Из рабыни в королеву

Глава 1

МАРИЯ

Я взглянула на профессора и хоть я и максимально старалась чтобы это вызлядело выражением академического интереса к его лекции, но, как я и опасалась, моё внимание к нему больше походило на неприкрытое вожделение. Его глаза стального цвета, казалось, проникали в самую глубину моей души, пока он говорил, а его низкий голос звучал властно и, как мне показалось, даже страстно. От этого я неловко поёрзала на стуле, остро ощущая, как жар разливается по моему телу.

«Исландские саги, — продолжил говорить профессор Аллен, — открывают нам уникальное окно в скандинавскую культуру. Это не просто исторические записи, а сложные повествования, наполненные интригами, насилием и, да,.... даже откровенной сексуальностью».

При упоминании о сексуальности я почувствовала, как мои щёки вспыхнули. Я пыталась сосредоточиться на записях в своей тетради, но мои мысли постоянно улетали в сторону. Какими были бы эти большие, умные, но, несомненно, очень сильные руки на моей коже? Как бы его борода царапала мою шею, если бы он…Черт! О чем я вобще думаю?!

Я покачала головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Это было просто нелепо. Я уже год училась на историческом факультете, но не испытывала ничего похожего на юношескую влюблённость. Однако здесь, во время семестра за границей, когда я была уже взрослее и должна была бы лучше понимать свои чувства, я не могла перестать думать об этом чертовом профессоре, который, как я была уверена, был почти вдвое старше меня. Но что-то в професоре Аллене …отчаяно и настойчиво взывало ко мне, точнее к той части меня, которую я ещё не могла или, возможно, не хотелав себе замечать.

Возможно, дело было в том, как здорово было находиться здесь, на Скандинавском полуострове., и понимать каждое слово из лекции профессора Аллена — вплоть до того, что я могла различить его лёгкий, восхитительно экзотический скандинавский акцент. Конечно, мой собственный английский акцент всё равно выдавал меня, и каждый раз, когда я пытался следить за разговорами моих новых друзей, я терялась уже после второго предложения. Однако искренняя радость от возможности понимать и излагать сложные идеи на новом для меня языке, вероятно просто опьянила меня, и заставила меня подумать, что я влюблена в этого, по всеобщему признанию, великолепного мужчину.

Лекция всё продолжалась, и я ловила каждое его слово, не только из-за захватывающего содержания, но и из-за богатого тембра его голоса. Когда он описывал жестокие набеги викингов, я почувствовала запретный трепет. Это было так близко к правде, но… каково было бы оказаться захваченной в плен будучи молодой женщиной, отданной на милость такого могущественного воина?

Я представила себя в то далекое от нас время. Девственница, захваченная в набеге викингов. Я поёрзала на стуле. Я не была особенно рада своему девственному статусу, но университетская система с её возвращением к традиционным гендерным ролям не позволяла даже такой восемнадцатилетней девушке, как я, что-то с этим сделать.

Урок закончился слишком быстро. Пока остальные ученики расходились, я медлила, набираясь смелости. Моё сердце колотилось, когда я подошла к его столу.

— Профессор Аллен? — выдавила я, и мой голос прозвучал хриплее, чем я хотела. — Я хотела бы поговорить с вами о потенциальной теме для моей дипломной работы.

Он посмотрел на меня, и его проницательный взгляд, казалось, видел насквозь мои жалкие оправдания. «Мария, не так ли? Конечно. У меня консультации завтра во второй половине дня».

— Я надеялась… — Я с трудом сглотнул, едва веря в свою смелость. — Я надеялся, что мы сможем обсудить это раньше. Может быть… сегодня вечером?

Что-то мелькнуло в его глазах — удивление? Интерес? — прежде чем его лицо приняло осторожное нейтральное выражение.

— Сегодня вечером я задержусь на работе. Если вы хотите зайти ко мне в офис около семи, мы можем обсудить ваши идеи.

Я кивнула, стараясь не обращать внимания на то, как участился мой пульс при мысли о том, что я останусь с ним наедине.

— Спасибо, профессор. Тогда увидимся вечером.

* * *

Я оказалась в коридоре, где царила пугающая тишина. Мои шаги эхом отражались от полированного пола. Из-под двери кабинета профессора Аллена пробивался единственный луч света, словно маяк в темноте. Моё сердце учащённо билось, а внутри меня бурлили предвкушение и волнение.

Я подняла руку, чтобы постучать, но прежде чем мои пальцы коснулись двери, она распахнулась.

В одно мгновение всё изменилось. Сильные руки схватили меня и затащили внутрь. Я успела заметить книжные полки, стулья и старый письменный стол, но прежде чем я успела вскрикнуть от ужаса, мне в рот затолкали что-то твёрдое и жёсткое, заполнившее всю полость. Это был кожаный кляп.

Паника охватила меня, когда я попыталась закричать, но издала лишь приглушённые всхлипы.

— Ну, тихо,тихо, детка — голос профессора Аллена, обычно такой сдержанный, теперь звучал угрожающе. — Успокойся.

Он заломил мне руки за спину, и грубая верёвка впилась в мои запястья, когда он туго их связал, так быстро что я неуспела понять как оказалась связанной.. Я сопротивлялась скорее инстинктивно, чем в надежде на спасение. Его хватка была железной, неумолимой и непреклонной.

Меня накрыла темнота, когда на голову надели капюшон, полностью лишив меня зрения. Ткань была плотной, слегка пахла кожей и каким-то мускусным ароматом, который я не могла определить. В качестве компенсации обострились другие мои чувства: я слышала шорох одежды, чувствовала тепло, исходящее от его тела, пока он вёл меня через комнату.

Он толкнул меня на что-то похожее на стул, и его большая рука легла мне на плечо, удерживая меня на месте. Я дрожала, страх и смятение боролись с неприятным возбуждением. Что происходит? Почему он это делает?

Тишину разорвал звук набираемого номера. Затем раздался голос профессора Аллена, но не на том языке, который я знал. Слова лились, как вода, ритмично и мелодично, несмотря на серьёзность его тона. Норвежский? Шведский? Я не была уверен, но какието скандинавские нотки были очевидны.

Глава 2

АЛЕН

Я привязал Марию к кровати, почти не задумываясь о привычных движениях своих рук, когда мои пальцы с лёгкостью управлялись с кожаными ремнями. Её прекрасная бледная кожа дрожала под моими прикосновениями, когда я разводил её колени, открывая её уязвимое лоно. Я задержался, чтобы полюбоваться видом — её округлые ягодицы высоко приподняты, розовые складки её сладкой киски блестят от возбуждения.

Пока я закреплял её колени на месте с помощью креплений, встроенных в скамью, я размышлял о своём решении сделать Марию своей постельной рабыней. Эрик, конечно, нашёл для меня другую девушку. Он всегда проявлял должную осмотрительность, проверяя покорность потенциальных рабынь с помощью проверенных временем методов Сынов Одина. Но Мария привлекла моё внимание на занятиях, её пытливый ум и едва скрываемое вожделение чем и пробудили мой интерес.

Я попросил братьев из нашего технического отдела проверить её с помощью наших алгоритмов — тех, что мы «позаимствовали» у Института. Результаты подтвердили мои подозрения: Мария была прирождённой покорной, готовой к обучению. Я планировал подождать и посмотреть, как она будет справляться в течение следующего года. Но когда она пришла в мой кабинет с явным намерением соблазнить меня сегодня вечером, я понял, что пришло время заявить на неё права.

Мои руки скользнули по изгибу её бедра, когда я завязывал последний узел. Мария тихо всхлипнула, её тело задрожало. Я чувствовал запах её возбуждения, видел, как дрожат её бёдра, пока она боролась с собственным желанием. «Такая хорошая девочка, — подумал я. Такая готовая служить, даже если она ещё этого не осознаёт».

Я слышал, как вокруг меня другие воины заканчивают приготовления. В пещере раздавались тихие крики и шорох верёвок, скользящих по коже. Я выпрямился, осматривая представшую передо мной картину. Шесть молодых женщин, связанных и выставленных напоказ на древних скамьях для гребцов нашего драккара. Это зрелище могло бы воспламенить кровь любого истинного сына Одина.

Я снова встал на корме, и мой голос зазвучал ясно и громко, когда я обратился к своим братьям и нашим новым рабыням. «Настоящие воины-викинги никогда не берут силой то, что лучше и прекраснее всего, — провозгласил я. — Мы будем использовать их киски, рты и задницы только тогда, когда они будут готовы к траху».

По группе пробежала волна предвкушения. Я отдал ещё одну команду и наблюдал, как мои братья принялись за работу, их умелые руки доставляли удовольствие телам наших пленниц. Мягкие стоны Марии доносились до моих ушей, пока я ласкал её киску, мои пальцы танцевали на её чувствительной плоти. Я наклонился ближе и прошептал на своём родном языке: «Какая же ты сладкая маленькая шлюшка, Мария. Такая готовая принять большой член твоего господина».

Мария вздрогнула, услышав своё имя, и я даже подумал, что она, возможно, уже поняла значение ужасно непристойного слова «киска». Прижавшись губами к её уху, я повторил эти слова по-английски ещё тише, наслаждаясь её испуганным всхлипом. «У тебя такая милая девственная киска, Мария. Такая готовая к тому, чтобы её трахнул большой член твоего хозяина».

Выпрямившись, я поймала на себе дерзкий взгляд девушки, которую выбрал Эрик, — милой, спортивной Кристины. Ее глаза сверкали от гнева, но тело предавало ее, реагируя на прикосновения Эрика явным возбужденным движением бедер.

Я снова поговорил со всеми ними.

— Не бойтесь, девочки, что ваши новые сёстры менее распутные, чем вы сами. Вам всем нужно трахаться, и сегодня вечером вы получите столько, сколько нужно вашим милым телам.

* * *

Мария

Рациональная часть моего мозга продолжала повторять вариации одной и той же темы.

О чём, чёрт возьми, он говорит?

Это чушь собачья.

Вот это какая-то безумная чушь, вот что это такое.

Что он вообще имеет в виду?

Но другая часть меня… другая часть, более глубокая… даже эта простая метафора глубины заставила моё лицо вспыхнуть сильнее, чем пылающие факелы, расставленные вокруг этого огромного святилища какого-то древнего бога.

Один. Он уже сказал тебе. Ален… твой… твой…

Мой господин. Ален, воин, которому я принадлежу… чья умелая рука так сильно шлёпала меня и так глубоко проникала в меня… как сейчас…

— О боже… — простонала я. — О боже… мой…

— Харрольд, — прорычал Ален мне на ухо. — Так ты называешь своего господина и хозяина.

Из моей груди вырвался всхлип, полный смятения, возбуждения, страха, унижения и… и… радости. Мои бёдра резко дернулись назад. Впервые в жизни, даже несмотря на запретную самостимуляцию в душе, моя киска по-настоящему нуждалась в этом.

Даже не нуждаюсь в этом… моя киска… … она такая… ненасытная.

К моим щекам прилил новый прилив жара, когда я по-настоящему осознала, на самом глубоком уровне, что я — пленённая девственница, которой нужен член её хозяина внутри неё. Звуки, доносившиеся от девушек, привязанных к другим скамьям для гребцов, только усугубляли ситуацию; я сама слышала правду о том, что только что сказал нам Ален. Нам всем нужна была эта безумная, извращённая сцена, какой бы постыдной и насильственной она ни казалась стороннему наблюдателю.

Если бы я услышала, как хоть одна из других девушек — Кристина, прежде всего, — по-настоящему протестует, это могло бы отвратить меня от глубокой биологической потребности, которую пробудил во мне Ален. Вместо этого их тихие стоны, даже те, что я слышала много раз только заставляли моё дыхание учащаться, а ноющую вагину сжиматься сильнее.

Пальцы Алена замерли, а затем вышли из моей отчаянно нуждающейся в них киски. Я вскрикнула от разочарования, инстинктивно подавшись бёдрами назад в поисках его прикосновения. «Нет… пожалуйста… Харрольд…» Я захныкала, стыдясь того, как беспомощно это прозвучало.

Вокруг меня раздавались такие же встревоженные возгласы других девушек. Голос Кристины звучал отчётливо, она говорила по-французски, и хотя я не понимала слов, в её голосе слышалось отчаянное возбуждение, которое совпадало с моими собственными чувствами.

Глава 3

Мои глаза расширились от шока, когда я осознала его слова. Он имел в виду…? Конечно же, нет…

Но потом я услышала, как Ален отдал ещё одну команду, и моё лицо вспыхнуло, когда я поняла, как быстро начала понимать его язык. — Кнеппе!

Чёрт.Ален только что послал своих «братьев» к чёрту.О нет что происходит…

Я ахнула, почувствовав, как в меня входит новый член, ещё более толстый, чем у Алена, но не такой длинный. Моё тело напряглось от незнакомого вторжения, но из-за влаги, которую создал Ален, этот новый мужчина вошёл плавно и легко.

— Я Эрик, брат и щитоносец Алена, — прошептал мне на ухо низкий голос с ещё более сильным акцентом, чем у Алена. — Твоя малышка почти так же мила, как моя Кристина.

От его слов меня бросило в дрожь — и от грубости, и от осознания того, что этот мужчина только что был внутри Кристины. Теперь он трахал меня, используя моё тело просто для своего удовольствия, потому что мой собственный хозяин был так щедр к нему. Я должна была почувствовать себя оскорблённой, должна была хоть что то возразить. Вместо этого я обнаружила, что прижимаюсь к нему, желая большего.

Когда Эрик начал двигаться внутри меня, ко мне вернулись странные видения. Я больше не была привязана к скамье в этой подземной пещере. Вместо этого на мгновение мне показалось, что я запуталась в ветвях огромного дерева, а затем порывистый ветер унёс меня всё дальше и дальше, пока я не оказалась на другом драккаре, и солёные брызги жалили моё лицо, пока мы рассекали океанские волны. Деревянная палуба раскачивалась подо мной в такт толчкам Эрика.

Я видела вокруг нас другие корабли, чьи драконьи головы рассекали неспокойное море. Воины стояли у бортов, их бороды развевались на ветру, топоры и мечи сверкали в лучах бледного северного солнца. Среди них я снова увидела других женщин — одни в страхе жались друг к другу, другие гордо стояли рядом со своими похитителями.

Сцена сменилась, и внезапно я оказалась в большом зале. В массивных очагах пылал огонь, отбрасывая мерцающие тени на деревянные стены. Я увидела себя там, одетую в простую льняную сорочку, среди пирующих воинов. В руках у меня были блюда с мясом и рога с элем. Когда я наклонилась, чтобы подать еду группе мужчин, я почувствовала, как грубые руки схватили меня за бёдра.

В мгновение ока моя сорочка была задрана, и я оказалась согнута над столом. Тарелки и чашки с грохотом полетели на пол, когда крепкий воин вошёл в меня сзади. Остальные мужчины подбадривали его и смеялись, выкрикивая непристойности. К своему стыду, я услышала, как мой собственный голос присоединился к их крикам, умоляя о большем.

Фантазия размылась и снова сменилась. Теперь я лежала в маленькой хижине на меховой подстилке. Меня окружила группа женщин, которые бережно обтирали мой округлившийся живот тёплыми полотенцами. Я с удивлением смотрела на свой округлившийся живот, чувствуя сильные толчки растущего внутри меня ребёнка. Ребёнка воина. Наследника моего господина.

МАРИЯ

Я снова услышала голос Алена. Эрик в последний раз погрузился в меня и вышел. Казалось, прошла всего секунда, прежде чем в мою маленькую щелочку проник другой твердый член, уже третий. Я чувствовала, что становлюсь влажной. Я поняла, что мне будет неудобно ходить, когда мой господин ослабит мои путы и поднимет меня со скамьи, где он сделал из меня женщину, но эта мысль заставила меня снова закричать и кончить под огромным членом Хенрика.

Ближе к утру всё моё тело начало болеть от непрекращающегося секса. Каждый воин-викинг по очереди брал меня, используя моё измученное тело для своего удовольствия. Растущее ощущение того, что Ален был прав насчёт меня, что каким-то образом — наряду с унизительным чувством, которое это вызывало во мне, — мне это было нужно, боролось со стыдом за то, что я потеряла девственность таким постыдным образом.

Шесть мужчин, хорошо сложенных и жестоких в своих «любовных утехах» — если я вообще могу это так назвать. Мой профессор, запретный плод моих фантазий на втором курсе. Пятеро его здоровенных, грубых друзей, с которыми я никогда не была знакома. Все они превратили нежный момент моей дефлорации в насильственную групповуху, в которой я только что стала женщиной вместе с пятью другими девушками. Все мы поклялись в полной сексуальной покорности нашим ужасающим, и похотливым господам. Я должна была почувствовать себя использованной, оскорблённой, но вместо этого я обнаружила, что какая-то часть меня бесстыдно наслаждается их вниманием.

С каждым новым проникновением моё смущение, казалось, уменьшалось, а странное чувство… принадлежности моему господину усиливалось. Принадлежности Алену и его братьям — и принадлежности к чему-то большему, чем я сама. Теперь эти мужчины были моими хозяевами, и я должна была им угождать. Я была их рабыней, и они могли делать со мной всё, что хотели. От одной этой мысли у меня по спине пробежала дрожь, и я стала ещё более влажной, чем когда-либо.

Наконец-то Ален снова оказался в моей киске. Его светлая голова появилась надо мной, когда он расположился позади меня. «Мария, — прошептал он мне на ухо, и его голос успокоил меня, — на этот раз всё будет по-другому».

Он вошёл в меня медленно, его член легко скользил внутрь благодаря обильной смазке, которую обеспечили его братья. Но на этот раз не было ни толчков, ни грубости. Вместо этого он входил и выходил с нежностью, которую я и не ожидала от такого крупного мужчины. Его руки нежно ласкали мою грудь, большими пальцами он теребил мои затвердевшие соски.

— О… Боже… — громко застонала я, когда он попал в особенно чувствительное место глубоко внутри меня. Моя спина непроизвольно выгнулась, когда волна за волной накатывало на меня удовольствие. Боль от его огромного члена, казалось, только усиливала мою потребность.

— Вот так, — пробормотал Ален мне на ухо, его голос был полон удовлетворения. — Почувствуй, как хорошо мы подходим друг другу.

Я закрыла глаза, погрузившись в ужасно противоречивые ощущения, бушевавшие в моём теле. Я всхлипывала даже от этих нежных толчков, не в силах понять, как член Алена мог так хорошо ощущаться внутри меня, так правильно, и в то же время причинять такую боль. Каждый медленный толчок был болезненным, экстатическим подтверждением его права собственности, напоминанием о том, что теперь я принадлежу ему и только ему. Я бы приняла всё, что он мне давал, даже если бы ему пришлось меня наказать. Он выбирал, куда положить свой твёрдый член, когда хлестать меня, шлёпать меня или трахать меня.

Глава 4

Мария

Я напрягла слух, пытаясь разобрать приглушённые крики, доносившиеся из соседней комнаты. Слова были неразборчивыми, но тон был безошибочно мужским — шумный, торжествующий. Мои щёки вспыхнули, когда я представила, что могли обсуждать Сыны Одина: возможно, хвастались своими новыми постельными рабынями.

До моих ушей донёсся слабый плеск, и я в замешательстве нахмурила брови. Они что… купаются? Мысль о том, что эти мощные тела погружены в воду, а капли стекают по мускулистым грудям… Я покачала головой, пытаясь избавиться от этого неприятного образа.

— Всё это так странно, — пробормотала я скорее себе, чем остальным. — Как будто это сон в лихорадке.

— Мне нужно в туалет, — мягкий голос Амели прервал мои размышления. — О боже, мне так сильно нужно в туалет.

Я вдруг остро ощутила, что мой мочевой пузырь неприятно переполнен. Сколько времени мы здесь провели? Несколько часов? Казалось, прошла целая вечность.

— Тихо, — прошипела Кристина. — Не дай им ещё одной причины вернуться и… и…

Она замолчала, но мы все поняли, что она имела в виду. Моё тело болело после жёсткого захвата, и я не была уверена, что смогу выдержать ещё один раунд так скоро.

— Пожалуйста, — захныкала Амели, повышая голос. — Я больше не могу терпеть. Харрольд! Пожалуйста, мне нужно в туалет!

Но Амели уже не соображала. «Харрольд» — взвыла она. «Месье, пожалуйста, позвольте мне сходить в туалет! Я вас умоляю!»

Моё сердце бешено колотилось, пока я ждала ответа, в ужасе от того, какое наказание может повлечь за собой её выходка. Но в ответ на её мольбы была лишь тишина.

Спокойный голос Софи разрядил обстановку. «Не думаю, что викинги позволят нам сходить в туалет, — сказала она как ни в чём не бывало. — Амели, тебе нужно смириться с ситуацией и расслабиться».

Я содрогнулась от её слов, мой мочевой пузырь болезненно наполнился. Мысль о том, что я обмочусь, как ребёнок, наполнила меня стыдом, но тон Софи не оставлял места для возражений. Она говорила так уверенно, так смиренно приняла нашу судьбу.

— Нет, я не могу! — всхлипнула Амели, её голос дрожал от слёз. — Я не могу! Это слишком… слишком…

На мгновение воцарилась тишина. Затем раздался холодный и суровый голос Хенрика. «Молчи, рабыня».

Воздух пронзил резкий щелчок кнута, за которым последовал мучительный крик Амели. Я вздрогнула от этого звука, напрягаясь в ожидании собственного наказания. Будет ли Ален бить и меня? Эта мысль вызвала у меня смешанное чувство страха и постыдного возбуждения.

— Ты научишься послушанию, — прорычал Хенрик, сопровождая каждое слово новой поркой. Крики Амели стали ещё более неистовыми, с её губ потоком лились французские мольбы и извинения.

Пока меня продолжали хлестать, я ощутила новое чувство. Мой мочевой пузырь, и без того болезненно переполненный, сжимался при каждом ударе кнута. Я закусил губу, отчаянно пытаясь сдержаться, но чувствовал, что теряю контроль.

— Это часть твоего путешествия, малышка, — продолжил Ален, не переставая нежно поглаживать её. — Ты должна научиться манерам своих хозяев, и это лишь один из коротких этапов твоего путешествия.

Я почувствовала, как его другая рука легла мне на поясницу, тёплая и успокаивающая. Несмотря на смущение, я расслабилась под его прикосновением, благодарная за предложенное утешение.

«Воины, возвращавшиеся из долгого путешествия, — голос Алена стал повествовательным, глубоким и завораживающим, — щедро вознаграждали своих новых наложниц. Те женщины, которые наиболее умело ублажали своих господ, часто занимали почётные должности в клане».

Его слова напомнили мне о резных изображениях, о ярких картинах мужской храбрости и женской покорности.

— Теперь вы должны научиться выполнять эту работу, — сказал Ален, и его голос стал твёрже. — Чтобы ещё больше отдаваться нашим нуждам и нашим удовольствиям.

Его рука переместилась с моей ягодицы на бедро, и я ахнула, почувствовав, как его пальцы играют с моими всё ещё чувствительными складками. Даже несмотря на стыд из-за моего проступка и боль от недавней потери девственности, я ощутила, как внизу живота зарождается новое тепло.

— Помните, что ваши тела больше не принадлежат вам, — продолжил Ален, его прикосновения становились всё настойчивее. — Не забывайте, что теперь вы все принадлежите нам и мы можем использовать вас так, как считаем нужным. Для нашего удовольствия или для того, чтобы поддерживать огонь в наших очагах, создавать то, что нам нужно.

Я заморгала, услышав его слова, и задумалась о том, что они означают. Конечно, как и это «путешествие», «огонь в очаге», о котором говорил мой господин, был метафорой, но для чего? Ален, должно быть, хотел, чтобы я понял, что буду служить Сынам Одина более практичным образом, и я попыталась понять, что именно это может означать.

Какими бы тревожными ни были слова моего госпадина, я обнаружила, что прижимаюсь к руке Алена, желая большего. Моё дыхание прерывалось короткими вздохами, пока его пальцы исследовали меня, умело разжигая огонь моего возбуждения.
— Вот так, малышка, — одобрительно пробормотал Ален. — Прими свою новую роль. Отбрось свой стыд и страх. Теперь есть только служение, только преданность своему господину. Через несколько мгновений ты будешь сосать мой член, пока не научишься вызывать семя и наполнять свой маленький животик. Приготовься к этой новой обязанности.

Мария

Как будто его слова разрушили какой-то последний барьер, я почувствовала, как на меня накатывает волна капитуляции. Моё тело расслабилось, полностью отдаваясь ласкам Алена. Рядом со мной я услышала приглушённый стон Кристины, как будто она изо всех сил старалась сопротивляться удовольствию и в конце концов сдалась.

Воздух разрезал резкий щелчок кнута, за которым последовал мучительный крик Кристины. Я вздрогнула от этого звука, и моё тело напряглось от сочувствия. Ещё один удар, и ещё. С каждым ударом крики Кристины становились всё более неистовыми, с её губ срывались французские мольбы и проклятия.

Глава 5

Он отступил назад, и, к моему смущению, я почувствовала укол сожаления из-за того, что его мужское достоинство больше не было у меня во рту. Мысль о том, что я могла бы таким ужасно раболепным способом доставить удовольствие такому умному, сильному мужчине своим телом и что он так наслаждался, используя меня, вызвала у меня тепло в груди, которое я не могла объяснить.

«Нет, — сказал я себе, — может, ты и не можешь это объяснить, но ты можешь сопротивляться этому, не так ли? Или хотя бы попытаться?»

Ален погладил меня по плечу, по-прежнему с улыбкой глядя мне в лицо. Затем он резко отошёл к корме лодки и снова взялся за штурвал. Я едва могла разглядеть его, вытянув шею, но боль в шее не мешала мне смотреть: мой хозяин, огромный и мускулистый, обнажённый и властный, явно готовился обратиться к своей команде викингов.

Он говорил на своём родном языке, и грубая музыка его интонаций вдруг показалась мне знакомой, хотя я узнавала лишь отдельные слова. Затем он перевёл на чистый французский, от которого я покраснела.

— Девочки, я только что сказал своим братьям, что наша родина уже видна за морем. Мы хорошенько вас оттрахали и научили ваши киски и рты принимать нас так, как нужно. Пусть боги благословят ваши утробы и даруют им рост, если такова их воля. Когда мы доберёмся до берега, мы приведём вас в наши дома и научим вас вашим обязанностям там. Перед сном каждый из вас получит семя своего Харольда в зад, когда он окончательно овладеет вами, а вы окончательно подчинитесь.

Я услышала, как ахнули другие девушки. Справа от меня Кристина издала горловой звук.

— Не притворяйся, что тебе это не нужно, девочка, — прорычал Эрик. Я услышала, как его рука опустилась на задницу Кристины, а затем — влажный звук, с которым её хозяин ласкал её киску. Кристина застонала, а затем стон превратился в тихий плач, и я почувствовала, что Эрик засунул палец в её самое сокровенное место, чтобы научить свою рабыню новым обязанностям. Мои бёдра дернулись на скамье, и я не смогла сдержать собственный всхлип от этой постыдной мысли.

— Мария, — услышала я голос Алена прямо перед собой. Я поняла, что он, должно быть, вернулся с кормы, пока я была сосредоточена на Кристине. Я посмотрела на него, и моё лицо вспыхнуло от смущения и возбуждения. Его голубые глаза впились в мои, когда он заговорил.

— Мария, я не могу дождаться, когда трахну тебя в задницу, — сказал он низким хриплым голосом. — Чтобы забрать твою последнюю девственность и сделать тебя по-настоящему моей.

Я всхлипнула, не в силах отвести взгляд от его пристального взгляда. Часть меня хотела возразить, умолять его не совершать этот последний унизительный поступок. Однако звуки, доносившиеся со скамьи рядом с моей, пробудили совсем другую часть меня.

Большая рука Алена легла мне на поясницу, успокаивающе поглаживая её, пока он говорил. «Расслабься, малышка. Я буду с тобой, так что не нужно удивляться; просто решись подчиниться, потому что у тебя нет выбора».

Я почувствовала, как его другая рука опустилась ниже, пальцы скользнули по расщелине между моих ягодиц. Когда они достигли моей сжавшейся дырочки, я не смогла сдержать дрожь от страха и предвкушения.

— Ш-ш-ш, — пробормотал Ален. — Дыши глубже. Позволь своему телу открыться для меня.

Его палец обвёл мой анус, слегка надавливая. Я попыталась подчиниться, расслабиться, как он велел, но это было так трудно. Это было совсем неправильно, не так ли? Так ужасно неправильно…

И всё же, когда палец Алена проник в меня, медленно скользя в моей попке, я не смогла отрицать вспышку удовольствия, пронзившую меня. Я ахнула, непроизвольно дёргая бёдрами на скамейке.

— Вот так, — похвалил Ален. — Почувствуй, как твоё тело приветствует меня даже здесь.

Справа от меня раздался голос Эрика, строгий и властный. «Скажи мне, что тебе нужно, Кристина. Произнеси эти слова».

Ответом Кристины было рыдание. “Пожалуйста,… Я не могу...”

Резкий хлопок ладони по плоти заставил меня вздрогнуть. — Можешь, и будешь, — прорычал Эрик. — Скажи это!

— Я… Мне нужно… — Голос Кристины дрогнул от стыда и желания. — Мне нужен твой член в моей заднице, мой господин. Пожалуйста!

Эрик удовлетворенно хмыкнул, и Кристина вскрикнула — от боли или от удовольствия, я не могла понять, — когда он раздвинул ее еще шире.

Я слышал, как другие мужчины ласкали тела своих девушек, готовя их к этому финальному акту. Хриплые стоны Амели смешивались со всхлипываниями Софи и тихими поощрениями их хозяев.

Ален добавил второй палец, растягивая меня ещё больше. От ощущения жжения я ахнула, но оно не было совсем неприятным. Пока он растягивал меня, его другая рука скользнула вперёд, безошибочно найдя мой клитор.

— О боже, — застонала я, выгибая бёдра навстречу его прикосновениям. Двойные ощущения были ошеломляющими: растяжение и жжение в моей попке, толчки удовольствия в клиторе.

— Вот так, малышка, — пробормотал Ален.

Я больше не могла сдерживаться. Мои бёдра яростно задвигались на скамье, когда меня охватило сильное удовольствие. Я закричала, и мой голос эхом отразился от каменных стен, когда я достигла кульминации, всхлипывая от удовольствия.

— О боже, о боже, — стонала я, моё тело бесконтрольно содрогалось. Пальцы Алена не переставали двигаться, продлевая мой оргазм до тех пор, пока я не подумала, что могу разлететься на миллион кусочков.

Когда последние толчки утихли, я рухнул на скамейку, тяжело дыша. Мой разум помутился, пытаясь осознать только что произошедшее. Как что-то настолько неправильное могло быть таким невероятно приятным?

Глубокий смешок Алена вернул меня в реальность. «Хорошая девочка, — проворковал он, успокаивающе поглаживая меня по спине. — Ты хорошо угодила своему хозяину».

Прежде чем я успела ответить, раздался голос Алена, обращавшегося к другим Сынам Одина на этом суровом, прекрасном языке. Затем он перевёл для нас, рабынь:

Глава 6

Толчки Аллена стали ещё сильнее, и я плотнее прижалась к седлу. Я всхлипывала от желания и от усилий сдержать его.

Затем, наконец, «Кончи для меня, малышка», — прорычал Аллен, его голос был хриплым от страсти. «Покажи мне, как сильно тебе нравится принимать член своего хозяина в свою тугую маленькую попку».

Его слова сломили остатки моего сопротивления. С протяжным стоном я позволила себе упасть за край в ослепительный экстаз. Волна удовольствия накрыла меня с головой, более сильная, чем всё, что я когда-либо испытывала. Всё моё тело содрогалось, мышцы, о существовании которых я даже не подозревала, сжимались и разжимались в быстрой последовательности.

Я почувствовала, как моя задница плотно обхватила массивный член Аллена, сжимая его, как в тисках. Дополнительное трение, казалось, подтолкнуло его к краю. С ревом, который был скорее звериным, чем человеческим, Аллен вошёл в меня в последний раз.

— Мария! — взревел он, беспорядочно толкаясь бёдрами в мою задницу. — Прими семя своего господина, малышка!

Я ахнула, почувствовав, как его член пульсирует внутри меня, наполняя моё самое интимное место своей горячей спермой. Это ощущение вызвало ещё один пик, вознеся меня ещё выше. Перед глазами всё поплыло, и на мгновение я подумала, что могу потерять сознание от такой интенсивности. На мгновение мне показалось, что я запуталась в ветвях огромного дерева, в спутавшихся образах, которые каким-то образом оказались среди них, и ветер несёт меня вниз по ним. Я попытался удержать это видение, оседлать его или остаться внутри него, но оно исчезло из моего мысленного взора, сменившись тёплым светом очага моей новой Герры.

Когда меня охватили отголоски оргазма, я почувствовала, как вес Аллена вдавливает меня в седло. Его грудь вздымалась у меня за спиной, горячее дыхание обжигало шею. Я чувствовала, как бешено колотится его сердце, вторя моему собственному.

— Такая хорошая девочка, — пробормотал Аллен, касаясь губами моего уха. — Ты порадовала своего господина.

МАРИЯ

Я проснулась в объятиях своего господина, прижавшись к его широкой груди. Меха, покрывавшие кровать Аллена, казались мягкими на моей коже. Я прижалась ещё теснее, вспомнив грубую древесину скамьи, на которой он раздвинул мои ноги, и не менее жёсткое кожаное седло, в которое он вставил мой анус. Моё тело болело, глубокая боль отдавалась между ног и в моей измученной заднице. Но дискомфорт не мешал мне чувствовать странное удовлетворение.

Рука Аллена собственнически покоилась на моём бедре, его пальцы скользили по моей коже. Когда я пошевелилась, он крепче сжал меня, притягивая ближе. Я чувствовала жар его тела, равномерное вздымание и опускание его груди у моей спины. Меня окутал его мужской запах — пьянящая смесь соли, кожи и чего-то, что я уже знала как особый запах моего Гаррольда.

Я немного полежала, давая глазам привыкнуть к тусклому свету, проникающему в комнату. Стены украшали замысловатые гобелены, изображавшие сцены из жизни викингов и скандинавской мифологии. Мерцающий свет от догорающих углей в очаге отбрасывал танцующие тени на тканые изображения, оживляя их завораживающим зрелищем.

Рука Аллена начала двигаться, скользя вниз по моему бедру и между ног. Я ахнула, когда его пальцы нашли мою чувствительную плоть, всё ещё нежную после прошлой ночи. Он низко зарычал, и этот звук эхом отозвался в его груди и в моём теле.

— Я знаю, что тебе больно, малышка, — пробормотал Аллен хриплым со сна и возбуждения голосом. — Но мой член твердеет, и мне нужно трахнуть тебя.

Его слова вызвали во мне смятение и желание. Я должна была отпрянуть, должна была возразить. Но, к своему стыду, я почувствовала, как Аллен ощупывает меня влажными пальцами. Казалось, моё тело уже приняло новую реальность, даже если разум всё ещё сопротивлялся.

С удивительной нежностью Аллен перевернул меня на спину. Его голубые глаза, потемневшие от страсти, впились в мои, когда он схватил меня за ноги, притянув колени к груди. В таком положении я была полностью обнажена и уязвима перед его взглядом и прикосновениями.

— Посмотри на меня, Мария, — мягко приказал Аллен. — Я хочу видеть твои глаза, когда буду брать тебя.

Я всхлипнула, не в силах отвести взгляд, когда почувствовала, как тупая головка его члена прижимается к входу в мои половые пути. Несмотря на нетерпение моего тела, я напряглась, ожидая боли. Аллен замер, не сводя с меня глаз.

— Решайся, чтобы угодить мне, девочка. У тебя нет выбора. Эта маленькая дырочка принадлежит мне.

Затем я вскрикнула, когда он резко вошёл в мою киску и начал трахать меня, его огромный член входил и выходил, и я рыдала от боли, но также и от беспомощного желания.

Аллен не сводил с меня глаз, его взгляд был напряжённым и непоколебимым, пока он снова и снова входил в меня. Каждый мощный толчок сотрясал моё тело, вызывая смесь боли и удовольствия, от которой я задыхалась. Я видела, как напрягаются мышцы его рук и груди, а его кожа блестит от пота в тусклом свете.

Кровать ритмично скрипела под движениями Аллена, и этот звук эхом отдавался от каменных стен его комнаты. Я остро ощущала каждое его движение — растяжение моего измученного влагалища вокруг его толстого члена, лёгкое жжение, когда он входил в меня до упора, тепло его дыхания на моём лице, когда он выдыхал, лишь слегка запыхавшись от своих жестоких усилий.

Боль была невыносимой, но я всё равно выгибалась навстречу его толчкам, инстинктивно стремясь к большему, хотя и знала, что не могу кончить из-за сильного дискомфорта. Я наблюдала за сменой эмоций на лице Аллена — сосредоточенность, удовольствие и ещё одно чувство, которое я не хотела признавать, потому что оно так сильно меня ранило: нежность. Его брови слегка нахмурились, и я поняла, что он близок к разрядке.

Последним мощным толчком Аллен полностью погрузился в меня. Я почувствовала, как его член пульсирует, когда он кончает, наполняя меня своим горячим семенем. Он глубоко застонал, и этот звук прокатился по его груди и по моей, где наши тела прижимались друг к другу.