Иза| Белла |триса

Часть 1. Тихое утро дня рождения Беллатрисы Лестрейндж.

22 марта 1998 года

- Беллатриса Лестрейндж, урождённая Блэк, что с тобой стало? – Хрипло спросила у собственного отражения иссохшая женщина неопределенного возраста.

Фактически сегодня Белле исполнилось всего лишь 47 лет. Совсем не возраст для такой сильной ведьмы, как она. Но из-за множества пережитых мучений она выглядела как ведьма раза в полтора старше. Её когда-то сияющие чёрные глаза с редкими серебристыми и синими крапинками, сравнимые в юности с ночным небом, давно потускнели и стали просто серовато-чёрными. Её шикарные густые блестящие иссиня-черные волнистые волосы, когда-то давно способные с утра пораньше даже сломать костяную расчёску, если на ней истощилось заклятие прочности, теперь потеряли свою густоту и цвет, свисая безжизненной грязно-чёрной неровной паклей с проблесками седины. Её чудесная фарфоровая кожа сохранила прежнюю бледность и даже, пожалуй, стала ещё более бледной после почти 14 лет заключения в Азкабане, где не было доступа к солнечному свету. Но эта бледность больше не была сияющей. Она стала такой же тусклой и неприятной для глаз волшебницы.

Её жизнь начиналась достаточно неплохо. Сигнус и Друэлла конечно не были хорошими родителями, но не были и совсем уж плохими, особенно по сравнению с родителями многих её однокурсников, частенько щеголявших новыми шрамами и иными травмами после «воспитательных мер». Просто так получилось, что родители не стремились участвовать в жизни своих дочерей. Сигнус постоянно был занят делами рода, некоторые самые близкие родственники даже с иронией высказывали удивление, что он смог найти время зачать аж троих детей. Друэлла тоже постоянно была занята, она активно налаживала связи в обществе, чтобы проекты её мужа имели больше шансов на успех, а потому обычно виделась с дочерями только за завтраком и не каждый день.

Воспитание Беллатрисы носило гораздо более стихийный характер, чем воспитание её младших сестёр. Она почти с самого рождения была предоставлена самой себе и домовым эльфам, поэтому, когда родилась Андромеда, а потом и Нарцисса, Беллатриса старалась быть им хорошей старшей сестрой и, как могла и по собственному пониманию, старалась о них заботиться. По жестокой иронии судьбы её чудесная и добрейшая чистокровная крёстная – тётя Сэм – Саманта Гейбл, которая должна была взять на себя организацию её обучения с трёх лет, успела позаниматься с ней лишь полгода, а потом поехала в США на магическую конференцию для мастеров-чароплётов, где случайно встретилась с обычным маглом по фамилии Стивенс со странным именем на букву «Д»(короткая отсылка к сериалу «Моя жена меня приворожила» - Bewitched, 1964-1972гг.). Их роман, судя по обрывкам разговоров других тётушек, был головокружительным настолько, что тётя Сэм влюбилась и вышла за него замуж, переехав в США навсегда. Нет, первый год она частенько присылала письма, но Друэлла, как только их находила в кучке корреспонденции, каждое утро подаваемой ей на серебряном подносе домовыми эльфами, сразу сжигала письма тётушки Сэм, не вскрывая их. Саманта Гейбл-Стивенс была признана предательницей крови и вычеркнута из жизни всех Блэков и Гейблов.

Просвет в обучении наступил в пять лет, когда её на тот момент трёхлетней сестрой начала заниматься крёстная Андромеды – Вильгельмина Гриффитс, попросившая звать её тётушкой Вилли. Молодая чистокровная тётушка Вилли из древнего рода Гриффитсов была достаточно сильной ведьмой, пусть и не была мастером ни в одной из магических наук. Она активно обучала Андромеду основам магии, а в меру возможностей уделяла внимание и Белле. Увы, тётушка Вилли неожиданно исчезла незадолго до четырёхлетия Андромеды, а ещё через полгода была похоронена. В день похорон тётушки Вилли мистер Реддл пришел в богато украшенной мантии, аналогичную которой Сигнус надевал лишь изредка - на заседания палаты лордов, куда допускался как заместитель Лорда Блэка. Мистер Реддл в тот день почти постоянно широко улыбался и часто громко смеялся, привлекая к себе взгляды всех гостей, в том числе юной Беллатрисы, и внимание жениха тётушки Вилли – мистера Стефана Бэйтса. Дети не знали точно, что произошло, но дядя Стефан вызвал мистера Реддла на дуэль и через пару дней тоже был похоронен.

Сейчас Белла с грустью понимала, что именно он – мистер Реддл, также известный как Тёмный Лорд и Лорд Волан-де-Морт, был повинен в смерти тётушки Вилли, которая, по воспоминаниям других многочисленных тётушек удостоилась внимания Тёмного Лорда, но не ответила ему взаимностью, за что и была наказана. Жаль, она не знала об этом тогда и не вспомнила об этом в роковой для себя вечер. Увы, но юная Беллатриса, впервые увидев высокого, очень привлекательного молодого человека с аристократической осанкой, выраженными скулами, тёмно-синими глазами и чёрными волосами, влюбилась настолько сильно, насколько это вообще было возможно для её романтичной натуры. Эта влюблённость спустя годы сыграла с ней злую шутку. Очень-очень злую и невероятно жестокую шутку, превратив романтичную и в целом счастливую девушку в ту, кто она есть теперь.

Но тогда похороны быстро забылись, ведь спустя всего пару месяцев в жизни сестёр Блэк появилась крёстная мама Нарциссы – мадам Перенелла, она же тётушка Пери. Крёстная Нарциссы пробыла с ними дольше всех и старательно обучала девочек всему, чему могла, но тоже исчезла, в какой-то момент разругавшись с Друэллой. Белла лишь помнила, что тётушка Пери хотела забрать их – всех троих девочек Блэк – к себе во Францию на летние каникулы, но какой-то неведомый «он» – явно не Сигнус – запретил, а точнее потребовал за это некий эликсир. Сейчас, спустя годы, она уже знала, что тётушка Пери, фамилия которой никогда не звучала в доме Блэков, была женой того самого Николаса Фламеля, а «эликсиром» был известный многим, даже маглам, эликсир вечной жизни, который создавался с помощью философского камня, изобретенного Фламелем около шести веков назад. Ну и, конечно, уже давно стало понятно, кем же был этот пресловутый «он» – снова Реддл.

Беллатриса медленно глубоко вдохнула, задержала дыхание, просчитала до десяти и ещё более медленно выдохнула. Весь торс прострелило болью даже от такого простого действия. Сколько раз были сломаны её рёбра и другие кости? Сколько раз рвались её жилы? Сколько раз останавливалось её сердце? Уже и не упомнить. Спустя годы зелья перестали действовать в полной мере. Как ей объяснила Андромеда, с которой они пусть и очень редко, тайком и ненадолго, но всё же виделись, организм Беллы истощился и уже не способен восстановиться полностью. Или, по крайней мере, не сможет это сделать, пока продолжает подвергаться новым стрессам и получать новые травмы. Ей нужно пожить спокойно и комфортно хотя бы несколько лет. Но где ей взять эти несколько лет без боли, голода, стресса и новых травм?

Часть 2. Последние дни Беллатрисы Лестрейндж.

1 мая 1998 года

Беллатриса, тратя последние крупицы физических сил, заползла в собственную комнату и села на пол рядом с входной дверью, прислонившись боком к стене. Из глаз катились крупные слёзы, но сил их вытирать уже не было. Ещё никогда волшебнице не было так плохо после праздничных ритуалов. Сейчас ей казалось, что этот Белтейн (праздник начала лета, отмечается в ночь с 30апреля на 1 мая) был для неё последним. Ощущения были такие, словно магические силы навсегда покинули её тело и такая желанная встреча с госпожой Смертью состоится совсем скоро. А ведь ещё недавно она отмечала свой 47-й День рождения и старательно радовалась неожиданному подарку Тёмного Лорда.

Мистер Реддл так ни разу и не причинил ей физической боли 22 марта, чем очень сильно её удивил. Более того, он появился лишь поздно ночью, фактически уже 23 марта, переместившись в её комнату вместе с пожилой волшебницей Юфимией Роули, на руках которой покоился спеленатый младенец.

На немой вопрос Беллы волшебник, горделиво ухмыляясь, объявил:

- Знакомься, любимая, это наша дочь! Дельфини Беллатриса Реддл!

Белла на долю секунды растерялась, но, памятуя о специфическом нраве Тёмного Лорда, поспешила изобразить, а главное почувствовать неописуемый восторг.

- Мой Повелитель, какой неожиданный сюрприз! Разрешите ли Вы мне взять её на руки?

Реддл благосклонно кивнул, сияющими глазами наблюдая за своей женщиной.

Беллатриса старалась быть очень аккуратной, благо, некоторый опыт поведения с младенцами у неё всё же был. Она осторожно покачивала засыпающую голубоглазую бледную малышку, на голове которой уже был заметен странноватый серебристо-голубой пушок.

- Ваша дочь прекрасна, мой господин!

- Да! Я счастлив, что тебе нравится. Лично выбирал самую молодую ведьму из похожих на тебя. Реддл кончиком волшебной палочки приподнял подбородок Беллы.

- Ты прекрасна даже сейчас, но твоя юная красота навсегда останется в моей памяти. И, к моему удовольствию, у твоей прабабушки была ещё одна правнучка, точнее даже праправнучка, внешность которой почти полностью совпадала с твоей. – Реддл полуобернулся на Юфимию, - как там её звали?

- Корделия Роули, Ваше темнейшество.

- Неверный ответ. Круцио! – Спустя почти минуту действие заклинания оборвалось. - Ты подумала?

- Да, Ваше темнейшество, мою племянницу звали Беллатриса, конечно, простите мою оплошность.

- Уже лучше. – С ухмылкой одобрительно произнёс Реддл.

Беллатриса старательно прятала панику под слоями одобрения, понимания, любви и восхищения. Она искренне не понимала происходящего, но кажется, теперь догадывалась, почему в последние дни мистер Реддл был так часто занят, почти не мучая её.

- Хмм. Корделия Роули … Знаешь, что она посмела сделать?

- Простите, мой Повелитель, не знаю, лишь смиренно надеюсь, что Вы меня просветите. – Заискивающе глядя в глаза Реддла смиренно произнесла Белла, отчаянно усиливая собственные положительные эмоции, чтобы никто не смог заметить и малейшего намёка на её страх.

Том посмотрел на неё с восторгом. Белла была готова поспорить на что угодно, что он чувствовал какие-то нотки её страха, но они его явно радовали, ведь спустя несколько мгновений он всё же рассказал ей историю рождения своей дочери.

Корделия Роули попалась на глаза Волан-де-Морту почти два года назад, когда посещала ателье «Твилфитт и Таттинг». Юная чистокровная ведьмочка поразила его своей схожестью с молодой Беллатрисой, но на тот момент ещё была несовершеннолетней. Тёмный Лорд явился к родителям волшебницы и уведомил, что их дочь принадлежит ему, пока он с ней не наиграется. Корделия сразу после этого разговора переехала в один из особняков Лестрейнджей, но Лорду пришлось ждать почти год, чтобы заполучить юную прелестницу в свою постель – всё же вступать в интимную связь с несовершеннолетними он считал недопустимым, хотя бы потому, что Магия за такое наказывала. К его разочарованию Корделия не обладала и десятой частью страсти Беллатрисы, к тому же за полгода, по её утверждению, так и не забеременела, а потому вскоре была отправлена обратно родителям и забыта. Но вот 22 марта рано утром к нему прилетела сова с посланием от Юфимии Роули. В письме было сказано, что Корделия до последнего скрывала от всех свою беременность, но уже несколько часов мучается, пытаясь родить дитя Лорда Волан-де-Морта. Реддл с усмешкой отметил, что сначала не поверил посланию, но всё же смог вспомнить своё временное увлечение, а потому явился в особняк рода Роули в компании десяти своих рыцарей.

Беллатриса с трудом сдерживала рвотные позывы, слушая подробный рассказ Тёмного Лорда о том, как тот «помогал» своей дочери появиться на свет и даже тайком порадовалась, что сама всё же избежала участи рождения от него детей.

То, что осталось от Корделии, было сожжено, благо хоть она действительно успела умереть. Впрочем, Лорд этим был явно огорчён, а потому какое-то время срывал злость на Юфимии и других домочадцах, пока в живых не остались только его дочь и её тётя. После этого, пнув очередной труп, он вспомнил про день рождения своей любимицы и поспешил к ней с подарком.

Белла вновь очень старательно заставляла себя испытывать обожание, восторг, благоговение и подобные эмоции, влюбленно заглядывая в глаза Реддла.

- Кстати, я вновь поручаю тебе подготовить сейф для нашей дочери. Ты же помнишь мои требования и не подведёшь меня?

- Конечно, мой Лорд, всё сделаю в лучшем виде для нашей малышки.

- Прекрасно! – Реддл уже развернулся, чтобы уйти, но словно внезапно заметил пожилую волшебницу, - Юфимия? Что же мне с тобой сделать?

- Пощадите, Ваше Темнейшество, умоляю Вас, - ведьма рухнула на колени и сложила руки в молитвенном жесте, - я ведь верна Вам! Ради Вашего одобрения я сообщила Вам о своей племяннице и рождении Вашей дочери.

- Верно, верно. Но ты не решилась самостоятельно пойти на другие меры, нужные для спасения моей дочери, так стоит ли тебе жить?

Часть 3. Первые дни в теле Изабеллы Свон.

3 мая 1998 года. Детская больница, город Финикс, штат Аризона, США.

Беллатриса проснулась, лежа на кровати с плотным матрасом и приятным телу, но явно не шёлковым бельём, в небольшом, но очень светлом помещении. Таких комнат и такого белья в мэнорах Лестрейнджей и Малфоев точно не было. Слабость была очень сильная, поэтому сначала она могла видеть только светло-голубой потолок, плавно переходящий в такие же светло-голубые стены, цвет которых градиентом переходил в зелёный ближе к полу.

Белла ощутила вспышку сильной головной боли, когда попыталась понять, как здесь оказалась.

Медленный вдох – задержать дыхание, посчитать – медленный выдох.

Переждав боль Белла осторожно повернула голову и заметила, что рядом с её кроватью, застеленной нежно-розовым бельём с какими-то рисунками, стоит в небольшой бело-розовой фарфоровой вазе букетик из полевых цветов. Один нюанс, вазочка эта стояла на классической медицинской тумбочке. Андромеда показывала ей такие и даже заказала одну себе домой, чтобы оборудовать в подвале собственного дома мини-медпункт.

Смотря на тумбочку Белла наконец заметила тонкую трубочку, наполненную тёмно-бордовым веществом, которая плавно соединяла, предположительно, её левую руку с высоко висящим прозрачным и уже почти совсем пустым пакетиком с тёмно-бордовыми разводами на стенках. И вот вроде бы Беллатриса – взрослая волшебница, многое повидавшая в жизни и даже знающая о капельницах от сестры, но этот вид поднял такую сильную панику в самом теле, что оно завизжало.

Мгновенно в палату вбежала обеспокоенная медсестра, впрочем, быстро успокоившаяся. Молодая женщина в почти таких же медицинском халатике и головном уборе, какие были у сестры, спокойно проверила капельницу и что-то ей сказала, потом повернула к ней голову и снова что-то сказала, уже глядя прямо в глаза и начиная заметно беспокоиться.

Белла не то что не поняла её слов, она просто их не услышала. Только сейчас она поняла, что с момента пробуждения не слышала ни одного звука, даже собственного визга, звук у которого явно был, раз медсестра появилась так быстро. Белла осознала, что не слышит совсем ничего и не может шевелить ничем, кроме головы.

Похоже, в её глазах отразилась паника, потому что медсестра забеспокоилась и прикоснулась к ней. Прикосновение к голове Белла ощутила, но прикосновение куда-то ещё, если оно и было, почувствовать не смогла и потеряла сознание.

…

4 мая 1998 года. Место действия то же.

Белла вновь проснулась в той же самой палате, но теперь слышала множество самых разных звуков, включая неприятный писк, который слышала ещё на поле боя, какое-то механическое жужжание, приглушенный дверью разговор нескольких женщин и мужчин в коридоре, и даже шорох тканей от её попытки пошевелиться.

Накатила волна облегчения и только сейчас Белла поняла, что была сильно напряжена.

Она повернула голову и снова заметила капельницу, только теперь наполненную примерно на треть и каким-то прозрачным веществом, совсем не похожим на кровь. Насколько Белла помнила слова сестры, шевелиться под капельницей было можно, но очень аккуратно и желательно оставаясь в положении лёжа на спине.

Область возле затылка немного зудела, поэтому Белла осторожно прикоснулась свободной рукой к голове. Похоже, дискомфорт ей доставляла небольшая припухлость между затылком и правым ухом. Впрочем, эта припухлость была слабой и отзывалась болью только при надавливании. Появившееся при пробуждении ощущение, что что-то не так, усилилось.

Ситуация, что волшебница оказалась в магловской больнице, и сама по себе была странной. Хотя, например, этому могла зачем-то поспособствовать сестра. Может быть её тело настолько истощилось, что уже просто не воспринимает магические способы лечения?

Белла тяжело вздохнула и сразу испуганно замерла в ожидании боли, но её не было. Внезапно пришло понимание, что кроме головы, небольшого участка спины ближе к лопаткам и двух небольших зон на правой руке, у неё ничего не болит. Дискомфорт в теле ощущался, как будто её недавно волокли по земле, но именно боли не было нигде, кроме всего лишь четырёх зон, да и те не сказать, чтобы болели действительно сильно. Даже катетер, явно стоящий в сгибе левой руки, не причинял боли, хотя и как-то странновато ощущался.

Белла осторожно подняла правую руку вверх, чтобы посмотреть, что именно болит в зоне предплечья и увидела белую повязку из нескольких слоёв бинта.

Собственный визг удалось оборвать через долю мгновения после того, как тело вновь попыталось завизжать. Короткий тихий писк всё же успел вырваться.

Рука была не её, это и вызвало панику. Тонкая явно детская рука с лёгким едва заметным загаром. Пожалуй, не будь сама Белла белокожей, она бы этот загар и не заметила, настолько слабым он был. Но ладонь на поднятой руке была лишь чуть-чуть более розоватой, чем ладони родного тела Беллы.

Понимание, что она оказалась в другом теле, пришло мгновенно и даже не казалось совсем уж странным после того, как она видела активно двигающееся собственное тело с явно чужой душой внутри. Белла мысленно прокручивала свои последние воспоминания и невольно потянулась к шее. Цепочки с кулоном на шее не нашлось, как и чего-либо иного, кроме ворота больничной рубашки, но рука осталась на том месте, где раньше был кулон, пока Белла предавалась своим мыслям.

Неожиданно близко к входной двери палаты раздались приближающиеся голоса, дверь распахнулась и в комнату стремительно вошли две женщины и двое мужчин.

- … право видеть свою дочь! – Громко закончила произносить свою фразу молодая стройная женщина с красивым золотистым загаром, каштановыми волосами средней длины, округлым лицом, большими голубыми глазами, полными губами и острым подбородком. Она была одета в странного фасона синие штаны и приталенную блузку с коротким рукавом.

Часть 4. Новый дом.

8 мая 1998 года.

Сегодня Беллу наконец-то выписали и теперь она тихо сидела на заднем сидении легкового автомобиля и задумчиво смотрела в окно, периодически ныряя в собственные воспоминания. Автомобиль принадлежал её новой матери, которая сейчас сидела на переднем пассажирском сидении и постоянно что-то говорила, часто отвлекаясь на переключение радиоволн в поисках интересных песен. За рулём автомобиля был её новый отец, он вёз их с мамой в какое-то кафе, чтобы отпраздновать выписку дочери.

За прошедшие дни, благодаря разговорам с родителями, лечащим врачом и медсёстрами, Белле удалось узнать своё полное имя – Изабелла Мари Свон, дату рождения – 13 сентября 1987 года, и информацию как минимум о пяти подобных попаданиях прежней Беллы в госпиталь. Причём последний раз у девочки точно была клиническая смерть, а в предпоследний - предположительно. Врач очень рекомендовал Белле тщательно запоминать всю информацию о своём здоровье, пояснив, что если вдруг она вновь попадёт в больницу, то должна будет самостоятельно всё заново рассказать новому лечащему врачу, поскольку истории болезней пациентов передаются в архив сразу после выписки – таковы правила в американских медицинских учреждениях и лучше к ним привыкать с детства. Белла была удивлена таким порядком, но за то узнала, что 2 мая в 21:32 по местному времени у этого тела была зафиксирована клиническая смерть, продлившаяся шесть с половиной минут, а чуть позже удалось узнать, что, из-за разницы часовых поясов, в Лондоне на тот момент было уже 3 мая и 04:32 – как раз примерно в это время и происходила битва, которую помнила Белла.

Про предпоследний случай по просьбе дочери рассказала сама Рене во время одного из визитов родителей в больницу. Полгода назад Рене в очередной раз неправильно рассчитала свои траты и поняла, что денег не хватает на оплату электрического отопления дома, поэтому не нашла ничего лучше, чем отключить электрическое отопление, но оставлять включенной на ночь газовую плиту. Только чудо в лице случайно проснувшейся ночью Изабеллы помешало им обеим умереть от отравления газом, потому что в ту ночь Рене, включив плиту, на что-то отвлеклась и забыла зажечь огонь. Девочка, отчаянно кашляя, позвонила отцу, с его подсказками перекрыла вентиль газовой трубы и открыла окна, а потом с трудом успела разбудить маму, прежде чем, со слов Рене, упала замертво и несколько минут не проявляла признаки жизни: не было заметно ни дыхания, ни сердцебиения. Белла, уже привыкнув к характеру мамы, подозревала, что та могла просто не заметить слабое дыхание и не услышать тихого сердцебиения, поскольку приехавшие вскоре врачи признали девочку живой. Изабеллу тогда госпитализировали на несколько дней, но вскоре выписали. Чарли в тот раз также экстренно взял отпуск до выздоровления дочери и прилетел в Финикс первым рейсом. Он оплатил больничные счета, оставил деньги на оплату домашних счетов и продуктов, а потом уехал в Форкс. Вскоре после его отъезда Изабелла сама взяла на себя домашнюю бухгалтерию. Рене с удовольствием согласилась снять с себя неприятные обязанности, сначала передавая дочери деньги только под определенные нужды, а потом, оценив эффективность этого изменения, стала отдавать Изабелле почти всю зарплату и присылаемые бывшим мужем деньги, за исключением некоторой суммы, которую сама выделяла себе на текущие расходы.

Беллатриса была в шоке от такого устройства быта. Нет, она давно знала, что маглы странные, да и родители, и другие маги временами об этом говорили, но действия Рене порой просто заставляли её терять дар речи.

Единственным, кто пока успешно реабилитировал маглов в её глазах, был Чарли, который тоже был шокирован, когда узнал, что Белла занимается почти всеми хозяйственными вопросами. Отец с пониманием относился к участию дочери в уборке, готовке и стирке, поскольку и сам с ранних лет помогал в этих вопросах своим родителям, но организацию этого всего, плюс закупку продуктов и тем более ведение бухгалтерии он не считал детским делом. Рене же всё устраивало. Мама с гордостью достала из сумочки и продемонстрировала бывшему мужу ежедневник, в котором Изабеллой были расписаны на пару месяцев вперёд все хозяйственные задачи, которые должна выполнить Рене, и даже были указаны примерные суммы, которые можно на эти цели израсходовать.

- Белла сама так захотела и ей это всё удаётся гораздо лучше, чем мне! Смысл мне ей мешать?

Вот так мама ответила на вполне справедливое возмущение отца.

Нет, чуть позже, когда прошел первый шок, Белла пришла к выводу, то ей даже на руку такая ситуация. Ведь это означало, что контроль со стороны мамы или отсутствует, или достаточно слаб, чтобы можно было спокойно заниматься своими делами.

Прямо сейчас особых планов у Беллы не было, но кто знает, как всё может повернуться? С того самого утра, как она увидела призрак себя прежней в зеркале, Белла так ни разу и не почувствовала магию снова, но надежда, что магия ещё проснётся, всё-таки была. Однако в любом случае Беллатриса решила не страдать понапрасну, если окажется маглой, а постараться прожить весь отпущенный ей срок с максимально возможным комфортом и удовольствием. Жаль только, что срок жизни у маглов в среднем в три раза меньше, чем у волшебников. Если она окажется маглой, то в самом лучшем случае проживет ещё всего лишь лет сто. Казалось бы, что это небольшой срок, особенно учитывая множество болезней и гораздо более тяжелое старение, чем у магов, но с другой стороны, она прожила 47 лет сильной волшебницей, которая могла бы дожить и до 300-400 лет, но помнила, как тяжело ей было жить после свадьбы, когда частенько болело почти всё и даже в Азкабане тело продолжало болеть, пусть и не так сильно, как «на свободе».

Часть 5. День проводов Чарли.

10 мая 1998 года.

Проснуться пришлось очень рано, чтобы успеть вместе с мамой проводить папу в аэропорт. Белла с трудом взбодрилась с помощью контрастного душа, незаметно для самой себя на автопилоте высушила феном волосы, которые, казалось, стали немного гуще за последние дни, потому что сегодня она чуть не сломала расчёску, пока пыталась привести волосы в порядок. Белла была рада, что у них с Рене были личные ванные комнаты на втором этаже, а Чарли безропотно пользовался той, которая была на первом этаже. Уже вернувшись в комнату и одевшись Белла с грустью взяла в руки кулон, цепочку которого случайно порвала, когда сорвала кулон со своей шеи в больнице. Папа обещал, что починит её, но вчера они все были слишком заняты и она забыла напомнить, по привычке кладя кулон каждую ночь под подушку, а каждое утро в кармашек сначала пижамных штанов, которые ей разрешили надеть в больнице, как только она смогла нормально ходить, а сегодня уже третий день, как кулончик обитал в маленьком кармашке джинсов - тех самых синих брюк странного фасона, которые она увидела впервые на родителях, а теперь и сама носила с удовольствием. Белла посмотрела на часы. До начала регистрации на рейс оставалось ещё два часа, ехать было всего полчаса и, теоретически, можно было попробовать сейчас напомнить отцу о цепочке. Почему-то очень сильно не хотелось искать этому кулону новую цепочку.

Белла спустилась вниз и застала уже собранного отца медитирующим над полупустой чашкой с кофе.

- Привет, пап.

- Привет, Беллз. Хочешь кофе?

- Да, спасибо. Я пока достану пончики.

- О! А я про них забыл. – посмеялся Чарли, наливая дочери домашний вариант слабого капучино с густой молочной пенкой.

Белле хотелось сейчас выпить кофе покрепче, но её детскому организму это могло навредить, что понимала даже Рене, поэтому в этом доме были установлены некоторые правила для детских вариантов кофейных напитков. Впрочем, они тоже были вкусные и, несмотря на низкую концентрацию кофе, очень приятно пахли.

Отдав должное завтраку Белла обратилась к закончившему есть отцу с просьбой починить цепочку, если времени для этого ещё достаточно.

- Конечно, Беллз, это займёт всего пару минут, а то и меньше, только мне нужны плоскогубцы, принесёшь?

- Да, пап. – Белла бодро встала со стула и уверенно пошла в сторону кладовой, где в шкафах на нижних полках было несколько небольших – чтобы они с мамой могли сами их переставлять – ящичков с инструментами. Кажется, плоскогубцы, причем разных размеров, хранились в красном ящичке, с отвертками. Или всё же в зелёном, с молотками?

Ещё недавно немного сонная Белла от удивления споткнулась об собственную ногу, резко взбодрилась, с трудом удержала равновесие и остановилась, замерев с протянутой к двери кладовки рукой. Она помнила всё, или по крайней мере очень многое.

Помнила, что семь лет назад они с мамой переехали в Финикс из Риверсайда, где осталась жить вроде бы и добрая, но постоянно всем недовольная бабушка Мари – мама Рене. Помнила своих одноклассников, с которыми так толком и не смогла сдружиться из-за своей постоянно накатывающей задумчивости и тяге к знаниям. Только две её одноклассницы – Меган Росс и Джинджер Грин – упорно пытались с ней общаться и втягивали Изабеллу в разные школьные развлечения, заставляя участвовать в жизни класса. Девочки были такими же гиперобщительными как Рене, поэтому Белла удивлялась их настойчивости и сильно сомневалась, что сможет с ними подружиться. Помнила, как ездила каждое лето в Форкс, где познакомилась с детьми нескольких семей индейцев, среди которых были и семьи лучших друзей отца – Билли Блэка, Гарри Клируотера и Квила Атеара. С индейцами Чарли и Изабелле было гораздо комфортнее общаться, потому что они тоже предпочитали молчать, если не могли сказать чего-то существенного, при этом им тоже был не чужд юмор, а иногда и короткие разговоры ни о чём. А главное, ни один известный Изабелле житель индейской общины не стремился говорить долго и без передышек, в отличие от многих «бледнолицых». Помнила Белла розыгрыши почти идентичных сестёр-близняшек Ребекки и Рейчел Блэк, которые были старше неё на несколько лет. Помнила, как они с Лией Клируотер, которая была всего на год старше, сговорившись с Джейкобом Блэком, который их консультировал по расположению всего в своём доме, и Эмбри Коллом, который стоял на стрёме, удачно, как им казалось, разыграли близняшек Блэк, попросту спрятав по одному комплекту всей одежды, которая была у близняшек одинаковой, в дорожную сумку, стоявшую у Блэков на чердаке. К слову, Билли и Джейкоб были вполне довольны этой шуткой, потому что несколько дней могли без труда различать сестёр. Помнила игры с простейшими водяными «пушками» в виде наполненных водой пластиковых бутылок, в крышках которых были пробиты дырки. Помнила прятки и просто прогулки в лесу и на пляже Ла Пуш, где дети любили играть и загорать, а иногда и ненадолго нырять во всегда остающуюся прохладной воду (летом вода на пляже Ла Пуш может прогреваться до 17°C, а зимой охлаждается до 6°C). Вспомнился тот самый случай с газом и их с матерью тяжелый разговор, после которого Рене действительно передала дочери всю домашнюю бухгалтерию и контроль над всеми домашними делами. Вспомнила, как три года назад, придя со школы, сломала руку поскользнувшись на кухне из-за того, что Рене разлила растительное масло и ушла из дома, не убрав масло самостоятельно и не оставив даже записку с предупреждением. Поняла, почему в этот раз врач не был сильно удивлён её быстрому выздоровлению – он лечил её как раз три года назад и тогда так удивлялся быстрой регенерации, что даже провёл несколько дополнительных тестов, чтобы убедиться, что с организмом девочки всё в порядке. Эта особенность – быстрая регенерация – особенно порадовала Беллу, ведь увеличивала вероятность, что она является сквибом и даже давала надежду на большее.