Избранник Натали

Пролог

Священник нерешительно посмотрел на жениха и с сомнением в голосе проговорил:

- Нужно отложить венчание, ваше сиятельство! Бес ненависти и злобы смущает вашу душу. Вы еще не готовы к тому, чтобы над вами совершили святое таинство брака.

- Венчайте, отец Илларион! – желающий расстаться со статусом холостяка имел такую твердую решимость, что даже не заметил оговорку священника, наградившего его от волнения чужим титулом. – Мадмуазель Ланцова так сильно этого хотела, что пошла на убийство. Пусть она получит то, чего так желала.

Натали ощутила, как жестко, словно железными клещами сильные пальцы ее жениха сжали ее тонкое запястье. Он смотрел на нее с еле сдерживаемой яростью, и его горящие взгляды оставляли на ее сердце невидимые ожоги. Прежде трудно было представить, чтобы кто-то мог так безмерно ее ненавидеть, но его враждебное чувство к ней ее не удивляло. «Я заслужила подобное отношение к себе», - мысленно сказала сама себе Натали, и от этого у нее на душе стало еще более горько.

Когда-то она, старшая дочь графа Ланцова мечтала о веселой многолюдной свадьбе в ясный солнечный летний день с самым лучшим и завидным женихом в России, и как многие романтичные барышни желала обрести свое счастье в взаимной любви. Суровая действительность не имела ничего общего с ее радужными мечтами. Свадьба проходила не в столице - в маленькой покосившейся деревенской церквушке, за стенами храма моросил нудный ноябрьский дождь, во дворе зло каркали недовольные вороны и кричали встревоженные галки, а язык плохо привязанного церковного колокола, качаемого сильным ветром издавал протяжный тоскливый звон. В храме царила непроглядная тьма, мрак рассеивали только маленькие светящиеся звездочки тонких свечек, горящих возле аналоя. Присутствовавшие на свадьбе доктор, ее отец и несколько человек дворовых явно желали, чтобы церемония тягостного венчания в холодной и темной церкви скорее подошла к концу, они мало напоминали желанных гостей.

Молодая женщина устало опустила свою голову, не желая видеть устремленных на нее осуждающих взглядов окружающих людей, и тут же снова гордо подняла ее. Мужчине, с которым она должна пройти через обряд предстоящего вынужденного венчания, не удалось запугать ее в прошлом, не удастся ему устрашить ее дух и сейчас. Перед мысленным взором Натали замелькали картины судьбоносного последнего года. Ничто не предвещало той драмы, которая разбила ей сердце, и многие безрассудные поступки она совершила, поддавшись чувствам, о которых впоследствии сожалела, а не под действием трезвого расчета. Многое, очень многое она изменила, будь такая возможность.

Глава 1

1868 год, Тульская губерния.

Родовое поместье Ланцовых нежили лучи мягкого летнего солнца, тепло ясного августовского дня было приятным и не обжигающим. С утра из-за небольших туч брызнул небольшой дождик, освежая цветы и деревья усадьбы, к полудню облака разошлись, уступая место солнечному светилу.

Пятнадцатилетняя Катенька Ланцова, возбужденно смеясь, раз за разом кидала мячик рыжей дворняжке возле фонтана с большой мраморной чашей, и собачонка, громко лая, старательно бегала за игрушкой.

- Давай, Жучка, лови! – азартно кричала ей Катя. – Луша, Лушенька, встань лицом к фонтану, тогда мячик не откатится далеко от дорожки.

Сенная девушка, тоже принимающая участие в забаве, послушалась юную хозяйку и больше не пропускала мимо себя мяча, кидая его собаке. Жучка же катила шар к Кате.

Дворовые люди, которые то и дело проходили по своим делам мимо фонтана, добродушно улыбались, глядя на младшую барышню, а то и останавливались, чтобы полюбоваться на нее. Катенька Ланцова была чудо как хороша. Разрумянившаяся, с блестящими на солнце светлыми кудрями, в широком кисейном платьице, которое на ветру развевалось, словно крылья большой птицы, она напоминала крестьянам шаловливого ангела с милой улыбкой.

Веселье было в самом разгаре, когда к парадному входу дома подкатила резвая тройка с московской модисткой Марфой Васильевной Милоновой и ее помощницами. Первой неторопливо направилась к дому страдающая одышкой полная Милонова, за ней птичками выпорхнули из повозки молоденькие закройщицы. Они достали из кузова повозки коробки с платьями и поспешили за хозяйкой.

Догадавшись, что известная московская портниха привезла готовые платья Катя, напоследок ласково потрепав по голове ластившуюся к ней дворняжку, поспешила в дом, к старшей сестре желая полюбоваться ее обновками.

Барский двухэтажный особняк в двадцать пять комнат прадед графа Ланцова Павел Романович возвел на сухом возвышенном месте, а вокруг него разбил парк с ровными аллеями. Близ самого дома насадили клумбы с цветами, невысокие кустарники, куртины из роз. После в парке построили фонтан с мраморной водоизливающей чашей, и небольшой павильон. Катенька Ланцова знала усадьбу, а также родной дом как свои пять пальцев. Миновав переднюю, она попала в длинный зал, составляющий один из углов дома, с частыми окнами в двух стенах. Летом и весной Ланцовы на радость соседям устраивали в ней шумные балы, и слава о гостеприимстве радушного хозяина здешних мест достигала даже столицы. В глухой капитальной стене зала было двое дверей; первая, низкая, вела в темный коридор, в конце которого находилась девичья и черный выход во двор. Вторая дверь зала, большего размера и в уровень с верхом окон, вела в гостиную; такого же размера дверь вела из гостиной в кабинет, а дальше в столовую, составляющую другой угол дома. Эти две комнаты и поперечная часть зала были обращены к цветнику; фасад же этой части дома состоял из семи огромных окон, два из них были в зале, три в гостиной. В гостиной висели живописные картины, а под ними стояли тумбочки и ломберные столики. В середине противоположной глухой стены стоял большой с деревянными спинкой и боками диван из красного дерева, перед диваном овальный стол, по обеим сторонам дивана симметрично выходи два ряда кресел, покрытых от пыли белым коленкором. Вдоль боковых стен чинно стояли ореховые стулья, в углу примостилась этажерка с лучшим хозяйским чайным сервизом, затейливыми старинными бокалами и фарфоровыми статуэтками. Стены маляра окрасили малиновой краской, а потолок с хрустальной люстрой был расписан гирляндами цветов, корзинами плодов, перемежающихся райскими птицами, клюющими лазоревые вазы.

Обстановка говорила если не о богатстве, то о прочном достатке семейства Ланцовых, но мебель была устаревшей, картины давно не менялись, а ковры на полу протерлись во многих местах. Упадок усадьбы начался семь лет назад после отмены крепостного права. Граф Николай Алексеевич Ланцов, чье основное состояние заключалось во владении тысячей душ крепостных, в одночасье обеднел более чем наполовину. Править он умел по старинке, и новые порядки сбивали его с толку, что не служило на пользу финансовому состоянию семьи графа. От окончательного разорения Ланцовых спасала только практичная смекалка управляющего Демина Афанасия Кондратьевича, и Николай Алексеевич ничего не предпринимал, не посоветовавшись с ним.

Когда Катя вбежала в гостиную все уже были в сборе. Маменька графиня Мария Игнатьевна сидела на диване рядом с бедной родственницей-приживалкой Бутуриной Анной Ивановной, сестра Натали – высокая черноволосая девушка – придирчиво рассматривала себя в большом зеркале, которое держали перед ней две горничные, а Милонова с помощницами хлопотала возле нее, расправляла складки платья, прикалывала кружева к воротнику, укорачивала рукава.

Сестры Ланцовы внешне мало походили друг на друга. Старшая худощавая и темноволосая Натали статью пошла в отца Николая Алексеевича, в котором ощущались аристократизм и порода, младшая пухленькая Катя напоминала белокурую графиню Марию Игнатьевну. О любви молодого графа Ланцова и дочери московского градоначальника Марии Стрешневой когда-то говорил весь высший свет. Казалось, само небо благословило их союз, и все благоприятствовало их браку, но молодая графиня Ланцова долго не могла забеременеть и понесла ребенка только после того как валаамский пустынник Феодор Печерский помолился за нее. Граф и графиня Ланцовы берегли долгожданных дочек пуще глаза, считали их своим главным сокровищем и старались исполнять любую их прихоть. Несмотря на свое пошатнувшееся финансовое положение граф Ланцов не поскупился на достойный дебют своей любимицы Наташеньки, когда ей настала пора выходить в свет. Новые драгоценности, дорогие наряды от столичных портных, покупка шестерки породистых коней для выезда – все это должно было обеспечить Натали удачу в свете, и старшая дочь графа Ланцова отправилась на свой первый бал не как робкая дебютантка, а как гордая королева, не сомневающаяся в поклонении своих придворных. Она твердо решила, что ее женихом должен стать самый знатный, красивый и умный молодой человек, который по своим душевным и телесным качествам будет достоин ее любви.

Глава 2

- Все, дорогой, хватит! Ты чуть ли не до смерти заласкал меня.

Зинаида, смеясь, выскользнула из жарких объятий пылко целующего ее любовника, накинула на голое тело китайский халат с расписными драконами и присела на краешек пуфика перед большим зеркалом трюмо поправить себе прическу. Она была настолько щепетильна, что даже перед собственной прислугой предпочитала появляться аккуратно одетой и причесанной.

Владимир расслаблено положил левую руку себе под голову, продолжая неотрывно смотреть на баронессу Вернер. Божественная, истинно божественно прекрасная женщина, в ней причудливо сочетались черты игривой светской дамы, серьезность хозяйки московского литературного салона и величавость богини. Он мог любоваться ею до бесконечности и самозабвения. Кроме несомненной внешней красоты баронесса Вернер по праву имела славу тонкой и интересной собеседницей. Даже литераторы-демократы, решительно настроенные против аристократов и самодержавия, охотно посещали ее салон. Он встречался с нею уже второй год, но их встречи не приедались ему, наоборот, он с удвоенным пылом желал нового свидания с нею. Владимир Бельский слыл убежденным холостяком, он легко завязывал романы с замужними дамами и легко расставался с ними, но любовь к Зинаиде переменила его взгляды на любовь и саму жизнь. Ради брака с нею он готов был отказаться от военной карьеры и стать верным мужем и помещиком, посвятившим все свои помыслы и усилия благу собственного семейства.

Одним рывком Владимир поднялся с постели и очутился возле любимой женщины, расчесывающей свои длинные густые волосы при золотистом приглушенном свете высоких свечей. Их черный цвет и темные глаза явно выдавали в Зинаиде примесь восточной крови и придавали ей дополнительный шарм Шемаханской царицы. Он поцеловал баронессу в макушку и, затаив дыхание, спросил:

- Зизи, когда мы можем увидеться вновь?

- Владимир, милый, прости, но у меня иные планы, - баронесса виновато посмотрела на возлюбленного. Однако в ее глазах проглядывалась твердая решимость, и Владимир понял, что она не откажется от своих замыслов.

Бельский подавил в себе разочарование и задал вопрос:

- Хорошо, чем же ты думаешь заняться?

- Катенькой Ланцовой, - с готовностью ответила ему Зинаида Вернер. – Мне нужно устроить ее судьбу.

- И почему ты должна устраивать ее судьбу? – поинтересовался Владимир, первый раз слышавший имя этой девушки.

- Она моя дальняя родственница, моя мать и графиня Мария Игнатьевна – двоюродные сестры, и я очень, очень люблю Катеньку, и желала бы иметь дочь, похожую на нее, - с нежностью произнесла баронесса Вернер. – Она такая милая, прелестная, всем желает только добра. Но к несчастью Катя имеет совершенно несносную сестру со скверным характером, - голос баронессы совершенно переменился, как только она заговорила о старшей дочери графа Ланцова и стал неприязненным. – Вообрази себе, Натали запрещает Кате показываться в обществе, поскольку ей невыносима мысль иметь взрослую сестру, если она сама еще не замужем. А Кате скоро шестнадцатый год исполнится, скоро настанет пора выезжать в свет.

- Да, старшая Ланцова должно быть весьма неприятная девица, - неопределенно протянул Владимир. Он не был знаком с Натали Ланцовой, поскольку избегал бывать на светских приемах, где многочисленные непрошенные свахи старались навязать ему общество юных барышень на выданье, но под влиянием слов любовницы у него появилось невольное предубеждение против нее.

- Я не могу спокойно смотреть на то, как Натали портит жизнь Кате и хочу взять ее на зиму в свой дом, где она будет встречаться с подходящими молодыми людьми, - заявила баронесса Вернер и ласково спросила: - Ты мне поможешь, Владимир? Возьми Катю под свое крыло, и представь ее надежным молодым офицерам из своего полка.

При этом Зинаида нежно провела по голой груди любовника, поросшей темными волосами. Ей доставляло чрезвычайное удовольствие ласкать его и находиться в его объятиях. Владимир был красив лицом, имел безупречное тело с хорошо развитой от регулярных занятий боксом мускулатурой, обладал острым умом и безупречным светским тактом. Многие знакомые дамы завидовали ей и желали бы отбить его у нее. Но полковник Бельский не поддавался их чарам и был верен баронессе фон Вернер.

- Хорошо, королева моего сердца, я познакомлю ее с молодыми людьми, в порядочности которых не сомневаюсь, - согласился Бельский, не в силах в чем-либо отказать своей земной богине. – К тому же, зимой ко мне приедет Митя Мещерский, его я тоже представлю Кате Ланцовой.

- Припоминаю. Юный князь Мещерский – это твой воспитанник, сын твоей кузины Элен? – сказала с улыбкой Зинаида, и ее тонкая изящная рука с удвоенной нежностью прошлась по плечам Владимира.

- Да, Митя мой двоюродный племянник. Представь себе благодаря хлопотам своей матери и покровительству генерала Браницкого он стал флигель-адъютантом и теперь входит в свиту его императорского величества, - с довольным видом сообщил ей Владимир, радуясь жизненному успеху своего юного родственника.

- Прекрасно, значит он – достойная партия для моей Кати! – восторженно захлопала в ладоши Зинаида. – Решено, мы познакомим их, как только Митя приедет в Москву.

- Ну как, Зизи, твоя душенька довольна, угодил я тебе? – улыбаясь, произнес Владимир и, считая момент подходящим, сказал: - Выходи за меня замуж, дорогая, зачем нам отставать от молодежи. Я хочу постоянно видеть тебя возле себя, просыпаться в твоей постели, завтракать вместе с тобой!

Глава 3

Граф Ланцов поддался на уговоры баронессы Вернер и, как только Натали уехала в Санкт-Петербург, в поместье снова поднялась суматоха и начались приготовления к отъезду младшей барышни в Москву. При этом волнения и слез было пролито столько, словно Катя отправлялась не в Первопрестольную столицу, лежащую в ста пятидесяти верстах от поместья Ланцовых, а в далекую опасную страну, расположенную на другом конце земли и населенную дикарями.

Горничные отобрали для поездки лучшую одежду и обувь младшей дочери графа, кухарка Матрена приготовила на гостинец баронессе десять банок домашнего варенья из разных ягод, сушеные и соленые лесные грибы, мед, колбасы и сало. Графиня и Анна Ивановна упаковали в подарок московской родственнице свои лучшие вышивки.

На семейном совете постановили, что Катя поедет в Москву по Московско-Курской железной дороге.

Графиня Мария Игнатьевна приболела и Катю должна была сопровождать ее компаньонка Анна Ивановна. Кроме нее с барышней должны были ехать сопровождающие – няня Спиридоновна, две горничные Лиза и Даша. В телохранители дочери граф назначил лакея Петра – силача, легко справлявшегося с тремя здоровыми мужиками

Из Тулы в Москву поезд отправлялся в восемь часов утра. Едва занялся рассвет следующего дня, к крыльцу барского дома подкатила дорожная карета, запряженная четверкой лошадей, управляемых кучером Антипом. Старшие Ланцовы принялись со слезами на глазах прощаться с Катей, стараясь по возможности отдалить минуту расставания.

- Катенька, слушайся во всем Зинаиду Аркадьевну, она теперь тебе вместо матери, - наставлял дочь Николай Алексеевич, обнимая ее в последний раз.

- Пиши почаще письма, ягненочек мой, хоть это будет нам отрада в разлуке с тобой, - вторила ему Мария Игнатьевна, вытирая слезы.

Катя тоже со слезами на глазах поцеловала на прощание отца и мать, после чего села в карету вместе с Анной Ивановной. Она изо всех сил махала кружевным платочком родным, пока они не скрылись из виду, потом забилась в угол кареты и еще больше загрустила. Желанная поездка к старшей любимой подруге Зинаиде Вернер вдруг потеряла для нее свою прелесть, когда она в полной мере осознала, что надолго покидает родной дом и родителей.

Всю дорогу к железнодорожной станции Катя с тоской в сердце вспоминала родной кров и его обитателей, затем дорожные впечатления пробудили в ней новый интерес к путешествию. Никогда она еще не попадала в такое многолюдное и шумное место как вокзал при железной дороге. В Туле по приказу губернатора на месте временного деревянного помещения было построено двухэтажное каменное здание с красивым фасадом и высокими полуовальными окнами, которые пропускали много света и придавали конструкции воздушность. Ризолит его главного входа был строгим и монументальным. Многолюдный центральный зал в середине отделял помещения пассажиров первого и второго классов от аналогичного для третьего класса. В здании имелись также служебные и складские помещения, буфет и ресторан. В деревянном павильоне, построенном слева от здания вокзала, находилось багажное отделение. Здание вокзала было расположено в непосредственной близости к железнодорожным путям, и для вящего удобства была сооружена платформа с перроном, с которой легко осуществлялась посадка и высадка пассажиров. Для ожидающих поезда пассажиров и встречающих на платформе были сделаны навесы у здания вокзала. Неподалеку строители вокзала поместили паровозное депо. Оно было рассчитано на двадцать семь паровозов и имело поворотный круг на двадцать один паровоз.

Имея в запасе почти целый час, Катя и сопровождающие ее женщины сначала ожидали поезда в дамской комнате, затем они перешли под деревянный навес на перроне для пассажиров первого класса. Когда, наконец, издавая громкий свист, пыхтя, выпуская клубы пара и изрыгая дым, паровоз с семью вагонами медленно въехал на станцию, откуда-то вдруг сразу появилось множество людей. Тут были и носильщики, и пассажиры, и железнодорожные служащие, но больше всего пришло любопытных людей - бородатые мужики, бабы с корзинами и бедно одетые дети. Они, несмотря на утренний час, пришли просто поглазеть на чудо нового времени – железнодорожный поезд. Многие из них опасливо смотрели на железного коня, а некоторые верующие суеверно крестились и читали молитву, отгоняя бесов, затаившихся в паровозной махине.

Катя вошла в первый комфортабельный вагон и быстро нашла свое купе в середине. Первым делом она усадила на удобное место свою няню и Анну Ивановну, потом сама уселась на сафьяновом диванчике. Гул в коридоре нарастал, пассажиры торопились занять свои места и скоро даже самые медлительные из них уселись и приготовились ждать отправление поезда.

Паровоз взревел взбешенным медведем, несколько раз плюнул черным дымом, затем медленно, все больше набирая ход, двинулся на север. Горничные Лиза и Даша в страхе прижались друг к другу, - поездка на непривычном транспорте внушала им опасение за собственную жизнь. Анна Ивановна держалась лучше, но тоже с опаской смотрела в окно. Полное спокойствие проявляла няня. Мудрая, много пожившая на свете Спиридоновна, прочитав молитву, неподвижно сидела на своем месте, невозмутимо глядя перед собой. Скоро, несмотря на сильные толчки, порою трясшие поезд, она еще и задремала. А Катю охватило радостное возбуждение. Первая поездка в Москву на поезде стала представляться девушке счастливым событием, волнующим приключением. Она ничуть не опасалась путешествовать на поезде и ей не терпелось скорее попасть в Первопрестольную столицу. Припав к окну, Катя смотрела, как мимо нее плавно проплывают леса, одетые в желтую октябрьскую листву, неказистые деревушки, широкие по-осеннему убранные поля. Отапливаемый торфом маломощный паровоз медленно тянул состав; одинокий всадник, скачущий по дороге рядом с железными рельсами, легко обогнал его, но к полудню поезд прибыл в Серпухов без опоздания и особых приключений.

Глава 4

Зима пришла в Первопрестольную метелью, трескучими морозами и обильным снегопадом. Дороги, собор Василия Блаженного, крыши домов и высокие деревья покрылись густым сверкающим снегом, и все вокруг стало белым-бело. Москва стала напоминать огромный дворец Матушки-Зимы, по которому весело ездили удалые тройки и обледенелые кареты.

Новый год праздновали через семь дней после Рождества. Это был уже не семейный праздник в узком кругу – его отмечали балами и маскарадами, публичными и домашними. Целая неделя проходила в различных веселых забавах. Прямо на льду Москвы-реки у Каменного моста жители столицы устраивали состязания в быстрой езде на тройках, а на площадях ставили ледяные горы. Простой люд катился с них на лубках, ледянках и на санях. Кто не умел управляться с санями, тот садился на них с катальщиком, который придерживался прямой линии. Для Кати Ланцовой было ни с чем несравнимое удовольствие в одно мгновение ока пролетать на санях сорок или пятьдесят сажен и чувствовать себя при этом быстрой неуловимой птицей. Она скоро обзавелась личным катальщиком в лице дворового мальчика Феди, который за пятак готов был катать барышню хоть целое утро, и не проходило дня, чтобы он по ее просьбе не управлял принадлежащими ей расписными санками.

Вечером рукотворные горы из льда освещались фонарями, и смешение массы разноцветных огней в снегу с тенями представляли собою необыкновенное фантасмагорическое зрелище не только для иностранцев, но и для самих русских.

Катю зимние забавы привлекали намного больше балов и театральных представлений, они очаровывали ее своим размахом и разнообразием. В старинной столице уличное празднование Нового года проходили намного веселее, чем в деревне, и она не могла насытиться им. Уступая настойчивым просьбам своей воспитанницы, баронесса Вернер повезла ее к Москве-реке на каток в воскресенье. День был ясный, и в это место устремилось много знакомых, принадлежавших к их кругу.

Владимир Бельский сошел с экипажа посреди хаотично стоящих возле Москвы-реки карет и саней, и начал искать баронессу Вернер. Она сидела в теплом пальто с пелериной на скамейке недалеко от подъезда и внимательно наблюдала за тем, как Катя в обществе молодых людей катается по гладкому льду. Ее воспитанница не очень хорошо держалась на коньках, но хорошее настроение и дружная поддержка поклонников, подставляющих ей для опоры свои руки, уберегали ее от неминуемого падения. Полковник тоже невольно задержал на Кате взгляд и вынес вердикт – хороша! Она в своей атласной шубке, белой песцовой шапочке, из-под которой выбивались светлые локоны, держалась так свободно и просто, словно непривычная езда на коньках не стоила ей ни малейших усилий, а ее ясная улыбка освещала все вокруг ярким лучом солнца, вызывая ответные улыбки ее сопровождающих.

Но как ни хороша была Катя, Бельский легко оторвал от нее свой взгляд и поспешил к женщине, которой принадлежало его сердце. Приблизившись, он склонился перед ней в заученном поклоне, она мило улыбнулась ему и протянула руку, которую он тут же со скрытой страстью поцеловал.

- Наконец-то ваши полковые обязанности отпустили вас, полковник, - сказала баронесса Вернер, снова пряча свою правую руку в муфту. Выражение ее глаз было трудно разобрать из-за тени, которая падала на верхнюю часть ее лица от вуали шляпы – тока из морского котика, и от этого она показалась Владимиру существом таинственным и от того еще больше притягательной.

- Я помню, что моя первейшая обязанность – это угождать тебе, Зизи, - с коротким смешком ответил Владимир. – Как вижу, вы с Катей не теряете времени зря.

- О, ничего не могу с собой поделать, - с легкой гримаской произнесла баронесса Вернер, бросив очередной взгляд на свою воспитанницу, и этим она показалась Владимиру еще более очаровательной. – Как подумаю, что придется отдавать Катюшу одному из этих любезников, так прямо-таки чувствую себя злой тещей.

- Ну, тебе рано еще испытывать такие чувства, душа моя, - с нежностью проговорил молодой полковник, неотрывно глядя на нее. – Порою мне кажется, что вы ровесницы с Катей. Как, ее сердечком еще никто не завладел? У моего племянника есть шанс?

- Что, Митя приехал в Москву? – оживилась Зинаида Аркадьевна.

- Да, - утвердительно кивнул головой Владимир. – Как только я сказал ему, что хочу познакомить его с самой очаровательной дамой Москвы, так он тут же изъявил желание с тобою встретиться.

- Очень мило с его стороны, - снова улыбнулась баронесса. Такое усердие со стороны любовника она сочла необходимым вознаградить и потому произнесла, со значением глядя в его глаза: - Володя, я соскучилась. Когда мы можем встретиться у тебя на квартире?

- Сегодня, - быстро ответил полковник. – Этой ночью я буду в городе. А, вот и Митя!

К ним подошел, улыбаясь, молодой офицер, одетый как и Бельский в подбитый мехом военный плащ. Зинаида Аркадьевна загляделась на юношу. Митя Мещерский производил очень приятное впечатление своей привлекательной внешностью и открытой дружелюбной улыбкой, сразу располагающей к нему людей. Юный князь только начал появляться в свете, но благодаря врожденному такту он так грациозно и легко поцеловал руку представленной дамы, как это не получилось бы лучше и у более опытного светского любезника. Митя обладал способностью нравиться всем женщинам без исключения и удовлетворенная осмотром баронесса Вернер сказала:

- Князь, позвольте мне в свою очередь представить свою воспитанницу Екатерину Николаевну Ланцову. По годам она подходит вам больше, чем я.

Глава 5

Мазурка весело гремела в стенах дома австрийского посла, и кавалеры, меняя фигуру танца, гордо демонстрировали своих дам всем присутствующим. Польский танец этим вечером танцевали особенно задорно и азартно, и зрители пришли в немалый восторг от его исполнителей.

Бал проходил в огромном зале, окруженном двойной колоннадой, и портики в нем разделяли помещение на части, где по бокам сидели зрители, а центр был отдан танцующим. Все это были сплошь военные мундиры, дорогие фраки, золотые позументы, ордена, знаки отличия, украшенные эмалью и драгоценными камнями и образующие на груди сверкающие очаги света. Танцующие дамы кружились под перьями, цветами, бриллиантами с невинным взглядом и шаловливой улыбкой, которой они щедро одаривали своих партнеров. Легким движением тела или пристукиванием каблука светские прелестницы управляли волнами шелка и кружев своего платья, обмахиваясь веерами так же непринужденно и легко, как если бы они прогуливались в одиночестве по аллее парка своего родового поместья. Зрители по достоинству оценили их грацию. «Et vera incessu patuit dea» - «Богиню видно по походке». Иметь благородный вид, изящество и простоту во время исполнения сложных фигур, когда на вас со всех сторон смотрят десятки критически настроенных глаз! Даже выдающимся актрисам это не всегда удавалось, и танцующие дамы могли гордиться собой. Да, бал удался на славу!

Натали сидела на диване возле стены среди пожилых матрон и с безнадежностью во взгляде смотрела на танцующих. На прошлом балу у графа Бутурлина ее пригласил танцевать французскую кадриль женатый коллежский советник, в этот раз никто из мужчин даже не подошел к ней. К Натали проявляли интерес только тогда, когда не хватало дам для участия в танцах, но это случалось чрезвычайно редко. Мрачный и нелюдимый вид старшей дочери графа Ланцова, таящей в себе чувство неприкаянности отпугивал и тех немногих кавалеров, которых привлекала красота ее тонкого породистого лица. Слухи о расстроенных финансовых делах графа окончательно отвращали от нее потенциальных искателей ее руки. Для Натали выходы в свет сделались подлинной пыткой. Все более невыносимыми казались ей насмешливые перешептывания светских сплетниц, злорадные взгляды бывших женихов, которым она некогда гордо отказывала в своей руке. Светский сезон подходил к концу, но так и не нашелся тот единственный, который должен мог бы составить счастье ее жизни. Натали с трудом сдержала слезы, готовые пролиться на виду у всех. Однако нет, что бы не случилось она не должна видом своей слабости давать нового повода окружающим ее гарпиям посмеяться над ее новой, на этот раз окончательной неудачей.

И все же дух гордой девушки был сломлен. Она готовилась принять предложение даже дряхлого старика, лишь бы не возвращаться в одиночестве домой и говорить родным, что и на этот раз Фортуна оказалась неблагосклонна к ней.

Молодая жена крестного Натали и ее нынешнего опекуна генерала Браницкого со скрытым раздражением посмотрела на незадачливую девушку. Браницкая Агриппина Романовна, «Груня» как ласково звал ее пожилой муж, с самого начала была против того, чтобы взять в дом крестницу супруга, но Александр Сергеевич помнил о своей дружбе с графом Ланцовым и проведенной вместе с ним боевой молодости, и он переживал за Натали как за собственную дочь. Агриппине пришлось смириться с решением мужа, но она ничуть не сочувствовала старшей дочери графа Ланцова. Молодая генеральша жаждала развлечений, и ей ничуть не улыбалось играть роль дуэньи при провинциальной девице, которая оказалась так глупа, что женихи обходили ее десятой дорогой.

Юный князь Мещерский вошел в зал в новом мундире флигель-адъютанта с аксельбантом, прикрепленным под эполетом на правой стороне. Эполеты в свою очередь имели знаком отличия вышитый золотом вензель императора. Высокопоставленные гости австрийского посланника сразу же заметили его и посмотрели на него взглядом, полным одобрения. Знатный красивый юноша с военной выправкой не мог вызывать у них иного чувства кроме симпатии. Митя чувствовал себя счастливым доброжелательством окружающих и верил в то, что вокруг него тоже все счастливы. Мир, где жила Катя Ланцова был правильным, совершенным и безупречным, и обещал ему новые радости и удовольствия, когда родители любимой им девушки согласятся принять его предложение.

Митя пропустил полонез, французскую кадриль и мазурку, но твердо был настроен танцевать вальс. По слухам, оркестром намеревался дирижировать сам Иоганн Штраус. Это обещало танцорам такое неземное удовольствие, что юный князь оставил все свои дела лишь бы повальсировать у австрийского посла с подходящей дамой под музыку «короля вальсов». Он заметил в толпе жену своего покровителя генерала Браницкого Агриппину Романовну и направился к ней, чтобы поприветствовать ее. Эта двадцатипятилетняя хорошенькая блондинка, которая была моложе своего пожилого мужа более чем в два раза, отличалась яркой, хоть и грубой красотой крупного лица, и пользовалась в свете заслуженным успехом.

- Агриппина Романовна, какой приятный сюрприз, - сказал он ей с улыбкой и склонился, чтобы поцеловать ей руку. – Надеюсь, вы не откажете повальсировать со мной?

- Увы, князь, я уже приглашена, - с сожалением ответила молодая жена генерала Браницкого. – Но я могу представить вас крестнице своего мужа Наталье Николаевне Ланцовой.

- Ланцовой? – живо переспросил юный князь. – Она родственница графу Николаю Ланцову?

- Его старшая дочь, - ответила молодая генеральша, немного удивленная тем острым интересом, который проявил князь Мещерский к семейству Ланцовых.

- Почту за честь, если представите меня графине Ланцовой. Я уже знаком с ее младшей сестрой Екатериной Николаевной. Не сомневаюсь, что и Наталья Николаевна столь же прелестна как и она, - сказал ей Митя. Он счел нечаянную встречу с сестрой своей возлюбленной Катеньки счастливым случаем и решил приложить все усилия к тому, чтобы понравиться ей и заслужить ее одобрение.