Измена. Любить нельзя забыть

Другая

Тест снова показал одну полоску. Вздохнув, я присела на бортик ванны и закрыла глаза: ничего не получилось. Опять. Я ждала какого-то чуда, словно оно могло произойти, что пройдет еще десять секунд и вторая полоска зарозовеет.

Знакомая мелодия телефона отвлекла от плохих мыслей. Не глядя, я ответила и тут же по голосу узнала Олю. Она довольно щебетала и явно чему-то радовалась.

— Кира, я просто в восторге!

— От чего? — я приоткрыла один глаз и посмотрела на тест — ничего. — Что случилось?

— Что случилось? Нет, она меня еще спрашивает! — Оля искренне возмутилась, недовольно хмыкнув в трубку. — Признавайся, на какой диете сидела? Белковая? Калории считала?

— Оль, не сижу я не диете…

— Тогда как ты так похудела? У меня челюсть отвисла, когда увидела тебя на фотках. Просто похорошела! Нет, ты не пойми меня неправильно… — подруга принялась торопливо оправдываться. — Ты и до этого была красоткой, но сейчас просто роскошная! Вырывалась в салон? Смогла Игоря убедить? Или нашла подработку?

В этом потоке сбивчивых фраз я ничего не понимала. Игорь? Роскошь? Я похудела?! И это на гормонах?

— Так, прекращай тараторить. Оля, я с Игорем никуда не выходила тыщу лет! Он сегодня поехал на открытие очередного ресторана, а я снова не влезла в недавно купленное платье. Естественно, никуда не пошла. Так что сбавь градус своего довольства и перестань пищать, как придавленная утка: в чем дело?

— О… Ну, ладно. Я тебе сейчас скину фотку в личку.

Оля отключилась, давая мне секундную передышку. Я и правда не хотела показываться рядом с Игорем, на котором время буквально остановилось. И хотя он меня каждый день убеждал, что все хорошо, мне слабо в это верилось.

Пиликнуло оповещение, я взмахом пальца по экрану открыла его и чуть не рухнула в ванну. Мир буквально перевернулся. Вцепилась пальцами в раковину и чуть не закричала от жуткой боли, стиснувшей сердце. Мне было больно дышать. Горячие слезы обжигали щеки, когда я пролистывала фотографию за фотографией.

Игорь красовался на открытии с какой-то девушкой. Она была почти точной моей копией, только младше лет на двенадцать. Огненно-рыжие волосы, точеная фигура и… платье, совсем как то, что подарил мне Игорь. То самое, в которое я не влезла.

И везде Игорь то ласково придерживал ее за талию, то шептал что-то на ухо, то нежно целовал в щеку. Фотографии не были профессиональными, но на таком помпезном мероприятии сложно не попасть в объектив чего-то смартфона или не стать героем чужого селфи. Потому Оля и подумала на меня… Подруга точно выцепила эти фотографии у кого-то на стене, не в официальной хронике.

Дышать было все еще трудно. Добила меня последняя фотография, где Игорь страстно целовал свою пассию.

— Это… это какой-то бред!

Словно ожил мой самый страшный кошмар: кто-то украл мою жизнь. Кто-то… стал мною из прошлого, которое уже казалось таким далеким. Когда я молодая, страстная, красивая. Тогда не было всего ада, который изменил все. И сейчас, когда я оказалась на самом дне, Игорь нанес мне самый чудовищный удар в спину.

Оля, затаившись, не звонила, а я боялась посмотреть в сторону теста на беременность. Если там будет две полоски, то я пропала.

Захлебываясь слезами, включила воду и принялась умываться. Все те звоночки, что я так упорно пропускала, вдруг забили колоколами, оглушая и сводя с ума. Я ведь чувствовала, что… что-то не так. Но Игорь был таким убедительным и таким родным, что я списывала все на таблетки и гормоны.

Я просидела в ванной бог знает сколько, очнулась лишь тогда, когда открылась дверь. На пороге стоял Игорь, даже не разулся. Как всегда. Зажмурившись, не нашла в себе сил посмотреть на мужа. От него разило алкоголем и новым парфюмом.

— Кира?

Игорь протяжно выдохнул, когда увидел, что я сжимаю в руке тест на беременность. Побряцав ключами от квартиры, мой муж непонятно цыкнул и прошептал:

— Ладно, я оставлю тебя. Вернулся только за рабочим телефоном. Представляешь, забыл. Завтра ведь звонить будут, тебя разбудят…

— Ты к ней пойдешь?

— Что?

Игорь замер в дверном проеме. Я застала его врасплох, как он меня таким предательством. Смотрела исподлобья, чувствуя, как слезы снова текут по лицу.

Я чуть не кинула в Игоря телефоном. Очень хотела, но руки стали ватными, как и все тело. Крик застрял где-то в груди, встал комом, мешая дышать.

— К той рыжей, к моей замене. Да? Она ведь моя замена?

— Кира, ты о чем?

— Оля прислала фотографии, не отпирайся. Кто она? Только не говори, что секретарша, слишком банально.

— Ее зовут Инна, она маркетолог. Помогала мне с продвижением новой линейки ресторанов…

— Так теперь это называется?

— Зря огрызаешься. Она, в отличие от тебя, многого добилась. И с ней интересно. В постели тоже. Инна дни овуляции не высчитывает, чтобы потом вверх ногами лежать в кровати по полчаса, чтобы сперма точно дошла до нужного места.

Меня как обухом по голове ударили. Наверное, я должна была кричать, бросаться чем-то в Игоря, а мне хотелось только одного: умереть. Чтобы сердце, разрывающееся от боли в груди, остановилось. Замерло. И все бы закончилось…

Новый мир

Оля явно была не в своей тарелке, как и я. Все произошедшее нас дико смутило и ошарашило. Я пялилась на чашку с остывшим чаем, а моя подруга помешивала свой, как заведенная, хотя обе наши кружки уже давно были ледяными.

— Кир… ты прости. Я не знала, правда. Хотела как лучше, а получилось как всегда, — Оля придвинула свой стул ближе ко мне и легонько коснулась моего плеча. — Я чувствую себя такой дурой!

— Я беременна.

Подруга замолкла. Звякнув чашкой с чаем, она резко вскочила на ноги и подошла к окну. Ее небольшая студия отличалась именно панорамными окнами. Оля подошла к комоду и вытащила из верхнего ящика сигареты, затем вернулась ко мне и принялась курить, стряхивая пепел прямо в чашку со своим чаем.

— Ненавижу зеленый, даже сахар не спасает. Ты не против?

— Кури, — я рассеянно пожала плечами. — Не думаю, что сигаретный дым будет вреднее такого стресса.

— Игорь знает?

— Нет, полоска слабая, ее еле видно. Он не вглядывался. Я сама-то с трудом заметила. Знаю, что делать с утра нужно, но у меня какая-то мания, не могу с собой справиться. Сегодня утром сделала еще два, вторая полоска розовая.

— Что делать будешь? — Оля уже почти жевала сигарету и старательно отводила взгляд. — Скажешь этому подонку? Обрадуешь его? Ишь, кобель! — подруга взвилась и вскочила на ноги. Расхаживая из стороны в сторону, она лишь недовольно пыхтела и прожигала меня взглядом. — Средства ему позволяют. Как тебе платье новое купить, так у него все деньги в бизнесе, а как бабу для потрахушек завести, так кошелек лопается! Скотина!

— Я… я не знаю.

— Но делать ведь что-то нужно! — Оля снова вспыхнула, краснея так, что даже ее крашеный пепельный блонд порозовел. — Не говори, что проглотишь все и спустишь на тормозах. И не говори, что простишь его, тогда можешь про меня напрочь забыть!

Оля была замужем два раза. Стройная блондинка модельной внешности и без единой капли пластики — все от природы. Оля слишком любила свою работу, все хорошее и мужчин. Последние не вписывались во “все хорошее” и становились “всем плохим”. Первого она застала со своей же помощницей у себя в кабинете. Повезло, что Оля всего лишь дизайнер одежды, все ножницы и иголки были в мастерской, смертоубийством не кончилось. Второй муж оказался альфонсом и почти развел ее на двенадцать миллионов. Третий… Третий тоже оказался слабым на передок, но Олю долго водил за нос, наставлял ей рогов столько, что любой олень обзавидуется. Теперь Оля в загс не мчится за штампом, довольствуется скромными отношениями.

— Знаешь, я тебе всегда завидовала. По-хорошему. Думала, ну, вот же она, Олька, настоящая любовь! Она бывает! Не вешай нос, будет и на твоей улице праздник… — подруга смяла окурок в пальцах и разочарованно утопила его в своем чае. — Что вот оно, счастье. Дом — полная чаша. И что хоть кому-то повезло в этой проклятой женской доле! Муж не пьет, не курит, не играет, по бабам не ходит. Работает, как прокаженный и не сношает мозг по-любому поводу.

— Оль… я правда не знаю, что мне делать. Я с ним прожила половину своей жизни. Теперь… доживать остальное?

Никогда не курила, но если бы не беременность, завела бы эту дурную привычку. И пить нельзя. Можно только реветь и кусать губы от обиды.

Я познакомилась с Игорем, когда мне было восемнадцать. Уже тогда работала и училась, жила сама. Была вполне довольна своей жизнью, пока Игорь не появился, как принц на белом коне. Он очаровал меня всем. Был старше, опытнее, независимее. И, самое главное, сошелся со мной во всем: от взглядов на жизнь до профессии.

— Может, бес в ребро? Это со всеми мужиками бывает, когда их счетчик за сороковник переваливает. Ударила ему моча в бошку, одумается.

— Не одумается он, Оль. Он был уверен, что будет спать с нами обеими. Что я буду с ним спать, буду жить… Буду любить.

— Так ты и любишь, — Оля вдруг перебила меня. — Разве нет? Я бы голову ему раскроила чем-нибудь тяжелым, а ты вон мне сейчас плачешься. А он? Развлекается?

— Может… Может и люблю, — нехотя согласилась, прислушиваясь сама к себе. — Наверное, ты права.

— Обещай мне, что не простишь! Такие козлы не меняются. Раз он не раскаивается и не собирается ничего менять, то так дальше по этой дорожке и пойдет, — Оля снова закурила, но отошла к окну. Даже створку приоткрыла. — Вредно тебе дышать этой дрянью… Так что же? Расскажешь ему?

— Да. Хотя бы будет повод не лежать с ним в одной постели… Мне противно.

— Хочешь… Хочешь, переезжай ко мне. Места хватит. Я устроюсь тут, на кухне. А ты будешь в спальне. Что-нибудь придумаем.

— Нет. Я останусь с ним.

— Так сильно любишь? — разочарованно протянула Оля, едва ли не давясь дымом. В ее больших карих глаза пылала ярость. — Неужели любишь этого козла?

— Мне нужно подумать. Решить, как быть.

— Ты же понимаешь, что разводиться нужно сейчас. Да? Пока не родила. С ребенком будет сложнее.

— Нет. Пусть твердо знает, что ребенок его. Я не хочу обрекать и ребенка на голод и холод. От наследства Игорь не увернется.

— Будешь разводить его?

— Нет. Я просто дам время себе и ему, чтобы понять, как так вышло. Чтобы разобраться. И подготовиться. Пусть… Пусть думает, что все идет своим чередом.

Тормоз

НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД

— Игорь, как думаешь, а если сделать вот так?

Я, колдуя над очередным произведением кондитерского искусства, улыбнулась и посмотрела на мужа. Работа впервые за долго время кипела в моих руках. С наслаждением окуналась в ароматы нежных бисквитов, тонула в запах пряной пропитки и свежих фруктов и ягод. Слизнув остатки крема с пальца, игриво посмотрела на Игоря. Тот снова сидел в своем ноутбуке, изредка отвлекаясь на рабочий телефон.

Скоро открытие третьего ресторана. Дела шли очень хорошо, хотя кредит все равно пришлось взять. В этот раз Игорь хотел открыть все помпезно и с шиком, пригласить звезд и многих известных людей.

— Этот торт станет настоящей изюминкой. Попробуй!

— Кира, золотце, Корней лучше тебя разбирается в тортах. Он уже все продумал и давно разработал технологички. Я попробовал все.

— Да? — я несколько озадаченно посмотрела на свой торт. — Почему меня не позвал?

— Не думал, что тебе это будет интересно.

— Игорь, я девять лет была шеф-кондитером в “Метрополе”. Именно я вывела наши десерты на новый уровень. До сих пор ты в обоих ресторанах использовал мои наработки!

Возмущение во мне бурлило. Возмущение и разочарование. Как только врач на очередном обследовании сказала, что мой поезд может уйти, я отодвинула на задний план работу и рестораны. Мне было тридцать два, казалось, что вся жизнь впереди, и я успею еще родить. Диагноз прозвучал приговором: либо рожаю в ближайшее время, либо не рожу никогда. Игорь меня поддержал и сказал, что возьмет все на себя.

— Я не умаляю твоих заслуг. Просто ты немного отстала, заржавела. Корней недавно был во Франции, привез много новых техник и рецептов. Стажировка не прошла даром.

— Если я не была на стажировке во Франции, то я плохой кондитер? Так что ли?

Игорь не выдержал. Снял очки, закрыл ноутбук и отодвинул его от себя, затем встал и с улыбкой посмотрел на меня.

— Кира, тебе нужно о другом думать. О ребенке, помнишь? А рестораны уже моя проблема. “Метрополь” не умер после твоего ухода. Уверен, что с Корнеем у нас все будет на высоте. Никто не жаловался до этого…

— Что значит не жаловался?

Я замерла возле торта, уже как-то без энтузиазма поглядывая на свежие взбитые сливки и россыпь голубики и ломтики лимона. Все мое довольство и напор утихли. Теперь я смотрела на торт как на лишний элемент.

— Корней уже давно всем занимается. Он заменил почти все твои рецептуры, оставил только медовик с перцем, и то потому, что его очень часто спрашивают. Это своеобразная визитная карточка “Метрополя”.

— Ясно…

Если Игорь решил, то решил. Спорить с ним было бесполезно. Хоть мне и нельзя было много сладкого, но сейчас я чисто из упорства взяла тарелку и отрезала себе самый большой кусок. Шифоновые бисквиты, заварной крем и смородина. Я думала, это будет сочный кусочек лета в “Метрополе”. Заедала тортом неприятный осадок и молчала. Игоря всегда бесило, когда я так делала, начинала играть в молчанку. Но это была не игра, а самая настоящая обида.

— Дай догадаюсь, — от моего молчания в Игоре проснулось раздражение. — Ты затеяла все ради Лары?

— Нет, я правда тебе хотела помочь.

— Я тебе еще вчера сказал, что денег на операцию у нас нет…

Муж продолжал бухтеть, правда, теперь он вновь открыл ноутбук и погрузился в работу. Затем и вовсе вернулся к телефону, пытаясь там что-то найти.

— Деньги нужны не на операцию, а на препараты. Операцию им сделают по квоте, а вот таблетки нужно самим покупать. У Лары таких денег нет, как и у Никиты.

— Он же мужик, пусть зарабатывает, — Игорь мрачно парировал. — Прежде чем рожать детей, их нужно чем-то обеспечивать. И я тебе объяснял: не собираюсь рисковать тобой и нашим будущим ребенком ради какого-то чужого.

— Но я ведь еще не беременна?

— Вдруг уже? — Игорь нацепил очки на нос и недовольно посмотрел на меня. — Просто не знаешь об этом. Нам нужны будут деньги на гормоны или на что-то еще, а мы их отдали твоей сестре.

— Это не такие деньги, — я жевала кусок торта и понимала, что точно не влезу в свое любимое платье. В таком количестве сладкое точно отложится и на боках, и на животе. — Не миллионы. Игорь, они моя семья.

— Нет, Кира, твоя семья — это я. Твоя сестра никогда не пылала к тебе сильной любовью, поэтому не понимаю, с чего вдруг ты так рьяно пытаешься ей помочь.

— Она сделала самое главное, Игорь, не сдала меня в детдом. Ты должен это понимать.

— Кира, не начинай, прошу. Эти скандалы только нервы треплют, давай найдем другой повод для ругани…

Лара просила не так много по-нашим меркам — восемьсот тысяч, но Игорь упорно твердил, что все деньги в бизнесе, скоро открытие ресторана и лишней копейки у нас нет. Есть только то, что он выделил мне на лечение, на гормоны, без которых я уже плохо себе представляю свою жизнь.

— Ты просто не понимаешь, что такое потерять ребенка, — стиснув зубы с каким-то отвращением посмотрела на свой торт. Бисквиты получились на редкость нежные, все буквально таяло во рту. — И потерять не… зародыш, а уже родившегося ребенка, которому не один день.

Метрополь

Красивая, обновленная вывеска встречала меня на пересечении двух проспектов. Первый ресторан мы открывали с Игорем вместе. Вместе…

Сильный ветер качнул вывеску, оформленную под старину, и перекинул мои длинные рыжие волосы вперед, на лицо. Я аккуратно убирала прядки и вглядывалась в большие витринные окна. Внутри сновали официанты.

Я ничего не сказала Игорю, решив что сама поговорю с этим Корнеем. Что-то мне подсказывало, что у этого молодчика вряд ли что-то выйдет достойное. Или мне не хотелось признавать, что я неумеха? Кулинарный техникум, усиленное самообразование и работа с лучшими мастерами. Я не хватала звезд с неба, но в тоже время никто и никогда не жаловался на кондитерку в “Метрополе”.

Поправила плащ и решительно зашла внутрь. Уже на пороге меня встретила девушка, которая никак не подходила на роль хостес.

— Добрый день!

— А где Марта? — своим вопросом перебила хостес. — На больничном?

— Марта Сергеевна здесь больше не работает…

Меня как обухом огрели. Я никак не собиралась скандалить, но теперь внутри все стало закипать. Игорь не только нанял новую управляющую, чтобы развивать франшизу, но и взялся за весь старый персонал. Марта, Костя, Игорь и я. Мы вчетвером открывали первый “Метрополь”, лучше их не было никого. Марта была на подхвате, сочетая в себе и хостес, и управляющего, и официантку — когда нужно было. В самые трудные времена вместе со мной отмывала кухню и зал. Костя пришел к нам сушефом, это уже потом стал шефом и принялся за разработку технологичек и наших фирменных блюд. Мы поднимались с самых низов, начиная в трудные нулевые.

Теперь же что? Марта не у дел? Игорь мне ничего не сказал.

— Я хочу поговорить с управляющим.

Миловидная блондинка в приятном синем брючном костюме, так идеально совпадающим с цветами “Метрополя”, начала паниковать. Она не ожидала, что я буду такой злой и напористой. Устраивать скандал я не собиралась, поэтому говорила предельно тихо и спокойно.

— Инны Владимировны сейчас нет…

Наверное, у меня лицо перекосилось. Сжав зубы, я так яростно посмотрела на несчастную девушку, что та постаралась слиться со стеной. Но ее фигура в синем костюме ярким пятном выделялась на фоне нюдовых кремовых стен.

— Константин? Кто есть на месте?

— Могу позвать Корнея Максимовича, если у вас есть какие-то вопросы.

— Зовите, — грубо одернула неопытную хостес и потянулась к сумочке. — Зовите, очень хочу с ним поговорить.

Пока девушка мелкими шажками спиной вперед направлялась в сторону кухни, я подошла ближе к зоне с вешалками и, наконец, нашла телефон. Набрала Игоря и стала ждать, когда он ответит. Но меня ждали лишь долгие гудки и стандартный переход на автоответчик.

Раскаживая из стороны в сторону, теребила прядь волос и нервно прикусывала нижнюю губу.

Я сама не знаю, зачем пришла. Комментарии Игоря, его подколки немного задевали меня. А с такими ошеломительными новостями волей-неволей задумалась о том, чтобы немного поработать. Конечно, меня бы сразу уложили в постель. Но я была бы согласна и на пару часов в неделю. Лишь бы… Лишь бы свою копейку иметь.

За восемнадцать лет наш общий семейный бюджет внезапно стал бюджетом Игоря, из которого вот уже некоторое время мне выделялись деньги лишь по особым случаям. Нет, если было что-то нужно, покупали почти сразу и без вопросов, но когда я просила именно деньги, начинались вопросы. И почти всегда Игорь находил причину мне их не дать, даже если она была смехотворной. В последний раз он сослался на усталость и отказ ехать к банкомату, а на перевод на карту — исчерпан лимит, не хотел платить комиссию.

Все эти мелкие звоночки, разрозненные и тихие, плавно сливались в сплошной гул.

— Вот эта женщина…

Я подняла голову и метнула раздраженный взгляд на высокого и худощавого мужчину. Да, молодой. Сколько ему? Тридцати, наверное, еще нет. Выглядел настоящим юнцом, наверное, из-за своего телосложения. Прямые светлые волосы, невыразительные серые глаза и лицо изможденного человека. Сунув руки в карманы фирменного фартука, мужчина тихо кашлянул.

— Можете не соблюдать приличия. Я бы хотела узнать, что вообще происходит тут? — поймав на себе недоуменные взгляды, выдохнула и добавила. — Я жена Игоря Семацкого.

Эти двое притихли. Если хостес явно была шокирована таким заявлением, то настырный Корней даже и не думал смущаться.

— Так что вы хотели? Вам не понравилось блюдо или обслуживание? Если нет, то ни я, ни Алла ничем вам не обязаны. Мы отчитываемся только Игорю Константиновичу. Вы можете быть кем угодно, но никаких прав вам это не дает.

— Я кондитер и бренд-шеф “Метрополя”! — задохнувшись от возмущения, сверкнула глазами.

— Уже нет. Я на этой должности третий год.

Голова резко закружилась. Смертельно побледнев, зажмурилась, развернулась на пятках и выбежала на улицу. Мне было плохо. Я ничего не понимала! Я… я ведь работала! Разрабатывала новые рецептуры, курировала второй “Метрополь”, в котором были не такие опытные повара, особенно кондитеры. Пусть не каждый день, но я появлялась там. Мне и в голову не приходило требовать от Игоря какие-то бумажки, тем более расчетные листы. До последнего времени мне приходили какие-то деньги.

Новости

Пахло антисептиком, очень сильно. Жмурясь, я со стоном схватилась за голову и тут же охнула, потому что в руке что-то болезненно отозвалось: катетер. Открыла глаза, они тут же заслезились от яркого света. Оглядывалась я урывками, часто моргая.

Я в больнице, в знакомой палате. Тут я уже лежала и не раз. Мы в медцентре. Широкое окно пряталось за жалюзи, дверь в туалет была приоткрыта, а дверцы встроенного шкафа и вовсе ничего не скрывали, распахнуты. А на них висели два галстука.

— Игорь? — поморщилась от головной боли и чуть привстала. — Это ты?

Он выскочил из туалета, как чертик из табакерки. На лице красовалась пена для бритья. Даже не переоделся, только рубашку расстегнул.

— Кира? — Игорь скрылся на секунду, чтобы схватить полотенце. Рывком утер лицо и поспешил ко мне. Моя кровать прогнулась, когда он присел на нее. — Как ты себя чувствуешь? Ты меня так напугала…

Я будто очутилась в какой-то кошмарной сказке. Добрый, приветливый Игорь. Заботливый. Он так ласково касался моей руки, словно и не было ничего в последние дни, словно и не было той женщины, вставшей между нами.

— Нормально… Голова только сильно кружится.

— Пришли твои анализы, у тебя упал гемоглобин. Галина Николаевна сказала… что ты беременна. Почему ты мне не сказала?

— Я собиралась. Просто… не успела. И не была уверена.

— Срок большой, а ты не заметила?

Игорь продолжал гладить мою ладонь, затем переключился на лицо. Убрал непослушные прядки волос, он всегда любил так делать. После гормонов у меня появился мелкий пушок, который немного завивался. прикосновения Игоря обжигали, мне казалось, что это не человеческое тепло ощущается кожей, а жар раскаленного металла. Мне было больно. Слезы наворачивались на глаза, но я старательно пыталась это скрыть. Повернулась лицом к окну, лишь бы не видеть Игоря. Сердце будто в тисках оказалось.

— Галина Николаевна назначила дату скриннинга, — теплая ладонь мужа коснулась моего живота. — Узнаем, кто это будет.

Меня выворачивало от этих слов. Еще неделю назад я была бы счастлива: горячо любимый муж, работа, семья и долгожданный ребенок. Ребенок, которого мы так ждали, ради которого…

Я закрыла глаза и замолчала. Не было сил на скандал, истерику и эмоции. Ощущала себя сдутым воздушным шариком. Даже счастье от того, что я беременна, куда-то испарилось.

— Кого ты хочешь? Мальчика? Девочку?

— Девочку… — тихо ответила, думая про себя, что мальчик слишком сильно будет напоминать мне Игоря. — Это будет девочка, я знаю.

— Тебе придется здесь побыть некоторое время. Галина Николаевна переживает о твоем состоянии. Нужен присмотр, капельницы, уколы. Еще назначат терапию, поддерживающую. Она сама тебе все расскажет.

— Как удобно, — покосилась на мужа и не сдержала слез, они предательски покатились по щекам. — Запрешь меня здесь, чтобы я тебе не мешала развлекаться с той Инной? Да?

— Кира, не накручивай себя. Тебя это вообще не должно волновать.

Я вспылила. Светлые глаза Игоря вдруг стали какими-то холодными, колкими и жуткими. Застыв, я невольно втянула голову в плечи и вжалась в кровать. Цепко держа мою ладонь, Игорь принялся меня вкрадчиво увещевать:

— Кира, тебе не стоит об этом думать, правда. Я… Я не могу объяснить тебе все, но могу лишь признаться в своих настоящих чувствах. Я тебя люблю, Кира, ты все, что у меня есть. И я тебя не отпущу… — стиснув пальцы, Игорь причинил мне самую настоящую боль. — Слышишь? Никогда.

Мои губы задрожали. Я никогда не видела своего мужа таким. Сейчас он напоминал мне одержимого, безумца, который не остановится ни перед чем. Когда он таким стал? Почему я не заметила этого раньше?

— Успокоилась? — неожиданно холодные пальцы Игоря коснулись моей щеки. — Через полчаса тебе придут ставить капельницу, а я пойду на работу. Кстати, что ты забыла в “Метрополе”?

— Я… Я хотела немного поработать, — честно ответила, отведя взгляд.

— Зачем тогда устроила скандал? И весь тот спектакль?

— А почему ты мне не сказал, что уволил меня? — тихо возразила, желая быть как можно дальше от мужа, особенно от его рук. — Что я больше не работаю в “Метрополе”? Почему Марта уволена, Костя?

— Ты никогда ничего не понимала в бизнесе, Кира. И не советую совать нос в эти дела, — Игорь мягко улыбнулся и, наконец, отстранился. — Кира, тебе удаются только тортики, вот и занимайся ими.

Игорь встал с моей кровати. Вспомнив, что не побрился, вернулся в туалет, прерывая наш разговор. Мне показалось, что он ушел от ответа. Я чувствовала себя разорванной на мелкие кусочки, никогда еще не ощущала такого раздрая на душе и в теле. Оле было легко говорить то, что она на самом деле думала. Ей легко было и вправду схватиться за сковородку или хрустальную пепельницу, чтобы доказать свою правду, чтобы отстоять себя. Я же ощущала себя выброшенной на берег рыбой. Хватала ртом воздух, трепыхалась, но никак не могла сдвинуться с места.

Бежать? Куда? К Оле? Даже не смешно. К Ларе? После той истории с внуком… Хорошо, если она просто заговорит со мной.

— Зачем ты пошла в “Метрополь”?

— Хотела поработать, немного… — залезла под одеяло, натянув его на самый нос. — Хотела…

Осложнения

Холодный гель казался склизким. Галина Николаевна уверенно водила датчиком УЗИ-аппарата по моему животу. Все было до неприличия знакомо. Я держала больничную сорочку у самой груди и комкала пальцами ткань. Было немного страшно: все-таки беременность — единственная соломинка, удерживающая меня от шага в пропасть.

— Ну? Чудо?

— Что? — я встрепенулась. — Чудо?

— Да, — женщина приветливо улыбнулась и стала чем-то щелкать на аппарате. — Ты ведь только так об этом говорила, Кира. Что беременность — чудо. Вот оно и случилось с тобой.

— Угу, — рассеянно ответила. — Так что? Что с ребенком?

— Все отлично, никаких патологий я не вижу. Все соответствует норме развития. Можешь не думать о разных ужасах. Самое главное опасение твоего мужа — внематочная беременность — не подтвердилось. Через несколько недель можно будет узнать, кто это: мальчик или девочка.

— Значит, срок большой? — я неверяще переспросила. — Не верится…

— Кира, ты ведь не каждый день делала тесты. Уверена, был какой-то перерыв. Да и тесты не всегда бывают точны на самых маленьких сроках. Ты ведь сама знаешь, как это бывает… — Галина Николаевна отодвинулась от аппарата и с треском стала снимать медицинские перчатки. — Сделала пару тестов, результат отрицательный. Затем снова и снова, а срок был еще маленьким. Признайся, ты ведь уже не так часто испытывала судьбу?

— Да… Примерно так и было.

— Нужно будет увеличить дозу прогестерона. И в целом скорректировать терапию.

Я взялась за рулон бумажных полотенец и принялась убирать гель с живота, затем в ход пошли влажные салфетки. Мне никогда не нравилось это ощущение.

— И… стоит поберечься.

Я очень боялась это услышать. Мой второй страх. Меньше всего мне хотелось быть прикованной к кровати. Именно это и произойдет. С меня будут сдувать пылинки, дышать и…

— Мы еще не все анализы сделали. Учитывая твой анамнез, могут быть серьезные осложнения. Нужно их предугадать и сделать все, чтобы сберечь твою беременность.

— Значит, мне нельзя напрягаться?

— Ну, я не говорю, что теперь ты жительница этой клиники до родов, но… Есть определенные ограничения. Во-первых, никакой интимной близости. Слишком много “но”, твоему мужу я об этом уже сказала. Во-вторых, никаких горячих ванн, открытой воды — про водоемы забудь. И меньше физических нагрузок. Ничего тяжелого не поднимать.

— А работать?

— Работать? — Галина Николаевна фыркнула и недовольно откинула светлую челку со лба. — Только что же объясняла…

— Я кондитер, пеку торты.

— Работай, только не перенапрягайся. И поменьше стой на ногах. И вообще, береги себя. Договорились?

Осталось убедить Игоря в том, что мне можно работать. Уверена, что он окружит меня не только дьявольской заботой, но и надежно запрет в золотой клетке. Мой такой призрачный план о побеге рушился на глазах. Глупо было даже мечтать об этом. Игорь никуда меня не отпустит. А если я рожу, то останусь навечно рядом с ним. Он не отпустит меня с ребенком никуда.

— Договорились, Кира?

— Что?

— Договорились?

— Я очень долго мечтала об этом ребенке и слишком сильно его хотела, чтобы вредить самой себе.

— Отлично… Побудешь у нас пару дней, обследуешься, отдохнешь.

Я не спешила вставать с кушетки. Наверное, можно было бы выдохнуть с облегчением, но меня все равно что-то грызло, какой–то червячок сомнения.

— Галина Николаевна, можно поговорить откровенно? Меня кое-что беспокоит.

— Что же, Кира? — женщина внезапно затихла и обратила на меня все свое внимание.

— Я… я смогу еще забеременеть? Если что-то случится… Я…

— Кира, я же не Господь Бог, чтобы отвечать на такие вопросы. Я не знаю, да и никто не знает. Или ты хочешь получить у меня какие-то гарантии?

— Нет, не хочу. А можно… можно я побуду одна?

— Что-то не так? У тебя проблемы?

В голосе Галины Николаевны слышалась настоящая забота. Наверное, за все эти годы мы и вправду стали родными. Но у меня будто кость в горле застряла, я не могла даже слова вымолвить. Да и как?

— Просто все так переволновались, что хочется побыть одной. Игорь слишком беспокоится обо мне.

— Ты точно уверена, что все в порядке?

И как я должна рассказать обо всем? Признаться, что мой муж решил завести гарем против моей воли? И что он не хочет слышать, что мне это не нравится? Как сказать, что… мне некуда идти?

— Все в порядке.

— Хорошо…. — Галина Николаевна отъехала на стуле и снова осмотрела на экран аппарата. — Снимок делать? На память. Многие берут. Или подождешь до скриннинга? Когда уже будет четко видно, кто это. Некоторые и на диск видео записывают.

— Да, наверное, подождем. До скриннинга.

— Я назначу вам дату, чтобы вам было удобно прийти вдвоем.

В ответ лишь кивнула и села, обняв себя за живот. Ребенок внутри меня — еще зародыш. Даже ребенком его, наверное, сложно назвать. Эта жизнь внутри меня… Я рожу, а что дальше? Как объяснить ему все?Как объяснить самой себе?

Разговор по душам

— Лара, привет!

Звонок сестре был последней мерой и последней надеждой. В глубине души я знала, что она мне не поможет, но позвонить стоило.

— Кира? — голос сестры по телефону показался мне хриплым и заспанным, хотя на часах уже было десять утра. — Что-то случилось?

— И да, и нет… Ты спишь? Как Макар?

— Твоими молитвами… — Лара устало огрызнулась и ненадолго замолчала. — Ничего. Операцию сделали, мы… Мы продали дачу, и я взяла кредит. Не было времени на благотворительные сборы.

С каждым словом я чувствовала укол совести. Мне надо было быть настойчивее, не зацикливаться только на возможности забеременеть. Я не помогла Ларе, когда ей нужна была моя поддержка.

Мои родители не были ангелами. После моего рождения они полюбили прикладываться к бутылке. Я не знаю, в чем была причина их пьянства. Но этот смрадный угар окружал меня все время. Они пили, затем признавались всем в любви, а потом наступал момент жестоких драк, в которые втягивали соседей, знакомых, собутыльников и меня. Я привыкла прятаться так, чтобы меня никто не достал. Не знаю, почему Лара не обращала на меня внимание и на то, как мы с родителями живем. Про Ларису родители никогда ничего хорошего не говорили, только плохое. Но я всегда знала, что Лара не такая, какой ее описывали мать и отец. Она была виновата лишь в том, то рано ушла из дома и начала работать, много и усердно, и отказалась давать деньги родителям. Сначала она просто помогала мне, но когда родители стали продавать ее подарки, перестала это делать.

Я ворвалась в ее жизнь подростком, который ничего не понимал не только в жизни, но и в людях. Лара тогда уже была замужем, у нее родился Никитка, а тут я. Мне в лицо никто и никогда не говорил, что я — обуза, но это и так чувствовалось. Пенсии и пособия на все не хватало, а Лариса с мужем не были миллионерами. Спасибо на том, что не бросили, помогли доучиться до колледжа и исправно платили коммуналку за родительскую квартиру.

Она была в убитом состоянии. Десять лет назад мы ее продали и поделили деньги пополам. Сумма там вышла не очень большая. Лариса купила дачу, а я вложилась в “Метрополь”. В тот самый “Метрополь”, который я по праву считала своим детищем, теперь же меня и оттуда выгнали, вытеснили.

— Так что случилось, Кира?

— Я беременна.

Не знаю, зачем сказала именно это сестре. Наверное, мне было стыдно жаловаться на Игоря. Нет, Лариса никогда меня не предупреждала, что с ним что-то не так, не отговаривала от замужества. Только частенько приговаривала, что деньги — религия Игоря, ради которой он все продаст. Так и вышло.

— Кира, поздравляю! — Лариса искренне обрадовалась такой новости. — Знаешь уже: мальчик или девочка?

— Нет, еще рано. Я… Я хотела заехать к тебе.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сестра тут же меня осадила. — Макару нельзя болеть, да и тебе тоже. Я даже отпуск взяла, чтобы присматривать за внуком. Никита постоянно пропадает на работе…

— Лариса, я… Прости, что так вышло с деньгами. Если я могу чем-то помочь…

— Кира, успокойся. Я все понимаю, правда. Это всего лишь деньги, — Лара тихо отвечала, хотя в ее голосе до сих пор чувствовалась обида.

— Нет, это неправильно.

— Кира, поезд уже ушел. Не вспоминай об этом. Если мне понадобится помощь, я тебе позвоню. Ты только ради этого вспомнила обо мне?

— Я правда хотела встретиться. Может, выпить чаю. Не отказывай мне, пожалуйста.

— Ты опять что-то не договариваешь, как и в детстве. Никогда не умела врать. Кира, у тебя ведь что-то случилось. Ты звонишь мне только тогда, когда попала в беду. Я уже привыкла к такому.

— Лара, я же никогда о тебе не забывала… Я…

— Что-то с Игорем? Он что-то сделал?

— Сделал… И я не знаю, как мне быть, что делать. Я хотела остаться, пока не родится ребенок, но теперь не уверена, что это хорошая идея. Мне нужна не помощь, а совет, Лара.

— Видимо, у нас это семейное, — сестра тяжело вздохнула, — звонить тогда, когда начинается какой-нибудь звездец в жизни. Ты мне главное скажи: мне тебя прямо сейчас забирать?

— Нет, Лара, ничего такого… Мне правда нужен твой совет, — я сглотнула ком в горле. — Мне нужно с кем-то поговорить. Оля, она — хорошая подруга, но у нее слишком радикальные советы. А я так не могу. Мне нужно время.

— Хорошо, Кира. Ты сейчас где?

— Я в больнице, завтра буду дома. Лучше послезавтра. Если ты работаешь, то можно вечером.

— Давай договоримся так: я позвоню утром, когда точно буду знать, свободен у меня обед или нет. И прежде чем ты повесишь трубку, ответь: он тебя бьет? Или пьет?

— Ни то, ни другое…

— Изменяет? — Лариса снова вздохнула. — Ладно, Кира, доживи до понедельника, а лучше до среды, тогда и встретимся. Не вешай нос раньше времени.

Мы распрощались с сестрой на редкость спокойно и почти ласково, давно такого не было. Лара как всегда права — у нас не получалось общаться в минуты затишья и счастья, нас тянуло друг к другу только тогда, когда случалась беда. И так было столько, сколько я себя помню. Наверное, это наследство от родителей.

Она

— Все собрала? — Игорь довольно осматривал мою палату. — Ничего не забыла?

— Нет, — вяло ответила, чувствуя себя в не своей тарелке. — Сумка вот.

— Не вздумай ее брать!

Игорь легонько оттолкнул меня и схватился за ручки сумки. Я же, застыв соляным столбом, смотрела на мужа так, будто видела его впервые. На самом деле почти за двадцать лет он мало изменился. Такой же рослый, подтянутый, с хорошей фигурой. И не скажешь, что Игорь до одурения любит сладкое.

Всегда гладко выбритый, ухоженный. От него пахло чем-то мятным, сладковатым, с нотками морозного воздуха. Этот аромат идеально сочетался с его серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами. Многие считали Игоря красавчиком-сердцеедом, для меня же он был идеалом. Теперь же он еще чей-то… идеал.

— Ну, чего замерла? Машина ждет во дворе. Поедем домой, ты, наверное, устала. Все эти анализы, исследования…

— Ты знаешь о рекомендациях Галины Николаевны? Что она сказала мне. Прости, но я не могу не спросить: ты не боишься рисковать мной и нашим ребенком ради какой-то… женщины? Другой женщины?

— Господи, Кира, снова ты об этом! — Игорь вновь стал раздраженным. Устало потерев переносицу, он вдруг вновь кинул сумку на мою кровать, а затем подошел так близко, что мятная свежесть его парфюма ударила мне в нос. — Ты считаешь меня дураком? Или кем? Я регулярно проверяюсь, Инна тоже. Тобой я рисковать и не думал.

— Теперь это в любом случае не имеет смысла.

— Ты все никак не успокоишься…

— Думаешь, я забуду о том, что ты спишь с другой женщиной? Что ты будешь делать, когда она вдруг захочет и вправду стать твоей женой? Я не хочу о тебе так плохо думать, Игорь, но не говори, что не предвидел такого, — я тихо говорила, чувствуя, как начинают пунцоветь мои щеки и уши. От стыда, гнева, ярости и безысходности. — И что ты тогда будешь делать?

— Меня и моих денег хватит на всех.

— Твоих? Только твоих?

Я снова задела больную мозоль. Как-то быстро “наши” деньги стали “его”. У меня ничего не осталось. Ни мужа, ни денег, ни семьи.

— Чего ты хочешь, Кира?

Игорь внезапно вспылил. Его сильно раздражали такие мои слова, только уж не знаю, что злило моего мужа больше: правдивость или моя наглость — я ведь озвучивала все это ему в лицо.

Мы были один на один в комнате. Дверь закрыта на замок, бежать некуда. На миг мне показалось, что Игорь даст мне повод все решить махом, даже зажмурилась в ожидании.

Щеки коснулась теплая ладонь. Игорь всегда так любил делать, зная, что такой ласки я начинаю таять. Вот сейчас сердце екнуло. Отступала назад, пока не уперлась руками в стену. Игорь зажал меня, поймал в угол. Я отчаянно жмурилась, пытаясь найти в себе силы дать отпор. Пальцы Игоря скользили по моей коже, словно перебирали чувственные струны. Вот дотронулись до подбородка. Впившись в мой рот страстным укусом, Игорь прихватывал мои губы, упорно добиваясь от меня хриплых стонов.

— Ты же моя, моя девочка, моя малышка. Я никогда тебя не отпущу и никому не отдам. Слышишь?

Слезы текли по щекам. Я попыталась вырваться, но Игорь с такой силой стиснул пальцами мой подбородок, что мне пришлось упереться кулаками в мужскую грудь. Наваждение былой страсти и любви ушло. Мне так хотелось бы вернуться в прошлое, но осознание горькой правды отравленной иглой впивалось в сознание.

Игорь ничуть не изменился, он был таким же пылким и настойчивым, а вот я… Я не могла плыть с ним по течению.

— Не надо, пусти меня!

— Кира, ты можешь сопротивляться, можешь бороться, но ты моя, — жарко шепча, Игорь прижимал меня к стене все сильнее и сильнее. — Смирись с этим. Выхода у тебя нет. Слышишь, нет! У нас будет ребенок. И это мой ребенок, Кира. Тебе не получится отнять его у меня.

— Я не могу… — глотая слезы, уворачивалась от жалящих губ. — Каждый раз, когда ты меня целуешь, я вспоминаю о ней. Ты ее целуешь также, как и меня! Обнимаешь, ласкаешь! Ты с ней такой же! Когда мы с тобой женились, ты не говорил, что будет она… Тебе мало одной женщины, а мне слишком много такого мужчины! И я люблю тебя, ты мой муж, моя опора…

— Глупышка, какая же ты глупышка, — горячие губы коснулись моего лба. Я дернулась всем телом, будто это был не поцелуй, а выстрел. — Я не отказываюсь от этого. Я до сих пор твой муж, я делаю все для тебя. Разве ты не видишь? Не чувствуешь этого? Дом, лучшие врачи, теплая и сытая жизнь. За все в этом мире нужно платить, Кира. Инна — маленькая цена твоего счастья. Я буду с тобой таким же ласковым и заботливым, а с ней другой. Она никогда не заменит тебя, да и не пытаюсь я этого сделать. Мне нужен секс, качественный секс. Постоянный, разнообразный. Или ты хочешь, чтобы я ходил по проституткам?

— Ты ненормальный…

Игорь отпустил меня. Я выскочила из его объятий и отошла в сторону. Обхватила себя руками и еле сдержала слезы обиды. Смотрела на мужа и не понимала…

Как я могла не заметить, какой он? Я не хотела этого видеть? Когда он таким стал? Или Игорь был таким с самого начала, а я… я лишь была рада обманываться?

— Пойдем, Кира. Пора домой.

Бракованная

Я оставила сообщение Марте, трубку она не брала. У меня всегда был мягкий и нерешительный характер. Чтобы сделать решительный выбор, нужен был стимул. Очень мощный стимул! Так страшно было рушить то, что выстраивалась так долго. И я понимала, что сама виновата в том, что у меня нет крепкого тыла. Но кто же мог подумать, что он мне понадобится?

Дома было все по-прежнему. Даже пахло корицей, я всегда любила натуральные специи и держала их в особых коробочках. В животе закрутило, но не от голода. Я могу стараться, печь что угодно, но все равно буду не нужной. До сих пор не могу понять, зачем Игорю такой бракованный инкубатор? Ладно, если бы я детей рожала год за годом, мне бы тогда, может быть, не было бы никакого дела до измен мужа. Но я не могу родить так легко. Так сильно любит?

Какая-то извращенная любовь.

— О! Вернулись!

У меня ноги подкосились от этого голоса. Я рухнула на пуфик, даже не пытаясь ухватиться за что-нибудь. Игорю повезло: у него не было тещи. Чего нельзя было сказать обо мне, свекровь досталась дай Боже. Сколько раз она пыталась нас развести, а Игорь не поддавался.

— Мама!

Игорь поставил мою сумку, разулся и не без удовольствия оказался в тесных и душных объятиях своей матери. Властная женщина, рано оставшаяся вдовой, она была Железным Феликсом в юбке. Получая деньги от горячо любимого сына, хорошо выглядела и стремилась быть настоящей дамой. Модная стрижка, волосы благородной платиновой седины, моложавое лицо. Фигура неплохая, потому что от скуки свекровь не вылезала из спа и фитнес-залов.

— Привез Кирочку домой? Как вы?

Низкий гортанный голос сочился елеем, обволакивал меня и стекал на пол. Мне хотелось отряхнуться, но я ощущала себя мухой, попавшей в сети.

— Все в порядке?

Меня пронзило колким взглядом голубых глаз — это у них семейное. Я затравленно смотрела на свекровь, которую у меня язык не поворачивался называть мамой. Нет, она мне не мать, а я ей не дочь. Я самый главный враг, она не упускала ни одной возможности, чтобы ткнуть меня носом и не показать, чего стою.

— Да, скрининг будет через две недели. Узнаем, кто у тебя будет: внук или внучка.

Свекровь от такой новости улыбнулась, но вымученно, будто набрала полный рот едких лимонов. Всплеснув руками, подошла ко мне. Настал черед объятий для меня. Терпкий сладкий запах, очень тяжелый, почти перченый вызвал приступ тошноты. Осторожно касаясь плеч женщины, ждала, когда она меня деланно поцелует, почти воздушно, и отпустит.

— Ай, ты опять поправилась!

Меня ущипнули за бок, да так по-хозяйски, словно кусочек от опары пытались отхватить. Я поморщилась, но виду не подала. Бесполезно было объяснять, что мне, худощавой от природы, пришлось платить свою цену за беременность. Гормональная терапия имеет свои последствия. Стоит мне перестать ее принимать, как вес вернется в норму. Галина Николаевна объясняла, что это даже и не жир скорее всего, а отеки, которые никак не проходят. Да и десять килограмм для моего роста — не так уж много, я не была уж такой маленькой, просто рядом с Игорем казалась такой.

— Опять тортиками стресс заедаешь?

Улыбнувшись, решила не вступать в полемику. Все равно я ничего никому не докажу. Я так и останусть подурневшей, пополневшей неудачницей, которая сидит на шее Игоря.

— Слушай, Кира. Тебе и правда стоит есть меньше хлеба. Вы не обсуждали с врачом диетическое питание?

— Мы обсуждали с врачом план лечения. Диета в этот план не входит.

— Не зря природа такие препоны ставит. Если не дано, значит не дано. Я вот Игорем забеременела быстро… — сделав очередной выпад в мою сторону, свекровь переключилась на своего сына. — Я там приготовила свежий суп. Пойдемте, накормлю вас.

Игорь ушел мыть руки, а свекровь торопливой пташкой метнулась на кухню. Я же, продолжая приходить в себя, сидела на пуфе и переваривала очередную порцию любви. Это уже стало своеобразной традицией, наши такие словесные перебранки. Игорь никогда в них не вмешивался, не защищал меня. Предпочитал переждать. Я всегда видела в этом уважение к матери и благодарность за то, что она вместе с мужем в свое время выделили Игорю изрядную сумму для открытия своего бизнеса.

Но я в их бизнес-план никогда не вписывалась, нужно честно это признать. Сначала я была без роду-племени, потом обвинения перешли в русло “ни кожи, ни рожи”. После я стала трудоголиком, плохо заботилась об Игоре, потом стала неумехой. Финалом была моя ущербность — я никак не могла забеременеть, лишний вес стал вишенкой на торте. Хотя я всего лишь перешла из сорок четвертого размера в сорок восьмой, но каждый раз меня тыкали во все это, навязывая очередные комплексы. Тыкали меня без опасения получить отпор. Лариса никогда не лезла в мою семейную жизнь, а Игорь соблюдал нейтралитет.

Последняя капля. Она переполнила чашу, выплеснула все обиды и позволила мне посмотреть на все другими глазами. Исчез ореол идеальности вокруг Игоря, я уже не казалась такой плохой на его фоне.

— Кира, где ваши красивые тарелки? Почему вы едите из непонятной ерунды? Когда ты уже поймешь, что стол — лицо квартиры?

Алла Эдуардовна еще много чего говорила, полностью оправдывая свое высокое звание свекрови. Я же слушала и трезвела. Не понимала только одного: зачем Игорь женился на мне?

Бойтесь своих желаний

Оля была права: мы с Игорем всегда казались крепкой парой. Вернее… Я и правда так думала, а сейчас все рассыпалось по частям. Можно было бы во всем винить Игоря, но чувствовала, что было что-то еще. Мой характер, моя покладистость, податливость, если не безвольность. Лара всегда меня называла если не оконной замазкой, так куском пластилина. Только ощущение вины и гнало меня вперед, то самое ощущение, когда чувствуешь кожей каждый косой взгляд и понимаешь, что постоянно делаешь что-то не так.

Лара не просила родителей рожать так поздно, не просила себе сестру, как и не просила их безбожно пить. Родители тоже как-то не слишком мягко намекали, что я всегда во всем виновата. Сначала говорили, потом пили, позже в пьяной горячке извинялись. Так и Лара, она никогда не попрекала меня куском хлеба, но я буквально кожей ощущала, как с каждым днем становлюсь для нее непосильной ношей.

Игорь казался мне если не избавлением, так тем счастьем, которое я всегда ждала. Свекровь оказалась первым в моей жизни человеком, который открыто и явно не любил меня. Вот она-то не стеснялась в выражениях, четко обрисовывая все проблемы, которые я создаю. Я относилась к этому как к чему-то… разумеющемуся. Я ведь для всех обуза, так почему Игорь исключение? Только вот он меня любил, любил по-настоящему, он был в моих глазах таким добрым, заботливым и хорошим, что я всегда старалась не быть этой самой обузой. Во всем его поддерживала: в бизнесе, в увлечениях, во всех начинаниях. Я думала, что мы всегда будем идти плечом к плечу, не давая друг другу упасть или увязнуть.

Но это открытие будто развеяло дым и гарь, чтобы я увидела тот самый маленький огонек, который чадил и был источником непроглядной завесы.

Игорь не идеален, далеко не идеален. Это я сама себе сотворила кумира.

Теперь я и вовсе задумывалась о том, а… любил ли меня когда-нибудь Игорь? И любила ли я его? Может, это не любовь?

— Что ты сидишь сонной курицей? Тебя сколько не было, Игорь что есть будет?

Свекровь, проходя мимо, ненароком буркнула себе под нос, но так, чтобы я услышала. Меня это задело и отрезвило. Обычно я в полемику не вступала, а сейчас так захотелось что-нибудь сказать, что даже язык зачесался.

— Ну? Домработницы у вас нет!

Я молча, исподлобья, смотрела на свекровь и пыталась понять, была бы эта женщина довольна хоть кем-нибудь, кроме своего Игоря? Если на моем месте оказалась другая? Да хотя бы та самая страстная, молодая и задорная Инна. Свекровь бы ее одобрила?

— Может, Игорю другую жену себе завести? — сказала все ровным, спокойным голосом. — Вы были бы рады, если мы развелись?

Мой вопрос застал ее врасплох. Хватая напомаженными губами воздух, свекровь не верила своим ушам и туго соображала, чтобы ей такое ответить, чтобы ее слово осталось последним.

— Найдите другую жену Игорю.

Похоже, что я вогнала Аллу Эдуардовну в полнейший ступор. Каждая моя озвученная мысль ломала все ее стереотипы. Я сбила программу поведения, и теперь женщина судорожно решала, как ей быть.

При мне ни разу свекровь не заводила тему про развод, но Игорь сам рассказывал, что его мать мечтала о более выгодной партии. Только вот никак не могла больную точку у своего сыночка, чтобы на нее надавить.

Сейчас же я озвучила ее мечты: найти новую невестку, которая стала бы идеалом. Будь такое возможно, конечно. Насколько я была тихой и покладистой, но свекровь не устраивала: за мной не было тяжелой золотой мошны.

— Почему вы замолчали? Найдите ему другую, если я такая плохая. И будете все счастливы…

Про себя же подумала, что, может, это и правда идеальный выход. У меня не было желания возвращать Игоря: насильно мил не будешь. Я могла его любить сколько угодно, но он провел четкую черту — меня любить и уважать Игорь не собирается. Что-то за это время надломилось в наших отношениях, пока окончательно не сломалось под гнетом разных обстоятельств.

Я видела это как громадный карточный дом, разрушающийся прямо на моих глазах. Поздно было искать ту карту, с которой и началось все падение. Оставалось только ловить остатки былого счастья.

— Будь моя воля, вы бы никогда с Игорем и не поженились! Но он весь в отца, такой же упрямый, беспринципный и настойчивый, — Алла Эдуардовна вдруг вздохнула и зачем-то вкрадчивым голосом закончила. — Не пытайся менять Игоря или идти против него, закончится все плохо. Поверь, я прожила в браке больше тридцати лет. А Игорь… Игорь в некоторых вещах намного круче своего отца… Так где же эти тарелки? Чего расселась?

Все вернулось на круги своя. Я слушала свекровь и подспудно понимала, что в ее семейной жизни тоже была драма, только она смогла ее преодолеть. Может… Может это было нормой в их семье? Только Алла Эдуардовна выступала скрепами и смогла жить в таком аду, но это не по мне.

— Не реви и перестань сидеть бабой на чайнике. Не ты первая, кому муж изменил. У тебя будет ребенок… — Алла Эдуардовна уже успела подставить табуретку и залезть с проверкой в верхние шкафы кухонного гарнитура. — Игорь счастлив — прекрасный подарок к сорокалетию. Забудешься в материнстве. Ребенок все углы сгладит… Сама не заметишь, как бега налево перестанут волновать.

Карточный дом упал на меня и придавил всем своим весом. Он не был легким. Я слушала свекровь и недоумевала: неужели так живут… все? Это норма, когда изменяют, пьют и поднимают руку? Деньги, статус, образование ничего не меняют.

Игорь никогда не изменится. Никогда.

Горькая правда

Я открыла для себя мир электронных объявлений. Раньше приходилось все ногами или по знакомству, сейчас же можно было найти работу удаленно. По корочкам я давно получила пятый разряд, на шестой даже не замахивалась. Не было сил и времени.

Все казалось так легко, пока не натыкалась на некоторые примечания. Возраст, наличие детей. Я перешагнула порог в тридцать пять лет и была беременна, в теории у меня появится скоро ребенок, а это сразу урезало вакансии. Оставались не самые лучшие варианты с такой зарплатой, что ее едва бы хватило на съем квартиры.

Если я сама себя прокормить не смогу, то как же быть с ребенком? Игорь будто знал, когда наносить удар в спину. У меня развивалась паранойя, потому что с каждой минутой крепла уверенность, что все это — игра, ловкая и мерзкая.

С беременностью мало что изменилось, за исключением того, что спали мы все-таки раздельно: к наставлениям Галины Николаевны Игорь относился к священным скрижалям. Не скажу, что меня это расстраивало. От заверений мужа, что он и его любовница постоянно проверяются на инфекции, становилось еще гадостнее.

Марта так до сих пор и не ответила, поэтому единственным слабым шансом для меня оставалась сестра, но эта призрачная надежда таяла как апрельский снег под жарким солнцем.

— Все еще любишь смотреть на проспект?

Лара, окутав меня сладковатым шлейфом любимых ею жасминовых духов, села за столик и требовательно хлопнула ладонью по своей сумочке. Всегда так мобильник проверяла. Я очнулась от забытья и очистила историю браузера на смартфоне: еще чуть-чуть, и мне начнет казаться, что Игорь за мной следит.

— Да. Наблюдение за толпой меня успокаивает, — рассеянно ответила и заправила прядь волос за ухо. — Издалека люди напоминают муравьев. Как твои дела?

— Ничего, помаленьку. Лечимся, обследуемся. Ищем хорошего физиотерапевта.

— Давай я узнаю? — перевела взгляд на сестру и невольно поймала себя на мысли, что Лара — копия мамы. — Потом позвоню тебе.

— У Игоря будешь разрешения спрашивать? — сестра ловко меня подколола, едко ухмыльнувшись. — Вдруг запретит?

— Он ничего не узнает… Я о нем и хотела поговорить.

Лара будто и не слушала меня. Махнула рукой и подозвала официанта, повернувшись ко мне боком. Да, сестра с возрастом все больше и больше походила на мать. Густой волос, прямой и тяжелый, насыщенного каштанового цвета, легкая россыпь веснушек на белой коже и каре-зеленые глаза. Мне от мамы достались только волосы, да и то они были скорее медного цвета с рыжеватым отливом.

— Удивительно… — Лара, сделав заказ, будто бы вернулась к далекому прерванному разговору. — Что же ты такого хочешь рассказать про своего мужа?

— Он мне изменяет.

Эта новость не прозвучала громом среди ясного неба. Лара лишь вскинула брови, отодвинула в сторону меню и сложила руки на столе. Уткнувшись в меня взглядом, сестра покачала головой:

— Твой Игорь всегда был с приветом. Он только изменяет?

— Что значит только?

— Кира, милая, походы налево — лишь маленькая слабость, с которой легко можно смириться. Есть много других грешков, которые могут разрушить любой крепкий брак.

— Ты предлагаешь мне просто закрыть на это глаза? — опешив от услышанного, поперхнулась воздухом. — Просто смириться?

— А что тебя так удивляет? — Лара деланно повела плечами и подперла подбородок рукой, продолжая сверлить меня взглядом. — Ты ведь закрывала все это время глаза на своего муженька, а тут тебе бревно попало в лицо, и ты не знаешь, что делать?

Сестра на слова не скупилась. Каждой фразой она хлестко отрезвляла меня, будто наотмашь отсыпая пощечины. Словно Лариса ждала этого момента очень и очень давно, когда сможет оправданно и безнаказанно высказать всю правду.

Скажи она мне это на месяц раньше, я бы ее и слушать не стала. Теперь же приходилось сидеть и краснеть, чувствуя, как начинают болезненно пунцоветь щеки и кончики ушей.

— Он всегда был мразью. Для него люди — грязь на ботинках! Деньги, деньги, деньги… Ты даже не помнишь, что он в загс тебя потащил только после продажи квартиры. А его мать? — Лара будто карт-бланш получила. — Он любит только себя.

— Ты…

— Что я? Я не такая, как ты, Кира. Ты вся в мать. Размазня бесхребетная. Об тебя все ноги вытирали всегда, а тебе все божья роса! Когда Егор только руку на меня поднял, я его сразу сковородкой остудила. Мы с ним не то что соль, мы… — Лара распалилась, изливая мне все, что накипело. — Пережили это, только я не молчала. А ты терпишь, молчишь и сглатываешь любую обиду. Будто все так и должно быть. Никогда не уйдешь от Игоря. Будешь терпеть все. Да и куда? Ты за все это время стала изнеженной. Деньги, спокойная жизнь в болоте для тебя важнее. Будешь жить и терпеть.

— Я работу ищу! — возразила, набирая побольше воздуха. — И от Игоря уйду. Точка.

— Тогда уходи поскорее, чтобы хлебнуть сполна и к родам иметь полный мешок ощущений. Потом твой Игорь извинится, подарит миллион алых роз и пообещает вагон и маленькую тележку всякого. Ты растаешь, захочешь стабильности и сытости и вернешься к нему. И на этом все кончится.

— Зря ты так обо мне думаешь. Очень зря…

— Не зря, Кира, — Лара склонилась и поманила меня пальцем. — Мать начала пить вместе с отцом, вместо того, чтобы лечить его или уйти. А ты примешь Игоря со всеми его любовницами и детьми.

— Детьми? Нет, — яростно мотнула головой. — Никаких детей!

— Молодец, Кира, продолжай верить этому козлу. Пусть у тебя продолжают радостно ветвиться рога на голове. Будь уверена, что тебе и твоему ребенку не достанется ничего. Ты такая вялая нюня, да еще доверчивая. Дашь тебе пустышку, скажешь — конфета, ты и рада обманываться. Жизнь тебя ничему не учит, — взяв у официанта кофе, Лара сразу приложилась к чашке и яростно выдохнула. — У Игоря не одна любовница и уже точно есть дети. Или будут. Ты готова делить с кем-то не только кровать, но и кошелек и бизнес? Готова? Тогда позвони мне, когда окажешься на улице.

Миссия невыполнима

Это было уже седьмое кафе. И оно стало очередным в списке, вычеркнутым. Моя беременность была красной тряпкой для быка — никто не желал связываться с такой обузой. Оля, конечно, предложила помощь, но… От слов Лары мне стало не только больно и обидно, но и кое-что понятно. Я могу рассчитывать только на себя, потому что все в этом мире очень изменчиво. Прежде, чем рвать с Игорем, мне нужен хоть какой-нибудь дешевый, пусть и не очень надежный, но парашют.

— Ладно, Кира. На сегодня остался еще один адрес: кондитерская на Коллонтай.

Ехала я туда, ни на что не рассчитывая. Просто потому что. Ехала и думала, как же жить дальше? Лара права? Я такая, как мать? Вот почем меня Игорь выбрал, потому что я ни рыба, ни мясо? Дурочка наивная? Я… я сама Игоря таким сделала?

Я решила, что если не работу, так просто поем пирожных или возм кусок торта. После новости о любовнице не могла даже испечь что-то нормальное. Всегда же старалась для Игоря, а не для себя. Одно дело работа, а другое — семья.

Кондитерская нашлась на углу. Небольшое помещение, чистое. Два больших витринных окна и яркая оранжевая вывеска с незатейливым названием “СладкоЕЖка”. Сама вывеска в форме ежа, а рекламный стенд у входа был украшен таким же зверьком в оранжевом фартуке.

Изучив входную группу, оценив все плюсы, несмело зашла внутрь. Я успела насчитать только два свободных столика, хотя время было самое что ни на есть мертвое.

— Кира?

Услышав знакомый голос, вздрогнула и обернулась.

— Марта?!

— Вот уж не ожидала тебя тут увидеть… — Марта, с именным бейджиком и улыбкой до ушей, встретила меня в шоколадного цвета брючном костюме и с привычной ершистой прической на голове. — Как тебя занесло в наши края? Да еще одну?

— Я… Я работу ищу, — неуверенно вцепилась в сумку и покраснела. — Прости, что я не звонила… Вернее, поздно звонить начала. До тебя не дозвонилась.

— Слушай, Руслана нет пока. Давай у стойки встанем, чуть-чуть поговорим.

Марта позвала старшего официанта и выкроила несколько минут для торопливой беседы. Я заказала чай с молоком и кусочек “Наполеона”.

— Я номер сменила, причем давно. Не дозвонилась бы все равно. А ты звонила? — Марта искренне удивилась и мельком обвела взглядом зал, продолжая все контролировать. — Игорь мне ясно дал понять, что нам не по пути. Некрасиво расстались, очень. Так что пришлось попотеть, чтобы найти местечко. А тебе работа зачем? Неужели “Метрополь” все? Я слышала, что третий ресторан открывается.

— Это не “Метрополь” все, а я все, — ухмыльнулась и постаралась не расплакаться. — Брак все. Мне работа срочно нужна, вот хожу, ищу. Давно я не работа вплотную, да еще… беременна.

— Кира…

Марта спала с лица. Не зная, что и говорить, она отводила взгляд, стараясь держать себя в руках.

— Послушай, мне правда жалость сейчас не нужна. Пожалели и приласкали, я работу ищу. Значит, владельца сейчас нет?

— Руслан и не возьмет тебя. Тут нужно работать, не разгибая спины: зал, заказы и доставка. Бешеный поток. Не думаю, что беременная ему подойдет. Я не сомневаюсь в твоем профессионализме, Кира, ты крутой спец, но…

— Не извиняйся, — вздохнув, грустно улыбнулась. — Я уже привыкла это слышать и ни на что не рассчитываю. Вряд ли работу найду.

— Ты, может, заказы возьмешь?

Я молча посмотрела на Марту.

Какие могут быть заказы? Я дома как в тюрьме. Оля, конечно, поможет, но не будет же она меня содержать полтора года, прежде чем я смогу пристроить ребенка и устроиться на работу. Да даже полгода… А беременность? Сяду Оле на шею? Если что-то случится?

Наверное, ситуация с Игорем не настолько меня допекла, что я не готова бросаться в омут с головой.

— Что случилось, Кира? Ты какая-то нерадостная, хотя… я думала тебя поздравить с беременностью.

— Знаешь, я даже не мог описать тебе все, что произошло. Все так закрутилось, сама многого не понимаю. Похоже, Игоря никто не знал. У него любовница, Марта, но он не хочет разводиться со мной. Представляешь? Я должна рожать, а он…

— Тебе странно будет слышать, что я не удивлена? — Марта тяжко вздохнула и впервые за все время посмотрела мне в глаза. — Он Костю уволил одним днем. Знаешь за что?

— За что?

— Костя видел что-то, да сказал, что… не посмотрит на то, что он начальник и даст ему в бубен. Так и сказал. А когда я начала спрашивать про Костю, на меня повесили растрату, затем и недостачу. Я еще и выплачивала Игорю, почти триста тысяч.

— Марта, — всхлипнув, зажмурилась. — Это Игорь? Это наш Игорь? Что же произошло? Когда я все пропустила?

— Игорь наш звезду поймал, — Марта фыркнула и бросила взгляд на часы. — И решил, что это его звезда, личная. Вот и пошли в мясорубку Костя, я. Дошла очередь и до тебя.

— Любовь настолько слепа? Или глупа?

— Просто ты всю жизнь искала кого-то, кого можно было бы любить. И кто любил бы тебя. Кира, — Марта вдруг взялась за мою ладонь, — не забивай себе голову. Я себя кляну, что не ушла вовремя, как Костя. Тебе нужно бежать, пока не пошла на дно вместе с ним… Ладно, мне нужно работать. Оставь свой номер телефона, я поговорю с Русланом и перезвоню тебе, если что-то изменится. Хорошо?

Я кивнула и взялась за ручку, чтобы нацарапать на визитке свой номер. На всякий случай оставила и Олин номер, заодно и взяла контакты Марты. Доедая вкусный “Наполеон”, ощущала себя почти как дома. В этой кондитерской было уютно, тепло и светло. Было видно, что и коллектив дружный и хороший.

Задумчиво допила чай и не сразу заметила, что мой телефон мигает и вибрирует. На экране было уведомление: умудрилась пропустить два звонка. Номер незнакомый. Подумала было, что это перезванивают по поводу работы и торопливо нажала на вызов.

Длинные гудки вселили в меня надежду, но все оборвалось, когда я услышала елейный женский голос:

— Кира? Здравствуйте, это Инна.