Измена между нами. Спустя годы

Глава 1

Валерия Даль & Лена Голд

— А сколько мальчику лет? — Никита проводит по волосам, пятерней зачесывая их назад.

— Мне вот, — гордо демонстрирует Ярослав четыре пальца, сразу поняв, что речь идёт про него.

Я хочу исчезнуть, сбежать, скрыться. Так не должно было случиться.

— Диана, остановись! — Никита поднимает меня, когда я нервно пытаюсь застегнуть сандалии Ярославу. — Ты ребенка пугаешь. И чего ты сама боишься?

— Ничего, — вырываю руку, покосившись на воспитателя. — Мне точно бояться нечего.

— Ему четыре года, а не три, — напоминает тихо Никита. — Ты мне солгала. Почему? Не потому ли, что он мой? Это мой сын, Диана?

Вот и все…

Я любила его больше жизни. Но он солгал мне... Оказался женат. Пришлось сбежать, чтобы не ломать чужую семью... С его малышом под сердцем.

Но жизнь полна сюрпризов. И вот мы встретились вновь спустя несколько лет. Он обвиняет меня, что я скрывала его сына, и грозится отомстить за это. Но я буду сражаться за своего ребенка до конца!

Глава 1

Я осматриваю накрытый стол и удовлетворённо улыбаюсь. В последнее время улыбка и так почти не сходит с моего лица. И ведь говорят, что первая эйфория быстро проходит, но нет, меня она все больше и больше переполняет с каждым днём.

Да, как тоже говорят, любовь нечаянно нагрянет. Она не спрашивает, когда и к кому приходить. А те, кто утверждает, что ему сейчас не нужны отношения, что не время… Это они просто не встретили тех самых.

“Выезжаю из офиса”, — отвлекает меня от романтических мыслей сигнал телефона, и моя улыбка становится ещё шире.

И я даже не обращаю внимания, что сообщение такое короткое и без привычных ласковых слов и обращений. Торопится ко мне.

Вчера Никита не смог ко мне приехать, сказал, что у него важная встреча с партнёрами из Китая. Я хотела спросить, что ему мешает приехать потом, но вовремя прикусила язык. Не хотела показаться слишком навязчивой. Но Никита пообещал, что завтра, то есть уже сегодня, приедет после работы и у него ко мне важный разговор.

Обычно после подобных слов люди думают о плохом, но у меня для этого не было повода. Наоборот, я думаю, что в наших отношениях начнется новый этап. Не предложение руки и сердца пока, но ещё один шаг к этому.

Телефон снова подает сигнал, но на этот раз звонок. Смотрю на экран. Машка… Коллега и, наверное, можно сказать, моя приятельница.

Вздохнув, уже думаю не отвечать, но совесть не позволяет. Наверняка же у нее что-то случилось, если звонит в такое время. А ведь у нее были планы на этот вечер.

— Слушаю, Маш, — все же отвечаю, выключая духовой шкаф.

— Диана, — всхлипывает она в трубку, а потом начинает горько и навзрыд рыдать. — Он… он…

Так, понятно. Очередная любовная драма у Машки. Ее постоянные рассказы напоминают какие-то эмоциональные качели и прочие “прелести” нездоровых отношений. Ну а чего она хотела, когда связывалась с женатым мужчиной?

И снова вспоминаю Никиту, радуясь, что именно в него влюбилась. В такого надёжного, уверенного в себе, с которым не надо встречаться урывками, а потом смотреть, как он ликвидирует улики наших встреч.

Да и делить мужчину с кем-то… Наверное, я слишком брезгливая для подобного. Как представлю, что он проснулся утром с женой, она его целовала на прощание, а потом то же самое делать.

Ну нет… Мерзость.

— Что он? — машинально спрашиваю у Маши, которая уже немного притихла.

— Он говорил, что не спит с женой, они просто живут пока вместе, а оказалось, что она беременна, — все еще прерывисто от остатков своей истерики объясняет она, а я только глаза закатываю. — Он меня бросил! — идет она на очередной виток рыданий.

Я только качаю головой, глядя в окно, следя за каждыми мелькнувшими фарами, не остановится ли машина у моего подъезда.

Сейчас Маше бесполезно объяснять, что подобная сказка стара как мир. Да сколько таких историй!

Я с женой просто живу…

Моя жена неизлечимо больна, я не могу ее бросить…

Понятно, что влюбленная женщина хочет верить, думает, что вот именно у нее все по-настоящему. Но неужели непонятно, если жене с тобой изменял, то и тебе изменять будет?

— Маш, ты… — я не знаю, какие слова поддержки найти, потому что с самого начала не поддерживала ее отношения, но тактично молчала, ведь она никого не слушала — просто хотела выговориться.

То захлебывалась от счастья, то от слез… Снова провожу аналогию. Меня Никита никогда не заставлял плакать. Ничего не делал, ничего не говорил. Ни разу не заставил даже усомниться в нем.

— Дура? — подсказывает Маша. — Я же люблю его-о-о… — вопит так, что приходится даже телефон от уха убрать.

Разве любовь должна быть такой? Не сказать, что у меня большой опыт в любовных делах, но я никогда не рыдала вот так… отчаянно, безысходно, будто моя жизнь закончилась.

— Машка, завтра будет новый день. Знаешь, не зря говорят, что утро вечера мудренее, — может, я говорю банальности, но других слов нет.

— Ясно, — шмыгает она носом и, не попрощавшись, бросает трубку.

— Вот и поговорили, — задумчиво смотрю на погасший экран.

“Сейчас у мужиков надо паспорт проверять при знакомстве и телефон периодически”, — тут же прилетает в мессенджер от Машки.

Я ничего на это не отвечаю. Вот так один человек может подорвать доверие ко всем мужчинам. Но она с самого начала знала, на что шла.

И да, мне ее жаль, только… Может, грубо прозвучит, но сама виновата. А ещё же и сама забеременеть быстрее хотела, чтобы наконец ее мужчина быстрее сделал выбор в ее пользу.

— Случилось что-то? — мягкий голос Никиты раздается за спиной, а потом я чувствую его теплые руки на своей талии, на животе.

Глава 2

Никита тоже машинально бросает взгляд на мой телефон и хмурится.

— Это от кого? — нарушает он тишину, которую разбавляет стук в моих ушах, но его, конечно, слышу только я. — И кого ты должна оставить в покое?

Хороший вопрос. Моя первая мысль, само собой, была о Никите, но он ведёт себя так, будто его это никоим образом не касается.

— Я… — даже не решаюсь признаться в своих мыслях.

Впервые за все время, что мы с Никитой вместе, я боюсь ему что-то сказать! Что он тогда подумает? Что я в нём сомневаюсь? Что не доверяю ему?

— Ты?.. — поторапливает он меня, выжидательно глядя.

— Наверное, номером ошиблись, — говорю и опускаю взгляд на свои руки.

— Ты совершенно не умеешь лгать, Диана, — вздыхает он с печалью. — Ты подумала, что это касается меня, — не спрашивает, а утверждает. — Или есть ещё кто-то?

Резко вскидываю голову. Теперь не тревога жжет в груди, а обида. Это он намекает, что?..

Лицо Никиты расплывается от набежавших на глаза слез. А ведь ещё полчаса назад я думала, насколько у нас все идеально. Как в сказке, как в хорошей книге.

Но, кажется, сейчас у нас случится первая ссора. И я совершенно к этому не готова. Нет, я уверена, что оскорблять друг друга и бить посуду мы не станем. Но ссоры тоже бывают разными.

— Никита, — стараюсь говорить ровно и спокойно, но голос предательски дрожит, все же подводит меня, — твой вопрос меня оскорбляет. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя!

Прикусываю губу. Я впервые это сказала. Да, точно впервые. И признание так легко сорвалось с губ, как будто я репетировала каждый день.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — Никита вытирает большим пальцем сорвавшуюся и покатившуюся по щеке мою слезу. — Видишь, — улыбается он, — как одно сообщение вызвало взаимные упрёки. Я верю тебе и попрошу доверять мне. Давай перезвоним и спросим, что там шутник такой. Или кто по правильным цифрам попасть не может.

А ведь это самое логичное решение. И на громкую связь поставим. И Никита прав. Одно нелепое сообщение заставляет сомневаться. А мы ведь должны доверять друг другу, иначе наши отношения ничего не стоят. Быть всегда счастливыми в жизни невозможно, возникают иногда недопонимания, даже у нас с Никитой, как оказалось, но мы должны разговаривать и решать все вместе.

Я уверенно беру в руки телефон и, не дочитав до конца сообщение, звоню по номеру, с которого оно пришло.

Раз звоню… Второй. Третий.

Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети…

— Значит, не судьба, — резюмирует Никита, разводя руками. — Завтра утром попробуем, если ты хочешь.

Вбиваю номер в мессенджеры, но они утверждают, что абонент ими не пользуется. В наше время ещё такое бывает?

— Не хочу, — качаю головой. — Я тебе верю.

— Имя тебе, Диана, — Никита берет меня за руку, и в его голосе появляются игривые нотки: — А что у нас на десерт?

Намек понятен. И я чувствую, как от одного его взгляда во мне все искрить начинает. И очень скоро эти искры разожгут пожар. С ним всегда так. Мы без слов понимаем друг друга, чувствуем друг друга, угадываем желания…

В итоге со стола я убираю уже после полуночи и снова со счастливой улыбкой на лице. Я уверена в Никите. И я не пытаюсь себя в этом убедить, а именно чувствую.

У нас даже не ссора была, а мелкое недоразумение, которое мы быстро разрешили. Поэтому засыпаю я, уже успокоившись, а самое главное — рядом с любимым мужчиной…

Кажется, это не будильник врывается в мою голову. Нет, это мелодия звонка, причем не моего. Никита начинает ворочаться рядом, а потом раздается его сонный голос:

— Слушаю. Да, — говорит после небольшой паузы. — Хорошо, сейчас приеду. Ничего без меня не предпринимайте. Черт, — тихо ругается он уже, судя по всему, не в трубку.

— Что такое? — чуть хрипло произношу, окончательно просыпаясь.

— Надо ехать, малыш, небольшая проблема, — Никита целует меня в щеку. — Я позвоню, как разберусь.

— Работа? — все же поднимаюсь вместе с ним. — Кофе сделать?

— Что? — он, кажется, меня даже не слушает. — А, да, работа. И на кофе нет времени.

Никита собирается быстро, как солдат после команды. Ещё раз целует меня на прощание и, не дожидаясь лифта, бежит вниз по лестнице. Я закрываю дверь и иду на кухню. Завариваю чай и устраиваюсь за столом, глядя на черный экран телефона. Сообщение я вчера до конца не дочитала и не стёрла его.

Будем считать это женским любопытством. Уверена, что ошиблись номером. Сейчас точно уверена, когда вчерашние эмоции улеглись и на их место вернулся здравый смысл.

Я вспоминаю все то время, что провела рядом с Никитой. Он не прятал телефон, не уходил разговаривать на балкон или в туалет. Никаких предпосылок к тому, что я у него не одна.

И ведь если слова могут быть лживыми, если улыбки могут быть фальшивыми, то взгляды, прикосновения никогда не обманут. Да и зачем Никите все это разыгрывать? Для забавы? Как будто у него других дел нет!

“Оставьте его в покое. Давайте встретимся завтра, и я все объясню. Возможно, вы и не знаете, что он женат, но я захвачу с собой свидетельство о регистрации брака”. И адрес, где меня… Точнее, не меня будут ждать.

Никаких угроз, вежливое обращение на “вы”. Да вчера, видимо, просто кармический день был для всех любовниц. Сначала Машка со слезами, потом ещё кому-то отправили вот такой текст.

Стираю сообщение и иду собираться на работу. Хватит думать о вчерашнем. И это точно не о Никите. Женатые мужчины не ночуют пять дней в неделю у любовниц, да и наверняка нервничают, постоянно глядя на часы, если находят время для секса с другой женщиной.

Нет, это точно не о Никите…

Маша на работу сегодня не вышла, взяла больничный. Ну, с мамой, которая работает терапевтом, это не проблема. А вот мне приходится брать срочные дела, которые мы всегда раскидывали на двоих. Только к обеду наконец поднимаю голову от бумаг и отрываю глаза от компьютера. Устала, как будто уже полный рабочий день прошел, причем очень загруженный.

Глава 3

Когда первый шок от неожиданного визитера проходит, я улыбаюсь, а потом ныряю в большие объятия.

— Лешка! — радостно утверждаю, как будто он может прямо сейчас испариться.

— Привет, мелкая, — отвечает двоюродный брат, целуя меня в макушку. — Думал, уже не дождусь тебя.

— Так почему не позвонил? — отстраняюсь и снова с удивлением смотрю на него. — Ой, точно, ты же большой любитель сюрпризов, — тут же смеюсь. — Идём в квартиру.

Пока поднимаемся, забрасываю Лешку вопросами, что он ни на один не успевает ответить, только смеется и качает головой. Мы так давно не виделись… Лет восемь точно, как он уехал покорять Москву с одним рюкзаком вещей и большим чемоданом амбиций. Родителей-то своих, конечно, навещал, но вот в его приезды у меня никак не получалось вырваться за двести километров к тете Вере то из-за учебы, то из-за работы. А Леша со своим развивающимся бизнесом вечно от них срывался и не мог сделать крюк по дороге ко мне. Так что мы ограничивались звонками и видеосвязью. Правда, в последнее время всё реже и реже. Жизнь… Так бывает.

— Даже не верится, что ты приехал ко мне, — смотрю на возмужавшего брата во все глаза, когда мы устраиваемся на кухне. — Рассказывай наконец-то уже.

Я начинаю суетиться с ужином, кофе, а Лешка подходит к окну и смотрит вниз.

— Слушай, эта машина с вашего двора? — спрашивает он, как будто вовсе не слышал меня. — Часто ее здесь видишь?

Я застываю истуканом посреди кухни. Какая машина? Но все же подхожу к Леше и, поняв, что он о старенькой неприметной иномарке, пожимаю плечами.

— Вроде бы не видела. Да при чем тут вообще машина? — не понимаю я. — Лешка, в чем дело-то?

— Да, видимо, я слишком мнительным стал, — он подмигивает и наконец-то устраивается за столом, хлопнув по нему ладонями. — Я тебя около часа ждал, а в тачке мужик какой-то сидит, не выходит. Сидел уже, когда я приехал, вроде до сих пор сидит.

— Ой, — отмахиваюсь я. — С таким же успехом соседи могли подумать, что ты подозрительная личность в нашем дворе. И вообще, — упираю руки в бока, — ты расскажешь наконец, какими судьбами ко мне?

— Навестить любимую сестрёнку, — выдает он с такой улыбкой, с которой обычно говорил бабушке, у которой мы в деревне проводили лето: “Ба, это не я!”

— С тетей Верой… — становлюсь серьезнее.

Вот эта человеческая природа! Сразу мысли о чем-то дурном.

— С мамой все отлично, — вот этим словам я точно верю. — Я как раз от нее еду, вот и решил заскочить к тебе. Сто лет в этом городе не был, но дом сразу нашел. Ладно, чем брата кормить будешь?

Из горячего у меня только наш с Никитой вчерашний ужин, который и подогреваю. Ещё быстро нарезаю салат, пока Леша мне всё-таки рассказывает о прелестях Москвы и перспективах в ней.

— Ты меня много раз приглашал, — вспоминаю я. — Да все как-то не удавалось выбраться. И что, в Москве совсем недостатков нет?

Подозрительно прищуриваюсь, глядя на Лешку, который с аппетитом уплетает ужин. Брат неопределенно пожимает плечами, а я точно уверена, что не просто в гости он приехал.

— Диана, — говорит Леша, приступив уже к кофе, — я на самом деле к тебе с предложением ехал. Но, конечно, и повидаться. Только сейчас не знаю, стоит ли его озвучивать… — он стреляет глазами в сторону коридора. — У тебя мужские вещи дома. Немного, правда, но есть. У тебя серьезно?

— Определенно серьезно, — ни на йоту не задумываясь, отвечаю. — Мы пока вместе не живём, но… Так, подожди, а что за предложение?

— Слушай, вот ты окончила университет три года назад, причем окончила хорошо, если не приукрасила. Ладно, шучу, — брат поднимает руки, заметив, что я поджала губы. Только с ним вот так можно. Сделала вид, что обиделась, старший брат тут же идёт на попятную. — Работаешь в среднестатистическом офисе за не очень высокую зарплату, как я думаю. За все это время никаких повышений, в перспективе, думаю, они тоже не наблюдаются. Не хочешь изменить свою жизнь?

Лешка замолкает, а мой мозг усиленно переваривает информацию. Намек я поняла, судя по всему, правильно. Да и в тактике переговоров явно братишка поднаторел. Сначала обрисовал мою безрадостную карьеру здесь, потом задал наводящий вопрос, а сейчас ждёт, пока я все переосмыслю.

Но нет!

Я не могу уехать от Никиты. А у него здесь не такая бесперспективная жизнь, как Леша обрисовал мою.

— Я ее сейчас меняю, — отвечаю брату. — Я встретила мужчину, которого очень полюбила. Хочу… Хочу с ним создать семью.

Да, мы с Никитой об этом не говорили, но ведь рано или поздно отношениях двоих, которые любят друг друга, к этому и приводят.

— А твой мужчина тебе уже это предложил? — Леша не насмехается, спрашивает совершенно серьезно. — Знаешь, отношения такая штука… Сегодня есть, завтра нет.

— У нас все не так! — возмущаюсь я, поднимаясь, и иду остервенело мыть посуду.

Слышу даже за шумом воды тяжёлый вздох. И мне даже становится немного не по себе. Может, у Лёшки был печальный опыт в отношениях, вот он и сказал так. А я сразу все восприняла на свой счёт.

— Хорошо, Диан, я тебя понял, — произносит спокойно брат, когда я выключаю воду и поворачиваюсь. — Мы сейчас хотим расширять наше архитектурное бюро, вот и понадобился нам специалист по связям с общественностью. А это как раз твое, а не перебирание бумажек в офисе.

— Спасибо, Леш, за предложение, но я не могу, — улыбаюсь ему. — Не могу и не хочу.

— Я ещё пару дней буду в городе, — удивляет меня брат. — Решил со своими пацанами встретиться. Давно не отдыхал нормально. Ты звони, если вдруг передумаешь.

— Конечно, — отвечаю скорее машинально, ведь точно знаю, что не передумаю.

Моя жизнь здесь, но самое главное — Никита. Я двое суток без него, без его прикосновений прожить не могу. И отношения на расстоянии даже практиковать не собираюсь.

Мы с Лешкой ещё несколько часов болтаем обо всем и ни о чем. Он рассказывает о своих делах, о работе, о планах. Мне особо поделиться нечем, кроме отношений с Никитой. Брат улыбается, когда я с эмоциями, бьющими через край, рассказываю, какой мой любимый мужчина замечательный, умный, интересный и далее по списку.

Глава 4

— Девушка… — наконец оборачиваюсь я к своей гостье, которая уже бесцеремонно рассматривает квартиру, стуча шпильками по полу. — Адресом вы все же ошиблись.

Она, так и не глядя на меня, поправляет уложенные волнами локоны, стряхивает невидимую пылинку с плеча пальчиками с идеальным маникюром. Создаётся впечатление, что не я здесь хозяйка, а она.

Я впервые в подобной ситуации и совершенно не понимаю, как мне реагировать.

— Девушка! — повторяю я громче и настойчивее.

— Наталья, но лучше Ната. Не чужие люди всё-таки. Слышали про теорию шести рукопожатий? — наконец начинает смотреть на меня своим идеально подведенными глазами. — Так вот у нас похожая ситуация, только не с рукопожатиями.

Раз, два, три! Считаю про себя, как будто это может помочь. На сбежавшую пациентку психбольницы она не похожа. Но как тогда объяснить театр абсурда, который сейчас разворачивается в моей квартире?

— Наталья, — обращаюсь к ней максимально спокойно, стараясь собрать мысли, которые разбегаются, как тараканы при свете, — я уверена, что вы ошиблись, но могу вам помочь с поиском нужного адреса.

— Шувалова Диана Денисовна, — начинает она, — родилась восемнадцатого апреля тысяча девятьсот…

— Стоп! — прерываю я, даже руку вперёд выставляю, будто это меня может спасти от того, что эта дама знает мою биографию.

Причем так странно… Я не знаю, почему возникла ассоциация, но было такое ощущение, что она судья, которая сейчас мне вынесет приговор.

— Видите, адресом я не ошиблась, — Наталья улыбается, но мне кажется, словно передо мной кобра, которая готовится к смертельному броску. — И я пришла к вам без скандала, потому что понимаю чисто по-женски.

— Кто вы? — хрипло спрашиваю.

Горло почему-то нещадно начинает саднить. Воздух, пропитанный ее парфюмом, разъедает лёгкие. А ноги совсем перестают меня держать.

— Чашечка чая у вас найдется? Хотя давай на “ты”, — предлагает Наталья и безошибочно определяет, где кухня.

В принципе, в моей квартире заблудиться сложно. Но вот эти несколько шагов, которые я делаю каждый день за десяток секунд, сейчас кажутся мне Китайской стеной.

— Знаешь, я так соскучилась по крепкому кофе, — доносится до меня голос Натальи, которая уже по-хозяйски щелкает чайником. — Но боюсь навредить ребенку.

В моей голове все ещё сумбур. Все внутри протестует, мозг отказывается воспринимать догадки, потому что это меня сломает.

Наконец я нахожу в себе силы дойти до кухни и наблюдаю, как Наталья заваривает чай. Красивая, ухоженная, в идеальном костюме, который подчеркивает не менее идеальную фигуру.

И я такая… Только проснулась, даже не успела умыться и расчесаться. На мне любимая домашняя футболка и спортивные штаны. Макияжа ноль. Мы сейчас с ней как Золушка и принцесса. Как… Нет, хватит сравнений, а то моя самооценка покатится в глубочайшую бездну.

Увидев, что я смотрю на нее, Наталья расстегивает элегантную сумочку и, как мне кажется, медленно, будто смакуя, начинает выкладывать на стол документы.

— Ты, Диана, не захотела со мной вчера встречаться, поэтому я набралась наглости и пришла сама, — ее голос с каждым произнесенным словом меня словно парализует. — Вот свидетельство о регистрации брака, вот мой паспорт, вот, — тут она смотрит с умилением, — снимок УЗИ. Мы с Никитой ждём ребенка.

Последняя фраза как контрольный выстрел. Я не должна при ней… Не должна, но ничего не могу с собой поделать.

Как сломанная кукла, опускаюсь на пол, чувствуя горячие, почти обжигающие дорожки на щеках.

Хочется заорать, что все это неправда! Гнусная ложь, которую эта женщина придумала! Но зачем ей это? Будь это какая-то обиженная бывшая, ограничилась бы сообщениями с угрозами.

Я хочу произнести хоть слово, но не могу. Задыхаюсь от боли, которую мозг все же осознал. Она физическая. Меня словно режут наживую, выкручивают суставы, ломают кости. В груди невыносимее всего — мне сердце достали без капли анестезии. Достали, растоптали, а остатки скормили бродячим собакам.

— Бедная девочка, — Наталья присаживается передо мной на корточки, собирается дотронуться, но я отшатываюсь.

— Уходите, — не прошу, а почти умоляю.

— Как же я тебя оставлю в таком состоянии? — продолжает она говорить вроде бы с сочувствием, но я только чувствую ее превосходство. — Знаешь, Диана, мы обе обманутые женщины. Я не действовала на эмоциях, хотя ты не представляешь, как мне больно было из-за измены мужа. Вот как тебе сейчас. Но ради ребенка, ради всего, что мы пережили, через что прошли… Я готова простить его и сохранить наш брак. Но отпустишь ли его ты?

Что она говорит? Я вроде бы слышу, даже понимаю… Хотя сложно представить эту шикарную женщину рыдающей на полу.

Надо взять себя в руки! Поплачу я потом. Я уже умерла, так что хуже быть не может.

Поднимаюсь и наливаю себе стакан воды. Руки дрожат, зубы стучат, капли стекают по подбородку, но мне плевать.

Мне уже на все плевать!

— Я не встречаюсь с женатыми мужчинами, — произношу, удивляясь, что мой голос звучит уверенно и твердо.

— Многие так говорят, — вздыхает Наталья. — Но любовь…

— Да уйдите же вы! — снова прошу.

— Если ты хочешь побыть одна, то я уйду, — она начинает собирать со стола бумажки.

Бумажки, которые перевернули мою жизнь, разбили меня на куски, которые уже вряд ли можно склеить. А если и можно, то трещины все равно будут видны.

“У них будет ребенок”, — проносится в голове после хлопка двери.

Резко наступившая тишина давит на меня, голова, кажется, сейчас взорвется, а та мышца для перекачки крови, которая осталась вместо сердца, остановится.

Все рухнуло в один момент за несколько минут. Все, что у меня было. Я ведь почти растворилась в этом мужчине. Даже иногда проскальзывала мысль: а какой наша семья будет через пару лет?

А у него уже есть семья. Красавица-жена, скоро появится малыш. Их ребенок будет называть его папой, а не наш с ним!

Глава 5

Сама не верю, что произношу это. Мой кошмар становится реальностью. Ещё вчера я вздыхала, когда Машка плакала в трубку, а сейчас… Сама попала в этот капкан. Но не уверена, что смогу зализать свои раны.

Разница лишь в том, что я не знала. Не знала!

Разве меня это оправдывает? Только если немного.

— Малыш… — Никита поднимается и подходит ко мне, но я выставляю руку вперед, будто обороняясь.

Нет!

Одно прикосновение — и я снова стану податливой куклой в его руках, поверю каждому его слову.

От этого ещё хуже… Что я так хочу ему верить, хотя видела все документы своими глазами. И документы эти не были подделкой. Я видела печати, регистрационные номера — профессиональная отметка. Пусть я была в неадекватном состоянии, но это произошло машинально.

— А ты и меня, и Наталью так называешь, чтобы в именах случайно не запутаться? — я даже смеюсь, но понимаю, что истерика снова ко мне подбирается на своих мягких лапках с острыми когтями.

— Диана, — Никита качает головой, — все не так.

— То есть ты не женат? — уточняю, хмыкнув, и запрокидываю голову.

Он не должен видеть моих слез! Не должен знать, насколько мне больно. Я должна снова закрыться, защититься. И больше… никому не верить.

— Запись о регистрации брака есть, но…

— Хватит! — резко его обрываю. — Расскажешь мне сейчас очередную сказку из тех, которыми неверные мужья пичкают своих любовниц? — спрашиваю, едва сдерживая смех. — Ко мне…

Прикусываю язык, не зная, стоит ли рассказывать о визите Натальи. Она ничего плохого мне не сказала, не называла разлучницей, не проклинала… А если Никита узнает, то не знаю, что он может сделать.

А она беременна!

— Ты дашь мне сказать? — Никита все же сжимает плечи, пытаясь заглянуть в глаза.

А я зажмуриваюсь, потому что хочу поверить во все, что он скажет. Хочу верить, что наши отношения не были насквозь пропитаны ложью. Ложью, где лгали мне и лгали другой женщине.

Спазм стягивает желудок в узел, и я сбрасываю с себя его руки. Не могу поверить, что он приходил ко мне, касался меня, а потом шел к ней.

Ему самому от себя не противно?

— Уходи, — это слово стало девизом сегодняшнего дня.

Я прогоняла сразу его жену, а теперь прогоняю его. Понимаю, что нельзя всю жизнь провести в забытье, в своей конуре, но мне надо просто пережить это.

— Диана, все не так, — устало произносит Никита. — Разве я мог бы проводить с тобой все свободное время, если бы все было так, как ты думаешь?

Его голос обволакивает меня. Хочется уткнуться в любимую, вкусно пахнущую грудь и убедить себя, что все правда. Каждое его слово. Во мне такой раздрай, что я до сих пор не понимаю, как ещё моя психика справляется с этим.

— Диана, я не знаю, откуда ты узнала об этом, но все решится в ближайшее время, — обещает мне Никита. — Этот брак был мне необходим, — он вздыхает, словно не зная, как продолжить. — Черт, в голове все так складно было, а сейчас я растерялся. Малыш, я тебя люблю, ты понимаешь это? Мы же вчера только говорили, что должны доверять друг другу. Верь мне, Диана.

Как же хочу… Но не могу. Я могу услышать что угодно сейчас, могу даже в это поверить, но…

Наталья же беременна! Неужели Никита об этом не знает? Необходимый брак, любит меня, но ребенка сделал с законной женой. Это ведь правильно. Так и положено.

А я кто?

Я любовница, которую он будет кормить завтраками, как всегда бывает. Вот ребенок подрастет — разведусь. Вот ещё чуть-чуть подожди — разведусь.

А я не собачка, которая будет сидеть и ждать. Вздрагивать от каждого звонка на его телефон, ловить каждый миг наших встреч. Наслаждаться урывками иллюзии любви, а потом плакать ночами в подушку.

Я не хочу этого.

Да я просто не смогу так жить!

— Ты мне лгал с самого начала, — голос мой звучит почти как механический, сейчас я не я, а говорят мои принципы. — Как тебе верить теперь? Ты убил во мне веру в себя. В нас… — сжимаю руки в кулаки, чтобы голос не дрогнул.

Наконец поднимаю голову и смотрю Никите прямо в глаза. Он… Может, я фантазирую, но в них отражена боль. В моих, я думаю, ещё хуже. Там не боль — агония. И в ней я тону целый день. А сколько ещё буду тонуть… одному богу известно.

— Диана, да мы с Натой только на бумаге муж и жена! — Никита произносит это так обреченно, будто заранее понимает, что я ему не поверю.

Ага… И ребенок у них тоже только на снимке УЗИ.

Но это я вслух не говорю, потому что не хочу подставлять беременную женщину. Она ни в чем не виновата. Как и я… Наверное. Только Никита.

— Но вы муж и жена, — снова выставляю руку, когда он хочет ко мне подойти. — И я… я уезжаю.

Откуда взялись эти слова, почему они вырвались? Я сама не понимаю. Во мне ни решимости что-то доказывать, но я хочу забыться. Хотя бы попробовать это сделать.

— Куда ты уезжаешь? — хмурится Никита. — Диана, я тебя прошу, не делай…

— Того, о чем пожалеешь? — усмехаюсь, перебив его. — Я уже жалею. Жалею, что…

Не могу договорить. Предательские слезы все же бегут по щекам. Он не понимает, что я сейчас испытываю. Какие бы слова Никита ни сказал — моя вера уже пошатнулась. Точнее, рассыпалась карточным домиком, который мне казался до этого прочным фундаментом, на котором мы должны были построить свое будущее.

— Диана, да я могу приехать с Натальей, она все подтвердит! — Никита похож на загнанного в угол зверя.

Он готов рвать и метать. Ходить из угла в угол, доказывать мне что-то… Но я хочу избавить себя от этого. Пусть я пожалею, но здесь у меня останется квартира, в которую я всегда смогу вернуться.

Только… Только я понимаю, что каждый угол… Да каждая улица этого города будет напоминать мне о нас с Никитой!

— Ещё скажи, что она одобрит наши отношения, — смеюсь я, уже поддаваясь истерике. — Ключи оставь в прихожей. И… будь счастлив, Никита.

— Диана…

— Нет, — в очередной сбрасываю его руку. — Все кончено. Прощай.

Глава 6

Пять лет спустя

— Аудит? — удивляюсь. — С чего вдруг?

Предупреждение о проверке заранее — это хорошо. Но я что-то не припомню за все время, что здесь работаю, хоть одну аудиторскую проверку. И вот нате вам! Получите и распишитесь.

Но это не страшно — я всего-то удивилась. Уверена, что это просто штатный момент, через который проходят многие фирмы. У нас все хорошо, заказы есть, бухгалтерия прозрачна, работаем мы не в убыток себе. Получим аудиторское заключение и продолжим дальше в привычном ритме.

— Придется тебе встретить нашего ревизора, — разводит руками Леша. — Тем более ты знаешь все и обо всем. А у меня встреча в Нижнем. Я постараюсь вернуться как можно скорее, но в тебе, систер, я уверен. Ты прямо расцвела в Москве и стала настоящей бизнес-леди.

— Скажешь тоже, — отмахиваюсь, немного смущаясь. — Я просто работаю. И, Лёш, ты же понимаешь, что не смогу я день и ночь сидеть с аудитором.

— У нас рабочий день нормирован, — брат сразу понимает, что я имею в виду. — И мы оба всегда на телефоне.

— Тогда займусь подготовкой документов для аудита, а ты поезжай собираться, ещё на самолёт опоздаешь, — отправляю Лёшу.

— Есть, босс, — шутливо отвечает он и подмигивает мне. — Кстати, говорят, что наш ревизор — настоящий зверь. Может, включить свое обаяние?

— Лешка… — я только глаза закатываю, качая головой.

Вот сваха! Так и не терпится ему устроить мою личную жизнь. Даже порой не спрашивает, нужно ли мне это.

Когда мы приехали в Москву пять лет назад, я была полностью разбита и уничтожена. И чтобы не думать о Никите, ударилась в работу до седьмого пота, чтобы просто от усталости засыпать без сновидений и без мыслей.

Но Лешка почему-то решил, что клин клином вышибают. И когда он меня вытаскивал в рестораны, знакомил со своими друзьями и знакомыми, то держалась отстраненно-вежливо, пока до меня не дошло, что брат пытается меня вернуть к жизни. Первым порывом было наорать на него и попросить не лезть не в свое дело. Но я прикусила язык вовремя, потому что поняла, что Лешка все делает не из плохих побуждений. Он видел, какой разбитой я была, и хотел помочь. Но брат и без того помог.

Не знаю, что бы со мной было, если бы я осталась в родном городе. Ходить и в каждом встречном видеть Никиту? Сидеть в квартире и вспоминать, как мы там любили друг друга? Или только я любила… Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Москва затянула меня в свой водоворот, может, даже ожесточила немного. Хотя, возможно, дело совсем не в городе, а в уроках, которые меня заставила усвоить жизнь.

— Аудит, — напоминаю я себе вслух, чтобы отогнать непрошеные воспоминания.

Увы, это не так просто. Человеческая память — это не компьютер, где нажатием одной кнопки можно стереть все ненужное. И время… Оно не самый лучший доктор. Оно просто идёт своим чередом, а раны мы сами зализываем. Новые эмоции, смена обстановки, увлечения. Но иногда, вот как сейчас, например, у памяти возникает обострение.

И снова читаешь документы, находишь себе любое занятие, лишь бы не думать.

“Если бы хотел, Ди, — вспоминаю слова брата, — носом бы землю рыл, но нашел тебя и вернул. На коленях бы ползал, пока бы ты не простила. Поверь, когда мужчине нужна женщине, то он в лепешку разобьётся”.

Как бы ни хотелось признавать, но Леша прав. Как бы больно ни было, но я должна была перестать верить в чудо, чтобы двигаться дальше. Только чудо все же случилось… Правда, оно меня сначала шокировало.

— Я тут принесла то, что ты просила, — отвлекает меня Мила из бухгалтерии. — Может, по кофейку, а то выглядишь уставшей. У меня и конфеты вкусные есть.

— Оно само себя не подготовит, — обвожу рукой папки на столе.

— Ой, ты же знаешь, что у нас все в порядке. Прямо как в аптеке, — смеётся она. — Тем более ревизор к нам приедет только завтра. Да ещё неизвестно когда. Знаешь, в прошлой конторе, где я работала, проверки проходили под бутылочку и закуску. Подпись поставят, создав лишь видимость работы, и на этом все.

Может, и так, но чем черт не шутит. Кто-то поверхностно проходится, а кто-то дотошно все проверяет. И если уж Леша меня оставил ответственной, то подвести его я не могу.

Но на кофе перерыв можно сделать, а потом с новыми силами взяться за дело. В принципе, Мила права — у нас все в порядке. Это все моя скрупулезность.

Но, как известно, можно готовиться к чему угодно и с особой тщательностью, только планы ревизоров известны лишь им.

Едва кабинет бухгалтерии наполняется ароматом свежесваренного кофе, как к нам заглядывает ассистентка, помощница и секретарша в одном лице моего брата.

— Там… — шепотом говорит, указывая на дверь, и при этом взгляд у нее такой, словно в коридоре случился апокалипсис. — Там приехали… Леша сказал, что можно предоставить его кабинет… От кофе отказался, но просит начальство и документы.

— Рита, стоп! — прерываю бессвязный поток, удивляясь, что могло так поразить эту собранную и разговорчивую девушку. — Кто приехал?

— Да аудитор! — наконец-то она хоть что-то проясняет.

Черт! Завтра же должен был. И, судя по поведению Риты, там действительно серьезно все, как и предупреждал Леша. Как он там сказал? Наш ревизор — настоящий зверь.

— Кофе, кажется, отменяется, — поднимаюсь я. — Рита, соберись. Неужели там такой страшный проверяющий?

— Кстати, нет, — сделав пару глубоких вдохов и медленных выдохов, наконец отвечает она. — Мужик просто конфетка, но это внешне. А в остальном… Он на меня как глянул, так ноги подкосились.

— Не замечала за тобой такой впечатлительности, — наконец в наш диалог вступает и Мила. — Ладно, тогда за дело. И никакой паники.

Я вроде бы и не паникую, только немного волнительно. Пусть Лешка и назвал меня бизнес-леди, но до его опыта мне далеко. А тут его партнёр укатил открывать филиал в Сибири, братец тоже в командировке. Но ничего… И не с таким справлялась.

Глава 7

А если Никита?..

“Нет, он ничего не знает”, — твердят остатки здравого рассудка.

Это все просто случайность. Злая насмешка судьбы. Дурацкое совпадение. Да можно подобрать массу эпитетов, подходящих для данной ситуации!

— Диана… — Рита заглядывает в кабинет, ее голос становится ближе, звучит чётче. — Ты занята?

Не могу обернуться и что-то ответить. Меня словно парализовало, речь отняло. Но взгляд прожигает затылок. И это единственное, что я сейчас чувствую.

Шаги… Цокот каблуков Риты и тяжёлые мужские. Мне казалось, что самое страшное я уже пережила пять лет назад. Но повернуться и встретиться со своим болезненным прошлым лицом к лицу… Это невыносимо.

А ведь я убеждала себя, что все отболело, раны затянулись. Но сейчас старые шрамы раскрываются и начинают кровоточить.

— Диан, — Ритка зовёт меня уже шепотом, явно не понимая, почему я застыла.

— Добрый день, — его голос снова бьёт по каждому оголенному нерву.

Два слова, а меня словно окутывает злость. Не моя — Никиты.

Он на меня злится?

Паралич сменяется недоумением, и я наконец нахожу в себе силы обернуться. Передо мной стоит он — мужчина, который свёл меня с ума, а потом разбил на осколки.

И да, на первый взгляд он все тот же. Чуть больше морщинок вокруг глаз, но больше никаких особых изменений. Вот только взгляд… Это не взгляд мужчины, которого я любила. Холодный, жёсткий, чужой. Как и голос.

— Добрый, — собрав все силы, отвечаю.

Ну вот, мы посмотрели друг на друга — мир не перевернулся.

— Никита Николаевич, — протягивает он мне руку, а я едва ли не отшатываюсь.

Вот так, значит? Наверное, так и надо, потому что другие Диана и Никита остались в прошлом и в другом городе.

— Диана Денисовна, — киваю и, сделав шаг вперёд, пожимаю протянутую ладонь.

Парфюм он не поменял. И стоит почувствовать запах, я снова вспоминаю, как спала, обнимая подушку, где оставался этот аромат. Утыкалась в грудь и глубоко вдыхала, чтобы он подольше оставался со мной.

— Вы побледнели, — Никита словно издевается надо мной, я даже как будто отчётливо это слышу в его голосе. — Вам плохо?

Плохо? Это слабо сказано, но Никите об этом знать не стоит. Я смотрю на наши сплетённые ладони и машинально отмечаю, что обручального кольца нет. Впрочем, его и пять лет назад не было.

— Все в порядке, — убираю руку, стараясь, чтобы Никита не заметил лёгкий тремор.

Это эмоции, что свойственно человеку, если он не психопат, конечно.

Перевожу взгляд на Ритку и понимаю, что теперь она в полной растерянности. Неужели поняла, что мы с Никитой знакомы?

— Я… пойду? — спрашивает она то ли у меня, то ли у Никиты.

И оставит меня с ним наедине? Спасибо, но нет. Я взглянула в лицо своему прошлому, но ворошить его не собираюсь. Это как заново через все проходить, все переживать. А сейчас мне надо думать не только о себе.

— Маргарита, — обращаюсь к ней официально, — ты на время проверки будь рядом с Никитой… Николаевичем. И как только ему что-то понадобится, то постарайся выполнить просьбу в кратчайшие сроки. Каждый час переработки, если такое вдруг случится, тебе оплатят.

— Странно как-то, — не даёт Никита ответить Ритке, усмехнувшись и сложив руки на груди. — Обычно руководители готовы со мной дневать и ночевать в офисе, чтобы все прошло без сучка и задоринки, а вы…

— Просто у Дианы ма… — вот тут помощница Лёши почему-то не теряет дар речи, и мое сердце едва ли не останавливается.

— Маргарита! — в моем голосе появляются истерические нотки. — Пожалуйста, займись рабочими вопросами.

— Конечно, — кивает в ответ.

У девушки сегодня просто день шоковой терапии. И надо бы как-то мягко ей намекнуть, чтобы сильно о сотрудниках не распространялась.

Мне не нравится эта жесткость на грани с жестокостью, с которой смотрит на меня Никита. Хотя я вообще не понимаю, с чего бы ему на меня злиться. Что я не захотела продолжать с ним отношения, после того как узнала, что он женат?

Бред собачий…

Но мне это точно не показалось, поэтому в данный момент я уже не уверена в результатах проверки. Ревизоры же такие. Было бы желание, а так найдут, до чего докопаться.

Ладно, пока сосредоточимся на работе, но Лёшу не мешало бы предупредить. Уверена, плана никакого у Никиты нет. Конечно, он сразу узнал меня, едва вошёл в кабинет, но даже секундного удивления я не уловила, потому что не могла посмотреть на него.

Аудитор — настоящий зверь.

Ритка чуть в обморок не упала, когда его только увидела.

Ничего общего в этих словах с тем Никитой из прошлого нет. Вообще ни капли!

Я бы скорее поверила в злобного брата-близнеца, чем в то, что передо мной стоял человек, которого я знала.

“Думала, что знала”, — поправляю себя мысленно.

Без сил падаю в кресло и шумно выдыхаю. Сейчас у меня нет возможности жалеть себя и сетовать на судьбу. Да и смысл? С первого раза должна была усвоить урок…

Несколько часов тишина. Я тоже не показываю носа из кабинета, но на документах толком не могу сосредоточиться. После такого-то стресса неудивительно.

Ближе к концу рабочего дня ко мне заглядывает Рита. Выглядит она уже привычнее — молодец, собралась.

— Ну что? — спрашиваю я. — Больше не страшно?

— А он вполне ничего, — неожиданно улыбается Ритка, а мне… почему-то после этих слов точечный укол в сердце словно сделали.

— Меня интересует рабочий процесс, а не характеристика личных качеств, — резко бросаю, и помощница брата вздергивает брови. — Рит, — прошу уже мягче, — личные дела сотрудников не входят в аудиторскую проверку, поэтому не стоит распространяться о семейном положении, наличии детей и тому подобном. Здесь мы сотрудники бюро. И проверяют пусть нашу работу. Договорились?

Вроде всё складно получилось. Если, конечно, Ритка, будучи девушкой смышленой и наблюдательной, не заметила что-то до этого.

Глава 8

Глажу спящего сына аккуратно по волосам и поним, что сама сегодня вряд ли усну. Я как будто смотрю фильм, перед глазами проносятся картинки, только вот переживают все это не вымышленные герои, а я сама. Все эмоции вновь возвращаются.

Вот я приезжаю с Лёшей в Москву и сразу пытаюсь влиться в рабочий процесс. Дни сливаются в один. Я не веду им счёт. Пока брат не говорит, что мне, кажется, пора отдохнуть. В принципе, неудивительно, учитывая, что я чуть в обморок не упала в офисе.

И вот я узнаю, что беременна. Шок, непринятие, мысли, что это ошибка. Я рассматриваю свой плоский живот и не верю, пока не слышу сердцебиение на УЗИ.

Я плачу, но от радости. Понимаю, что идиотка, если первая мысль: “У меня осталась частичка любимого человека”.

Не думала, что смогу любить кого-то больше Никиты, пока не увидела своего сына. Это такое всепоглощающее моментально чувство, которое затапливает каждую клетку тела.

Сейчас моему мальчику четыре года. Наверное, так думает каждая мать, но мне кажется, что он самый красивый и умный ребенок в мире. Ярослав, сам того не понимая, стал моим светом, моим спасением, моим счастьем.

Вспоминаю взгляд Никиты, и хочется укрыть своего ребенка, защитить от всего. Этот страх потерять самое дорогое терзает меня, хоть он и нерационален. Никита не знает о существовании Ярослава, да и есть у них с Натальей ребенок.

Но если тот Никита, которого я видела сегодня, узнает, он может… Не представляю, что он может, потому что одна мысль хуже другой, но один его взгляд заставил меня бояться. Неужели он всегда был именно таким, а раньше просто притворялся? Не верится, что я была слепа все то время. Точнее, даже не я. Правду, видимо, говорят, что слепа любовь.

Телефон вибрирует в кармане халата, я аккуратно поднимаюсь и иду на кухню, прикрыв за собой дверь.

— Наконец-то, — выдыхаю в трубку. — Леша, у нас проблема.

— Так, — тянет брат. — Аудит?

— Аудитор, — поясняю, пытаясь подобрать слова, чтобы Лешка не сильно матерился.

Но, видимо, для этого он слишком устал сегодня. А я готова даже уйти из бюро, лишь бы он не потерял дело всей жизни.

— Что, действительно зверь? — брат спрашивает слишком спокойно.

Может, и я зря так нервничаю? Не станет же Никита из-за… А в принципе из-за чего? Я же ничего не делала, но как будто в чем-то виновата.

— Это Никита, — говорю Лёше, и в трубке сразу лёгкое покашливание, будто он чем-то подавился.

— То самый Никита? — брат не верит. — Да уж, тесен мир. Что он вообще в Москве делает? И как?..

— Ты можешь продолжать задавать вопросы, но у меня нет на них ответов, — перебиваю. — Мы сделали вид, что не знакомы.

— Ты только не накручивай себя раньше времени, — после небольшой паузы просит Леша. — Я сейчас смотрю билеты, смогу вернуться завтра, но только вечером. Продержишься один день?

— Продержусь, — обещаю я.

— Тогда давай, систер, — прощается брат. — Я буду на связи, если что.

В наступившей тишине смотрю на огни ночной Москвы. Никита сейчас где-то здесь, в этом же городе. Может, точно так же смотрит в окно. Может, даже видит свет моего.

Черт, Диана, соберись!

Романтические бредни не должны заполнять мою голову. Какие гляделки в окно, когда можно спать под боком у жены? И мне стоит попробовать уснуть, а не думать о том, что меня не касается.

Утром меня будит Ярослав ещё до звонка будильника. Запрыгивает ко мне на кровать и начинает сопеть, ожидая, что я проснусь от этих звуков.

— Не пыхти, — говорю, открыв один глаз, и сгребаю под бок своего малыша. — Давай ещё поваляемся.

— Мама, — смеётся Ярослав, а потом заявляет: — Не хочу сегодня в садик.

— Ну вот приехали, — наигранно возмущаюсь я. — И что же, один дома останешься?

— Нет, — довольно произносит сын. — Я поеду с тобой на работу. Ты же раньше меня брала с собой.

Я едва ли не взлетаю над постелью. Вот особенно сегодня самый “удачный” день для поездки в офис вместе с ребенком. У меня, кажется, даже изжога начинается. Обычно я брала Ярослава с собой, если приходилось поработать в субботу. Откуда сегодня у сына такие мысли — загадка.

— Малыш, — глажу его по волосам, — сегодня нельзя.

— А почему?

Вот этот прекрасный почемучный возраст. Приходится находить понятные для детей ответы, которые очевидны для взрослых.

— К нам сейчас приходят злые дяди, которые следят за нашей работой, — говорю и вижу задумчивость в глазах Ярослава. — Поэтому в другой раз.

Хоть бы он дальше не расспрашивал, потому что “злые дяди”, хотя он всего один… Это его отец. А лгать ребенку, который так доверчиво заглядывает тебе в глаза… Отвратительное чувство.

— А когда дяди уйдут? — звучит вопрос, на который и я бы хотела узнать ответ.

Увы, это то, что зависит не от меня. Надеюсь, что скоро.

— Я тебе сразу скажу, как уйдут, — задумчиво смотрю перед собой. — А теперь бегом умываться.

Начинаются обычные утренние сборы, но впервые мне так сильно хочется, чтобы время шло медленнее. И впервые я хотела сбежать с работы.

Пусть Леша пять лет назад и говорил мне про специалиста по связям с общественностью, но на самом деле я до сих пор не знаю, как назвать свою должность. Кажется, брату не столько работник нужен был, сколько он просто меня хотел меня вытащить. И ведь как чувствовал… Все получилось очень кстати и вовремя. И я не уставала все годы благодарить Лёшу за это.

Прощаюсь с Ярославом в детском саду и еду в офис. Сегодня меня даже утренние пробки раздражают, хотя я к ним давно, казалось бы, привыкла. Вдобавок, выходя из машины, роняю открытую сумочку, и все содержимое рассыпается по асфальту. Кажется, что-то ещё и под авто закатывается. Чертыхаюсь и начинаю собирать свои вещи, мысленно проклиная незадавшийся день.

Если он так начался, то что будет дальше?

Заглядываю под машину и понимаю, что помада закатилась слишком далеко. Ну и черт с ней!

Глава 9

На секунду застываю, а потом…

— С женой своей встречайся, — резко бросаю.

Это уже переходит все границы! Толкаю Никиту в грудь и почти бегу в офис, игнорируя приветствия сотрудников. Но держусь, хотя слезы рвутся наружу. Волю им даю, когда закрываюсь в кабинете.

За кого он меня принимает? Разве я когда-то давала повод так о себе думать?

Встретиться вечерком…

Можно было подумать, что это не намек на встречу в горизонтальном положении, но интонация и взгляд сказали всё.

Порочное во мне что-то появилось? Да у меня мужчины не было после него! Но ни оправдываться, ни объясняться перед ним я не стану.

Скоро закончится эта проверка — и мы больше не увидимся. Может, наша встреча как раз для того, чтобы я окончательно разочаровалась в этом мужчине? Хотя казалось, что больше некуда.

“Ди, тут ждёт наш проверяющий”, — прилетает сообщение от Ритки.

Значит, от затеи находиться в одном кабинете со мной Никита не отказался. Ладно, больше никаких эмоций. И провокации… Нет, пусть больше не рассчитывает, что я поведусь на них.

“Скоро буду”, — отвечаю помощнице.

Сразу привожу себя в порядок — никто не должен видеть, что я плакала, тем более Никита.

Продержаться один день, уже даже меньше, а потом появится мой спасательный круг в виде Лёши. И я смогу со спокойной душой умыть руки.

Путь к кабинету брата лежит через Риткин. Он открыт нараспашку, а сама помощница сосредоточенно смотрит в планшет. Останавливаюсь, не решаясь идти дальше. Я же просила быть рядом с Никитой, а она тут.

— Рит, — делаю шаг через порог и отвлекаю ее явно от чего-то интересного.

— М? — поднимает она голову. — Диан, я, конечно, видела самодуров, но не до такой же степени. Кажется, под моей помощью, о которой ты вчера просила, он понял… Буквально все. То есть я должна исполнять любую его прихоть?

— А… что он попросил? — не понимаю.

В голову опять что-то не то лезет. Меня скорее собственные мысли сведут с ума. Ну не девочек же по вызову он попросил сюда вызвать?

— Чтобы я съездила за какими-то документами к нему, представляешь? — Ритка поджимает губы. — Даже любезно предложил мне ключи от машины, если вдруг я не мобильная. Хотя мне кажется, что в такое время я быстрее на метро доберусь. С десятью пересадками, блин! И вроде недалеко, но добираться капец как неудобно.

Вот это мне совсем не нравится. Под помощью я имела в виду все, что касается аудита, а не Ритку в личное пользование. Или это предлог, чтобы она под ногами не мешалась?

Что же у тебя в голове, Никита? И самое главное… Чего ты хочешь от меня? Увидел и решил снова меня сломать? Нет, больше не получится. Теперь мне есть ради кого жить.

— Для этого существует доставка, — киваю, понимая, что Рита ждёт моего ответа. — Я сейчас поговорю с ним.

Точное определение — самодур. И гонять сотрудников ради неизвестных целей я не должна позволять.

Молча выхожу от Риты и открываю соседнюю дверь. Никита лишь на секунду отрывается от папок и, мазнув по мне взглядом, возвращается к ним. Полное безразличие к происходящему и моему присутствию.

— Маргарита не девочка на побегушках, — сходу говорю, но снова ноль реакции.

Он играет со мной, что ли?

— А мне показалось, именно этим она здесь и занимается, — Никита отвечает, так и продолжая изучать документацию. — И если моя просьба невыполнима, то можно было просто ответить отказом. А она побежала жаловаться.

— Она не жаловалась! — выдыхаю я.

Как он так все переигрывает в свою пользу? Когда он стал таким или?.. Или все на самом деле было его притворством и моей слепой любовью?

— Когда у тебя открывается рот и ты выдвигаешь мне претензию, которая не касается тебя лично, то значит, что выступаешь чьим-то адвокатом. А из этого следует, что тебе пожаловались. Логическая цепочка понятна? — Никита меня просто добивает своими словами.

Мне даже нечего на это ответить!

Я только открываю и закрываю рот, во все глаза глядя на человека за столом моего брата.

Ему вообще документы нужны или всех здесь унизить?

— Рита никуда не поедет, — единственное, что могу сказать.

— Да без проблем, но пусть тогда и под ногами не крутится, — все так же бесстрастно произносит Никита. — Присаживайся. Работы много.

Как у него все просто! А для меня это самые настоящие эмоциональные качели. Мне казалось, что я стала сильнее, что так мною манипулировать невозможно. Но это… Я не могу с этим справиться!

Работы много… Господи, скорее бы приехал Леша.

— Итак, — голос Никиты отрывает меня от бездумного разглядывания отчёта, — Алексей Валерьевич, владелец бюро, кем тебе приходится?

— Не поняла… — хмурюсь, глядя на бывшего, который так и не отрывается от бумаг.

Защитная реакция у него такая, что ли? Хотя от чего ему защищаться? И к аудиторской проверке мое родство с Лёшей никак не относится.

— Что именно в моем вопросе тебе непонятно? — Никита смотрит на меня, чуть приподняв один уголок губ.

В который раз убеждаюсь, что не знаю этого человека. Теория со злобным близнецом уже не кажется такой невероятной. И если он так хочет знать…

Набираю в лёгкие воздух, хочу сказать, что Леша мой брат, но в этот момент мой телефон начинает разрываться весёленькой трелью.

И когда я смотрю на экран, то мое сердце падает куда-то в пятки. Мне обычно не звонят из детского сада. Оплачено все вовремя, запасная одежда у Ярослава в шкафчике лежит… Значит, что-то случилось.

— Слушаю! — отвечаю на звонок, поднимаясь и подходя к окну

— Диана Денисовна, — мягко говорит Мария Петровна, — Ярику плохо. Я его отвела к медсестре, но лучше не становится пока. Может, вы?..

— Я сейчас приеду, — перебиваю воспитательницу.

— Куда? — мужской голос возвращает меня в кабинет Лёши.

— Приезжайте, Диана Денисовна, — спокойно произносит Мария Петровна. — Но не торопитесь, мы справимся пока.

Глава 10

— Я подвезу, — предлагает Никита.

С чего бы вдруг? Встречи вечером точно не будет. И он должен был это понять.

— Я на своем корыте доеду, — снова пытаюсь его обойти. — И это тебя никак не касается.

Пока Никита думает, что ответить, я наконец-то выскальзываю из кабинета и, забежав в свой, хватаю сумку. Конечно, бывший не пошел за мной. И ему совершенно не стоит знать, куда я еду, как и видеть моего сына.

Ярослав же… Нет, он не копия Никиты. Сын будто взял от нас обоих самое лучшее, чтобы стать совершенством. По крайней мере, для меня. Мои темные волосы, мой нос, мой подбородок. А от Никиты красивый разрез глаз и их цвет, очерченные губы, ямочки на щеках.

И я сказала… Господи, я сказала, что ребенку три года. Теперь-то точно у Никиты будет повод считать меня легкомысленной. Да, приехала в Москву, залетела, чтобы устроиться…

Как же все это мерзко! Но не важно, как я сейчас выгляжу в глазах Никиты. Важен лишь Ярослав.

Бросаю сумку на пассажирское сиденье и пытаюсь завести машину. Ни в какую… Да что же это такое? От бессилия плакать хочется, но не могу себе это позволить. День, который начался кое-как, продолжает “радовать”.

— Да заводись ты! — бью по рулю.

Не плакать… Только не плакать!

Стук в окно раздается, когда я уже вызываю такси. Я даже сперва не слышу, потому что мыслями уже с моим мальчиком. А затем распахивается дверь.

— Выходи! — Никита даже сжимает мой локоть, чтобы вытащить меня из авто.

— Я… — пытаюсь хоть что-то сказать, но он меня обрывает:

— Не время, Диана, — вырывает из моих рук телефон. — Адрес говори.

Зачем ему это?

А если?..

Нет! Он думает, что отец Ярослава другой мужчина, но все равно хочет помочь. Это тот Никита, которого я знала и любила, но в то же время ледяной взгляд напоминает, что нет — он другой.

— На Декабристов, — машинально произношу, пока мы почти за руку идём к белому кроссоверу.

— Надо же… — замечает Никита, но мне сейчас непонятны его высказывания.

Я готова ногти грызть, губы кусать и волосы рвать на себе, хоть и понимаю, что делу это не поможет.

В машине сижу, отвернувшись к окну и стараясь не дышать. Здесь все пропитано им — это я не могу не заметить. Не почувствовать… Запах — это самый сильный катализатор памяти. Он сейчас и работает.

Все перемешивается в моей голове: и страх за сына, и память о моей болезненной любви. Но Никита хотя бы молчит — это радует. Только не могу понять… Зачем? Зачем он поехал со мной?

— Здесь направо, — тихо говорю, заметив знакомую местность. — Можешь меня высадить на следующем повороте.

— Я довезу до места, — хмурясь, говорит Никита.

И он уверенно едет именно к детскому саду, будто уже бывал здесь.

Неужели он действительно знает?

Едва машина тормозит, как я выскакиваю и бегом, толкнув калитку, несусь в группу.

— Мария Петровна! — почти кричу.

Воспитательница выглядывает, поправляя седой пучок на голове.

— Диана Денисовна, не кричите, — ласково говорит, выходя ко мне. — У Ярослава живот заболел после завтрака. Но мне кажется, что он сегодня просто хотел побыть с вами.

Вспоминаю утренний разговор с сыном и понимаю, что она права. Пусть мы с Яриком и договорились, но дети такие дети. Вот взбрело ему сегодня в голову… А я почти поседела. Ведь за все это время не было ни одного звонка из детского сада, а сегодня такое. Неудивительно, что я поддалась панике.

Я выдыхаю, опершись на стену, и едва ли не сползаю вниз. Ничего страшного не случилось, но я себя накрутила до предела. Наверное, нельзя быть такой сумасшедшей мамой, но Ярослав для меня все.

— Знаете, Диана Денисовна, мой сын таким же был, — Мария Петровна подаёт мне стакан воды. — Ярик даже чем-то на него похож. Хороший мальчик, пробивной. Но манипуляции надо прекращать. Может, он и не понимает, что делает, но любить детей надо тоже правильно. А где его отец?

Отец… Нет у него отца. Есть мама, есть дядя Леша. На этом все!

И я чуть не сошла с ума, бросила все, а Ярослав… Надо будет с ним поговорить об этом.

И почему именно сегодня? Словно чувствует, что отец рядом. Словно понимает, что все меняется. Словно… Да, дети чувствительны, они улавливают настроение, эмоции. Но не до такой же степени!

— Мамочка! — сын, увидев меня, бросается в объятия. — Мне уже лучше.

Обнимаю его, целую в щеку. Мой мальчик выглядит здоровым и довольным. Мария Петровна права в том, что Ярослав просто хотел побыть со мной. А я отказала.

В другой день я бы взяла его по первому требованию в офис, но сегодня там…

Никита!

Он же привез меня сюда. Он там… внизу.

— Диана Денисовна, вы прямо мама… Как мне это знакомо, — улыбается Мария Петровна и, несмотря на возраст, присаживается на корточки. — Ярослав, ты видишь, как мама переживает?

— Мамочка, не плачь, — у сына даже слезы на глазах появляются, когда он обхватывает своими ручками мое лицо. — Прости меня.

Может быть, в другой ситуации я бы так не психанула. Может быть, все бы было по-другому. А сейчас я выгляжу истеричной мамашей. Сейчас я не держу себя в руках. И даже…

Господи! Я даже не заметила, что Никита зашёл в группу. Он сейчас стоит около шкафчиков, мы — на входе в игровую зону. И я его замечаю первая.

— Никита? — проследив за моим взглядом, удивлённо спрашивает Мария Петровна.

— Вы знакомы? — следом летит мой вопрос.

— Мама? — не понимает происходящее Ярослав.

— А вы? — продолжает воспитательница.

Одни вопросы. Вопросы, вопросы, вопросы… Что с ними делать?

— Мама…

Это говорит не мой сын. Это… говорит Никита и обращается к Марии Петровне.

Мама?

Она его мать?

Воспитательница моего сына — его бабушка?

Это какова вероятность — один на миллион? Но это произошло.

Я помню, как Никита мне рассказывал, что его мать — педагог. Говорил, что она всю жизнь работала в детском саду. Но это… Очередное совпадение? Да быть того не может!