Измена. Нас больше никогда не будет

Пролог

"Измена. Нас больше никогда не будет"

— Мне прислали видео.
— И что там? Милый котик или новая сумочка подруги?
— Нет, там ты… с другой женщиной. Ты были с ней во время нашей свадьбы.
Тимур, наконец, обращает на меня внимание. Склонив голову, он холодно смотрит.
— Что дальше? Будет истерика? Удиви меня. Не такой реакции я ожидал.
— Ты обманул меня, изменил, предал! — слезы душат.
— А ты думала, что вышла замуж за принца? Я купил тебя, ты должна родить мне сына! Но ты пустая, даже на это не способна!

Моя семья выдала меня замуж ради спасения бизнеса. Но я полюбила своего мужа, а он… он предал меня. Сказка закончилась, счастье было ложью.

Пальцы дрожали, но я уже в третий раз нажимала на обратную перемотку, чтобы убедиться в том, что вижу.

Вижу своими глазами, хоть и хотелось думать, что это все неправда.

Нет, это был не сон, не галлюцинация, не моя воспаленная фантазия. Все, что происходило на записи, было на самом деле. И все это происходило в момент нашей с Тимуром свадьбы – ровно год назад. В самый, как я считала, счастливый день моей жизни.

Нашей жизни.

Но оказывается, полной лжи, обмана и измен.

Я хотела сделать сюрприз мужу, записать клип, смиксовать лучшие моменты на годовщину, наложить песню – ту самую, что звучала во время первого танца новобрачных на свадьбе.

Но меня ждал неожиданный и неприятный сюрприз.

Неприятный, нехороший, очень болезненный сюрприз.

Флешку доставили с посыльным утром, с запиской посмотреть до конца. На нем было написано «Свадьба. Тимур и Марианна», наша свадьба с мужем. У меня есть такой же, нашла его в обычном месте, не понимая, зачем мне кто-то прислал второй.

Вставила флешку, на экране ноутбука появились первые кадры, они вызвали улыбку. Вот я в красивом белом платье, рядом шикарный молодой мужчина, высокий, темноволосый, подтянутый. Он держит меня за руку, а я помню, я все еще помню те ощущения. Как мое сердце замирало и трепетало от счастья.

Дальше наша выездная церемония регистрации на фоне стены из нежных живых пионов, как я хотела. Много гостей, жаркий летний вечер, все очень шикарно, красиво. Мой отец и семья Тимура состоятельные люди, а по-другому у них и быть не могло. Более двухсот гостей, огромный торт, море шампанского, закусок, ослепительный салют.

Но я все никак не могла понять, кто снимает, все было с другого ракурса, глазами второго оператора. Не помню, сколько их было в этой суете.

Но вот в какой-то момент картинка зала сменилась другой, а потом, когда фокус стал четким, я увидела двух целующихся людей. Даже улыбнулась в первую секунду, понимая, что кого-то из гостей застукали за пикантным и откровенным моментом.

Я узнала платье цвета пепельной розы, такие были на подружках невесты. На трех моих подругах и старшей двоюродной сестры Алины. Это была брюнетка с распущенными волосами. Но по иронии судьбы у моих подруг и сестры тоже длинные темные волосы.

Не могла разглядеть ее лица, так же как и того мужчину, с которым она так откровенно целуется. Кадр постоянно смещался, фокус был нечетким. Но вот девушка опускается на колени и начинает расстегивать своему спутнику брюки.

Рука потянулась остановить запись, перемотать, не хотелось быть даже таким свидетелем интимной сцены, но пальцы замерли в миллиметре от кнопки. Мужчина повернулся в профиль, запрокинул голову, а потом поднял левую руку, чтобы ослабить ворот рубашки.

На запястье блеснул браслет. Золотой, массивный, очень приметный.

Такой же у моего мужа.

Во рту пересохло, я задержала дыхание, моментально накрыла паника, ладони покрылись липким холодным потом.

Я продолжала смотреть, теперь узнавая во всем своего мужа.

Человека, который на записи стал им всего несколько часов назад.

Слезы обжигали щеки, но я продолжала смотреть, а оператор, словно снимая специально для меня, показывал то, что происходило за кадром красивой свадебной картинки.

Спустя несколько минут, как девушка делала минет моему мужу, Тимур дернул ее на себя, развернул спиной, заставил лечь грудью на разделочный стол. Задрал платье, грубо шлепнул по ягодицам, начал что-то искать в кармане, нашел, оторвал зубами, сплюнул, бросив упаковку на пол.

Отвернулась на секунду, зажмурила глаза, понимая, что Тимур надевает презерватив, это его жест, он так делал со мной несколько раз, когда хотел близости, а у меня были месячные.

Когда вновь посмотрела на экран, Тимур уже вовсю жестко трахал брюнетку, слышались сдавленные хрипы и стоны, а еще шорох. Камера тряслась, потом опустилась в пол, и изображение совсем исчезло.

В груди жгло огнем, словно в нее вонзили острый длинный нож и провернули несколько раз.

Нет, я не верила своим глазам.

Этого не могло быть.

Это какая-то подстава, чья-то злая шутка. Но на экране вновь улыбались гости, что-то желали новобрачным, танцевали. Мой старший брат принял лишнего и пытался залезть на стол. И вот в кадре снова появился Тимур, он уверенно шел через зал ко мне, обнял, поцеловал в висок, прижимая к своей груди.

Нет, мне все показалось.

Он не мог так поступить.

Не в день нашей свадьбы. Не мог трахать кого-то из моих подруг, а потом обнимать и целовать меня.

Но он мог.

Он сделал это.

Я убедилась в этом три раза, когда именно столько пересмотрела запись.

А может, он делал это все время? Весь год, что мы вместе и пытаемся завести ребенка? Что, если у Тимура есть любовница? Вторая семья? Ребенок от другой женщины?

Испуганно вздрогнула, когда открылась дверь спальни, нервно захлопнула крышку ноутбука, стирая слезы.

Глава 1

Год назад

– Думаешь, она согласится?

– У нее не будет выбора, в конце концов, я ее отец, она обязана слушаться, она живет в моем доме.

– А если взбрыкнет? Топнет ногой и пошлет тебя к чертям?

– Так можешь только ты.

– Кто взбрыкнет? О ком речь?

Вхожу в кабинет отца, шторы задернуты, полумрак, хотя на улице яркое майское солнце. Я только приехала с учебы, хотела похвастаться, что получила «автоматом» за два экзамена оценку «отлично».

– А почему так темно? У вас тут заговор, да? Руслан, отвечай, на что ты снова подбиваешь отца?

Одергиваю шторы, впуская в кабинет солнечный свет.

– Марьяна, подойди ко мне, дочка.

Подхожу, как просит отец, он нежно убирает распущенные волосы за плечи, гладит, смотрит внимательно. Он напряжен, бледен, в последнее время похудел, под глазами синие круги, морщинок стало больше.

– Ты так похожа на свою мать, малышка, она была такая же красивая, когда я встретил ее, и ей было тоже девятнадцать лет.

– Ты рассказывал это сотни раз – как ты увидел девушку в парке, наломал целый букет сирени и подарил ей. Кстати, в саду цветет сирень, а вы закрылись здесь и ничего не видите.

– Марьяна, доченька, я хотел с тобой поговорить.

– О чем?

Не нравится мне то, как отец смотрит, как напряжен, так было, когда заболела мама, я помню этот день, хоть мне и было тогда всего шесть лет. Она уехала в другую страну лечиться, но через полгода ее не стало.

– Тебе уже девятнадцать, ты взрослая, учишься в университете, я думаю, тебе пора замуж.

– Замуж? Но… но я ни с кем не встречаюсь, даже не влюблена, я совсем не думала об этом. Я не готова замуж, я не хочу замуж. Что ты задумал?

Отец удивляет своим утверждением. Руслан – и тот в свои двадцать семь лет холостой, только девушек меняет каждый месяц. В голове сразу миллион мыслей, папа никогда не говорил со мной на эту тему.

– Это все не имеет значения и неважно. И даже хорошо, что ты не влюблена, у тебя все впереди. Ты полюбишь своего мужа и будешь ему верной женой.

– Я тебя не понимаю. Какого мужа?

Отец поджимает сухие губы, держит меня за плечи, смотрит в глаза, брат рядом кашляет, ерзает на кресле, заметно нервничает.

Что происходит? Что они задумали?

– Я нашел тебе мужа. Он очень хороший, уважаемый человек, не последний в городе, ты, может быть, даже о нем слышала. Он сделает тебя счастливой.

– Что? Мужа? Как это понимать? Что значит «нашел»? Вот так шел по улице, а первый встречный попросил у тебя дочку в жены?

– Не передергивай! – отец повышает голос, я вырываюсь из его рук, отхожу в сторону, все еще не веря тому, что услышала.– На улице никто не встречает таких уважаемых людей.

Мы живем в современном обществе, а не в средневековье, где браки между детьми решали много вопросов, проблем и были выгодны. Сейчас другие времена, и никто не может заставить выйти замуж насильно.

– Нет, я не хочу ничего слышать! Вы совсем сошли с ума? Вы решили меня подложить под какого-то богача, старика, урода? Да я даже не видела ни разу этого человека!

– Марьяна, прекрати истерить!

Голос срывается на крик, я в шоке от происходящего.

– Руслан, скажи, что это все шутка. Это все твои грязные и пошлые шуточки.

– Нет, малявка, это правда. Да я бы сам за него замуж пошел, да он не берет, – брат в своем репертуаре, наверное, еще не отошел от ночного загула в клубе, пошло шутит и смеется.

– Придурок!

– Дочка, сядь, и мы обо всем поговорим.

– Нет!

– Все уже решено, знакомство вечером, веди себя достойно. Никаких скандалов и слез, никаких выходок и спектаклей, если не соберешься сама, уведу силой.

– Нет… нет… Ты так не поступишь… Нет, папа!

– Иди к себе в комнату, разговор окончен.

– Руслан!

– Марьян, я пас, ты знаешь, но с отцом лучше не спорить, он знает, что делает.

– А если мне просто все объяснить? Ведь должна быть причина тому, что происходит? Я должна знать, почему самый родной человек так со мной поступает.

Слезы уже бегут по щекам, всхлипываю, кусая губы. Отец всегда категоричен, резок, я знаю, что он практически никогда не идет на компромисс в бизнесе, за что его боятся и уважают. Но он также может быть жесток к своим детям, я помню, как он запретил Руслану открыть свое дело, какой у них был тогда скандал.

– Наши дела плохи, Марьяна, мы почти банкроты и катимся все ниже. Еще немного, и придется продавать дом, он и так уже в залоге, а там и бизнес.

– Но… но как такое могло произойти?

– Это уже другая история. Ты должна нам помочь, помочь своей семье, потому что ты моя дочь. Ты обязана это сделать.

Было сказано словами, не терпящими возражений. В кабинете повисла тишина, в висках стучал пульс, голова шла кругом.

Как такой хороший день мог стать ужасным?

Я не нашла что ответить, да и любое мое слово не восприняли бы серьезно. Отец уже все решил, пообещал меня кому-то, продал за горстку монет.

Вышла из кабинета, истерика рвалась из груди, побежала в свою комнату, не слыша, как звонит в сумке телефон. Бросила ее на пол, зашла в ванную, закрыла лицо руками, дала волю слезам.

Это несправедливо, это все неправильно. Я не так хотела выйти замуж, я хотела, чтобы было, как у мамы и папы. Чтобы я влюбилась с первого взгляда и навсегда, чтобы меня удивил какой-то парень букетом сирени, и я бы совсем от него потеряла голову.

Я хочу, как пишут в книгах, как снимают в кино. Красиво, страстно, раз и навсегда. Да я даже не то что сексом не занималась, я не целовалась ни с кем ни разу, а мне девятнадцать лет. Почему так вышло? Неужели я такая привередливая или страшная?

Со мной знакомилось много парней, даже звали на свидание, но дальше одного похода в кино или кафе не заходило. Странно, я даже не задумывалась почему.

И вот я, нецелованная девственница, выйду замуж сама не знаю за кого. А вдруг он старый, страшный и извращенец?

Глава 2

– Я не понимаю, о чем вы меня просите, Марианна Николаевна.

– Да чего тут непонятного, нужно просто передвинуть стол.

– Куда?

– К окну, конечно, там лучше падает свет.

– Но там кровать.

Вот же глупый какой.

Стою, как дура, в короткой юбке в этой футболке, кусаю губы от волнения, а водитель лишь отводит взгляд, стараясь вообще не смотреть в мою сторону.

Такими темпами я девственности лишусь к Новому году. Самой, конечно, страшно до жути, вот не так все должно было быть у меня. Я хочу по любви, чтобы страсть через край, чтобы до мурашек, как в романах, как в красивом кино.

Хочу встретить мужчину и понять, что он мой, что он тот единственный которому я буду принадлежать всегда. Кто-то скажет, что я наивная, что так уже не бывает, а я хочу и не все равно, кто и что думает.

– Так надо отодвинуть кровать, помоги, – встала на колени, специально выгибая спину, юбка задралась, Марат наверняка увидел розовые трусики.

– Хм… но… Погодите, я помогу, я сейчас.

Ну, наконец-то, он хоть сдвинулся с места и не стоит столбом. Марат наклонился, начал двигать кровать, у него это получалось хорошо, но мешали ковер и тумбочка.

А я начала разглядывать парня – вполне так ничего, есть что-то в нем восточное, темноволосый, короткая стрижка, четкий профиль, густые ресницы. Лет, наверно двадцати пяти-семи. Сейчас мужчина был сосредоточен, губы плотно сжаты, но все так же не смотрел в мою сторону.

– Марат, постой, – осмелев, положила ладонь на его руку.

– Что? Уже не двигать? – но вместо того, чтобы посмотреть на меня, он уставился на наши руки.

Я вообще ничего к нему не чувствую, вот совсем ничего, словно это мой брат. А сердце должно трепетать, ускорять свой ритм, дыхание – быть частым и прерывистым, а щеки – гореть огненным румянцем.

Так рассказывала Сабина о каком-то своем очередном поклоннике совсем недавно. Сабина у нас самая ветреная и влюбчивая среди моих подруг. Она такая с детства, мы знакомы с первого класса, ходили в одну частную школу, а сейчас учимся в одной группе в университете.

Так вот, она влюбляется раз в месяц, глупо улыбается при этом, не вылезает из телефона, но вот совсем недавно стала серьезной и говорит, что вот сейчас это у нее настоящая любовь.

А вот я не знаю, какая она – настоящая – на самом деле. Но чтобы меня не выдали замуж за не пойми кого, ради спасения бизнеса, я должна принять волевое решение. Не думаю, что тому человеку нужна «бракованная» невеста, будем надеяться, что не нужна. Дядечка все узнает, я сама ему расскажу при встрече, пусть тащит к доктору, он все подтвердит.

– Марат, я нравлюсь тебе? – села на пол, потянула водителя за собой.

– Марианна Никола…

– Просто Марьяна, я же говорила, что ты можешь называть меня по имени, прошлый водитель так и делал. Так, нравлюсь?

Парень был так близко, теперь смотрел в глаза, а я все ждала, что вот-вот в животе начнут порхать бабочки, и произойдет что-то еще, например, он меня поцелует.

– Да, очень, очень нравитесь, извини, нравишься, – голос дрожит, это уже хорошо.

– Тогда я хочу попросить тебя об услуге.

– Все что угодно. Я все что угодно сделаю для вас… тебя.

Поморщилась, подбирая слова, чтоб вот так сказать, в лоб, было неловко и даже стыдно. Я никогда такого не говорила и даже не думала, что буду об этом просить.

– Мне нужно… – запнулась. – Поцелуй меня.

Марат явно не ожидал такого, широко открыл глаза, сглотнул, дергая на шее кадыком, придвинулся ближе, несколько секунд оценивая, не шучу ли я. Потом ухватил за локоть, потянул на себя, а когда коснулся моих губ своими, мне захотелось оттолкнуть его, сорваться с места и убежать.

Ничего. Совсем ничего. Никаких ощущений, кроме отвращения.

Мокрые губы, влажная ладонь, горячее дыхание.

– Малявка! Марьяна, ты где? Что… что тут происходит? Совсем рехнулась? Какого хрена вы тут делаете?

Дергаюсь в сторону, испуганно смотрю на вошедшего брата. Вот какой нужно быть дурой, чтобы не запереть на замок дверь? Руслан в гневе, кулаки сжаты, ноздри раздуваются, в глазах злость.

– Я, твою мать, спрашиваю, что здесь происходит?

– Рус, это не то, что ты думаешь… Хотя все именно то. И нечего без стука входить ко мне в комнату, я могу быть ни одна и могу быть не одета.

На Марате нет лица, бледный, он резко поднимается с пола, отходит от меня в сторону.

– Марат, сука, ты совсем берега попутал, принял мою сестру за прислугу и решил засунуть в нее свой отросток?

– Руслан Николаевич, виноват, такого…

Марат не успевает договорить, Руслан наносит парню несколько ударов в лицо, тот даже не сопротивляется и не отвечает, принимая удары.

– Рус! Рус, перестань! Прекрати немедленно! Руслан!

– Отойди и прикройся, совсем охренела титьками сверкать! – Руслан толкает меня в сторону, падаю на кровать, истерика накрывает снова, но уже от жестокости брата.

Рус всегда был вспыльчивым, помню, были времена, когда постоянно ввязывался в драки, а отец вытаскивал его из полицейских участков. Потом был период, когда он с друзьями гонял на тачках, нарушая правила, несколько раз попадая в аварии. Закончилось все тем, что два года назад его практически вернули с того света.

– Рус, прекрати, он ни в чем не виноват, это я, я попросила его. Рус!

Брат тяжело дышит, вытирает кровь с кулака о джинсы, Марат едва стоит на ногах, а я чувствую себя во всем виноватой, в том, что подставила его.

– Пошел вон, я потом с тобой еще поговорю. А ты кончай реветь и приведи себя в порядок!

– Рус, я не хочу, пожалуйста, не отдавай меня никому. Я не хочу замуж, я не готова, пожалуйста, Рус.

Словно прошу у брата помиловать меня, а не казнить, ведь он всегда защищал меня, не давал в обиду, так наказывала мама, я помню, хоть и маленькая была.

– Малая, ты не плачь, все хорошо будет.

– Нет, Рус, не будет. Чувствую, что не будет.

Глава 3

Не знаю, на что я рассчитывала, выбирая максимально провокационное и короткое платье из своего гардероба. Но, наконец, пригодилось и оно, ни разу не надетое, с этикеткой еще, купленное в том году в Париже, куда я летала с братом.

Бежевое, облегающее, словно вторая кожа, короткое, на тонких бретельках-цепочках. Ни о каком лифчике под ним и речи не могло быть. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, поправила грудь, выходило не так и страшно, но для меня слишком смело.

Но время быть смелой пришло, так что в ход пошли бежевые туфли на высокой шпильке, а из нижнего белья – лишь незаметные стринги.

С макияжем и прической пришлось повозиться. Волосы распустила, начесала у корней, глаза – смоки айс, густой слой туши на ресницы и бордовая, цвета бычьей крови, помада. На шею длинную цепочку, на запястье несколько браслетов, совсем не сочетающихся друг с другом.

Пусть считают, что у меня нет вкуса. Вообще плевать. Пусть тот извращенец, который решил взять меня в жены, купить у отца, идет к черту.

Впору было пополнять ряды ночных бабочек или звать Сабину на отвязную вечеринку, вот это ее стиль, но на сегодня у меня планы не выйти замуж. Взяла сумочку, кинула в нее телефон, зеркальце, банковскую карту и паспорт. Если что, я в любой момент могу его выкинуть или спрятать, а лучше сжечь, и тогда бракосочетание отложится на некоторое время.

Последний раз взглянула на себя в зеркало, не узнавая яркую девушку, что отражалась в нем. Лишь в глазах испуг и лихорадочный блеск, да ладони вспотели от страха.

– Марианна, ты готова?

Отец зовет с первого этажа, нужно идти, выхода нет, запереться в комнате и лить слезы – не вариант. Не сегодня – так завтра встреча с потенциальным женихом состоится, лучше сейчас показать, какое «сокровище» ему может достаться.

– Марианна!

Хлопнув дверью, не совсем уверенно, смотря под ноги, стараясь не загреметь вниз головой, спустилась. Но на последней ступеньке услышала рев отца и громкий мат брата.

– Это что за…?!

– Марьяна, дьявол, какого хрена ты так вырядилась? Ты похожа на проститутку! – Руслан, как всегда, красноречив, а вот отец так и не может подобрать слова.

– Так, я… я и есть проститутка. Товар, который вы продаете в обмен на спасение бизнеса. И переодеваться я не собираюсь, могла вообще не выходить, а с тобой я не разговариваю, ты животное.

– Отец, что делать? Это же позор! Может, умыть ее?

Двое мужчин пристально меня разглядывают, сами в красивых костюмах, Руслан в светлой рубашке, отец в галстуке недовольно поджимает губы.

– Времени нет. Ничего, пусть едет так, это всего лишь формальность.

Формальность?

Значит, я никого не шокирую своим внешним видом?

И для чего тогда все это?

Стало обидно, внутри все опустилось, слезы навернулись на глазах. Брат, взяв меня за руку, повел к выходу, я плелась на высоких каблуках, как обреченная.

Неужели моя судьба решена, никто не будет слушать меня, никто не поможет? Скорее всего, никто, лишь я сама.

Ехали долго, на въезде в город попали в пробку. Руслан с кем-то постоянно переписывался в телефоне, сигналы уведомлений начали раздражать, а голова раскалывалась от боли.

– Ты не должна злиться, Марьяна.

– Да, я должна сказать тебе «спасибо», что наконец-то ты выдал меня замуж, а то я не знала, чем себя занять. Спала и видела себя замужем за страшным стариком. У меня ведь не было планов на жизнь, а сейчас у меня нет права слова и мнения.

– Не передергивай, твой будущий муж – уважаемый человек, ты ни в чем никогда не будешь нуждаться. И он не старый.

– Не в этом счастье, папа! Я могу от чего-то и отказаться – от дорогой одежды, магазинов, ресторанов, от машины, что ты мне подарил. Водить ты мне ее все равно не позволяешь.

– Замолчи! Ты ничего не понимаешь, потому что еще глупа и юна! Он наше спасение, спасение бизнеса и всего, что есть: имени, партнеров, репутации, будущего.

Отец побледнел, сжал кулаки, он никогда не смотрел на меня так зло, даже с ненавистью, словно в том, что мы скоро лишимся бизнеса, только моя вина.

Слезы стали обжигать щеки, обида душила, он никогда так со мной не разговаривал, да, был строг, но до ненависти не доходило. А я всегда была послушной и примерной дочерью, не связывалась с дурными компаниями, даже с парнем никогда не встречалась, а ведь мне девятнадцать лет.

– Мама никогда бы так не поступила со мной. И тебе бы не позволила! – это был мой последний аргумент.

– Малая, хватит, давай без истерики, – Руслан перебил нас с переднего сиденья, шофер, что был за рулем, смотрел вперед с каменным лицом.

Интересно, что Рус сделал с Маратом? Хотя не о нем мне думать сейчас нужно, а о себе.

Двадцать минут ехали молча, но, когда отцу позвонили, и он быстро ответил, поняла – это ОН, тот, кому меня продали, тот, ради денег которого меня предали самые близкие.

– Скоро будем, пробка. Задерживаетесь? Ничего, мы обязательно дождемся. До сви…

Дальше его не стали слушать, отец сжал смартфон, потом набрал номер.

– Деньги скоро будут, да я знаю, знаю, что и так не уложился в сроки. Хорошо, спасибо.

Было противно слушать, хотелось выйти на свежий воздух, в салоне автомобиля начало знобить от работающего кондиционера, обняла себя за плечи. Вот бы простыть и заболеть, но это были лишь мечты.

Когда машина остановилась, не поняла, куда мы приехали. Крыльцо ресторана и часть вывески закрывала буйно цветущая сирень, которая сейчас не радовала.

– Пойдем, и я прошу тебя: без истерик, скандалов и слез. Не позорь нашу фамилию, все будет хорошо.

Так и хотелось сказать, что хорошо уже никогда не будет. Но я промолчала.

Руслан помог выйти, взяв за руку, повел по вымощенной белым камнем дорожке. А я поняла, что нервы начали сдавать, перед глазами пелена тумана, ноги не слушаются, несколько раз споткнулась, начало тошнить.

Я даже не поняла, куда меня ведут, как называется ресторан, на какой улице он находится.

Глава 4

– Ай…

Приземление вышло не из легких, не надо было надевать эти здоровенные каблучищи, могла бы просто обойтись кроссовками.

Но огорчаться по этому поводу уже поздно, нужно просто бежать как можно быстрее и дальше и не думать, что будет после того, как меня найдут. Надеюсь, этот уродский старикан, который решил взять в меня жены, будет огорчен. А отец с братом получат от него сполна.

На коленях отползаю подальше от открытого окна, прямо по влажному газону, но как только хочу подняться и выйти из укрытия, слышу голоса и опять падаю под кусты сирени.

Это мужчины, их двое, начищенные до блеска туфли, они остановились в метре от меня на вымощенной дорожке. В ушах шум, страх подогревает адреналин, в голове стучит одно слово: «бежать».

Наконец, они уходят, двигаюсь вдоль стены, нужно просто встать и как ни в чем не бывало, не обращая ни на кого внимания, просто покинуть территорию ресторана. В фильмах так и делают, тихо, не привлекая внимания, уходят, но я, не героиня фильма, а если и так, то мой фильм-дерьмо.

Зажмуриваюсь, глубоко дышу, чем дольше я стою раком в сирени, тем хуже будут последствия. Руслан сейчас пойдет меня искать, а я, как овца, пасусь на газоне, щипая травку.

Встаю, глушу стон от резкой боли в ноге, быстро отряхиваю платье, семеню вдоль стены. Выхожу на дорожку, продолжаю свой путь, хромая, но быстро перебирая ногами, все дальше отходя от центрального входа ресторана.

Оборачиваюсь всего один раз, прижимая сумочку к груди, и со всего размаха натыкаюсь на что-то твердое. Падаю назад, широко распахнув глаза, открыв рот, чтобы закричать, но меня что-то останавливает, некая сила, а потом я взлетаю вверх.

– Опа, попалась птичка. А ну, не падать.

Голос.

Это первое, что я слышу, распущенные волосы закрыли глаза, я не могла ничего видеть, да и страх не давал быстро принимать решение и анализировать происходящее.

Голос низкий, с бархатной ноткой.

Сильные руки.

Это первое, что я чувствую. Ладони горячие, крупные.

Аромат.

Это первое, что я ощущаю. Терпкий, тяжелый, обволакивающий.

– Ты как, малышка? Нормально?

Убираю волосы, теперь я вижу того, кто держит меня на руках. Темноволосый мужчина, черные густые брови, между ними глубокая морщинка, он хмурится, смотрит на меня. В зеленых глазах интерес, на губах улыбка.

А по моей коже от этого бегут мурашки, и сердце начинает свой бешеный ритм. Прямой нос, слегка выпирающие скулы, густая щетина, в нем есть что-то восточное, притягательное и опасное.

– Нормально?

– Да, да, то есть нет… Помогите мне, – шепчу, хватаясь за лацканы черного пиджака.– Мне срочно нужна ваша помощь.

Он точно решит, что я сумасшедшая и сбежала из дурдома, нет, из борделя – в таком откровенном кожаном платье, под которым лишь крошечные трусики. Или от сутенера, что впрочем одно и то же.

Оборачиваясь по сторонам, не хочу, чтобы он отпускал меня, пусть унесет куда угодно. Дальше от ресторана, отца и брата. На край света, да, да, я согласна, только быстрее.

– Помочь? – мужчина хмурится еще больше, но так и держит меня на руках, лишь отходит за угол ресторана, пряча нас от посторонних глаз.

– Да, да, мне нужно уехать отсюда как можно дальше. Пожалуйста, помогите мне, я заплачу, на карте есть деньги, или могу дать сережки, они с бриллиантами, очень дорогие и браслет.

Он точно решит, что я ненормальная или аферистка, да, да, я как-то слышала историю, что девушка прикидывалась несчастной, вот так же висла на шее богатых мужчин, те не могли устоять перед ее слезами, а потом она просто грабила их и исчезала.

– Я не аферистка, я не обману, честное слово. Там мой брат и отец, они хотят… Они задумали…

Стыдно было говорить, чего хотят брат и отец.

Вот стыдно до безумия, даже еще больше, чем быть в коротком и откровенном платье. Что этот привлекательный мужчина с такими красивыми глазами, мужественным профилем и шикарным ароматом может подумать?

Что я трижды овца, которая не имеет своего мнения. Которую привели и сейчас начнут продавать новому хозяину, которому нужна именно такая покорная овца, но при этом молодая и достаточно привлекательная.

Сто раз стыдно. Но мне бы думать о спасении, а не о том, что подумает тот, кого я вижу впервые.

– Так что брат?

– Отпустите. Опустите меня на землю. Пожалуйста.

Как раз в это время в сумочке начинает гудеть телефон, мужчина долго думает, разглядывая меня, но потом опускает, аккуратно ставит на асфальт. Я хоть и на высоких каблуках, но рядом с ним как маленькая букашка.

Широкоплечий, пиджак облегает мускулы, белая рубашка, без галстука и уголок бордового платка в кармашке на груди.

Красиво. Очень стильно, он наверняка собрался на какое-то торжество, а тут на пути возникла непутевая взбалмошная девица с грязными коленками и хромая.

Снова почему-то стало стыдно.

– Ничего. Извините и спасибо, что не дали упасть. Мне пора.

Телефон перестает гудеть лишь на три секунды и начинает снова. Рус всегда был нетерпелив, будет названивать, пока батарею не разрядит. Хочу обойти этого здоровенного «принца» в стильном костюме, мне все равно такой не светит. Делаю шаг, боль в правой ноге стала еще сильнее, пока я прохлаждалась на руках, ее не чувствовала.

– А ну, стоять!

Хватает за руку, резко тянет на себя. Снова терпкий аромат парфюма заполняет легкие, а голова, вместо того чтобы соображать, как выпутаться из этой дерьмовой ситуации, идет кругом.

Ну вот что мне ему сказать: спасите, помогите, меня хотят насильно выдать замуж?

Стыдно.

– Что с ногой?

Вопрос был неожиданным.

Кусаю губы, смотрю вниз, сумерки уже начали накрывать город, коленки в земле, в траве, туфли перепачканные. Господи, ну что за свинья!

– Больно, подвернула, когда прыгала из окна.

Мужчина снова смотрит на меня, осталось лишь покрутить пальцем у виска, и я с ним буду солидарна.

Глава 5

Проснулась как от удара в грудь. Резко села, темно, сердце отбивает неровный ритм.

Меня похитили. Точно, тот красавчик в стильном костюме, от него еще так вкусно пахло. Я просила его помочь, а он… Он как-то странно надавил пальцами на шею, и я потеряла сознание.

– Господи…

Прошептала, потерев то самое место на шее, а потом зажала рот рукой. Глаза привыкли к темноте. Я в помещении, тепло, большая кровать, гладкое покрывало, слева проем окна, ваза с цветами.

Где вообще я нахожусь? Куда и зачем он меня привез?

Мыслей и догадок десяток, и одна страшнее другой.

Он маньяк, который вот так вылавливает своих жертв, везет неизвестно куда, а потом уже насилует в извращенной форме. Хорошо, что я не в подвале на бетонном полу с крысами и тараканами.

А может, он торговец живым товаром?

Сабина недавно рассказывала страшилки о том, как ее знакомая, которую не отпускали на каникулы в Турцию, познакомилась с каким-то парнем, он помог ей сбежать, и она пропала. Хорошо, что ее родители богатые и влиятельные люди, нашли дочку через несколько недель в одном из борделей Стамбула, накачанную наркотиками.

О, нет, нужно бежать.

Начала шарить по кровати в поисках сумочки, в которой телефон, чтобы позвонить в полицию, но не нашла ее.

Упала на колени на пол, начала искать там.

– Давай, давай, милая, ну найдись, пожалуйста.

Наткнулась на туфли, вцепилась в них, прижав к груди, а когда подняла голову, увидела на прикроватной тумбочке черное пятно.

– Да, да, господи, спасибо тебе.

Схватив сумочку, достала телефон, начала жать на экран и кнопки, но телефон не оживал.

– Черт, черт, ну не мог ты разрядиться чуть позже?

Сама виновата, нужно вовремя заряжать, у меня так часто, отец всегда ругает за это.

Так, нужно успокоиться и придумать план, что делать дальше. Можно пойти к окну и вылезти из него, но недавнее падение давало о себе знать болью в правой ноге. Так что еще один прыжок неизвестно куда я не выдержу и могу вся переломаться.

Прижав туфли и сумочку с бесполезным телефоном к груди, встала, хромая, прошла к двери. Нервно кусая губы, начала опускать дверную ручку, ожидая, что я заперта, но дверь открылась. Выдохнула, шагнула в темный коридор, страх парализовывал, ладони вспотели, но я все равно шла вперед вдоль стены.

Я так и видела, что сейчас на меня бросится огромная собака, наверняка у этого человека есть такая, доберман или ротвейлер, агрессивная и фанатично охраняющая свою территорию.

Так, Марьяна, ты справишься, все хорошо, хотя дальше некуда как «хорошо».

Я вообще в шоке от самой себя и от того, что произошло в моем маленьком, замкнутом и прекрасном мире всего за несколько часов. Отец насильно решил выдать замуж, я разоделась, как проститутка, выпрыгнула из окна ресторана, почти бежала, но была остановлена.

Прислушиваясь к звукам, шла вперед, глаза окончательно привыкли к темноте, увидела лестницу, начала спускаться. Но как только прошла первый пролет, послышался звук, что-то хлопнуло, потом звякнуло, внизу вспыхнул свет, а я прижалась к стене.

– Господи… Господи…

Скорее всего, пришел хозяин, я прислушивалась к шагам и не знала, куда бежать, обратно или вперед, напролом с хромой ногой. Или просто выйти и поговорить с ним?

А что вообще я знаю о маньяках и о том, как с ними себя вести? Ничего. Я даже фильмы такие не смотрю, мне страшно.

Решила не стоять столбом, начала спускаться, может быть, он не закрыл входную дверь, и мне удастся тихо проскочить мимо и выйти на улицу? А вот что там дальше, я понятия не имела. Может быть, как раз та самая бешеная собака или сразу две.

Спустившись, прижалась к стене, боясь сделать шаг, но когда решилась, закричала так, что, кажется, зазвенели окна.

– А-а-а-а-а!.. Помогите-е-е-е!.. А-а-а-а!..

– Вот же черт… Ты… Черт!

От испуга кинула в так неожиданно возникшего на моем пути мужчину туфлю, попав ему в голову огромным каблуком. Потом кинула вторую, он увернулся, а дальше в ход пошла сумочка с телефоном внутри.

– Ты кто, мать твою, такая? Черт, больно же! Да прекрати ты орать! Стой! Стой, куда, дура?! Там…

Не разбирая дороги, бросилась к входной двери, открыв, шагнула за порог и упала, больно ударившись грудью и лбом.

– М-м-м…

Лучше бы я умерла раньше.

– Эй, ты живая? Эй…

Меня трясут за плечо, переворачивают, а перед глазами все плывет.

– Встать сможешь? Давай помогу.

Чувствую себя безвольной тряпкой, но встать не могу, меня поднимают на руки, снова куда-то несут, а потом опускают на мягкую поверхность.

Все, сейчас мне просто хочется умереть, я устала от приключений, падений и жестокости судьбы.

– Попей воды, да, так, не торопись. Все хорошо?

– Нет, – отвечаю, не открывая глаз.

– Крыльцо ремонтируют.

Все в этом мире против меня, даже крыльцо. А на лбу точно будет шишка.

– Ты кто такая? Подружка Тимура?

Голос молодой, это точно не мой похититель, хоть я не разглядела в панике мужчину. Сощурилась, открыв глаза, вижу склонившегося надо мной парня, он потирает лоб, морщится. Темноволосый, короткая стрижка, густые брови, светло-карие глаза. Ему, наверное, лет двадцать пять, пьет из моего стакана воду, изучая меня.

– Ты кто такая?

– А ты кто?

– Подружка Тимура или шлюха?

– Я не шлюха!

Это оскорбление возмущает больше всего.

– Ну, да, да, вы все так говорите, – парень открыто издевается.

– Я не знаю, как оказалась здесь, очнулась в спальне, пошла вниз, а тут ты.

– И решила просто убить меня туфлями? Ты хоть понимаешь, что это нападение, а ещё проникновение в чужой дом?

– Я не убивала, не нападала и не проникала. Это ваше крыльцо чуть не убило меня, – тру шишку на лбу, а еще саднят колени, и ноет правая лодыжка.

– Так тебя привел Тимур?

– Я не знаю никакого Тимура, точнее, тот мужчина не представился. Мне нужно домой, я хочу позвонить, мой телефон сел.

Глава 6

Когда в руки сунули стакан с водой и заставили пить, зубы стучали о стекло, но я делала мелкие глотки один за другим, понемногу успокаивалась и приходила в себя.

Все еще всхлипывая, размазывала по лицу слезы, но пила воду, вцепившись в стакан. Действительно становилось немного легче. Но лоб болел, коленки ныли, про ногу не думала, пока сидела, она не беспокоила.

– Так, девица, успокаивайся давай. Не люблю я бабские истерики. А то сейчас действительно вышвырну за порог, и пойдешь ты, хромая, с ободранными коленками, до трассы.

– Какой трассы? – икнула, испуганно выпучила глаза, шмыгнула носом.

– А, нет, до трассы далеко, до нее еще нужно дойти – через лес.

– Так мы за городом? – снова икнула, еще крепче вцепилась в стакан пальцами и посмотрела на парня.

Нет, он не шутил. Вальяжно расхаживал по гостиной, попивая пиво и посматривая на меня. Я немного осмотрелась по сторонам, дом был красивым, но чересчур пафосным. На стенах гостиной картины в тяжелых рамах, какие-то портреты и пейзажи.

Массивная хрустальная люстра под потолком, диван и кресла обтянуты темно-бордовой кожей, на окнах тяжелые портьеры, а на полу огромный ковер. И еще куча каких-то статуэток, подсвечников, безделушек на стеллаже, а в серванте за стеклянными дверцами хрусталь и наверняка богемское стекло.

Складывалось впечатление, что люди здесь жили далеко не бедные, но со вкусом из прошлого века. И почему я вообще об этом думаю в столь суровый и тяжелый час своей жизни? Не знаю.

– Ну все, давай, рассказывай все как было на самом деле. А то из твоего истеричного повествования я ничего не понял. И вообще, знаешь, ты мне нравишься.

Парень сел в кресло, откинулся на спинку, закинул ноги на журнальный столик. Дорогие кроссовки, я даже знаю их цену. Джинсы, футболка модного бренда, на руке браслет, часы – дороже кроссовок в пять раз. У Руслана тоже такие есть, брат тот еще модник.

– Слушай, а как тебя зовут?

– З...зачем?

– Нет такого имени «зачем».

Судорожно соображаю, что ответить. Назвать настоящее имя или соврать?

– Люба.

– Люба? Просто Люба?

– Можно Любовь, – пытаюсь улыбнуться, моргая ресницами.

– Допустим, это твое настоящее имя. А клиентам ты как представляешься? Здесь надо что-то эротичней, чем просто Любовь. Хотя… Любовь продает за деньги свою любовь… Что-то в этом есть. Но учти, больше пятерки я тебе не дам.

– Я не проститутка и не шлюха. И не продаю любовь за деньги. Я это уже говорила, – перестаю улыбаться и быть приветливой. Почему он решил, что может оскорблять меня?

– Все вы так говорите, бедные несчастные девочки приехали поступать и не поступили. Ты хоть совершеннолетняя? Хотя в такой бизнес берут в любом возрасте, там особого ума не надо.

Что за наглый и противный парень, просто отвратительный! То расхаживал, попивая пиво, то вот сидит, развалившись в кресле, и дает мне свою оценку. Надменный, смазливый, смотрит на меня, как на вещь какую-то, как на кусок мяса. Ненавижу таких мужиков, которые потребительски относятся ко всему, тем более к женщинам.

– Так какая у тебя цена?

– Денег не хватит, чтоб меня купить, – прошипела сквозь зубы.

– О, какая дерзкая девчонка! Слушай, ты мне нравишься, попала, можно сказать, в безвыходную ситуацию, в чужом доме, с ободранными коленками, в слезах, соплях – и все равно огрызается. Даже интересно стало, кто ты такая на самом деле и откуда взялась.

– Засунь свой интерес куда подальше, я не такая. Я не продаюсь. Я тебе объясняла, что я действительно попала в трудную ситуацию. Мне нужно позвонить, мой телефон сел, если бы ты был нормальным человеком, джентльменом, ты бы вошел в положение девушки.

– А если я не джентльмен?

– Значит, катись к черту.

В моем незавидном положении, вместо того чтобы искать себе союзника, я огрызаюсь и грублю. Молодец, Марьяна, так держать и дальше. Он действительно мог принять меня за проститутку в таком откровенном наряде. За воровку или аферистку.

Платье задралось почти до пупка, ерзаю на диване, пытаясь его одернуть одной рукой. Титьки практически вываливаются из декольте, в зеркало лучше не смотреться, там, скорее всего, ужасный ужас. Я похожа на чучело, на всех вместе взятых жриц любви после бурной ночи.

– Ладно, хорошо, будем считать на пять минут, что я джентльмен, а ты порядочная девушка. Меня, конечно, ждут на вечеринке, но ради тебя я туда не поеду. Давай, Люба, топи, я слушаю, что там у тебя случилось?

Сейчас я уже не хочу ничего рассказывать ему. Противный такой, надменный и говорит свысока и с усмешкой. Может, и надо рассказать всю правду, какая бы она фантастическая ни была, может, действительно проснется в нем что-то человеческое, и он мне поможет?

Даст позвонить или хотя бы зарядить телефон. Но звонить отцу и брату нельзя, надо Сабине. У нее своя машина, приедет и заберет меня, осталось узнать адрес того леса, где находится дом. Можно спрятаться и пожить у нее немного втайне от родителей, чтобы ее мамаша не рассказала моему папаше, где я нахожусь.

А что потом? Как мне быть дальше и что делать?

Слезы вновь навернулись на глаза, в горле встал ком. Пока я мысленно рассуждала сама с собой о своей тяжелой участи, парень куда-то сходил, вернулся, сел рядом, отобрал пустой стакан и дал другой – с темной жидкостью.

– Пей.

– Что это?

– Бренди.

– Я не пью.

– Сейчас надо, давай, залпом и до дна.

– Зачем? – испуганно смотрю на парня, он симпатичный: красивый разрез глаз, густые брови, темные волосы. Есть в нем что-то восточное, где-то я сегодня уже встречала такой типаж.

– Чтобы не было истерики и слез. Давай, давай, Люба, пей, вот так, еще, умница, и не сопротивляйся, а потом ты мне все расскажешь.

Сама не понимаю, как так получилось, что он влил в меня все, что было в бокале. Алкоголь обжег язык, потом горло, прокатился вниз, в груди стало жарко, а дышать трудно.

Глава 7

– Камиль, какого хрена вообще происходит?

Захожу в дом как раз в тот момент, когда мой младший братик лапает и начинает целовать мою будущую жену.

– Я тебя спрашиваю, сопляк, какого черта ты творишь? Шлюх мало?

– А это кто? Ой, извините, что не спросил разрешения у вашего величества.

– Закрой рот и отойди от нее.

Девочка напугана, в слезах, волосы растрепаны, макияж размазан по лицу. На лбу ссадина, ее раньше точно не было. Что вообще этот говнюк успел сделать с ней?

Кусает губы, пытается одернуть короткое платье, глаза стеклянные, оглядывается по сторонам. В чистом виде забитый, запуганный воробышек. Да ее сейчас хочется утешить, прижать к груди, особенно в этом коротком блядском платье. Оно задралось еще выше, и такое чувство, что на ней совсем нет белья.

– Тим, она несла какую-то чушь про замуж, про побег, я решил, что она воровка и хочет разжалобить, чтобы сбежать. А потом кинулась к двери, упала, ударилась. У нас тут почти комедия.

Внимательно изучаю девушку, колени и правда содраны, она морщится от боли, трет правую лодыжку. Молчит, лишь всхлипывает, глаза огромные, синие. Красивые у нее глаза. Камиль хитро улыбается, знаю я его, тот еще бабник, не упустит момента девчонке залезть под юбку.

– Отошел в сторону, а лучше принеси воды. Все хорошо? – сажусь рядом, хочу поправить ей волосы, но девушка дергается в сторону, как от прокаженного.

Вновь облизывает губы, потом кусает их. Если она так и дальше будет продолжать, сама напросится на то, чтобы я ее взял.

Родня у нее, конечно, не подарок – что отец, что брат. Так любят деньги, что готовы продать родную дочь и сестру первому встречному. Но дела у них очень плохи, очень. И там далеко не в долге дело – деньги можно у кого-то занять, взять кредит, заложить имущество. И не экономическое преступление, хотя при желании можно и его пришить, они перешли дорогу мне лично, а еще обманули.

Придурки.

Думали, я не пойму и не найду концов и виновных. Когда все раскрылось, начали плакать, молить о пощаде, предлагать много чего, дело даже дошло до дочери и сестры. Рассказывали, какая она умница и красавица, как хорошо учится, воспитана и образованна, а еще невинна.

Умеют, твари, торговаться: девчонку хотят отдать, чтобы я долг простил, а еще сверху накинул, мол, девственность дорого стоит. А должны они не только мне, но еще и другим влиятельным людям.

Странно, но меня заинтересовало это предложение. Я мог жениться на любой, и желающих было много, но совсем не горел этой идеей.

Женщины были разные – красивые, свободные и несвободные, молодые и не очень. Я люблю женщин, ни один мужчина в нашей семье не обладает чувством верности. У моего отца были любовницы, у моего дяди, у меня – и не одна на данный момент.

А когда Козырев показал фотографию дочери на смартфоне, я разглядывал ее слишком долго, как товар, который мне предстоит приобрести. Как дорогую тачку или яхту, за которую я отстегну очень крупную сумму.

Девушка была хорошенькая. Шатенка с синими глазами, волосами ниже плеч, открытым взглядом, пухлым губками. Без косметики, натуральная, настоящая.

Такую жалко брать в любовницы, такую только в жены, чтобы была невинной, чтобы была верной, рожала и воспитывала детей. А еще чтобы каждую ночь стонала подо мной, отдавалась, а потом мурлыкала, как кошечка на груди.

Обещал подумать.

А сам в тот же вечер, когда трахал, не помню уже кого, вспоминал ее. Да так, что перед глазами стояли круги, и хрипы вырывались из груди.

Через неделю согласился. Авантюра, конечно, чистой воды, но как-то задумался над словами матери, которая вот уже который год просит внуков. Просит, чтобы я остепенился, стал серьезным человеком.

Остепениться? Да никогда, а вот о детях подумать можно.

Поехал на встречу, опаздывал, да еще Егоров предлагал обсудить новый, очень заманчивый проект: купить струю базу отдыха и сделать из нее элитный клуб. Но поговорить нам не удалось, на меня налетело странное чудо на высоких каблуках и в коротком платье.

Я даже не узнал сразу, принял за девицу легкого поведения, а вот глаза ее выдали и эти пухлые яркие губы. Было забавно ее слушать, как она хочет сбежать, просит помочь. Это, я так понял, она от меня сбегала, от чудовища, к которому ее насильно ведут. Забавно, но чудовищем себя не считал, а вот она боится.

Маленькая напуганная мышка. Пришлось немного успокоить.

Отвез домой, а сам вернулся и устроил настоящий скандал ее отцу с требованием подать мне немедленно его дочь. Пусть волнуется, сука, за свою шкуру.

– Так это ты ее привез? Тим, это какие-то новые эротические игры? Ты бы предупреждал, что это твоя телочка.

– Ты принес воды?

– Да, вот, держи. Но она уже приняла что покрепче, так что скажи мне «спасибо», что приготовил тебе девчонку.

– Закрой рот, придурок. И пошел вон отсюда.

Беру стакан, протягиваю его Марианне, не реагирует, лишь смотрит синими, бездонными глазами.

– Пей, тебя здесь никто не обидит. Пей и успокойся.

– Не хочу.

Икает, качает головой.

– Как тебя зовут?

Знаю ее имя, но хочу, чтобы сказала сама.

– Ма… Марианна. Меня зовут Марианна.

– Я Тимур, этот балбес – мой брат Камиль. Ты в нашем доме.

– Зачем? Зачем я здесь?

– Ты хотела от кого-то сбежать, я помог, ты сбежала, но упала в обморок, и я не знал, что с тобой делать.

Не верит мне, хмурит брови. Двигаюсь ближе, хочу коснуться ее лица, но сдерживаю себя, так странно это. Я всегда беру то, что хочу, когда хочу, где хочу. Любую женщину, что приглянулась, и никто никогда не отказывал, каждая была рада и отдавалась со стонами и криками.

– Обморок? Я… я не падаю в обмороки.

– Со всеми бывает.

– Нет, не надо…

– Тушь размазалась.

Хотел стереть с ее лица краску, протянул руку, но встретил отпор. Улыбнулся, чувствуя, как Камиль наблюдает за нами.

Глава 8

Проснулась, потребовалась минута, чтобы понять, где я. Было непонятно, который сейчас час, наверное, уже глубокая ночь.

Откинулась на спину, смотря в темный потолок, прислушалась к своим ощущениям и звукам за дверью. Пошевелила правой ногой, болит, надо было сделать тугую повязку или приложить холод, но уже поздно, само пройдет через несколько дней.

Потрогала ссадины на коленях, одернула платье, коснулась пальцами лба, нащупав небольшую шишку. Я, наверное, похожа на жуткое чучело с далекого поля, к которому даже не слетаются вороны. Начала прокручивать в памяти все, что произошло со мной за такой короткий остаток дня.

Значит, я попала в дом своего спасителя. Его зовут Тимур, парня, что младше и смазливее, зовут Камиль. Они братья, и младший явно хотел меня напоить, а потом воспользоваться моментом, залезть в трусики. А я, господи, как дура, уже распустила сопли и позволила себя лапать. Камиль же практически меня поцеловал, когда в дом ворвался мужчина.

Это был он, хоть я немного выпила, но алкоголь моментально ударил в голову, я помню грозный взгляд мужчины. А еще то, что сама смотрела на него, как на некое божество, на моего героя, который спасает меня второй раз.

Очень красивый, высокий, широкоплечий, с темными волосами и легкой щетиной. Да, с такими мужчинами я никогда не знакомилась. Да и негде было с ними знакомиться. Водитель отвозил и привозил меня из университета, там таких, как Тимур, студентов не было.

В кафе, в которое мы ходили с девчонками, была одна молодежь. Очень редко ходила с отцом и братом в ресторан или на какое-нибудь мероприятие. Приглашали его часто, но брал он меня с собой неохотно. Говорил, что не любит показывать свою дочь, чтобы у конкурентов и врагов не возникли меркантильные мысли похитить меня и просить выкуп.

Бред какой-то. И кому нужно меня похищать?

Тимур говорил со мной, задавал вопросы, сам смотрел с волнением, или мне только это казалось под выпитым алкоголем, не пойму. Он говорил, чтобы я ничего не боялась, что все хорошо, а потом отнес опять наверх, усадил на кровать, долго еще разглядывал.

Предлагал даже отнести в ванную, чтобы помочь, наверное, принять душ, но я отказалась. Нет, не могла я так сразу, хоть и была настроена решительно отдать свою девственность кому угодно, только не будущему ненавистному мужу.

Даже водителю хотела отдаться, но, как говорится, бог миловал. И тут появился мой спаситель. Сердце в груди барабанило как сумасшедшее, по коже бежали мурашки, ладони потели. Вот оно, наверное, то самое чувство, о котором я мечтала. О том, чтобы дух захватывало, когда я смотрю на своего мужчину и хочу отдаться и отдать ему все.

А может быть, это был алкоголь, и под его влиянием я смотрела на Тимура, как на прекрасного принца из сказки?

Встала, поковыляла искать выключатель. Когда на потолке зажглись яркие точки, зажмурилась, а потом начала приглядываться к интерьеру. Все было очень строго: большая, почти гигантская кровать, накрытая черным шелковым покрывалом, окна зашторены тяжелыми темными портьерами, графитовые обои, белый ковер на полу. Лаконично, красиво, стильно, ни одной лишней вещи, безделушки или фотографии. Большая плазма на стене, встроенный шкаф и еще одна дверь в ванную комнату.

Такое чувство, что здесь совсем недавно сделали ремонт и еще не успели обжиться. Толкнула дверь, да, это была ванная в брутальном мужском стиле. Черный мрамор стен, белый на полу, хром, душевая за толстым прозрачным стеклом, огромное зеркало.

Когда я в нем увидела себя, пришла в ужас. В нем отражалась странная, непонятная девица, похожая на всех проституток вместе взятых, после бурной ночи. Откуда я знаю, как выглядят проститутки после тяжелой смены? Я не знаю, но думаю, именно так, как я сейчас.

Короткое платье, стертые колени, лохматая, на лице потеки туши и тонального крема. Господи, и он такой меня видел? Таким «прекрасным» созданием? Неудивительно, что Тимур оставил меня, когда принес в свою комнату и задал несколько вопросов. Мужчине позвонили, он ответил коротко, что скоро будет, ушел, оставив меня, а я опять заснула.

Да он должен был бежать от меня в другой город, чтобы больше не видеть никогда такое чучело. Начала стягивать палате, замок еле как поддался, отшвырнула его в сторону, туда же полетели трусики.

Зашла за стекло, несколько секунд не могла разобраться, как включить воду, смотря на сенсорный экран. Но когда с этим получилось справиться, сверху на меня обрушился теплый тропический дождь. Вода смывала всю грязь, усталость, негатив этого дня.

На полках были только мужские шампуни, тоже в черно-белых тонах, как и все в этой комнате и ванной. Но мне было не до выбора, пусть я буду пахнуть мужчиной, своим спасителям, но должна смыть с себя все. Втираю в волосы шампунь, его же размазываю по телу и лицу, вдыхая терпкий аромат с ноткой цитруса.

Я даже закрыла глаза от наслаждения, а потом подставила лицо под поток воды, не замечая, что я уже в душевой не одна.

– Ой! – испуганно вскрикиваю, вжимаясь стену, прикрывая руками грудь, хотя это делать бесполезно. Наверняка меня уже всю разглядели с головы до ног.

Смотрю в лицо Тимура, фиксируя взгляд на глазах, чтобы не опускать свои ниже, потому что мужчина стоит передо мной совершенно обнаженный. Делает шаг, встает под воду, а я начинаю задыхаться от эмоций.

Не знаю, что сказать, и бежать некуда.

– Я... я... что вы…

– Ты боишься меня?

Ничего не делает, вода стекает по его плечам, широкой груди, волосам, Тимур зачесывает их пальцами назад, откровенно рассматривает меня. От этого по телу проходит дрожь и сердце учащает свой ритм.

– Нет… нет, я не знаю, но…

– Ты гораздо красивее без косметики. Очень красивая.

Часто моргаю, ресницы тяжелые от воды, кусаю губы, слишком маленькое пространство для нас двоих, не знаю, как себя вести.

– Ты расскажешь, от кого убегала или сделаешь это после?

– После… после чего?

Глава 9

Тимур

Целовал ее, трогал между ног, а самого рвало от желания на части. Член стоял колом, даже яйца ломило от боли, словно не было у меня секса несколько месяцев. Но нет, это неправда, был буквально два дня назад, и не голоден я до него.

Но эта девчонка выкручивает всего меня наизнанку, то своим невинным взглядом, то откровенным платьем и длинными ногами, то тем, что Камиль ее чуть не трахнул, а я от этого озверел.

Такая чистая, нетронутая, невинная, да, я уже чувствую пальцами, какая она внутри узкая, а еще влажная. Пахнет моим гелем для душа, а на губах и языке все равно привкус ягод. Кожа гладкая, упругая попка, соски торчат, упираясь мне в грудь.

Отрываюсь от ее сахарного ротика, ставлю на кафель душевой, придерживаю, потому что ее ведет в сторону, цепляется за меня, не смотрит вниз, на мой член. А я, сжав его рукой, делаю несколько поступательных движений, накрываю яйца.

Представляю, как она встанет на колени и будет брать мой агрегат в рот, облизывать, посасывать головку и при этом стонать и течь от желания. Никогда не был падок на девственниц, считал, что с ними много мороки, просто так не поиграешь, все, что просит моя фантазия, не сделаешь.

Неумелые, неопытные, зажатые, мне не нужны были такие любовницы. Я всегда требовал максимальную открытость и готовность принять меня везде, в любой позе, туда, куда я захочу.

Но Марианна – это что-то особенное, она особенная малышка. Смотрю на нее уже несколько долгих минут, в голове картинки того, как я буду ее совращать и приучать к себе. Скольжу взглядом по лицу, трогаю пальцами, по ней так красиво стекает вода, провожу подушечкой большого пальца по полным губам, заставляя приоткрыть рот и взять его.

Громко выдыхаю, когда она облизывает его и ласкает язычком, чуть прикусывая, доводя меня этим до исступления. Опускаюсь ниже, накрываю ее грудь ладонями, небольшая, упругая, соски набухли, перекатываю их между пальцев, а потом припадаю, как голодный, ртом то к одному, то ко второму.

Ее пальчики оттягивают мои волосы, чувствую, как девушка дрожит, как громко стонет. Так же она совсем скоро будет стонать подо мной, на моем члене, омывая его своей девственной кровью.

Не собираюсь терпеть до свадьбы и не отдам ее подонку отцу и ублюдку брату. Себе оставлю, буду накачивать спермой каждую ночь, пока не забеременеет, а потом еще и еще, хочу много детей.

Этих желаний тоже никогда не возникало. Неужели возраст подошел, или мать что-то нашептала и ее постоянное нытье о внуках на меня подействовало?

– Не могу больше, пойдем.

Вновь подхватываю Марьяну на руки, не выключив воду, выхожу из душевой. Мы все мокрые, так и иду, оставляя следы на полу, она обнимает меня, но все равно дрожит. Да, девочка, дрожи, мне это нравится.

Опускаю на пол, срываю с кровати покрывало, разворачиваюсь, вновь впиваюсь в нее поцелуем, задеваю эрегированным членом живот, трусь.

– Потрогай меня, Марьяна. Потрогай.

Неловкое движение, пальчики касаются головки члена.

– Сожми его.

– Он… он такой большой…

Да, он действительно большой, природа меня не обделила, надо как-то контролировать себя и не порвать ее девственную киску. Обхватывает ствол неуверенно, не как это делают опытные шлюхи, а меня всего трясет именно от этого, готов слить ей в ладошку, как подросток.

Одно движение, толкаю ее на кровать, быстро развожу колени в стороны, в глазах испуг, пытается освободиться, но я не даю. Целую грудь, слегка покусывая соски, девочка стонет, пальцами ласкаю ее раскрытую киску. Гладкая, ни одного волоска, еще надо спросить, для кого она ее так выбрила.

Влажная, но это уже не вода, ее влага. Размазываю по промежности, не проникая внутрь, задерживаюсь на клиторе, который уже набух, требует ласки. Интересно, кто-то ее уже так трогал? Такие мысли напрягают.

Марьяна уже не зажимается, наоборот, выгибает спину, цепляется пальцами за одеяло. Поднимаюсь выше, слизываю со своих пальцев ее влагу, сладкая. Трусь уже членом о половые губы, свет включен, хочу видеть ее лицо и глаза, когда буду брать. Сейчас снова ловлю в них страх, опираясь одной рукой, другой направляю свой член во влагалище.

– Я… я не… мне… а-а-а… а-а-а…

Хотел сделать все медленно, но не получилось, Марьяна дернулась, вошел в нее сразу наполовину. Она сжалась, зажмурила глаза, а потом широко их распахнула, закричала.

– Расслабься, смотри на меня, Марьяна, на меня, расслабься, а то больнее будет. Дыши, дыши, девочка, на меня смотри, на меня, да, вот так, хорошо, потом тебе будет хорошо.

Слушается, по виску катится слеза, слизываю ее, как маньяк, языком, начинаю двигаться.

– Ты такая узкая, малышка, сжимаешь мой член тисками, расслабься.

Приходится опереться на колени, чуть приподнять ее под бедра одной рукой, а второй стимулировать клитор. Столько возни у меня еще ни с одной женщиной не было, но Марьяна того стоит, даже стоит тех денег, что придется заплатить ее отцу. Хотя эти придурки – ее родственники – даже не знают, где она, и найти не могут.

– Да, малышка, расслабься, вот так, впусти меня.

Двигаюсь медленно, а у самого крутит жилы, как хочу опрокинуть ее на живот, поставить раком и вдалбливаться до алых кругов перед глазами в это узкое лоно. Отпускает себя, боль не такая резкая уже, постанывает, кусает губы.

А я, как ненормальный, смотрю на то, как соединяются наши тела, как мой член выходит из нее, покрытый кровью и влагой. Вхожу уже глубже, вновь опускаясь, целуя в губы, они соленые от слез.

Не хочу торопиться, но оргазм подступает неожиданно, сперма подкатывает, поясницу прошибает острой болью, но она моментально растекается удовольствием по телу. Член набухает еще больше, замираю, стискиваю зубы, кончаю, изливаясь потоками семени глубоко во влагалище.

Часто дышу, сердце вырывается из груди, выхожу из девушки, член подрагивает, из нее вытекает моя сперма, промежность воспалена, хочет свести колени, но не даю.

Глава 10

Неужели это свершилось?

Господи, даже не верится. Я стала женщиной. Хотела Тимура как мужчину, но когда он вошел в меня, разрывая буквально на части своим огромным членом, думала, что умру от боли, которая резко сменила удовольствие и наслаждение.

Пронзил меня, слезы хлынули из глаз, зажмурилась, кусая губы. Хотела отстраниться, прекратить эту пытку, но мужчина не дал. Продолжил движения, стимулируя меня, делая все, как мне казалось, максимально медленно и нежно. Мог взять меня по-другому, грубо, с напором, просто нагнуть раком и трахать, как последнюю шлюху, но Тимур не сделал этого.

Я терпела, стонала, даже попыталась расслабиться и представить, как это будет потом, когда боль пройдет. Так ведь не каждый раз будет? Сабина говорила, что только в первый раз больно, может, во второй тоже, а потом только хорошо.

У меня даже получилось, но удовольствия все равно никакого не было. Член внутри меня с каждым толчком становился все крупнее, разрывал все сильнее, распирал. Проникал максимально глубоко, и я уже не кричала, просто открывала рот, глотала воздух, царапая плечи Тимура.

Мужчина напрягся, замер, член начал пульсировать внутри меня, влагалище наполнилось чем-то теплым, это была сперма, мы даже не предохранялись.

Я расслабилась, смогла вздохнуть, а когда Тимур вышел из меня и ушел в ванную, повернулась на бок, поджала ноги к груди, чувствуя, как из меня по бедрам на постель вытекает его сперма.

Может быть, в своих девичьих фантазиях я не так представляла свой первый раз, там все было глупо, наивно и сказочно. В жизни все гораздо проще и без розовых соплей, но я рада, что это произошло.

Этот мужчина спас меня, поэтому, можно сказать, я отблагодарила, пусть это звучит глупо и неприлично, но по факту так и есть. А еще он мне нравится, очень нравится, настоящий мужчина, высокий, красивый, таким и должен быть мой первый, а не какой-то неопытный прыщавый однокурсник.

Даже не знаю, что будет дальше, что я буду делать. Наверное, попрошу, чтобы Тимур отвез меня домой, или вызову утром такси. Вернусь к отцу, брату и расскажу все: что я уже не девушка, что переспала с первым встречным. И они могут сообщить это моему навязанному будущему мужу, и свои финансовые проблемы пусть решают сами, а не за счет меня.

Домой ехать не хочется, но впереди еще несколько экзаменов и зачеты, надо закрыть сессию, а у меня жизнь летит с обрыва в пропасть. Наверное, все это стоит отложить и заняться спасением себя, чтобы не разбиться на дне этой пропасти.

Когда Тимур наконец лег обратно в кровать, прижал меня к себе, задержала дыхание, боясь пошевелиться.

Мыслей в голове было так много, а еще я хотела рассказать ему все как есть, может быть, он бы смог помочь. Я не думаю, что он пойдет разговаривать с отцом, скажет, что его поступок отвратителен, но он мог бы приютить меня на первое время.

Господи, о чем я вообще думаю? Это называется быть содержанкой, то есть еще хуже любовницы. Нет, даже не знаю, что хуже содержанки. Я никогда не стану такой. Это унизительно и больно.

Но это был самый невероятный день в моей жизни за все девятнадцать лет. Случилось столько всего, что я даже представить не могла. Новость отца, сборы к будущему мужу, побег из окна туалета, встреча с Тимуром, потом с его братом.

Даже не верится, что прошел всего один день, Марата жалко, интересно, что с ним сделал Ромка? Мог избить его, а потом уволить. Но в этом жестоком мире, который повернулся ко мне своей отвратительной стороной, надо думать и полагаться только на себя.

Но все рассказать я так и не решилась. Закрыла глаза, прислушиваясь к своему организму, между ног саднило и тянуло болью, а еще было ужасно влажно и мокро. Надо бы принять душ, смыть с себя все, но даже сил не было этого делать. Я боялась пошевелиться, и сама не заметила, как провалилась в сон, чувствуя на талии тяжелую мужскую ладонь.

Проснулась резко, как от толчка. Было уже светло, я была одна, села, поправляя растрепанные и еще влажные волосы после вчерашнего душа, огляделась по сторонам. Шторы были задернуты, теперь комнату можно было разглядеть при дневном свете.

Да, достаточно стильно. На стене огромная дорогая плазма, ковер на полу, даже постельное белье не из дешевых, я знаю эту фирму, у меня такое же дома, только другого цвета. На кресле небрежно брошенные мужские вещи, рядом с ними мое короткое платье, на полу туфли. А еще сумочка, в ней должен быть мой телефон, но он разряжен, а значит, бесполезен.

Сидела несколько минут, прикрыв наготу одеялом. За дверью не было ни звука, хотелось пить, а еще принять душ. Голая, ступая на носочках, словно меня могут услышать, побежала в ванную комнату. Теперь уже там начала все рассматривать, касаться пальцами.

Каменная столешница и раковина черного мрамора, большое зеркало с подсветкой, рядом хромированная полка, несколько флаконов и тюбиков, стаканчик с одной зубной щеткой. На столешнице небрежно брошенные банковские карты, запонки, ключи, резинка от денег.

Она пригодилась – я собрала волосы в высокий пучок и только тогда обернулась и посмотрела на свое отражение в огромном, от потолка до пола, зеркале. Стройная девушка, грудь торчит, соски набухшие, губы искусанные и зацелованные. Провела по шее, улыбнулась, нет, я уже женщина с этого дня, я провела ночь с мужчиной, который мне нравится.

И пусть отец с братом убьют меня за это, но это случилось.

Включила воду, шагнула в душевую, умылась, выдавив зубную пасту на палец, как могла почистила зубы. Но вот ладони накрыли грудь, прикосновения вызывали какое-то странное волнение в теле. Сжала оба полушария, погладила соски, все было слишком чувствительно, опустила ладонь, накрыла промежность.

Начала аккуратно смывать уже засохшую на промежности и бедрах сперму, нежно касаясь плоти, но по телу прошла дрожь, низ живота начало тянуть. Прикрыла глаза, вспоминая то, как вчера меня трогал там Тимур. Он ласкал клитор, то же самое сейчас делала и я, усиливая давление.

Глава 11

Наше время

– Марианна, ты вообще слышишь меня? Тимур, пожалуйста, верни свою жену с небес на землю. О чем она только думает, я не понимаю?

Моя свекровь, как всегда, была резка на высказывания. Эта женщина никогда не видела границ, не знала, что иногда нужно промолчать либо вести себя более тактично.

Амина Каримовна всегда считала, что ей все всё должны, что мир лежит исключительно у её ног, а простые люди, в том числе я, около них – это мелкие букашки, копошащиеся в грязи. Она любит лишь себя, но все-таки больше себя своих двух сыновей – Тимура и Камиля.

– Я уже не спрашиваю ее, там бесполезно добиться внятного ответа.

Муж ничего не ответил ей, лишь быстро обернулся, сидя за рулем, посмотрел на меня и вновь вернулся к дороге. Мы ехали уже достаточно долго, я прижала к себе сумочку, поджала губы, глуша слезы, сглатывая ком, стоящий в горле.

Я не слышала, о чем разговаривали муж и свекровь, о чем она меня спрашивала. Я вообще ничего не слышала, в голове гул и пустота. За это короткое время накрыли воспоминания. Как мы познакомились с Тимуром, как впервые увидели друг друга, как он взял меня, а потом еще, подарив настоящее удовольствие, которое я испытала тоже впервые.

Он во всем был моим первым.

Я не очень часто вспоминаю те события, но сейчас это было так явно и слишком болезненно на фоне того, что я узнала. Кусаю губы, отвлекая себя болью, я не должна плакать. Нет, только не перед свекровью.

Не сейчас.

Я должна во всем разобраться сама.

Еще раз посмотрю это видео, поговорю, может быть, с братом, но все и так очевидно. Все и так ясно, но я сопротивляюсь всей душой.

Тимур постоянно мне изменяет, он делал это всегда, с самого первого момента нашего знакомства, в день нашей свадьбы. Или в наш медовый месяц, который мы провели в Арабских Эмиратах? Он это делал всегда, я чувствую. И чем больше я начинаю погружаться в эти мысли, осознавая, что это все на самом деле, тем больше не знаю, что делать.

– Твоя жена, Тимур, совершенно бесполезная особа. Прошел уже год, она так и не забеременела. Я не понимаю, вы что, не знаете, как делают детей, или предохраняетесь? Что происходит, сын?

– Мама, хватит. Не начинай снова. Тема детей касается только нас двоих, не тебя.

– Как это меня не касается?

– Очень просто, не касается, и все.

– У Хафизовых позавчера родился внук, и нас приглашают на празднование этого события. И что, я, такая, приду, уверенная, что мои сыновья самые лучшие, буду улыбаться в глаза этим людям, которые даже по статусу ниже нас? Их дети смогли как-то сделать и родить ребенка. А у меня еще нет внуков, зато есть два взрослых сына. Ну ладно Камиль, у него непонятно что на уме, он еще мальчик, но ты…

– Мама, хватит!

– Я это о том, что ты мог выбрать девушку получше, любую другую.

– Хватит, я сказал! Перестань обсуждать мою жену, я с ней разберусь сам.

Тимур нервничает, это заметно. Но я уже не понимаю, защищает он меня или просто делает это, потому что должен?

Господи, как же больно. Амина Каримовна всегда была такой, но если раньше она это говорила за глаза, я лишь могла случайно подслушать, либо мне кто-то мог рассказать о том, как она обо мне высказывается, то сейчас это все было сделано специально, чтобы я слышала, чтобы я понимала свою никчемность, бесполезность нахождения в такой богатой и уважаемой семье, как Самировы.

Нервно поправляя пиджак, сжимаю пальцы в кулаки до белых костяшек, впиваясь ногтями в кожу, снова отвлекая себя от мыслей. Сдерживаюсь, чтобы не сорваться на крик и на оскорбления.

Я выше всего этого.

Я люблю своего мужа, точнее… любила.

Нет, я не знаю. Я все еще не могу поверить и осознать, что это все происходит со мной. И это моя сказка, такая красивая, яркая, в которой на самом деле принц спас сбежавшую из дома от злого тирана-отца принцессу.

Мой муж и есть тот принц. Тогда, год назад, даже чуть больше, я не предполагала, что именно Тимур и был предназначен мне в мужья, что отец меня хотел в тот вечер познакомить с ним. А я сбежала, представляя себе совершенно другого человека, отвратительного, старого, которого я буду ненавидеть и презирать.

Сбежала, попала в объятия Тимура и влюбилась. Да, влюбилась с первого взгляда. Он привез меня к себе, ни разу не обидел, не оскорбил, не унизил. Я отдалась ему сама, по любви, по доброй воле, а когда через три дня все открылось, и он рассказал мне, глупой, но уже безумно влюбленной в него девчонке, всю правду, я была ошарашена.

Я не знала, что ответить, но внутри меня все ликовало от счастья, от того, что я выйду замуж за человека, которого люблю. Но сейчас, накануне нашей годовщины, которая будет через неделю, я узнаю о том, что мой любимый человек меня предавал.

Не хочу никуда ехать, нет сил видеть счастливых, улыбающихся людей, слушать пустые разговоры. Хочу спрятаться от всех, скрыться на пару дней, побыть одной, обо всем подумать.

Но в то же время понимаю, что это не выход. Я не должна так себя вести. Спрятаться, как улитка, в свой панцирь и ждать, когда все пройдет. Ничего не пройдет, это уже случилось.

Может быть, он изменял мне вчера, и позавчера, и месяц назад? Может быть, у него вообще есть другая семья и ребенок от другой женщины?

От таких мыслей стало совсем дурно. Голова закружилась, во рту пересохло. Прикрыла глаза, откинулась на сиденье, но тошнота не унималась, открыла окно, начала дышать.

Свекровь что-то говорила, опять осуждала или оскорбляла меня, приводила в пример девушек из других семей, которые могли уже принести наследника. Я ничего не слышала, лишь гул и отдельные слова. Было желание открыть дверь, выпасть на дорогу и оказаться под колесами машин.

Глава 12

– Ой, извините меня, простите меня… пожалуйста, мне очень жаль.

Девушка-официантка наткнулась на меня или я на нее – было непонятно, содержимое бокала вылилось на пиджак, не удержала его, он упал, разбился, и мелкие осколки разлетелись по белому мраморному полу.

– Ничего, все в порядке, не надо, я сама.

Мы, конечно, привлекли внимание собравшихся гостей, все обернулись в нашу сторону, этого мне как раз не хватало, и так держусь из последних сил. Улыбаюсь, делаю вид, что все хорошо, поддерживаю беседу с людьми, которых практически не знаю.

Тимура и свекрови рядом не было, даже не знаю, в какой момент они оставили меня, а я отошла в дальний угол, но и там налетела на официантку.

– Я могу помочь, нужно…

– Не надо, спасибо, я сама.

Иду в уборную, новый ресторан, который открыли какие-то друзья семьи Хафизовых, действительно красивый, можно сказать даже, роскошный. Нет, это не у них недавно родился наследник, это другие. Но их обсуждали тоже, делая вполне конкретные намеки на отсутствие детей у нас.

Уборная нашлась, хорошо, что в ней никого не было. Устало оперлась на раковину, на пиджаке пятно, но это вода, можно не волноваться. Я не пила алкоголь, незаметно вылила шампанское в вазу с цветами, налила в бокал воды. Не до игристого вина сейчас, мой брак рушится, муж изменяет, а я не знаю, что делать.

Посмотрела на себя в зеркало, горько улыбнулась, держалась, чтобы не заплакать. Вспомнила себя год назад, как вот так же, примерно в таком же ресторанном туалете, я решилась на побег. Тимур просил меня рассказать эту историю раз сто, всегда смеялся.

Но как только нервы начали сдавать, и уже на глаза навернулись слезы, дверь открылась, и в помещение вошла девушка. Брюнетка с распущенными длинными волосами и в платье цвета пепельной розы. Накрыла паника, тошнота подступила к горлу, девушка мазнула по мне взглядом, зашла в кабинку.

На видео кто-то из моих подружек невесты с таким же цветом волос и платья отсасывала Тимуру, а потом, отклячив зад, трахалась.

Как же мерзко и противно.

Практически выбежала из туалета, хотела на воздух, на улицу, но в зале меня окликнули.

– Марьяна, подруга, я так и знала, что ты будешь здесь. Хожу, ищу, Тимура и свекровь твою видела, а тебя нет. Привет, моя милая девочка.

Сабина все делает шумно, обнимает меня, целует в щеку, оставляя след от помады. Подруга, как всегда, яркая и шумная, и ей плевать на всех, кто что-то там о ней подумает. Имея богатого папу, можно позволить себе все.

– Господи, мы с тобой месяц не виделись.

– Вообще, два.

– Два? Да ладно!

– Может быть, кому-то нужно чаще бывать в университете?

– Ой, некогда мне. Не поверишь, я влюбилась.

Сабина откинула за плечо прядь волос, открывая грудь в глубоком декольте. Даже длинное платье не делало ее вид скромным. Облегающее, телесного цвета, с вырезом выше середины бедра.

– И это повод бросить учебу?

– Так не до учебы, это ты только так можешь, а у меня в голове розовые пони совокупляются в неприличных позах, – Сабина громко засмеялась, блеснула карими глазами, выпила залпом шампанское, остановила официанта, взяла с подноса еще бокал. – Ты слишком правильная, а еще зубрилка, хоть и красивая.

Я задумалась, могла ли на том видео быть Сабина? Она девушка раскрепощенная, вела себя достаточно откровенно на свадьбе, выпила немало. Она сама рассказывала, как увела несколько парней у их девчонок, и это казалось ей веселым.

Нехорошо так проскребло в груди. А вдруг это была подруга? Надо вспомнить детали, что еще было на девушке? Может быть, украшения, цвет, длина ногтей… Надо бы пересмотреть полную версию свадебного видео. Я ни на кого кроме мужа не смотрела, не замечала, ослепленная счастьем.

– Так кто он? В кого наша Сабина влюбилась? И вообще, это серьезно у тебя сейчас или как обычно?

– Марьян, я сама в шоке, он такой… такой классный, господи, у меня даже руки дрожат, когда говорю о нем.

Сабина схватила меня за локоть, потащила в сторону, голос стал тише, огляделась по сторонам, словно что-то скрывая.

– Только не говори, что он женат, Сабина!

– Ну… Блин, Марьян, но он обещал развестись.

Я не верила словам подруги, как она могла связаться с женатым мужчиной? А тот женатик – мой Тимур? Что если у них все это время был роман? В голове гул, во рту пересохло.

Могла ли Сабина так поступить?

Да легко, она такая, ей всегда было нужно то, что ей не принадлежит. Из вредности, а больше из зависти она поступала так, как хотела. Но удивляло то, что она при этом так просто смотрит мне в глаза.

– Ты чего, Марьян? Побледнела вся… Тебе плохо? На, выпей шампанского.

– Нет, нет, я не хочу. Я… пожалуй, пойду, было приятно увидеться.

– Эй, постой, куда ты? Ты решила, что я с Самировым? С мужем твоим встречаюсь? Совсем рехнулась? Тимур, конечно, мужик шикарный, красивый и держит себя достойно, но нет, точно нет, я бы так не поступила, да он и не клюнет на меня. У него такая красотка жена.

Сабина поправила мои волосы, немного успокоив, обняла.

– Да ничего такого я не подумала, с чего ты решила? Я доверяю своему мужу.

Попыталась свести разговор к шутке, улыбнулась, но на сердце так и остался тяжелый камень, я не знала, верить подруге или нет. Но надо бы проверить остальных: двоюродную сестру Алину, Маргариту и Алену. Позвонить им, встретиться, узнать, как живут.

Марго тоже однокурсница моя, но в последнее время я так увлечена семейной жизнью, что мы видимся только на учебе, да и то нечасто. И кажется, у нее какие-то проблемы, молчаливая, задумчивая она стала.

Алена, соседка по дому родителей, старше меня на два года, мы выросли вместе, играли в куклы, потом гоняли на велосипедах по поселку, купались в местном озере. Я ее видела последний раз два месяца назад в торговом центре, даже кофе выпили, но не помню, какое впечатление на меня произвела эта встреча.

Глава 13

Шла быстро, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой из-за слез, душа переполнилась обидой. Да, именно это чувство было самым острым и ядовитым во мне, разъедая сердце, разум, не давая возможности нормально мыслить.

– Девушка… Ой, куда же вы, так можно и кого-нибудь покалечить!

Налетела на чью-то фигуру, едва удержав равновесие.

– Господи, какая я неуклюжая, извините.

– Все в порядке?

– Да, все хорошо.

Меня держат за плечи, уводят в сторону, я делаю шаг назад и встречаюсь глазами с мужчиной, подняв голову.

Высокий, светлые волосы, яркие голубые глаза, широкая красивая улыбка, темно-синяя рубашка, на шее золотая цепочка.

– Марианна? Вот так встреча.

– Здравствуйте, – не сразу узнаю мужчину.

– Я очень рад тебя видеть. Я Александр.

– Да, да, точно. Вы Александр Егоров, я знаю вас, – улыбнулась в ответ.

– Конечно, ты меня знаешь. Мы ужинали несколько раз вместе с тобой и с Тимуром.

– Да, извини.

– Ничего страшного.

– Извини, что так налетела на тебя, сегодня какой-то странный и непонятный день. Наверное, все из-за жары, несколько минут назад чуть не сбила с ног официанта, вылив на себя бокал воды. Сейчас ты.

– Да все хорошо. А ты как-то странно выглядишь, словно за тобой гналось привидение. Точно все хорошо? Где Тимур?

Мужчина начал оглядываться по сторонам, выискивая моего мужа, но его не было рядом. Я не хотела сейчас его видеть. Не знаю, как буду смотреть ему в глаза и что буду говорить после услышанного.

– Он где-то там, с гостями, – махнула рукой в сторону.

Егоров Александр был бизнес-партнером в каком-то из проектов моего мужа. Я ничего в этом не понимаю, не вдаюсь в подробности. Мы на самом деле ужинали несколько раз, и всегда Александр был с новой, очень красивой и эффектной девушкой.

Он довольно приятный молодой мужчина, они с Тимуром ровесники, но внешне очень разные. Егоров голубоглазый, приветливый, разговорчивый, Тимур больше молчит, редко улыбается, еще реже показывает свои эмоции на людях.

Теперь мой муж для меня сплошная тайна и загадка. Неизвестно, что он еще скрывает или кого, и как долго?

– Что здесь происходит? – знакомый голос за спиной заставляет вздрогнуть.

– О, вот и он.

Тимур подходит ближе, физически чувствую его энергетику, взгляд злой, он прожигает меня, а потом внимательно смотрит на руки Александра, который все еще держит меня за локоть. Муж не любит, когда меня кто-то касается, даже родной брат, очень злится.

– Марианна, я спрашиваю, что здесь происходит? Куда ты собралась?

– Никуда, вышла подышать.

– Да она бежала, словно ее преследует маньяк, и чуть не сбила меня с ног.

Егоров улыбается, его веселит ревность моего мужа. Наверно действительно со стороны было видно, что я чем-то напугана, я бы тоже так решила. Мужчина отходит, убирая руку, а то еще немного, и этот Отелло сломает ему конечность.

– Марианна, что случилось?

– Все хорошо, ничего особенного. Не надо так заострять на этом внимание. Я хочу домой, надо готовиться к зачету, завтра последний. Отвезешь?

Видит бог, не хочу находиться рядом с мужем – впервые за год брака, но придется, а еще придется серьезно поговорить и показать ему запись со свадьбы.

– Мы совсем недавно приехали.

– Да, но я устала.

– Могу отвезти я, – Егоров влезает в разговор. – Здесь лишь одна красивая девушка, и та замужем.

Тимур словно не обращает на него внимание, что-то обдумывает.

– Хорошо, поехали.

Берет за руку, крепко сжимает пальцы, горячая ладонь обжигает, а мне хочется плакать. Я думала, что я особенная, что он только на меня так смотрит, только меня так трогает и целует. Но оказывается, я не единственная.

Едем молча, Тимур периодически смотрит на меня, я молчу. Не буду никого просить помочь, просто не выдержу носить эту тяжесть на душе. Покажу ему, что прислали, пусть объяснится, пусть скажет все как есть, а потом уеду к отцу, соберу вещи и уеду.

– Вы уже вернулись?

– Да, Галина Викторовна. Но мама еще на открытии.

Нас встречает экономка, как всегда, в строгом коричневом платье с пуговицами под самое горло, темные с проседью волосы собраны в низкий пучок, худощавая, с ровной спиной, морщинистым лицом, тонкими поджатыми губами и бесцветными глазами.

Она появилась в этом доме вместе со мной, это тот самый загородный дом, в который меня привез Тимур после нашего странного знакомства. Он как раз недавно был достроен, осталось доделать лишь крыльцо и выбрать дизайн прилегающей территории.

Я думала, мы будем жить здесь вдвоем, максимум с прислугой. Но Амина Каримовна поселилась тоже, также была комната младшего брата Тимура Камиля. Нет, я не была в этом доме хозяйкой, ею была свекровь, она распоряжалась, что будет на обед и ужин, какие цветы будут расти около дома, и какого цвета салфетки должны быть на столе.

Я приняла это и не возмущалась, я была счастлива в нашей с Тимуром спальне – единственном месте, куда не лезла свекровь. И вместе с ней в дом пришла экономка или домработница, не знаю точно, что у нее за должность. Но я уверена, что она следит за всем и за всеми в доме и докладывает своей хозяйке.

– Что-то случилось?

– Нет, все хорошо.

Какое вообще ей дело, почему мы так рано приехали? Ненавижу ее и немного побаиваюсь. Руслан говорит, что нужно быть жесткой и ставить всех на место, потом что я жена Тимура, и со мной должны считаться.

Бросила сумочку в кресло, когда зашли в спальню, развернулась к Тимуру, темные глаза сверкнули по-особенному, я знала, как он смотрит на меня перед тем, как заняться сексом – как хищник, который через секунду возьмет свою добычу. Мне нравилось это. Да, еще сутки назад нравилось, это возбуждало.

– Тимур, нет.

– Нет? Ты никогда не говорила «нет».

– Нужно поговорить.

– О чем, Марианна?

– Вот не надо так смотреть на меня и так произносить имя, – морщусь, кусаю губы.

Глава 14

– И куда это ты собралась?

Спускаю тяжелый чемодан по лестнице, и в это время, как назло, появляется моя «любимая» свекровь. Все внутри холодеет от ее голоса, чувствуя спиной взгляд, он пробирает до костей.

Я долго думала, прежде чем принять решение уйти, но сделать это было необходимо. Тимур ушел, не поверил мне, сказал, что будет поздно, а может, и вообще не придет. Уехал к другой женщине снимать напряжение, ему там хорошо и комфортно и до истеричной, обвинившей его в измене жены нет никакого дела.

Поеду к отцу, поживу там, в своей комнате. Утром напишу Тимуру сообщение или позвоню, нам действительно надо побыть друг от друга подальше и подумать. Но мой план начинает лететь прахом, а я уже вызвала такси.

– Я тебя спрашиваю, Марианна, куда ты собралась с чемоданом? Ты уезжаешь в отпуск, переезжаешь, или я что-то не знаю о жизни своего сына и его жены?

Амина Каримовна, как всегда, добра и приветлива, время суток не имеет значения. Женщина в длинном шелковом халате в пол, на голове повязка, на лице тканевая маска. В руках кружка ее любимого зеленого чая, а в глазах презрение.

Она даже так, находясь сейчас ниже меня, все равно смотрит с вершины своей гордости и величия, как на мелкого муравья. Свободная, уверенная, гордая, решает, кого и когда поставить на место, а может, и казнить.

Ничего не отвечаю, тащу чемодан вниз, руки дрожат, на глазах слезы. Он тяжелый, слишком много набила в него вещей, надо было взять меньше. Пару джинсов, кроссовки, футболку, ветровку или вообще шорты и майку, да несколько легких платьев. Я же кидала в чемодан все, что видела.

Наконец, когда я уже спустилась, а свекровь терпеливо ждала этого момента, нарочно, молча, не задавая больше вопросов, посмотрела на нее. Женщина впилась в меня взглядом, медленно сняла со своего лица тканевую маску.

– Ты что, плакала? Что случилось?

– Я хочу уй… точнее, нам надо с Тимуром побыть друг от друга наедине.

– В смысле? Это что еще за новые новости? Что значит побыть друг от друга наедине?

– Потому что так нужно.

– Кому нужно? Где Тимур?

– Не знаю.

– Ты еще скажи эту заученную всеми психологами фразу, мол, отдохнуть друг от друга, устроить детокс отношений или еще что-то в духе этого дерьма. Ты вышла замуж, поэтому ты должна быть около него и в болезни, и в здравии, пока смерть не разлучит вас. Ты забыла?

Амина Каримовна повысила голос.

– Нет. Я ничего не забыла. Это ваш сын, скорее всего, забыл многое из того, в чем клялся. А точнее, быть верным и любить меня.

– О чем ты говоришь? Ты пьяна? Ты вообще нормальная? Я всегда сомневалась в адекватности тобой сказанных слов. Какая муха тебя укусила?

Ну, все, она точно вывела меня из себя, сейчас я начну говорить все, что я думаю. Сжала кулаки, настрой решительный, мне плевать, что эта женщина сделает потом, хуже уже не будет.

– Послушайте меня, Амина Каримовна, ваш сын, горячо любимый вами идеальный сын, мне изменяет. И у меня было этому доказательство. Мне сегодня прислали флешку с записью, на которой Тимур трахал какую-то девицу на нашей с ним свадьбе. После того, как обещал быть верным и в болезни, и в здравии, и так далее. Что я должна была сделать после этого? Как я должна это понимать? Что он трахает каких-то девок весь год, и что сейчас он ушел неизвестно куда, не сказал ни слова, лишь предупредил, что будет поздно, и чтобы я ложилась без него. Как на моем месте поступили бы вы?

Это был вопрос в лоб.

Свекровь явно не ожидала такого, но даже чашка с горячим чаем не дрогнула в руке, как и ни одна мышца на лице. Был все тот же холодный пронзительный взгляд, глаза сверкнули стальным блеском.

Она должна меня понять, она женщина, которой тоже в свое время изменил муж, променял ее, мать своих двоих сыновей, на молодую дурочку.

– Флешка? Где она?

– Я не знаю. Она пропала из спальни. Ее прислали утром, пакет был не подписал, привез курьер. Но когда мы вернулись с приема, я хотела показать ее Тимуру, но ее уже не было.

– Ты рассказала все Тимуру?

– Да. А как я должна была поступить? Я и так полдня носила все это в себе, накручивала, переживала, не знала, что делать. Я и сейчас не знаю, как быть. Я люблю его. Очень люблю, но я не хочу делить его с какой-то женщиной. Я не могу простить измену!

Последнюю фразу практически выкрикнула, глотая слезы.

– Тимур не мог так поступить.

Вот чего я не ожидала услышать, так этих слов.

– Почему не мог? Я видела собственными глазами.

– Если ты найдешь флешку и покажешь мне, я сама решу, кто на ней был и кого трахал. Мне не нужны твои облачные фантазии и беспочвенные обвинения. Но мой сын так поступить не мог. Он не как его отец, он не предаст свою семью. Я не так его воспитывала.

– Но…

– Никаких «но». Я все сказала. А ты – чтобы немедленно развернулась и потащила чемодан в спальню. Никаких перерывов, перекуров в отношениях я не позволю. Вы семья. Вы живете вместе, спите вместе и делаете мне внука, а то я уже начинаю сомневаться в твоих способностях деторождения. Ты меня поняла?

– Нет. Мне надо уехать и побыть одной. Я поеду к отцу и буду там, напишу Тимуру, где я и что со мной все хорошо.

– Послушай меня сюда, девочка. Ты попала в семью Самировых не просто так. Тебя выбрал мой сын, а выбирать было из кого, поверь мне. Были невесты богаче, красивее, успешнее, готовые выпрыгнуть из своих трусов, залезть в его постель и рожать каждые девять месяцев детей. Но он выбрал тебя, и ты никуда не уйдешь. Ты будешь с ним, будешь любить его и раздвигать ноги, когда захочет он. Потому что за тебя, как за дорогую кобылу, было заплачено немало денег, и я не позволю, чтобы ты разбила сердце моего сына.

О каком разбитом сердце она говорит? Что она вообще несет? Это мое сердце разбито, это моя душа разорвана.

– Не надо мне указывать на то, что меня купили. Вы делаете это каждый раз, будто бы между прочим, я все это знаю. Я знала, что мой отец пошел на сделку, но не знала с кем, а когда я познакомилась… я влюбилась.

Глава 15

Закрыл дверь, глаза привыкли к темноте. Марианна спит, укрывшись одеялом с головой, у кресла чемодан. Несколько часов назад звонила мать, отчитала, как мальчишку, что не может держать жену в узде, и она, как ретивая кобылка, норовит сбежать из стойла.

Не думал, что с милой и послушной Марианной возникнут такие проблемы. Моя жена должна быть покорной красивой куклой. Её могу касаться только я, смотреть с желанием только я, брать, когда захочу.

Думал, сломаю что-то Егорову за то, что он держал Марианну за локоть и смотрел слишком пристально, с нескрываемым интересом. Так только я могу смотреть на свою жену.

Сегодня она показала себя с другой стороны, мне это понравилось, пусть иногда выпускает моя кошечка свои острые коготки и царапается, но только иногда. Ушел, дав ей время успокоиться, не выношу слез и истерик, мне хватило в детстве видеть, как плачет мать.

Еще один звонок был некстати, Марьяна что-то могла услышать, накрутить себе, надумать, так не должно быть. Я для нее создал целый мир, в котором она принцесса, заласканная, довольная, занимается своими делами, рожает детей, воспитывает их и ни о чем не думает, кроме семьи.

И теперь какая-то тварь решила все разрушить.

Уничтожить.

Натоптать грязными ботинками в прекрасном саду.

Надо будет самому разобраться, кому пришло в голову прислать моей жене перед первой годовщиной свадьбы видео с моей изменой. Телефон разрывался от звонков, игнорировал, если сейчас сорвусь, хребет переломаю той суке, даже если это сделала не она.

Никогда не страдал моногамией, не вижу смысла быть верным, это глупо. У каждой женщины своя функция: кто-то тебя обслуживает, а кому-то – одной из сотен – повезет, и она станет матерью твоих детей. Она будет с гордостью носить твою фамилию, с ней ты сможешь выйти в люди, и на тебя не покажут пальцем и не скажут, что ее кто-то раньше трахал.

Марианне повезло, даже сам не ожидал, что она мне так понравится год назад, так зацепит. Не удержался, взял, невинная была, это еще больше подогрело желание заполучить ее себе. Отец ее, шкура продажная, мог затребовать больше, я бы дал. А мог вообще ничего не дать, пусть спасибо скажет, что не сдал его с сыном правоохранительным органам или влиятельным людям города.

У ресторана увидел девицу в красном коротком платье, позвал, показывая деньги, подошла, улыбаясь. Приступила к делу сразу, прямо в машине, умело заглатывая член, но разрядки я так и не получил. Натягивал ее до самой глотки, шлюха визжала, ей не хватало воздуха, а я не останавливался, но все равно не кончил.

Сказал, чтобы проваливала, выкинул на обочину, нервы, сука, не дают расслабиться. Жену свою хочу, трогать ее нежную кожу, влажную плоть, ловить приближение оргазма, зная, что она кончает только со мной, больше ни с кем. Глотать ее крики, чувствовать, как дрожат бедра, как она пытается их свести, но я никогда не даю.

Потом позвонила мать, ледяной тон не предвещал ничего хорошего. Если меня спросят, кого я боюсь, а это даже трудно представить, что кто-то узнает о моих страхах, отвечу – мать.

Нет, не до смерти, она меня не тронет, но ее мнение важно, и последнее слово всегда, как бы мне ни хотелось, было за ней. Железная леди бизнеса Амина Каримовна могла любого, даже своего старшего сына, прижать морально к стене.

– Не надо так со мной говорить! Я не мальчик!

– Ты глупый пацан, если палишься как дурак, как щенок, который увидел сучку с течкой и кинулся на нее. Такой же дурак, как и твой отец, чтоб он в аду горел, никогда не мог держать свой член в штанах.

– Мама! Прекрати! Я во всем разберусь!

– Да, сделай милость, займись воспитанием своей жены, иначе это сделаю я. Она не будет позорить мое имя и нашу фамилию перед всем городом. Уходить она собралась, подумать ей надо, я ее с чемоданом развернула у порога. Ты хоть понимаешь, какой это позор?

Чуть в аварию не попал, пока слушал мать, ей всегда имя и статус были важнее всего в жизни. То, как на нее посмотрят, или посмотрят не так, как нужно.

– Я разберусь!

Отключился, немного успокоился, подъехал к дому, свет горел только в прихожей, поднялся на второй этаж, вошел в комнату. Окна открыты, в воздухе витает цветочный аромат, ветер колышет шторы.

Несколько минут просто стоял и смотрел на свою жену, год назад я сам принес ее в этот только что построенный дом, уложил на эту кровать и уже не отпускал. И сейчас никуда не отпущу, она должна родить мне детей, а там уже разберемся.

Принял душ, обтерся, выключив свет, забрался под тонкое одеяло, прижимая Марианну к себе. Член уже стоял, желание рвалось наружу, она что-то проворчала, отстраняясь, не дал ей этого сделать.

– Тимур, нет, не надо… Тимур…

– Хочу тебя.

– Тимур!

– Посмотри на меня, посмотри, я сказал! – прохрипел, сдавливая щеки пальцами, заставляя смотреть на себя, устраиваясь между ног. – Ты моя жена, и никогда не смей мне отказывать. Никогда!

Глаза огромные, в них стоят слезы, блестят в темноте, моргнула, влажные дорожки потекли по вискам. Молчит, ресницы дрожат.

– Не плачь, не плачь, моя девочка. Я с тобой, я всегда буду с тобой. Только ты и я. Всегда.

Убираю руку, целую лицо, слизывая слезы с гладкой кожи. Она в банном халате, волосы влажные, наверное, так и заснула после душа. Срываю его с плеч, любуясь обнаженным телом, целую грудь, возбуждение накатывает волна за волной. Кусаю соски, засасывая, причиняя боль, подминаю под себя.

– Тимур… Тимур, я не хочу… Пожалуйста… давай не сейчас… Больно, ты делаешь мне больно… Тимур…

– Молчи, молчи, моя девочка.

Трогаю между ног, она совсем сухая, облизываю пальцы, смачиваю член и промежность. Это занимает несколько секунд, вхожу сразу на всю длину, яйца гудят, их сводит от боли. Врезаюсь в узкую плоть, не вижу ничего, перед глазами алые круги. Нужно снять напряжение.

– М-м-м… м-м-м…

Марьяна как-то странно стонет, царапает грудь, а я не могу остановиться, приподнимаясь на колени, ухватив за бедра, вхожу с максимальной амплитудой. По вискам и спине стекает пот, кончаю, изливаясь глубоко в свою жену. Лишь потом отпускаю ее, падаю рядом, часто дышу.

Глава 16

– Марианна, эй, все закончилось, ты идешь?

Толкают в плечо, возвращаюсь из воспоминаний прошлого вечера и ночи. Со мной был не мой любимый муж, другой мужчина, грубый, напористый. Я совсем не была готова к сексу, не хотела его, но Тимур не слышал, брал свое.

Впервые не было никакого удовольствия, лишь горечь и душевная боль. Он вел себя так, словно ничего не произошло, словно мои обвинения в его измене были лишь фантазией, пустым звуком. Тимур просто ушел, оскорбив, назвав меня бесполезной и пустой, ушел к другой женщине, я чувствовала это.

Ждала, чтобы секс быстрее закончился, между ног все саднило, ни капли возбуждения, я была сухая, член натирал. Плакала, просила остановиться, но Тимур не слушал, стирал с лица слезы. А после того, когда наконец все закончилось, муж прижал меня к себе и начал говорить, что я его, что именно такой жизни я хотела, роскоши, достатка, жить и ни о чем не думать. Говорил, что нам нужен сын, нам не хватает ребенка, и мы пойдем в клинику. Словно я сама не знаю, как они все фанатично ждут, когда я забеременею.

Долго не могла заснуть, было страшно, я не понимала, что происходит и что мне делать дальше. Мне не дадут уйти из этого дома, кто-то украл главное доказательство измены мужа, свекровь будет выгораживать сына, а я, как овца, продолжу жить по их правилам.

Не помню, как заснула, но проснулась одна, даже была рада этому. Практически проспала на учебу, быстро собралась, даже не позавтракав, поехала в университет. Ни Тимура, ни Амины Каримовны не было дома, лишь экономка, которая проводила меня строгим взглядом.

Эту консультацию перед последним экзаменом попускать никак было нельзя, преподаватель строгий, следит за посещаемостью, почти вся группа была в сборе, кроме Сабины. Не помню, о чем шла речь, записывала все на автомате, думая о своем, а когда все закончилось, так и продолжала сидеть на своем месте, глядя в одну точку.

– Марианна, все хорошо?

– Что?

– Ты так уже минут пять сидишь, все ушли уже.

– Да, Марго, извини, задумалась.

Смотрю на одногруппницу, Маргарита, одна из подружек невесты, которая была на моей свадьбе. У нее, как и у той девушки на видео, длинные темные волосы – были, да, на свадьбе были, сейчас, спустя год, они короче.

– Ты подстриглась?

– Давно уже, ты что?

– Извини, я не заметила даже. А ты торопишься, может быть, пойдем посидим в кафе? Я даже еще сегодня не завтракала.

Улыбаюсь, стараюсь быть как можно приветливей, понимая, что это моя Марго, моя подруга, которой я рассказывала о том, что влюбилась, которая была рада за меня. А сама понимаю, что той девушкой на видео может быть она. Но пока в голове это не укладывается.

– Да, хорошо, пошли.

Маргарита соглашается не сразу, задумывается, кусает губы, отводит взгляд. Слишком бледная она сегодня, в глазах грусть, волосы небрежно собраны в хвост. У нее наверняка свои проблемы и заботы.

Пока делали заказ, Марго не выпускала из рук телефон, каждые пять секунд смотрела на экран.

– У тебя все хорошо? Ты странно выглядишь.

– Да, все нормально, хочу уже сдать последний экзамен, закрыть сессию и отдохнуть.

– Дальше, говорят, будет еще сложнее учиться. А вообще, как у тебя на личном? Мы давно не общались.

Марго не ответила, но как-то странно так посмотрела, что стало неуютно. Принесли заказ, я так сильно была голодна, но от аромата еды даже немного затошнило. Выпила стакан воды, понимая, что разговор не клеится, а спросить в лоб, трахалась ли Марго с моим мужем, не могу.

– Да, слишком давно, много что изменилось. Ты такая счастливая, весь год порхаешь бабочкой, никого и ничего не замечая вокруг. Другой ты стала и смотришь иначе, свысока, как Сабина.

– Нет, что ты такое говоришь? Я не такая, – было обидно слышать это.

– Ты именно такая, просто я не сразу это заметила. Богатые родители, сейчас более богатый, успешный муж. Тебе незачем общаться с такими простыми, как я.

Я не узнавала прежнюю Маргариту, неужели настолько не разбираюсь в людях или не видела в ней раньше этой злобы и зависти? Что ни день, то неприятное открытие. Хочется рассказать, как богатый папа продал меня богатому мужу, но не буду.

– А ты не думаешь, что у всего того, что ты перечислила, есть обратная сторона? Что безбедная жизнь может в один момент обернуться ужасом?

Вырвалось, не удержалась, даже слезы навернулись на глазах.

– Да что ты знаешь об ужасе? Живёшь, всю жизнь ни о чем не думая, лишь о том, какую шмотку купить в бутике и куда поехать отдыхать. А не как денег заработать, моя полы в поликлинике и убирая полные судна из-под стариков в доме престарелых. А дома тебя ждет мать-алкоголичка и младший брат, который хочет есть. И после той роскоши, которую ты видишь на свадьбе подруги, ты понимаешь, что тоже так хочешь. Чтобы было все именно так: и целый ковер живых цветов, и огромный торт, и салют.

– Марго, извини, я не знала, что так все у тебя плохо, – хочу поддержать, беру за руку, девушка плачет, но говорит с такой болью, что мне больно самой. – У тебя все это обязательно будет, вот увидишь, а вообще не в этом счастье, поверь мне.

Подруга замолчала, опустила голову, боясь нарушить тишину. Могла ли Марго ради денег связаться с Тимуром? Стать его любовницей? Если она задалась целью жить безбедно, то вполне возможно. Но я не знаю, продолжали ли встречаться любовники после нашей свадьбы, как долго длились отношения? Если весь день задавать себе подобные вопросы, голова может лопнуть.

– Марго, извини, я правда не знала, что у тебя такое положение, ты никогда не рассказывала.

– Я беременна.

Фраза ошарашила.

– Что?

– Беременна и не знаю, что делать. Прости, я просто… просто на эмоциях.

Маргарита заплакала, закрыв лицо ладонями, на запястье блеснул браслет, слишком дорогой, не подходящий под джинсы и футболку.

– Беременна, ну это… это не приговор, Марго…

– Отстань и прекрати меня утешать. Все из-за вас, таких богачей, которые думают, что все можно купить, что можно воспользоваться влюбленностью, а потом выкинуть, вытереть ноги и вышвырнуть!

Глава 17

Александр

– Извините, не заметил вас. Простите, я такой неуклюжий.

Зацепившись ногами за стул, чуть не пролил горячий кофе на девушку, она смотрит на меня испуганными глазами, а я практически тону в них. Такие же они у нее были вчера, только были подмешаны еще безысходность и боль, а сейчас только грусть.

– Марианна? Так это я чуть на тебя не вылил свой кофе? Привет.

Стараюсь быть дружелюбным, но все еще не знаю, как себя вести с ней. Мне тридцать три года, у меня было много женщин, а с ней рядом теряюсь. Даже странно, наверное, нелепо выглядит со стороны, когда взрослый мужик тушуется перед двадцатилетней девушкой.

– Привет, да, ты напугал меня. Что ты здесь делаешь?

Смотрит, поправляя волосы, делает это просто так, не пытаясь понравиться, без макияжа, юная, свежая, красивая.

Почему я не встретил ее раньше?

Год назад, до того как она стала женой Самирова?

– Остановился кофе купить, часто здесь беру. А ты как тут оказалась? Ты с Тимуром?

Прикусил язык, и зачем только вспомнил о ее муже? Его здесь нет, я знаю точно. Тимур наверняка в другом месте, но не в офисе. Марианна поморщилась, словно я спросил о чем-то неприятном, сел рядом за столик без приглашения, девушка обедала, в тарелке остатки еды, а в руках визитная карточка. Не могу разглядеть, что на ней написано, несколько минут назад из кафе выбежала девушка, она была с Марианной.

– Нет, я одна, я учусь рядом, один из корпусов университета недалеко. Это популярное место среди студентов, зашла перекусить.

Смотрит открыто, а я не чувствую, как горячий кофе обжигает пальцы через картон стаканчика. Нет, я не тронутый маньяк и не сталкер, я не слежу за ней, увидел случайно, ждал одного человека на парковке, Марианна зашла в кафе. А я, как реально тронутый, решил зайти и поздороваться.

С чужой женой.

С чужой женщиной, которая никогда не станет моей.

– И как идет учеба? Я как вспомню свое время, так чего только у нас не было, и трудно было временами, и стыдно.

– Ты так говоришь, словно это было тридцать лет назад, – Марианна улыбнулась, но в глазах все равно была грусть.

Неужели Тимур ее обидел? Обещал на свадьбе, что пальцем ее не тронет, что будет на руках носить. Я, дурак, выпил лишнего и полез требовать черт-те что. Вот это действительно стыдно вспоминать, не надо было так себя вести, привлекать к себе внимание и давать повод для ненужных мыслей.

Марианна меня поразила, не думал, что такое бывает, но как удар в солнечное сплетение получил, стоило увидеть ее. Господи, самая глупая глупость, которая может быть в жизни, это влюбиться в жену друга на их свадьбе.

Она была великолепна в белом платье с длинной фатой, на фоне целой стены розовых пионов. Счастливая, влюбленная, недосягаемая.

Марианна и сейчас такая, вот казалось бы, стоит лишь протянуть руку, дотронуться, но я даже этого не могу себе позволить. Она – табу. Ни слова, ни компрометирующего взгляда. Я никогда не позволю даже ради себя, ради минутной близости и счастья разрушить чужую семью.

Не искал встреч, но когда мы ужинали вместе, что было необходимо ради поддержания общих проектов, приводил, как специально, самых красивых и ярких девушек. Но все они были несчастным белесым пятном на фоне Марианны, рядом с ней терялась их привлекательность и красота.

Не знал, чем это объяснимо, не хотел даже анализировать. Но чем дальше, тем все становилось хуже, избегал встречи уже намеренно. А вот когда два месяца назад Тимур во время обеда признался, что его жена оказалась пустой и бесполезной, потому что не может забеременеть, а он так много заплатил за их брак, я был в шоке от услышанного.

Как можно оценивать свою жену, женщину, с которой ты связал жизнь, с такой потребительской точки зрения? Она не вещь, не животное, которое ты купил! Но потом я понял его слова, чуть не возразил, чуть не пошел на открытый конфликт. Хорошо, что у меня есть очень хорошая привычка – думать.

Самиров устроен по-другому, его так воспитали, у восточных людей это, наверное, в крови, они покупают, продают, они ищут выгоду, не понимают и не принимают, что некоторые вещи не измеряются деньгами. Плюс данное откровение Тимура произошло на фоне того, что, как я понял, у него есть другая женщина.

Но даже не это стало причиной моего внимания к Марианне, а то, что произошло вчера на открытии ресторана. Девушка была не только напугана, она была раздавлена, потеряна, смотрела с ужасом на своего мужа, а он был готов вырвать мне руку за то, что я прикоснулся к ней.

– Не тридцать, конечно, но времени прошло достаточно. Так как учеба?

– Хорошо, остался один экзамен, и все, каникулы.

– Какие планы? Кипр? Мальдивы?

Девушка опустила глаза, задумалась, в пальцах по-прежнему был зажат картон визитной карточки. Больную и слишком личную тему я затронул, каникулы и не намечаются.

– Саша…

– Да?

– Я бы хотела тебя кое о чем спросить, но пусть это останется между нами. Обещай мне.

Посмотрела так, что в груди кольнуло, словно мой ответ был для нее важен, и от молчания многое зависело.

– Обещаю. Все что угодно, – искренне, как никогда и никому.

– Скажи, у Тимура есть кто-то… есть любовница? – слова дались ей тяжело, но взгляд был уверенным.

Вот же черт. К такому вопросу я был не готов. Я не знаю имен и всех подробностей, но в том, что у Тимура есть внебрачная связь, уверен. И что сказать? Как есть – и тем самым сделать ей еще больнее, посеять раздор между ними?

– Я так и знала. Можешь не отвечать, у вас мужская солидарность, вы готовы покрывать друг друга в любой, даже самой мерзкой и грязной ситуации, прикрываясь дружбой. Все понятно, спасибо, мне пора.

В словах столько злости и презрения, чувствую это кожей, от этого больно. Мне больно сейчас так же, как ей. Марианна резко встает, берет сумку, хочет уйти, останавливаю ее, удерживая за запястье.

Не двигается, смотрим друг на друга, а для меня перестает существовать мир вокруг. Шум, звон посуды, смех – это где-то там, далеко, есть только Марианна, и сейчас она рядом.

Глава 18

Не знаю, можно ли ему верить.

Смогу ли я вообще кому-то верить? Потому что надеяться я могу только на себя, никто мне не помощник. Никто не даст совет. Никто не вытащит из этой грязи, в которую я окунулась после розовой сказки с принцем в роли моего мужа. Сама виновата, что поверила, доверилась и отдалась.

Александр смотрел искренне, открыто, хотя даже не ответил на мой вопрос. Я разозлилась, все они такие, все покрывают друг друга. Не исключено, что Александр тоже будет выгораживать Тимура, именно эта догадка так явно вспыхнула в сознании, и я не спешила верить ему.

Боюсь, очень боюсь ошибиться. Но хочется, чтобы у меня был союзник, который поможет во всем разобраться. Не знаю, для чего мне это надо, но надо, очень надо. Я чувствую это.

Мне это необходимо, чтобы понять, как дальше жить, потому что просто так уйти, убежать, спрятаться – это не вариант. Тимур найдет, заставит быть около себя. И эта жизнь будет для меня хуже каторги. Если я во всем разберусь, если удастся вскрыть этот гнойник лжи, обмана и предательства, если я найду доказательства, то даже смогу пойти в суд, потребовать развода. Представить доказательства неверности мужа.

Господи, кого я обманываю? У семьи Самировых все схвачено, за все заплачено, прикормлены все адвокаты, юристы и судьи. Но просто так сидеть, смотреть в потолок и ждать, когда наступит ночь, ждать прикосновений неверного мужа, проглотить, забыть и простить измену я не могу.

– В чем ты можешь мне помочь? – нарушаю тишину.

– Мы разберемся во всем вместе, узнаем все, что ты хочешь.

– Я задала конкретный вопрос, а ты не ответил.

– Я не могу на него ответить, не потому что не хочу, а потому что у меня нет фактов и доказательств. Я не хочу кого-то оклеветать либо очернить твоего мужа в твоих глазах. Это неправильно. Ты понимаешь меня?

Я понимала, Александр прав. Он не поступает как подонок, не пользуется ситуацией в своих интересах, он честен. Хочу, чтобы это было так.

Посмотрела на руку мужчины, которая все еще сжимала мое запястье. Мне не были неприятны его прикосновения, мне даже нравилось. От Саши исходила уверенность, она проникала через кожу, по сосудам в кровь, наполняя меня. Он говорил правду. Да, пусть это будет правда. Я поверю, потому что больше верить некому, а сама я не разберусь.

В сумке гудел телефон, достала его, звонил Тимур. Даже не знаю, что ему ответить. Он всегда звонил мне днем по несколько раз, иногда писал сообщения. Но сейчас у меня совсем другие мысли. Зачем он это делает, для чего? Контролировал, хотел знать, где я, чтобы заняться сексом со своей любовницей?

– Да.

– Привет, где ты? – нехороший голос, злой.

– В кафе у университета с Маргаритой, у нас перерыв, зашли пообедать.

Ждала реакцию мужа на имя подруги, он молчал слишком долго, начала кусать губы, смотреть по сторонам. Чувствую на себе взгляд Александра, он сидит, никуда не уходит, крутит пальцами картонный стаканчик с кофе.

– Тебя потерял шофер.

– Потерял? Я здесь, рядом, или я должна ему докладывать, куда пошла и когда освобожусь?

Разговор раздражал, теперь я считала, что все окружение Самировых следит за мной и контролирует каждый шаг.

– Ты уже закончила?

– Нет, у меня еще консультация. Сейчас пойдем обратно.

– Хорошо, тогда до вечера.

Отключился, говорил таким будничным и простым тоном, словно ничего не случилось вчера, и он не взял меня против воли. Это для меня все изменилось с того момента, когда я получила флешку, посмотрела видео.

Его мир по-прежнему такой, каким был, где я послушная кукла, купленная жена, красивая игрушка, которую можно показать своим друзьям и родственникам. Красивая, но пустая. Тимур дал понять это доходчиво, высказав в глаза, что я даже не сумела родить ребенка за этот год.

Может быть, оно и к лучшему, что у нас нет детей. Было бы сейчас гораздо сложнее, больнее было бы. Как вообще растить ребенка в атмосфере лжи и предательства?

Смотрю в голубые глаза Александра. Он очень приятный, мне нравится на него смотреть. Он совсем другой, не такой, как Тимур, полная его противоположность внешне.

Он смотрит так… так странно. Нет, я бы не сказала, что как друг, но не как мужчина, желающий меня физически, нет… Нет, лучше об этом не думать.

– Ну так что?

– Я согласна.

– Ты поняла, о чем я?

– Да, но не здесь, хорошо?

– Скажи, где, когда?

– Сейчас, но мне надо кое-что уладить. Ты на машине?

– Белый внедорожник за окном.

– Хорошо. Тогда я сейчас пойду в университет. Подъедешь ко второму корпусу во двор. Я буду там, и ты кое-куда меня отвезешь, не против?

– Нет, я не против.

– Тогда встретимся через десять минут.

План был прост: обмануть водителя, зайти в один корпус, выйти через другой, уехать с Александром к отцу, точнее, к его соседям, к моей подруге Алене.

Иду к машине, на ходу набираю сообщение Алене, пишу о том, что скоро приеду и надо увидеться. Недовольному, скучающему водителю говорю, что у меня еще консультация, и придется подождать, и что я позвоню, когда освобожусь.

Не дождавшись ответа, ухожу. Быстро иду по длинному коридору в другой корпус. Понимаю, что я первый раз соврала мужу, сделала это осознанно, и мне нисколько не стыдно.

Лишь какое-то странное ощущение грязи внутри. Нет, я понимаю, что я не сделала ничего плохого, я не предала. Нет, это другое. Словно я шагнула в тот мир, где грязь для людей и ложь – что-то обыденное и простое, где они делают это каждый день, не замечая, не придавая значения.

Я слишком наивна, молода и не знаю жизни. Я только наслаждалась, смотря через розовые очки, мне нравилось быть такой, а вот теперь пришло время взрослеть.

Вышла на задний двор, народу немного, огляделась по сторонам. Заметила автомобиль Александра. Сажусь на переднее сиденье, прижимаю к себе сумку, смотрю вперед, называю адрес отца.

Несколько минут ехали молча. Я даже не знала, с чего начать свой рассказ, было даже стыдно. Мне казалось, что Александр знает, как у Самирова появилась жена, при каких обстоятельствах. Думаю, Тимур никогда не скрывал от друзей, что купил меня у отца.