Измена. Невечная любовь

1.

- Наташка, ты, как всегда, – тетя Лида восхищенно цокает, – модница! Выглядишь отлично.

- Спасибо, – старательно улыбаюсь и хватаю первое попавшееся под руку полотенце.

Обмахиваюсь, что есть силы, иначе сейчас сознание потеряю. Мысли мечутся, сердце навылет колотится. Что мне делать? Что делать!

- Твой-то тоже хорош, глянь, – кивает в окно. – Девки наши облепили.

Улыбаюсь, как кукла. Сейчас на себе волосы рвать хочется, не до окна мне. За каким чертом в гости поехали? Дома было бы проще. Вечно мое «хочу везде» успеть, всем угодить. Родня же!

Я схожу с ума от неопределенности. Десять минут назад пришло сообщение от Эммы. Анализ крови показал предположительно плохие результаты. Диагноз спорный. Может и не надо пока влетать с головой в отчаяние, только все равно страшно.

Половину не слышу, что тетя Лида говорит. Не в силах воспринимать. Как дурочка кукольно улыбаюсь, на большее не способна.

- Не боишься? – шутливо вскрикивает тётя. – Я бы за таким по пятам ходила. Уведут.

- Нет. Все хорошо.

Незаметно смахиваю выступившие слезы. Отворачиваюсь и делаю вид, что поправляю прическу. Нужно уезжать. Срочно. Иначе не знаю, как дальше.

Мне хочется найти Игоря. Утащить, уткнуться в плечо, пореветь горько и обижено. Пусть пожалеет, обнимет, скажет – все будет хорошо.

- Ну дай Бог, – кивает она, – ты чего, Свет?

В комнату влетает раскрасневшаяся племянница. Рассеянно скольжу по ней взглядом.

- Жарко там.

- Сходи в погреб, налей холодного компота, напейся.

- Ой, я бы тоже выпила, – хватаюсь за пересохшее горло.

Может так удастся спустить вниз густой комок и усмирить срывающееся дыхание. Хватаю телефон с сообщением, как ядовитую змею опускаю в сумку. Не хочу видеть. Не могу пока. Нужно умудриться хотя бы частично принять невкусную пилюлю.

Где Игорь, черт его дери! Он мне так нужен!

- Хорошая девочка, – вздыхаю Свете в след. – Сколько ей?

- Девятнадцать. Невеста уже.

Заторможено киваю. Я ей завидую. Вся жизнь впереди.

Ох, как же хочется по психовать хорошенько. Я так не хочу болеть! Эмме звонить не рискую. Разговаривать здраво не смогу. Нужно по-хорошему обсудить ряд анализов, понять, как действовать, но ей-богу, это слишком пока для меня.

Вытаскиваю из сумки пачку, иду на задний двор. Там беседка. Прячусь, глубоко затягиваюсь, по-прежнему пялюсь в одну точку. Только все началось налаживаться. Все как по маслу пошло. Новая квартира, прекрасная дача, отдых, где захотим, а теперь что будет?

Тушу окурок, брожу по территории. Мужа нигде нет. Пробиваюсь через танцующих гостей. Тетя Лида сует бокал в руки, отпиваю и невпопад пританцовывая, миную веселящихся.

Может в доме?

Снимаю обувь, мягко ступая, прохожу. Такая тишина везде. Заглядываю в комнаты, они пусты. Где же он? Прикорнул в гостиной может. Вполне себе может быть. Иду и улыбаюсь, представляя как застану его свернувшимся в кресле. Разбужу поцелуем, как дома в минуты особой нежности.

Настраиваю себя на позитив. Что я разошлась-то? Все будет хорошо. Бывает, что сначала напугают, а потом все нормально. Так что нечего спешить с выводами.

Вроде бы начинаю приходить в себя, почти успокаиваюсь, а уехать и побыть вдвоем все равно хочется. Ощущение праздника испортилось.

Тихо прохожу в кухню.

Мой Игорь стоит у наспех зашторенного окна. Неспеша курит и наблюдает за Светой, голова которой активно двигается у его расстегнутых брюк. Ее полураспущенная коса вьется по полу, как ядовитая змея. Света глухо постанывает и еще усерднее продолжает.

Игорь так смотрит на нее ... И продолжает курить.

В шоке останавливаюсь. Хлопком разматывая вхлам, как плитой придавливает. Это сон? Такого же просто не может быть. Промаргиваюсь несколько раз, только видение не исчезает. Это реальность.

Ты смеешься надо мной, небо? Издеваешься? Не много ли для одного дня? Как такое вынести, я не знаю. Хочется орать, как резаной, крушить все подряд.

Уже не контролирую перекошенное лицо, встречаюсь взглядом с Игорем.

- Не помешаю?

- Нет.

Убийственно холодный ответ выносит меня напрочь.

2.

- Нет.

Света отлетает от него как ошпаренная. Запинается об угол стола, почти падает. Игорь неспеша выпускает дым. Я наблюдаю. Интересно как все …

Муж выуживает из кармана небольшую пачку влажных салфеток и приводит себя в порядок. Да, он такой. Неторопливый. Даже не смущает, что кто-то зайти может. Закончив, бросает салфетку на подоконник.

- Что сидишь? – рычит Свете. – Иди.

- То есть … – запинается она и наливается краской. Несмотря на уродскую ситуацию мне смешно. – Почему я должна сейчас уйти?

Игорь сбрасывает пиджак, вновь закуривает. Мы пересекаемся взглядами. Его веет неприязнью и немного холодом. А я сижу, будто выпотрошили. Притупляет одно, сейчас мне не так страшно от происходящего. Просто очень уязвимо, обидно. Двойной удар он такой, уже не помаешь с какой стороны больнее.

Мысли скачут, как подгулявшие кони.

На глазах пользовал, даже не смутился.

- Вон пошла, девочка, – бросает муж, – и на будущее. Отсос даже такой хуевый как твой, не повод для чего-либо. Иди.

Пока взъерошенная Света выходит, мы молчим. Я не хочу ни о чем разговаривать. Заторможенно вжимаю ногти в ладони. До боли. До ужасной боли.

Таких историй миллион. На работе девчонки только и шепчутся кто с кем и когда. Я никогда не думала, что стану героиней именно такого случая. А это оказывается очень страшно. И мерзко. Будто в дерьмо вляпалась и это не отмывается. Противно как.

С тупым удивлением отмечаю, что двигаться особо не хочется. Закоксовывает в давящей невесомости. Есть оттуда выход? Как прорвать душную оболочку и немножечко вдохнуть. Или не нужно? Задохнуться сразу и не мучится.

- Не надо, – предупреждаю сразу.

Сажусь в кресло.

Руки начинают мелко дрожать. Мой мозг совершенно по дурацкому устроен. Я могу максимально спокойно отнестись к любой жути, что увидела своими глазами, а потом, немногим позже начинается реакция. Вот и сейчас как во сне. Точнее, как в сонном параличе.

Меня душит страшное, давящее. Будто на грудь наступили тяжелым коленом. Не продохнуть. Бьюсь в пузыре, пытаюсь двинуться с места – бесполезно.

- Что не надо?

Его голос ровен и спокоен. Даже не вибрирует. Слышу его издалека, будто муж где-то не рядом. Звуки глохнут, вижу лишь действия. Остекленевшими глазами ловлю, как придвигает кресло, присаживается напротив. С тихо зарождающейся истерикой рассматриваю его. Очень стараюсь контролировать лицо. Меньше всего хочу плакать.

- Объяснять не надо.

- Не собирался.

- Да?

- Да, Наташ, – разводит руками, – ты увидела. Я же не стану утверждать, что тебе показалось.

Не показалось …

- М-м-м. И как? Понравилось?

- Отвратительно.

Его циничная улыбка холодной змеей обвивает сердце. Заставляет его биться медленнее, почти останавливает ритм. Передо мной сидит другой человек. Я такого не знаю. Это добавляет ошеломленности.

- Были лучше?

- Были.

Минуты откровения они такие. Больные. Безжалостные. Очень бескомпромиссные. То есть давно такое происходит? Растираю одубевшие пальцы.

- Много?

Тук … Тук … …… Тук ….

- Одна.

- И кто?

- Ты, Наташ. Пока не решила, что можно похерить нашу жизнь.

- Вот как.

Как всегда виновата женщина. Идем по классике. Ну не удивительно даже. То есть лучшая защита что? Нападение.

- А не так? Я как в аду. Ты со мной почти не разговариваешь. В постели не подпускаешь. Все монотонно, односложно. Что не так? Вот этот выезд нужен был мне? Я бы лучше с тобой это время провел. Махнули бы как раньше в Турцию.

Так, секунду. Оу, да меня уже почти обвиняют, что если бы не свадьба, то он не изменил бы. Так? Прекрасно.

Господи, что со мной. Я как замороженная рыба. Реакции тормознутые.

- Это моя родня. Я не могла проигнорировать.

- Хорошая у тебя родня, – усмехается Игорь.

- Уж какая есть, – заставляю себя улыбнуться. – Ты же оценил, – встаю и поворачиваюсь в сторону выхода. – Я на даче буду. И попрошу тебя не приезжать. Позже сообщу, что собираюсь предпринять.

- Ты собралась что-то предпринять? Не дури. Поехали домой.

- То есть ты серьезно сейчас говоришь? Мне сделать вид, что ничего не случилось?

- Ничего не случилось, – его лицо превращается в камень. – Мы поедем вместе.

- Я бы засмеялась, Игорь, – останавливаю его, – но что-то никак. Поезжай домой и не приближайся. Даже если у тебя снесло голову и в бессознательном порыве ты смог сунуть член в чужой рот, не помня сам себя … Знаешь … Пошел ты на хер!

Я не собираюсь слушать бред и тем более смотреть в его наглое лицо. Повторяю – не знаю такого Игоря. Не спали с ним? Такое бывает, мать твою. Женщины не слив потребностей, мы, разорви вас, живые люди!

3.

- Эмма, насколько все серьезно?

В напряжении смотрю перед собой, только ни черта не вижу. Все плывет. Ждать вердикт смерти подобно. Господи, кто бы знал. Никогда не думала, что столкнусь. Как сон пока все воспринимаю, не в силах понять и принять реальность.

- Знаешь за что я ценю западный специалистов? – прямо задает вопрос. – Там все правда. Сразу и по факту. Вот и я скрывать не стану. Проблема есть. Для того, чтобы понять, как лечиться дальше нужно сдать расширенный спектр анализов. Вот, – протягивает листок с отмеченными галочками напротив строк, – чем быстрее, тем лучше.

Как на ядовитую змею на бумагу смотрю. Могла ли хоть когда-нибудь в жизни подумать, что меня коснется напрямую. Даже в кошмарах не снилось. А теперь все, вот оно мое будущее – анализы и окончательный вердикт.

- То есть нет даже призрачного шанса, что ошибочно?

- Наташ, маркеры указывают на обратное. Допускать можно все, мне понятно твое отрицание. Но! Надо сдавать. И чем быстрее, тем лучше. Ты, – с любопытством смотрит, – Игорю своему сказала?

- Хм.

Неприятно царапает вопрос. Разве это имеет значение для подруги? Хотя почему нет? Господи, ну что за дурная реакция, это же нормальный интерес, поддержка и все такое. Устало тру виски. В напряжении сижу, как струна.

- Наташ, ты что? Да боже ж ты мой, – вскакивает с места и бегом бежит к двери. Закрывает на ключ и по пути наливает воду. Слышу, как булькает кулер. – Вот. Попей.

Отпиваю глоток, а он назад вылетает. Обливаюсь, вода щедро мочит дорогущую дизайнерскую блузку. Да плевать теперь на шмотки, у меня жизнь рушится. Муж изменил с ушлой девкой, я на грани. Все к чертовой матери трескается!

- Игорь теперь не мой.

Я его пару дней не видела после той чертовой свадьбы. Живу на даче. Его не пускаю. Разогнала, когда приехал. На порог не пустила. Пусть идет лесом со своей непробиваемой наглостью. Не слушаю дурацкие объяснения, зачем это все? Я видела и этого достаточно.

Игорь считает, что ничего такого не произошло. Это типа даже не измена. Нервничал. Был обижен на меня. Я, видите ли, стала чужой в последнее время. И сорвался. Махнул на все рукой, решил пусть горит огнем!

Он же не кончил. Слышали? Он не кончил! Ха! Из интереса «наблюдал за стараниями сельской простолюдинки». Шикарное объяснение.

- Как это?

- Так. Молодая девочка приятнее меня оказалась.

- Ясно, – отводит взгляд. – Типичная история.

Хмурит брови и быстро стучит по столу ногтями. Видно, как ей за меня неприятно.

- Я думала, что мой брак минует такая типичность.

- Не скажи, – усмехается Эмма.

- Что ты имеешь ввиду?

- Да так, – постукивает ногтями по столу, – не бери в голову. У тебя теперь другие заботы.

- Эм, – оттягиваю разговор назад. – Почему «не скажи»?

- Да ладно тебе, – машет рукой, – сказала и сказала. Имела ввиду, что все мы под судьбой стоим. Нельзя быть на сто процентов уверенными.

- М-м, ясно. Сколько у меня времени на анализы?

Стараюсь держаться, но меня все равно трясет. Поджилки от напряжение лопаются. Сижу, держу лицо. Никому нельзя демонстрировать слабость. Сожрут! Хотя Эмке можно, но такая уж у меня привычка, прятать в себе свои страхи.

- Немного. Постарайся сдать как можно скорее. Некоторые слишком долго исследуют. Затягивать не стоит.

- Поняла. Я пошла тогда.

- Наташ, а ты что надумала? –внезапно спрашивает. – Будешь разводиться?

Горько усмехаюсь.

- Если я ему здоровая не нужна, как считаешь нужна буду больная? Если вдруг все же … больна.

Опускает глаза. Я знаю Эмму тысячу лет. Она прямая и немного грубоватая, только понимаю, что вопросы непраздные. Беспокоиться как дальше жить стану. Вот и спрашивает.

- Ну да, – кивает, – ну да. Правильно. Я бы тоже развелась. Сволочи! – с силой ломает карандаш. – Не тяни. Лучше сразу отрезать.

Вот и я тоже. Вздыхаю.

Собираюсь с духом. Мне нужно сегодня встретится с Игорем. Затягивать и правда не стоит.

***

Итак, дорогие девочки. Добро пожаловать в новинку. Что хочу сказать? Эта история не совсем стандартная. Нашу героиню ждет и правда ошеломительный поворот. Как она будет под него подстраиваться ... Узнаем)))

ХЭ будет. Вам понравится.

И еще. Визуалы будут значительно позже, после того как ... Да-да)) После того, как ...

И еще) Если вам нравится, не стесняйтесь комментировать и ставить лайки. Буду рада)))

4.

- Ты где?

В напряжении кусаю губы. За эти дни впервые сама набираю. Прикрываю веки, а за ними вспыхивает. Тягучим тусклым светом озаряет радужку. Нерадостные чудеса, блин.

Муж не спешит с ответом. Как всегда, выдерживает паузу. Он постоянно так делает, когда считает себя абсолютно невиновным. Упрямая скотина. Больше сказать нечего. В изнеможении касаюсь затылком подголовника.

Хочется заорать на него. Выорать со всей дури, чтобы прекратил себя вести как мудак. Это не меня застали с кем-то, а его. Это не измена по его видению? Нет? Тогда что? Невинные отсосуши?

- В Совке. Обед. Присоединишься или дальше будешь прятаться?

Тембр спокоен и холоден. Только на определенных нотах срывается. Это как раз свидетельство того, что Игорь нервничает. Я живо и ярко представляю, как он сидит, прижав телефон к уху и невидяще смотрит перед собой. Внешне идеальный до зубодробительства, а внутри взрыв. Слишком хорошо его знаю.

- Прятаться? – голос садится, но не поддаюсь. – О, нет. Надо поговорить.

- Приезжай.

Легко сказать. Мне дорого встретиться с ним после всего, что произошло. Жаль, что я не из металла, может не так больно все было. С напряжением глотаю ком в горле. Нет, плакать не стану. Переборю. Толку от соленой воды … Толку … Господи …

Морщу нос, проталкиваю скопившуюся горечь. Жду, пока она минует горло, невозмутимо отвечаю.

- Минут через пятнадцать.

Отбиваю звонок. Бросаю трубку, как шипованную розу, что исколола пальцы. Кажется, даже раны чувствую, только кровь не льется. Вздулась жижа под кожей и бродит чернотой.

До блевотни плохо. Как он мог, м? Она же ничего не стоит. Неужели нашему браку цена дешевого минета? Это его цена, да?

Мы вместе поднимались вверх, а он все похерил. Так банально и пошло. А-ах! С кем поделиться? Кому рассказать? Маме и папе? Их нет. Я совсем одна. И это втройне больно.

Ладно, Наташа. Все! Вытирай сопли. Будь молодцом и … И … М-м-х … Ах, ты ж …

Привожу лицо в порядок. Тщательно маскирую следы слез тоналкой и еще черт знает какими средствами. Наношу все, что под руку попадается.

Тяжело вздохнув, еду, что еще остается. Надеюсь, что смогу выдержать испытание расставания с мужем достойно. Едва припарковавшись, широко отрываю дверь.

Бах!

Ох, черт побери! Цепляю дверь пафосной тачки. Оценив, что за машину царапнула, леденею. Для таких нужно отдельный гараж возить, хозяин с ума сошел ставить её где попало? Дурниной орет сигналка и немного погодя летит владелец.

Ну все. Мысленно готовлюсь к атаке. Парню лет двадцать пять максимум. Сейчас начнется армагеддон. Давай, Нат. Дерьмом больше, дерьмом меньше. Держись.

Срочно фейспамлю. Королевой выплываю из своей машины и скрестив руки на груди, жду, когда подойдет парень. Чем ближе, тем становится тошнее. Он небрит, немного растрепан и упакован как надо. Как следствие безумно самоуверен. В целом – первый после бога. Кажется, так они себя называют.

Сейчас начнется. Отчего-то хочется убиться головой о стену. Падаю со свистом и гарью, дрифт на поворотах в ноль.

- Добрый день.

- Кому как, – нагло бросает и торопливо осматривает царапину. – Блядь, только привез, – сокрушается, вспарывает короткий ежик. Машет рукой, резко поворачивается. – Не видите, где паркуетесь, да?

В моем случае, хорошо, что не слышу слов «насосала на машину и на права» и то замечательно. Отбрехиваться сил нет. Я высосана и выжата. Мотаюсь на ветру, как застиранная тряпка. Поняв, что мачо не орет, вяло пожимаю плечами.

Парировать нечем – моя вина.

- Послушайте, – суховато говорю, – я спешу.

- И что? Это ДТП так-то если.

- Оплачу? На месте решим?

Парень смеется.

- Стоимость тачки знаете? Боюсь вам вашу придется продать.

Хлопает по крыше моей машины и ответно скрещивает руки на широченной груди. Что жрет эта молодежь? Он здоровый, как курганище.

Лицо парня просит кирпича. Жалко ему свою крошку. Ну что ж, внутренне подбираюсь.

Началось. Хорошие панты дороже денег, так говорят? Отрываю приложение на телефоне и прошу назвать сумму для покрытия ущерба.

- Я спешу, понимаете? Мне очень нужно уйти. Сколько?

Он прищуривается. Смотрит на меня, будто оценивает, а потом ни с того ни с сего заряжает. Дерзко и безапелляционно.

- А ты ничего такая. Три свидания.

- Что?

- Четыре. Брать не только деньгами можно, так? Вот визитка.

Фоткает номера моей машины. Садится в свою, опускает стекло и предупреждает.

- Не позвонишь, я сам найду и тогда даже четырьмя не отделаешься.

Бьет по газам и скрывается. Придурок! Идиот самоуверенный. Я ему кто? Путана? Мерзавец!

Позабыв обо всех своих бедах, стою неприлично разинув рот. Наглец. Хамьё площадное. Малолетка! Решив, что по визитке вычислю парня и переведу ему компенсацию, отправляюсь к Игорю, решать вопрос о разводе.

5.

- Игорь.

И я замолкаю.

Во мне борется океан ощущений, начиная от лютой обиды, заканчивая предательской дрожью. Как не разорваться не знаю. Забыть бы все и уткнуться в плечо, вдохнуть родной запах еще раз, с надрывом рассказать обо всем, что тревожит. Ха! … Захотела чего.

Тебя предали, Наташка! Продали за минет.

Сжимаю зубы, отступаю назад под гнетом саморазрушения и полным ощущением краха жизни. Вдыхаю вместо поддержки полнейший запах безнадеги. Она проникает в каждую клетку тела, сжирает, как раковая опухоль.

- Пройди сюда, – Игорь тянет за локоть, – не будем стоять на виду у всех.

Заперев на замок все, что делает меня слабой, иду. Глотаю пыльную горечь, проталкиваю дальше. Я пришла сюда вынести вердикт своей судьбе. Как бы не рыдала внутри кровавыми слезами, надо начинать действовать.

Складываю руки на коленях. Глаза в пол. Мне нужна еще минута, еще полминуты и смогу.

Давай, Нат, ты сильная. Справишься. Ты все смогла в этой жизни. Бизнес свой раскрутить, вылезти из грязи в князи. Обеспечила себе если не супердорогую жизнь, но кое-что вышло же! На средний бутерброд хватает. Иногда даже с красной икрой.

Давай, девочка, держись.

От уговоров становится еще тошнее. Пустобрехские тренинги по личностному росту ни черта не работают. Вот именно теперь они нужны и что? Где самоконтроль и хваленая выдержка, что обещала гуру. Нет их.

- Наташ, – зовет Игорь. – Давай поговорим.

Мягкий голос возвращает на землю. Будто из постороннего выныриваю. Поднимаю взгляд на мужа, цепенею. Накрывает с головой.

- Давай. Нам нужно пересесть в закрытую кабину.

Я соглашаюсь, и он подзывает персонал. Нас переводят в самый дальний уголок. Пока иду за Игорем, невольно наблюдаю, как его поедают зрительно сидящие здесь женщины. Надо же, не замечала раньше. Может потому, что слепа и глуха была? Слишком занята работой или что?

Да ладно. Неважно теперь.

От понимания, что расставание неизбежно, становится совсем худо. Но я иду с прямой спиной. Гнуться не хочется. Боюсь тогда окончательно раздавит.

- Игорь, – начинаю, когда остаемся наедине, – я считаю нам нужно развестись. Чем быстрее, тем лучше.

- Зачем?

От вопроса впадаю в транс. Шутит?

На щеках мужа выступает рваный румянец. Он нервно поправляет ворот сорочки, а потом резко ослабляет узел галстука. На пальце сверкает обручальное кольцо.

- Зачем? – хрипнет голос, потому что снова четко вижу перед собой картину стоящей перед ним на коленях Светы. – Ты сделал очевидный выбор.

- Наташ, хватит, – рявкает и резко опускает ладонь на стол. Рядом жалобно звякают чашки. – Согласен, перегнул. Виноват, да. Но если тебя успокоит, повторяю – я даже не кончил. Это только началось, я бы не позволил ей продолжить. Перед твоим приходом уже собирался вышвырнуть.

- Успокоит?!

Мои уши отказываются воспринимать слова. То есть он считает, что ничего страшного не произошло. Подпираю дрожащими пальцами виски, сжимаю. В голове пульсирует. Где я свернула не туда, м?

- Наташ, – дотрагивается, я отскакиваю, как ужаленная, – ты сама меня спровоцировала.

- Каким образом?

Не понимаю. Голова раскалывается, не могу принять, что имеет в виду. Лезу в сумку и забрасываю таблетку в рот.

- Ты заболела?

Делаю знак рукой, чтобы помолчал. Нужна пауза, чтобы не запустить первым попавшимся предметом в его голову.

- Чем спровоцировала? Скажи, я жду. Ты был не доволен браком?

- Хочешь правды?

- Было бы неплохо.

Смотрю на него. Смотрю и жалею, что не отношусь к тем видам женщин, которые могут сорваться на эмоциях и переколотить всю посуду. Пульнуть чем-то тяжелым и емким. Наорать от души, обозвать матом. Не стесняться выражать своих чувств. Раньше таких осуждала, а теперь ясно понимаю – это выход. Иначе рехнуться можно.

К сожалению, я себе позволить такое не могу.

Дура? Конечно!

- Скажи мне, дорогая Наташа, ты счастлива со мной? – разводит руками, мгновенно исправляется, ловя мое паршивое удивление. – Хорошо, была счастлива?

- Конечно. Я была уверена, что у нас все хорошо. Разве не так?

- Не так! У нас все в последнее время не так! Не замечала? Ты слепая и глухая, а? Или так удобнее жить?

6.

Едва ли хотя бы раз в жизни испытывала такую смешанную бурю чувств, как сейчас. В каждой точке моего тела бьется разная эмоция. Самое странное, что, испытывая дичайший микс полнейшего раздрая, не могу шевелиться.

То есть я виновата? Так на мужском языке звучит завуалированное обвинение, да? Кажется, да.

Нахожу опору в мягкой спинке кресла. Все на что способна – смотреть прямо на Игоря. Вроде в голове мысли оформляются, а язык пришкварился к нёбу, отодрать сложно.

Попить бы, размочить мучительную пустыню во рту.

- Чего ты жалобно таращишься? – выходит окончательно из себя.

Игорь никогда за время нашего брака не повышал голос. Сегодня дебют. И он, ох, как блестящ и потрясающ.

Я сначала даже не понимаю, так кто же изменил кому. Может я всего лишь этого не заметила, а с мужем произошла просто досадная ошибка из-за каких-то там проблем? Непостижимо …

- Ты в уме? – неожиданно для себя самой чужим голосом проговариваю.

- Я сошел? Не ты? – тут же вступает в перепалку.

- Это меня ртом ублажали, а ты меня неожиданно застал?

- Хватит об этом. Яйца выеденного не стоит. Нат, выслушай меня.

То есть ЭТО не стоит внимания получается. Прекрасно. Не укладывается в голове, никак не могу понять, Игорь шутит или нет.

Какие тут шутки? У меня в голове полный бедлам. Ощущение того, что одновременно все поднялось. Отделилось, смешалось и носится, ударяясь о стенки.

Психика очень подвижная вещь. Я настолько в смятении, что начинаю во всем сомневаться в реальности происходящего. На очередном выдохе погружаюсь в пучину заморозки.

- Ну давай.

Внутри ломается сразу и внезапно, будто переключатель сработал. Мною овладевает странное равнодушие. Жду пояснений с вялым ненавистным обречением.

- Ты не спишь со мной. Так?

- Сколько? Пару недель?

Бушую внутри. Как любой женщине, что состоит в отношениях думала, что партнер должен реагировать на изменения в настроении. Мы же в свою очередь так действуем, да? Да! Так почему же Игорь не смог уловить переживаний? Принять их. Сложно?

Может я в глубине души искренне желала, чтобы он хоть раз посадил меня рядом, взял за руку и спросил, что со мной. Но муж молчал. Делал вид, что ничего не происходит. Предоставил мне возможность гореть наедине с собой без вмешательства. Как обидно!

- Для меня отсутствие интима проблема. И ты, Ната, в курсе. Разве данный факт не обговаривался на берегу? Если не изменяет память, то регулярный секс устраивал не только меня, но и тебя тоже.

Мужчины повернуто на постели. Муж не исключение. Знала – Игорь без секса не может. И да, нас на берегу все устраивало. Но все равно! Разве трудно потерпеть и поставить себя в ограничительные рамки.

- Всего пара недель. Не приходило в голову, что мне возможно нехорошо.

- Женские отговорки. После тридцати вы ими пользуетесь. Это аксиома.

Сатанею. Отбрасываю приборы в сторону. Они жалобно звенят, замирая на краю стола.

- Завал на работе у тебя и у меня. Не было такого? Да мы еле живые домой иной раз приползали, – активно включаюсь в обсуждение семейной жизни, – были моменты, когда ты сам предпочитал отлынивать от супружеского долга. Нет?

- То было обоюдным решением!

- М-м, ясно. То есть в этом дело?

- Не совсем. Ты охладела ко мне.

- Это убеждение?

- Это уверенность!

- Игорь, мы много лет вместе. Считается нормальным переход в стабильную партнерскую фазу. Мы же не пылкие молодые влюбленные. О чем ты? Разве у нас было мало страсти?

- Достаточно, но … Почему у нас возникли проблемы в сексуальном плане? Разве они должны были появиться?

- Решил восполнить пробел со Светой? – выплескиваю с обидой.

Игоря перекашивает, а я срываюсь в пропасть. Мне так становится плохо. Откровенно по-бабьи горько. Нет ничего хуже, наверное, когда тебя как ненужные тапки сменили, выбросили на помойку. И что теперь делать?

Я так привыкла к нему. Но я не смогу простить. Знаю ведь на сто процентов. Не смогу.

Молчу пока, не знаю, что ответить. Блин, можно я уже уеду отсюда.

Сжимаю виски, отворачиваюсь.

- Нат, я совершил огромную ошибку. Психанул. Решил так тупо досадить. Выпил вдобавок, а ты знаешь, что мне лишнего никак нельзя. Перестаю себя контролировать, – осторожно касается предплечья.

Я вздрагиваю и отстраняюсь.

Это так. Игорь никогда особо не употребляет алкоголь. Тщательно следит за здоровьем и все такое. И да, он выпил лишнее на празднике. Только это не оправдывает его поступок.

- Хватит каяться. Игорь, я не прощу.

До меня доходит все яснее. На самом деле брезгливо и тошно.

- Наташенька, пожалуйста. Все вышло по-дурацки спонтанно. Я сглупил. У меня и мысли не было, чтобы получилось с окончанием. Это всего лишь механика. Все! Клянусь тебе.

7.

- Ушла, да? Ни шанса не оставила?

Качаю головой. Под вздох Эммы, кутаюсь плотнее в плед. На улице осень. В душе зима. Так глупо все. Эмма доливает себе бокал, а я тоскливо наблюдаю. Мне не дают.

Да, ушла. Больше ничего не оставалось. Зеро в действии. Так бывает. Живешь-живешь в своей скорлупе, радуешься всему хорошему, а потом бац – и мимо!

Признаюсь, в ресторане дрогнула. Еще бы секунда и наплевала на все. Игорь использовал запретный прием. Он меня дожал волной нежности и сумасшедших обещаний больше так не делать. Просил так горячо и страстно, что колени подламывались. Только я устояла.

Предавший однажды разве остановится? И еще давил чертов диагноз. Так и не простила, что вел себя как ни в чем не бывало долгие четырнадцать дней, пока я с ума сходила.

- Выпей немного.

Да? Удивленно взираю на подругу, подняв брови в недоумении. Разве такое можно в моем положении? Сама же категорически запретила. Любая погрешность в анализах может привести к искаженному результату, нет?

- Повредит боюсь.

- Прекрати. Ничего не будет.

- Подожди. Ты же сама говорила.

- Наташ, жизнь одна. Даже если все плохо, что же теперь? Не отказывай себе ни в чем.

- Да? Не знаю …

Вид Эммы настолько уверенный, что берут сомнения. Может она и права. Да кто я такая, чтобы не доверят доктору? Владимирская считается неплохим специалистом. Даже хорошим.

Пожимаю плечами, но налить себе так и не решаюсь. Вот … Сок сойдет. Яблочный.

- Лучше расскажи, почему Игоря назад не хочешь принимать.

Ого. Что вдруг так говорить стала? Удивляюсь безмерно, аж брови на лоб лезут. Ничего себе поворот.

Мы с Эммой дружим очень давно. Отношения очень тесные. Я не пускаю людей за территорию семейной жизни, но в моменте очень хочется доверится. Сколько человек может держать в себе горе? Не знаю. Я уже не уверена, что могу.

Рассказываю ей об отвратительной сцене. Пересказываю все, настолько ярко ощущаю все чувства, будто падаю в прошлое. И конечно голос дрожит. Я трясусь и вновь переживаю.

- Как он ей позволил, – по лицу подруги ползут яркие пятна, – вот же мерзавец! Променять тебя на какую-то девку!

Реакция более чем запредельная.

Она вскакивает, машет руками, поливает Игоря на чем свет стоит. Даже я не позволяю себе столь впечатляющих ругательств. Эмма не стесняется. Орет, будто ей на хвост наступили. Если бы знала, что так расстроится то не рассказывала подробно.

Прокричавшись от души, она еле успокаивается.

Решаю от греха подальше перевести разговор в другое русло.

- Эм, скажи, у меня все очень плохо?

- Пока поживешь, – смахивает прилипшие пряди.

Отдувается, нервничает.

- Зачем меня тогда так напугала?

- Ну знаешь ли, мы всегда страхуемся сами. Ты на хороший исход тоже не надейся. Будем ждать. Мой тебе совет – отвлекись пока, – резковато повышает голос.

Успокоится она или нет?

Пожалуй, откровений хватит. Боюсь еще немного, поедет даст Игорю по лицу. Хотя в его случае по морде. Наглой гулящей морде.

- Как?

- Да хоть в ночной клуб сходи.

- Смеешься? Мне тридцать лет!

- Тогда в музей иди. Там как раз выставка новая.

Совсем забыла. Точно. Картины Врубеля. Мой любимый художник.

- Врубель. Да-а … Демон мне сейчас подойдет.

- Угу. Вот как раз, госпожа дизайнер, напитаешься вдохновением.

- И то правда. Пойду.

- Игоря не вспоминай. Вычеркни, – снова набирает обороты и от души плещет в бокал. – Иди впечатляйся. Лови билет, – достает из сумки и придвигает.

- Оу, спасибо. Не ожидала.

- Пф, – притворно высокомерно фыркает. – Подруга я или где. А Врубель это Врубель. Со всеми его демонами прекрасен. Иди!

Дельный совет. Воспользуюсь. Только как это сделать?

Взлохмачиваю волосы, тяну пряди на затылке до легкой боли. Как ни странно в глазах проясняется. На самом деле выход один, если я хочу не усугубить проблему со здоровьем, надо хотя бы перестать нервничать. Все силы приложить! Говорят, нервы способствуют … О-о-о …

- Легко сказать.

- Нат! Люби себя! Ты причиндалы в рот никому не совала.

Хмыкаю.

- Оставим, ладно.

Эмма уезжает. Запираю ворота и ложусь спать.

Ничком падаю в кровать. В голове шумит, будто я пила. Только мои вкусовые рецепторы забыли, что такое алкоголь. Меня все равно кружит. Может давление или просто нагнетаю?

Телефон без конца пиликает. Горько усмехаюсь. Игорь …

Сообщения от мужа удачно игнорирую. Я ему все в ресторане сказала. Отвечать больше не собираюсь. Надо начинать жить заново. Завтра на выставку, а потом разгребать заказы. И никаких нервов.

8.

- Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь картинами?

Против воли упираю руки в бока. Кожей ощущаю грядет полный апокалипсис.

Встреча с наглецом ничем хорошим не закончится. Чувствую посыл судьбы, мне им прямо в темечко бьет. При этом предательски начинают потеть ладошки. Странная реакция. Но все нормально. Просто я никому ничего не желаю быть должна в этой жизни. Не в моем положении сейчас взаймы набирать.

Прикинув дальнейшее нерадужное развитие событий, спешу закрыть гештальт с расцарапанной машиной мажора. Надеюсь, денег хватит покрыть ущерб пафосной иномарки. Пропустив открытое хамство с моей стороны мимо ушей, парень насмешливо тянет.

- Я? Бог с тобой. Моя девушка здесь работает.

У него еще девушка есть. Ха-х! Хотя немудрено. У таких, как этот, всегда очередь стоит. Бесит его расхолаженность и безумная уверенность в себе. Так и хочется стереть эксклюзивное выражение лица ну-у, лопатой, например.

- Оу, а я уж подумала, что у меня в глазах потрескалось, – уничижительно окидываю взглядом его драные джинсы и ультрамодную куртку. – Такой вид … У вас все? Я бы хотела насладиться картиной в одиночестве.

- Нет, – в тридцать два ослепляет. – Ты мне должна.

Прекрасно! А то не знаю!

- Я просила оставить счет.

Снова нагло улыбается. И взгляд его оценивающий ползет, как щупальца Кракена.

Но ничего! Я сама как Кракен в моменте.

Начинает трясти. Как он смеет? Я старше, неужели тяжело проявить хотя бы крошечное уважение к женщине. Я же ни одна из его малолеток, верно? Хотя, о чем тут размышлять, наглость второе счастье, которое, к сожалению, так и не постигла. А то бы ка-а-к перее … то есть ударила бы, ей-богу.

- У тебя денег не хватит.

Ах, ты падл … То есть какой же хам.

Парень меня выбешивает. Что за козел? Да, позволяю себе и ничего страшного. Что за манера так беспардонно нагло вести себя? Значит и мне позволительно.

- Нельзя ли повежливее?

Едва сдерживаюсь. Злюсь на себя, что выхожу на эмоции. Забыла, когда испытывала дикий микс, а в эту минуту судьба будто сторицей все возвращает. Приходится сцепить ладони, чтобы не было видно, как они дергаются.

- А я вежлив. Разве нет?

Ах, ты Харди недоделанный. Коктейль из голливудских красавчиков! Треснуть бы тебе посильнее, чтобы хоть на йоту понизить зазнавшееся ЧСВ.

- Послушайте, – в очередной раз вскипаю. – Что вам нужно?

На нас начинают оглядываться посетители. Я прямо чувствую в их патетических взглядах глобальное осуждение. Моя безупречная репутация, как у постоянного гостя храма искусств, рушится, обваливается с треском. Мой рейтинг обнуляется на глазах.

- Я же сказал.

- Так, – закатываю глаза, – выйдем отсюда. Немедленно! Здесь есть одно место. Там приватно обсудим.

- Ого, так быстро?

- Придурок, – шиплю и тяну его за рукав.

Музей знаю, как свои пять пальцев. Это для посетителей известны лишь залы, я же в свое время побывала в пыльных кулуарах. Надеюсь, нас не застукают работники

Не останавливаюсь пока не добегаем до маленькой дверцы. Толкаю ее и захлопываю. Мы стоим в малюсеньком помещении. Я гневно тычу в парня рукой, задыхаясь выговариваю.

- Я сожалею, что разбила машину. Еще раз говорю, что готова покрыть ремонт. И чем быстрее рассчитаемся, тем лучше. Давайте, слушаю, – открываю банковский кабинет на мобильнике.

Он стоит, не реагирует. Глазюки с поволокой, весь сочится прям не знаю, подождите ... Клеит меня, что ли … Да нет. Не-ет. Врезать бы по симпатичной мордахе со всей силы. Руки чешутся!

Как же он меня раздражает. Засранец, властелин мира! Папенькин сынок скорее всего, а туда же.

- А если мне деньги не нужны?

Замираю.

- В смысле?

- Ты мне понравилась. Очень.

И снова улыбочка кошачья во весь рот.

Ах, ты поганец! От души хлещу пощечину.

Наглец, оторопев, делает шаг назад. Трет красное пятно, в глазах разгорается злость, смешанная с неверием. Первый раз, что ли огрели? Так я еще сейчас деревенское детство вспомню и не так вломлю.

- Сумма, – рявкаю, позабыв обо всех бедах, – быстро!

- Могу и быстро, – рычит и отталкивается от стены.

Наступает, а я в панике отступаю. Он маньяк? С цепи сорвался, ма-ма-а!

За каким чертом сюда его потащила? От страха сердце тарабанит о ребра, грозясь проломить грудь. Изворачиваясь, бросаюсь к двери и вываливаюсь в холл.

Дрожа, смахиваю с ботильонов мелкий сор. Опираюсь о стул. Меня трясет нещадно. Что это сейчас было?! В глазах плывет и вспыхивает. Господи, не хватало еще отрубиться здесь на глазах у всех. Стараясь успокоиться, дышу медленно, тщательно фильтрую воздух. Сходила, блин, на Врубеля полюбоваться.

А демон не на картине, он рядом!

9.

- Как же ты быстро сориентировалась!

Муж шипит разбуженным змеем. Как Горыныч изрыгает недовольство. Его трясет, как меня минут двадцать назад. Бледен и взбешен.

Я теряюсь. Ситуация двусмысленная, неприятная. Нет, меня не в чем обвинить, но сам факт присутствия долбанного Харди вымораживает. Провокатор реальный же. М-м-м! Ну не могу-у!

- Кто такой?

Пренебрежительно взмахивает в сторону парня. Судорожно оглядываюсь.

Тот стоит, как ни в чем не бывало и сволочь же … поправляет ремень, будто джинсы были расстегнуты миг назад. Мои глаза расширяются, а потом вдруг словно бахает в голове. А-а-а! Вот гадский гад!

Краской заливает лицо. Судьба решила меня что? Добить? Сожрать? Подчеркните нужное.

- Никто. И тебя … я сюда, – машу руками, как мельница, – не приглашала, – тычу в район галстука Игоря, – мне пора.

Черт с ним этим Врубелем. Потом схожу и полюбуюсь, а пока нужно уйти, иначе не знаю. Поубиваю что ли обоих здесь.

От злости потею. Изнутри себя ощущаю взъерошенной, как ввёрнутый внутрь ёж стою перед ними.

- Я ни никто, – со смешком тянет наглец, он подходит ближе и вызывающе пялится на моего пока еще мужа, – Белов моя фамилия.

- И? – напрягается Игорь. – Это как-то объясняет, что ты около моей жены трешься?

- Вай, – белоснежные зубы практически перекрывают свет хрустальной люстры, – ревность одолела?

Лицо мужа наливается синевой, а кулаки сжимаются. Я же почти легла на начищенный паркет от предполагаемой стычки. Твою мать! Откуда он на мою голову взялся!

- Ты что себе позволяешь?

Белов не отвечает, он смотрит на меня. Дерзко и бесстыдно. Чуть ли не впервые в жизни ощущаю, как может взгляд концентрироваться на зрачках и одновременно проникать в каждую клеточку тела.

Повисает тишина. Или мы падаем в вакуумную банку, где плаваем и варимся каждый в своих переживаниях. Не осознаю, как трансформация происходит. На инстинктах долетаю. Хватаю ртом воздух, почти задыхаюсь.

Из бессознательного вырывает топот острых каблучков. Меня выдергивает из тягучего болота, вытягивает с трудом. Заторможенно наблюдаю, как на Белове виснет девушка. Ее торопливый голос звенит колокольчиками. Различаю лишь имя – Руслан.

Игорь что-то гневно бросает Белову, взмахивает перед его лицом рукой, а тот не обращает внимания. Наклоняется и целует свою девушку, при этом не сводит с меня взгляд. Что за … Позабыв о своих бедах, куда-то плыву от нахлынувшего смущения.

Совесть есть у него, нет? Фу-у-у … Елозит языком, как по стиральной доске. Но глаза почему-то не отрываются от зрелища, приходится их с силой захлопнуть.

- Идем, Наташа.

Все исчезает постепенно. Белов и его обоже пропадают из вида.

Звуки возвращаются, все сложно. Я все еще поэтапно бреду в густом тумане бессознательного. Окончательно мозги прочищаются лишь в авто у Игоря. Он, вцепившись в руль, гипнотизирует лобовое стекло.

Тру виски, зверски начинает болеть голова.

- По-твоему это нормально?

Играя лицевыми мышцами, цедит муж. Он в ярости.

За время нашего брака редко видела в настоящем гневе, но кажется теперь он в слепой стадии безумства. Меня не пугает, отчего-то все еще тупо равнодушна после одиозной встречи с наглецом.

Встряхиваю головой.

Ладно, к черту его! Что мне от Белова? Или как бишь его. Одни неприятности. Верну долг за ДТП и прости-прощай. Не встречать бы его никогда больше. Докука какая-то! Провались пропадом.

- Нормально.

- С ума сошла?

- Чем тебе Врубель не угодил?

- Какой нахрен Врубель! – орет, перепонки рвутся. Так неприятно – ужас. Прикрываю уши ладонями. – Что за недомерок с тобой шарился?

Несмотря на дурацкую ситуацию, в груди теплеет. Испытываю мазохистское удовлетворение от взрывной ревности, что в каждой букве скользит. Игорь вне себя. Красивые руки на руле дрожат и не могут найти себе места.

Мстительно-ответно дрожу в ответ. Дрожу до слез. Вот так, мой дорогой. Почувствуй, как я тогда. Вкусно тебе? А ведь всего дурного могло не быть, если бы проявил хоть капельку терпения и внимания.

Не просто так я замолчала и отстранилась. Не рассказала, да, но зная, что Игорь терпеть не может когда я болею, не решилась. Нет, муж всегда ухаживал, только надолго не хватало. Два дня и начинались мягкие укоризненные взгляды, мол, скоро? И я вставала.

- Недомерок? – вскидываю бровь. – Не заметила. Кажется в нем под метр восемьдесят пять.

- Издеваешься? Ты смеешься? – бьет по торпеде. – Кто он? Твой любовник?

Натужно смеюсь. Ах, какие поспешные выводы. Мне и горько, и обидно одновременно.

- Думаешь я бы побежала изменять тебе в отместку?

- Не знаю. Только … хм … Нат, – дергает уголками губ, – морду я ему не набил лишь потому, что мы ходим в этот музей. Там много знакомых. Не хотел провоцировать. Знай, в следующий раз не сдержусь. Наплевать, что будет потом, даже если в черный список занесут.

10.

- Можно мне войти?

Вопрос на миллион. На месте мужа я бы такой задавать не стала. Рана еще свежа не так ли?

Отворачиваюсь, ни слова не произношу в ответ.

Он тяжело вздыхает, пока я пялюсь на забор, дизайн которого выбирали три месяца. При моей-то профессии. Хотелось чего-то необыкновенного. Существенного и основательного. Чтобы навсегда, навечно.

Ха! Тогда думала, что все задваивается с понятием семьи, а оказалось не так. Перформанс жизни.

- Нет.

Тоже замолкает. Исподволь разглядываю его. Похудел, осунулся, погас. Нет, он элегантен и безукоризненно выглядит, как всегда. Только огня нет. Игоря словно выключили. Как бы не отрицала, но он тоже переживает за свой ужасный поступок.

А мне от этого что? Я страдаю больше.

- Долго будешь меня мучить?

- Я не мучаю, Игорь.

Безжизненно отвечаю. Сидя в салоне, отключаюсь от всех происшествий, что за последнее время произошли. Мы снова с мужем один на один и это, черт побери, тяжко. Как же страшно, больно отрывать от себя столько лет брака, отламывать по кускам мужчину, с которым долгое время делила дом, быт, постель.

В итоге – разбитое корыто.

- Нет, ты издеваешься. Филигранно причем. Я скоро завою от тоски.

Говорит, будто претензию предъявляет. Замечательно …

А я? А как же я?

Воплю немо во всю силу легких. Легко, что ли? Толком не воспринимаю ничего. Живу, будто во сне. Обидно же. До колик в сердце обидно.

- Смеешься? После того, что устроил там? Игорь! Очнись!

- Прекрати. Все ерунда. Не стоит обсуждения.

Игорь трясет руками. Нервничает и постоянно срывается. Отчасти понимаю, потому что сама так же себя веду. Нельзя спокойно и с холодным разумом принять наличие картинки, постоянно всплывающей в голове.

- Минет не повод? Тебя трогала посторонняя женщина. Это не измена?

- Она никто. Что она может? Я выпил. Она предложила себя стремительно.

- Не смог оттолкнуть? Забыл, что женат?

- Наташ, прости. Я понимаю, что нелепость. Да тысячу раз уже пожалел. Вцепилась в меня, как пиявка. И мысли дурные одолели. Наташ!

Одолели …

Хочется ударить! По щеке, и чтобы ему больно было. Очень!

Привести бы немного в чувство заразу такую. Как вспомню Свету на коленях, так грудь руками разорвать хочется, чтобы взять в руки с перебоями колотящееся сердце и немного убаюкать.

Я же с ума каждый раз схожу от судорог.

- Игорь, я не могу. Мне противно.

- Умоляю, – хватает за руки, а они у меня ледяные. Начинает согревать дыханием. – Перебори себя. Я умру без тебя. Наташа!

- Я не могу, – задыхаясь от лютого раздрая, повторяю, как заведенная.

Сумбурно шепчу, слепо отбиваясь. Самообладание рвется, как гнилая застиранная простынь. Трескается, распадается на неровные ленты.

- Дай мне дышать, Игорь! Дай мне дышать.

- Сколько тебе нужно времени? Буду ждать. Сколько угодно.

- Не знаю …

- Ты остынешь, – целует пальцы, – и мы заживем, как прежде. Даже лучше. Хочешь ребеночка родим? Ты же хотела, Наташ?

Шпарит кипятком по живому. Я хотела. А он нет.

Сейчас слова мужа искренние, жгучие и горячие. Он щедро осыпает признаниями, обещаниями. И это так заманчиво, так хочется верить. Во мне все ломается.

Долбаная нестабильная женская логика. Чертова русалочья душа! То не могу, то умираю. Как же умеют убеждать мужики, как они слова-то подбирают.

Сыплюсь, как старая башня. Фундамент обваливается.

- Не дави на меня.

- Ни в коем случае. Ну что ты плачешь, моя хорошая? Вытри слезы. Мы молоды, здоровы и полны сил. Слава Богу с болезнями проблем нет, а значит справимся.

Леденею. Он говорит, словно я уже согласилась быть снова вместе. Будто все решено.

Но это не так!

Моя истерика близко. Подкатывает планомерно, не оставляя шанса на остановку. Даже кожа на спине дрожит, обсыпает словно мурашками. Это что-то холодное, противное и очень скользкое.

Мы молоды и здоровы …

Спорное утверждение. Будет готов Игорь к трудностям? Если допустить, что прощу.

Если дать себе вот в эту слабую минуту поверить, что он больше никогда не позволит себе подобное?

Бьюсь в тихих страданиях, разрываюсь. Без слов, выскальзываю из машины и позорно скрываюсь. Хочу утонуть в своей боли сама. В помощи того, кто безжалостно позволит захлебнуться не нуждаюсь.

И пока катаюсь в рыданиях, взбивая под собой постельное белье, мой телефон взрывается звонками и сообщениями. Не глядя выключаю айфон.

Я не готова.

Я. Не. Готова.

11.

- Отомсти ему и не мучайся.

- Ты серьезно?

Пораженно усмехаюсь и замолкаю. Вот и поговорили. Может зря перед Эммой душу вывернула? Нет, не особо жалею, держать в себе все становится сложнее. Тяжелее, что ли. Решила выговорится и, к сожалению, зря. Не то ожидала в ответ услышать.

Эмма независимо идет, помахивая сумкой. Ничего ее не беспокоит и не трогает до глубины души. В кого я-то такая рефлексирующая, м? Может правда нужно спокойнее относиться ко всему, что не происходило бы. Ведь жизнь одна, нервы одни. Скажите как? Есть рецепт? Я с удовольствием воспользуюсь.

Завидую подруге. Она неприступная. И будь Эмма в моей ситуации, уверена выдержала бы испытание достойнее меня. Откромсала – и все. Доктора такие. Резать в чертовой матери, не дожидаясь перитонитов!

- А что? Клин клином. Говорят, работает тема.

- Мгм.

- Прекрати. Мужиков надо у ноги держать, как псов. Упустила момент, считай пропал.

Снова молчу. Она не замужем и никогда не была. Легко сказать, когда на пальце нет кольца. Брак не только вечный кайф и безумный секс, это еще быт и много разностей. Разбивает мысли, что собираюсь сказать ей, добавляет.

- И без конца удивлять, – пожимает плечами, – в постели, – уточняет. – Им быстро становится скучно.

- Ты что хочешь сказать? – настораживаюсь я.

Мы в близких отношениях, но постель свою я обсуждать не готова. Должно оставаться личное, недопустимое до других людей, иначе какая это семейная жизнь на все обозрение.

Видя мое обескураженное лицо, закрывает свое рукой. Выглядывает сквозь растопыренные тонкие пальцы.

- Не бери в голову, – смущенно смеется, – хватила лишку. Не мое дело. Поступай как знаешь, Наташка. Что сказать еще? – сводит брови. – Козел твой Игорек. Вот и все дела. Что не хватало не понимаю. А все выше сказанное забудь. Так, несу что-то невпопад.

- Спасибо.

Задираю голову и вдыхаю прохладный воздух. Осень пришла рано, почти мгновенно, чему я рада. Холод лучше, а жаре во внутренней сварюсь. Печет конвульсивно содрогающиеся органы днем и ночью. Уже привыкла.

- До конца перерыва минут двадцать осталось, а мы кофе не попили. Идем?

Спохватившись, бежим в кофейню на вынос. По пути уточняю по поводу анализов. Часть уже есть и что в них плохо, снова спорно все. Осталось дождаться более сложные анализы и тогда картина станет яснее.

Выдыхаю, будто приговор отодвигаю подальше. Ух … Какое страшное слово.

Сжимаюсь и пытаюсь снова встать на жердочку надежды. Нельзя так. Нельзя! Надо думать исключительно о хорошем. Эмма, заметив мой холодец, строго прикрикивает и приводит в чувство. Ругается и одергивает. Ее поддержка неоценима. От нахлынувших чувств, от их переизбытка стремительно приобнимаю.

- Хватит, Нат. Прорвёмся. Ну-ка взяла себя в руки! Тебе раф?

- Давай.

Нам готовят кофе и сам собой разговор заканчивается. Молчим, смотрим каждая в свой телефон. Тишина нисколько не коробит, нам очень комфортно. Не будешь же болтать без конца, так что все хорошо.

- Это что? – бормочу под нос с удивлением рассматривая предложение оформить какой-то чудный прибыльный проект. Так … планировка … зоны … цвета … – Ничего себе.

- По работе? – подруга не отрывается от своего экрана, строчит как сумасшедшая.

Загадочно улыбается, глядя в телефон. Радуюсь за нее. Наверное, парень хороший раз лицом просветлела. Умница моя, наконец-то.

- Угу.

- Ваш кофе.

Синхронно берем стаканы, пробуем. Отлично. Хоть одна хорошая новость за день. То есть у меня вторая. Проект тоже неплохая весть, в перспективе естественно. Главное, чтобы все сошлось: время, здоровье.

- Нат, я пойду, – резко вскакивает Эмма.

Что? Почему?

- Минуту.

Не сразу закрываю вкладки на телефоне, клинит и зависает, только после поднимаю глаза.

Ох, ты ж боже мой.

Преследует меня, да? Ведь просила меня не трогать пока. Я же хорошо попросила. Неужели не понятно. Игорь делает вид, что оказался здесь случайно. Этот факт злит, мы не дети, вести себя непосредственно.

Что за сталкерство?

Неужели взрослый умный мужчина думает, что преследование заставит быстрее сдаться. Или во всем присутствует второй момент, который отказываюсь замечать. Игорь реально сильно раскаивается и готов сделать все, что угодно, лишь бы меня вернуть.

Не знаю.

- О, Наташ, ты здесь? – радостно кивает. – Не уходи. Я провожу.

Муж прекрасно знает, что у меня перерыв заканчивается. Ну на разрыв уже, напополам! Как я устала. С досадой щелкаю по столешнице ногтями.

- Я пошла, – хмурая подруга поднимается со стула. Она как свинцовое небо. Недовольная и даже злая. Понимаю, переживает за меня. – Созвонимся. Прием ко мне не пропусти.

- Эм, – хватаю за руку, – спасибо. Ты моя лучший друг.

12.

- Скажи, ты специально?

Манера Игоря преследовать раздражает до кончиков ногтей. Просила же, нет? Время подумать дать умоляла. Бесполезно. Только дело-то не в этом в целом. Ну можно мне, наконец, одной побыть и хорошенько поразмыслить. Я же не каменная. Мне изменили в конце концов. Я никому ничего не должна, тем более – ему!

Куда себя деть, скажите? Неужели тяжело принять сомнение, растерянность и полное неприятие. Не могу простить на раз-два. Вот и все. Своими атаками Игорь вызывает только страшное бесиво внутри. И так постоянно. Не вижу его – разрываюсь, вижу – убить охота.

Торопливо ступаю по тротуару. Убежать бы … Смотаться подальше. Зализать раны и хорошенько подумать. Нет же. Как ребенок путается между коленок. Зараза!

- Прекрати, Натуля, – терпеливо говорит муж, наблюдая взвинченное состояние, – нужно что-то делать. Я сказал уже, что готов к любым испытаниям. Говори какие. Все пройду.

Он намеренно замедляет шаг, чтобы тоже притормозила. Мне очень мешает стакан кофе. Боюсь расплескать на светло-бежевое пальто.

М-м-м …

Да нахрен это пальто, у меня жизнь и брак заляпаны! И не кофе! Кое-чем похуже.

Со злостью выбрасываю раф в урну. Фонтаном выплескивается. Капли попадают на брюки мужа. Стыдно за вздрюченность и истеричность, но что делать. Игорь удивленно качает головой и снова у него лицо скорбящего ангела.

- Не нервничай, – гладит по предплечью. Отхожу, от прикосновения сжимаюсь. Слишком лично. Не нужно теперь этого. Не надо. – Я пришел узнать, если честно. Ты помнишь, что у моего отца юбилей. Умоляю, пошли вместе. Ты же знаешь, как им важно, чтобы мы были. Придут все. Неудобно.

Да знаю я.

Стефан Петрович собирает всех-всех. Это я для них обычная девушка, вырвавшаяся и сделавшая себя сама, а родня мужа изначально с золотой ложкой (пусть порядком потемневшей и немножко ободранной) во рту родилась. Надо отдать должное, приняли меня нормально. Без всяких там, сынок, она тебе не подходит.

- До юбилея еще долго. И вообще ни к месту такие рассуждения. Думаешь я готова к совместному времяпровождению? Улыбкам? Хорошему настроению?

- Тебе так кажется, – снова приближается. – Время пролетит незаметно. Мама звонит, просит тебя к трубке, а я не могу позвать. Тебя нет рядом! Наташенька, возвращайся, умоляю. Что мне сделать, а? – на лице отражается боль. Он так горячо шепчет и переживает, что моя защита снова дает трещину. Предотвращая падение, торопливо вырываюсь из рук мужа. – Наташ, пожалуйста. Дом пустой без тебя. Я пустой без тебя!

- Дай мне дышать, Игорь, – прерываю его мольбы, проговариваю одну и ту же фразу при наших встречах, – остановись.

Он мгновенно отходит. Сует руки в карманы. Лицо бледное, напряженное. Я же стою, как в клетке запертая.

А в глазах снова – она перед ним на коленях. А-а-а … Сотрите мне память. Больше не могу. Как же ты мог, я же любила тебя! Любила. А теперь? Мне кажется, что порой ненавижу. Все чувства будто в сухую землю уходят, сколько не поливай.

Я не могу больше очаровываться. Меня больше нет в пасторальной картине нашей семейной жизни. Уже отдаляюсь. Не способна простить предательство. Не могу я! Не могу!

Не буду глотать с удовольствием то, что выдают за розовый зефир. Пусть была слепа, но, черт побери, я существовала счастливой в дурацкой слепоте. А теперь прозрела. Прозрела-а-а.

Я сама никогда не изменяла, в сторону не поворачивала головы. Он убил меня, не понимает? Убил и растоптал своими дорогими пафосными итальянскими туфлями, которые оказались, по сути, коваными сапогами.

Я же живая. Живая!

Я без чертовой страховки лечу в гребаную пропасть. Разбиваюсь там. Насмерть! В куски! В фарш проворачиваюсь. И некому спасти, руки подать. Я одна. Мне врали. Он мне врал! Твою мать! Может я вообще скоро сдох … Господи …

Я хочу быть свободной. Я хочу летать. Хочу жить. Без предательства. Без угоды кому-то. Жить ради себя, не приносить на алтарь свою же жизнь. За что?

Хочется орать во всю силу легких. Чтобы они разорвались – так хочется выкричать боль. Так выорать ее, чтобы отпустило. Навсегда и насовсем.

Сволочи, вы люди. Что же так плевать-то было … Зачем … Что не хватало … За какие грехи, бож-ж-е-е-е …

Я не хочу потертой молью семьи.

Больше не могу любить. Не могу …

Хватаюсь за грудь, сжимаю одежду справа, будто сердце заново запускаю. Дышу, как могу. Я пока дышу. Это главное. Главное …

Поднимаю глаза на мужа сталкиваюсь с его изучающим. Он так смотрит, будто я сейчас же должна согласиться на все. Не знаю, что ровно через секунду считывает, но взгляд его тут же меняется на разочарованный.

Игорь понимает, что я все время вспоминаю. Мгновенно реагирует. Шея судорожно дергается. Моргаю, давая понять, что он правильно все понял.

- Наташ …

- Молчи! – качаю головой. – Иди. Нам не нужно пока встречаться.

- Когда тебе можно позвонить?

Ничего не отвечаю, резко разворачиваюсь на каблуках и почти бегу прочь. Больно-больно-больно! Но я справлюсь. Не видя ступенек, дробочу по ним, слепо спускаясь в переход. Под ноги, как всегда, бывает в фильмах, попадается что-то, и я почти падаю. Кто-то подхватывает и ставит прямо. Благодарю и снова торопливо иду.

13.

Слышу торопливый стук каблуков и все поджимается. Охуеть реакция, да? Сейчас она войдет.

Натягиваю козырек ниже, разваливаюсь на кожаном диване, колени сами собой разъезжаются. Это неконтролируемый процесс. Ни разу, сцуко! Оно само.

Дверь распахивается, и она появляется. Я напрягаюсь, потому что в очередной раз сердце толкает ребра и орет – у нее что-то не то. Про мужа-мудака знаю. Еблантий, что с него взять. Но не о нем сейчас. Тревожная она все время, дерганная. Не могу понять в чем дело.

Наташа останавливается в проеме. Растерянно смотрит на меня, здоровается с помощницей и замирает.

Не узнает. Нормально, я старался.

- Добрый день, прошу прощения за опоздание.

Разве может быть у женщины такой певучий голос, м? Тело на него, как на зов сирены откликается. Веду плечами, стряхивая невидимый ворот из мурашечной дрожи. Опустив голову в пол, киваю.

- Проходите ко мне, – быстро идет к двери кабинета. – Ларочка, можно нам кофе организовать?

Помощница что-то бормочет, а я по-прежнему закрываю лицо, пропускаю Наташу вперед. Наблюдаю, как вешает пальто, раскрывает сумку и вытаскивает разные мелочи. Без приглашения падаю в кресло. Глаз отвести от нее не могу. Как приговоренный смотрю и смотрю.

Ах, твою мать … Надо же … Взрываюсь!

Она что-то мило бормочет, рассказывает о себе, о работе. О том, что изучила мои пожелания и что есть уже предложения на этот счет.

Я только ее фигурку вижу. В вырезе кашемирового свитера сверкают острые ключицы. На узких запястьях тоненькие звенящие браслеты.

Волосы падают на оголенное плечо. Тонкая лямка перерезает кожу …

У меня встает. Закидываю ногу на ногу. Иначе зрелищем сражу наповал, а для Наташи это слишком.

- Я готова, – смущенно улыбается, щелкая мышкой, – а вы? Готовы озвучить конкретику? Хотите можно снять куртку и … – глаза расширяются, она в изнеможении откидывается, когда сбрасываю капюшон и все снимаю. – Белов …

Впервые не хочется хамить, быть наглым. Подпираю щеку и молчу.

Против воли взгляд ползет вниз, он предательски опускается на ее грудь, а там … Прикрываю ресницы, скрываю голодный взгляд чтобы не расширить убеждения о своей неадекватности. Ей с тех моментов с головой хватило.

А потом … Нет … Ну не могу я …

И вновь как приклеенный разглядываю. Нежные мочки оттягивают массивные серебряные серьги. Розовенькие ушки такие … Вкусн … Ш-ш-ш …

Пряди волос сверкают в мерцающем свете. Нет, это реально пиздец. Я сейчас сдохну.

- Привет.

- Издеваешься?

Роняет голову на руки. Потом закрывает лицо. Плечи поднимаются и опускаются. Первый порыв вскочить, обнять и утешить. С силой усаживаю себя назад. Нельзя. Ох, как же нельзя этого делать. Оттолкнет.

Язык присыхает в прямом смысле слова. С тех самых пор, когда мою машину разбила, не могу выбросить из головы. Сказать банальщину, что впервые такую встретил и озяб?

Это только себе могу объяснить. Наташа замужем. И она не относится к породе прыгающих из постели в постель бровастых тощих тёлок. Ее просто так на пьяные кошачьи улыбки не возьмешь.

- Нет.

- А что тогда?

Да кто ж знает, что? Сам себе на вопрос ответить не могу.

- Ты дизайнер. Пришел оформить заказ на кофейни. Запрещено?

Мучительно улыбается. А я горю от горечи, что исходит от нее. Что не так? У нее что-то случилось? Каждый раз нервная и вздрюченная, и такая прекрасная. И каждый гребаный раз пылаю, как факел.

- Нет. Послушай, – переходит на «ты» окончательно, и я радуюсь факту сближения хотя бы такого. – На счет аварии.

- Забудь.

- С ума сошел? Это же бугатти.

- Ничего страшного. Переживу.

- Кто ты, парень? – подозрительно вскидывает бровь. – Раз тебя не интересует покалеченная бугатти?

- Отдашь дизайном? – прищуриваюсь. Она же понимает, что не справится с оплатой машины, разве нет? А проект самое то. Только о том, что все равно оплачу ей работу, говорить не стану. Пусть думает, что отрабатывает долг. – Так что?

- У меня есть выбор?

- Нет, – пожимаю плечами.

- Ладно. Приступим?

Заторможенно киваю.

О-Ху-Еть!

Чем дольше о ней думаю, тем больше замыкает. Наверное, это в первый раз так серьезно накрыло. Будоражит совместная работа. Внутри взрывается салютами.

А дальше … А дальше посмотрим.

14.

- Колер предпочтительнее который?

Растягиваю пантон. Тщательно подбираю цвета. Это всего лишь работа, Наташа, говорю себе, пытаясь унять дрожь конечностей. Трясет так, что на месте подпрыгиваю. Почему? Не знаю.

Белов сидит вальяжно, непринужденно. Он ведет себя будто барин на плантации. Нет, молчит, но вид! Помилуйте! Лео из Джанго отдыхает. Осталось стакан в руке раздавить и сидеть, не моргая.

Впервые выбивает из привычной колеи на встрече с заказчиком. Правда Белов не совсем обычный, долг я еще ни разу не отрабатывала. А если не понравится, буду вечно на него вкалывать?

Зараза. Не мог подешевле машину купить. Выпендрёжник чертов! Раздражение начинает набирать обороты. Постукиваю негромко ногтем по клавиатуре. С усилием контролирую мимику. Только бы не сорваться в пропасть, из которой только-только вылезла.

- В разных оттенках кофе.

Голос хриплый, будто простуженный. Тональность меняется с калейдоскопической скоростью. Хамелеон, а не мужчина. То хамство зашкаливает, то волнением пронзает насквозь. И я мотаюсь вместе с колебаниями невыносимого мажора. Никак не могу определить, кто он, что он. То взрослым умудренным выглядит, то золотым мальчиком. Я не понимаю и от этого выхожу из себя еще сильнее.

Провокация сплошная.

С удивлением поворачиваюсь. О, боже, теперь он красавчик из рок-н-рольщика. Лицедей чертов. Феноменальное перевоплощение.

Говорит, а сам в глаза не смотрит. К несчастному пантону будто приклеился. Меня выбивает перемена Белова. Она такая разительная, не знаю, что и думать. Те наши пару встреч Руслан представлял из себя нечто другое. Фокусник чертов. Лицедей.

Так и хочется ему треснуть.

Самое странное у меня творится внутри. Не знаю, как реагировать на привязавшуюся мысль, что с этим странным парнем ощущаю себя живой что ли, не знаю, как выразить. Он такой уверенный, полный сил. Хоть и мудак, но заражаюсь его непредсказуемой энергетикой. Непрошено виляю вместе с ним по кольцевой. Белов невольно управляет настроением, заставляя неистово маневрировать. На особо опасном дрифте теряюсь, и он тут же снижает скорость. Манипулятор ей-богу. Манипулятор бессознательного.

Господи-боже, сумбур в голове. Вместо того, чтобы работать предметно, неожиданно для себя спрашиваю.

- Руслан, сколько тебе лет?

Мне правда интересно.

- Двадцать семь, а что?

- Ничего.

- Чему обязан столь «мощной империи»?

А-а, теперь косплей на садиста? Устарело уже. Кристиан больше не в фаворе вместе со своей красной комнатой.

Неприлично язвительно улыбаюсь в ответ. Грей ты недоделанный!

Загадочно улыбается. Широко и открыто с того момента, как пришел. Надо же … Кажется, впервые вижу во взгляде искренность. А может просто мерещится. Не успеваю начислить очки за неподдельность передаваемых чувств, как Белов в секунду прячет все за пеленой обольстителя. Ясно. Все ясно. Хамелеон просто. Еще одна ухмылка вынуждает меня закатить глаза.

Хоть вывернись, а этот парень заставляет меня жить и чувствовать здесь и сейчас. Вот зараза. Ладно, оторвусь хоть с подколами. С чистой совестью могу «тыкать», нечего церемониться.

- Кофе-империя? – складываю руки на груди.

Упругая тяжесть собирается, и гад рабовладелец пялится туда. Не сволочь ли. Снова вылетаю из стабилизированного состояния, злюсь.

- Кофе-бары есть в четырех крупных городах. Сеть. Свой оставил напоследок.

- Похвально. И сколько планируется открыть точек?

- Десять. В разных районах. Лого есть.

- Цвета тоже, – уточняю. – Я так понимаю, что все выдержанны в одном стиле. Зачем тогда я тебе?

Глаза Руслана вспыхивают и тут же гаснут.

Ресницы падают. Белов отворачивается, а потом делает вид, что кому-то отвечает в мессендже. Что за дела?

- Хочу в нашем городе сделать что-то особенное.

- Ясно. Тогда смотри, – разворачиваю экран.

Долго объясняю, увлеченно вожу стилусом по экрану, объясняю концепцию. Мою щеку жжет. Отвлекаюсь, резко разворачиваюсь и отшатываюсь. Белов близко. Он настолько близко, что это непозволительно. Краска бросается в лицо, отодвигаюсь максимально.

- Дистанция.

- Что?

Взгляд расфокусирован. Провожу рукой черту на столе, чтобы было понятно. Белов сгребается в кучу и нехотя отодвигается.

- Ты близко, – поясняю уже мягче.

- И что?

- Ничего.

- Тебя смущает?

- Руслан! Если ты хочешь сотрудничать, у меня несколько условий. И первое из них – никакого сближения.

Жестко усмехается, заставляя меня смутится.

- Не бойся. Я не покушался. Просто придвинулся. Было не видно.

- Да?

Чувствую себя дурой. Ему и правда было не видно. Я вертела экран и закрыла картинки. Вот же идиотка. Напридумывала непонятно что.

15.

Везде цветы. Доставка все заносит и заносит. Вся лестница в букетах.

- Там много еще?

- Еще четыре, – отдувается парень.

Торопливо дергаю конвертики из букетов, хотя знаю от кого дары. Игорь точно рехнулся. Он выкупил все, что было в городе?

Зачем это все? Неужели думает, что так проще всего.

- Не ставьте туда, свалится же. Сюда, – отодвигаю стул, – на пол давайте.

Поставив последний букет, парни бесследно исчезают. Я остаюсь в обществе дивных цветов. Самых разнообразных, на любой вкус. И злюсь, и не знаю, как реагировать. Впору сесть, навзрыд зареветь. Но не буду. Пошел он …

Что ты делаешь с нами, а?

Зачем рвешь каждый раз нервы? Только успокаиваться начинаю. Бабах, снова трещина в душе размером с американский каньон.

Задумчиво веду по нежному лепестку, трогаю, пропускаю сквозь пальцы. Сверху падает слеза, прямо в середину бутона. Символично, нервно хмыкаю. Утираю сопли, отворачиваюсь. Все же заревела дура.

Немного подумав, пишу.

Н: «Зачем?»

И: «Хотел сделать приятно»

Ответ приходит незамедлительно. Ясно. Ждал от меня сообщения.

Н: «Спасибо, но это лишнее»

И: «Думаю о тебе»

Н: «А я – нет»

И: «А я – всегда»

Отбрасываю телефон. Тяжело поднимаюсь, серьезно раздумываю что делать с богатством. Раздать? Жалко. Ум-м-м … Срочно в позу лотоса нужно. Когда хреново, помедитировать наше всё. Как все задрало. Ну зачем?!

Щелкаю чайник. Может гринфилд хоть немного согреет, я ледяная внутри. Сажусь с чашкой за комп и листаю свой предполагаемый диагноз. На мою беду, как раз единственное средство отвлечения. Офигенно, не правда ли? Прям замена замен.

Хочется подвыть бездомной псинкой, там ничего хорошего. Успокаиваю себя тем, что на любой запрос в интернете один ответ – мы все умрем. Даже когда просто поцарапаемся. Иди ложись и сразу помирай даже не трепыхайся.

Врачей слушать правильнее. Только куда деться, когда руки без конца тянутся тыкать кнопки постоянно и искать надежду на спасение. Я обычная слабая женщина, а не Джина Дэвис из «Последнего поцелуя на ночь». А было бы неплохо.

Вновь прилетает сообщение.

И: «Я купил для тебя»

Прикреплено фото потрясающего платья-футляра из бутика, который очень люблю. Оно очень красиво. Мечта, а не изделие. И приписка.

И: «На юбилей к отцу пойдешь в нем?»

Ничего не нахожу лучше, чем послать неопределенное сообщение из кучи смайлов. Нет ресурса с ним разговаривать. Захожу к мужу на акк в сеть, он ведет свою страницу и первое на что натыкаюсь – наше совместное фото.

Там мы счастливые, загоревшие и немного растерянные. Безмятежное время кануло в лету. Теперь я не чувствую полноценной защиты от посягательств сторонних ресурсов.

Ха!

Сторонних ресурсов … Так сейчас жадные до чужих мужей девки называются.

Пальцы сами бегают по экрану. Против воли клацаю на профиль Светы. Острой волной пронзает неприязнь. Надо было тебе такое сделать, хоть бы постыдилась. Зараза малолетняя! Нет ее не обвиняю стопроцентно, я не идиотка. Муж виноват в большей степени.

Не захотел бы, ничего не было.

Я бы так никогда не поступила. Сколько лет в браке, мысли не было изменить. А он смог. Так легко и просто.

Увеличиваю фотку родственницы. Глаза красивые, правда бессовестные и загребущие какие-то. Понятно, что по головам будет идти. Если тетка не постыдилась после всего позвонить и попросить, о чем говорить можно. Значит, у Светы ни капли раскаяния и сожаления. Вот же мерзкая какая.

Статус гласит «Жизнь одна. Иди. Что нравится – бери»

Далеко пойдет.

Закрываю и клянусь себе, что больше никогда не стану отслеживать своих родственников. Хватит. Если я была всего лишь средство, то пошли они куда подальше. Гадины скользкие. Годные лишь на то, чтобы подарки принимать. Купюры с большим удовольствием брали, подарочки разные, не самые хилые, кстати.

Ой, черт с ними!

Мне бы выбраться из задницы со здоровьем. Вот самое главное, а остальное образуется и приложится.

Сижу и медитирую. Может обиды в пыль перетереть? Забыть? Ну что сделать, чтобы остаться в живых, а? Пробую разобраться. Раскладываю все по полкам.

Эмма сказала, что нервы сейчас ни к чему. Значит, обиду заталкиваю на дальнюю полку, да? Не думаю о предательстве мужа … Не думаю … Как это сделать только, когда Игорь без конца о себе напоминает.

Потом что? Расквитаться с «малолеткой» по счетам.

Правда разница у нас не такая большая, три года и сколько-то там месяцев, но все равно он малолетка. Мажор блин. Сделаю дизайн и пусть проваливает со своей сраной бугатти. Ох и Белов. Заноза в заднице. Не парень, а ходячий тестостерон. Устроил мне в офисе армагеддон. Что за игры? Томные взгляды, сорванное дыхание. Нашел забаву. Позвони-набери, если нужна будет помощь. Видели?

16.

- Наташенька, у вас все хорошо? – спрашивает свекровь, а я не знаю какой ответ дать.

- Все нормально, – не нахожу ничего лучше, чем вранье.

- Детка, не забудьте к отцу на юбилей. Дмитрий очень волнуется, будет много нужных гостей. Игорь сказал, что ты уже наряд подобрала?

- Да? А-а-а … д-да …

- Отлично, – удовлетворенно вздыхает, – созвонимся еще.

- До свидания, Валентина Ивановна.

- До встречи, детка, – немного нетерпеливо и надменно.

Ясно. Дело сделано да, Валентина Ивановна. Честь семьи соблюдена. Все будут в сборе, как любите. Вы – любите … А обо мне кто подумал, м?

Прекрасно. Бешусь и мечусь по дому. Как задрало вранье! Я не могу больше. Чем больше нахожусь одна, тем больше с ума схожу.

Думаю. Думаю. Думаю! Мысли зло. Они разрушают сильнее, чем нужно. Что ж я такая кривая вся? Вот другие: губехи качнут, брови нарисуют и пошли ручки оттопыривать на фотках, ножки тянуть, чтобы длиннее казались. И все счастливы!

Муж изменил. Херня! На тебе шубу. Еще раз изменил? На тебе Турцию! И все довольны. Еще и хвастают. Только я уродка, мне все любовь подавай. А есть она, любовь-то?

Вбегаю на второй этаж. Мгновенно переодеваюсь. Натягиваю первые попавшиеся футболку и джинсы. Ум-м, задохнусь дома, меня сейчас вынесет из кожи. Стремглав мчусь вниз.

Выкатываю байк из гаража. Купила в тайне ото всех и училась также. О мото не знает ни одна живая душа. Хотела рассказать Игорю, но не успела, все боялась высмеивать начнет. Потом предположительный диагноз, потом измена, а теперь ему известия не нужны. Некому говорить. Байк моя личная тайна. Исключительная!

Осторожно завожу. Мотор сыто рычит, вибрация рьяно распространяется по всему телу. Прикрываю глаза, напитываюсь ей как божественной силой. Р-р-р … Рву газульку. Надеваю шлем и застегиваю куртку.

Аккуратно выкатываюсь на трассу. Слава богу машин мало. Ну что, поехали?

Рассекая воздух, врываюсь торпедой на дорогу. Сильно не лихачу, хотя что скрывать мой учитель сказал, что для новичка езжу очень неплохо. Рисковать не буду. Покатаюсь немножко и домой.

Отдаюсь езде, как любимому мужчине. В особо эпичный момент, хочется раскинуть руки, только не рискую вновь. Я не профи, но в душе Леди Найт. Безголовость на дороге чревата. Катаюсь долго. С удовольствием, которое давно не испытывала.

Забываю, память очищается встречным ветром. Я птица. Белая и свободная. Никому ничего не должна. На дороге я не болею, не страдаю и не отдаю долги. Мигающий светофор сигналит об остановке. Оттормаживаюсь на черте, с визгом рядом паркуется машина, из которой доносится громкая музыка.

- Ой, какая, – боковым зрением вижу парня, что высовывается почти по пояс. – Эй, конфетка, слышишь?

Не поворачиваюсь. Разве такой поймет, что отшиваю. Через стекло смотрю прямо перед собой, хотя губы разъезжаются в улыбке. Нет, просто приятно, что могу нравится даже через шлем. Очаровывают парней девочки на мото, как ни крути. Ха! Разве я это преследую. Так, катаюсь просто, но все равно приятно.

Р-р-р … Р-р-р-р …

- Не уезжай, – кричит безобразник, – оставь номерок! Эй, леди!

Смеюсь и выжимаю газ. Уношусь быстро, нечего дразнить. Незначительный эпизод приятно поднимает самооценку, но эйфорию нарушает мигающая лампа. Отлично бенз почти на нуле. Накаталась! До дома доехать будет проблематично, если только катить, но это же сколько наворачивать. Придется искать заправку.

На ближайшей настолько шумно, что уши закладывает. Тороплюсь вставить пистолет в бак, на рядом беснующихся людей не смотрю. Мне дела нет, что они орут на всю округу. Слышу лишь возгласы и коммы, типа классный мото и все такое.

- Это она!

Да что же такое. Нагнала свое счастье, что ли. Вот не хватало от парня отмахиваться. Досадую на себя, надо же так влипнуть. Фиксирую пистолет, чтобы не выпал. Я бак никогда так внимательно не рассматривала, как сейчас. Глаз не отвожу, лишь бы не скосить никуда в опасном направлении. Лишь стекло поднимаю. Мутновато видно, зрение плывет. От волнения, что ли …

Да что шифруюсь? Злюсь на себя, что я не смогу послать кое-кого кое-куда, если сильно достанут? Могу легко.

Снимаю шлем, расправляю волосы, они были слишком стянуты и ловлю сиюминутный кайф. Хвост распадается, освобождая скукоженную кожу. Аж мурашки бегут, так хорошо. Россыпь веером по плечам. Веду ими бессознательно, будто шлейф стряхиваю.

Перемахиваю через сиденье. Не глядя по сторонам, расстегиваю куртку, делаю шаг вперед, собираюсь оплатить топливо.

И слышу громкое, офигенно прокаленное удивлением:

- Ну ни хуя себе!

Замираю. Та-ак …

- Наташа? – и следом увереннее и по-собственнически. – Наташа!!!

О, не-ет! Ну нет же! Это карма да? Моя плохая карма? Да что такое? Этот сраный бугатти был Купидрилой поцелован, что меня все время сталкивает с Беловым!

Ш-ш-ш!

17.

- Парни, езжайте, меня подвезут.

- Кто?

- Неважно, давай валите пока не поздно.

Нервничаю, Наташа почти оплатила бенз. Сейчас она выйдет.

- Ру-ус, – дует губы искусствоведша.

Ну че ты пялишься, а? Два раза поебаться не повод для знакомства. В первый раз, что ли? Подмигиваю ей и развожу руками. Должна же понять, что свободна. Давай, попутного ветра. Хлопаю рукой по багажнику, призывая Пашку смотаться из вида. Тот не подводит, жмет на газ. Через секунду лишь пыль остается.

Подхожу к байку. Неплохо-неплохо. Не сильно резвый, но для девушки сойдет. Внутри разрывает. Сколько в ней сюрпризов еще, м? Ну не девочка, тайна сплошная. С первого раз не разгадать.

Запекает снова. Сипло вдыхаю воздух, хочется зажмуриться, потому что знаю, что будет после. И вот оно – с маху срывает болячку, больно пиздец. Веду плечами, сгоняю сладкую боль и жду. По телу разливаются эндофрины, затапливают. М-м-м … ты моя румба, ты моя сальса!

Ноздри палит азарт. Неужели не смогу подмять, завлечь и загнать в сети. Я же не просто так, меня реально накрыло. Не отпускает ни на минуту. Прохрустываю шею, чтобы хоть как-то отвлечься от дикой омывающей мозги и тело похоти. Бля-я, не могу больше. Не могу!

- Отойди от мотоцикла, Белов, – кричит из раскрытых дверей моя бессонница.

Подвисаю. Не моргая, пялюсь на нее. Охуенная.

Знает она, как прекрасна сейчас, нет? Залипаю. Другие себя что-то вытягивают, по паре часов с волосами колдуют, а эта гриву из-под шлема выпустила и пиздец. Хоть стой, хоть падай. И глазюки ее. Ма-ать твою-ю! Да это же смерть!

Ну какая же она. Сдохнуть можно.

Все возгласы пацанские в себе прячу, не выпячивать же их. Мне двадцать семь как бы. Другие в моем возрасте уже пузаны отрастили и бороды, а я в тусах гибну. Но давай честно, ни хера не мешает отрываться по выходным, потому что в будни как волчара на охоте впахиваю. Деньги с неба не валятся.

- Не трогаю.

- Ты что здесь делаешь?

И что сочинить? Очередную ебалУ?

- Меня тут забыли.

Прекрасно, Белов. Отмаз достойный пятиклассника. Это когда мальчик написал на доске вместо «ябеда» слово «долбоёб». Вот и у меня нечто подобное вышло теперь. Я тупею в присутствии Наташи стремительно и быстро.

- Набери, вернутся.

- Телефон разрядился.

- На заправке есть услуга зарядки.

- Не доверяю. Подбросишь до города?

- Нет.

- Ты мне должна вообще-то.

Не мигая, сканирую. Прёт. Руки сую в куртку. Лишь бы не трогать ее. Злится моя бэйба, вздрагивает крыльями носика. Сейчас током убьет. Горячая какая. Дождусь я, пока в руки мне упадет или нет?

- Слушай, – злится она, – борзеешь. Ни в какие ворота не влезает. Я проектом бесплатным отрабатываю.

Ни хера она не падает. Наезжает конкретно. Делаю маленький шаг назад, чтобы уступить место выпада. Так ей нужно сейчас, я чувствую. Пусть, мне не жаль. Пусть думает, что первая. Мне наплевать.

Я не знаю, что мне делать сейчас. То ли держать баланс, то ли отпустить и дать повоевать. Впервые мне хочется церемониться с девушкой, впервые хочу казаться лучше, уступчивее и гибче. Таю внутри, плавлюсь.

Наташа сверкает глазами, мечет зеркальные копья. Вся растрепанная, разгневанная. Губы эти … С-с-у-к… Губы … Пухлые, манкие. Облизать бы их скорее. Давлю стон на выходе и тяну рот в усмешке.

- Наташ, очень надо.

- Задолбал, малолетка.

- С чего я малолетка-то? По-твоему, три года разница?

- Четыре.

Ржу.

Ладно, мне двадцать шесть с половиной. Да минимальное расхождение нахуй, что у нее за компклекс.

- Какая принципиальная.

Взмахивает рукой, призывая замолчать. Как верный пес затыкаюсь. Она вытаскивает телефон и хмуро смотрит. Прикусывает свою охуенную губу, закрывает окно и прячет. Что там ей написали? Подойти и посмотреть, выдрать насильно трубу из кармана не выйдет. Только мне очень хочется хорошенько навалять источнику. У Наты мгновенно пропадает запал. Она будто сдувается. Мстительно щурится.

С секунду думаю сделать ли мне шаг, как она, тряхнув головой, говорит.

- Садись. Куда тебе?

- На Ленинский.

Даже не думаю куда деть руки. Сразу хватаюсь за задние поручни. Хотя ох как хочется взять в кольцо ее талию и прижаться всеми доступными частями тела. Свет заправки полностью позволяет рассмотреть ее задницу. Округлая, крепкая как орех и пиздецки какая сочная. Я сейчас кончусь от судорог. Как придвигаться теперь?

Сажусь на край сиденья, пока Наташа заправляет волосы под шлем. Куртка поднимается и у меня двойное фаталити. Голая поясница. Кожа. Розовенькая. Нежненькая. М-м-м … Убейте меня. Унимаю зуд в ладонях, отворачиваюсь от греха. С ней нельзя, как с другими. Нельзя.

- Готов?

18.

- Ты не мог бы уйти? – нервно бросает Белову.

Белов смотрит исподлобья. Сверлит Игоря, еще немного и посыплются молнии. Делаю шаг назад и с преувеличенным интересом наблюдаю перепалку. Меня одновременно смешит и печалит данность. Нет, я не кровожадна, просто …

- Наташ, я спрашиваю? Что этот рядом с тобой делает?

Сжимаю зубы. Мне хорошо от того, что Игорю плохо и я пользуюсь ситуацией по-женски эгоистично. Я хочу, чтобы мужу стало больно. Искренне от всей души в настоящую минуту неистово желаю: пусть он задохнется от ревности. Пусть свихнется. Пусть бросится в драку и пострадает.

Как я тогда.

Пусть ему станет больно!

- Белов, – улыбаюсь, демонстрирую улыбку счастья в тридцать два зуба. А потом неожиданно для себя подхожу ближе и кладу ладони на предплечья. – Надеюсь, тебе понравилось кататься.

Под пальцами замирает напряженное тело. Руслан сейчас статуя. О том, что жив лишь дрожь мелкая почти не заметная напоминает. Я ее чувствую. Хочется отпрянуть, а я назло Игорю ближе к Руслану подхожу. В голове бьется – ревнуй, ну!

Тяжелое дыхание раздается позади и пока слышу топот ног, пользуюсь дурным моментом, поджимаю губы и целую Белова в небритую щеку. Время задваивается, растягивается, ползет, отсчитывая секунды.

- Ты что творишь? – рык Руса опаляет ухо. – Чего добиваешься, а?

Не отвечаю.

Я не знаю, что говорить. Руки Белова ложатся на талию, сжимают бока. Футболка задралась, варюсь в кипятке крупных грубоватых ладонях. Это ничего не значит, просто реакция, от которой покрываюсь крупными мурашками.

- Играешь с огнем, – шипит, прижимает к себе крепко, и я чувствую твердость и … нет … показалось, потом тут же отодвигает, – вопросы? – мгновенно интонация меняется, я понимаю почему.

Через секунду муж выдергивает меня из объятий Руслана.

С иезуитским удовлетворением наблюдаю, как Игорь бесится. Едва держу себя в рамках, вот-вот на толечку удается. Муж грубо отстраняет дальше, отодвигает на свою линию. Весь кипит.

- Что это такое? – тычет на байк, игнорируя Белова.

- Мото, – развожу руками, – не видишь?

- Как давно ты катаешься? Что за безрассудство? Какого хрена? – орет.

- Не повышай на нее голос, – неожиданно рявкает Белов.

В шоке смотрю. Он еще тут? Я думала после моего концерта ушел.

Моментально становится стыдно. Щеки жжет. Разве я могла себе позволить до этого момента ужасное безрассудство, смешные провокации и все такое. Черти что творю, как не в себе. Отворачиваюсь, не выдерживая взгляд Руслана, закрываю лицо руками и быстро-быстро моргаю, будто взмахи ресницами должны помочь. Идиотка.

- Тебе Ната денег за ремонт должна? – прерывая Руслана, спрашивает небрежно Игорь. – Вот моя визитка. Набери, обсудим сумму.

- Не ты бил, – сует руки в карманы, – не тебе решать. Это дело мое и Наташи.

- Ты берега потерял, щенок? – взрывается муж.

Ссора заходит далеко. Я получила свое. Игорь взбешен, теперь нужно улаживать.

Нет, это не значит, что простила. Просто хотела, что он пошатнулся и понял, что я чувствую. А Руслан … Он … Да Господи!

- Тебе пора.

- А тебе? В чем дело, Нат?

- Хорошо, нам пора.

- Я еду с тобой, – утверждает и делает шаг ко мне.

- Невозможно. Я еду к себе, ты к себе.

Спорим прямо при Белове. Оглядываюсь на него. Он мрачно курит, наблюдая перепалку.

- Так и будем при посторонних обсуждать нашу жизнь? – взрывается Игорь.

Белов и не думает уходить. Стоит.

- Мальчик, может ты свалишь? Тут взрослые разговаривают.

- Серьезно? – насмешливо поднимает бровь.

- Ты не много на себя берешь? Иди, парень. Тебе здесь делать нечего.

Поворачиваюсь к Руслану. Веду безмолвный диалог, практически умоляю. Мне стыдно за концерт, что устроила. Какая я дура! Ведь видно, что мальчика зацепила. Тут же ощущаю протестующий укол, какой он на фиг мальчик. Вон мускулы в футболку не помещаются. Заклинило как идиотку на первом впечатлении. Вполне себе Руслан мужчина и еще какой.

Я сошла с ума. Определенно. Мучительно вздыхаю и вновь впиваюсь в Белова. Лишь на самом дне в его зрачках нахожу едва уловимое согласие. Он недовольно напрягается, весь протестующе вздувается, но покоряется. За что я ему благодарна!

Ведет могучими плечами. Раздувая ноздри, смотрит и смотрит. Не подходи … Мысленно молю, когда вижу, как он качается в мою сторону. Не надо. Не надо! Усмешка скользит по губам, надменная и горькая. Да что же такое!

Сжимаю руки в замок и прикладываю к своей груди. Жест получается просительный и беззащитный. Только тогда Руслан, дергается, но все же отходит. А потом:

- До встречи, Наташ? Я заеду в офис?

Провалиться на этом месте. Он специально, что ли?

19.

- Наташ, что за херня? – гневно кричит Игорь, пока загоняю байк в гараж.

Что-то мне становится не хорошо. То ли эмоции через край, то ли не хочу думать, что еще может быть. В глазах плывет. Покачиваясь, хватаюсь за дверь.

- Ты что? – подхватывает муж. – Ты … Боже, что с тобой!

- Помоги зайти в дом, – хватаю за руку, опираясь на Игоря всем телом.

Взлетаю в воздух. Он прижимает к себе и несет в дом. Разрешаю это сделать, потому что сил нет. Пропали. Провалились или просочились сквозь меня в землю. Измоталась, как собака. Едва в дом успевает занести, сползаю на пол. Почти по приборам, заползаю в кухню.

Сразу же включаю чайник, чтобы согреть себя чашкой облепихового.

- Врача вызвать?

Игорь, привалившись к стене, с подозрением смотрит.

- Нет. Мне лучше.

Муж раздраженно дергает плечом. Сил спорить нет. Хочу остаться одна и забыть обо всем. Голова раскалывается, как треснувший арбуз.

- Что за херня, Наташ? – давяще требовательно спрашивает.

Его пальто летит на пол. Он взъерошивает волосы, резко отодвигает кресло и садится. Руки на стол, кулаки в замок. Отлично! Так все работает, да? Нагадь и почувствуй себя победителем.

- Тебе пора.

- Мне ни разу не пора. Ты моя жена. И я хочу знать, что происходит?

Давление подскакивает накатом. Сразу все к голове приливает. Наглость неописуемая провоцирует, больше нечему. То есть, у Игоря амнезия, что ли? Это, мать его, не мне насасывали на полу на кухне. С силой грохаю чашку на стол.

- Что происходит? Да просто ты мне изменил, Игорь! А так все прекрасно.

По лицу мужа прокатываются напряженные мышцы. Пальцы белеют и скрючиваются. Спина бугром выгибается. А у меня сердце напополам! Что теперь!

- Если бы ты тогда не накосячила, ничего не было бы.

- Что-о? Я? Накосячила?

- Да, – низко выталкивает, – ты знала, что мне необходимо поддерживать себя и тебя регулярным сексом. Ты согласилась! Это нормальная часть жизни, поняла? Разве не так?

- Заткнись!

Упираюсь ладонями в стол. В голове мысли друг на друга прыгают. Все так. И в отличие от наших знакомых, у нас секс действительно был. Но я думала со временем Игорь станет спокойнее и все станет размереннее.

У него все слишком утрировано и наизнанку. Фантазии безбрежные, безудержные. Да что такое?

Взрывает меня снова. Семья не всегда лишь на постели держится. Есть еще и другие стороны! И проблема со здоровьем может случиться у любого. Это трудно понять?

- Не заткнусь! – орет он. – Дуру деревенскую забудь. Ничего не значащий эпизод. Прости за нее. Достаточно? Раздула херню, яйца выеденного не стоит. Мне интересно, что происходит с тобой! Лично с тобой?

Набираю воздуха в грудь. Молчать не вижу смысла. Тут уже или все или ничего. Мы вместе были ни один год. Так что готовность принимать обстоятельства либо есть, либо нет.

- У меня подозрение на опасное заболевание. Поэтому, знаешь, – грустно усмехаюсь, – твоя измена не вызвала той бури, что должна была. Не значит, что не обидно, но все же … Такие дела.

Игорь бледнеет и пугается. Впервые вижу его настолько ошарашенным. Трет лицо и бормочет, что ни хрена не понимает. Терпеливо дожидаюсь, когда с него схлынет первый шок.

- Ты же никогда не болела.

- Представь себе, – развожу руками, не показывая вида, что ранит его глупое предложение.

- Бред какой-то! Шутишь? Или это нелепый шантаж на мою выходку.

А вот теперь злюсь не на шутку. Хочется подойти, схватить за плечи и со всей дури надавать по щекам. Совсем идиот?

- Если интересно, идем к Эмме. Она подтвердит. Я сдаю расширенные анализы.

- То есть это еще не точно, что болеешь?

Игорь вскакивает, торопливо нарезает круги по комнате. Трет пальцы и взлохмачивает волосы. Через минут пять его начинает трясти.

- Предположительный диагноз какой?

- Когда придут итоги, я скажу.

- Послушай, – подбегает, садится около ног. Прижимается и смотрит в самую глубину глаз. Он не на шутку встревожен. Его дрожь и мне передается. Приходит понимание, что наконец принял проблему, по-настоящему запереживал. Сердце начинает тарабанить, как ненормальное. И тут он произносит. – Ведь еще не точно. Зачем тогда ты так воспринимаешь? Может ты все надумала и нет ничего? Наташ, тебе нельзя болеть! Ты должна быть здорова! Я хочу, чтобы ты не болела!!

От его слов неметь начинаю от пяток. Морозом охватывает настолько, что способна лишь глазами хлопать. Что он этим хочет сказать?

- Игорь, я всего лишь человек. Не в моей власти решать.

- Не хочу слышать! – орет муж и прижимается щекой к коленям. Спрашивает, наклонив низко голову. – Хочешь, я останусь?

- Нет. Мне надо побыть одной. Уезжай, пожалуйста.

- Хорошо, – быстро встает. – Мне тоже нужно подумать обо всем. Наташ, я всегда на связи. Я бы остался, настоял, но ты же не хочешь? – пытливо заглядывает в глаза. – Я понимаю. Тогда я поехал?

20.

- Распишитесь, – снова тот же курьер. Черкаю в квитанции, устало взмахиваю рукой, ослабленной после тяжелой ночи. – Огромная коробка. Куда ее?

- На стол кладите. Мгм. Благодарю. Дверь прихлопните за собой. Спасибо! – кричу вслед.

Открываю. Не могу сдержать вдох разочарования. Ясно. Цветы, платье и браслет. Да пошел ты к черту со своими именинами.

Нервно жду звонка Эммы. Сегодня все решится. Стараюсь вести себя адекватно и собранно, но не выходит. Смотрю в монитор, а там все заплывает единым пятном. Не отвечаю на сторонние звонки, не открываю почту. Жду, когда на экране высветится единственное имя абонента.

Вместо него настойчиво пишет угадайте кто. Белов!

Спрашивает, как дела, можем ли встретится. Присылает дурацкие приколы. Листаю. Среди пяти сообщений нахожу веселенькую фотку голого торса. Ой, совсем у ума сошел. Еще и провокационно высунул язык. Ну не дурак ли? Невольно улыбаюсь. Следом прилетает трек. Сразу же нажимаю. А там … Он пропоет мне новую песню о главном. Он не пройдет, нет, лучистый зовущий славный мой белый день. (прим. авт. Ж. Агузарова)

Оу, вот это да. Я не знаю, что ответить. Старомодно, но для меня очень актуально. Закрываю сообщения. В ответ ничего не посылаю. В который раз поражаюсь, чувствует он, что ли, Белов этот. Надо же.

Нарезаю круги по дому. Хватаю то одно, то другое. Трясет немного. Опускаюсь на стул и невидяще таращусь в окно.

Мне очень обидно, что Игорь не пришел. Да, не звала. Но не все же разрисовывать себе жизнь, диктовать сценарий, а потом другим рассказывать, как шикарно вышло. Человек должен сам понять, когда и как нужно действовать. И Игорь мог бы. Разве тяжело? Почему я на пальцах объяснять должна ему, м? Мы же на краю пропасти стоим, еще немного и все. Может это последний решающий поступок, который помог бы мне и ему.

Не выдерживаю, захожу еще раз в мессендж. Ясно. Пропустила сообщение, что у Игоря важное совещание. Тысячу извинений и ярких сердец в придачу. Прекрасно! Следом свекровь с просьбой помочь ей дозвониться до сына и жалобой, что тот отмахнулся работой.

Горькое разочарование обливает едким. Что же …

Ой, как вы все мне надоели. Нервно собираюсь, убеждая себя в том, что ждать нечего. Сегодня черта проведена. Никто не пришел меня поддержать. Вот так-то. Значит, я одна. Плевать мужу на мои результаты, главное наряд прислал и браслет. Да нормально все. В принципе в глубине души так и думала. А это все … Как там? Подведение итогов. Ну и черт с ним!

Эгоист долбаный. И я дура, сижу выдумываю. Спасаю не спасаемое. Кому это нужно? Идиотка.

Быстро собираюсь и почти бегом лечу. Надоело ждать, уж лучше там посижу. Сил больше нет. Горю на медленном огне. Такая страшная мука ожидать и догонять. На ходу лезу в сумку. Проверить взяла ли портмоне, паспорт. Сегодня я безлошадная, так что проветрюсь. Заодно и мысли лишние прочь!

Но на остановке грешу. Ныряю в такси, прошу как можно быстрее домчать до метро.

- Натуль, ты бы не могла ко мне домой заскочить, – просит подруга. Голос тревожный, беспокойный. – Очень прошу.

Замираю на первой ступеньке подземки. С облегчением вздыхаю. Еще немного бы и Эмма меня не прозвонила.

Я и так сегодня очень тревожна, еще ее звонок.

- Что произошло?

Жду, не обращая внимания на толкающихся людей. Народу жуть, но уйти с места не могу. Подняться наверх не представляется возможным, поток назад сместит. Не снесет, конечно, но приятного мало.

- Понимаешь, паспорт забыла, – взволнованно кричит, – ты меня слышишь, Натулёк?

- Вот растяпа, – беззлобно ругаю.

- Не говори, – сокрушается, – прикройте, пожалуйста, дверь! – срывается на кого-то. – Я приглашу. Наташ, он лежит на полке в комоде. Помнишь, где мои документы все?

- Конечно. А что произошло? – напоминаю вопрос, потому что гложет беспокойство. – С тобой все в порядке?

- Да. У меня сегодня встреча в банке назначена. Без паспорта никак.

- А-а, поняла. Привезу.

У Эммы радость. Она меняет жилье. Наконец-то покупает недвижку в районе, о котором давно мечтала. Статусно и пафосно. Ей подходит. Рада за нее, но растяпа она редкая. Как доктор – огонь, как человек – жесткая, как подруга – очень даже, а в быту – ужас.

Меняю маршрут легко, но сидя внутри дряхлого автобуса, признаюсь себе: оттягиваю момент. Ведь сегодня пришли данные и если им верить, то диагноз утвердится или не утвердится более чем на шестьдесят процентов.

Иногда по утрам прислушиваюсь к себе. Признаков не замечаю, как не стараюсь. Все на месте, волосы, ногти. Особо ничего не болит.

Инспектирую себя тщательно, даже слишком. Ищу … Нахожу лишь подавленность, нервы расшатаны и общая усталость. Силы бывает так резко заканчиваются, что хочется тут же упасть и уснуть.

Мучаю Эмму вопросами, но та кремень. Говорит, надо ждать результат. Вот. Они пришли.

Разве есть дело до чего-то, кроме мыслей о дальнейшем существовании. Только эти и живу. Есть моменты, но все они связаны со странным Беловым. Отвлекаюсь, что ли. Он так странно на меня действует. Иной раз в ступор впадаю. При любом контакте происходит вселенский взрыв, с Русом я на бомбе катаюсь, не опасаясь сбить детонатор.