Измена. Один день

Глава 1.

Телефон тупо жужжит где-то в складках одеяла. Нащупываю его и щурюсь на экран. 6:30, конечно же. Хочется швырнуть будильник в стену, но вместо этого выключаю звук. Презентация сама себя не проведёт, а клиенты из тех, кто не прощает опозданий.

Андрей спит на самом краю кровати, развернувшись к стене. Между нами добрых полметра пустого пространства. Можно еще одного человека уложить. Смешно, раньше мы засыпали в обнимку, а теперь будто магнитом расталкивает в разные стороны.

Выползаю из постели максимально тихо. Пол ледяной, октябрь в этом году вообще жесть, а мой муж экономит на отоплении. Счета, видите ли, большие. Ага, при его-то зарплате. Но спорить бесполезно, проще носки шерстяные надевать.

В ванной врубаю свет и тут же жалею. Глаза режет так, будто прожектором в лицо светят. Брызгаю холодной водой в лицо. На полке красуется баночка крема за пять тысяч. Обещает вернуть молодость и прочую ерунду. Когда-то ржала над подругами, скупающими эти баночки, а теперь сама подсела. Хотя толку от него, как от козла молока. Морщинки вокруг глаз никуда не делись, да еще и новые добавились.

На кухне ставлю чайник и залипаю в телефон. Инстаграм пестрит чужим счастьем. Машка с мужем обнимаются на фоне какого-то собора в Италии, Катька постит фотки со свадебной годовщины. Цветы, шампанское, умильные подписи про любовь до гроба.

А мне интересно, они реально такие счастливые или просто картинку для подписчиков создают? Может, Катька тоже бесится, когда муж храпит, а Машку уже тошнит от его дурацких шуток?

Достаю кофемолку. Андрей пьет только свежемолотый, это святое. Единственное, что в нем не изменилось за эти годы. Жужжание разносится по квартире, и я слышу, как в душе включается вода. Встал, значит.

Раньше я бы пошла к нему, обняла со спины под струями воды, может, даже... Ладно, о чем это я. Теперь у нас строгий график. Сначала я в ванной, потом он. Пересекаемся только на кухне, и то ненадолго.

Слышу его шаги в коридоре. Появляется на пороге. Выбритый, в белой рубашке, галстук болтается на шее. Помню, как учила его правильно завязывать узел, а он лез целоваться и шептал всякие глупости про мою красоту. Сейчас он даже не смотрит в мою сторону.

А когда он вообще в последний раз делал комплименты? Не помню даже.

— Утро.

Ставлю перед ним тарелку. Омлет получился идеальный, как в ресторане. Даже петрушку для красоты положила.

— Ага, спасибо.

Он тут же утыкается в телефон. Листает, листает, листает. Работа, новости, еще работа. У меня иногда возникает ощущение, что он больше времени проводит с этим гаджетом, чем со мной.

Сажусь напротив с кофе, размешиваю сахар.

— Выспался?

Хоть какой-то разговор завести надо же.

— Более-менее. Поздно лег, проект горит.

Пожимает плечами, даже не отрываясь от экрана.

— Может, возьмешь выходной? Отдохнешь немного.

Помню времена, когда выходные были только нашими — валялись в постели до обеда, гуляли в парке, спонтанно срывались за город. Теперь он с ноутбуком не расстается даже в субботу.

— Некогда. Через две недели сдача, надо успеть.

Бросает на меня короткий взгляд и снова в телефон.

Молчим. Только звяканье вилки о тарелку нарушает тишину. У меня телефон пиликает — напоминание о встрече.

— Я сегодня поздно буду. Презентация у клиента.

— Я тоже задержусь.

И все. Никаких вопросов, что за клиент, важная ли встреча. Раньше он каждую мелочь выспрашивал, радовался моим успехам, просил все рассказать.

Убираю посуду, мою под горячей водой. Он в прихожей возится. Галстук завязывает, наверное.

— Ну, я пошел.

Хлопает дверь. Тишина обрушивается на квартиру, давит на уши.

На часах семь тридцать, пора собираться. Вытаскиваю черное платье, туфли на небольшом каблуке.

В зеркале прихожей делаю последний осмотр. Внешне все отлично макияж, прическа, наряд. А внутри такая тоска, хоть вой.

Надо бы поговорить с ним. Выяснить, что происходит, почему мы стали чужими. Но когда? Вечером он придет уставший, уткнется в ноут. У меня презентация, от которой половина премии зависит.

Черт, мы даже поговорить нормально не можем найти время. Как так вышло?

Выхожу на улицу. Холодрыга собачья. Ветер сразу в лицо, волосы треплет. Впереди целый день. А вечером опять пустая квартира и ужин в одиночестве. Если повезет, Андрей притащится до полуночи, и мы обменяемся парой фраз о погоде.

Ну не смешно ли. Три года назад я думала, что он любовь всей моей жизни. А оказалось, просто сосед с общей ипотекой.

Глава 2.

В офисе тишина давит на барабанные перепонки. Только кондиционер монотонно гудит, да где-то за стенкой кто-то яростно колотит по клавиатуре. От моей рубашки уже пахнет кофе и той специфической офисной вонью. Смесь нагретого пластика и чьих-то обедов в микроволновке.

Таблица на мониторе плывет. Черт, сколько я уже сижу над этими цифрами? Час? Два? Сметы, расчеты, прогнозы, вся эта муть сливается в одно бесконечное полотно цифр. Пятнадцатый раз проверяю каждую строчку. С таким клиентом облажаться себе дороже. Они из тех, кто найдет запятую не там и разнесет весь контракт в пух и прах.

Желудок скручивает. Когда я вообще ела? Утром омлет даже не тронула. Смотрю на телефон — 15:10. Вот черт. День пролетел мимо меня.

Телефон дергается на столе. Сообщение от Марины всплывает на экране:

«Зайди, пожалуйста».

Блин. Что опять? Неужели с презентацией что-то не так? Встаю, расправляю платье — оно прилипло к спине. Фу.

Иду к ее кабинету. Угловой офис Марины. Панорамные окна во всю стену, вид на серые коробки соседних бизнес-центров. Она восседает в своем кожаном троне.

Поднимает на меня взгляд:

— Присаживайся, Алиса. Нужно обсудить встречу.

Желудок проваливается куда-то вниз. Этот контракт — мой единственный шанс на повышение. Три месяца я горбатилась над ним. Ночами не спала, выходные в офисе торчала. Если что-то пошло не так...

— Что-то случилось с договором?

Она усмехается, и я замечаю новые морщинки у глаз. Значит, не одна я старею.

— Расслабься, не делай такое лицо. Просто перенесли встречу на завтра. Их финансовый директор застрял в Пулково. Туман.

Выдыхаю так громко, что она наверняка слышит. Слава богу. Просто перенос.

— Ладно, тогда я еще пройдусь по презентации...

— Нет, — она машет рукой. — Иди домой. Ты последнюю неделю на одном кофеине держишься. Я видела твою презентацию — она безупречна.

— Но я могла бы...

— Это не обсуждается. Завтра нужна свежая голова. Свободна.

Возвращаюсь к столу. Руки сами собирают бумаги в папку, закрывают миллион вкладок в браузере. На телефоне 15:20. Странное ощущение — весь день готовилась к этой встрече, накручивала себя, а теперь... пустота. Как будто выдернули стул из-под задницы.

А что если это знак? У меня есть свободное время. Андрей никогда не приходит раньше семи.

В лифте достаю помаду, крашу губы, глядя в зеркальную стену. Выгляжу паршиво круги под глазами, кожа серая. Но губы яркие, это уже что-то.

«Азбука Вкуса» встречает холодом кондиционеров и запахом дорогой еды. Стою перед винной полкой как дура. Что он любит? Primitivo. Точно. Беру бутылку, верчу в руках. Тяжелая, дорогая. Как наш брак — внешне все солидно, а внутри...

Стоп. Хватит себя накручивать. Кидаю в корзину сыр с плесенью. Андрей его обожает. Свежий багет пахнет так, что слюни текут. Томаты, базилик, чеснок. Буду готовить пасту с морепродуктами. Он всегда говорил, что у меня она получается лучше, чем в ресторане.

Выбираю креветки, и в голове уже рисуется картинка: накрытый стол, свечи, негромкий джаз... Погоди-ка. А когда мы вообще последний раз ужинали вдвоем? При свечах? Черт, кажется, на прошлую годовщину. Он тогда подарил серьги с сапфирами. Красивые, дорогие. Так и лежат в коробке — повода надеть не было.

Выхожу на улицу. Ветер тут же растрепывает прическу. В сумке звякает бутылка.

Телефон вибрирует. Андрей. Сердце почему-то екает.

«Ты все еще на работе?»

Не хочу портить сюрприз. Набираю:

«Да».

Почти сразу ответ:

«Совещание затягивается. Не жди, буду поздно».

Пальцы застывают над экраном. Что ответить? «Хорошо»? «Жаль»? Горло сдавливает обида. Детская, глупая, но такая знакомая. Пакет с продуктами оттягивает руку. Зачем я все это купила?

Ладно. Поставлю вино в холодильник. Приготовлю позже. А может... может, надену то белье? Черное кружевное, с розовыми бантиками. Купила месяц назад в приступе оптимизма. Он даже не видел.

Ключ в замке проворачивается бесшумно. Скидываю туфли. Пятки горят огнем. Проклятые новые лодочки. И тут до меня доносятся звуки из спальни. Сначала думаю телевизор. Но нет... Вздохи. Женский стон. Шорох простыней.

Мир вокруг как будто останавливается. Кровь отливает от лица. Стою в коридоре, и ноги не двигаются. Сердце бьется где-то в горле, громко, оглушительно.

Пакет выскальзывает из рук. Бутылка разбивается с грохотом, который кажется взрывом. Красное вино растекается по паркету, затекает в щели между досками. Смотрю на эти кровавые потеки, и в голове вдруг все встает на свои места.

Его задержки на работе три-четыре раза в неделю. Новый пароль на телефоне. Отдельная стирка рубашек. Командировки в последний момент, путаница в датах... Боже, как я была слепа. Или просто не хотела видеть?

До спальни четыре шага. Дверь приоткрыта, полоска света падает на ковер. Они так увлечены, что не слышат ничего. Ни разбитой бутылки, ни моих шагов.

Толкаю дверь. В нос бьёт чужой запах, приторные цветочные духи. Никогда такими не пользовалась. На нашей кровати... На НАШЕЙ кровати девица. Блондинка, молодая, лет двадцать максимум. Волосы рассыпались по подушке. По моей подушке, черт возьми. Ее пальцы с ярко-розовым маникюром впиваются в плечи Андрея.

— Значит, вот как выглядят твои срочные проекты?

Замирают. Как на паузе. Девчонка хватает простыню, прикрывается. Андрей оборачивается, и на его лице шок.

— Алиса! Какого хрена?! Ты же должна быть на работе!

Должна быть на работе. Серьезно? Это все, что он может сказать?

— Хотела сделать сюрприз, — киваю на коридор, где вино впитывается в паркет. — Купила твое любимое вино. И креветки на пасту.

Он бледнеет. Открывает рот, закрывает. Девица суетится, собирает одежду. Джинсы с пола, трусики цвета фуксии, блузка. Боже, ей реально лет двадцать. Она вообще понимает, что спит с женатым мужиком, который ее старше лет на пятнадцать?

Глава 3.

Стою перед дверью Кати и никак не могу заставить себя позвонить. Палец завис над кнопкой звонка, а в голове крутится одна и та же картинка. Светлые волосы на моей подушке, чужие руки на теле моего мужа. Желудок скручивает, и я судорожно сглатываю подступающую тошноту.

Все-таки жму на звонок. Внутри квартиры раздается мелодичная трель. Катя недавно поставила какую-то классическую мелодию вместо обычного дзынь-дзынь.

Дверь распахивается почти мгновенно. Катя в домашних штанах и футболке с надписью "Не буди во мне зверя". На лице маска из авокадо.

— Алис? Твою мать, что случилось?

Она смотрит на меня так, будто я призрак. Ну да, наверное, выгляжу соответствующе — мокрая от дождя, с потекшей тушью. Классическая брошенная жена из мелодрамы.

— Можно я войду? — хриплю.

— Конечно, заходи! — Катя хватает меня за руку и буквально втаскивает внутрь. — Господи, ты вся дрожишь. Что произошло?

Из кухни тянет запахом корицы. Она опять печет свои фирменные булочки. У Кати это терапия такая стресс заедать выпечкой собственного производства.

На кухне все как обычно. Желтые занавески, которые она купила на блошином рынке и страшно гордится. Кактусы на подоконнике целая коллекция. Новая кофемашина блестит хромом, подарок мужа на годовщину.

Вот у некоторых нормальные мужья. Дарят кофемашины, а не трахают блондинок.

— Так, садись, — Катя усаживает меня за стол. — Чай или сразу покрепче? У меня есть коньяк. Правда, не очень дорогой, но на безрыбье...

— Чай, — выдавливаю. Алкоголь сейчас плохая идея. Боюсь, если начну пить, не остановлюсь.

Катя ставит передо мной чашку. Ромашка с медом. Обхватываю чашку ладонями, грею замерзшие пальцы.

— Ну? — Катя садится напротив. Маска на лице уже подсохла и местами потрескалась. — Рассказывай.

Делаю глоток. Горячо, аж язык обжигает. Но это помогает собраться с мыслями.

— Я решила сделать сюрприз. Купила вино, продукты для ужина. Пришла домой пораньше...

Катя кивает, не перебивая.

— И застала Андрея. С девкой. В нашей спальне.

Чашка в руках Кати замирает на полпути ко рту.

— Что? Погоди, ты серьезно?

— Абсолютно. Блондинка, лет двадцать максимум. Сиськи третьего размера, розовый маникюр. Прямо эталон любовницы из анекдота.

— Сука! — Катя грохает чашкой о стол. — То есть, не она сука. Хотя и она тоже. Но Андрей... Вот же мудак!

Она вскакивает, мечется по кухне. Открывает шкафчик, достает бутылку коньяка.

— Все, к черту чай. Ситуация требует алкоголя.

Наливает щедро, не скупясь. Янтарная жидкость плещется в рюмках.

— За то, чтобы у него отвалился! — провозглашает тост.

Коньяк обжигает горло. Тепло растекается по груди, немного отпускает.

— Знаешь, что самое паршивое? — кручу пустую рюмку в пальцах. — Я не удивилась. Вообще. Будто всегда знала, что так будет.

— И молчала?

— А что делать? Устраивать скандалы из-за подозрений? Проверять телефон, нюхать рубашки? Это же параноидально.

Катя наливает еще. За окном дождь усиливается, капли барабанят по жестяному карнизу. Всегда любила этот звук, а сейчас он раздражает.

— Может, оно и к лучшему, — Катя задумчиво грызет ноготь. — Лучше узнать сейчас, чем через десять лет и троих детей.

— Угу, прямо утешила.

— Нет, серьезно! Если бы были дети, всё бы было сложней. Сейчас ты можешь просто подать на развод и уйти.

Развод. Слово застревает в горле. Мне тридцать три, и я буду разведенкой. Охренеть, какая перспектива.

— У меня есть знакомый адвокат, — Катя достает телефон. — Отличный специалист по разводам. Хочешь, прямо завтра созвонимся?

Киваю. Что еще остается? Простить и делать вид, что ничего не было? Нет уж, спасибо. Хватит с меня игр в идеальную семью.

Телефон вибрирует на столе. Катя переворачивает его экраном вниз.

— Не смотри. Пусть страдает.

— Да мне и не хочется.

— Останешься на ночь? — Катя сжимает мою руку. — Гостевая комната всегда готова.

— Спасибо.

В гостевой пахнет лавандой. Катя помешана на ароматических свечах.

Ложусь не раздеваясь. Платье мокрое, неприятно липнет к телу, но сил переодеться нет. Надо будет вещи забрать. И куда потом? К родителям? Снимать квартиру?

За окном все тот же дождь. Монотонный стук капель убаюкивает. Закрываю глаза.

А в голове все равно эта картинка чужие светлые волосы на моей подушке. И его лицо. Даже не испуганное, раздраженное. Будто я помешала.

Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку. Хочется выть, но слезы не идут. Наверное, уже все выплакала.

Завтра начнется новая жизнь. Без Андрея, без нашей квартиры, без иллюзий. Звучит хреново, но что поделать.

По крайней мере, больше не надо будет врать себе, что у нас все хорошо.

Глава 4.

Будильник орет. Просыпаюсь с ощущением, будто голову зажали в тиски. 6:30 на экране телефона. Вчерашний коньяк у Кати дает о себе знать. Во рту сухо, виски пульсируют. Поворачиваю голову и вижу Андрея. Он спит на своей половине кровати, подложив руку под щеку.

Стоп. Что за черт?

Я же была у Кати. Точно была. Помню ее кухню, желтые занавески, которыми она так гордится. Помню, как плакала в подушку в ее гостевой. Или это мне приснилось?

Тихонько выползаю из постели. Пол холодный, и я морщусь. В голове полная каша. Может, это был просто кошмар? Слишком реалистичный сон после тяжелого дня?

В ванной щелкаю выключателем и смотрю на себя в зеркало. Бледная, под глазами темные круги, но никаких следов вчерашней истерики. Все как обычно. Его бритва слева, мои баночки справа, две зубные щетки торчат из стакана.

Умываюсь холодной водой. Руки немного дрожат, когда беру тюбик с тональником.

Блондинка в нашей постели, ее идеальная грудь, которую лапал мой муж, разбитая бутылка вина в прихожей...

Но этого же не было. Не могло быть.

Крашусь на автомате. Расческа застревает в волосах, и я чертыхаюсь. Что-то тут определенно не так.

На кухне замираю перед кофемолкой. Вчера я стояла здесь точно так же... Хотя какое вчера? Включаю кофемолку, и ее жужжание разносится по квартире. Из ванной доносится шум воды. Андрей встал.

Разбиваю яйца, добавляю молоко, соль. Все эти движения отработаны до автоматизма. Могла бы готовить с закрытыми глазами.

Слышу его шаги. Вот он выбритый, в белой рубашке, галстук небрежно висит на шее. У меня внутри все сжимается — точь-в-точь как в том странном сне.

— Утро.

Андрей уже уткнулся в телефон, листает что-то. Ставлю перед ним омлет.

— Ага, спасибо, — бросает, не поднимая глаз.

Он продолжает смотреть в телефон, ест механически.

Хочется взять его за плечи и встряхнуть. Крикнуть — эй, я здесь, твоя жена! Посмотри на меня!

— Может, поужинаем сегодня вместе? — спрашиваю вместо этого. — Мы как-то отдалились в последнее время.

— Не получится, — морщится он. — Встреча важная. Поздно буду.

Внутри поднимается волна тошноты.

— Ты бледная какая-то. Все нормально? — вдруг поднимает на меня взгляд.

— Да, просто... — встаю из-за стола. Нужно срочно умыться холодной водой, иначе грохнусь в обморок прямо здесь. — Голова кружится немного.

Запираюсь в ванной, хватаюсь за раковину. Глубокий вдох, выдох. Это просто совпадение. Усталость. Нервы. Я не могу сходить с ума.

Телефон вибрирует — напоминание о встрече. Презентация для важного клиента. Та самая, которая вчера... Стоп. Не было никакого вчера.

Выхожу в прихожую. Андрей уже одевается. Поправляет галстук перед зеркалом — раз, два.

— Я пошел, — накидывает пиджак. — Ты когда сегодня освободишься?

Хочется схватить его за руку. Не отпускать. Сказать — я знаю про твою блондинку! Знаю, что ты врешь!

Но язык не поворачивается.

— У меня презентация. Тоже поздно буду.

— Ну, удачи.

Дверь захлопывается. В квартире становится так тихо, что звенит в ушах. Сползаю по стене на пол.

Господи, что со мной происходит?

До офиса добираюсь как в тумане. Руки вцепились в руль, костяшки побелели. Проскакиваю на желтый, тормоза визжат, сзади кто-то сигналит. Сердце бешено колотится. Даже не помню, как выехала из двора.

Парковка забита. Три раза заезжаю между Лексусом и старой Ладой, пока наконец не попадаю в узкое пространство. Руки все еще трясутся, когда выключаю двигатель.

— Алиса Сергеевна! — Петрович машет мне от входа. — Помочь надо?

— Нет, спасибо, все хорошо! — машу в ответ.

Но ничего не хорошо. Совсем ничего.

В лифте прислоняюсь лбом к холодному зеркалу. Может, это просто переутомление? Слишком много работы в последнее время.

Компьютер грузится бесконечно долго. Открываю почту куча непрочитанных писем. Погружаюсь в работу, и на время странное ощущение дежавю отступает.

— Алиса!

Вздрагиваю. Марина стоит рядом с двумя чашками кофе.

— Ты меня не слышала? Уже минуту зову.

— Прости, задумалась.

Она садится на край стола, протягивает чашку.

— Знакомые симптомы. С мужем что-то?

При упоминании Андрея внутри все переворачивается. Отворачиваюсь к монитору.

— Нет, все в порядке.

Телефон Марины звонит. Она выходит в коридор. Через пару минут возвращается с странным выражением лица.

— Слушай, только что звонили. Встречу перенесли на завтра. Можешь идти домой пораньше, если хочешь...

Чашка выскальзывает из рук. Кофе разливается по столу, заливает документы.

— Черт! — Марина подскакивает. — Ты точно в порядке?

В порядке? Я понятия не имею, что со мной! Почему все повторяется, хоть и не совсем так? Откуда я знаю, что произойдет дальше?

— Извини, — хватаю салфетки, промокаю лужу. — Я сегодня сама не своя.

— Езжай домой, — Марина смотрит на меня с беспокойством. — Ты какая-то зеленая. Такси вызвать?

— Сама доберусь.

— Точно за рулем справишься?

Киваю, хотя уверенности нет никакой.

Паркуюсь у супермаркета. Сижу в машине, вцепившись в руль.

Вчера я купила здесь вино. Его любимое. Primitivo. Оно разбилось в прихожей, красные капли растеклись по паркету.

В винном отделе долго стою перед полками. Вот оно — Primitivo, темная бутылка с золотой этикеткой. Беру в руки, и она кажется знакомой до боли.

— Определились с выбором? — консультант улыбается профессионально.

Ставлю бутылку обратно и быстро ухожу. Сердце стучит где-то в горле.

Дома пусто и тихо. Но что-то не так. В прихожей стоят его ботинки — те самые, в которых он ушел утром. На вешалке пиджак.

Он дома?

— Андрей? — зову неуверенно.

Тишина. Иду в спальню пусто, кровать идеально застелена. В ванной его полотенце влажное. Значит, приходил, принимал душ.

Звонок в дверь. Подпрыгиваю от неожиданности.

Глава 5.

Розы. Тридцать одна штука валяется у моих ног. Красные лепестки на светлом паркете выглядят как кровь на снегу. Или это мне только кажется? Наклоняюсь собрать их, но руки не слушаются. Пальцы дрожат, когда поднимаю один стебель. Шип впивается в кожу.

Черт. Больно же.

Засовываю палец в рот, чувствуя металлический привкус крови. Вот и вся романтика. Набираю его номер одной рукой. Длинные гудки. Потом тишина. Ну конечно. У него же встреча с очень важным клиентом. Звоню в офис.

— Алиса Сергеевна? — секретарша Лена чирикает в трубку. — Андрей Викторович на выезде.

— Где конкретно?

— В бизнес-центре «Аврора», что на Садовой. У него переговоры с новыми партнерами.

Кладу трубку. «Аврора». Почему-то от этого названия мурашки по коже. Или просто холодно? Хватаю сумку. В голове пусто. Абсолютно пусто. Только какое-то странное чувство в животе, будто проглотила кусок льда.

Вызываю такси через приложение. Молчаливый узбек косится на меня в зеркало заднего вида.

— Можете включить кондиционер посильнее? — прошу, расстегивая верхнюю пуговицу блузки. Мне жарко, хотя на улице октябрь.

Он кивает, крутит регулятор. Холодный воздух бьет в лицо, но легче не становится.

Зачем я вообще туда еду? Проверить мужа? Господи, до чего я докатилась. Но ноги сами несут меня в холл «Авроры».

Мрамор, стекло, хром. Все такое правильное, дорогое. На ресепшене девушка с идеальной укладкой. У меня, наверное, волосы торчат во все стороны.

— Андрей Голяков у вас?

Она смотрит в монитор, щелкает мышкой.

— Да, на пятом этаже. Вы к нему?

Киваю и иду к лифтам. В зеркальных дверях вижу себя — бледная, растрепанная. Глаза дикие. Может, развернуться и уйти? Но двери открываются, и я захожу внутрь.

Пятый этаж. Тишина. Только где-то вдалеке работает кофемашина. Переговорная пуста. Стол, стулья, чья-то забытая чашка. Иду дальше по коридору. Ковролин глушит шаги.

И тут слышу. Смех. Женский, молодой, звонкий. А потом его голос низкий, довольный. Ноги становятся ватными. Подхожу к последней двери. Она приоткрыта.

Не надо туда смотреть. Развернись и уйди. Но я все равно заглядываю.

Блондинка на диване. Его руки на ее талии. Рубашка расстегнута. Они целуются. Жадно, страстно. Как мы с ним уже давно не целовались.

— Вот оно как.

Они отпрыгивают друг от друга. Девушка хватает свою блузку, прижимает к груди. Андрей вскакивает. На лице — ужас? Злость? Не разберу.

— Алиса! Ты что здесь делаешь?

— Проверяю мужа, как видишь. И не зря.

Разворачиваюсь и почти бегу к выходу. Он догоняет у лифтов, хватает за руку.

— Подожди! Дай объяснить!

— Что объяснить? Как ты запустил язык ей в горло? Или как расстегивал на ней одежду?

Вырываю руку. Двери лифта открываются. Влетаю внутрь, нажимаю на кнопку первого этажа. Он пытается зайти следом, но двери закрываются прямо перед его носом.

На улице дождь. Конечно же, дождь. Холодные капли смешиваются с горячими слезами. Телефон надрывается в сумке. Достаю — десять пропущенных от Андрея. Сообщения одно за другим.

"Алис, давай поговорим" "Это все не так как кажется"
"Пожалуйста ответь" "Где ты?" "Я могу все объяснить"

Удаляю не читая остальные. Все объяснить. Ну да, конечно.

Где-то нахожу кафе. Маленькое, уютное. Заказываю чай, хотя есть или пить совершенно не хочется. Просто нужно где-то переждать. Что переждать? Сама не знаю.

В отражении окна вижу себя — размазанная тушь, мокрые волосы. Красота. Достаю салфетки, вытираю лицо. Лучше не стало.

Телефон разряжается. Последнее, что вижу — еще пять сообщений от Андрея. Пусть. Мне все равно.

Когда стемнело? Не заметила. Город за окном превратился в размытые огни. Дождь не прекращается.

Нужно где-то переночевать.

Первый попавшийся отель.

— На сколько ночей? — администратор смотрит устало.

— На одну.

— Документы, пожалуйста.

Меня быстро оформляют.

— Завтрак включен. С семи до десяти.

Киваю. Завтрак. Как будто это сейчас важно.

Номер обычный — кровать, кресло, телевизор. Сбрасываю мокрую одежду, заворачиваюсь в халат. На кровати лежит рекламный буклет отеля. «Ваш дом вдали от дома».

Ложусь поверх покрывала. Потолок белый, с мелкими трещинками. Считаю их, пока глаза не начинают слипаться.

Глава 6.

Резко открываю глаза. Сердце колотится так, что больно в груди. Рядом знакомое тепло — Андрей. Его одеколон смешивается с запахом постиранного белья. Спит себе спокойно, уткнувшись лицом в стену, рука закинута за голову.

Тянусь к телефону. 6:30. Опять.

Блин. Блин-блин-блин.

Третий раз я просыпаюсь в этом чертовом дне.

Тихонько выползаю из кровати. Пол холодный, аж пятки жжет. В ванной включаю холодную воду на полную мощность. Становлюсь под ледяные струи, зажмуриваюсь. Может, если замерзну до посинения, этот кошмар прекратится? Тело трясет от холода, но продолжаю стоять.

Через пару минут выхожу из душа. Закутываюсь в полотенце. Мажу лицо тональником дрожащими руками. Бледная тетка с воспаленными глазами смотрит на меня из зеркала. Щеки впалые, между бровей морщина. Когда это я так осунулась? Или это все от бесконечного повторения одного и того же дня?

Брожу по кухне. Рука автоматически тянется к кофемолке, но замираю на полпути. А смысл? Варить кофе для человека, который через несколько часов будет трахать свою малолетку? В ванной шумит вода — проснулся.

— Рановато ты встала.

Дергаюсь от неожиданности.

— Не спалось, — пожимаю плечами.

— Плохой сон? — подходит, обнимает сзади.

От его рук меня передергивает. Что за нежности с утра пораньше? Обычно он даже не замечает меня до второй чашки кофе.

— Типа того.

— Расскажешь? — его дыхание щекочет шею.

Ну да, конечно. Сейчас я ему выложу, что уже третий раз проживаю этот день. И каждый раз вижу, как он трахает блондинистую сучку с силиконовыми сиськами.

Мысленно считаю до десяти. Спокойно, не психуй. Может, если вести себя по-другому, что-то изменится?

— Да ерунда. Что-то мутное приснилось, даже не помню, — отстраняюсь, делая вид что вожусь с кофе.

Банка почти пустая. Странно, вчера вроде была полная. Или это было позавчера? Черт, в этой временной петле уже ничего не понимаю.

— Последнее время ты сама не своя. Может, к врачу сходишь?

Вот теперь хочется заржать в голос. К психиатру, что ли? "Доктор, я застряла во временной петле и каждый день вижу, как муж изменяет". Сразу в дурку упекут.

— Обязательно схожу, — киваю, разбивая яйца для омлета.

Руки все еще трясутся. Одно яйцо падает мимо сковородки. Супер, теперь еще и пол отмывать.

— Омлет будешь?

— Конечно. Но побыстрее, у меня...

— Важная встреча, — заканчиваю за него.

Ком подкатывает к горлу. Знаю я, какая у него встреча. И с кем. И чем закончится.

Андрей удивленно приподнимает бровь.

— Откуда знаешь?

— У тебя всегда важные встречи. Ты же весь такой занятой и востребованный.

Сарказм просачивается в каждое слово. Ну и пофиг. Достало уже изображать понимающую жену.

— Эй, — разворачивает меня к себе за плечи.

Кожа горит там, где он касается. Хочется оттолкнуть, но заставляю себя стоять смирно.

— Что за наезды? Что происходит?

Смотрю ему в глаза. Карие, с зелеными крапинками. Когда-то тонула в них. Верила каждому слову, каждой улыбке. Дура наивная.

А сейчас вижу только ложь. Интересно, он вообще способен говорить правду? Или врет на автомате, даже не задумываясь?

— Скажи... — слова даются с трудом. — Ты любишь меня?

На его лбу появляется морщинка. Всегда так хмурится, когда напрягается.

— Странный вопрос. Конечно, люблю.

— И не изменишь?

— Алиса, ты че несешь? Что случилось?

Да то, что ты трахаешь блондинку! И я это уже дважды видела!

Но вслух произношу только:

— Забей. Просто настроение дурацкое.

Отворачиваюсь к плите. Омлет начинает подгорать, запах заполняет кухню. Прекрасно, в тон моему настроению.

Едим молча. Наблюдаю, как он жует. Листает что-то в телефоне, хмурится. Интересно, переписывается с ней? Договаривается о встрече?

— Ладно, я побежал. Не хочу опаздывать.

Встает, оставив тарелку почти нетронутой.

— На встречу, да?

Впиваюсь в него взглядом. Ну давай, соври мне еще раз.

— Ну да.

Даже не смотрит на меня.

Одевается быстро.

— Пока, — чмокает в щеку.

Губы обжигают кожу. Хочется вытереть это прикосновение.

Дверь хлопает. Квартира погружается в тишину. Только часы тикают — тик-так, тик-так. Отсчитывают минуты до очередной измены.

Сползаю по стене на пол. В голове каша. Что-то изменилось в этот раз. Он был... другим. Нежным, внимательным. Как раньше, когда мы только поженились.

От этого еще больнее. Потому что напоминает, было же хорошо. Было счастье. Куда все делось?

Еду на работу на автомате. Руки сами крутят руль, ноги жмут на педали. В голове пусто. Пробки бесят еще сильнее обычного — все эти идиоты, которые не умеют ездить. Хочется выйти из машины и заорать на весь город.

В офисе привычная суета. Запах кофе из автомата, гул голосов, стук клавиатур. Погружаюсь в работу. Хоть на пару часов забыть об этом кошмаре.

— Алиса!

Марина заглядывает в кабинет.

— Встречу перенесли на завтра. Так что можешь идти домой пораньше.

Вскакиваю так резко, что бедром задеваю угол стола. Больно, аж искры из глаз.

— Черт! То есть... спасибо за информацию.

— Ты чего? — Марина шарахается назад.

— Все нормально. Просто... мне нужно идти.

Вылетаю из офиса как ошпаренная. В лифте трясущимися пальцами набираю номер.

— Добрый день, компания...

— Где Андрей Викторович?

— На встрече. В отеле «Метрополь».

Бросаю трубку, не дослушав. Метрополь. Ну конечно. Шикарный отель для шикарного траха.

Гоню через весь город как сумасшедшая. Плевать на камеры, плевать на штрафы. Красный свет? Да пофиг. Машины сигналят, кто-то показывает средний палец. Мне все равно.

Только бы успеть. Хотя зачем? Увижу то же самое — ее белокурые патлы на подушке, его руки на ее заднице. Но все равно еду, не могу остановиться.

Ноги подкашиваются, пока иду к стойке. Во рту пересохло, ладони вспотели.

Глава 7.

Чувствую, как внутри что-то рвется. Горло сжимает спазм, руки трясутся от злости. Не от страха — нет, это чистая ярость, которая поднимается откуда-то из живота и заполняет все тело.

— Твою мать... — выдыхаю сквозь зубы.

Кидаюсь к кровати. Хочу вцепиться в её крашеные волосы, стереть с лица эту испуганную мордашку. Перед глазами все расплывается в красную пелену, я даже не соображаю, что делаю.

Андрей хватает меня сзади, обхватывает за талию. От его рук меня передергивает. Эти же руки только, что лапали ее.

— Прекрати! Остынь!

Он орёт мне прямо в ухо, но я его почти не слышу. Выворачиваюсь, смотрю ему в лицо.

— Остыть? Ты это серьёзно?

Слова царапают горло. Хочется найти самые грязные, самые обидные выражения, но в голове пусто.

— Я застукала тебя с... с этой...

Нет, никакие слова не передадут то, что творится внутри.

Бью его кулаком в грудь. Потом еще раз. И еще. Царапаю лицо — под ногтями остается кожа, но мне плевать. Он перехватывает мои запястья, держит крепко. На его лице какое-то странное выражение. Жалость? Да как он смеет меня жалеть!

Боковым зрением замечаю движение. Эта курица пытается слинять. Рывком вырываюсь из хватки Андрея, хватаю её за волосы. Они и правда мягкие, шелковистые.

Наверное, ему нравилось запускать в них пальцы. Как когда-то в мои.

— Ты куда это собралась?

Дёргаю сильнее. Она пищит, в глазах слёзы. И тут до меня доходит — она реально молодая. Может, даже школу только закончила.

— Сколько тебе лет? — трясу ее. — Восемнадцать хоть исполнилось?

— Отпусти!

Андрей оттаскивает меня силой. И тут меня прорывает на смех. Громкий, истерический. Я сама себя пугаюсь — столько боли в этом смехе.

— Она ни при чём!

— Серьёзно? НИ ПРИ ЧЁМ?

— Хватит, Алиса! Ты как...

Он осекается, но я знаю, что хотел сказать. Как истеричка.

Бью его снова, куда попаду.

И тут из меня вырывается то, что не должно было:

— Я проживаю этот день уже в третий раз! Каждое утро встаю, варю тебе кофе, слушаю твое вранье! И каждый раз нахожу вас вместе!

Он смотрит на меня так, будто у меня рога выросли.

— Че ты вообще несешь?

— Я схожу с ума! — срываюсь на крик. — Или это какая-то временная петля! Или просто кошмар! Но я больше не могу!

Она уже оделась — черное обтягивающее платье, которое подчеркивает все, что нужно подчеркнуть двадцатилетней сучке. Стоит у двери, готовая сбежать. Андрей кивает ей — валяй, мол.

— Да-да, вали! — кричу вслед. — И не думай, что на этом все!

Дверь хлопает. Мы остаемся вдвоем. В номере пахнет ее духами — сладкими, приторными. И сексом. От этого запаха меня мутит.

— Прости, — он опускает глаза.

— И всё? Просто прости? — делаю шаг к нему, горло пересохло.

Он тянется ко мне, но я отшатываюсь, как от огня.

— Не смей! — шиплю. — Не прикасайся ко мне больше никогда!

— Алиса...

— Пошел ты. Ненавижу.

Последние слова даются тихо, но весомо. И это правда — сейчас я его ненавижу всеми фибрами души.

Глава 8.

Вываливаюсь из номера как пьяная, хотя алкоголя в крови ноль. Каблук предательски подгибается, приходится хвататься за стену. Горничная с тележкой прижимается к противоположной стене, округлив глаза. Наверное, выгляжу как последняя истеричка.

В лифте натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Блин. Волосы торчат во все стороны, тушь размазалась под глазами черными кругами, нижняя губа распухла — сама же искусала. Неудивительно, что горничная шарахнулась.

Выскакиваю на улицу. Октябрьский дождь мгновенно промачивает блузку насквозь. Холодные капли стекают за воротник, но даже не думаю застегивать пальто. Может, хоть это остудит бешенство, которое клокочет внутри.

Иду куда глаза глядят.

Врезаюсь в кого-то на полном ходу.

— Извините, — бормочу в асфальт.

— Эй, вы в порядке?

Поднимаю взгляд. Передо мной стоит мужчина — высокий, темноволосый, в дорогом пальто. Смотрит с каким-то... сочувствием, что ли? И это добивает окончательно.

— Нет. Совсем не в порядке.

Вот сейчас точно разревусь посреди улицы. Он быстро оценивает мой вид, мокрую, трясущуюся, с размазанной косметикой.

— Пойдемте в кафе, — кивает на вывеску через дорогу. — Хотя бы согреетесь. И успокоитесь.

Не сопротивляюсь. Сил нет вообще ни на что.

Внутри тепло, пахнет выпечкой и кофе. Он усаживает меня в дальний угол, подальше от других посетителей. Заказывает чай, даже не спрашивая.

— Держите, — протягивает салфетки. — Тушь потекла.

Только тут понимаю, что реву. Слезы льются сами по себе, остановить не могу. Промакиваю лицо. Салфетка становится черной от туши. Официант приносит чай. Обхватываю чашку обеими руками, но они так трясутся, что горячая жидкость выплескивается на стол.

Незнакомец молча накрывает мою ладонь своей. Тепло его руки как-то сразу успокаивает.

— Дышите. Глубже. Вот так.

Странно, но его спокойствие передается и мне. Дыхание постепенно выравнивается.

— Максим, — представляется он.

— Алиса.

— Красивое имя, — улыбается, и в уголках глаз появляются морщинки. — Расскажете, что случилось? Если хотите, конечно.

А что рассказывать? Привет, я живу в дне сурка, где мой муж каждый раз трахается с двадцатилетней блондинкой? Звучит как бред сумасшедшей.

— Боюсь, вы не поверите.

— Попробуйте, — чуть наклоняется ко мне. — Иногда проще рассказать все незнакомцу.

Отпиваю чай. Обжигает язык, но это даже хорошо.

— Муж изменяет. С какой-то... молоденькой. Только что застукала их в отеле. Она вся такая... — я машу рукой в воздухе. — Блондинка с идеальной фигурой. И эти ее розовые ногти...

Господи, ну что я несу? Какая разница, какие у нее ногти?

— И вы убежали под дождь?

— Это еще не все, — нервный смешок вырывается сам собой. — Я проживаю этот день уже третий раз. Каждое утро просыпаюсь, и все по новой. Он уходит на работу, я его выслеживаю, нахожу с ней. В разных местах. То дома, то в офисе, сегодня вот в отеле. Как в проклятом фильме.

Вот теперь он точно покрутит пальцем у виска. Но Максим внимательно слушает, даже бровью не ведет.

— День сурка, — киваю сама себе. — Как в том фильме. Только вместо обучения игре на пианино я раз за разом смотрю, как мой муж трахается с молоденькой сучкой.

Ой, вырвалось. Но мне уже все равно.

— И что вы при этом чувствуете?

Странный вопрос. Разве не очевидно?

— Схожу с ума потихоньку, — смех получается истерическим. — Это же бред полный — жить в одном дне снова и снова.

— Не обязательно бред, — он задумчиво барабанит пальцами по столу. — Психика иногда создает очень необычные защитные механизмы. Особенно при сильной травме.

За окном дождь усиливается. В кафе становится уютнее — приглушают свет, включают джазовую музыку. И вдруг понимаю, что уже стемнело. Сколько мы тут сидим?

Максим достает визитку из внутреннего кармана.

— Возьмите. Если захотите поговорить об этом подробнее. Или просто выговориться.

Беру карточку. "Максим Валерьевич Соколов. Психотерапевт". Вот это поворот.

Не могу сдержаться, начинаю хохотать. Сначала тихо, потом все громче. Люди оборачиваются, но мне плевать.

— Это просто... Это же надо! Случайный прохожий — и тот психотерапевт! Вселенная надо мной издевается!

— Возможно, — его губы чуть изгибаются в улыбке. — А может, это не случайность.

— В смысле?

— Нужные люди часто появляются именно тогда, когда мы в них больше всего нуждаемся.

Он вызывает такси, выходит со мной на улицу. Дождь превратился в мелкую морось. Огни города расплываются в мокром асфальте.

— Спасибо, — искренне благодарю. — За чай. За то, что выслушали и не покрутили пальцем у виска.

— Обращайтесь, — его улыбка согревает лучше чая. — В любое время. Серьезно.

Сажусь в такси, прижимаю визитку к груди. Странный день. Странная встреча. Но почему-то на душе чуть легче. Будто этот незнакомец забрал часть моей боли.

Или я окончательно свихнулась. Что в моей ситуации тоже вариант.

Глава 9.

Опять эти цифры. 6:30. Четвертый раз подряд я открываю глаза и вижу одно и то же время на экране телефона. Это уже не смешно, если честно. Вообще ничего смешного в этом нет.

Лежу, уставившись в потолок. Тело деревянное. Андрей сопит рядом, развалившись звездой. Одеяло сбилось к его ногам, оголив волосатые икры.

Выползаю из-под одеяла максимально тихо, хотя зачем? Ноги касаются холодного паркета, и я морщусь. Единственное, что остается неизменным в этом безумии — октябрьский холод в нашей квартире.

В ванной включаю свет и сразу жалею об этом. В зеркале отражается бледное лицо с темными кругами под глазами. Ну здравствуй, Алиса.

Механически наношу крем, потом тональник. Руки делают все на автомате. Сколько еще раз мне придется проживать этот день?

На кухне стою перед кофемолкой. А стоит ли варить кофе? Но привычка сильнее логики. Три года я каждое утро варила ему кофе. Три года играла в идеальную жену.

Насыпаю зерна, нажимаю кнопку. Грохот кофемолки разносится по квартире — и пусть. Раньше я старалась делать все потише, чтобы его величество выспалось. А сейчас мне плевать. Пусть просыпается от этого грохота.

— Доброе утро.

Резко оборачиваюсь. Он стоит в дверях — выбритый, в белой рубашке, с этим дурацким галстуком на шее.

А завязывает ли она ему галстук? После того как отсосет?

— Привет.

Отворачиваюсь к плите, достаю яйца. Руки немного трясутся, но я заставляю себя сосредоточиться на омлете.

— Что-то случилось?

Вот сейчас бы рассмеяться ему в лицо. Случилось? Да, блин, я застряла во временной петле и каждый день смотрю, как мой муж изменяет мне!

— Нет.

Краем глаза вижу, как он хмурится. Знакомая складка между бровей.

— Точно? Ты какая-то дерганая сегодня.

Смех вырывается сам собой. Резкий, нервный. Я даже не пытаюсь его сдержать.

— Правда? А какой я должна быть? Счастливой домохозяйкой с улыбкой до ушей?

Он делает шаг ко мне. Я инстинктивно отступаю, упираясь поясницей в столешницу.

— Не подходи.

Выставляю вперед руку с лопаткой. Масло на ней еще шипит. Рука дрожит, и я это вижу. И он видит.

— Да что за хрень с тобой творится? Последнее время ты вообще какая-то странная.

О, теперь я странная.

— А ты? Ты какой? Всё тот же любящий муж или хренов лицемер?

Смотрю ему прямо в глаза. Он первый отводит взгляд. Конечно, куда ему выдержать мой взгляд, когда совесть нечиста.

— Давай прямо говори, что не так?

О, он хочет прямоты? Пожалуйста.

— Хорошо. Давай прямо. Куда ты сегодня идешь?

Молчит. Секунду, две. Для невиновного человека это слишком долгая пауза.

— На работу. У меня важный...

— Проект.

Договариваю за него. В сковороде шипит омлет, начинает подгорать. Запах горелого заполняет кухню, но мне наплевать.

— Конечно. И где на этот раз будешь его "проектировать"? В "Метрополе"? Или новое место нашел для ебли?

Бледнеет. Прямо на глазах кровь отливает от лица.

— О чем ты вообще?

— Да так. Мысли вслух.

Перекладываю подгоревший омлет на тарелку. Есть это невозможно, но пусть давится.

Завтракаем молча. Я ковыряюсь в своей порции, наблюдая за ним. Каждое движение изучено до мелочей. Вот он хмурится, листая что-то в телефоне. Облизывает ложку после кофе. Поправляет манжеты.

Его любовница знает эти жесты? Изучила уже? Или ей плевать, главное, что он платит за номер и водит по ресторанам?

— Ладно, я побежал. Не хочу опоздать на...

— На встречу с ней?

Слова сами срываются с языка. Не удержалась.

Он замирает, уже наполовину поднявшись со стула.

— С кем?

Встаю, включаю воду в раковине. Горячая, обжигает пальцы. Специально не регулирую температуру. Боль отвлекает от желания запустить в него тарелкой.

— Иди. Не задерживайся. Или задерживайся, мне плевать.

Слышу, как он топчется в прихожей. Долго возится с ботинками. Чувствую его взгляд спиной — тяжелый, вопросительный. Не оборачиваюсь.

— Алиса...

— Что?

— Ты...

Молчание. Потом вздох.

— До вечера.

— До вечера.

Дверь хлопает. В квартире становится тихо. Оглушительно тихо. Ноги подкашиваются, сползаю на пол прямо там, где стояла. Обхватываю колени руками.

Трясет. По-настоящему трясет, как в лихорадке.

Надо взять себя в руки. Встаю, иду в спальню. Наша кровать идеально застелена. Его подушка еще хранит вмятину от головы. И запах. Этот чертов парфюм, который я ему подарила на день рождения.

Открываю его шкаф. Костюмы висят ровными рядами — серый, синий, черный. Запускаю руку в карман серого пиджака. Пальцы натыкаются на бумажку. Вытаскиваю — чек из "Метрополя". Месячной давности.

Вот сука.

Комкаю бумажку, швыряю в угол. Начинаю методично обшаривать остальные карманы. Визитки каких-то людей, записка с номером телефона женским почерком, еще один чек — из дорогого ресторана. Под стопкой белья — упаковка презервативов. С ребрышками для дополнительного удовольствия.

— Козел.

Сажусь за его рабочий стол. Ноутбук включается с тихим жужжанием. Экран блокировки требует пароль. Набираю дату нашей свадьбы — фигушки. Его день рождения — мимо. Мой — тоже.

Когда он успел поменять? И главное — на что?

В висках начинает стучать. Откидываюсь на спинку кресла. И тут в голове всплывает вчерашний вечер. Максим. Кафе. Его визитка.

Вскакиваю, бегу в прихожую. Мое пальто висит на вешалке. Проверяю карманы — пусто. Высыпаю содержимое сумки на пол. Косметика, ключи, телефон, мятые чеки, старые билеты в кино... Ничего похожего на визитку.

Уже готова признать, что спятила окончательно, когда замечаю белый уголок в подкладке пальто. Там есть прореха — я порвала еще в прошлом году, зацепившись за дверную ручку.

Просовываю пальцы, нащупываю плотную бумагу. Вытаскиваю.

"Максим Валерьевич Соколов. Психотерапевт."

— Какого черта? Как это возможно?

Глава 10.

Захожу в клинику. Холодно тут, блин. Или это от нервов? На стойке регистрации табличка золотыми буквами — "Центр психотерапии". Солидно.

— Максим Валерьевич предупредил о вашем визите, — администратор протягивает анкету. — Заполните, пожалуйста.

Падаю в кожаное кресло. Оно такое мягкое, что проваливаешься, как в облако. А вот бланк в руках дрожит, и это бесит. ФИО — это понятно. Дата рождения — тоже. А вот графа "Жалобы"...

Что там написать? "Живу в одном и том же дне, где муж изменяет с молоденькой блондинкой"? Прямая дорога в психушку.

Оставляю графу пустой и поднимаюсь по лестнице. Мрамор под ногами настоящий, старинный. По стенам лепнина, свет приглушенный. Сколько же стоит час у такого специалиста? Наверное, как моя месячная зарплата.

Второй этаж. Кабинет 212. Поднимаю руку постучать, но дверь распахивается сама.

Максим. Высокий, в темном костюме, который сидит идеально. Взгляд спокойный, внимательный. Как будто мы и не встречались вчера у "Метрополя". Хотя для него этого вчера и не было.

— Проходите.

Он кивает на кожаный диван. Кожа скрипит, когда устраиваюсь. На столике белые орхидеи в вазе. Красиво, но как-то слишком правильно.

— Чай? Кофе?

— Нет.

Во рту пересохло так, что язык к небу прилип. Но даже думать о еде или питье тошно. Желудок и так в узел завязан.

Он устраивается напротив. Нога на ногу, поза расслабленная. Профессионал, что тут скажешь. Смотрит внимательно. Диагноз уже ставит, поди.

Не выдерживаю первой:

— Вы правда не помните нашу вчерашнюю встречу?

Он чуть подается вперед.

— Алиса... Я прилетел из Питера сегодня в шесть утра. Вчера весь день был на конференции.

Достаю визитку. Она уже вся потрепанная — крутила в руках бог знает сколько раз. Края загнулись, картон помялся.

— Но это... Вы дали мне это. Вчера.

Он берет карточку, разглядывает со всех сторон. Крутит в пальцах, хмурится.

— Интересно. Это старый дизайн. Я такие уже года два не использую.

Комната плывет. Хватаюсь за подлокотник. Кожа холодная под пальцами, это немного отрезвляет.

— Я не понимаю... Откуда она тогда у меня?

— Давайте по порядку. Расскажите, когда все началось.

Закрываю глаза. В голове мелькают картинки — будильник в 6:30, кофемолка, Андрей с его вечными "важными встречами", а потом...

— Четыре дня назад. Я просто... просыпаюсь в одно и то же утро.

— Опишите этот день максимально подробно

Наклоняется ближе. От него пахнет кофе и чем-то еще — может, одеколоном. Приятно пахнет.

Слова застревают в горле. Приходится их выдавливать:

— Встаю в полседьмого. Андрей рядом. Иду на кухню, варю ему кофе. Свежемолотый, как он любит. Омлет делаю. Он уходит на встречу. Важную, конечно же. А потом...

Голос срывается. Сглатываю.

— Потом я их нахожу. В разных местах, но сцена всегда одна и та же.

— Всегда одна и та же женщина?

— Да.

Тошнота подкатывает к горлу от одних воспоминаний. Её светлые волосы, розовый маникюр, как она льнет к нему...

— Вы разговаривали с ней?

Усмехаюсь. Горько так получается.

— Еще как. В первый и второй раз просто сбегала. А потом... потом уже не сдержалась. Оттаскала её за волосы.

— Как реагирует муж?

Передразниваю Андрея, понижаю голос:

— "Это не то, что ты думаешь". "Давай поговорим". "Я все объясню".

Максим что-то записывает в блокноте. Почерк у него крупный, размашистый. Интересно, что он там пишет? "Пациентка в бреду"?

— Что изменилось в вашей жизни в последнее время? До этого... инцидента.

Задумываюсь. Что изменилось? Да все как-то постепенно. Перестали обниматься перед сном. Ужины в молчании. Секс по расписанию, а потом и вовсе...

— Мы отдалились. Стали как соседи по квартире. Утром — привет, вечером — пока. Счета оплатил? Продукты купила? Вот и весь разговор.

— Когда вы были близки последний раз?

Щеки горят. Неловко обсуждать такое с незнакомым мужчиной, пусть и психотерапевтом.

— Месяц назад? Может, два. У него вечно усталость, работа. У меня тоже дела. Как-то... не до того стало обоим.

— Что вы чувствуете сейчас?

— Злость. Обиду. И страх. Страшно, что это никогда не кончится. Что я так и буду просыпаться в этом чертовом дне.

Оглядываю кабинет. Все такое правильное — мебель дорогая, картины в рамах, свет мягкий. Неестественно правильное.

— Который сейчас час?

Вопрос вылетает внезапно. Сама не знаю, зачем спросила.

Максим смотрит на часы. Поднимает бровь — наверное, удивлен резкой сменой темы.

— Начало пятого. А что?

И тут меня как током ударяет. Откуда-то знаю — сейчас они в фитнес-клубе. Андрей там по средам... или это был четверг? Неважно. Они там, я уверена.

Вскакиваю. Перед глазами темнеет на секунду, резко встала.

— Мне нужно идти.

— Может, я отвезу вас?

— Нет. Сама справлюсь.

Выскакиваю из кабинета. Нужно успеть. Зачем — сама не знаю. Увижу то же самое, что и вчера. И позавчера. Но не могу не пойти. Будто что-то тянет, заставляет снова и снова смотреть на это.

Глава 11.

Делаю глубокий вдох и толкаю дверь. В нос сразу бьет знакомая смесь — хлорка, дорогие духи и цитрусовый освежитель воздуха. Раньше мы приходили сюда вместе. Я умирала на беговой дорожке, пока он методично качал пресс с каменным выражением лица.

За стойкой регистрации девушка с идеальным макияжем. Прическа — волосок к волоску, помада очерчивает губы так четко, будто по трафарету. Хочется подойти и потрогать — не кукла ли? Хотя постойте, может, она тоже в его вкусе? Нет, наверное, староватая для него. Ей же целых двадцать пять, древность по меркам моего мужа.

— Добрый день! Чем могу помочь?

— Мне нужен Андрей Голяков.

Хочется добавить: «Он тут со своей малолетней потаскухой», но сдерживаюсь. Пока сдерживаюсь.

Пальцы администратора порхают над клавиатурой с маникюром цвета «нюд».

— Да, Андрей Викторович в тренажерном зале. Позвать его?

— Не стоит. Сама дойду.

Желудок скручивает в тугой узел, пока поднимаюсь по лестнице. Ноги ватные, в висках стучит.

Второй этаж встречает басами из колонок и запахом пота. В зале почти никого — только какой-то качок у штанги пыхтит так громко, будто рожает тройню. Две девицы в кислотно-розовых лосинах медленно передвигаются по беговым дорожкам. Лосины обтягивают их задницы так плотно, что видно каждую ямочку целлюлита.

— ...а он такой: «Детка, я не готов к серьезным отношениям». Прикинь?

— Да ладно! А ты видела его сторис? С той рыжей?

Молодой тренер протирает какой-то тренажер. Черная майка обтягивает накачанный торс. Замечает меня, и его взгляд автоматически скользит к моей груди. Рефлекс, наверное.

— Помочь?

— Где Андрей Голяков?

— А, этот... В душевых вроде. Тренировку закончил.

Машет рукой в сторону раздевалок.

В висках начинает пульсировать, кровь приливает к лицу.

Дергаю ручку мужской раздевалки — заперто. Разворачиваюсь и почти бегом возвращаюсь к стойке регистрации. Злость поднимается откуда-то из живота горячей волной.

— Дайте ключ от мужской раздевалки.

Администратор смотрит на меня так, будто у меня выросла вторая голова. Или третья рука.

— Простите, но это противоречит правилам нашего клуба...

— Ключ. Немедленно.

Она бросает панический взгляд на менеджера. Тот увлеченно вещает что-то в телефон, размахивая свободной рукой.

— Пожалуйста. Мне правда очень нужно.

Выдавливаю из себя что-то похожее на нормальный тон, хотя внутри все кипит.

Ключ ложится в мою ладонь. Руки дрожат так сильно, что не могу попасть в замочную скважину. Наконец справляюсь. Из-за двери доносится шум воды и... другие звуки. Стоны, шлепки мокрой кожи о кожу. В животе все переворачивается.

Распахиваю дверь. Влажный воздух бьет в лицо вместе с запахом дорогого шампуня — кокос и что-то цветочное. Пар клубится под потолком, оседает на коже мелкими каплями. В дальней душевой кабинке два силуэта за запотевшим стеклом. Но и так все предельно ясно. Длинные светлые волосы прилипли к мокрой спине. Его руки скользят по ее телу жадно, нетерпеливо.

Из груди вырывается звук — не то рычание, не то всхлип. Они замирают. Андрей отпрыгивает от нее и хватает полотенце, пытаясь прикрыться.

— Боже, Алиса...

— Бога не трогай. Особенно с членом в чужой бабе.

Удивительно, насколько спокойно это прозвучало. Ледяное спокойствие, от которого самой не по себе.

Девица судорожно прикрывается полотенцем. Оно маленькое, едва закрывает самое необходимое. Вода струится по ее плечам, собирается в лужицы на кафельном полу. Душ все еще работает.

— Дай мне объяснить...

Андрей делает шаг в мою сторону. На плитке остаются мокрые следы.

Скрещиваю руки на груди.

— Ну давай, я слушаю. Только не начинай с «это не то, что ты думаешь». И «давай поговорим» тоже не надо. И «я все объясню» я уже слышала. Давай что-нибудь пооригинальнее.

— Алиса, это... это действительно не то...

Боже, он реально это сказал.

— Не то? А что тогда? Вы тут воду экономите, моетесь вместе ради экологии? Или она подскользнулась, а ты по-джентльменски решил ее поддержать? Голый? Членом? Расскажи, Андрей, мне правда интересно.

Блондиночка наконец находит второе полотенце, кутается как в кокон. Смешно даже.

— Давай не здесь...

Он нервно оглядывается на дверь.

— Не здесь? А где тогда? Мне в календаре время забронировать для разговора с мужем? Между твоими трахательными сессиями и важными встречами место найдется?

— Хватит! Ты делаешь из мухи слона!

— Ты трахаешь девку, которая младше тебя, в душе фитнес-клуба, а я делаю из мухи слона?

Блондинка жмется в углу кабинки. Худенькая, хрупкая, с острыми ключицами и тонкими запястьями. Глаза огромные, испуганные, ресницы слиплись от воды и туши.

— Как тебя зовут?

Она молчит, кусает припухшие губы.

— Вика...

Еле слышный шепот.

— Сколько тебе лет, Вика?

— Восемнадцать...

Восемнадцать. Ей восемнадцать, а ему тридцать пять. Семнадцать лет разницы. Больше половины ее жизни.

— Ты в курсе, что спишь с женатым мужчиной? Или он забыл упомянуть о жене?

Она бросает быстрый взгляд на Андрея. Ищет поддержки, защиты.

— Давно трахаетесь?

— Полгода...

В ушах шумит. Полгода. Шесть месяцев вранья.

А я-то думала, может, месяц-другой. Может, это просто случайность, помутнение. Но полгода — это уже система. Это уже отношения, блин.

— И где вы познакомились? На работе? В баре? Или ты специально искал малолеток?

— Хватит!

Андрей делает шаг ко мне, протягивает руку.

— Не смей! Этими руками ты только что лапал ее!

— Алиса, прекрати...

— Что прекратить? Говорить правду?

— Мне, наверное, лучше уйти...

Вика делает робкую попытку проскользнуть мимо меня.

— Стой где стоишь! Раз уж влезла в мою семью, будь добра досмотреть шоу до конца!

В этот момент дверь распахивается. На пороге охранник — молодой парень в черной форме. На бейдже написано «Александр». Окидывает сцену профессиональным взглядом — голый мужик с полотенцем на бедрах, девушка, замотанная в полотенце как в тогу, и я — полностью одетая, но с лицом, наверное, как у фурии.

Глава 12.

Лестница подо мной прыгает. Или это я лечу вниз, едва касаясь ступенек? Каблуки цокают как сумасшедшие, правый уже начинает отваливаться. Отличный финал отличного дня — сломать себе шею после того, как увидела мужа с голой задницей в душевой кабинке.

Последняя ступенька предательски выскальзывает из-под ноги. Мир наклоняется, и я врезаюсь во что-то твердое.

Хватаюсь за чьи-то плечи, чтобы не рухнуть окончательно. Под пальцами перекатываются мышцы. Поднимаю взгляд. Максим.

— Аккуратнее.

Отпускаю плечи, делаю шаг назад. В голове всё еще крутится картинка из душевой — мокрые тела, сплетенные руки, блондинистые волосы Вики.

— А вы что тут делаете?

Он приподнимает бровь. На виске блестит капля пота.

— Тренируюсь. Я же упоминал — важно держать себя в форме.

Внутри что-то щелкает. Будто кто-то дернул за невидимую нить.

Важно держать себя в форме? Когда он это говорил? У меня отличная память на разговоры. Я рассказывала про мужа, он спрашивал про мои чувства, но ни слова про фитнес.

— Когда? — мотаю головой, волосы липнут к вспотевшей шее. — Когда вы это говорили?

— Час назад. На приеме.

— Нет. Вы этого не говорили. Я бы запомнила.

Его лицо меняется. Сканирует меня, как рентген.

— Возможно, вы были... рассеяны? После всего, что произошло, это нормально.

Рассеяна. Да, конечно.

Господи, я схожу с ума? Или он специально меня путает? Зачем ему это?

Максим протягивает руку, будто хочет коснуться моего плеча, но я отшатываюсь, ударяюсь спиной о стеклянную перегородку. Холод проникает сквозь тонкую ткань платья.

За его спиной мелькает тень. Краем глаза ловлю движение — кто-то в темном проходит по коридору.

— Мне пора.

Проскальзываю мимо него, сворачиваю в боковой коридор. Здесь пусто, только лампы гудят монотонно. И вдруг нос щекочет странный запах. Горький, травяной. Полынь?

Откуда в фитнес-центре полынь? В голове всплывает образ — бабушкина дача, пучки сухих трав под потолком веранды. Она всегда говорила, что полынь отгоняет злых духов. Смешно, но сейчас мне бы не помешала защита от чего угодно.

— Чувствуешь, да?

Резко разворачиваюсь. У стены стоит девушка — длинные темные волосы струятся до пояса, кожа бледная до синевы. Лицо... с лицом что-то не так. Черты расплываются, будто смотрю на неё через запотевшее стекло.

— Кто ты?

Она наклоняет голову. Движение резкое, неестественное — шея сгибается под неправильным углом.

— Не то спрашиваешь. Лучше спроси — кто ты сама?

Во рту пересыхает. Язык прилипает к нёбу. Сердце колотится где-то в горле, мешает дышать.

— Я Алиса Голякова. Мне тридцать три. У меня есть работа, квартира, муж-козел...

Хотя стоп. Уверена ли я в этом? Почему иногда мне кажется, что вся моя жизнь — какая-то подделка?

Девушка улыбается. От этой улыбки мурашки бегут по спине.

— Уверена? Или ты та, что забыла себя? Помнишь тот вечер? Дождь на асфальте. Визг тормозов. Его глаза в зеркале заднего вида?

Виски пронзает болью. Перед глазами — вспышки. Дождь заливает лобовое стекло. Яркий свет фар. Чьи-то руки на руле — загорелые, с часами на запястье. Не Андрея. Точно не его.

Моргаю — девушки уже нет. Только запах полыни стал сильнее, въедается в ноздри.

Вылетаю на улицу. Дождь хлещет по лицу, смывает тушь. Холодные струи стекают за воротник, но я не чувствую холода. Вообще ничего не чувствую.

Где она? Кручу головой, осматриваю улицу. Прохожие обтекают меня. Может, она зашла в магазин? Или свернула за угол?

Бегу к повороту. За углом — глухая стена. Серый бетон, исписанный граффити. И среди них — белые буквы. Свежие, будто только что нанесли.

"ВСПОМНИ"

Буквы пульсируют. Или это у меня в глазах двоится? Подхожу ближе, протягиваю руку. Краска сухая, старая. Но я же видела, как они светились...

Ноги подкашиваются. Сползаю по стене на мокрый асфальт.

— Чёрт!

Максим. Опять он. Присаживается рядом на корточки, не обращая внимания на лужи.

— Вы промокли насквозь.

Хватаю его за рукав.

— Вы видели её? Девушку? Она была здесь!

Нет, здесь она не была. Она была там. В фитнес-центре. Черт, голова раскалывается.

Он качает головой.

— Здесь никого не было. Вы одна стояли под дождем.

— Надпись! — разворачиваюсь к стене. — Там было написано...

Серый бетон. Старые граффити — череп с розой, чье-то имя, нецензурное предложение. Никаких светящихся букв.

В груди все сжимается ледяным комком. Я окончательно съехала с катушек?

— Вам нужно в тепло. Это стресс.

— Да, наверное, стресс.

Бормочу что-то невнятное. По щекам текут то ли слезы, то ли дождь. Уже без разницы.

— Пойдемте. Отвезу вас домой.

— Нет! — дергаюсь в его руках. — Не домой. Куда угодно, только не туда.

— Тогда в клинику. Там можно обсохнуть, прийти в себя.

Поднимает меня одним движением. Сильный, чёрт возьми.

Почему я это замечаю? Почему именно сейчас, когда мир рушится, я думаю о том, какой он сильный?

В его BMW тепло. Кожаные сиденья, запах хвои от освежителя. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу и закрываю глаза.

Он заводит машину, выруливает на дорогу. Дворники размазывают капли по стеклу — вжик-вжик, вжик-вжик.

И тут — вспышка.

Визг тормозов. Чей-то крик, полный боли и страха:

— Держись, маленькая! Только держись! Не закрывай глаза!

Голос знакомый до дрожи. Но не могу вспомнить чей. В груди разливается тупая боль, будто кто-то сжимает сердце в кулаке.

— Что? — Максим бросает на меня быстрый взгляд. — Вы что-то сказали?

Ничего не сказала. Но этот голос... Почему от него так больно? И почему мне кажется, что я слышала его раньше? Давно. В другой жизни.

Глава 13.

Будильник опять жужжит под подушкой. Достаю телефон — 6:30, как и вчера, и позавчера, и... да какая разница. Пятый раз я открываю глаза в одном и том же дне.

Выползаю из постели.

На кухне включаю свет. Ставлю ноутбук на стол, а сама лезу за банки с крупами. Пальцы нащупывают мятую пачку — моя старая заначка, которую прятала от Андрея. Два года не курила. Он так просил, умолял даже. Говорил, что беспокоится о моем здоровье.

Закуриваю. Горло дерет от первой затяжки. Открываю ноутбук, забиваю в поисковик все подряд — "застряла во времени", "день повторяется", "временная петля как выйти". Яндекс выплевывает кучу ссылок — от научных статей до форумов для психов.

Кликаю на первую ссылку. Какая-то заумная статья про искривление пространства-времени, формулы, графики. Закрываю нафиг. У меня по физике в школе была твердая тройка, и то из жалости.

Форумы оказываются интереснее. Народ пишет всякую дичь — кто-то уверяет, что застрял в дне рождения бывшей, другой переживает собеседование снова и снова. А вот одна девушка пишет, что три месяца просыпается в день своей свадьбы.

Что-то екает внутри. Три месяца... Я всего пять дней, и уже готова лезть на стену.

Начинаю читать ее историю. "Поняла, что выхожу замуж не за того человека. Временная петля — это шанс все исправить..." Текст обрывается, страница вылетает с ошибкой. Обновляю — пусто.

— Черт, — выдыхаю дым.

— Ты куришь?

Подпрыгиваю от неожиданности. Андрей стоит в дверях — взъерошенный со сна, в трусах и майке. Смотрит на меня так, будто у меня рога выросли.

— А что, нельзя? — продолжаю листать форумы.

— Ты же бросила. Два года назад.

— Ну вот, снова начала. Бывает.

Слышу, как он подходит ближе. Ноутбук захлопываю — нечего ему видеть мои поиски.

Тушу окурок прямо в кофейной чашке.

— Кофе на плите, твой любимый. Можешь не благодарить.

Встаю, иду мимо него к ванной. Он хватает меня за руку.

— Стой. Мы должны поговорить.

— О чем? — вырываюсь. — О Вике?

Его пальцы разжимаются. На лице мелькает что-то похожее на страх. Или мне показалось?

— Какая Вика?

— Никакая, — иду к ванной.

Включаю душ на полную мощность, чтобы заглушить его попытки достучаться. Стою под горячими струями, пока кожа не начинает гореть.

Когда выхожу, его уже нет. Только записка на столе: "Поговорим вечером". Ага, конечно. Если ты вообще придешь вечером домой, козел.

Телефон начинает разрываться ближе к одиннадцати. Марина. Сбрасываю первый звонок, второй, на третий все-таки отвечаю.

— Алис, ты где?

— Дома я. Заболела.

— Серьезно? Ты же никогда не болеешь.

— Марин, я застряла во временной петле. Каждый день повторяется по кругу. Это считается уважительной причиной?

Молчание. Потом тяжелый вздох.

— Алиса, это не смешно. Что с тобой?

— Все нормально. Просто... нужен выходной. Или больничный. Или что там дают людям, которые сходят с ума?

— Приезжай в офис. Поговорим.

— Не могу. У меня тут... семейные обстоятельства.

Отключаюсь. Выключаю телефон вообще, чтобы не дергали.

День тянется как жвачка. Я снова лезу в интернет, читаю истории других "застрявших". У всех одно и то же — нужно что-то понять, что-то изменить, принять важное решение.

А что должна понять я? Что мой муж козел? Так я это уже поняла. Что наш брак — фикция? Тоже не новость.

Листаю дальше. "Потеря памяти после травмы", "частичная амнезия", "восстановление воспоминаний". Почему меня тянет на эти темы?

Закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться. В голове мелькают обрывки — дождь, мокрый асфальт, чьи-то темные глаза с золотыми искорками... Чьи? Не Андрея точно, у него обычные карие.

Входная дверь открывается бесшумно. Слышу приглушенные голоса, женский смешок.

— Уверен, что дома никого? — капризный девичий голосок.

— Конечно. Алиса на встрече до восьми минимум.

Усмехаюсь. Настолько предсказуемая, что можно не проверять. Всегда на работе, всегда занята. Идеально для тайных свиданий.

Глава 14.

Они проходят мимо, и я вижу краем глаза светлую прядь её волос. Рука Андрея обхватывает её талию — такую узкую, что хватает одной ладони.

— Я так по тебе скучала, — тянет она.

Серьёзно? Прямо в моей квартире она это произносит? Когда-то я тоже так шептала Андрею. Давно. Когда ещё верила, что между нами что-то настоящее.

— Иди сюда, — его голос тонет в шорохе ткани.

Отодвигаю ноутбук, встаю. Колени подгибаются — не от страха, скорее от усталости.

Иду по коридору. Босые ноги беззвучно ступают по ковровой дорожке. Дверь спальни приоткрыта. Конечно, зачем закрывать, если жена на работе до поздна?

Толкаю дверь шире. Они на кровати — на нашей кровати, где мы спали вместе еще сегодня утром. Вика под ним, светлые волосы разметались по подушке. По моей подушке, которую я выбирала специально, чтобы не болела шея.

Андрей целует ее шею, руки блуждают по телу. Он весь какой-то... голодный. Жадный. Таким я его давно не видела.

— Красивая моя, — бормочет он ей в ключицу. — Безумно хочу тебя...

Ага, красивая. А я что, за три года подурнела? Хотя о чем это я — он же меня вообще не видит последние месяцы. Утром кофе выпьет и свалит, вечером придет, когда я уже сплю.

— Андрей... — Вика выгибается под ним. — Давай... не тяни...

— Что хочешь, малышка?

Малышка. Ну конечно. Ей же лет двадцать, она вся такая свежая, молодая. Не то что я со своими морщинками от постоянного прищура над документами.

— Хочу тебя. Всего. Сейчас.

Смотрю, как они сплетаются на наших простынях. На тех самых, которые я неделю выбирала в икее, сравнивая оттенки серого. Идиотка. Переживала, чтобы в интерьер вписались.

Вика царапает его спину, оставляя красные полосы. Помню, я тоже так делала. В самом начале, когда мы не могли друг без друга. Когда секс был не по расписанию раз в месяц, а каждую свободную минуту.

Опираюсь плечом о косяк. Внутри пусто. Думала, буду снова злиться, плакать. А я просто стою и смотрю, как муж трахает другую. И единственная мысль в голове — надо будет постельное белье выкинуть. Не стирать же после них.

— Еще! — Вика подается навстречу его движениям. — Сильнее!

Их дыхание становится рваным, движения — резче. Вспоминаю нашу первую ночь в этой квартире. Мы даже распаковать вещи не успели, прямо на голом матрасе... "Ты мое все", — шептал он тогда.

— Скажи, что любишь, — Вика обвивает его ногами.

Андрей на секунду замирает.

— Люблю. Черт, как же я тебя люблю...

И вот тут меня накрывает. Не больно — просто... понимание. Он не врет. В его голосе правда. Он реально ее любит. А меня... меня он просто терпит. Привычка, ипотека, совместный быт.

— Давно? — спрашиваю, даже не повышая голос.

Они дергаются, как от удара током. Андрей оборачивается, и на его лице не стыд — злость.

— Какого хера ты дома?

Вау. Три года брака, а я впервые слышу от него мат в свой адрес.

— Это мой дом вообще-то. Или ты забыл? А вот что здесь делает твоя... — смотрю на Вику, которая пытается прикрыться простыней. — ...шлюха?

— Не называй ее так! — Андрей вскакивает с кровати.

Надо же, защищает. Меня он никогда так не защищал. Даже когда его мамаша при всех назвала меня карьеристкой, которой дети не нужны.

— А как называть? Любовница? Пассия?

— Хватит! — он шагает ко мне. — Ты вообще не понимаешь!

— Чего не понимаю? Давай, просвети меня.

— Ты... — он тычет в меня пальцем. — Посмотри на себя! Робот, а не женщина! Тебе только работа и нужна! Когда ты последний раз интересовалась, как у меня дела? Когда мы нормально разговаривали?

Ух ты. Неожиданный поворот. В прошлые разы он оправдывался, просил прощения. А сегодня — в атаку.

— То есть я виновата? Я заставила тебя изменять?

— Да! Потому что она хотя бы видит во мне мужчину, а не банкомат и бытовой прибор!

— Не ори на меня.

— А я буду орать! — он совсем близко, брызжет слюной. — Ты спишь со мной в одной кровати, но тебя там нет! Ты готовишь завтрак, но думаешь о своих презентациях! Ты...

Ладонь сама собой влетает ему в щеку. Звонко так. Он замолкает, трогает лицо.

— Закончил? — спрашиваю спокойно. — Теперь послушай меня. Да, может я и не идеальная жена. Может, я действительно слишком много работаю. Но это не дает тебе права водить сюда шлюх.

— Не смей...

— Заткнись. Ты прав — я не та девочка, которая бегала за тобой три года назад. А ты не тот парень, который обещал мне вечную любовь. Мы оба изменились. Только я не ебусь с кем-то на стороне.

Вика всхлипывает на кровати. Господи, она реально плачет? Серьезно?

— Я люблю ее, — Андрей поворачивается к Вике, и его лицо смягчается. — По-настоящему люблю. Первый раз за долгое время чувствую себя живым.

Киваю. Все ясно.

— Знаешь что? Я даже не злюсь. Устала просто. От этого вранья, от игры в счастливую семью. Собирайтесь и валите. Оба.

Отхожу от двери, иду на кухню. Достаю из холодильника вино. Откупориваю, наливаю полный бокал.

Слышу, как они одеваются, перешептываются. Хлопает входная дверь.

Делаю большой глоток. Терпко, с горчинкой. Как вся моя жизнь последние годы.

Визитка Максима все еще в кармане пальто. Единственная вещь, которая остается неизменной в этом безумном дне.

Может, все это — знак? Может, пора перестать цепляться за то, что давно умерло?

За окном темнеет. Скоро начнется новый день. Или тот же самый — шестой раз подряд.

Допиваю вино и иду в душ. Смывать с себя этот день, этот брак, эту жизнь.

Завтра все изменится. Или не изменится. Но мне уже все равно.

Глава 15.

Телефон вибрирует где-то под подушкой, и я нехотя открываю один глаз. 6:30. Вылезаю из постели, пока Андрей продолжает сопеть в свою подушку.

В шкафу висит мое любимое черное платье. Рядом болтаются другие варианты: зеленое шелковое, которое он когда-то называл моим "убийственным оружием", красное с вырезом на спине, кремовое с цветочками для романтичных дурочек. Но сегодня хочется спрятаться за черной тканью, как за щитом. Настроение под стать.

На кухне холодно, и я ежусь, пока шарю за банками с крупами. Пальцы натыкаются на мятую пачку. Щелкаю зажигалкой, и первая затяжка обжигает горло. Зато туман в голове немного рассеивается.

Из ванной доносится шум воды. Блин, он проснулся. Сигарета уже догорела до фильтра, и я даже не заметила. Обжигаю палец и чертыхаюсь, распахивая окно. Октябрьский холод врывается в кухню, но это лучше, чем слушать очередную лекцию о вреде курения.

Андрей появляется в дверях.

— Рано встала. Куда-то собираешься?

Хватаю сумку с подоконника, проверяя, все ли на месте. Ключи, кошелек, телефон.

— На работу. У меня встреча рано.

— А завтрак? — Между его бровей появляется та самая складка, которая раньше казалась милой.

— Некогда. Клиент важный.

Его взгляд скользит по кухне и замирает на пепельнице. Черт, забыла спрятать.

— Ты курила?

— И что? Преступление века? — быстро выскакиваю в подъезд, не дожидаясь продолжения разговора.

В лифте прислоняюсь к зеркалу и закрываю глаза. Ноги немного дрожат — то ли от холода, то ли от напряжения. Надо было хоть кофе выпить, но находиться с ним в одной комнате становится все труднее.

На улице мерзко — лужи, грязь, серое небо. Машины проносятся мимо, обдавая грязными брызгами. Машу рукой, и такси тормозит почти сразу.

— Куда едем? — водитель смотрит в зеркало заднего вида.

— Чернышевского, 15. Частная клиника.

В клинике тишина давит на уши. Мрамор под каблуками звучит слишком громко. За стойкой регистрации девушка-администратор вздрагивает, когда я подхожу.

— Мы открываемся только в девять, — она смотрит на меня с профессиональной вежливостью.

— Мне нужно к Максиму Валерьевичу. Срочно.

— У доктора Соколова нет записи на это время...

Наклоняюсь над стойкой, и девушка инстинктивно отодвигается. Наверное, во мне сейчас что-то такое, от чего людям становится не по себе.

— Послушайте внимательно. Мне очень нужно его увидеть. Прямо сейчас. Это действительно важно.

По крайней мере, для того, что осталось от моего рассудка.

Она кивает, явно решив не спорить с сумасшедшей. На втором этаже темно, только аварийное освещение создает призрачные тени. Дверь кабинета приоткрыта — это кажется хорошим знаком.

Внутри пусто. На столе стоит ваза с белыми орхидеями, их тонкий аромат щекочет ноздри. Что-то знакомое в этом запахе, но я не могу понять что именно.

Сажусь на край кожаного дивана. Он поскрипывает под моим весом. За окном начинает накрапывать дождь, капли барабанят по стеклу. Глаза сами собой закрываются...

— Простите, кто вы и что здесь делаете?

Резко открываю глаза. В дверях стоит Максим — высокий силуэт в темном костюме, в руках кожаный портфель. Даже в полумраке видно, как идеально сидит на нем этот костюм.

— Алиса, — встаю, одергивая платье, которое почему-то кажется слишком коротким. — Извините, что вломилась. Мне очень нужна помощь.

Он проходит к столу, ставит портфель.

— Обычно на прием записываются.

— Знаю. Но у меня... особый случай.

Он щелкает выключателем, и яркий свет бьет по глазам. Теперь я вижу его лицо полностью — правильные черты, темные глаза с золотистыми искорками...

Что-то внутри обрывается. Будто я видела эти глаза тысячу раз. Будто знаю, как он улыбается, как хмурится, как смотрит, когда...

Нет. Это бред. Мы не знакомы. Не могли быть знакомы.

— Хорошо. Присаживайтесь. Что вас беспокоит?

Опускаюсь обратно на диван, нервно кручу ремешок сумки. Как объяснить то, что происходит?

— Мой муж изменяет. С молоденькой дурочкой.

Он берет блокнот со стола, но не открывает. Просто держит в руках, наблюдая за мной.

— Когда вы об этом узнали?

— Вчера. То есть... — запуталась. В какой по счету раз я проживаю этот день? — Неважно. Просто больше не могу.

— Не можете что?

— Притворяться, что все нормально.

Его взгляд внимательный, изучающий. Будто он видит меня насквозь.

— Что вы чувствуете?

Пустота. Вот что я чувствую. Огромная черная дыра внутри, которая засасывает все эмоции.

— Теперь ничего.

Он откладывает блокнот, наклоняется ближе. От него пахнет кофе и каким-то древесным парфюмом. Знакомый запах. До дрожи знакомый.

— Происходит ли в вашей жизни что-то еще? Кроме измены мужа?

Его глаза буравят меня. В голове обрывки каких-то воспоминаний. Те же глаза, но в другой обстановке. Дождь за окном, его руки на моей талии, губы шепчут что-то нежное...

— Нет. Все как обычно. Работа, дом, муж-изменник. Обычная скучная жизнь современной женщины.

Не хочу говорить про петлю. Он встает, подходит к окну. Дождь усилился, потоки воды стекают по стеклу.

— Почему вы пришли именно ко мне?

Хороший вопрос. Почему? Потому что у меня в сумке лежит его визитка, которой не должно существовать?

— Проходила мимо, увидела вывеску. Подумала — почему бы не попробовать. Слышала, вы хороший специалист.

Он резко оборачивается.

— Мы не встречались раньше?

Сердце делает кульбит. Что он имеет в виду?

— Нет.

Но внутри что-то дрожит от этого вопроса.

Максим возвращается, садится в кресло напротив. Теперь наши колени почти соприкасаются, и от этой близости по коже бегут мурашки.

— Я красивая?

Вопрос вылетает неожиданно для меня самой. Что я несу?

Он замирает. Несколько секунд просто смотрит на меня, изучает лицо. Потом медленно поднимает руку и убирает прядь волос, которая упала мне на глаза. От его прикосновения кожа горит.