Измена. В тумане соблазна

1.

Мой тревожный сон нарушил шум гравия под колесами. С каждой секундой он становился все отчетливее, настойчивее. Я чуть приоткрыла глаза, мышцы одеревенели, шея разболелась, было как-то зябко, несмотря на отсутствие сквозняка. Я глянула в окно. Вокруг машины клубился серебристо-серый туман.

– Проснулась? – спросил Виктор, мой муж, с отстраненной ноткой в голосе. – Скоро будем на месте.

Его взгляд был сосредоточен на дороге, а профиль, из которого можно было бы создать скульптуру в честь мужской красоты, был напряжен и лишен эмоций. Мы уже шесть лет в браке, а я по-прежнему им восхищаюсь, как и в первый день встречи.

– Даже не заметила, как уснула, – извинилась я тихо, почти заискивающе. – Видимо, таблетки – из-за них постоянно хочу спать.

Обычно, когда я в нем нуждалась, Виктор это всегда чувствовал и брал меня за руку, переплетая пальцы. И, как бы тяжки ни были его мысли, возвращался ко мне с улыбкой, даря тепло и уверенность, что все будет хорошо.

Но не в этот раз.

Стиснув челюсть, он продолжил смотреть на дорогу. Разочарованная, я отвернулась, снова устремляя взгляд в окно.

Судьба дала мне второй шанс. После страшной аварии я чудом осталась жива: отделалась лишь сотрясением и частичной потерей памяти. Выжить в подобной катастрофе удается лишь семи процентам. До сих пор не верится, что я в числе этих счастливчиков.

– Ну что, готова? – сухо спросил Виктор, когда мы наконец свернули с извилистой лесной дороги к каменному подъезду двухэтажного дома, одиноко стоящего на краю отвесного холма.

Я молчала, искренне не понимая его внезапного и поспешного решения сразу из больницы увезти меня так далеко от города.

– Это для твоего же блага, Тея, – устало вздохнул муж, потирая лицо. – Ты многое пережила. Врачи говорят, что тебе нужен покой. Лучшего места не найти.

– Но ты будешь рано уезжать на работу и поздно возвращаться, – неудачная попытка отговорить его и объяснить, что нуждаюсь в его присутствии сейчас, как никогда. – Больше похоже на ссылку, чем на реабилитацию.

– Не выдумывай, – он говорил, не глядя мне в глаза. – И ты права, возможно, мне пару раз придется оставаться на ночь в городе.

– А я буду одна? Во всем доме? – я бросила опасливый взгляд за окно и перевела его на любимого, недоуменно моргнув. – Это место, оно… – я не могла подобрать правильные слова. Кроме “депрессивное” вообще ничего на ум не приходило. Но сказала другое: – Вокруг ни души.

– Марк присмотрит за тобой, – погладив меня ладонью по бедру, словно домашнего питомца, Виктор открыл дверь и вышел из машины, впуская в теплый салон прохладный влажный воздух.

Обычно Виктор галантно подавал мне руку, помогая выйти. Но что-то изменилось. Тревога холодной змейкой поползла вдоль позвоночника.

– Марк? – переспросила я, выходя из машины сама. – Какой еще Марк?

Виктор не ответил, но, кажется тот факт, что я не знаю кто такой Марк его неслабо позабавил!

Он достал из багажника два огромных чемодана и покатил за собой, стремительно шагая по каменной дорожке к входу. Чемоданы противно стучали колесами, то и дело подпрыгивая.

Крепко кутаясь в кардиган, я посмотрела на дом.

Современное здание, возвышающееся среди природы, казалось дерзким вызовом окружающему миру. Панорамные окна смотрели, как огромные глаза, отражая приглушенный свет, пробивающийся сквозь густой туман. Этот туман, словно живое существо, перемещался среди деревьев.

– Ну, привет, мой личный замок Иф, – прошептала я и сильнее укуталась.

– Ты идешь? – окликнул муж у двери.

Нас вышел встречать высокий молодой мужчина в джинсах и темно-синей рубашке. Он выглядел приветливо, с легкой небритостью на лице и немного сдержанной улыбкой. Глаза цвета синего льда не были холодными, скорее добродушными.

– Тея, приятно наконец видеть тебя! – сказал он, разглядывая меня с любопытством, как художник, отойдя на шаг, смотрит на завершенный шедевр. – Невероятно! Ты такая же красавица!

Такая же?

– Марк, может, прекратишь паясничать и вспомнишь о манерах? – грубо перебил его Виктор, ввозя чемоданы в дом. – Или у тебя амнезия, как у моей… супруги?

Я неловко взглянула на мужа, смутившись его обращением “супруга”. Он никогда так меня не называл. Сердце жалобно сжалось, но я заставила себя это проглотить.

– Приятно познакомиться, – сказала я, протягивая руку Марку, который мягко пожал ее и на мгновение удержал в своей. Его ладонь была теплой, кожа нежной, не грубой. Внезапно меня пробрало волной мурашек. Я резко отдернула руку, будто обжегшись, и испуганно уставилась в ледяные глаза молодого мужчины. – Я вас знаю?

Марк и Виктор обменялись загадочными взглядами.

– Конечно, знаешь, – муж впервые за все время коснулся меня и неловко потер мои лопатки, как будто это могло кому-то по-настоящему принести утешение. – Марк – мой…

– … сводный брат, – перебил мужчина, и его губы растянулись в обаятельной, искренней улыбке. Но глаза при этом оставались какими-то печальными, что-ли…

Хотелось бы поверить, но что-то не получалось. И я все еще чувствовала мурашки, гуляющие по всему телу, от одного его рукопожатия.

2.

Когда это произошло? В какой миг наш брак треснул по швам? Если бы я только могла вспомнить!

Сердце заколотилось так громко, словно хотело вырваться наружу. Я никогда не думала, что такое возможно, что человек, с которым я делила единственные свои воспоминания, которого считала родным – окажется на самом деле совсем не тем, за кого я его принимала.

Это не просто измена с коллегой на корпоративе, всего раз, перебрав алкоголя. Это не мимолетная интрижка, это крупный обман, предательство, которое ему удалось провернуть у меня за спиной.

Значит, его вечные завалы в больницах и частые встречи с инвестиционными фондами и государственными организаторами – всего лишь прикрытие? Для того, чтобы разрушить брак ради другой, нужно что-то посерьезнее простой интрижки, это уже чувства.

И как я могла быть такой слепой и ничего ни разу не заподозрить?

Мне катастрофически не хватало воздуха, и, чтобы не потерять сознание и дойти до ванной, я держалась за стену. Нагнувшись над раковиной, я несколько раз плеснула холодной водой себе в лицо. Не помогло.

Боль, гнев, страх – завладели мыслями, и я не знала, как с ними справиться. Может, я что-то не так поняла? Это не могла быть правда; всего лишь кошмар, иллюзия…

Но разум неумолимо возвращал меня к фактам. Я же видела, что Виктор очень изменился. С момента как я пришла в себя в больнице его будто подменили.

Я обхватила себя руками, желая защититься от невидимой угрозы. Стены ванной комнаты будто надвигались, сужались вокруг меня, заставляя испытывать иррациональное желание бежать, спасаться бегством.

– Тея? – стук в дверь отвлек меня от медленного погружения в хаос. – У тебя все в порядке?

Спрашивал Марк. А где же Виктор?

– Да, я… – я выключила кран и досуха вытерла руки, – все нормально, наверное, это все таблетки.

– Я могу как-то помочь?

– Нет, спасибо, – отказалась я, взялась за ручку, хотела выйти, но не решилась и повернулась обратно к зеркалу. – Я сейчас.

Что сейчас? Мгновенно перестану чувствовать? Забуду все, что услышала? Жаль, что моя выборочная память так сделать не может.

“Так, Тея, тебе придется подняться после удара и встретиться лицом к лицу с новой реальностью!” – говорила я себе мысленно. – “Давай же, соберись ты, тряпка! Ты выжила в аварии, ты сможешь пережить и это!”

Я говорила своему отражению, а оно не слушалось и назло моим мотивационным внутренним речам роняло слезы и хотело страдать.

Нельзя показывать, что я знаю обо всем – будет скандал. Мне и так страшно и больно. Я разревусь в секунды.

Но как сделать вид, будто ничего не произошло? У меня никаких актерских способностей не хватит. Попадусь же на любой мелочи.

Что же, черт возьми, делать?!

Я вышла из ванной, стараясь придать лицу спокойное выражение, подавляя дрожь в руках. Сыграть роль, будто я ничего не слышала – план хороший. Но скорее трусливый.

Гостиная, освещенная мягким, приглушенным светом, казалась почти уютной, если бы не напряжение, пронизывающее всю атмосферу.

Виктор сидел в кресле, погруженный в экран телефона, его лицо выражало привычную сосредоточенность, как будто все было в порядке, как будто жизнь не трещала по швам.

От одного этого вида сердце предательски ухнуло вниз.

– Как себя чувствуешь? – спросил Виктор дежурным тоном, не отрываясь от телефона.

Как ты мог? Кто эта женщина? Коллега на работе? Как давно ты меня обманываешь?

– Нор-мально, – надтреснутым голосом ответила я, вместо всего, что хотела сказать на самом деле.

Марк находился у окна, наблюдал за тем, как все за окном приобретает темно-серые оттенки. Скоро наступит ночь, и дом погрузится в облако из тумана, тайн и моего отчаяния.

Словно чувствуя мое внутреннее состояние, Марк повернулся и свел брови к переносице. Он оглядел меня с ног до головы, будто просканировал, разыскивая сбой системы. И нашел.

– Ты точно в порядке? – вкрадчиво спросил он.

Я замотала головой, но потом быстро исправилась и закивала, противореча себе. Не хотела лишних вопросов. Виктор так и не взглянул на меня. То, что было в телефоне, занимало его куда больше меня. Боль от осознания этого раздирала меня изнутри.

– Хочешь, выйдем на свежий воздух? – Марк открыл раздвижную стеклянную дверь, жестом приглашая меня пойти вместе с ним на террасу. – Виды здесь потрясные, ты не пожалеешь.

Я сморгнула выступившие слезы и, двигаясь на автомате, вышла на террасу. Все в этом доме было открыто, как на ладони, нет штор, чтобы спрятаться, нет маски, чтоб надеть.

Вид с террасы и правда впечатляющий: открывался со скалистого обрыва на бескрайнее море. Я подошла к парапету и взялась за него обеими руками. От высоты голова закружилась. Волны, разбивающиеся о камни, осыпали лицо мелкой моросью, а соленый воздух был наполнен ароматами моря, мокрых скал и хвои.

Визуалы

Тея

Марк

И, конечно же, не могу не поделиться визуалом этого потрясающего дома на краю обрыва. Только почему-то без парапетов – опасненько)) Но мы же люди с фантазией – представим, что они там есть.

На наглую морду мужа-изменника будем смотреть?

Напишите в комментарии показывать вам его?

Ну, а мы погнали дальше, да?

3.

Почему люди способны потерять память, а отключить чувства – нет? Разве не станет лучше матерям с замершей беременностью, если они забудут о ней или как-то притупят боль? А дети, потерявшие родителей? Или жены, которых предали? Почему наш мозг устроен так причудливо? Женщины забывают о боли после родов ради продолжения потомства, а о боли после мужского предательства – нет. Разве это справедливо?

Я решила наконец вернуться в дом, когда выплакала все свои слезы. Один из тех случаев, когда ты проплачешься так, что потом чувствуешь себя выжатой. Как после сильного шторма, который не оставляет ничего, кроме опустошения.

В полумраке ночной лампы мужчины тихо о чем-то спорили. Я остановилась в дверном проеме.

– Да что с тобой такое, Вить? – цедил сквозь зубы Марк. – Я тебя не узнаю в последние годы. А то, что ты делаешь, – вообще за гранью!

– А ты из ученого в моралисты подался?

– И тебе не мешало бы!

– А почему ты так о ней беспокоишься?

– Она же, черт возьми, человек! – вспылил Марк.

Мой муж что-то неразборчиво пробормотал в ответ. А Марк резко поднялся с дивана и, сжав руки в кулаки, ушел на кухню.

В этот миг я, выходя, нечаянно зацепила металлическую ножку журнального столика, и он со скрежетом заскользил по мрамору. Мужчины переглянулись, видимо, испугавшись, что я могла услышать их разговор.

– Ты не забыла сегодня выпить таблетки? – сталью в голосе мужа можно было вырубить парочку деревьев в округе.

Я помотала головой. От его взгляда все внутри льдом покрылось.

– Тэя, – мягко позвал Марк с кухни. – Не хочешь помочь с ужином? Я только из города, забил холодильник продуктами.

– Да, конечно, – ответила я, обернувшись к нему и выдавив жалкое подобие улыбки. – Буду рада.

Кухню украшал огромный остров с мраморной столешницей, на которую Марк начал энергично выкладывать продукты из холодильника. Он насвистывал мелодию, и меня словно поразило молнией. Я ее помню! Этот мотив, его исполнение, его насвистывание.

– Что это за мелодия? – силясь ухватиться за призрачное воспоминание, я прошла на кухню. – Она кажется мне знакомой.

Виктор, наконец, оторвал глаза от телефона и окинул Марка гневным взглядом.

– Обычная глупая колыбельная, – весело отмахнулся его сводный брат и криво ухмыльнулся, усугубляя раздражение моего мужа.

Мужа…

По пути сюда, я была уверена, что у меня есть любящий муж (пусть немного угрюмый, ведь он едва не потерял жену), и планы на тихий отдых за городом, чтобы наверстать упущенное время, когда я была в больнице. Но теперь?

– Как насчет карбонары? – раздался голос откуда-то издалека, и я, моргнув, обернулась на улыбающегося Марка. Судя по интонации, вопрос он задал не первый раз. – И салата.

– И салата, – задумчиво повторила я.

Я посмотрела на разложенные на столе продукты: яйца, тонко нарезанный бекон, зеленые пучки ароматного базилика, сыр и пачка спагетти. Все это выглядело знакомым, но дальше – ничего.

– Тея, ты поможешь с соусом? – Марк передал мне молоко, масло и небольшую миску. – У тебя всегда был отличный “бешамель”.

Я взяла продукты, но продолжила пялиться на них в замешательстве, не зная, что с ними делать. В голове пустота.

– Не… не помню, как… – мой голос дрогнул, и я почувствовала, как слезы снова подступили к глазам.

Как можно забыть то, что казалось таким простым? Чувство беспомощности захватило меня, подпитывая стыдом.

Марк подошел ближе, положил ладони на плечи и шепотом сказал:

– Расслабься. Ты умница и ты справишься. Все вспомнишь. Шаг за шагом.

Однако его теплые и ободряющие слова только усугубили ситуацию. Его мягкий голос и шепот словно околдовали меня, создавая что-то необъяснимое и магическое. Пульс резко подскочил до критической отметки и застучал в висках. А от прикосновения к коже по всему телу разлилось приятное тепло.

Я осознавала, что не должна так реагировать. Моя странная реакция имела свое объяснение: мне так не хватало заботы и внимания, что я была готова принять любую ласку за чистую монету. А бурная реакция моего тела, вероятно, была побочным эффектом от приема таблеток.

С чувством вины я пробежалась взглядом по кухне и остановилась на Викторе. Он по-прежнему сидел в кресле у окна, механически перелистывая страницы телефона. Экран светился холодным синим светом, словно изолируя его от всего, что происходило вокруг. Он ничего не замечал, да и не хотел замечать.

Его лицо оставалось отстраненным, будто закрытым стеной, и, хотя я не заглядывала в телефон, мимолетный страх шептал мне на ухо:

«Он переписывается с той, другой».

Я пыталась отогнать эти мысли, но они, как песок, просачивающийся сквозь пальцы – не удержать. Они роились в голове, находя все новые поводы для волнений.

– Сделаем все вместе, вдруг в процессе ты вспомнишь? – тихо спросил Марк, стараясь вернуть мое внимание к себе.

Я кивнула, стараясь подавить внутреннюю борьбу. Чего я боялась? Ревности Виктора? Интересно, как давно между нами существует невидимый барьер?

4.

Шелест волн нарушил тихий шорох одеяла. Матрас у моих ног прогнулся под тяжестью. Я проснулась, приподнявшись на локтях, и в темноте спальни различила мужские очертания. Улыбка сама собой коснулась губ. Он вернулся! Значит, не все потеряно. Он все еще хочет меня.

Нежные ладони коснулись моих ног, погладили щиколотки, точно знали, что это одна из чувствительных частей моего тела. Я уронила голову на подушки, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, методичными поглаживаниями, которые медленно, дразняще поднимались от ступней выше, к бедрам.

Я инстинктивно развела ноги, подпуская любимого ближе. Он понимал меня, как никто другой, знал мое тело наизусть. В этом волшебном танце его прикосновений не было места сомнениям и страхам, осталась чистое, первозданное наслаждение.

Нежные поглаживания стали требовательней, настойчивей. Пальцы подцепили резинку моих трусиков и медленно потянули вниз, словно развязывая ленту на подарочной упаковке.

От его поцелуев на внутренней стороне бедра сознание затуманилось, а внизу живота закрутилось узлом. Я вспыхнула так легко и быстро, как никогда. Кожа под его прикосновениями горела, я давно не чувствовала такого возбуждения.

Влажные касания губами чередовались с дразнящим языком. Я тихо постанывала, наслаждаясь этой волшебной прелюдией. Он еще никогда не был так нежен со мной, не ласкал с таким обожанием. Не целовал – боготворил.

– Так хорошо, – выдохнула я, ухватившись за постель, когда его язык впервые коснулся меня между ног. – О, как хорошо…

Мягко и сладко он провел дорожку по моему влажному входу, задержавшись на чувствительной, пульсирующей вершине. Меня слегка затрясло от ожидания и предвкушения.

– Расслабься, – прошептал он, и его голос был как манящее обещание, как дуновение теплого ветерка. – Ты умница, и ты справишься. Все вспомнишь. Шаг за шагом, красивая...

Я широко распахнула глаза, смущенная его словами, которые повторяли в точности то, что сказал Марк этим вечером.

Но зерно сомнения не успело пустить корни, снесенное ураганом ощущений. Его горячие губы припали к моему клитору, а язык, став твердым, начал рисовать на нем магические узоры. Или заклинания. Или, черт возьми, кто научил моего мужа так восхитительно делать куни?

Вскрикнув от восторга, я закрыла глаза и выгнулась, ноги задрожали. Быстрые, точные мазки кончиком языка чередовались с мягкими сладкими касаниями. Словно художник кистью по холсту, мой ненасытный любовник создавал не картину, а шедевр! Я чуть не свихнулась от стремительного оргазма, накатившего внезапно, с мощью шторма в девять баллов.

Я будто падала в невесомость, хваталась руками за одеяло и, опустив руки ниже, случайно схватила своего Микеланджело за волосы.

Длинные, мягкие шелковистые волосы...

…которых у моего мужа не было. Он всегда носил только короткую стрижку.

Испугавшись, я быстро отдернула руки и приподняла голову. Но уже знала, кого увижу.

– Господи, Марк?! – вскрикнула я, встретив его пылающий взгляд. – Ты?!

Я проснулась со стоном и резко села в постели. Потребовалось пять долбанных минут, чтобы понять, что все, что я только что видела, было лишь сном. Странный, неловкий и, как бы мне ни было стыдно это признавать, – потрясающий сон!

Все: ночь, эротический массаж, поцелуи, ласки и великолепный язык Марка – оказались плодом моего воображения. Однако, судя по ощущениям в теле, оргазм, который я испытала, был вполне реален. Его легкие отголоски все еще пробегали по мне, словно микротоки по проводам.

– Уф… – я рухнула обратно на постель, не зная, что делать. – Что это вообще было?

Я провела руками по лицу, сгоняя сонливость, и повернула голову. Вторая половина кровати оставалась нетронутой.

Разочарование от того, что Виктор так и не пришел, накрыло меня новой волной.

Поднимаясь с постели, я продолжала прислушиваться к себе. Сердце все еще бешено колотилось, а между ног ощущалась влага, уже стекающая по внутренней стороне бедер.

Тихо усмехнувшись с самой себя, я запретила себе думать о том, кто именно заставил меня кончить во сне.

Я направилась в ванную, мысленно костя себя за этот сон. Он шел вразрез моим принципам, воспитанию и мировоззрению. Разве я способна изменить мужу?

Мысли об этом вернули меня к вчерашнему разговору двух братьев. Жаль, что мой муж не разделял моих убеждений.

Горячий душ не смог смыть отголоски эротического сна. Кожа будто бы стала чувствительней, нежная мочалка с воздушной пеной – приятней. Несколько раз я провела мочалкой между ног и тело забило мелкой дрожью. Все еще набухший, возбужденный клитор требовал настоящих прикосновений.

Я сменила температуру воды, охладив себя и свои бессовестные фантазии. Как в таком состоянии спускаться вниз и смотреть в лица мужа и, особенно, его брата?

В отражении зеркала мне казалось, что на лбу у меня написано: «Я кончила во сне с другим мужчиной».

5.

– Тея, почему ты так решила? – Марк смотрел на меня, широко распахнув глаза. Его искреннее удивление заставило меня задуматься. Не может быть, чтобы он настолько хорошо притворялся. Или все же может?

– Мы можем поговорить откровенно? – спросила я.

Марк медленно кивнул и слегка приобняв меня за плечи повел на кухню.

– Конечно, можешь просить что угодно, – он усадил меня за кухонный остров и поставил передо мной чашку свежесваренного, ароматного кофе. – Хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, Тея.

– Спасибо, Марк, – я обхватила горячую чашку руками и вдохнула аромат. Кофе был приготовлен с безупречной обжаркой и идеальной крепостью. – Мне очень жаль, что я… не могу вспомнить тебя.

– Все в порядке, уверен, что вспомнишь рано или поздно.

Он сел напротив меня с кружкой, на которой было написано: «Ученые могут всю ночь». Эта надпись невольно вызвала у меня улыбку. А учитывая мой сон, я даже немного покраснела.

– Мне мягко говоря хреново, что я ничего не помню. Только какие-то обрывки о нашей жизни с Виктором. И то, похоже, только лучшая ее часть…

– Так, – прервал он, положив руку на мою, – давай скажу я сначала? Я могу лишь представить, как тебе сейчас тяжело. Но знай: я всегда рядом. Я твой друг. И буду всегда на твоей стороне.

Его обещание тронуло болезненную струну в моей душе. Я чувствовала себя безумно одинокой, покинутой, не нужной даже собственному мужу. И самое обидное – я не могла понять, что же сделала не так, чем заслужила его холодность.

– А теперь расскажи, с чего ты решила, что у Виктора есть другая женщина?

– Мы ведь говорим откровенно? – шмыгнув носом, я вытерла его салфеткой, которую услужливо подал Марк.

– Все, что хочешь, красивая.

Что?

На мгновение я застыла, не в силах поверить в то, что услышала. Марк смотрел на меня с пытливым и откровенным интересом. Его обращение не было случайным, это был осознанный шаг. Он хотел проверить что-то, что пока оставалось за пределами моего понимания.

Я глубоко и часто задышала, теряясь в собственных ощущениях. По моей реакции он понял, что я уже слышала это обращение в свой адрес и помнила его.

Но как объяснить, что он обращался ко мне таким образом в моем сне? И этот сон был эротическим!

Я скрестила руки на груди и решила не прятать глаза. А еще вместо объяснений решила напасть.

– Вчера случайно подслушала ваш разговор с Виктором, – призналась я.

– Ты же в курсе, что “случайно” и “подслушала” – несовместимы? – легкая тень улыбки тронула его губы, но он удержался, смотря на меня, как учитель на забывчивую ученицу.

Его бровь медленно поползла вверх, делая его лицо более суровым. Я внимательно рассматривала его, находя этого мужчину все более привлекательным. Они с Виктором были совершенно разные. Мой муж мог одним взглядом заставить человека испытывать стыд, унижение и дрожь от страха.

У Марка это совершенно не получалось. Даже сейчас он пытался быть со мной строгим, но добрые глаза и предательская улыбка выдавали его.

– Он сказал, что нужен в больнице “ей”, – я ерзала на стуле. В груди стеснило. Я и хотела и не хотела узнать правду. – Кому это “ей”?

– Пф… – Марк потер ладони о колени и поджал губы. – Не хочу тебе лгать, Тея.

– Да уж, будь так любезен, – я замерла в ожидании его слов, как приговора.

– И если ты готова мне поверить, то скажу тебе так: это не то, что ты думаешь.

– В каком смысле?

– Не хочу, чтоб ты подумала, что я говорю это из мужской солидарности, – он примирительно поднял руки. – Как я уже сказал, я на твоей стороне.

– Но?

– Это трудно объяснить…

– А ты попытайся.

– Ты поверишь, если я скажу, что твой муж совершенно точно не способен на измену?

Я смотрела на него с подозрением. То, что я вчера услышала и то, что он говорил сейчас никак не вязалось.

– Что-то не сходится, – неуверенно высказалась я.

– Я так и думал.

– Тогда скажи мне правду.

– Она несколько… – он тяжело вздохнул и запустил широко расставленные пальцы в густую спутанную шевелюру. – Это не так просто.

Меня охватил внезапный флешбэк: я вспомнила момент из сна, когда, находясь на пике наслаждения, я схватила его за волосы.

Да что со мной не так? Я выясняю правду об измене мужа, а сама не могу отвести глаз от его брата!

– Правда сложнее, чем кажется, – начал Марк заново. – Я не могу сказать тебе всего, не потому что не хочу. Просто сейчас не время.

– Жалеешь меня?

– Нет, я волнуюсь за последствия.

– Я сильная девочка.

– Сильнее, чем ты думаешь, Тея.

Мы смотрели друг на друга с вызовом. Никто не хотел уступать. Я поняла, что сегодня мне не удастся добиться правды.

6.

– Я… кто? – да ну, нет, это вообще за гранью фантастики!

– Ученый, – сказал он с уверенностью, словно объяснял, что день – это день, а ночь – это ночь. – Моя коллега. Виктор вручал тебе грант в университете, как юному гению, а потом привел к нам в проект. Так мы все и познакомились.

– Я… – в голове была пустота, ни одной мысли. – Я ничего не помню. Как такое возможно? Чем мы занимались? Что именно изучали?

Марк, погруженный в размышления, постукивал пальцами по столешнице, отбивая незамысловатый ритм. Я не могла отвести взгляд от его длинных, изящных пальцев. Память услужливо подбросила мне видение из сна, которое смешалось с воспоминанием о нашей встрече, когда Марк пожимал мне руку, а я ощутила, как мое тело отзывается мурашками на его прикосновение.

– Клеточная биология, – ответил Марк осторожно. – Мы провели немало исследований в этой области.

Я моргнула.

Не помнила ничего из этого. Казалось, я слушала рассказ о ком-то другом, а не о себе.

– А что сейчас? – спросила я, возвращаясь к его словам. – Ты больше не занимаешься этим?

– Занимаюсь, но... – он окинул меня загадочной улыбкой и крепче сжал чашку в руках. – Возникли некоторые обстоятельства.

– Мое участие в работе что-то решало? – промелькнула смутная догадка.

– Многое, – кивнул Марк, – почти все.

«Неужели я настолько умная?» – эту мысль я не стала озвучивать, а лишь тихо радовалась про себя. Мне было трудно смириться с тем, что я не просто не помню, а даже не представляю, чем занимаются микробиологи.

Пока я была погружена в свои мысли, Марк поставил завтрак на стол, разложив по тарелкам.

Мы приступили к трапезе в тишине, пожелав друг другу приятного аппетита. На кухне раздавался лишь тихий звук столовых приборов, скребущих по тарелкам, и стук чашек о стол.

Я размышляла о словах Марка, о завтраке, который он приготовил для нас, и об уходе Виктора. Я мучилась от того, что не могла вспомнить ни одной детали из своей прошлой жизни: мои родители, подруги, коллеги, мои предпочтения в еде или кино. Все размыто или какими-то обрывками.

В моей голове царила пустота: ни прошлого, ни будущего – чистый лист. Я не знала, как долго буду приходить в себя и сколько времени на это потребуется. Не было ни одного четкого ответа, ни одного плана. Только бесцельные размышления по кругу.

Хорошо, что рядом был Марк, с которым я могла поговорить. Пока он не видел, я украдкой рассматривала его, все больше убеждаясь, что он не просто привлекателен, он красив!

Неудивительно, что он приснился мне этой ночью...

Марк почувствовал мой взгляд и встретился со мной глазами, словно в немой схватке: кто кого пересмотрит. Я смутилась, но не отводила глаз, хотела победить. Мы смотрели и смотрели друг на друга, пока это не приобрело комичный оборот.

Хотелось засмеяться, но я держалась. Закусила нижнюю губу, чтобы она не скривилась в улыбку.

Глаза Марка тут же опустились вниз, на мои губы и как будто потемнели. Его адамово яблоко слегка дернулось.

– Проиграл, – прошептала я, завороженная видом его красиво очерченных скул и подбородка.

Нет, серьезно, почему у него никого нет? Он выглядит, как эротический сон любой женщины. Блин, и мой – в том числе…

– Ты играла нечестно.

– Засуди меня.

Марк улыбнулся и опустил голову, тихо посмеиваясь своим мыслям.

– А ты пялился на мои губы.

– Что ж, и ты засуди меня, – прошептал он, возвращая внимание своей тарелке и остывшему тосту.

Не могу точно сказать, но мне показалось, что он погрузился в мрачные мысли. Он пытался скрыть это от меня, но не очень успешно. Мне хотелось как-то помочь ему выбраться из этого состояния.

– Виктор и не собирался здесь оставаться? – я задала вопрос в лоб, чем застала его врасплох. Я хотела сначала обдумать его, а потом задать, но вышло так, как вышло. – Просто отдал меня тебе на попечение, как груз с плеч, а сам ушел в закат, так, да?

– Он очень важный человек, он занимается великими делами… – начал Марк.

– И поэтому ему позволительно забыть о своей жене и семейных обязательствах?

Он прикусил щеку изнутри и пристально посмотрел на меня. Не хотел мне лгать, но и правду, очевидно, не мог сказать. Я опустила голову, чувствуя себя преданой.

– Почему ты согласился на это? – Я задумчиво перемешивала вилкой остатки омлета на тарелке.

– Мне это не в тягость, – сказал он с искренней радостью. – Даже наоборот.

Я поправила воротник джемпера, сожалея, что надела его. С момента нашей игры в “кто кого пересмотрит” в доме стало на пару градусов жарче.

– Разве твоя девушка или жена не против того, что я тут?

– Ты видишь здесь хотя бы следы присутствия женщины? – Марк улыбнулся, поймав мой робкий взгляд. – Не считая себя?

– Ну, то, что я не вижу твою женщину или любовницу, не значит, что ее нет…

7.

– Ну, а это моя спальня, – у закрытой двери, Марк опустил руки в карманы джинс.

– Если не хочешь, можешь не… – я испытывала целый водоворот эмоций. По всему телу пошел жар. Я была уверена, что вся сила неловкости, которую я испытывала была написана у меня на лице. – Можешь не показывать.

– Нет, я хочу, чтобы ты ее увидела, – он открыл дверь и пропустил меня вперед.

Комната была словно стеклянный куб, парящий над пропастью. Кругом – туман и море.

– Невероятно! – выдохнула я, забыв о стеснении, прошла в комнату.

Я всегда считала, что моя спальня – самая лучшая, но эта комната превзошла все мои ожидания.

Единственная стена, у которой было изголовье кровати, была выполнена в стиле, имитирующем натуральный камень. Это создавало ощущение, будто я нахожусь в пещере, высеченной в скале.

Постель была наспех застелена, напоминала небольшой, но уютный хаос. Всего на миг, на одно короткое мгновение я представила Марка среди этих простыней – и мою фантазию куда-то унесло к чертям.

Перед глазами замелькали образы этого мужчины в самом непристойном виде: его губы, широкие плечи, голый торс с татуировкой на ключице, идеальный пресс – таким я его видела в фантазиях. Слишком живо и в деталях.

В висках застучал пульс, к щекам прилил жар. Я лишь представила его без рубашки, и мозг отключился. Тело мгновенно отреагировало, предавая на глазах у того, кто был причиной этих самых фантазий. Чертов, чертов сегодняшний сон!

– Самое замечательное в этой спальне – ванная, – голос Марка не дал мне погрузиться в пучину развратных мыслей еще больше.

Он с гордостью открыл потайную дверь в стене и жестом пригласил нас зайти и оценить все лично. Его взгляд был как у хищника, ожидающего добычу в засаде.

Переступив порог, я ахнула. Стены из прозрачного стекла, словно в аквариуме. Из центра комнаты будто корабельный парусный стень торчал душ, безо всяких перегородок, как живой, готовый окатить прохладной морской волной. Ванна стояла как трон у самого окна, предлагая вид на бескрайнее море.

На стене, на панели были подсвечены куча кнопок – интеграция с умным домом, которую я начала с интересом изучать. Чего там только не было: и доступ через приложение и эко режим и голосовое управление. Технологии и природа сошлись в идеальной гармонии.

"Это место умнее меня" – усмехнулась я, а в голове уже плясал сценарий забавного конфуза, если бы мне вдруг пришлось тут однажды помыться.

Марк, стоя в дверях, прокомментировал мою реакцию:

– Заметила потайную кнопку для снятия стресса?

– Я бы не стала ничего нажимать, опасаясь открыть телепорт в Антарктиду.

Марк сделал вид, что всерьез задумался.

– Хм, нет, для открытия телепорта требуется девятизначный буквенно-цифровой пароль, – сказал он.

Я улыбнулась, еще раз окинув взглядом ванную, ответила:

– Не удивлюсь, если тут реально можно позвонить по душевой лейке.

Марк, ухмыляясь, добавил:

– Нет, такой функции у лейки нет, – его улыбка стала еще шире, – зато есть другая. Тебе бы понравилось.

У меня будто из легких воздух выбили. Теперь он совершенно точно и откровенно со мной заигрывал. Я поначалу даже растерялась, не зная, как себя вести. Мне нравились его двусмысленные намеки, и даже слишком. До неприличия нравились.

И меня это вдруг напугало. Неужели его не смущает, что я замужем? А меня саму это, разве, не смущает?

– Мы этого никогда не узнаем, – ответила я, поворачиваясь на пятках и встречая его удивленное лицо. – Я же не собираюсь принимать ванную в твоей спальне. У меня есть своя.

– Воу, – Марк вскинул руки в примирительном жесте, отступая в сторону и открывая мне путь из комнаты. – Прости, я зашел слишком далеко с этой шуткой.

Я покинула его спальню, не в силах решить, где найти убежище: в своей комнате? Но что делать там в одиночестве? Куда же еще направиться?

– Тея, стой, – Марк нежно схватил меня за руку и повернул к себе. – Прости, я увлекся. Раньше мы всегда шутили друг над другом. Ты так легко уловила этот вайб, я подумал…

– Это ты извини, – я жестом остановила его. – Дело не в шутке. Просто я…

– Ты пережила сильную травму, я понимаю. Смена настроения это тоже нормально.

Он приобнял меня за плечи и прижал к своей груди. И мне снова захотелось плакать.

Виктор до сих пор не связался со мной. Он словно бросил меня в этом доме, и я пытаюсь найти утешение и поддержку в объятиях другого мужчины. Разве это правильно? А хуже всего то, что я слишком открыто ведусь на провокации. Как будто сама их жду. Кто я после этого?

– К тому же, – в голосе Марка зазвенела игривая нота, – ты принимаешь сильные препараты. Кто знает, как они могут на тебя повлиять?

«Интересно, входит ли постоянное возбуждение в список побочных эффектов?» – подумала я, ощущая, как бьется сердце в груди от его объятий.

– Пойдем, я покажу тебе два моих любимых места в доме, – предложил Марк, нежно растирая мои плечи, вероятно, заметив, как по ним пробежали мурашки.

8.

– Библиотека? – удивилась я, озираясь.

Целая комната напоминала храм знаний: стеллажи до самого потолка были переполнены книгами, и в центре этого величия стояли несколько уютных кресел, кофейный столик у окна и изысканный современный камин.

– Я хочу тут остаться! – выпалила я, запрокинув голову и кружась. – А можно сюда перетащить мою кровать?

– Если это необходимо, сможем устроить, – Марк лениво опирался плечом о дверной косяк. – Чувствуй себя как дома, я сварю еще кофе.

– А можно лучше чай с…

– … лавандой?

Я смущенно кивнула и улыбнулась, все во мне откликнулось на его внимание к деталям. Марк с теплой улыбкой исчез за дверью.

Мои пальцы сами собой коснулись корешков книг. Я провела по ним дорожку, наслаждаясь ощущением. Раньше я совершенно точно любила читать.

Среди прочих книг мне бросилась в глаза одна, и я, осмотрев обложку, достала ее. Это была бессмертная классика, сказка, которую я читала еще в школе, – “Принц и нищий”. История о двух мальчиках, похожих друг на друга как две капли воды, которые на время поменялись жизнями.

С ней в руках я уютно устроилась в кресле, закуталась в мягкий плед и окунулась в чтение.

– Интересный выбор, – раздалось над головой. – Ты всегда тяготела к классике.

Марк поставил на столик рядом со мной чашку ароматного кофе и несколько конфет. Сливочный ирис.

– Спасибо, – шепнула я, тронута его заботой. – Мой любимый?

– А? – Он широко распахнул глаза, застигнутый врасплох.

– Ирис, – я кивнула на конфеты, чувствуя, как неловкость покрывает меня румянцем. – Спрашиваю: “мой любимый?” Ирис.

– А-э, да, – он нервно усмехнулся, проводя рукой по густым, темно-каштановым волосам. – Еле нашел, их почти нигде не продают.

Я взяла одну конфету и закинула в рот.

– Надо бы запастись ими, – сказала я с легким намеком на улыбку. – Вдруг они исчезнут с прилавков совсем.

В глазах Марка вспыхнули искры удовольствия.

– Именно так ты и говорила.

Если бы ириска не занимала мой рот, я бы непременно улыбнулась в ответ. Радость от возвращающейся памяти окрыляла.

– Наслаждайся отдыхом, Тея, – Марк сделал шаг назад, неохотно удаляясь. – Мне нужно немного позаниматься.

Я кивнула и наблюдала, как он уходит, ощущая легкую тоску. Поймала себя на мысли, что хочу попросить его остаться. Но поспешно отмахнулась от этой идеи, упрекая себя за нездоровую симпатию к этому мужчине.

Дочитав, я поднялась и потянулась, размяв мышцы. Теплый плед соскочил с плеч и я почувствовала легкую дрожь от прохлады. Вспомнила, что специально оставила окно открытым, чтобы слышать шепот моря. Этот звук и свежий воздух приносили мне умиротворение.

Вернув книгу на место, пошла исследовать дом. Он погружал в уют и трепет, идеально спланированный Марком, наполненный загадками, как он сам.

Я подумала о том, сколько усилий и средств было вложено, чтобы провести сюда электричество и воду. Это, вероятно, было сложным и дорогостоящим проектом.

Похоже, Марк исчез в своей домашней лаборатории. Я не рискнула нарушить его покой. Он и так отвлекался на меня больше, чем следовало.

Взглянув на часы, я поняла, что к приезду Виктора нужно приготовить что-то особенное. Вспомнив, как раньше старалась удивить его вкусными ужинами, такими как мясо по-французски или жаркое, я решила поискать рецепты в интернете.

Но когда я попробовала найти вай-фай, поиск ничего не выдавал. В интернет не могла выйти даже просто по обычной сотовой связи.

– Что за черт? – я удивилась, что Марк настолько дистанцирован от мира.

– О, ты выбралась из библиотеки? – послышался его голос, он бодро забежал в гостинную.

Я обернулась и застыла, ошарашенная его видом. Он явно не занимался в лаборатории. Он был в своем спортзале. И не удивлюсь, если все время пока я читала – он тренировался.

Его тело блестело от пота, он был без рубашки, и это было великолепное зрелище! Мои фантазии не могли сравниться с реальностью. Такую фигуру можно увидеть только на фотографиях самых красивых моделей. Вот это ученый!

Марк заметил мой плотоядный взгляд и опустил голову, его губы изогнулись в таинственной улыбке.

А я, в свою очередь, заметила его татуировку на ключице. Она мелькнула в одной из моих фантазий, или, возможно, это было не воображение, а фрагмент воспоминания?

– Марк? – закрыв глаза рукой, я прошептала. – Ты мог бы надеть что-нибудь?

– Именно за этим я и спешу, – сказал он с озорством. – Сбегаю наверх, приму душ, и приступим к готовке.

– Давай, не телепортнись только никуда, – крикнула я в вдогонку.

9.

Марк зашел на кухню веселый и энергичный, слегка разгоряченный после физической нагрузки. И снова я не смогла удержаться от взглядов в его сторону, но теперь старалась делать это незаметно, чтобы не давать ему лишних поводов для самодовольства.

Я решила чаще думать и говорить о Викторе, чтобы напомнить нам обоим, что шутки должны оставаться шутками. Как будто это может помочь. Я уже в полном противоречии между своими мыслями и чувствами…

Каждый раз, когда Марк оказывался рядом, я отходила на другой конец кухни и поворачивалась к нему спиной. Я вела себя как ребенок, проявляя трусость. Меня пугало, что мое влечение к этому человеку возникло так быстро и было настолько сильным, что я не могла его контролировать.

– Почему здесь нет интернета? – обратилась я, снова пытаясь подключиться к сети, чтобы проверить правильно ли вспомнила ингредиенты.

– Я им не пользуюсь, – слегка пожал плечами Марк. – Здесь только спутниковая связь, можешь позвонить.

– Ты не только социопат, но и старовер, – проворчала я. – В наше время все общение идет через чаты.

– Меня больше устраивает быстрый деловой разговор, – сказал он, осматривая продукты на столе. – Мы готовим жаркое, верно?

– Да, для Виктора, – ответила я с легкой ноткой вины.

– Окей, – с отрешенным видом он принялся мне помогать. – А на счет связи, у меня еще есть спутниковое ТВ, можешь смотреть.

– Это больше по части Виктора, – махнула я рукой, смутно вспоминая, что дома телевизор мерцал на фоне двадцать четыре на семь. – Особенно новости.

Марк ловил каждый мой взгляд, кажется все прекрасно понял. Тяжело иметь дело с умными мужчинами.

– Большому человеку важно быть в курсе мировых событий, – произнес он с нарочитой серьезностью, чем снова вызвал у меня улыбку. – Начнем?

Мы приступили к готовке легко и слаженно. То, что я не помнила, как делать – брал на себя Марк.

– Ты хорошо готовишь, – отметила, наблюдая, как он, ловко орудуя ножом, нарезал овощи, особенно не могла оторвать глаза от его пальцев. – Все, что мы ели, было очень вкусно.

– Есть у меня такая страсть… – не отрываясь от процесса, ответил он.

– Помимо микробиологии?

Ну, вот что я творю? Я же сама напрашиваюсь!

Он поднял глаза и, хитро прищурившись, посмотрел на меня.

– Помимо микробиологии, – растягивая слова, будто пропевая, сказал он.

Я закрыла глаза, чувствуя, как краска заливает мое лицо. Мысленно ругала себя за то, что не могла определиться с желаниями. Эти противоречия сводили меня с ума.

Избегала Марка пол вечера, и вдруг осознала, что больше не хочу этого делать. Но чего же я хочу? Если бы я только знала! Это уже граничит с безумием.

Вздохнув, я села за стол и закрыла лицо руками.

– Все в порядке? – Марк тут же оказался рядом и аккуратно повернул меня к себе лицом.

– Не знаю! – простонала я, как ребенок, честное слово! – Нужно выяснить побочные эффекты этих таблеток, которые мне прописали.

– А что не так?

– У меня… – я подняла голову и внезапно осознала, насколько близко наши лица оказались друг к другу. С трудом сглотнув, продолжила, не отрывая взгляда от его рта: – У меня слишком острая реакция…

– На что именно? На свет? Звуки? Еду? – он задавал вопросы, но сам не сводил глаз с моих губ.

“На тебя, ради всего святого! На тебя!” – кричало все внутри. Но вслух я лишь покачала головой, не находя сил признаться.

– Ты можешь сказать мне, – он осторожно провел ладонью по моей спине и рассматривал мое лицо, – доверься как другу… или как ученому.

– Я схожу с ума от того, что ничего не помню, – выдохнула я.

Марк догадался, что я лукавлю, и уголки его губ дрогнули в кривой улыбке. Он отступил, вернувшись к готовке. Я тоже взялась за терку и сыр.

– Почему я не могу вспомнить своих родителей? – выпалила я мысль, давно точившую душу. – Они же у меня есть? Они хоть раз навещали меня в больнице?

Марк замер, его взгляд стал странным, полным внутренней борьбы. Казалось, он хотел рассказать все, но что-то мешало. Его лицо выдавало напряжение, противоречия, скрытые тайны.

– Помоги мне, пожалуйста, – умоляла я. – Я ведь не сирота и не затворница? У меня же были друзья?

– Тея…

– Ко мне хоть кто-нибудь приходил в больницу? Я кому-то нужна вообще?

Меня трясло от одной только мысли, что он может промолчать или солгать. Жалость к себе накатила мощной лавиной.

– И Виктору, кажется, я тоже больше не нужна.

– Почему ты так решила?

Я колебалась, но, наконец, поняла, что больше не могу держать это в себе:

– Вчера я разделась перед ним, а он даже не отреагировал. Просто уложил меня спать. Я вообще ничего не понимаю. – Голос дрожал, слезы уже подступали к глазам. – Если я сделала что-то не так, если чем-то прогневила его, скажи мне. Я чувствую, что что-то происходит…