Измена. Я не вернусь

Глава 1 Алина

Расставляю на столе блюда, смотрю на часы и недовольно поджимаю губы. Восемь. Олег давно должен был вернуться с работы. Нехорошее предчувствие закрадывается внутрь, но я упрямо гашу его, не желая накручивать себя.

— Мам, а когда мы торт будем есть? — начинает канючить Юля.

Ей не терпится попробовать, мы весь день его готовили. Она у нас жуткая сладкоежка и очень смышленая для своих пяти лет.

— Сейчас папа придет, и будем.

— Долго, — вздыхает она, подпирает голову рукой и гипнотизирует торт в центре стола.

— Потерпи, малышка, — целую ее в макушку. — У него же день рождения.

Проверяю еще раз, все ли поставила на стол, достаю телефон. Неужели сложно позвонить и сказать, что задерживаешься?

— Ему понравится мой подарок? — взволнованно спрашивает дочь и в очередной раз демонстрирует мне свой рисунок.

— Конечно, — нежно улыбаюсь ей. — Очень красиво вышло.

Звучно щелкает замок на входной двери. Ну наконец-то. Натягиваю на губы приветственную улыбку, иду в прихожую и вижу мужа. Сильно качается и опирается спиной на стену. Праздник, видимо, удался на славу.

— Олег? — недоуменно восклицаю, а в голове словно бомба взрывается. Как он мог? Юленька ведь так ждала его.

— Алька, — пьяно выдыхает он. — Иди поцелуй мужа.

Меня аж передергивает от отвращения, но послушно подхожу. Лучше потерпеть несколько секунд, чем начинать скандал на ровном месте.

— Что с тобой?

Муж целится в губы, но я в последний момент подставляю щеку.

— Перебрал немного.

Опять. Вообще за последние полгода это состояние стало для него постоянным.

— Какой повод?

— День рождения разве не веский повод?

Не успеваю ответить, дочь бежит к нам.

— Папа, посмотри мой подарок, — тычет ему в лицо рисунок, а Олег небрежно отмахивается.

— Юленька, иди на кухню, — мягко разворачиваю ее в противоположную сторону. — Я сейчас приду и отрежу тебе торт.

Кивает и сбегает, а я помогаю мужу добраться до кровати. С горем пополам усаживаю на постель и стягиваю пальто и ботинки.

— Какая ты сегодня аппетитная, — довольно мурлычет он, забирается под юбку и сжимает ягодицу. — Все как я люблю.

— Не трогай меня, — шиплю и резко вырываюсь.

— Берега не путай, — хмыкает Олег, падает на подушку и сразу отрубается.

Облегченно выдыхаю. Все закончилось благополучно. Для меня.

Телефон мужа пиликает в кармане, извещая о входящем сообщении. Не обращаю внимания, но настойчивое пиликанье продолжается. Достаю из пальто, но не могу разблокировать. Интересно, с каких пор телефон запаролен? У меня вот никаких паролей нет, и у Олега раньше не было.

Смотрю на дисплей — нужен отпечаток пальца. Хмурюсь. Может, не стоит трогать? Все-таки это не мой телефон. Но очередное пиликанье буквально выбивает из колеи. Даже звук без пароля не убрать. И какой, интересно, палец приложить? Недолго думая, прикладываю правый указательный Олега к дисплею. Ничего. Лишь надпись — осталось две попытки. На правый большой та же реакция телефона, лишь цифра меняется на единицу. Задумываюсь и внезапно вспоминаю, как Олег частенько листает что-то большим пальцем левой руки. Рискую — и вуаля.

На экране открывается чат. С женщиной. Нервно сглатываю и читаю сообщения. Одно, второе, третье. Судя по всему, она его любовница. Обсуждение их секса, причем в таких подробностях, что меня невольно охватывает стыд — со мной в постели Олег ничего подобного никогда не делал. А если я осмеливалась хоть чуть-чуть проявить фантазию, смотрел так, словно я гулящая женщина с панели. А тут...

Листаю дальше. Фотографии из нашей спальни. Не со мной. Становится плохо, а к горлу подкатывает горький ком. Какой же ублюдок. Земля дрожит под ногами, а сердце болезненно сжимается.

Зло швыряю телефон на кровать и иду на кухню.

— Папе не понравился мой подарок, да? — чуть не плачет дочь.

— Ну что ты, конечно, понравился, — успокаиваю ее. Меня бы еще кто успокоил. Так хочется прижаться к кому-то и выплакаться, но никого нет. Только дочь, но ей всего пять, ее вообще не должны волновать взрослые проблемы.

— А почему он тогда так быстро ушел? Даже торт не стал есть.

— Он очень устал, детка. — Ага, устал. Но разве я могу сказать дочери, что отец просто пьян и на нас ему плевать? — Хочешь? — показываю на приготовленное угощение.

Юля сразу начинает улыбаться. Даже готовые пролиться слезы мгновенно высыхают. Она яростно кивает и с вожделением смотрит на кремовое чудо.

Отрезаю дочке долгожданное лакомство. Та довольная уплетает за обе щеки и тараторит не переставая. Слушаю ее болтовню и хоть немного отвлекаюсь. Приходится улыбаться, когда в груди творится настоящий ад. Все рушится, а жизнь катится в тартарары.

— Вкусно. — Юленька облизывает пальцы, как маленькая обезьянка.

— Ну кто так делает, — качаю я головой и протягиваю ей бумажное полотенце.

Накормив малышку, отмываю, укладываю спать и сама остаюсь с ней. Не хочу идти к мужу, не могу больше находиться рядом с ним. От одной мысли, что он касался других женщин, становится дурно.

Лежу рядом с дочерью. Она посапывает во сне, а я не могу уснуть. Слезы катятся сами собой, я то и дело вытираю их о подушку и пытаюсь не разбудить Юлю. Знаю много семей, которые распались по причине измен, и никогда не думала, что стану одной из тех, кому изменяют. Ведь у нас все было хорошо: и любовь, и дом полная чаша, и красавица-дочка. А теперь… даже не знаю, что делать и как утром смотреть на мужа.

В тяжелых раздумьях засыпаю, но сплю беспокойно, тревога и обида не отпускают даже во сне, преследуя, накатывая волнами паники. То и дело просыпаюсь, надеясь, что все окажется лишь кошмаром, и каждый раз убеждаюсь: это реальность.

Глава 2 Алина

Полночи проревела и как итог совершенно не выспалась. Смотрю на себя в зеркало и снова хочется плакать. Мешки под глазами ничем не замазать, как в таком виде выходить на улицу? В нашем кругу это не принято. Умываюсь холодной водой и иду будить дочку.

— Ну мам, не хочу, — канючит она.

Она не любит английский, но Олег настаивает на раннем изучении языков. Готовит ее к элитной школе.

— Надо. Это твоя работа.

— А твоя работа какая? — хмурится Юлька, а я лишь вздыхаю.

— Моя работа следить за домом и заниматься твоим воспитанием, — повторяю заученную благодаря мужу фразу.

А по факту нет у меня никакой работы и не было никогда. Ни одного дня в жизни не отработала, замуж вышла, и закрутилась семейная жизнь. Ладно хоть образование получила. Успела после школы поступить в колледж и закончить по специальности «Коммерция». Ну да, название кричащее, а по факту никуда с таким дипломом не устроиться, мы же не бизнесменов учились, а на что-то среднее между продавцом и товароведом. В общем, специалист широкого профиля, в простонародье — домохозяйка.

— Давай-давай, поднимайся.

Открываю шторы, впуская солнечный свет. Начало осени в самом разгаре и так хочется радоваться новому дню, но тяжесть в груди не дает. Забыть бы вчерашний вечер и жить как прежде, но я не могу. Все думаю о вчерашнем, в памяти мелькают, словно на повторе, куски переписки и фото. Противно, гадко. И самое ужасное — это ведь не вчера началось. И даже не неделю назад. Судя по сообщениям, это длится не меньше полугода. Как я ничего не заметила? Начинаю вспоминать. Да, были какие-то странности, но я списывала это на занятость Олега. А оказалось… Надо с ним поговорить, так нельзя. Но сначала продумать разговор, а я не знаю, что говорить и как.

Оставляю дочку одеваться, а сама иду на кухню. Привычно суечусь у плиты, но все валится из рук. Кофе убегает, каша подгорает. Дом внезапно кажется мне чужим и неприветливым. Нервы натягиваются до предела. Кажется, одно легкое движение — и срыв неминуем.

— Юля, давай быстрее, — огрызаюсь от беспомощности, но быстро беру себя в руки. Выплескивать негатив на ребенка не стоит. Она же не виновата, то ее отец — обыкновенный потаскун.

Дочка обиженно поджимает губы и забирается на стул. Хочу извиниться, но не могу, слишком взвинчена. Ставлю перед ней тарелку с кашей и сок, а сама возвращаюсь к раковине, чтобы помыть посуду и хоть немного успокоиться.

Из комнаты, почесывая живот, выходит Олег и неприятно морщится. То ли от света, то ли от головной боли. Никак не реагирую, мою посуду и делаю вид, что не замечаю его. Открывает бутылку с минералкой и жадно пьет прямо из горла. Помятый и обрюзгший, а может, это мое воображение дорисовывает то, чего нет. Ведь раньше я не обращала на это внимания, все мы с утра выглядим не особо хорошо. Но сейчас мне противно.

— Девчонки, привет, — выдыхает он и проводит ладонью по лицу.

— Папа! — подпрыгивает Юленька. — С днем рождения!

Повисает на его шее. Наблюдаю за этой сценой и никак не комментирую.

— Спасибо, моя красавица. — Олег целует дочь в щеку.

— А тебе понравился мой подарок?

— Какой? Давай его сюда.

Юля быстро находит рисунок и несет отцу. Тот расплывается в улыбке и косится на меня.

— Это у нас, значит, мама, — указывает пальцем, а дочка кивает. — Это ты, а это я.

— Да, все правильно, — хлопает она в ладоши.

— А почему мама не в духе? — Еще один взгляд проходит по мне, демонстративно отворачиваюсь.

— Потому что мы тебе вчера торт вкусный приготовили, а ты не попробовал, — доносится до меня заговорческий голос.

— А я очень устал и сразу лег спать, — оправдывается Олег перед дочкой, но говорит: — Но сейчас обязательно попробую.

— Ура, мама, давай торт.

— Кончился, — сухо констатирую я, вытираю руки и швыряю полотенце в сторону.

Оно попадает в чашку, та падает на пол и разлетается на осколки. Как и моя, как оказалось, придуманная идеальная семейная жизнь.

— Мамочка, чашка разбилась, — говорит дочь, в глазах слышны слезы. — Твоя любимая. Такая краси-и-ивая.

— Не страшно, — поворачиваюсь к Юле и натянуто улыбаюсь. — Новую куплю. ты, главное, не порежься. Иди одевайся, а то опоздаешь. Только аккуратно.

Помогаю дочери переступить через опасное место, она убегает к себе, а я принимаюсь собирать осколки. Движения резкие, я собираю куски и буквально швыряю их в мусорку. Заметаю остатки в совок и снова поворачиваюсь к раковине, чтобы вымыть руки.

— Алинка, — раздается мягкий голос мужа. — Ты чего, обиделась? — подходит ко мне сзади, обнимает за талию. Дикое желание вырваться, пойти в душ, смыть с себя его касания, но я стою и просто не реагирую, несмотря на бурю в груди. Меня словно внезапно выключили. — Ну перебрал вчера. С кем не бывает? Хочешь, давай сегодня сделаем семейный день? Выходной возьму. Сходим все вместе в парк?

— Чего?

— Ну не хочешь все вместе, давай вдвоем сходим? В ресторан. Твой любимый.

Он еще что-то говорит, но я уже не слышу. Меня все-таки накрывает. Выпутываюсь из его объятий и ухожу в комнату. Слышу, как он идет за мной.

От злости темнеет перед глазами, а руки мелко трясутся. Как он мог? Чем я плоха? Чем заслужила такое отношение? Разлюбил — ладно, будь мужиком, приди, поговорим, обсудим. Но вот так, за спиной, заводить шашни с какой-то… Внутри все кипит и требует выхода. Сейчас я ему все выскажу!

Глава 3 Алина

Влетаю в нашу спальню и начинаю стаскивать постельное белье. Не могу на него смотреть. Как представлю, что он на этой кровати… с ней… тошнота подкатывает к горлу. Грязно и мерзко. А потом приходил ко мне. Внутри все скручивает, словно в мясорубке.

— Алин, ну хватит. — Муж пытается меня остановить. — Что с тобой происходит? Я же извинился…

— За что Олег? — всхлипываю и оборачиваюсь к нему. — За то, что провел свой день рождения с другой женщиной, пока мы с дочкой тебя ждали?

— Другой женщиной? — Ни один мускул на его лице не дергается. — Ты в своем уме? — делает вид, что не понимает, о чем я говорю. — Какой еще женщиной?

— С твоей любовницей, — сухо поясняю, в груди разверзается бездна из боли и отчаяния. Лечу в нее в одиночестве.

— Что ты такое говоришь? Какой еще любовницей? — Голос звучит уже не так уверенно, но признаваться, по-видимому, Олег не собирается.

И ведь не стыдно. Едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться при нем. Неужели не понимает, что все это унижает меня и как жену, и как женщину?

— Той самой, что в твоем телефоне называется «Глушко».

— Ты лазила в моем телефоне? — Взгляд мужа тяжелеет. — Кто дал тебе право?

— Когда это стало проблемой, а, Олег? — срывает меня снова. — Когда у тебя появились тайны? Когда ты поставил пароль на телефон? С чего ты пошел налево?

— Ладно, хорошо, — сдается он и примирительно поднимает руки. — Я не прав. Прости. Это было один раз.

— Не ври! Ты изменяешь мне давно. Я видела фотографии из нашей спальни. Мы с дочкой были на море, а вы… здесь… — Швыряю ему в лицо постельное белье.Жаль, разбить нечего, сейчас бы шмякнуть чем-то об пол со всей силы. А еще лучше не об пол, а об своего благоверного!

— Вот же блин, — качает он головой.

— Как ты мог, Олег? — всхлипываю. Горячие капли все же текут по щекам, как ни старалась их сдержать.

— Аль, прости, — кидается он ко мне и пытается обнять. — Бес попутал.

— Ты мне изменил! — взрываюсь я и отталкиваю его от себя. — Никогда не прощу. Ни за что!

— Да куда ты денешься, — хмыкает муж. — Без меня ты никто.

— Сволочь! — замахиваюсь, чтобы ударить, но Олег перехватывает запястье и сильно сжимает.

— Дальше что? — Его ухмылка становится шире. Чувствует свое превосходство и пользуется этим. Гад.

— Я ухожу от тебя и подаю на развод, — выпаливаю на одном дыхании и поджимаю губы. Муж начинает хохотать. Так противно и мерзко. Открываю шкаф, достаю спортивную сумку.

— Что ты без меня делать будешь? Ты же ничего не умеешь! — комментирует он, продолжая скалиться.

— Разберусь, — цежу сквозь зубы и складываю самое необходимое.

— Когда обратно приползешь, коленки не обдери, — смеясь, уходит из комнаты.

Не глядя кидаю в сумку вещи, свои и дочки. На первое время хватит, а там разберусь. Слезы капают на одежду, пока я судорожно утрамбовываю ее в сумку. Надо не забыть документы. Кидаюсь к шкафу, достаю барсетку, открываю и выдыхаю. Все на месте. А то с Олега бы сталось забрать и спрятать что-то. Хорошо, что не успел.

Запихиваю барсетку в самый низ сумки, оглядываюсь. Как там говорится? Дом, милый дом? Вот только милым он в одночасье быть перестал. Смотрю и словно не узнаю. Как будто я где-то в гостях. Все какое-то чужое. Вздыхаю и иду на выход.

— Юль, одевайся.

— Мам, я не хочу на английский, — начинает канючить дочь.

— Ну и ладно, пойдем с тобой в другое место, — отвечаю и протягиваю дочке ветровку. Хоть и солнышко, но ветрено, не хватало еще, чтобы простудилась.

— А куда? — Дочка смотрит на меня с любопытством.

— Твою маму на приключения потянуло, — ухмыляется Олег.

— Я тоже хочу приключения! — Юля радостно хлопает в ладошки и быстро одевается. Даже удивительно, обычно не заставишь.

— Пойдем, — протягиваю ей руку, она хватается, и мы выходим из дома. Дочь — гулять, как она думает, а я — в новую жизнь.

— Поздно не возвращайтесь, — ехидно говорит муж мне в спину, — Юля, проследи за мамой.

Вот так и хочется повернуться и вмазать по ухмыляющейся роже. Но рядом дочь, и я держу себя в руках.

— Хорошо, папочка, пока. — Она машет ему рукой. Отвечает ли он, не знаю, оборачиваться нет никакого желания.

Выходим на улицу. Сумка оттягивает плечо, у Юли рюкзачок с любимыми игрушками. Она без него вообще никуда не выходит.

— И куда мы пойдем? — В голосе дочери неприкрытое любопытство.

— Не пойдем, а поедем, — вздыхаю. — К бабушке.

Юля удивленно замолкает. Ну да, ни разу еще мы не ездили к ней, обычно она приезжала к нам. Живет она относительно недалеко, но видимся мы редко.

Открываю приложение в телефоне и смотрю, когда ближайший автобус. Через час, повезло. Главное, чтобы билеты были, а то следующий только завтра. А ведь еще до маминого дома надо добраться. От автовокзала к ней ничего не ходит, и либо брать такси, либо шлепать на своих двоих больше получаса. Проверяю баланс карты — денег не очень много, но на первое время хватит. Я так вымотана, что сил идти пешком после двух часов тряски в автобусе у меня точно не будет. Значит, такси.

Билеты все-таки оказались в наличии. Садимся в автобус, Юля с интересом смотрит в окно на пробегающие мимо виды, любуется деревьями в осеннем убранстве, а я закрываю глаза. Сил нет совершенно. Дремлю, краем уха прислушиваясь к шебетанию дочки. Она иногда что-то спрашивает, а у меня нет сил ответить. Бессонная ночь дает о себе знать.

— Юль, я подремлю немного, хорошо?

— Конечно, мамочка.

С чистой совестью закрываю глаза.

Глава 4 Алина

Водитель такси звучно матерится на разбитые дороги, но все же доезжает до нужного дома. Останавливается около серой унылой трехэтажки и оборачивается.

— Приехали.

— Спасибо.

Расплачиваюсь и выхожу на улицу. Юленька за мной. Помогаю ей надеть рюкзачок с игрушками, забираю спортивную сумку.

— А мы к бабушке приехали? — любопытничает дочка.

— Да, к бабушке, — сухо отвечаю.

— В гости?

— В гости… — не знаю, как рассказать правду. Да и какую, тоже пока не знаю.

Ничего не изменилось с тех пор, как я была здесь последний раз. Все тот же унылый микрорайон, лишь редкие осенние деревья разбавляют пейзаж. В соседнем здании оглушающе звенит звонок — школа, где работает мама. Надеюсь, ее занятия уже закончились, ключей-то у меня нет. Из дверей выбегает орава ребятни. Они громко хохочут, бросаются осенними листьями, пинают портфели. Дети тоже не изменились за эти годы…

Идем с Юлей к подъезду и поднимаемся на второй этаж. Нажимаю кнопку звонка и жду. Дверь почти сразу открывается.

— Алина? — Мама удивленно округляет глаза.

— Здравствуй, — натянуто улыбаюсь.

— Бабушка, привет. — Юля жмется к моей ноге. Они почти друг друга не знают. Олег нечасто разрешал нам ездить в этот город. А сама мама не любила приезжать в наш «дворец». Говорила, что он на нее давит. Да и некогда ей. Но и нас в гости особо не звала, в жизни внучки участия почти не принимала.

— Проходите. — Она недовольно поджимает губы и пропускает нас в квартиру.

Мельком осматриваюсь. Здесь ничего не меняется уже много-много лет. Ремонт последний раз делался, еще когда отец был жив, а я училась в школе. Мы с мамой никогда не были особо близки, а после смерти отца и вовсе отдалились. Я была папиной дочкой. С отцом я делилась всем, а мама… Она словно выполняла повинность по моему воспитанию. Мол, надо значит надо. И, конечно, всегда знала, как правильно.

Помогаю Юленьке раздеться и разуться и отправляю в свою бывшую комнату поиграть.

— Это что? — Мама кивает на спортивную сумку около двери.

— Вещи, — спокойно отвечаю я.

— Зачем?

Выбора особо нет. Шила мешке утаить не получится, все равно она скоро все узнает, так зачем тянуть.

— Мам, я ушла от Олега, — вздыхаю и буквально выталкиваю из себя. — Мы поживем у тебя какое-то время.

Не спрашиваю, а констатирую. В конце концов, это и мой дом тоже.

— Что ты сделала?

Ее лицо меняется, а взгляд тяжелеет. Как будто возвращаюсь в детство под крыло деспотичной матери. Неприятные воспоминания царапают внутри, но я не позволяю им пробиться на поверхность. Все это было слишком давно, я уже не ребенок. Теперь меня не так просто вывести из себя или заставить что-то делать. Вспоминаю события последних дней и усмехаюсь. Правда, что ли? Но сути дела это не меняет.

— Он мне изменяет, — поясняю зло и прохожу на кухню. Наливаю воды и жадно пью, но остудить пожар в груди не получается. Обида, как кислота, растекается внутри и прожигает насквозь.

— Ты в своем уме? — Мама отнимает у меня стакан и небрежно швыряет в раковину. — Немедленно позвони ему и скажи, что скоро вернешься!

— И не подумаю, — качаю головой и складываю руки на груди. — Не собираюсь я ему звонить.

— Алин, опомнись, — трясет она ладонью перед моим лицом. — На что ты жить будешь? Ребенка растить!

— Работу найду, — огрызаюсь и поджимаю губы. На словах все, конечно, легко и просто. А на деле даже не представляю, с чего начать. Колледж я закончила шесть лет назад, так что диплом, считай, что есть, что нет.

— Какую работу, ты же не умеешь ничего. — Мама не жалеет, бьет словами наотмашь и, как всегда, попадает по самому больному. Никакой тебе поддержки, никакой заботы. Все как обычно. Сколько себя помню, так было всегда. Моей поддержкой и опорой был папа, а мама вечно была недовольна моими действиями, моим выбором. Единственное, что она хоть как-то одобрила — брак в Олегом. И вот к чему это привело.

— Живут же как-то люди, — пожимаю плечами и отхожу к окну. Вид потрясающий. На гаражи. А в детстве мы по ним лазили.

— Живут! И ты живи. Нечего характер показывать, — настаивает она. — Подумаешь, изменил. Забудь и повинись. Скажи, что вспылила, и попроси прощения.

— Прощения? Я? То есть он изменил, а виниться я должна? — фыркаю.

— Ну ведь это ты с ним поругалась! Значит, и прощения просить тоже тебе надо. Поговорите, и все будет нормально. Мало ли что в жизни случается…

— Нормально? Мам, ты в своем уме? Я не буду с ним жить после этого.

Смотрю на нее и не понимаю. Вроде женщина. Должна быть солидарна, а она… Как лучше хочет, но явно не понимает, что для меня не приемлемо такое потребительское отношение. Я не вещь и не игрушка. И не позволю обращаться с собой подобным образом.

— Ой дура, — качает она головой. — Кому ж ты нужна, да еще и с дитем?

— Хватит! — не выдерживаю я.

Разворачиваюсь и ухожу, забираю сумку и скрываюсь в комнате. Ложусь на кровати и поджимаю колени к груди. Дочка увлеченно играет за столом. У нее семья лошадок. Мама, папа и дочка. Незатейливый диалог. Такой милый, что я невольно улыбаюсь.

Как ей объяснить, что наша жизнь больше не станет прежней? Как лишить тех возможностей, что у нее могли бы быть? Имею ли я на это право?

Глава 5 Алина

— Сожалею, но вы нам не подходите. У вас совсем нет опыта работы. — Девушка разводит руками, а я встаю.

— Спасибо, извините за отнятое время, — еле выдавливаю из себя. Эйчар не виноват, что я ни дня не работала по специальности.

Это уже третье собеседование. И все заканчиваются одинаково: вы нам не подходите, у вас не та специальность, у вас нет опыта работы, у вас нет нужных навыков… И это только те, кто откликнулись на резюме, а разослала я их штук двадцать.

Ожидаемо, найти работу в небольшом городке оказалось не так легко. Поняла, что тут мне ничего не светит, надо искать работу в Москве. Там больше возможностей. Наверняка найдется что-то и для меня. Не может быть, чтобы не нашлось!

Да еще мама все время пилит и убеждает вернуться к Олегу. Из принципа не говорю с ней на эту тему. К изменщику я не вернусь, и баста!

Но с мамой проще, а вот что отвечать дочери на вопрос, когда мы уже поедем к папе, я не знала. С бабушкой они почти не общаются, работа отнимает все мамино время. Но хотя бы покормить, если я отсутствую, не отказывается, и на том спасибо. Зато сразу заявила, что сидеть с моим ребенком и развлекать его она не собирается.

Прошло уже две недели, деньги на карте, конечно, есть, но они не бесконечны. Так что мне нужна работа. Выхожу с последнего собеседования на улицу и со злости пинаю мусорный ящик. Хочется рвать и метать, но сдаваться рано.

— Алька?

Оборачиваюсь и вижу перед собой школьную подругу. Точно Танька, только повзрослевшая, располневшая, но с той же хитринкой в глазах.

— Привет, Тань.

— Ты откуда тут? — спрашивает удивленно. — Вроде же переехала давно. К маме в гости? Или по делам?

Да, и все такая же болтушка. Коли рот откроет — не остановить.

— В гости, ненадолго.

— Ну и правильно, к маме надо приезжать. А ты это, в гости забегай. Или тебе не по статусу с нами, убогими, якшаться? — смотрит на меня, прищурившись. Видимо, не забыла, как пару лет назад встретились с ней в городе, она меня остановила, а я сделала вид, что не узнала ее. Олег мне говорил, что увидит кто — и прощай его репутация.

— Ну что ты, обязательно забегу. Как-нибудь.

— Вот и славно. Я тебя со своими познакомлю…

Она хотела еще что-то сказать, и это наверняка затянулось бы, но я остановила:

— Тань, ты прости, мне пора бежать, дочка ждет.

— Да-да, беги. Дети — это святое.

Фух, еле вырвалась. Годы идут, а Таня не меняется. Вцепится, как клещ, и не отпустит, пока весь мозг не выест чайной ложечкой.

По дороге домой захожу в магазин, покупаю продукты на ужин, вкусняшки для Юли. Долго верчу банку красной икры, моей любимой. В конце концов, тоже кидаю в корзинку. Хочу и себя побаловать, снять стресс.

Мама по обыкновению встречает меня недовольным выражением лица, а Юля бросается на шею.

— Мамочка, ты пришла! Давай поиграем?

— Обязательно, только попозже. Сейчас я приготовлю ужин, мы поедим, потом искупаемся, а вот потом поиграем.

— Обещаешь?

— Конечно.

Дочка радостно убегает в комнату, а я выкладываю на стол покупки.

— Ничего себе! — восклицает мама, беря ту самую пресловутую банку икры. — на тебя что, золотой дождь просыпался? Что отмечаешь?

— Ничего, — пожимаю плечами. — Просто захотелось вкусненького.

— Вкусненького, — передразнивает, фыркая. — Работы нет, жилья нет, а она икру на ужин покупает. Зажралась.

— Мама! Прекрати! Это мои деньги, что хочу, то и покупаю.

— Ну-ну. Посмотрим, что ты запоешь, когда они закончатся. Имей в виду — у меня взаймы не проси, я не миллионерша. Сама знаешь,какая у меня зарплата.

И не собиралась у тебя ничего просить, — огрызаюсь. — Сама справлюсь.

Мама снова фыркает и уходит. Оставляя меня в одиночестве. Быстро готовлю незамысловатый ужин, зову дочь, и мы вместе поглощаем еду. А после она получает любимые печеньки, а я делаю себе долгожданный бутерброд. Зажмуриваюсь от удовольствия, катая икринки на языке. Пища богов!

Юля уже спит, а я сижу на сайте с вакансиями и отправляю одно резюме за другим. Внезапно вижу ответ — меня приглашают на собеседование. Прямо завтра! В Москве! Такой шанс упускать нельзя. Но это же на целый день, куда деть дочь?

Вздыхаю и иду к маме. Стучусь в ее комнату и захожу. Она читает, нацепив очки, строго смотрит на меня поверх них.

— Мам… тут такое дело… — начинаю несмело. — Посиди завтра с Юлей? У тебя же выходной.

— И не проси! Я тебя сразу предупреждала, что не стану сидеть с твоей дочерью.

— Она не только моя дочь, но еще и твоя внучка. И я не просто так прошу. Меня пригласили на собеседование, в Москву. Должность хорошая, запрлата тоже. Если все получится, я сниму квартиру, и мы съедем. Пожалуйста.

Пытаюсь воззвать к логике и чувствую, что она сомневается. В конце концов кивает.

— Ладно, только еду оставь для нее. Понятия не имею, чем кормить ребенка.

— А чем ты меня кормила?

— Не помню, — машет рукой. — Это было давно. Да и ты была всеядной, а Юлька твоя капризуля: то не буду, это не хочу.

Вздыхаю. Юле всего пять, а мама ждет, что она будет вести себя как взрослая. Но спорить не имеет смысла, а то еще передумает. Так что просто киваю, соглашаясь.

— Хорошо, я утром все приготовлю.

— Надеюсь, ты явишься не к ужину, а раньше. У меня, конечно, выходной, но проверку тетрадей никто не отменял.

— Я постараюсь пораньше, мам.

Выхожу из комнаты. Ощущение, что побывала на допросе. С мамой всегда так. Я слышала, что есть энергетические вампиры. После общения с ними болит голова и чувствуешь себя выжатой как лимон. Видимо, моя мама из них, ибо именно этими ощущениями наше общение всегда и заканчивалось. Надеюсь, хоть все не зря и завтрашняя поездка будет удачной.

Глава 6 Алина

Юля еле отпустила меня утром, не хотела оставаться с бабушкой. Но я ее уговорила, пообещав, что куплю подарок. И вот теперь еду в такси на собеседование, надеясь, что все получится. Но зря. Снова слышу «увы, у вас нет нужного нам опыта».

— Спасибо. — Уже встаю, чтобы направиться к выходу, но тут меня накрывает волна обиды. Поворачиваюсь к эйчару. — Скажите, а вы вообще читали мое резюме? Там ведь указано что опыта работы нет. Я ехала к вам два часа, теперь столько же поеду обратно, и все ради того, чтобы услышать «у вас нет опыта»? Я это и так знала. А вот к вам у меня вопросы.

Девушка ничего не отвечает, спокойно собирает бумаги в папку.

— У меня порой впечатление, что вы специально гоняете людей, потому что у вас оплата сдельная. Сколько человек опросите, за столько и получите.

Девушка вздрагивает, поднимая на меня глаза, и я понимаю: в яблочко.

— Надеюсь, когда вас уволят, другие рекрутеры тоже знатно вас погоняют. Всего хорошего.

Выхожу, громко хлопая дверью. Девушка на ресепшене смотрит на меня осуждающе, как и остальные работники, но мне не стыдно. Меня распирает злость. Я не выспалась, устала, перенервничала. А еще ехать обратно и говорить с мамой. Она ведь обязательно спросит, чем все закончилось.

Решаю немного пройтись, прежде чем ехать обратно. Погода хорошая, солнышко светит, ветерок теплый… Вспоминаю, что обещала дочке подарок, и захожу в ТЦ. Иду в детский отдел, выбираю игрушку, а на выходе до меня доносится аромат кофе и свежей выпечки. В животе предательски урчит, и я не выдерживаю, захожу в булочную.

— Мне пожалуйста, круассан с шоколадом и кофе.

Беру горячую слоенку, выхожу из булочной и взгрызаюсь в нежное тесто. Запиваю обжигающим кофе и чувствую, как улучшается настроение. Уже собираюсь на выход из ТЦ и собираюсь написать маме, что выезжаю, но внезапно сталкиваюсь с кем-то.

— Смотри, куда прешь! — раздается знакомый голос, и я поворачиваюсь и поднимаю глаза.

— Ой, Алинка, это ты! — щебечет Настасья, жена одного из деловых партнеров моего… Олега и моя если не подруга, то приятельница. С ней рядом вторая «светская львица» — Марина. Обе как с картинки модного журнала. — Дочке подарок покупала, да? — кивает Настя на пакет в моей руке.

— Да, обещала ей подарок купить.

— А мы вот шопимся, — парочка приподнимает кучу пакетов, — в паре бутиков новые коллекции появились.

— Да-да, — вторит Маринка, — а то носить уже нечего, одно старье.

Ничего нового. У них всегда две проблемы: некуда повесить и нечего надеть. Вот и покупают шмотки в немереных количествах.

— Жаль, что ты пропустила все веселье, мы уже закончили и собирались перекусить. Присоединяйся. — Марина смотрит вопросительно.

И вроде как мне неохота никуда идти, устала и все такое, да и настроение, поднявшееся после вкусной выпечки, снова упало на уровень плинтуса, но, с другой стороны, чем быстрее я вернусь, тем раньше придется говорить с мамой, а я пока не готова. Надо собраться с силами.

— Хорошо, только ненадолго. Юля ждет свой подарок — трясу пакетом.

— Конечно-конечно, нам тоже не терпится вернуться домой и все это примерить, правда, Насть?

Та кивает, и парочка берет меня под руки, тянет за собой в ресторан напротив ТЦ. Я его прекрасно знаю, мы часто бывали здесь с Олегом. Он очень пафосный и дорогущий. И еще неделю назад я бы даже не задумалась над ценником, но после вчерашней маминой тирады по поводу икры ловила себя на том, что все время думаю, могу ли себе это позволить. Если бы меня взяли на работу полчаса назад, я бы не преминула ответить «да». Был бы повод отметить радостное событие. Но сейчас…

Мы располагаемся за столиком, нам тут же приносят меню. Я в него почти не смотрю. Знаю, что сейчас лучше воздержаться от подобных трат. Хотя желудок не очень доволен — одного круассана ему явно мало. Но я заказываю лишь чай, пока подружки набирают кучу еды.

— Ну рассказывай, как дела, — спрашивает Маринка, беря вилку и жеманно отставляя палец. Накалывает листик салата и отправляет в рот, а потом кривится. — Фу, гадость.

Смотрю и не могу понять, в чем дело. Вроде обычный салат. Ах, вот оно что — краешек слегка подвявший. Пока я разглядывала еду в ее тарелке, она успела подзвать официанта, чтобы предъявить претензии по поводу качества еды. Я смотрела на паренька — он то бледнел, то краснел и явно не знал, что делать. Рядом возник администратор и тут же распорядился принести новое блюдо. Маринка довольно откинулась на спинку.

— Дерут такие деньги, а приготовить нормально не могут.

Похоже, она успела забыть, о чем меня спрашивала, оно и к лучшему. Я потягиваю чай, а подружки в это время обсуждают шмотки, делятся сплетнями, чихвостят всех, поливают грязью. Слушаю, и аж дурно становится. Неужели я с ними общалась, ходила по магазинам и в гости? Какие же они недалекие и злые.

— И что ты сделала?

— Уволила, конечно, — фыркает Настя. — Мне такая домработница не нужна.

Я отвлеклась, потому потеряла нить разговора. Пытаюсь понять, о чем речь.

— Аль, а ты как думаешь, стоит такую прислугу оставлять?

— А? Я пропустила, девчонки, простите, — виновато развожу руками.

— Да домработница моя, — недовольно бурчит Настасья. — Убиралась, в первый раз френч-пресс разбила. Второй — плохо вымыла ванну, третьего раза я ждать не стала. Уволила. А ты бы что сделала?

Две пары глаз смотрят на меня, а мне неуютно. Бросаю взгляд на часы.

— Извините, девочки, мне уже пора. Дома заждалась.

Достаю кошелек, оставляю на столе пару купюр за чай и быстро выбегаю. Не могу больше находиться рядом с этими душнилами. Сейчас даже общество мамы кажется более предпочтительным.

Глава 7 Алина

Останавливаюсь около банкомата. Нужно снять наличку с карты, так удобнее. Набираю пин-код и ввожу желаемую сумму, но получаю отказ. Карта заблокирована. Не может быть. Пробую вторую и третью — результат тот же. Все мои карты больше не действительны. Это Олег постарался. Я в этом уверена. Сволочь.

Опускаюсь на лавочку в небольшом сквере и прячу лицо в ладонях. Возвращаться ни с чем самое страшное. Что сказать матери? Она же меня живьем сгрызет. Отчаяние накатывает волнами, а руки опускаются. Не знаю, что мне делать. Беспросветная черная полоса не желает заканчиваться.

От бессилия мозг начинает работать в полную силу. Олег заблокировал мои карты и счета, но замок-то не поменял. Надо поехать к нему и забрать все, что принадлежит мне и можно продать. Так хоть первое время будет на что жить. Ловлю такси и еду к мужу.

Собрав все пробки, наконец добираюсь до дома, в котором прожила столько лет. Не чувствую ностальгии, лишь раздражение. Открываю дверь ключом, и в нос сразу ударяет чужой запах. Чужие духи, слишком сладкие и приторные. Муж, по-видимому, совершенно не раскаялся и продолжает таскать любовницу в нашу постель. Неприятно морщусь, но иду дальше к лестнице. Мне нужно попасть в спальню, чтобы забрать вещи. Ничего сложного.

Поднимаюсь и замираю, услышав из комнаты совершенно определенные звуки. Дрожь проходит по телу, а к горлу подступает ком. Ни стыда ни совести. Но не отступать же теперь. Толкаю дверь и вижу голый зад Олега, который усердно трудится между ног блондинки.

Тошнота усиливается, но я всеми силами гашу реакцию организма.

Меня это больше не интересует. Все как в тумане. Делаю вид, что не замечаю, и иду к комоду. Открываю ящик и сгружаю в спортивную сумку нижнее белье. Брендовое. Даже не ношенное.

— Что она здесь делает? — раздается за спиной визгливый женский голос.

— Алина? — вторит ему Олег.

— Не отвлекайтесь, я ненадолго, — не оборачиваясь, язвлю. — Заберу кое-что и уйду.

Подарок мужу на день рождения. Так и не распечатанный. Часы дорогие. Убираю в карман. Все остальное летит в сумку. Ну и так по мелочи.

— Ты обалдела? — Олег хватает меня за плечо и резко разворачивает.

Завернутый в простыню. Боже, как это мерзко. Сцена безобразная.

— Я? Серьезно? — взрывает меня. — Ты так скучаешь, что водишь баб в нашу постель, — указываю на блондинку. Слезы дрожат на ресницах. Как быстро нашел замену. Даже не попытался меня вернуть. Обидно и гадко.

— Я не баба, а невеста Олега, — высокомерно вздергивает подбородок. — Сразу как вы разведетесь, мы поженимся.

— Ах, вот оно что… Ну это сильно меняет дело, — поджимаю губы и перевожу взгляд на мужа.

— А ты, видимо, приползла прощения просить? — хмыкает он и разводит руки в стороны. — Так поздно…

— И не собиралась.

— Тогда это тебе не понадобится, правда? — указывает на сумку.

— Но это мои вещи!

— С чем ко мне пришла, с тем и проваливай.

В шоке смотрю на него. Он серьезно?

— Вещи ребенка хоть дай забрать.

Он кривится, но кивает.

— Ладно.

Вытряхиваю все из сумки прямо на пол, а после еще и прохожу по вываленной одежде. Каблуки цепляются, оставляя петли, а я мысленно злорадно усмехаюсь. Если думал все это своей девке отдать, не получится.

Прохожу в Юлину комнату, открываю шкаф. Запихиваю в сумку несколько футболок, пару джинсов, трусики, маечки… Рука тянется к свитеру, но ее перехватывает Олег.

— Хватит.

— Ты издеваешься? Это же твоя дочь.

— Если она моя, пусть живет здесь. У нее тут отдельная комната, одежда, игрушки…

Смотрю на Олега круглыми глазами. Он что, предлагает мне отказаться от дочери?

— Я ее мать, и Юленька будет жить со мной. Но ей нужны вещи, — снова протягиваю руку, но Олег захлопывает шкаф, едва не прищемив мне ладонь.

— Купишь ей новое. Ты же мать!

Смотрю на него и не понимаю: когда любимый муж успел так сильно измениться? Или всегда был таким, а я не замечала? Теперь уже и не разобраться.

— А теперь выметайся и ключи от дома оставь. — Олег смотрит на меня так, словно я не жена, а совершенно посторонний человек.

— Да пожалуйста.

Внутри все кипит от негодования и злости. Выскакиваю в коридор. Его любовница, белокурая, стройная девушка, стоит в дверях спальни в халате. В моем халате! Ей он немного коротковат, она выше ростом, чем я. Смотрит на меня презрительно, щуря глаза, словно на какую-то шавку.

Швыряю ключи под ноги Олегу и выбегаю за дверь, от души хлопая ею. Грохот стоит на весь дом. Вот и отлично.

Пока добираюсь до маминого дома, гнев утихает, остается лишь обреченность. Итак, денег нет, жилья нет, работы нет, даже вещей — и то нет. Думала, что заберу свои вещи и смогу продать, но и этой возможности Олег меня лишил. Что делать — ума не приложу.

Открываю дверь в мамину квартиру — Юля бросается ко мне.

— Мамочка, ты пришла!

— Конечно, моя зайка. Как ты тут?

Она ничего не отвечает, лишь жмется ко мне. Мама выплывает — иначе не скажешь — из комнаты, бросает взгляд на небольшую сумку у меня в руках, фыркает и уходит на кухню.

— Мамочка, а что ты принесла? — Дочь с любопытством смотрит на меня.

— Твои вещи. Пойдем разложим?

— Ура! — радостно кричит Юля и бежит в комнату. Я иду следом.

Разбираю одежду и внезапно натыкаюсь на какой-то сверточек. В пакетик замотано что-то. Я пытаюсь раскрыть — не получается. Рву — и мне на руку выпадают мои сережки.

— Ой.

Юля закрывает рот ладошками и испуганно смотрит на меня. А я на нее, с недоумением.

— Юленька, откуда это здесь? — Сережки явно выпали из кармана джинсов.

— Я брала примерить, а потом забыла положить на место.

— Вернее, не забыла, а спрятала, чтобы попозже еще поиграть? — смотрю пристально на дочь.

Она опускает взгляд, ногой вырисовывает на паласе круги. И в другое время я бы отругала ее, объяснив, что чужие вещи без спроса брать нельзя. Но сейчас я ей даже благодарна. Эти серьги мне дарил Олег по случаю пятой годовщины брака. Я с радостью избавлюсь от них, чтобы купить дочке теплые вещи.

Глава 8 Алина

— Юленька, собирайся, пойдем в магазин, — говорю дочери, готовя все, что собираюсь сдать в ломбард. Сережки, что спрятала Юлечка, часы, обручальное кольцо, браслет. Надеюсь, на первое время нам хватит, должно же мне наконец повезти с работой.

— Ура! — кричит дочка и бежит одеваться.

— Ты куда это? — спрашивает мама, выходя из кухни и вытирая руки полотенцем.

— Надо Юле куртку купить, а то холодно уже в ветровке.

— А у нее что, нет?

— Есть. Но Олег не разрешил взять. Как и мои вещи. Сказал, что я мать, вот и должна ей купить.

— Вот вернулась бы… — заводит она старую пластинку, но я не слушаю, отворачиваюсь и начинаю обуваться.

— У ребенка твоего там все было. И одежда, и игрушки, и отдельная комната. Ей отец все может купить. А ты? — смотрит осуждающе.

— Устроюсь на работу и тоже смогу обеспечить.

— Ну да, — фыркает и поджимает губы. — Ребенку отец нужен, — снова пытается давить.

— Такой отец ей не нужен, - отрезаю.

Юлечка выбегает в коридор и садится на пуфик, чтобы натянуть кроссовки. Я помогаю дочке одеться, и мы, взявшись за руки, выходим на улицу.

Городок хоть и небольшой, но ломбарды есть, аж целых три. Я заранее посмотрела на цену выкупа. Примерно одинаково. Так что мы идем в ближайший.

— Мам, ты говорила, мы в магазин пойдем, — дергает меня за руку Юля. Губки надуты, бровки сведены. Она явно недовольна.

— Да, сейчас только по дороге в одно место зайдем и потом в магазин.

— А игрушку купишь? — смотрит мне в глаза с надеждой.

По привычке чуть не говорю «конечно», но вовремя прикусываю язык. Не могу сейчас тратить деньги на капризы дочки, но и отказать резко язык не поворачивается.

— Посмотрим, — говорю обтекаемо, — сначала купим то, что нужно, а там видно будет.

Видимо, Юлечка понимает, что я отказываюсь, потому что начинает канючить:

— Ну мамочка, ну пожалуйста. Хотя бы ма-аленькую, — показывает пальчиками размер. — Или вкусняшку, — смотрит хитро.

Ну вкусняшку — это куда ни шло. Ей и чупа-чупса хватит, так что я киваю.

— Ладно, вкусняшку куплю. Но ма-аленькую, — передразниваю дочь, и она заливисто смеется. Как мало детям нужно для счастья. — А теперь пошли быстрей, а то все вкусняшки разберут.

Юлечка кивает и вприпрыжку идет рядом.

В помещении ломбарда прохладно, пусто и довольно темно. Указываю дочке на стул, а сама подхожу к окошку.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — отвечает женщина и смотрит на то, как я выкладываю перед ней свои немногочисленные украшения. — Вам заложить или продать?

Смотрю на нее непонимающим взглядом.

— А в чем разница?

— Заложить — это отдать временно, с правом последующего выкупа. Но стоимость ниже. А продать — это уже насовсем, — разводит руками, — но стоимость больше.

— Продать, — без раздумий отвечаю и кладу украшения в лоток.

Женщина берет лупу, рассматривает каждую вещь, что-то помечает на листке, а потом быстро щелкает по клавишам. Называет сумму. Черт, я рассчитывала на большее. Со вздохом снимаю с себя сережки. Очень хотелось их сохранить, это подарок отца. Единственное, что мне осталось от него на память. Очень ценная для меня вещь. Но деньги сейчас нужнее.

Пару секунд держу их в руках и со вздохом протягиваю. Женщина, видя, с какой неохотой я отдаю серьги, спрашивает с теплотой в голосе.

— Память, да? — Киваю. — Тогда, может, их с выкупом оформить? Хоть какая-то возможность получить их назад.

— А так можно? — Надежда вернуть серьги оживает в душе.

— Конечно, почему нет. Смотрите, если сейчас оформите залог, то через месяц нужно выкупить, не позже. Если не выкупите, они уйдут в продажу. Можно выкупить и сразу опять заложить, — говорит мне тихо. — Занять денег на один день.

Я улыбаюсь. Действительно, занять буквально на час — это совсем другое дело.

— Но вы потеряете в стоимости, — говорит виновато.

— Сколько?

Она что-то подсчитывает, потом называет сумму. Да, прилично, хватило бы на месяц проживания, если экономить. Папин подарок останется при мне. Но ведь нужны деньги. В первую очередь ребенку!

Бросаю взгляд на дочку. Она сидит на стуле, беззаботно болтая ногами. Кусаю губы, пытаясь принять решение и наконец говорю:

— Давайте с выкупом.

— Хорошо.

В конце концов, я должна найти способ обеспечить дочь. Устроюсь на работу, и все будет хорошо. И деньги будут, и серьги сохраню.

Получаю на руки деньги в новеньких хрустящих купюрах и квитанцию на сережки. Ее убираю в кармашек кошелька под замок, чтобы не потерять. А деньги… Карты у меня теперь нет, придется носить наличные.

Мы доходим до небольшого ТЦ, заходим в магазин детской одежды и зависаем там на пару часов. Я долго выбираю вещи по соотношению цена-качество. Не хочется брать очень дорогое, но и совсем дешевку тоже. Она служит мало, быстро выходит из строя, не греет или еще что. Эти проблемы мне не нужны совершенно.

Юлечка, как и положено девочке, выбирает все розовое и красное. А еще чтобы обязательно цветочки или единороги, или еще что-то такое же девчачье милое. Я не отказываю. В конце концов, у ребенка должно быть детство несмотря ни на что. Даже если ее отец — кобель и сволочь.

Идем на кассу, пробиваем покупки, а потом я в киоске приобретаю дочке большой чупа-чупс. Довольная, она буквально летает. А я мысленно подсчитываю предстоящие траты и понимаю: работа нужна не просто срочно, а прямо сейчас!

Глава 9 Алина

Сердце не на месте. Не люблю оставлять дочь с матерью, но других вариантов пока нет. Попасть в обычный детский сад оказалось не так просто. В ближайшем группы переполнены, есть место в другом, но ездить на другой конец города не лучшая идея. Мама могла бы поговорить с заведующей, они вроде знакомы. Но сама она помощь не предлагает, а просить я не хочу.

Иду на очередное собеседование. Третье за сегодня, а результата по-прежнему нет. Всем нужен опыт, а где мне его взять? Замкнутый круг какой-то. Может, в этой компании мне повезет. Должность менеджера по работе с клиентами. Без опыта работы. Точнее, с обучением по ходу. Мне это подходит, им надеюсь тоже.

Останавливаюсь около трехэтажного здания и сверяюсь с адресом. Именно то, что мне и надо. Выделяется на общем фоне, словно вообще из другой эпохи. Стеклянный фасад — красиво. Для Москвы. А здесь как бельмо на глазу. Но мне, в сущности, все равно, лишь бы на работу взяли.

Вход находится под большой надписью «СК ТеремОК». Закатываю глаза и тяну на себя массивную и тоже стеклянную дверь. На ресепшене две девушки-администратора. Представляюсь и получаю инструкции, куда идти и что делать. А еще внушительную анкету, которую необходимо заполнить до собеседования. Нервно смотрю на часы и поджимаю губы. Времени почти нет.

Пока поднимаюсь на второй этаж, читаю вопросы и почти на каждом хочется припечатать ладонь ко лбу. Ну что это за идиотизм? Кто это придумал вообще? Как вопрос: «Вы — новый карандаш в коробке. Каким цветом вы хотели бы быть и почему?»

Чушь какая, но делать нечего. Присаживаюсь около кабинета с надписью «Гусева Екатерина Георгиевна» и послушно заполняю анкету, максимально пытаясь ответить на все вопросы.

Цокот каблуков становится все ближе, пока, наконец, дверь не открывается. Из-за нее появляется девушка и смотрит на меня поверх очков. Невольно отмечаю слой косметики на лице, ярко накрашенные глаза и красные, накачанные силиконом губы. Жуть. Я думала, в провинции такого не встретить…

— Вы Смольская? — надменно спрашивает Екатерина и проходится по мне внимательным взглядом. Рассматривает, как под микроскопом.

— Ну да, я, — пожимаю плечами. Эта размалеванная фурия мне не нравится сразу же.

— Меня зовут Екатерина Георгиевна. Идите за мной, — сухо бросает она, разворачивается и идет обратно в кабинет.

Смотрю на нее и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не послать куда подальше. Хочется развернуться и уйти, и я бы непременно так и сделала, если бы не деньги, которые нужны мне срочно. Не привыкла я подчиняться, но гонор придется засунуть поглубже.

Поднимаюсь и иду. Кабинет большой и очень светлый, как раз за счет больших окон, что с улицы мне показались бредовым. А сейчас это решение невольно восхищает.

— Садитесь. — Екатерина опускается в свое кресло во главе стола. — Анкету давайте.

Послушно передаю и нервно кусаю губы, пока она ее читает.

— Опыта, значит, нет? — летит в меня ледяной взгляд.

— Нет, но у вас в вакансии написано, что можно и без, — торопливо бормочу и нервно тереблю ремешок сумки.

— На заборе тоже написано… — хмыкает Екатерина и едва заметно усмехается. Вот же стерва. Откровенно издевается надо мной.

— Что, простите? — вздергиваю бровь, делая вид, что не расслышала.

— Вы нам не подходите, — говорит спокойно, уверенно смотрит в глаза и кидает мою анкету в мусорное ведро. Не женщина, а бесчувственная машина.

— Почему? — ошарашенно хриплю. Ведь так надеялась на это место. — Да, у меня нет опыта, но я быстро учусь. Дайте мне шанс, я не подведу.

Сама не замечаю, как перехожу на умоляющие нотки. А собеседница явно наслаждается моим унижением.

— Мужа нет, маленькая дочь… — лениво усмехается Екатерина. — Постоянные болезни, а нам нужен человек, который удвоит, а потом и утроит наш доход, а не будет пропадать на больничных.

— Моя дочь ходит в садик и болеет нечасто, — вру напропалую и не краснею. — А еще у меня есть мама, она сможет посидеть…

— Нет, — качает головой Екатерина. — Это не то, что нам нужно. Мне жаль.

Отворачивается к экрану ноутбука, теряя интерес к моей персоне.

— Извините за беспокойство, — едва слышно выдыхаю я и поднимаюсь на ноги. Очередной провал. С треском. Хочется волком выть. Иду к двери.

— Хотя подождите, — летит мне в спину.

Оборачиваюсь и смотрю на нее.

— Что?

— У меня есть другая вакансия, с гибким графиком и сдельной зарплатой. Идеально для вашего положения.

Надежда расцветает в моей душе. Неужели мне наконец повезло?

— Какая?

— Нам нужна уборщица. — Екатерина тянет слова, словно издевается. — Нине Вадимовне в помощь.

— Уборщица? — переспрашиваю я. Так низко я еще не падала.

— Ну да, — хмыкает она. — Особого ума не надо тряпкой махать.

Думала, хуже быть не может, но снизу внезапно постучали. Но, с другой стороны, вариантов у меня немного. Точнее, этот пока единственный.

— Я могу подумать?

— Недолго. — Екатерина издевательски ухмыляется. — Желающих слишком много.

— Конечно, — натянуто улыбаюсь и выхожу из кабинета.

Сижу на том же самом стуле и кусаю губы. Больше вариантов у меня нет. Никаких собеседований и вакансий. И если сейчас откажусь, неизвестно, смогу ли вообще что-то найти. Сейчас с работой напряженка. Мысль найти работу в Москве почила смертью храбрых, когда я увидела, сколько там стоит съем жилья. Мне никакой зарплаты на это не хватит. Получается, что выход у меня один.

— Я согласна, — заглядываю в кабинет, из которого вышла пять минут назад и сообщаю с порога. Екатерина Георгиевна с победным видом смотрит на меня и кивает.

— Пройдите на первый этаж, в отдел кадров, скажите, что от меня. Вам выдадут инструкции.

— Когда приступать? — спрашиваю нужно же знать, сколько у меня времени, чтобы настроиться.

— Так, дайте подумать, — стучит Гусева наманикюренным пальчиком по подбородку. — Через три дня, если успеете все оформить.

Глава 10 Алина

Еду домой. Мне бы радоваться — работа нашлась, — но никакого настроения. Рассчитывала-то на другое. Но делать нечего, на безрыбье и рак — рыба. Теперь будет хоть какая-то зарплата, а там, глядишь, и что-то другое подыщу. Ничего, все будет хорошо. Главное теперь — найти жилье и съехать. Не хочу жить там, где нам не рады.

Захожу в квартиру мамы, уже предвкушая, как дочка повиснет на шее, как я обниму ее и поцелую, вдохну непередаваемый аромат детства. Но в квартире тишина. Это странно, потому что Юля обычно щебечет не переставая. Неужели это присутствие бабушки так сказывается? Точно надо поскорее съезжать, не хочу, чтобы моя веселая девочка стала замкнутой букой.

Прохожу в комнату, думая, что Юлечка тихо играет, но не нахожу ее. Прохожу по всей квартире — пусто. Вообще никого. И мамы нет. Гашу панику. Наверное, просто пошли погулять, погода хорошая. Это разумное объяснение.

Звоню маме — аппарат абонента выключен или вне зоны действия сети. Наверное, зарядка села. Она постоянно забывает его заряжать. Все хорошо, успокаиваю себя. Смотрю на часы — время обеда, Юлечке пора есть, значит, скоро вернутся.

И правда, не проходит и четверти часа, как в замке поворачивается ключ. Ну наконец-то! Выбегаю в коридор, чтобы встретить доченьку. Но заходит только мама. Опускает на пол тяжелые пакеты и, захлопнув дверь и выдохнув, усаживается на пуфик.

— Мам, а где Юля? — озираюсь в поисках дочери.

— С отцом, — пожимает плечами.

Вмиг холодею.

— Как с отцом? С каким отцом?

— С каким, с каким, — ворчит мама. — С Олегом, конечно, у Юли что, еще какой-то есть.

По позвоночнику бегут холодные мурашки.

— Ты что, отдала ему мою дочь? — шепчу непослушными губами.

— Не твою, а вашу. Он отец, — отвечает мама и смотрит на меня недовольно. — Имеет полное право.

— Право? — Голос срывается, а на ресницах дрожат слезы. — Как ты могла?

— А что ты предлагаешь? — спрашивает она. — Пришел отец ребенка, потребовал отдать.

— Ну и не отдала бы!

— Знаешь, вот когда тебе будут угрожать полицией и судом за похищение и незаконное удержание ребенка, тогда и поговорим, — огрызается и уносит пакеты в кухню. Иду следом на негнущихся ногах.

— Но это моя дочь!

— Она ваша общая! — отрезает мама. — Вместе делали, вместе и отвечать. Отец имеет на ребенка такие же права, как и мать. А я не могла не отдать. Мне проблемы с законом не нужны, знаешь ли.

Смотрю на нее и не понимаю, как она может быть такой. Сама ведь мать. Да еще и учитель, дети у нее каждый день на глазах. Она их холит и лелеет. В отличие от меня и своей внучки. Мы ей словно чужие. Выкинула Юлечку, как котенка, и ведь наверняка не дрогнуло ничего.

— Никогда тебе этого не прощу! — чеканю каждое слово. — Никогда.

— Подумаешь, — фыркает она и начинает раскладывать продукты по полкам холодильника. — Вернись к мужу, и живите себе спокойно все вместе. Бегает она тут, как коза оголтелая.

Опять завела старую песню. Неужели не понимает, что не могу я его простить.

— Он мне изменил! — отвечаю твердо, снова обуваясь. Надо вернуть дочь.

— И что? — снова фыркает. — Все мужики кобели. Просто не всех ловят.

— А ты бы простила? — спрашиваю уже на пороге, готовясь выйти из дома. И слышу тихое:

— Ну простила же…

На автомате выбегаю на улицу, и только тут до меня доходит, что ответила мама. Она сказала, что простила. Моего отца? Он что, изменял? Да быть такого не может! Не верю! У меня был лучший в мире папа: заботливый любящий, уделял мне много времени…

И тут в голову приходит мысль, что знаю его только как отца. Я ведь не в курсе, каким он был мужем. Но все равно не верится, что мой отец мог изменять. Не такой он был человек. Маме просто хочется побольнее меня уколоть, вынудить вернуться к мужу-изменщику. Не бывать этому!

Поддерживая в себе решительный настрой, неожиданно быстро добираюсь до бывшего жилья. Прохожу на территорию, со всей силы стучу по двери. Внутри слышны голоса, значит, кто-то дома. Но никто не открывает. Что ж, не только ты можешь угрожать полицией, дорогой. В эту игру можно играть вдвоем.

Стучу ногой в дверь, не жалея ни сил, ни обуви. Внезапно она открывается, и на пороге появляется та самая девка, которую Олег притащил в нашу постель.

— С дороги! — буквально рычу и врываюсь в дом. — Где моя дочь? Юля! — зову.

— Эй, ты сумасшедшая? Я сейчас полицию вызову! — визжит деваха.

— Значит так, — говорю, подходя к ней вплотную. Злость из меня так и рвется. Придушила бы собственными руками эту дрянь. Жаль, посадят, а мне еще дочь растить. — Как тебя там?

— Елизавета, — пищит она, съеживаясь под моим взглядом.

— Так вот, Лизок, будь добра, приведи мою дочь. Иначе это я вызову полицию и заявлю, что у меня ее украли. Посмотрим, как ты будешь объяснять, кто такая. Юля! — повторно зову дочку. — Живо! — рявкаю и достаю телефон, набирая 112.

Елизавета нехотя поднимается на второй этаж и приводит Юлечку.

— Мама! — кричит она и вбегает в мои объятия. — А мне тетя Лиза мультик включила и наушники дала, чтобы лучше было слышно.

— Тетя Лиза? — переспрашиваю. — Никакая она тебе не тетя, она совсем чужая, ясно? А что с чужими надо делать?

— Не разговаривать и никогда с ними не уходить! — повторяет дочь то, что мы с ней учили.

— Молодец! — хвалю. — Иди одеваться, мы уходим.

— А можно я возьму свои игрушки?

— Конечно, милая.

Она вихрем взлетает на второй этаж. На попытку Лизы остановить ее я преграждаю ей путь.

— Стой на месте. Не смей приближаться к моему ребенку.

— Олег не разрешал ничего брать! — складывает руки на груди.

— Но его ведь здесь нет, а ты никто, — констатирую факт.

— Я невеста Олега! — заявляет, задрав подбородок и глядя на меня сверху вниз. Ну конечно, с высоты таких шпилек можно и на баскетболиста свысока смотреть. Как бы не упала.

— Олег все еще женат, милочка, так что ты не можешь быть его невестой. Ты просто подстилка.

Глава 11 Алина

После этого разговора из меня словно воздух выпустили. Ноги дрожат, руки трясутся, я еле соображаю, что делаю.

— Мамочка, с тобой все хорошо?

— Да, милая. Я просто устала, мне надо посидеть.

Идем с дочкой к ближайшей лавочке. Сажусь и перевожу дух. Перепалка выпила из меня все силы. И откуда только смелость взялась? Никогда не думала, что способна на такое. Но угроза дочери заставила меня защищаться. Зато теперь я выжата, как лимон. Не знаю, сколько еще продержусь в таком ритме. А ведь еще на работу надо выходить.

С ужасом понимаю, что жить у мамы теперь нельзя. Она ведь снова отдаст Юлечку Олегу, и на этот раз он спрячет ее так, что я не найду. Нет, надо срочно съезжать от нее. Но куда?

Мысленно подсчитываю средства. Можно на пару дней снять посуточное жилье или дешевую гостиницу. Но не больше. Иначе средства закончатся раньше, чем я получу первую зарплату. Конечно,я в ломбарде получила приличную сумму, но ее не хватит, чтобы жить с шиком. Съем квартиры, проживание, одежда — все это требует средств. Придется ужиматься и экономить. Одна проблема — я уже и забыла, как это делается. Ну ничего, мама умеет, и я научусь.

— Мы опять поедем к бабушке? — спрашивает Юлечка, заранее дуясь.

— Да, но только чтобы забрать вещи. А потом уедем.

— Куда? К папе? — В глазах любопытство.

— Нет. — Как ей объяснить, что к папе мы не вернемся? Понятия не имею.

— А куда?

— Увидишь. Это сюрприз.

— Ура, сюрприз!

Настроение Юли улучшается, она уже улыбается, и мне хочется в ответ сделать то же. Не могу грустить, когда смотрю на свою любимую доченьку. Это единственное хорошее, как выяснилось, что осталось мне от Олега. И большего мне не надо.

Возвращаемся в квартиру мамы. Шепчу дочке чтобы она шла собирать свои игрушки, а сама складываю в сумку все вещи, с которыми пришла. Их немного. Туда же запихиваю игрушки, которые Юлечка забрала сегодня, и мы вместе выходим в коридор.

— Что, решила одуматься? — кивает мама на сумку. — И правильно. Нечего фигней маяться. Погуляла и хватит.

Опять она за свое! Но пусть думает, что хочет, мне же проще.

— Мама сказала, что не к папе. Это сюрприз, — тут же выдает меня дочь, и я закатываю глаза. Сейчас начнется.

— Ты с ума сошла? — накидывается на меня мама, пока я натягиваю куртку. — Немедленно возвращайся домой!

— Меня там никто не ждет. Там уже новая зазноба поселилась, — шиплю в ответ, чтобы Юлечка не слышала.

— Ничего страшного. Олег тоже поймет, что лучше сохранить семью. Поговорите, и все наладится. Не ты первая, не ты последняя.

— Не хочу быть ни первой, ни последней, ни в середине, — качаю головой. — Я приняла решение, и оно окончательное.

— Ну и дура! — в сердцах произносит мать. — Вся в отца, такая же блаженная. Яблочко от яблони недалеко упало.

— Видимо, от тебя мне не передалось ничего, — вздыхаю. — К счастью.

Мама смотрит на меня как-то странно, но молчит. Я успеваю одеться и, взяв Юлю за руку, выйти в подъезд.

— Ах да, — вытаскиваю из кармана ключи, — вот. — Кидаю их прямо на тумбочку и захлопываю дверь. Что ж,эта страница моей жизни тоже закрыта.

Едем с Юлечкой в центр городка, там есть одна гостиница, вроде еще работает. Хостел для командировочных. Там можно взять койко-место. А еще нужно устроить Юлю в садик. Иначе мне некуда будет ее деть, пока работаю.

Снимаю два койко-места в комнате на четверых. С нами еще две женщины. Они пришли и тут же упали в кровати. А я, уложив дочь, просматриваю объявления о сдаче квартиры и одновременно ищу подходящий садик. Их не так много, и наверняка мест нет, но попытка не пытка. После произошедшего я тем более ни о чем просить маму не собираюсь. Выписываю себе несколько адресов, а потом кидаю подходящие объявления в заметки. Завтра с Юлечкой пройдемся и что-нибудь выберем.

Меня отвлекает звонок телефона. Смотрю на дисплей — Олег. Выключаю звук, игнорирую. Телефон звонит снова и снова. Потом прилетает сообщение: «Немедленно возьми трубку, это насчет дочери».

И тут же опять звонок. Пугаюсь, но все еще в сомнениях. И все же перебарываю себя, выхожу в коридор, чтобы никому не мешать и не будить Юлечку, и принимаю звонок.

— Наконец-то, — рявкает Олег, едва я успеваю поднести трубку к уху. — Ты что устроила, а? Тебе кто разрешил являться ко мне домой?

— К тебе? — усмехаюсь. — Напоминаю, что это все еще мой дом, мы женаты.

— Это мой дом, — говорит с нажимом, — ты в нем никто и звать тебя никак. Неужели ты думаешь, что можешь хоть на что-то претендовать? Ты пришла ко мне голодранкой, голодранкой и уйдешь. И не надейся что-то получить после развода. Я и дочь у тебя отсужу, даже не сомневайся. Кто ты и кто я. У тебя ни жилья, ни работы, ни-че-го! Так что если ты еще раз посмеешь угрожать Лизе…

Не дослушиваю гневную тираду. Сбрасываю звонок, а потом вытаскиваю симку, ломаю ее и выкидываю в урну. Он больше не сможет звонить мне и доставать.

И все же слова бывшего мужа — не могу относиться к нему иначе, хотя еще даже на развод не подала — вызывают бурю в душе. Возвращаюсь в комнату, ложусь в кровать, но сна ни в одном глазу. Мысли роятся в голове, не давая заснуть. Снова и снова прокручиваю слова Олега: ничего не получишь, у тебя ничего нет, отсужу дочь… Несмотря на то, что половина имущества мне все-таки причитается, меня волнует не то, что Олег намерен лишить меня его, а то, что собирается отнять Юленьку. Это пугает до дрожи, до холодного пота. Что делать-то?

Глава 12 Алина

Засыпаю лишь под утро, встаю разбитой. Завтракаем и отправляемся по квартирам, которые я вчера подобрала. Конечно, без дочки я бы сделала все быстрее, но после последних событий оставлять ее у матери не буду ни за какие коврижки. Так что пусть лучше будет у меня на глазах. Надежнее.

Приходим по первому адресу. Красиво, уютно, отличный ремонт, вся техника, даже посудомойка есть, что подкупает.

— Есть ванная и душевая, раздельный санузел, — продолжает нахваливать квартиру хозяйка. — С животными нельзя, с маленькими детьми тоже, но ваша… — она смотрит на Юлечку, что жмется к моим ногам. — Она уже достаточно взрослая.

— А почему такая дискриминация? — тут же вскидываюсь.

— Ну понимаете, — мнется женщина, — мы только ремонт сделали, а дети то на обоях рисуют, то пол царапают. Ты же так не делаешь, правда? — с елейной улыбочкой наклоняется к Юле, и та еще сильнее прижимается ко мне.

— Конечно нет, — надменно отвечаю я. — И сколько вы хотите?

Хозяйка называет цену, а я стараюсь ничем не выдать эмоций. Это слишком дорого для нас. Хотя квартира отличная и недалеко от новой работы.

— И плюс коммунальные, примерно две-три тысячи.

Если до этого я еще думала, то теперь явственно понимаю — не потяну. Но хозяйке не говорю об этом.

— Я могу подумать?

— Конечно. Но имейте в виду, у меня сегодня еще несколько показов. Если кто-то решит сразу снять, я не буду ждать, — предупреждает, и я киваю.

Выходим на свежий воздух, осматриваюсь, соображая, куда идти дальше. Выросла тут, но за несколько лет все забыла. Наверное, потому что не хотела вспоминать. Слишком больно. Я оставила прошлую жизнь в прошлом и не собиралась к ней возвращаться. Ирония судьбы. Как там говорят? Хочешь насмешить богов, расскажи им о своих планах.

Усмехаюсь и крепко беру дочь за руку. Пока она не слишком устала, нужно найти жилье. Еще ведь с садиком разбираться, а то через пару дней на работу выходить, Юля должна быть пристроена.

Следующая квартира совсем недалеко. Она совсем дешевая, и, зайдя внутрь, понимаю почему. Видимо, тут жили какие-то бомжи. Иначе как объяснить грязные матрасы, полати и въевшийся в стены запах застарелого пота, мочи и дыма. Нет уж, хотя цена более чем демократичная, в этом я свою дочь не поселю.

Еще пара вариантов оказывается неподходящей, и у меня остается всего один. Или придется соглашаться на виденное ранее. Очень не хочется, поэтому, скрестив пальцы, звоню в звонок.

— Здравствуйте, вы по объявлению? — Я киваю. — Проходите.

Дверь мне открыла молодая девушка, явно моложе меня. Идет по коридору, я осматриваюсь. Квартирка, что называется, «бабушкина»: ковры, диваны, книжные шкафы. Все старое, советских времен. И специфический запах, но он все же лучше, чем в том бараке, где жили бомжи.

— У нас тут бабушка жила, — извиняющимся тоном говорит девушка, и я понимаю, что угадала, — совсем старенькая стала, одна не справляется. Мы ее к себе забрали. Денег сделать ремонт нет, и не хочется, чтобы квартира пустовала. Все-таки за нее надо платить, — пожимает плечами.

Логично, конечно. Зачем держать квартиру запертой? Можно сдать и накопить на хороший ремонт.

— Сколько? — спрашиваю и задерживаю дыхание. Хоть бы цена оказалась приемлемой.

— Десять и коммуналка. Она тут невысокая, площадь маленькая. Даже зимой не больше двух.

— Беру, — соглашаюсь. Это наиболее приемлемый вариант из всех. Да, не фонтан, но все же относительно чистенько, жить можно.

— Если вам что-то не нужно, можно убрать на балкон и в кладовку. А если мебель — можете смело выкидывать, — говорит девушка. — Она тут такая старая, что мы потом все равно ее на свалку отправим. А так можете пользоваться абсолютно всем, — разводит руками. — Единственная просьба — не выкидывать книги и если что-то найдется из личного. Ну фото там или еще что.

— Разумеется.

Я бы сроду не выкинула книги. Про семейный фотоархив и вообще молчу. Оглядываюсь в последний раз и достаю из кошелька деньги. Девушка протягивает договор, читаю вроде все стандартно, ничего особенного хоть я и не особо понимаю в этом. Даже ограничений на животных не нашла, хотя заводить не собираюсь — это еще один рот кормить и ухаживать. Не против домашних питомцев, но не сейчас, хотя Юлечка давно просит котенка или щенка. Встанем на ноги, вот тогда и куплю.

Подписываем договор, девушка оставляет ключи и уходит довольная, а я наконец сажусь. Уф, устала, ноги гудят. Но рассиживаться некогда. Опасаюсь оставлять Юлечку в незнакомом месте, но она спокойно играет, а детский сад есть прямо во дворе. Если выбегу на полчаса, ничего не случится же?

— Юль, ты посиди, отдохни, а я сейчас приду.

— А ты куда?

— В магазин, продуктов купить.

— Мы теперь тут жить будем? —А Она с любопытством оглядывается.

— Да. Нравится?

Дочь неопределенно пожимает плечами, но выбора все равно нет.

— Ладно, я побежала. Никому дверь не открывай, не разговаривай даже через дверь. Сделай вид, что дома никого нет, хорошо?

— А с поняшками можно играть?

— Да, но только шепотом, — поясняю, помня, что она за них ведет диалоги.

— Хорошо, мамочка.

Юля послушная, так что насчет этого я не переживаю. Выскакиваю во двор и лечу в соседнее здание.

К счастью, заведующая на месте. Внимательно меня выслушивает и выносит вердикт:

— Место есть, но у вас должна быть прописка…

— У нас есть, недалеко отсюда, вот, — показываю паспорт.

Заведующая его изучает и удовлетворенно произносит:

— Хорошо, пишите заявление на прием и еще одно, на перевод ваших документов из другого садика. Но придется оплатить курьера, — смотрит на меня выразительно.

А я готова на все, только бы не оказываться поблизости от Олега и его новой пассии, так что лишь киваю. Быстро заполняю нужные бланки и со спокойной душой бегу в «Пятерочку», что тоже совсем неподалеку. В целом отличное расположение, все под рукой. На обратном пути вижу круглосуточную аптеку, и настроение повышается еще на градус. Как мало нужно для счастья: садик для ребенка во дворе, магазин и аптека в шаговой доступности. И все. А уж мы как-нибудь справимся. Я сама не с золотой ложкой во рту родилась, и ничего. У меня все получится. Главное, чтобы мой ребенок был рядом. Остальное мелочи.

Глава 13 Алина

Остаток дня проводим дома, а на следующий я веду Юлю в садик. Нас уже ждут. Сначала к медсестре — нужно провести осмотр, а потом в группу. Воспитательница мне понравилась. Хоть и молодая, но видно, что детей любит. Да и нянечка хорошая, сразу окружила Юлечку заботой. На минуту останавливаюсь поговорить с воспитателем.

— У меня такая ситуация… — Объясняю суть дела. Девушка хмурится, но кивает. — Я прошу не отдавать дочь мужу, если вдруг заявится, он ее заберет и спрячет.

— Понимаете, я не имею права не отдать, если он отец, — мнется она. — Единственное — могу позвонить вам и предупредить. Максимум — попробовать задержать до вашего приезда. Это все. Иначе меня уволят.

Вздыхаю. Прекрасно понимаю ее, и подставлять не хочется.

— Спасибо, большего я и не требую. Просто хочу знать, где мой ребенок. Наши проблемы с мужем мы будем решать сами, но я не хочу делать дочь разменной монетой.

— Понимаю, не волнуйтесь.

Она улыбается, а я целую дочь и оставляю ее в группе. Она бежит играть с детками, я же облегченно выдыхаю. Есть еще одно дело, которое необходимо решить.

Направляюсь в ближайшую юридическую консультацию. Мне нужно знать, правду наговорил Олег или нет. Может, и бояться-то нечего, а я трясусь, как дурочка.

— Здравствуйте, чем могу помочь? У вас какой вопрос?

Объясняю девушке на ресепшене в общих чертах, и она кивает.

— С этим к Ольге Валентиновне, она у нас по бракоразводным делам. Пойдемте, провожу.

Мы проходим по коридору, у нужной двери останавливаемся. Девушка указывает мне на стулья.

— Присаживайтесь, как выйдут — зайдете.

Слышу за дверью приглушенные голоса. Слов не разобрать, это хорошо. Не хочется, чтобы вся консультация знала, с чем я пришла. Все-таки это личное.

Девушка уходит, я послушно жду. От нечего делать изучаю таблички на дверях. Вострова Ольга Валентиновна — написано на «моей». Далее по коридору — Немов Борис Геннадьевич. Потом еще пара мужских имен. Внутренне радуюсь, что мне досталась женщина. Ей проще будет меня понять.

Вижу, как дверь открывается, и оттуда выходит недовольный мужчина. Зыркает на меня глазами окидывая сальным взглядом, и становится неприятно. Взгляд словно прилипает ко мне, оставляя липкие пятна. Хочется под душ и смыть с себя эту пакость.

Трясу головой, прогоняя наваждение, робко стучусь в дверь.

— Можно?

— Заходите, — раздается приятный голос. — Садитесь.

Плотно закрываю за собой дверь и только тогда поднимаю глаза на юриста по бракоразводным делам. Мне нравится то, что я вижу: немолодая ухоженная женщина с цепким и проницательным взглядом, движения плавные, одежда не вычурная, строгая, ведет себя очень профессионально.

— Рассказывайте, что привело вас ко мне.

Выкладываю все как на духу. Почему-то уверена, что ей можно доверять. Но фамилии не называю, это ни к чему. Мне нужно в целом представлять ситуацию. Фамилии ничего не дадут.

Ольга Валентиновна слушает внимательно, делая по ходу какие-то заметки. Ставит вопросительные знаки, где-то восклицательные. Мне хочется знать, что там написано, все-таки это касается меня непосредственно, но вверх ногами читать неудобно. А спрашивать я не осмеливаюсь.

— Итак, я правильно понимаю, что ваш муж завел связь на стороне, потом выгнал вас с совместным ребенком из дома без гроша в картмане, сам привел туда любовницу, а теперь угрожает отнять дочь?

— В общем и целом да.

— Послушайте, — доверительно говорит юрист, — мне не нужно в общем и целом, мне нужно точно. От этого будет зависеть мой совет, что делать в этом случае.

Вздыхаю. Она права. Я ничего в юриспруденции не понимаю, но знаю, что там важна каждая мелочь. Поэтому принимаюсь пересказывать с самого начала, не упуская ни одной детали.

— Хорошо, я поняла, — говорит она по окончанию моей тирады. — Смотрите, что можно сделать. — Я обращаюсь в слух. — Во-первых, подать на развод и раздел совместно нажитого имущества, а также определение места жительства ребенка.

— А Олег может отсудить у меня Юлю?

— Теоретически возможно все. Тут много нюансов. У вас есть доказательства его измены?

Качаю головой.

— Только то, что видела сама. Переписка и позже секс в нашей спальне.

— Вы не делали никаких фото, не сохраняли переписку?

— Увы. Я была в таком состоянии,ч то мне даже в голову не пришло. Да и зачем?

— Показать в суде моральный облик мужа. Это бы сыграло на руку. Но раз нет…

— А вы можете быть моим адвокатом? — Мне нравится ее деловой подход и въедливость. Да и Олег обязательно наймет себе адвоката, еще и не одного наверняка. А я не смогу сама защищать свои интересы в суде.

— Могу, но мои услуги стоят недешево, — сразу предупреждает и называет цену. Я вздыхаю — у меня нет таких денег. — Но есть вариант.

Я вскидываюсь.

— Какой?

— Мы с вами заключаем договор. Я иду в суд, представляю ваши интересы. Если выигрываем — мои услуги оплатит ваш муж, по суду. А если нет… Ну тогда мы решим, что делать.

— А мы можем проиграть? — спрашиваю, затаив дыхание.

— Да, но и выиграть можем тоже. Для этого вам нужно стать для дочери идеальной матерью. Нужно жилье, постоянная работа. Ребенок ни в чем не должен нуждаться. И тогда суд точно будет на нашей стороне. Все-таки она маленькая, мать ей нужна, а суды к матерям более лояльны, если они не наркоманки и не алкоголички. Вы же не такая? — смотрит на меня с усмешкой.

— Боже упаси, я даже не курю. Жилье я нашла, не шик, но в принципе, все есть. Работу тоже. Пока уборщицей, без опыта никуда не берут. Но я буду искать еще.

— Где сейчас ваша дочь?

— В садике.

— Понятно, ребенок организован. Родственники есть?

— У меня? — Ольга Валентиновна кивает. — Мать, но она учитель в школе, сидеть с Юлей не может.

— Учитель — это хорошо. Пример для подражания и все такое, делает пометки.

Про себя усмехаюсь, что мама такой себе пример, но молчу. Однако есть кое-что, что сказать надо.

Глава 14 Алина

Открываю глаза и подсознательно чувствую, что что-то не так. Смотрю на часы, и меня словно ледяной водой окатывает. Проспала! Вскакиваю с дивана и бегу в ванную. Как так? Почему именно сегодня? А потому что ночью спать надо, а не думы думать. Я так боялась проспать, что вот оно и случилось.

Наспех умываюсь, ставлю чайник и бужу дочь. Юля, как всегда, начинает канючить и отказываться вставать. Не жаворонок она. Как и мне, сложно проснуться утром, но делать-то нечего. Кое-как удается ее растормошить и отправить в ванную.

Смотрю на часы — через десять минут мы должны выйти, а я еще даже не одета. Слава богу, хоть с этим проблем не возникает. Уборщицам не положен дресс-код. Никаких юбок и каблуков, а потому натягиваю простенькие джинсы, водолазку и собираю волосы в хвост. Пока Юленька одевается, успеваю отхлебнуть пару глотков кофе, сую ноги в кеды и, подхватив дочь, выхожу из квартиры.

Слава богу, в садик успеваем вовремя. Оставляю дочку на попечение воспитателя и бегу на работу. Ровно в восемь утра буквально вваливаюсь в офисное здание и растягиваюсь на мокром полу.

— А вот и ваша помощница, — звучит над головой противный голос Екатерины Георгиевны. Как же стремно, хочется провалиться сквозь землю.

— Мда… — тянет второй, более пожилой.

Закусываю губу, чтобы не разреветься. Больно, еще и обидно. Что ж у меня все не как у нормальных людей?

— В общем, знакомьтесь, а мне пора, — фыркает Екатерина, разворачивается на каблуках и, звонко цокая, уходит к лестнице. До чего ж мерзкая баба. Впрочем, из того же теста, что и мои подруги. Бывшие. Только сто процентов не замужем, от того и злая такая, вероятно.

— Ну и что развалилась? — хмыкает моя начальница, подхватывает за плечо и помогает сесть. Смотрю на женщину в годах, а та улыбается. Тру ушибленную коленку и шмыгаю носом. Больно, как в детстве.

— Зовут-то тебя как, Чебурашка? — смеется она, так по-доброму, что обида невольно отступает.

— Алина, — улыбаюсь я.

— А меня Нина Вадимовна, — подает руку, благодарно хватаюсь и поднимаюсь на ноги. — Хватит сырость разводить. Пойдем, я тебе все здесь покажу.

Остальные сотрудники начинают работать с девяти, поэтому моего позора никто не видел. Экскурсия не занимает много времени. Нина Вадимовна показывает основные помещения. В кабинет генерального мне заходить не положено, как и вообще нечего делать в том крыле. Моя зона ответственности — конференц-зал, кабинеты продажников и бухгалтерия, а также туалеты и весь первый этаж. Влажная уборка в местах общего пользования проводится дважды в день. Дезинфекция ежедневно.

После экскурсии Нина Вадимовна отводит меня в наш с ней крошечный кабинет. Здесь хранятся всякая утварь и моющие средства, а еще стоят стол со стульями и чайник.

— Давай, что ли, чайку попьем, а потом уж и за работу, — предлагает она и нажимает кнопку на чайнике.

Неуверенно киваю и присаживаюсь на стул. Вроде не все так плохо, как казалось в самом начале.

— Ну рассказывай, как такую молодую и красивую занесло к нам? — Начальница разливает в чашки кипяток и кладет по пакетику чая.

— Работа нужна, а опыта нет, — робко улыбаюсь.

— Так и не будет, если полы драить, — хмыкает она.

— Замкнутый круг, — пожимаю плечами.

Сама все это знаю, но других вариантов пока нет. Мне нужно просто выдохнуть и переждать. Чтобы хоть немного все утряслось, тогда уже основательно подумать, как жить дальше. А пока мне нужно кормить ребенка.

— Ладно, не переживай, все наладится.

— Спасибо.

— Да не за что, пойдем работать. — Нина Вадимовна поднимается на ноги.

— Пойдемте.

— Вот здесь можешь переодеться, — указывает на небольшой закуток с ширмой.

— А я не брала с собой ничего… — растерянно хлопаю глазами. — Мне не говорили, что надо.

— В шкафу посмотри, должен быть твой размер.

Распахиваю створки и с удивлением обнаруживаю комплекты одежды, заботливо сложенные стопкой. Нахожу наиболее подходящий. Брюки и туника. Униформа. Надеваю — немного висит, но не критично.

— Вот и отлично, — усмехается Нина Вадимовна. — А теперь за работу.

Она толкает ко мне тележку с ведрами, швабрами и еще какими-то пузырьками и выходит из кабинета. Шумно выдыхаю и уверенно шагаю за ней.

Ровно в пять заканчивается мой рабочий день. С ног валюсь от усталости и боюсь уснуть на ходу. Мне кажется, я никогда столько не пахала. Даже в молодости. Одно дело убраться в школьном классе во время дежурства или дома полы помыть, и совсем другое — уборка промышленных масштабов. У меня руки не шевелятся, нежная кожа покраснела, а маникюр облупился. Резиновые перчатки могли бы спасти, но узнала я о них не сразу. В итоге получила несколько ожогов химией. Хочется плакать, но нельзя. Я должна быть сильной. Мне нужна работа. Хотя какая это работа? Каторга настоящая!

Прощаюсь с Ниной Вадимовной и бегу в садик. Надеюсь, хоть у Юленьки день прошел хорошо. Забираю дочь — она вроде довольна, щебечет, как птичка, рассказывает о новой группе, о ребятах. А у меня даже нет сил внимательно послушать. Я иду-то на автомате, ногами еле перебираю. Внезапно дочка на радостях крепко хватается за ладонь, и я вскрикиваю.

— Мамочка, а что это? — Она указывает на ожоги.

— Ничего страшного, просто немного обожглась.

Открываю дверь в квартиру и буквально вваливаюсь, присаживаясь на пуфик в коридоре. Раздеваемся, моем руки, я грею сваренный вчера суп, едим молча. У меня сил нет говорить, а Юле я во время еды разговаривать не разрешаю. А вот после ужина она садится рядом со мной на диван, ласково берет мою руку, гладит ожоги и говорит:

— Ничего, я сейчас поцелую, и все пройдет, правда?

— Правда, — целую дочь в макушку.

Она тихонько прикасается губами к ожогам, а потом спрашивает:

— Меньше болит?

— Конечно, милая. Давай ты немного поиграешь, а я отдохну, хорошо?

Она кивает и убегает. А я распластываюсь на диване. Ощущение, что руки и ноги весят по тонне, а тело превратилось в желе. Надеюсь, я привыкну, иначе через неделю останется только ползать.

Глава 15 Алина

Утром просыпаюсь с ощущением, что на мне висят десятикилограммовые гири. Ноги не хотят двигаться, руки — разгибаться, но я усилием воли заставляю себя сползти с кровати и даже сделать зарядку. Немного помогает. На этот раз я проснулась вовремя. Удивительно, но и Юлечку не пришлось долго будить. Стоило наспомнить про садик, вскакивает и бежит умываться. Неужели так понравилось? Ну и хорошо.

Спокойно завтракаем, собираемся и выходим из дома. Погода — загляденье. Жаль, что погулять не получится. Юленька бежит в группу, а я машу ей рукой. Предстоит не менее тяжелый день, чем вчера, но я держусь. У меня нет выбора.

Во время работы нельзя пользоваться сотовыми, поэтому я оставляю свой в нашей каморке. А придя на обед, вижу пропущенный от Ольги Валентиновны. Набираю ей сама.

— Слушаю, — раздается приветливый голос.

— Здравствуйте, вы мне звонили, но я не могла взять, у нас тут запрещено… — тараторю, но адвокат меня прерывает.

— Ничего страшного, я все понимаю. Я звоню спросить насчет вашей мамы.

Мамы? Не сразу понимаю, о чем речь, а потом вспоминаю — угрозы Олега, я обещала поговорить с ней.

— Извините, совсем вылетело из головы. Сейчас же ей позвоню.

— Хорошо. И сообщите о результатах.

— Конечно.

Набираю маму — в это время она уже не на уроках, максимум тетрадки проверяет. Так что должна взять.

— Алло, кто это? — спрашивает, а я удивляюсь, а потом мысленно делаю фейспалм — у меня же новый номер.

— Мам, это я. Нам нужно поговорить когда ты будешь дома.

— Сегодня после трех, — недовольно отвечает она.

— Хорошо, тогда мы придем вечером.

— Ладно.

Она недовольно вздыхает. Слишком демонстративно, чтобы я на это повелась. Поэтому просто кладу трубку, быстро доедаю обед, допиваю чай и снова иду работать. Получать нагоняи за безделье в самом начале своей «карьеры» неохота от слова совсем.

К концу рабочего дня еле на ногах стою. А ведь еще встреча с мамой. Взяв себя в руки, забираю дочь из сада, и мы идем по знакомому адресу.

— А мы куда? — спрашивает Юленька.

— К бабушке.

— Опять? Я не хочу, — заявляет, капризно топая ножкой.

— Мы ненадолго. Я просто поговорю, и мы уйдем.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Дочь мгновенно успокаивается. Ее настроение ползет вверх, а мое, наоборот, резко ухает вниз.

Мама уже ждет нас, распахивая дверь сразу же после моего звонка.

— Давай только быстрее, у меня работы полно.

— Разумеется, — язвлю. — Юль, пойди пока поиграй, хорошо?

Дочь кивает и уходит в комнату, а мы с мамой проходим на кухню.

— Ну и что понадобилось? — с места в карьер спрашивает родительница. Когда она успела стать такой черствой? Конечно, она никогда не была особо ласковой, но все же.

— Что, даже чаю не нальешь?

Мама хмыкает и ставит чайник.

— Рассказывай, а то у меня…

— Да-да, я помню, работы много, а времени мало. Как всегда.

— Именно так, — гордо кивает мать, словно работает по меньшей мере президентом и на ее плечах ответственность за всю страну.

— Ладно, к делу так к делу. Я обратилась к адвокату по бракоразводным делам. — Вижу, что мама что-то хочет сказать, и жестом останавливаю ее. — Так вот, я рассказала, что Олег забирал у тебя дочь и угрожал. Ты сможешь подтвердить это в суде:

Мама поджимает губы и отворачивается. Неужели даже на это не согласна?

— Заканчивала бы ты маяться дурью, — говорит, разливая кипяток по чашкам. — Возвращайся к мужу…

— Я уже говорила, что не вернусь. Я не прощаю измен! — скрещиваю руки на груди.

— Ой, да ладно. Подумаешь. Не ты первая, не ты последняя.

— Да-да, я уже слышала, что ты якобы простила измену отцу. Но я не верю, что он изменял. Не такой он был…

— Да что ты можешь знать, — фыркает мама. — Все мужики потаскуны. Ты либо миришься с этим, либо живешь в одиночестве и тянешь все на себе.

— Ну вот сейчас я хочу жить в одиночестве.

— А дочь твоя чем провинилась? Думаешь, ей будет приятно жить в нищете? Копейки считать? Сейчас дети злые, поверь. Уж кому знать, как не мне. Нет дорогих вещей, айфона и прочего — ты голь перекатная. Тебя задразнят, будут обижать, издеваться. Знаешь, сколько у нас таких случаев?

— Ну так пресекайте это! Вы же учителя! У вас авторитет.

— Ага, был авторитет, да вышел весь, кончился вместе с Советским Союзом. Сейчас учителя — обслуживающий персонал, так-то. — В ее голосе печаль и горечь. — Так что заканчивай свою самодеятельность и возвращайся домой. Если не ради себя, то хотя бы ради ребенка.

— Нет. — От одной мысли об этом передергивает. Никогда! — Так ты дашь показания в суде?

Она отрицательно качает головой, а меня затапливает злость.

— А ты внучке своей не хочешь помочь? — смотрю на маму, и вижу в ее глазах странное выражение. Не могу его идентифицировать, поэтому продолжаю. — Каково ей будет жить с отцом-кобелем? Дразнить не будут? Ведь шила в мешке не утаишь.

— Зато деньги могут многое, — отвечает она, поднимая бровь. — Так что если ты не собираешься возвращаться к мужу, прости, но я тебе не помощник, — разводит руками.

— Ну и ладно, без тебя справимся. — Встаю и зову дочь: — Юль, мы уходим. Знаешь что? — снова поворачиваюсь к маме. — Я не знаю, когда ты стала такой черствой, но ты сильно изменилась. И произошло это не после смерти папы, а позже, — задумываюсь. — Скорее, когда я начала встречаться с Мишей…

При воспоминании о своей первой любви сердце словно сжимает обручем. До сих пор больно.

— Мишка твой, голодранец, — фыркает мама, — не пара он тебе был. Что и доказал. Бросил тебя и даже жалеть не стал. Думаешь, с ним тебе было бы лучше?

— Кто знает, — почти шепчу. — Может быть.

Юлечка уже ждет меня в коридоре. Дочь успела обуться и протягивает ручки за курткой. Мы одеваемся и покидаем гостеприимный дом.

— Мы домой? — спрашивает дочка и заглядывает мне в глаза.

Глава 16 Алина

— Алина, иди сюда! — слышу строгий голос Екатерины Георгиевны и выглядываю из нашей с Ниной Вадимовной каморки. Сама она уже ушла, а я замешкалась на свою голову.

Эта женщина словно чувствует, когда я присаживаюсь отдохнуть, и начинает всячески изводить. Иногда мне кажется, что у нее ко мне личная неприязнь, но девочкам-администраторам тоже часто прилетает. Она просто сама по себе такая злыдня. Девочки говорят, что Екатерина ждет не дождется, когда наш генеральный ей предложение сделает. Но он что-то не торопится, вот она и лютует, срываясь на подчиненных.

— Что случилось? — выдавливаю из себя улыбку.

— Ты посмотри, сколько здесь пыли, — демонстративно проводит пальцем за диваном в холле и показывает мне. Палец абсолютно чист, но разве можно что-то доказать.

— Я ее уже вытирала, — вздыхаю я.

— А я говорю, плохо вытирала, — взвизгивает она и едва не топает ногой. — Немедленно исправь! И зеркало в холле должно блестеть, — указывает пальцем на него. Полотно два на два. Это час работы. Но оно чистое…

— Завтра первым делом…

— Сейчас же, — цедит Екатерина сквозь зубы и пронзает меня испепеляющим взглядом. Вот угораздило же меня.

— Но мой рабочий день закончен пятнадцать минут назад, — пытаюсь хоть как-то оправдаться.

— Значит, задержись.

— Я не могу… у меня садик.

— А я так и знала! — вскипает она мгновенно. — Не можешь нормально работать, ищи другое место!

Разворачивается на каблуках и, гордо вскинув подбородок, уходит. Вот же гадина. Обреченно вздыхаю и смотрю на часы. Если не тратить время на раздумья, можно и успеть. Смиряю гордыню, проглатываю все это и иду делать то, что требуется. Без работы мне сейчас никак нельзя.

Бегу в садик и жутко опаздываю. Смотрю на часы и максимально ускоряюсь. Юленька там, наверное, жутко переживает. Только бы отцу не позвонили. Мне, кстати, тоже не звонят. Надеюсь, все в порядке.

Тяжело дыша, влетаю в группу дочки и заглядываю в комнату. Сердце колотится так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди.

— Мама, — кричит Юля, заметив меня, и жалобно всхлипывает. — Ты пришла, — бежит ко мне и почти врезается в ноги.

— Ну конечно, пришла, — присаживаюсь на корточки и обнимаю ее. Бедная моя, испугалась.

— Что же вы, Алина Сергеевна, так долго? — Язвительный голос раздается откуда-то справа. Вторая воспитательница, Мария Алексеевна. Вредная и противная. Вот на сколько нам повезло с одной, ровно на столько не повезло со второй.

— На работе задержали, — виновато отвожу взгляд. Ругаться не хочется совершенно. — Юленька, пойдем одеваться.

— Ну да, ну да, — фыркает фыркает воспитательница. — Правила — они для всех. Будьте добры соблюдать.

— Я постараюсь, — натянуто улыбаюсь и выхожу вслед за дочкой. Помогаю ей переодеться и подаю ботиночки. Залипаю на рисунки, что приклеены магнитами к доске. Кленовые листья с рожицами. Юлькин самый смешной, потому что язык показывает. Хулиганка.

— Как прошел твой день? — оборачиваюсь к ней.

— Плохо, — вздыхает дочь. — Мам, я больше не хочу ходить в этот садик, — заявляет со всей серьезностью.

— Это еще почему? — присаживаюсь на корточки и строго сморю в лицо. Замечаю на скуле синее пятно и хмурюсь. — Что за синяк? Юль?

— Это Витька Говорунов машинку кинул, — обреченно вздыхает она.

— За что? — недоуменно распахиваю глаза. Вообще-то с детского сада учат, что мальчики не должны обижать девочек.

— За то, что я ему нос разбила, — совсем сникает дочь, а до меня не сразу доходит смысл.

— Ты? Нос? Юль, ты его?..

— А нечего обзываться, — топает она ногой и совершенно не раскаивается.

— Как же он тебя обзывал? — вздыхаю я и помогаю надеть курточку. Это что еще за новости? И у этой грымзы же не спросишь.

— Он тебя называл поломойкой. — Колючие мурашки прокатывают по позвоночнику. — А меня безотцовщиной, — бурчит себе под нос Юленька. — Но это же неправда. У меня же есть папа.

— Конечно есть, — заверяю ее.

Вместе выходим из группы, а потом и из здания детского сада.

— А почему папа к нам не приезжает? — допытывается дочь, а мне нечего ей ответить. Как объяснить, что мы внезапно стали не нужны и у папы появилась новая игрушка?

— Работы много, — говорю первое, что приходит в голову.

— А когда мы домой вернемся? — продолжает канючить Юленька. — Я больше не хочу здесь. Они все злые!

— Прям все-все? — улыбаюсь я.

— Витька с Любкой и эта Мария Алексеевна.

— Ну это же не все, правда?

Останавливаюсь и опускаюсь перед дочерью на корточки, чтобы видеть глаза. Иногда дети бывают очень жестокими, но все это отражение взрослых. Я не хочу, чтобы моя дочь выросла такой.

— Юль, давай ты мне пообещаешь больше не драться?

— Совсем-совсем? — вздыхает она.

— Совсем, — невесомо касаюсь пальцем кончика ее носа. — Всегда нужно отвечать словами. Ведь нет ничего плохого в том, что твоя мама моет полы, правда? — неуверенно кивает. — Любая работа нужна и важна. Папа у тебя есть. Ты никакая не безотцовщина, — улыбаюсь я, тщательно подбирая слова. — И Витьке своему скажи, что если будет еще обзываться, твой папа лично придет и надерет ему уши.

— Не скажу, — хмурится дочь.

— Почему?

— Он больше не будет со мной дружить.

— Ну и хорошо, — улыбаюсь увереннее. — Надо дружить с тем, кто этого заслуживает.

— Вот Колька Петров заслуживает, — доверительно сообщает Юля, а я лишь качаю головой. Как же в этом возрасте все просто.

— Ну и дружи с Колькой. А сейчас пойдем в магазин и домой.

Медленно идем с дочерью вдоль дороги, а меня все не покидает мысль — откуда взялись эти обзывательства? Не с неба же упали. Дети из дома принесли, вероятнее всего. Какие все-таки жестокие. Куда только родители смотрят.

Глава 17 Алина

Телефонный звонок раздается неожиданно. Оглядываюсь — если застукают на рабочем месте с телефоном — как минимум прощай, премия, а то и работа. Екатерина Георгиевна в последние дни очень пристально за мной наблюдает. Хорошо, что сейчас ее поблизости нет.

Смотрю на дисплей — Ольга Валентиновна, мой адвокат. Неужели что-то случилось? Еле дожидаюсь обеда, когда могу ей перезвонить. Хорошо, что она больше не перезванивает. Во-первых, видимо, поняла, что я занята и не могу подойти, а во-вторых, дело не очень срочное, раз звонок всего один.

Набираю номер трясущимися руками.

— Алло! — Юрист отвечает сразу.

— Ольга Валентиновна, это Алина, вы мне звонили…

— Да-да, Алиночка, у меня есть кое-какие новости и нужна пара ваших подписей. Вы не могли бы ко мне заскочить как-нибудь?

— Я на работе сейчас, разве что вечером, — говорю с сомнением.

— О, ничего страшного, я в офисе допоздна. Подходите. — В ее голосе что-то странное, никак не могу понять, что именно.

— Что-то случилось? — все-таки решаюсь спросить и закусываю губу. Вроде только начало все налаживаться, проблемы мне совершенно ни к чему.

— Нет-нет, ничего. Хотя… В общем, приезжайте и поговорим.

Кладу трубку и только потом понимаю, что забыла спросить, можно ли подъехать с ребенком. После последних событий не хочется оставлять ее в саду больше необходимого. Да, придется сделать крюк, но это лучше чем задержаться неизвестно на сколько. Юлечка станет переживать, да и воспитательница будет не в восторге.

До конца дня как на иголках. Что же такое выяснила Ольга Валентиновна? Не терпится узнать. И главное — чем это обернется для нас с Юлей. Надеюсь, все же хоть чем-то хорошим.

— Алина! — раздается визгливый голос. Опять…

— Да, Екатерина Георгиевна.

— Что это за разводы? — показывает на зеркало без единого пятнышка. — Быстро переделай!

Киваю. Уже поняла, что проще согласиться и не спорить. Все равно у начальницы своя правда. Беру чистую тряпку из упаковки и начинаю яростно тереть поверхность. Екатерина Георгиевна поджимает губы, хмыкает и уходит, напоследок бросая полный презрения взгляд. Ну да, она начальница, а я поломойка. А ведь совсем недавно я была даже выше ее. Стоп! Не думать о прошлом, есть только настоящее. Иначе опять раскисну.

Стоит начальнице скрыться в своем офисе, отхожу от зеркала и громко выдыхаю.

— Что, загоняла она тебя, да? — сочувственно спрашивает Нина Вадимовна. Лишь киваю. — Да, она не сахар. Поэтому и текучка такая. Мало кто ее противный характер выдержать может, — шепчет. — Но ты держись. Она первое время прямо сильно цепляется. А когда видит, что не реагируешь — оставляет в покое, находит себе другую «жертву».

— И сколько это первое время продолжается?

— Ну когда как. Порой пару недель, порой месяц. Но дольше еще не было, — пожимает плечами Нина Вадимовна, а я вздыхаю.

О том, что начальница будет мучить меня месяц, даже думать не хочется. Авось все обойдется парой недель, одна уже прошла. Но в любом случае надо сцепить зубы и терпеть — работа слишком нужна, чтобы терять ее из-за мелочи.

К концу дня выжата, как лимон. Екатерина Георгиевна словно с цепи сорвалась. Заставила меня перемывать это чертово зеркало пять раз! Выбесила прямо! Так хотелось вручить ей тряпку и сказать, чтобы дала мастер-класс, еле сдержалась. В конце концов, ее рабочий день подошел к концу, а она никогда не задерживалась. «Задерживается на работе тот, кто в течение дня ничего не делает» — ее любимая фраза. Именно поэтому она всегда уходила вовремя, давая нам задание что-то переделать. По ее мнению, мы работаем плохо и уйти вовремя не заслуживаем.

Стоит ей покинуть офис, мы с Ниной Вадимовной выдыхаем.

— Все, слава богу, ушла. Пошли, что ли, чаю попьем?

— Не могу, Ниночка Вадимовна. Дочку надо забирать, а потом к юристу бежать.

— Что-то случилось? — любопытствует женщина. Я ей рассказала о своей ситуации, она обещала помочь, чем сможет. Правда, могла она немногое, но даже моральная поддержка мне сейчас была очень важна.

— Вроде нет, — пожимаю плечами. — Какие-то подписи нужны.

— Держи меня в курсе, — просит Нина Вадимовна, я киваю и, быстро переодевшись, убегаю. Не хочу заставлять Ольгу Валентиновну ждать. Сегодня не исключение.

Юлечка уже ждет меня, смотрит в окошко и радостно бросается навстречу. После происшествия мы с воспитательницей серьезно поговорили, и она обещала, что подобного больше не повторится. С детьми и их родителями была проведена профилактическая беседа на тему «Все профессии важны» — это мне сама заведующая отчиталась. Видимо, и до нее дошла информация.

И все же я теперь каждый день выспрашиваю у Юлечки, не обижает ли ее кто. Сегодня не исключение. На мой вопрос уверенно мотает головой.

— Нет, я теперь только с Колькой дружу, он хороший. Мы с ним вместе в машинки играем.

— А тебе интересно в машинки? — с любопытством спрашиваю дочь. Раньше ее подобное не интересовало, она у меня прямо девочка-девочка.

— Да, — пожимает она плечами. — Мы по очереди играем: сначала я с ним в машинки, а потом он со мной в куклы.

Ого! Не ожидала.

— Значит, все в порядке? Тебе нравится садик?

— Ну… да, нормально.

Неслышно выдыхаю. После той «драки» она и ходить в него не хотела, еле заставила, а сейчас вроде все хорошо. Надеюсь, так и останется.

Глава 18 Алина

Когда мы с Юлей добираемся до офиса Ольги Валентиновны, уже совсем вечер. Мне неловко, а еще дочка канючит. Она устала, хочет есть и домой, и я ее понимаю.

— Юль, я сейчас только с тетей поговорю, и пойдем, хорошо? — уговариваю ее по дороге.

— Я кушать хочу!

Вздыхаю, в ближайшем ларьке-пекарне покупаю булочку. Они там стоят, как крыло от боинга, но здоровье ребенка важнее.

— И пить! — топает моя принцесса.

Приходится купить еще и сок в коробочке, хотя там один концентрат и обычно я такое ребенку не даю. Но выхода нет. Юленька с аппетитом поглощает выпечку, запивая соком, настроение улучшается. К моменту, когда останавливаемся у входа в офис Ольги Валентиновны, Юля уже вполне довольна и сыта. Даю ей влажную салфетку и прошу вести себя прилично.

Проходим к нужной двери, я стучусь, и она тут же распахивается.

— А вот и вы, здравствуйте, Алина. — Ольга Валентиновна замечает Юлечку и с доброй улыбкой обращается к ней: — А это у нас кто?

— Я Юля, а ты?

Округляю глаза и дергаю дочь за руку.

— Вы… — тут же поправляется она. Кошмар, мне так стыдно.

Наверняка вся гамма эмоций отражается на моем лице, но адвокат лишь смеется.

— Да не берите в голову, это же ребенок. Милая девочка. Проходите.

— Простите, мне не с кем было ее оставить, — бормочу.

— Бросьте, — машет рукой, — хорошо, что привели. У меня тут раскраски есть и карандаши. Хочешь порисовать? — спрашивает у Юлечки, и та яростно кивает.

— А единорог есть? — спрашивает с надеждой. — Или пони.

Видно, что Ольга Валентиновна на секунду теряется, а я снова шикаю на дочь. Да что с ней сегодня такое?

— Тут много всего, — достает целую пачку листов и протягивает Юле. — Может, что и найдется, — подмигивает ей.

Дочка усаживается за маленький столик в уголке, увлеченно перебирает листочки, выбирает один, а потом принимается раскрашивать. Мы же проходим к окну и садимся по обе стороны массивного стола. Ольга Валентиновна протягивает бумаги.

— Ознакомьтесь.

Начинаю читать. Судя по всему, это мое исковое заявление в суд о разводе, разделе имущества, определения места жительства ребенка и назначения алиментов. Читаю внимательно, но понимаю лишь часть — все написано юридическом языком. Меня терзают сомнения. С одной стороны, хочется спросить, что все это означает. А с другой — боюсь показаться невеждой. Кусаю губы, не зная, что делать.

— Вам что-то непонятно? — помогает мне адвокат, и я решаюсь.

Задаю кучу вопросов, она терпеливо объясняет. Я постепенно успокаиваюсь — меня явно не считают необразованной дурочкой.

— Простите, что показываю только сейчас, но все слишком быстро завертелось. Я уже отослала документы в суд, и ваш муж их получил, — улыбается.

Значит, Олег знает, что я подала на развод. Наверное, даже к лучшему, что это сделали, не ставя меня в известность. Я бы сомневалась, а он бы тем временем подал сам. И это нехорошо. Как пояснила мне Ольга Валентиновна, кто первым подал в суд из супругов, пользуется большей благосклонностью судьи. Как говорится, кто первый встал.

— Что дальше?

— А дальше будет предварительное заседание. Как минимум, вам назначат алименты на ребенка.

— Как это? Разве не надо ждать развода?

— Нет, алименты назначаются в любом случае. Так что ваш муж должен будет платить независимо от результата.

Вот это и правда хорошая новость. Деньги нам точно не помешают.

— А потом?

— Потом будет сам суд. Но предупреждаю — все это может затянуться. У вашего мужа наверняка есть хороший адвокат. И не один. Они точно будут всеми силами затягивать дело.

— И как быть?

— Я позабочусь об этом, — хлопает меня по руке Ольга Валентиновна, — сделаю все, что в моих силах.

— Нас могут не развести? — ужасаюсь.

— Нет, разведут вас в любом случае. А вот остальное…

— Главное, чтобы развод состоялся, не хочу иметь с ним ничего общего, — буквально выплевываю.

— Это я вам обеспечу, — кивает адвокат, — можете не волноваться. А с остальным будем разбираться по ходу. Доверьтесь мне.

— Хорошо, — отвечаю и правда решаю отпустить ситуацию. Видно, что Ольга Валентиновна свое дело знает. Надеюсь, Олег получит то, что заслужил.

— Вы говорили с мамой, она даст показания?

— Говорила, — отвечаю, вздыхая, — она категорически отказывается. Говорит, что не хочет в этот лезть и чтобы я перестала валять дурака и вернулась к мужу, хотя бы ради дочери. — Смотрю на Юлечку, которая увлеченно рисует, высунув кончик языка. — А я не могу, понимаете?

— Понимаю, — сочувственно кивает Ольга Валентиновна.. — Жаль, конечно, ну да ладно, обойдемся и без показаний вашей мамы.

А я вспоминаю наш разговор. То, как она отзывалась об Олеге и как о Мише, моей первой любви. Олег для нее прямо свет в окошке, а Миша… «Голодранец… не пара… бросил и не вспомнил…» — звучат в голове обидные слова. И вроде как я даже согласна, ведь и правда бросил, но сердце все же сжимается. Кто знает, как сложилась бы моя жизнь, если бы.. А, что толку мечтать. В одном мама права: все мужики — потаскуны. И Миша был таким. Нашел себе новую пассию, и я стала не нужна. Хватит о нем думать.

— Алина, вы слышите? — доносится до меня голос Ольги Валентиновны, и я трясу головой, прогоняя наваждение.

— Да-да, задумалась просто.

— Бывает. — Она улыбается. — Если у вас больше нет вопросов, то это все. Я сообщу, когда будут какие-то новости.

— Спасибо вам.

Зову дочь, но она так увлеклась, что не хочет уходить. Мягко настаиваю, говоря, что ее дома заждалась семья пони. Это ее убеждает. Смотрит на рисунок — не успела раскрасить до конца.

— А можно я его заберу? — указывает на листок, а я бросаю взгляд на Ольгу Валентиновну.

— Конечно, — улыбается она. — Приходи еще, вон сколько рисунков осталось.

Юлечка серьезно кивает, а я не могу сдержать улыбку. Беру дочь за руку, и мы выходим в осенний прохладный вечер.

Глава 19 Алина

Спустя неделю мне все же удается попасть в ритм. Теперь я даже успеваю выпить кофе утром и не чувствую себя такой разбитой. Провожаю Юленьку в садик и спокойно иду на работу. Время есть, спешить не обязательно. Солнце светит, но уже не греет. Бабье лето вот-вот закончится, и наступит унылая осень. Но впереди есть еще пара солнечных дней. Вот бы успеть в выходные сводить дочку в парк…

Перехожу дорогу и едва успеваю отскочить в сторону. Черный джип проносится по луже рядом со мной и обливает с ног до головы грязной водой. Вот же гад. Смотрю ему вслед и обтекаю.

Внедорожник такой же, как у Олега. Жаль, номер не успела разглядеть, надеюсь, это не он. Нет, я почти уверена, что не он, но все же становится как-то нервно и неспокойно. Не поедет же Олег разыскивать меня по улицам города? Вопрос остается без ответа, а где-то внутри образовывается горький осадок.

Отряхиваюсь, но белоснежный плащ безнадежно испорчен. Такое было настроение, вот надо же было. Сдаюсь и иду к офисному зданию, хорошо хоть не вся промокла.

— Ну наконец-то! — возмущенно восклицает Екатерина Георгиевна, стоит мне только появиться. — Где тебя носит?

Окидывает брезгливым взглядом, а я лишь пожимаю плечами. Я же не виновата, что есть такие уроды на дороге.

— Эм… — озадаченно смотрю на часы. — До начала рабочего дня еще десять минут.

— Только не сегодня, — качает она головой и идет вперед, мне ничего не остается, как двинуться следом. — Сегодня работаешь одна, поэтому шевелись. Пока Михаил Евгеньевич не пришел, надо убрать в его кабинете.

Сердце неожиданно пропускает удар и начинает стучать быстрее. Знакомое имя, словно глубоко засевшая заноза, дает о себе знать. У моего Миши тоже отчество было Евгеньевич. Как же давно это было, словно в другой жизни.

— А как же Нина Вадимовна? — отмахиваюсь от назойливых мыслей.

— Приспичило ей заболеть. Так это все не вовремя. — Екатерина недовольно поджимает губы. — Ну что встала? Переодевайся, открою тебе кабинет.

Шумно выдыхаю и послушно иду в нашу каморку. Я свои-то обязанности еле выполняю, а ту еще дополнительная нагрузка, но деваться некуда. Переодеваюсь. Натягиваю перчатки, беру установку с химией и тряпками и выхожу.

— Пойдем. — Екатерина нервно смотрит на часы и кивает в направлении лифта.

Поднимаемся на третий этаж и идем в конец коридора. Я здесь была лишь однажды, просто из любопытства, и едва не попалась. Больше не рисковала. Не стоит оно потери работы.

Проходим мимо приемной, где должен сидеть секретарь, но еще слишком рано. Екатерина открывает дверь и пропускает меня в святая святых — кабинет генерального.

Странное ощущение не отпускает, а в груди нарастает волнение. Это что еще такое? Недовольно хмурюсь и с интересом осматриваюсь.

— У тебя полчаса, шевелись. — Екатерина раздраженно складывает руки на груди и отходит к окну.

— Хорошо.

Я лишь пожимаю плечами. Территория не настолько большая, как я себе представляла. В принципе реально успеть. Принимаюсь за уборку. Как всегда сначала мусор, затем пыль и только потом пол.

Екатерина не уходит, стоит над душой. Неужели думает, украду что-то? Совсем уже из ума выжила? Но мне скрывать нечего, поэтому стараюсь не обращать внимания.

Трель телефонного звонка разрезает тишину. Екатерина смотрит на экран, негромко ругается и принимает звонок.

— Да, Миш. — Голос звучит сладко-сладко, словно и не ее вовсе. — Я поняла. Срочно? Очень? Ну хорошо. Сейчас.

Она выразительно смотрит на меня и выходит из кабинета. Вот ведь цаца. Облегченно выдыхаю и осматриваюсь более основательно. Просторно и светло. Мне бы здесь понравилось работать, дышится очень легко.

Напевая себе под нос, протираю стол, ящики с книгами, кожаные диваны. Вроде ничего необычного, но в то же время мне как-то не по себе. Сердце колотится все быстрее, а горло першит. Ерунда какая-то. Останавливаюсь и тру ладонью в области сердца. Пора заканчивать, место какое-то не такое.

Быстро протираю пол, забираю свои принадлежности и выхожу из кабинета. Прикрываю за собой дверь приемной, но забываю и спотыкаюсь об небольшой порог. Ускоряюсь и едва не падаю, но крепкие мужские руки ловят меня, помогая удержать равновесие. Поднимаю глаза на своего спасителя и вздрагиваю. Не может этого быть…

— Ты? — нервно сглатываю, не веря своим глазам. — Ты что здесь делаешь?