Изолиум. Подземный город

Глава 1

Глава 1

Лес смыкался над путниками колючей хвойной кровлей. Сквозь неё изредка пробивались тусклые лучи зимнего солнца, превращая снег в россыпь микроскопических бриллиантов. Денис шёл впереди, проваливаясь по колено в нетронутый покров. С каждым шагом тело наливалось свинцовой тяжестью. Дыхание вырывалось облаками пара, кристаллизуясь на обветренных губах и щеках. В голове билась простая и упрямая мысль, словно стук метронома: «Ещё шаг, ещё один, ещё...»

За Денисом, увязая в проложенной тропе, брели остальные. Самодельные носилки с Лизой покачивались на плечах Ильи и Фёдора — два сосновых бревышка, связанные остатками тряпья и кожаными ремнями. Крепления врезались в плечи мужчин так глубоко, что даже сквозь толстые куртки проступали следы. Девушка лежала неподвижно, закутанная в несколько слоёв чужой одежды — куртка Фёдора, шарф Даши, свитер Дениса. Бледное лицо с заострившимися скулами и потрескавшимися губами напоминало византийскую икону. Глаза, когда Лиза открывала их, всё ещё иногда вспыхивали синеватым светом, но слабее — внутренний огонь догорал, оставляя тлеющие угли.

Даша шла рядом, придерживая свисающий край импровизированного ложа. Время от времени наклонялась, проверяя дыхание подруги, тихо говорила ей — не надеясь на ответ, а чтобы звук человеческого голоса не давал окончательно соскользнуть в пространство между явью и небытием, где, казалось, блуждало сознание после ритуала осонитов.

— Скоро стемнеет, — произнёс профессор Самолётов, замыкавший процессию. Трость утопала в снегу на всю длину, и старик опирался на стволы деревьев, чтобы не упасть. Седые волосы покрылись инеем, делая его похожим на древнего лесного духа. — Нужно найти убежище до наступления темноты. Погаши выходят на охоту сразу после заката.

Оксана, державшаяся поодаль, нервно оглянулась через плечо, словно услышав что-то в глубине леса. Выжженный символ Осона на шее в холодном воздухе покраснел и набух, напоминая о недавнем кошмаре. С момента бегства из Яхромы женщина почти не разговаривала, но постоянно оставалась настороже, первой замечая изменения в окружающем пространстве — выработала особое чутьё на опасность.

— Разведаю, что впереди, — сказала она внезапно и, не дожидаясь ответа, скрылась между деревьями с особой грацией людей, научившихся двигаться незаметно не по книгам, а по жестокой необходимости.

— Какая красивая женщина, — пробормотал Фёдор, поправляя врезающийся в плечо ремень и провожая взглядом исчезающую между деревьями фигуру.

Даша хихикнула и насмешливо посмотрела на него, приподняв бровь.

— Что? — Фёдор нахмурился, но румянец на обветренных щеках имел мало общего с морозом. — Просто констатирую факт.

— Ага, конечно, — протянула девушка, всё ещё улыбаясь уголками губ.

Денис остановился, прислушиваясь к разговору. Усталость делала каждое движение мучительным, каждую мысль — вязкой. Он взглянул в сторону ушедшей Оксаны с теплотой и благодарностью.

Все восхищались ею — женщиной, которая несмотря на ожог продолжала заботиться о группе. Благодаря её решительности они нашли запасной выход из горящего здания. Денис вспомнил, как спасительница, не думая о себе, вернулась за Лизой, когда остальные потеряли надежду.

С нависшей еловой лапы сорвался ком снега, упав за шиворот. Холод пробежал по позвоночнику, вызвав дрожь — на мгновение показалось, что чьи-то ледяные пальцы ухватили за загривок. Денис резко обернулся, но позади были только усталые спутники и бесконечные ряды сосен, чьи стволы в сгущающихся сумерках казались частоколом, отделяющим маленький отряд от остального мира.

— Нужно идти дальше, — сказал он, стряхивая снег. — Пока совсем не стемнело.

— Лизе становится хуже, — Даша коснулась лба больной. — Она горит. Нам нужно найти тёплое место и развести огонь.

Илья с тревогой посмотрел на бледное лицо любимой.

— Может, сделать привал? Соорудить шалаш из еловых веток?

— Нет, — покачал головой профессор, переводя дыхание. — В такой мороз костёр должен гореть всю ночь, иначе замёрзнем. А значит, нужно много дров. Кроме того... — он запнулся, словно не решаясь произнести следующую мысль, — состояние нашей пациентки может быть связано не только с физическим истощением, но и с воздействием ритуалов Нефёндра. Мне нужно изучить её в спокойной обстановке.

В этот момент среди деревьев мелькнула фигура Оксаны. Разведчица двигалась быстро, почти бесшумно. Когда приблизилась, в её глазах читалось странное выражение — смесь тревоги и надежды.

— Там дальше, за поворотом тропы, стоит дом, — сказала она, переводя дыхание. — Большой. Похоже на богатый особняк. Выглядит заброшенным, но крыша цела.

Новость всколыхнула угасающие силы путников. Даже Лиза отреагировала — веки дрогнули, пальцы слегка шевельнулись, словно пытаясь ухватиться за что-то невидимое.

— Насколько он безопасен? — спросил Фёдор, в голосе которого профессиональная подозрительность боролась с надеждой на тепло и отдых.

— Следов человеческого присутствия не видно, — ответила Оксана. — Но это не значит, что там никого нет.

— Придётся рискнуть, — решил Денис, взглянув на темнеющее небо. — Выбора особо нет.

Группа двинулась дальше, подгоняемая страхом перед ночью и воодушевлённая перспективой найти кров. Даже носилки с Лизой казались легче — или носильщики просто нашли в себе новые силы. Снег поскрипывал под ногами, словно пел о скором отдыхе. Задевавшие лица ветки больше не казались враждебными плетями, а лишь последним препятствием на пути к убежищу.

За очередным поворотом открылась поляна, окружённая вековыми соснами. Посреди неё возвышалось трёхэтажное здание из стекла и бетона. Геометрически правильные линии, резко контрастирующие с органичной хаотичностью леса, создавали впечатление инородного объекта, заброшенного в глушь причудой богатого хозяина.

Панорамные окна первого этажа, некогда прозрачные, теперь покрылись толстым слоем инея, превратившись в матовые экраны с размытыми очертаниями за ними. Плоская крыша в стиле модернистской архитектуры прогнулась под тяжестью снега, образовав в центре опасное углубление, но всё ещё держалась. Широкие мраморные ступени у главного входа покрылись ледяной коркой, делая подъём скользким.

Глава 2

Глава 2

Ночь укрыла особняк чёрным бархатом тишины. Камин догорал, угли подмигивали из пепла глазами дремлющего зверя. Семь человек спали, сливаясь с тенями, связанные общей судьбой и только что родившейся надеждой. Дыхание смешивалось с потрескиванием углей, создавая ритм ночного покоя, кажущийся вечным — пока не разорвётся внезапно и безжалостно.

Фёдор спал чутко, как положено бывшему полицейскому: одна рука под щекой, другая — на рукояти ножа. Рядом, завернувшись в найденное одеяло, дремала Оксана. Тело её выгнулось полумесяцем, защищая шрам от символа Осона на шее. Денис и Даша спали переплетясь, боясь потерять друг друга даже во сне. Профессор Самолётов дремал в кресле над блокнотом. Его очки сползли на кончик носа, а пальцы всё ещё сжимали огрызок карандаша. Лиза, бледная, но с розовеющими щеками, лежала на диване, но голова покоилась на коленях Ильи, который даже в забытьи не выпускал её руки.

Единственным стражем был нелепый шкаф, притащенный Фёдором к входной двери — массивный монстр красного дерева, застывший в позе часового. Дом временами вздыхал: скрипели половицы, на втором этаже хлопала рама, снег шуршал по стеклу, оставляя мокрые дорожки, как слёзы на морщинистом лице.

Первым звуком, нарушившим сонную гармонию, стал скрежет — не громче натягиваемой струны. Когда массивные ножки шкафа процарапали линию на мраморном полу, Фёдор открыл глаза. Тело напряглось, рука сжала рукоять ножа, но он не пошевелился, вслушиваясь. И вот снова — скрежет, чуть громче, настойчивее, будто что-то пыталось проникнуть внутрь.

Бывший полицейский сел без звука. Взгляд метнулся к двери — шкаф стоял на месте, но чуть накренился под давлением снаружи. Фёдор коснулся плеча Оксаны. Глаза женщины открылись мгновенно, без дымки сна — тело, привыкшее к опасности, отреагировало быстрее мысли.

— Кто-то у двери, — одними губами произнёс он.

В этот момент раздался оглушительный треск — входная дверь содрогнулась под ударом, шкаф накренился сильнее, но держался, ножки прочертили борозды на мраморе. Звук, подобный выстрелу, разорвал тишину, и все вздрогнули, пробуждаясь в состоянии мгновенной готовности.

— Что происходит? — Денис уже стоял, Даша рядом, нащупывала в темноте кочергу.

Новый удар обрушился на дверь, шкаф сдвинулся на полметра. В щель просунулась металлическая труба, орудовавшая снаружи как таран. Ещё удар — и преграда с грохотом завалилась, открывая проход.

В проёме возникли тёмные силуэты — сначала один, затем ещё, вливаясь в холл подобно чёрной воде, прорвавшей плотину. Оконные рамы по обе стороны разлетелись вдребезги — там тоже проникали фигуры в тёмных одеждах.

— К оружию! — крикнул Фёдор, бросаясь к ближайшему нападавшему.

В тусклом свете догорающего камина блеснуло лезвие — тёмный силуэт замахнулся на Дениса, но Даша опередила, с размаху опустив кочергу на руку с ножом. Раздался хруст и вопль боли.

— Найдите их! — голос от входа был хриплым, надтреснутым, но знакомым. — Приведите ко мне девушку!

Нефёндр шагнул из темноты в слабый свет, и все, видевшие его в Яхроме, ужаснулись перемене. Лицо, прежде гладко выбритое и излучающее ложную благодать, теперь напоминало восковую маску на черепе. Глаза запали, но в них ярко горел синий огонь, исходящий изнутри. Кожа на висках и шее покрылась сетью тёмных вен, пульсирующих в такт сердцебиению. Но жутче всего было выражение — не гнев, не злоба, а голодное, нечеловеческое вожделение.

— Взять их всех! — приказал Нефёндр голосом, резонировавшим странно, словно говорили несколько существ одновременно. — Сперва девчонку, потом остальных!

Холл наполнился хаосом борьбы. Фёдор с хладнокровием профессионала сбил с ног первого противника и схватился со вторым. Оксана скользила между нападающими, нож находил самые уязвимые места — не убивая, но выводя из строя. Профессор, невероятно проворный для своего возраста, орудовал тростью словно шпагой, отбиваясь от двоих осонитов.

Денис и Даша оттеснили троих к камину, вооружившись обломками стола. Девушка извернулась, схватила горсть раскалённых углей и швырнула в лицо ближайшему культисту. Тот закричал, схватившись за обожжённые глаза, и отступил, врезавшись в товарища.

— Илья! — крикнул Денис через плечо. — Уводи Лизу!

Тот тащил подругу к задней части холла, где вспомнил о двери в подвал. Девушка была в сознании. Глаза расширились от ужаса, но она передвигалась сама, крепко держась за руку спутника.

Нефёндр заметил манёвр. Лицо исказилось гримасой ярости, и он ринулся через холл, расшвыривая дерущихся с нечеловеческой силой.

— Не дайте им уйти! Она моя! Она принадлежит Осону!

Один из культистов схватил Дашу за волосы, отбросив к стене. Она вскрикнула от боли, но перекатилась, избежав удара тяжёлого ботинка. Денис бросился на помощь, ударив нападавшего ножкой от стула.

— Нас слишком мало! — крикнул Фёдор, оттесняемый к центру комнаты. Кровь стекала по виску из рассечённой брови, но в глазах горела боевая ярость. — Отступаем к подвалу!

Группа начала отходить, прикрывая друг друга. Профессор споткнулся, двое осонитов готовы были наброситься, но Оксана метнулась между ними, описав ножом смертоносную дугу. Оба отпрянули, давая учёному время подняться.

— Быстрее! — Илья добрался до двери в подвал, массивной железной преграды, оставшейся со времён холодной войны, когда богатые строили бункеры на случай ядерной атаки. Он толкнул створку, и та подалась с тяжёлым скрежетом.

Они отступали шаг за шагом, отбиваясь от наседавших осонитов. Нефёндр обезумел — глаза полыхали синим огнём, а изо рта вырывался не то хрип, не то рычание, совершенно нечеловеческое.

— Она моя! Осон требует её! Без неё не будет света!

Лиза, слыша эти слова, вздрогнула и прижалась к Илье. Взгляд на мгновение вспыхнул синим — слабый отголосок того, что было с ней в храме.

— Я не твоя, — прошептала она, и, хотя голос был слабым, в нём звучала стальная решимость. — Я никогда не была твоей.

Глава 3

Глава 3

Рассвет наступал неохотно. Холодное зимнее солнце выползало из-за горизонта, окрашивая снег в бледно-розовый цвет. Дыхание семерых путников у дверей особняка превращалось в облака пара.

Денис затянул лямки рюкзака потуже, проверяя надёжность самодельных креплений — в этом новом мире даже порвавшийся ремень мог стать бедой. Дорога к Рогачёвскому мосту предстояла неблизкая, а февральский день короток.

— Все готовы? — спросил Денис.

Лиза, бледная, но твёрдо стоявшая на ногах, кивнула. Рядом замер Илья, положив руку ей на плечо — не столько для поддержки, сколько для уверенности, что девушка не исчезнет вновь. Профессор Самолётов проверял содержимое потрёпанной сумки, бормоча о термосе и сухих носках. Даша уже стояла у края дорожки, нетерпеливо поглядывая в сторону леса — там, за деревьями, лежал их путь.

Фёдор и Оксана вышли последними. Не держались за руки, не обменивались взглядами, но что-то неуловимое изменилось между ними. Девушка поправила шарф, закрывая шрам на шее, бывший полицейский мимолётом коснулся её локтя — едва заметное движение, полное нежности.

— А что с... — начала Даша, кивнув в сторону подвала, где оставили связанного Нефёндра.

— Всё по плану, — ответил Фёдор. — Еды и воды на три дня, связан надёжно. Дверь заперта, ключ у меня. Если всё пройдёт хорошо, и мы вернёмся — решим его судьбу. Если нет... — он не договорил, но все поняли: Нефёндра ждёт медленная смерть в темноте.

Группа тронулась в путь, оставляя позади особняк — странное, но почти родное пристанище, давшее им кров и надежду. Денис шёл первым, прокладывая дорогу через сугробы. За ним Даша с самодельным копьём — обломком лыжной палки с привязанным ножом. Следом профессор, чья трость по-прежнему погружалась в снег почти на всю длину, и Лиза с Ильёй, державшиеся рядом, словно боялись разлуки. Фёдор и Оксана замыкали шествие — стражи тыла, с ножами на поясе и настороженным взглядом.

Лес встретил их тишиной, нарушаемой скрипом снега под ногами и редким потрескиванием веток. Иногда раздавался крик вороны, и путники замирали, вслушиваясь — просто птица или сигнал опасности? В этом новом мире даже природа казалась участницей игры между выжившими и охотниками.

— Если сохраним темп, к полудню будем в Дмитрове, — сказал Фёдор на коротком привале. — Там сделаем перерыв и разведаем обстановку.

Денис кивнул, разломив кусок сухаря и протянув половину Даше. Та благодарно приняла, но есть не стала — положила в карман.

— В городе могут быть патрули, — заметил Илья. — Как в Яхроме.

— Могут, — согласился Фёдор. — Будем действовать по ситуации. Главное — не привлекать внимания.

Когда двинулись дальше, Оксана поравнялась с Лизой. Между женщинами установилось особое понимание — обе прошли через ад культа Осона, обе были «невестами», обе видели тёмную сторону нового мира. Редко говорили об этом, но каждая знала: другая поймёт невыразимое.

— Ты как? — тихо спросила Оксана, преодолевая крутой подъём.

— Лучше, — ответила Лиза. — Сны всё ещё... странные. Но уже не так страшно.

— Пройдёт, — уверенно кивнула Оксана. — Не сразу, но пройдёт. Главное — помнить, что ты снова принадлежишь себе.

Лиза благодарно улыбнулась и сжала руку спутницы — короткое прикосновение, значившее больше многих слов.

К полудню, как предсказывал Фёдор, лес начал редеть, и между деревьями показались очертания городских окраин. Дмитров лежал перед ними — серая громада домов под снегом, с редкими дымками над крышами, выдававшими присутствие жизни.

— Держимся вместе, — напомнил Денис, выходя на окраинную улицу. — Никаких резких движений. При встрече — вежливость и нейтралитет. Мы просто проходим мимо.

Город встретил их тишиной. Улицы, некогда заполненные машинами и спешащими людьми, напоминали декорации к фильму о конце света. Занесённые снегом автомобили стояли там, где их застал блэкаут — посреди дороги, на тротуарах, некоторые врезались в столбы или друг в друга. Окна домов пустовали или были забиты фанерой. Поблёкшие и заснеженные вывески магазинов напоминали о прошлом.

Но город не был мёртв. То здесь, то там виднелись следы обитателей — протоптанные тропинки между подъездами, верёвки с замёрзшим бельём, самодельные дымоходы из окон. Жизнь сохранялась.

Группа шла по центральной улице, держась теней домов, готовая в любой момент скрыться в переулке. Впереди показалась площадь — бывший центр городской жизни, окружённый административными зданиями и магазинами. Но вместо привычной пустоты заснеженного пространства их взгляду предстало нечто необычное.

— Смотрите, — Даша указала вперёд. — Что это?

К стене одного из зданий, вероятно, бывшего дома культуры, тянулась вереница людей. Десять, может, пятнадцать человек стояли, переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь очереди подойти к стене, покрытой бумажными листами.

— Доска объявлений? — предположил Илья, прищурившись.

— Или что-то вроде того, — кивнул профессор Самолётов, и в его голосе послышалось профессиональное любопытство. — Интересно. Очень интересно.

Они приблизились осторожно, готовые отступить при первых признаках опасности. Но люди у стены не обращали на них внимания — слишком поглощённые своим занятием. Кто-то прикреплял новые листки, кто-то внимательно читал висевшие, некоторые делали пометки карандашом прямо на бумаге, а двое пожилых мужчин методично снимали и складывали в стопку часть объявлений.

— Социальная сеть, — тихо сказал профессор, когда подошли достаточно близко. — Аналоговая, без электричества и интернета. Удивительно, как быстро люди воссоздают привычные модели общения.

Вся стена была покрыта сотнями бумажных листков разного размера, цвета и качества. Тут были страницы из тетрадей, обрывки обоев, куски картона, даже берестяные свитки — всё, на чём можно писать. На этом разнообразном материале размещались послания — мольбы, предложения, предупреждения, вопросы. Множество человеческих нужд, страхов и надежд, записанных чернилами, карандашом, углём.