Качели над пропастью. Книга 2

Глава 1

«Качели над пропастью»

Книга 2

Мы совпали с тобой,

совпали

в день, запомнившийся навсегда.

(Р. Рождественский)

Глава 1

Вера

Самолет сел вовремя, не задержался, не покружил где-нибудь, оттягивая неизбежное возвращение. Домой хотелось, но еще сильнее, просто как кислород на глубине, требовалось время: подумать, отсидевшись на нейтральной территории между тем, что было и тем, что будет.

Вчерашняя Вера была полна сил и решимости, сегодняшняя ощущала себя слабой, одурманенной до неспособности нормально соображать. Рано обрадовалась, что все для себя решила-прояснила, распрыгалась, как глупый кролик на лужайке и угодила в ловушку.

Накануне

Южный вечер ласково теплый, говорящий шепотом ветра в листве. Ароматы цветов и моря смешивались в бархатной темноте, насыщались свежестью, слышались сочнее и ярче. В них окунаешься и плывешь, блаженно растворяясь в очаровании последних часов пребывания на отдыхе.

Завтра уже уезжать. Вещи собраны, в аэропорт повезет Мато. Устроенная Аней вечеринка вышла уютной и домашней. Расположились, как и в прочие разы, во внутреннем дворе дома, под садовым фонарем, бросавшим идеальный круг света на большой гостеприимный стол. Димка наскоро перекусил и теперь возился с собаками, носясь с ними по всему двору. Звонкий голос счастливого ребенка сливался с восторженным щенячьим визгом.

Все было прекрасно, если бы не Георгий, принявшийся вдруг бросать на Веру долгие взгляды, словно раздумывал о чем-то и вел сложные мысленные вычисления. Вера встала из-за стола и отошла в глубину двора, оберегая полученный от дружеского вечера позитив. Остановилась у заросшей зеленью изгороди, наблюдая за утопавшим в щенячьей любви Димкой. И не сразу поняла, что допустила просчет, предоставив Георгию удобный момент оказаться рядом, когда никого поблизости не наблюдалось.

- У тебя классный пацан, - Гера бесшумно возник рядом и встал, чуть расставив ноги и скрестив руки на груди.

- Да, спасибо, - откликнулась, борясь с желанием отодвинуться.

- Тебя я помню маленькой, курносой девчонкой. Забавной такой.

- И я тебя помню. Ты был моим героем, - Вера расслабилась немного. Вроде, разговор следовал безопасным курсом.

- Эх, знал бы раньше, что я для кого-то был героем... - невесело усмехнулся Георгий. – Теперь, боюсь, мне героем уже не стать. Во всяком случае, для тебя, Вера.

Она озадаченно взглянула на нежданного собеседника, не понимая, как воспринимать столь драматичное заявление.

- Тогда на пляже ты приняла меня за Лешку.

Это был не вопрос, но Вера кивнула, а в груди сильнее заворочался шершавый комок тревоги. Гера шагнул вперед и встал перед ней. Вера в замешательстве уставилась на оказавшееся перед глазами лицо, натолкнулась на пронзительный взгляд

- Понимаю, как прозвучит то, что скажу, но все же скажу. – В голосе не было и тени сомнения или смущения, только решимость, а от самого Геры исходил звенящий напряг, как от натянутого стального троса. – И ты, конечно, вправе сказать, что лезу не в свое дело. Можешь дать мне по физиономии, если сочтешь необходимым, - вполне серьезно добавил Георгий.

Из-за плеча, теперь уже откровенно пугающего визави, Вера смотрела, как бегает Димка, и невольно прикинула, за сколько шагов добежит до сына, схватит его и рванет отсюда, не оглядываясь.

Но театральный побег Вера не предприняла, а Гера, не делая антракта, продолжил:

- Если ты уже позволила моему лихому родственнику затесаться в твое личное пространство, не знаю, в качестве кого и знать не хочу, то не будь дурой, Вера, - он сохранял спокойный негромкий тон, но голос дрогнул от жалящих ноток неожиданно прорвавшегося негодования. - Присмотрись к нему повнимательней. Лучше издалека. А еще лучше сразу двигайся в противоположном от него направлении, не оглядываясь.

Вера моргнула, открыла рот, не зная, что сказать, да и надо ли. Выдохнула коротко и промолчала. Отступила на полшага, собираясь уйти, молчанием показывая, что не намерена больше слушать.

Егор же с места не двинулся, взгляда, похожего на инопланетный парализующий луч, не отвел и не моргнул ни разу.

- Про Каина и Авеля ведь знаешь? А знаешь, что означает имя Каин?

Вера вскинула голову, глядя на Геру широко раскрытыми глазами. Пусть договаривает уже, она никуда не побежит, дослушает.

- Каин означает «кузнец». И Лешка в этом весь.

- К чему все это, Егор? Зачем ты мне это говоришь? – Вера подняла отяжелевшие руки, скрестив их на груди, и теперь они оба стояли напротив друг друга в одинаковых позах, как дуэлянты.

- Мне нравишься ты, но не нравится, что может с тобой случиться, если он будет рядом, - ответил, не колеблясь. – А случится непременно. Не бывало такого, чтобы не случалось.

Она задохнулась от внезапной неприязни к Гере, заставившего испытать эти чувства, и от злости на себя за то, что позволила, поддалась. Не ушла ведь, а стоит и слушает.

Глава 2

Глава 2

Вера

Часы с момента возвращения промелькнули быстро. За окнами московской квартиры декорации тусклого дня незаметно сменились на дождливый вечер. И сознание столь же неуловимо перестроилось, заставляя Веру удивляться: правда ли, что еще сегодня утром они с Димкой находились далеко отсюда, там, где солнце, море, а жизнь течет в другом ритме.

Стас весь день возился с сыном, к жене не приставал, косыми взглядами не одаривал, был спокоен и великодушен, дал возможность расслабиться, почувствовать себя в безопасности. Дома.

Вера мыла раковину на кухне, когда руки мужа легли ей на плечи, не сильно, но с жадным трепетом стиснули и развернули к себе, как тряпичную куклу. К приоткрывшемуся от неожиданности рту прижались твердые губы, заглушив удивленный вздох.

Стас обнимал, словно хотел впитать жену в себя. Она изогнулась в его объятиях, откинулась назад, а он навис скалой, оплел руками, смыкая их на гибкой спине. Ладони сминали ткань футболки, грели кожу, но тепло это внутрь не проникало, а расползалось по телу стайками мурашек.

В одной руке Вера сжимала мокрую губку, и мыльная вода текла сквозь пальцы, пропитывая штанину трикотажных брюк. В голове вдруг зашумело, словно не только за окном, а прямо внутри черепа пошел дождь. Не сразу и поняла, что это закипает чайник, стоящий рядом на столешнице.

Погрузившись в сюрреалистичные ощущения, Вера не сопротивлялась, принимала поцелуи мужа как необходимую медицинскую процедуру. Не шевелилась, пока не включился какой-то внутренний дозатор, отмеряющий, сколько можно вытерпеть, и податливая, мягкая и теплая тряпичная кукла вдруг задеревенела изнутри.

Стас замер, медленно отстранился, пару секунд держал Веру за плечи, блуждая взглядом по родному, до самых мелких нюансов знакомому лицу, и отпустил. Скользнул ладонями по плечам и рукам супруги, развернулся и направился к столу. Вслед ему раздался тихий щелчок отключившегося электрического чайника.

- Чай будешь? – будничным голосом спросила Вера.

- Буду, - глухо рыкнул муж.

Вера заварила чай, заправила кофеварку, расставила на столе чашки. Перемещалась по кухне, отметив про себя, насколько иначе все слышится и видится, если то, что раньше пугало и ранило, больше не наносит прежнего урона. Только губы саднило от поцелуя мужа, и глаза жгло от злых слез, высохших, так и не пролившись.

Вера налила себе кофе, мужу чай и присела за стол.

Постукивали чашки, звякали ложечки, хрустело печенье и карамельные конфеты, а мужчина и женщина за столом не проронили ни слова.

- Значит, пурга не улеглась, – нарушил молчание Стас. Морщась, он потер лоб, пощелкал пальцами по лежащей на столе пачке печенья. Вытянул один золотистый кругляш, откусил и, глядя в упор на жену, продолжил: - Прямо вижу, как в твоей милой головке кружатся всякие мысли. И смотришь ты на меня как Красная шапочка на Серого волка.

- Да не смотрю я на тебя как на Серого волка. Будешь еще чай? – спросила Вера, поднимаясь из-за стола.

- Будь добра, плесни кофе, - он небрежным жестом подтолкнул свою чашку к жене.

Вера схватила чашки и сбежала к кухонной столешнице, на которой стояла кофеварка. Кофе хватило как раз на две порции. Пока наливала, всей спиной, от макушки до пят, чувствовала взгляд Стаса.

Поставила перед мужем кофе, снова заняла свое место за столом напротив. Сделала глоток горячего ароматного напитка и горло сдавило в спазме легкой тошноты – вторая порция оказалась явно лишней.

- И еще я понял, что ничего после твоего возвращения не изменилось. У нас все плохо. Так?

Негромкий голос мужа особенно отчетливо звучал в тишине квартиры. Если бы не уютное урчанье холодильника, Вера бы легко представила, что они вдвоем зависли где-то в абсолютной пустоте, где нет ничего, только она, Стас, стол между ними и целый ворох проблем. Точнее, одной проблемы, непомерно увеличившейся в размерах и означавшей для них с мужем разное.

- Не плохо, Стас. У нас… никак. У меня никак.

- Никак. Ничего. Понятно. Чего ты хочешь, Вера? – Стас откинулся на спинку стула и теперь разглядывал жену, как непонятную картину в музее – с расстояния. – Что я должен сделать или что должно случиться, чтобы стало «как»?

- Ничего ты не должен делать. Это я больше не… не испытываю к тебе чувств, которые должна испытывать жена к мужу, и с этим ничего не поделаешь.

Выслушав тираду жены, Стас только шевельнул бровью.

- И что же по-твоему должна испытывать жена к мужу? – выдержав паузу, поинтересовался то ли насмешливо, то ли раздраженно. - Ты сейчас опять про любовь шарманку заведешь? Я помню наш разговор на даче. «Стас, я тебя больше не люблю!» И гордо унеслась прочь в ураган и ливень. А я тебе и сейчас скажу то же, что и тогда – мне нужна ты, а не твоя любовь.

Вера заерзала на стуле, готовая, как и в тот раз унестись и раствориться в синем дождливом вечере.

- Я ухожу.

- Ты уже уходила.

- Насовсем ухожу.

- Ну да, собранное барахлишко я видел, - Стас кивнул в сторону двери: где-то там в темном уголке в прихожей стояла приготовленная сумка с вещами.

Глава 3

Глава 3

Вера

Она полагала, что точка поставлена, но Стас, конечно, ее уход не примет, сочтет очередной истерикой, блажью. Чем угодно, только не твердым решением, начнет дожимать, вынуждая сдаться, а пока будет тянуть время.

Стратегию эту Вера понимала, что позволяло не чувствовать себя совсем безоружной, да и время сейчас не лишняя величина.

На следующий день после ночи, проведенной словно в засаде, Вера после ухода мужа на работу уехала с Димкой к родителям. По дороге в такси, дома за обедом, пока делились с сыном на два голоса впечатлениями об отдыхе, все думала о том, когда же сможет позвонить Алексею. Кроме обмена двумя короткими смс-ками накануне они больше так и не общались. Он не звонил, ожидая вестей от нее, а она оттягивала момент звонка, словно не решалась вскрыть упаковку с долгожданным подарком и заглянуть внутрь.

Образ Лешки складывался у Веры из их нескольких недолгих встреч, из разновременных воспоминаний и моментов ее личных переживаний, во время которых Алексей оказывался рядом. Теперь к общей, пока еще загадочной картине добавился выразительный штрих, нанесенный недобрыми словами Георгия. Штрих этот и диссонировал с общим восприятием, и в то же время Вера интуитивно чувствовала, что сказанное Герой имеет под собой основания. Только вот какие и могут ли они повлиять на ее отношение?

Вера толком и не знала Лешку, не понимала его, но, думая о нем, ощущала то, что не ощущала никогда прежде ни к одному человеку. При сравнении с мужем выводилась формула: Стас окружал собой, словно спеленывал, заставляя чувствовать только эти жесткие путы, к Алексею хотелось льнуть, изнутри наполняясь ощущениями близости.

Откуда взялись эти чувства к нему? Как могли они возникнуть от поцелуев урывками, от ее нерешительности, страхов и смущений, от встреч, которые можно пересчитать по пальцам одной руки? Но если Стаса и Алексея оставить в пустоте, а ей завязать глаза и заставить играть в «горячо-холодно», то она сквозь бесконечное пространство пойдет в ту сторону, где будет находиться Лешка.

Вера и Алексей

Алексей жил в небольшой деревне, одной из тех, что расположены вдоль трасс и носят названия всяких Больших и Малых, Нижних и Верхних.

Свернув с главной дороги, согласно данным ей накануне указаний, Вера проехала до конца улицы и остановилась у последнего в ряду дома, окруженного невысоким деревянным забором, с нависавшими над ним ветками старой яблони.

Выйдя из машины, взяла пакет с гостинцами и стояла, оглядываясь по сторонам, изучая небо, будто ища на нем какие-то подсказки или еще что. Выдохнула, шагнула к калитке и замерла, натолкнувшись на пронзительный сияющий взгляд Лешки: он наблюдал за ней, стоя по ту сторону забора, смотрел напряженно, словно не верил, что она пересечет разделявший их барьер.

Вера его сомнений не приняла, свои больше не слушала и вошла в калитку. Облаянная, а затем узнанная Веником, зацелованная Лешкой, долго не желавшим выпускать ее из объятий, была препровождена в дом, где и очнулась.

Дом у Алексея ничем не примечательный снаружи, бревенчатый, крытый коричневой металлочерепицей, с маленьким крыльцом, ведущим прямо в небольшой коридорчик- прихожую, а не на веранду, как принято у многих.

Внутри пахло так же, как и снаружи – скошенной травой, летним днем, и совсем чуточку чем-то съедобным. Через большие, как в городской квартире, открытые окна залетал теплый ветер и свободно гулял по дому.

Вера прошла в комнату, все еще прибывая в состоянии легкой растерянности. Веник уселся у ног гостьи, задрал морду и смотрел с восторженным ожиданием, ясно читавшемся в умных собачьих глазах, словно вопрошал: «Ну, как тебе наша холостяцкая конура? Правда, здорово?»

«Конура» выглядела именно холостяцкой, с минимумом обстановки, практичным расположением мебели и без ненужных, но симпатичных мелочей. Вера обратила внимание на отсутствие штор и на диван, с исцарапанной и порванной местами кожаной обивкой и подлокотником, прикрытым пледом, видимо, скрывающим следы щенячьего разгула. Но, несмотря на это, Вере здесь сразу понравилось гораздо больше, чем в московской квартире Алексея. Чем-то дом располагал, приглашал пройтись по нему, прикоснуться к казавшимся теплыми дощатым стенам, осмотреться, присесть на покалеченный Веником диван и окончательно забыть о проблемах, оставшихся за стенами.

А еще и прикинуть вдруг, что бы можно было здесь поставить, повесить, вообразить, как бы смотрелся горшок с цветком на широком подоконнике и парочка разноцветных подушек на диване.

- Почему не проходишь? Боишься сесть на покалеченный диван? Или опять подумываешь сбежать?

Вера вздрогнула от неожиданно прозвучавшего над самым ухом голоса Лешки. Не сразу и поняла, что замерла в дверях, снова и снова обводя взглядом каждый уголок комнаты.

- Нет, диван мне твой не страшен и сбегать не собираюсь, просто осматриваюсь, - ответила она, а у самой пугающе обостренно заработали все пять чувств, и подключилось шестое, когда кожей ощущаешь температуру окружающей среды. Как оно там звалось?

Стоящий рядом Алексей был теплом и силой, а тембр его голоса, как коварная невидимая энергия, проникал внутрь и немедленно разливался согревающей, будоражащей волной.

Вдох у Веры получился каким-то рваным, когда Лешка положил руку ей на талию, провел вверх-вниз, будто успокаивая.