Как правильно выбрать кровать?

Молодожены

В народе бытует мнение, что сложнее профессии врача, пилота, спасателя или учителя в мире нет. Но пробовали люди, которые так говорят, хоть раз взглянуть на тех, кто их окружает, и изо всех сил старается быть милым да обходительным, даже если очень сильно хочется послать далеко и надолго? Пробовали ли бодаться с упертыми «я-лучше-знаю» покупателями, сохраняя при этом вежливость? Пробовали ли хоть раз задаться вопросом, насколько это трудно — чувствовать себя прилипчивой и навязчивой тенью, которую обязуют, как попугай, повторять один и тот же вопрос — «вам что-то подсказать?», хотя на самом деле это почти никому не нужно и ты только мешаешь.

А вот Минги попробовал. И понял, что даже с его добродушным и отходчивым характером не так-то просто справляться с огромным наплывом людей со столь разными запросами и темпераментом, да при этом изгаляясь: чего изволите, чего изволите, чего изволите?! Но сейчас, сидя на стуле, наполовину обмотанным полиэтиленовой пленкой, Минги, закинув ногу на ногу, тоскливо взглянул сквозь витрину и пожалел, что рядом с ним сейчас никого нет, даже самого ворчливого покупателя, который помыкается-помыкается, побурчит-побурчит да уйдет. А еще лучше было бы — прямо сейчас встать, закрыть безлюдный магазин и вприпрыжку направиться к себе домой, к вкусному сытному ужину, ванне с лепестками розы, в которую Минги не влезает в полный рост, и к любимой жене, с которой они отпраздновали свадьбу практически ровно два месяца назад.

За стеклом витрины кружился снег, чуть приподнимаясь с земли и закручиваясь в вихри, после чего вновь ложился на тротуар, расстилаясь белым порошком. И в городе, несмотря на поздний зимний вечер, было так светло-светло из-за мигающих огоньков, фонарей и неоновых реклам, а еще мимо так и норовили пройти парочки, держась за руки и иногда украдкой целуясь в губы. А Минги сидел здесь один, пытаясь запомнить все материалы о том, из чего изготавливается мебель, да пособие, как правильно выбирать кровати, столы и диваны.

Четырнадцатое февраля…

День, который не принято отмечать официально, но который искренне любят по всему миру и часто в праздник выбираются в город: погулять, сходить в кино, посидеть в милом кафе или ресторане. Для кого-то и повод погрустить из-за одиночества, конечно, но у Минги причина грусти иная — рабочая смена, ремонт в квартире, из-за которого они с женой спят на надувном матрасе, едят на полу и купаются в ванной вместе, чтобы погреться и сэкономить воду. А еще одна отдельная печаль и тоска — это полное отсутствие денег, так как на одной Иннэ финансовое благополучие не построишь, а Минги только-только вышел на новую работу и до зарплаты ждать еще целую неделю.

Если его к этому времени не уволят, конечно, после всех его косяков.

Лампочка вдруг замигала, разбрызгивая по залу искры, а потом и вовсе потухла, вызвав недовольный вздох. Минги работал здесь всего неделю, а на его счету уже тысяча и одна неприятность. То собака клиента, запущенного с питомцем только лишь по доброте душевной, подлокотник дивана подрала, то при переноске сломали стенку шкафа, то сам Минги запнулся об угол кровати с прилавка и чуть не попал в больницу с переломом мизинца, то кран прорвало, то теперь, вот, светильник прогорел так, что еще и провод заискрился. И хорошо, что последние два случая произошли не одновременно, иначе в больницу пришлось бы ехать снова, но не в самое желательное отделение.

Поцокав и поджав губы, Минги отложил руководство по выбору кроватей и диванов, которое он читал от скуки, когда нет покупателей, затем упер руки в бока, сам не зная зачем, засучил рукава, взял свои зимние кожаные перчатки с «подпушком», как это любила называть Иннэ, и осторожно подошел к светильнику. Надо убрать стекло лопнувшей лампочки, пока никто не заметил, а потом сказать, что так и было и вообще — оно само. Но ведь само же!

— Иди-ка сюда… — прикусив губу, Минги дотянулся до довольно крупного осколка, забравшегося под батарею, а потом огляделся в поисках чего-то такого, во что можно сложить стекляшки. — Время для миссис щетки и мистера ведро… — Минги продолжал бубнить себе под нос, нерасторопно двигаясь между столами из соответствующего отдела и не зная, что с наружной стороны стеклянной витрины, которую и украшали по вечерам горевшие светильники, за ним наблюдают с плохо скрываемым смехом.

А Минги тем временем, знай себе, нерасторопно ходил по всему залу, стараясь ненароком не задеть головой люстры и не столкнуть еще что-нибудь. «Добрый глупый великан» — вот как его звал начальник, впрочем, не вкладывая в эти слова ни злобы, ни раздражения. Иннэ подхватила эту фишку и теперь каждый раз, когда приходила домой, то сначала снимала шарф, потом тянулась за поцелуем со словами «как тут мой глупый добрый гигант?» и только затем проходила в дом. Лишь бы сейчас не додумалась за ним зайти.

Не успел Минги об этом подумать, вытаскивая ведро из-под залежей тряпок, метелок и груды мусора, как ощутил звонкий шлепок и рефлекторно схватился за ягодицы, издав театральное, протяжное и низкое «айщ». Иннэ стояла позади него, одну руку уперев в бок, а второй прикрыв рот ладонью, чтобы не рассмеяться из-за того, как мило на голове Минги лежит замызганная половая тряпочка и что красуется у него на заднице.

— С днем всех влюбленных! — воскликнула Иннэ, любуясь наклейкой-валентинкой, которую прилепила мужу на штаны.

— Я тут это… случайно… — проследив за направлением взгляда Иннэ, Минги брезгливо стянул свой «головной убор» и бросил его к окну. — Думал, ты уже дома, готовишь токпокки, как договаривались. Потом свечи, ваза, чтобы я купил тебе цветы, все дела… — уже при свете он посмотрел на свою задницу и усмехнулся, решив оставить валентинку на месте.