Как укротить мерзавца

1. Прошлое и будущее

Майский вечер опьянял ароматом цветущей акации, в которой утопал южный город. В окнах панельных девятиэтажек постепенно гас свет, и только пара фонарей вдоль дороги ещё горела, изредка моргая. Последний трамвай отгремел, уходя в депо, и пара, бежавшая за ним, остановилась, оглушительно хохоча.       

— Ну всё, — заявил молодой человек, притягивая к себе девушку, которую держал за руку. — Теперь ты точно останешься у меня ночевать!       

— Ты это специально подстроил! — упрекнула она, шутливо ткнув его в бок. Но спорить не стала — эту ночь она хотела провести с ним. Их последнюю ночь перед его отъездом. От одной только мысли, что завтра её Кот уедет, перехватывало дыхание, но Алиса держалась, твёрдо пообещав себе, что вдоволь наревётся завтра, а сегодня насладится каждой минутой вместе. А когда он поцеловал её, крепко, жарко, так, как только он один и умеет, желание о чём-то думать пропало, вытесняемое другим, более осязаемым.       

— Мне надо позвонить маме, чтобы не волновалась.       

Алиса с трудом заставила себя отстраниться, тяжело дыша.       

— Тётя Света знает, что ты со мной, — прошептал Кот, прежде чем вновь потянуться к её губам. И с этим Алиса тоже не стала спорить. Они росли вместе, учились в одной школе, и когда к выпускному Костика начали встречаться, ни у кого и сомнения не возникло, что это — навсегда. Костик, или просто Кот, и Лиса Алиса — эти прозвища прилипли крепко и словно связали ещё сильнее.       

— Но позвонить всё равно нужно, — непререкаемым тоном заявила Алиса, вновь сплела их руки и потянула к ближайшему таксофону, спрятавшемуся в тени густых лип.       

А потом была ночь, принадлежащая только им двоим. Сбивчивый шепот, признания и обещания. А ещё — страсть, что не выпускала из постели до рассвета.       

— Кот, — прошептала Алиса, глядя, как сереет за окном. Он что-то неразборчиво промычал, лежа на её животе и задумчиво поглаживая гладкую, нежную кожу бедра. — Ты же быстро меня заберёшь, правда?       

— Конечно. — Он приподнялся, сверкнув в темноте глазами, и коротко поцеловал чуть выше пупка. — Как только получу работу, о которой говорил дядя Толик, сниму квартиру и сразу за тобой. Разве я смогу прожить без своей Лисы?       

— Кто тебя знает, — хмыкнула Алиса, протяжно выдохнув, когда его губы начали опускаться поцелуями вниз. Она запустила руку в его волосы, мягко провела по ним и тут же резко вцепилась, оттягивая и заставляя поднять голову: — Я тебя убью, если не появишься через месяц! Понял?       

— А знаешь, — протянул он, лениво улыбнувшись, — я люблю, когда ты злишься.       

— Извращенец! — фыркнула Алиса, отпуская руку и вновь растворяясь в умопомрачительных ощущениях, что дарили его губы и язык.       

Проводы были короткими: Костя и Алиса проспали, и если бы не сосед, решивший начать сверлить в одиннадцать утра прямо над головой, поезд в Москву ушёл бы без Кости. А так они оба подскочили и бросились натягивать одежду, обмениваясь коротким:       

— Где билеты? Ты точно их положил?       

— Лис, а где мой паспорт?       

— Куда ты кладёшь ключи, мне надо оставить их соседке!       

Поймав первую попавшуюся машину, оказавшуюся новенькой семёркой, они упали на заднее сидение, то и дело нервно поглядывая на часы и уговаривая водителя поторопиться. Короткие, крепкие объятия, долгий поцелуй и взмах руки: Костя успел в последние минуты.       

— Я люблю тебя! — крикнул он, стоя за проводницей и махая рукой. — Месяц, Лис! Один месяц!       

А она стояла, глотая слёзы, глядя, как выползает из вокзала длинный сине-красный хвост, увозя её любимого в такую далёкую и страшную Москву…

***

             Пятнадцать лет спустя       

— Константин Андреевич, подождите! — тощий, как жердь, молодой человек в костюме, висящем на нём мешком, попытался перегородить дорогу, но тут же был оттёрт двумя неразличимо одинаковыми мужчинами, пока тот, кого они охраняли, быстро шёл мимо, не глядя по сторонам и не отнимая телефон от уха. Стеклянные двери бесшумно распахнулись, охрана шагнула следом, оставляя очередного просителя на улице.       

Константин Андреевич Жаров входил в десятку «Форбс Россия», возглавляя собственный медиа-холдинг «Русмедиа» на протяжении последних десяти лет. Тридцатипятилетний холостяк, харизматичный красавец, жёсткий руководитель — эпитеты менялись в зависимости от издания, решавшегося напечатать очередную статью под заголовком «Всё, что вы ещё не знали о Жарове». Он не избегал общения с журналистами, обаятельно улыбался на камеру и не пропускал ни одного крупного приёма. Для всех незамужних охотниц до денег Жаров давно стал лакомым кусочком, и хотя бы просто залезть к нему в постель мечтала каждая вторая. Не сказать, чтобы Константин берёг свою честь, напротив — за последние десять лет о его романах не писал только ленивый. Но жениться завидный холостяк не спешил, мягко отшучиваясь, что до сих пор не нашёл свою единственную. Правда, однако, была прозаичнее — он не хотел связывать себя с кем-то, когда вокруг столько готовых на всё женщин.       

2. Желания, которые не всегда совпадают с возможностями

В зале для переговоров было светло и шумно: весенний дождь за окном разбушевался, и яркий свет ламп разгонял серую хмарь. Пока юристы знакомились с договором, проверяя все пункты, Жаров прислушивался к разговору между Алисой и одним из финансовых директоров его холдинга, Игнатом Верхоянским. Они обсуждали погоду, не спеша говорить о делах, пока не улажены последние формальности.       

— Всё в порядке, Константин Андреевич.       

Договор лёг на стол, и Жаров поставил размашистую, витиеватую подпись, протягивая ручку Бариновой, но она демонстративно отказалась и достала свою. Костя едва заметно хмыкнул, качнув головой.       

— Поздравляю! — Он поднялся, протянул руку, и Алиса, заметно замешкавшись, крепко её пожала. Его большой палец скользнул по раскрытой ладони, но ни один мускул не дрогнул на лице, словно руки жили отдельно от тела. И от этого касания, лёгкого, почти незаметного, по коже побежало тепло, отзываясь в спине щекочущими мурашками. Алиса разжала ладонь и повернулась к юристам.       

— Спасибо. Спасибо всем. Уверена, наше сотрудничество будет более чем плодотворным.       

— Не сомневаюсь, — протянул Костя. — Буду рад всех видеть на банкете, посвящённом слиянию. Приглашения уже выслали вашим секретарям. А вам, Алиса Евгеньевна, отдельное приглашение. Ведь мы не знали, что увидим вас сегодня.       

— Не стоит, — мягко отказалась она. — Я не заслужила оваций, Константин Андреевич.       

— Вы слишком скромны. — Он сделал крохотный шажок, незаметно сократив расстояние между ними. — Уверен, что в успешном слиянии наших компаний есть немалая ваша заслуга. И также уверен, что многие на банкете будут крайне заинтересованы в том, чтобы это слияние обсудить. В более непринуждённой обстановке. Вы согласны, господа?       

Нестройный, но искренний гул голосов заставил Алису обречённо вздохнуть про себя. Близость Кости действовала на неё странным, магнетическим способом. Стоило отойти на несколько метров — она вновь спокойная, уверенная в себе женщина. Но сейчас, когда он стоял так близко, оглушая слабым запахом Шанель, Алиса снова чувствовала себя девчонкой, готовой бежать за ним хоть на край света. Только на том краю света она никогда не была ему нужна… Мысль отрезвила.       

— Я буду рада видеть вас на банкете, а сейчас позвольте вас покинуть, у нас ещё множество дел.       

— Конечно, понимаю, — ещё шире улыбнулся Костя и иронично заметил вполголоса: — Спа-салон, шопинг, косметолог…       

— Совещание с директорами, доклад о слиянии и обсуждение будущей политики компании, — ледяным тоном отрезала Алиса, кивнула юристам и вышла. Следом потянулись остальные, и вскоре в зале остались только Игнат и Костя.       

— Ты на неё запал, — констатировал друг, от которого не укрылось, каким взглядом Жаров проводил Баринову.       

— Почему нет? Она хороша.       

— И для тебя слишком умна, — хмыкнул Игнат. — А значит, не в твоём вкусе.       

— Иногда надо делать исключения. — Костя усмехнулся, опуская взгляд на носки начищенных туфель. — Именно они подтверждают общее правило.       

— Смотри. — Верхоянский покачал головой, понимая, что спорить сейчас бесполезно: если Жаров ставил перед собой цель, то делал всё, чтобы её добиться. Любой ценой. Но не предупредить не мог. Хотя бы для того, чтобы потом сказать: «А я тебе говорил!». — Нам с ней ещё работать.       

Костя послал ему такой выразительный взгляд, что Игнату ничего не оставалось, как выйти, качая головой и бормоча:       

— Кому что, а тебе бы под юбку залезть… Мало тебе этих юбок?..       

Выходя из зала переговоров, Алиса кипела от злости. Он что, действительно считает, что она из кожи вон лезть будет весь день, чтобы только поразить его на банкете? У неё нет времени на эту ерунду посреди рабочего дня! Всю дорогу до офиса она молчала, пытаясь унять злость, клокочущую в груди. Константин Андреевич Жаров. Сколько пафоса и самоуверенности! Хватит, чтобы затопить все сорок три этажа, в которых размещался его холдинг!       

Она прикрыла глаза и откинулась на сидении, снова и снова прокручивая их встречу. Как же она её ждала! Как ждала его первые годы… Следила за его успехами, собирая вырезки из газет. Выскочила замуж, лишь бы быть в Москве, ближе. Несколько раз видела его на банкетах и приёмах, не в силах сделать шаг и подойти. Любила, любила, любила, пока эта любовь не высушила, сделав чёрствой. Алиса знала, что сможет пережить эту встречу. И она смогла. Только сердце всё равно не желало слушаться, всё ещё отчаянно колотясь и шумя кровью в ушах.       

Он был ошеломляюще красив. И почти не изменился, скорее, заматерел. И в глазах появился незнакомый стальной блеск, как меняется цвет моря перед штормом на самой глубине. Но у него по-прежнему были самые пушистые ресницы из всех, что она знала. И Алиса помнила, как Кот бесился, когда ему об этом говорили, как один раз обстриг их, когда услышал, что они завиваются кверху, как у девчонки. Интересно, а сейчас он реагирует так же? Она невольно улыбнулась, вспомнив это.       

3. Где кончается сказка, и начинается быль

Последние полчаса Амалия совершенно не находила себе места от беспокойства. Ей казалось, что будущее утекает сквозь пальцы с немыслимой скоростью, и только и оставалось, что бросать взгляд на часы и следить за дверью, ведущей на балкон, за которой скрылся Жаров, а до этого — Баринова. У дверей стояла охрана, мягко и ненавязчиво не давая пройти, но она и сама не посмела бы сейчас заявиться туда и стать третьей лишней. Но когда Амалия уже отчаялась и потеряла всякую надежду, двери распахнулись, и появилась Баринова.

Слегка растрёпанная, с блестящими глазами, она пробежала мимо и затерялась в заметно поредевшей толпе. «Сейчас он пройдёт следом, и они сделают вид, что уезжают по одиночке», — горько подумала Амалия, но минуты шли, а никто не выходил. Так может, он прогнал её? И теперь стоит там, один, всеми покинутый, и так и ждёт, чтобы его приласкали и пожалели…

Одёрнув подол платья, задравшийся выше необходимого, Амалия вздёрнула подбородок и подошла к охране, которая, к её удивлению, безмолвно расступилась. Она заметила его сразу: белоснежная рубашка ярким пятном выделялась на фоне тёмного неба. В руках Жаров держал пиджак, напряжённо упираясь руками в перила. Набрав в грудь больше воздуха, как перед прыжком в воду, сжавшись внутри, готовая к тому, что может услышать что угодно, Амалия робко произнесла:

— Константин Андреевич? Я вам не помешаю?

— Ты заблудилась? — его голос звучал приглушённо, словно сквозь зубы, но злости в нём не было. Скорее, усталость.

— Я просто… Вы тут стоите один, а там праздник… Что-то случилось?

Он медленно выпрямился, всё ещё не спеша оборачиваться, надел пиджак и только потом повернулся. Идеально уложенная причёска пришла в полный беспорядок, две верхних пуговицы на рубашке расстёгнуты, а в глазах странный завораживающий блеск — Амалия, сама удивляясь своей смелости, медленно подошла к нему и встала почти вплотную, запрокинув голову.

— Нельзя в такую ночь быть одному, — прошептала она томно, видя, как тяжело он дышит, опуская глаза к её губам. «Почему нет?» — мелькнуло в голове, затуманенной хмелем и желанием. Перед ним красивая, доступная, готовая на всё женщина, так есть ли смысл отказываться и идти искать кого-то другого? Костя положил руку на её талию, слегка притягивая к себе, чтобы она смогла почувствовать всё ещё каменный, напряжённый от желания член.

И Амалия, приняв его возбуждение на свой счёт, довольно улыбнулась, облизнув пухлые губы. Его вторая рука мягко коснулась щеки, обвела контур скулы, спускаясь к шее. — И ты хочешь поднять мне настроение в эту ночь? От его голоса, ленивого, с придыханием, Амалию бросило в жар. Она смело положила ладони на его грудь, коснулась расстёгнутого ворота, пробежала пальчиками по открытой коже.

— Хочу.

— И понимаешь, что кроме сегодняшней ночи между нами ничего не будет? — Он не мог себе позволить оставлять в её голове какие-то иллюзии, предпочитая сразу говорить правду в лицо.

— Мне всё равно. — Она улыбнулась. — Пусть только сегодня. Только бы вы не грустили.

Жаров поцеловал её резко, накрывая губы своими, врываясь языком в рот, глубоко, отчаянно, только бы стереть вкус чужих губ и забыться. Амалия, поначалу опешив от его напора, откликнулась, обняла, возбуждаясь от одной только мысли, что это — он. Его руки обожгли её бёдра, ткань поползла вверх, задираясь на талии, а пальцы уже отодвигали кружево белья, резко вторгаясь внутрь. Амалия тихо вскрикнула от неожиданности, почувствовав лёгкий дискомфот, быстро прошедший под его умелыми, требовательными движениями. Она шире развела ноги, позволяя приподнять себя за бёдра, и сама потянулась к ремню, спуская брюки вместе с бельём, обхватывая его влажный, горячий член. Прижимая её бёдрами к перилам, Жаров зашуршал обёрткой презерватива, возвращаясь к её шее, покрывая влажными поцелуями. Руки вновь легли на бёдра, и он толкнулся в неё, глухо застонав, и сразу начал двигаться, заставляя больно ударяться спиной о каменные ограждения балкона. Амалия откинула голову назад, вцепляясь руками в холодный металл перил, негромко постанывая на каждое его движение.

Она так долго к этому шла, так долго этого хотела, и теперь дрожала, чувствуя приближение скорого, сокрушительного оргазма, но… Он резко дёрнулся и замер, тяжело дыша в её шею. Несколько секунд, и Амалия уже стоит на полу, пытаясь прийти в себя, а он спешно приводит одежду в порядок. Она, смущаясь, поправила платье и подняла на него глаза.

— Не успела? — хмыкнул он, приподнимая её за подбородок. — Ты всё ещё хочешь провести эту ночь вдвоём? — Амалия кивнула, и Жаров кивнул на выход: — Тогда поехали.

Ночная Москва, сотни огней, лёгкий запах кожаного салона и крепкий — его разгорячённого тела рядом — Амалии казалось, что сегодня ночью сбываются все её мечты. Она сидела рядом, касаясь его руки своей, и когда они остановились у дверей отеля «Хилтон», замерла от восхищения, задрав голову и разглядывая высокое, помпезное здание. Люкс на пятнадцатом этаже поражал роскошью и богатством, и пока она оглядывалась, Жаров отдавал последние распоряжения охране и заказывал ужин. Неужели так в её жизни теперь будет всегда? Амалия знала, что приложит для этого все усилия.

— Иди в душ, — он звонко шлёпнул её, подталкивая к двери. Амалия обернулась, послав многозначительный взгляд через плечо, но он уже не смотрел в её сторону, что-то набирая в телефоне.

4. Маленькими шажками

Утром в понедельник природа словно, наконец, вспомнила, что на дворе апрель: облака рассеялись, и солнце заглядывало в каждое окно, убирало лужи с московских улиц и заставило воробьёв громогласно обсуждать тепло на ветках сирени. Амалия приехала в офис на час раньше и теперь с нетерпением поглядывала на часы. Как отреагирует Костя? Конечно же, на работе он не может давать понять, что между ними что-то есть, но если она заглянет к нему в обеденный перерыв, может, получится напомнить о том, насколько она готова быть рядом?..

Вздохнув, Амалия включила фронтальную камеру на смартфоне и придирчиво себя оглядела. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо, и бледно-розовый костюм, купленный на последней распродаже в ЦУМе идеально превращал в деловую, утончённую женщину. Лёгким движением она расстегнула пуговицу на белой рубашке, потом, немного подумав, потянулась ко второй. Да, так-то лучше. Гораздо лучше. Послав своему изображению воздушный поцелуй, Амалия отложила телефон и отправилась готовить кофе. Двойной эспрессо — с утра шефу нужна двойная порция кофеина.

— И разберитесь, наконец, с иском, который подали на «жёлтый» отдел!

Двери лифта медленно разъехались, и в коридоре появился Жаров, отчитывая кого-то по телефону. Чёрное пальто было расстёгнуто, открывая взгляду серый костюм и неизменную белую рубашку, в другой руке он нёс кожаный портфель, то и дело приподнимая запястье и поглядывая на часы.

— Что значит: они смогли доказать, что новость фейковая? — прорычал Костя, пройдя мимо стола Амалии.

— Какого хрена мы вообще до сих пор это обсуждаем?! Дверь захлопнулась, и голос зазвучал приглушённо.

Амалия подпёрла рукой подбородок и вздохнула — с кофе придётся подождать. Раздражённо бросив портфель на стол, Костя швырнул телефон сверху и выдохнул, подходя к окну. Кретины. Его окружают одни кретины! Что стоило редактору проверить новость перед тем, как выпустить её в сеть? Сколько раз им твердить, что в фейках должно быть хотя бы десять процентов правды? Солнце заглянуло в окно, отразилось в глазах, моментально зажигая их яркой бирюзой. Костя прищурился и фыркнул, невольно улыбнувшись, чувствуя, что начинает остывать. Юридический отдел надо менять. И созвать глав всех отделов — пусть лучше проверят свои кадры и начнут с редакторов. Костя вернулся к столу и нажал на коммутатор:

— Амалия, принеси кофе. И оповести глав отделов о собрании на завтра.

Сняв пальто, он повесил его в один из шкафов, скрытых в стене и отделанных теми же панелями, что и весь кабинет, и сел в кресло. Полдесятого. Алиса приедет через полчаса, интересно, скажет ли что-нибудь про цветы? В дверях появилась Амалия, неся поднос в руках.

— Здравствуйте, Константин Андреевич, — пропела она, наклоняясь и ставя на стол кофе. — Как вам погода сегодня?

— Неплохо. — Он смерил её красноречивым взглядом, задержавшись на груди, и холодно добавил: — Праздник закончился, Амалия. И ты не в клубе. Застегнись.

— Простите. — Руки спешно метнулись к рубашке.

— Что-то ещё? — спросил Костя, беря чашку.

— Нет. — Амалия улыбнулась. — Просто хотела уточнить: собрание назначить на завтра?

— А мне теперь надо несколько раз повторять? Или выходные отбили тебе мозги?

— Я всё запомнила! — поспешила заверить секретарь и, забрав поднос, выскочила из кабинета.

Костя поморщился — прав был Игнат. Не надо было с ней спать. Почему они моментально теряют связь с окружающим миром, стоит раздвинуть им ноги? Если за месяц не исправится, придётся искать замену. А жаль, личико было милое, ошибок почти не делала…

Он потянулся к портфелю и достал бумаги — пора работать. Ровно в десять Амалия доложила о том, что прибыла Баринова. Костя довольно улыбнулся — пунктуальность нельзя не ценить по достоинству. Поднявшись навстречу, он залюбовался Алисой, стремительно вошедшей в кабинет. Бежевый пиджак, фиолетовое платье-футляр, туфли-лодочки в тон — она снова была холодна, но так ли уже неприступна?

— Здравствуй. — Костя и не думал скрывать своего восхищения. — Отлично выглядишь. Как, впрочем, и всегда.

— Спасибо. — Алиса прохладно улыбнулась. — Но времени на обмен любезностями у нас нет — слишком много работы. Согласен?

— Абсолютно. — Он кивнул на кресло и, пока она садилась и раскладывала на столе бумаги, невинно поинтересовался: — Тебе понравились цветы?

— Так они были от тебя? — приподняла бровь Алиса, позволив себе насладиться его секундным замешательством. — Мне понравилось, спасибо.

— Тебе палец в рот не клади — откусишь.

— Вот и не клади. — Она достала несколько документов и протянула ему: — Вот, смотри, это список тех, кого мы хотим оставить на своих местах. А это, — новая бумага легла на стол, — те, с кем можно распрощаться.

— Кадровые перестановки в «Глобалмед» меня не интересуют. Решайте сами, кого будете оставлять, а кого сокращать. Аналитики, юристы и главы отделов «Росмедиа» останутся на своих местах, а что будет с остальными — будем решать завтра на совете.

5. Как в старой сказке

Оба этажа, которые занимали журналисты, гудели от новостей: приближалось сокращение, но никто понятия не имел, кого попросят уйти, кого — остаться, а кого переведут из «Глобалмедиа». На кухне столпились несколько редакторов, обсуждая грядущие кадровые перестановки и свои перспективы. И появление Игната, который встал в дверях, лениво облокотившись о косяк, поначалу никто не заметил.

— Я вам говорю: всех уберут и возьмут новую команду! Ты слышала про скандал с нашими хитрожопыми? Они запустили утку о том, что у Вайсова молодая любовница, жена от него после публикации чуть не ушла, а он, между прочим, только три месяца назад женился!

— Я слышала, Женьку уже уволили, он вчера с коробкой мимо моего кабинета проходил.

— А потому что меньше надо мозг засирать, девочки, — громко ответил Игнат, широко улыбаясь и проходя в кухню. Все повернулись в его сторону, быстро здороваясь и просачиваясь мимо. Не то чтобы вице-президента не любили или боялись, но обсуждать с руководством его же решения никто не хотел.

— Тань, подожди. — Игнат сделал шаг, загораживая проход. — Ты обиделась?

— Нет. — Невысокая брюнетка, ответственная за ленту политических новостей, скрестила руки на груди и подняла на него возмущённый взгляд. — Пропусти.

— Тань, ну прости, я забыл. — Игнат достал из внутреннего кармана пиджака швейцарскую шоколадку с кусочками апельсина. — Мир?

— У меня аллергия на цитрусовые, — ледяным голосом ответила Таня, делая шаг, чтобы пройти. Но рука Игната легла на её плечо.

— Послушай, ты же прекрасно знаешь, как все на ушах стояли из-за этой сделки. И до сих пор стоят. Ну нет сейчас у Жарова времени на личные встречи!

— Я ношусь со своим предложением уже месяц! И ты сам обещал, что устроишь нам встречу, тебя за язык никто не тянул!

— Давай на следующей неделе. Я прямо сейчас позвоню Амалии и попрошу тебя записать. Он правда сейчас и так не смог бы тебя принять. Пойми.

Игнат умоляюще посмотрел на неё и сложил губы трубочкой.

— Не злись.

— Ладно, — вздохнула она. — Звони.

Пока Игнат диктовал фамилию и должность Тани, несколько раз повторяя, что это очень важно и встреча назначена им самим, она исподлобья разглядывала его. Игнат Верхоянский, в отличие от своего друга и начальника, был всегда в самой гуще событий. Пока Костя разъезжал по встречам и переговорам, Игнат жил в холдинге, являясь своеобразным передатчиком между рядовыми сотрудниками и генеральным директором. Он сам решал, что доложить, а о чём умолчать, где помочь, а где — наоборот, приложить все усилия, чтобы наказать виновных. Властью Верхоянский обладал немалой, но никогда не пользовался ею в своих целях, за что его уважали, но всё-таки побаивались. И когда Татьяна Колесникова в одном из разговоров со своим начальством предложила принципиально новый подход к освещению политических новостей, редактор направил её к Верхоянскому.

— Если он пропустит, значит, будем разрабатывать концепцию и идти с ней к Жарову. Если нет, прости, у меня сейчас времени на рассмотрение нет.

И Таня, собрав смелость в кулак, отловила Игната в одном из коридоров. Вопреки опасениям, он оказался отзывчивым, приветливым и, кажется, искренне заинтересованным. Назначил встречу в кабинете, выслушал, мило шутил и белозубо улыбался, и из кабинета Таня вышла полностью покорённая его обаянием. Несколько раз он приглашал её на обед, и она воодушевлённо рассказывала о своих идеях. А потом вдруг пропал на целую неделю, и с Жаровым так и не свёл. Поэтому она считала, что имеет все основания злиться, невзирая на то, что перед ней — второй человек в холдинге, и один его костюм стоит, как три её зарплаты вместе с квартальной премией. Он сам так себя поставил, и относиться к Игнату с трепетом больше не получалось.

— Ну вот. — Игнат довольно улыбнулся и легко подбросил телефон в руке. — В следующую среду, в одиннадцать, у тебя назначена встреча.

— Правда? — Таня, не веря своему счастью, порывисто обняла его и тут же смущённо отстранилась. — Спасибо.

— Да не за что, — хмыкнул он. — Так шоколадку я себе забираю?

— Вот ещё! — Она быстро её выхватила и, подмигнув, проскользнула под его рукой в коридор. Игнат проводил её задумчивым взглядом. Она ему нравилась. Просто нравилась, безо всяких сложностей и оговорок. У неё на щеках появлялись очаровательные ямочки, когда она смеялась, а глаза были такими тёплыми, ореховыми, что хотелось смотреть и улыбаться без остановки. Несколько встреч, и она буквально ввинтилась в его голову, но сделать шаг и вывести их отношения за рамки деловых он не спешил. К тому же, пример Кости был перед глазами: отношения на работе до добра не доводят. А ему было достаточно просто видеть её и слышать её голос. А остальное не важно, он не маленький, переживёт. Коротко вздохнув, Игнат развернулся и пошёл в противоположную сторону: высшее руководство, вдруг заинтересовавшись мыслями сотрудников, ждало отчёта об их реакции на сокращение.

— Ну, что узнал? — первым делом спросил Костя, стоило Игнату войти в кабинет. В высоком тёмно-зелёном кресле он выглядел внушительно, но у Верхоянского было слишком весёлое настроение, чтобы проникаться.

— Ты похож на злодея, плетущего коварные планы по захвату мира, — фыркнул он, падая в кресло напротив и закидывая ноги на стол. — Нормально всё. Волнуются, нервничают, не знают, что наших сокращение почти не коснётся. — Это хорошо. — Костя задумчиво отстучал по столу арию Тореадора.