Калерия (не)реальная невеста - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Лёка Гагарина (самиздат)

ВНИМАНИЕ!!!

Данное произведение написано в жанре 18+ и предназначен исключительно для лиц, достигших 18 лет (восемнадцатилетнего возраста, совершеннолетия).

Все события и персонажи этой книги являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми, местами или событиями случайны и не имеют намерений оскорбить или задеть чьи-либо чувства.

В романе содержится много эротических сцен и нецензурная лексика!

В тексте так же могут содержаться сцены насилия, жестокости, принуждения, нецензурная брань, упоминания алкоголя или сигарет.

НЕЗАКОННОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ, ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ, ИХ АНАЛОГОВ, ПРИЧИНЯЕТ ВРЕД ЗДОРОВЬЮ. ИХ НЕЗАКОННЫЙ ОБОРОТ ЗАПРЕЩЕН И НЕСЕТ УСТАНОВЛЕННУЮ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Глава 1

Гостей случайных не гони с порога,
Вдруг постучался в дверь посланец Бога.

Антон Яров

Сижу в своем кабинете и раздраженно смотрю на дверь. «Где мой чертов кофе?» - хочется заорать во все легкие, но я лишь молча скриплю зубами. Наконец дверь открывается, и стажер на трясущихся ногах, кажется, его зовут Стас, а может быть, Олег, уже не помню, нерешительно заносит поднос с двумя чашками полуостывшего напитка. Вот же дерьмо!

- Стас, у нас в офисе закончился кофе, и вы ездили за ним в другой город, - цежу сквозь зубы, рассматривая отвратительное пойло в кружке.

Он смотрит на меня затравлено, а после, прочистив горло, пищит:

- Нет, Антон Петрович. Просто инженеры с третьего этажа просили передать вам последний проект для согласования. И я... - тут он совсем сникает и растерянно поворачивает голову в сторону моего друга и по совместительству начальника службы безопасности Дениса Давыдова, видимо, в поисках поддержки.

Тот, пожалев бедолагу, тихонько кивает головой на дверь и, подождав, пока помощник скроется из вида, поворачивается ко мне.

- Яр, блин. Ну пожалей мальчишку. Он скоро сознание начнет терять перед входом в твой кабинет.

- Господи, откуда они только берутся? - тяжело вздыхаю и с омерзением отодвигаю чашку. - Этому мальчишке, как ты выражаешься, двадцать пять лет! В его возрасте по моим проектам дома строили, а он только блеет, как истеричка. Все, хватит! Надоело!

Давлю на кнопку селектора и вызываю секретаршу. Нина Ивановна - единственный человек, который понимает меня с полуслова. Всегда собранная, деловая, без лишних эмоций и прочей ерунды. Идеальная женщина! Женился бы на ней, но ей пятьдесят четыре, и, скорее всего, она мне откажет.

Секретарь заходит в кабинет с двумя чашками кофе, от которых клубится пар. Смотрю на нее с благодарностью и чувствую, как начинаю расслабляться.

- Святая женщина, — восторженно шепчет Ден и делает глоток, блаженно прикрывая глаза.

- Антон Петрович, у вас на повестке дня - встреча с инженерами, после - обед с инвесторами, и в пять - совещание по обсуждению проекта нового жилого комплекса.

- Отлично, — киваю головой и, посмотрев на нее с сожалением, произношу, — насчет Стаса…

- Олега, — сухо поправляет секретарь и добавляет, - сегодня он получит расчет и рекомендации по проделанной работе. С отделом кадров уже связалась. Ищем нового помощника. Снова! - и она с издевкой выгибает бровь.

Это единственный видимый признак раздражения, который она себе позволяет.

- Простите, Нина Ивановна, я старался…

- Я знаю, Антон Петрович, — перебивает она, но мне почему-то кажется, что если бы у нее была возможность, она разбила что-нибудь тяжелое о мою голову.

- Что-то еще?

- Да. Профессор Иванов, хочет с вами поговорить. Он ждет на второй линии.

Она разворачивается и выходит из кабинета, высоко задрав подбородок, при этом держа спину так прямо, словно у нее кол в заднице.

- Это уже шестой стажер, — ехидно произносит Давыдов. — Скоро она замочит тебя степлером.

- Седьмой, — со вздохом поправляю друга, но упрямо продолжаю, — она профессионал и очень любит свою работу.

- Она на ней живет.

- Ден, отвали. У меня нет времени возиться с неудачниками. Тем более, это твоя работа - следить за тем, чтобы у нее ничего не получилось, — возмущенно шиплю и, вспомнив, что меня ждет профессор, хватаю трубку.

- Анатолий Федорович, дорогой, чем могу помочь?

Иванов Анатолий Федорович являлся профессором и деканом «Академии Архитектуры и Градостроительства», которую я окончил. Он был наставником, учителем, человеком тонко чувствующим и умеющим привить любовь к делу, которому я посвятил свою жизнь.

- Антон, приветствую, — слышу на том конце провода, знакомый голос. — Хотел тебя поздравить с последней наградой в области ландшафтной архитектуры. Твой проект выше всяких похвал.

- Ой, Анатолий Федорович, спасибо, — отвечаю довольно. — Все благодаря таким учителям, как вы.

- Да ладно тебе, — смущается профессор. — Я ведь тебе по своему меркантильному вопросу звоню.

- Весь во внимании.

Профессор мнется еще несколько томительных секунд, но вот решительно выдыхает и произносит:

- Ученица у меня одна очень талантливая есть. В этом году выпускается. Ей бы практику у тебя на фирме пройти. Для ее портфолио это был бы большой плюс.

- Анатолий Федорович, я со студентами не связываюсь, вы же знаете. Некогда мне ими заниматься.

- Антон, знаю, — тут же перебивает профессор. - Но она особенная! Самородок. Таких, как она, за всю свою преподавательскую карьеру только однажды встречал. Ты меня тоже знаешь, я бы не предлагал, если бы на тысячу процентов не был в ней уверен.

- Самородок, значит? - шепчу удивленно. Знаю, профессор плохого студента ни за какие блага продвигать не станет. — И кто же интересно второй такой, как она?

- Ты, — смеется в трубку старый лис.

- Ну, вы тоже скажете.

Ха! Нет, ну правда, заинтересовал.

- Правду говорю, Антон. Возьмешь — не пожалеешь.

- И как зовут вашего самородка?

- Калерия Калимерис.

- Гречанка? - сказать, что я в шоке, ничего не сказать.

- Русская, — смеется профессор. — Отец грек, но она с двенадцати лет живет в России.

- Калерия, - бубню ее имя, записывая на листе. — Пускай ваша русская гречанка приходит в понедельник на собеседование. Если она так хороша, как вы описываете, возьму ее в новый проект своим помощником.

- Спасибо, Антон, я твой должник, — довольно кричит в трубку Анатолий Федорович и прощается со мной.

Откидываюсь в кресле и с легким недоумением, что согласился, смотрю на Дена.

- Ну вот, кажется, я нашел стажера номер восемь. Калерия Калимерис, добро пожаловать в ад!

Глава 2

Ничего не бывает случайного,

все имеет первопричину.

©Зигмунд Фрейд

Калерия Калимерис

- Напомни мне, пожалуйста, зачем мы идем в этот клуб? - наверное, в тысячный раз спрашиваю у своей соседки по съемной квартире Натальи Синициной.

- Затем, что тебе нужно развеяться. Ты только делаешь, что зубришь свои книги по архитектуре и без конца что-то чертишь, — смеется Ната, продолжая наносить макияж с виртуозностью художника авангардиста.

Тяжело вздыхаю под тяжестью ее аргументов и нехотя продолжаю красить ресницы, хотя предпочла бы полежать с книжкой в тихом, укромном уголке. Всякого рода тусовки я не люблю. В клубах вечно громко играет музыка, пьяные люди толкают друг друга и вообще какая-то канитель и трата времени. Бррр.

- Нат, у меня в понедельник собеседование в «ЭгидаАрт». Такой шанс нельзя профукать! Тем более, сам Анатолий Федорович просил за меня. Я не могу его подвести.

Наталья смотрит на меня снисходительно, четко понимая, что я пытаюсь отделаться от похода в клуб.

- Калерия Калимерис, ты мне обещала! Ты сказала, что если я сдам экзамен по античной философии, - произнося слова «античная философия», Ната с ужасом в глазах передергивает плечами и продолжает, - ты пойдешь со мной в клуб и будешь отрываться до утра. Я сдала! Твой черед платить по счетам.

Фыркаю от такой наглости и возмущенно шиплю:

- В конце концов, это было нужно тебе самой.

Ната философски пожимает плечами и снова поворачивается ко мне. Видимо, решив сменить тактику, она смотрит грустными глазами побитой собаки, зная, что тут мне точно не устоять.

- Понятно, в ход пошла тяжелая артиллерия.

- Ну, Лерочка, родная моя, не оставляй меня одну. Ты же знаешь, что мне еще нужно взять с собой дочь маминой подруги, — стонет Ната. — Я вообще не знаю, кто она такая, но мать вцепилась в меня мертвой хваткой, требуя выгулять эту Асю.

Она продолжает смотреть умоляюще, комично оттопырив нижнюю губу. Не выдержав, со смехом капитулирую, впрочем как и всегда. Тяжело вздыхаю и смиренно бубню:

- Фиг с тобой, пошли. Тем более, ты права, мне действительно нужно развеяться.

Ната подлетает ко мне и крепко прижимает к себе. Она выше на целую голову, чем безобразно пользуется, прижимая мое лицо прямо к своей пышной груди. Знаю, что отбиваться бесполезно, это ее еще больше провоцирует на подобные нежности. Поэтому терпеливо стою в надежде не задохнуться.

- Лерка, а вдруг ты в клубе подцепишь офигенного мужика и наконец-то познаешь радости секса, — мечтательно шепчет Ната, накручивая мой локон на палец.

- В этом клубе я максимум подцеплю венерическую инфекцию, если все таки решусь на перепихон с каким-нибудь мажором. Так что твои ожидания, фактически приравниваются к нулю, — пыхчу на груди у подруги.

- Ой, ну все ты опошлишь, — фыркает Ната и наконец меня отпускает.

- Опошлю? Я? - мне даже смешно.

Она мне предлагает случайный секс с незнакомцем, а я опошлю!

- Тебе почти двадцать три. Ты красавица, хоть и мелкая, — накидывает аргументы Ната. — Давно пора уже распрощаться со своим девственным цветочком.

- Оставь меня в покое, маньячка! — смеюсь словам подруги. - Мой цветочек при мне не потому, что я его особо берегу, а потому что слишком разборчива, — закрываю тему, надеясь, что раз и навсегда.

- Ты умрешь старой девой из-за своей разборчивости.

- Вот и прекрасно! Связать свою жизнь с жизнью другого человека половой связью есть самый значительный и чреватый последствиями поступок, какой только может совершить человек.

Ната фыркает и иронично спрашивает:

- Кто на этот раз? Бисмарк, Кант или Аристотель?

Невозмутимо пожимаю плечами и отвечаю подруге:

- Лев Толстой.

- О Боже! - стонет она и застегивает молнию на платье.

Осматриваю себя в зеркале, поправляю волосы и, перекинув сумочку через плечо, смотрю на последние приготовления подруги.

- Классно выглядишь, мелкая, — подмигивает Ната.

На мне сегодня ультра короткое платье по фигуре пудрового цвета и удлиненный черный жакет. Любимые туфли лодочки на высоком каблуке в тон платью довершают стильный образ придуманный неугомонно—креативной Натой.

- Платье коротковато! Где ты его купила? В «Детском мире»? - возмущенно пыхчу, стягивая ткань по ногам.

- Калерия, ты сегодня выглядишь как современная молодая девушка, а не так, словно взяла вещи из шкафа своей бабушки. И все благодаря мне.

Пожалуй, соглашусь, хотя мне комфортнее в своих привычных вещах. Строгие костюмы, жакеты, юбки ниже колен, на мой взгляд, прибавляют мне солидности. В свои без двух месяцев двадцать три я выгляжу как подросток. При росте сто пятьдесят семь сантиметров я на голову ниже всех своих знакомых. Про вес вообще молчу. Ем как не в себя, а максимум до XS размера дотягиваю и то - в лучшие времена. Единственным своим плюсом считаю доставшиеся от отца греческие корни. Благодаря им у меня шикарная, густая шевелюра и синие как море глаза. Порой люди в ступор впадают, когда понимают, что это не контактные линзы, а мои так сказать настоящие - родные. Прячу их за огромными очками, чтобы вопросов лишних не было.

Сегодня же, из-за похода в ночной клуб, мне пришлось расстаться и со своими очками и с деловыми костюмами. Редко пользуюсь косметикой, но Ната весь день бурчала, чтобы я наконец, привела себя в порядок. Еще платье это откуда-то притащила! Так что, под гнетом всех отягчающих обстоятельств мне пришлось сдаться. Стрелки, тушь, румяна - и из синего чулка я превратилась в роковую красавицу. Знаю, что выгляжу неплохо, но проблема в том, что не люблю привлекать к себе особое внимание. Именно поэтому в очках, мне спокойней.

После всех сборов, мы вызываем такси и уже через пятнадцать минут подъезжаем к дому Аси, дочери маминой подруги Наты. Она студентка московского вуза и сейчас приехала к родителям, так сказать, на побывку. Натина мама настоятельно просила взять девочку с собой развлечься. По ее словам, Ася очень правильная и стеснительная, и ей нужна хорошая компания.

Глава 3

Мы выбираем не случайно друг друга…

Мы встречаем только тех,

кто уже существует в нашем подсознании.

©Зигмунд Фрейд

- Яр, посмотри, как вокруг здорово, какие девочки, атмосфера. Расслабься ты уже, — смеется Ден, принимая напитки у официантки.

Оглядываюсь вокруг и понимаю, как все это осточертело. Мы сидит за vip-столиком в клубе «Пятница», откуда видна площадка для танцев и бар.

Клуб на одну треть принадлежит мне. Мы открывали его совместно с друзьями Максом Романовским и Семеном Троицким. Задавшись амбициозной целью сделать это место одним из самых крутых и престижных в городе, мы вложили в него кучу бабла и энергии. Я проектировал, Макс возводил, а Семен занимался всеми юридическими вопросами. Все окупилось с лихвой! Кроме ночных тусовок, в клубе проводились подпольные игры в покер, делались ставки на исход знаковых матчей и прочей фигни. К нам приходили все значимые лица города и приводили своих друзей. Все, у кого водились деньги! Мы были очень востребованы!

Но со временем интерес ко всему этому у нас поутих. Мы назначили управляющим Дена, он здесь всем рулил, а сами погрузились в новые проекты. Романовский женился и практически не отходил от своей жены и их маленькой дочери. Он стал чертовым подкаблучником, и все его интересы сейчас роились вокруг семьи.

Семен же, наоборот, переживал глубокий кризис. Его жена умерла, и он остался вдовцом с девятилетним сыном. Пацан у него хоть и смышленый, но ему требовались забота и внимание. Семен как мог восполнял потерю сыну, сам погружаясь в глубокую депрессию, из которой, казалось, нет выхода. Он стал агрессивным, обиженным на весь мир затворником.

Я же просто устал и пресытился. Меня раздражали надоедливые девицы, похожие друг на друга, как две капли воды. Накаченные губы, наращенные волосы, ресницы и тонна штукатурки на лице. Они постоянно зависали в спортзалах и считали калории в стакане воды. Надоело! Даже в постель их уже тащить было неинтересно. Удовлетворял потребность и тут же забывал, как нечто незначительное и неважное. Господи, может, это старость?!

- Ден, зря ты меня уговорил прийти. Вижу, у тебя здесь все отлично, но пойду, пожалуй, домой.

- Дружище, ты меня пугаешь. Посмотри, сколько вокруг клевых телок. Выбирай любую.

Ден в приподнятом настроении, но я явно не проникся. Осушаю свой стакан с гранатовым соком в полной решимости все закончить и уйти.

- Спасибо за компанию, но сегодня, пожалуй, я пас.

Поднимаюсь на ноги и протягиваю Дену руку для пожатия. Давыдов с тяжелым вздохом разочарования тоже поднимается и тянет ко мне руку, когда мы слышим крик и грохот у бара. Резко вскидываем головы и видим, как какая-то пьяная девица падает на пол, вместе с барным табуретом. Вокруг нее собрались люди, но почему-то не решаются поднять на ноги.

- Вот же черт, — вздыхает Ден и, развернувшись, поворачивает к бару, посмотреть, что там случилось.

Присоединяюсь к нему, чтобы убедиться, что у клуба не будет проблем из-за перепивших гостей. Мы протискиваемся сквозь толпу и видим, как на полу лежит девушка, ноги которой все еще висят на сиденье табурета и задраны выше головы. Она раскинула руки в разные стороны и громко смеется. Над ней склонились подруги и с тревогой пытаются понять, насколько она пострадала.

- Лера, ты жива? У тебя что-нибудь болит? — кричит высокая брюнетка, растирая ладони пострадавшей.

- Только моя гордость, — заливается смехом потерпевшая.

Раздраженно выдыхаю и проталкиваюсь сквозь группу собравшихся зевак.

- Нечего здесь стоять, расходитесь, — говорит Ден за моей спиной и потихоньку отодвигает толпу.

Обхожу девушку и встаю около табурета. Первое, что отмечаю, - она очень маленькая и хрупкая. Пожалуй, падая с такой высоты, она действительно могла себе что-нибудь повредить. Второе - ее волосы цвета темной меди разметались по полу шикарным покрывалом, и маленькая голова просто утопает в них. Третье - у нее потрясающая улыбка, которой она награждает меня, когда мы встречаемся взглядами и какие-то фантастические глаза, цвет которых я никак не могу определить в тусклом свете софитов. Может, у меня крыша поехала, но в тот момент, когда наши взгляды сталкиваются, меня прошибает такой энергетической волной, что я ее не просто ощущаю, я ее осязать способен.

Вдох — выдох. Сердце пропускает удар. В голове шум нарастает, и кровь по венам шпарит, словно я чуму бубонную подхватил. Медленно выдыхаю, экстренно пытаясь вернуться к заводским настройкам организма.

- Давид? - шепчет она одними губами и потрясенно смотрит в мои глаза, словно с ней та же необъяснимая болезнь, что и со мной приключилась.

Меня словно из ушата холодной водой окатывает. Ну вот еще чего! Какой, твою мать, Давид? Она протягивает руки и тянет ко мне, явно намекая, чтобы я ее поднял. Словно в трансе, послушно наклоняюсь и, обхватив тонкую настолько, что даже пальцы соприкасаются, талию руками, одним рывком поднимаю ее в воздухе и прижимаю к себе. Узкие ладошки обхватывают мою шею, и я чувствую слабый выдох в щеку. Медленно разжимаю руки, и это невероятное создание тихо соскальзывает по мне до тех пор, пока макушка не оказывается на уровне моего носа. Чтооо? Учитывая ее каблуки, это не девушка, это гном какой-то!

- Лера? - слышу сквозь шум в ушах крик ее подруги и понимаю, что все это время дышал через раз.

Мышцы напряжены, дышу тяжело. Так, Антон, успокойся. Какого черта ты так напрягся из-за какой-то пигалицы?! Крошка шевелится и поднимает на меня свои фантастические, ярко синие глаза. Чувствую, как сердце пропускает удар и в следующий миг больно бьется об грудную клетку. Ух ты!

- От тебя вкусно пахнет, — шепчет девушка и утыкается носом мне в грудь.

Нет, ну как такое стерпеть? Считай заинтересовала, почти поплыл. Я же не каменный, в конце концов. И вообще, какого хрена она себе позволяет?

Глава 4

Единственный способ отделаться

от искушения – поддаться ему.

Желание отвезти девушку к себе домой стало ослабевать, когда кислород все-таки начал поступать в мой мозг. Лера вела себя все более странно, и это напрягало. Она постоянно ерзала по сиденью, и мне все время казалось, что она хочет выпрыгнуть на ходу. Но она не переставала улыбаться! Ее глаза горели, как два огромных сапфира, маня, обещая, кляня. И каждый раз, когда я заглядывал в них, выжимал педаль газа.

Когда мы заехали в подземный гараж жилого комплекса, я заглушил мотор и в последний раз попытался прислушаться к здравому смыслу. Антон, эта девушка явно не в себе! Отправь ее домой и перекрестись! Лера, словно насмехаясь над моими внутренними метаниями, возбужденно подпрыгивает на сиденье, отводит взгляд от стены, в которую только что пялилась, не моргая минуты две, и спрашивает:

- Идем?

Ладно, мужик, ты сделал все что мог! Вздыхаю, откидывая последние сомнения, и открываю дверь. В конце концов, что плохого, если мне на пару часов согреет постель эта необычная девушка? Правильно! Необычная, именно этот эпитет ей подходит. Не сумасшедшая, не ненормальная, а необычная. Точно!

Вытаскиваю Леру из машины и, взяв за руку, веду к лифту. Снова поражаюсь, какая маленькая у нее ладошка и как она практически утопает в моей руке. Лера переминается с ноги на ногу и вся вибрирует, словно ей невтерпеж начать. Что же, решаю не разочаровывать девушку. Как только двери лифта за нами закрываются, нажимаю кнопку последнего этажа и одним движением притягиваю ее к себе.

Она податливая как воск, льнет ко мне своим хрупким телом и поднимает голову навстречу моим губам. От нее пахнет клубничным десертом и детской смесью. Не знаю почему, но этот вкус сводит меня с ума и я как маньяк накидываюсь на свою жертву. Просовываю язык в ее послушный ротик, и Лера стонет от удовольствия, вцепившись мне в волосы мертвой хваткой. Сквозь дымку возбуждения улавливаю сигналы мозга, что все, что она делает, отдает невинностью что ли. То, как она целует меня, то, как прижимается, то, как осторожно кладет ладошку мне на щеку. Так, стоп! Этого не может быть! Какая еще невинность? Она пошла к незнакомому мужику домой после одной цитаты Бродского! Антон, успокойся, все идет своим чередом.

Опускаю руки по ее тонкой спине и сжимаю упругую попку. Боже, что за прелесть! Меня уже колбасит так, что я готов заняться сексом прямо в лифте. Но знаю, нельзя, здесь же везде камеры! Отрываюсь от ее губ, и Лера протестующе мычит. Ничего, милая, потерпи. Сейчас доберемся до квартиры, и меня уже ничто не остановит.

Девушка поворачивается ко мне спиной и смотрит на кнопки лифта так, как будто раньше никогда не видела. Глаза горят как у сумасшедшей, губы раскраснелись, грива волос разметалась по спине. Руки зудят, как хочется в них закопаться. Черт! Нетерпеливо стону и прижимаюсь пахом к ее маленькой попке, обхватывая руками за грудь. Девушка судорожно всхлипывает и кладет руки на панель с кнопками. У меня сейчас пар из ушей повалит. Почему этот чертов лифт так медленно поднимается? Где мать его я живу? В небоскребе?

Лера вдруг хихикает и начинает нажимать все кнопки подряд.

- Что ты делаешь? - шиплю и дергаю ее за локоть, но уже поздно.

Девушка продолжает смеяться и удивленно смотрит на свои ладони, поднеся их к самому носу.

- Что с моими пальцами? - хохочет она. - Почему они такие длинные?

Смотрю на ее руки недоуменно, но каменный стояк в штанах перекрывает здравый смысл. Сначала секс, потом будем с пальцами разбираться. Надо же, как меня накрыло. Раньше к таким девицам со странностями на пушечный выстрел бы не подошел, а теперь сам тащу ее домой. Чувствую себя как первобытный человек, заваливший долгожданную добычу. Вот сперва нажрусь от души, а там можно будет и пофилософствовать по поводу длинных конечностей.

Дверь лифта, наконец, открывается на девятом этаже, и я, схватив ее за руку, веду к дверям квартиры. На площадке всего две квартиры, одна из которых принадлежит мне, другая - моему другу Максу Романовскому. Этот жилой комплекс проектировал я, поэтому самые лучшие площади достались мне и моим друзьям. Открываю дверь справа и заталкиваю туда Леру. Она как Алиса в стране чудес застывает на пороге и удивленно таращит и без того огромные глаза. Квартира большая, все в которой выполнено в стиле хай-тек. Это моя мужская берлога, поэтому здесь все в черно-серых тонах, в металле и дереве. Много пространства и мало мебели.

Свет загорается от датчика движения, приглашая осмотреться, но чувствую, мне сейчас не до экскурсий. Сперва нужно утолить первый голод своего внутреннего неандертальца, а там можно и поближе познакомиться.

Тяну девушку к себе. Она не сопротивляется, но выглядит излишне нервно-возбужденной что ли. Решаю вернуться к тому, на чем мы остановились, и впиваюсь в ее пухлые губы своим жаждущим ртом. Она стонет, и меня это заводит с удвоенной силой. Подхватываю ее под ягодицы, и Лера послушно обвивает меня руками и ногами. Эта девушка настолько податлива, настолько нежна, настолько идеальна, словно заточена специально под меня. Что за странные мысли, Яров? Эта девушка на одну ночь и не более того!

Я настолько возбужден, что не сразу улавливаю легкое сопротивление. Лера хватает мои волосы на затылке и тянет за них, отрывая губы от своих. Ладно, пусть. Целую ее щеку, спускаюсь к тонкой шее и кусаю, в отместку оставляя отметины за то, что лишила сладкого удовольствия. Давно перестал искать оправдание своим поступкам рядом с этой девушкой и решил просто насладиться предоставленной возможностью. Сквозь возбуждающий дурман улавливаю громкое прерывистое дыхание Леры и, оторвав голову от ее шеи, заглядываю в глаза.

Впервые вблизи я по-настоящему заглядываю в ее глаза и понимаю, что с ней не так. Ее чертовы зрачки расширены на половину глазного яблока! Да она под кайфом! Дьявол! Чего я не выносил, так это любителей баловаться наркотой. С трудом переваривал пьющих людей, но допускал, наркоманов же презирал. И вот эта поразительная девушка - под кайфом. Как же я сразу не понял? Это непонятно-странное поведение, гребаные пальцы в лифте. Да у нее приход. Резко хватаю Леру за талию и с силой отрываю от себя. Ее туфли свалились и, когда она встает на ноги, то носом упирается мне в грудь. Беру ее за плечи и с силой встряхиваю.

Глава 5

Встречи никогда не забываются,

просто вы не можете вспомнить…

©Унесенные призраками

Просыпаюсь и чувствую, как болит каждый кусочек моего тела. Горло просто горит огнем, словно я орала всю ночь напролет. Осторожно открываю один глаз и в следующее мгновение подпрыгиваю в незнакомой постели. Где я? В душе поднимается буря паники, когда откинув одеяло понимаю, что абсолютно голая. О Боже, что со мной случилось? Последнее, что помню, как принимала бокал из рук Аси - и все, дальше провал. Что же это такое?

Поворачиваю голову и в ужасе зажимаю рукой рот, чтобы не заорать во все легкие. В одной постели со мной лежит незнакомый мужчина. Он лежит на животе, руки закинув за голову, и мирно спит. Он просто огромный! Темно-русые волосы модно подстрижены, но сейчас растрепаны в беспорядке, на лице стильная борода, словно он только что вышел из Барбершопа. Длинное, сильное тело, без единого грамма лишнего веса. Пожалуй, могла бы сравнить его со статуей Давида! Давид? Что-то срезонировало в памяти, но тут же испарилось, так и не успев осесть в осознанную мысль.

О Господи, я провела ночь с каким-то незнакомцем. Гореть мне в аду! Судорожно озираюсь по сторонам, но нигде не вижу своей одежды. Ну и черт с ней, нужно скорее отсюда выбираться. Ныряю в первый попавшийся комод и выуживаю хлопковые шорты и футболку. Нормально! Сойдет! Со скоростью света все натягиваю на себя и, тихонько выбравшись из комнаты, чтобы не разбудить мужчину, проскальзываю в холл. Ничего себе квартира! Зачем одному человеку столько места? Калерия! О чем ты только сейчас думаешь?

Вижу свои туфли, одиноко валяющиеся рядом с дверями, и понимаю, что нашла выход. Вид у меня еще тот! Волосы стоят дыбом, словно меня за них возили по полу всю ночь, в огромных шортах, которые приходится придерживать рукой, чтобы не потерять, футболке с мужского плеча и на шпильках. Но это все ерунда. Надо бежать отсюда как можно быстрее, и черт с ним, с внешним видом. У выхода, на полке, стоит моя сумочка, заглядываю в нее и вижу свой телефон с кучей пропущенных звонков от Наты. Представляю, как она переживает.

Осторожно поворачиваю замок входной двери. Он с легким щелчком открывается, услужливо позволяя мне удалиться. Несмотря на десятисантиметровые каблуки, как заправский спринтер рысцой устремляюсь к лифту. В главном холле первого этажа на меня с выпученными глазами смотрит консьерж. Он явно в шоке и пытается что-то сказать, но я совсем не обращая на него внимания, бегу к выходу.

На улице вовсю уже новый день. Народ озадаченно смотрит на меня, но сейчас не до скромности. Я падшая женщина, подарившая свой девственный цветочек какому-то незнакомцу. И самое отвратительное в этой ситуации, что я даже не помню, понравилось ли мне!

Ловлю такси и через двадцать минут подъезжаю к дому. Не успеваю достать ключи от квартиры, как дверь распахивается, и Ната хватает меня в свои объятия, крепко прижимая к груди. Всю дорогу до дома я была спокойна и невозмутима, но как только оказалась в родных руках, разрыдалась в голос. Ната ничего не спрашивала, лишь гладила меня по спине и шептала, что все наладится.

После недолгой истерики, я отправилась в ванную отскребать от себя запах чужого мужчины. Я так сильно терла себя мочалкой, что искренне начала переживать, что сотру весь эпидермис. После тридцатиминутной экзекуции, завернувшись в полотенце, встала перед зеркалом и начала себя рассматривать. Внешне вроде бы ничего не изменилось, но теперь я другая. Не то чтобы я сильно держалась за свою невинность, но мне хотелось это сделать по особенному, с особенным человеком. Вышло же все до безобразия наоборот. Калерия Калимерис отдалась первому попавшемуся мужику, которого подцепила в баре! Молодец, девочка!

Надеваю свою любимую пижаму с ежинорожками и выхожу на кухню. Ната суетится, готовит мой любимый завтрак, чтобы порадовать. Сажусь на стул и не моргая смотрю на подругу.

- Почему я уехала с ним? - наконец задаю мучивший меня вопрос.

Ната озадаченно смотрит и, усаживаясь рядом, спрашивает в ответ:

- Ты совсем ничего не помнишь?

- Ничего. Последние мои воспоминания, как я пью вино сидя на табурете.

- Странно, — шепчет Ната. - Я слышала, что в барах подсыпают что-то девушкам в напитки, чтобы снять, но когда мы пили, рядом никого не было.

- Господи, Ната, я проснулась в постели чужака абсолютно голой. У меня все болит. Каждый кусочек моего тела. Горло горит огнем, — чувствую как дрожит губа и с отчаянием смотрю на подругу. - Что он сделал со мной?

- Лерочка, милая успокойся, — утешает меня Ната. — Может и хорошо, что ты ничего не помнишь? - рассуждает она.

- Может, — отвечаю с тоской в голосе, совсем не уверенная, что это хорошо.

- У тебя засос на шее, — вдруг шепчет подруга.

Резко вскакиваю со стула и бегу к зеркалу.

- Он меня еще и пометил, — стону с горечью. — А у меня завтра собеседование в «ЭгидаАрт». Хорошо же я буду выглядеть.

Ната встает сзади и обнимает меня.

- Ничего, все замажем. Будешь в лучшем виде, — пытается приободрить меня подруга. - Все пройдет Лера, и ты забудешь, — шепчет она.

- Да, ты права. Я забуду, — шепчу в ответ, совсем не уверенная, что смогу забыть этот кошмар.

Весь оставшийся день мы провели, смотря любимые фильмы и обжираясь вкуснятиной. Ната ходила за мной по пятам, пытаясь приободрить и развеселить. Потом мы вместе выбрали мне костюм для завтрашнего собеседования и совместно накидали план линии поведения. Так было проще не думать, о том, что случилось. Сосредоточившись на работе, я всегда забывала обо всем, что происходило вокруг.

Только поздно ночью, оставшись один на один со своими мыслями, я разрешила себе приступ жалости к маленькой девочке, которая умерла этой ночью. Калерия Калимерис, ты бы очень расстроила свою маму.

Глава 6

Всё приходит в своё время для тех,

кто умеет ждать.

- Ден, неужели так сложно найти девушку в нашем городе, основываясь только на внешних данных? - ору в трубку на своего друга.

- Я вообще не понимаю зачем она тебе сдалась? - орет Давыдов в ответ. - Если она тебя обокрала, давай напишем заявление в полицию. Пускай они ищут.

Делаю вдох и выдох. Ну как я могу объяснить другу, что эта пигалица не выходит из моей головы? Что я чуть с ума не сошел, когда утром проснулся и понял, что она ушла, а у меня не хватило мозгов, выяснить как ее найти.

- Послушай, охрана клуба второй день проверяет камеры. Эта девушка, похоже, впервые приходила в клуб. Ее подружки были замечены ранее, но она - никогда.

- Что насчет них?

- Ищем, Антон. Как только появиться информация, сразу сообщу, — примирительно произносит Денис.

- Ладно, держи меня в курсе, — и я завершаю вызов.

Эта малышка сбежала от меня в одной футболке и шортах. На каблуках! Да на улице полно озабоченных маньяков, мало ли что с ней могло случиться. Она же как тростинка, с ней справится и ребенок! Я уговаривал себя, что все мои тревоги связаны только с беспокойством о ее безопасности. И никак не связаны с тем, что она не выходила из моих мыслей. Ее призывно торчащие соски на высокой груди, узкая талия, которую я мог обхватить ладонями и фантастические бедра, созданные для любви. «Она мне, блин, должна!» - злился я и тут же впадал в панику, что так и не сумею ее найти.

Мои мысли прервал оживший селектор на столе. Стальным голосом секретарша отчеканила:

- К вам Калерия Калимерис на собеседование.

Черт, еще про студентку эту совсем забыл. Никакого желания возиться с ней нет, но я обещал Анатолию Федоровичу. Ладно, пять минут посмотрю на нее, а потом подкину какую-нибудь работу, от которой она сама сбежит. И слово сдержу и профессора уважу.

- Пусть заходит.

Я ожидал увидеть все, что угодно. В моем воображении уже рисовалась картина высокой, статной девушки с греческим профилем и с черными как смоль волосами. Что я меньше всего ожидал увидеть, так это малышку в деловом костюме, с зализанными в строгий пучок волосами и огромными очками на пол-лица, безбожно закрывающими фантастические синие глаза. То, что это Лера, я понял через три секунды, потому что второго такого гнома нужно еще поискать.

Меня даже на стуле подкинуло, и я словно со стороны услышал собственный голос:

- Что, черт возьми, ты сделала со своими волосами?

Девушка замерла и уставилась на меня. Я видел с точностью до миллисекунды, как на ее лице промелькнуло понимание, кто перед ней стоит. Она дернулась, вся сжалась словно от боли, делаясь еще меньше, и резко повернула в сторону двери.

- Стоять! - заорал я на весь кабинет.

Она остановилась, уперлась лбом в дверь и изо всех сил сжала ручку, но не шевелилась. Обойдя стол, я подошел к ней, но не трогал, боясь спугнуть. Каким-то чудом она сама пришла в мой кабинет, пока ее безуспешно искали. Калерия — проносится в моем мозгу. Мы искали Валерию, а она, вашу мать, русская гречанка Калерия!

- Поговорим? - осторожно спрашиваю, прощупывая почву.

Она судорожно вздыхает, но после выпрямляется, расправляет плечи и наконец поворачивается ко мне, гордо кивает головой. Она не смотрит на меня! Куда угодно, только но не на меня.

- Не здесь. В кафе напротив, — предлагаю, надеясь, что там она будет более сдержанной и не устроит сцен.

Она снова послушно кивает и отводит взгляд в сторону. Открыв дверь, пропускаю ее вперед и бесстыдно наблюдаю, как перекатываются ее бедра при ходьбе. На ней узкая юбка, ниже колена, которая подчеркнула красоту ее изящных бедер. Так, Яров, соберись, у тебя переговоры. Мы выходим из здания и, пройдя до пешеходного перехода, останавливаемся в ожидании, когда переключится светофор. Лера молчит и сосредоточено смотрит вперед. Интересно, что в мыслях у этой малышки?

Когда загорается зеленый свет, все спешат перейти дорогу. Какая-то женщина задевает Леру плечом и проходит дальше. Вижу, что девушка слегка опешила и на секунду замерла. Светофор начинает предупреждающе сигнализировать, что время заканчивается, а мы все еще стоим посреди дороги. Не выдержав, хватаю ее за руку и тяну за собой. Она вздрагивает, но не сопротивляется, а я с каким-то извращенным удовольствием наслаждаюсь ощущениями ее маленькой ладошкой в своей руке.

Мы заходим в прохладные стены кафе и занимаем столик в углу. Нам нужно спокойно поговорить, и не к чему, чтобы этому мешали. Подходит официант, и я наугад заказываю кофе, когда же девушка отрицательно начинает качать головой, то для нее - чай и огромный кусок торта «Наполеон». У меня почему-то возникает непреодолимое желание накормить ее.

- Итак, что ты помнишь о той ночи? - подождав, пока отойдет официант, осторожно спрашиваю ее.

Отчего-то у меня стойкое ощущение, что помнит она немного, и через мгновение в этом убеждаюсь.

- Ничего, — покаянно шепчет она.

Мне даже обидно. Я ее из головы выкинуть не могу, а она, твою мать, ничего не помнит!

- Вообще ничего? — все же интересуюсь, так, на всякий случай.

- Совсем.

Делаю глубокий выдох. Ладно, тем лучше. Начнем сначала. Так сказать, с чистого листа.

- Есть пробелы, которые ты бы хотела заполнить?

Лера судорожно сжимает и разжимает кулачки. Она сильно нервничает и кажется расстроенной.

- Ты…, то есть мы.., - она никак не может закончить предложение, а потом и вовсе сникает.

- Да? - решаю ее немного помучить, в конце концов, мне же обидно.

- Я проснулась голой в твоей постели, — наконец, тихо произносит она. — Значит мы…? - она с досадой разводит руки в разные стороны, так и не подобрав нужных слов.

Глава 7

Искусство заключается в том,

чтобы найти необыкновенное в обыкновенном

и обыкновенное в необыкновенном.

Несносный человек! Никакие мои доводы не имели для него никакого смысла. Очевидно, что после всего того, что мы пережили день назад, ни о какой совместной работе не могло быть и речи. Но он продолжал улыбаться и обещал нажаловаться на меня Анатолию Федоровичу, если я не перестану упрямиться.

Это был удар под дых. Я не могла подвести своего учителя. Он лично просил за меня, а это, как знали все, он не делал ни для кого вообще. Так что, с понурой головой мне пришлось вернуться в офис этого сумасшедшего и приступить к работе.

Его секретарша Нина Ивановна холодно на меня посмотрела и показала на стол, заваленный всевозможными бумагами и проектами. Через четыре часа мне удалось все рассортировать и составить опись. Когда я впервые оторвала свой взгляд от стола, то Нина Ивановна смотрела на меня уже мягче и вроде бы даже улыбнулась.

Потом она велела мне взять блокнот и со скоростью кометы, летящей в солнечной системе, начала диктовать все, что мне может понадобиться в качестве личного ассистента его Величества Антона Петровича Ярова. Его любимый напиток, что он любит есть, размер одежды и обуви. Когда у него встречи с партнерами и друзьями. Когда дни рождения его партнеров и друзей. Когда его Святейшество ходит в спортзал, бассейн и клуб. Пока я записывала кличку любимой собаки, которая умерла, когда Царевичу Антону было девять лет, Нина Ивановна перешла от личной информации к деловой. За час ее диктовки мой блокнот наполовину был исписан ненужной ерундой, которая как я надеялась, мне никогда не пригодится.

Само Святейшество пару раз выходил из кабинета на встречи с партнерами, но меня не беспокоил. За что я была ему благодарна. Сложно сразу переключиться от ощущений мужчины на одну ночь до твоего непосредственного начальника. В голове, как назойливые мухи, мелькали картинки обнаженного торса, сильных крепких рук и всклокоченной головы покоящейся на подушке. Мне все время приходилось напоминать себе, что Антон Петрович - это не мужчина, с которым у меня случился первый секс, а мой босс. И все наши отношения теперь будут протекать исключительно в рабочей плоскости.

После обеда мне пришлось топать в отдел кадров и заполнять кучу бумаг для принятия на первую в моей жизни серьезную работу. Когда мне объявили зарплату в качестве личного ассистента босса, то я решила, что, пожалуй, не такой уж большой жертвой будет мое пребывание здесь, рядом с ним.

К семи вечера моя голова просто вибрировала от всего, что я сегодня услышала, увидела и узнала. Нина Ивановна, к счастью, уже смотрела на меня с уважением и даже с сочувствием. По ее словам, еще ни один ассистент не проделал столько работы за все время, сколько сделала я за один день.

- Калерия, думаю достаточно работы для первого дня. Отправляйся-ка домой, — добродушно произносит она, сама явно никуда не собираясь.

- Нина Ивановна, будет лучше, если вы будете обращаться ко мне - Лера, — вижу, как выгибается дугой ее бровь, и решаю пояснить, - Мое настоящее имя вызывает кучу ненужных вопросов и внимания, которых я всю жизнь пытаюсь избежать.

Женщина пристально смотрит на меня несколько долгих секунд, но все же смягчается и произносит:

- Ты совершенно права. В этом офисе я думаю к тебе и так будет повышенное внимание, так что не стоит усугублять твое нахождение здесь.

- Почему вы так считаете? - мне становится неуютно от ее слов, словно она на что-то намекает.

Но Нина Ивановна лишь дружелюбно улыбается и пожимает плечами.

- Здесь работают, в основном, мужчины и старые кошелки вроде меня. Так что ты, как свежая струя, которая всколыхнет это место.

Начинаю смеяться, попутно закидывая вещи в свою сумку. Тоже мне свежая струя. Да я сейчас как выжатый лимон, кроме желания принять душ, больше ни на что не способна.

- И никакая вы не кошелка, Нина Ивановна, — говорю ей на прощание. - Одна восточная мудрость гласит: есть красота, над которой годы не имеют власти — это красота сердца, - и, подмигнув, выхожу из кабинета.

Несмотря на конец апреля, вечер по-летнему теплый, и, глубоко вздохнув, решаю прогуляться пешком. Я люблю пешие прогулки, они заменяют мне спортзал. Не нужно надрываться в душном, пропахшем потом помещении с кучей незнакомых людей, чтобы быть в форме. Ходьба быстрым шагом, поднятие себя по лестнице на шестой этаж без лифта и, конечно же, плавание. Плавать я обожаю. До двенадцати лет, пока не переехала в Россию, не вылезала из моря. Мама называла меня своей маленькой русалкой, потому что все свободное время я проводила в воде. С тех пор прошло уже одиннадцать лет, и все воспоминания остались в прошлом. Теперь бассейн заменяет мне морскую гладь.

Прошагав так несколько кварталов, я настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу услышала рядом с собой клаксон машины и резкий свист тормозов. Лишь когда водительская дверь резко распахнулась, и из нее выскочил злой как сто чертей Антон Петрович, я остановилась.

- Где ты витаешь, черт возьми? - рычит он и хватает меня за руку.

Я в таком замешательстве от его напора, что не сразу соображаю, что нужно дать отпор.

- Антон Петрович, что вы делаете? - вместо ответа пыхчу я, пытаясь выдернуть руку из его цепких пальцев.

Он грозно сдвигает брови и возвышается надо мной как скала, явно с целью запугать. Возможно, я бы и испугалась, но этот человек видел меня голой и пальцем не тронул, так чего уж там.

- Почему ты не сказала, что уходишь? - все еще угрюмый, но уже не такой злой спрашивает он.

- А должна была?

- Да, ты мой ассистент!

- Вы поэтому так разозлились?

Глава 8

В любви и на войне одно и то же:

крепость, ведущая переговоры,

наполовину взята.

©Маргарита Наваррская Валуа

Когда не в восемь тридцать, не в восемь сорок пять Калерия так и не появилась у своего подъезда, я понял, что она решила поупрямиться. Что же, так даже интересней. Набираю номер поста охраны компании и спрашиваю:

- Сан Саныч, доброе утро. Подскажи, там случайно мой новый ассистент, Калерия Калимерис, на работу не подошла?

- Мелкая такая, в очках, с пучком на голове? - как-то уж больно жизнерадостно спрашивает он.

- С пучком говоришь? - усмехаюсь, не в силах сдержаться.

- Ага, затянула так, что того и гляди кожа на лбу лопнет.

- Значит, пришла! - констатирую я и отключаю телефон.

Малышка решила дать бой. Хм, забавно. Только, милая, ты не на того напала. Почему-то настроение резко улучшается, и я срываюсь с места в сторону офиса. Когда подъезжаю к зданию, план уже созрел, и, поднявшись на свой этаж, с каменным лицом прохожу мимо столов секретаря и ассистента.

- Доброе утро, Антон Петрович! - строгим голосом произносит Нина Ивановна.

- Доброе утро, — бубнит Калерия.

- Доброе! - как всегда произношу коротко и лаконично и, взявшись за ручку двери своего кабинета, добавляю, — через пять минут буду готов принять.

Нина Ивановна кивает головой, а Калерия вопросительно смотрит на нее. Ничего, сами разберутся! Каждое утро, когда я прихожу на работу, мне нужен свежесваренный кофе, расписание на день о встречах, совещаниях и других рабочих моментах и информация о текущих изменениях. Нина Ивановна загружена работой в офисе, поэтому всем этим должен заниматься мой личный ассистент. Скорей всего, Калерию уже ввели в курс дела и объяснили круг ее обязанностей, поэтому жду ее с особым нетерпением.

Ровно через пять минут в дверь коротко стучатся и в кабинет заходит Нина Ивановна, за спиной которой спряталась моя истинная цель. Секретарша ставит на стол кофе и начинает диктовать расписание на день. Совершенно ее не слушаю, неотрывно наблюдая за девушкой. Она сегодня так сильно стянула волосы на затылке, что они того и гляди взмолятся о пощаде. Кожа у глаз так натянулась, что делает ее похожей на японочку. Осталось только палочки в волосы вставить - и не отличишь.

Секретарша говорит что-то еще, но я ее грубо перебиваю:

- Нина Ивановна, а что мой новый ассистент не в состоянии запомнить элементарные вещи?

Нина Ивановна замирает и с возмущением смотрит на меня. По ее глазам вижу, она пришла к неверному выводу, что я решил избавиться от ассистента номер восемь, и уже готовится пустить мне кровь.

- Антон Петрович, позволю себе заметить, что Калерия работает здесь всего один день, и вполне допускаю мысль, что она еще не все успела освоить и запомнить. Но ту работу, которую она уже проделала, не стоит недооценивать!

Нина Ивановна произнесла это таким строгим, холодным голосом, словно я провинившийся ученик, а она директор школы, которая решила меня отчитать. «Эта женщина точно когда-нибудь замочит меня степлером», — проносится в моей голове, но я лишь беспечно пожимаю плечами. Если бы она знала истинный смысл моих поступков, то одобрила бы и мои методы и средства их достижения!

- Нина Ивановна, раз она такая молодец, то возможно в состоянии запомнить за один день, что когда я прихожу в свой кабинет, мой компьютер должен быть включен и готов к работе? - цежу слова, грозно сдвинув брови.

С каким-то извращенным удовольствием наблюдаю, как вытягивается лицо моей секретарши, и она озадаченно поворачивается к Калерии. Девушка стоит красная до корней своих волос и жалобно смотрит на Нину Ивановну.

- Я подумала, что достаточно лишь включить процессор, — виновато шепчет Лера.

Нина Ивановна тяжело вздыхает и с сожалением смотрит на Калерию.

- Это моя вина, видимо, я недостаточно ясно объяснила. Больше такого не повторится, — произносит секретарша и, расправив плечи, поворачивает к выходу.

Знаю, насколько сложно ей признаться в том, что она ошиблась. Для нее это сродни расстрелу. Нина Ивановна трудяга, как и я. Именно на этой почве у нас такой сильный и несокрушимый тандем. Она не ждет от меня поблажек, а я не требую от нее организовывать вечеринки в честь моего дня рождения. Мы — трудоголики. Она работает двадцать четыре на семь, а я плачу ей зарплату, которая обычному секретарю даже не снилась.

После того, как дверь за секретарем закрывается, мы остаемся с моей жертвой один на один. Как собственно я и планировал. Отодвигаю свое кресло и жестом приглашаю Калерию занять его, чтобы она включила компьютер. Понимаю, что более идиотской причины придумать не смог, но решаю, что и так сойдет. Калерия с виновато-опущенными плечами проходит на мое рабочее место и начинает загружать все программы, которые могут понадобиться для работы. Любуюсь, как ее маленькие пальчики скользят по клавиатуре, и она быстро набирает все пароли. Что же, я впечатлен! Для первого дня она действительно много запомнила.

Встаю за спиной Калерии, зажав в руках чашку с кофе, чтобы не коснуться ее. Однако все мои благие намерения летят в ад, когда вижу, как одинокая прядь выбилась из ее прически и маленьким завитком скользнула по шее. У меня даже дыхание перехватило. Совершенно не соображая, что делаю, тяну руку к локону, легко касаясь костяшками ее кожи. Калерия как ужаленная вскакивает с кресла и, развернувшись ко мне лицом, возмущенно открывает рот, чтобы отчитать меня. Ее слова так и остаются невысказанными, потому что я надвигаюсь на нее как несокрушимая сила, загоняя в угол. Девушка пятится, пока не упирается в стену. Попалась!

- Что вам нужно, Антон Петрович? - тихо шепчет она, сильно нервничая.

Вместо ответа провожу костяшками по овалу ее лица, легко касаясь тонкой, почти прозрачной кожи, опускаюсь ниже и подцепляю пальцем шарфик на ее шее.

Глава 9

Победители обсуждают сделки так,

что выигрывают все, или все думают,

что они выигрывают.

Выхожу из кабинета Антона и плотно закрываю за собой дверь. Нина Ивановна внимательно на меня смотрит, но ничего не говорит, и я благодарна ей за это. Она наверняка слышала наши крики и заслуживает хотя бы объяснений, но я не в состоянии их дать, так как на многие вопросы ответов у меня нет. Придвигаю кресло, сажусь за свой стол и начинаю перекладывать бумаги с места на место, понимая, что только что по мне прошла лавина под названием Антон Яров. Руки начинают дрожать и, подняв глаза, вижу, что Нина Ивановна все еще наблюдает за мной с каким-то странным выражением на лице. Не понимаю, осуждение это, жалость или сочувствие? Поэтому, продержавшись еще секунды три, со стоном поражения роняю голову на столешницу.

- Все так плохо? - спрашивает женщина стальным голосом.

Отрываю голову от стола и жалобно смотрю на нее. Она вопросительно выгибает бровь, и я наконец произношу:

- И да, и нет. Просто он такой... - развожу руками и поворачиваю голову в сторону кабинета босса, — напористый, такой несгибаемый, такой бескомпромиссный собственник, — наконец заканчиваю свою тираду.

Нина Ивановна кривит губы в усмешке и жестко произносит:

- Он целеустремленный. Если решил, что что-то хочет, то обязательно этого добьется.

- Черт.

- Да, дорогая, боюсь, что если тебя это не устраивает, то придется переехать на другую планету, потому что ближе он достанет, — Нина Ивановна вскидывает брови, изрекая эту возмущающую истину.

- Пойду тогда брошусь под машину, — вяло мямлю, беру сумочку и выхожу из-за стола.

- На обратном пути, будь добра, захвати мне ванильный латте и круасан с корицей, — как ни в чем не бывало произносит Нина Ивановна.

Тяжело вздохнув, выхожу из приемной. На улице накрапывает легкий дождь, и заметно похолодало. Запахиваю плащ плотнее и бреду в сторону ближайшей кофейни. Мне нужно проветрить мозги, и сделать я это могу только вдали от Ярова. Ну почему это так должно было произойти? Я и Антон! Да мы разные как небо и земля, как Венера и Юпитер, как Надежда Бабкина и Моргенштерн, как… Ладно, чего уж там? Мне почти двадцать три, но не разу я не встречала мужчину, который бы настолько потряс мое воображение и заставил пересмотреть свои взгляды на жизнь! Может, пусть все идет своим чередом? Зачем бороться с ветряными мельницами, если надвигается ураган? Он прав, я хочу его, и глупо это отрицать, но пусть хотя бы это произойдет на моих условиях, а не на его. В конце концов, именно я должна решить, когда все должно случиться между нами.

Мне нужна группа поддержки, слова утешения или хотя бы маленький знак, что я свернула в правильном направлении. Достаю телефон из кармана и набираю номер Наты. Она моя подруга с девятого класса и знает меня как никто другой. Я просто уверена, что она сможет меня приободрить. Через несколько мучительных гудков слышу запыхавшийся голос подруги:

- Мелкая, как дела? Твой Давид уже соблазнил тебя? Как это произошло? Хочу все знать! - тараторит без устали она, не давая вставить мне не единого слова.

- Привет, Ната! Я тоже рада тебя слышать! Как сама? Как твой проект? - вместо ответа спрашиваю нудным голосом.

На том конце стоит пугающая тишина, и не уверена, что подруга слышит меня, поэтому жалобно шепчу:

- Ната, ты там?

- Все так плохо? - она говорит тихо, на выдохе, но я представляю, как она замирает на месте и вопросительно выгибает бровь.

- Если честно, я еще не разобралась, — неуверенно шепчу в трубку.

Снова вдох и снова протяжное:

- Он передумал?

- Нет.

- Он хочет тебя?

- Да.

- Он говорил с тобой об этом?

Это смахивает на допрос, и мне становится смешно.

- Он не только говорил, но и действовал! - говорю усмехаясь.

- Тебе понравилось?

- Да, — что греха таить, это было возбуждающе волнительно.

- Ты хочешь продолжения? - Ната, словно бульдог, вцепилась в меня мертвой хваткой, не оттащить.

- Да или нет. Я не знаю. Все слишком сложно.

- Что сложного-то, Лера? - разочарованно выдыхает она. — Ты встретила потрясающего мужика, который хочет тебя, а самое главное - ты хочешь его. Ты женщина, он мужчина, все что происходит между вами естественно и прекрасно.

- Ну я не знаю, — снова скулю в трубку.

- Калерия, то, что ты боишься, это естественно. В конце концов, ты впервые на моей памяти испытываешь такие чувства к мужчине. Расслабься, и пусть все идет своим чередом.

- Наверное, ты права, — все же сдаюсь под ее железными аргументами.

- Я знаю, мелкая. Я всегда права, — жизнерадостно кричит подруга в мое ухо, чуть ли не хлопая в ладоши. — Только мой тебе совет! Мужика нужно как следует помариновать, чтобы он дозрел. Когда быстро сдаешься, он так же быстро теряет к тебе интерес.

- Уверена? - для меня это слишком странная логика, но кто я, чтобы спорить с гуру отношений.

- Ага, к гадалке не ходи.

- Ладно. Мариновать, так мариновать, — неуверенно шепчу и отключаю телефон.

Наконец, придя к какому-то пониманию как мне поступить, покупаю кофе, круасан для Нины Ивановны и кусок торта «Наполеон» для переговоров о своем будущем. С этой поклажей отправляюсь прямо на поле боя. Когда поднимаюсь на наш этаж, Нина Ивановна говорит, что у Антона срочное совещание и с удовольствием забирает свой кофе. Не торопясь скидываю плащ, стряхивая с него капли дождя, беру поднос, на который водружаю два кофе, тарелку с тортом и две вилки.

- Решила прикормить? - с легкой долей ехидства интересуется Нина Ивановна

Тяжело вздыхаю, но кривлю губы в подобии улыбки и честно отвечаю:

Глава 10

Все попытки, взять всё и поделить,

всегда заканчиваются на первом этапе — взять.

- Яров, я каждый день прихожу в зал на полчаса раньше, и ты все время здесь, — кричит мой друг Макс Романовский. — Ты к олимпиаде готовишься?

Убираю руку от штанги и протягиваю для пожатия. Макс крепко жмет в ответ и, прижавшись своим плечом к моему, другой рукой хлопает меня по заднице. Это наше приветствие на троих, больше таких вольностей я ни с кем не позволяю и не допускаю.

- Семен? - смотрю вопросительно на Макса, но он лишь отрицательно качает головой. — Ясно.

Семен - наш друг и партнер, мы часто втроем занимаемся в зале, но сейчас он большую часть времени проводит со стаканом, чем в кругу друзей.

- Так, что тебя так рано привело в зал? - спрашивает Макс, заходя на беговую дорожку.

- Много дел, — коротко отрезаю, не желая углубляться в детали. — Как сам? Как семейная жизнь?

- Ой, Тоха, прекрасно! — улыбается счастливый сукин сын. - Правда Лиза все чаще заговаривает о втором ребенке, а я пока еще от первых родов не отошел, — и он с ужасом передергивает плечами.

- Не ожидал, что ты такой хлюпик, — бурчу, скорей, чтобы позлить его, нежели обидеть.

Но с Романовского как с гуся вода. Эта сволочь счастливо женат вот уже полтора года на девчонке, по которой сох целых четыре года. Она была замужем за другим и Макс держался в стороне, доставая только нас своими стенаниями. Но как только появился шанс, он его не упустил и теперь пылинки сдувает со своей Лизы и их маленькой дочки Алисы.

- Я пообещал, что как только мы переедем за город, то сразу начнем расширять нашу семью. Дом готов, осталось только лоск навести, и можно заезжать, а я все тяну.

- Почему? - удивляюсь его мучениям.

Макс, продолжая бежать, поворачивает ко мне голову и честно отвечает:

- Боюсь, — и видя мой непонимающий взгляд, добавляет, — боюсь ее потерять. Не хочу искушать судьбу.

- А как же родить сына?

- Да у меня прелестная дочь, вполне могу обойтись без сына, — смеется он. — Я окружен прекрасными созданиями, которые любят и боготворят меня. Что еще нужно мужчине?

- Счастливая ты сволочь, Романовский. Морду тебе набить что ли? - пыхчу, снова схватившись за штангу.

Продолжая невозмутимо бежать, Макс отвечает:

- Морду бить - это к Семену, мне еще жену соблазнять этим лицом.

Тьфу, говнюк. Злюсь и жму штангу, а самому аж разреветься хочется. Неделя уже прошла, а с Лерой я не продвинулся и на полшага. Она предельно мила, но той страсти, что была в моем кабинете и след простыл. Порой кажется, что мне все привиделось.

Я дарил ей цветы, приглашал в ресторан, был предельно внимателен и заботлив, но она как будто отключилась. Сбой всех систем. Словно кто-то вырубил рубильник и стер все эмоции. Каждое утро и каждый вечер я получаю невинный поцелуй школьницы, и как только пытаюсь зайти чуть дальше, нарываюсь на холодную стену отчуждения. Калерия замирает словно глыба льда, и я сразу от нее отстаю, не имея никакого желания продолжать. Возможно такое, что я ошибся? И она совсем не та смешная, страстная, манкая, жаждущая девушка, которой была в тот далекий вечер? Черт все подери!

- Яров, успокойся, — слышу голос со стороны. — Что тебе сделала эта штанга? За что ты пытаешься ее задушить?

Трясу головой и понимаю, что обхватил штангу двумя руками и что есть силы сжимаю ее, не делая больше ни одного движения. Откладываю ее в сторону и сажусь на скамейку, вытирая пот полотенцем.

- Тоха, у тебя проблемы? - спрашивает Макс.

Он давно сошел с беговой дорожки и стоит, отжимая гантели, внимательно наблюдая за мной. Знаю на тысячу процентов, что если бы я попросил, Макс сделал бы для меня невозможное. В бизнесе, партнерстве, в дружбе он всегда был рядом и подставлял свое надежное плечо. Но как объяснить счастливо женатому мужику, что у меня проблемы с девушкой? И он ничего в этом случае сделать для меня не сможет.

Наконец тяжело вздохнув бурчу:

- Я вроде как познакомился с девчонкой. Она другая! Не такая, как все. Но вместо счастья, о котором ты говоришь с таким упоением, она пока мне только вывернула все нутро и лишила покоя.

Макс стоит с комическим выражением на лице, совершенно забыв про свои гантели. Еще мгновение, и он начинает ржать во все легкие, согнувшись пополам. Что же, эту реакцию я заслужил. Когда-то через это прошел сам Макс, и я все время подтрунивал над ним, не понимая его метаний. Подумаешь, девчонка. Всегда можно найти другую. А сейчас я сам страдаю любовным недугом, не желая никем ее заменять.

- Значит, все же спаринг, Максимка, — тихонько бубню, прерывая веселье друга.

После того, как мы сорок минут выколачивали дурь из друг друга, мне вроде бы стало легче. Макс ворчал и кряхтел, что не сможет теперь отрабатывать супружеский долг и жена от него уйдет. Но мы оба знали, что это неправда. Лиза действительно любила этого сукина сына и скорее будет за ним ухаживать и всячески ублажать, чем покинет.

Спортивный комплекс, в котором мы занимались, находился на первом этаже нашего же дома. Поэтому в лифте, поднявшись на девятый этаж, на прощание мы хлопнули друг друга по задам и пошли зализывать раны. Вставая под теплые струи душа и намыливая себя, я каждой мышцей чувствовал дружеские удары своего напарника, надеясь, что ему так же плохо, как и мне.

По дороге на работу я, как и всю предыдущую неделю, заезжаю за Калерией. Она выходит из подъезда, подходит к машине и, усевшись на сиденье, мне улыбается.

- Привет, — смущенно шепчет она.

- Привет, — шепчу в ответ и наклоняюсь к ней для поцелуя.

Девушка безропотно подставляет губы и легко чмокает меня. Вот и все приветствие. Не то что бы я напрашивался на бурный секс по утру, хотя это было бы совсем не лишним, но больше участия и энтузиазма не помешало бы. Она никогда не проявляет инициативу. Сама вроде бы не против моих поползновений, но на этом все.

Глава 11

Решающие бои всегда самые трудные,

для обеих сторон.

Приняв душ и облачившись в свою любимую пижаму с единорогами, продолжаю нервно расхаживать по комнате, вспоминая сегодняшний день. Когда Антон ушел, я настолько расстроилась, что не могла нормально работать. Нина Ивановна только непонимающе пожимала плечами, все время повторяя, что это не похоже на босса, уйти с работы в обед. Еле доработав, я помчалась домой, чтобы обсудить поведение Антона с Натой. Она тоже ничего не понимала, лишь сказала, что нужно подождать и он перебесится.

На уровне своего неиспорченного сознания, я чувствовала, что делаю что-то не так. За прошедшую неделю Антон был бесконечно терпелив и внимателен по отношению ко мне. Он дарил мне охапками цветы, водил в рестораны и театры, старался максимально быть рядом. Он был настолько обаятелен, настолько сексуально привлекателен, что я влюбилась в него без оглядки.

Каждый его поцелуй - испытание на стойкость. Объятия — истощение нервной системы и обнуления до заводских настроек. Если бы не это загадочное «маринование», которое всплывало в мозгу жирными буквами «ОПАСНО» при любом его прикосновении, то я давно бы уже выкинула белый флаг. Все те тактильные ощущения, которые он вызывал во мне, были сродни кармическому экстазу. Трясущиеся коленки, аритмия, заикание, повышенная потливость, и этот список можно было бы продолжать бесконечно. Про эмоциональную составляющую я вообще молчу. Как не парадоксально это звучало, но уже после первого свидания хотелось забыть о своей дурацкой просьбе сроком в две недели и отдаться на милость своему соблазнителю. Но я держалась. Потому что боялась ошибиться. Ничего не зная об отношениях с противоположным полом, я всецело полагалась на советы Наты и Нины Ивановны.

«Они опытней меня, а значит, мудрее», - твердила себе упрямо и продолжала «мариновать» Антона. «Мариновать» - слово-то какое дурацкое!

И вот время уже двадцать три тридцать, а я никак не могу успокоиться и отпустить ситуацию. Всеми фибрами души осознаю, что его настроение напрямую связано с моим поведением, но не могу понять, что не так. Наконец, не выдержав, практически бегу в комнату Наты, чтобы еще раз все обсудить.

Подруга лежит на своей кровати, копаясь в телефоне, параллельно слушая музыку в наушниках. Подхожу вплотную и нависаю над ней, словно привидение. Ната испуганно вскрикивает, хватается за сердце и возмущенно смотрит на меня.

- Лера, ты с ума сошла? Напугала меня, — вопит она, выдергивая наушники из ушей.

Сажусь к ней на кровать и с надеждой заглядываю в глаза.

- Ната, ты же опытная в таких делах, — начинаю осторожно. — Ну что могло случиться? Почему он так разозлился?

Ната раздраженно вздыхает, поправляет волосы и восклицает:

- Да откуда мне знать. Твой Яров вообще странный какой-то. Притащить девушку домой, убирать за ней рвоту всю ночь, а потом еще ждать, пока она созреет на секс с ним, — она возмущенно фыркает. - Знаешь, не каждый нормальный мужик это выдержит.

- Что? - вскакиваю с кровати как ужаленная. — Ты же сама говорила, что его надо помариновать подольше, чтобы он дозрел, — воплю от возмущения.

- Да, говорила. Но ты, Калерия, сама должна была по обстановке понять, когда пора прекращать и переходить к активным действиям!

- Ушам своим не верю, — у меня от злости даже волосы наэлектризовались. — Каким это образом я должна была понять?

Начинаю бегать по комнате, наконец, понимаю из-за чего разозлился Антон. Ну конечно! Он устал видеть мое вечно настороженное лицо и полную отчужденность. Калерия Калимерис, ты идиотка!

- Ната, я пошла, — кричу подруге и выбегаю в коридор.

- Куда ты собралась, сумасшедшая? — вопит она и выбегает вслед за мной.

Не слушая ее, натягиваю кроссовки на голые ноги, плащ прямо на пижаму, хватаю сумочку с телефоном и выбегаю за дверь. Я должна срочно поговорить с Антоном, пока он не решил больше не связываться со мной никогда! Выбегаю на улицу и начинаю ловить машину. Понимаю, что это жутко опасно, но ждать больше не могу ни одной минуты. А что, если он уже принял решение больше не иметь со мной дел?

Передо мной останавливается такси, и водитель называет совершенно запредельную сумму, за которую соглашается довезти. Не хочу ждать ни минуты, поэтому прыгаю в машину и прошу прибавить газу, хотя просто панически боюсь ездить быстро. Через двадцать минут на всех парах влетаю в подъезд дома Антона и молюсь, чтобы консьерж впустил меня. Молодой человек удивленно таращит на меня глаза, но все-таки пропускает. Видимо, это его привычное состояние, потому что при встрече со мной у него все время глаза навыкате. Решаю, что обдумаю это позже, и несусь к лифтам.

Когда лифт услужливо открывает двери на девятом этаже, моя решимость несколько убавляется. Не знаю, что скажу Антону, и захочет ли он меня еще выслушать, но отступать не собираюсь. Пора, Калерия, принимать собственные взрослые решения и отвечать за них. Хватит, наслушалась всех вокруг, и вот к чему это привело. В двенадцать ночи стоишь под дверью мужчины в пижаме и плаще и пытаешься не струсить.

Гоню все мысли прочь и тихонько нажимаю на дверной звонок. Время течет бесконечно долго прежде, чем я слышу, как открывается входная дверь. Антон стоит в дверном проеме обнаженный по пояс, одетый только в низко сидящие на бедрах домашние штаны. Вот же гадство! Губы начинает покалывать от желания прикоснуться ими к его шести идеальным кубикам пресса, поцеловать. Сжимаю пальцы в кулаки и мужественно отрываю взгляд от совершенного тела. Какой там Давид?! Ха! Аполлон, не меньше! И почему он вообще, так возмутительно возбуждающе одет? Приходится напомнить себе, что на улице ночь и он у себя дома, поэтому отвожу взгляд от очумительно-сексуального прокачанного тела, мысленно вытираю слюни и дрожащим голосом интересуюсь:

Глава 12

Все блистательные победы являются

в большей или меньшей степени

наградой за отвагу.

Лишь когда мы оказались в спальне, он на мгновение отрывается от моих губ, чтобы заглянуть в глаза. Антон как истинный джентльмен дает мне шанс передумать, но я не желаю никаких шансов. Единственное, что я хочу, чтобы он продолжал меня целовать, не давая возможности прийти в себя и начать сомневаться в своих действиях. Поднимаю на него глаза и шепчу:

- Не нужно останавливаться.

Мой голос настолько хриплый и тягучий, что я его даже не узнаю. Каждый кусочек дрожащего тела наэлектризован и готов дать разряд.

- Уверена? - все же спрашивает он.

- Да!

Антон снова наклоняет голову и бесконечно нежно и сладко целует меня. В глазах цветные салюты, а в ушах невообразимый шум. Открываю глаза, чтобы видеть его. Ничего не хочу пропустить. Каждый поцелуй, каждое движение. Все должно остаться в моей памяти, как нечто необыкновенно прекрасное. В ушах шумит кровь, так, что не слышу собственного дыхания. Я словно в туннеле времени, где все застыло и есть только мы и наши ощущения. Антон опускает меня на кровать и, взяв за пояс пижамных брюк, стаскивает их одним движением. Не отрывая от меня горящего взгляда, он откидывает их в сторону и берется за пояс своих штанов. Неосознанно делаю судорожный вздох и закрываю глаза.

Чувствую, как провисает под ним матрас, а дальше - теплое дыхание на своей ключице и легкий поцелуй. Распахиваю глаза и вижу над собой обеспокоенное лицо Антона.

- Ты боишься? - он переживает обо мне, и это греет душу.

- Нет, — шепчу заикаясь, вертя головой в разные стороны. — То есть да... или нет. Я не знаю.

На миг мне становится смешно от своей неопределенности и, включив защитный механизм, я цитирую:

- Все блистательные победы являются в большей или меньшей степени наградой за отвагу.

- Кто это сказал? - с веселой улыбкой спрашивает мой мужчина.

- Гюго, — отвечаю тихо и, посмотрев в его глаза, смело добавляю, — сегодня я намерена одержать блистательную победу, Антон.

Он понимает меня без лишних слов и наклоняет голову для поцелуя. Когда наши губы соединяются, блаженно выдыхаю и первая просовываю язык в его рот. Обвиваю крепкую шею руками и, проведя босыми ступнями по его обнаженным ногам, свожу их на узкой талии. Большая ладонь тут же прокладывает путешествие по моей ноге, бедру, животу и смыкается на груди. Антон пропускает сосок между пальцами, легко сжимая его, и мое тело выгибается дугой. Оторвавшись от губ, он проходится цепочкой поцелуев по шее и груди. Нервные окончания моего тела чувствительны, как оголенные провода. Каждое его движение, каждый поцелуй пропускают электрический импульс вдоль позвоночника вниз, заканчивая пальчиками на ногах. Прерывисто дышу, зарываясь пальцами в его волосы, неосознанно направляя голову туда, где жажду поцелуя. Антон не разочаровывает, уделяя внимание каждому участку моего тела. Когда его голова опускается к животу и еще ниже, мои глаза удивленно распахиваются. Хватаю его за волосы и пытаюсь подтянуть обратно.

- Что ты делаешь? - обеспокоено восклицаю и поднимаюсь на локтях.

Антон отрывает от меня свой затуманенный страстью взгляд и очень нежно, но твердо отрезает:

- Убери руки, Лера.

Несколько секунд мятежно смотрю, пытаясь уложить в голове то, что я позволяю ему делать с собой, но Антон непреклонен. Не отрывая от меня взгляда, он опускает голову и проходится языком между влажными припухшими складочками. Застонав, покорно падаю на кровать и, закинув руки за голову, вцепляюсь в простыни, чтобы пресечь собственное сопротивление. Движения его языка сводят с ума, даря просто немыслимое удовольствие. Всего лишь через несколько мгновений после моего внутреннего сопротивления чувствую, как ноги начинают дрожать, и тело взмывает в воздух. Вместо того, чтобы убрать его голову, хватаю Антона за волосы, мечтая, чтобы он оставался там вечно.

Меня лихорадит и подбрасывает от пережитых эмоций. Кости, словно желе, расплавились и растеклись по моей телесной оболочке. Это настолько непередаваемое, ошеломляющее удовольствие, что хочется расплакаться от счастья. Восторг!

Антон неторопливо выбирается из своего добровольного плена, покрывая мое тело нежными и в то же время жаркими поцелуями. Кожа горит от каждого его прикосновения. Не хочу, чтобы он останавливался. Пускай это длится вечно.

Пока я пребываю в блаженном экстазе, мой мужчина добирается до моих губ и глубоко целует. Обвиваю руками его шею, с восторгом и благодарностью отвечаю на поцелуи не уступая по страсти и голодному отчаянию.

Тело просило продолжения. Я, конечно, слабо представляла какого именно, но инстинкты брали свое, заставляя выгибаться и тереться кожа об кожу. Во мне нарастал голод. Потребность ощущать. Ноги сами разъехались под натиском сильного тела. Ногти требовательно погрузились в кожу на спине, призывая Антона к действию.

Яров шумно дышит. Отстранено замечаю, как капелька пота скатывается по его виску и падает на мою грудь. Чувствую, он сдерживает себя с трудом. Но вот сильные руки проходятся по моим ногам, надежно фиксируя, чтобы я не дергалась, и одним плавным движением бедер Антон входит в меня. Из горла вырывается всхлип возмущения, и я обвиняюще смотрю на своего мучителя, который лишь мгновение назад дарил мне неземное удовольствие.

- Не смотри на меня так, маленькая, без этого никак, — сквозь сжатые зубы скрипит Антон.

Мне хочется зареветь, ударить его и обнять, и все это в одно мгновение. Судорожно вздыхаю, пытаясь расслабиться. «Калерия, ты же знала, что это в первый раз бывает больно», - твержу себе, но почему-то такое чувство, будто меня обманули.

Антон слегка двигает бедрами, а я, вцепившись ему в плечи, умоляюще пыхчу: