Каменный цветок

0

Глава 0: Семена ненавист

20 лет назад
Ирина стояла перед массивным зеркалом в своей просторной спальне, словно королева перед своим отражением. Её тонкие пальцы с безупречным маникюром поправляли нитку жемчуга, идеально ложившуюся на бледную кожу. Сегодняшний день, как и сотни до этого, обещал быть идеальным. Её жизнь казалась выверенной до миллиметра: успешный муж, Алексей Павлович, владелец "АвдеевСтрой", крупнейшей строительной компании в столице. Очаровательный, белокурый сын Артем, которому едва исполнилось пять лет, был её гордостью, её продолжением. Роскошный дом в престижном районе, полный молчаливой, но всегда готовой к услугам прислуги. Она была центром этого мира, его безупречным фасадом, его воплощением успеха и достоинства. Ирину уважали, ей завидовали, а она наслаждалась своим статусом, считая, что заслужила его годами верности, безупречной репутации и тяжкого труда по созданию этого фасада.
Сегодня Алексей Павлович должен был приехать раньше обычного. Ирина уже предвкушала их спокойный вечер у камина, обсуждение планов на выходные в их загородном поместье, её светских побед. Но вместо этого, в воздухе повисла странная, зловещая тишина, предвестник бури. Сначала она услышала приглушённые голоса из кабинета мужа, слишком серьёзные, слишком напряжённые, чтобы быть частью обычных деловых разговоров. Потом до неё донёсся детский плач, тихий, надрывный, полный глубокой, первобытной тоски.
Ирина нахмурилась. Детский плач? В её доме? Это было неслыханно. Артем спал. Детей прислуги здесь никогда не было. Она медленно спустилась по широкой, парадной лестнице, её сердце вдруг беспокойно заколотилось, словно пытаясь предупредить о грядущей катастрофе. Приближаясь к кабинету, она услышала голос Алексея Павловича, полный непривычной нежности и мольбы..
Ирина распахнула дверь. Резкий порыв ветра, казалось, ворвался в кабинет вместе с ней, растрепав её идеальную причёску. В кабинете стоял Алексей Павлович, бледный и растерянный, его обычно властное лицо было полно вины. Рядом с ним, прижимаясь к его ноге, словно испуганный зверёк, стоял мальчик. Ему было не больше трёх лет. Худенький, с огромными, испуганными, карими глазами, в простой, потрёпанной одежде, явно не предназначенной для этого роскошного дома. Он был до боли похож на Алексея Павловича: те же глаза, тот же овал лица, даже тот же чуть изогнутый нос. Не нужно было ничего объяснять. На интуитивном уровне, который был острее любого логического рассуждения, Ирина поняла всё.
— Алексей, что это значит? — голос Ирины был ледяным, каждый звук в нём был высечен из камня, но внутри неё уже начинался пожар, предвестник неистовой ярости. Её взгляд, сначала скользнувший по мужу, впился в маленького мальчика, словно нож.
Алексей Павлович тяжело вздохнул, его плечи поникли. — Ирина… нам нужно поговорить. Это… это мой сын. Александр. Ему… ему почти три. Он… он младше Артема на два года. Его мать… она умерла. И теперь он должен жить с нами.
Мир Ирины рухнул в одночасье. Её идеальная жизнь, её безупречный, как ей казалось, брак – всё рассыпалось в прах, превратившись в пыль на сверкающем паркете. Он ей изменял. Не один раз, не случайность, не мимолётная интрижка. Измена длилась годами, пока она жила в неведении, считая себя единственной, неповторимой. А теперь, этот живой, дышащий символ его предательства стоял прямо перед ней, младше её собственного сына на два года. Это означало, что измена началась и продолжалась, когда её сын был совсем младенцем, или когда она носила его под сердцем, или вообще ещё до рождения Артема. Это было не просто предательство, это было глумление над ней, над её чувствами, над её жизнью, над всем, во что она верила.
Ирина посмотрела на мальчика. В нём она видела не невинное дитя, а живое воплощение лжи и предательства мужа. Его детские черты, так до боли похожие на Алексея Павловича, были для неё личным оскорблением, постоянным напоминанием о том, что её муж был не тем, кем она его считала. Её сердце, до этого момента холодное и самодовольное, наполнилось жгучей, невыносимой ненавистью. Ненавистью к мужу, который так унизил её, но куда более сильной, иррациональной, всепоглощающей ненавистью к этому мальчику. Он был чужим, он был незаконнорожденным, он был доказательством её унижения, пятном на её безупречной репутации.
— Заставить меня… заниматься этим? — прошептала Ирина, её голос дрожал от сдерживаемой, клокочущей ярости, которая вот-вот должна была вырваться наружу. — Вы хотите, чтобы я воспитывала сына твоей любовницы?!
Алексей Павлович попытался подойти к ней, его лицо выражало мольбу, но Ирина отшатнулась, словно от прокажённого. — Ирочка, он ребёнок! Он ни в чём не виноват!
— Он – твоя вина! — воскликнула Ирина, её голос сорвался на пронзительный, почти нечеловеческий крик, от которого вздрогнул даже мальчик. — Он – твоя ложь, Алексей! Ты лгал мне годами! Ты предавал меня! И теперь ты приводишь ЭТО в мой дом?!
Мальчик, услышав крик, испуганно забился за ногу отца, его плач стал громче.
Слухи разлетелись по дому быстрее, чем могла бегать самая проворная горничная. Кухарки, горничные, садовники – все знали. Они перешёптывались по углам, бросали на Ирину сочувственные, а иногда и осуждающие взгляды. Она видела это в их глазах. Сплетни, пересуды среди знакомых, которые Ирина слышала сквозь плотно закрытые двери, словно ядовитые жала, вонзались в неё. "Как, должно быть, больно Ирине!", "Она-то всегда такая правильная была, а тут такое...", "Кто бы мог подумать, что Алексей такой гуляка..." Ирина, которая так гордилась своим статусом, теперь чувствовала себя публично униженной, выставленной на посмешище перед всем своим миром. Её идеальная репутация, её тщательно выстроенный образ были растоптаны.
Это публичное унижение лишь усугубило её ненависть к Александру. Он был не просто сыном мужа – он был живым позором, пятном на её имени. Она видела в нём невинную жертву обстоятельств, а причину всех своих страданий. Он был напоминанием о том, как её предали, как обманули.
Ирина, которая всегда была гордой и самолюбивой, не могла простить ни мужу за предательство, ни, тем более, этому мальчику за своё унижение. Её характер, изначально склонный к контролю, демонстрации превосходства и созданию идеальной картинки, теперь исказился, превратившись в уродливую гримасу. Из обиженной женщины она превратилась в ожесточённую фурию. Доброта, которая, возможно, когда-то и была в ней, испарилась, вытесненная обидой, ревностью и жаждой власти над теми, кто причинил ей боль. Она стала холодной, расчетливой, безжалостной.
В Саше она видела постоянное, живое напоминание о своей боли, о своём поруганном достоинстве. Она не могла прикасаться к нему без отвращения. Его присутствие отравляло её каждый день, каждый час, каждую минуту. Он был соринкой в её идеальном глазу, которую она не могла вытащить. И эту ненависть она постепенно, методично, словно яд, передала своему родному сыну, Артёму. Она внушала ему, что Саша – чужой, ненужный, тот, кто "отнял" у них отца, кто "принёс боль" в их семью, кто "хочет всё отобрать". Артем, с детства окружённый её злобой, обидой и эгоизмом, впитал эту ненависть как губка, видя в Саше врага, а не брата.
Ирина смотрела на мир через призму своей глубокой, незаживающей травмы. Она стала той женщиной, которую Александр возненавидел: жестокой, несправедливой, мстительной. Её душа была отравлена, и она отравляла всё вокруг себя. Она не могла быть доброй к Александру, потому что это означало бы принять его, принять предательство мужа, принять своё унижение. А это было выше её сил, выше её гордыни. Так и сформировался её характер – жестокий, безжалостный, полный скрытой злобы, которая десятилетиями копилась, отравляя её и всех, кто её окружал.

1

Глава 1: Тени детства
15 лет назад.
Воздух в особняке Авдеевых всегда был тяжелым, пропитанным запахом дорогого дерева, старой пыли и невысказанной неприязни. Для маленького Саши, восьмилетнего мальчишки с глазами цвета июльского неба, этот дом был скорее золотой клеткой, чем родным кровом. Его отец, влиятельный бизнесмен Алексей Авдеев, был постоянно занят, а чаще всего — своей новой женой, Ириной. Саша, будучи незаконнорожденным сыном, ощущал себя здесь чужим. Ирина, холодная и надменная женщина с глазами-льдинками, не скрывала своей ненависти к нему, а каждый её взгляд, каждый жест был ударом по его хрупкому детскому миру.
Однажды, когда Саша пытался незаметно пройти по коридору, из гостиной донеслись громкие голоса. Это были Ирина и её сын, Артем.
— Ну что, Артемчик, ты опять не поел? — приторно-сладким голосом говорила Ирина. — Ты же знаешь, мама для тебя старается. А этот… — она понизила голос, но Саша все равно услышал. — Этот ублюдок только и знает, что мозолить глаза.
Артем, на два года старше Саши, засмеялся. Его смех был каким-то пронзительным, злым.
— Да пусть сидит в своей каморке, мама. Мне от него ни холодно, ни жарко. Главное, чтобы не путался под ногами.
Саша сжался. Он знал, что его "каморка" — это маленькая комната на чердаке, куда его переселили после очередного скандала. Ему не разрешалось играть с игрушками Артема, не разрешалось трогать книги из отцовской библиотеки. Он был невидимым, ненужным. И эти слова ранили больнее любых пощечин.
Отношения с Артемом были отдельной пыткой. Артем, избалованный и жестокий, наслаждался своей властью над Сашей. Однажды, когда Алексей Авдеев уехал в командировку, а Ирина была занята своими делами, Артем заманил Сашу в старую кладовку.
— Смотри, что я нашел! — Артем держал в руках рогатку, сделанную из ветки. — Теперь ты моя мишень.
Саша попытался убежать, но Артем схватил его.
— Никуда ты не денешься! Ты же мой раб. Так мама сказала.
Он заставлял Сашу приносить ему воду, чистить свои ботинки, а однажды даже заставил съесть горсть земли, угрожая, что расскажет Ирине о каком-то выдуманном проступке. Саша, дрожа от страха, подчинялся. Он боялся Ирины больше всего. Ее гнев был подобен ледяному пожару, способному сжечь все дотла.
Единственным светом в его темном мире была Катя. Катя Смирнова, соседская девочка с косичками и веснушками, с которой он познакомился случайно, когда она перелезла через забор, чтобы достать закатившийся мяч. Она не знала, кто он, и ей было все равно. Она видела в нем просто Сашу.
— Привет! Ты чего такой грустный? — спросила Катя однажды, увидев его сидящим под старой яблоней в саду.
Саша поднял голову. Он никогда не говорил ни с кем о своих проблемах.
— Мне здесь не нравится, — тихо ответил он.
— А что не нравится? У тебя же такой большой дом!
Саша пожал плечами. — Мне не нравится… быть здесь.
Катя села рядом. — А мне нравится с тобой играть. Хочешь, покажу тебе мою любимую игру?
Их дружба была тайной, их убежищем — старый, заброшенный сад между их домами. Здесь Саша мог быть самим собой. Катя не осуждала его, не смеялась, не приказывала. Она просто была рядом.
Однажды, жарким июльским днем, когда невыносимое напряжение в доме Авдеевых достигло предела, Саша сбежал в сад. Артем, поймав его за руку, жестоко скрутил ее за спину, а затем толкнул к краю бассейна.
— Давай, плыви, раз такой умный! — Артем засмеялся. — Только смотри, не утонь, жалко тебя не будет.
Саша упал в воду, чувствуя, как ледяная волна накрывает его с головой. Он не умел плавать. Паника сковала тело, легкие жгло от недостатка воздуха. Он барахтался, пытаясь выбраться на поверхность, но силы быстро таяли. Сознание медленно угасало, и единственное, что он видел перед глазами — смеющееся лицо Артема на фоне яркого солнца.
Внезапно сильные руки схватили его. Саша закашлялся, выплюнул воду и увидел перед собой мокрые, перепуганные глаза Кати. Она, не раздумывая, нырнула за ним, несмотря на то, что сама была ещё маленькой. Её тонкие ручки крепко держали его.
— Саша! Саша, ты в порядке? — Катя дрожала, прижимая его к себе.
— К-Катя... — прохрипел он, вцепившись в её мокрую майку.
Артем, увидев Катю, быстро исчез. Ему не нужны были свидетели его жестокости.
— Почему он так с тобой? — спросила Катя, когда они, дрожащие и мокрые, сидели на траве у бассейна.
Саша посмотрел на неё, на её доброе, чистое лицо. Он не мог объяснить ей всю ту ненависть, что жила в этом доме.
— Я... я не знаю, Катя. Просто... они меня не любят.
— Я люблю, Саша. — Она крепко обняла его. — И всегда буду.
Это объятие, эти слова стали его единственным сокровищем. Он верил ей, верил в их дружбу. Но и это сокровище было вскоре отнято.
После очередной ссоры, Ирина, вся натянутая и злая, словно струна, вымещала свою ярость на Саше. В тот день Виктор попытался заступиться за Сашу, когда Ирина отказалась купить ему новую школьную форму, хотя Артему покупала дорогие брендовые вещи.
— Ирина, ему нужна форма. Он не может ходить в обносках, — мягко сказал Алексей, но в его голосе слышалась неуверенность.
Ирина резко обернулась, её глаза сверкнули. — Ему нужна? А почему ему вообще что-то нужно? Он — ошибка! Ты сам его сюда притащил! И если ему что-то нужно, пусть сам себе зарабатывает!
— Он ребёнок! — попытался возразить Алексей.
— А я? А Артем?! — закричала Ирина. — Мы всё это терпим из-за твоей ошибки!
Ссора быстро переросла в крики, обвинения, и, как всегда, всё закончилось тем, что Алексей умолк, устыженный и виноватый, а Ирина, с бледным от ярости лицом, ушла в свою комнату. Александр, привычно сжавшись в углу, чувствовал, как эта ненависть давит на него. Он знал, что расплата не заставит себя ждать.
В тот же вечер Ирина позвала Артёма к себе. Дверь в её кабинет была закрыта, но Саша, прильнув к двери, слышал их приглушённые голоса, отрывистые фразы, которые вселяли в него ужас. "Стройка... обвал... случайно... избавиться..." Сердце Саши колотилось. Он почувствовал, что что-то готовится.
На следующий день, утром, Артём подошёл к Саше с широкой, фальшивой улыбкой.
— Слушай, Сашка, — начал он, что было странно, так как обычно Артем не обращался к нему ласково. — Сегодня после школы давай пойдём на стройку, там новые прикольные лазы появились. Я тебе покажу.
Сердце Саши сжалось. Стройка. Именно то место, о котором шептались Ирина и Артем. Он не доверял Артему, но отказаться боялся – это лишь вызовет гнев, и тогда будет только хуже.
— Зачем? — спросил Саша, стараясь выглядеть равнодушным.
— Да просто так, погуляем, — небрежно ответил Артем. — Там интересно. И никто не будет мешать.
Саша согласился, смутно предчувствуя беду.
На той самой заброшенной стройке, недалеко от их дома, где раньше возводили что-то, а теперь остались лишь полуразрушенные стены и горы строительного мусора, уже кипела своя, зловещая жизнь. За несколько дней до этого Ирина, с помощью своего давнего знакомого, который был нечист на руку и занимался сносом зданий, договорилась об "инциденте".
Несколько "рабочих" под руководством знакомого Ирины под покровом ночи "укрепили" некоторые балки, создав видимость устойчивости. Но на самом деле, они лишь ослабили их в ключевых местах, сделав готовыми к обрушению при малейшем воздействии. Это было сделано настолько искусно, что выглядело как естественное обветшание конструкции.
В одном из полуразрушенных помещений, куда вел узкий проход, они приготовили "ловушку". На потолке, прямо над определённым участком пола, были размещены тяжелые, но на первый взгляд кажущиеся безопасными плиты, которые держались на едва заметных подпорках. Достаточно было небольшого толчка, чтобы вся конструкция рухнула.
Они также разложили старые тряпки и куски ткани, похожие на одежду Саши, в разных местах "опасной" зоны, чтобы создать иллюзию, что он мог быть там. И заранее приготовили несколько ампул со свиной кровью, чтобы разбрызгать её, когда всё будет готово.
Ирина контролировала каждый шаг. Она была холодна и расчетлива, словно стальной механизм. Её ненависть к Саше была настолько велика, что она не колебалась, планируя его "случайную" смерть.
После школы Артем, как и обещал, повёл Сашу на стройку.
— Смотри, какая крутая лестница! — Артем показал на рёмкую, полуразрушенную конструкцию. — Давай наверх, там такая панорама!
Саша, скрепя сердце, последовал за ним. Они поднялись на верхний этаж, где находилось то самое, заранее подготовленное помещение.
— А смотри, здесь ещё круче! — Артем указал на проход вглубь помещения. — Давай туда, там типа "секретная комната"!
Саша, чувствуя себя всё более неловко, шагнул вперёд. Он остановился точно в том месте, где находилась ловушка. Артем, убедившись, что Саша встал куда нужно, резко толкнул одну из ослабленных балок.
Всё произошло мгновенно. Раздался оглушительный треск, затем грохот. Пыль поднялась столбом. Камни, куски бетона, арматура — всё это рухнуло вниз. Артем, заранее отскочивший в сторону, испуганно закричал. Его крик был настолько правдоподобным, что казался искренним.
Саша, оказавшись в эпицентре обвала, потерял равновесие. Он почувствовал резкий удар по голове, затем по телу. Он упал, а сверху на него посыпались обломки. Боль была невыносимой, но она длилась всего мгновение. Затем его окружила темнота и тяжёлая тишина.
Артем, выждав несколько секунд, бросился к месту обвала. Он "истошно" закричал, звал Сашу. Затем, как было заранее оговорено, разбрызгал немного свиной крови на обломки и побросал туда же куски старой одежды, которую Ирина заранее приготовила, чтобы имитировать одежду Саши.
— Саша! Саша! — кричал он, его голос был полон притворного отчаяния. — Саша! Отзовись!
Соседи, услышавшие грохот и крики, быстро вызвали полицию и спасателей. Когда прибыли экстренные службы, картина выглядела так, как и было задумано. Обвал. Испуганный мальчик, Артем, который взахлёб рассказывал, как они "играли", и как "случайно" всё обрушилось. Спасатели начали разгребать завалы, но уже через несколько часов стало ясно: выживших там нет.
Среди обломков были найдены лишь несколько кусков старой одежды Саши и небольшие, размазанные пятна крови. "Труп" так и не нашли. Спасатели пришли к выводу, что тело могло быть погребено под тоннами обломков, или, что вероятнее, унесено подземными водами, так как недалеко протекала небольшая речка. Дело закрыли, признав смерть мальчика несчастным случаем.
Алексей был убит горем. Он метался, проклиная себя, но Ирине удалось убедить его в том, что это был просто несчастный случай. "Никто не мог этого предвидеть, Алексей", — говорила она, её голос был полон фальшивого сочувствия.
Ирина же, стоя у окна, смотрела на заброшенную стройку, где ещё недавно велись поиски. На её лице не было ни тени горя. Лишь холодное, удовлетворённое выражение. Она добилась своего. Её позор, её живое напоминание о предательстве – исчез.
Саша же, к её глубочайшему удивлению и ужасу, выжил. Случайность, или, скорее, чудо, спасло его. Он оказался не под самым эпицентром обвала, а в небольшой нише, которая уберегла его от большинства ударов. Его сильно ранило, но он выжил. Он пролежал под обломками несколько дней, почти без сознания. Ещё через несколько дней, когда все уже свыклись с мыслью о его гибели, истощенный и напуганный, Саша скитался по окрестностям. Он был один, голодный, замерзший. Мир казался серым и безнадежным. Когда он уже почти потерял сознание от холода и голода, его нашел мужчина средних лет с добрыми, но усталыми глазами. Это был Сергей, двоюродный брат его отца, дядя, о котором Саша почти не знал. Сергей давно поссорился с Алексеем Авдеевым и жил в другом городе. Сергей был из тех, кто всегда держался в тени, но знал о семье Авдеевых больше, чем кто-либо. Он видел, как Ирина унижает Сашу, как Алексей закрывает на это глаза. Он догадывался о планах Ирины и Артема. И, в отличие от Алексея, он не был слаб.
Сергей не задавал лишних вопросов. Он просто поднял Сашу и отнес его в свою машину. Они уехали. Далеко, в другой город, в другую жизнь. Он стал звать его Александр. И начал выковывать из сломленного мальчика оружие.

Сергей стал для Александра больше, чем опекуном. Он стал его учителем, его наставником, его личным демоном. Он методично, день за днём, взращивал из детской боли уничтожающее чувство мести.
— Они думали, что избавились от тебя, Саша, — говорил Сергей тихим, вкрадчивым голосом, когда они ехали по ночной трассе. — Думали, что ты просто исчезнешь, как мусор. Но ты выжил. Ты сильнее их.
Александр, маленький и потерянный, лишь молча слушал.
— Твой отец… он предал тебя. Он видел, как с тобой обращаются, но ничего не сделал. Он предпочёл свою новую жизнь, свою идеальную семью, — голос Сергея сочился ядом. — Он отрёкся от тебя.
Сергей делал паузы, позволяя этим словам осесть в сознании ребёнка.
— А она… Ирина… — тут его голос становился холодным, почти безжизненным. — Она ненавидела тебя. Она сделала всё, чтобы ты страдал. Она видела в тебе своё унижение, свою боль. И она привила эту ненависть своему сыну. Они хотели твоей смерти, Саша. Хотели, чтобы ты сгнил под завалами.
Александр слушал, и в его душе, словно тлеющие угольки, разгорались пламя ненависти и обиды. Сергей не просто говорил – он рисовал картины, наполнял их деталями, которых Саша не помнил, но которые его мозг охотно достраивал. Он переписывал его историю, превращая её в сагу о предательстве и несправедливости.
— Ты помнишь, как они смеялись над тобой? — продолжал Сергей, глядя в зеркало заднего вида на потухшие глаза мальчика. — Как бросали тебя одного? Как заставляли есть… землю?
Эти слова, даже если Александр не помнил конкретных моментов, находили отклик в его искорёженной душе.
— Они забрали у тебя всё, Саша. И они должны за это заплатить.
Превращение боли в оружие
Сергей не только говорил. Он действовал.
* Обучение выживанию: Он научил Александра быть сильным. Не только физически, но и морально. Дзюдо, бокс, выживание в дикой природе, тактика уличных боёв. «Ты должен уметь постоять за себя, Александр. Никто не защитит тебя, кроме тебя самого», — повторял Сергей, заставляя мальчика тренироваться до изненеможения.
* Хладнокровие и расчёт: Сергей учил его контролировать эмоции, подавлять боль, не показывать слабость. «Эмоции – это твои враги, Александр. Они делают тебя уязвимым. Ты должен быть хладнокровен, как лёд. Рассчитывай каждый шаг, как шахматист», — говорил он, заставляя его часами решать сложные логические задачи и играть в стратегические игры.
* Идеология мести: Главный урок, который Сергей вложил в Александра, заключался в том, что месть – это не просто чувство, это мощная движущая сила, если ею правильно управлять. Он объяснял, что месть – это не разрушение, а восстановление справедливости, возвращение долга.
«Твоя боль – это твое топливо, Александр. Твоя ненависть – это твой щит. Не позволяй им угаснуть. Используй их, чтобы стать сильнее. Используй их, чтобы отомстить за всё, что они с тобой сделали. Ты должен вернуть себе всё, что они отняли. И забрать у них то, что дорого им», — шептал Сергей, словно змей-искуситель.
* Искажение морали: Сергей методично разрушал в Александре остатки детских представлений о добре и зле. Он учил его, что в мире нет справедливости, есть только сила. Что слабых топчут, а сильные выживают. Что для достижения цели все средства хороши. «Запомни, Александр, — говорил Сергей, глядя ему прямо в глаза. — Они не играли по правилам. И ты не должен».
Под влиянием Сергея, маленький Саша, ставший Александром, рос, впитывая эти уроки. Его детская боль не угасала, она трансформировалась в холодную, расчётливую ярость. В его глазах навсегда застыла та обида и то одиночество, которые он пережил. Но среди всей этой тьмы, в глубине его души, словно далёкая, мерцающая звезда, оставалась вера в Катю. В ту единственную девочку, которая протянула ему руку. Она была его единственным светлым воспоминанием, которое Сергей не смог вытравить. Она была его ангелом, его непорочным идеалом, который, как он верил, спасёт его от этой тьмы, когда месть будет завершена. Она была его путеводной звездой, его якорем в безумии.
Как Катя влияла на психологию Александра во время его становления, и что это означает для его нынешнего состояния после её смерти?

Сергей не задавал лишних вопросов. Он просто поднял Сашу, отнес его в свою машину и увез. Далеко, в другой город, в другую жизнь. Он стал звать его Александр. И научил выживать. Научил быть сильным, хладнокровным. И научил, что месть – это мощная движущая сила, если ею правильно управлять. Но в глазах маленького Саши, ставшего Александром, навсегда застыла та боль, та обида и та вера в Катю, которая никогда не угасала.

2

Глава 2: Возвращение призрака
Настоящее время.
Москва. Прошло пятнадцать лет. Над городом, окутанным легкой дымкой июньского утра, возвышались стеклянные башни небоскребов. Среди них, как исполинский монолит, выделялся офисный центр "Каменев Плаза" – цитадель "Каменев Групп". На самом верхнем этаже, в панорамном кабинете, сидел Александр Каменев. Ему было двадцать три, но его лицо, с резкими чертами и темными, проницательными глазами, казалось старше, отмеченное тенью давно пережитой боли. Он носил безупречный итальянский костюм, а его движения были точны и выверены, как у хищника, который всегда контролирует ситуацию. Вся его внешность кричала о власти, богатстве и полной недоступности.
На столе перед ним лежали отчеты. Он пробегал их взглядом, но мысли были далеко. Его помощник, Дмитрий, молодой человек с нервными движениями, вошел в кабинет.
— Александр Сергеевич, отчет по "СтройПлюс" готов. Они сопротивляются, но мы их додавим. — Голос Дмитрия был полон почтительного трепета.
Александр поднял взгляд. — Отлично. Мне не нужно, чтобы они сопротивлялись. Мне нужно, чтобы они исчезли. Без шума и пыли. И чтобы активы "Наследия" продолжали падать. Каждый день.
На его губах появилась едва заметная, почти незаметная улыбка – не улыбка радости, а скорее предвкушения. Эта улыбка была редким гостем на его лице, и когда она появлялась, окружающие инстинктивно чувствовали холод.
— Они пытались связаться с вами, Александр Сергеевич, — продолжил Дмитрий. — Артем Авдеев звонил несколько раз. Спрашивает о возможности сотрудничества.
— Сотрудничества? — Голос Александра прозвучал так, что Дмитрий вздрогнул. — Передайте ему, что Александр Каменев не сотрудничает с банкротами. Тем более, с такими, как он.
Дмитрий побледнел. Он не понимал всей подоплеки этой игры, но чувствовал, что за фасадом бизнес-разборок скрывается нечто большее, личное.
— Хорошо, Александр Сергеевич.
— И ещё. Мне нужна полная информация по всем текущим проектам "Наследия". Каждый контракт, каждый партнер. Ищите слабые места. Любые.
Дмитрий кивнул и быстро вышел. Александр снова повернулся к окну. Он видел Москву, как на ладони. Этот город, когда-то ставший для него символом нового начала, теперь был лишь инструментом мести. Он вернулся сюда, чтобы отомстить. И каждый шаг, каждый его успех был лишь кирпичиком в стене возмездия. Он знал, что Ирина и Артем Авдеевы ещё не до конца осознают, что происходит. Они воспринимали это как очередную бизнес-войну. Но это была не война. Это была казнь. Медленная и неизбежная.
Вечером того же дня Александр отправился на закрытую арт-выставку, устроенную в фешенебельном особняке в центре города. Это был не столько интерес к искусству, сколько возможность завязать новые связи и узнать что-то полезное. В его мире все имело цель.
Он двигался по залам, среди шелеста дорогих тканей и звона бокалов, его взгляд скользил по картинам, не задерживаясь. Внезапно он остановился. Его взгляд упал на одну из картин – акварель, изображавшую старый сад с яблоней. Что-то в ней было знакомое, что-то, что заставило его сердце сжаться. Неожиданное, неприятное чувство.
— Красиво, правда? — Голос, мягкий и мелодичный, раздался рядом.
Александр повернулся. Перед ним стояла девушка. Её лицо, обрамленное волнистыми каштановыми волосами, было одновременно знакомым и незнакомым. Большие, живые глаза, цвета карие, смотрели с искренним интересом. На носу виднелись легкие веснушки. Катя Смирнова.
Внутри Александра что-то оборвалось. Это была она. Та самая девочка с косичками, его единственное светлое воспоминание. Он видел её фотографии в интернете, но сейчас, стоя так близко, он почувствовал, как к горлу подступает ком. Его маска холодного бизнесмена чуть не дала трещину. Он заставил себя взять себя в руки.
— Это ваша работа? — Голос его был ровным, без единой эмоции. Он не хотел, чтобы она узнала его. Не сейчас.
Катя улыбнулась. — Да. Я Екатерина Смирнова, художница. А вы?
— Александр Каменев, — представился он, крепко сжимая зубы, чтобы не выдать себя. Он протянул ей руку. Ее прикосновение было мягким, теплым. По телу пробежал электрический разряд. Он почувствовал, как его ладонь слегка вспотела.
— Очень приятно. Мне кажется, я где-то слышала это имя. Вы… из "Каменев Групп"?
— Именно.
Катя внимательнее посмотрела на него. В её глазах мелькнуло что-то похожее на узнавание, но тут же погасло.
— Ваша картина… — Александр сделал паузу, стараясь подобрать слова. — В ней есть что-то… очень личное. Этот сад… он существует?
Катя немного смутилась. — Да. Это сад за моим домом. Я очень люблю рисовать его. Там много воспоминаний. — Её взгляд стал задумчивым. — Он напоминает мне о друге детства, которого я давно потеряла.
Сердце Александра сжалось. Он хотел отвести взгляд, но не мог. Он видел в её глазах ту же доброту, что и много лет назад. Ту, которая единственная верила в него.
— Понимаю, — сухо произнес он, пытаясь вернуть свою обычную манеру общения. — Иногда прошлое не отпускает.
В этот момент к ним подошла высокая, стройная девушка с ярко-красной помадой и нарочито небрежной прической. Это была Ольга Смирнова, сестра Кати.
— Катя, ты опять зависла над своей мазнёй? — Голос Ольги был резким, с оттенком пренебрежения. — А, Александр Каменев! Здравствуйте. — Ольга тут же изменилась в лице, её улыбка стала приторной, а взгляд хищным. Она знала, кто такой Александр Каменев, и его статус в этом городе.
Александр еле заметно кивнул. Ольга всегда была такой. Меркантильной, завистливой. Он помнил, как она в детстве постоянно старалась подставить Катю, чтобы выделиться на её фоне.
— Я Ольга Смирнова, сестра Кати. И я тоже занимаюсь искусством, только более… актуальным. Скоро у меня будет своя выставка в галерее "Престиж". Приглашаю вас.
Ольга прильнула к Александру, практически нависая над ним, её взгляд скользил по его дорогому костюму. Катя, почувствовав неловкость, немного отодвинулась. Она всегда ощущала себя в тени сестры.
— Я подумаю, — сухо ответил Александр, отстраняясь от Ольги. Он почувствовал отвращение.
— О, не сомневайтесь, это будет потрясающе! — Ольга не унималась, пытаясь привлечь его внимание.
Александр перевел взгляд на Катю. В её глазах читалась какая-то грусть, возможно, оттого, что Ольга, как всегда, перетянула одеяло на себя. Он почувствовал странное желание защитить её, несмотря на свои цели. Но он тут же подавил это чувство. У него была миссия.
— Было приятно познакомиться, мисс Смирнова, — сказал Александр, обращаясь к Кате, игнорируя Ольгу. — Ваша картина… она действительно уникальна.
Катя слегка покраснела от комплимента, а Ольга замерла, недовольная, что внимание досталось не ей.
Александр кивнул обоим сестрам и, повернувшись, быстрым шагом направился к выходу. Он не мог дольше оставаться рядом с Катей. Её присутствие пробуждало в нём те чувства, которые он так долго подавлял. Чувства, которые могли помешать его мести. Он должен быть холоден, как камень. Иначе все, через что он прошел, будет напрасно.
Выйдя на улицу, Александр глубоко вдохнул ночной воздух. Небо над Москвой было усыпано звездами. Он закрыл глаза. Перед ним опять возник тот сад. И тонущий в бассейне мальчик, которого спасла Катя. И её слова: "Я люблю, Саша. И всегда буду". Эти слова, тогда, были единственной искрой надежды в его мрачном детстве. Теперь они были опасной помехой. Он должен был контролировать себя. Он больше не был тем слабым мальчиком. Он был Александр Каменев, и он пришел за своим.

3

Глава 3: Паутина мести и отголоски прошлого
Прошло несколько томительных недель с той арт-выставки, где Александр Каменев вновь увидел Катю. Время текло для него иначе, нежели для обычных людей – каждый час, каждая минута были нацелены на исполнение его главной миссии. Москва, ее пульсирующие вены улиц и стеклянные громады зданий, была для него лишь шахматной доской, на которой он методично, ход за ходом, ставил мат своим давним обидчикам. Он не просто разрушал бизнес Авдеевых; он высасывал их финансовые соки, уничтожал репутацию, рвал связи, превращая их некогда незыблемую империю в карточный домик, обреченный на крах.
В своем панорамном офисе "Каменев Групп" Александр ощущал себя королем мира, но это ощущение не приносило ему радости, лишь холодное удовлетворение. Дмитрий, его верный помощник, вошел с очередной стопкой документов.
— Александр Сергеевич, "Наследие" на грани полного краха. — Голос Дмитрия был полон почтительного, даже слегка испуганного трепета. — Их кредиторы требуют немедленных выплат, угрожают исками. Артем Авдеев пытается взять новые займы, но все двери перед ним закрыты. Ваша репутация, знаете ли, идет впереди него.
Александр слегка изогнул губы в подобии улыбки, от которой у Дмитрия пробежал холодок по спине. Он смотрел в окно, на серые московские крыши, где затерялись отголоски его детства.
— Отлично, Дмитрий. Пусть почувствуют, что такое настоящее отчаяние. А что там с их крупным госзаказом? Кажется, они не справляются с поставками?
— Именно так. Оборудование задерживается, субподрядчики один за другим отказываются от сотрудничества, ссылаясь на… непредвиденные обстоятельства. Похоже, кто-то очень влиятельный перекрыл им весь кислород. — Дмитрий многозначительно посмотрел на Александра, зная, но не смея прямо сказать, кто этот "кто-то".
Александр лишь усмехнулся. "Да, это я, — подумал он. — Я – тот, кто дышит им в спину, кто забирает их последние вздохи". Он использовал все свои связи, все ресурсы, чтобы гарантировать провал Авдеевых. Это было не просто бизнесом, это было искусством уничтожения.
В то же время, в обветшавшем офисе компании "Наследие", где еще недавно царил блеск и показная роскошь, теперь витало уныние, подобное запаху затхлости. Ирина Авдеева, несмотря на свой возраст, держалась прямо, но ее глаза, когда-то холодные и властные, теперь метались в них страх и растерянность. Артем, некогда самоуверенный и надменный, сидел напротив неё, бледный, с растрепанными волосами, вид его был жалок.
— Мама, мы не знаем, что происходит! — Артем ударил кулаком по столу, его голос дрожал от бессильной ярости. — Все наши сделки срываются! Банки отказывают в кредитах! Это будто… будто кто-то специально нас топит! Медленно, но верно!
Ирина опустила взгляд. Она чувствовала, что за этим стоит нечто большее, чем просто невезение или жесткая конкуренция. Это было личное.
— Я знаю, Артем. Я тоже это чувствую. Этот Александр Каменев… он как призрак из прошлого. Появился из ниоткуда и начал нас душить. Что-то в нем… он мне кого-то напоминает, но я не могу вспомнить кого. Это сводит меня с ума!
— Чушь! Это просто конкурент, мама! Жесткий, но всего лишь конкурент! — Артем пытался убедить себя, но в его голосе уже не было былой уверенности. Впервые в жизни он почувствовал, что находится в смертельной ловушке, из которой нет выхода.
В этот момент раздался телефонный звонок. На экране высветился номер Александра Каменева. Ирина сглотнула, её рука дрогнула, но она взяла трубку.
— Господин Каменев, что вам нужно? — Её голос был натянутым, как струна, несмотря на попытку сохранить невозмутимость.
— Просто хотел узнать, как ваши дела, госпожа Авдеева. — Голос Александра в трубке был низким, размеренным, и от этой размеренности Ирине стало еще страшнее. — Слышал, ваши акции продолжают падать. Неужели "Наследие" больше не приносит дохода? Вы ведь так гордились ею.
Ирина сжала кулаки до побелевших костяшек. — Вы за этим стоите, не так ли? Это вы топите нашу компанию! Зачем? Вы же ничего не получите, кроме развалин!
— Зачем? — Александр насмешливо усмехнулся. — Я всего лишь играю по правилам рынка, госпожа Авдеева. И эти правила диктую я. Но, если вам так интересно, я могу предложить вам одну сделку. Возможно, она спасет вашу компанию от полного краха. — Голос Александра был подобен голосу палача, дающего последний, призрачный шанс.
Надежда, такая слабая и нереальная, вспыхнула в глазах Ирины. — Какую сделку?
— Я готов купить часть ваших активов. По очень… выгодной для меня цене. — В голосе Александра не было ни тени сочувствия, лишь холодный расчет. — Или же я могу перекрыть вам последний кислородный баллон. Выбирайте.
Ирина почувствовала, как её сердце сжимается. Это был шантаж, чистой воды. Но у неё не было выбора.
— Я… я должна посоветоваться с сыном, — прошептала она.
— Конечно. У вас есть время до завтрашнего утра. Потом предложение будет недействительно. — Александр повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Ирина посмотрела на Артема, который с ужасом слушал её разговор, его лицо было пепельным.
— Он хочет добить нас. Он хочет купить нас за бесценок, Артем! И это не просто бизнес! Это какая-то личная вендетта!
— Нет! Мы не можем на это пойти! — Артем вскочил, его голос сорвался на крик. — Это просто его игра! Мы найдем выход! Мы ещё покажем ему!
Но в его словах уже не было былой самоуверенности. Он, избалованный и высокомерный, теперь был загнан в угол, как зверь, и отчаяние начало поглощать его. Впервые в жизни он почувствовал, что не контролирует ситуацию.
Вечером того же дня Александр вновь оказался на арт-выставке. На этот раз он пришел целенаправленно. Ему нужна была Катя. Не потому что он хотел её увидеть, нет. Он убеждал себя, что она лишь инструмент, пешка в его большой игре. Он должен был использовать её, чтобы подобраться ближе к Артему, чтобы окончательно его добить. Или, по крайней мере, так он пытался убедить самого себя, заглушая едкий привкус лжи на языке.
Катя стояла у своей картины с садом, объясняя что-то заинтересованной паре. Она выглядела вдохновленной, живой, в её глазах сиял искренний свет, которого так не хватало в мире Александра. Он наблюдал за ней издалека, его взгляд был холоден и отстранен, но глубоко внутри что-то трепетало. Он видел, как она улыбается, как её глаза сияют. Это вызывало странное, неприятное чувство в груди – смесь тоски, узнавания и чего-то, что он давно похоронил под толстым слоем равнодушия. Это было опасно.
Наконец, пара отошла, и Катя оказалась одна. Александр подошел к ней, его шаги были бесшумны.
— Добрый вечер, Екатерина.
Катя вздрогнула от неожиданности. — Александр Сергеевич! Вы снова здесь? Что-то случилось?
— Картина притянула. — Александр слегка склонил голову, его голос был ровным, без единой эмоции. — Я хотел бы приобрести её.
Катя удивленно распахнула глаза, ее веснушки стали ярче от смущения. — Мою акварель? Но это… она очень личная для меня.
— Цена не имеет значения. Мне нравится. Она напоминает мне о чем-то. О чем-то, что я давно забыл. — В его голосе проскользнула едва уловимая нотка искренности, которая заставила Катю внимательно вглядеться в его лицо. Она не понимала, что он видит в этом простом изображении.
— Я… я не знаю. Она для меня очень дорога, — повторила Катя, чувствуя, как невидимая стена между ними рушится, и это ее пугало.
— Все имеет свою цену, Екатерина. И если вы не готовы расстаться с ней, я могу быть убедительным. — Его взгляд стал жестче, и Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок. В его словах, в его манере поведения, она ощутила скрытую угрозу, которая шла вразрез с его комплиментом.
— Но почему именно эта картина? У меня есть и другие работы, намного более профессиональные, — она махнула рукой в сторону более сложных полотен.
— Только эта. — Александр подошел ближе, нарушая её личное пространство. — Она несет в себе какую-то загадку. Что-то, что я хочу разгадать. — Он смотрел ей прямо в глаза, и Катя почувствовала, как по её телу пробегают мурашки. В его взгляде она увидела нечто, что отдаленно напомнило ей глаза маленького Саши. Ту же глубину, ту же боль, но теперь скрытую под маской льда и стали. Это было странно, почти мистически, будто в нём жили два разных человека.
В этот момент к ним подошел Артем Авдеев. Он выглядел изможденным и раздраженным, но при виде Александра на его лице появилась вымученная, фальшивая улыбка.
— Александр Сергеевич! Какая приятная неожиданность. — Артем протянул ему руку, пытаясь изобразить радушие, но в его глазах читался страх. — Я как раз хотел вам позвонить. Насчет вашего предложения…
Александр лишь коротко кивнул, демонстративно не пожимая руки Артема. — Мое предложение действует до завтрашнего утра. После этого я не несу ответственности за ваши проблемы.
Артем побледнел. Его взгляд упал на Катю, стоящую рядом с Александром, и его брови нахмурились.
— Катя? Ты что тут делаешь? Неужели ты знакома с этим… господином?
— Я здесь работаю, Артем, — холодно ответила Катя, ей было неприятно его присутствие.
— Ах да, художница. — Артем пренебрежительно махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. — Какая бессмыслица. Ты бы лучше делом занялась.
Александр заметил, как Катя сжалась, как её свет померк под взглядом Артема. Внутри него вспыхнуло что-то похожее на гнев. Он не мог этого терпеть. Не мог позволить, чтобы кто-то унижал ее, даже Артем.
— Позвольте заметить, господин Авдеев, — голос Александра стал ледяным, — искусство госпожи Смирновой гораздо ценнее, чем все ваши рушащиеся сделки. И её талант несомненно превосходит… вашу способность вести дела.
Артем открыл рот от удивления. Он не ожидал такой защиты от Александра. От человека, который ещё минуту назад был его палачом.
— Вы… вы знакомы? — спросил Артем, подозрительно оглядывая их, пытаясь понять, что за игра ведется.
— Случайно встретились, — сухо ответил Александр. — Но я уже успел оценить талант госпожи Смирновой. В отличие от некоторых.
Катя почувствовала, как по её щекам разливается румянец. Комплимент от Александра был неожиданным, почти шокирующим, особенно после его недавнего напора. А то, как он поставил на место Артема, вызвало у неё странное чувство благодарности и какую-то необъяснимую привязанность. Она не могла понять его. Он был то холоден, то почти нежен, то угрожающ, то защитник.
— А я, кажется, знаю, где мы могли пересекаться! — воскликнул Артем, пытаясь перевести тему, отвлечься от унижения. — Сестра Кати, Ольга, она тоже художница, только более современная. Она говорила, что хочет подружиться с вами. Ей нужна помощь с организацией выставки.
Александр перевел взгляд на Артема. В его глазах вспыхнул опасный огонек, и Артем побледнел.
— Ее сестра? Мне это неинтересно. Я не занимаюсь благотворительностью, господин Авдеев. А теперь, если вы позволите, у меня есть более важные дела. — Александр снова повернулся к Кате, и в его взгляде мелькнуло что-то, что заставило её сердце забиться быстрее. — Я жду вашего решения по картине, Екатерина. Завтра утром.
И с этими словами, оставив Артема в растерянности и унижении, а Катю — в полном смятении, Александр удалился. Он чувствовал, как Катя смотрит ему вслед, её взгляд словно прожигал ему спину, но он не обернулся. Он должен был быть беспощадным. Использование Кати, даже если это причинит ей боль, было необходимым злом в его плане. Он убеждал себя, что она лишь пешка в его игре, средство достижения цели. Но каждый раз, когда он видел её, когда слышал её голос, что-то внутри него противилось этой мысли. Что-то, что он не мог объяснить. Это было старое, забытое чувство, которое начинало пробиваться сквозь каменную броню его души, угрожая разрушить все, что он строил годами. Он был разгневан на себя за эту слабость. Это чувство было опасным, оно могло уничтожить его, и вместе с ним – весь его план. Он должен был подавить его. Немедленно.

4

Глава 4: Игра начинается
Прошло несколько недель после встречи на выставке, и Александр Каменев не терял времени даром. Его хватка на горле компании "Наследие" становилась всё крепче, а его действия — всё изощреннее. Он не просто разрушал их бизнес; он играл с ними, как хищник с добычей, наслаждаясь каждым мгновением их агонии.
В своем офисе, погруженном в полумрак московского вечера, Александр сидел за столом, просматривая очередные финансовые отчеты. На экране компьютера мелькали цифры, символизирующие падение акций "Наследия", и каждый красный столбец приносил ему извращённое удовлетворение.
— Александр Сергеевич, — голос Дмитрия был приглушён, словно он боялся нарушить хрупкую тишину кабинета, — Артем Авдеев сегодня пытался взять крупный кредит под залог личной собственности. Ему отказали. Банк сослался на крайне высокий риск.
Александр усмехнулся. Он прекрасно знал, что за "крайне высоким риском" стоит его невидимая рука, его связи, его влияние, способное перекрыть любой денежный поток.
— Пусть обращается к ростовщикам, — холодно произнес он. — Интересно, насколько глубоко он готов залезть в грязь, чтобы спасти то, что обречено.
Дмитрий не осмелился комментировать. Он видел, как меняется Александр, когда речь заходила об Авдеевых. В его глазах появлялось что-то зловещее, что-то древнее, словно из самых глубин души поднималась первобытная жажда мести.
— А что насчёт нового строительного проекта в центре? — сменил тему Дмитрий. — Мы должны были встретиться с представителями городской администрации. Артем Авдеев, кстати, тоже пытается пробиться на этот тендер.
На лице Александра мелькнула усмешка. — Отлично. Убедитесь, что наша презентация будет безупречной. И сделайте так, чтобы господин Авдеев случайно получил неверную информацию о сроках подачи документов. Не напрямую, конечно. Пусть это выглядит как… нелепая ошибка с его стороны.
Дмитрий кивнул, понимая намёк. Александр не хотел прямой конфронтации. Он предпочитал тонкую, психологическую войну, где враг сам загонял себя в ловушку. Он хотел, чтобы Артем захлебнулся в собственной некомпетентности и панике.
Через несколько дней состоялась встреча с представителями городской администрации по поводу крупного строительного тендера. В огромном конференц-зале собрались представители ведущих строительных компаний Москвы. Александр Каменев вошел последним, привлекая всеобщее внимание. Его уверенная походка, безупречный костюм, холодный, пронзительный взгляд — всё в нём говорило о силе и власти.
Артем Авдеев уже сидел за столом, бледный и нервный. Увидев Александра, он вздрогнул. В последние недели каждое появление Каменева стало для него дурным предзнаменованием.
В ходе презентаций Александр Каменев представил свой проект: инновационный, амбициозный, с детальной проработкой всех аспектов и впечатляющими финансовыми гарантиями. Его речь была четкой, аргументированной, без лишних эмоций. Он отвечал на вопросы спокойно и уверенно, демонстрируя глубокое знание предмета.
Когда настал черед Артема, он выглядел растерянным. Его презентация была скомкана, цифры не сходились, а некоторые важные документы отсутствовали. Он бормотал оправдания, ссылаясь на "технические неполадки" и "недоразумения со сроками". Лицо его покрылось испариной.
Один из чиновников, хмурясь, спросил: — Господин Авдеев, почему ваша заявка подана с нарушением регламента? Сроки были четко обозначены.
Артем посмотрел на Александра, в его глазах вспыхнул гнев. Он догадался, кто за этим стоит.
— Это… это ошибка! Нам прислали неверные данные!
Чиновник лишь пожал плечами. — К сожалению, регламент есть регламент. Ваша заявка не будет рассмотрена.
Александр наблюдал за Артемом, не проронив ни слова. Он видел, как в глазах Артема зажигается ненависть, как он медленно осознает, что это не просто совпадение. Это был немой триумф.
После встречи, когда зал опустел, Артем Авдеев подошел к Александру. Его лицо было искажено яростью.
— Это ты! Ты это подстроил, не так ли?! Ты специально слил мне неверную информацию!
Александр повернулся к нему, его взгляд был ледяным.
— О чем вы, господин Авдеев? Я не имею отношения к вашим… организационным проблемам. Или, может быть, вы просто некомпетентны?
— Не смей так говорить! — Артем сжал кулаки. — Я знаю, кто ты! Я чувствую, что ты связан с нашим прошлым! Что ты за призрак?!
— Призрак? — Александр улыбнулся. Это была не та улыбка, что он демонстрировал Дмитрию. Это была хищная, злая ухмылка. — Может быть, я просто ваш худший кошмар. Спите спокойно, господин Авдеев. Вам это скоро понадобится.
Александр развернулся и ушел, оставив Артема кипеть от бессильной ярости. Он чувствовал его злость, его отчаяние, и это было для него лучшей музыкой.
Вечером Александр сидел в дорогом ресторане, где должен был состояться благотворительный ужин. Он не любил подобные мероприятия, но они были частью его игры. Это был способ показать себя, закрепить свое положение в обществе, а заодно и нанести очередной удар по Авдеевым.
Он ждал Катю. После их последней встречи он начал использовать ее как часть своего плана, чтобы вывести Артема из себя, показать ему, что даже та, кого он когда-то презирал, теперь находится в сфере влияния Александра. Ему было противно использовать Катю, но месть требовала жертв. Или он так убеждал себя.
Катя появилась в дверях, и Александр почувствовал, как сердце предательски сжалось. Она была в простом, но элегантном платье, которое подчеркивало её естественную красоту. Она выглядела немного потерянной среди всей этой роскоши, но её глаза сияли неподдельной искренностью. Он отметил, что она посмотрела на него с легкой надеждой, словно ожидая чего-то. Он быстро погасил это чувство.
— Екатерина, — произнес он, поднимаясь ей навстречу. Его голос был холодным, как лёд. — Рад, что вы пришли.
Катя смутилась. — Спасибо за приглашение, Александр Сергеевич. Я… не привыкла к таким мероприятиям.
— Привыкнете. — Он позволил себе лишь легкую, едва заметную улыбку. Он взял ее за руку, придерживая чуть дольше, чем того требовал этикет, и повёл к столу.
Вскоре к их столику подошли Ирина и Артем Авдеевы. Они, как и ожидалось, тоже были на этом ужине. Увидев Катю рядом с Александром, лица Ирины и Артема вытянулись. Артем сначала округлил глаза, потом его взгляд стал диким, а затем он перевел его на Александра, словно пытаясь прожечь в нём дыру.
— Катя? Ты что здесь делаешь? — Голос Артема был резким, полным нескрываемого раздражения. Он не мог понять, почему Катя, которую он считал никем, сидит рядом с таким влиятельным человеком.
Катя покраснела. — Я… я пришла с Александром Сергеевичем.
Ирина, оправившись от шока, попыталась изобразить любезность. — Александр Сергеевич, какая неожиданность. Вы… знакомы с этой… девушкой?
Александр взял бокал вина и медленно отпил. — Госпожа Авдеева. Артем. Да, мы знакомы. Я пригласил Екатерину на ужин. Она очень талантливая художница. И, должен признаться, очень приятный собеседник.
В его словах была явная провокация. Он видел, как Артем сжимает кулаки под столом, как Ирина едва сдерживает гнев. Он наслаждался этим. Он хотел, чтобы Артем страдал. Чтобы он чувствовал себя униженным, беспомощным. Точно так же, как когда-то чувствовал себя он, маленький Саша.
— Катя, ты что, не понимаешь, с кем ты связалась?! — Артем не выдержал, его голос стал громче.
— Артем! — шикнула на него Ирина, пытаясь сохранить лицо.
Александр медленно поставил бокал. Его взгляд стал острым, как лезвие.
— Думаю, вам стоит быть осторожнее в выражениях, господин Авдеев. Или вы забыли, с кем разговариваете? И что может случиться с теми, кто вызывает мой гнев?
Артем замолчал, его лицо побледнело. Он почувствовал холодную, пробирающую до костей угрозу. В этот момент он впервые по-настоящему испугался.
Катя, чувствуя нарастающее напряжение, попыталась разрядить обстановку.
— Артем, пожалуйста…
Александр повернулся к Кате, и в его взгляде на мгновение промелькнуло что-то мягкое, почти нежное, что тут же исчезло.
— Не беспокойтесь, Екатерина. Некоторые люди просто не умеют себя вести.
Он взял Катю за руку, демонстративно погладив её ладонь большим пальцем. Он почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения. Это было частью игры, но в то же время это было и нечто большее. Его сердце, его "каменное сердце", почувствовало слабый, почти незаметный толчок. Он смотрел на Катю, на её невинное, доброе лицо, и в его душе боролись два чувства: холодная жажда мести и странное, почти забытое тепло, которое пробуждалось в её присутствии. Он должен был быть сильным. Он не мог позволить себе испытывать слабость.
Когда Авдеевы, униженные и злые, наконец, ушли, Александр отпустил руку Кати.
— Вы в порядке? — спросил он, его голос снова стал отстраненным.
— Да, спасибо. — Катя посмотрела на него с каким-то недоумением. — Почему вы так…
— Я просто поставил их на место. Они привыкли, что им всё сходит с рук.
— Но… кажется, вы с Артемом знакомы. Вы ведь даже назвали его по имени.
Александр усмехнулся. — В моём бизнесе я знаю многих. Имена не всегда означают дружбу, Екатерина. Иногда они означают… цель.
Он не собирался раскрывать ей правду. Пока. Он должен был сохранять дистанцию. Эта игра была слишком опасной, чтобы позволить чувствам взять верх. Он был мстителем, и путь мести был одинок.

5

Глава 5: Раскрытие тайн
После благотворительного ужина напряжение между Александром, Катей и Авдеевыми лишь усилилось. Артем и Ирина были в ярости, понимая, что Александр Каменев — это не просто очередной конкурент, а нечто гораздо более опасное и личное. Катя же оставалась в смятении, пытаясь понять странное, двойственное поведение Александра. Он был то холоден и отстранен, то внезапно проявлял неожиданную защиту и внимание, особенно когда рядом были Авдеевы.
Катя сидела в своей студии, пытаясь работать над новой картиной, но кисть будто не слушалась. Ее мысли постоянно возвращались к Александру. Его слова, его взгляд, то, как он защитил ее от Артема, — все это не выходило из головы. Она чувствовала необъяснимую связь с ним, какое-то дежавю, словно она уже знала этого человека много лет. Она даже начала пересматривать старые детские фотографии, ища хоть малейшее сходство, но тщетно. Время изменило его, или она просто надумывала.
В этот момент в студию вошла Ольга, сестра Кати. Она была в ярко-красном платье и выглядела особенно довольной собой.
— Катя, ты не поверишь! — воскликнула Ольга, даже не заметив задумчивости сестры. — Артем Авдеев! Он пригласил меня на свидание!
Катя удивленно подняла брови. — Артем? Почему он вдруг? Он же всегда только о себе и о бизнесе.
— Ну, видимо, что-то изменилось! — Ольга хихикнула. — Он сказал, что я очень интересная и современная. Думаю, у него проблемы с бизнесом, и ему нужна поддержка. Но я этим воспользуюсь, чтобы вывести его в свет! А ты, кстати, видела, какой он был злой на ужине?
— Видела, — Катя вздохнула. — Он был в ярости. Александр Сергеевич поставил его на место.
— О да, этот Каменев — просто огонь! — Ольга мечтательно закатила глаза. — Ты бы видела, как он на меня смотрел! Я уверена, что он заинтересован. Мне надо как-то выйти с ним на контакт. А ты, Катя, ты ему вообще не пара. Он такой влиятельный, а ты… ну, просто художница.
Слова Ольги ранили Катю. Она всегда чувствовала себя в тени своей более яркой и амбициозной сестры. Но сейчас это было особенно больно, потому что касалось Александра.
— Я не пытаюсь быть ему парой, Ольга, — тихо ответила Катя. — Я просто…
— Просто что? Просто не понимаешь, как пользоваться возможностями! — Ольга махнула рукой. — Ну ладно. Я пошла готовиться к свиданию. Держись, Артем Авдеев!
Ольга ушла, оставив Катю в еще большем замешательстве. Ее сердце ныло от слов Ольги, но в то же время Катя чувствовала странное предчувствие. Почему Александр так демонстративно защищал её от Артема, а потом так резко отстранялся? Почему он купил ее картину? Она чувствовала, что за его холодностью скрывается что-то большее.
На следующий день Катя решила отвезти Александру картину, которую он купил. Она хотела поговорить с ним, понять, что происходит. Она приехала в его офис, и секретарша, с легкой долей удивления, провела её в кабинет.
Александр сидел за столом, когда Катя вошла. Он поднял голову, и в его глазах мелькнуло что-то, что Катя не смогла распознать — то ли удивление, то ли тревога.
— Екатерина? Я думал, вы пришлете курьера, — его голос был как всегда ровным, но Катя почувствовала в нём какую-то скрытую нервозность.
— Я хотела привезти лично. И… поговорить, — Катя поставила картину на мольберт, который уже стоял в углу кабинета, предназначенный, видимо, именно для этой акварели.
Александр встал и подошел к картине. Он внимательно изучал её, его взгляд скользил по изображению старого сада.
— О чем вы хотели поговорить?
— О вас. И о том, что происходит. — Катя набралась смелости. — Почему вы так… странно себя ведете? Вы то защищаете меня, то становитесь холодным. И почему вы так ненавидите Артема и Ирину? Это ведь что-то личное, я чувствую.
Александр повернулся к ней. Его глаза были словно два омута.
— Вы слишком любопытны, Екатерина. В моем мире любопытство может быть опасным.
— Я не боюсь, — Катя сделала шаг ближе. — Вы напоминаете мне кого-то. Кого-то очень важного из моего детства.
Александр резко отвернулся. — Вы ошибаетесь. Я никогда не был знаком с вами раньше.
— Нет! — Катя настаивала. — Это не просто так. Когда вы защитили меня от Артема, когда вы так посмотрели на него… В тот момент я увидела в вас того Сашу. Того маленького мальчика, которого они обижали. Вы… вы Саша, не так ли?
В кабинете повисла мертвая тишина. Александр замер, его спина была напряжена. Он медленно повернулся. Его лицо было бледным, в глазах отражалась буря эмоций – шок, гнев, боль, страх разоблачения. Он чувствовал, как его маска, которую он строил годами, начала трескаться.
— Что за глупости вы говорите? — Голос Александра был глухим, но в нем проскользнула нотка отчаяния. — Мое имя Александр Сергеевич Каменев. У меня не было никакого другого имени.
— Нет, было! — Катя подошла еще ближе, почти вплотную. — У тебя на плече… у Саши был шрам от ожога. Когда он упал на горячую плиту, пытаясь что-то достать. Покажи мне, Александр.
На лице Александра появилась хищная, злая ухмылка. Он смотрел на нее, и в его глазах плясали темные искры.
— О, как приятно. Красивая женщина просит меня раздеться. — Он медленно потянул руку к ремню на брюках, его взгляд не отрывался от Кати. — Ну что ж, я сделаю, как ты говоришь.
Катя уставилась на него, ошарашенная его цинизмом и наглостью. Её щеки вспыхнули. Он пытался её напугать, вывести из равновесия, заставить отступить. Но она не могла. Она видела за этой маской что-то другое.
— Шрам! Вот здесь! — Катя подняла палец, показывая через его дорогую рубашку на левое плечо.
Александр замер. Он отдернул руку от ремня. Улыбка сползла с его лица, сменившись выражением чистого, почти животного раздражения. Он не ожидал, что она будет настолько настойчивой и проницательной.
— Ну… до шрама мы ещё доберемся, — прорычал он, и его взгляд снова стал холодным и опасным. Он протянул руку к Кате, его пальцы коснулись её воротника, намекая на то, чтобы помочь ей "раздется" в ответ. — Давай я тебе тоже помогу раздеться.
Катя резко вырвалась, отшатнувшись от него, как от огня. Она чувствовала, как её сердце колотится в груди. Он был опасен. Он был другим. Но в то же время, она видела сквозь его жестокость ту боль, которую он скрывал.
Неожиданно для себя, и даже для него, Катя замахнулась и звонко дала ему пощёчину. Звук удара разнёсся по кабинету. Катя сама испугалась своего поступка, её рука задрожала.
Александр замер. Он медленно прикоснулся к своей щеке, на которой уже краснел след от её пальцев. Злость, холодная и беспощадная, вспыхнула в его глазах, смешиваясь с каким-то диким, почти животным возбуждением. Давно он не чувствовал такого. Такой ярости. Такой искренности.
— Давно не было такого… горячего секса, — прорычал он, и его взгляд стал голодным. Он начал расстегивать пуговицы своей рубашки, его глаза не отрывались от её лица, он хотел видеть её реакцию, её страх.
Катя вскрикнула. Она чувствовала, как паника охватывает её. Этот человек был не просто Сашей из детства. Он был монстром, созданным болью и местью.
— Ты не он! Ты не Саша! — закричала она, в её голосе звучал ужас. — Ты стал чудовищем! Это они сделали тебя таким!
Не дожидаясь продолжения, Катя развернулась и бросилась к двери. Она выбежала из кабинета, не разбирая дороги, её сердце рвалось из груди. Александр стоял посреди кабинета, его рубашка была расстёгнута, а брюки, которые он почти расстегнул ранее, сидели свободно. Он смотрел на закрывшуюся за ней дверь, его лицо было искажено. Внутри него боролись гнев, желание догнать её, и странное, почти забытое чувство, которое пробудила в нем эта пощёчина, её искренность, её отчаяние. Она видела его, видела насквозь. И это было одновременно и невыносимо, и притягательно. Он сжал кулаки. Она была права. Он стал чудовищем. Но разве у него был другой выбор?