Каникулы с чертёнком

Глава 1

Я вошла в свою комнату и, рухнув в кресло, выдохнула. Выжила! Поверить не могу, но, кажется, я выиграла этот раунд у чертовки. Да, обойти ловушки было непросто, но я добралась сюда. Конечно, утром Анне Васильевне придётся и макароны с лестницы убирать, и сушить мокрый ковёр в холле, зато я сейчас сухая, и в моих волосах не торчат спагетти!

Осознав, что едва-едва избежала очередного позора, я посмотрела вверх и с удовольствием расхохоталась: не так-то ты и хитра, девочка! Могла бы привязать верёвку, которая удерживала ведро с водой, за диваном, я бы не заметила её да получила холодный душ. А кастрюля со спагетти на приоткрытой дверце? Это же классика жанра!

Ох уж эти дети богачей! Считают, что им позволено всё. Полная безнаказанность! И, конечно же, Лев Сергеевич снова промолчит. Лишь посмотрит на дочь строго, а Маргарита распахнёт свои голубые глазёнки и, приняв личину милого ангелочка, плаксиво пожалуется, что злая няня наговаривает на невинное дитя, чтобы привлечь внимание её великолепного отца. Ведь, как известно, в дом Лаврентьева молодые девушки приходят работать лишь для того, чтобы окрутить миллионера.

Я закрыла глаза и, скрипнув зубами, постаралась успокоиться. Меня точно прокляли! Права была Люська, а я не поверила подруге. А как ещё могло случиться, что красавец-босс вдруг превратился в льдосердечное чудовище, а его милая дочурка обрела черты исчадия ада?! Ну ничего, я справлюсь! Не будь я Корнеева. Одолею всё, что ещё придумает голубоглазая чертовка, продержусь ещё… Сколько там осталось?

Открыла глаза и посмотрела на календарь, что висел на стене. Фото «Ласточкиного гнезда» всегда придавало мне сил и напоминало о важной цели: окончить университет и устроиться детским психологом в реабилитационный лагерь Крыма. И никакие неприятности не остановят меня на пути к мечте! От месяца «небольшой подработки», которую навязал мне ректор, осталось всего… двадцать семь дней! С трудом сдержав приступ паники, я с усилием улыбнулась. Не сметь поддаваться унынию! Если ты не сможешь справиться с собственными проблемами, как сумеешь помочь детям?

Итак, третий день моей работы закончен, можно побаловать себя душем и одной серией какой-нибудь комедийной жвачки. Вспомнив о личной ванной комнате, улыбнулась. Это просто космос! Как бы то ни было, дом Лаврентьевых невероятно комфортный. «Комната», которую отвели для меня, скорее напоминала номер в шикарнейшем отеле. Разделённая небольшими перегородками на три части: гостиную, спальню и ванную — она была эргономична и оснащена новейшими техническими приспособлениями.

Поэтому даже мысль о душе, где можно было настроить и массаж, и пенный поток, и даже воспользоваться цвето — и ароматерапией, расслабляла. А потом я плюхнусь на эту огромную кровать с удивительным матрасом, ночь на котором дарит глубокий сон, и утро встречу новым человеком с верой в себя и счастливое будущее!

Приняв решение, привстала… чтобы вновь упасть в кресло. Что такое? Ноги не держат? Попыталась подняться, но снова не смогла выбраться из кресла. Едва не застонала от бессилия: моя одежда накрепко прилипла к обивке, которую чертовка с невинным взглядом щедро намазала клеем!

Я услышала противный звук и заскрипела зубами: только этого не хватало! За три дня девочка сумела изучить привычки новой няни и тут же принялась играть на нервах. И это Маргарите удавалось гораздо лучше, чем пиликанье на чёртовой скрипке, которая сейчас и зазвучала, окончательно выбивая меня из строя. Наверняка девчонка обманывает, что хочет стать великим музыкантом, а инструмент мучает лишь для того, чтобы выжить из дома очередную «охотницу за папиными деньгами».

Прижав ладони к ушам, я зарычала и рванулась так, что разодрала одежду, и, освободившись, резко поднялась. Остатки платья остались на кресле, а я, мечтая съездить в город и купить беруши, потопала в угол, где была ванная. Сделала шаг и неожиданно ощутила, как стопа заскользила. Ноги разъехались, и я, едва не сев на шпагат, взмахнула руками и машинально за что-то ухватилась.

Раздался звук, будто это «что-то» обломилось, а сверху на меня обрушилось белоснежное шипящее безумие. Он нескончаемыми волнами заливал меня и всё вокруг. Чертыхнувшись, я потёрла лицо и посмотрела на свою руку: в ладони лежал кусок металла. Похоже, я сломала душ! Попыталась закрыть кран, но кнопки на нажатия не реагировали, и через несколько секунд пена заполнила полкомнаты. Ароматное мыло было везде, включая мои рот и глаза, которые уже слезились и страшно чесались.

Не вытерпев, я бросилась к выходу. Лев Сергеевич, как всегда, задерживался на работе, и я успею умыться в его комнате. Чтобы в одном белье, эротично прикрытом хлопьями пены, спуститься по лестнице и вымыться в комнате прислуги, я даже не думала. Я же не хочу свернуть себе шею? Возможно, именно этого добивается голубоглазое исчадие ада.

Пробираясь по коридору на ощупь, я жмурилась от зудящего мыла и твердила про себя: двадцать семь дней! Продержись ещё двадцать семь чёртовых дней! Под дикие звуки истязаемой скрипки распахнула дверь в комнату хозяина и, быстро сориентировавшись, направилась к перегородке. У меня за подобной была скрыта ванная, поэтому я надеялась, что и тут так же.

Протянула руки и, окунув их под прохладные струи, наконец умылась. Ещё и ещё раз сполоснула глаза и только затем удивилась, что вода уже включена. Ноги приросли к полу, по телу пробежались молнии, а спину сковал ледяной ужас. Хозяин уже дома? И он принимает душ! Отняв дрожащие руки от лица, подняла глаза и уставилась на спокойно наблюдающего за мной Льва Сергеевича. Не так. На абсолютно голого Льва Сергеевича!

Глава 2

Лаврентьев вернулся в свою комнату и, усевшись на кровати, соединил ладони. Сжимая руки, он смотрел на перегородку, что отделяла его от душа, и улыбался. Кто бы мог подумать? Девчонка оказалась крепким орешком. И если бы обстоятельства сложились иным образом, он заставил бы её пожалеть о так необдуманно брошенных словах. Заявила, что не заинтересована в нём и поцеловала!

Лев снова усмехнулся, откинулся на спину и, заложив руки за голову, посмотрел в потолок. Даже под душем мысли о делах не отпускали его, но появилась она, словно Афродита, в пене с головы до ног! И в тонком кружевном белье. У него дыхание перехватило, как у мальчишки! Конечно, он разозлился. Да так сильно, что едва не выставил девчонку из дома в тот же миг. А когда няня заговорила о дочке, ещё и раздражением накрыло.

Улыбка растаяла, в уголках губ залегли жёсткие складки. Маргарита, конечно, опять за своё взялась, но вмешиваться Лев не собирался. Мужчина считал, что мастер своего дела должен справляться с профессиональными проблемами. А работа няни — наладить контакт с ребёнком. Не справится эта, найдётся другая.

Вспомнилось ехидное выражение, с каким Любовь Алексеевна спросила про возраст предыдущих нянь, которые пытались справиться с Маргаритой. Снова поднялось раздражение: а что, нужно было старух нанимать? Девушки должны быстрее находить общий язык с ребёнком! Между ними небольшая разница в годах, помнят ещё себя детьми.

Но эта девушка рассматривала его тело очень уж взрослым взглядом. При воспоминании об этом Лев рыкнул и перевернулся на живот. Зарылся лицом в подушку и закрыл глаза. Но сон не приходил. Поворочавшись, Лаврентьев вскочил и подошёл к окну. Интересно, а что в нём так не понравилось няне? Снова некстати вспомнился её изучающий взгляд. Хмыкнул: по мужской части у него всё в порядке, вряд ли у неё возникли претензии.

Раздражение медленно возрастало, и Лев, накинув халат, уже решил пойти в кабинет — раз одолела бессонница, так хоть с пользой время провести, — но по пути завернул к спальне дочки, которая находилась на том же этаже. Осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Любовь Алексеевна, даже если не хотела ночевать с Маргаритой, не подала вида. Дочка же, казалось, обрадовалась такому соседству. Во всяком случае, расцвела улыбкой и весело помахала.

Прислушавшись к тишине, Лаврентьев скользнул взглядом по диванчику и свернувшемуся под пушистым одеялом телу на нём. Хорошо, что Любовь Алексеевна миниатюрная и уместилась там. Убедившись, что всё тихо и девочки спят, Лев прикрыл дверь и направился к кабинету. Только сейчас, с момента, когда к нему в душ ввалилась взмыленная няня, он снова подумал о делах.

Сел за стол и, раскрыв ноутбук, опёрся подбородком о тыльную сторону кисти. Павел предлагал поддаться давлению совета акционеров и распустить отдел маркетинга. Мол, это, конечно, снизит напряжение в офисе, но… Лаврентьев терпеть не мог, когда ему навязывают решение. Возможно, это упрямство, но в случаях, когда приходилось сталкиваться лбами с серьёзным противником, он никогда не шёл на компромисс. И тем более не сдавался! Верил, что всегда есть третий путь, и упорно искал его до тех пор, пока не находил. И это страшно злило его первого зама и одновременно самого близкого друга.

Лаврентьев вздохнул и, положив пальцы на клавиатуру, отправился в свободный сёрф по инету. Идеи всегда прятались там, где их меньше всего ожидаешь увидеть. Как, например, с нянями. Получив отказ в агентстве по найму, Лев даже сначала удивился безрассудной смелости директора, когда тот заявил, что молодых и приятных внешне, да ещё с требуемым опытом нянь больше не осталось ни у него, ни у его коллег, и предложил обратиться в иное агентство.

Лев вспомнил ехидные слова студентки и покачал головой, догадавшись, что «иное» — в смысле в другой сфере услуг. И это натолкнуло на интересную мысль. Агентство предоставляло Лаврентьеву нянь согласно жёсткому списку его требований, и Лев готов был платить работницам в месяц столько, сколько другие получали за год, лишь бы они проходили жёсткий отбор. И всё равно ни одна из девушек не продержалась дольше трёх дней. Или сбегали, или сам выставлял. Сейчас, размышляя об этом, он посмотрел на ситуацию глазами той же Любови Алексеевны или руководителя агентства.

Возможно, Лаврентьева поняли не так, рассмотрев в его требованиях то, что Лев туда не вкладывал. Тогда становится понятным то, что девушки хозяину дома уделяли внимания куда больше, чем ребёнку. Лев постучал кончиками пальцев по поверхности стола и иронично хмыкнул. Так может, с маркетинговым отделом примерно то же?

То есть совет акционеров не получает то, что хочет от маркетингового отдела, потому что Лаврентьев ждёт от своих людей работы в первую очередь на развитие предприятия, а не на увеличение дохода от акций. Не только ждёт, но и получает!

На миг задумавшись, он быстро набрал сообщение, озадачив распоряжениями зама. В голове уже сложился план, завтра надо встретиться с адвокатом, чтобы выяснить возможность провернуть такой же трюк, какой выкинул его хороший друг и ректор университета, где учится Любовь Алексеевна. Только не в кругу семьи, а в промышленных масштабах.

Мужчина потёр веки и, зевнув, закрыл ноутбук. Раздражение испарилось, едва он принял решение, и спать захотелось зверски. Лаврентьев вышел из кабинета и, услышав странный звук, обернулся на детскую. Нахмурившись, медленно приблизился, осторожно открыл дверь и вздрогнул. Посреди комнаты висело нечто белое и, развеваясь, издавало тот самый странный звук, который привлёк внимание хозяина дома.

Глава 3

Я проворочалась полночи, вспоминая то, как босс прижимал меня к столу, как смотрел со стремянки, но не в глаза, а в декольте, отчего так и подмывало спихнуть его с «пьедестала». Я настолько возмутилась наглому взгляду, что не удержалась. Не столкнула, разумеется, но на миг руки отпустила. Знай я, что босс всей своей немаленькой массой навалится на меня, держала бы дрожащую лестницу до победного!

Это был ужасный день! Один из тех кошмарных, которые валятся на меня, будто из рога изобилия. Может, сдаться и сходить с Люськой к той бабульке, про которую подруга все уши прожужжала? Нет же! Не бывает проклятий, сглазов и прочей лабуды! Есть в жизни тёмные и светлые полосы. У всех они есть! Вот только моя чёрная что-то затянулась. События одного только этого дня вызывали румянец на щеках и не давали спать. Когда наконец я уснула, мне снилось крепкое обнажённое мужское тело, по которому струилась вода…

Проснувшись, я вскочила и, дико озираясь, пыталась понять, где нахожусь и что происходит. Через секунду вспомнила, почему сплю в детской, а не в своей запененной комнате, вздохнула с облегчением и, оглядевшись, поняла, что маленькой проказницы в спальне уже нет. Впрочем, это не значит, что можно расслабиться. Я была готова к пакостям с самого утра. Осторожно посмотрела на пол, прежде чем встать с дивана, убрала одеяло и подушку в шкаф. Глядя под ноги, подхватила шорты с майкой и зашла за перегородку. Ни жидкого мыла на полу, ни измазанного кремом для обуви полотенца не обнаружила.

Насторожилась ещё больше: не заболела ли Марго? Не похоже на неё. Беспокойство нарастало быстро. Стремительно переодевшись, я выскочила из детской и понеслась на поиски подопечной. Маргарита обнаружилась на кухне. Девочка спокойно сидела за накрытым столом и с удовольствием уплетала горячие пирожки. Я облегчённо выдохнула и, улыбнувшись, поздоровалась:

— Доброе утро!

Анна Васильевна, колдующая над плитой, обернулась и, неожиданно вздрогнув, выронила сковородку. В стороны полетели брызги масла, задорно поскакали по кафелю пирожки.

— Бог ты мой! — Под грохот посуды женщина прижала руки к груди. Странно посмотрела на меня. — Напугала!

Покачала головой и покосилась на Маргариту с немым укором, но девочка как ни в чём не бывало уплетала пирожки. На меня не смотрела, но я видела, как искрятся весельем глазёнки девочки. Вот чертёнок! Что она сотворила? Сердце дрогнуло, я схватилась за волосы и облегчённо выдохнула: причёска неизменна, уже хорошо.

— Доброе утро, — вошёл на кухню Лаврентьев, и я поспешно опустила голову, скрываясь волосами: раз с причёской всё в порядке, значит, что-то не так с лицом.

— Доброе, — ворчливо отозвалась Анна Васильевна, не отрываясь от уборки.

— Папа! — радостно бросилась к отцу Марго.

— Я завтракать не буду, — обнимая дочь, проговорил Лаврентьев.

— Кто бы сомневался, — не меняя тона, пробурчала Анна. Поднялась и, вывалив в мойку сковороду и испорченные пирожки, посмотрела на босса. — Выглядите хуже Любы! Вон какие тени под глазами. Всю ночь работали? Не бережёте себя.

— А что с Любовью Алексеевной? — заинтересовался мужчина и, принимая из рук дочери пирожок, повернулся ко мне.

Я сжалась, не желая поднимать голову и показываться боссу. Вот точно ничего хорошего мне подопечная не сделала. И в тот же миг одёрнула себя: а почему я должна прятаться? В чём моя вина, чтобы скрываться? Да, я няня, и, возможно, мне пока не особо удаётся моя работа, но он-то отец! И не должен спускать дочери с рук выходки, хоть и привык это делать. Для начала — пусть увидит, что творит его ненаглядная Маргарита.

Я выпрямилась, цапнула со стола угощение, спокойно откусила и, жуя, повернулась к Лаврентьеву. Тот, глянув на меня, подавился и, закашлявшись, посмотрел на дочь. Маргарита, откровенно улыбаясь, переводила взгляд с отца на меня, явно наслаждаясь и своим художеством, и реакцией мужчины. Лев Сергеевич, с трудом откашлявшись, положил недоеденный пирожок на тарелку и прохрипел:

— Замечательный макияж, Любовь Алексеевна! Индейцы бы позавидовали вашему «луку».

— Оставим индейцев в их вигвамах, — спокойно произнесла я и шагнула к Лаврентьеву. — Меня больше интересует, как вы сейчас поступите.

— Как поступлю? — взгляд босса стал колючим, в тоне появилась ирония. — Мне научить вас умываться по утрам?

— С этим сама справлюсь, — бесстрастно парировала я. — А вам для начала стоит попробовать донести до ребёнка, что разрисовывать лица гостей без их согласия неправильно.

— Я плачу вам за воспитание ребёнка, — помрачнел хозяин дома.

— Не за воспитание, — я сделала ещё шаг и, сжав кулаки, смело посмотрела на него снизу вверх, — а за организацию досуга и помощь в познании окружающего мира. А воспитывают детей только их родители, причём исключительно собственным примером. И ни за какие деньги вам не удастся купить это. Рано или поздно вам придётся обратить внимание на девочку и стать ей отцом.

— А я ей кто, — прорычал Лаврентьев, — мама?!

— Тот, кто покупает живые игрушки, чтобы не заниматься ребёнком самому, — не отступала я, хотя от выражения, которое появилось на лице мужчины, хотелось убежать и запереться в подвале. — Маргарита изо всех сил пытается обратить на себя внимание отца, но он лишь выбрасывает сломанную куклу и нанимает новую. До каких пор это будет продолжаться?

Глава 4

— Что это у тебя? — кивнул Пашка, указывая взглядом на лицо Лаврентьева. — Дочка постаралась?

— Не поверишь, — усмехнулся Лев и потёр подбородок.

Видимо, няня не до конца оттёрла следы фломастера. Или он убежал раньше, чем она закончила. Но оставаться на месте он не смог. Да и кто бы удержался? Смотрит на его лицо, глаза голубые, бездонные. Ротик розовый приоткрыт от усердия, и так близко, что стоит чуть податься вперёд, и касаться его губ будет не её лёгкое дыхание, а нежная кожа. Разукрашенная несмываемыми фломастерами Маргариты.

Мужчина с силой захлопнул папку и сурово посмотрел на зама.

— Ты издеваешься? — рыкнул он. — И это все твои предложения? Я вчера чётко написал, что от тебя требуется. Будешь лениться — подумаю о замене.

— Ага, конечно, — нагло усмехнулся Пашка. — Интересно посмотреть на кастинг. — Взглянул на Лаврентьева и приподнял брови. — Кто ещё тебя выдержит больше суток, дружище?

— Нет, ты точно нарываешься на увольнение, — рассмеялся Лаврентьев, но тут же вздохнул. — Паш, соберись. Я только что с трудом выдержал битву, но это лишь первая волна. Акционеры рвут и мечут.

— Я их понимаю, — ухмыльнулся Павел. — Наверняка все уже придумали, куда лишний миллиончик потратить, а тут Лаврентьев вильнул хвостом и решил забраться ещё выше. За счёт их процентов. Многие ощутили себя обманутыми.

— Моё решение верное, — мрачно проговорил Лев. — Через пару лет прибыли возрастут.

— Не сомневаюсь, — дружески хлопнул его по плечу Паша. — Но кому-то совсем не улыбается ждать эти два года.

А Лев почему-то вспомнил, как вчера няня так же хлопнула его по плечу, и мягко улыбнулся. Оригинальная девушка! Павел тут же насторожился:

— Не нравится мне твой похотливый взгляд. А ну рассказывай, что придумал. Чую, реструктуризацией дело не ограничится.

— Какой-какой взгляд? — угрожающе переспросил Лаврентьев.

— Прости за резкое слово, — обезоруживающе улыбнулся друг. — Но оно короткое, ёмкое и даёт понять, что ты не сдашься. Сразу видно, что ты заметил цель и решил во что бы то ни стало её добиться. Ещё и про битвы заговорил. Колись, что задумал! Перекупишь акции и проведёшь чистку рядов? Или замахнулся на слияние, чтобы оставить акционеров с носом?

Но Лев думал не о корпорации. Он смотрел на друга и размышлял о его словах. Павел, конечно, балабол, но у него есть замечательное свойство — чуйка. Совершенно магическим образом он улавливал подводные течения, видел истинные намерения людей, что не раз помогало в бизнесе. Потому Лаврентьев и терпел его непростой характер, хоть и грозился уволить зама по пять раз на дню.

И сейчас он надеялся, что Павел увидел в плане потенциал. Значит, всё получится, и идея провернуть небольшую аферу с маркетинговым отделом выльется в большие перемены для корпорации. Положительные перемены. Да, именно так. Больше всего Лаврентьева занимала проблема маркетингового отдела, а вовсе не разукрашенное лицо няни.

Но он всё равно улавливал черты девушки в линиях проекта, который принёс на утверждение проектировщик, да и духи главного бухгалтера чем-то напомнили те, которыми пользовалась Люба. Подписывая документы, мужчина строго проговорил:

— Смените парфюм, Анастасия Витальевна. Вам уже не двадцать лет, чтобы пользоваться массмаркетом.

— Это же Гуччи, Лев Сергеевич, — обиделась женщина и пригладила на внушительной груди вишнёвого оттенка пиджак. — Под костюм этого же бренда.

— Значит, на вас звучит дёшево, — холодно ответил босс.

— Хорошо, я их сегодня же выброшу, — жалко улыбнулась Анастасия Витальевна и, часто заморгав, забрала папку с подписанными документами.

Она выскочила из кабинета, едва не сбив входящего Павла. Зам растерянно оглянулся и иронично произнёс:

— Главбухша вылетает из офиса босса в слезах? Классика! — Подошёл к столу и протянул телефон. — Тут тебя спрашивают.

— Кто? — не отвлекаясь от сводок, уточнил Лаврентьев.

— Говорит, няня твоя, — ухмыльнулся друг и подмигнул: — Не знал, что это теперь так называется, малыш.

— Няня Маргариты, идиот, — рыкнул Лев и взял телефон. — А почему она звонит тебе?

— Спроси сам, — пожал плечами зам. — Давай доделаю пока.

Босс поднялся, а Павел уселся на его место и продолжил просматривать сводки. Лев, наблюдая за тем, как друг делает пометки, прижал сотовый к уху:

— Лаврентьев.

— Лев Сергеевич, — голос няни прозвучал взволнованно, — извините, что звоню на номер вашего заместителя, но ваш телефон не отвечает.

Мужчина обошёл стол и поднял свой сотовый. Так и есть: после совещания забыл включить звук. Заметив десять пропущенных звонков, нахмурился. Какая настойчивость! Проговорил нетерпеливо:

Глава 5

О, это был настоящий ад! Маленькая проказница вымотала меня так, что через три часа, проведённые в забеге по бутикам огромного торгового центра, одно название которого намекало на пятизначные числа, я едва волочила ноги. В глазах рябило от красок, руки оттягивали пакеты с покупками. Зачем маленькой девочке столько нарядов и игрушек? Уверена, что в её шкафу и так десяток платьев, которые она никогда не надевала, да и не наденет, потому что уже выросла из них.

Но мне сунули карточку в зубы и дали задание развлечь ребёнка. Видимо, девочка привыкла развлекаться именно так, скупая всё подряд. Не это ли называется шопоголизмом? А что он означает? То, что Маргарита пытается заполнить пустоту в сердце. Купить счастье. Я встала как вкопанная и, бросив пакеты на пол, заявила:

— Ну всё, довольно!

Девочка, которая уже собиралась завернуть в очередной бутик с сумасшедшими суммами на ценниках, застыла. Медленно обернулась и, недобро поглядывая на меня, криво ухмыльнулась:

— Тебе уже надоела эта работа?

Я сжала челюсти, чтобы не сказать правду: ох как надоела! Ты себе и не представляешь, мелкая. Каждый день как на поле боя. Но у меня нет выбора, необходимо продержаться ещё двадцать шесть дней. И капитуляции ты от меня не дождёшься, даже если всё оставшееся время я буду получать ежедневный душ из спагетти.

Я усадила подопечную на одну из скамеек и, строго глядя в глаза, спросила:

— Что ты хочешь?

— Чтобы ты исчезла, — честно ответила Маргарита.

— Марго, пойми, — вздохнула я и улыбнулась, — что, избавившись в очередной раз от очередной няни, ты не станешь счастливее. Уйду я — придёт другая. А за ней ещё и ещё. Я знаю, что твоих умений хватит, чтобы испортить жизнь всем им, но…

Я присела на корточки и заглянула девочке в лицо. Маргарита смотрела волчонком и наверняка уже замышляла очередную гадость. Всё, что я сейчас скажу, пролетит мимо ушей. В её глазах этой я враг, который посягает на чужую территорию. Захватчица. Придётся применить военную хитрость.

— Но признайся честно, я не так проста, как твои предыдущие няни. — Маргарита посмотрела серьёзно, но промолчала. Я кивнула. — Пока счёт в мою пользу, так ведь? Поэтому тебе придётся изобретать новые способы, раз проверенные на меня не подействовали. — Я потянула паузу и заговорщическим тоном предложила: — А что, если сделать это вместе? Давай поиграем в сражение.

Маргарита явно насторожилась, но в то же время её голубые глаза практически засветились от любопытства. Ребёнку, от которого все отмахивались и откупались подарками, предлагали игру. Разумеется, она заинтересовалась. Но пока, как дикий щенок, не собиралась открыто подходить к человеку и брать угощение из его рук. Ведь это могла быть ловушка.

— Как это? — с напускным равнодушием уточнила Маргарита.

— Квест «избавься от няни за двадцать шесть дней», — подзадоривая девочку, подмигнула я. — Мы по очереди придумываем друг для друга задания и каждый день исполняем их. Получилось — плюс балл, не получилось — минус балл. Через двадцать шесть дней подсчитаем результаты. — Я подняла руку и раскрыла ладонь. — Клянусь, что, проиграв, исчезну из твоей жизни на веки вечные. Исключения в заданиях оговорим. Что скажешь?

Маргарита сверлила меня испытующим взглядом несколько минут, затем коротко кивнула и с угрозой произнесла:

— Если ты обманешь, я тебя страшно прокляну. Я умею! Скажи, ты веришь в проклятия?

Я вздрогнула и нервно улыбнулась:

— Почему ты об этом спрашиваешь? — На ум мне сразу пришли последние события: пожар в общаге и потерянный диплом. И слова Люськи, что меня точно прокляли. Да, я начинала думать, что бредни про сглазы не такие уж и бредни, но ребёнку я об этом не скажу. Зачем пугать девочку? — Нет, не верю.

— Ну и глупая, — обвинила меня Маргарита и, скрестив руки, отвернулась. — И тогда нам не о чем разговаривать.

Я застыла на мгновение: вот же осечка! Надо было признаться, я только-только умудрилась нащупать тропиночку к доверию ребёнка, как снова нырнула в заросли собственного эго. Села на скамейку и, качнувшись, осторожно пихнула девочку локтем.

— Ладно, я открою тебе страшную тайну. Только обещай, что никому не скажешь.

Маргарита повернулась и посмотрела на меня так, словно я ей собиралась раскрыть тайну древнего сокровища. Выдохнула:

— Обещаю!

— Даже папе? — с любопытством уточнила я.

Подопечная сжала губы и провела рукой, словно закрывая рот на молнию. Я снова сдержала улыбку и, приблизившись к её уху, прошептала:

— Меня реально прокляли! Так мне подруга сказала, потому что у меня сгорела комната и все вещи.

Девочка моргнула и посмотрела испытующе:

— Так тебе жить негде, поэтому ты и переселилась к нам, вместо того чтобы приходить на часы?

Я кивнула, заметив, что взгляд Марго чуточку потеплел. На полградуса, но это уже кое-что! Да, небеса обетованные, это огромный шаг вперёд!

Глава 6

Лаврентьев рассекал толпу, словно ледокол. Что это за шутки?! Если няня решила поиграть с ним, то она жестоко пожалеет. Не спасут ни добрые отношения с его старинным другом, ни оправдания. Он раздавит эту девчонку! Сделает так, что она не то что не сможет работу найти, так и позаботится об отчислении её из университета. Гена говорил, что ей осталось диплом защитить. Ну уж нет! Нужно остановить эту безумную сейчас, пока никому не навредила.

Но сначала убедиться, что с Маргаритой всё в порядке. Противный внутренний голос твердил, что няня тут может быть и ни при чём, что дочка сама виновата, но Лев был слишком зол и раздосадован, чтобы прислушиваться к доводам разума. Когда увидел Маргариту, то даже застыл на мгновение от облегчения. С ней всё в порядке! Дочка играла с другими детьми и смеялась так задорно, как никогда. Лев невольно улыбнулся, злость схлынула. А когда прочитал большую, подвешенную на шариках надпись, — поздравление с днём рождения — тихо выругался. И как он мог забыть?!

Так вот в чём дело? Надо купить дочурке что-нибудь хорошее. Большое! Может, тот домик на дереве, который она давно просила? Да, там небезопасно, но теперь рядом с Маргаритой женщина, которая присмотрит за девочкой. Или отправить их вдвоём в путешествие? Няню тоже надо вознаградить, раз она умудрилась так развеселить дочку…

И тут взгляд Льва упал на Любу. Няня с мягкой открытой улыбкой вытирала лицо Павла салфетками. Зам что-то сказал, и девушка рассмеялась. Выглядела она ужасно: мокрое синее платье прилипло к телу, обрисовывая соблазнительные выпуклости, обтягивая стройные бёдра. Павел положил руку на её талию и склонился к уху, с улыбкой что-то нашёптывая. Люба залилась задорным смехом, и Лев, сжав кулаки, угрожающе двинулся к ним.

— Что вы творите?! — нависая над вздрогнувшей и побледневшей няней, яростно спросил он. — Посмотрите на Маргариту. Она же промокла до нитки! Какая из вас няня, если подвергаете ребёнка опасности?

— Лев Сергеевич, — пролепетала она, — я лишь хотела, чтобы девочка…

— Простудилась? — не отступал Лаврентьев. — Что за балаган вы тут устроили? Посмотрите на всех этих детей, что скажут их родители?

— Спасибо! — улыбнулась молодая мама, что стояла рядом. — Мой Даня ещё никогда не был так счастлив. Боже, он всегда мечтал принять участие в битве едой. Вот сбылось наконец-то. А то, что одежда заляпана, не беда! Прачечная работает, а эта девушка сказала, что всё оплатит.

— Оплатит? — нахмурился Лев и требовательно протянул руку. — Карта!

Люба моргнула, но кредитку отдала. Мужчина усмехнулся:

— Пусть платит, я не против.

— И оплачу! — воскликнула Люба. — Я найду деньги, не беспокойтесь. Потому что это не главное в жизни. Да, деньги здорово облегчают существование, но счастья не приносят. — Страх и смущение испарились, и на Лаврентьева надвинулась испачканная в креме фурия. — Вы тратите на дочь огромные деньги, даёте что попросит, но главного ей не сможете купить. Радости не сумеете ей приобрести. Счастья! Любовь ей не купите.

— Мою дочь зовут Маргарита, — сухо поправил её Лаврентьев. — И я способен подарить ей счастье.

— Да ладно? — усмехнулась девушка. — Какое же счастье вы ей дарите? — Она кивнула на карточку. — Пластиковое? Или вы про возможность издеваться над нянями? Покупаете Марго пластмассовых кукол из магазина и живых из агентства, чтобы не отвлекала папу от важных дел. Вы даже забыли, что у дочери день рождения.

— Не забыл, — нахмурился Лев. Признаться в том, в чём обвиняли, показалось ему чересчур унизительным. — День ещё не кончился. Я… хотел сделать сюрприз.

— Сюрприз? — растерялась няня и неловко переступила с ноги на ногу. — А утром сказать «С днём рождения, дочка» язык бы отвалился?

— Что вы знаете о сюрпризах? — Ощутив, что выигрывает, Лев иронично приподнял брови. — Идея в том, чтобы именинник думал, что про него забыли.

— Я, — начала было Любовь Алексеевна и опустила голову. — Простите. Я не подумала об этом.

— Вы вообще, похоже, думать не умеете, — процедил Лаврентьев и, поймав осуждающий взгляд зама, нахмурился. — А ты почему ещё здесь? Разве я не просил тебя поговорить с адвокатом? Я отвезу дочь домой и вернусь в офис. Чтобы к этому моменту уже был результат!

— Есть, герр генерал, — саркастично взял под козырёк Павел и, щёлкнув каблуками, развернулся.

Перед тем как уйти, он бросил на переминающуюся мокрую и испачканную няню сочувственный взгляд. Положив ей руку на локоть, что-то проговорил, и Лаврентьеву захотелось отвесить заму пинка, чтобы шевелился быстрее. И так времени потеряли, а он ещё с девчонкой флиртует!

— Лев Сергеевич, — чуть не плача, проговорила Люба, — простите, я…

— Папа! — На Лаврентьева налетел меленький мокрый вихрь. Костюм от Булгари, о котором, как теперь точно знал Лев, администратору сообщил ехидный зам, был безнадёжно испорчен. Но дочь смотрела такими сияющими глазами, что упрекнуть в этом язык не повернулся. — Ты пришёл! Спасибо! Я и не заметила… Давно ты здесь?

Глава 7

— Девонька, тебе ещё долго? — спросил меня седой дедуля в форме охранника.

Я посмотрела на его бейдж и под эмблемой торгового центра прочитала имя.

— Степан Емельянович, я постараюсь убраться как можно быстрее, но… — Оглядела царивший беспорядок и, сдержав тяжёлый вздох, улыбнулась: — Это не так просто и быстро, как я надеялась. В любом случае, уверяю, к открытию всё будет идеально чисто!

Дедуля покачал головой, посмотрел с сочувствием и предложил:

— Давай помогу чем-нибудь.

— Что вы, — открестилась я, — не хочу, чтобы у вас были проблемы. Вам же нужно следить за камерами. Что, если что-то случится, пока я вас тут отвлекаю? Управляющий и так был очень добр, что позволил мне прибраться самой.

— Добр? — удручающе покачал головой Степан Емельянович. — Не думаю. Вызвал бы уборщиц, у нас их целый штат!

— Виктор Дмитриевич и так был слишком добр, — упрямо заявила я.

Охранник, ворча что-то себе под нос, медленно удалился. А я, вздохнув, снова взялась за тряпку. Конечно, я и сама понимала, что поступила неразумно. Надо было согласиться на помощь родителей других детей, но я отказалась. Довольные праздником люди настояли на том, что сами оплатят чистку одежды. И управляющий очень помог. Виктор Дмитриевич приказал уборщице несколько раз пройтись по залу поломоющей машиной. Даже вызвал чистильщика бассейна и не взял с меня ни рубля за его услуги. Говорил, что моя затея привлекла клиентов, и, возможно, они введут подобные детские праздники.

Но вот стены, которые дети умудрились заляпать, приходилось отмывать вручную. И все эти барельефы, выступы и колонны тоже. И не видно конца и края этой ночи, которую я проведу в качестве современной Золушки, ведь неожиданно свалившийся на голову прекрасный принц тоже попытался мне помочь: заместитель моего босса, прощаясь, сунул в карман визитку. Лишь потом я обнаружила, что не только её. Пришлось ехать к нему домой на такси, чтобы возвратить банковскую карточку.

Почему я так упрямо отказывалась от помощи? Всё из-за этого изверга, отца Маргариты! Яростно вытирая подсохший крем, я злилась на Лаврентьева всё сильнее. Я столько уже вытерпела в его доме, но отношение ко мне Льва Сергеевича не теплело ни на градус. Даже наоборот! Казалось, что на мои старания он смотрит не как на попытки наладить контакт с ребёнком, а как на усилия соблазнить его самого.

— Ну и самомнение у вас, Лев Сергеевич! — заявила я и со всей силы шлёпнула мокрой тряпкой по каменному льву, украшающему бассейн. — Не жмёт корона? Мантия на плечи не давит?

— Не давит.

От неожиданности я едва не свалилась в бассейн. Кто ответил? Здесь же никого нет! Выронив тряпку, резко развернулась и, увидев Лаврентьева, прижала ладонь к груди.

— Напугал. — Посмотрела на него и возмутилась: — Разве можно так подкрадываться к человеку ночью в пустом здании? У меня едва сердце не остановилось.

Вспомнила, что только что говорила, и, смутившись, опустилась на корточки. Пряча пылающее лицо, подняла тряпку и принялась оттирать бортик бассейна. Тут я уже мыла, но босс этого не знает. Спросила глухо:

— Что вы здесь делаете?

— Стою, — ровным голосом ответил Лев.

Я передёрнула плечами.

— А вы могли бы постоять в другом месте?

— Я вам мешаю? — уточнил он.

— Разумеется.

Я поднялась и направилась к ведру с водой. Бросила туда тряпку и схватилась за швабру. Скрутив отжим, встряхнула так, чтобы брызги полетели в сторону босса. Ехидно проговорила:

— Поберегите свой костюмчик от Армани.

— От Булгари, — поправил Лаврентьев.

— Да хоть от Дольче и Габбана. — Поставив швабру, я раздражённо посмотрела на него. — Ни костюму, ни вам тут быть не положено. Как вы умудрились проникнуть в закрытый магазин?

— Как и вы, — усмехнулся мужчина. — Через дверь. Охрана в курсе, не переживайте.

— Я переживаю лишь за ваш костюмчик, — съязвила я. — Не хотелось бы тратить на его химчистку ещё больше.

Лаврентьев промолчал. Он буравил меня странным взглядом, и я, ощущая растущее напряжение, не выдержала:

— Что вам нужно?

Лев неожиданно снял пиджак и, повесив его на выступ в стене, принялся расстёгивать пуговки на манжетах белоснежной рубашки. Я нахмурилась, наблюдая за странным поведением мужчины, а тот закатал рукава до локтей и, шагнув ко мне, забрал швабру.

— Ваш телефон не отвечал, — проговорил он таким будничным тоном, словно мы находились не в закрытом на ночь торговом центре, а беседовали на кухне. — Я волновался.

Я растерянно моргнула: волновался? Но то, что Лев сделал дальше, повергло меня в ещё больший шок. Лаврентьев принялся мыть стену! Я хотела было остановить босса, протянула руку, чтобы отобрать швабру, но одёрнула себя. Ясно же, что мужчина ощущает себя виноватым и не знает, как извиниться. Ведь, с одной стороны, он босс и признать ошибку перед прислугой для него равносильно унижению. А с другой… Я невольно улыбнулась. Не может он махнуть на произошедшее и забыть. Значит, зачатки совести имеются.

Глава 8

Утро началось отлично. Несмотря на то, что Лаврентьеву удалось поспать всего часа полтора, поднялся он бодрым и полным сил. С чем это связано, даже не пытался задумываться. Принял душ и, улыбнувшись воспоминанию о вторгшейся в его ванную комнату фее в кружевном белье, быстро растёрся полотенцем докрасна.

От переизбытка энергии даже захотелось совершить утреннюю пробежку, но он договорился с собой пробежаться лишь по этажам офиса и проверить работу подразделений. Особое внимание при этом уделив маркетинговому отделу. Если Павел правильно обрисовал юристам задачу (а в заме Лев уверен, как в себе, если дело касается работы), то сегодня настанет переломный момент в споре с акционерами.

Стоя перед зеркалом, Лаврентьев завязывал галстук и неожиданно поймал себя на том, что насвистывает. Да он не свистел уже так давно, что и вспомнить трудно. Улыбнулся себе и, подмигнув, щёлкнул пальцами. Хмыкнув, — совсем уже странно — надел пиджак и вышел из комнаты…

Чтобы тут же пригнуться. В том месте, где только что была его голова, что-то просвистело, в стену ударилось стекло, на полу зазвенели осколки. Перед Лаврентьевым стояла дочь, в руках девочки была верёвка. Маргарита тут же спрятала бечёвку за спину и, мило улыбнувшись, проговорила невинно:

— Я думала, это Люба.

— Скорее няня будет в твоей комнате, а не в моей, не так ли? — приподнял брови Лев.

— Да? — Маргарита слегка наклонила голову набок и посмотрела мимо отца в приоткрытую дверь. — Но в моей её нет. И в той, что пахнет пеной, тоже. И в твоей. Где же она?

И тут Лаврентьев едва не хлопнул себя по лбу. Люба ночью заснула прямо в машине, и никак не удавалось её разбудить. Пришлось нести на руках в дом. Уже на пороге своей комнаты он одёрнул себя и, развернувшись, чертыхнулся. Снова спустился на первый этаж. Анна Васильевна ночевала в детской с его дочерью, поэтому Лев отнёс няню в пустующую комнату домоправительницы.

Он протянул руку дочери.

— Идём.

На пороге комнаты домоправительницы застыл и, любуясь невинно посапывающей девушкой, затаил дыхание. Рот няни был приоткрыт, как у ребёнка, а волосы разметались по подушке, словно солнечные лучи. Захотелось провести кончиками пальцев по её щеке, чтобы осторожно разбудить, но Маргарита уже подскочила к кровати. Дочь потянула на себя покрывало, которое наполовину было под няней, и та, вскрикнув от неожиданности, свалилась на пол. Сонно посмотрела на девочку и чуть поморщилась.

Лев напрягся, ожидая от няни гневной тирады, как она вдруг схватила ребёнка и, притянув к себе, повалила рядом. Щекоча хохочущую Маргариту, приговаривала:

— Ах ты проказница мелкая, вот я тебе сейчас отомщу. Защекочу до икоты…

— Не стоит, — строго проговорил Лаврентьев. — Икота вредна. Как и щекотка.

— Это вы вредный, — хитро ответила Люба и, обняв раскрасневшуюся девочку, посмотрела на неё. — Я права?

Мужчина улыбнулся дочери, но Маргарита вдруг кивнула и, встав на сторону няни, подтвердила:

— Вредный!

— Это заговор, — возмутился Лев и, развернувшись, стремительно вышел из комнаты.

Не то чтобы ему не понравился ответ дочери, но смотреть на вздымающуюся от смеха полуобнажённую грудь няни в разрезе расстегнувшейся в процессе шутливой борьбы рубашки, было мучительно. И ещё приятно. Вот бы оказаться на месте Маргариты в нежных объятиях девушки.

— Да что с тобой? — рыкнул он сам на себя. — Когда она стояла в ванной, почти обнажённая, не отреагировал, а стоило увидеть едва приоткрытую грудь, завёлся, как юнец!

— Что? — выглянула из кухни Анна Васильевна и при виде Лаврентьева расплылась в улыбке. — Вы сегодня отлично выглядите, Лев Сергеевич! За ночь словно помолодели на десять лет. Подскажите то волшебное место, где даруют юность. Кого для этого нужно убить?

— Каменного льва, — невольно рассмеялся хозяин дома, вспоминая, где провёл эту ночь и за каким занятием. Сейчас, даже думая об этом, он удивлялся своим действиям. Вместо того чтобы сообщить няне о том, что нанял специалистов, и увезти её домой, он — страшно представить! — помогал отмывать стены. — Шваброй по морде.

— Вы даже шутите, — изумилась домоправительница: — Может, в кои-то веки ещё и позавтракаете? Отличный шоколадный пудинг, который я приготовила, вы, разумеется, проигнорируете, но хоть попьёте ваш любимый кофе.

— Пудинг! — с визгом промчалась на кухню Маргарита.

Лев обернулся и, заметив растрёпанную после сна няню, гулко сглотнул и ретировался на кухню. Ругая себя за нелогичное поведение, кивнул:

— Давайте ваш пудинг.

Из рук Анны Васильевны выпала ложечка. Женщина подёргала себя за ухо и переспросила:

— Вы попросили завтрак?

— Придётся вас всё же свозить на приём к каменному льву, — с досадой проворчал Лаврентьев. — А то уже со слухом проблемы.

И хмуро посмотрел на вошедшую в кухню няню. Надо было идти к машине, а не садиться завтракать. Но теперь уже он не мог пойти на попятный и сам себе объяснил это голодом. С невероятными событиями вечера поужинать так и не удалось.

Глава 9

Мы с Марго сидели на скамеечке и, подставив ласковым лучам солнца лица, жмурились. Я наслаждалась минутой затишья, пока девочка радостно ожидала времени, которое ей уделит отец. У меня был коварный план оставить их наедине, чтобы дочь Лаврентьева успела выполнить одно маленькое хулиганство. Именно для этих пяти минут я и терпела все её измывательства.

А Марго постаралась на славу! Поначалу пыталась уязвить, насолить, потом уже вошла во вкус, и день под названием «шоколадные снеговики» действительно стал праздником для нас всех. Анна Васильевна тоже впечатлилась и принялась готовить на ужин огромный торт, слегка модифицировав один из рецептов. Конечно, он будет в виде снеговика! А пока она искала рецепт, Маргарита высмотрела тот, где делают конфеты.

Моей радости не было предела, когда перемазанный в шоколаде, абсолютно счастливый ребёнок, высунув кончик языка от усердия, лепил жуткие конфеты для папы. Ради того, чтобы видеть лучащиеся весельем голубые глаза девочки, я не побоялась выставить себя на посмешище в страшном костюме, который мы соорудили. Сама Марго не стала наряжаться, а просто надела коричневое платье и разукрасила лицо гримом.

Я весело смеялась в ответ на прозвища, которые кричали нам на улицах. Маргарита сначала злилась и сыпала колкостями в ответ, пыталась объяснить, что мы снеговики, а не то, что подумали… Но глядя на меня, начала натянуто улыбаться. А через полчаса она уже хохотала не только надо мной, но и над собой, радостно фотографировалась с людьми на улицах и так увлеклась, что мы добирались до офиса дольше, чем я рассчитывала.

Я очень боялась, что мы опоздали, и Лаврентьев уже ушёл в спортзал. Охранник внизу сказал, что туда не пускают посетителей. Но мне повезло — только-только закончилось совещание, и секретарша согласилась проводить меня в кабинет босса.

Меня, потому что Марго, отчаянно стесняясь, решила спрятаться, благо мой костюм позволял это сделать. И, пока мы шли в офис Лаврентьева, я увидела женщину. Лишь мельком, но она мне сразу не понравилась. Холёная от ногтей на длинных стройных ногах до кончиков волос, с идеальной фигурой, профессиональным макияжем, который, увы, не скрывал на лице выражения «вы пыль под ногами богини».

Интересно, кто это? Она точно не работала в компании Льва Сергеевича: чтобы поддерживать себя в таком состоянии, нужно пять часов в сутки проводить в салоне красоты и ещё столько же в спортзале. Женщина напоминала очень дорогую коллекционную куклу, с которой нельзя было не то что играть, но даже трогать возбранялось.

Богиня даже не посмотрела в мою сторону, меня это лишь порадовало: такие, как она, не будут смеяться, а дозы презрения, которое выльют одним лишь взглядом, хватит убить и лошадь. Хорошо, что Марго не видела это «сокровище». Я легко могла представить, как девочка со временем превращается… вот в это. С деньгами отца и полным отсутствием человечности. Нельзя этого допустить!

Вот и сейчас, греясь на солнышке, я пыталась выплавить из сердца образ ледяной красавицы. Лаврентьеву наверняка нравятся такие. Возможно, женщина как раз и приходила к нему. Может, деловой партнёр… Нет! Когда ей бизнесом заниматься? У неё же над головой сигнальная лампочка и беговой строкой: «Ищу козла, чтобы оплачивал мне все прихоти».

— А вот и я!

Я повернулась и посмотрела на приближающегося Лаврентьева. Пиджак он скинул, рукава рубашки закатал, обнажив красивые рельефные мышцы. Весь такой поджарый, мощный, даже двигается как хищник. Нет, та женщина не сможет заполучить такого мужчину, потому что он точно не козёл. Хоть порой и ведёт себя как парнокопытное.

— Мороженое! Люба, смотри, это же снеговики!

Я моргнула и, поднявшись, посмотрела на два рожка, которые нёс Лаврентьев. Разглядывая фигуру мужчины, я даже не заметила мороженого. Едва не сказала «Как банально», но вовремя сдержалась. Во-первых, Лев нёс угощение так гордо, словно сам его делал, а во-вторых, Марго была совершенно счастлива.

— Я попросил, чтобы мороженщик положил три шарика и полил шоколадом, — заявил босс и посмотрел на меня так, будто ждал похвалы. — Похоже на снеговика?

— Похоже, — невольно улыбнулась я.

Своё мнение о простом и очевидном решении оставила при себе. Кажется, Марго не хватало как раз такого банального жеста — папа купил дочери мороженое в парке, а не сунул карточку и дал пинка няне, чтобы устроила ребёнку праздник. Девочка, вцепившись в руку отца, смотрела на мороженое так, словно это был предел её мечтаний.

Лаврентьев огорошил меня, протянув вторую порцию.

— А это вам.

Я осторожно приняла угощение, изо всех сил пытаясь, чтобы на моём лице не отразилось столько же счастья, как на мордашке Марго.

«Спокойно, Любка, — увещевала я себя, — это не ухаживание. Простая вежливость. — Посмотрела на искреннюю улыбку Льва, его лучащиеся глаза и, задержав на миг дыхание, затараторила мысленно: — Не влюбляйся в босса. Не влюбляйся в босса. Не влюбляйся в босса».

— Почему? — вдруг спросил Лаврентьев.

Я думала, умру на месте. У меня сердце остановилось, а затылок оледенел. Боже, я что, говорила вслух?!