Капкан для ангела

***

Она была прекрасна в своей панике — хрупкая фигурка, отчаянно пытающаяся скрыться от неизбежного. Страх в её глазах делал картину ещё более завораживающей.

Светлые волосы разметались по спине беспорядочной волной, давно потерянная кепка валялась где-то в стороне. Девушка металась между полками с товарами, опрокидывая коробки с чипсами и газировками.

Я же двигался за ней бесшумной тенью, наслаждаясь каждой секундой этого преследования. Мои шаги были почти невесомыми, а скорость превосходила её возможности. Я видел, как учащённо вздымается её грудь, как пот стекает по виску, как отчаяние смешивается с надеждой в её взгляде.

— Дам тебе фору в три секунды, — прошептал я, растягивая момент.

Три секунды — ничтожно мало для побега, но достаточно, чтобы она поверила в призрачную возможность спасения. Я знал: куда бы она ни побежала, от меня не скрыться. Она уже принадлежит мне, и эта игра лишь вопрос времени.

1. Незнакомец

В воздухе старой заправки витал тошнотворный коктейль запахов: затхлая выпечка, прогорклый кофе и едкий бензиновый дух. Очередная смена подходила к концу — бесконечные часы за кассой, среди безликих полок с чипсами и газировкой, слились в одно монотонное пятно.

Мерзкий гул работающей техники, словно отбойный молоток, долбил по вискам. Мигающая лампочка, словно издеваясь, пульсировала в такт биению сердца, вызывая нестерпимое желание разнести её вдребезги, чтобы её заменили. Но это были лишь пустые мечты — начальство никогда не замечало таких мелочей.

Наконец касса была закрыта, отчёты сданы, и я поплелась в душную подсобку переодеваться. Униформа, болтающаяся на мне, как на вешалке, превратилась в ненавистный второй слой кожи. Часы давно перевалили за полночь, город спал, а я всё ещё торчала на работе.

Сменщица, как всегда, опаздывала. Её вечные прогулы и наплевательское отношение к расписанию уже не просто раздражали — они разъедали изнутри, превращая каждую смену в бесконечную пытку. Часы переработки копились, словно снежный ком, но начальство, разумеется, не собиралось оплачивать сверхурочные.

Выйдя на улицу, я жадно вдохнула ночной воздух, пропитанный запахом бензина. Заправка располагалась на федеральной трассе, в нескольких километрах от моего маленького городка. Вокруг простирался мрачный лес — ни души на пять километров вокруг, только дорога и тёмные силуэты деревьев.

Недалеко от заправки меня уже ждала моя старая «Королла». Я вставила ключ в замок зажигания, провернула его, но машина лишь разочарованно моргнула фарами, словно насмехаясь над моими планами на скорый отдых.

— Чёрт, только не это! — вырвалось у меня, и я в отчаянии ударила по рулю. От усталости и безысходности хотелось выть в голос, но вокруг была только тишина и тьма.

Телефон в кармане казался последней надеждой. Набрав номер Артёма — моего жениха, или сожителя, я до сих пор не могла определиться с его статусом в моей жизни — я приготовилась к очередной ссоре.

Сонный голос в трубке звучал раздражённо:

— Что? — буркнул он, явно недовольный тем, что я разбудила его во втором часу ночи.

— Машина не заводится, — тихо произнесла я, чувствуя, как усталость накатывает новой, ещё более тяжёлой волной.

В трубке повисла тяжёлая пауза.

— И что ты мне предлагаешь, Алисия? Я должен вскочить посреди ночи и бежать чинить твою машину? — нервно произнёс он.

Даже через телефон я чувствовала, как он злится на меня. Его голос сочился ядом, а в каждом слове сквозила усталость.

— Но что мне делать? Такси будет стоить дорого, и ждать его придётся не меньше часа, — тоже возмутилась я, сжимая телефон в дрожащих пальцах.

В трубке послышался протяжный выдох — Артём словно пытался взять себя в руки, но его терпение было на пределе.

— Мне рано вставать. Как хочешь, так и добирайся до дома, — буркнул он и положил трубку.

— Что за... — возмутилась я, оставшись наедине со своими проблемами в мрачной темноте.

Скорее всего, у машины, как всегда, сдох аккумулятор. Уже давно нужно было его заменить, но руки никак не доходили, да и денег вечно не хватало. Все мои деньги уходили на покрытие долгов Артёма — он в своё время перешёл дорогу каким-то нехорошим людям. Не знаю, когда это закончится. В такие моменты мне хочется разойтись с Артёмом, но я продолжаю жалеть его — один он точно не справится. Сейчас мы живём в моей квартире, которая перешла мне по наследству; он же своего угла не имел и снимать уж точно не потянет.

Потянув за рычаг открытия капота, я направилась просто попялиться под капот машины в надежде, что там просто слетела клемма или отошло что-то незначительное.

— Ну малышка, пожалуйста, — прошептала я, заглядывая под капот. Клеммы были на месте, с виду всё было в порядке, но я же не автомеханик. Металлические детали машины поблескивали в слабом свете луны, а провода казались запутанной паутиной, в которой я совершенно не разбиралась.

Ужасный день. Мне так хотелось пнуть эту развалюху и выпустить всю свою злость и несправедливость на этот мир. Я с тяжёлым вздохом опустилась на корточки, обхватив колени руками, и опустила голову.

В этот момент меня ослепили яркие фары чужой машины. Я инстинктивно зажмурилась и подняла руку, защищая глаза от резкого света. Когда зрение немного восстановилось, я заметила, как от заправки в мою сторону медленно движется чёрный автомобиль, явно представительского класса. Его силуэт казался почти нереальным в ночной темноте, словно призрак из другого мира.

«Да не, не может быть, чтобы какой-то богатенький сноб решил помочь», — пронеслось в голове. Мысль о том, что кто-то может проявить искреннюю заботу, казалась абсурдной. Одно радовало — он явно не собирался меня ограбить.

Я замерла, наблюдая, как машина плавно замедляет ход. Что-то подсказывало мне, что этот случай может изменить ход сегодняшнего вечера, но я ещё не знала, к лучшему это или к худшему.

От нервозности меня слегка коснулся озноб, дело было точно не в температуре — на улице стояла тёплая летняя ночь, и воздух был наполнен ароматом деревьев и влажной земли.

Чёрная машина, марки которой я не смогла разглядеть, остановилась около меня. Тонированное стекло медленно съехало вниз, открывая сначала чёрные, как смоль, волосы владельца этого авто, затем — ровную линию носа, раскосые глаза с длинными ресницами и, наконец, небольшие пухлые губы. Острые скулы также не смогли не зацепить мой взгляд. Этот парень явно имел азиатские корни, от которых он взял только всё самое лучшее. Его внешность была настолько безупречной, что на мгновение я потеряла дар речи.

— Здравствуйте, у вас что-то случилось? — его голос был настолько низким и бархатистым, что мой собственный слегка дрогнул, когда я отвечала.

— Да, почему-то машина не заводится, — поправив свою серую толстовку, промямлила я и поднялась на ноги. «Да что со мной не так, чёрт возьми», — хотелось дать себе пощёчину.

Дверь машины класса люкс распахнулась, и этот невероятно красивый молодой человек вышел из своего автомобиля, наступая своими дорогущими туфлями прямо в грязь. «Ух, какие жертвы ради меня и моей старенькой „Короллы“», — подумала я, не в силах оторвать взгляд от его уверенной походки и элегантных движений.

2. Тревога

Резкий грохот и яркий свет от люстры ослепил мои глаза. Приоткрыв один глаз, я увидела собирающегося на работу Артёма. Он торопливо натягивал классические брюки, не замечая, что разбудил меня. Его движения были резкими и нервными, словно он пытался убежать от чего-то.

Я слегка приподнялась на локтях, потягиваясь и пытаясь прогнать остатки сна. Утренние лучи солнца едва пробивались сквозь плотные шторы, создавая в комнате полумрак.

— Доброе утро, — сухо буркнула я, но Артём, казалось, даже не услышал меня. Он продолжал суетиться, быстро перебирая какие-то бумаги в руках и складывая их в кожаную папку.

Наконец, заметив, что я смотрю на него, он произнёс, не останавливаясь:

— Сегодня куча работы, возможно, придётся проторчать в офисе до самой ночи, не жди меня.

Его торопливость и отстранённость вновь пробудили во мне давно засевшие сомнения. Я уже не раз замечала, что его «работа» вызывает больше вопросов, чем ответов. Он часто задерживался допоздна, но денег это практически не приносило. Долги, которые должны были уменьшаться, только росли из-за постоянных просрочек. И конца этому финансовому кошмару не было видно.

— Понятно, — так же сухо ответила я. — Ужин мне не готовить? — спросила я, пытаясь скрыть своё раздражение.

— Нет, я перекушу что-нибудь на работе, — бросил он, уже направляясь к выходу.

Хлопнула входная дверь, и я осталась одна в пустой квартире, погружённая в свои тревожные мысли. Тишина давила на плечи, а в голове крутились вопросы, на которые я не находила ответов.

Сон как рукой сняло. Я лежала, уставившись в потолок, и пыталась разобраться в наших отношениях. То, что когда-то было тёплым и близким, теперь напоминало холодную пустыню. Где та любовь, что когда-то согревала наши сердца? Куда делась страсть, которая заставляла нас терять голову от одного лишь взгляда?

Семь лет пролетели как один миг, но наши чувства словно выгорели дотла. Мы жили как соседи — под одной крышей, но в параллельных вселенных. Сколько раз я пыталась вернуть его интерес, оживить искру между нами... Но все попытки были тщетны.

Единственной причиной, по которой мы продолжали жить вместе, была моя неспособность оставить его одного с этими проклятыми долгами. Мы познакомились сразу после школы — я тогда только поступила в университет, а он... после двух свиданий просто предложил быть вместе. Тогда это казалось правильным решением.

Наша история не была похожа на романтическую сказку. Никаких признаний под луной, никаких букетов роз. Просто два молодых человека, решивших попробовать построить будущее вместе. Вскоре он переехал ко мне и начал подрабатывать. На какое-то время дела пошли в гору — мы даже начали мечтать о будущем.

Но потом в нашу жизнь ворвалось то страшное событие. Люди в чёрных костюмах появились на пороге нашего дома, размахивая какими-то бумагами. Огромная сумма долга, которую Артём якобы задолжал. До сих пор при воспоминании об этом у меня холодеет в груди.

Я помню, как он плакал, стоя на коленях, умоляя поверить ему. «Это ошибка, я всё решу», — повторял он снова и снова. Но время шло, а проблема только разрасталась как раковая опухоль. Уже три года мы живём в этом кошмаре, и конца ему не видно.

В комнате становилось светлее с каждой минутой. Первые лучи солнца пробивались сквозь шторы, освещая нашу неубранную постель, разбросанные вещи и неуютную тишину, ставшую моим постоянным спутником.

Поднявшись с постели, я направилась в ванную. Холодные струи душа обрушились на моё тело, пытаясь смыть не только пот и усталость, но и тяжёлый запах затхлой заправки, въевшийся в волосы. Капли воды стекали по коже, словно слёзы, а я стояла под душем, закрыв глаза, и пыталась привести мысли в порядок.

Почему всё сложилось именно так? Где-то глубоко внутри я мечтала о другой жизни — о путешествиях, карьере, настоящей любви. Но реальность оказалась куда прозаичнее. На заправку меня устроил Артём — там работал его друг, и мать его друга взяла меня временно, на время каникул в университете. Кто бы мог подумать, что эта временная работа станет моим постоянным местом.

Выйдя из душа, я посмотрела на себя в зеркало. Усталое лицо, потухший взгляд — неужели это всё, чего я заслуживаю? Каждый месяц я вынуждена гасить эти проклятые долги, иначе те страшные люди вернутся. А я не хочу знать, насколько далеко они готовы зайти в своих методах взыскания.

— Как же хреново! — ударив кулаком по стене, закричала я, выплёскивая накопившиеся эмоции.

Но жизнь продолжалась своим чередом. Я всегда верила, что трудности закаляют отношения, делают их крепче. Но вместо этого мы с Артёмом становились всё дальше друг от друга. Постоянные задержки на работе, полное отсутствие близости, его безразличие — всё это разрывало меня изнутри.

Сидя на краю кровати, я пыталась разобраться в своих чувствах. Что я испытываю к нему сейчас? Жалость? Ответственность? Или просто привычка? Эти вопросы крутились в голове, не находя ответов. А может чувств между нами и просто никогда не существовало?

Когда мысли окончательно завели меня в тупик, погрузив в пучину собственной никчемности и жалости к себе, я поняла, что больше не могу находиться в этих четырёх стенах. Каждая вещь в квартире словно давила на плечи, напоминая о неудачах и нереализованных мечтах.

Быстро собравшись, я подошла к зеркалу. Лёгкими движениями нанесла тушь на свои ресницы, чтобы подчеркнуть свои голубые глаза, потому что сегодня они казались особенно тусклыми. Немного блеска на губы — и лицо чуть оживилось, хотя внутри по-прежнему царила пустота.

Из шкафа я достала своё самое любимое платье — лёгкое, воздушное, цвета морской волны. Оно словно кричало о свободе и лете, о той жизни, которой у меня не было. Надев его, я почувствовала, как немного отступает тяжесть сегодняшнего утра.

Взглянув в зеркало последний раз, я убедилась, что отражение выглядит почти живым. Хотя бы внешне можно было создать иллюзию счастья.

Выйдя на улицу, я вдохнула свежий воздух полной грудью. Город встречал меня шумом машин и солнечным светом, пробивающимся сквозь облака. Может быть, прогулка поможет развеяться и найти в себе силы двигаться дальше?

3. Снова он

Когда Аня упомянула вечеринку, она почему-то умолчала о том, что мероприятие будет проходить в соседнем городе. Два часа в дороге пролетели незаметно, и вот мы уже подъезжаем к величественному комплексу.

Аня припарковала свой новенький Mercedes у огромного многоэтажного здания, полностью выполненного из стекла. Через прозрачные стены можно было разглядеть происходящее на каждом этаже — люди в элегантных нарядах, мерцающие огни, приглушённый свет.

— Это ещё что за место? — в искреннем восхищении выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от архитектурного шедевра.

Аня лишь рассмеялась над моей реакцией, явно наслаждаясь произведённым впечатлением.

— Совсем одичала в своём маленьком городке, — с лёгкой насмешкой произнесла она. — Здесь проходят всевозможные благотворительные вечера и банкеты для избранных. Самые сливки общества собираются именно здесь. Пойдём, я тебе всё покажу!

Выбравшись из машины, она схватила меня за руку и потянула внутрь. Я чувствовала себя не в своей тарелке — моё короткое летнее платье, хоть и идеально подходило для прогулки по парку, совершенно не соответствовало атмосфере этого роскошного места.

Смущённо пытаясь прикрыть обнажённые ноги, я оттягивала подол платья вниз, когда перед нами распахнул двери мужчина в странном костюме бирюзового цвета.

— Сегодня все будут в таком цвете, — указав на швейцара, пояснила Аня. Так вот что она имела в виду, говоря о подходящем наряде!

Мы прошли через огромное фойе, выполненное в безупречных белых тонах. Здесь было настолько идеально чисто и изысканно, что я боялась даже дышать. Под потолком парила гигантская люстра, сверкающая стеклом и золотом. «У богатых, конечно, совершенно особое представление о вкусе», — промелькнула мысль.

Высокие потолки, мраморные полы, приглушённый свет — всё здесь кричало о роскоши и статусе. Я чувствовала себя маленькой и незначительной в этом царстве богатства и элегантности.

— Так в честь чего вечеринка? — стараясь идти максимально расслабленно и не выдавать своё волнение, поинтересовалась я.

Аня тепло улыбнулась и начала объяснять:

— Сегодня здесь проходит благотворительный вечер, посвящённый сохранению коралловых рифов и борьбе с загрязнением мирового океана. Именно поэтому весь дресс-код выдержан в бирюзовых тонах — как символ чистоты морских глубин.

Я ахнула от неожиданности. С одной стороны, тема была важной и близкой моему сердцу — я всегда переживала за экологию. С другой стороны, я не могла не думать о том, что большинство присутствующих, вероятно, пришли сюда ради светского раута, а не из искреннего желания помочь.

«Для них это просто повод покрасоваться в дорогих нарядах и завести полезные знакомства», — промелькнула горькая мысль. И тут же другая мысль ударила по больному — я, человек с огромными долгами, который едва сводит концы с концами, оказалась на мероприятии, где люди будут швырять деньги на благотворительность. Это казалось какой-то злой иронией судьбы.

Мы подошли к лифту, и Аня, продемонстрировав безупречный маникюр с нежно-розовым покрытием, нажала на кнопку вызова. Её уверенность контрастировала с моим нарастающим волнением.

— На какой нам этаж? — нервно спросила я, с опаской глядя на стеклянные стены кабины. Лифт выглядел безупречно, в отличие от старых механизмов в наших многоэтажках, но именно прозрачность конструкции пугала меня больше всего. Я не хотела видеть, как мы поднимаемся ввысь.

— На самый верх, — с улыбкой ответила Аня, сразу заметив моё беспокойство.

Я мысленно прикинула высоту здания — семнадцать, а может, и все двадцать этажей. Желудок предательски сжался от одной мысли об этом подъёме.

— Вот чёрт, — растерянно пробормотала я и замерла как вкопанная. — Может, лучше по лестнице? — с надеждой в голосе предложила я, уже представляя, как поднимаюсь по мраморным ступеням.

— Ну уж нет, ты издеваешься! Здесь двадцать этажей! — возмутилась Аня, качая головой.

— Двадцать? Всё, я домой, — начала было разворачиваться я, намереваясь сбежать, но подруга оказалась проворнее.

Двери лифта открылись, и прежде чем я успела что-либо сообразить, Аня ловко ухватила меня за руку и втянула внутрь. Кабина плавно тронулась вверх, а я, чувствуя, как подкашиваются ноги, прижалась к стенке и закрыла глаза, стараясь не думать о том, что происходит за прозрачными стенами, которые словно парили в воздухе.

Металлические двери закрылись с мягким щелчком, и кабина начала своё неумолимое восхождение. Где-то вдалеке играла тихая музыка, но её звуки казались приглушёнными и далёкими, словно доносились из другого мира.

Моё тело словно окаменело от страха. Пальцы судорожно вцепились в ткань платья, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

«Ничего, всё в порядке, он не упадёт», — повторяла я про себя как мантру, стараясь успокоить расшалившиеся нервы. Каждая секунда этого подъёма тянулась бесконечно долго, а закрытые глаза не помогали избавиться от пугающих образов, возникающих в воображении.

Наконец, спасительный сигнал оповестил о прибытии на нужный этаж. Я буквально вылетела из кабины лифта, словно за мной гнался сам дьявол, и остановилась, жадно глотая воздух.

Передо мной открылся потрясающий вид. Просторный зал плавно переходил в огромную застеклённую террасу-балкон, которая словно парила над городом. Закатное солнце заливало всё вокруг тёплым золотистым светом, создавая волшебную атмосферу.

Балкон был оформлен с невероятным вкусом: изящные белые диваны и кресла с бирюзовыми подушками, лёгкие прозрачные занавеси, развевающиеся на ветру. По периметру стояли вазы с различными цветочными композициями.

Вдоль перил были расставлены небольшие стеклянные столики с удобными диванами, за которыми уже сидели гости. В углу располагался бар, откуда доносились звон бокалов и приглушённые разговоры. В центре зала мерцала инсталляция, имитирующая подводный мир.

Городской пейзаж за стеклом казался игрушечным — крыши домов, зелёные парки, извивающиеся ленты дорог. Свежий ветер приносил с собой необходимую прохладу.

4. Унижение

— Вы в порядке? — повторил он, заметив моё растерянное состояние и то, как я бесцеремонно его разглядываю.

— А, да... Всё хорошо. Спасибо, что спросили, мне уже пора, — быстро пробормотала я, пытаясь обойти его. Его присутствие сводило с ума — от него исходил невероятный аромат: древесные ноты его одеколона переплетались с естественным мужским запахом, создавая опьяняющую смесь. Этот пряный, чуть терпкий аромат будоражил воображение, заставляя сердце биться чаще.

— Подождите, — произнёс он, мягко остановив меня за локоть. Его прикосновение обожгло даже через ткань платья. — Мне кажется, нам уже пора представиться друг другу.

«О нет, — пронеслось в голове, — я не хочу знать его имя. Я вообще ничего о нём не хочу знать. Он словно демон-искуситель, от него так и пышет сексуальной энергией».

— Простите, я спешу, — вырвав руку из его захвата, я почти побежала прочь, чувствуя, как горят щёки.

— Тогда я буду звать тебя ангелом, — донеслось мне вслед. Или, быть может мне вообще это показалось? Сейчас мне было всё равно — я хотела только одного: как можно скорее убраться отсюда.

Ещё и Артём продолжал названивать, и я, не выдержав, просто отключила телефон. Вернувшись к нашему столику на балконе, я буквально рухнула на диван рядом с Аней. Чувствовала себя опустошённой, будто из меня выкачали все силы. Внутри всё ещё кипели эмоции от недавнего разговора с Артёмом и встречи с тем загадочным парнем.

— Зачем он звонил? — тут же поинтересовалась Аня, впиваясь в меня внимательным взглядом.

Мне пришлось натянуть на лицо беззаботную улыбку, чтобы избежать неприятных разговоров об абьюзе и токсичных отношениях.

— А, да ничего особенного, просто спросил, где я, — небрежно отмахнулась я, лихорадочно ища тему для разговора, которая уведёт нас подальше от этой опасной темы.

В этот момент наше внимание привлёк ведущий благотворительного вечера. Он стоял в центре зала, одетый в элегантный костюм цвета морской волны, его голос, усиленный микрофонами, разносился по всему помещению.

— Дорогие друзья! — его голос звучал уверенно и проникновенно. — Сегодня мы собрались здесь не просто ради светского раута. Каждый ваш взнос — это вклад в сохранение красоты и богатства наших океанов.

Люди в зале начали аплодировать, некоторые доставали свои телефоны, чтобы запечатлеть момент. На большом экране за спиной ведущего появились впечатляющие кадры подводного мира: красочные коралловые рифы, экзотические рыбы, величественные киты.

— Мы уже собрали внушительную сумму, но это только начало! — продолжал ведущий, его глаза горели энтузиазмом. — Каждое ваше пожертвование — это спасённые квадратные метры рифов, это будущее наших детей!

По залу прокатилась волна одобрительных возгласов. Некоторые гости подходили к специальным столам, чтобы сделать пожертвования, другие записывали суммы в электронные устройства. Атмосфера была наполнена благородным воодушевлением и желанием творить добро.

— О, давай и мы пожертвуем, на каких-то там рыбок, воду, морские каракули, — рассмеялась Аня, поднимаясь со своего места. Её энтузиазм был заразителен, хотя я подозревала, что ею двигало скорее потребность быть в центре событий, чем искреннее желание помочь.

Возможно, я просто чувствовала себя здесь чужой — словно случайно забрёл в чужой мир, где всё казалось слишком ярким, слишком показным.

— Я останусь здесь, — твёрдо ответила я, не двигаясь с места.

Аня посмотрела на меня своим фирменным взглядом «да неужели?»:

— Ли́са, когда ты стала такой скучной? Ну же, вставай! — она потянула меня за платье, пытаясь поднять.

Я лишь покачала головой:

— Отказываюсь.

Ане ничего не оставалось, кроме как отправиться одной. Она грациозно подхватила свою дизайнерскую сумку и, покачивая бёдрами, направилась к группе оживлённо беседующих гостей.

Пока я была отвлечена разговором с Артёмом, мой бокал каким-то волшебным образом наполнился, но я остановила пробегающего мимо официанта:

— Просто воду, пожалуйста.

Не хотелось терять голову в этом круговороте событий.

Внезапно тишину нарушил приятный баритон:

— Можно присесть с вами?

Я подняла глаза и увидела мужчину лет сорока в элегантном костюме цвета морской волны. Он был высок и строен, с аккуратно уложенными тёмными волосами с лёгкой проседью на висках. Его лицо украшали умные, проницательные глаза с тёплым, почти золотистым оттенком. На лице играла лёгкая улыбка, а в уголках глаз собрались едва заметные морщинки — следы частых улыбок.

Его осанка выдавала человека, привыкшего к вниманию и уважению. На запястье поблёскивали дорогие часы, а от него исходило спокойное, уверенное обаяние. Он не был красив в классическом смысле, но в нём чувствовалась внутренняя сила и харизма.

На нас начали обращать внимание другие гости — их любопытные взгляды то и дело скользили по нам. Возможно, этот мужчина занимал высокий пост или был известной персоной. Я занервничала, не зная, будет ли прилично отказать ему в просьбе присесть за наш столик.

— Простите, я здесь не одна, сейчас подойдёт моя подруга, — произнесла я, надеясь, что это остановит его.

— Ничего страшного, я уверен, что она не будет против, — с тёплой улыбкой ответил он и без приглашения присел на диван рядом со мной. Его близость сразу заставила меня почувствовать себя неуютно — слишком близко, слишком настойчиво.

К счастью, в этот момент на горизонте появилась Аня. Я с облегчением выдохнула, но, заметив, что я не одна, она тут же изменила свой курс. «Вот чёрт!» — пронеслось в голове. Она решила не мешать нам! Только не это!

— Позвольте узнать ваше имя, — произнёс он с излишней галантностью, наклонившись чуть ближе, чем следовало. Его парфюм смешивался с запахом моих духов, создавая странную, неуютную смесь.

— О, моё имя Алисия, — ответила я, стараясь звучать непринуждённо. — А ваше?

Я изо всех сил пыталась поддерживать вежливый диалог, мысленно проклиная Аню за то, что она оставила меня одну. Сейчас я пожалела, что отключила телефон — можно было бы сослаться на срочный звонок.

5. Безумие

Длинная улица раскинулась передо мной, словно бесконечный коридор из огней. Редкие прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на одинокую девушку, присевшую на холодную лавочку.

Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Ночной воздух пробирал до костей, а влажная ткань платья неприятно липла к телу. Мысли крутились вокруг оставленных вещей — сумочка, телефон, последние деньги в кошельке...

Лавочка оказалась неожиданно твёрдой и неудобной. Её металлическая поверхность холодила сквозь тонкую ткань платья, заставляя меня ёжиться. Но стоять сил уже не было — ноги дрожали от долгого бега и напряжения.

В голове проносились мрачные мысли: « Что если мои вещи выбросят? Как я вернусь домой без денег и телефона?»

Я смотрела на свои дрожащие руки, пытаясь унять панику. Нужно было что-то предпринять, но страх парализовал разум. Где-то там, в темноте, меня, возможно, уже ищет Аня.

Все мои надежды сейчас были связаны только с тем, что подруга не бросит поиски и найдёт меня. Иначе эта ночь может стать началом настоящей катастрофы.

Осознание собственной глупости ударило по голове, словно обухом. Как я могла забыть о самом простом решении — попросить телефон у прохожих!

Я огляделась по сторонам, чувствуя, как надежда медленно возвращается. Люди проходили мимо, и я, собрав всю свою смелость, начала обращаться к ним.

Первые несколько человек отвернулись, едва я открыла рот. Их взгляды скользили мимо, словно я была невидимкой. Наверное, мой внешний вид отпугивал — размазанная тушь, растрёпанное платье, дрожащие руки...

Но удача улыбнулась мне в лице молодого парня в джинсовой куртке. Он не только не отказал, но и проявил искреннее участие. Его глаза светились добротой, когда он протягивал мне телефон, а в голосе слышалось искреннее желание помочь.

— Спасибо вам большое, — прошептала я. — Я не местная, потерялась, и у меня совсем нет связи...

Пока он терпеливо ждал, я набрала номер Ани. Гудки тянулись бесконечно долго. Наверное, она действительно не принимала звонки с незнакомых номеров — её осторожность сейчас казалась особенно раздражающей.

— Да? — наконец раздался в трубке знакомый голос.

— Ань, это я... Кажется, я заблудилась, — слова давались с трудом, гордость боролась с необходимостью просить о помощи.

— О боже, боже, Ли́са! Я чуть с ума не сошла! Что с твоим телефоном? Я тебе столько раз звонила! Где ты сейчас? Я сейчас же подъеду! — её голос дрожал от волнения.

— Мой телефон остался на столике вместе с сумочкой, — призналась я.

— Странно, я его не видела, — в голосе подруги звучало искреннее беспокойство.

Парень, который помог мне, терпеливо ждал. Я спросила у него адрес и продиктовала его Ане. Его улыбка согревала лучше любого одеяла в этот холодный вечер.

Теперь, когда решение было найдено, я смогла наконец расслабиться. Дрожь постепенно уходила, а вместе с ней и страх. Аня приедет, всё будет хорошо.

Парень, видя, как я дрожу от холода, снова проявил заботу — предложил свою куртку. Его доброта тронула меня до глубины души, но я понимала, что не могу дольше злоупотреблять его вниманием.

— Спасибо вам огромное, правда, но я не могу взять вашу куртку. Вы и так уже столько сделали для меня, — мягко отказалась я, чувствуя себя слегка неловко.

Он улыбнулся, и в его глазах мелькнуло понимание.

— Берегите себя, — сказал он на прощание, и в его голосе слышалась искренность.

Я ещё раз поблагодарила его, и он, махнув рукой на прощание, растворился в вечерней темноте.

Теперь я снова осталась одна, но уже не в панике, а в спокойном ожидании. Холодный ветер продолжал играть с моими волосами.

Время тянулось медленно, но каждая прошедшая минута приближала меня к встрече с Аней. Я смотрела на дорогу, ожидая появления её машины.

Белый «Мерседес» Ани плавно вписался в парковочное пространство, и я, не скрывая радости, улыбнулась. Тёплый салон казался сейчас самым желанным местом на свете, после пережитых приключений.

Аня выскочила из машины прежде, чем я успела подняться, и её обеспокоенное лицо засветилось в свете фонарей. Я поднялась с лавочки, чувствуя, как затекли ноги после долгого сидения.

— Что вообще произошло? Почему ты убежала? Этот Леонид действительно домогался до тебя? — вопросы сыпались один за другим, её голос был взволнован.

— Давай сначала сядем в машину, и я всё тебе расскажу, — предложила я, стуча зубами от холода.

— Ой, да-да, конечно, — спохватилась подруга.

Я почти бегом преодолела расстояние до машины и нырнула на переднее пассажирское сиденье. Тёплый воздух из дефлекторов печки тут же окутал меня, и я наконец-то перестала дрожать.

Аня устроилась за рулём, и только тогда я заметила, как она напряжена.

— Ну так что произошло? — не выдержала она.

Я вкратце пересказала события вечера:

— Леонид действительно предлагал мне неприличные вещи, намекая на деньги. А тот парень, представившись моим женихом, навалял ему, а потом... потом тоже меня унизил. Вот и вся история.

— А вообще что это был за парень? И как конкретно он тебя унизил? — продолжала допытываться Аня.

Я рассказала ей о нашей первой встрече, когда он помог мне с машиной, и о сегодняшней случайности.

— Совпадение или он твой тайный поклонник? — с улыбкой поддразнила подруга.

Я только устало закатила глаза:

— Перестань, я сейчас совсем не в настроении. Он при всех сказал, что я была готова принять денежное предложение Леонида, — отвернувшись к окну, я наблюдала за мелькающими за стеклом домами.

— Он действительно так сказал? Вот урод! — возмутилась Аня, сжимая руль.

Я чувствовала, как усталость накатывает волнами, а вместе с ней приходит осознание того, насколько безумным был этот вечер.

— Ещё и сумочка с телефоном пропали... Их точно не было на нашем столике? — спросила я с последней надеждой в голосе, мысленно представляя, как они всё ещё ждут меня там, на месте.

Аня виновато опустила глаза:
— Точно. Я думала, ты забрала сумочку с собой. Прости, мне так жаль. Ты должна была расслабиться, а вместо этого получила ещё больше проблем.

6. Разрыв

— Да и пошла ты! Кому ты вообще будешь нужна, кроме меня? Посмотрим, как ты запоёшь, когда в эту дверь ворвутся «Сборщики», потому что они знают только этот адрес! — его голос сочился ядом, а в глазах плескалась злоба.

Решительным шагом он направился к выходу. Нож выпал из моих ослабевших пальцев, звонко ударившись о холодный кафель.

Что я наделала? Мысли вихрем проносились в голове. А если он действительно бросит меня одну с этими долгами? Что, если исчезнет с горизонта, оставив меня один на один с проблемами?

Но нет. Я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь. Ладно, я что-нибудь придумаю. В конце концов, это не мои долги. Я ничего не брала и платить за него больше не стану. Пусть живёт как хочет.

Входная дверь с грохотом захлопнулась, эхом отразившись от стен пустой квартиры. Я медленно осела на пол, прислонившись к прохладной стене. Слезы навернулись на глаза, но я не позволила себе расплакаться.

Как бы трудно ни было, нужно было думать о будущем. На завтра Юля, моя сменщица, попросила подменить её с утра. Значит, нужно собраться. Сейчас я выпью горячего чая, умоюсь и постараюсь поспать хотя бы шесть часов.

Дрожащими ногами я направилась к входной двери, словно боясь того, что могу увидеть его затаившегося в коридоре. Сердце колотилось где-то в горле, пока я осматривала пустой коридор. Ни души.

Быстро проверив дверь, я провернула все замки, задвинула щеколду. Только тогда позволила себе сделать глубокий вдох. Завтра я соберу все его вещи. Все до последней мелочи. И не буду слушать слова извинений. Слишком долго я позволяла себе быть слабой, слишком долго прощала его выходки.

В ванной комнате я включила холодную воду. Ледяные капли ударяли по разгорячённому лицу, приводя мысли в порядок. Чашка крепкого чая немного согрела изнутри, но не смогла прогнать дрожь, пробегающую по телу.

Наш раскладной диван встретил меня холодом и чужим запахом. Квартира пропиталась вонью дешёвых сигарет, которые он курил пачками. Каждый вдох напоминал о его присутствии.

Сон пришёл неожиданно, накрыл тяжёлым одеялом, не давая возможности сопротивляться. А утром меня разбудил настойчивый бой старинных часов — словно молот, бьющий по вискам. Оказывается, даже дорогое вино может оставить такой же жуткий след, как и дешёвое.

Собрав остатки сил, я заставила себя встать. В зеркале отразилось бледное лицо с тёмными кругами под глазами. На работу нужно было добраться во что бы то ни стало. Взяв ключи от «Короллы», я на мгновение замерла. Водить без прав — преступление, но не выйти на смену — ещё хуже. Рискнув, я вышла из квартиры, готовая к любым последствиям.

Новый день начинался тяжело, но я знала — это только начало моей новой жизни, где я буду сама решать свою судьбу.

Собрав свои светло-русые волосы в высокий хвост, я натянула рабочую кепку с логотипом заправки, которая, как всегда, казалась мне слишком большой и нелепой. В зеркале отразилось моё уставшее лицо, но я постаралась придать себе бодрый вид — работа есть работа.

Подсобное помещение заправки, служившее нам одновременно и раздевалкой, утопало в полумраке. Всё вокруг выглядело изношенным и повидавшим виды: облупившиеся стены, потрескавшаяся плитка на полу, ржавые трубы под потолком.

Это место действительно изжило себя. Заправка стояла на отшибе, вдали от оживлённых трасс, и клиентов здесь было немного. Неудивительно, что персонал постоянно менялся — зарплата не радовала, а добираться до работы приходилось издалека. Даже на пост охранника уже месяц не могли найти человека.

Сменив Вику с ночной смены, я принялась за утренние хлопоты. Первым делом проверила работу колонок, убедилась, что все насосы функционируют исправно. Затем тщательно протёрла витрины магазина, выставила свежий товар, проверила сроки годности. Выключила ночное освещение на территории, убедилась, что все камеры верно настроены и работают.

Утренний туман ещё окутывал территорию заправки, придавая всему вокруг призрачный, нереальный вид. Первые лучи солнца пробивались сквозь серые облака, окрашивая небо в нежные розовые тона. Несмотря на мрачность помещения, снаружи начиналось прекрасное утро, и это давало надежду, что день будет не таким тяжёлым, как казалось.

Поправив мятую форменную рубашку, я с досадой отметила, как потускнел когда-то яркий логотип на груди. Старая тёмно-синяя ткань местами выгорела на солнце, а на рукавах виднелись едва заметные катышки. Брюки, некогда строгие и элегантные, теперь выглядели изрядно поношенными — на коленях проступали едва заметные складки. Бейджик с именем болтался на изношенной цепочке, а на краях уже появились потёртости. Чёрные туфли, обязательные по дресс-коду, тоже не блистали — на каблуках виднелись мелкие сколы, а на носах — едва заметные царапины.

Заняв своё место за кассой, я окинула взглядом помещение. Всё вокруг говорило о том, что эта заправка давно нуждается в обновлении — от устаревшей формы до обшарпанной мебели. Но несмотря на это, я была готова приступить к работе, ведь мне как никогда были нужны деньги.

Включив кассовый аппарат, я начала привычную рутину, стараясь не обращать внимания на урчащий живот и пульсирующую боль в шее. Машинально коснулась шеи рукой — утром в зеркале синяки от пальцев Артёма выглядели особенно жутко. Фиолетовые с багровым оттенком пятна расплылись по коже, словно чернильные кляксы, а в центре каждого отпечатка виднелись тёмные полумесяцы — следы от его ногтей.

Каждое движение шеи отдавалось тупой болью, напоминающей о произошедшем. Я попыталась натянуть воротник рубашки повыше, чтобы скрыть следы насилия, но это лишь усилило неприятные ощущения.

За несколько последних часов на заправку заехало несколько маршруток — их пассажиры торопливо покупали воду и шоколадки, спеша продолжить свой путь. Помимо них, здесь появлялись дальнобойщики на своих огромных фурах, усталые водители легковушек, и случайные путешественники в поисках бензина.

Каждого надо было обслужить, и я старалась не показывать, как мне больно. Улыбалась, как обычно, и делала свою работу. Даже как-то легче становилось, когда была занята — хоть ненадолго забывалась вся эта боль.

7. Танцы

Сдав смену, я вернулась домой. Удивительно, но чувствовала себя уже не такой разбитой, как ожидала. Отсутствие Артёма в моей жизни было непривычно, но, честно говоря, мало что изменилось.

Зайдя в квартиру, я сразу поняла — Артём не возвращался. Всё оставалось на своих местах, его вещи лежали там же, где и раньше. Я распахнула шкаф и начала методично собирать его пожитки в большие мусорные мешки.

Футболки с неоновыми принтами, которые он так любил. Старые джинсы, протёртые на коленях. Боксёрские перчатки, подаренные мной на его день рождения. Носки, разбросанные по всему шкафу. Его любимая толстовка с капюшоном, в которой он всегда засыпал.

С полок на стене на меня смотрели наши счастливые фотографии. Вот мы на пляже — я в лёгком платье, он в шортах и футболке, оба смеёмся, брызгая друг в друга водой. А здесь — в парке аттракционов, я на его плечах, мы оба сияем от восторга. На другой фотографии — в ресторане на нашем первом свидании, свечи создают романтическое настроение, а мы смотрим друг на друга влюблёнными глазами.

Каждая фотография кричала о том, как всё было хорошо когда-то. Но сейчас эти снимки казались кадрами из чужой жизни.

Взглянув на старые настенные часы, я поняла — пора собираться в клуб. Быстро приняла душ, включила фен и начала сушить свои длинные волосы, они отросли уже ниже поясницы.

В зеркале отражалась девушка, которая наконец-то начала жить так, как сама того пожелает. Её взгляд стал твёрже, а осанка — прямее. На самом деле давно пора было что-то изменить, и уход с работы станет следующим важным шагом к новой жизни.

Я не стала слишком ярко краситься. Лёгкий тональный крем скрыл синяки под глазами, тушь подчеркнула выразительность взгляда, а соблазнительный вишнёвый оттенок помады добавил образу чувственности.

Но шея... О, над шеей пришлось потрудиться особенно тщательно. Словно художник, пишущий миниатюру, я наносила консилер тончайшими мазками, тщательно растушёвывая границы.

Для выхода выбрала платье на бретелях — огненно-красное, словно языки пламени. Ткань идеально облегала фигуру, подчёркивая каждый изгиб, а тонкие бретели добавляли образу игривости. Платье было настолько эффектным, что не требовало дополнительных украшений.

Завершила образ сладкими духами с нотами спелой вишни, ванили и древесных аккордов. Аромат был томным и манящим, словно обещание чего-то запретного.

На ноги надела открытые туфли того же красного оттенка — элегантные, на удобном каблуке, который позволял чувствовать себя уверенно. Вызвав такси через приложение, я взяла сумочку с комода.

***

Такси плавно остановилось у входа в клуб. Я на мгновение замерла, глядя на яркую вывеску «Неон», пульсирующую в темноте. Глубоко вздохнув, я вышла из машины.

У входа в клуб застыли два вышибалы — настоящие громилы в чёрных костюмах. Один из них, окинув меня оценивающим взглядом и бегло просмотрев документы, наконец-то соизволил распахнуть тяжёлую дверь.

И тут же в лицо ударил мощный поток музыки и разноцветных огней. Звук был такой плотный, что, казалось, его можно потрогать руками. Свет кружил голову, переливаясь всеми цветами радуги.

Я сделала шаг внутрь, и меня буквально поглотила атмосфера клуба. Приглушённый свет бара, мерцание хрустальных бокалов, блеск хромированных поверхностей — всё это создавало ощущение нереальности происходящего. Я на мгновение остановилась, давая глазам привыкнуть к яркому освещению.

Звуки музыки становились всё громче, когда я продвигалась вглубь клуба. Неоновые огни играли на стенах. В воздухе витал аромат экзотических коктейлей и парфюма.

Пройдя через барную зону, я оказалась в главном зале. Многоуровневое пространство открылось передо мной во всей красе.

Танцпол был заполнен движущимися телами, а зеркальные стены отражали разноцветные огни, создавая эффект бесконечного пространства.

Я остановилась у края танцпола, оглядываясь в поисках Ани. Музыка пульсировала в такт моему сердцу, а свет прожекторов скользил по телу, превращая меня в часть этого ночного мира.

Кто-то внезапно обхватил меня руками сзади, и я замерла от ужаса, сердце подскочило к горлу. Но стоило услышать знакомый голос, как напряжение тут же схлынуло.

— Ты пришла! — прокричала Аня мне прямо в ухо, пытаясь перекрыть грохот музыки. Но рядом были огромные колонки, и слова тонули в звуках басов.

Не говоря ни слова, она потянула меня за руку прочь от танцпола. Мы двинулись к широкой лестнице, ведущей на второй ярус клуба, где располагались VIP-зоны.

Ступени уходили вверх, обвивая колонну, и каждая была освещена мягким неоновым светом. Стены вдоль лестницы украшали зеркальные панели, в которых отражались танцующие внизу фигуры.

Поднимаясь, я чувствовала, как музыка становится тише, а воздух — свежее. На втором уровне было гораздо спокойнее. Аня уверенно вела меня к одному из VIP-столиков.

Наш стол оказался в укромном уголке — это был небольшой круглый столик с мягкими диванами, обитыми бархатом глубокого синего цвета. По периметру стола мерцали маленькие светодиодные огни, создавая интимную атмосферу.

Мы опустились на диван, и я наконец смогла выдохнуть. Здесь, вдали от толп и громкой музыки, можно было расслабиться и насладиться моментом. Аня тут же махнула официанту, и через минуту перед нами появились коктейли, искрящиеся в свете приглушённых ламп.

Сделав первый глоток коктейля, я едва не задохнулась — напиток оказался на удивление крепким. Огненный привкус алкоголя смешался с терпкостью цитрусовых, а послевкусие отдавало сладкой горечью маракуйи. Я закашлялась, пытаясь справиться с жжёным послевкусием, которое разливалось по горлу.

— Что? Я думала, что мы сегодня хотим напиться и забыться! — рассмеялась Аня, наблюдая за моей реакцией. Её глаза искрились весельем, а на губах играла озорная улыбка.

— Судя по тому, что ты заказала, ты хочешь, чтобы я вообще не помнила сегодняшнюю ночь! — ответила я, всё ещё пытаясь отдышаться.

8. Больница

Словно получив электрический разряд от его прикосновения, я резко отстранилась от барной стойки, чувствуя, как жар от его руки всё ещё горит на моей коже. Его самодовольная ухмылка только подлила масла в огонь моего раздражения.

«Чёрт, он ведь делает это специально, наслаждается моей реакцией», — пронеслось в голове, пока я пыталась взять себя в руки.

— И как тебя парень одну отпускает по таким местам? Не боится, что украдут? — усмехнулся этот нахал, его голос звучал слишком уж ехидно.

Я развернулась к нему, стараясь сохранить невозмутимость, хотя внутри всё кипело от злости. Его близость, его запах, его слова— всё это выводило меня из себя.

— У нас доверительные отношения, — бросила я сухо, стараясь не показывать, как его слова задевают меня.

Его взгляд скользнул по моему лицу, словно пытаясь прочитать мысли, а я с трудом сдерживала желание огрызнуться в ответ. Этот тип имел удивительную способность лезть мне под кожу, вызывая целую бурю противоречивых эмоций — от раздражения до необъяснимого влечения.

— У тебя тональник потёк, обнажив следы ваших доверительных отношений, — ответил он, отпив воду из бутылки. Его кадык дёрнулся при глотке, и я невольно сглотнула, поймав себя на этом.

В полумраке бара его глаза сверкнули каким-то странным блеском — то ли вызовом, то ли интересом. Он стоял слишком близко, и я чувствовала тепло его тела, несмотря на расстояние между нами.

— Может, я люблю пожёстче, тебе-то откуда знать? — ответила я, стараясь не выдать своего волнения. Этот разговор начинал действовать мне на нервы, а он выводил из себя своей бесцеремонностью и прямолинейностью.

Мой голос прозвучал увереннее, чем я чувствовала себя на самом деле. Внутри всё кипело от раздражения и чего-то ещё, чего я не могла понять. Его слова задевали какие-то струны в душе, вызывая противоречивые эмоции.

Я заметила, как его губы слегка дрогнули в усмешке, словно он читал мои мысли, словно знал, какое влияние оказывает на меня. Это только усилило моё желание закончить этот разговор и уйти подальше от него.

Боже, что я вообще несу? Зачем я отвечаю ему? Мысли путались в голове, словно пытаясь убежать от реальности. «Какое „пожёстче“?» — пронеслось в сознании, и только сейчас до меня дошёл истинный смысл сорвавшихся с губ слов.

Я почувствовала, как жар приливает к щекам, шее, даже к ушам. Краска залила всё лицо, делая меня похожей на спелый помидор. Сердце колотилось как сумасшедшее, а ладони стали влажными от волнения.

Его взгляд стал ещё более пронзительным, в нём читалось явное удовлетворение от моей реакции. Он наслаждался тем, как ловко смог вывести меня из равновесия. А я стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя себя полной идиоткой.

В этот момент музыка вокруг словно стала громче, свет прожекторов ярче, а воздух — гуще. Я пыталась собраться с мыслями, но они разбегались, как испуганные птицы. Как я могла сказать такое? Что на меня нашло?

Желание провалиться сквозь землю стало почти невыносимым. Я с трудом удерживала зрительный контакт, чувствуя, как каждая клеточка тела горит от стыда.

— Есть куча способов доставить удовольствие, не прибегая к физическому насилию. Хочешь, покажу? — со всей серьёзностью в голосе предложил он, и мне стало нечем дышать — то ли от такого горячего предложения, то ли от его безмерной наглости.

Его голос звучал так низко и бархатисто, что мурашки пробежали по спине. В полумраке бара его глаза казались почти чёрными, а на губах играла лёгкая, почти незаметная улыбка.

— Можешь показать кому-нибудь другому, я не заинтересована, — сгорая от стыда, буркнула я, опустив взгляд. Я понимала, что сама виновата — именно я задела эту тему, но от этого было только хуже.

Я чувствовала, как учащается пульс, как предательски дрожат колени.

— Зато я даже больше чем просто заинтересован, — произнёс он, наклонившись ещё ближе. Его горячее дыхание обожгло мою щеку, и я почувствовала, как по телу прокатилась волна обжигающего жара.

Наши лица оказались в опасной близости друг от друга. Его глаза, тёмные и пронзительные, словно гипнотизировали меня, а губы были так близко, что я могла почувствовать их вкус.

В этот момент все мои внутренние запреты и барьеры рухнули. Мои мысли заполнили безумные желания — я хотела его поцеловать, хотела почувствовать его прикосновения, хотела узнать, на что он способен. Мои внутренние демоны буквально кричали от восторга, умоляя поддаться искушению.

Но разум взял верх над телом. Собрав всю свою волю в кулак, я резко подняла руку и дала ему звонкую пощёчину. Звук шлепка эхом отразился от стен бара, а на его щеке остался красный след от моей ладони.

Я ожидала гнева, ярости, но вместо этого он лишь коснулся своей щеки пальцами, словно оценивая силу удара.

— А в этом действительно что-то есть, — произнёс он с лёгкой улыбкой, и в его глазах заплясали озорные огоньки.

Этот его ответ только усилил моё смятение. Он словно наслаждался этой игрой, этой опасной близостью, этой смесью страсти и агрессии. И от этого становилось ещё страшнее и притягательнее одновременно.

— Псих, — бросила я сквозь зубы и, резко обойдя его, направилась в гущу танцующих людей, где надеялась затеряться и найти Аню.

Моё тело всё ещё трепетало от недавнего столкновения. Самым шокирующим открытием стало то, что моё нижнее бельё намокло. Я осознала, что мне действительно срочно нужна разрядка, так больше продолжаться не могло. Внутри бушевала смесь желания и отвращения к самой себе.

Пробираясь сквозь толпу, я наконец заметила Аню. Она терлась задницей о какого-то надменного придурка, который откровенно лапал её за бёдра и пожирал глазами. Он прижимал её к себе слишком тесно, и я почувствовала, как внутри закипает гнев.

«Вот чёрт! Как поступить? Дать ей оторваться по полной или стать той самой правильной подругой?» — пронеслось в голове. Но ведь Аня взрослая девушка и сама вправе распоряжаться своей жизнью.

Вид подруги с другим мужчиной мгновенно отбил у меня всякое желание танцевать. Похоже, для многих танец мог быть воспринят как приглашение, а этого мне совсем не хотелось.

9. Фото

Ожидая прихода полиции, я нервно расхаживала по коридору больницы. Время тянулось мучительно медленно. Когда дверь палаты наконец открылась, и оттуда вышли врач в сопровождении двух полицейских, я сглотнула ком в горле.

Пока они разговаривали с Артёмом, я лихорадочно вспоминала всё, что знала. Я прекрасно понимала масштаб проблемы — у Артёма были огромные долги, и эти люди регулярно приезжали за деньгами. Они всегда действовали жёстко, но теперь, видимо, решили усилить давление.

Один из полицейских, мужчина лет тридцатипяти с проницательным взглядом и добрыми глазами, заметил моё волнение и подошёл ко мне.

— Вы родственница пострадавшего? — его голос звучал профессионально-спокойно.

— Нет, — я покачала головой. — Я его девушка... точнее бывшая девушка.

Полицейский кивнул, доставая блокнот.

— Расскажите, что вам известно.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

— Артём задолжал каким-то опасным людям крупную сумму денег. Они постоянно приезжали за выплатами, угрожали, требовали всё больше и больше.

Полицейский внимательно слушал, делая пометки в блокноте.

— Опишите, пожалуйста, все детали, которые помните. Любые мелочи могут быть важны.

Я рассказала всё: о регулярных визитах коллекторов, о суммах, которые упоминал Артём, о его страхе и отчаянии. О том, как он говорил, что они становятся всё агрессивнее.

— Похоже, им стало мало обычных угроз, — задумчиво произнёс мужчина. — Они перешли к физическому насилию.

Я кивнула, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Я боюсь за свою безопасность. Они знают, где я живу.

Полицейский записал мои опасения.

— Мы примем меры. Оставьте свои контакты. Если вспомните что-то ещё — немедленно звоните.

Он протянул мне визитку, и я машинально взяла её, чувствуя, как дрожат руки. Теперь оставалось только надеяться, что полиция сможет защитить меня от этих опасных людей. Но внутри я понимала — это только начало.

— Не думаю, что этой информации будет достаточно, чтобы помочь вам, — подытожил полицейский и, не прощаясь, отправился дальше по коридору, его шаги эхом отражались от больничных стен.

Я стояла, чувствуя, как внутри растёт отчаяние. Нужно было как-то уговорить Артёма предъявил обвинения. Он знал, где их искать, мог описать этих людей. Странно только, что те, кто приходил за деньгами, никогда не прятали лиц, а нападавший был в маске. И всё же какая жестокость — избить человека металлической битой! Он ведь мог просто умереть...

С тяжёлой головой я побрела к выходу. Позже вернусь к Артёму — врач сказал, что из-за препаратов он спит, ему нужен покой.

На улице всё ещё царила глубокая ночь. Холодный ветер пробирал до костей, но я шла медленно, нуждаясь в свежем воздухе, чтобы проветрить мысли. Телефон разрывался от звонков Ани — наверное, уже десятый раз, но я была настолько опустошена, что не могла ни с кем говорить, тем более объяснять, почему ушла.

Разум кричал, что находиться одной на улице небезопасно после нападения на Артёма, но мне было всё равно. Я настолько устала от всего этого кошмара. Платье совершенно не грело, но остатки виски в желудке всё ещё дарили слабое тепло.

Я почти дошла до дома. Улица была совершенно пустынна — глубокая ночь окутывала город своим тёмным плащом. Лишь тусклые фонари бросали дрожащие круги света на мокрый асфальт. Ни души вокруг — только моё дыхание, эхом отражающееся от стен домов.

Внезапно телефон завибрировал в кармане оповещая о входящем сообщении. «Неужели снова Аня?» — промелькнуло в голове. Может с ней действительно что-то случилось? Тот парень из клуба что-то ей сделал? Не раздумывая, я достала телефон из сумочки. Но вместо ожидаемых сообщений от подруги на экране высветился неизвестный номер. Моё сердце пропустило удар.

Несколько секунд я стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Страх ледяными пальцами сжал горло, парализовав тело. Собрав всю волю в кулак, я всё же открыла сообщение.

«Совсем одна и чертовски привлекательна... Ты даже не подозреваешь, насколько беззащитна в этой темноте», — гласило сообщение.

Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Если это шутка, то самая отвратительная из всех возможных. В панике я закрутила головой, всматриваясь в темноту. Ни души — только пустая улица вокруг. Каждый шорох казался мне следом преследователя, каждая тень могла скрывать наблюдателя.

Мне мерещилось, что кто-то следит за мной из темноты, и от этой мысли кровь стыла в жилах. Мурашки пробежали по спине.

Не теряя больше ни секунды, я бросилась к дому. Каждый шаг давался с трудом — проклятые каблуки то и дело норовили подвести. Но страх придал сил, и я почти бежала, не разбирая дороги, постоянно оглядываясь через плечо.

Когда впереди показались знакомые двери подъезда, я едва не рыдала от облегчения. Дрожащими руками я начала рыться в сумке в поисках ключей. Казалось, они исчезли, растворились в пространстве. Наконец, пальцы сомкнулись на прохладной металлической связке.

С трудом приложив ключ от домофона к замку, я наконец оказалась в спасительной темноте подъезда. Только тогда я позволила себе перевести дух. «Больше никогда, — повторяла я про себя, — никогда не буду гулять одна по ночам. И никогда не буду игнорировать своё чувство, что за мной следят».

Телефон снова запиликал, разрывая тишину подъезда пронзительным звуком. На экране появилось новое сообщение, и я замерла, не решаясь его открыть.

«Думаешь, смогла спрятаться от меня... Чувствуешь себя в безопасности?»

Холодный пот выступил на лбу, а сердце, казалось, остановилось. Неужели эти страшные люди пришли и за мной? Я боялась даже дышать, каждая клеточка тела кричала об опасности. Лампочка в подъезде была выкручена, и здесь царила кромешная тьма, лишь слабый свет из-под двери чужой квартиры едва пробивался на лестничную площадку.

С ужасом осознав, что всё ещё нахожусь далеко от квартиры, я бросилась к своей двери, перепрыгивая через ступеньки. Каждая секунда тянулась бесконечно долго. Тени на стенах словно ожили, приняв очертания человеческих фигур.

10. Не одна

Дорога до отделения заняла не больше получаса. Я не смогла сесть за руль — алкоголь в крови и непрекращающийся тремор рук сделали это невозможным. Пришлось вызывать такси, и всё это время я нервно смотрела в окно.

Ночной воздух обволакивал здание отделения полиции холодным, влажным одеялом. Я остановилась у входа, собираясь с духом перед тем, как переступить порог.

Внутри царила особая атмосфера — тяжёлая, давящая тишина, изредка нарушаемая приглушённым бормотанием раций и тиканьем старых часов на стене. Полумрак разгоняли лишь дежурные лампы, отбрасывающие длинные тени на выцветшие стены.

За стойкой дежурного сидел одинокий офицер. Его лицо в зеленоватом свете монитора казалось высеченным из камня — усталое, с глубокими морщинами у глаз. Он поднял взгляд, когда я подошла.

— Здравствуйте, я по звонку к старшему лейтенанту Шевцову, — мой голос прозвучал хрипло, прерываемый дрожью.

Дежурный кивнул в сторону дальнего коридора, где тускло светилось единственное окно. Я пошла вперёд, прислушиваясь к эху собственных шагов.

Шевцов встретил меня в своём кабинете. Его стол был завален бумагами, которые он как раз и перебирал.

— Присаживайтесь, — его голос звучал ровно, почти равнодушно.

Пока я рассказывала о сообщениях и фотографиях, стрелки часов на стене словно замедлили свой ход. Каждая минута тянулась бесконечно долго. Он задавал вопросы, но в его тоне сквозило явное недоверие.

В коридоре изредка проскальзывали тени ночных дежурных. Один из них, проходя мимо кабинета, бросил:

— Небось, просто кто-то решил попугать.

Шевцов лишь слегка поморщился. Когда я закончила рассказ, он откинулся на спинку стула, и его тень на стене вытянулась, словно гигантская фигура.

— Знаете, такое часто бывает. Обычно это просто чьи-то глупые шутки или попытки напугать. Что касается связи с покушением на Расокина — я думаю, это просто совпадение. Скорее всего, у вас появился какой-то одержимый поклонник.

Он достал бланк, протянул мне ручку. Мои руки дрожали, когда я заполняла заявление.

— Вот и хорошо, — произнёс он, забирая заявление. — Мы проверим эти сообщения и фотографии. Но, думаю, волноваться особо не стоит.

Я кивнула, хотя внутри всё кричало от страха. Его спокойствие казалось мне наигранным, а равнодушие остальных сотрудников — опасным. Но я понимала: это единственный путь, который у меня остался.

Холодный рассвет пробивался сквозь грязные окна полицейского участка, оставляя на душе горький осадок безысходности. Складывалось полное ощущение, что моим делом просто не хотели заниматься. «Нет тела — нет дела», — так, кажется, говорят в их кругах? Вот и в моей ситуации: пока не произойдёт что-то из ряда вон выходящее, они и пальцем не пошевелят. Но тогда, возможно, помощь уже будет не нужна... Мёртвым, как известно, уже не помочь.

Выходя из отделения, я остановилась на пороге. Никто не воспринял мои страхи всерьёз, но я-то знала — это только начало.

Эта мысль острым ножом резанула по сердцу. Нужно действовать самой. Первым делом я решила не оставаться одна. Пожить какое-то время у Ани — вот что казалось единственным правильным решением. Если, конечно, она согласится принять меня. Находиться одной в квартире было невыносимо страшно.

Недолго думая, я набрала Анин номер. Но в этот раз уже она не ответила мне. Время только подбиралось к рассвету — наверное, она спит. Мне нужно объясниться перед ней, рассказать, куда я пропала и почему не отвечала на звонки. Попробую дозвониться ближе к обеду.

Сон был необходим, но возвращаться домой было страшно. Мысли о том, что кто-то может меня поджидать, парализовали. В конце концов, я нашла выход — сняла комнату в захудалом старом отеле. Пахнущие сыростью стены, скрипучие полы и незваные гости в виде тараканов стали моим временным пристанищем.

Я легла прямо в одежде, не раздеваясь. Подушка казалась каменной, а одеяло — слишком тонким, чтобы согреть мои дрожащие от страха руки. Сон пришёл неохотно, принося с собой тревожные видения и ощущение чьего-то пристального взгляда в темноте.

Где-то там, за окном, просыпался город, не подозревая о том кошмаре, который разворачивался в моей жизни. А я лежала, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому скрипу старого здания, гадая, что принесёт новый день.

Мне снилось, как я бегу от человека в маске, с битой в руках. Он крушил всё вокруг, уверенно следуя за мной. Мои ноги словно налились свинцом, каждая мышца весила целую тонну. Я не могла убежать, не могла спрятаться. Он медленно приближался.

И когда его ледяная рука схватила меня за плечо, я резко проснулась. В комнате было душно и пахло затхлостью. Телефон показывал почти три часа дня. Голова раскалывалась — то ли от похмелья, то ли от неудобной позы во время сна.

Мне отчаянно нужна была вода. Этот сон был настолько реальным, что я до сих пор чувствовала себя в опасности. Дрожащими руками я включила кран и подставила лицо под холодную струю.

В зеркале над раковиной отразилось моё уставшее лицо. Худое, с острыми скулами и нездоровым оттенком кожи. Голубые глаза, обычно яркие, сейчас выглядели потухшими и уставшими. Маленькие пухлые губы были сжаты в напряжённую линию. Длинные ресницы, которые когда-то казались преимуществом, сейчас лишь подчёркивали тёмные круги под глазами.

Мои светлые волосы выглядели неопрятно и спутались, я попыталась расчесать их пальцами. На правой щеке виднелась родинка в форме сердечка — глупая особенность, из-за которой меня часто дразнили в школе.

Тонкие брови вразлёт придавали лицу вечно удивлённое выражение, а острый подбородок только усиливал впечатление уязвимости. Ничего особенного, во мне не было.

Я отвернулась от отражения, не желая тратить время на самокопание. Нужно было действовать, а не разглядывать свои недостатки. Каждое движение давалось с трудом, но я знала — нельзя показывать слабость. Нельзя давать страху победить. Нужно собраться с силами и двигаться дальше, несмотря ни на что.

11. Моя вина

Аня ловко разложила ароматное рагу по фарфоровым тарелкам с золотым ободком и грациозно опустилась на барный стул напротив меня. Её рыжие волосы, собранные в пучок, отливали медным блеском в свете кухонных ламп.

— Покажи те сообщения, — произнесла она с набитым ртом, не отрываясь от еды.

К счастью, с момента нашего разговора новых сообщений от преследователя не поступало, и я немного расслабилась. Может быть, он действительно просто пытался напугать меня? Возможно, это вообще были коллекторы, решившие действовать нестандартными методами.

Я протянула Ане свой телефон, открыв переписку с неизвестным номером. Её брови медленно поползли вверх по мере прочтения.

— Да он реально не в себе, — выдохнула она, отложив ложку. — Что сказали в полиции?

— Да ничего особенного, — я уткнулась в тарелку, ковыряя вилкой рагу. — Кажется, они вообще не восприняли меня всерьёз.

— Мне кажется, этот псих в тебя влюблён, — протянула Аня с ехидной улыбкой. — Чертовски привлекательна...

Я резко ударила её по руке, не в силах выдержать эту глупую шутку. Сейчас было совсем не до смеха.

— Аня, как ты можешь такое говорить? — возмутилась я, глядя на неё с недоумением.

— А вдруг он горяч? — подмигнула она, поигрывая бровями.

Я бросила вилку на стол с громким звоном и уставилась на подругу с негодованием.

— Да хоть Аполлон с внешностью модели, — воскликнула я, повышая голос. — Это не меняет того факта, что он — сумасшедший преследователь!

Аня, наконец, перестала улыбаться и серьёзно посмотрела на меня. В её зелёных глазах отразилось понимание и сочувствие.

— Прости, — тихо произнесла она. — Я просто пыталась разрядить обстановку. Но ты права, это совсем не смешно.

Неожиданно тишину кухни разорвал резкий звук входящего сообщения. Он прозвучал так громко, что мы обе замерли, не в силах пошевелиться. Наши взгляды встретились — в них читался одинаковый страх и недоумение.

— А вдруг это снова он... — прошептала я, не отрывая глаз от телефона, который лежал на столе.

Аня, заметив мой испуганный взгляд, решительно протянула руку и взяла телефон. Её пальцы слегка дрожали, когда она разблокировала его направив на мое лицо. На мгновение её губы сложились в форме буквы «О», а затем на лице появилось выражение шока.

— Вот чёрт, — процедила она сквозь зубы и резко бросила телефон обратно на стол.

— Что там? — спросила я, комкая в руках салфетку до тех пор, пока она не превратилась в маленький комок.

— Сама посмотри, — её голос звучал глухо и напряжённо.

Дрожащими руками я подняла телефон. Экран светился сообщением, от которого кровь застыла в жилах:

«А у твоей подруги весьма симпатичный дом».

— Откуда он знает, что я здесь? — выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Холодный пот выступил на лбу, а сердце забилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди.

Я резко соскочила со стула, мои ноги дрожали от напряжения. Добежала до раковины, включила ледяную воду и плеснула себе в лицо, пытаясь прийти в себя. Холодные капли стекали по щекам, но внутри всё горело от страха и ярости.

— Вот же ублюдок, — прошипела я, сжимая кулаки.

Повернулась к Ане, машинально стягивая с себя толстовку, чтобы вытереть мокрое лицо. И тут подруга резко поднялась со стула, её глаза расширились от ужаса. Она не сводила взгляда с моей шеи.

— Это... откуда у тебя такие синяки на шее? — её голос дрожал от волнения.

Я замерла, не зная, что ответить. Быть жертвой — это не про меня. Я никогда не просила жалости, не хотела, чтобы кто-то видел мою слабость.

— Это Артём сделал? — не дождавшись ответа, спросила Аня.

Я стояла молча, не в силах произнести ни слова. Её вопросы вонзались в меня острыми иглами.

— И часто у вас такое происходило? — продолжала она, её голос становился всё более напряжённым.

— Он бывает слишком импульсивен, — вырвалось у меня прежде, чем я успела осознать свои слова. Оправдывать Артёма было глупо, но привычка защищать его оказалась сильнее.

— Чёрт, Ли́са, серьёзно? И ты никогда об этом не рассказывала? — Аня подошла ближе, её глаза наполнились болью и гневом. Она взяла меня за плечи, заставляя посмотреть ей в глаза. — Ты должна была сказать мне раньше.

В этот момент я поняла, что скрывала не только от неё, но и от самой себя правду о том, что происходило в моей жизни.

— Я не хотела никому рассказывать, — мой голос дрогнул от нахлынувших эмоций. — Тем более он всегда извинялся...

Аня устало потёрла переносицу, её зелёные глаза сверкали от гнева. Она несколько секунд молча смотрела на меня, словно пытаясь понять, как я могла так долго терпеть подобное отношение.

— Он чёртов мудак, Ли́са, — выпалила она наконец, её голос звенел от ярости. — Мне после этого даже не жаль его. Ты просто магнит для таких кретинов.

Её слова резанули по сердцу, но в них была горькая правда. Я опустила глаза, не в силах выдержать её осуждающий взгляд. Рыжие волосы Ани, обычно такие живые и игривые, сейчас казались жёсткими, словно пламя её гнева отражалось даже в волосах.

— Слушай меня внимательно, — её голос стал мягче, но в нём по-прежнему звучала сталь. — Ты не виновата в том, что он вытворял. И ты не должна терпеть это дерьмо. Никогда.

Я молчала, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Впервые за долгое время кто-то говорил мне правду, которую я так долго отрицала.

— И в этой ситуации ты совершенно не виновата, — голос Ани звучал твёрдо и уверенно. — Тебе вообще не о чем переживать. Территория хорошо охраняется, здесь установлено видеонаблюдение. Этот псих сюда не сунется, а если и попробует, его тут же поймают.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как её слова немного успокаивают бурю внутри. Но слёзы всё равно навернулись на глаза — накопившийся страх и напряжение наконец нашли выход. Я была так напугана, не знала, что делать, куда бежать, но присутствие Ани давало ощущение защиты и безопасности.

12. Тёмные фантазии

«Зачем ты прислал мне те фото?» — сообщение жгло экран, словно клеймо. Палец завис над кнопкой «Отправить». Что на меня нашло? Зачем я продолжаю эту опасную игру?

Собравшись с духом, я нажала на отправку. Секунды тянулись как часы, пока я сидела на краю постели, обхватив колени руками. Моё дыхание становилось всё более прерывистым.

«Боже, Алисия, где твой инстинкт самосохранения?» — мысленно отчитывала я себя, но чувство стыда за происходящее было настолько всепоглощающим, что хотелось выть.

И еще Артём... Теперь я не могла оставить его одного, зная, что именно я стала причиной такого состояния. Эта мысль разрывала сердце на части.

Ответ прилетел незамедлительно, словно он ждал этого момента:

«Чтобы ты осознала, насколько близко к тебе я был... настолько близко, что мог коснуться твоей кожи, вдохнуть твой аромат, почувствовать твоё тепло...»

От этих слов по спине пробежал ледяной пот. Да, ублюдок, поверь, я это осознала. И вряд ли когда-нибудь снова смогу чувствовать себя в безопасности. Он навсегда лишил меня этой привилегии.

Хватит. Это нужно заканчивать прямо сейчас.

«Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое», — напечатала я дрожащими пальцами.

Я резко подскочила с кровати, словно от толчка невидимой силы. Ноги дрожали, когда я подошла к одностворчатому окну. Слегка отодвинув тяжёлую штору, вгляделась в темноту леса. Второй этаж давал более широкий обзор, и я свободно могла разглядеть каждый тёмный силуэт деревьев, каждую тень, каждое движение.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Я знала — он где-то там, в этой мрачной чаще. Но странное дело — страх смешивался с чем-то другим, чем-то, что я не могла объяснить. Живот сводило судорогой, а бёдра непроизвольно сжимались, словно от какого-то извращённого возбуждения.

Что со мной происходит? Почему моё тело реагирует так странно? Хотелось немедленно залезть под ледяной душ, смыть с себя это наваждение, избавиться от ощущения, что я заразилась его безумием.

Эта игра... Почему я вдруг начала играть по его правилам? Почему его сообщения будоражат меня, заставляют сердце биться чаще?

Мысли лихорадочно метались в голове. Почему он избил Артёма? Узнал о нашей ссоре? Может, видел всё из окна? Но как? Это было в ванной, он никак не мог видеть. Или... он заметил мои синяки и просто сложил два плюс два?

Холодный пот выступил на лбу. Я чувствовала, как страх и возбуждение сплетаются в какой-то жуткий танец внутри меня. Это было неправильно, ненормально. Но я не могла перестать думать об этом, не могла перестать анализировать каждое его сообщение, каждый его шаг.

Тени в лесу казались живыми, они двигались, меняли форму, словно насмехаясь надо мной. Я отпрянула от окна, но образ тёмного леса продолжал стоять перед глазами, как и его последние слова, эхом отдающиеся в голове.

В голове царил хаос. Я обхватила себя руками, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Наверное, я действительно сошла с ума. Мои самые тёмные, самые интимные фантазии вдруг всплыли на поверхность, словно призраки из подсознания.

«Может быть, мои мысли были слишком греховными, и поэтому по мою душу пришёл этот дьявол?» — эта мысль не давала покоя, крутилась в голове, как заезженная пластинка.

Стоп. Хватит, Алисия. Ты просто накрутила себя до предела. Нужно взять себя в руки.

Дрожащими руками я скинула с себя влажное полотенце и насквозь промокшее бельё. В шкафу нашлась длинная домашняя футболка — нежно-розовая, с забавным принтом котика на груди. Она казалась сейчас таким невинным контрастом к тем мыслям, что терзали мой разум.

Забравшись под одеяло, я посмотрела на телефон, словно он был моим злейшим врагом. Этот маленький прибор стал источником всех моих кошмаров. Резким движением я распахнула дверцу прикроватной тумбочки и швырнула его внутрь, будто хотела избавиться от соблазна проверять сообщения.

Комната постепенно погружалась в полумрак. Тени становились длиннее, а мои мысли — тяжелее. Я свернулась калачиком, пытаясь укрыться от собственных страхов и противоречивых чувств. Но сон не шёл. В голове всё ещё звучали его слова, а перед глазами стоял тёмный лес за окном, где, возможно, прятался мой преследователь.

Сон накрыл меня тяжёлой, липкой завесой. Мозг, измученный бесконечным анализом, наконец отключился, погружая в пучину кошмаров.

Я бежала по безлюдной улице, где даже фонари истекали кровью, заливая всё вокруг зловещим красным светом. Его тень настигала меня, словно сама смерть. Сердце готово было вырваться из груди, лёгкие горели от нехватки воздуха.

— От меня нигде не скрыться, — его голос окутывал со всех сторон, проникал в каждую клеточку тела, заставляя содрогаться от ужаса. Глубокий, бархатистый баритон резонировал в черепной коробке, заставляя желать только одного — заткнуть уши.

Я понимала, что это сон, но вырваться из его пут не могла. Паника сковывала движения, превращая мышцы в желе. И вдруг — прикосновение. Холодные пальцы скользнули по щеке, вырывая из кошмара.

Резко распахнув глаза, я увидела, как ветер играет с шторами через открытое окно. Открытое окно?

— Что?.. — дыхание перехватило. Дрожащими руками я включила лампу. Жёлтый свет разрезал тьму, выхватывая из мрака очертания комнаты. Я замерла, не решаясь пошевелиться.

Взгляд упал на что-то у руки. Фотография. Маленькая карточка полароида лежала на одеяле. Я подняла её трясущимися пальцами. На снимке была я — спящая в этой самой кровати, в этой самой позе. Моё лицо выглядело беззащитным, расслабленные черты искажала лёгкая гримаса беспокойства, словно даже во сне я чувствовала чьё-то присутствие. Растрёпанные волосы обрамляли лицо, футболка натянулась на груди. И карточка была ещё тёплой...

Холод пробежал по спине, заставляя каждую волосинку встать дыбом. Он был здесь. Совсем недавно. И сделал этот снимок, пока я спала, наблюдая за мной, изучая моё спящее лицо, мои черты, мои слабости.

Фотография дрожала в моих пальцах, словно живая, словно хранила тепло его рук, которые только что держали её.

13. Я вижу то, что не видишь ты...

В супермаркете я быстро собрала всё необходимое: сигареты, салат и куриный рулет из отдела готовой продукции. Больше он не заслуживал — ни моего внимания, ни заботы.

Странное чувство овладело мной — то самое, когда долго ждёшь чего-то, предвкушаешь, смакуешь моменты предстоящего. Но впереди не было ничего, кроме неизвестности и страха. Страха, что преследователь подкараулит, что он всё же попытается убить меня.

Глубоко вздохнув, я добралась до больницы. Проходная встретила меня строгим взглядом охранника, который проверил пакет с передачкой. Женщина в регистратуре, с усталыми глазами и добрым голосом, указала путь к палате.

— Третий этаж, палата 317, — произнесла она, — состояние стабильное, но врачи рекомендуют не утомлять пациента.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовала, как с каждым шагом нарастает напряжение.

Войдя внутрь, я замерла. Артём уже не выглядел таким убитым горем, как раньше. Он сосредоточенно что-то набирал в телефоне и даже не сразу заметил моё появление.

— О, котёнок, ты приехала! Спасибо, а то я думал, умру от нехватки никотина, — улыбнулся Артём, и меня словно передёрнуло. Почему он вдруг стал таким непривлекательным? Всегда ли его лицо было таким примитивным? Или дело в больничной обстановке? А может, я просто окончательно разлюбила его?

— Да, привезла тебе перекусить. Ну как ты? — натянув улыбку, спросила я. Хотелось просто сбежать.

— Ах, да отлично! Ребята из той фирмы, ну, эти сборщики с должников, дали мне отсрочку на два месяца и сказали, что они к моему нападению не имеют никакого отношения, — почесав нос целой ладонью, произнёс он и потянулся рукой к пакету в моих руках. Но я избежала контакта и просто поставила его на тумбочку рядом с кроватью.

— И ты им веришь? — почему я молчу о том парне? Мне нужно рассказать, что именно он избил Артёма, и, скорее всего, из-за меня. А может он просто больной псих, который любит ломать людям кости?

— Да, конечно. Они о таком не скрывают, наоборот, показывают примером, что будет, если не платить вовремя. А у меня просрочек нет, я всегда стараюсь заплатить заранее, чтобы избежать неприятных разговоров. Да и тебя пугать как-то не хотелось, — потянулся ко мне Артём, но я проигнорировала. — Ну чего ты, дуешься ещё на меня? Посмотри, насколько я сейчас жалок, давай забудем об этом.

Я зло посмотрела на него и стянула тонкий шарф с шеи, обнажив следы его пальцев.

— Как-то в этот раз не забывается. Я устала, действительно задолбалась. Все эти годы я поддерживала тебя, старалась помочь. Но это не мои долги, это не я влезла в какое-то дерьмо, из которого невозможно выбраться. Сейчас я, конечно, помогу тебе, но вместе мы уже не будем.

— Конечно, давай беги! Бросай меня, как все! Я же неудачник, мало зарабатываю и на моря тебя ни разу не возил. Иди найди себе богатенького дядечку. С твоей внешностью не проблема подцепить какого-нибудь спонсора, — его голос сочился ядом, а на лбу пульсировала вена — верный признак того, что он на грани срыва.

— Что за чушь ты несёшь? Мне никогда не были нужны чужие деньги. Кем ты меня считаешь? — его слова, словно острые ножи, вонзались в моё сердце, и я чувствовала, как внутри закипает ярость.

— Я был нужен, пока был здоров и работал. Сейчас же ты сразу бежишь от проблем, бросаешь меня. Тебе самой не стыдно? Так и скажи, что нашла кого-то побогаче! — его крик эхом отразился от больничных стен, и на мгновение мне показалось, что я готова была потерять контроль.

— Ты просто шлюха, Алисия! — последнее слово повисло в воздухе, пропитанном злостью и горечью.

Жгучая боль разлилась в груди, слёзы подступили к глазам, но я не позволю себе расплакаться перед этим человеком. Никогда.

— А знаешь, — произнесла я, чеканя каждое слово, — ты прав. Действительно есть один парень. Он не поднимает руку на женщин, не влезает в долги и не обвиняет других в своих проблемах. А ещё в постели он — настоящий бог, в отличие от некоторых.

Он замер, застыв в нелепой позе, его глаза расширились от изумления. На его лице отразилось искреннее недоумение — он явно ожидал другой реакции. Думал, что я расплачусь, упаду в его объятия, и мы начнём всё сначала. Он бы пробормотал какие-то извинения за свои оскорбления, а я, как обычно, простила бы ему побои и унижения. Но не в этот раз.

Моё лицо оставалось непроницаемым, словно маска, за которой скрывалась буря эмоций. Я больше не собиралась играть по его правилам. Да, возможно, у меня не было сейчас мужчины, если не считать того безумного преследователя, но я твёрдо решила — с меня хватит. Хватит терпеть, прощать, закрывать глаза на его выходки.

Его молчание было красноречивее любых слов. Он привык к моей податливости, к тому, что я всегда возвращалась, прощая обиды. Но теперь всё изменилось. Пусть лежит здесь один, никому не нужный и жалеет о своих словах. Мне больше не жаль его, мне совершенно плевать на его страдания.

Развернувшись, я вышла из палаты. Мои шаги эхом отдавались в больничном коридоре, и с каждым шагом я чувствовала, как внутри меня что-то окончательно ломается, но одновременно с этим приходит долгожданное освобождение. Светлые стены больницы, казалось, излучали спокойствие, а стерильный запах дезинфицирующих средств приносил странное облегчение.

Кажется, он что-то кричал мне вслед, но я уже не слышала. В ушах звучала только одна мысль: «Наконец-то я свободна».

Сообщение начальнице отправила почти не глядя. Пальцы сами набирали слова о внезапной болезни и необходимости пары выходных. В глубине души я знала — я заслужила этот отдых. За все те месяцы безупречной работы, за бессонные ночи, за готовность прийти на помощь в любой момент. Пусть увольняет, если хочет. В конце концов, я и сама планировала уйти оттуда.

Город вокруг жил своей жизнью. Прохожие спешили по своим делам, машины сновали туда-сюда, а я шла, чувствуя, как с каждым шагом становится легче дышать. Впереди ждал дом подруги — моё временное убежище от всего мира. Там, за закрытыми дверями, можно будет наконец-то перевести дух и собраться с мыслями.

14. Иду искать

Мне казалось, что моё сердце сейчас выпрыгнет из груди. Руки била мелкая дрожь, а дыхание почти остановилось. Зачем я сюда пришла? Почему я повелась на подобную игру? Неужели я так сильно хотела дать ему отпор, что сама не заметила, как попала в ловушку? Он был здесь.

Вокруг меня была только темнота. Высокая трава, старые покосившиеся деревья, ржавая карусель — некогда ярко-красная, а теперь вся в коррозии. Будка охранника, покрытая граффити и плесенью. Где мне спрятаться? Мне казалось, что он прячется за деревьями. Я чувствовала себя как в хоррор-игре, где страшный мерзкий клоун ищет тебя в заброшенном парке аттракционов, только в стиле СССР.

Старые качели скрипели при каждом порыве ветра, словно стонали от боли. Ржавые цепи карусели обвисли, как внутренности какого-то древнего механизма. Где-то вдалеке виднелась покосившаяся карусель с фигурками животных, которые когда-то были раскрашены в яркие цвета, а теперь выглядели как призраки былого веселья.

Я старалась прислушаться к звукам, но слышала только шум города и машин вдалеке. В воздухе витал запах ржавчины и сырости, а где-то в глубине парка шуршали крысы.

Собрав всю волю в кулак, я нашарила в кармане баллончик и зажала его в руке. Куда бежать? Где спрятаться? Интересно, успею ли я добежать до дырки в заборе, выскочить через неё прежде, чем его руки схватят меня? И что он имел в виду под «очень изобретательным»? В пытках или в убийствах?

— О боже...

Кажется, масштаб катастрофы только сейчас достиг моего сознания. Боже, боже, боже, да он убьёт меня. О чём я только думала?

Я прибавила шаг. Трава противно цеплялась за мои кроссовки, попадая внутрь, но я продолжала идти. Старые аттракционы словно оживали в темноте, превращаясь в монстров. Где-то рядом стоял заброшенный тир с погнутыми мишенями, а чуть дальше — карусель с облупившейся краской.

Я была рада тому, что сегодня была в джинсах и обычной тонкой толстовке — всё чёрное. Будь я в каком-нибудь платье, мне было бы намного тяжелее. Но даже чёрная одежда не могла укрыть меня от его глаз.

Когда в моём кармане снова запиликал телефон, я на ходу достала его, лихорадочно озираясь по сторонам в поисках укрытия. Пальцы дрожали, пока я пыталась отключить звук и уменьшить яркость экрана.

«Тик-так, у тебя мало времени. И даже не думай бежать — я намного быстрее».

Эти слова ударили по нервам, словно электрический разряд. Я сглотнула вязкую слюну и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Паника застилала глаза, но нужно было действовать быстро.

Взгляд метнулся к заброшенной будке аттракционов — полуразрушенной, с покосившейся дверью и заколоченными окнами. Рядом темнел узкий лаз между старым вагончиком и бетонным фундаментом бывшей карусели. Земля здесь была усыпана опавшими листьями и мусором, но это было единственное место, где можно было спрятаться.

Ещё один взгляд вокруг — и я заметила ржавую лестницу, ведущую к технической площадке под старым колесом обозрения. Пространство там было узким, но достаточно глубоким, чтобы укрыться.

Сердце колотилось как сумасшедшее, пока я оценивала варианты. Время словно замедлилось, каждая секунда тянулась бесконечно. Но выбор нужно было сделать сейчас.

Я бросилась к технической площадке, молясь, чтобы он не заметил моё движение. Старые металлические ступени скрипели под ногами, эхом отдаваясь в ночной тишине. Ещё несколько метров — и я смогу спрятаться. Если только не будет слишком поздно...

Ржавые металлические ступени казались бесконечными. Каждая перекладина норовила схватить за одежду, задержать, помешать. Но я не останавливалась, поднимаясь всё выше.

Добравшись до узкого лаза, я замерла на мгновение, оценивая пространство. Проём был настолько мал, что пришлось буквально втискиваться внутрь. Старые металлические конструкции, покрытые толстым слоем ржавчины, царапали одежду, но я не обращала на это внимания.

Первая попытка пролезть оказалась неудачной — плечо застряло между холодным металлом. Паника накатила новой волной, но я заставила себя успокоиться. Собравшись с силами, я извивалась как змея, стараясь протиснуться в узкое пространство.

Острые края металла безжалостно впивались в кожу. Я почувствовала, как что-то острое полоснуло по ладони — горячая струйка крови потекла по запястью. Но я не могла остановиться, не могла позволить себе даже вскрикнуть от боли.

Наконец, мне удалось втиснуться в нишу. Я замерла, прижавшись к холодному металлу, стараясь не дышать. Кровь продолжала сочиться из неглубоких ран на ладонях, но сейчас это было неважно. Главное — остаться незамеченной.

Каждая секунда казалась вечностью, а боль в ободранных ладонях лишь усиливала ощущение реальности происходящего кошмара.

В тесном пространстве ниши воздух казался густым и тяжёлым. Я старалась дышать как можно тише, но каждый вдох отдавался в ушах оглушительным шумом. Сквозь узкую щель между металлическими конструкциями я могла разглядеть лишь фрагменты происходящего внизу.

Я вжалась в холодный металл, стараясь стать как можно незаметнее.

Мои ободранные ладони пульсировали от боли, но я не позволяла себе даже пошевелиться. Кровь медленно стекала по запястьям, оставляя тёмные следы на металле. В темноте они казались зловещими.

Сердце билось где-то в горле, готовое выскочить от страха. Я прислушивалась к каждому звуку, к каждому шороху. Шаги? Или просто скрип старых механизмов?

Дыхание перехватило, когда я отчётливо услышала шаги внизу. Кто-то уверенно двигался по заброшенному парку, даже не пытаясь быть тихим. Резкий звук — будто он пнул пустую бутылку или какой-то мусор. Металлические конструкции вокруг меня, казалось, усиливали каждый шорох, каждое движение.

— Я хочу обозначить правила игры, — прогремел его низкий голос, в котором странным образом переплетались грубость и какая-то извращённая сексуальность. От этого тембра у меня волосы на затылке встали дыбом, а по спине пробежал ледяной озноб. Казалось, каждая клеточка моего тела реагировала на этот голос, вызывая одновременно отвращение и необъяснимую дрожь.

15. Чужая драма

-Тебе повезло, — произнёс он наконец, и его голос прозвучал с легким недовольством. — Время уже вышло, а я привык держать своё слово.

И с этими словами он просто...ушёл? Что? Серьёзно? Мой разум отказывался воспринимать происходящее. Я ожидала чего угодно — насилия, угроз, но не этого.

Несколько долгих минут я сидела неподвижно, пытаясь осознать случившееся. Тело дрожало, слёзы всё ещё катились по щекам, а в голове крутилась одна мысль: «Он лжёт, я уверена, что он поджидает меня внизу». Каждая клеточка тела кричала об опасности, разум отказывался верить в такую удачу.

Просидев ещё около десяти минут, я наконец поняла — он действительно ушёл. Что за психопат отпускает свою жертву нетронутой? Но тянуть было нельзя, нужно обработать раны.

Медленно, словно во сне, я начала выбираться из укрытия, готовая в любой момент броситься бежать. Парк казался зловещей декорацией к фильму ужасов. Ветер играл с ржавыми конструкциями, создавая жуткую симфонию страха. Старые качели скрипели, словно предупреждая об опасности.

Спустившись с последней ступени, я быстро огляделась. Никого. Только тени танцевали в тусклом свете редких фонарей. Нервный смешок сорвался с губ.

— Совсем с катушек съехала, — прошептала я, быстрым шагом направляясь к дырке в заборе. Всё ещё не веря, что могу уйти.

Я оборачивалась через каждые несколько шагов, пока шла к машине. Набережная встретила меня тишиной и полумраком. Людей почти не было, и каждый прохожий бросал на меня косые взгляды. Растрёпанная, в крови, с царапинами — я выглядела как пациентка сбежавшая из психиатрической больницы.

Но одна мысль не давала мне покоя — как я могла испытывать возбуждение в такой момент? Словно моё тело предавало меня, реагируя на страх и опасность самым противоестественным образом. Я пыталась найти объяснение, но всё сводилось к одному — отсутствию нормальной сексуальной жизни.

Артём был моим единственным партнёром, но наши желания никогда не совпадали. Если для меня близость была необходима как воздух, то ему хватало пары раз в месяц. Это всегда создавало напряжение между нами.

«Нужно что-то менять», — решила я. Сейчас я свободна, и у меня есть право распоряжаться своей жизнью. Приложения для знакомств — вот что мне нужно. Новый человек, новые ощущения, способ избавиться от этого странного и неправильного влечения.

В машине я всё ещё дрожала. Быстро обработала раны, наспех перемотала руку бинтом из аптечки. Дыхательные упражнения помогали слабо — адреналин всё ещё бурлил в крови.

Пропущенные звонки от Ани превратились в сообщения с вопросами и упрёками. После долгих уговоров я наконец убедила её, что со мной всё в порядке. Но сама я в это не верила.

Глядя на тёмные улицы за окном, я понимала — этот парень не остановится. Он только начал, и дальше будет только хуже. Но рассказывать кому-то об этом... Полиция не особо хотела помогать, а Аня и так погружена в свои проблемы. Ей не нужно знать ещё и о моих.

В зеркале заднего вида отражалось моё измотанное лицо. Синяки под глазами, растрёпанные волосы, царапина на щеке. Я выглядела как человек, который только что пережил настоящий ужас.

Машина медленно тронулась с места, увозя меня в как можно дальше от этого места. В голове крутились мысли о том, что будет дальше.

Как только моя машина въехала на территорию частного дома Ани, я наконец смогла выдохнуть. Здесь было спокойно и я была не одна. Фары осветили ухоженный сад, и я почувствовала, как напряжение немного отступает.

Выскользнув из машины, я почти бегом направилась к дому. Свет в доме приветливо горел, создавая уютный контраст с тёмным садом.

Аня сидела в гостиной, погружённая в какое-то бессмысленное шоу по телевизору. Рядом с ней стояла полупустая бутылка вина и миска с попкорном — опасное сочетание, особенно для Ани. Её обычно сияющие глаза сейчас казались потухшими, а улыбка не достигала глаз.

Когда она увидела меня, её лицо озарилось, но радость была фальшивой.

— Я думала, что ты тоже меня бросила, — произнесла она, делая глоток прямо из бутылки.

— Тоже? — переспросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

Её лицо исказила боль, и слёзы потекли по щекам.

— Да, тоже, — подтвердила она, и в её голосе звучала такая горечь, что у меня сжалось сердце.

— Миша? — спросила я, и она кивнула.

— Что произошло? — мой голос дрогнул.

— Я всё ему рассказала, и он уже едет сюда. Кажется, мне конец, — развела она руками, пытаясь улыбнуться, но вышло только горько. — Он был так зол, сказал, что никогда не простит меня.

Я бросилась к ней, крепко обняла, прижала её голову к своему плечу.

— Не стоило говорить ему по телефону... Ох, милая, — шептала я, пытаясь успокоить.

Я не хотела быть свидетельницей их ссоры, но бросить подругу одну было эгоистично.

— Прости, но, наверное, нам придётся уехать к тебе, — усмехнулась Аня, словно это была шутка.

— Может, он остынет по дороге, — предположила я, но она лишь пожала плечами.

Мы обе опустились на диван, уставившись в телевизор бессмысленным взглядом. Говорить не хотелось. Я взяла бутылку из её рук и, последовав её примеру, сделала глоток. Вино оказалось крепким, обжигая горло.

— Я сама виновата, — внезапно произнесла Аня, её голос звучал слегка заплетающимся от вина. В тусклом свете гостиной её лицо казалось особенно бледным.

— Ага, — ответила я максимально нейтрально, и она тут же ткнула меня в бок.

— Вообще-то ты должна меня поддерживать! — упрекнула она, в её глазах читалась обида.

— Ну я тебя поддерживаю, но в вашей нынешней ситуации действительно виновата только ты, — слова вылетали сами собой, алкоголь развязывал язык, делая меня чересчур честной.

Аня вздохнула, откинулась на диван и уставилась в потолок.

— Да ты не понимаешь, он такой скучный в постели. Ну вот вообще полный ноль, — начала оправдываться она, нервно теребя край футболки. — А тот... ух, какой мужчина! Вот я и не удержалась.

16. Безысходность

— Обронила кольцо, — сказала я, демонстративно показывая руку с моим любимым серебряным украшением. Кольцо было простым, но стильным — толстое, с изящной гравировкой на китайском, которая, как я любила шутить, означала «Не твоё дело».

Он натянул улыбку, но его глаза выдавали всё с головой — он прекрасно понимал, что я пряталась именно от него. Его недоверчивый взгляд буквально кричал: «Да-да, конечно, кольцо она обронила...»

Я решила игнорировать его существование и продолжила выбирать чипсы. Правда, делала это так медленно и тщательно, словно от выбора зависела судьба вселенной. Перебирала пачки, читала состав, проверяла срок годности — в общем, устраивала целое представление.

— Одна, в столь поздний час и с бутылкой вина? Неужели доверительные отношения дали трещину? — его голос сочился сарказмом.

«Вот же ж... Почему каждый раз, когда я его вижу, мне хочется стереть эту самодовольную ухмылку с его лица?!» — думала я, глядя на его идеальные черты: острые скулы, тёмные глаза и эту его фирменную надменность.

Закатив глаза так, что, наверное, можно было увидеть мозг, я просто направилась к кассе. Нет у меня ни сил, ни желания вести с ним беседы.

Но этот парень увязался за мной, как хвост. Кассирша, улыбаясь, наверняка думала, что мы парочка. Ага, как же! Скорее я соглашусь обниматься с кактусом!

Когда я полезла за картой, чтобы оплатить покупки, его большая рука с длинными аристократичными пальцами (которые, надо признать, выглядели чертовски ухоженно) опередила меня.

— Ты что, с ума сошёл?! Я похожа на нищенку, которой подают милостыню? — я резко развернулась к нему, задрав голову так высоко, что в шее что-то хрустнуло. Он возвышался надо мной, словно небоскрёб над одноэтажным домиком — его тёмные глаза смотрели сверху вниз с привычной насмешкой.

Его ухмылка стала только шире, словно он наслаждался моим раздражением. В его взгляде читалось превосходство, которое так и подмывало стереть с его лица.

— Исходя из выбора вина, можно сделать соответствующие выводы, — протянул он, небрежно кивнув на бутылку самого доступного вина в магазине. Его голос сочился ядом.

Внутри меня что-то щёлкнуло. Кто он такой, этот высокомерный сноб, чтобы судить мой выбор? Чтобы унижать меня своими деньгами и статусом?

Схватив пакет с покупками так резко, что чипсы едва не выпали из него, я почти побежала к выходу. Прохладный ночной воздух встретил меня и окутал своим спокойствием.

— Стой, я не... — его шаги за спиной становились всё ближе, словно он пытался догнать не только меня, но и свои слова.

— Отвали, ясно? — перебила я его, оборачиваясь. Ветер развевал мои волосы, а злость придавала сил. — Такие, как ты, только и умеют, что унижать таких, как я.

Он застыл в шаге от меня, и его тёмные глаза, прожигали моё лицо. А мощная фигура, широкая, как шкаф, нависала надо мной, заставляя сердце биться чаще. В его присутствии воздух словно сгущался, становился плотным и тяжёлым.

Тело этого парня было идеальным — каждая линия, каждый мускул говорили о силе и уверенности. Но внутри... Внутри он был гнилым, отравленным ядом высокомерия.

— Прости, я бываю резок в своих словах, — внезапно произнёс он, и его голос прозвучал непривычно мягко.

«Ого, этот надменный придурок умеет извиняться? Неужели?» — пронеслось в моей голове.

— Да мне плевать на тебя и твои слова. Ты можешь просто оставить меня в покое? — бросила я, стараясь выглядеть грозно, хотя внутри всё дрожало.

Он сделал шаг вперёд, сокращая и без того небольшое расстояние между нами.

— Может, сходим на свидание? — неожиданно предложил он, и его губы изогнулись в знакомой усмешке.

Я нервно рассмеялась, не в силах сдержать эту реакцию. Он раздражал, бесил, выводил из себя, но одновременно... одновременно будоражил каждую клеточку моего существа.

— Ни за что и никогда, — ответила я твёрдо.

И развернувшись на пятках, быстрым шагом направилась к своему подъезду. Мысли крутились в голове: что вообще это было? Он действительно надеялся, что я соглашусь, или просто издевался надо мной? Ну что за придурок!

Погрузившись в свои размышления, я машинально открыла дверь квартиры. Аня по-прежнему лежала на диване, свернувшись калачиком.

— О, что так долго? — пробормотала она, приподнимаясь на локтях. Её лицо было таким несчастным.

— Очередь была, — соврала я, не желая делиться ещё одним источником беспокойства. Пусть в моей жизни будет хотя бы один секрет.

Аня молча взяла пакет из моих рук и поплелась на кухню. Я услышала характерный звук открываемой бутылки.

— Будешь? — донеслось из кухни.

— Нет, — ответила я, чувствуя, как усталость накатыват. Этот день вымотал меня до предела. Единственное, чего хотелось — упасть и уснуть.

Я рухнула на диван, пытаясь найти удобное положение среди продавленных пружин, которые безжалостно впивались в бока. В этот момент появилась Аня с моей любимой кружкой — ярко-оранжевой, с белым котиком, который казался единственным ярким пятном в этой серой ситуации.

— Вино так себе, но пить можно, — пробубнила она, сделав глоток.

Я лишь слабо улыбнулась и устроилась поудобнее на подушке, от которой всё ещё пахло сигаретами — неизгладимый след моего бывшего.

— Ли́са, что мне теперь делать? Кто я без своего мужа? Я даже не помню, когда последний раз сама зарабатывала деньги, — её голос дрожал от отчаяния. Она привалилась ко мне, случайно пролив вино на мои белоснежные простыни.

— Для начала — прийти в себя. Потом найти работу. Все так живут, ничего страшного в этом нет, — ответила я, закрывая глаза. Сон манил, но я держалась, чтобы поддержать подругу.

— Но я не люблю работать! — в её голосе слышалось искреннее возмущение.

— Никто не любит, — тихо ответила я, уже наполовину погрузившись в сон.

— Ли́са, ну ты что, спишь? — Аня настойчиво толкала меня в плечо, но мой сон был настолько глубоким, что даже если бы она столкнула меня с дивана, я бы, наверное, и тогда не проснулась.

17. Монстр

Сев в машину, я почувствовала, как ледяная вода стекает по спине. Вся промокшая и разбитая, я включила печку, надеясь согреть хотя бы пальцы, которые дрожали от холода и напряжения. Запотевшие окна размывали реальность за пределами салона, делая мир ещё более неясным.

Телефон предательски погас — старый андроид не выдержал водной пытки. Сжав руль до побелевших костяшек, я закричала в пустоту салона, и слёзы хлынули по щекам неудержимым потоком.

— Какого чёрта всё это происходит именно со мной?! — мой крик эхом отразился от стен машины.

Истерика накатила словно цунами, захлестнув с головой. Хотелось крушить, ломать, бить. Ладонь ударила по рулю, оставив на коже саднящую боль — единственное, что могло отрезвить в этот момент.

Глубокий вдох через нос... Медленно, считая до четырёх. Задержка дыхания... Ещё четыре удара сердца. Выдох через рот, медленно, словно выпуская весь негатив. Снова вдох.

Я повторяла это снова и снова, чувствуя, как пульс постепенно замедляется, как дрожь в пальцах становится слабее. Воздух из печки обжигал лёгкие, но это помогало сосредоточиться.

Медленный вдох. Задержка. Выдох.

Постепенно мир за окном становился чётче, мысли — яснее. Машина покачивалась от моих глубоких вдохов, словно убаюкивая.

Ещё один цикл. И ещё.

Постепенно дыхание выровнялось, слёзы высохли, оставив солёные дорожки на щеках. Холодная голова возвращалась, хотя тяжесть проблем никуда не делась. Но теперь я могла думать, могла действовать.

Вытерев лицо рукавом, я завела машину. Истерика ничего не решит. Мысли о проблемах с коллекторами, пропавшем Артёме и угрозах давили тяжёлым грузом. А ещё дома Аня в подавленном состоянии... Как вообще оставить её одну?

Ненавистный график работы, постоянные переработки, задержки зарплаты — всё это вдруг стало невыносимым. «Хватит, — решила я. — Сегодня последний день на этой проклятой заправке. Буду искать что-то другое: администратора, менеджера по работе с клиентами, специалиста по продажам, контент-менеджера — что угодно, лишь бы официально и с нормальной оплатой».

Припарковавшись у многоэтажки, я нервно крутила в руках визитку Шевцова. Стоит ли мне звонить ему? Поможет ли он? Стоит ли впутывать полицию? А вдруг станет только хуже? У таких людей везде связи... Смяв визитку, я бросила её в кучу мусора в двери машины.

Дождь барабанил по лобовому стеклу, словно насмехаясь над моими проблемами. День выдался отвратительным — хуже просто быть не могло. Но отступать уже некуда.

Открыв дверь, я выскочила под ливень. Мокрая одежда прилипла к телу, но это уже не имело значения. Телефон остался в машине — пусть, он всё равно сломан. По крайней мере, теперь меня не будут доставать сообщения от того психа.

Холодные капли стекали по лицу. «Всё изменится, — твердила я себе. — Обязательно изменится». Но внутри росла тревога, сжимая сердце ледяными пальцами.

Вернувшись в квартиру, я замерла на пороге кухни. Аня сидела на подоконнике, допивая остатки вчерашнего вина. Её вид вызывал жалость и отвращение одновременно — она выглядела как бездомная бродяжка.

Рыжие волосы спутались до колтунов, косметика размазалась по лицу, превратив её в подобие панды. На ней была моя одежда, которая до смешного обтягивала её грудь и оголяла живот. От этого зрелища к горлу подступила тошнота.

— Ты не можешь находиться в этом состоянии вечно, — бросила я, стараясь не выдать своё смятение, и направилась к раковине за водой.

— Ну простите, меня на секундочку бросили, а это больно! — театрально взмахнула руками Аня, её голос дрожал выпитого от алкоголя.

— И это не повод спиваться, — ответила я, присаживаясь рядом с ней на подоконник. Тут же пожалела об этом — от неё разило перегаром и табаком.

— Ой, Ли́са, такая правильная! Я не спиваюсь, просто сейчас мне так легче, — пробормотала она, пытаясь прикурить сигарету спичкой. Старые запасы Артёма — его любимые сигареты, которые она где-то откопала.

— Я просто переживаю за тебя, — искренне произнесла я, надеясь достучаться до её сознания.

Но она лишь хмыкнула, устремив пустой взгляд в окно.

— Не надо за меня переживать, лучше за себя беспокойся. Это ведь не за мной маньяк гоняется! — её слова хлестнули меня, словно пощёчина.

Я в шоке уставилась на неё. Алкоголь превратил её в совершенно другого человека — ядовитого, жестокого, без капли сочувствия.

— С этим я как-нибудь сама разберусь, — ответила я сквозь зубы, чувствуя, как внутри закипает злость.

Кухня казалась душной. Время словно остановилось, а напряжение между нами нарастало с каждой секундой.

Мои нервы не выдержали. Резко спрыгнув с подоконника, я направилась к шкафу, оставляя за собой мокрые следы на старом полу. Капли воды стекали с одежды, образуя небольшие лужицы.

Аня, словно опомнившись, подошла ко мне.

— Прости, Ли́са. Я просто очень злюсь на Мишу, а ты попала под горячую руку, — её голос звучал виновато, но внутри меня уже что-то надломилось.

Я остановилась перед шкафом, не оборачиваясь. Каждое её слово сегодня резало по живому, словно острым ножом.

— Сейчас я единственный человек, который протянул тебе руку помощи, а ты ведёшь себя как эгоистичная стерва, — произнесла я холодно, не скрывая своего разочарования. У меня тоже был ужасный день, тоже закончились мои единственные отношения, но я не позволяла себе срываться на других.

— Знаю, прости, — тихо произнесла Аня.

Я открыла шкаф, чувствуя, как внутри всё дрожит от обиды и разочарования. Сняв мокрую одежду, я бросила её на пол. Внутри бушевала буря, но снаружи я оставалась спокойной — слишком много проблем, чтобы тратить силы ещё и на ссоры.

— Сегодня я ухожу в ночную смену, постарайся не наделать глупостей. И телефон мой, похоже, своё отжил, так что не пытайся звонить, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и спокойно.

Аня облокотилась о шкаф, её взгляд был задумчивым и немного виноватым.

— Это ведь не из-за меня ты уходишь из своей же квартиры? — спросила она, и в её голосе проскользнула нотка беспокойства.

18. Жертва

Металлические двери с оглушительным скрипом распахнулись, и я вырвалась наружу. Холодный ночной воздух обжёг лёгкие, но я не остановилась — страх гнал вперёд. Шаги за спиной становились всё ближе, и я знала: медлить нельзя.

С обратной стороны заправки раскинулась мрачная картина: заброшенная парковка с несколькими ржавыми машинами, покосившееся ограждение и непроходимая стена леса. Ни души вокруг, только тьма и тишина. Трасса осталась позади — бежать вдоль дороги означало верную гибель. Я уверена что он на машине и догонит меня в два счёта.

Решение пришло мгновенно: лес. Только там у меня был шанс затеряться, раствориться в темноте среди исполинских деревьев и густых зарослей. Земля под ногами была сырой, мягкой — каждый шаг оставлял глубокую вмятину. Никакой тропинки, только непроглядная чаща.

Ветви хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно пытаясь остановить. Корни деревьев торчали из земли, угрожая сбить с ног. Но я бежала, не разбирая дороги, ориентируясь лишь на инстинкт выживания.

Тёмные силуэты деревьев возвышались вокруг, их кроны смыкались над головой, превращая лес в живой лабиринт. Где-то позади слышался хруст веток — преследователь не отставал. Сердце билось в горле, лёгкие горели, но я продолжала бежать, растворяясь в темноте, надеясь найти спасение среди этого леса.

Острая боль пронзила всё тело, когда моя нога зацепилась за предательски торчащий из земли корень. Я рухнула на землю, ударившись грудной клеткой так сильно, что весь воздух разом покинул лёгкие. Паника захлестнула с головой, но я заставила себя не сдаваться.

Дыхание перехватило, перед глазами заплясали чёрные точки. Я лежала, задыхаясь, пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха. Ночные шорохи леса теперь казались оглушительными, каждый звук отзывался в ушах колокольным звоном.

Оглядевшись, я поняла, что потеряла всякое представление о том, откуда пришла. Ни единого проблеска света от заправки, только кромешная тьма вокруг. Я крутилась из стороны в сторону, пытаясь разглядеть в темноте силуэт преследующего меня монстра, но видела лишь тени, пляшущие в лунном свете.

Попытка подняться обернулась новой волной боли. Колено горело огнём, из раны сочилась кровь, а при малейшем движении сустав отзывался острой болью. Я закусила губу до крови, сдерживая крик. Мысли путались: неужели это конец? Неужели я умру здесь, в этом проклятом лесу, где моё тело, возможно, никогда не найдут?

Внезапно я услышала хруст веток — совсем близко. Сердце замерло. Что это? Дикие звери? Или он? Преследователь?

Слёзы застилали глаза, но я заставила себя двигаться. Собрав остатки сил, опираясь на одну ногу, я побрела вперёд, хромая и спотыкаясь. Куда? В глубь леса. Другого выбора не было. Нужно было двигаться, бороться, выживать.

Каждый шаг давался с трудом, боль пронзала всё тело, но я шла, потому что остановиться означало сдаться. А сдаваться я не хотела.

В голове, словно вспышка, родился план. Сбить его со следа, выбраться на трассу, остановить любую проезжающую машину. Да, именно так! А потом полиция не сможет отвертеться — записи с камер заправки станут железным доказательством. Я даже улыбнулась, представив, как этого ублюдка в маске увозят в наручниках. Да, всё именно так и будет... должно быть.

Но боль в колене безжалостно возвращала в реальность. Она пульсировала с каждым шагом, заставляя делать всё более длительные остановки. Рабочие брюки превратились в лохмотья, но сейчас это казалось совершенно неважным.

И тут... шаги. Я отчётливо услышала их. Они были позади, совсем близко. Кровь застыла в жилах. Страх накрыл чёрной волной, заставив сердце замереть. Хотелось свернуться в клубок, спрятаться, сделать вид, что всего этого нет, что это просто кошмарный сон.

Почему? Почему именно со мной? За что мне всё это? Я не хочу умирать! Не хочу заканчивать жизнь вот так, в этом проклятом лесу, истекая кровью. Я ведь даже не успела пожить для себя, всё время решала чужие проблемы, а когда наконец позволила себе передохнуть — появился он.

Тьма обступала со всех сторон, словно живое существо, затягивая в свои холодные объятия. Я напрягала зрение, пытаясь разглядеть что-то в этой кромешной темноте, но видела лишь размытые силуэты деревьев.

Каждый нерв был натянут до предела. Я знала — он где-то здесь. Может быть, стоит за тем огромным деревом? Сердце билось где-то в горле, готовое выскочить от страха.

Луна, мой единственный союзник в этой битве за выживание, предательски спряталась за плотными облаками. Теперь лес погрузился в абсолютную тьму, где каждый шорох мог означать смерть.

В ушах стоял гул, похожий на набат. Я прислушивалась к каждому звуку: треск ветки, шелест листьев, собственное тяжёлое дыхание. Всё сливалось в какофонию ужаса.

Тени становились всё гуще, казалось, они оживали, тянулись ко мне своими чёрными лапами.

Я замерла, пытаясь уловить малейшее движение. Время остановилось. Каждая секунда тянулась бесконечно. Лес словно затаил дыхание, ожидая развязки.

Послышался снова какой-то звук. Хруст ветки? Или просто моё воображение играет со мной злую шутку? Я не могла быть уверена ни в чём. Оставалось только одно — двигаться дальше, несмотря на страх, несмотря на боль, несмотря на тьму, которая, казалось, вот-вот поглотит меня целиком. Хромая и спотыкаясь, я продолжила медленно идти вперёд.

Голос раздался словно отовсюду одновременно, разрывая тишину острыми когтями.

— Какая упёртая... Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс сбежать от меня? — его слова звучали оглушительно громко после долгой тишины, будто он находился сразу во всех уголках леса.

Я вжалась в дерево, пытаясь определить источник звука, но он играл со мной, кружил вокруг, как хищник вокруг раненого зверя. Его уверенность в победе была почти осязаемой — он знал, что пути к спасению нет. Но я отказывалась сдаваться, отказывалась показывать слабость.

Страх сковывал внутренности ледяными тисками. Да, я боялась. Боялась боли, боялась смерти. Кто бы не боялся в такой ситуации?