Карантин по соседству

Глава 1. Я против такой жизни.

Соня.

Говорят, чудо всегда случается под Новый год. Ну или после. Смотря, по какому календарю на всё это непотребство смотреть. В общем, я очень хотела провести этот Новый год со своим парнем, но… Он меня бросил. Да-да, знаете, как из тех самых книжек, где под Новый год бросает девушку парень, типа делает ей такой подарок, собирает вещи и уходит в закат, оставляя ее наедине с собой. Так случилось и со мной. Совпадение? Не думаю. Бросил он меня, я поплакала в подушку, а на утро забыла этого негодяя. И вроде бы целую неделю чувствовала себя легко, пока мама не объявила, что ее новых ухажер будет жить с нами. Но разве я и могла представить, что моя невероятная история начинается именно так? В общем, дело было так.

— В смысле, он будет жить с нами?

На кухне сидела мама и ее новоиспеченный ухажер, который отпил кофе из кружки. Максим — это вот этот мужик с темными волосами и карими глазами, который сейчас улыбается мне своим ровным рядом зубов. На нем дурацкий новогодний свитер с оленями, да и он сам — полнейший олень!

— Вот так вот. Максим будет жить с нами, — говорит мама, переводя взгляд на мужчину.

— А меня ты не забыла спросить?

— Сонечка, — начинает Максим. — Я знаю…

— Ничего ты не знаешь! — восклицаю я, чувствуя, как злость сковывает тело изнутри.

Максим смотрит на меня с открытым ртом. Хотя бы прикрыл для приличия… Мне что, считать его белоснежные зубы вместо ответа?

Я вижу, что он подбирает слова, которые могли бы объяснить всю эту ситуацию, но мне не хочется ничего понимать.

— Ты ничего не знаешь, потому что у тебя никогда не было детей! — Тычу пальцем в сторону Максима.

— Софья, — перебивает меня мама, — сбавь тон!

— Не хочу! — говорю ей, смотря в карие глаза. — Не хочу успокаиваться! Не хочу, чтобы он жил со мной под одной крышей!

— Дорогая… — говорит мужчина и, протянув свою большую мозолистую ладонь, дотрагивается до моей руки.

— Никакая я тебе не дорогая! — Восклицаю, вырвав свою руку.

Отсекаю все его попытки быть «хорошим» в моих глазах. Всего «подарки», которыми он пытался меня задаривать.

— Соня! Прекрати себя так вести!

— Нет! Я не хочу, чтобы этот придурок жил с нами под одной крышей, ходил в нашу ванну, пользовался полотенцами, душился духами да и вообще…

Я остановилась на последнем слове, оглядывая этих двоих. На лице мамы вырисовывалась кривая улыбка, за которой скрывается глубокое недовольство. Что касается Максима, то он, по-видимому, не понимал, в чем дело. Совсем. Ничегошеньки.

— Соня. Мы с тобой уже обсуждали эту тему, — скрипя зубами, мама старалась замять этот скандал. — Ты что, не хочешь, чтобы я была счастлива?!

— Хочу! — выкрикнула я. — Но не с этим мужчиной!

— Он будет с нами жить, — не выдержала мать и добавила: — Я так сказала!

Максим жалобно посмотрел на меня, будто бы побитая собачонка. От его взгляда мне стало не по себе. Я чувствовала, как внутри меня закипает злость.

— Он нахлебник! Не работает и висит у тебя на шее, — наконец-то высказала я, чувствуя, как становится легче. — А ты, как Папа Карло, пашешь с ночи до утра, чтобы прокормить его? Ты в своем уме?!

— Довольно! — выкрикнула мама. — Я не хочу слышать этот бред! Максим никуда не уйдет!

— В таком случае, — я встала из-за стола, не отрывая взгляда от матери, — уйду я!

Между нами повисло тяжелое молчание. Максим, кажется, перестал дышать на какое-то мгновение.

— Все сказала? — проговорила мама, стараясь сдерживать себя в руках. Но мне уже все равно. Я молча развернулась и пошла в свою комнату. Мне нужно съехать во что бы то ни стало. Раз мама не хочет прислушиваться к моим словам, значит, пускай снова наступает на эти грабли.

Слышу, как за стеной всхлипывает мама. Ловлю себя на мысли, что переборщила со словами и тоном. Но… слово не воробей. Вылетит — не поймаешь. С того времени мы больше не разговаривали.

Весь вечер провела в поисках квартиры. Ни одна мне не подходила. То слишком далеко, то слишком подозрительное объявление. Перед Новым годом в Москве сложно что-то снять приличное, так как все уже забронировано. Но я не отчаиваюсь. Цепляюсь глазом за интересное объявление:

“Сдаю двухкомнатную квартиру. Станция метро “Цветной бульвар”. Срочно! Сдам квартиру только славянам. Звонить х-ххх-ххх-хх-хх”.

Смотрю, где располагается квартира по карте. Практически около “Цирка Никулина”. Вот это подфартило! Пролистываю фотографии и понимаю, что внутри она безумно уютная.

— И цена приятная, — говорю сама себе, кликая кнопку “заказать”. Что ж, первый шаг в новую жизнь сделан. Осталось только созвониться и… перебраться туда!

Не успела я насладиться моментом, как мне поступил звонок с неизвестного номера.

— Алло?

— Добрый вечер. Простите, что так поздно звоню. Софья, правильно?

Женский голос в трубке приятный, и, быстро кинув взгляд на номер, понимаю, что это владелица объявления.

— Да, удобно.

— Я вижу, вы хотите забронировать квартиру на Цветном бульваре?

— Все правильно.

— Кхм, — раздается в трубке. — Я сдаю квартиру срочно, потому что у предыдущих клиентов сорвались планы. Сами понимаете, Новый год… и все такое.

— Да, понимаю! — отзываюсь я на радостях. — Цена ведь за первый месяц не изменится?

— О нет, что вы! — говорит женщина в трубку. — Она будет стоить сорок пять тысяч рублей, не считая коммунальные платежи.

— Супер! — лепечу я в трубку на радостях. — Когда можно заехать?

— Да хоть сейчас!

Глава 2. Самостоятельность ей к лицу.

Лев

— Убирайся вон!

Юля вопила на меня, махая руками и извлекая из комода всю мою одежду.

— Чтобы я больше не видела тебя здесь!

— Да не кричи ты! — нахмурившись, ответил ей. — Что такого я снова сделал?

— Мне надоели твои видео в «ТикТоке», — кричала девушка, доставая мой свитер и швыряя его на пол, — все твои проделки, приколы! Я устала от такой жизни!

— Я зарабатываю этим! — парировал в ответ. — Кто тебе покупает все самое лучшее?

Юля приблизилась к шкафу и, отодвинув дверцу, стала сваливать мои пиджаки с плечиков.

— Да я сама в состоянии приобрести себе все! — бухтела она, продолжая раскидывать мою одежду.

— Даже новый айфон? Или твой чертов дайсон?

— ДАЖЕ. ЭТОТ. ЧЕРТОВ. ДАЙСОН!

Юля на секунду умолкла, лишь грузно дыша через нос. Окинув меня взглядом, она демонстративно развернулась и направилась в другую комнату.

“Черт! Что на нее нашло?” — раздумываю про себя, потирая глаза руками. От ее звонкого голоса в ушах начало бренчать. Раздалось шуршание пакетов, затем какой-то страшный грохот и снова шорох.

— Эй! Все в порядке?!

— ТЕБЕ-ТО КАКОЕ ДЕЛО?!

Доносившиеся слова из коридора вынудили меня серьёзно задуматься. Действительно. Какое мне дело? И вообще, что я тут делаю, рядом с этой сумасшедшей?

Не дожидаясь, что моя, по ходу уже бывшая девушка, учудит еще что-то, начал собирать свои вещи.

— И вот это свое забери! — произнесла она и бросила на пол видеоприставку вместе с джойстиком. Я лицезрел, будто бы в замедленной съемке, как постепенно падает Плейстейшен пять и… достигнув пола, услышал хруст пластика.

— Ты вообще нормальная? — проговорил я, глядя на разбитую видеоприставку. — “Сонька”-то здесь при чем?

— А при том! — не своим голосом заорала Юля. — Ты всегда либо в телефоне, активно снимаешь свои тиктоки, либо липнешь к этому джойстику! А я хочу ВНИМАНИЯ! Я — ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК! ПОНЯТНО?

Мне нечего ей ответить. Точнее, я не хочу ничего отвечать. Просто гляжу на разбитую свою приставку, которую она мне подарила. “Она. Сама. Подарила. Мне. Приставку” — проговариваю про себя, пока на заднем фоне шумит Юля.

— Язык проглотил? — продолжала она выводить меня на конфликт.

Я хладнокровно бросил взгляд на нее. “И почему я любил тебя?” — промелькнула мысль в моей голове, и тут я понял, что… Я никогда в жизни не любил ее. А был с ней, потому что мы прекрасно смотрелись. Сползаю глазами уже по известному мне телу: песочные часы, недурная тройка, длинные темные волосы, довольно красивое личико. Юля стоит и орёт на меня, кидая слова всё хуже и хуже. В этот момент мой мозг выключается. Не говоря ни слова, разворачиваюсь и продолжаю собирать вещи.

— Ах так, значит?! — слышу банальную фразу сквозь свои мысли. — Вот так ты со мной, да? Даже не попробуешь все исправить?

— Ты сломала мою плейстейшен, — заявляю ей, комкая синюю футболку в спортивную сумку.

— Тебе что, какая-то железяка дороже, чем я?!

— Да, — бесчувственно отвечаю ей, разворачиваясь. — Да. Мне эта железяка теперь дороже, чем ты.

— Скотина! — выкрикивает Юля, добавив: — Выметайся отсюда!

— С удовольствием!

Девушка демонстративно уходит на кухню, а я смотрю на поломанную видеоприставку. Присаживаюсь на корточки и приподнимаю джойстик. Он цел, хоть что-то. Гляжу на саму приставку, которая треснула по периметру.

— Н-да…

Достаю телефон из карманов штанов и звоню Сане.

— Алло?

— Здарово. Слушай, тут такое дело…

— Че, со своей поругался?

— Откуда знаешь? — потрясенно переспрашиваю у него.

— Дык, твоя Юлька уже в сториз вывесила себя в алмазных слезах.

«Вот же шустрая, а», — раздумываю про себя, а после говорю:

— Мы окончательно расстались.

— Ой, да проходили мы это! — с ехидностью передразнивает меня друг. — Который раз по счету?

— Братан, она мою приставку расколотила…

В трубке нависла пауза.

— Че, прям совсем?

— Окончательно, — опускаю взгляд на приставку и еле слышно вздыхаю. — Только новую приобретать.

— Ну и дела, — отзывается друг. — Давай, приезжай ко мне.

— Спасибо.

И кладу трубку. До собрав нужные мне вещи, обуваюсь и натягиваю пуховик. Вижу, как Юля сидит на кухне и негромко всхлипывает.

— Прочие вещи заберу завтра.

Она не реагирует на мои тихие слова, а я, переведя дыхание, кидаю ключи на полку и, выходя, захлопываю за собой дверь.

Что ж. Одной головной болью меньше. Неизбежно придётся отыскивать себе новую квартиру…

Глава 3. Красавчик-художник

Соня

— Ты точно уверена?

Мама следит глазами за мной, облокотившись на дверной проем.

— Да.

Я собирала пару сумок с одеждой и необходимыми мне вещами. Решила взять только самое необходимое.

— Софья, — ангельски адресовалась ко мне она, — давай не будем горячиться?

— Я уже всё сказала, — в мгновение ока ответила ей. — И детально обсуждать это не хочу.

— Девочка моя, — мама приблизилась ко мне сзади и обняла за плечи. — Как я тут буду без тебя?

— Максим позаботится о тебе…

— Софья!

— Что?

Я остановилась и распрямилась. С мамой мы были одного роста, поэтому она с легкостью развернула меня и заглянула в глаза.

— Давай слово, что ты не надолго съезжаешь?

С мамой мы были в нормальных отношениях. И неважно, что нас связывало не только кровное родство, но и уход моего отца. А потом отчима. А потом еще одного. Терпеть не могу таких мужчин, которые бросают женщин. Они слабохарактерные и трусливые.

— Не знаю, мам, — ослабив тон, обняла ее за плечи. — Мне нужно недолго побыть одной, да и проведите Новый год вместе. Быть может, ты согласишься со мной.

— Хорошо, морковка, — произнесла мама, и я ощутила, как она улыбнулась. — Звони мне, ладно?

— Ма-а-ам! — распевно проговорила я. — Я же не в другую страну съезжаю!

Она отошла от меня. В ее глазах промелькнула темная искра безмерной боли и глубокого разочарования. Уловив, испытала укол обиды прямо в сердце. «Быть может, я зря это затеяла?» — промелькнула мысль в голове.

— Я так привыкла, что ты рядом, — прошептала мама. Ее глаза уже были на мокром месте, и я машинально ее крепко-накрепко обняла.

— Все будет хорошо, мам. Я буду звонить каждый вечер!

Слышу, как мама всхлипывает. Я понимаю, почему она так расстроилась. Когда ребенок переезжает или даже просто отправляется к кому-то в гости — их сердца раскалываются на миллион крошечных обломков. Они волнуются, хоть и не подают вида. Эта неразрывная связь между ребенком и матерью никогда в жизни не утратит свою силу. От мыслей ощутила печаль, спускающуюся ежовым комом в горле.

Макс вышел помочь донести две спортивных сумки и чрезвычайно тяжелый портфель до такси.

— Давай помогу.

— Нет уж, — ворчала я, почти не отрывая сумки от земли. — Я сама!

— Софья, — лепетала мама, подбегая ко мне в коридоре. — Не таскай тяжести!

— Своя ноша не тянет!

— Давай сюда, — Макс вырвал у меня сумки и, взяв их в руки, распахнул передо мной дверь.

— Шапку не забудь, — проговорила мама и нацепила мне ее на голову.

— Ма-а-ам! Ну перестань! — сказала я с улыбкой на лице.

— Позвони, как доберешься, хорошо?

— Идёт, — и чмокнула ее в щеку.

Мама ничего не сказала, лишь утерла ускользающую на коже слезинку. Я помахала ей рукой и вышла за Максимом. Такси уже меня ожидало, поэтому, выйдя из подъезда, увидела, как с неба непрерывно падали большущие снежинки. Они кружили хоровод, неторопливо спускаясь на землю. Москва в это время года просто великолепная! Когда ночные багряные огни вперемешку с лепными гирляндами украшают серебряные снежинки — ты немедленно начинаешь верить в чудеса, как в детстве. Когда верила в деда мороза или же зубную фею. Когда ты была на седьмом небе от счастья и каждого яркого момента, который окружал тебя. Когда ты писала письмо Дедушке Морозу, пытаясь не ошибиться в слове. И до скрежета в зубах мчалась по сугробам, чтобы положить это письмо в ящик. Ящик почты Деда Мороза. Как радовалась любому моменту, что провела с отцом, который дарил тебе игрушки, вынимая их из кармашка в рубашке, и откровенно удивлялся тому, как они туда попали. Как ты ожидала чуда, которое вот-вот должно было произойти с тобой, и, не смыкая глаз до самого утра, дожидалась, что увидишь сама это новогоднее диво.

— Все готово, — сказал Максим, захлопывая багажник.

— Большое спасибо, — это все, что я смогла ему ответить.

— Позвони матери… — он галантно открыл заднюю дверь машины и дождался, пока я сяду на сиденье. — Она очень будет переживать.

— Ладно.

Мы быстро доехали до квартиры, в которую переезжала. Выйдя из машины, водитель помог достать сумки, а вот в парадный подъезд, к большому сожалению, пришлось волочить самой. Я позвонила в домофон с номером квартиры, указанной в смс, и мне отозвался женский голос:

— Да?

— Добрый вечер! Это Софья!

— Ах да, заходи! Седьмой этаж.

— Спасибо.

Голос в домофоне замолчал, а дверь отворилась. Затащив сумки до лестницы, ощущала, что уже употела.

— Черт! И какого фига я столько брала?

Навстречу, с лестницы, шел высокий мужчина, который кинул на меня потерянный взгляд.

— Ой, может быть, вам помочь?

Я видела только его ноги, а взметая глаза, я обомлела. Тонкие манящие губы, высокие скулы, большие карие глаза и… большие кудри. Он был одет в довольно теплую кожаную куртку на овчинной подкладке. Из-под куртки выглядывал кремовый свитер в толстую косу. Я нервически сглотнула и на какое-то время утратила дар речи.

— Все в порядке? — переспросил он. — Помочь?

— А... да! — возгласила я. — Я просто задумалась…

— О чем же? — спросил, беря из рук мои сумки.

Басовитый голос пробирал до мурашек, что веерной россыпью носились по каждой клеточке кожи.

— Что… если бы не вы, то… — мысли как назло разлетелись по разным сторонам. Черт! Соберись, Соня!

— То..? — мужчина вопросительно поднял бровь. Его жгучая харизма заставляла вести себя как дурочку… Боже мой! Со мной это в первый раз. Набрав побольше воздуха в легкие и отойдя от нового знакомого, я добавила:

— То пришлось бы целую ночь тут скоротать, чтобы дотащить вещи!

— Ах! Вы сюда не в гости?

— Нет, я снимаю тут квартиру!

— А на каком этаже? — мы приблизились к лифту, и я нажала кнопку. — Если это не секрет!?

— На седьмом.

— А я на восьмом, — сказал он и усмехнулся.

— Класс… — выдавив из себя глупую улыбку, потому что, кроме замешательства, я больше ничего не чувствовала. Он был довольно красив. Прекрасен настолько, что мне необходимо было перевести дух, чтобы дальше с ним беседовать.

Глава 4. Кошка по имени Бурбонка

Лев

— Заходи!

Саня открыл мне дверь, и я зашел к нему, захлопнув ее за собой. В квартире витал аромат печеных яблок. По-видимому, его мама снова принесла шарлотку.

— Есть хочешь?

— Нет, — сказал я и, сбросив сумку с плеча, стал раздеваться.

— Ну ты располагайся, будь как дома.

— Естественно, — роняю, снимая пуховик и вешая его на крючок. Беру тапочки с полки для обуви и иду на кухню. В горле пересохло, поэтому, зная, где находятся у него стаканы, беру один и наливаю в него прохладную воду. Делаю четыре огромных глотка, тем самым опустошая стакан.

Слышу, как Саша стучит по клавиатуре из комнаты. Выйдя в коридор, ко мне выбегает кошка.

— А, Бурбонка, — произнес ее кличку, отчего та начинает мурлыкать и ластиться у ног. — Привет-привет!

Провожу рукой по спине, слегка почесывая шерсть.

— Санька опять про тебя забыл?

— Мяу, — мурлыкает кошка. — Мяу!

— Саа-а-а-нь! — кричу ему, но тот меня не слышит. — Сань?!

Ноль реакции. Беру кошку на руки, а та неустанно мурлыкает и урчит, сгибая и разгибая белые палки. Захожу в комнату друга, а тот сидит за компьютером и во что-то играет.

— Задрот, да? — говорю с кошкой и понимаю, что выгляжу как полный идиот. Продолжая тискать Бурбонку, подхожу к другу и стучу его по плечу.

— А? Что? — кричит тот в ответ. Он сидит в наушниках, а на экране мелькает картинка популярного видеошутера. «Опять за свое», — подумал про себя и снова стукнул его по плечу. Тот, скинув с себя наушники, ругается и добавляет:

— Ну что тебе?

— Бурбонка есть хочет. Где корм?

Друг окидывает кошку, которая уже пригрелась в моих руках, а потом кидает на меня взгляд:

— На холодосе, сверху.

— Выигрываете?

— Уже нет, — произносит он и надевает снова наушники, отворачиваясь от меня.

— Мур-мяу, — произносит кошка.

— Да. Недалекого ума у тебя хозяин.

— А? — выкрикивает опять Саня, но я игнорирую его, идя на кухню.

Саня — мой лучший друг, сколько себя помню. Мы вместе ходили еще в детский сад, а после в школу. В институте учились на разных факультетах: я — на финансовом деле, а Саша на киберспорте. Признаться самому себе, если бы был более терпеливым, то, скорее всего, пошел бы вместе с ним. Однако я слишком вспыльчив, и мне будет скучно учиться на менеджера киберспортивной команды. Бурбонку нашли мы вместе лет пять назад. Маленький котенок забился под лестницу в его подъезде: весь грязный и блохастый. Как сейчас помню, Саня долго не решался взять его себе, но когда котенок уснул на его ладонях, тот растаял и оставил себе. Спустя время из гадкого котёнка выросла прекрасная пятнистая кошка, бело-черного цвета с черным галстуком на шее. Имя Бурбонка придумал я, а Саше так понравилось оно, что мы и назвали ее — Бурбонка.

Пока я искал корм, витая в воспоминаниях, Бурбонка запрыгнула на стул и принялась ожидать, выпрямив спину.

— Мяу, — вновь произнесла она.

— Сейчас, Бурбоныч, только достану корм.

Я хоть и был метр девяносто два, однако, потолки у Саныча были два с половиной метра. А его холодильник около двух в высоту. Даже мне с моим ростом было сложно достать корм, а вот Санычу — в самый раз. Он был выше меня на пять сантиметров и крупнее в два раза.

Достав наконец-то корм и насыпав приличную порцию Бурбонке, поставил чайник.

Достав телефон, увидел одно упоминание в сториз от Юлии. Открыв приложение «Инстаграм» и зайдя в сообщение, увидел ее сториз.

На ней красовалась Юля, вся заплаканная со своей подругой Настей. А внизу красовалась подпись: «Подруги, в отличие от парней, не предают. Да, дорогой?» и мое упоминание через «@».

«Вот же жучка!» — подумал про себя, и увидел, что сториз была опубликована десять минут назад. Не успел ее закрыть, как в личные сообщения посыпались угрозы от ее фанатов. Я подумал, что ситуация может выйти в любой момент из-под контроля, пока не получил вторую сториз со своим упоминанием в ней...

На сториз вновь была Юля, только это было видео сообщение.

«Я хочу, чтобы вы все знали! Мы со Львом расстались! И я больше к нему не вернусь! Так что, мой милый, забудь меня. Раз и навсегда!»

Эти слова были слишком пафосные, даже для меня. «Зачем ей это выставлять?» — подумал про себя и обнаружил, что Юля записала еще кучу историй в «Инстаграм», где обливала меня грязью и говорила, насколько я плохой. В этот момент заметил, что мой директ, то есть запросы на переписку, увеличиваются со скоростью света. Я зашел в несколько и поморщился от слов, что писали ее фанаты:

«Зачем бросил Юлю? Ты бесчувственная скотина!» «Фу таким быть, я думала ты крутой. А ты трус!» «Такую девицу бросил, ты ужасен! Отписка!»

И эти сообщения еще, мягко говоря, приличные. Я листал и листал, а им и конца края не было видно. Мне нужно было как-то действовать, иначе моя репутация может быстро испортиться. Беру телефон поудобнее в руку, нажимаю на «История» и записываю видео.

«Как бы это ни странно звучало, — говорю я в камеру, — но мне не жаль, что мы расстались с Юлей. Точнее, — делаю паузу и изображаю слегка ошарашенный вид для большей правдоподобности эмоций, — но Юля сама меня бросила. И мне бы не хотелось, чтобы все наше «грязное белье», — специально подчеркиваю это словосочетание, смотря в камеру, — было вывешено на всеобщее обозрение. Как-то так».

Применяю фильтр к видео, чтобы смотреться еще красивее, и опубликовываю ее. Замечаю, что запросы на переписку все неустанно растут. Фанаты Юлии поддерживают ее, репостят в сториз оскорбления и унижения в мой адрес. На сотом таком сообщении, которое я не открываю, а пролистываю, мне становится не по себе.

Вперемешку с фанатами Юлии на мою сторону встали мои подписчики. На долю секунды мне показалось, что это закончится плохо. Но что случилось, того не миновать. Кошка как раз доедала свой корм и, посмотрев на меня, облизнулась и вышла из кухни.

Я наблюдал за тем, как наш разрыв обсуждают везде, где только можно. Инстаграм, Твиттер, ВКонтакте, Телеграмм… Любой другой блогер из нашей тусовки пытался оповестить всех, что мы расстались. От этого мне стало тошно. Угрозы становились все хуже и хуже. Тексты, которые писали подписчики, оказывались ужасными и жестокими. Практически все самые ярые фанаты Юлии пожелали мне смерти. Этих сообщений было более тысячи… Конечно… Ведь у нее полтора миллиона подписчиков, а у меня шесть миллионов. Но число не играет роли… В то время мои подписчицы пытались меня успокоить, хотя сейчас я больше переживал за состояние Юлии и весь шквал негатива, который может обрушиться на нее. Хотя, с другой стороны, будет ей урок.

Глава 5. Не забудь позвонить маме

Соня

Я находилась в каком-то сне, а перед глазами мелькал образ Дементия… Всё тот же озорной взгляд из-под тучных черных бровей, слегка приоткрытые тонкие губы… От образа по коже бегали мурашки. Я закрыла глаза, чтобы снова его представить. Нашу первую встречу… Вспоминаю его волнующий бархатистый голос с мелодичными нотками баса. Он будто бы заевшая мелодия играл в моей голове. «Я — художник» — мелькнула интонация Дементия. А потом его прекрасный смех от моего глупого поступка. Я закрыла глаза и прислонилась головой к стене лифта. Улыбнулась сама себе, представляя его вновь увидеть.

— Девушка, вы выходить собираетесь?

В реальность меня вернул голос, что доносился с лестничной клетки. Двери лифта попытались закрыться, но я успела поставить мысок ботинка.

— А-эм… — не сразу же сообразила, что передо мной стоял пожилой мужчина с клюшкой. Он был одет в драповое серое пальто, на шее полосатый теплый шарф. Огромные очки с толстыми линзами и шапка-ушанка. Морщины выдавали возраст, и показалось, что на вид ему лет восемьдесят. А то и больше! Незнакомец смотрел на меня своими серыми глазами и, чавкая губами, произнес:

— Вот молодежь пошла! — ворчал мужчина, грозя указательным пальцем. — Мне за хлебом надо, а вы меня задерживаете!

— Простите, пожалуйста! — засуетилась я, поднимая тяжелые сумки. В эту секунду мне предвиделось, что они неподъемные. Будто бы прилипли к лопу. Поймав на себе недобрый взгляд мужчины, поежилась от натиска его недовольства. Дверь лифта снова попыталась закрыться, но я успела поставить угол сумки на линию пересечения дверей.

— Ац! — воскликнул мужчина. — Вы сейчас всё поломаете!

— Простите, простите, — впав в панику, я кое-как вытащила сумки из лифта, а тот, закрывшись, зажевал кусок моей куртки.

— Нам бездомных в таком приличном доме не нужно!

Поправив шапку, что съехала мне на лоб, я сказала:

— Я тут квартиру снимаю!

— И какую же? — прищурив глаза, старик разглядывал меня, наклоняя голову вперед.

— В семьдесят восьмую.

Тот нахмурился, выдержав очень неприятную паузу. А после, распрямив спину, добавил:

— Что бы не водила сюда никого! Мне соседский притон не нужен!

— Ах! София! — окликнула меня женщина, выходя из квартиры. — Я уж подумала, что вы заблудились!

Передо мной стояла женщина лет пятидесяти. Ее белокурые короткие кудри едва касались молочного джемпера. На шее, как гроздья переспелой клюквы, красовались винтажные гранатовые бусы.

— Добрый вечер, Антон Палыч, — улыбнувшись белоснежной улыбкой, женщина подошла к старику. — Вы куда-то собрались?

— Да! — воскликнул тот, слегка дернувшись. — Я хотел сходить за хлебом, а вот эта, — он указал на меня клюшкой, — нахалка чуть ли не сломала лифт!

Женщина перевела на меня взгляд и улыбнулась:

— Но не сломала ведь, так?

— Говорит, она теперь моя соседка!

— Да, так и есть! — мелодично произнесла женщина и подхватила меня под локоть. — И прошу, Антон Палыч, не обижать ее!

— Посмотрим на ее поведение!

Мужчина нажал кнопку лифта и, медленно зайдя в него, повернулся к нам лицом. Кинула взгляд через плечо и увидела, как тот насупился, смотря прямо мне в глаза, а после двери лифта закрылись.

— Моя дорогая! — закудахтала женщина, переманивая мое внимание на себя, — не обращай внимания на этого старикашку! Он всегда такой занудливый.

— Хорошо...

— Давай, пойдем! А то меня уже заждались в театре! — воскликнула женщина, идя в квартиру и махая мне рукой, чтобы я следовала за ней. Мне пришлось изрядно попыхтеть, чтобы хотя бы занести сумки в коридор.

— Так, ну что ж, — начала женщина, сложив руки в замок на груди. — Квартира двухкомнатная, с большой кухней. Два раздельных санузла и большая лоджия.

— Ага, — ответила я, снимая с себя куртку и шапку. — Я видела на фотографиях.

— Замечательно! — ответила женщина. — Тогда не задерживайте меня!

— А посмотреть квартиру можно?

— Да, — сказала она и что-то неустанно тыкала в телефоне. Я быстро пробежалась по всем комнатам. Спешка при выборе квартиры ни к чему хорошему не приводит, однако… Я так устала тащить эти сумки, и мне так не хочется возвращаться домой, что… Ничего не остается, как согласиться.

— Ладно, куда перевести деньги?

Дверь закрылась, и я осталась совершенно одна в новой квартире. Внутри меня бушевали смешанные чувства: правильно ли я всё сделала? В помещении было настолько тихо, что был слышен стук моего сердца. Я еще раз осмотрела квартиру на наличие каких-либо дефектов. Свет исправно включался, розетки работали. Кухня была красивой: белой, с мраморной столешницей. На долю секунды я задумалась о том, что снятие квартиры за такую стоимость, практически в центре Москвы — слишком дешево вышло. Интересно, почему? Размер кухни был около шестнадцати квадратных метров, а то и больше. Набрав в чайник воды, поставила кипятить воду. Вещи кое-как перетащила в одну из комнат, бросив их у двери.

— Ну и набрала я, — сказала вслух и, быстро переодевшись, вернулась на кухню. На полках нашла чай в пакетиках, немного сахара, а еще: соль, макароны, перец, муку, рис и гречку. Достав кружку, налила в нее кипяток и заварила чай. Не успела присесть, как зазвонил телефон, и я вернулась в комнату. На экране высвечивалось: «Мама».

— Алло? — подняла я трубку.

— Морковка! Почему ты мне не позвонила? Ты уже заселилась?

— Да, мам, — взглянув на время, поняла, что уже как полчаса назад должна была позвонить ей. — Я заселилась, всё нормально!

— Как квартира? Всё работает? Всё хорошо?

— Да, — оглянулась по сторонам и кивнула сама себе, — всё просто отлично!

— Хорошо! — Сделала паузу мама, а потом добавила: — Как соседи?

— Есть один ворчливый старый дед, — издала смешок на последнем слове, вспомнив, как он отчитывал меня у лифта. — И еще один художник. Этажом выше.

— Это хорошо!

— Что хорошо?

Мама вздохнула в трубку так громко, что я поморщилась:

Глава 6. Спаситель для золушки

Соня

— Как ты…

У меня перехватило дух. Дементий держал мой пакет, лучезарно улыбаясь.

— Я просто шел в магазин купить газировки, — произнес он так, словно ничего не было. Никакой драки. Просто. Откровенно. Легко.

— Да, но, — пытаясь собрать мысли воедино, я мотнула головой, чтобы перевести дух. — Я просто…

— Пустяки!

Дементий будто бы понял, что от его мужественного поступка мне не хватало слов, чтобы его поблагодарить.

— Спасибо…

Все, что смогла из себя выдавить. Мы стоим посередине тротуара, смотря друг на друга. Крупные снежинки не перестают засыпать его кожаную куртку белой пеленой, застревая также в курчавых волосах.

— Пойдем домой, — сказал он и сделал шаг.

— А как же… газировка?

— Закажу на дом, — весело сказав, Дементий ждал меня в паре метров. Мне ничего не оставалось, как принять его жест как должное и пойти вместе домой.

— Я правда… очень благодарна тебе, — чувствуя, как стыд съедает меня изнутри, попыталась взять у него пакет.

— Брось ты, это дело каждого мужчины — защитить девушку.

— Другие бы прошли мимо, — опустив голову, смотрела под ноги на мокрый снег, который прилипал к ботинкам. — Или вовсе снимали бы на телефон…

— Согласен, — воскликнул тот.

— Мужчины забывают, что такое галантность, — вырвалось у меня. Я размышляла над тем, насколько нужно быть мужественным, чтобы заступиться за девушку. И правда, сейчас, в двадцать первом веке, не каждый мужчина захочет заступиться за девушку. Любой, в первую очередь, переживает за свою шкуру. И не важно, речь идет о жизни или смерти.

— Эгоизм господствует над смелостью, — философски отозвался мой новый знакомый. — СМИ затмевает разум информационным мусором, который наш люд не умеет пропускать мимо ушей.

— Но не у всех же… не своя голова на плечах?

В какое-то мгновение моя нога поехала на льду, и от страха вцепилась в руку Дементия. Чувствую, что падаю вниз, но крепкие мужские руки обхватили меня за талию. Его лицо было настолько близко к моему, что я снова вдохнула сладко-древесный аромат парфюма. Время на какое-то мгновение остановилось. Показалось, что снег перестал кружить над нашими головами, и лишь неоновые огни тускло освещали половину его лица. Я жадно рассматривала черты лица знакомого: слегка приоткрытые губы, от которых сердце стало биться чаще, развевающиеся на легком ветерке темные кудри и невообразимый блеск в глазах.

— Аккуратней, — дыхание Дементия обожгло мои губы. По телу пробежала россыпь мурашек, что стремительно тревожили сбитое дыхание. Ноги подкашивались, и я поняла, что этот мужчина меня чертовски привлекает.

— Прости, — пропищала я как можно тише, скрывая смущение. Господи! Я выглядела как полнейшая дура… Закусив губу до солоноватого привкуса, молча шла рядом с ним.

— Ты как всемирный магнит для приключений, — произнес Дементий, будто бы с насмешкой, — не думала об этом?

— Наверное…

Рядом с ним я теряла дар речи. Почему? Украдкой бросила на него взгляд и заметила, что Дементий не стесняется рассмотреть меня в ответ, нагло пожирая каждую подмеченную деталь своим проникновенным взглядом. “Черт! Все художники такие соблазнительные?” — подумала про себя, отвернувшись от него.

Дойдя до дому, Дементий достал ключи и открыл передо мной дверь со словами:

— Дамы вперед!

“Черт! Черт! Черт! Черт! Галантность — одна из самых соблазнительных черт в поведении мужчин. Как только она исчезнет — исчезнет и романтика. Исчезнет все то, что общество создавало столетиями. Исчезнет изюминка в отношениях, которая дает надежду на что-то большее.” — размышляя про себя, лишь выдала неловкую улыбку и прошла в подъезд. Подойдя к лифту, я не стала оборачиваться. Не хочу. Но Дементий был другого мнения. Он встал рядом со мной и, тихо вздохнув, произнес:

— Как тебе квартира?

— Довольно большая, — сказав, подавила в себе нелепую улыбку, стараясь выглядеть посерьезнее. — Я еще даже вещи не разложила, решила сходить в магазин…

— И сходила, — он сделал паузу, и я ощутила, как скользит по мне взглядом, — так скажем, не совсем удачно!

— Но ты меня спас, — набравшись смелости, развернулась к нему. Я заглянула в его глаза, карие глаза, наполненные счастливым блеском. Мне стало любопытно: чем он так доволен? Дементий отвечал мне взаимностью, одаряя нежным и чарующим взглядом. Он завораживал настолько, что только чуть позже я заметила, как он улыбался, обнажая белоснежные зубы.

— Прошу, — приведя этим словом меня в чувства, он указал рукой на раскрытые двери лифта.

Я зашла и хотела было нажать на кнопку «Семь», как наши указательные пальцы столкнулись. Мощный разряд тока прошелся по моим рецепторам. Я слегла дернулась, и мы невольно заулыбались. Дементий, ничего не сказав, нажал на мой этаж, и лифт понес нас вверх. Выйдя из него, я направилась к своей квартире, доставая попутно ключи. Вставила ключ в замочную скважину и, повернувшись, сказала:

— Спасибо тебе большое, — опустила глаза в ноги, потому что больше не смогла выдерживать его чарующий взгляд. — Я твоя должница!

— Пустяки, София, — его мягкий баритон вибрировал в моих ушах, как настоящая услада. Я выдавила улыбку и переступила через порог.

— Постой, — произнес Дементий, открывая дверь на себя, — вот твои покупки.

Я переступила обратно через порог и слегка врезалась в мужчину. Взяв из его рук пакет, ощутила горячие пальцы рук. И снова разряд тока. Да что со мной такое?

— Спасибо…

— Пока! — сказал он и, помахав мне рукой, скрылся за поворотом. Я слышу, как отдаляются шаги, ведь Дементий поднимался по лестнице к себе на этаж.

Глава 7. Утро добрым, не бывает

Лев

Звенит будильник, а голова зверски раскалывается. Протягиваю руку, чтобы его выключить, но не попадаю по экрану. Слышится шуршание, а потом резкий и пронзительный крик:

— Мяу!

Кидаю взгляд на Бурбонку, которая шипит и, вскарабкавшись из-под моих ног, спрыгивает с кровати.

— И тебе доброе утро, — бормочу про себя, откидываясь назад на подушку.

Мое тело ломит, а во рту будто бы пустыня. Жажда сушит небо до мерзкого скрипа языком по ней. Потираю глаза, чтобы окончательно проснуться. С кухни доносятся слова Сани вперемешку с ругательством. Даю себе последние пять минут, чтобы полежать в теплой кровати, и… встаю.

Быстро надев на себя вещи, выхожу из комнаты.

— Утречка, — замечает меня в проходе друг.

— И тебе.

— Как спал?

Пытаюсь сглотнуть вязкую слюну, которая лишь сильней щиплет горло.

— Голова болит, — делаю паузу, чтобы не поперхнуться от сухости, — а так нормально.

— Ну храпел ты знатно! — выдает смешок друг и отворачивает к плите. — Омлет будешь?

— Буду, — ответив, направляюсь в ванну.

Холодный контрастный душ окончательно заставляет меня проснуться. Ледяные струи воды обжигают кожу холодными языками, оставляя за собой россыпь мурашек. Думаю о том, что Юля не успокоилась вчера и весь этот скандал лишь из-за ее нестабильной психики. Подумать только! Решила выехать за мой счет! Ха! Нет уж. Не бывать этому!

Усмехаясь сам себе, будто бы общаюсь со своим вторым я. Не бывать этому и точка!

Обмотавшись полотенцем, выхожу из ванны, и передо мной возникает Катя.

— Эм… — говорю я, придерживая полотенце. — Привет.

— А, привет! — Катя скользит по мне своим взглядом, заостряя внимание на оголенном торсе. — Какими тут судьбами?

— Решил погостить тут недолго, — сухо отвечаю и вижу, как из-за ее спины, на кухне, вырисовывается довольный Саня.

— Катюха зашла поздравить нас, она отплывает завтра в Париж!

— Круто! — роняю через плечо и выхожу в свою комнату переодеваться.

Катя — бывшая девушка Сани, однако, мне кажется, что у них что-то еще осталось. Просто так бывшие не приходят друг к другу на чай. Уж тем более не дарят подарки на Новый год. Их отношения — вечные качели, ведь они неоднократно расставались и сходились вновь. Катя недурна собой, однако, ведет себя как пацанка. Короткая стрижка, курносый нос. Вечно цветные волосы и… стиль одежды походил на готический. Но несмотря на все это — девушка была умна и харизматична. Они познакомились около двух лет назад с Сашей, и с тех пор их отношения никак нельзя назвать сладкой сказкой.

Переодевшись, решаюсь заглянуть в телефон. Две тысячи запросов в директ, шестьдесят уведомлений упоминаний моего аккаунта от подписок-друзей. Прекрасно. Ловлю себя на мысли, что от этой ситуации меня выворачивает, поэтому просто откладываю телефон, ставя его на зарядку, а после выхожу из комнаты.

На кухне Катя и Саша о чем-то громко спорят.

— Но ты же ведь проходишь два раза по одному ребру, — протестовала Катя.

— Да как эту загадку решить? — воскликнул Саня, бросив карандаш на стол.

— Да это проще простого! Ты просто мыслишь стандартно!

— Слышишь, стандартная! — воскликнул парень, тыча указательным пальцем в Катю, — тогда сама покажи, как это делается!

— Нет уж! — Паясничала она. — Давай-ка уж сам!

— Ты меня в могилу сведешь!

Я облокотился на дверной косяк, наблюдая за ними. С каждой новой секундой каждый из них пытался найти отговорки: Саша для того, чтобы не решать какую-то задачу, а Катя — чтобы не рассказывать секрет прохождения.

— Вон, — вдруг поднял на меня взгляд Саня. — Пускай Левушка решает эту задачу!

— Да не, — поморщился я. — Мне интересней наблюдать за вами со стороны.

— А что, это хорошая мысль! — Подняла руки вверх Катя, захлопав в ладоши. — Давай, иди сюда.

— Ну ведь только утро!

— Давай, не ной, — парировала она в ответ.

Я молча прошел за стол и сел рядом с ней. Передо мной лежал исчерченный листок с каким-то конвертом.

— Что это? — спросил я.

— А это задача для того, чтобы понять: творческий ли ты человек или нет.

Нахмурившись, я спрашиваю:

— И как это понять?

— Смотри, — вырвав у меня карандаш из руки, Катя начала рисовать новый конверт.

— Перед тобой конверт, — ткнула в него карандашом на бумаге. — Твоя задача: обвести конверт, не отрывая руки и не проходя через одно ребро дважды!

Я кинул взгляд на Сашу, который измученно смотрел на меня:

— Нет, братан, — произнес тот. — Без меня! Я уже мозг сломал, как это делать!

Вот же черт… Если мы не решили эту задачу, Катя не отстанет от нас до самого вечера.

Я взглянул на листок и начал думать.

— А что, если я не обведу?

— Тогда ты гонишь пять тысяч!

— Чего?! — вопросительно посмотрел на Катю, которая лучезарно улыбалась.

— Ну Саня сказал, что если он решит, то я даю ему пять тысяч, потому что эта загадка легкая!

Кинул злобный взгляд на друга, тот пожал плечами и сказал:

— Ну прости, сосед. Я забыл тебя предупредить!

Спорить с Катей было бесполезно. Она еще и навалять умела. Поэтому, глубоко вздохнув, я снова взглянул на рисунок. И как же решить эту задачу?

Смотрю на них, а потом обратно на листок бумаги. Прикидываю, как можно обыграть эту ситуацию, и, как только беру карандаш, не решаюсь провести линию.

— Сколько у меня попыток? — кидаю взгляд на Катю.

— Ровно одна попытка!

Дьявол! Или я решаю задачу, или… плакал мой кошелек… И снова смотрю на линии конверта. Прокручиваю в голове задачу и намечаю карандашом, рассекая воздух, как должны идти линии.

— Эй! — восклицает Катя. — Так нечестно!

— Но ты не говорила, что я не имею право так делать! — не отвлекаюсь от задачи, продолжаю дальше рассекать воздух карандашом. — Я же не рисую!

— Да пускай уже решит эту чертову задачу! — шипит позади меня Саша, тяжело дыша над ухом. — Друган, не подведи!