Караул! Яга сбежала!

Пролог

Над ведьмовским котлом клубился пар, по ночной поляне растекался едкий запах травяного зелья. Яга, помешивая посохом варево, удовлетворенно кивнула:

— Получилось. Теперь остался последний шаг — и здравствуй, свобода.

Тысячи лет провела она, первая красавица Дивногорья, заточенная в это ненавистное дряхлое старушечье тело. А всему виной одна единственная ошибка: надо было сразу сказать «Нет!». Но она пожалела влюбленного молодого княжича Кощея и взяла время на раздумья. Знала, что в ночь на Купалу уйдет в мир Нави просить силы у Чернобога. Мечта у Ядвиги была давняя: стать самой сильной ведуньей на свете. Вот и решилась она на отчаянный шаг, не подумала, что княжич отправится ее вызволять. Потому как, чтобы силу обрести, надобно в услужении срок большой провести. Сильно прогневался Чернобог и покарал обоих. Ядвиге силы дал да молодость забрал, на веки вечные оставив древней старухой. А Кощея, раз так радеет за смертных, привратником мира Нави и Яви поставил, наказав ему стеречь покой богов, чтобы не шастали тут все, кому ни попадя. А коли проберется кто, тот навсегда рассудка лишится. И суждено бродить ему до конца жизни по чаще лесной, пока зверь дикий не разорвет на куски. Только Яга станет проводником между мирами и сможет провести человека. А чтобы не казалось, что Кощей легко отделался, лик свой человеческий в землях людских он потерял навсегда. Стал чудовищем страшным, ни одна девица не полюбит нечисть такую. Лишь в мире Нави он, как и прежде, княжич молодой. Да только не больно девицы на тот берег реки Смородины ходят, уж слишком дурная слава о тех местах.

Бабка положила посох на траву и достала из кармана мошну. Да только не монеты звонкие, а травы особые хранила там ведьма. Цены нет тому, что внутри: редкая травка, вырастает она на Голом камне раз в тысячу лет. Горецветом зовется, потому как от любого горя помогает, способна исполнить самое заветное желание. Страстно желала Яга в другой мир отправиться и врата открыть, вот только на ее место нужна замена. И она, кажется, уже нашлась.

Пыль травы взметнулась над зельем и плавно пустилась в котел, окрашивая его содержимое в молочный цвет. Забурлило, закипело внутри, и повалил густой туман из котла, окутывая поляну.

Где-то рядом закашлялся домовой Митрофанушка, наблюдавший за стараниями Яги. Он не верил в то, что на этот раз все получится. Сколько их было, попыток-то? Яга и сама сбилась со счету. Но в этот раз все будет иначе. Она разорвет связь с мирами, уйдет и вернет свою молодость. Привяжет к Кощею другую деву, пусть она займет ее место навечно.

Старуха попятилась от котла, шепча слова заклинания:

Нашу связь долой,

Мир иной открой,

Туманом путь укажи,

Навсегда привяжи.

Солнца луч над землей,

Расстояние долой,

Только вместе заря,

Ты забудь про меня.

А затем побрела в самую чащу в полной уверенности, что, когда туман рассеется, она увидит чужой мир. Повинуясь легкому взмаху руки старухи, с крыльца спикировала ступа и поплыла за своей хозяйкой.

— Всегда так, — ворчал домовой, приводя поляну в порядок, — Бабка мусорит, а я прибираю. Ни стыда ни совести. А может, оно и к лучшему, что она сгинет?

Произнеся это, он опасливо оглянулся. А вдруг Яга рядом и все слышит. Характер у нее вздорный, рука тяжелая. Чем только не был бит Митрофанушка, от веника до чугунка, всем доставалось за годы службы.

— Наварила-то, наварила, — сливая в канаву вонючую зеленую жижу, бормотал он, — Теперь тут ни одна былинка не вырастет. Вот вернется Яга, все выскажу.

Хорохорился Митрофанушка, хотя прекрасно знал, что никогда на то не решится.

****

Друзья, я знаю, что вы привыкли к порядку и графику выкладки моих книг. Но сейчас,скорее всего, стабильного графика не будет. Лето и очень много работы, а еще школа у ребенка закончилась... Но я буду стараться выкладывать по две главы в неделю. Вторник-четверг. Если пропущу, сильно не ругайте.

Надеюсь, что новая история придется вам по душе.

Глава 1

Темная и тихая майская ночь. Только слышно, как за окном выводят трели цикады в полной тишине. Ощущение безмятежности, спокойствия и… возбуждения? Потому что кто-то беспардонно поглаживает мне живот, лежа за моей спиной. Хорошо так поглаживает, со знанием дела, обостряя у моего тела инстинкт размножения.

Я поерзала ягодицами и ощутила, что намерения соседа полностью совпадают с моими желаниями. Вторая рука наглеца легла на грудь, намекая на то, что останавливаться он не собирается. Скорее, даже наоборот.

В моей постели так вести себя мог только мой жених, Ванька, больше некому. Но вот только есть одна проблемка: вчера вечером я застала его с подругой в весьма щекотливой ситуации.

Я потрясла головой, сбрасывая остатки сна, и попыталась отодвинуться. Какого, спрашивается, хрена он приперся? Мало вчера досталось?

— Убирайся к черту! — уперевшись ногами в стену, я спихнула изменника на пол.

— Кикимора, спятила совсем? — услышала я возмущенный, а главное, абсолютно незнакомый голос из-за кровати, — Ты сама вчера пришла.

— Кикимора? Кикимору, Ванечка, ты вчера лапал! — припомнила я ему Ирку, все еще продолжая считать, что рядом мой жених.

— Ванечка? — прорычал, поднимаясь из-за кровати, совершенно неизвестный мне мужчина.

В темноте рассмотреть его было сложно. Угадывались лишь очертания фигуры, красивой, явно натренированной. И то, что это не мой козел-бывший, стало ясно как божий день. А еще то, что его назвали чужим именем, мужчине явно не понравилось. Но оно-то и понятно, кому понравится такое после ночи любви? Вот только у меня с ним ничего не было, так ведь?

На какой-то миг я поймала себя на мысли, что залюбовалась широкоплечим красавцем. Пока он не выпрямился полностью. Ведь из одежды на нем было… Ничего на нем не было. Я поспешила отвернуться, чтобы не пялиться на то, что оказалось на уровне моих глаз. Он же в свою очередь тоже рассматривал меня. Осознав сей факт, я приподняла простыню, прикрывающую мое тело, и обнаружила, что, собственно, моя одежда немногим отличается от его наряда.

Это что получается, я вчера приперлась к незнакомому мужику отомстить Ивану за измену? И у нас все-таки что-то было? Я совсем ку-ку? И где я такого красавца нашла-то? А главное, он-то во мне что нашел? Внешность у меня самая обычная, ничего особо выдающегося ни спереди, ни сзади. Росту тоже метр с кепкой в прыжке. Единственное, чем я могла гордиться — это ярко-зеленые глаза и темно-рыжие длинные волосы, моей толстой косе завидовали все подружки. Так что зацепить такого мужика модельной внешности шансов у меня, казалось, ровно ноль. И вообще, откуда он взялся в лесу? Я же вчера, как лось, через лес чесала, не разбирая дороги.

— Ты кто? — выдали мы одновременно.

— Яга, — почему-то назвалась я детским прозвищем, хотя сейчас в мои двадцать три уже мало кто меня так звал.

— Кощей, — так же одновременно со мной представился мужчина.

От неожиданности я отпустила прикрывающую мою наготу простыню, и та предательски поползла вниз. Еле успела я ее перехватить и натянуть обратно.

— Хор-р-рошенькая, — раздался странный скрипучий голос.

Мы оба повернулись на звук. На изголовье кровати сидела огромная черная птица.

— Сгинь! — махнул на нее Кощей.

Но птица, увернувшись от его движения, продолжила:

— Ср-р-работало! — порадовался птиц, похожий на ворона, — Добр-р-ро пожаловать!

Я икнула от неожиданности, потому что птиц склонил голову в знак приветствия.

— Здрасьте, — машинально ответила я пернатому, — Пожалуй, я пойду.

Прикрываясь простыней, я поднялась с кровати и принялась осматриваться на предмет одежды, раскиданной в пылу страсти. Но не обнаружила вокруг ничего похожего ни на мои джинсы, ни на футболку, да черт возьми, даже трусов не было! Вот как мне голышом домой идти?

Интересно, а далеко ли вообще меня угораздило забраться? Судя по обстановке, дом деревенский. Спальня, если быть более точным в определении этого помещения. Стены из тесаного бревна, деревянная мебель: кровать, небольшой столик у окна, пара стульев. Длинная скамья вдоль стены напротив, на которой аккуратной стопкой лежала мужская одежда, а рядом стояли огромного размера черные сапоги.

Давай, Славка, вспоминай, куда вчера рванула на ночь глядя. В голове со скрипом ворочались шестеренки, подкидывая картинки вчерашнего вечера. Вот я убегаю из домика на краю поселка, где в неприличной позе сплелись два близких мне человека — Ванька и Ирка. Бегу, но из-за слез не разбираю куда. На смену широкой дороге пришла лесная тропинка. Уже смеркается, но мне все равно. Внутри горит огонь, который не дает остановиться ни на секунду. Хочу бежать. Бежать, как можно дальше. В ушах до сих пор звенит от их стонов и вздохов…

— Прочь, прочь, — пытаюсь отогнать от себя отвратительную картинку, что преследует меня.

Странно, но в голове всплыли совершенно незнакомые мне строчки, и я словно под гипнозом повторила:

Нашу связь долой,

Мир иной открой,

Туманом путь укажи,

Навсегда привяжи.

Глава 2

Стоять в сырой траве оказалось неприятно. Ноги замерзли, а вместе с ними и все остальные части тела.

«Я только погреюсь, потом пойду искать дорогу в поселок, — успокаивала я себя мысленно, — И может, одеждой разживусь. Сжалятся люди добрые над несчастной».

— Хозяева? — я осторожно просунула голову в дверной проем, — Есть кто дома?

Никто не отозвался, и, осмелев, я вошла внутрь. Изба как изба, таких в небольшом поселке, где мы остановились у Ирки, было великое множество. Ну, если не брать в расчет ноги избушки. Хотя, может, мне показалось, и не было ничего?

Я осторожно осмотрелась. Пол из горбыля, длинный коридор, упирающийся в перекошенную дверь с огромным амбарным замком. У левой стены — высокий сундук с пыльной крышкой, у правой — лавка с ведрами воды да еще одна дверь чуть приличнее по виду, чем первая запертая.

Я зачерпнула двумя руками воду из ведра и жадными глотками проглотила кристальную жидкость. Сладкая, невероятная, в городе такой не найти. Словно родниковая водица. Хотя почему «словно»? Возможно, так оно и есть, колодца во дворе я не приметила. Не из речушки же?

— Явилась… — заворчал кто-то, явно обращаясь ко мне.

Но как ни крутила я головой, так никого и не увидела. Зато со скрипом отворилась дверь рядом со мной, намекая, мол, проходи, раз пришла.

Помещение, в которое я попала, оказалось весьма просторным, разделенным на две части огромной выбеленной печкой. Вдоль нее был деревянный настил, приподнятый над полом. Я опустилась на него, рассматривая простую деревенскую обстановку. В дальнем углу стояла односпальная кровать, сколоченная из грубых досок и укрытая покрывалом с вышивкой в виде птиц с огненно-рыжим оперением. Башня из подушек в изголовье была накрыта тонким кружевным платком. В ногах кровати — стол с белоснежной скатертью и одинокий колченогий стул напротив. У противоположной стены возвышался массивный деревянный буфет с резными дверцами. Два окна выходили на березовую рощу.

— Долго ты. Чай, заблудилась? — послышался тот же голос над головой, а затем, кряхтя, с печки спрыгнул бородатый мужичок в тулупе.

Роста в нем было мало, он едва доставал мне до колен. Я при своих ста шестидесяти пяти по сравнению с ним — великан.

Из-под его тулупа торчали ярко-красные штаны, заправленные в блестящие черные сапоги с высоким голенищем. Я удивленно засмотрелась: округлое лицо с маленькими зелеными глазками, раскрасневшиеся щеки и приплюснутый нос, каштановые волосы и длиннющая борода…

— Ооо, — не в силах вымолвить ничего другого, я невежливо пялилась на мужичка.

— Чего вылупилась, глупая девка? Али домового в первый раз видишь?

— П-п-почему в первый? — припомнила домовенка Кузю и Нафаню, — Знаю парочку.

— Ну так чего расселась тадысь? — несмотря на малый рост, он умудрялся смотреть на меня сверху вниз, — Изба не мыта, печь не топлена, Феофанушка не кормлен! — выкатил он мне претензии махом.

— Феофанушка — это кто? — приподняв одну бровь, поинтересовалась я.

Если хозяин избы, так я сейчас все быстренько узнаю, одежку выпрошу — и до свидания. Намеки на немытую избу мне сразу не понравились.

— Так я и есть Феофан, — подбоченился домовой. — Кто же еще-то? Ах, да, забыл, — он принялся похлопывать себя по карманам, — Да где же оно? — видимо, в какой-то момент нащупав искомое, он полез за пазуху, — Держи, — протянул мне сложенный в несколько раз пожелтевший лист, — Яга тебе передать просила.

Яга, домовой, Кощей… Что за бред? Я взяла в руки листок и пробежалась по строчкам:

Привет тебе, девица, от бабушки. От Яги, стало быть.

Принимай хозяйство мое, а тепереча, твое уже. Феофан покажет, что к чему. Ступу не ищи, забрала я. Новую у Кощея проси. Книги мои тебе оставляю, береги, чужим в руки ни-ни! Баюна, коли придет, в шею гони. Дармоед бессовестный, второй месяц мне обещает жар-птицу принесть. Сметанки наел, задарма кормлю только. Лешего не бойся, он безобидный малый. Бестолковый, но безобидный. Кикиморы — девки хитрые, с ними в оба смотри. Русалки аки матрешки — расписные, но деревянные, толку нет от них.

Люд местный разный быват: кто с уважением, кто трясется от страха. Но все приходят с поклонами. От даров не отказывайся — пригодятся. Травку не проворонь на зиму, начинай на Купалу заготавливать. Самый сок пойдет.

Не ищи меня, девонька, далеча я собираюсь. И зла не держи, авось приживешься тут.

Ядвига.

Я покрутила листок перед носом, а затем уставилась на Феофана, терпеливо ожидавшего, пока я прочту.

— Это что, шутка такая? Розыгрыш? — разум усиленно сопротивлялся, подсказывая, что на дворе двадцать первый век, какие русалки и лешии?

— Да… — вздохнул домовой, — Тяжело мне с тобой придется. Нет Яги, и от этой толку не будет, — он продолжал стоять напротив меня, скрестив руки на груди и сверля меня недовольным взглядом.

Я еще раз перечитала послание и грозно потребовала:

— А ну рассказывай, что происходит? Где я?

Можно сколько угодно отрицать, что происходит что-то странное, однако это ничего не изменит. Передо мной домовой, я в избе на курьих ножках, а в руках письмо от Яги.

Глава 3

Я вышла на улицу и зажмурилась от слепящего солнца. Поднесла руки к лицу, прикрываясь от яркого света, но тут же резко опустила их, прижимая простыню, норовившую упасть к моим босым ногам.

— Чтоб тебя… — выругалась я почти шепотом, чтобы никто не услышал.

А слушать было кому. Прямо перед домиком стоял небольшой конный отряд, возглавляемый весьма симпатичным молодым человеком. Он выделялся на фоне своих товарищей, облаченных в серые мундиры, ярко-красным кафтаном. Длинные светлые волосы от быстрой езды разметались по плечам, пара прядей упала на лоб, и парень порывисто сдул их привычным движением. Тонкие черты лица подсказывали, что он явно не сельский труженик. Аристократия чистой воды: пухлые губы, прямой нос, зеленые глаза, обрамленные черными ресницами. Серый конь нетерпеливо бил копытом, а сам всадник с интересом осматривал мою скромную персону. Я иронично вскинула бровь при виде такой красоты на пороге.

— Здравствуй, красавица, — произнес парень, — Ягу кликни, скажи, княжич дожидается. По делу важному.

— Я пока вместо нее.

«Что я несу? — отругала себя мысленно, — Какая Яга? Мне домой надо. А то, что бабка в письме написала, так то ещё сто раз проверить надо. Небось, наврала с три короба. Да и вообще разобраться надо, где я оказалась». Разум отказывался верить в то, что я в какой-то параллельной сказочной вселенной.

— Что ты несешь? — повторил мои мысли Феофан, морщась от моих слов. — Повторяй за мной: «Я теперь Яга, чего надобно? Говори и убирайся подобру-поздорову».

— Что, так и сказать? — засомневалась я в таком наставлении, — Княжич все-таки. Что значит «убирайся»?

— Так и скажи. Он к тебе пришел, не ты к нему. Здесь на болотах ты хозяйствуешь.

— Невежливо как-то.

— С кем ты там шепчешься, милая? — удивленно пытался рассмотреть моего собеседника княжич, но, судя по его растерянности, он домового не видел.

Так вот же, прямо передо мной стоит Феофанушка.

— Он меня не видит, — сжалился надо мной домовой, — И не слышит. Так что смело повторяй: «Проваливай отседа».

Да щаззз. Он насоветует, а мне прилетит? Да и потом, портить с первого дня пребывания отношения с местными властями — не комильфо. А ну как помощь его потребуется для возвращения?

Иван все еще ждал от меня ответа. Последний вопрос я проигнорировала, задав свой:

— Зачем пожаловал? Говори. Теперь я у вас за Ягу.

Пару минут Иван молчал, словно обдумывал, стоит ли мне сообщать, зачем он шел. А затем решился:

— Что ж, коли не шутишь, и правда теперь ты Яга, проводи меня за реку Смородину, до терема Кощеева. Разговор у меня к нему важный.

— А сам что? Через мост перейти не можешь? — удивилась я просьбе, — Чего проще-то? Ножками, то есть, на лошадке туда, потом оттуда.

Иван странно на меня посмотрел и усмехнулся:

— Странная ты девица. Вроде вместо Яги, а не знаешь ничего.

— Сведи, — кивнул домовой, разрешая, — Он без тебя оттуда не возвернется ни в жисть. Я тебе потом растолкую. Запомни только: как на мост ступишь, за руку крепко бери. Да покуда обратно не выведешь — не отпускай. Иначе сгинет он.

— Ладно-ладно, напустил жути. Свожу, мне нетрудно. Заодно простынку верну, — шепнула я Феофану, а потом погромче сообщила княжичу, — Обожди, милок. Тьфу ты, подожди, говорю. Переоденусь и прогуляемся.

Иван кивнул, принимая ответ, и спрыгнув с коня, улегся на траву, приготовившись к ожиданию. А я вернулась в избу и направилась к сундуку с одеждой. Сдула пыль с крышки и откинула ее. Полнехонький оказался ларчик: ткани, ленты, платья, юбки, да только все размеры большие. Интересно, как выглядела моя предшественница?

Ближе ко дну отыскалась рубаха белая да сарафан цветастый. Из обуви лапти нашла. На размер правда велики, но не босиком — и уже хорошо. Зеркала, как назло, в доме я не увидела. Зато на кухонном столе, у самовара медное блюдо блестящее да яблочко на нем наливное Недолго думая, схватила аппетитный фрукт и откусила большой кусок. А затем попыталась рассмотреть свое отражение в блестящей поверхности.

— Э-э-э! — опять заворчал Феофанушка, — Ты умом повредилась? А ну положь, что ты все в рот тащишь?!

— Все полезно, что в рот полезло, — огрызнулась я вредному домовому, — Пожалел яблочка, жадина. Да пожалуйста.

Наполовину съеденное яблоко перекочевало на стол.

— Сожрала, — заглянув на край стола, с сожалением констатировал Феофан и спрыгнул на пол, махнул рукой — Пропадем с такой Ягой, как пить дать.

— Да что не так-то? — разделить его негодование я не могла, потому как не понимала, что ужасного произошло, — Яблок вон самобранка наделает, только попроси.

— Это особое яблочко из сада Василисы премудрой, для связи, не слыхала что ль?

Я отрицательно помотала головой.

— Из какой чащи лесной тебя бабка вытащила? — продолжая ворчать, Феофанушка печально побрел к печке и полез на лежанку.

Сбоку я заметила лесенку как раз под его размерчик. Домовой устроился на краю и, свесив ноги, поболтал ими в воздухе.

Глава 4

Обратно долетели быстрее ветра. Иван осторожно ссадил меня с коня и перед тем, как уехать, поинтересовался:

— Придешь завтра с Кощеем? Ждать стану.

— Вряд ли, — совершенно честно ответила я ему, — Дело есть важное. И, если все получится, то уже и не свидимся.

— Жаль. Ну тогда сам приду! — он пришпорил коня и умчался, поднимая клубы пыли с дороги.

Его конный отряд рванул следом, пытаясь догнать своего предводителя, а я поплелась в домик, где меня дожидался Феофанушка.

— Ну, как все прошло? Зачем княжичу Кощей понадобился? — свесился с печки домовой.

— Ай, домовуха завелась, житья не дает. Кстати, кто это?

— Я — домовой, а ежели девка домовая, так она домовухой зовется, — закряхтел, сползая вниз, Феофан, — Рассказывай, — потребовал он, ухватив меня за подол сарафана.

И так крепенько ухватил, что я не смогла сдвинуться с места. Пришлось поведать, как все было.

— Дела… — протяжно произнёс домовой, почесывая бороду, — Видать, сильно девку обидели, раз лютует на новом месте.

Лично мне не было никакого дела ни до Ивана, ни до его безобразницы. Я мысленно составляла план побега: куда бежать, куда податься, кого найти... Нет, не то, о чем вы подумали, а поспрашивать, как домой вернуться.

— Феофанушка, скажи, дружочек, кто из колдунов там местных или кудесников каких меня домой может отправить? — ласково поинтересовалась я.

Кроме уже увиденных мною Кощея и Ивана я никого не знаю. Да и они мне в этом деле не помощники. Значит, надо расширять круг знакомств.

— Ась? Чегось?

Феофан смерил меня странным взглядом, расшифровать который я не смогла. Этакая смесь раздражения и недовольства, но это не точно.

— Ах, домой… Так дома ты, девка, угомонись, свербигузка.

— Сам ты, Наташа, — надулась я, — Тоже мне, партизан. Не хочешь помогать — сама справлюсь, есть у меня подарочек.

Я вспомнила про зеркальце в кармане, извлекла его на свет и, усевшись за стол, положила перед собой.

Зеркальце как зеркальце, никакого волшебства пока не происходило. Я погладила свое отражение, и оно вдруг пошло рябью, а затем на меня уставилась незнакомка. С раскрытым ртом я рассматривала ту, что не стесняясь рассматривала меня в ответ: зеленоглазую женщину лет шестидесяти с округлым лицом и седой косой, уложенной вокруг головы. Ее идеально выщипанные темные брови приподнялись в удивлении, а алые губы недовольно вытянулись в тонкую линию. Я явно не понравилась зеркальцу. Надо спасать ситуацию, вот только как?

— Здравствуйте… — нерешительно проблеяла я, решив сперва поздороваться.

— Ой, — удивленно воскликнуло зеркальце.

— Прекрасно выглядите, — произнесла я следом, решив, что ласковое слово и зеркальцу приятно.

И, видимо, угадала, потому что щеки дамы в отражении порозовели от удовольствия, а губы растянулись в улыбке.

— Ой, — уже довольно произнесла она.

— Меня Ярослава зовут, можно просто Слава или Яга. А вас как?

— Ну надо же! — дама поднесла руки к щекам и покачала головой, — Первая, кто спросил. Ларой кличут или хранительницей. А чаще просто — зеркало, — печально вздохнула она.

— Приятно познакомиться, Лара. Помощь мне нужна, совет мудрый.

— Спрашивай. Помогу, чем смогу.

— Мне надо домой попасть, в свой мир, понимаешь? — в ожидании ответа я подалась ближе к отражению, если можно так назвать то, что видела в зеркале, — Не местная я, помоги.

— Хм, — нахмурилась Лара, рассматривая меня, а затем ее взгляд переместился мне за спину, — Здравствуй, Феофан, — поздоровалась хранительница.

Обернувшись, заметила, что домовой стоит на лавке и активно жестикулирует зеркальцу. Намекая, мол, только ляпни — разобью нафиг.

— Не мешай! — я отодвинулась подальше от вредного духа и для верности взяла зеркальце в руки, — Поможешь?

— Так правду говорят, что Яга-то смогла, нашла способ и сбежала. А заместо нее теперь ты, значит, — Лара буравила меня своими острыми глазками, изучала, что-то прикидывала, а затем произнесла, — Как Яга сбежала — про то мне неведомо, скрытная бабка была. Знаю я один способ, но…

— Зеркальце, миленькое, родненькое! — я сложила руки домиком, — Помоги!

— Так-то ждать надобно, пока Купала наступит. Коли найдешь цветок папоротника, так любое желание исполнится.

— И когда у нас Купала? — поинтересовалась я у насупившегося Феофана, чуя подвох.

— Летом, — пробурчал он.

— Твою ж мать… — все, что смогла ответить я.

— Но… — обнадеживающе отмерло зеркальце, — Я б к Василисе посоветовала сходить. Она не зря премудрая, может, подскажет чего.

— Василиса, значит. А где искать-то ее? — изображение хранительницы пошло рябью, заставляя меня занервничать, — Эй, куда? Адрес! — я провела рукой по поверхности зеркала.

— Клубочек возьми, нить путеводная приведет, — произнесла напоследок Лара и отключилась, в смысле, зеркало вновь отражало мою физиономию.

Глава 5

— Ты?! А ну, руки убрал, — зашипела я и попыталась отодвинуться.

Но не тут-то было. Хватка была железная.

— Как ты это сделал? Зачем?

Смесь стыда, желания, злости… Сложно сказать, чего из этих чувств было больше. А еще появился страх, потому что, как ни крути, Кощей сильнее. И вокруг на многие километры никого. Кричи, не кричи.

Не знаю, почувствовал ли Кощей резкую перемену в моем настроении или, может, у него проснулась совесть, но руки его разжались, отпуская на свободу. Я тут же замоталась в простыню, служившую ему одеялом. В ту самую, что вернула накануне. И, отодвинувшись на другой край огромной кровати, вновь задала свои вопросы:

— Зачем? Тебе скучно, и ты так развлекаешься?

— Поверь, мне тоже пока непонятно, что происходит, – Кощей улегся на спину, закинув руки за голову, — Думал, твоя ворожба.

Я с сомнением покосилась на того, кто парой минут ранее беззастенчиво облапал меня с превеликим, по-моему, удовольствием. «Обоюдным», — ехидно подсказал мне мой внутренний голос.

— Больно надо, — буркнула себе под нос.

Пришлось тряхнуть волосами, отгоняя видение того самого процесса. Копна густых медных волос разметалась по плечам, пара прядей свалилась на лоб, и я сдула ее привычным движением.

— А где мои вещи? — наконец, поинтересовалась я, — Спать ложилась одетая. У меня с собой еще клубок путеводный был.

— Про то мне неведомо, — Кощей перекатился на бок и подпер голову рукой, — Ну раз уж ты все равно тут, пойдем завтракать? В прошлый-то раз я даже предложить не успел. Ты сбежала.

— Кофе есть? — поинтересовалась я, — Без него мне жизнь по утрам не мила. В смысле, ничего в рот не лезет.

— Попробуем, — загадочно пообещал Кощей, поднимаясь с постели.

— И одежку? — поднялась я вслед за ним, завернувшись в простыню, — Мне еще домой возвращаться. Да и босиком не хотелось бы, — продемонстрировала босую ногу, от чего простыня разошлась, показав чуть больше, чем я планировала.

Кощей залип, проскользив взглядом от кончиков пальцев до линии бедра и обратно, и пошел на второй круг.

— Кофе! — напомнила я об обещании, но ногу убирать не спешила.

Непонятно почему, но такая реакция очень льстила. «Дура, надо было делать вид, что спишь дальше, — отругала я себя, — Глядишь, и было бы потом, что вспомнить».

— Ах, да, — очнулся Кощей и, не стесняясь того, что вообще-то совсем не одет, развернулся и отправился к выходу, — Здесь дожидайся, найду тебе одежу.

С моего последнего визита обстановка в спальне не изменилась: все тот же столик у окна, лавка да кровать, на которой я и дожидалась возвращения Кощея. Странно, как быстро я приняла, что оказалась в сказочном мире среди нечисти. Нет, я по-прежнему хотела домой, тем более, меня там бабушка ждет, волнуется. Да и друзья, наверное, искать станут. Не могут же они не заметить, что я исчезла.

Кощея не было минут пятнадцать. За это время я несколько раз обошла по кругу спальню, а затем распахнула окно и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Как же тут хорошо! Вид на березовую рощу и речушку радовал глаз. Кислород наполнял легкие до головокружения. Пришлось даже ухватиться за подоконник, чтобы не упасть. Птицы заливались в роще, лаская слух. Так бы стояла и стояла.

Но увы, все хорошее рано или поздно кончается. Вернулся хозяин терема, успевший облачится во все черное, как и положено злодею: брюки, рубаху, высокие сапоги. Я невольно залюбовалась его образом. Блин, красивый мужик… Я заметила у него в руках ворох разноцветного тряпья.

— Примерь, может, подойдет чего? — кинул на кровать вещи Кощей.

А я с подозрением уставилась на женские рубахи и сарафаны. Откуда в доме у него чужая одежда? Это сколько баб тут раздевалось? Эта мысль неприятно резанула по сердцу. Хотя, по идее, мне должно быть фиолетово до личной жизни этого кра… Кобеля гулящего. Однако выбор у меня невелик: или чужое платье, или простыня. Придирчиво осмотрела и отобрала два более-менее подходящих по размеру наряда. Кощей, стоя спиной, наблюдал за моими действиями и, похоже, выходить не собирался.

— А ты не хочешь за дверью подождать? — я тонко намекнула, чтобы он все-таки вышел.

— Зачем?

— Переодеваться буду.

«Что за недалекий мужчина попался?» — поразилась я его тугодумию.

— Что я там не видел? — фыркнул Кощей так, словно мы лет двадцать женаты.

— Надеюсь, что ничего, — буркнула я, собираясь уйти сама.

Комнат тут полно, найду где переодеться. Но Кощей, вздохнув, вышел за дверь, оставляя меня в одиночестве. Почти. Потому что стоило закрыться дверям за его спиной, как на подоконник опустился ворон. Пернатый внимательно посмотрел на меня и произнес:

— Добр-р-рое утр-р-ро, кр-р-расавица.

— Доброе, доброе.

Наклонив голову, я прикидывала: мальчик он или девочка. И, не найдя никаких зацепок, чтобы это понять, спросила:

— Тебя как зовут?

— Кар-р-р!

От его ответа понятнее не стало. А вот от того, что дальше ворон, махнув крыльями, слетел к забракованной мною куче тряпок, разворошил ее клювом и принялся выковыривать разноцветные камни с подола платья, я сделала вывод: птица женского рода.

Глава 6

Ехать с Кощеем оказалось комфортно. Он не приставал с разговорами, просто крепко прижимал к своей груди. От такого близкого соседства я пригрелась и где-то в середине пути даже откинула голову назад, собираясь немного вздремнуть. Кто бы мог подумать, что нечисть в сказочном мире совсем не похожа на ту, что в наших детских книжках. В такого и влюбиться можно. «Да и княжич местный тоже хорош, — вспомнился мне Иван, — Высокомерный слегка, ну так оно и понятно, должность обязывает. Вот он, наверное, удивиться, что я заявлюсь, — я представила его лицо и даже улыбнулась, — Возомнит небось, что к нему приехала. Кстати, а как Кощей собирается с домовухой справиться? В мешок засунет и в новый дом отнесет? Или чары какие усмиряющие наложит?» — эта мысль прочно засела в моей голове, и я заерзала в седле, не решаясь задать вопрос. Кощей стоически терпел, но в какой-то момент все-таки не выдержал и попросил успокоиться. Да и Мрак под нами заметно нервничал. Его размеренный шаг стал больше походить на галоп, от чего мне уже было не так комфортно в седле.

— Прости, я задумалась, — смутилась я, потому что ощутила, как мне в спину упирается то самое, что намекает на симпатию Кощея ко мне.

Внушительную такую, крепкую симпатию.

Чтобы хоть как-то отвлечься, а заодно и разжиться информацией, я решила, что беседа в дороге — это прекрасный способ познакомиться поближе. Поэтому спросила:

— Кощей, а чем ты в своем доме целыми днями один занимаешься?

— По-разному. Когда нечисть бушует, и надобно ее успокоить, — принялся перечислять он, — Когда Леший на огонек заглянет или кикимора какая в гости позовет.

Вот это вот «кикимора в гости» было произнесено с такой томной интонацией, что сразу стало ясно зачем. Вот значит, чья одежда на мне. Захотелось сказать какую-нибудь гадость, но в голову, как назло, не пришло ничего достойного.

Тем временем мы миновали лесную чащу и выехали к красивому озеру. Прозрачное зеркало воды, окруженное плакучими ивами и березами, распустившиеся у берега белоснежные кувшинки, а откуда-то сбоку слышался целый лягушачий хор. Краем глаза я уловила смазанное движение за деревьями, и через мгновение перед нами появилась…

А кто это собственно? Я затруднялась определить подвид нечисти. Явно женского пола, потому что на стройной девичьей фигурке красовалось ярко-алое платье, расшитое золотыми узорами. На плечи накинут бордовый платок с пушистыми кистями по углам, длинные зеленые волосы девушки распущены и доходят ей до пояса. Лицо миловидное с тонкими чертами, узкие губы, а глаза цвета молодой листвы. Вот только взгляд у нее колючий, смотрит на нас исподлобья. Почему я решила, что она нечисть? Да потому что кожа ее приятного салатового цвета. У обычных смертных я такого не видела.

Я напряглась и придвинулась ближе к своему спутнику, что не укрылось от внимания незнакомки. Ступая босыми ногами по траве, она сделала пару шагов навстречу.

— Мара? — Кощей явно удивился появлению своей знакомой, — Что ты здесь делаешь?

— К тебе шла, — улыбнулась девушка, — Скучала.

Я ощущала себя лишней при их разговоре. Да и Мара эта мне не понравилась. Вижу ее впервые, а прям б-р-р, мороз по коже от ее взгляда.

— Вы пока поговорите, я пойду по берегу прогуляюсь, — повернувшись к Кощею, почти шепотом сказал я, и попыталась сползти с коня.

Кощей помог, без него я бы свалилась на землю. Он аккуратно поставил меня на траву и спешился сам. Не желая мешать их разговору, я удалилась, оставив их наедине.

Шла по берегу, шла, пока не услышала чье-то печальное пение. Такое тихое-тихое. Но с каждым словом к горлу подступали слезы. Девушка пела о горькой судьбе и разлуке. Пройдя еще метров сто, в камышах я заметила и саму певунью. На крутом выступе над водой сидела совсем молоденькая девчонка, лет восемнадцати. Ее длинные волосы заплетены в две толстые косы, но лент в них я не увидела. «Странно, как они не расплетаются?» — удивилась я. На ее хрупкой, почти прозрачной фигурке, не было ни сарафана, ни платья, одна лишь тонкая льняная рубаха. Я не хотела спугнуть и помешать ее уединению, но и уйти была не в силах. Песня завораживала. Как под гипнозом я стояла, не шелохнувшись. Закончив петь, девушка вытерла слезинки с глаз и… соскользнула в озеро. Вода сомкнулась над ее головой, расходясь кругами. Секунда, другая, еще одна и еще… А она все не показывалась на поверхности. «Топиться собралась!» — осенила меня догадка, и, недолго думая, я нырнула за ней следом.

— Куда! Стой, малахольная! — услышала я крик Кощея, но было уже поздно.

Плаваю я отлично, поэтому не опасалась ни капли. Да и не о себе я думала: хотела спасти глупую девчонку, что решила свести счеты с жизнью. Под водой как я ни старалась, но ничего рассмотреть не удалось. Темно как у… В общем, ну очень темно. Несмотря на то, что на улице вовсю светило солнце, сюда не проникал ни один лучик. А еще температура воды вот вообще не для купания. Уже через несколько секунд ноги свело судорогой, и я решила всплывать. Взмахнув руками и сделав несколько гребков к поверхности, я почувствовала, как вдруг что-то или кто-то ухватило меня за ногу. Паника накрыла с головой. Задергалась, пытаясь освободиться, но чем сильнее я это делала, тем крепче становилась хватка на лодыжке. Что за чертовщина? Запас воздуха в легких походил к концу, и мне нужно было срочно освобождаться из водного плена, иначе я рисковала составить компанию той, кого полезла спасать. Я уже была близка к отчаянию, плохо соображая, что происходит. Сделала вдох, и вместо воздуха в легкие хлынула вода, обжигая изнутри. «Неужели это конец?» — мелькнуло в моей голове. Как вдруг чьи-то сильные руки, ухватив меня за плечи, дернули вверх. Нога выскользнула из плена так легко, будто и не удерживали ее вовсе. Кто пришел мне на помощь, я не знала, но была бесконечно благодарна ему.

Глава 7

Кощей с Водяным беседовали уже полчаса, обсуждая последние новости. Увлеченные разговором, на меня особого внимания они не обращали. Лишь изредка я удостаивалась задумчивого взгляда морского владыки. Но вот понять, о чем он думает в этот момент, не могла. Кощей сидел ко мне боком, и я любовалась его точеным профилем. Красивый, зараза! Легкий теплый ветер трепал его длинные волосы, успевшие к тому моменту высохнуть. Захотелось запустить в них руки и… «Стоп, Ярослава, — осадила я себя, — Не о том думаешь. Думай лучше, что Василисе говорить будешь, как упрашивать помогать тебе вернуться». Мысли плавно перескочили на другую тему, и пока я вела в голове беседы с премудрой девицей, смотрела на камыши, растущие вдоль берега. И не сразу поняла, что оттуда на меня кто-то уставился. Присмотрелась — та самая утопленница, прячась в зарослях, с любопытством наблюдала за нашей компанией. Преимущественно за мной, но и Кощею с Водяным внимание перепадало. «Вот ведь селедка! — разозлилась на нее, — Я чуть не утопла, ее спасая, а ей хоть бы что! А Яга прежняя тоже хороша! В письме писала, что русалки не вредные. Ну-ну». Хотя не скрою, я порадовалась, что девица жива-здорова.

Наконец, обсудив насущные дела, Кощей поднялся и проверил наши вещи, развешанные на ветках. Убедившись, что все высохло, он принялся одеваться сам и мне велел. На что я только фыркнула — ишь раскомандовался, без него знаю, что мне надо делать — чем сильно развеселила водяного. Расхохотавшись, он похлопал своего приятеля по спине:

— Держись, друг, попал ты.

Кощей вздохнул, молча соглашаясь с таким положением вещей, а владыка продолжил, уже обращаясь ко мне:

— Яга, будет время — заходи. Поболтаем, познакомимся поближе.

— Чтобы ты меня точно утопил? Нет уж, вынуждена отказаться, — почему-то я ни секунды не сомневалась, что под водой меня удерживал именно он.

— Прости, не признал, — виновато развел руками Водяной, — Чтобы загладить свою вину, готов тебе отдать то, что прежняя Яга просила, но я не уступил.

Кощей замер и удивленно уставился на Водяного. Такая реакция заставила меня заинтересоваться, что же такого просила моя предшественница. Может, и мне пригодится.

— Заманчиво, — протянула я, раздумывая, соглашаться или нет.

— Еще бы! — вскинул подбородок Водяной, — Пропустим по чарочке, познакомимся, я тебе подарок сделаю, — вкрадчивым голосом соблазнял он меня.

И главное глаза такие добрые-добрые.

— В воду не полезу! — на всякий случай предупредила я, но его вполне устроило.

— Добро! — протянул владыка мне свою ладонь для рукопожатия, — На вечерней зорьке ждать стану.

Я протянула свою в ответ, и она утонула в огромных ручищах Водяного. Неожиданно нежно, едва касаясь, он скрепил нашу договоренность и исчез в темных водах озера. Вслед за ним нырнула и любопытная русалка. Небось понеслась с подружками сплетничать.

Кощей по пути до коня не проронил ни слова. Шел хмурый и чем-то очень недовольный. То ли тем, что я согласилась на встречу с Водяным, то ли тем, что я в воду полезла. Впрочем, мне без разницы. Пусть вон Маре своей претензии выставляет. Я девица свободная: хочу в озере топлюсь, в смысле, купаюсь, хочу с водяными встречаюсь.

Наконец лес закончился, и показались бескрайние поля. Рожь, пшеница, овес колосились золотым покрывалом. Красиво, что тут скажешь. Почему-то в голове вспомнилась песня «Широка страна моя родная». Но тут в славянском сказочном мире ее бы не оценили, да и вокальными данными я обладала весьма посредственными. Так что не стала знакомить Кощея с иномирным репертуаром.

Дорога вывела нас к высокому деревянному забору, который уходил вправо и влево насколько хватало простора. Проехав вдоль преграды, мы добрались до распахнутых ворот, у которых дежурила стража. Завидев, кто пожаловал, те приветственно склонили головы. Я успела увидеть в глазах одного из них страх и неприязнь, вспыхнувшую при взгляде на Кощея. На меня же смотрел с жалостью. Уверена, признай он во мне Ягу, смотрел бы иначе.

Мне было все любопытно, ведь в княжествах прежде бывать мне не доводилось. Единственная именуемая так территория в моем мире — Монако — пришедшая почему-то в голову при слове «княжество». Но для меня она вне зоны финансовой досягаемости.

Все отпуска и свободное время я проводила у бабушки в деревне, сколько себя помню. Старушке надо было помогать. Коровы, овцы, куры… Хозяйство у нее огромное, и за лето нужно было напасти сена на всю зиму. Да и травы бабуля собирала, к ней потом со всех окрестных деревень и поселков съезжались за помощью. Удивительное дело, но за свою долгую жизнь бабуля ни разу не обращалась к врачам и не пила аптечных лекарств, предпочитая зеленую аптеку. Сердце сжалось при мысли, что я больше никогда ее не увижу. Но еще больше от того, что скоро к ней приедут с известием о моей пропаже. Вот это настоящая беда. Надо поскорее выбираться отсюда.

Все эти мысли не мешали мне рассматривать пейзаж вокруг. А посмотреть было на что. Мы проехали пару кварталов с домишками из потемневших тесаных бревен. Крыши, крытые дранкой, покосившиеся крылечки попадались на пути, и теперь Мрак вышел к огромной площади, на которой царила суета. Базар. Сразу стало понятно, что это за место. Торговцы громко расхваливали каждый свой товар, лежавший на деревянных прилавках. Женщины с огромными корзинами сновали мимо рядов, предлагая, кто пирожки горячие, кто молочко и сметанку. Босоногая, чумазая ребятня, сидя на лавочке, провожала взглядом покупателей, примеряясь, у кого можно вытащить кошелек. Но стоило увидеть появившегося на площади Мрака, как гомон людских голосов стих, как по чьей-то невидимой команде. Мне вдруг стало не по себе, и я прижалась спиной к своему спутнику в поиске защиты. Он понял мгновенно, покрепче обнял, и от тепла его тела стало спокойнее. Почему-то нечисти я доверяла больше, чем собравшимся на площади людям. Может, потому что в этом мире я одна из них. А, может, потому, что уже успела с некоторыми познакомиться и зла от них не чувствовала. А вот недобрые взгляды в нашу сторону от людей откровенно пугали.

Глава 8

— Опять чудит, бесовка! — выругался княжич и поспешно поднял послание от домовухи.

Пока он разворачивал тряпку, оказавшуюся небольшим девичьим платком, я пыталась рассмотреть в окне виновницу безобразия. Но, как ни старалась, кроме развевающихся от ветра занавесок ничего не заметила.

— Вот же, пакость какая! — отвлек меня Иван, который держал на ладони резную деревянную шкатулку.

Меня тут же заинтересовало, что внутри? Неужели домовуха швырнула в окно драгоценности? О чем я и поинтересовалась у Ивана.

— Да лучше бы жемчуга повыкидывала да золото, чем дар бесценный! — княжич бережно погладил круглую крышку, а затем приподнял ее, демонстрируя содержимое шкатулки.

Мне пришлось наклониться ближе, чтобы рассмотреть, что так дорого Ивану. Вообще, я рассчитывала увидеть камни драгоценные или фамильные украшения, и каково же было мое изумление, когда вместо этого я увидела сушеные листья, отдаленно напоминающие чайные. Однако запах говорил, что это совсем не для заварки. От яркого аромата у меня зачесалось в носу, я не удержалась и чихнула. Иван от неожиданности выронил свою драгоценность, рассыпав на траву все, что было внутри.

— Мой табак! — взвыл он и попытался собрать его обратно в шкатулку.

Надо ли говорить, что потерпел неудачу?

Табак? Так вот что за пахучие травы, которые я никак не могла идентифицировать. У бабушки в деревне сосед баловался самокрутками: то табачок, то махорка. Закрутит и дымит на завалинке.

Из разбитого окна послышался довольный смех домовухи. Ей явно пришлось по душе зрелище. Я резко вскинула взгляд, ориентируясь на звук, и мне удалось рассмотреть торчащую из-за занавески взъерошенную старушку, росточком точь-в-точь как Феофан. Она стояла на подоконнике, держась за край шторы, и свысока посматривала на нас. Длинные седые волосы торчали в разные стороны, как пружинки, серый сарафан до пят и ярко-зеленая кофта в заплатках — вот и все, что я смогла рассмотреть. Старушка, думая, что никто ее не видит, не таясь, хихикала из своего укрытия. Но стоило Кощею поднять голову, как она шарахнулась назад, опасно качнулась и кубарем полетела на пол.

— Ладно, пойду я, — произнес молчавший все это время Кощей, поправляя капюшон, который чуть не свалился от его движения, — Опосля дел полно.

Очевидно, намекая, что ему еще меня к Василисе везти. Князь распрямил спину и протянул мне руку, приглашая на прогулку. А я… почему-то ляпнула:

— Кощей, можно с тобой пойду?

Тот удивленно обернулся, что-то прикинул и кивнул, разрешая.

— Тогда и я, — вздохнул Иван тоскливо, явно не желая заходить в свой собственный дом, пока там хозяйничает проказница.

— В том нет нужды, сам управлюсь, развоплотить злого духа несложно.

— Что значит развоплотить? — зацепилась я за это слово.

Вообще, до этой минуты я как-то не очень задумывалась, что будет делать Кощей с домовухой. Накажет? Проведет воспитательную беседу? Заколдует, в конце концов? Но не развоплотит же.

— Ну да, пшик и нету, — подтвердил мои догадки Иван, — Делов-то. Одной меньше, одной больше, — пожал он плечами.

Кощей сделал шаг на ступени, а я ухватила его за рукав.

— Погоди, а что, другого способа нет? — сама не знаю почему, но мне было жаль проказницу.

Да, она, конечно, шороху навела, но ведь наверняка всему есть объяснение.

— Может, сперва с ней поговорить?

— Зачем? — нахмурился Иван, не понимая меня.

А Кощей, скрестив руки на груди, поинтересовался:

— Так кто беседовать станет? Я б Ягу попросил, так она твердит, что временно и вообще.

— Как временно? Что значит вообще? — недоумевал княжич, растерянно переводя взгляд с меня на Кощея и обратно.

Я же усиленно думала, что сказать. С одной стороны, да, Яга я так себе, только по названию. Но ведь с другой, я справилась и провела Ивана через реку, тот вернулся в здравом уме. Значит, я кое-что могу? На что-то гожусь? Заработаю себе плюсик в карму, спасу домовуху от забвения? И я решилась.

— Ладно, пойду я, — протянула так, будто делаю великое одолжение.

Кощей усмехнулся, довольно сверкнув под капюшоном глазами.

— Только одна. Чур за мной не ходить! — остановила я обоих мужчин, явно собравшихся пойти внутрь.

Очень мне не хотелось, чтобы в случае неудачи они видели мой позор. О том, что если я не справлюсь, старалась не думать.

Иван и Кощей остались дожидаться меня на крылечке, а я, выдохнув, как перед экзаменом, решительно взялась за ручку двери и, распахнув ее, оказалась внутри.

Первое, что почувствовала — неприятный запах, еле уловимый, но весьма отчетливый. Как будто что-то испортилось на кухне. Решив, что, скорее всего, так оно и есть, я приступила к осмотру дома. Походила по первому этажу, скрипя половицами, позаглядывала в комнаты, на кухню, где противный запах был сильнее всего, и мне пришлось закрыть нос рукавом. Чем дольше я находилась в тереме, тем сильнее ощущала дежавю. Я здесь была. Расположение комнат, коридоры — все мне знакомо. Как такое может быть?

Глава 9

Пока мы с Микошей шли к выходу, договорились, что она меня ждать у избы станет. Сама внутрь попасть не сможет. Нужно, чтобы я самоличноо ей дверь распахнула. Да и Феофанушку успокоила: вряд ли он обрадуется, что теперь у него такая соседка появится. А со мной к Василисе ехать она не пожелала. Да я и не настаивала.

В общем, появившись на верхних ступенях крыльца, Микоша тут же махнула платочком, крутанулась вокруг себя и, глядя на мое удивленное лицо, пояснила:
— Теперяча никто, кроме тебя да Кощея, меня не видит и не слышит.

Я тут же вспомнила, как Феофан мне подсказывал, как говорить с Иваном, и тоже заверял, что для княжича и его людей он невидимка.
— Ну? — коротко поинтересовался Иван, опасливо заглядывая мне за спину.
— Можешь спать спокойно, решила я твою проблему.
— И свою приобрела... — усмехнулся Кощей, глядя на Микошу.

В отличие от Ивана, он ее видел и, кажется, догадался обо всем.

Я не стала комментировать такое заявление. Поживем — увидим, проблема ли? Что, я со старушкой что ли не справлюсь? Найдем общий язык.

Иван повеселел, подал знак толпившимся позади слугам, и те потянулись к терему приводить хозяйские хоромы в надлежащий вид. Устранять последствия, так сказать.

— Благодарю, девица, — поклонился мне в пояс княжич, — Уж прости, Ягой язык не поворачивается назвать, Ярослава мне по сердцу больше. Прошу, не побрезгуйте, гости дорогие, — теперь обратил свой взор на Кощея Иван, — Разделите со мной трапезу?

Вообще, можно, времени-то уже сколько с завтрака прошло? Я украдкой посмотрела на Кощея, который почему-то хмурился и не спешил с ответом, и кивнула. В конце концов, успеется еще к Василисе.

На заднем дворе уже накрыли столы, которые ломились от яств: пироги, мясо, овощи, даже сладости присутствовали на белоснежных скатертях. Таким количеством еды можно было роту солдат накормить. Но все это великолепие дожидалось лишь нас троих: меня, Ивана и Кощея. Больше никто за стол сесть не посмел.

Иван по-хозяйски расположился во главе стола и, разломив хрустящий каравай, принялся жевать. А Кощей сперва положил на мою тарелку кусок мяса и лишь затем сам приступил к еде.
— Расскажи, как все прошло? — попросил князь, утолив свой голод.
— В теплой дружеской обстановке, — хмыкнула я, — Провела воспитательную беседу, подыскала ей новое жилище. Так что не беспокойся, теперь можешь жить без опаски. Девиц водить, — зачем-то поддела его, припоминая возмущение Микоши.

На мои слова щеки Ивана окрасились в бордовый цвет. То ли от злости, то ли от смущения. Подскочив на месте, он тут же воскликнул:
— Какие девицы? О чем ты? Не было никого и не будет больше. Веришь? — своим взглядом он буквально прожигал во мне дыру.

А мне-то какое дело? Никакого. Мне вон вообще Кощей нравится. А к тому Мары всякие ходят. Чтобы не отвечать, я потянулась к румяному пирожку, намереваясь засунуть его в рот и жевать. Только тронула его пальцами, как тот исчез прямо на моих глазах. От изумления я растерянно моргнула, постучала по пустой тарелке.
— А где? — поинтересовалась задумчиво.
— А, так это, наверное, самобранка утащила, — прокомментировал Иван увиденное мной чудо, — Феофанушка проголодался.

У меня в голове закрутились шестеренки: получается, что еда, которую приносит волшебная скатерка, не сама собой появляется, а у обычных людей отбирается? Та каша, которую мы на завтрак просили — это же кто-то себе готовил? А мы сожрали? Вот это да. Но это же нечестно?

— Если где-то прибыло, значит где-то убыло... — пробормотала я выводы и твердо решила самобранкой пользоваться в крайних случаях.

Объедать местное население я не хотела. А уж тарелку супа я сама в состоянии приготовить. Правда, где брать продукты, если вокруг на многие километры болота, да лес непролазный, я пока не придумала. Надо бы с Феофаном посоветоваться. «Спятила? Планы строишь? — отругала себя мысленно, — У тебя один план должен быть — выбираться отсюда поскорее».

Отобедав, мы двинулись дальше. Мрак, получив адрес, сам выбирал путь, идя по широким улицам и сворачивая в переулки. А я рассматривала строения, попадавшиеся на нашем пути: торговые лавки, жилые дома с узорчатыми резными ставнями. И так тепло стало на душе от увиденного. Красота-то какая вокруг! «И за моей спиной высокий, надежный и красивый...» — любовалась в витринах я на своего спутника.

Резкий порыв ветра сдвинул его капюшон, приоткрыв часть лица, и я вдруг увидела в отражении вместо Кощея ужасного монстра. Вместо красивого лица — череп с пустыми глазницами, которые светились красным огнем. Машинально я отшатнулась от него и чуть не соскользнула с коня. Сильные руки тут же подхватили и усадили на место, не давая мне оказаться под ногами Мрака.
— Осторожнее, — заботливо прижимая к себе, шепнул Кощей.

Его голос, ставший для меня уже привычным и каким-то родным, успокоил: позади все тот же мужчина, который не причинит вреда. А вот что у него с обликом, я обязательно выясню. Теперь понятно, зачем он капюшон натянул — не хотел пугать. Разные мысли крутились в голове: интересно, он только в отражении такой, а если снять капюшон, кого я увижу?
— Все в порядке? — словно почувствовав мое беспокойство, спросил Кощей.

Я старалась не показывать, что увидела. Ни к чему это. Но если бы он знал, о чем я размышляю. Например, сейчас думала, что странно: если он весь такой костлявый, то почему прижимаясь к нему, я ощущаю тепло и мягкость тела, ну и местами выпуклость... Которая явно намекает на реакцию на мою близость.
— Угу, — буркнула неразборчиво, старательно пряча улыбку.
— Тогда будь добра, прекрати елозить, отвлекаешь от дороги, — попросил Кощей, стараясь отодвинуться.

Глава 10

Трудились мы, не покладая рук. Помимо уже увиденного с порога беспорядка, меня поджидал «сюрприз» на кухне: куча битой посуды, скинутые на пол полотенца, печка, измазанная полосами бордового цвета. Как пояснила Василиса, это следы свекольного сока. Да, Елена Прекрасная постаралась на славу. Что же это за крепкая ссора у девиц была?
Пока я собирала разбитые черепки с пола, Василиса, вооружившись тряпкой, пыталась придать печке первозданный вид. Но сок въелся уже довольно глубоко.
— М-да… — осознав тщетность своего занятия, она кинула тряпку на шесток и плюхнулась на табурет, подозрительно скрипнувший под тяжестью Василисы, — Теперь только белить заново. Ить, малахольная.
Повздыхав, она принялась помогать мне, и вдвоем мы быстро управились с кухней. Я получила новое задание: расставить книги на полку, причем не абы как, а строго по алфавитному порядку. А сама хозяйка жилища отправилась раскладывать вещи на место.
Пару раз я порывалась отпустить Кощея, ведь он там ждет, томится. Но Василиса не позволяла отвлекаться от работы, строго следила, чтобы мои руки всегда были заняты делом. Мне казалось, что рано или поздно Кощей сам не выдержит и поинтересуется, скоро ли я? Но каждый раз, глядя в окно, замечала одну и ту же картину: Кощей сидел на траве перед палисадником, прислонившись к невысокому заборчику, а Мрак переминался с ноги на ногу возле хозяина.
Не знаю, сколько времени прошло после начала нашей кипучей деятельности, но только когда последняя пылинка была выметена из избы, Василиса успокоилась.
— Ну что, можно и подкрепиться? — повеселела премудрая, осматривая чистоту вокруг, — Разговоры лучше вести за столом. Садись.

Кивнув мне на широкую деревянную лавку, она направилась к печке, извлекла оттуда чугунок, приподняла крышку, и по избе поплыл густой аромат травяного настоя. Василиса повела носом:

— Готово, как знала, что пригодится. С утра укрепляющий сбор заварила.
Разлила по глиняным кружкам, чудом уцелевшим в битве, темную горячую жидкость зеленого цвета и поставила на стол.
— Прости, пирогов нет, — кивнула на потолок, где еще недавно виднелись пятна от начинки.
— Ничего, отвар так отвар, — я порадовалась, что успела отобедать у Ивана, если бы не его гостеприимство, не знаю, как бы продержалась до вечера.
Удовлетворенно кивнув, премудрая опустилась напротив меня и, подперев пухлую щеку рукой, велела:
— Рассказывай, чего хотела-то, Яга?
С чего бы начать? Решила, что лучше всего с самого начала. Получилось что-то вроде: «Люди добрые, сами мы не местные, помогите, чем можете…» Василиса слушала молча, лишь изредка бросая задумчивые взгляды в окно на дожидавшегося там Кощея.
— Попала ты, Славка, — прокомментировала она мой рассказ, в котором я успела и поплакаться, и представиться, — Непросто тебе будет вернуться. То, что ты слова запомнила — это хорошо. Знаю я, в какой книжке обряд искать, бабка хвалилась, что способ нашла в книге древней. Вряд ли она ее с собой потащила, дома, поди, в чулане стоит. Это я тебе помогу. Поглядим, что за зелье для этого варено, соберем травушку, высушим. И поминай как звали.
Я не разделяла оптимизма премудрой. Феофан говорил, что у меня нет назад хода, а у нее все так просто? О чем честно и сказала.
— Ой, да брось ты, много твой бирюк понимает, — легко отмахнулась Василиса, — Завтра на рассвете приду, будем думать.
«На рассвете? — задумалась я, — Нет, дело не в том, что я не встану так рано, а в том, что, скорее всего, окажусь не совсем дома. Предыдущие две ночи я провела в доме Кощея, и, скорее всего, так будет и завтра. И послезавтра, и послепосле…»

Мысли окутал странный туман, нахлынули воспоминания о приятном пробуждении в крепких мужских объятиях. Я смотрела на то, как беззвучно шевелятся губы Василисы, совершенно не улавливая смысла сказанного.
— Так что, поможешь? — только и расслышала последнюю фразу я.
Что ей сказать? Что прослушала все, что она говорила? В своем мире так бы я и поступила. А вот в сказочном лучше держать ухо востро. Мало ли какую помощь она просила, учитывая, что я пока Яга. Поэтому я виновато склонила голову и чистосердечно призналась.

— Прости, я задумалась и все пропустила.
— Да ежки-матрешки! — всплеснула руками Василиса, — Я тут ей душу выворачиваю, а она… Тьфу! — обиженно отвернулась к окну.

Но долго дуться не стала, за что ей большое спасибо. Повторила свой рассказ, суть которого сводилась к тому, что давний спор с Еленой Прекрасной перерос в ссору. Не могут две девицы жениха поделить — Ивана княжича. Каждая ему в жены метит.
— Ну какая из Елены княжна? — возмущалась Василиса, — Да она даже грамоте не обучена! Только и знает, что перед зеркалом весь день вертеться. По сто нарядов сменит, пока на улицу выйдет.
Она смотрела на меня, ожидая моей поддержки. Я, конечно, кивнула, но про себя подумала, что наличие мозгов в случае супружества с высокопоставленным мужчиной не всегда обязательно. Сколько таких примеров в моем мире? Миллионы!
— То ли дело я! — произнося эти слова, Василиса распрямила плечи, задрала пухлый подбородок повыше, демонстрируя себя во всей красе, — Умная, пригожая, скромная, хозяйственная…
«Сам себя не похвалишь — никто не похвалит», — усмехнулась я про себя. Вслух же спросила:
— И что ты предлагаешь? Зелье приворотное? — единственное, что пришло мне в голову при виде такой красоты.
— С ума сошла? — отшатнулась премудрая, — Зачем мне муж безвольный нужен будет? Не-е-ет, мне надо, чтобы Иван сам полюбил, добровольно!
По-моему, миссия невыполнима. Учитывая, что Иван во все глаза глядит на меня, развернуть его взор на Василису… Я даже не знаю, с чем это сравнить.
— А если не сможешь, ежели на Еленке женится, то я, то я... И помогать тебе не стану! Вот! — припечатала сверху премудрая, видя мои сомнения.
Пришлось соглашаться. А что мне еще оставалось?
— С чего начнем? — поинтересовалась Василиса, заставляя меня задуматься.

Глава 11

Пока бежала сквозь лес к озеру, окончательно стемнело. Я боялась заблудиться, но внутри словно включился навигатор и каким-то чудесным образом подсказывал, куда нужно свернуть. Сто раз пожалела, что не взяла с собой путеводный клубочек, с ним было бы спокойнее. Еще на подходе сквозь деревья я рассмотрела костер на берегу. Значит, ждет еще меня владыка. Ускорив шаг, через пару минут я уже оказалась возле огня.

Водяной при моем приближении поднялся и, пока я не опустилась на траву, так и стоял. Ну чисто джентльмен. В отличие от предыдущей встречи, одет он был иначе, более нарядно, что ли. Светлые одежды с руническими символами оттеняли его специфический цвет кожи, подчеркивая благородство происхождения. «Голубых кровей дедушка, не иначе», — улыбнулась я своим мыслям, глядя на синеву кожных покровов.

— Думал, не придешь, — заговорил первым владыка, — Солнышко уж давно за горизонт закатилось.

— Прости, день выдался длинный, опоздала немного. Спасибо, что дождался.

Водяной кивнул, принимая извинения. А я вынула из кармана принесенное с собой угощение. Поискала вокруг подходящую палочку и, нанизав на нее, как на шампур, сосиски, принялась жарить их на огне. Водяной с любопытством глядел на мои действия. А когда учуял аппетитный запах, одобрительно покивал.

— Итак, — пока еда готовится, я решила не терять времени и приступить к допросу, в смысле к расспросу.

Потому что кто его знает, в какой момент меня перекинет к Кощею? Или для этого уснуть нужно, и у меня есть шанс побеседовать нормально, а уж потом свершится колдовство?

— Зачем хотел утопить меня?

Этот вопрос волновал сильнее остальных. На что Водяной изумленно вскинул брови.

— Так порядок такой, озеро-то девичье, — словно это должно было все объяснить.

Видя мое растерянное лицо, он хлопнул себя ладонью по лбу:

— Запамятовал, не местная ты. В этом озере испокон веков девки топились, те, кому жизнь не мила стала. Ну я им и помогал как мог. Работа у меня такая, не со зла я. До тебя никому в голову не приходило в той водице купаться, — видя, что я хмурюсь, оправдывался владыка, — Думаешь, мне дурех не жалко? А что поделать? Увидел новую девицу и хвать ее за ногу, чтоб не мучилась горемычная долго, — ловко сжал воздух в мощный кулак владыка, демонстрируя, как все происходит.

— Бр-р-р, давай без подробностей, — на ночь глядя не хотелось ужастиков. При моем богатом воображении я ж не усну.

— Прости, не хотел пужать, — Водяной тут же поспешил сменить тему.

Он пошарил рукой в кармане и выудил небольшой пузатый флакон из темного стекла. Протянул его мне:

— Держи, это тебе, как обещал.

Я потрясла подарком перед носом, прислушалась. По звуку — что-то плещется. На всякий случай принюхалась, но то ли жидкость не имела запаха, то ли через плотную крышку он не проходил, я ничего не почувствовала.

— А что внутри? — полюбопытствовала у Водяного.

— Живая водица, — гордо расправив плечи, пояснил владыка.

«Вот уж поистине королевский подарок!» — порадовалась я. И тут же вспомнила, что Яга безрезультатно выпрашивала именно это. Не иначе как молодость вернуть хотела? Так и спросила у владыки, вызывая его смех. Низкий, бархатный, похожий на рокот водопада.

— Нет, водица тут не помощник. Голый камень поливать бабке надо было.

— Голый? Можно подумать, одетые бывают, — фыркнула я, подозревая, что мой собеседник надо мной потешается.

«Камни поливать... Может, не голые, а в голом виде? Бр-р-р, — потрясла головой, — Ну и мысли дурацкие в голове».

— В чаще лесной камень огромный, что Голым зовется, раз в тысячу лет на нем горецвет вырастает, цветок волшебный. Исполняет самое заветное желание. Если камушек тот живой водицей поливать, то можно вырастить раньше, чем через тысячу лет. Вот бабка и не желала ждать. Да только не получилось. Не дал я ей водицы волшебной.

— А как же папоротник на Купалу? Неужели бабка не пыталась? Не может быть.

— Охохонюшки хо-хо, — вздохнул владыка, поглаживая бороду, — Цвет тот найти можно только с чистой душой, а Яга насквозь тьмой пропиталась. Не для нее это путь, девонька.

Водяной замолчал, поглядывая на огонь. А я, обдумывая услышанное, сняла с огня готовые сосиски, стащила с палки для себя одну и остальные протянула своему новому знакомому. Тот осторожно откусил маленький кусочек, пожевал, а потом, довольно улыбнувшись, засунул в рот сразу две штуки.

— М-м-м, что это? Угощение заморское? — поинтересовался он с набитым ртом.

Ясно, что такого в сказочном мире никто не пробовал, и владыка не исключение.

— Угу, икра заморская, баклажанная, — пробурчала я, кусая свою порцию, — И все равно я не понимаю, — после того как еда закончилась, задала я вопрос, не особо надеясь на ответ, — Я-то при чем? Сбежала Яга и сбежала. Что я здесь делаю?

— Равновесие. Слыхала про такое? — ответил владыка, — Кто-то же должен людей за Смородину провожать, коли потребуется, отвары да зелья готовить, хвори лечить, ведать, в конце концов.

— Я? — искренне изумилась его ответу, — Да я максимум, на что способна, отличить ромашку от мяты, какие травки? Какие отвары? Я же потравлю всех!