Картина после смерти

Глава 1: Посылка

(Часть 1 из ~5, продолжение следует)

Дождь начинал барабанить по окнам ещё с раннего утра. Джереми проснулся от мерзкого скрежета — будто кто-то проводил ногтями по стеклу. Он резко сел на кровати, не сразу понимая, что это просто ветка дерева зацепилась за стекло.

Часы на стене показывали 07:06. Комната была темнее обычного — серые облака полностью закрыли свет, будто утро забыло наступить.

Он встал, медленно потянувшись, и как всегда первым делом проверил дверь. Закрыта. Окно — тоже. Всё на месте. Всё под контролем.

Спускаясь вниз на кухню, он заметил коробку у двери.

Посылка.

Никакого адреса отправителя. Только наклейка с его именем, и всё.

— Это что, ошибка? — пробормотал он. — Я ничего не заказывал.

Он поднял коробку — она была тяжёлой и холодной, как будто только что лежала на мокрой земле. Поверхность обёрточной бумаги была странно тёплой у одной стороны, будто внутри горело тепло.

Развернув упаковку, он обнаружил простую, тёмно-серую рамку. Внутри — картина.

Она была… слишком реалистичной.

Ночь. Улица. Мужчина на коленях перед сгоревшим автомобилем. Из машины поднимался чёрный дым, и, хотя это было всего лишь масло на холсте — Джереми мог почти почуять гарь. У мужчины в руках был какой-то предмет — похоже на медальон. Его лицо было повернуто набок, искажено страданием.

Именно в этот момент сердце Джереми пропустило удар.

Он узнал лицо.

Это был мистер Кроуфорд — преподаватель по литературе в его колледже. Тот, кто однажды рассказывал, что боится огня больше всего на свете.

— Это какая-то шутка?.. — прошептал Джереми.

Он перевернул картину. На обратной стороне — ничего, кроме жирного пятна, будто кто-то касался её мокрой рукой.

Весь день он чувствовал, что кто-то смотрит на него. То из-за плеча, то из-за окна. Даже когда он убрал картину в шкаф, он всё равно ощущал тёплое дыхание за спиной.

Ночью Джереми не мог уснуть.

Сквозь сон он слышал, как что-то шуршит у шкафа, где он спрятал картину. Один раз ему даже показалось, будто он услышал мужской голос, глухо произносящий:

— Ты теперь тоже видишь…

(Часть 2 из ~5)

На следующий день Джереми принёс картину в колледж.

Он завернул её в ткань, как бы пряча её даже от себя. Пока ехал в автобусе, всё время поглядывал на неё, будто боялся, что она сама развернётся.

— Зачем я вообще это делаю?.. — шептал он, стискивая ремешки рюкзака. — Это просто совпадение. Просто совпадение.

В аудитории сидели трое:

Ривер, его лучший друг — громкий, язвительный и вечно скептичный.Он всегда волнуеться за него так как он его подерживает во всем чего он хочет.

Самира, спокойная, но чувствительная к чужим эмоциям. Яркая как сольнце которая приносила всем радость.

И Марко — тот тип, который вечно носит с собой камеру и говорит, что «всё — кино».Он отличный фотогроф потому что что бы ни было он всегда все снимает и ведёт свой блог.

— Джер, ты чего с утра такой бледный? — спросил Ривер, отрываясь от телефона. — Будто духи на тебя напали.

— Может, и напали, — буркнул Джереми и положил свёрток на стол.

Он начал разворачивать.

Картина, стоило ей показаться из ткани, заставила Самиру резко встать.

— Боже… Она такая… странная.

— Вау, реализм уровня «я чуть не почувствовал запах гари», — сказал Марко, доставая свою камеру. — Ты сам нарисовал?

— Нет. Мне её прислали. Без подписи. Без объяснений. И знаешь что? — Джереми обернулся к ним, голос дрожал. — Это мистер Кроуфорд.

— Препод? — удивился Ривер. — И что? Портрет в аду?

— На этой картине он у машины, которая горит. А вчера он ещё был жив.

— Эм… это звучит... шизануто, дружище, — сказал Ривер, отходя от стола. — Кто-то, может, нарисовал фантазию. Ну и лицо у препода довольно обычное.

— Это не совпадение. Он говорил, что боится именно такого: сгореть. Я не знал об этом, пока не увидел картину.

— Может, подсознание сыграло с тобой шутку? — сказал Марко. — Или кто-то в колледже решил тебя напугать.

— Я... просто хотел поделиться, — сказал Джереми тише. — Потому что если... если это случится…

— Расслабься. Ничего не случится, — Ривер хлопнул его по плечу. — Слишком много хорроров смотришь.

Два дня спустя.

Вечером в новостях сообщили:

«Пожар на южной трассе. Мужчина сгорел в машине после удара в опору. Предположительно, водитель — Джон Кроуфорд, преподаватель колледжа...»

Джереми уронил телефон.

Самира смотрела на него в полном шоке, руки закрывали рот.

— Это… Это же… — она дрожала.

— Картина, — сказал Джереми. — Всё было как на картине. Всё.

— Это просто совпадение! — выкрикнул Ривер, хотя в его голосе уже не было уверенности. — Кто знает, может ты... как-то почувствовал это заранее!

— Или я начинаю сходить с ума, да? — Джереми поднял голову. — Или кто-то рисует будущее. И я получил одну из этих картин.

Самира подошла ближе.

— Ты должен сжечь её. Немедленно.

Но когда они вернулись в аудиторию, чтобы забрать картину — её уже не было.

На столе лежала только одна вещь: бледно-серый мазок, будто картина впиталась в воздух.

(Часть 3 из ~5)

Джереми не спал.

Каждая тень в комнате казалась глубже обычного. С потолка свисал тонкий свет лампы, но он не спасал от ощущения, что в углах что-то стоит.

Когда он засыпал, ему снилось пламя. Машина горела — но теперь он сидел внутри. И из темноты кто-то рисовал это. Глаза художника были закрыты, но кисть двигалась уверенно.

На следующее утро в колледже стало известно:

ещё один человек погиб.

Кейт Сильва, преподаватель истории.

Всё произошло прямо на парковке колледжа. Под ней рухнул кусок асфальта, и металлический штырь пробил грудь насквозь, как будто сцена из фильма ужасов.

Но самая страшная часть:

Полицейские нашли рядом картину.

Картина лежала в багажнике её машины. Никто не знал, кто её туда положил.

Глава 2:Опасность

(Часть 1 из 5)

Он не помнил, как вернулся домой.

Джереми словно двигался сквозь густой туман. Каждое движение тела ощущалось, будто чужое. Он слышал собственное дыхание, но будто не изнутри, а как звук, идущий через стену.

Смерть Самиры. Он увидел её ещё до того, как это произошло.

Он знал.

И ничего не смог сделать.

Он не спал. Просто лежал в темноте, уставившись в потолок. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним вставала картина: Самира на мосту, ветер, её лицо.

А потом — звук, который не забудет никогда. Этот короткий, хрустящий, отчаянный крик в трубке.

— Я должен был... — его голос в темноте звучал, как у чужого человека. — Я должен был понять раньше.

Он сел, тяжело дыша. Кожа была липкой от пота, хотя в комнате было холодно.

На столе всё ещё лежала записка с датой.

Ты не успел.

Он чувствовал, как внутри него что-то сжимается, как будто внутри завёлся тикающий механизм, который отсчитывает не часы, а чьи-то жизни.

На экране телефона — 07:13.

Он встал. Пошёл в душ, включив холодную воду. Пусть хоть что-то разбудит его от этой кошмарной реальности.

В этот день его вызвали в участок.

Офицер Майлз встретил его холодным взглядом. На лице ни эмоций, ни подозрения — только усталость и внутренняя борьба с чем-то, чего не должно существовать.

— Джереми, садись. Мы должны поговорить. Ещё раз.

Он молча сел, опустив взгляд.

— Ты сказал, что картина с мистером Кроуфордом появилась у тебя без подписи.

— Да. Я нашёл её утром у своей двери.

— А картина с мисс Сильвой... ты видел её заранее?

— Нет. Только уже после.

Майлз немного поколебался, а потом заговорил тише.

— Мы нашли ещё одну. Сегодня утром. В архиве колледжа. Самира Джавад.

Сердце Джереми будто упало в живот.

— Мы знаем, что ты туда ходил.

Он кивнул.

— Там была... надпись, — продолжал Майлз, чуть смущённо. — Как будто... автор обращается к тебе. «Ты не успел».

— Знаю, — хрипло ответил Джереми. — Я видел.

Офицер молчал. Потом, откинувшись на спинку кресла, прошептал:

— Кто пишет эти картины, Джереми?.. Ты знаешь?

(Часть 2 из 5)

После допроса Джереми вернулся домой. Но внутри всё было… странно.

Словно стены стали тоньше. Воздух — тяжелее. Свет — более мутным, как будто лампа излучала не свет, а тоску.

Он поставил рюкзак на пол, повернулся — и застыл.

На полу, у двери, был нарисован красный круг.

Нет, не круг. Точка. Ровная, словно поставленная кистью.

Он наклонился. Провёл пальцем. Это не краска. Не кровь. Что-то другое… густое, но не липкое. Как будто сам свет стал жидким и окрасился в красный.

Он поднял глаза — и увидел вторую точку, на стене, ведущей в коридор.

И третью — на стекле окна.

Точки были выстроены по прямой линии. И эта линия вела наружу.

— Это... метка? — прошептал он. — Кто-то оставил... путь?..

Джереми вышел на улицу. Глаза искали следы. И он их нашёл: на асфальте, маленькие пятна красного, как отражения лазера.

Он шёл. Без слов. Без мыслей.

Красные метки — на заборах, мусорных баках, дорожных знаках. Они не были яркими. Их мог видеть только тот, кто знал, что искать.

Они вели к дому Самиры.

Дом был тих. Закрыт. Семья уехала после похорон, не в силах оставаться.

Но дверь… была приоткрыта.

— Нет, — выдохнул Джереми. — Это не может быть…

Он вошёл.Свет в доме мигал. Лампы чуть потрескивали.

На полу, на обоях, на зеркале — сотни крошечных точек, будто кто-то рассыпал кровавый свет.

На столе, в центре кухни, лежал листок бумаги.

На нём:

«Найди картину, которая стоит на свете.»

Джереми сел. Его сердце билось как барабан.

Он перечитал снова.

— На свете?..

…которая стоит на СВЕТЕ.

Не "в свете". Не "освещённая".

— Свет… не как лампа. А как… как смысл?.. — он пытался понять. — Может, как источник? Или как место?..

Он поднял голову. На потолке — странная тень.

Она не совпадала с углом света лампы.

Он встал на стул. Коснулся потолка — и нашёл маленькую деревянную панель. Квадрат. Потайная дверь.

Открыл.

Внутри, в нише, пыльная, запечатанная холстом картина. Её свет словно не отражал, а излучал.

Он достал её, и свет в доме вспыхнул — как вспышка воспоминания.

Картина была закрыта. Но она теплела, как будто живая.

На раме — выгравировано слово:

"Рубеж"

(Часть 3 из 5)

Джереми поставил картину на пол.

Она была завёрнута в чёрную ткань, такую плотную, что даже свет лампы не отражался на ней. Он дрожал. Все звуки — гулко, как под водой.

На деревянной раме, тонкой гравировкой — всего одно слово:

Рубеж

Он прошептал его, не зная зачем:

— Рубеж…

Ничего не произошло. Но воздух стал… другим. Как будто сразу потемнело, хотя лампа не потускнела.

Он снова сказал, чуть громче:

— Рубеж.

Щёлк.

Как будто в замке повернулся невидимый ключ. Ткань соскользнула сама.

Картина — пустая.

Полотно было абсолютно белым. Ни одной линии. Ни одного цвета. И всё же — оно не выглядело мёртвым.

Оно… ожидало.

— Это… ошибка? — прошептал он.

Он коснулся холста пальцами. Тёплый. Даже живой.

В этот момент лампа над головой моргнула. Комната дрогнула.

И вдруг — он понял.

«Найди картину, которая стоит на свете».

Не лампа. Не солнце.

Свет — это сознание. Понимание. Истина.

Картина не показывала ничего, потому что он не был готов её понять.

Он встал перед ней, глубоко вдохнул. Закрыл глаза. И сказал:

— Я принимаю.

Открыл глаза.

И картина появилась.

Сначала лёгкий контур. Затем тени. Потом краски. И наконец — всё стало реальным.

Он увидел комнату, не похожую ни на одну, в которой был.

Она была заполнена холстами. Но стены и потолок — не из кирпича или дерева, а из жидкого света. Всё внутри казалось подвешенным — как в безвременье.