Катана и тюльпан

Глава 1

Восточно-Китайское море, 1860 год

— Не нравится мне эта туча, — проворчал капитан, прищурившись глядя на горизонт.

Эмили проследила за его взглядом. И правда, впереди протянулась зловещая гряда облаков. Темная, почти черная подошва нависала над водой, а верх клубился, перетекая из одного слоя в другой, будто небо кипело изнутри.

— Полагаете, будет шторм? — поинтересовался отец.

В его голосе Эмили не услышала тревоги, да и сама тоже не волновалась. «Морской лев» — надежное судно, и за три месяца плавания она пережила на нем немало штормов. К тому же берег уже рядом: вдали сквозь туманную пелену уже проглядывали горбатые острова.

— Взгляните сами. — Капитан выпустил изо рта кольцо табачного дыма. — Ветра почти нет, а море неспокойно.

И действительно, Эмили заметила на воде темную рябь. Ветра не было, дым из трубы поднимался столбом, и застывший воздух казался тяжелым и душным. Эмили посмотрела на Эдварда. Тот стоял, небрежно облокотившись о фальшборт. Поймав ее взгляд, он ободряюще улыбнулся и обратился к капитану:

— Я слышал, в этих широтах случаются тайфуны.

Капитан пыхнул трубкой и важно кивнул.

— Случаются. Но барометр упал не так сильно. Думаю, нас ждет лишь кратковременный шквал.

— Тогда, полагаю, нам не о чем волноваться.

— Нет, но все же попрошу вас вернуться в каюты.

Капитан взял под козырек и ушел. Эдвард пригладил золотистую шевелюру и широко улыбнулся Эмили. Она смущенно улыбнулась в ответ, украдкой взглянув на отца. Тот наблюдал за чайкой, парящей у самой воды. Интересно, папа уже обо всем догадался? Он будет в полном восторге, когда Эдвард попросит ее руки.

С Эдвардом Эмили познакомилась на корабле. Ее отец служил управляющим Торгового Дома Миддлвейков, а Эдвард был сыном владельца. Узнав, что Япония после двух веков изоляции наконец открылась для иностранцев, Миддлвейк-старший решил основать там филиал. Эту задачу он поручил отцу Эмили, а вместе с ним отправил и своего наследника — учиться торговому делу.

Поначалу Эдвард держался чопорно и отстранено, но обеды в салоне первого класса и совместные прогулки по палубе сделали свое дело. Он заметил Эмили и принялся оказывать ей знаки внимания.

Мужчины ухаживали за ней и раньше, но то был скорее легкомысленный флирт, чем нечто серьезное. Эдвард же был настроен решительно. Прошлым вечером, застав Эмили на палубе одну, он признался ей в любви. Сначала она смутилась. Да, она испытывала к нему симпатию, но все же ей показалось, что события развиваются слишком быстро. Впрочем, за двадцать четыре года ее жизни это было первое серьезное предложение руки и сердца, поэтому долго жеманничать она не стала, и сказала «да».

Эдвард обрадовался и пообещал как можно скорее поговорить с ее отцом. Эмили не сомневалась, что папа даст свое благословение. Как она подозревала, он и согласился взять ее в Японию лишь для того, чтобы подыскать ей выгодную партию среди офицеров, дипломатов или деловых людей. Сделать это куда проще там, где европейских женщин днем с огнем не сыскать, а значит — конкуренции никакой.

Молодой, красивый наследник процветающего предприятия — в Голландии о такой удаче не стоило и мечтать. Нужно ловить жениха прямо сейчас, пока он вдали от семьи, и его родня не сможет вмешаться.

Ветер крепчал, небо затянуло тучами, посыпался мелкий дождь. Эмили зябко поежилась.

— Госпожа ван Ройен, позвольте проводить вас в каюту. — Эдвард предложил ей руку.

Эмили невольно поискала глазами отца. Тот наблюдал за ними, усмехаясь в рыжую бороду.

«Он догадался», — мелькнуло в ее голове.

— Спасибо, господин Миддлвейк. — Эмили взяла новоиспеченного жениха под руку.

Они направились к каютам. Но не успели сделать и десятка шагов, как налетел резкий ветер, и палубу захлестнуло холодным дождем. Вдалеке глухо зарокотал гром. Рябь усилилась, на сизой поверхности моря вскипели белые буруны.

Эмили крепче стиснула локоть Эдварда. Они ускорили шаг, и тут сквозь вой стихии до них донесся рев капитана:

— Бизань! Дьявол бы вас побрал!

В тот же миг раздался резкий хлопок, будто выстрелили из пушки. Эмили оглушило мощным ударом, протащило по палубе и сбросило за борт в бурлящую пучину воды.

Тело пронзил адский холод. Все вокруг кружилось в вихре дождя и ревущих волн. Эмили отчаянно забила руками и ногами. К счастью, юбки надулись пузырем, не давая пойти ко дну.

Море бушевало, вздымая исполинские волны. Ветер гнал огромные массы воды, перемешивая соленые брызги и капли дождя, и в этом месиве было почти невозможно дышать. Эмили барахталась, пытаясь удержаться на поверхности, но волны подхватывали ее, как игрушку, снова и снова захлестывая с головой. Вода была везде — в носу, в горле, в ушах. Эмили кашляла, пыталась дышать, но каждый вдох приносил только новую порцию воды.

Где корабль? Она лихорадочно оглядывалась по сторонам, но глаза заливало водой. Капли секли по лицу, дыхание срывалось. Водяная взвесь и высокие волны не давали ничего увидеть на расстоянии вытянутой руки.

Господи, где же корабль? Вокруг лишь бушующая серая мгла, прорезаемая вспышками молний. А сил оставалось все меньше. Юбки намокли и стали тянуть ко дну. Эмили попыталась расстегнуть платье, но онемевшие пальцы не слушались.

— Помогите! — закричала она, но тут же захлебнулась соленой водой.

Тщетно. Ветер так ревет, что никто ее не услышит. А даже если и услышит — вряд ли удастся спустить шлюпку при таких волнах. Неужели все кончено? Как глупо погибнуть в пучине, когда до берега уже рукой подать.

Вдруг сзади что-то коснулось ее спины. Эмили инстинктивно шарахнулась, но потом заставила себя повернуться и взглянуть. На волнах перекатывалась бочка.

Отчаянный рывок, и Эмили ухватилась за бортик. Бочка была пустой и без крышки, но все равно держалась на воде. Ее швыряло по волнам как бумажный кораблик. Эмили, занозя пальцы о мокрую древесину, намертво вцепилась в края. Ее то вскидывало на гребень, то накрывало с головой. Она пыталась отыскать глазами корабль, но в бурном мареве ничего не было видно.

Глава 2

Едва Эмили застегнула последний крючок, как снаружи раздались шаги, и мужской голос произнес:

— Это Сайто.

Старуха тут же подползла на коленях к двери.

— Входите, Сайто-са́ма. — Она услужливо отодвинула створку.

На пороге показался незнакомец, и старуха поклонилась до самого пола, опустив голову на руки, сложенные перед собой.

Эмили с любопытством взглянула на вошедшего. Перед ней стоял молодой мужчина в синем кимоно, заправленном в широкие, словно юбка, штаны. Густые черные волосы были собраны в пучок на макушке. За поясом грозно торчали ножны двух мечей.

Позади него сидел на коленях старик в конической соломенной шляпе, почтительно придерживая дверь.

Незнакомец нахмурился, пытливо глядя на Эмили из-под тяжелых азиатских век. Она занервничала. Может, и ей стоило преклонить колени? Вдруг именно этого он от нее и ждет?

Растерявшись, она сделала книксен.

— Кто вы? — спросил мужчина по-японски.

Эмили развела руками: «Не понимаю».

Он произнес нечто неразборчивое. Эмили с виноватой улыбкой покачала головой, но вдруг запоздало поняла, что он спросил: «Вы говорите по-голландски?» У него был странный акцент, но фраза несомненно прозвучала на ее родном языке.

— Вы знаете голландский? — удивилась Эмили.

— Немного. Я учил его в Нагасаки, — ответил он.

Ей пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать его слова, но она была и этому рада. Какая удача найти здесь, на краю света, человека, знающего твой язык!

— Меня зовут Эмили ван Ройен, — затараторила она. — Я приплыла из Голландии, но по дороге мы попали в шторм, и я свалилась за борт. Эти добрые люди спасли меня, и теперь мне нужна помощь, чтобы найти моего отца.

— Простите мои манеры, — неожиданно мягко заговорил японец. — Меня зовут Са́йто Иса́ми. Вы на острове Нагасима, княжество Сацума.

Он отвесил легкий поклон. Эмили поклонилась в ответ.

— Очень приятно.

— Э-ми-ри... — Ему явно не давалась буква «л». — Я хочу пригласить вас в мой дом. Там вы сможете отдохнуть.

Сайто говорил глубоким, неожиданно низким для азиата голосом, что удивило Эмили, ведь китайские ку́ли, которых она встречала во время остановки на Яве, скорее мяукали и верещали, чем говорили.

Несмотря на сильный акцент, с каждым словом Эмили понимала его все лучше. Но стоит ли идти к нему домой? Звучит не очень благоразумно, но выбора нет. Она не может злоупотреблять гостеприимством этих бедняков. Но вдруг он причинит ей вред? Кто знает, что у этих япошек на уме?

Видимо, смятение отразилось у нее на лице, потому что Сайто добавил:

— Не волнуйтесь, в моем доме безопасно. Моя служанка позаботится о вас.

Что ж, придется поверить ему на слово. Эмили выдавила улыбку.

— Спасибо, господин Сайто.

Она посмотрела на старуху, чтобы поблагодарить и ее. Та по-прежнему стояла на коленях, не поднимая головы. Неужели этот Сайто столь важная персона, что ему нужно кланяться в пол? Может и ей следовало так поступить? Но пока что он не высказывал недовольства. Только посторонился, когда она подошла к двери.

Эмили мимоходом отметила, что они почти одного роста. Разве что Сайто лишь чуточку, на пару дюймов, выше нее. Это было непривычно, ведь большинству голландских мужчин она едва доставала до подбородка.

Надев ботинки, Эмили села на приступок, чтобы завязать шнурки. Взгляд невольно упал на ноги Сайто. На нем были странные раздвоенные носки с отделенным большим пальцем. Впрочем, так явно удобнее носить соломенные сандалии, которые и держались за счет веревочки, пропущенной между пальцами ног.

Обувшись, Эмили выпрямилась и вопросительно посмотрела на Сайто.

— Идем, — сказал тот и вышел наружу.

Она последовала за ним, но едва ступила пару шагов, как ее повело. После месяцев качки было непривычно вновь ощущать под ногами твердую почву. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы идти ровно.

Шум прибоя смешивался с криками чаек. Эмили оглянулась на пляж. Солнце садилось, раскрашивая небо золотыми, розовыми и фиолетовыми мазками, но ей было не до красот. Она искала глазами корабль или, на худой конец, обломки кораблекрушения на ноздреватом песке. Но ни того, ни другого не нашла.

Вскоре они оказались в рыбацкой деревне. Домишки с тростниковыми крышами жались друг к другу как озябшие воробьи. На пыльной улочке кипела жизнь. Мужчины чинили лодки, развешивали сети и улов. Женщины чистили рыбу, сидя на крылечках своих домов. Стайка детей с беззаботным смехом бегала по улице, гоняясь за мохнатым рыжим щенком.

Но стоило селянам увидеть Сайто, как они побросали все дела, выстроились у обочины и склонились в почтительном поклоне.

Эмили почудилось, будто из ее спутника вырвался тяжелый вздох.

«Неужели они кланяются всякий раз, когда он проходит мимо? — удивилась она. — Должно быть, это крайне утомительно».

Они шли дальше, и жители продолжали приветствовать их поклонами. Эмили с любопытством смотрела по сторонам. Повсюду висели рыбацкие сети, сушились водоросли и разнообразный улов: от жутковатых кальмаров до огромных тунцовых туш. Запах стоял соответствующий, но месяцы на корабле приучили ее не обращать внимания на подобные неудобства.

Улочка поднималась в гору и вскоре привела их к усадьбе, окруженной оштукатуренной белой стеной. Сквозь распахнутые ворота Эмили увидела дом. Он был больше, чем хижины рыбаков, и его двойную крышу с приподнятыми уголками покрывала не солома, а серая черепица.

Навстречу вышла женщина в бордовом кимоно. Сайто отвесил ей неглубокий поклон.

— Я вернулся, — по-японски сообщил он.

Она низко поклонилась и пропищала неожиданно детским голоском:

— С возвращением, Сайто-сама!

Эмили удивленно взглянула на женщину, пытаясь определить ее возраст. Не старуха, но явно не пятилетняя девочка, как могло бы показаться по голосу.

— Эмири, познакомьтесь, это Наоко, — сказал Сайто по-голландски.

— Очень приятно, — улыбнулась Эмили.

Глава 3

Конечно же Эмили слышала об острове Дэдзима. Более того — она на нем родилась. До недавнего времени Япония была закрыта для чужеземцев. Исключение составляли только китайцы и голландцы. Да и то, последним разрешалось находиться лишь на Дэдзиме – искусственном островке в гавани Нагасаки.

Отец Эмили служил там директором голландской фактории. Унылые будни в ожидании торгового корабля протекали на клочке земли ста пятидесяти шагов в длину и девяноста в ширину. Привозить семьи не разрешалось, поэтому многие заводили себе японских «жен». За определенную плату девицы из квартала красных фонарей скрашивали холостяцкие будни. Иногда в таких союзах рождались дети. Покидая Японию, мужчины обычно бросали отпрысков на произвол судьбы, но с Эмили все сложилось иначе.

За время, проведенное на Дэдзиме, отец очень к ней привязался. И зная, сколь незавидная участь ждет полукровку в Японии, решил забрать ее с собой. Но так как Эмили была рождена японской матерью, то по местным законам она считалась японкой. А японцам под страхом смерти запрещалось покидать страну, а тем, кто уехал — возвращаться.

К счастью, всегда найдется падкий на подношения чиновник. Потратив на взятки годовое жалование, отец все же сумел вывезти пятилетнюю Эмили в Голландию.

Но теперь возникла новая проблема. Эмили по-прежнему считалась японкой, покинувшей страну, а значит, ей все еще грозила смертная казнь. Когда она упрашивала отца взять ее сюда, тот поставил условие: никто не должен узнать о ее происхождении. Эту тайну нужно скрывать любой ценой!

— Дэдзима? Нет, не слыхала… — с напускным безразличием протянула она.

— Это остров в бухте Нагасаки, — пояснил Сайто. — Раньше чужеземцам было запрещено приезжать в Ниппон…

— Ниппон?

— Японию, — поправился он. — Торговать здесь могли только Голландия и Империя Цин. Несколько лет назад ба́куфу… правительство открыло в Нагасаки училище, где голландцы с Дэдзимы преподавали нам западные науки. Там я и выучил ваш язык.

— Что ж, мне повезло встретить именно вас. — Эмили изобразила очаровательную улыбку. — Не представляю, что бы я делала, ведь я совершенно не говорю по-японски!

Сайто усмехнулся краешком губ и принялся за еду. Эмили взглянула на рис в своей тарелке. Как его есть? Клевать по зернышку? Она поворошила кашу. Та склеивалась рыхлыми комками, но, когда Эмили попыталась взять один из них, он развалился, и на палочках осталась лишь пара крупинок.

— Поверните палочки набок, — посоветовал Сайто. — И поднимите пиалу к лицу. Так будет удобнее.

Эмили сделала, как он сказал, и у нее получилось. Но рис оказался пресным, без соли. К счастью, маринованные овощи и коричневый соус в маленьком блюдце имели насыщенный пряный вкус. После всех переживаний Эмили жутко проголодалась, и вскоре ее тарелки засияли первозданной чистотой.

Сайто одобрительно кивнул и повернулся к служанке.

— Наоко, принесите, пожалуйста, чай.

— Да! — отозвалась та.

Она вышла за дверь, а Сайто задумчиво посмотрел на мотылька, бьющегося о бумажный фонарь, и произнес:

— Когда мы учились в Нагасаки, то мечтали побывать на Дэдзиме. Это было для нас как окно в другой мир. В училище нам рассказывали о дальних странах, но японец никогда не сможет там побывать.

— Почему? — спросила Эмили, уже зная ответ.

— Нам запрещено уезжать из Японии. Но мы часто говорили об этих странах, пытались представить, как там живут люди. Иногда мы даже забирались на крышу, чтобы заглянуть за стену, окружающую Дэдзиму.

— Правда? И как, удалось увидеть что-нибудь интересное?

— Да. Много необычных вещей. Но больше всего нас поражали сами голландцы. У одних лица белые, а волосы желтые или красные. А у других волосы черные, а лица коричневые, как корнеплод.

— Коричневые? — удивилась Эмили. — Ах да, должно быть, это рабы. У папы тоже был малайский слуга. Он его потом освободил.

Сайто словно вынырнул из мира воспоминаний, и его лицо, золотистое в свете фонаря, снова приняло непроницаемый вид.

— Вы говорили, что ваш отец плыл с вами на корабле. Как его зовут? — поинтересовался он.

— Винсент ван Ройен.

— Винь-сенто Фан-ройе, — повторил Сайто на свой манер. — И чем он занимается?

— Сейчас он работает управляющим Торгового Дома Миддлвейков. А до этого служил директором фактории... — Эмили едва не сказала: «на Дэдзиме», но вовремя спохватилась: — в Батавии.

— В Батавии? — переспросил Сайто. Похоже, его познания в географии все же оставляют желать лучшего.

— Это голландская колония в Ост-Индии. — Эмили прикрыла глаза, пытаясь представить карту мира. — На юге отсюда. Далеко.

— Вот как?.. Позвольте тогда спросить, кто ваша мать?

Эмили помедлила с ответом. В памяти всплывали смутные образы. Расписной веер, изящный зонтик, летящие шелковые рукава...

— Она малайка из Батавии, — наконец ответила она.

Отец велел ей говорить именно так. Эта ложь должна была объяснять любопытным, откуда в ее лице взялись азиатские черты. Правда, если Сайто не слышал о Батавии, то вряд ли ему известно, кто такие малайцы. Однако дальше расспрашивать он не стал.

С шорохом отодвинулась дверь и в комнате появилась Наоко. Грациозно опустившись на колени, она разлила по фарфоровым чашечкам чай.

— И зачем вы приплыли в Японию? — поинтересовался Сайто, сделав глоток.

— Хозяин Торгового Дома, где служит мой отец, узнал, что Японию открыли для иностранцев, и решил основать здесь филиал. — Эмили вспомнила, как папа сообщил ей эту новость, и добавила, цитируя его слова: — «Очень скоро в Японию хлынут все, кому не лень, и нужно застолбить себе местечко получше».

Сайто не ответил, лишь нахмурился и медленно поднес чашку ко рту. Смутная тревога шевельнулась в душе. Похоже, ему не понравились ее слова... Но что плохого, если Япония станет обмениваться товарами и знаниями с другими странами? Это пойдет всем только на пользу.

Эмили взглянула на свою чашку. От бледно-зеленого чая исходил травяной аромат. Она осторожно отхлебнула, покатала жидкость во рту. Напиток имел сладковатый вкус с легкой горчинкой — непривычный, но довольно приятный.

Глава 4

Стояло раннее утро. Сквозь бумажную перегородку в комнату проникал мягкий свет. Спать уже не хотелось, и Эмили поднялась. На комоде она обнаружила шпильки, которые Наоко помогла ей вчера вытащить из прически, а также гребешок. Зеркала в комнате не было, поэтому расчесываться и собирать волосы в узел пришлось на ощупь.

Почистить бы зубы, но щетка и зубной порошок остались на корабле. Эмили зло усмехнулась. Что ж, придется япошкам потерпеть еще и запах у нее изо рта. Интересно, принято ли у них вообще чистить зубы?

Но для начала нужно одеться, так как сейчас на ней был только легкий халат, в котором она спала. Эмили подошла к перекладине, где висели кимоно и бесчисленные накладки, ленты и пояса, которыми Наоко щедро обмотала ее вчера.

«Не буду цеплять на себя эту ерунду», — решила Эмили. Она надела только нижнее и верхнее кимоно и подпоясалась тесьмой. Выглядело простецки, словно банный халат, но эти гадкие япошки все равно считают ее уродиной, так что какая разница?

Расправив подол, она огляделась по сторонам. Что теперь? Ждать, пока ее позовут, или выйти из комнаты и кого-нибудь разыскать? Поразмыслив, она решила остаться. Шататься по чужому дому было как-то неловко.

Чтобы занять себя, она принялась изучать комнату. Пол устилали идеально уложенные татами, их соломенные волокна слегка поблескивали в утреннем свете. Здесь не было громоздких столов, стульев или шкафов, но обстановка не выглядела скудной. Четкие линии, прямые углы, переходы света и тени радовали глаз, создавая гармонию пустоты.

Разглядывая наружную стену, Эмили заметила круглое углубление для пальцев. Значит, панель можно сдвинуть и выйти в сад? Решив это проверить, она схватилась за край углубления и потянула. Стена действительно легко отъехала в сторону, открывая выход на веранду.

Восходящее солнце золотыми лучами заливало двор. Эмили зевнула, потянулась и вдруг замерла. На лужайке перед домом она увидела Сайто. Он упражнялся с двумя мечами — коротким и длинным. Клинки мелькали в его руках так быстро, что Эмили видела лишь смутные очертания лезвий и слышала свист, с которым они рассекали воздух.

Эмили затаила дыхание, завороженная совершенством его движений. Он чередовал удары, то наступая, то отступая быстрее вихря. Босые ступни скользили по траве, сбивая росу. Четкие выпады, плавные развороты — казалось, мечи были не просто оружием, а его сущностью, частью его самого.

После очередного выпада, Сайто замер в упругой боевой стойке, вскинув короткий меч над головой, а длинный — выставив перед собой словно бык, навостривший рога. И тут он заметил Эмили. Она смутилась и хотела юркнуть в дом, но Сайто кивнул ей, неторопливо вкладывая мечи в ножны.

— С добрым утром. Надеюсь, вам хорошо спалось? – произнес он.

— Да, спасибо. — Эмили поклонилась в ответ.

Сайто направился к колодцу, на ходу стягивая с себя веревку, за которую были заткнуты рукава. Достав ведро воды, он умылся, а затем выпростал руки из кимоно и принялся плескать водой на подмышки, плечи и грудь.

Эмили стыдливо опустила глаза, но не удержалась и украдкой взглянула на него. Поджарый торс блестел от воды и казался твердым, словно высеченным из камня. Чувствуя, как щеки заливает краска, Эмили отвернулась.

Закончив умываться, Сайто вновь натянул кимоно на плечи и двинулся к дому. Эмили посмотрела на колодец, где по-прежнему стояло ведро.

— Могу ли я тоже умыться? — спросила она.

— Вы можете пойти в купальню, но если хотите, умывайтесь здесь. В ведре осталось немного воды. Я могу достать еще, если нужно.

— Нет-нет, мне хватит, спасибо.

Спустившись в сад, она подошла к колодцу и зачерпнула из ведра ковшик воды. Протерла лицо, прополоскала рот. Вода была свежей, приятной на вкус. Захотелось есть.

Оглянувшись, Эмили увидела, что Сайто, сидит на веранде, поджав под себя скрещенные ноги. Кажется, это подходящий момент, чтобы поговорить с ним о поисках отца.

Она вернулась и тихо присела рядом. Сайто молчал. Эмили уже хотела завести беседу, но тут из-за угла показалась красивая трехцветная кошка. Грациозно подойдя к хозяину, она забралась к нему на колени и свернулась в клубок. Сайто ласково почесал ее за ухом, и кошка издала довольное «Мр-р-р!»

Пока Эмили размышляла, с чего начать разговор, ее взгляд упал на лежавшие между ней и Сайто мечи в черных лаковых ножнах. Оба имели одинаковые рукояти в кожаной оплетке. В какой-то книге Эмили прочла, что длинный меч называется «катана», а вот название короткого она забыла или не знала вовсе.

Она невольно протянула руку к катане и, не задумываясь, погладила ребристую рукоять.

— Осторожней, Эмири! — спокойно произнес Сайто. — Прикоснуться к оружию без разрешения — это оскорбление. За это вас могут убить.

— Ой! — Она поспешно отдернула руку.

— Вам следует быть аккуратней. Честь самурая очень легко задеть.

— Самурая?

Сайто с какой-то странной нежностью провел пальцами по изогнутым ножнам.

— В Японии люди делятся на четыре класса, — сообщил он. — Самураи, крестьяне, ремесленники и торговцы. Самураи — это воины, защитники земли и своих господ. Лишь они имеют право носить дайсё — два меча. И у некоторых есть плохая привычка — проверять остроту клинка на тех, кто поклонился недостаточно низко.

Эмили с опаской покосилась на оружие.

— Неужели можно убить человека лишь за то, что он не поклонился как надо? Вы бы тоже за такое убили?

Сайто нахмурился. Эмили испугалась, что перегнула палку. Кошка, видимо почувствовав напряжение хозяина, выпустила когти, впиваясь ими сквозь штанину в его бедро.

— Я не убиваю без веской причины, — сказал Сайто, осторожно отцепляя от себя кошачьи лапы. — Но не все думают так же. Некоторые самураи горды выше всякой меры. Даже то, как вы здороваетесь, как смотрите на них, может быть воспринято как неуважение. Один неверный шаг, и вас могут убить.

— Спасибо за предупреждение, — пробормотала Эмили. — Постараюсь быть осторожней.

Глава 5

В поселении уже вовсю кипела жизнь. Женщины чистили и разделывали рыбу, старики чинили сети, по улице носилась детвора. Завидев Сайто, все поспешно кланялись, оставляя свои дела. Пусть широкая шляпа и скрывала его лицо, два меча, торчащие из-под темной накидки, выдавали его истинный статус.

А еще Эмили заметила, что Сайто был единственным, кто носил широкие штаны. Остальные мужчины щеголяли в узких панталонах до колен, а то и вовсе сверкали голыми ляжками. Видимо, привилегией самураев являются не только мечи, но и штаны.

Последние хижины остались позади, и дорога зазмеилась по крутому берегу вдоль обрыва. Слева искрилось море, справа, подобно ступеням гигантской лестницы, взбирались на холмы желто-зеленые рисовые поля. На водной глади темнели рыбацкие лодки, но «Морского льва» среди них Эмили не нашла.

По глубокому, безмятежному небу лениво плыли редкие облака. Единственным, что омрачало идиллию, был отчетливый душок человеческих испражнений. Эмили потянула носом, пытаясь определить источник вони, и даже взглянула на подошвы своих сандалий, но те были чисты. К счастью с моря подул ветерок, принося с собой запахи соли и водорослей, и зловоние развеялось.

Навстречу попадались прохожие, большей частью — простые селяне. В темной одежде и конических соломенных шляпах, они тащили коромысла с корзинами и тюками. Почтительно поклонившись Сайто, они продолжали свой путь.

Сзади вдруг послышался частый топот ног. Эмили едва успела отскочить в сторону, как мимо промчался молодой мужчина, чье мускулистое тело блестело от пота. Его единственной одеждой была набедренная повязка. На плече он держал бамбуковый шест, на конце которого покачивался небольшой ящик. Человек двигался с такой скоростью, что напоминал летящую стрелу. Он ни на секунду не замедлялся, даже когда протискивался между путниками, не глядя по сторонам.

— Куда это он так спешит? — удивилась Эмили вслух.

— Это хикяку — гонец, — ответил Сайто. — Они доставляют между городами важные письма и документы.

«Разве верхом не было бы быстрее?» — подумала Эмили. И тут она осознала, что за все утро им не встретилось ни одного всадника, ни единой повозки. Лишь изредка попадались тощие, низкорослые клячи, которых вели под уздцы, навьючив всяким добром.

— Вас удивляют лошади? — спросил Сайто, заметив, как она провожает взглядом очередное животное. — В Голландии их не держат?

— Как раз наоборот. — Эмили покачала головой, вспоминая широкие улицы Амстердама, заполненные стуком копыт и скрипом колес. — У нас на дороге скорее встретишь всадника или карету, чем пешехода. Поэтому мне непривычно видеть, что все эти люди идут пешком.

— Простолюдинам не дозволено ездить верхом, — отрезал Сайто. — Колесные повозки тоже запрещены.

— Но почему?

— Чтобы сохранить дорогу в хорошем состоянии.

Эмили вспомнила, как они с отцом ехали в Роттердам по раскисшему тракту. Глубокие лужи, рытвины от колес... Дорога, по которой она шла сейчас, была ровной и чистой. Запрет на повозки определенно приносил свои плоды, но все же...

— Разве не для того и существуют дороги, чтобы по ним ездить? — спросила она.

Сайто бросил на нее взгляд, каким взрослый смотрит на ребенка, не понимающего простейших истин.

— Если каждый начнет ездить, как ему вздумается, то не останется ни дороги, ни порядка.

— А причем здесь порядок? — удивилась она.

— Каждый должен знать свое место. Следовать своему пути. Если крестьянам позволить ездить верхом и свободно проходить через заставы, то они побегут в города. Некому станет сажать рис, и начнется голод.

Эмили взглянула на рисовые террасы, где на желтеющих полях словно муравьи на хлебной корке темнели фигурки селян. Неужели они обречены всю жизнь копаться в земле, и никак не могут изменить свою судьбу?

Она вспомнила как отец рассказывал о ее прадеде, сыне плотника и прачки из Амстердама. Однажды он решил, что достоин лучшей доли, и сбежал из дома, чтобы стать юнгой на судне Ост-Индской компании. Его старания не прошли даром: на Цейлоне он дослужился до старшего интенданта и сумел сколотить небольшой капитал.

Именно благодаря тому дерзкому решению она теперь жила в достатке, и перед ней открывались двери, о которых многие могут только мечтать. А что, если бы прадед смирился со своей долей? Кем бы сейчас были его потомки? Возможно, с утра до ночи горбатились бы на мануфактурах и ютились в трущобах без проблеска надежды на лучшую жизнь.

Эмили шла, погруженная в свои мысли, когда из придорожных зарослей выскочили двое мальчишек с корзинами за спиной. Тощие и чумазые, в одних набедренных повязках, они наперегонки ринулись к кучке свежего навоза и принялись драться за нее как за ценный трофей.

Схватка за столь сомнительное сокровище оказалась недолгой. Более рослый мальчишка отпихнул мелкого, зачерпнул навоз деревянным совком, вывалил в свою корзину и скрылся в кустах. Его тощий противник бросился следом, видимо, надеясь отобрать добычу.

— Что они делают? — Эмили проводила их недоуменным взглядом.

— Собирают удобрения для полей, — ответил Сайто. — Крестьяне используют все, что помогает увеличить урожай.

— Так вот почему дорога такая чистая, — догадалась Эмили, вспоминая улицы родного Амстердама, где даже в лучших кварталах приходилось смотреть, куда ставишь ногу, чтобы не вляпаться в лошадиный навоз.

И тут она вспомнила зловоние, которое преследовало ее в начале пути. Краска бросилась ей в лицо, когда она осознала его вероятное происхождение. Похоже, на удобрения идет не только навоз, но и человеческие какашки. Эта мысль вызвала у нее двоякое чувство: с одной стороны, брезгливость, но с другой — уважение к рачительности и смекалке японцев, извлекающих пользу даже из таких низменных вещей.

Дорога, петляющая вдоль крутого берега, казалась бесконечной. Солнце припекало, но к счастью деревья, растущие по обочинам, давали приятную тень. Сайто шел впереди, Эмили, разглядывая окрестности, шагала следом, а замыкал шествие носильщик, за все это время не проронивший ни слова.

Глава 6

Эмили отступила под сень бамбука и встала рядом с носильщиком, поймав на себе его испуганный взгляд. Тяжелые шаги нарушили тишину рощи, и на поляну вышло несколько мужчин. У каждого за поясом торчало по два меча. Сердце замерло, потом заколотилось где-то в горле. Самураи!

Воины остановились, пристально глядя на нее и Сайто. Эмили невольно их пересчитала. Шестеро. В другой ситуации ее, возможно, позабавило бы, что у всех одинаковая прическа: выбритые лоб и макушка, а оставшиеся волосы собраны в хвостик и загнуты вперед. Но сейчас ей было не до веселья.

— Стоять! — рявкнул один из них так, что Эмили вздрогнула всем телом.

Ее бросило в холодный пот. Вот и все — попались при попытке обойти заставу. И что теперь? Эмили украдкой посмотрела на Сайто, но тот казался спокойным.

— Кто ты такой? — предводитель шагнул вперед, указывая на Сайто с властной небрежностью человека, привыкшего, что его приказы выполняются беспрекословно. — Покажи лицо!

Сайто склонил голову, но шляпу не снял.

— Я — простой паломник, — в его голосе звучало почтение, но не страх. — Если не возражаете, мы с женой хотели бы продолжить свой путь.

Самурай прищурился, что-то хищное промелькнуло в его глазах.

— Похоже, ты сбился с дороги, — с язвительной усмешкой процедил он.

— Возможно, — кротко согласился Сайто. — Прошу прощения.

— А может, ты собирался прошмыгнуть мимо заставы как гнусная крыса? — оскалился незнакомец. — И говор у тебя сацумский. Похоже, ты шпион.

Эмили почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она не слышала особой разницы в произношении, но самураи явно уловили в речи Сайто что-то подозрительное.

— Нет, уверяю вас, мы всего лишь паломники. Мы направляемся в храм Кусида, чтобы помолиться Аматэрасу, — голос Сайто оставался ровным, но Эмили видела, как напряглись его плечи.

— Бросай оружие! — Самурай резко шагнул вперед, и его пальцы сжались на эфесе катаны. — Мы не потерпим шпионов Сацумы на нашей земле!

Звук выходящего из ножен клинка заставил Эмили вздрогнуть. Ладони вспотели, в желудке словно застрял тугой ком. Остальные самураи тоже схватились за мечи и выстроились у предводителя за спиной.

— Я бы предпочел решить это миром. — Сайто достал из-за пазухи небольшой сверток и протянул главарю.

Тот небрежным движением развернул бумагу — на солнце блеснуло золото. Самурай презрительно фыркнул и швырнул монеты в пыль, словно они жгли ему пальцы.

— Да как ты смеешь, грязный сацумский корнеплод! — ощерился он. — Думаешь, сможешь подкупить нас своим вонючими деньгами? Бросай оружие, последний раз тебе говорю!

Сайто медленно выдохнул и покачал головой.

— Нет.

Эмили почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Она поняла — мирного исхода не будет.

Самурай издал яростный крик и бросился вперед. Катана, взметнувшись для удара, блеснула в его руках. Но прежде чем лезвие опустилось, раздался свистящий звук — это Сайто выхватил меч из ножен с такой скоростью, что движение смазалось в размытое пятно. Влажно чавкнула плоть. Самурай застыл с изумленным лицом. Его губы дрогнули, но вместо слов изо рта хлынула кровь. Он медленно осел на колени, и его тело грузно завалилось набок, обагряя кровью траву.

Остальные застыли, потрясенно глядя на поверженного главаря. В воздухе повисла оглушительная тишина. Сайто небрежно, почти презрительно стряхнул с лезвия кровь, затем неторопливо извлек из ножен короткий меч. Он стоял, держа оба клинка опущенными, будто не замечая угрозы, но Эмили улавливала в нем силу сжатой пружины, готовой развернуться в любой момент.

— Уходите, покуда целы! — его голос прозвучал низко и угрожающе, как рокот надвигающейся грозы.

Самураи переглянулись, их лица исказила ярость. Пять клинков со скрежетом вылетели из ножен, и воины бросились вперед. Эмили в панике отшатнулась, зацепилась ногой за корень и плюхнулась задом на землю. В ужасе она закрыла руками лицо, а вокруг творился сущий ад. Звон стали, свирепые вопли, свист воздуха, рассекаемого клинком — все смешалось в какофонию смерти.

— Убейте свидетелей! — хриплый вопль пронзил ее сознание как игла.

Звук удара, за ним — захлебывающийся крик. Что-то тяжелое свалилось на землю возле нее. Эмили открыла глаза и тут же пожалела об этом: рядом с ней распростерся носильщик в луже крови. Над телом возвышался самурай в зеленом кимоно. Жуткая улыбка искажала его забрызганное кровью лицо.

Он посмотрел на нее, и в его глазах Эмили увидела свое отражение — маленькое, жалкое, обреченное. Он стал поднимать катану. Эмили попыталась отползти, но страх парализовал ее тело, наливая руки и ноги свинцом.

Краем глаза она поймала взгляд Сайто. Он отчаянно отбивался от четверых нападавших, но каким-то чудом заметил ее положение. В следующий миг он крутанулся, уходя от удара, и метнул в спину убийце короткий меч. Клинок блеснул в воздухе, вонзился ему между лопаток, и самурай в зеленом рухнул к ее ногам.

Четверо оставшихся разразились свирепой бранью и обрушились на Сайто с удвоенной яростью. Эмили смотрела, как они наседают на него со всех сторон. Он метался в зарослях бамбука с потрясающей скоростью — где только что стоял человек, рассекали воздух вражеские клинки. Бамбуковые стволы падали один за другим, срезанные чудовищной силой ударов, разлетались, будто пшеничные колосья под серпом жнеца. Эмили содрогнулась, представив, как легко такие мечи могут рассечь плоть и кость.

Эмили перевела взгляд на носильщика, и к горлу подступила тошнота. Верхняя половина туловища была залита кровью, от ее тяжелого, животного запаха темнело в глазах. Эмили до боли впилась ногтями в ладони, чтобы не лишиться чувств. Ее трясло, сердце бешено колотилось, но сквозь пелену первобытного ужаса пробивалась мысль: если Сайто падет, ей конец.

«Бежать!» — мелькнуло в ее голове. Эмили рванулась к зарослям, желая лишь одного — затеряться среди бесконечных стволов бамбука.

Но что-то заставило ее оглянуться. Она увидела, как Сайто, уклоняясь от клинка, потерял равновесие. Он упал на спину, его катана отлетела прочь. Эмили зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Время словно остановилась: она видела торжествующий блеск в глазах нападавших, видела, как двое из них одновременно подняли мечи, чтобы нанести смертельный удар.

Глава 7

Вскоре сквозь шелест бамбука послышалось журчание воды. Тропинка вывела к живописному водопаду, серебристой лентой стекающему с замшелых камней. Струи, разбиваясь о валуны, вспенивали воду в маленьком пруду. Во влажной дымке играла радуга, словно природа пыталась своей красотой стереть воспоминания о недавнем кошмаре.

Перед глазами все еще стояли те ужасные сцены: блеск мечей, брызги крови, изрубленные тела. Эмили мутило. Пальцы, вцепившиеся в лямки короба, мелко дрожали, к горлу то и дело подкатывала тошнота.

— Вы не возражаете, если я искупаюсь? — устало прозвучал голос Сайто.

Эмили взглянула на него. Ему и впрямь нужно было срочно помыться. Потный, окровавленный, в пропитанной кровью одежде — в таком виде на людях показываться нельзя. Да и рану следовало промыть.

Она кивнула.

— Конечно. Я подожду вас вон там.

Поставив на землю короб с пожитками, Эмили отошла в бамбуковую рощу, окружавшую озерцо. Тело все еще сотрясала дрожь. Прислонившись к стволу, Эмили закрыла глаза, но картины схватки будто отпечатались на внутренней стороне век. Она снова видела оскаленные в ярости лица, слышала хрипы умирающих, звон клинков. Язык словно пощипывало от металлического привкуса крови.

Пытаясь отвлечься от навязчивых воспоминаний, Эмили оглянулась на водопад. В просветах между зарослями она увидела, как Сайто вытаскивает из-за пояса мечи и опускает на землю. Когда он сбросил кимоно и начал развязывать пояс штанов, она отвернулась, чувствуя, как загорелись щеки.

«Если кто-то узнает, что я была в лесу наедине с полураздетым мужчиной, моей репутации конец», — подумала она.

В чопорной Голландии девица считалась скомпрометированной и за куда меньшие прегрешения. Осталась без присмотра с мужчиной хоть на пару минут — все. Если он не возьмет тебя в жены, то слава падшей женщины обеспечена тебе до конца твоих дней.

— Господи, какая чушь! — пробормотала Эмили, прислонившись лбом к прохладному бамбуковому стволу. — Мы только что пережили кровавую бойню, а я думаю о таких пустяках. Главное — выбраться отсюда живой, а о репутации буду печься потом… если это «потом» наступит.

Рискнув снова обернуться к водопаду, она увидела, что Сайто уже вышел из воды и неторопливо наматывает на себя белую набедренную повязку. Рана багровым росчерком пересекала его правый бок. Закончив с повязкой, Сайто стал оглядываться по сторонам.

«Меня ищет», — догадалась Эмили, чувствуя, как сердце забилось быстрей. Подходить к полуголому мужчине было неловко, но ничего не поделаешь, придется ему помочь. Она приблизилась, старательно отводя взгляд от его тела.

— Эмири, простите, но я вынужден просить вас об услуге, — произнес Сайто, когда она подошла. — Нужно зашить рану, а сам я не дотянусь.

— Х-хорошо. — Эмили судорожно сглотнула. Как всякой женщине ей доводилось заниматься шитьем, но штопать человеческую плоть — никогда.

— У меня есть иголка и нитка, — он кивнул на сброшенную одежду, лежащую на траве. — В кошеле с черепахой.

Не понимая, о какой черепахе идет речь, Эмили присела над грудой окровавленных вещей. Рядом с поясом она обнаружила мешочек со шнурком, на конце которого висел резной брелок в виде черепашки. Эмили невольно улыбнулась, на мгновение забыв о пережитом кошмаре. Забавно, что грозный самурай, способный одним взмахом меча лишить человека жизни, носит такую милую безделушку.

— Нашла! — она повернула голову, сжимая кошель в руке.

…И уперлась взглядом в блестящие от воды мускулистые мужские бедра. Хоть набедренная повязка и прикрывала все, что полагается прикрывать, Эмили почувствовала, как горячая волна смущения заливает лицо до самых корней волос.

Она отвела глаза и торопливо поднялась.

— Да, это он, — спокойно кивнул Сайто, словно не замечая ее смятения. — Иголка и нитка внутри.

Его, казалось, совершенно не смущала собственная нагота, или он хорошо это скрывал. Впрочем, по дороге сюда постоянно встречались прохожие без штанов, а то и вовсе в одних набедренных повязках, особенно крестьяне на полях. Видимо в столь жарком климате это в порядке вещей.

В кошеле обнаружился сверток с иголкой и ниткой. Эмили снова ощутила, как задрожали руки, а желудок скрутило от страха.

«Господи, за что мне такие испытания? — мысленно взмолилась она. — Я понятия не имею, как зашивать раны. Почему это должна делать именно я? Я же могу только навредить!»

Сайто смотрел на нее так спокойно, словно перед ним была не перепуганная неумеха, а доктор медицины из Лейденского университета.

— Вам раньше приходилось зашивать раны? — поинтересовался он.

— Нет, — призналась Эмили, чувствуя, как от паники холодеют кончики пальцев.

— Наверное, мне лучше лечь. Так вам будет удобнее.

— Да, пожалуй.

Сайто осторожно опустился на траву. Его лицо исказила гримаса боли, но он сдержал стон, только желваки заходили на крепко стиснутых челюстях. Улегшись, он завел руку за голову, выставляя раненый бок.

Эмили сполоснула руки под водопадом и, стараясь не думать о том, что ей предстоит сделать, села на колени рядом с ним. Кровь почти не текла. Вероятно, холодная вода остановила кровотечение. Между побелевших краев раны зияла алая плоть, и от этого зрелища снова стало не по себе.

— Кожа прокалывается довольно тяжело, — предупредил Сайто. — Вам придется приложить усилие.

Эмили сглотнула застрявший в горле ком. Пальцы дрожали так, что она едва могла удержать иглу. Сделав глубокий вдох, она подавила желание зажмуриться и проткнула край раны. Иголка вошла в кожу с противным хрустом. Сайто напрягся, его мышцы окаменели. У Эмили тоже все сжалось внутри. В висках застучала кровь.

Кое-как протолкнув кончик иглы, она по привычке попыталась сразу же проколоть и второй край, словно зашивая прореху на платье. Но руки тряслись все сильнее, и она никак не могла правильно направить острие.

— Шейте по одному слою! — сдавленно простонал Сайто. По его лицу катился пот.

Глава 8

Спрятав окровавленную одежду в зарослях, Эмили и Сайто продолжили путь. Близился вечер, но влажная жара, казалось, только усиливалась. В суматохе боя Эмили потеряла веер. Хорошо, что Сайто уступил ей свой, и она усердно обмахивалась, разгоняя горячий воздух.

Бамбуковая роща сменилась на хвойный лес. Низкое солнце окрашивало стволы в темно-красный, и Эмили мерещилось, будто они измазаны кровью. Где-то через час тропинка снова вывела их на большую дорогу, по которой двигалось множество путников. Сайто, сперва взявший бодрый темп, начал сдавать. Его шаги стали короче, он чуть заметно припадал на правую ногу, и Эмили догадалась, что рана дает о себе знать.

Она и сама была на пределе. Ступни гудели, словно их зажали в тиски. Она понуро плелась вслед за Сайто, чувствуя, что вот-вот окончательно выбьется из сил.

Наконец, впереди засветились огни какого-то селения.

— Почти добрались, — сообщил Сайто. — Не возражаете, если на постоялом дворе я скажу, что вы моя сестра… м-м… Юки?

— Ладно, — кивнула Эмили, — но я ведь не говорю по-японски.

— Вам и не придется говорить. Скажу, что вы немая или не в себе.

— Пусть будет так, — устало согласилась она.

Вскоре дорога превратилась в оживленную улицу, по обеим сторонам которой высились двухэтажные деревянные дома. На балконах и у дверей томно обмахивались веерами девицы в цветастых кимоно, нежными голосками зазывая прохожих внутрь.

Одна из них прильнула к Сайто, не обращая ни малейшего внимания на Эмили.

— Ах, самурай-сама, какой вы статный! Заходите, к нам!

— Мне нет равных в искусстве игры на флейте, — промурлыкала другая, хищно улыбаясь кроваво-красным ртом.

Эмили ощутила жар в щеках, хоть и не понимала, о чем идет речь. Сайто вежливо отклонил предложение, но мужчина, шедший неподалеку, воодушевился. Подхватив обеих девиц под руки, он направился с ними в дом.

— Кто это такие? — шепотом спросила Эмили, глядя на очередных прелестниц, которые, перевесившись через перила, чуть не вываливались с балкона в попытке привлечь прохожих.

— Они… зазывают в гостиницы, — невозмутимо ответил Сайто.

— Но мне кажется они ведут себя несколько... непристойно.

— За отдельную плату с ними можно провести вечер или даже всю ночь, — сказал он так спокойно, будто речь шла о самых обыденных вещах. — Мы называем это «разделить чашу саке до рассвета».

Эмили густо покраснела, ошеломленная его прямотой.

— Ясно... — сгорая от стыда, пробормотала она.

Они брели дальше. Сумерки сгущались, и повсюду зажигали бумажные фонари. Многие из прохожих несли собственные фонарики, отчего улица походила на праздничное шествие в день святого Мартина. Ароматы жареной рыбы заставляли рот наполняться слюной.

Наконец, Сайто указал на здание впереди.

— Пришли, — сообщил он, вытирая лоб рукавом. — Гостиница «Уми-я». Мы остановимся здесь.

— Почему именно здесь? — поинтересовалась Эмили, разглядывая двухэтажное строение, которое практически не отличалось от соседних домов.

— Потому что хозяйка — моя давняя знакомая, — ответил он.

Раздвижная дверь была гостеприимно открыта, а вход украшали короткие, расписанные иероглифами занавески. Сайто откинул их рукой и шагнул внутрь. Эмили, чувствуя, как от усталости подкашиваются ноги, последовала за ним.

Их встретила женщина в синем кимоно и отвесила глубокий поклон.

— Добро пожаловать в Уми-я, Сайто-доно́, — с учтивой улыбкой произнесла она.

Эмили невольно вздрогнула, увидев черный провал ее рта. Еще совсем не старая, а уже без зубов?

Но тут она разглядела: зубы на месте, просто они... черные. Кажется, Зибольд в своей книге упоминал, что замужние японки чернят зубы. Выглядело это странно и пугающе, но кто она такая, чтобы судить чужие обычаи?

— Это моя сестра Юки, — представил ее Сайто. — Юки, познакомься с хозяйкой гостиницы — Сумико-сан.

— Не знала, что у вас есть сестра, — с улыбкой произнесла Сумико.

Сайто наигранно вздохнул.

— К сожалению, Юки не совсем в здравом рассудке, потому редко покидает дом, — с видом заботливого брата пояснил он.

«Не совсем в здравом рассудке?! — мысленно возмутилась Эмили. — Вот же змей!»

— Решил отвести ее в храм Кусида, — продолжал Сайто. — Быть может, ками смилостивятся и даруют ей исцеление…

Пока Сумико рассыпалась в похвалах его братской заботе, Эмили огляделась по сторонам, борясь с желанием прислониться к стене.

В полумраке холла виднелась гостиничная конторка, такая низкая, что за ней явно работали сидя на полу. Вдоль стены тянулась вешалка с зонтами, шляпами и соломенными плащами, напоминающими охапки сухой травы. Широкая деревянная лестница вела на второй этаж.

Участок у входа был земляным, присыпанным мелким гравием, а основная часть холла располагалась на приподнятом дощатом полу.

— Прошу, входите, — поклонилась Сумико.

Сайто уселся на приступок и начал развязывать веревочки своих варадзи. Похоже, у японцев принято разуваться не только дома, но и в общественных местах.

Эмили стало не по себе. В Европе тема ног, особенно женских, считалась почти неприличной. В респектабельных домах Амстердама даже мебельные ножки прятали под чехлами во избежание фривольных ассоциаций.

Немного поколебавшись, она все же присела на ступеньку и принялась непослушными пальцами развязывать тесьму.

— Хару-тян! — позвала хозяйка. — К нам пожаловали гости.

Из глубины дома появилась молоденькая служанка с деревянным ведром. Первым делом она отвесила низкий поклон.

— Хару-тян позаботится о вас, — произнесла Сумико. — Если потребуется что-то еще, я всегда к вашим услугам. Приятного отдыха.

— Большое спасибо, — кивнул Сайто.

Хозяйка удалилась, а Хару-тян аккуратно убрала их обувь в ящичек под ступенькой. Затем пододвинула к Сайто ведро. Эмили в изумлении смотрела, как он стащил носки и погрузил ноги в воду, а Хару-тян принялась мочалкой смывать с них грязь.

Глава 9

Эмили вскочила так резко, что потемнело в глазах.

— Сайто!

Она метнулась к неподвижной фигуре и, опустившись на колени, потрясла его за плечо. Шелковая ткань кимоно была влажной от пота.

— Сайто! — она снова позвала его, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

В полумраке его лицо, блестящее от испарины, казалось восковым. Белки закатившихся глаз пугающе поблескивали из-под полуприкрытых век. Частое, прерывистое дыхание с хрипом вырывалось из груди.

— Сайто! — в ее голосе звенело отчаяние.

Его веки дрогнули, глаза на мгновение приоткрылись, но тут же снова закрылись. Господи! Что с ним? Эмили осторожно коснулась его лба. Липкий и холодный, как у покойника. Вокруг посиневших губ залегла зловещая тень.

— Сайто, что с вами? Очнитесь! — она снова затрясла его за плечо, но в ответ лишь услышала слабый стон.

Паника захлестнула ее. Сердце бешено колотилось, руки дрожали. Звать на помощь? Нет-нет, это слишком опасно! Одно неосторожное слово — и тайна ее происхождения раскроется. Смертная казнь... Эмили передернуло от этой мысли.

Но что, если Сайто умрет? Прямо здесь, на ее глазах! Эмили закусила губу, лихорадочно соображая. Стоп. Что-то важное...

«Ах да! — внезапное озарение заставило ее вздрогнуть. — Сайто ведь представил меня своей сестрой. То есть, хозяйка гостиницы считает меня японкой, поэтому сочтет вполне естественным, если я заговорю с ней по-японски. Она не знает, что я приплыла на корабле, а значит, ничего не заподозрит».

Однако новая тревожная мысль заставила ее замереть. Рана от меча... Если хозяйка увидит ее, то сразу поймет, что Сайто участвовал в схватке. Вдруг она доложит властям?

Нет, постой... Сайто же сам выбрал эту гостиницу. «Хозяйка — моя хорошая знакомая», — сказал он... Но насколько ей можно доверять?

Эмили суетливо вытерла взмокший лоб и посмотрела на Сайто. В тусклом свете его лицо казалось пугающе бледным. Времени на размышления не оставалось. Даже если Сумико окажется предательницей... что ж, придется пойти на этот риск. Потому что другого выхода просто нет.

Дрожащими пальцами Эмили поправила платок, чтобы ни один рыжевато-каштановый локон не выбился наружу. Убедившись, что ее внешность не вызовет вопросов, она рванулась к двери.

С первого этажа доносился гул голосов, звон посуды и смех. Эмили стремительно сбежала по лестнице. В холле на подушках вокруг низкого столика сидела группа мужчин. Увидев ее, они замерли с чашками в руках и уставились на нее с неприкрытым любопытством. Эмили замешкалась, но в следующий момент собралась с духом и шагнула вперед.

Стараясь держаться прямо и не выдавать своего волнения, она быстро пересекла холл, чувствуя спиной недоуменные взгляды постояльцев. За задней дверью обнаружился узкий коридор, пропахший специями и дымом. Пройдя по нему, Эмили попала на кухню, где в клубах пара несколько женщин суетились у большой печи. За их работой наблюдала хозяйка гостиницы.

Эмили набрала воздуха в грудь.

— Сумико-сан! — выпалила она, и собственный голос показался ей хриплым и чужим.

Хозяйка обернулась и изумленно уставилась на нее.

— Что стряслось?

— Пожалуйста… Пойдемте со мной!

Эмили боялась, что Сумико станет задавать вопросы, но та, видимо, поняла, что дело серьезное, и без лишних слов последовала за ней. С каждым шагом вверх по лестнице Эмили молилась, чтобы ее решение довериться хозяйке не оказалось роковой ошибкой.

Достигнув комнаты, они обнаружили Сайто в прежнем положении. Он лежал на полу, в полумраке его лицо напоминало застывшую маску. В воздухе витал запах пролитого саке.

— Боги! — всплеснула руками Сумико. — Что здесь произошло?

— Мой брат… — пролепетала Эмили. — Ему стало плохо.

Хозяйка, подобрав рукава кимоно, опустилась на колени и осторожно потрясла его за плечо.

— Сайто-доно! Сайто-доно! — позвала она.

Не дождавшись ответа, она склонилась к его губам, прислушиваясь к дыханию, затем уверенным движением нащупала на шее пульс. Эмили с замиранием сердца наблюдала за ее сосредоточенным лицом.

— Жара нет, но он весь в поту, — задумчиво произнесла Сумико, проведя ладонью по его лбу. — Сейчас я его приподниму, а вы освободите ему грудь.

Обхватив Сайто под мышками, хозяйка приподняла его, и Эмили, стараясь унять дрожь в руках, стянула с его плеч верхнее и нижнее кимоно.

— Что это? — нахмурилась Сумико, указывая на бинты.

— Э-э... — Эмили закусила губу, судорожно подбирая слова. — Разбойники… по дороге сюда… Ранили брата.

— Я должна осмотреть его рану.

— Может... позвать врача?

— Не волнуйтесь, О-Юки-сан. — Сумико улыбнулась, и от ее глаз лучиками разбежались морщинки. — Мой покойный супруг был знатоком китайской медицины. Он лечил жителей нашей деревни, и я многому у него научилась.

Эмили с облегчением выдохнула. Слава Богу! Ее собственные медицинские познания ограничивались тем, что при любой хвори следует пустить кровь. Но что делать, когда человек и так уже потерял много крови?

Вдвоем они осторожно повернули Сайто на бок. Он глухо застонал, но в сознание не пришел. Сумико извлекла из-за пояса маленький кинжал и принялась аккуратно разрезать повязку. Эмили придвинула напольный фонарь. В неровном свете было видно, что края пореза вспухли болезненными валиками, а кожа вокруг покраснела и воспалилась.

— Кто зашивал эту рану? — спросила Сумико, внимательно разглядывая шов.

— Я, — тихо ответила Эмили. — Что-то неправильно?

— Нет-нет, работа очень хорошая! Вы обучались врачеванию?

— Нет... но пришлось научиться.

Сумико бережно ощупала кожу вокруг раны, затем склонилась и принюхалась.

— Важные точки не задеты, нагноения пока нет. Я приготовлю целебную мазь из... — Эмили не поняла названия ингредиентов.

— Но почему он не приходит в себя? — с тревогой спросила она.

— Потеря крови нарушила в его теле баланс Инь и Ян, — пояснила хозяйка. — Я сделаю особое питье, которое поможет восполнить пустоту крови и восстановить течение энергии ки в меридианах.

Глава 10

Пронзительный крик петуха разорвал тишину. Эмили открыла глаза. Сквозь бумажные окна в комнату сочился мягкий розоватый свет раннего утра. Несколько мгновений ее разум пребывал в блаженной пустоте, но затем ледяной волной накатили события вчерашнего дня.

«Сайто! Что с ним?» — молнией вспыхнула мысль, прогоняя остатки сна.

Эмили торопливо выпуталась из одеяла и подошла к его футону. Сайто спал. Его лицо все еще было бледным, но пугающая синева вокруг губ исчезла. Кажется, самое страшное позади, хотя о том, чтобы сегодня продолжить путь в Нагасаки, не могло быть и речи.

Подойдя к окну, Эмили раздвинула створки. Повеяло прохладным воздухом, горьковатым от запаха травы. На ветке клена перед окном сверкали капли росы, а вдалеке, над блестящими крышами, таял в сиреневой дымке горный хребет.

«Какая красота!» — подумала Эмили. Совсем как в воспоминаниях ее детства.

Отец рассказывал, что японцы верят в духов природы. И сейчас, глядя, как трепещет на ветру серебристая ива, как нежатся в мягкой траве замшелые камни, Эмили была готова поверить, что у всего — от крохотной былинки до величественной горы — есть душа.

От созерцания ее отвлекло зудящее чувство, будто насекомое ползет по щеке. Она вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Внизу, на противоположной веранде, сидел мужчина в темном кимоно. Наполовину скрытый зеленью, он курил длинную трубку и не сводил с Эмили глаз.

Она в испуге отшатнулась вглубь комнаты, запоздало осознав, что забыла прикрыть волосы платком. Сердце заколотилось. Схватив платок, Эмили торопливо повязала его на голову. Руки немного тряслись.

Тем временем гостиница оживала, наполняясь утренними звуками: шуршали раздвижные двери, скрипели половицы, доносились приглушенные голоса.

— Сайто-доно, О-Юки-сан, мы заходим, — послышалось из коридора.

Дверь плавно отъехала в сторону, и на пороге появилась Сумико, а за ней – Хару-тян с подносом в руках.

— Завтрак для вас и Сайто-доно, — с поклоном сказала хозяйка.

Хару-тян грациозно опустилась на колени и начала расставлять на столике пиалы с едой. Эмили, все еще взбудораженная недавним происшествием, взглянула на угощение. Помимо привычного риса и маринованных овощей, она увидела красные бобы и нежно-желтые рулетики, судя по всему, приготовленные из яиц.

Краем глаза она заметила, что Сайто проснулся. Его взгляд неторопливо перемещался между ней и хозяйкой, словно он пытался осмыслить происходящее.

— Сайто-доно, вам нужно подкрепиться, — заявила Сумико. — Давайте усадим вас, а О-Юки-сан поможет вам с едой.

Он кивнул и приподнялся на дрожащих локтях, но по тому, как скривилось его лицо, Эмили поняла, что каждое движение причиняет ему боль.

Она поддержала его с одной стороны, а Сумико — с другой. На Сайто была лишь набедренная повязка, и Эмили ощутила, как от близости полуобнаженного тела краска приливает к щекам. Вместе с хозяйкой они осторожно усадили его на футоне, прислонив к стене.

— Ничего страшного, Сайто-доно, — произнесла Сумико. — Вам нужно хорошенько питаться, побольше отдыхать, и тогда вы скоро снова будете на ногах. Но сначала — укрепляющий отвар.

Она поднесла к его губам чашу. Сайто сделал глоток, поморщился и бросил на Эмили быстрый взгляд. Она покраснела. Неужели он вспомнил, как она вливала это зелье ему в рот?

Залпом допив лекарство, Сайто вытер губы и отдал чашку хозяйке.

— Спасибо, — сказал он.

— Хорошо, а теперь О-Юки-сан поможет вам с едой. — Хозяйка прислушалась к нарастающему гомону постояльцев и поклонилась: — Прошу прощения, меня ждут дела. Если что-то понадобится, не стесняйтесь обращаться.

Эмили молча кивнула, не желая выдавать свое знание японского языка, а Сайто с искренней признательностью произнес:

— Большое спасибо, Сумико-сан. Я глубоко тронут вашей заботой.

Когда за хозяйкой и служанкой закрылась дверь, Сайто перешел на голландский:

— Эмири, вы бы не могли подать мне юкату?

— Юката? Что это?

— Ночное кимоно, подобное тому, что на вас.

Эмили вспомнила, что вчера служанки принесли два халата. Один из них, розовый, с мелким орнаментом, был на ней, а темно-синий все еще висел на перекладине, погребенный под слоем одежды. Она смутилась, осознав, что вместо надлежащего платья щеголяет в неглиже, но времени на переодевание не было.

— Одну минуту.

Она направилась к вешалке. Сняв юкату с перекладины, накинула ее на плечи Сайто, помогая его ослабевшим рукам попасть в широкие рукава. Когда она завязала на нем пояс, Сайто заерзал, пытаясь изменить положение тела.

— Что вы делаете? — спросила Эмили.

— Хочу сесть как подобает, — с упрямой решимостью ответил он.

— Но вы еще слишком слабы!

Он не отвечал, упорно пытаясь подняться. Его дыхание участилось, на бледном лбу выступил пот. Эмили уже хотела остановить его, но Сайто все-таки смог сесть на колени. Однако его повело вперед, и ему пришлось упереться руками в циновку, чтобы не упасть.

— Кс-со! — сквозь стиснутые зубы прошипел он.

— Перестаньте геройствовать! — проворчала Эмили. — Нет ничего постыдного в том, чтобы лежать, когда вы больны.

Сайто лишь досадливо сопел, пока она помогала ему сесть, прислонившись к стене. Наконец, устроившись, он сложил руки под подбородком и произнес традиционное: «Итадакимас».

— Приятного аппетита, — отозвалась Эмили.

— Приятного аппетита.

Он потянулся к пиале, но, когда взял ее, Эмили увидела, как от слабости дрожит его рука.

— Позвольте, я вам помогу.

— Не нужно. Я сам, — буркнул Сайто. Он попытался поднести пиалу ко рту, но пальцы предательски разжались. Пиала начала падать, однако Эмили, ожидавшая чего-то подобного, успела ее подхватить.

— И все же я настаиваю, — твердо заявила она.

Сайто со вздохом прикрыл глаза.

— Что ж, похоже выбора у меня нет.

— Уж поверьте.

Эмили принялась его кормить. Орудовать палочками было ужасно неудобно — кусочки пищи то и дело выскальзывали, не добравшись до цели.