Казнить нельзя помиловать

Глава 1. Егерь

— Егерь, рад видеть тебя, старый друг, — с порога поприветствовал меня Виктор, его голос был наполнен искренним теплом.

Я сдержанно пожал ему руку, едва выдавив из себя улыбку, хотя внутри всё ещё болела свежая рана. Прошел уже месяц как моя Кики, моя маленькая зайка, сказала, что уходит.

Не мог я понять этих женщин. Она сама не хотела афишировать наши отношения, а потом вдруг заявила, что я её прячу, что никуда с ней не хожу. Бред. Я пытался быть для неё тем, кем она хотела меня видеть. Но, видимо, всё пошло не так.

Черт, не нужно было так привязываться к нижней…

— Спасибо за приглашение, Виктор, — произнёс я твёрдо, стараясь скрыть свои мысли за крепким рукопожатием.

А внутри всё горело. Каждое слово Кики крутилось в голове, обжигая, и, сколько бы я ни пытался забыть её слова, эта боль никуда не уходила.

— Сегодня много одиноких нижних, ты помнишь правила? — спросил Виктор с легкой усмешкой, внимательно глядя на меня.

— Конечно, помню, — кивнул я, стараясь звучать уверенно, хотя голос предательски дрогнул. — Но не думаю, что сегодня найду себе спутницу на вечер.

Я грустно усмехнулся, но Виктор тут же прищурился, будто почувствовал что-то неладное.

— Что-то случилось? — его взгляд стал цепким, проникающим, как будто он уже знал, что у меня на душе буря.

Я только вздохнул, не желая начинать этот разговор. Особенно сейчас. Особенно здесь.

— Просто нет настроя, — сказал я, почти не соврав.

Виктор внимательно посмотрел на меня, словно взвешивал каждое слово, а затем слегка улыбнулся, хлопнув меня по плечу.

— Надеюсь, ты найдёшь его здесь, Егерь, — сказал он с тёплым оптимизмом, но его прищуренные глаза говорили, что он понял больше, чем я хотел выдать.

Я лишь кивнул, стараясь сменить тему, но внутренний голос шептал, что Виктор так просто не отпустит этот разговор.

Распрощавшись с хозяином клуба, я направился в основной зал, где кипела тематическая жизнь. Здесь всё было таким, каким я его помнил. Да, давно я не заходил к Виктору. Клуб, как всегда, поражал своим шиком и атмосферой.

Сегодняшняя вечеринка была посвящена теме “черное и белое”. Нижние должны были быть только в белом, а верхи — в черном. Правила были соблюдены до мельчайших деталей, и весь зал выглядел словно шахматная доска.

Я, естественно, тоже пришёл в строгом дресс-коде: черные брюки и рубашка. Смирился, что пришлось отказаться от привычной футболки и рабочих джинсов ради формального образа.

Правда, я привлекал слишком много внимания. Может, дело в одежде. А может, в том, что двухметрового широкоплечего мужчину с огненно-рыжими волосами и бородой не каждый день встретишь.

Не зря меня прозвали Егерем.

Встретить старых знакомых оказалось приятно. Все подходили с улыбками, приветствовали, спрашивали, как у меня дела, и, конечно, интересовались, когда я снова начну принимать заказы.

Я отвечал сдержанной улыбкой и обещал вскоре открыть пару дат. Обещание, которое пока давалось с трудом, но я знал, что оно важно для них.

Я был мастером по изготовлению БДСМ-мебели и девайсов. Всё, что выходило из-под моих рук, создавалось из материалов высшего качества, с вниманием к каждой детали. Это была не просто работа — это было искусство.

Клиенты всегда оставались довольны. Каждый заказ был уникальным, выполненным с точностью и заботой, чтобы служить не только функционально, но и эстетически. Это была моя гордость. Моя страсть. И, судя по тёплым приветствиям и интересу, она всё ещё находила отклик у тех, для кого я работал.

— Егерь, рад встречи, — ко мне подошёл Ветров, с улыбкой протягивая руку.

— Здравствуй, Яр. Как жизнь? Говорят, ты стал отцом? — ответил я, пожимая его крепкую руку.

— Да, есть такое дело, — тепло усмехнулся он, гордость явно читалась в его голосе.

— Ты сегодня сам?

— Да, пришёл поддержать Виктора, — кивнул Яр, оглядывая зал.

Я собирался добавить что-то ещё, но нас перебил слабый голос сбоку:

— Простите.

Оба, и я, и Яр, повернули головы в сторону звука. Рядом стояла милая круглолицая девушка. Её тёмные, как смоль, волосы выбивались из белого наряда, который на ней явно сидел неудачно, как будто его шили для кого-то другого. Большие зелёные глаза смотрели на нас с тревогой и робостью.

Она была в простой белой майке и шортах, которые подчеркивали её округлые формы. Девушка явно не была худой, но её фигура выглядела мягкой и женственной, что придавало её облику ещё больше очарования.

Её взгляд был осторожным, почти смущённым, но в нём читалась решимость. Мне вдруг стало любопытно, что привело её сюда и почему она обратилась именно ко мне.

Как только она протянула мне белый ошейник, внутри всё будто перекосило, а по коже пробежал ледяной холод. Сразу вспомнил Кики, и свою никчемность.

— Нет, — отрезал я, уверенно засовывая руки в карманы, стараясь скрыть, как злость начинает накрывать меня.

Глава 2. Тори

Пять отказов… мой личный анти-рекорд.

Я с силой швырнула на пол этот чертов белый ошейник, который специально купила для вечеринки. Он казался таким важным, таким символичным, но теперь лежал, как ненужный мусор. Настроение было на нуле, и я из последних сил сдерживала слёзы, которые предательски подступали.

В голове всё ещё звенели слова первого доминанта, к которому я подошла в начале вечера.

Зачем нужно было называть меня сукой? И “кругляшом”. Отлично понимаю, что он имел в виду. Толстой обозвал. Хотя пытался завуалировать, но это ничего не меняло.

А главное, всё это произошло перед Мастером Яром. Унижение на глазах у него — это было даже хуже, чем оскорбления того незнакомца.

Всё внутри сжималось от обиды и стыда. Настроение, с которым я пришла сюда, полное надежды и предвкушения, растаяло в воздухе, оставив только злость на себя. На свой выбор, свою попытку.

Капец. Просто капец.

— Снова неудача? — мягко спросила Алла, одна из нижних девочек, присаживаясь рядом.

— Ага, — ответила я почти без эмоций, хотя внутри всё кипело от обиды и злости на саму себя.

— Жаль, — сочувственно добавила она.

Блять. Её “жаль” прозвучало хуже пощёчины. Не нужна мне жалость. Ни её, ни кого-либо ещё.

Но жалели меня тут все. Каждый взгляд, каждая вежливая улыбка казалась мне насмешкой. Они смотрели на меня, как на гадкого утёнка, которого никто не хочет. И это убивало меня больше, чем все отказы вместе взятые.

Но я всё равно продолжала приходить сюда. Упорно. Как будто это был мой последний шанс. Я надеялась. Надеялась встретить своего верха. Того, кто посмотрит на меня не с жалостью, а с желанием. Того, кто увидит во мне не недостатки, а то, что скрыто глубже.

Но с каждым разом вера в это становилась всё слабее.

— Та, всё ок, — отмахнулась я, стараясь загнать злость и обиду куда-то глубже, в самую дальнюю часть себя.

Телефон, спрятанный в рюкзаке, неожиданно зазвонил. Почему-то я сразу знала, кто это и что именно от меня хотят. Даже не пришлось смотреть на экран.

— Алло, — ответила я сдержанно, не удосужившись взглянуть на дисплей.

— Вик, ты случайно не занята? — прозвучал голос Светланы, нашей администратора, с характерной интонацией "пожалуйста, спаси".

— Нет, не занята, — выдохнула я тяжело, уже понимая, что в зал я больше не вернусь. Хватит унижений на сегодня. Это точно не мой фетиш.

— Ты можешь... — начала она, но я перебила её.

— Могу, — отрезала я, кивнув, словно она стояла прямо передо мной. — Скоро буду.

Я повесила трубку, быстро переоделась в обычную одежду, закинула рюкзак на плечо и пошла к выходу. Ну хоть что-то полезное сделаю сегодня, раз уж вечер перестал быть томным.

Уже на выходе меня догнал Мастер Яр.

— Тори, — обратился он ко мне с неожиданной мягкостью в голосе, что было на него совсем не похоже. — Прости моего друга. Он обычно не такой, просто сегодня не его день.

— Ага, — растерянно кивнула, не зная, что сказать.

Не задерживаясь, я поспешила к двери, даже не попрощавшись. Его слова сбили меня с толку. Мастер Яр никогда раньше не обращался ко мне лично, и тем более с таким вниманием.

Друг, значит? Сегодня не его день?

Ну и мой, явно, тоже.

До работы я добралась только через час. Бар, в котором я трудилась, находился в самом центре Москвы, а пробки и снегопад делали дорогу просто бесконечной.

Натягивая шапку почти на глаза, я ускорила шаг, стараясь поскорее добраться. Снег валил хлопьями, так что через пару минут я уже больше походила на снеговика. Ну что ж, декабрь как-никак.

— Божечки! — воскликнула Света, заметив меня, когда я, засыпанная снегом, зашла через чёрный вход в раздевалку.

— Можно просто Вика, — буркнула я, стряхивая снег с шапки и куртки.

Света хихикнула, но ничего не ответила. А я уже начала скидывать слой за слоем зимнюю амуницию, подумывая, когда же я согреюсь. Зима, Москва, работа — и вечное ощущение, что все складывается не так, как хотелось бы.

— Твои пятый, седьмой и тринадцатый столик, — объявила Света, заглядывая в мои записи.

— М-м-м, супер, тринадцатый, — пробормотала я себе под нос, продолжая бурчать.

Быстро надев форму, которая состояла из белой рубашки и чёрных брюк, я схватила меню и с головой окунулась в хаос пятничного вечера.

Заказы, заказы, заказы. Я металась по залу, как будто в меня вселилась разъярённая пчела. То один столик требовал внимания, то другой. Не успела отдышаться, как уже бежала дальше.

Ближе к часу ночи посетители начали расходиться. Я наконец смогла перевести дух. К моему облегчению, мои столики оставили щедрые чаевые, и это стало настоящей отдушиной.

Именно благодаря этим чаевым я ещё держалась за эту работу. Без них я бы вряд ли смогла оплатить аренду квартиры в Москве.

Глава 3. Егерь

Голова болела так, словно я засунул её в огромный колокол, а кто-то с энтузиазмом начал бить в него. Каждое движение отзывалось глухим гулом в черепе.

— Ебать, — простонал я, приоткрывая глаза и тут же жалея об этом. Жуткие вертолёты начали раскручиваться ещё сильнее, и я инстинктивно зажмурился.

Полежал минуту, пытаясь собраться с мыслями. Медленно поднялся, чувствуя, как всё тело ныло, как будто я провёл ночь не на диване, а на бетонной плите.

На диване... Вот тут до меня и дошло. Я спал на чёртовом диване. Не в своей кровати, но… дома.

С трудом поднявшись на ноги, я выругался про себя и побрёл на кухню. Ноги едва слушались, но организм требовал воды — срочно.

На кухне было тихо, только свет из окна пробивался через занавески. Я огляделся, и с каждым шагом воспоминания о вчерашнем вечере начали медленно, но уверенно возвращаться.

— Чёрт, — пробормотал я, хватая стакан и наполняя его водой. Всё, что всплывало в памяти, становилось хуже и хуже. Пьяный, шумный, агрессивный.

И Кики. Точнее... Не Кики.

Её лицо стояло перед глазами яснее всего. Её голос, её попытки вытащить меня из такси, её злость и смущение. И это жуткое чувство, что я всё сделал не так.

Собираясь налить себе второй стакан воды, я услышал за спиной звук шагов. Медленные, осторожные. Я замер, ощущая, как кровь приливает к вискам.

— Доброе утро, — раздался тихий, немного усталый голос.

Я резко обернулся. На кухню вошла она.

Девочка… из клуба.

Не Кики.

У меня внутри всё оборвалось. Она выглядела уставшей, с растрёпанными волосами и тенями под глазами, словно ночь у неё прошла ничуть не лучше моей. На ней была простая футболка и спортивные штаны, явно не её размер — скорее всего, моё.

— Ты... — я открыл рот, но слов не нашлось.

— Я была в туалете, — буднично объяснила она, подходя к столу. Словно это всё было нормой, словно она ночевала здесь постоянно.

Я просто стоял, чувствуя, как мир вокруг меня шатается, и не из-за похмелья.

— Тебе уже лучше? — спросила она, наливая себе воды.

Я только кивнул, не зная, что ещё сказать.

— Это хорошо, — устало вздохнула она, глотая воду и садясь на ближайший стул. — Потому что вытаскивать тебя из такси, тащить на диван и укладывать спать — удовольствие ещё то.

Она говорила спокойно, без злости, но её взгляд был тяжёлым.

— Ты... — я даже не знал, что сказать, и просто смотрел на неё, чувствуя, как мысли путаются.

— Я Тори, если что, — устало ответила она, бросив на меня равнодушный взгляд, будто разговаривала с подростком, который снова сделал глупость.

— Егерь, — машинально кивнул я, словно она этого не знала.

Пауза затянулась, пока я, наконец, не решился задать очевидный вопрос:

— Почему ты не поехала домой?

— Потому что таксист не хотел ждать, — сдержанно ответила она, отводя взгляд и допивая свою воду.

— Давай я вызову тебе новое такси, — предложил я, чувствуя себя немного виноватым.

— Так сильно хочешь от меня избавиться? — хмыкнула Тори и впервые за весь разговор её усталые глаза сверкнули чем-то похожим на вызов. — Удачи, ни одна машина сюда не хочет ехать.

Я нахмурился, понимая, что она права. В такую погоду, да ещё в этом районе, вызвать машину было почти нереально.

— Тогда, может, я сам тебя отвезу? — предложил я, хотя внутренне напрягся, представляя, как долго придётся убеждать её в этом.

— Сначала, может, проснёшься, — сухо заметила она, потирая виски. — Ты еле на ногах стоишь.

Я молчал, понимая, что она снова права, и это только сильнее подкосило моё и без того пошатнувшееся состояние. Но больше всего меня злило её поведение.

В клубе она смотрела на меня как послушная малышка — тихая, застенчивая, вся такая. А теперь? Теперь передо мной сидит дерзкая, уставшая, и смотрит так, будто я ей должен.

Она даже воду пила с каким-то вызовом, словно говорила: “Ну давай, скажи что-то, что я не так сделала, и я отвечу”.

— Ты всегда такая дерзкая? — наконец выдавил я, не выдержав, как она подняла на меня взгляд.

— Это что, проблема? — ответила она спокойно, с легкой усмешкой, и я почувствовал, как внутри всё закипает.

Она как будто специально играла на нервах. Дразнила. И это злило ещё больше.

— Ты в клубе вела себя иначе, — бросил я, изучая её реакцию.

Вика только усмехнулась, словно ожидала такого замечания.

— В клубе ты тоже был другим, — парировала она, поднимая бровь. Еще и смотрела словно я… ничто.

Некстати вспомнилось, как я её обозвал. Это слово вылетело случайно, неосознанно, и именно поэтому, скорее всего, она сейчас такая агрессивная.

— Извини, что я тебя обозвал. Я не... — начал я, но она тут же перебила.

Глава 4. Тори

У меня не было сил спорить. Всё внутри кричало от усталости, и я еле-еле дошла до комнаты, которую мне выделил Егерь.

— Ванная тут, — указал он на соседнюю дверь. — Если что-то нужно, ты говори.

— Угу, — пробормотала я машинально, больше по привычке, чем осознанно.

— Хорошо, — прозвучало строго.

Я сразу подняла взгляд, насторожившись. Его голос был совсем не таким, как раньше.

Он стоял напротив, всё ещё растрёпанный, но огромный, как шкаф, и смотрел на меня так, словно я только что что-то натворила.

— Пользуйся словами, когда отвечаешь мне, — бросил он, словно приказ.

Моё тело тут же напряглось.

— Уг... Хорошо, — кивнула я, ощутив, как по позвоночнику пробежали мурашки.

Его взгляд… Чёрт, этот взгляд буквально пригвоздил меня к полу. Я почувствовала себя маленькой, словно снова стою перед строгим преподавателем, который вот-вот начнёт читать мне нотации.

— Молодец, — коротко произнёс он и, не добавляя ничего лишнего, развернулся и ушёл, оставив меня наедине с тишиной.

Я только смогла выдохнуть, когда он зашел в другую комнату в конце коридора.

“Точно доминант,” — подумала я, но где-то глубоко внутри этот его тон и взгляд оставили странное, совсем не неприятное ощущение.

Моя комната оказалась довольно милой, с уютной обстановкой и мягким светом, но сейчас это не имело никакого значения. Я хотела спать. Хотела прямо сейчас, забыть всё и просто отключиться.

Но ночью сон так и не пришёл.

Я боялась уснуть. Переживала за Егеря. А вдруг он начнёт блевать? А вдруг ему станет плохо? Мало ли что может случиться. Вчера он едва стоял на ногах.

Эти мысли гудели в голове, не давая покоя.

В итоге я сидела как дура, укутавшись в одеяло, и просто ждала, пока ночь закончится.

Так что, игнорируя тот факт, что душ явно не помешал бы, я просто завалилась в кровать. Даже не переодевшись. Прямо в его одежде, которую нашла в сушильной машине.

Теплая, мягкая ткань пахла чем-то приятным — смесью стирального порошка и, возможно, его самого.

Два раза моргнула, устроилась поудобнее, и тут же провалилась в сон, будто выключатель щёлкнул.

Проснулась я, когда за окном уже сгущались сумерки, а комнату едва освещал тусклый свет луны.

Потирая глаза, наощупь нашла выключатель светильника. Щёлк.

Свет больно ударил в глаза, заставив меня зажмуриться и тихо выругаться.

Я села на кровати, чувствуя, как остатки сна цепляются за сознание. Всё ещё сонная и уставшая, я понимала, что нужно подняться и наконец-то принять душ.

Тело ныло от долгого сидения, а вчерашние нервы напоминали о себе тупой тяжестью в груди. Но я знала — горячая вода хотя бы немного меня приведёт в порядок.

Скрестив руки на груди, я нехотя поднялась, сделав пару шагов к двери, и замерла ощущая как вновь мурашки пляшут вдоль позвоночника. Я в доме доминанта. Одна.

“И он не считает тебя привлекательной, Вик. Попустись” — сразу добавило сознание.

Тяжело вздохнув, я вышла в коридор. Комната, в которой я спала, находилась на втором этаже, а по соседству была ванная.

Двигаясь как воришка, стараясь не издавать лишнего шума, я подошла к двери, открыла её и включила свет.

И тут не смогла сдержать нервный смешок.

Егерь был богат. Чертовски богат. И нет, я это поняла не по какому-то там золотому унитазу — унитаз как раз был обычный.

Но всё остальное... Весь дом и в том числе ванная комната буквально кричала о том, что хозяин этого дома живёт на широкую ногу.

Мраморный умывальник с идеально отполированной поверхностью, душевая кабина с кучей кнопок, выглядевшая как пульт управления космическим кораблём. Даже светильники, эти чертовы светильники, выглядели как произведения искусства, а не просто источник света.

Я крутанула головой, оглядывая всё вокруг, и невольно подумала: “Вот так жить”.

Вздохнув, я сделала шаг внутрь и закрыла дверь за собой. Душ был нужен мне как спасение.

Быстро разделась, всё время поглядывая на дверь, и всё же паранойя взяла своё. Я подошла и закрылась на замок.

Странно, но от этого стало чуть спокойнее, как будто дверь с замком была границей, защищающей меня от всего мира.

Подойдя к душевой кабине, я огляделась. Благо со смекалкой у меня всё было в порядке, и спустя пару нажатий на эти загадочные кнопки я быстро настроила нужную температуру воды.

Горячие струи хлынули вниз, заполняя кабину паром.

— Кайф, — простонала я, подставляя лицо под горячую воду и чувствуя, как усталость начала отступать.

Каждая струя словно смывала с меня накопившееся напряжение. Я стояла под душем, позволяя воде течь по коже, ощущая, как постепенно возвращаюсь к жизни. Через несколько минут мне стало настолько хорошо, что я даже начала напевать любимую песню, тихо, под шум воды.

Глава 5. Егерь

Блять, выпороть бы эту занозу! Привязать голую к лавке и хорошенько пройтись по её округлой заднице.

Чтобы слышать её крики, чтобы эта её блядская кожа, похожая на фарфор, горела огнём.

Я злился до дрожи. До такого состояния, что в груди всё сжималось, а руки чесались что-то сломать.

“Задница у неё зачетная,” — нехотя отметил я, и от этой мысли стало ещё хуже.

Что она вообще о себе думает, раз позволяет так разговаривать? Козёл, значит. Ну ничего, девочка. Поговорим.

Я пытался выкинуть из головы картинку её мокрого, сверкающего тела, но, черт побери, перед глазами стояло то, как вода струилась по её бёдрам, как волосы прилипли к плечам...

“Хватит!” — мысленно рыкнул я на самого себя, сжимая кулаки.

Эта девчонка не просто встала мне поперёк горла, она начала залазить под кожу. И, что хуже всего, я это понимал.

— Гм, — раздался её тихий голос за спиной.

Я обернулся. Тори выглядывала из-за угла, явно не решаясь зайти на кухню. Её настороженный взгляд говорил, что она, может, наконец-то поняла, что я не просто большой и грозный. Мне нужно уважение. А от неё у меня пока только глаз дёргается.

“И немного член,” — скользнула предательская мысль.

Я мгновенно её отогнал и нахмурился ещё сильнее.

— Садись, — коротко кивнул на стул за столом, где я уже успел приготовить простую еду. На столе стояли тарелка с бутербродами, нарезанные овощи и горячий чай.

Она замялась, но всё же шагнула в кухню, будто готовилась к расстрелу.

— Будешь сейчас правила учить, — спокойно, но твёрдо добавил я, наблюдая за ней.

Её глаза расширились, но она промолчала, медленно подходя к столу и садясь на краешек стула. Молча. Напряжённая, но подчиняющаяся.

И только это заставило меня чуть расслабиться.

— Правило первое, — произнёс я, скрестив руки на груди.

Но взгляд, предательский взгляд, всё-таки скользнул вниз, на её грудь, едва прикрытую моей белой футболкой. Ткань обтягивала её так, что оставляла слишком мало пространства для воображения.

Я заставил себя поднять глаза обратно на её лицо.

— Ты не дерзишь мне, — добавил я жёстким тоном, чтобы не дать ей ни малейшего повода сомневаться в серьёзности сказанного.

Она чуть прищурилась, но промолчала, сжав губы, будто пыталась сдержать очередной дерзкий комментарий.

— Молодец, — добавил я с сарказмом, кивая. — Учишься быстро.

— Правило номер два, — продолжил я, не убирая рук с груди. — Ты не спускаешься в подвал и не заходишь никуда, кроме кухни, гостиной, своей комнаты и ванной.

Она снова недовольно кивнула, будто делала мне одолжение.

— Правило номер три, — добавил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. — Если тебе что-то нужно, зови меня.

— Угу, — снова мычит она, и я чувствую, как где-то в районе глазного яблока сосуд готов лопнуть.

Я выдохнул, пытаясь не сорваться, но голос всё равно зазвучал хрипло, почти рыча:

— Повторяю последний раз…

— Хорошо… извините, — вдруг промямлила она, и вся её дерзость моментально потухла, как спичка на ветру. Даже на “вы” перешла.

Мой взгляд сузился, но внутри появилось странное чувство удовлетворения. Она поняла, что я не шучу.

— Правило номер четыре, — я задержал дыхание, подходя ближе. Уперся кулаками в столешницу, нависая над ней. Тори в этот момент выглядела совсем мелкой, словно потерянной, сжалась в себя. — Ты не перебиваешь меня. Ясно?

— Д-да, — быстро кивнула она, голос дрожал.

Её реакция меня немного успокоила. Хотя злость внутри ещё бурлила, отступать она точно не собиралась.

— Умница, — произнёс я спокойно, словно она только что выполнила какое-то задание.

Её лицо моментально вспыхнуло. Щёки стали алыми, как спелые яблоки.

Я прищурился, наблюдая за её реакцией. Девочка явно не привыкла к комплиментам. И, судя по всему, нормальных доминантов в её жизни тоже не было.

Она опустила взгляд, будто пыталась спрятаться от моего внимания, но от этого выглядела ещё более уязвимой.

“Вот что с тобой делали?” — мелькнула мысль, от которой злость внутри окончательно растворилась, оставляя после себя только странную смесь жалости и раздражения.

— Ешь, — кивнул на тарелку с бутербродами.

— Спасибо, — прошептала Тори и взяла один бутерброд.

Мне нужно было уйти из кухни, оставить её в покое и заняться своими делами. Но дел, честно говоря, в такой снегопад не было.

За окном метель завывала так, что даже мысль выйти казалась бредовой.

А вот желание остаться и понаблюдать за своей гостьей становилось всё сильнее.

Я смотрел на неё, на то, как она возится с ложкой, будто пытается спрятаться от моего взгляда за этой маленькой нелепой преградой. В её позе читалось напряжение, словно она всё ещё ждала от меня подвоха.

Глава 6. Тори

Да чтобы я, та хоть раз подумала про такого верха?! Та никогда!

“Урод!” — подумала про себя, едва сдерживаясь, чтобы не произнести это вслух.

Меня аж трясло от злости. Сидела, стиснув зубы, и пытаясь не сорваться. Да, я написала Светке, что не смогу прийти на работу в субботу. Но ответа так и не дождалась. А в воскресенье и понедельник у меня всегда выходные, так что до вторника теперь оставалось только гадать: есть у меня ещё работа или нет.

Вот же он! Сидит такой весь из себя, а мне расхлёбывать последствия его пьянки.

Хорошо хоть чаевые забрала. Этим можно было немного утешиться. Хоть какая-то компенсация за моё моральное унижение.

Но всё равно злость кипела. Он, наверное, даже не понимает, что я рисковала. Да ещё и разговаривает так, будто я ему что-то должна.

Когда он ушёл, мне стало легче не только дышать, но и есть.

Я вообще не привыкла есть, когда кто-то рядом. Это всегда было моим самым большим горем и стыдом. Такие, как я, не едят. Такие, как я, должны всегда сидеть на диетах.

Тем более, у всех нормальных людей во время стресса пропадает аппетит, а у меня... А у меня, видимо, что-то не так в голове. Я начинаю жрать как свинья.

Но в доме Егеря меньше всего хотелось показать себя ещё и обжорой.

Я медленно доела один бутерброд, запила его чаем, чувствуя нарастающее отвращение к самой себе. Быстро поднявшись, убрала за собой посуду и направилась в комнату, стараясь больше не думать о том, как его взгляд заставлял меня чувствовать себя ещё меньшей и слабее, чем обычно.

Закрыв за собой дверь, я облегчённо выдохнула, надеясь, что он больше ко мне не сунется.

Но судьба-злодейка решила ещё раз надо мной пошутить.

— Та что ж такое, — выдохнула я, чувствуя, как глаза начинают наполняться слезами от досады.

Экран телефона не загорался. Никаких признаков жизни. Это могло означать только одно — разрядился.

— Ну, конечно, — простонала я, садясь на кровать.

Всё накатывало одно за другим, как будто сегодня был день, когда вселенная решила проверить мои нервы на прочность.

Зарядного устройства у меня с собой не было.

— Отлично, просто прекрасно, — пробормотала я, сжав руки в кулаки.

Идти к Егерю за помощью? Мне хватило нашего общения на кухне…

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волной раздражения и усталости. Но внутри всё клокотало.

Собравшись с силами, я крепче сжала телефон в руке и направилась на поиски Егеря.

На кухне его не оказалось, поэтому я решительно двинулась в гостиную.

Он там и был. Лениво развалился на огромном диване и смотрел телевизор, откинувшись так, будто был в абсолютном покое.

Приглушённый свет в комнате создавал ощущение уюта, смешанного с интимностью, словно это место могло быть идеальным для вечеров в одиночестве.

Сразу было видно, что тут живёт одинокий мужчина. Высокие потолки, огромные окна в пол, камин, а над ним телевизор — всё практично, дорого, и без излишеств.

Но самое впечатляющее — диван. Он был размером с мою съёмную комнату. Я бы, наверное, могла жить на нём и даже не чувствовать дискомфорта.

До этого момента я и представить не могла, что диван может выглядеть таким большим. Но сейчас, когда на нём лежал Егерь, казалось, ему всё равно мало места. Он занимал его полностью, и всё равно выглядел так, будто этот диван для него тесен.

— Чего тебе? — без лишних эмоций бросил он, не отвлекаясь от экрана.

Я замялась, чувствуя, как неприятно заползает стыд и вина, словно я не должна была его тревожить. Но отступать было поздно.

— Можно… — произнесла я тихо, стараясь держаться.

— Говори громче, — резко перебил меня Егерь.

Внутри что-то хрустнуло. Вернее, доломалось. Эти два дня были сплошным калейдоскопом негативных эмоций, и я больше не могла держать их внутри.

Я никогда не была плаксой. Даже в самые тяжёлые моменты всегда старалась держать лицо. Но сегодня всё было иначе.

Слёзы подступили к глазам так быстро, что я даже не успела среагировать. Развернувшись, я побежала на второй этаж, игнорируя его голос за спиной, и, захлопнув за собой дверь, упала на кровать.

Уткнувшись лицом в подушку, я разрыдалась как малолетка.

Громко. Без стеснения. Без попыток сдерживаться.

Каждая слеза была горячей, словно обжигала щёки. Обида и слабость, которых я так боялась показать, захлестнули меня целиком.

Я не могла остановиться, чувствовала себя ужасно. Меня выворачивало наизнанку от злости на него, на себя, на весь этот грёбаный день. На то, что я не смогла постоять за себя.

Все мои попытки казаться сильной и независимой рухнули за несколько минут.

Сквозь поток собственной никчёмности и слёз я вдруг ощутила тепло.

Громко шмыгнув носом, оторвала лицо от подушки и, тяжело дыша, обернулась. Первой мыслью было, что меня, может, уже в жар бросает или паранойя началась.

Глава 7. Егерь

Бывали моменты, когда я чувствовал себя подонком, но сейчас неприятный привкус собственной омерзительности заполнил рот, оставляя ощущение горечи. Я был неправ. Девчонка явно сорвалась. И как её винить? Эти два дня выдались для неё непростыми.

Меня, к тому же, действительно волновал вопрос о её работе. Но вместо того чтобы спросить нормально, я повёл себя как последний идиот.

Чтобы хоть немного отвлечься, я направился в мастерскую на нижнем этаже дома. Рядом находился гараж и… моя личная игровая. Место, оборудованное по моему стилю и вкусу, скрытое от глаз большинства. Лишь единицы видели его. Я не любил вечеринки и никогда не приглашал толпы. Даже нижних девушек здесь было не больше пяти, и одной из них была Кики.

— Блять, — вырвалось у меня, когда я нервно потер бороду, вспоминая её.

То, что я в неё влюблён, даже к гадалке ходить не нужно. Это стало очевидно даже мне, хотя я всегда считал себя человеком, у которого всё под контролем. Но я никогда ей этого не говорил.

Она не спрашивала, а я… просто молчал.

У меня было две мастерские. Первая находилась в подвале моего дома, где я сосредотачивался на работе с кожей. Здесь я создавал изделия, которые требовали тишины и внимания к мельчайшим деталям — плети, ошейники, ремни, наручники. Каждая вещь проходила через мои руки, пока не становилась идеальной.

Вторая мастерская располагалась в небольшом здании возле дома. Там всё было устроено иначе. Просторный навес защищал от дождя и солнца, под ним я чаще всего занимался изготовлением крупной тематической мебели. Лавки, Андреевские кресты, табуреты и другие конструкции для заказчиков. Там шум был привычен: звук циркулярной пилы, удары молотка, запах свежего дерева и масла наполняли воздух.

Обе мастерские были для меня чем-то больше, чем просто рабочими местами. Это были мои убежища, где я мог отвлечься, где каждый кусок кожи или дерева становился частью моего мира.

Спустившись на нижний этаж, я закрыл за собой дверь, щёлкнул выключателем, и мастерская наполнилась мягким светом. Здесь всегда было спокойно, тихо — идеальное место, чтобы отвлечься от бурь, бушующих в голове.

Я даже не заметил, как полностью погрузился в работу. Передо мной лежал кусок чёрной кожи, и мои руки сами по себе начали творить. Вскоре очертания будущего изделия стали вырисовываться. Ошейник.

Я клепал его всю ночь, тщательно измеряя, подгоняя каждый элемент. Каждая заклёпка вставала на своё место, каждый шов был идеально ровным. Работа увлекала настолько, что я не чувствовал времени.

К утру в моих руках оказался предмет, который я мог назвать безупречным. Ошейник с окантовкой из металлических кнопок и массивным кольцом, за которое я мог уверенно тянуть, не опасаясь, что застёжка подведёт.

Это был не просто аксессуар. Это был символ принадлежности. Чувство удовлетворения охватило меня, но вместе с ним пришла мысль, которая не давала покоя.

Для кого я это сделал?

— Явно не для нее, — буркнул я, даже не успев додумать, чьё имя сейчас крутилось у меня в голове.

Сладко потянувшись, я откинул инструмент на стол, а сам аккуратно положил ошейник рядом. Металл поблёскивал в свете лампы, а кожа выглядела идеально натянутой и гладкой. Это был завершённый шедевр, но я больше не мог думать об этом.

Разминая затёкшую спину, я направился наверх. Восемь часов в позе зю дали о себе знать. Каждый шаг отзывался усталостью в ногах и спине.

Сон тянул за собой, как сильный прилив. Хотелось просто упасть в кровать и забыться, хотя бы на несколько часов.

Так и получилось: едва коснувшись лицом подушки, я моментально вырубился. Сон накрыл меня, как тяжёлое одеяло, и я провалился в какую-то черноту без сновидений. Сколько проспал? Бог знает. Когда открыл глаза, за окном уже был глубокий день. Или вечер? Из-за снегопада ничего не разобрать. Белая завеса скрывала всё, время словно застыло.

Я приподнялся, чувствуя себя разбитым, но всё же заставил себя подняться и направился прямо в душ. В отличие от комнаты Тори, в моей спальне ванная была рядом, за дверью.

Горячая вода обжигала кожу, струилась по плечам, разгоняя остатки сна и путаницу в голове. Постепенно разум начинал проясняться, но вместе с этим накатывало странное напряжение.

Переодевшись в чистые штаны и футболку, я вышел в коридор. И сразу же замер.

Тишина.

Не просто тишина — глухая, давящая пустота, от которой звенело в ушах.

Слишком, блять, тихо. Какой-то внутренний инстинкт тут же завыл тревогу. Я всё понял мгновенно, будто меня кто-то толкнул — Тори точно что-то натворила.

Это чувство не подводило меня никогда. Оно было как холодный комок в груди, как электрический разряд, пробежавший по коже. Я не видел её, я не знал, что она сделала, но я уже чувствовал: что-то пошло не так.

Чёрт, Тори, ну почему?..

В комнате её не оказалось. На кухне тоже пусто. Гостиная была в идеальном порядке, что само по себе вызывало подозрения. Моё сердце забилось быстрее, напряжение нарастало с каждой секундой.

И тут мой взгляд случайно зацепился за дверь, ведущую вниз — в мастерскую и те комнаты, куда она точно не должна была заходить.

Глава 8. Тори

“Он точно меня прибьет…” — промелькнуло в моей голове пятый раз за час.

Если бы за тупость раздавали награды, я бы стояла на пьедестале с золотой медалью, гордо сияя своим идиотизмом. Кожаный браслет на моей руке смотрелся, надо признать, неплохо. Но то, как он там оказался, было очень плохой шуткой.

Мне хотелось плакать. От злости на себя, от страха перед Егором, от осознания, что я умудрилась залезть в такую ловушку своими собственными руками. Слезы, правда, делу не помогут, и я прекрасно это понимала.

Этот браслет... Я слышала о таких механизмах, но никогда в жизни не думала, что попаду в такую ситуацию. Тем более в подвале Егеря! Черт, он же предупреждал.

Предупреждал четко, жестко, без намека на недосказанность: “Не смей лезть туда!” А я? А я что? Тупица. Полная идиотка.

И ведь мало было просто спуститься. Я еще решила примерить этот чертов браслет! Тот самый, что был пристегнут к лавке для порки.

— Ну что ж такое, — простонала я, ощущая, как жар заливает лицо.

Горели щеки, горело всё. Я даже не могла точно сказать, от чего больше — от стыда, страха или ярости на себя. Какой идиот полезет туда, куда запрещено? Я, конечно. Какой идиот наденет на себя неизвестную вещь? Снова я.

Теперь я могла только молиться, чтобы Егор нашел меня не сразу. Или наоборот, чтобы нашел быстро и избавил от этого унижения. Хотя, зная его, он этим точно не ограничится...

Дернув на себя еще раз, я в сотый раз убедилась, что без ключа, которого у меня, конечно же, нет, мне не выбраться. Ну почему я, как последняя дура, не проверила застежку перед тем, как напялить этот чертов браслет?!

В голове крутилась одна и та же мысль: “Тупица. Вот просто тупица.”

Шаги Егеря я услышала сразу. Тяжелые, размеренные, будто он специально тянул время, давая мне прочувствовать каждую секунду своей обреченности. Он ступал медленно, как человек, который точно знает, что увидит. Как человек, который уже предвкушает момент разоблачения.

“Он все понял… Конечно, понял,” промелькнуло в голове. Еще немного, и он войдет сюда, увидит меня в этом нелепом положении, и, конечно же, не упустит возможности назвать меня каким-нибудь неприятным словечком.

“А может, не словечком. Может, сразу приговор.”

Холодок пробежался вдоль позвоночника, неприятно кольнув в районе поясницы. Это был страх. Дикий, всеобъемлющий страх, от которого мутнело в голове. И, пожалуй, ничего в жизни не казалось мне сейчас страшнее. Даже сама смерть была не такой пугающей, как перспектива выслушивать унижение от Егеря.

Дверь скрипнула, и вместе с этим звуком мое сердечко грохнулось куда-то в пятки. Я даже не обернулась. Не было смысла. Его взгляд я чувствовала кожей, каждый волосок на макушке вставал дыбом от этого прожигающего ощущения.

Я сжала край футболки в руках, будто этот кусок ткани мог меня спасти. Но глаза не закрыла. Это было бы еще хуже. Так я хотя бы могла видеть. Пусть и ничего, кроме стен этой проклятой комнаты.

Чем дольше он молчал, тем сильнее хотелось кричать. Он просто стоял сзади, не произнося ни слова. Молчание давило, накрывало с головой, и я буквально слышала, как тикают часы, отмеряя секунды моего позора.

— Я могу…
— Заткнись, — тихо, но резко перебил он.

Перечить ему я не решилась. Даже вздохнуть громче побоялась. Так и осталась стоять на месте, пока он наконец не начал двигаться по комнате. Или, вернее, к моему ужасу.

— Знаешь, для чего эта лавка? — спросил он неожиданно спокойно.

— Ну, да, — с трудом выдавила я, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно хочет выбраться наружу.

Егерь снова замолчал. И начал делать то, чего я боялась больше всего — приближаться.

Он остановился за моей спиной почти вплотную, так близко, что я могла уловить аромат его геля для душа, смешанный со свежестью. И еще... он дышал. Громко, неровно, будто пытался удержать себя от чего-то.

— Что я тебе сказал вчера? — опять этот спокойный, до мурашек ледяной голос.

— Н-не ходить сюда, — прошептала я, ощущая, как во рту пересохло.

— А что сделала ты?

— Н-не послушалась, — еле выдавила я, чувствуя, как ледяной страх скользит по коже, обжигая сильнее огня.

Я не видела и не хотела видеть его выражение лица, так как знала что ничего хорошего меня там не ждет.

— Извините, — прошептала я так тихо, что едва сама расслышала свои слова.

— На лавку, — спокойно, но твердо сказал он.

— Что? — переспросила я, вцепившись в край футболки. Может, мне показалось. Может, я уже начала терять слух от стресса.

— Я сказал, ложись на лавку, — повторил он, чуть медленнее, с таким тоном, от которого все внутри сжалось в комок.

Я сглотнула, чувствуя, как ноги становятся ватными, а страх медленно затягивает меня, не оставляя шанса на сопротивление.

— Зачем? — сорвалось с моих губ прежде, чем я успела остановить себя.

— Ты же сказала, что знаешь, для чего используют лавку, — его голос звучал спокойно, даже лениво, но это спокойствие было обманчивым. Оно било по нервам сильнее, чем крик. — Так что ложись сама, или я тебя сам положу. Второе тебе не сильно понравится.

Глава 9. Егерь

— Два, — лениво произнес я, стараясь не выдать, насколько, блять, злым я был.

Злило меня две вещи. Во-первых, то, что Тори не послушалась, хотя я дал ей четкий приказ. Во-вторых, то, что я чертовски хотел наказать эту тупицу. И именно это меня бесило больше всего.

Я стиснул зубы, пытаясь унять этот огонь внутри. Но чем дольше я смотрел на нее, тем сильнее хотелось забыть про самоконтроль. Хотелось, чтобы она ощутила каждую каплю моей ярости.

Видя, что я не шучу, Тори наконец зашевелилась. Она громко сглотнула, явно пытаясь собрать остатки смелости, и неуклюже начала забираться на лавку.

— Штаны! — рявкнул я, теряя последние остатки контроля.

Хотелось выть от досады и ее чертовой тупости. Она дернулась, замерла на миг, а затем с видимой неохотой начала стягивать штаны, как будто мои слова доходили до нее с огромным опозданием.

Меня это бесило. Не только ее замешательство, но и тот факт, что я слишком остро реагировал. Моя злость пульсировала в висках, смешиваясь с желанием проучить ее так, чтобы она запомнила этот урок навсегда.

Но я уже был на взводе. Меня раздражало всё: её медлительность, её сбитое дыхание, даже дрожь в её руках.

Не выдержав, я схватил её за свободную руку, а другой резко дернул штаны вниз, до самых колен.

— Что ты… — начала Тори, но я прервал её.

— Заткнись, — выплюнул я, разворачивая её лицом к себе. Мои пальцы сжались на её коже с такой силой, что она скривилась от боли, но даже не попыталась вырваться.

Я понимал, что нужно быстрее с этим покончить, пока ярость окончательно не захлестнула меня. С рывком я уложил её на лавку, прижав к холодному дереву, и зафиксировал вторую руку.

Теперь она была там, где я хотел. Беспомощная. И в этот момент всё внутри меня будто замерло, концентрируясь на одном — проучить её так, чтобы она никогда больше не осмелилась нарушить мой приказ.

— Я буду лупить тебя, пока твоя задница не станет синего цвета, ясно? — процедил я сквозь зубы, нависая над ней.

И снова тишина в ответ.

Что с ней такое?!

— Тори! Отвечай, блять! — рявкнул я, теряя терпение, и опустил первый удар на её зад.

— Ай! Простите, простите! Я поняла, поняла! — запищала она, дернувшись на лавке, будто пыталась спрятаться от следующего удара.

— Вот теперь ты начинаешь понимать, — бросил я холодно, наблюдая, как её тело напрягается в ожидании продолжения.

Второй, третий удар. Она терпела.

Пятнадцать ударов, и ни звука, только тяжелое дыхание через нос. Я видел, как она сжимает кулаки, как цепляется за последние капли самообладания.

Но на шестнадцатом сдалась.

— Ау! — захныкала, ерзая задницей на лавке, пытаясь избежать следующего удара.

— Не дергайся, — рыкнул я, нависая над ней. — Нужно было раньше головой думать, а не этим.

С этими словами я лупанул снова, наблюдая, как её тело дернулось от боли. На этот раз она больше не сдерживала звуки. Её хныканье и жалобные попытки вымолить прощение только подливали масла в мой гнев. Она должна была понять — за всё приходится отвечать.

— Простите! Я не хотела! Пожалуйста! — захныкала Тори, извиваясь на лавке, но никуда не деться.

— Неубедительно, — недовольно цыкнул я, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Замахнулся снова, ощущая, как адреналин бьет в виски. Удар обжег её кожу, оставляя яркий след на фоне уже алого жара.

— Если бы действительно не хотела, не полезла бы туда, куда я запретил, — добавил я холодно, глядя, как она с трудом ловит дыхание.

Её мольбы казались мне слишком поздними. Наказание должно было завершить то, что она начала своим упрямством. И, черт побери, я делал так, чтобы она это запомнила.

Меня не возбуждало ни то, что я делал, ни её крики. Это было не про желание, не про удовольствие. Я привык к другому. Привык к послушанию. К беспрекословному подчинению со стороны нижней.

Кики... Она всегда выполняла всё быстро и без вопросов. Никогда не лезла туда, куда не надо. Никогда не пререкалась, не дерзила. Она знала свои границы, свои роли, и держалась их, как должна.

А Тори? Она была полной противоположностью. Упрямая, дерзкая, словно проверяющая, как далеко может зайти, прежде чем я сломаюсь. И это меня бесило. Не потому что она нарушала правила, а потому что её хаос вытягивал меня из моего собственного порядка.

И вот теперь, вместо того чтобы насладиться процессом, я просто хотел довести её до понимания, до осознания того, что всё, что она делает, имеет последствия. Жёсткие, чёткие, неизбежные.

Еще три удара. Каждый сопровождался громким вскриком, эхом отдающимся в комнате.

А потом я услышал то, что одновременно не хотел и хотел услышать. Она всхлипнула. Тихий, подавленный звук, словно она изо всех сил пыталась скрыть свой стыд. Но слёзы всё равно потекли. Она опустила голову, спрятав лицо за растрёпанными волосами, надеясь укрыться от моего взгляда.

Глава 10. Тори

Идти в душ после порки оказалось ужасной идеей. Вода обжигала кожу, словно пытаясь повторить удары, от которых и так пылала моя задница. Я шипела от боли и стыдливо морщилась, будто кто-то наблюдал за мной даже здесь, в душе. Боже, какой позор! Зачем, зачем я полезла в тот подвал? Это же было совершенно глупо!

Мне хотелось плакать, но, похоже, слезы уже закончились. Я просто стояла под потоком воды, чувствуя, как оно больно покалывает в местах, где ладонь Егеря оставила свои следы. Его руки… он трогал меня. Это воспоминание заставило мое лицо мгновенно раскраснеться, как у вареного рака.

А что если он… увидел… мою вагину? Эта мысль пронзила меня, и от стыда хотелось провалиться под землю. А если там остались волосы, которые я пропустила, когда брилась? А если ему не понравилась форма… ну, половых губ? Боже, а если он подумал, что я какая-то неаккуратная?

— Это конец, — пробормотала я, едва слышно, окончательно похоронив свою репутацию в клубе.

Завернувшись в полотенце, я направилась прямиком в комнату. Каждое движение отзывалось тупой болью в теле, непривычном к такому обращению. Запястья все еще оставались красными от наручей, и легкая пульсация напоминала о том, как сильно они впивались в кожу.

Закрыв за собой дверь, я бросила полотенце на кровать. Оставшись голой, опустошенной, убитой позором и горем, я ощутила, как стены комнаты будто сжимаются вокруг меня, предлагая укрытие, но и давя одновременно. Мне хотелось спрятаться от всего мира, от Егеря, от клуба, от самой себя.

Я провела ладонью по волосам, почувствовала, как пальцы застревают в спутанных прядях, но не было сил даже причесаться. Мне просто хотелось тишины, одиночества, чтобы никто не видел, какой жалкой я себя сейчас чувствую.

Аккуратно, сжав зубы от боли, я умостилась на кровати, улегшись попой вверх. Каждое движение отзывалось жгучей пульсацией, напоминая о том, что сегодня, а может, и завтра, сесть без мучительного стона будет просто невозможно. Простыни, казалось, обжигали кожу, и я невольно поморщилась, зажмурившись, словно это могло унять неприятные ощущения.

За окном падал снег. Белые пушистые хлопья кружились в свете фонарей, укрывая землю мягким одеялом, но вместо умиротворения я ощущала лишь странную пустоту. Хотя… Снегопад напомнил мне детство, как я и моя сестра с радостным смехом играли в снежки. Мы лепили не просто снеговика, а целые снежные домики, в которых прятались, представляя, будто мы первооткрыватели Северного полюса. На мгновение воспоминания согрели сердце, прогнав боль и стыд куда-то на второй план.

Я закрыла глаза, позволив этим теплым образам захватить меня полностью. Перед внутренним взором вспыхивали моменты: смех сестры, холодный снег, растаявший на щеках, наше беззаботное счастье. Губы дрогнули в слабой улыбке, и прежде чем я успела осознать, сон поглотил меня целиком, словно мягкий снегопад укрыл от горечи и боли сегодняшнего дня.

Даже во сне я чувствовала жжение кожи на ягодицах. Оно будто впилось в меня, не отпуская, как напоминание о пережитом унижении. Боль пульсировала, напоминая о каждом ударе, о каждом прикосновении, от которого я до сих пор не могла избавиться в мыслях.

Но внезапно всё изменилось. Жжение исчезло, словно кто-то снял с меня это тяжёлое одеяло боли. Вместо него пришла приятная прохлада, обволакивающая и успокаивающая, как нежный ветерок в летний день. Я не знала, что это было — реальность или просто сон, — но это ощущение принесло с собой странное облегчение.

Я сильнее прижала к себе подушку, утопая в её мягкости, и, кажется, даже мурлыкнула от удовольствия, будто кошка, нашедшая тёплый уголок. На губах мелькнула слабая улыбка, а в голове засияло мимолётное чувство умиротворения. Впервые за день я позволила себе расслабиться.

Вдруг сквозь сон до меня донёсся громкий тупой звук, как будто что-то тяжелое упало. А следом — громкий мат. У меня во снах редко кто-то ругался матом, так что разум мгновенно отреагировал, вытягивая меня из глубин забвения. Я распахнула глаза, сонная, ничего не понимая, и по привычке перевернулась на бок. Ошибка. Острая боль в заднице пронзила меня, и я тихо зашипела, проклиная свою глупость.

— Не дергайся, — раздался голос, и я моментально замерла, словно кто-то вылил на меня ведро ледяной воды.

Голос был знакомым. Слишком знакомым. Но я не хотела оборачиваться, не хотела подтверждать свои опасения. Тем не менее, инстинкт или, скорее, страх пересилил, и я всё-таки медленно повернула голову.

И да. Там стоял он. Егерь. Хмурый, злой, и, кажется, ещё более раздражённый, чем раньше. Его взгляд буквально прожигал меня насквозь, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Словно мне мало было сегодняшнего позора, он снова здесь, снова смотрит на меня так, будто готов разнести весь мир.

Лишь спустя секунд пятнадцать, когда его тяжёлый взгляд скользнул от моего лица куда-то ниже, до меня внезапно дошло. Я, мать его, голая. Совсем, блин, голая!

Тело мгновенно заледенело от осознания, а затем обожгло жаром стыда, который, казалось, затопил каждую клетку. Мой мозг лихорадочно заработал: Полотенце! Где, чёрт возьми, полотенце?! Но оно, конечно же, валялось на кровати в стороне, предательски напоминая мне, что укрыться нечем.

— Господи, — пронеслось в голове, а вслух я только смогла пролепетать:
— Ты… чего тут делаешь?!

Слова прозвучали жалко и растерянно, совсем не так, как я хотела. Но, честно говоря, от такой ситуации сложно выглядеть уверенной. Егерь прищурился, уголки его губ дёрнулись вверх, будто он нашёл что-то забавное. А я хотела провалиться под землю. Или хотя бы натянуть это чёртово полотенце.

Глава 11. Егерь

— Ты… чего тут делаешь?! — пискнула эта ходячая беда, глядя на меня круглыми, перепуганными глазами. Даже подушку схватила, прикрывая то, что я уже и так хорошо рассмотрел.

Я не сдержал короткого смешка. Да уж, что я тут делаю, в собственном доме? Это, скорее, ей стоило бы объяснить, какого чёрта она спит, блять, в чём мать родила!

— Расслабься, — бросил я, поднимая эту чертову лампу. — Я просто принёс мазь. Ты спала, вот я и намазал ее. Чтоб ты завтра ходить могла, а ты все смазала. Прийдется сновать наносить.

Она напряглась ещё сильнее, вцепившись в подушку так, что побелели пальцы. Брови её сошлись на переносице, а щеки вспыхнули, как два спелых яблока.
— Мне не нужно! — выпалила она, стараясь скрыть панику, но по её голосу я понял: ещё как нужно.

Я подошёл ближе, не сводя взгляда с её лица. Бедняжка пыталась спрятаться, съежившись в комок, но в таком состоянии выглядела ещё более… красивой? Да, чертовски красивой. Даже эта её неуклюжая попытка прикрыть тело выглядела трогательно.

— Не дури, Тори, — спокойно сказал я, открывая крышку мази. — Тебе будет легче, если я обработаю.

Она шарахнулась назад, словно я предложил ей что-то неприличное.
— Нет, я сама! — она явно старалась сохранить гордость, но в её голосе сквозили неуверенность и стыд.

Я присел на край кровати, стараясь не смотреть откровенно, хотя это было непросто.
— Слушай, — начал я мягче, — ты красивая, тебе нечего стесняться. Давай я просто помогу, и всё.

Но вместо благодарности она замотала головой, сжавшись ещё сильнее. Её реакция — смесь смущения и страха — только разожгла мой интерес. Чего она так стесняется? Я уже видел достаточно, чтобы понять: зря она комплексует.

Да, не худая, но и не безобразная. Её фигура... ну, настоящая. Женственная. Не знаю, с какими раньше домами она имела дело, но нормальным мужикам нравятся такие девочки. Настоящие, с формами, а не с острыми углами.

Если бы она только знала, что за последние два часа я никак не мог выбросить из головы её отменную задницу… Да уж, не пряталась бы так сейчас от меня. Или, наоборот, спряталась бы ещё сильнее? Хм, это тоже было бы интересно.

Я хмыкнул, убирая мазь в сторону.
— Как хочешь, Тори, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Но если завтра будет хуже, я не виноват.

Её взгляд метнулся в мою сторону, настороженный и обиженный. Она явно не знала, что делать — злиться или продолжать прятаться. А я не торопился уходить, наблюдая за тем, как её упрямый характер борется с собственным смущением.

— Только обработаешь? — спросила она тихо, взгляд её застыл на тюбике в моей руке. Голос был почти не слышен, но я уловил в нём нотки смущения и внутренней борьбы.

— Ну, если хорошо попросишь, могу ещё чё сделать, — не удержался я от колкости, да ещё и с намёком. Улыбка сама наползла на лицо, когда я заметил, как её щеки мгновенно покраснели.

Чёрт, сам не понимал, почему вдруг захотел чуть больше с этой девчонкой. Она не была моим типажом — совсем не то, к чему я привык. Но что-то в ней тянуло. Эта её резкость, её колючесть манили меня, словно это была её единственная защита от мира. И я это видел.

За всей её дерзостью и показным упрямством пряталась маленькая, испуганная, но невероятно послушная сабочка. Такая, которая только ждёт, когда её приручат, но боится довериться. Это контраст притягивал сильнее, чем что-либо.

— Ну что, дашь помочь или будешь дальше упираться? — спросил я с усмешкой, делая шаг ближе. Её глаза метнулись к моим, и я заметил, как в них мелькнуло сомнение, смешанное с любопытством.

“Тори, ты интереснее, чем хочешь казаться. И, кажется, ты сама этого не понимаешь,” — подумал я, и опять сел на кровать, ближе к ней. Намного ближе.

— Нет… не надо, — чуть ли не заикалась от стыда и растерянности.

Сразу отвернулась, подушку сильнее прижала к груди, словно это могло меня остановить.

— Ложись, — произнес я спокойно.

Повиновалась. Молча, легла отложив подушку в сторону. Бедра свела вместе и сжала так сильно что я забоялся что ее судорога схватит. Как она вообще ведет себя с другими верхами? Шуганная совсем…

Тори, ты интереснее, чем хочешь казаться. И, кажется, ты сама этого не понимаешь, — подумал я, снова усаживаясь на кровать. На этот раз ближе. Намного ближе.

Её тело было напряжено до предела. Каждая мышца словно кричала о том, как она боится этого момента, как ей тяжело довериться. Как она вообще ведёт себя с другими верхами? Шуганная совсем… или просто я вызываю в ней такое сопротивление?

Я наблюдал за ней, позволяя себе лишнюю секунду, чтобы понять, что на самом деле происходит у неё внутри. Она пыталась казаться сильной, дерзкой, но сейчас лежала передо мной сжавшаяся, как маленький испуганный зверёк.

— Расслабься, Тори, — сказал я, открывая тюбик. — Я ведь просто помочь хочу. Никаких подлостей.

Её плечи дёрнулись, но она не ответила. Просто лежала, не шевелясь, с напряжением, которое я чувствовал даже в воздухе.

Глава 12. Тори

Так вот что это было! Дошло до меня с новой волной стыда. Пока я спала, Егерь… лапал меня! Ну, не лапал, а мазь наносил… но я же не просила!

Я лежала, уткнувшись лицом в подушку, и чувствовала, как кожа на лице горит от смущения. Его пальцы двигались осторожно, но этого хватало, чтобы я не могла думать ни о чём другом. Прикосновение было другим, совсем не таким, как раньше.

Странный контраст... — мелькнула мысль. За сегодняшний день он меня отлупил, а теперь... гладит? Сердце вдруг заколотилось так быстро, что я испугалась, что он это услышит. Словно пальцы его касались не только кожи, но и чего-то внутри меня.

Когда он провёл по одному из самых болезненных мест, я не выдержала:
— Ай, — тихо пискнула я, но тут же замолчала, кусая губы.

Не хватало ещё, чтобы он подумал, что я слабачка. Я уже и так в его глазах пала ниже некуда. И всё же тело меня предавало. Каждый раз, когда его пальцы касались следов его же работы, я вздрагивала, не понимая, что сильнее — боль или... что-то другое.

— Тебе совсем боль не нравится, — произнёс он, не спрашивая, а скорее утверждая, будто давно сделал вывод.

Я прикусила губу, но ответить не успела. Да, он был прав. Я не была мазохисткой и не находила удовольствия в боли. Конечно, мне нравились зажимы на соски — от них тело трепетало, а ощущение усиливало возбуждение. Фиксация тоже вызывала у меня приятное чувство подчинения.

Но вот эти все плётки, стеки и прочие инструменты наказания? Нет, это точно не моё. Они приносили мне не наслаждение, а только страх и дискомфорт.

Я вздохнула, пытаясь найти слова, чтобы объяснить ему. Но вместо этого просто промолчала, чувствуя, как его пальцы продолжают работать с мазью, аккуратно касаясь моих воспалённых ягодиц. Как будто он уже и так всё понял.

В его движениях чувствовались уверенность и власть, которые не оставляли места для сомнений. Я никогда не встречала таких, как он. Ему даже не нужно было что-то специально делать — один его взгляд вызывал во мне странное, пугающее желание встать на колени.

И это пугало меня до дрожи. Ведь я прекрасно понимала: такие, как Егерь, не проводят время с такими, как я.

— Всё, — вырвал меня из размышлений его властный голос. Короткий, чёткий, не терпящий возражений. — Дай руки гляну.

— Зачем? — спросила я, моментально напрягаясь, и тут же спрятала руки под подушку, словно это могло меня защитить.

— За шкафом, Тори, — его голос стал ниже, холоднее, но при этом не потерял уверенности. — Руки дай.

Он повторил это таким тоном, что у меня внутри всё сжалось, будто меня поймали на месте преступления. Этот тон не оставлял выбора, и я это знала. Но сопротивление всё равно цеплялось за меня из последних сил, заставляя медлить.

Егерь внимательно осмотрел мои запястья, будто оценивая, насколько сильно они пострадали. А потом, неожиданно для меня, его пальцы коснулись моего плеча. Я вздрогнула от неожиданности, но он никак не отреагировал, сосредоточенно изучая меня.

— Тут болит? — спросил он спокойно, по-деловому, словно мы обсуждали что-то совершенно обыденное.

— Ну… — замялась я, не зная, что сказать.

Правда была, что да, болело. Спина ныла после того “воспитательного урока” в темнице, и ощущение этой тянущей боли отдавало в каждое движение. Но признаться в этом… Я чувствовала себя абсолютно уязвимой перед ним, особенно сейчас, когда была, мягко говоря, в чем мать родила.

Меня захлестнуло смущение, и я отвернулась, надеясь, что он этого не заметит. Это чувство комфорта рядом с ним смешивалось с дискомфортом моего нынешнего состояния. Я хотела отмахнуться от вопроса, но понимала, что он так просто не отстанет. Однако, к моему удивлению, Егерь вдруг убрал руки, поднялся с кровати и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

— Фух, — мысленно выдохнула я, закрывая глаза. Может, он передумал? Может, всё?

Но, конечно, не на долго. Дверь вновь скрипнула, и я повернула голову. В следующее мгновение уже глупо моргала, наблюдая, как всё повторяется: Егерь, кровать, его руки.

— Руки мыл, — спокойно пояснил он, как будто это имело значение.

Я напряглась, когда его большие ладони снова коснулись моих плеч. Его прикосновения были уверенными, сильными, но не грубыми. Казалось, он всё делал с какой-то почти пугающей основательностью, как будто каждое его действие было выверено до миллиметра.

Сердце снова забилось быстрее, и я почувствовала, как внутри всё переворачивается. Не знала, что сказать или как реагировать. Просто лежала, чувствуя его руки на себе и пытаясь не думать о том, как нелепо я, наверное, сейчас выгляжу.

— Если будет больно, говори, — его голос звучал низко и ободряюще.

— Угу, — выдавила я, пытаясь скрыть дрожь, пробежавшую по телу.

Над головой раздался смешок, и вдруг в мою макушку уперся чей-то лоб. Я знала, кто это, иначе бы не ощущала, как его горячее дыхание окутывает мою шею, вызывая странное волнение. Разум упорно отказывался принять это, но сердце бешено колотилось.

— Ты специально? — спросил Егерь, не отлипая, его голос был полон игривости и загадки.

Глава 13. Егерь

Ее грудь была чертовски мягкой, и стон, вырвавшийся у Тори, заставил моё сердце забиться чаще. Я чувствовал, как мой член дергается в штанах. Целый месяц без секса — это для меня было слишком долго. Это был не только голод, но яркое желание прикоснуться к ней, увидеть её не только как злобного котёнка, но и узнать, какой она может быть, когда её нежно гладят.

— Теперь попробуем пряник, — прошептал я ей в красное ушко, сжимая её грудь ещё сильнее, ощущая, как она реагирует на моё прикосновение.

— Агх… — с надрывом простонала Тори, и я почувствовал, как она сжимается от моего касания. Я зажал оба её соска между пальцами, наслаждаясь их упругостью. Внутри меня разгоралось желание перевернуть её на спину и полюбоваться этой красотой. Но её красная задница всё ещё была на виду, и я не мог избавиться от мысли о том, что делаю.

Продолжая ласкать её грудь, я играл с соском, то легонько выкручивая его, то просто гладя, наблюдая, как она сжимает простынь под собой и прижимает лоб к подушке, пытаясь скрыть свои стоны. Осторожно потянул её за волосы, заставляя прогнуться. Она не ожидала, но не стала вырываться; покорно запрокинула голову назад.

— Не сдерживайся, малыш, — прошептал я, укусив её за мочку уха. Она зажмурилась, как будто боялась, но я знал, что её страх не ко мне, а к тому, что происходило внутри её.

Убирая руку с её волос, я начал медленно скользить рукой под её грудью, опускаясь ниже.

— Ты… вы… что вы делаете? — испуганно спросила Тори, не поворачивая головы.

— Создаю ассоциацию, малыш, — сказал я, сжимая её сосок ещё сильнее. Вторая рука медленно пробиралась между её бедер, вызывая в ней баланс волнения и тревоги. Её послушание и скованность возбуждали меня, и мне хотелось освободить её от этих оков, в которые она сама себя заковала.

— Каждый раз, когда ты будешь произносить “угу”, — я надавил на клитор, — ты будешь вспоминать, что я делал с тобой. Ясно, малыш?

— Да, — прошептала Тори опять, уткнулась лицом в подушку, пытаясь скрыть свою смущённость.

Её тело дрожало под моими руками, и я не мог удержаться от того, чтобы не ласкать её между ног.

— Что ты делаешь? — спросила она, её голос был наслаждением и страхом, смешанными в одной чаше.

— Просто наслаждаюсь тобой, — ответил я с ухмылкой, продолжая двигать пальцами вдоль её мокрых складок. — Ты такая чувствительная…

Она зажмурилась, словно пытаясь свернуть весь мир в этом моменте.

— Пожалуйста… — произнесла Тори, в её голосе проскальзывал неверный шёпот, полный желания и тревоги. — Ты… ты не должен…

— Не должен? — подколол я, прижимая её ближе к себе и размазывая влагу по ее промежности. — А разве ты не хочешь этого?

Она затихла, и я почувствовал, как её дыхание становится всё более прерывистым.

— Я не знаю… — наконец, прошептала она, но в её голосе звучало нечто большее, чем просто сомнение.

— Давай, не бойся, — уверял я, наклонившись ближе. — Я сделаю это так, чтобы тебе понравилось… Ты заслужила этого.

— Хорошо… — Тори задержала дыхание, и в её голосе была слышна доля смелости. — Я… я попробую.

С каждым прикосновением я продолжал шептать ей на ушко пошлости, видя, что это заводит её ещё сильнее.

В какой-то момент я понял, что хочу не просто ласкать её. Нет, я хотел большего. Хотел снова видеть её в своей игровой. Хотел видеть её на коленях, чтобы её преданный взгляд был устремлён только на меня. Чёрт, даже не думал, что эта девчонка так сильно западёт мне в душу.

Тори не сдерживалась, стонала в такт моих пальцев, которые нашли идеальный маршрут — от её клитора вдоль половых губ и обратно. Её тело отзывалось на каждое движение, словно она создана была для этой игры.

— Умница, — шептал я, играя с её соском, наслаждаясь её реакцией. — Хорошая девочка. Громче. Ещё, — требовал я, ускоряя движения, пока её стоны становились всё более откровенными, заполняя тишину.

Её покорность и страсть — всё, что мне было нужно в тот момент.

— Я сейчас… — громко простонала Тори, её голос дрожал, наполненный страстью. В следующий момент её тело выгнулось дугой, и она начала биться в конвульсиях оргазма у меня в руках.

Я держал её крепко, чувствуя, как волны наслаждения захватывают её полностью. Её стоны становились всё громче, заполняя комнату, а её трепещущее тело казалось таким хрупким и в то же время невероятно сильным в этот момент.

— Хорошая девочка, — прошептал я с довольной усмешкой, гладя её по спине, пока она приходила в себя. — Запомнила? — спросил я, наблюдая за её реакцией.

— Да, — тяжело выдохнула она, но почти сразу поджала руки к груди. Снова закрылась. Всего пару секунд назад она была такой открытой, доверчивой, словно мир вокруг перестал существовать, и вот — снова забралась в свою нору.

Я наблюдал за ней, чувствуя лёгкий укол раздражения, но больше — любопытства. Что-то держало её, прятало истинную сущность за этой защитной бронёй.

Мне хотелось услышать её историю, узнать, что стоит за этими границами. Но я понимал, что для Тори всё это, возможно, дикость. Такое обращение, такая близость — что-то новое, что вызывало у неё не только желание, но и страх.

Глава 14. Тори

— Вика! — вскрикнула Света, как только я вошла в раздевалку. — Жива!

— Конечно, жива, — пробормотала я, подойдя к своему шкафчику и открывая его. — Ты получила моё сообщение?

— Да, конечно, — кивнула она, устроившись на лавке и с интересом глядя на меня. — Я же тебе ответила, что всё нормально. Из-за снегопада мы толком не работали. А ты как провела время?

Я прекрасно понимала, о чём она спрашивала. Её не интересовало, как я спала или чем занималась. Её интересовало одно: трахалась ли я с клиентом. Этот нездоровый интерес, читающийся в её глазах, только усугублял моё состояние.

Я подавила желание послать её к чёрту. Да, хотелось выбросить в её лицо всё, что у меня накопилось, но… мне была нужна эта чёртова работа.

— Спокойно. Ничего необычного, — произнесла я с максимально равнодушным тоном, глядя ей прямо в глаза.

Света чуть нахмурилась, но ничего не ответила. В этот момент я чувствовала, как внутри всё закипает. Не говорить же ей, что Егерь сначала отлупил меня, а потом…

“Не думай об этом, Вика!” — мысленно одёрнула я себя, вытаскивая рюкзак из шкафчика.

Собравшись, я быстро переоделась, избегая продолжения разговора, и направилась к выходу. Мне нужно было просто уехать домой, оказаться подальше от этого места, от её взглядов и от собственных мыслей, которые никак не оставляли меня в покое.

— До завтра, — крикнула мне в спину Света.

— Угу… Да! — чуть ли не подскочила я на месте, её голос резко выдернул меня из собственных мыслей.

Но слишком поздно. В голову уже вернулась вчерашняя картинка. Я попыталась её отогнать, но она всплыла с такой яркостью, что стало тяжело дышать.

Егерь. Его руки. Его прикосновения. Его хриплый голос, шепчущий моё имя. Я. Мои стоны, эхом разрывающие тишину комнаты.

Я крепче сжала лямку рюкзака, словно это могло вернуть меня в реальность. Ускорила шаг, чувствуя, как щеки начинают гореть.

“Прекрати, Вика! Забудь!” — мысленно пыталась я унять этот хаос, но от воспоминаний становилось только хуже. Они были слишком яркими, слишком реальными.

На улице меня обдало морозным воздухом, который хоть немного остудил моё лицо. Я торопливо шагнула к автобусной остановке, надеясь, что движение и холод помогут выбросить из головы всё то, что там крутилось с самого утра.

Я ушла из его дома рано утром. Собиралась так быстро, словно от этого зависела моя жизнь. Мне было жутко неудобно видеть Егеря снова. Вроде все произошло по обоюдному согласию. Он не делал ничего чтобы мне не нравилось, но все равно… это было дико для меня. Я не привыкла к такому.

Обычно доминанты использовали меня и уходили. Без слов, без объяснений. Это стало для меня нормой. Я привыкла к этому сценарию: их холодные взгляды, безразличие после, будто я была просто вещью для очередной забавы.

Чаще всего я доставалась отчаявшимся мужикам, которым отказывали все нижние. Им не нужно было ничего, кроме тела, которое бы просто подчинилось. И я подходила идеально.

Ну а что? Я не красавица, не худышка с идеальными формами, ещё и язык у меня острый, не могу держать его за зубами, даже когда стоит. Кому такая нужна?

Я знала ответ: никому. Настоящие доминанты обходили меня стороной, как будто я была чем-то второсортным. И я привыкла к этому. Научилась воспринимать это как часть своей реальности. Но почему тогда вчера с Егерем всё было по-другому? Почему он не ушёл? Почему не бросил меня, как все остальные?

Эти мысли жгли изнутри. Я не могла разобраться, что именно так сильно задевало меня. То ли то, что я до сих пор помню, как он смотрел на меня, то ли то, что я всё ещё хотела почувствовать его прикосновения снова.

Квартира, которую я снимаю вместе со своей старшей сестрой, встретила меня привычной тишиной.

— Юля? Ты дома? — спросила я вслух, но ответа, конечно же, не последовало.

Опять её нет. Значит, она снова не ночевала дома.

Моя старшая сестра никогда не отличалась умом и сообразительностью. Всё, что ей удавалось в жизни, — это как-то держаться на плаву. Работала она официанткой, но не в ресторане, как я, а в какой-то дешёвой забегаловке, где подают дешёвое пиво и картошку-фри.

Её там постоянно цепляли пьяницы и неудачники. И, вместо того чтобы послать их к чёрту, она благополучно тащила их к нам домой. Заниматься с ними ужасным сексом, который я иногда слышала через стену, даже если включала музыку погромче.

Я сбросила рюкзак на пол и села на диван, чувствуя, как внутри всё закипает. Я злилась. На неё, на эту квартиру, на свою жизнь, но больше всего на себя. Ведь я тоже не ушла далеко от неё. Мы обе были застрявшими в каком-то бесконечном дне, и я понятия не имела, как выбраться.

Но всё же, я хотя бы не тащила домой всякий хлам. Хотя… вчерашний Егерь — это исключение? Или подтверждение, что я не лучше?

Стараясь не думать о том, что произошло на выходных, я принялась за стирку и уборку. Как обычно, Юля оставила после себя хаос. Кухня выглядела как поле боя: раковина забита грязной посудой, мусорное ведро переполнено.

— Отлично, Юля, как всегда, — пробормотала я себе под нос, сжимая губы от раздражения.

Глава 15. Егерь

Всё же я устал пялиться на телефон, раздумывая, стоит ли звонить, и наконец набрал нужный номер.

— Здравствуй, Егерь, — ответил Виктор спокойно, но с едва заметной ноткой интереса в голосе.

— Добрый день, Виктор, — начал я, стараясь звучать так же уверенно. — Я по делу.

— Хм, что-то серьёзное? — в его голосе появилась лёгкая насмешка, словно он знал, что этот звонок мне даётся непросто.

— Нет… вернее, да. Не совсем, — я почувствовал, как начинаю теряться в словах, что бесило ещё больше.

— Это немного непростая просьба, — выдохнул я, чтобы взять себя в руки.

— Любопытно, — заметил Виктор, и я почти видел его тонкую улыбку. — Продолжай, Егерь. Уж если ты решился позвонить, значит, вопрос действительно стоит внимания.

Черт, он всегда умел читать между строк. А я уже начал сомневаться, стоило ли вообще начинать этот разговор.

— Пару дней назад я познакомился с девушкой, она нижняя в твоем клубе, — начал я, стараясь звучать спокойно, но внутри всё бурлило.

— Она нарушила правила? — спросил Виктор, и его голос стал чуть строже.

— Нет, нет, — поспешил я заверить его. — Я отказал ей, но потом… так вышло, что мы встретились снова.

— Она тебя преследовала? — прозвучал следующий вопрос, в котором уже слышалась едва заметная нотка подозрения.

— Нет! Нет, она адекватная, — ответил я резко, будто пытался защитить не только её, но и себя. — Это я немного… начудил.

— Ты? — Виктор рассмеялся коротко, явно заинтригованный. — Что на этот раз?

— Она меня почти спасла, — выдохнул я, понимая, как странно это звучит.

— Почти? — переспросил он, и в его тоне стало ещё больше интереса. — Егерь, ты, кажется, заинтриговал меня окончательно. Рассказывай дальше.

— Нечего рассказывать, — буркнул я, теряя терпение. — Я просто хочу узнать, всё ли с ней в порядке.

— Вась, ты вообще понимаешь, как это звучит? — в голосе Виктора появилась резкость. — Ты сделал что-то плохое с ней? Я должен это спросить, — добавил он строго.

— Нет, ничего не было, — ответил я, а потом чуть тише добавил: — Ну, почти ничего. Но всё было обоюдно, Виктор.

Он замолчал, но я почувствовал его тяжёлый взгляд даже через телефон.

— Она ушла, — продолжил я, пытаясь быть честным. — У меня нет её номера, ничего. Я просто хочу знать, всё ли с ней в порядке.

— Ты понимаешь, что звучишь так, будто сам себе не веришь? — заметил Виктор, но его тон стал мягче. — Ладно, я узнаю, как она. Но, Вась, ты в первый раз просишь о таком, так что не тупи. Если что-то начнёшь с ней, делай всё по правилам.

— Спасибо, — коротко бросил я, хотя слова застряли в горле. — Ничего не будет.

— Да? Уверен? — голос Виктора был полон сомнения. — Потому что если бы ты ничего с ней не хотел, ты бы не звонил мне.

— Я просто пытаюсь быть вежливым, — недовольно фыркнул я, чувствуя, как раздражение поднимается внутри.

Но его слова задели в самое больное место. Он был прав. Чёрт побери, Виктор всегда знал, куда бить.

— Вежливым? — рассмеялся он сухо. — Вась, ты вежливым был ровно два раза в жизни, и оба раза это заканчивалось чем-то… интересным.

— Да иди ты, — бросил я грубо, но даже это не сбило его тон.

— Хорошо, хорошо, — сказал Виктор, но в его голосе звучала откровенная усмешка. — Я узнаю, как она, но только потому, что мне тоже стало интересно.

— Спасибо, — повторил я, бросив трубку раньше, чем он успел сказать что-нибудь ещё, что бы меня выбесило.

Черт, действительно, зачем я затеял это всё?

Если Тори ушла сама, значит, она так захотела. Я же её не заставлял. Она сделала свой выбор, и у меня не было права вмешиваться.

Тогда почему я думаю о ней целый день?

Эти мысли разъедали меня изнутри. Её образ всплывал в голове снова и снова, каждый раз напоминая о том, как она смотрела на меня. Этот взгляд… он не выходил из головы.

Я пытался оправдаться перед самим собой. Это просто любопытство. Просто хочется убедиться, что она в порядке.

Но, чёрт, я знал, что это не так. Это было больше, чем простое беспокойство. Больше, чем я готов был себе признать.

И от этого становилось только хуже.

Еще и эти мысли о её работе.

Вдруг её действительно уволили?

Блять, это будет слишком плохо. Она на вид не из тех, кто ленится или избегает ответственности. Роботящая, сильная духом, даже упрямая до безумия.

Но язык у неё без костей, а поведение… Никакого этикета. Она бы любого начальника довела до белого каления. Её нужно лупить и создавать ассоциации, чтобы понимала, где рамки.

При мысли об этом я почувствовал, как во мне поднимается злость, перемешанная с чем-то другим. Воспоминания о том, как я её ласкал, вдруг нахлынули.

Чёрт. От этой картинки стало как-то жарковато.

Глава 16. Тори

— Алло? — всё же ответила я, чувствуя, как мой голос дрожит от страха и напряжения.

— Тори? Здравствуй, это Мира, администратор… гм, клуба, — послышался знакомый, вежливый голос.

— Здравствуйте, Мира, да, я поняла. Что-то случилось? — мой живот сжался в тугой узел, ожидание ответа было невыносимым.

— Нет, нет, всё хорошо, — быстро заверила она, и я почти почувствовала её улыбку через трубку.

Мира была женой Виктора, владельца клуба. Её любили и уважали все, кто хоть раз с ней сталкивался. Она была доброй, интеллигентной и казалась неподкупной. Я говорила с ней всего пару раз — исключительно по делу.

Сейчас я не понимала, почему она мне звонит, или, скорее, боялась даже думать об этом. Что, если Егерь что-то сказал? Что, если меня лишат членства в клубе? Боже…

— Да? — неуверенно уточнила я, не в силах выдерживать тишину.

— Да, просто, извини за странный вопрос, с тобой всё в порядке? — её голос звучал тепло, но было слышно, что такой вопрос ей непривычен, особенно в разговоре с кем-то, кого она едва знает.

— Э, да, всё нормально, — поспешно ответила я, чувствуя, как ладонь сжимается в кулак от напряжения. — Почему вы спрашиваете?

Мира сделала паузу, как будто выбирая слова, и с каждым её молчаливым вдохом я ощущала, как моё сердце начинает биться быстрее.

— Я думаю, ты понимаешь, почему я спрашиваю, — мягко, но корректно выкрутилась Мира.

— Да, — грустно усмехнулась я, чувствуя, как сердце сжимается от эмоций, которых я сама не понимала.

В груди стало тяжело, словно там поселилась вина. Чёрт, Егерь позвонил в клуб. Он, вероятно, попросил их узнать, как я. Моё сознание металось от одной мысли к другой.

— Чёрт… — прошептала я про себя, осознавая, что это было… мило. Слишком мило для такого человека, как он.

Мои губы тронула слабая улыбка, но тут же её сменило чувство растерянности. Зачем он это сделал? Почему он просто не оставил меня в покое, как это делали все остальные?

— Тори? — мягко окликнула меня Мира.

— Да, я… всё хорошо, правда, — соврала я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Хорошо, я просто хотела убедиться, — тепло ответила она. — Если что-то понадобится, знай, мы всегда готовы помочь.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Этот разговор вытащил из меня больше, чем я ожидала.

Когда звонок завершился, я опустила телефон и прижала его к груди, чувствуя странное, почти болезненное тепло внутри. Почему мне так сложно сдерживать слёзы? Может, потому что впервые кто-то действительно позаботился обо мне?

Но мои размышления оборвались, когда за спиной послышался звук открывающегося замка.

Обернувшись, я замерла от удивления. Моя ненаглядная сестра, пошатываясь, пыталась войти в квартиру, ухватившись за дверной косяк для равновесия.

— Юля! — недовольно цокнула я, откладывая телефон и бросаясь помогать ей, пока она окончательно не упала.

— О, Викуся, — хихикнула Юля, её голос был пьяным, взгляд затуманенным. — Я думала, ты на работе.

— У меня сегодня выход… — начала я, пытаясь удержать её на ногах.

Но договорить я не смогла. Слова застряли в горле, когда мой взгляд упал на фигуру, стоящую за спиной Юли.

Это был незнакомый мне тип. Высокий, с неопрятным внешним видом и холодным, тяжёлым взглядом, который заставил меня невольно напрячься.

— Это кто? — мой голос прозвучал резко, и я почувствовала, как внутри зарождается тревога.

Юля только махнула рукой, словно это не имело никакого значения. Но мне уже стало не по себе.

Мой взгляд невольно задержался на незнакомце. Что-то в нём сразу не понравилось: может, его неопрятный вид, а может, этот тяжёлый, холодный взгляд, которым он окинул меня с ног до головы, прежде чем ухмыльнуться, словно знал что-то, чего не знала я.

— Юля, — начала я осторожно, чувствуя, как тревога закипает внутри. — Может, ты всё-таки…

— Ой, да ладно тебе, Вика, — перебила меня сестра, махнув рукой. — Это Алексей, мой новый… знакомый.

— Очень приятно, — пробормотал он, ухмыляясь, но его голос был слишком холодным, чтобы звучать искренне.

— Юля… — я сделала шаг вперёд, но она уже схватила его за руку и потащила в свою комнату, не обращая внимания на мою реакцию.

— Всё нормально, Вика, расслабься! — крикнула она через плечо, уже скрываясь за дверью.

Я осталась стоять в коридоре, чувствуя, как напряжение расползается по всему телу. Этот Алексей мне совсем не нравился. Что-то в его манерах, его взгляде заставляло меня чувствовать себя некомфортно.

— Юля, какого чёрта ты всегда тащишь в дом кого попало? — пробормотала я себе под нос, глядя на закрывшуюся дверь её комнаты.

Я тяжело вздохнула и вернулась в кухню, чувствуя, что предстоящий вечер явно не будет спокойным.

Громкие стоны начали раздаваться буквально через четыре минуты. Я напряглась, раздражение и злость моментально накрыли меня.

Глава 17. Егерь

— Спасибо, что пришёл, — крепко пожал мою руку Виктор, его взгляд был сосредоточенным, но в нём сквозило облегчение.

Я лишь скупо улыбнулся ему в ответ. Если честно, только из уважения к Виктору и старым друзьям я вообще приперся на этот маскарад. Проводить Новый год в одиночестве оказалось так себе идеей. Я даже думал найти себе нижнюю чисто для компании, но от одной мысли, что придётся уделить время кому-то незнакомому, меня начинало подташнивать.

Хотя с Тори я очень даже хорошо провёл время…

Чёрт, чёрт, чёрт! Она не просто поселилась в моей голове, она удобно уселась там на диване, свесила ножки и, как будто специально, раздражала меня каждый божий день одним своим существованием.

Меня злило и расстраивало, что мы не поговорили, что она просто взяла и свалила, будто ничего не произошло. Я не был любителем порки и жёстких наказаний, но от мысли, что её надо пороть каждый день, я никак не мог избавиться.

— Егерь, ты в порядке? — голос Виктора вырвал меня из мыслей, заставив вздрогнуть.

— Да, всё нормально, — ответил я, пытаясь вернуть на лицо привычную холодность.

Но внутри всё бурлило. Тори. Это имя продолжало звучать в голове, раздражая меня и одновременно притягивая, словно странный шёпот, который невозможно заглушить.

— Тебя проводят к столику, — учтиво кивнул Виктор в сторону вышколенных девушек, которые помогали гостям найти свои места, подносили шампанское и следили за порядком.

Я лишь коротко кивнул, собираясь пойти за одной из них, но Виктор задержал меня.

— Кстати, — он сделал паузу, внимательно глядя мне в глаза, словно обдумывая, как преподнести следующую новость. — Ты сказал, что будешь один, но так получилось, что все сегодня с парами. Поэтому возле тебя будет сидеть одна из нижних клуба. Хорошая девочка.

— Хм… — я недовольно сузил глаза, уже понимая, куда он клонит.

— Ни она, ни ты ни к чему не обязаны, — поспешно добавил он. — Можешь даже с ней не говорить. Просто… для эстетики.

— Для эстетики? — усмехнулся я, с трудом скрывая раздражение.

Это даже не удивило меня. Виктор всегда поступал так, как считал нужным, не особо заботясь о чужом мнении. Он был человеком, который привык всё контролировать, даже такие мелочи, как расстановка гостей.

— Виктор, — я усмехнулся, качая головой, — ты не перестаёшь меня удивлять.

— Доверься мне, Егерь, — спокойно произнёс он, его взгляд был слишком уверенным. — Это просто формальность.

Я лишь пожал плечами, не видя смысла спорить. Если он решил, что так будет лучше, значит, так и будет.

Садится за столик я не спешил. Тем более теперь когда узнал что возле меня весь вечер будет сидеть незнакомка. Хоть я и приехал на машине, но отказать себе от одного стакана виски я не мог. Мне нужно было расслабиться, настроиться. Отсидеть и тихо свалить.

Прям как, Тори.

— Егерь, — услышал я знакомый голос, повернулся и увидел Греха. — Не ожидал тебя тут увидеть, друг.

— Грех, — ответил я, тепло улыбнувшись. — Рад тебя видеть.

— Взаимно, Вась. Сто лет не виделись, — ответил он, ухмыляясь. — Семейная жизнь внесла свои коррективы.

— Ну, выглядишь ты счастливым, — заметил я, пристально вглядываясь в его лицо.

— Да, Егерь, очень, — кивнул он, невольно улыбнувшись. — А ты как?

— Работаю, — коротко ответил я, пожав плечами. — Виктор держит меня в тонусе. Его заказы всё идут и идут. Новых клиентов уже не беру, только своим.

— Знаешь, я вообще не понимаю, как ты так долго этим занимаешься, — усмехнулся Грех. — Сколько уже?

— Семнадцать лет, — поправил я, чуть задумавшись. — Начал, когда мне было двадцать.

— Ого, — присвистнул он. — Это больше, чем я думал.

— Вот и я так думаю, когда в очередной раз вспоминаю, — коротко засмеялся я, чувствуя странное облегчение от этого разговора.

— Ты сегодня сам? — спросил он, переходя к тому, что, очевидно, его волновало.

— Я… не знаю, — замялся я, что случалось редко.

— В смысле? — его брови удивлённо приподнялись.

— Виктор сказал, что всё решит, — ответил я, избегая его взгляда. — Найдёт мне пару для эстетики.

— Отсижу формальную часть вечера и тихо свалю, — добавил я, скрестив руки на груди.

Грех внимательно посмотрел на меня, будто пытался раскусить, что у меня на уме.

— Я уверен, Виктор не прогадает с выбором, — сказал он, хлопнув меня по плечу.

— Твоя пара уже ждёт за столиком, — раздался голос Виктора за моей спиной.

Я напрягся, но Грех лишь усмехнулся.

— Как всегда вовремя, Виктор, — лениво заметил он.

Я молча развернулся в сторону столиков, и в этот момент меня словно ударило. Моё тело напряглось, скулы сжались, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Это невозможно… — пробормотал я, не веря своим глазам.

Глава 18. Тори

Боже, зачем я вообще приперлась сюда?!

Мира умолчала о том, что сегодня здесь соберутся ветераны клуба и их, чёрт возьми, самые красивые и успешные партнёры. Это был кошмар. Куда я с моим платьем из старых запасов и нарочито спокойным видом?

Но ещё больший кошмар ждал меня дома — моя ненаглядная Юля.

Я всерьёз собиралась позвонить Мире и отменить всё, соврав, что приболела. Но всё изменилось, когда я вернулась домой с дневной смены и обнаружила, что моя сестрица притащила с собой не только своего ухажёра, который, как оказалось, был зэком, но и его друзей.

Эти типы мгновенно сделали нашу крохотную квартиру похожей на тюремную курилку: шум, грязь, и их наглые взгляды, скользившие по мне, заставили всё внутри сжаться.

— Тори, расслабься, — весело заявила Юля, уже навеселе. — Это нормальные пацаны.

— Нормальные?! — прошипела я, пытаясь не сорваться. — Ты хоть понимаешь, кого притащила в дом?

Она лишь отмахнулась, уже уплывая в свой мир, а я, собрав все свои вещи и остатки нервов, сбежала. Единственным местом, куда я могла пойти, был этот клуб.

И вот я здесь. Сижу в этом проклятом платье, стараясь не встречаться взглядом с кем-либо, и ощущаю себя лишней. Как вообще я могла подумать, что это хорошая идея?

Вишенкой на торте стало то, что в спешке я забыла взять нужные трусики. Когда поняла это, было уже поздно. Возвращаться домой к Юлиной “весёлой компании” я не собиралась, да и времени на это не было.

В итоге, после недолгих колебаний, я решила не надевать вообще никаких.

— Великолепно, Тори, — пробормотала я себе под нос, поправляя платье. — Просто идеальный способ почувствовать себя ещё более уязвимой.

Сидеть здесь, среди самых утончённых и опытных пар клуба, уже было испытанием. А теперь я ощущала каждое своё движение слишком остро, каждую волну прохладного воздуха на коже слишком отчётливо.

Со мной поздоровалась блондинка с роскошными голубыми глазами, такая миниатюрная и хрупкая, что у меня в горле ком застрял. Её улыбка была дружелюбной, и я ответила на автомате, стараясь звучать спокойно. Очень старалась, пока не повернула голову в другую сторону.

— Ой… — тихо выдохнула я, ощущая, как перед глазами всё плывёт.

Мой разум явно решил сыграть со мной злую шутку. Ну а как ещё объяснить то, что я вижу Егеря перед собой? Это ведь невозможно.

Но когда я моргнула, надеясь, что образ исчезнет, он не исчез. Это не было воображением. Он действительно был здесь.

Когда осознание пришло, я вжалась в спинку стула, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее. Страх, шок и напряжение смешались, и мне стало сложно дышать.

— Здравствуй, Тори, — произнёс он спокойно, его голос был низким, хрипловатым, но слишком спокойным, чтобы я могла расслабиться.

Он сел на соседний стул, его взгляд был прикован ко мне, и это только усиливало мою панику.

— А… П-прив… Здравствуй… те, — прохрипела я, пытаясь собрать остатки голоса.

Егерь слегка усмехнулся, но ничего больше не сказал, продолжая смотреть на меня. Его взгляд был слишком тяжёлым, слишком проникающим, и я не могла заставить себя поднять глаза. Мне казалось, что стоит мне встретиться с ним взглядом, и я сломаюсь.

— Посмотри на меня, — произнёс он спокойно, но в его голосе был явный намёк на то, что мне стоит повиноваться.

Моё тело предательски напряглось. Или, наоборот, стало мягким, как глина, позволяя ему лепить из меня что угодно. Его слова и тон не оставили мне выбора.

Медленно, будто через силу, я подняла взгляд, чувствуя, как напряжение сковывает меня. Его глаза были ледяными, но в них горела странная искра, от которой я почувствовала, как внутри всё переворачивается.

— Вот так, — сказал он, слегка кивнув, словно подтверждая, что я поступила правильно.

Я сглотнула, не в силах выдавить из себя ни слова. Егерь продолжал изучать меня, и мне казалось, что он видит меня насквозь. Все мои страхи, все мои слабости, всё то, что я так старательно прятала даже от самой себя, были для него, как на ладони.

Но хуже стало, когда его рука скользнула по моему колену. Он не давил, просто коснулся, мягко, почти невинно. Но этого, чёрт, хватило, чтобы у меня внутри всё вспыхнуло, и я тысячу раз пожалела, что не надела трусы!

Каждое движение его пальцев, этот лёгкий, едва ощутимый контакт, заставляли меня держаться за край стула, чтобы не сорваться. Я почувствовала, как кровь приливает к лицу, и я, кажется, покраснела до самых ушей.

— Нервничаешь? — его голос прозвучал низко, почти шёпотом, но каждая буква отзывалась внутри меня гулом.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но воздух застрял в горле. Чёрт, он знал. Знал, что делает со мной. Знал, как сильно меня это выводит из равновесия.

— Ты так и будешь молчать? — продолжил он, поднимая взгляд от моего колена к моим глазам, и в его взгляде я увидела то, от чего моё сердце начало колотиться быстрее.

Егерь не давал мне выбора, он наслаждался этим. А я сидела, словно загнанный в угол зверёк, и могла лишь молиться, чтобы этот момент закончился.

Глава 19. Егерь

Теперь я хотел не просто высказать Виктору, кто он, я хотел его уничтожить. Этот старый лис просто неисправим! Зачем он привёл её сюда? Зачем посадил рядом… такую покорную, такую доступную? И самое ужасное — сегодня она может быть моей.

Я тяжело вздохнул, стараясь взять себя в руки. Кстати, руку я убрал от греха подальше.

— Тебе объяснили, что сегодня за вечер? — спросил я тихо, почти шёпотом, чтобы не привлекать внимания.

— Мира сказала, что это простая вечеринка, — пискнула Тори, не поднимая на меня взгляд.

Её голос дрожал, и это только усиливало напряжение внутри меня. Она сидела, сгорбившись, словно пыталась стать незаметной, но это было невозможно. Её каждая реакция, каждая эмоция была как на ладони.

— Ты давно ужинала? — спросил я, стараясь отвлечь её от своей скованности.

— Я… я не голодна, — ответила она быстро, но я заметил, как её пальцы нервно теребили край платья.

— Всё равно поешь, — мягко, но настойчиво добавил я, даже не спрашивая её мнения.

— Правда, я не хочу, — настаивала она, чуть сильнее прижимаясь к спинке стула.

Я замолчал, глядя на неё. Она не поднимала глаза, но я чувствовал её напряжение, её попытки не встречаться со мной взглядом. И это раздражало. Раздражало её упрямство, её страх, и моё собственное желание, которое я с трудом контролировал.

— Хорошо, как скажешь, — наконец бросил я, откидываясь на спинку стула. Но внутри меня продолжала бушевать буря.

Грех с Настей ускакали, как только начали разносить еду. Я, признаться, даже обрадовался этому. Они не переставали поглядывать на нашу странную парочку, и их взгляды только усугубляли неловкость.

Тори не прикасалась ни к еде, ни к напиткам. А мне кусок в горло не лез. Я видел, как ей неуютно здесь, рядом со мной. Она словно старалась сжаться, стать меньше, незаметнее. И от этого мне становилось ещё хреновей.

Я наблюдал за ней, за тем, как она изо всех сил старается избегать моего взгляда. Всё это било по мне сильнее, чем я ожидал.

— Ты можешь уйти, если хочешь, — произнёс я слова, которые совсем не хотелось говорить.

Она вздрогнула, но не подняла головы.

— Я… — начала она тихо, но тут же замолчала.

Я заметил, как она крепче прижалась к спинке стула, её дыхание стало чуть более напряжённым. Она не выглядела так, будто действительно хочет уйти. Скорее, она не знала, что ей делать.

— Никто не удерживает тебя, Тори, — добавил я мягче, но сам почувствовал, как внутри всё сжимается.

— Я… останусь, — наконец выдавила она, подняв на меня свои большие, полные тревоги глаза.

Её ответ удивил меня. Но ещё больше удивила решимость, которую я заметил в её взгляде. Она могла уйти. Она знала это. Но осталась.

И это почему-то заставило меня почувствовать себя ещё хуже.

— Ты злишься на меня? — тихо спросил я, наклонившись чуть ближе.

— Что? — Тори резко подняла голову, её голос прозвучал громче, чем она, видимо, рассчитывала. — Нет, почему я должна злиться?

— Я не знаю, — пожал я плечами, стараясь звучать спокойно. — Сужу по тому, как ты тихо сбежала.

— Я не сбегала! — возразила она, и её голос дрогнул. — Я просто… просто не хотела приносить ещё больше неудобств.

— И самым лучшим решением было просто уйти? — приподнял я бровь, не отводя от неё взгляда. — Оставить меня с чувством вины и тревоги?

— Я не думала… — начала она, но запнулась, опустив взгляд.

— Это я уже понял, — усмехнулся я, позволяя лёгкой улыбке тронуть мои губы. Но мой взгляд задержался на её пухлых губах, и я почувствовал, как в груди что-то сжалось.

— Простите, — прошептала она, заметно нервничая. Она пыталась защититься от моего взгляда. — Я просто привыкла, что… что…

Она снова замолчала, будто не могла подобрать слов.

— Эй, всё в порядке, — сказал я мягко, стараясь, чтобы она почувствовала мою искренность.

Её глаза поднялись на меня, и я увидел в них странное смешение тревоги и облегчения. На миг мне показалось, что она готова сказать что-то ещё, но вместо этого просто молча кивнула.

Знал я таких, как Тори. Все сами. Полагаются только на себя. Решают все проблемы сами, потому что нет в их жизни поддержки или помощи.

Я откинулся на спинку стула, давая ей немного пространства, но в голове крутились сотни вопросов. Почему она так боится? Почему её взгляд постоянно избегает моего? И почему я так остро ощущаю её присутствие рядом, будто между нами натянули невидимую струну, которая дрожит от каждого её движения?

Или это ломка от нехватки сессий в моей жизни. Как ни как, прошло больше месяца. Последняя сессия с Кики была давно. Слишком давно.

Но Тори… Это её постоянное метание от покорной кошки до паршивого противного котёнка заводило меня. Больше того, я начал понимать её. Видеть за её страхом что-то большее.

И мне жутко захотелось позаботиться о ней.