Кэя. Книга вторая

Глава 1

— Ваши данные утверждены, — монотонно проговорил агент и выдал мне новый идентификационный браслет. — Браслет активируется, как только вы его наденете. Проверьте у контрольного сканера, верны ли данные. Если возникнут вопросы, обратитесь к служебному андроиду у стойки информации. Блага и удачного дня, — добавил агент устало и переключился на следующего в очереди гражданина.

Я отошла в сторону и, взвесив в руке браслет – он кажется тяжелее предыдущего – надела его. Браслет активировался. Я подошла к ближайшему контрольному сканеру, поднесла руку с браслетом к отметке; на экране появился символ загрузки. Долго ждать не пришлось, и я увидела свои новые данные.

Имя: Кэя.

Фамилия: Миктула.

Возраст: 27 лет.

Планета рождения: Ланмар.

Гражданство: Центаврианская Федерация.

Гражданское состояние: гражданка 2-й категории.

Род: —.

Семейное положение: не замужем.

Дети: нет.

Уровень эо: 0,5.

Я моргнула. Протерла глаза. Проверила данные еще раз.

Качнув в отрицании головой, в третий раз проверила данные. Испепеляющий взгляд на панель, увы, никакого действия на данные не произвел, и они остались прежними.

Мало того, что мне дали издевательски смешную фамилию – «миктула» значит «пустая», так еще и статус поменяли, сделав гражданкой 2-й категории. Почему меня ограничили в правах?

Этот вопрос я и задала служебному андроиду. Бездушный вежливо объяснил, что решения по поводу смены гражданского состояния принимаются комиссией, и если меня не устраивает решение, я должна заполнить заявление по форме такой-то, зарегистрировать претензию по типу такому-то, собрать пакет документов, удостоверяющих мое финансовое, физическое и психическое состояние, представить документы комиссии и смиренно ожидать решения не менее тридцати рабочих дней.

Выслушав ответ, я развернулась и зашагала к выходу; хотелось рвать и метать, но здесь и сейчас это бесполезно. Да и остыть нужно, чтобы мысли приобрели ясность.

Гражданка 2-й категории… Это происки Рода, из которого я ушла, или просто невезение? В любом случае я верну себе нормальный статус и получу 1-ю категорию: на моем счету имеется достаточно средств, у меня есть работа, квартира, пусть и съемная, и я по-прежнему студентка. Причин, по которым меня можно счесть неблагонадежной, нет. Разве что тот факт, что я ушла из Рода… Но это лишь тень на репутации, а вовсе не преступление. Я докажу, что благонадежна, пусть и придется побегать по инстанциям и потратить немало времени.

Вздохнув, я направилась к аэроплощадке: сегодня мне еще нужно в деканат успеть заскочить, чтобы утвердить новые данные и новую, чтоб ее, фамилию…

Спустя полчаса я оказалась в универе. В коридоре у деканата биологического факультета меня встретили председатель студенческого совета и староста моей группы. Эта встреча явно не случайна.

— Блага, Кэя, — проговорил староста, странно на меня глянув. — Ты сменила браслет?

— Да, и как раз иду в деканат.

— Хорошо. Нужно решить вопрос с твоим переводом на бюджетное отделение.

— Мне этого не требуется. Я в состоянии оплатить учебу, — сказала я холодно. Узнав о том, что я ушла из Рода, одногруппники открыто ничего мне не сказали, ни о чем не спросили, разве что в их отношении ко мне появилась настороженность.

— Дело не только в этом. У нашей группы хорошая репутация, и мы хотим, чтобы она и дальше оставалась таковой.

— И что это значит? — сохраняя спокойствие, спросила я, хотя и так все поняла.

— Мы хотим, чтобы ты перевелась в другую группу.

— Интересно, — протянула я. — Значит, я порчу репутацию группы? Или дело в том, что я на данный момент единственная безродная в группе исключительно родовитых?

— Дело не в том, что ты покинула Род, а почему ты его покинула. — Преисполнившись чувством собственного величия, староста сказал прямо: — Очень нехорошие слухи ходят о тебе… Конечно, это всего лишь слухи и они могут быть лживы, но, группа решила, что тебе лучше перевестись, а мы всегда ориентируемся на мнение большинства – сама знаешь.

Да, знаю. Очень хорошо знаю. В нашем универе учатся студенты разного пола, материального положения, возраста и даже расы, но все обязаны держать лицо и соответствовать статусу заведения. А я свое лицо, кажется, потеряла…

На ум пришел язвительный ответ о том, какие слухи ходят о самом старосте, но я прикусила язык. Поставить на место зазнайку – большое удовольствие, но оно мне больше не по карману.

— Я переведусь.

Староста кивнул, а председатель студсовета предложил:

— Мы поможем тебе перевестись на бюджетное отделение; если хочешь, можем выбить и общежитие. Если есть трудности с финансами, поможем оформить свободное посещение, чтобы ты могла совмещать учебу с работой.

От обиды и унижения кровь прилила к щекам. Каких-то полгода назад я и представить не могла, что меня, Кэю Унсури… теперь Миктулу, попросят из группы, да еще и начнут жалеть. Не напыщенность старосты, не снисходительность председателя задели меня до глубины души, а их высокомерная жалость. Сказать бы им, что я и сама рада перевестись в другую группу, и что подачек с бюджетом мне не нужно, но гордость – это роскошь, а я теперь бедна и должна руководствоваться иными соображениями, чем раньше. Такой шанс, как перевод на бюджет, упускать нельзя.

Глава 2

С помощью председателя студсовета и всесоюзной студенческой программы обмена я перевелась в естественно-научный университет планеты Земля-3. Сдать экзамены на перевод не составило для меня труда, как не составило труда и разорвать договор аренды с хозяином съемной квартиры и получить уплаченные вперед деньги за квартиру.

Сложность возникла только одна. Как-то вечером я договорилась встретиться с отцом, чтобы попрощаться перед отлетом, но, подходя к месту встречи, увидела не его, а Нигая. Он пошел навстречу; в этот раз на нем была одежда в светлых тонах, и это, как ни странно, сделало его в моих глазах еще более зловещим, чем обычно.

— Блага, Котенок, — просто сказал он.

— У вас нет права называть меня так, товарищ ублюдочный капитан.

— Я получу это право.

Вздохнув нетерпеливо, я спросила, надеясь, что голос мой звучит достаточно резко и достаточно холодно:

— Что тебе нужно? Я же дала понять, что не желаю тебя видеть, слышать, что предложение твое мне не интересно совершенно, а сам ты вызываешь отвращение.

— Я просто решил напомнить тебе, Кэя, как устроен мир и каким несправедливым он может быть, — произнес загадочно Нигай и указал на аллею.

Издали я увидела фигуру отца; Хакан торопился. Я двинулась к отцу, но меня опередили полицейские. Заступив ему путь, они сказали ему что-то и увели; заняло все это от силы полминуты.

— Хакан Унсури не так уж аккуратен в делах, — произнес сочувственно Нигай. — Допустил пару ошибок, которые, в общем-то, не страшны, но и этого хватит, чтобы арестовать его и отправить отбывать наказание в одну из трудовых колоний. Какое пятно на репутации Рода Унсури…

Я сжала руки в кулаки и ненавидяще посмотрела в глаза ублюдка.

Он ответил мне взглядом, горящим азартом и удовольствием; он любит такие игры.

— Благополучие отца в твоих руках, Кэя.

— При чем здесь мой отец? Зачем ты вредишь нам?

— Я не хочу тебе вредить, Котенок, я хочу, чтобы ты приняла правильное решение, и лишь подталкиваю тебя к нему.

— Гнусный шантаж… ожидаемо, — сказала я, продолжая жечь капитана взглядом и надеясь, что ему от этого станет плохо. Злость подогрела давно тлеющее желание отомстить ему, но все эти эмоции бесполезны – реальной власти и реальной силы у меня нет.

— Ты не оставляешь мне выбора. Я не могу не помочь отцу.

— Так помоги ему. Это в твоей власти.

Я злобно фыркнула. О, Звезды, лишь только злобно фыркать и могу сейчас…

Нигай подошел ближе и опустил руки на мои плечи.

— Я не желаю тебе зла, Кэя, — шепнул он. — Просто не совершай глупостей, ведь отец не единственный твой близкий человек.

Сказав это, он убрал руки с моих плеч, развернулся и ушел неторопливо, зная, что нужный эффект произведен – как победитель ушел, чтоб его рептилоиды сожрали!

Я смотрела капитану вслед, пока он не скрылся из виду, и скрипела зубами от бессилия. Нери права – он не оставит мне выбора… Но что же делать?

Бежать! Сейчас же! Бежать туда, где у него нет власти. Мои вещи собраны, документы готовы, виза получена, осталось только билеты поменять и скорее мчать в космопорт, чтобы покинуть Ланмар. А отец… я не могу сейчас помочь ему – прежде нужно помочь самой себе. К тому же у него есть Род, а у меня есть только я.

Решив так, я быстро пошла по аллее; вдруг появилось чувство, что я упустила что-то важное. Остановившись, я провела руками по плечам в тех местах, где меня касался Нигай. Пальцы наткнулись на крошечное устройство слежения. Ага! Аккуратно поддев устройство пальцем, я свернула на улицу с плотным людским потоком и, улучив момент, прицепила жучка одной гражданке на руку.

Сделав это, я направилась в съемную квартиру за вещами.

Долгие перелеты – то еще развлечение. Чтобы сократить полет, корабли ведут через кротовые норы в пространстве, а для этого пассажиров требуется ввести в состояние, близкое к смерти. Так что, «умерев» пару-тройку раз и пару-тройку раз «воскреснув», я оказалась в другой системе на чудно́й планете в окружении совершенно удивительных людей.

Первый день на планете Земля-3 я провела в номере гостиницы при космопорте; хоть мне и вкололи облегчающий адаптацию к условиям планеты препарат, я весьма скверно себя чувствовала и могла лишь лежать на кровати в состоянии полусна.

На второй день я немного окрепла и вышла в город, чтобы ускорить адаптацию. Город меня поразил. Я долго разглядывала нагромождение высоких безликих строений, яркие огни вывесок, низкие аэротрассы, перегруженные транспортом самых разных видов и размеров. Вверху, над аэротрассами, то и дело мелькали ненадежного вида космолеты, доставляющие пассажиров с орбитальной станции на планету. Техника, устройства и транспорт, что попадались мне на глаза, казались старыми, не эргономичными, даже опасными; я словно попала не просто в другую систему на другую планету, а в прошлое, где все еще не совершенно и не отработано.

Улицы, по которым я прошлась, можно назвать чистыми с большой натяжкой; воздух показался мне тяжелым и вонючим; еда, которую я попробовала в одном из заведений, вызвала легкую тошноту – но скорее видом, чем вкусом. Вода и та имеет совсем другой вкус.

Глава 3

Спустя пятнадцать минут мы уже сидели в комнате Козловски, в которой очень удачно отсутствовала ее соседка, пили что-то алкогольное и говорили. Во всем этом было что-то неправильное, и не потому, что мы нарушили правила, распивая спиртное в общежитии, а потому, что мы с Джуди поменялись ролями: раньше она была само́й жизнью, смотрела на мир и на меня, как часть этого мира, с восторгом, строила планы; ей даже на месте не сиделось, она пребывала в постоянном позитивном напряжении, словно ждала, что вот-вот что-то случится. Я же была скованна и молчалива.

Теперь же именно я улыбалась, упивалась радостью от того, что смогла все круто изменить и что нахожусь очень, очень далеко от проблем, а Джуди была молчалива и напряжена. Выслушав мой рассказ о переводе, она заключила уверенно:

— Сочиняешь.

— С чего ты взяла?

— Не притворяйся, Кэя, — снисходительно протянула Джуди. — Люди просто так не прилетают в самую задницу вселенной. Что у тебя случилось? Депрессуешь? Проблемы дома?

— Невысокого ты мнения о своей планете…

— Я объективна. А вообще, мне плевать, что заставило тебя сюда прилететь – раз ты здесь, ты двинутая, а двинутые должны помогать друг другу, — она подняла свой стакан, на донышке которого оставалось немного алкоголя, и произнесла тост: — Добро пожаловать на Землю-3! Желаю не умереть от скуки в первую же неделю!

— Отличный тост, — сказала я и отсалютовала ей своим стаканом.

Скука – это стабильность, а стабильности мне как раз и не хватает!

Джуди много в первые дни говорила о скуке, о том, как все здесь, на Земле-3, просто и тускло, уверяла, что я вскоре взвою от тоски и разочаруюсь в учебной программе, но ее слова на меня воздействия не оказывали. Мне все было интересно и ново, и я вопреки собственным ожиданиям довольно легко начала общаться со своими новыми одногруппниками. Делу способствовало и то, что я стала знаменитостью: без труда можно представить землян, рвущихся в центаврианские университеты, но не наоборот. Со мной были милы, старались помогать, приглашали на встречи; даже пытались уговорить на интервью для университетского издания.

Пролетела первая неделя, вторая, третья… Чувство новизны слегка притупилось, я сконцентрировалась на учебной программе, которая, кстати, вовсе не показалась мне такой уж простой. Союзные методы обучения отличаются от центаврианских, и мне нравилось, что приходится перестраиваться, наверстывать, напрягаться. Умственный труд и смена обстановки пошли мне на пользу: я перестала нервничать и почти свыклась со своей новой дурацкой фамилией.

Джуди помогала мне: водила по экскурсиям и магазинам, рассказывала о причудах преподавателей, о толковых студентах, которые помогут подтянуть, если что, по учебе, советовала, какие лучше выбирать факультативы. Я жадно впитывала информацию и замечала краем глаза, что мисс Козловски всегда мыслями далеко от предметов разговора. В один из дней, когда ее задумчивость и отрешенность стали совершенно невыносимы, я остановилась прямо посреди улицы и потребовала объяснений:

— Что с тобой происходит?

— А? — Джуди словно очнулась от сна и недоуменно на меня посмотрела.

— Я спрашиваю, что с тобой происходит, Джуди. Ты тиха, задумчива, подавлена, витаешь в облаках… Куда девалась та жизнерадостная землянка, которая душила меня энтузиазмом и восторгами?

— Куда? — повторила она грустно. — На станции мне было интересно, я первый раз увидела людей других рас. Вот тебе и ответ, почему я была так весела и оживлена. Нет, не могу я после этого всего довольствоваться Землей-3...

— Разве здесь так уж плохо?

— Плохо? Да нет, Кэя, это нормальная планета для жизни. Универ, опять же, нормальный. Люди… нормальные. Но я-то с прибабахом! Мне хочется улететь, начать другую жизнь в другом месте. Знаешь, я не развиваюсь здесь. Я у отца единственный ребенок, единственный близкий человек, вот он и держит меня при себе, а я хочу жить так, чтобы кровь в жилах бурлила. Ну, разве это возможно на Земле-3?

Я кивнула. Понимаю: все привычное опостылело ей, любовь отца стала тяготить. Уже на станции хорошо проглядывалось, что Джуди желает обрести самостоятельность.

— И что, появился шанс улететь, раз ты так задумчива?

— Да, появился.

— Тогда почему ты такая грустная?

— Потому что, а – волонтерская программа, куда я отправила анкету, берет волонтеров минимум на два года, б – мне придется бросить универ, потому что на последних курсах допускается взять отпуск только на год, в – отец расстроится, г – ответ нужно дать быстро.

— Но ты ведь уже все решила, так?

— Да. Не хочу больше оставаться здесь.

— Так не оставайся. Делай, как душа просит.

Джуди удивленно на меня посмотрела:

— И это ты про душу говоришь? Ты, озабоченная правилами и традициями?

— В последнее время я многое переосмыслила и поняла, что счастье в свободе. Отец тебя поймет, Джуди. Даже если ты ошибешься и потом начнешь жалеть, что бросила универ, все равно это будет отличным опытом принятия самостоятельного решения. Так люди и взрослеют, Джуди. А тебе пора бы уже повзрослеть.

Глава 4

Очнувшись, я долго собирала в голове разрозненные мысли и туманные воспоминания. Земля-3, Джуди, визовый центр, бар, смазливый блондин, выпивка, глаза с вертикальными зрачками… Я похолодела, вспомнив эти глаза, и поняла, почему тот тип в переулке пробовал воздух – он гибрид, создание спящих, их слуга!

В памяти пронеслись пугающие упоминания о рефлексах и силе этих созданий. От людей можно скрыться, но от слуг чешуйчатых – вряд ли! Я начала было паниковать, но вовремя проснулся инстинкт самосохранения и велел немедленно взять себя в руки. Нужно как-то примириться, что мы похищены и находимся неизвестно где, и сосредоточиться на жизненно важных вещах.

Глубоко и медленно вздохнув, чтобы подавить панику, я внимательно огляделась. Я на матрасе в помещении с каменными стенами, полом и низкими потолками; в одном углу отверстие в полу, куда, судя по запаху, справляют нужду, в другом – стол с несколькими бутылками и тюбиками. Помимо меня эти шикарные апартаменты занимают еще две женщины: одной из них на вид лет сто, и, судя по фенотипу, она орионка; другая пленница тоже младшей расы, и, вероятно, землянка – тоненькая, маленькая, совсем юная – лет двадцати…

Где же я? Где Джуди? Что с нами будет?

Я заговорила с женщинами, но они меня не поняли – передатчики с нас сняли, а без них мы не понимаем наречия друг друга.

Опираясь о стену, я поднялась с матраса и сделала несколько шагов. Определенно, меня накачали чем-то, что надолго и надежно выключает сознание; голова закружилась, задрожали руки и ноги. Вероятно, я пережила в бессознательном состоянии долгий перелет… В том, что это другая планета, нет сомнений: похитители говорили о космопорте и окне, значит у них все было готово для отлета. Вот только куда? В какую систему и на какую именно планету?

Я медленно, по стеночке, пошла к столу. Нужно быстрее прийти в себя и обрести силы, а заодно расшевелить сонные после беспамятства мозги. Взяв со стола одну из бутылок, я открыла ее, убедилась, что внутри вода, и напилась; по вкусу вода оказалась лучше, чем на той же Земле-3. Напившись, я взяла один из тюбиков на столе и с удивлением поняла, что это пищевой концентрат центаврианского производства. Выдавив немного на язык, проглотила плотную массу, имеющую приятный, созданный вкусовыми добавками вкус. Выдавив содержимое всего тюбика в рот, снова выпила воды и продолжила ходить по комнате.

Походив, сколько хватило сил, я опустилась на свой матрас и нашла следы инъекций на руке. Скорее всего, мне вкололи блокатор эо, чтобы подстраховаться. Помимо этого меня переодели в серый бесформенный костюм – ту же «униформу», в которую облачены другие пленницы.

Я огляделась снова. Каменные стены и пол, немного песка, запертая дверь – я уже проверила, проем в потолке, стол, еда-вода, матрасы, пленницы – вот и все, что доступно моему анализу.

Почему Джуди не со мной, ведь мы, строго говоря, из одной «партии»? Если мы похищены слугами спящих, то нам обеим скоро придется распрощаться с жизнью или с волей: нам установят подчиняющие импланты или зомбируют. Если же мы похищены обычными работорговцами, то шансы на выживание значительно увеличиваются.

Я снова попробовала поговорить с женщинами, но землянка боялась меня, а орионка не реагировала на слова. Тогда я сосредоточилась на себе одной и последующие часы заполнила немудреными физическими упражнениями, поглощением концентрата и воды. Не зная, какой на этой планете световой день и не имея возможности выяснить это, я не могла сказать, сколько точно прошло времени, когда к нам вошел гибрид.

Его можно принять за человека, но только издали. Рост около двух метров; кожа золотистая; нос отсутствует, его заменяют две щели; рот широкий и безгубый; волос на голове не наблюдается, зато имеется намек на гребень, которым так гордятся рептилоиды. Глаза круглые, большие, желто-зеленые, с круглыми зрачками, а не вертикальными. Хорошо: вертикальные зрачки у ядовитых особей.

При появлении столь эффектного создания полагается терять дар речи, но мы и до его появления молчали, поэтому эффекта «вау» не произошло, и мы не выказали никакой реакции. Хотя, нет: юная землянка при появлении гибрида вжалась спиной в стену и отвернулась.

Он подошел к столу и выложил на него заполненные водой бутылки и тюбики с концентратом, которые достал из объемной сумки.

Как завороженная, я смотрела на него. Нет, не он меня похитил, другой – и тот, другой, на человека похож больше. Этот же крупнее и опаснее, скорее всего, но он может стать для меня билетом на свободу, ведь я эмпат низких энергий, а он – создание низких энергий. Я могу попробовать взять его под контроль или хотя бы проникнуть в его сознание, как делала это с Эльки.

Я как раз хотела этим заняться, но меня прервали: внутрь вошел еще один, на этот раз человек – рослый мужчина младшей расы и среднего возраста с типичной для орионца внешностью. Одет ярко: жилет, имитирующий чешую, надетый на голое тело, свободного кроя брюки из переливающейся ткани, широкий пояс из тонких золотых пластин; остроносые ботинки.

Этот наряженный орионец подошел ко мне. Краем глаза я заметила, что гибрид повернулся ко мне лицом – или мордой? – и сложил ручищи (лапищи?) на груди. Пожалуй, мне лучше не делать резких движений, иначе этот громила сразу же пустит в ход свои лапищи и мне не поздоровится.

— Поздравляю, — объявил орионец на плохом центаврианском. — Ты в рабстве.

Это заявление он дополнил мерзкой улыбкой.

Глава 5

Очнулась я от толчка; несколько мгновений потребовалось на то, чтобы прийти в себя и вспомнить, при каких обстоятельствах я в очередной раз потеряла сознание. Гибрид ударил меня по голове. Это не должно стать традицией: мне надоело, что меня постоянно лишают сознания варварскими способами.

Я пошевелилась и обнаружила, что лежу связанная с заткнутым какой-то тряпкой ртом в бортовом прицепе; прицеп то и дело подпрыгивает по дороге. Задрав голову, я увидела пыльно-голубое небо без облаков и две звезды – одну поменьше, другую побольше; в небе пронеслось смазанное пятно – космолет.

В углу прицепа дремал белобрысый мужчина, к поясу которого прицеплен парализатор. Я пошевелилась и вздохнула: при всем желании не смогу подняться и спрыгнуть – очень хорошо меня связали, профессионально…

Я внимательнее рассмотрела мужчину. Орионец, и, судя по тому, как одет, явно не из аристократии – тот же Кнот разряжен в пух и прах. К слову о Кноте. Если гибрид не убил его, то ищет ли он нас? И где, собственно, сам гибрид? Кто шумел там, за дверью? Нас нашли люди Кнота?

Вопросов возникло много, но, к сожалению, ни на один из них я не могу найти сейчас ответа. Все, что я могу делать – это стараться сохранять спокойствие. Машина свернула с дороги куда-то, и я притворилась спящей; вскоре послышались мужские и женские голоса, птичий гомон, шелест; я также уловила запахи еды и дыма. Кажется, мы приехали в поселение.

Позже я выяснила, что мой «эскорт» состоит из троих мужчин. Один из них, тот, который дремал в прицепе, так и остался стеречь меня; двое других ушли, чтобы, наверное, справить нужду и подкрепиться. Они отсутствовали недолго и вскоре вернулись к приятелю с едой и водой.

Я все так же изображала спящую. Куда бы я ни попала, что бы со мной ни произошло, я найду способ спастись. Главное не паниковать, как тогда с гибридом.

Кто-то подошел к прицепу, заговорил.

Мое сердце екнуло.

Я уже слышала этот голос! Мои веки дрогнули, и я себя выдала. Понимая, что притворяться спящей уже не имеет смысла, я открыла глаза.

Сердце екнуло снова.

К прицепу подошел не кто иной, как Арве Локен! Тот самый Локен, который сводил меня с ума, доказывая, что я штамповка центаврианского производства, и с которым мы выживали в джунглях Гебумы! Наемник Локен! Никогда бы не подумала, что снова встречусь с ним, да еще и при таких обстоятельствах!

Локен глянул на меня, ничем не показал того, что знает меня, и заговорил с мужчинами.

Он не узнал меня? Или узнал, по не подал виду? А может, это и не Локен вовсе, а похожий на него мужчина? Нет, я не могу ошибаться, это тот самый… Я вспотела, и надежда расправила крылышки.

«Пожалуйста, помоги мне, Локен, — мысленно взмолилась я, — пожалуйста, выручи меня еще раз, ведь это тебе по силам – да, по силам, я знаю».

Объект моих мольб так и не взглянул на меня больше, и когда мужчины закончили разговор и заняли места в каре, побрел по дорожке к приземистой постройке. Кар тронулся, набрал скорость и оставил позади поселение и мои надежды.

Локен должен был меня узнать… должен был…

Кар свернул к зазубренным скалам, выточенным стараниями ветров-архитекторов; дорога здесь запетляла, и мои похитители снизили скорость. Вдруг тип, что сидел в прицепе со мной, вытаращил глаза и рухнул на пол лицом вниз. Кар резко крутануло вправо, и меня отбросило к краю прицепа; машина «поцеловалась» со скалой, и на меня посыпались градом мелкие камни.

Все это произошло очень быстро. Некоторое время я лежала тихо, зажмурившись, боясь, что от скалы отколется фрагмент побольше и просто-напросто меня раздавит. Только удостоверившись, что на меня ничего больше не упадет, я приподняла голову.

Орионец, мой охранник, все так же лежал без сознания – ему повезло, и на него не упал ни один камень. Другие мужчины, по всей видимости, тоже без сознания: я их не слышу.

Что же произошло? Почему я никого не вижу и не слышу? А и ладно, плевать! Нужно освободиться. Вот только связали меня на совесть… немыслимым образом согнувшись, я попыталась развязать веревки, стягивающие ноги, но не смогла; я крутилась и так, и этак, тянула изо всех сил, но без толку.

Немного погодя, продолжая предпринимать попытки освободиться, я услышала звуки подъезжающего кара; кар остановился, кто-то вышел из него… Я замерла; сердце испуганно дернулось в груди.

Что за новая напасть?

Напастью оказался Локен. Я уставилась в его лицо с таким же удивлением, как и во время недавней нашей встречи, а он, белозубо улыбнувшись, произнес буднично, словно мы видимся каждый день:

— Блага, Унсури. Не ушиблась?

Я только и смогла, что головой неопределенно качнуть.

Локен подошел и, достав лазерный нож, освободил мои руки и ноги, а заодно кляп изо рта вынул. Я пошевелила конечностями и попыталась встать, но ничего у меня не вышло: затекли, да и больно… Орионец вздохнул, нагнулся и взял меня на руки. Вытащив из прицепа, он донес меня до кара, усадил на потрепанное сиденье и сказал:

— Подожди здесь. Я скоро вернусь.

Мужчина и впрямь отсутствовал недолго; когда он вернулся, то заблокировал двери, пристегнулся и окинул меня внимательным взглядом. Я сидела спокойно, но спокойствие это было шоковое.

Глава 6

Главный рынок планеты Тайли, так и называющийся Рынком, раскинулся на месте древнего города. Главная улица примечательна развалинами и остатками некогда величественных колонн, между которыми примостились продавцы техники, одежды, еды. Локен сказал, что приобрести что-то особенное можно дальше, в стороне от шумной улицы, там, где стоят сохранившиеся купольные дома – жилища древних орионцев.

Пока я сидела взаперти у Кнота, Тайли рисовалась мне планетой опасной, заполненной одними преступниками. Я ошиблась: вооруженных до зубов головорезов что-то не видно, зато видно обычных жителей, делающих покупки; у развалин играют белобрысые дети; женщины переругиваются в очереди к палаткам с овощами; старики у одного из купольных домов со спорами чинят дверцу кара. Пахнет жареным мясом со специями, воздух звенит от голосов и приносит обрывки музыки.

Не так уж сильно отличается жизнь всех этих чипированных жителей от жизни граждан Союза…

— Не спи, — поторопил меня Локен, лавирующий в потоке людей.

Поток этот вынес нас к древнему амфитеатру. Судя по тому, сколько вокруг охраны и сколько за амфитеатром каров с прицепами, именно здесь и продают рабов. Локен взял меня за руку и стал пробираться к входу в амфитеатр; орионец дал мне контактный передатчик, так что я понимала каждое сказанное местными слово, и одно из них звучало чаще остальных: аукцион. Аукцион рабов.

Локен прилетел как раз на аукцион и то, что я попалась ему на пути, не заставило его менять планы. Как сказал мужчина, он выкупит кое-кого, и мы сразу улетим. Рискованно, конечно, появляться здесь в компании со мной, но я с Локеном спорить не стала – да и нет у меня права ему указывать, ведь я полностью от него завишу.

При входе нас проверили сначала на наличие оружия, затем на наличие чипов и имплантов, после потребовали документы. У меня были только идентификационные документы с пометкой о том, что контроль я прошла, а Локен представил еще и лицензию наемника. Без этой лицензии, одобренной Хозяином Тайли, раба купить нельзя.

Нас пропустили, наконец, и Локен повел меня к свободным местам; амфитеатр был заполнен процентов этак на сорок, так что этих самых свободных мест было достаточно. Мы сели на нагретые светилами места, и наемник предупредил:

— Не выходи из роли, центаврианочка. Ты испугалась, когда нас проверяли, а здесь ни у кого, кроме рабов, не может быть испуганных глазок.

— Поняла.

Локен прав: я не должна показывать своего страха или волнения. Чтобы отвлечься, я решила перевести тему:

— Здесь осталось много древних орионских построек. Не думала, что когда-нибудь увижу их вживую…

— Если бы у нас было время, я бы показал развалины дворцов, уцелевшие храмы, старинные оборонные сооружения и климатические установки.

— Климатические установки? Это была достаточно развитая планета, видимо. Что случилось? Спящие пожаловали?

— Нет, сюда пожаловали их слуги. Они подчиняли правящую семью аккуратно и осторожно, долго втирались в доверие: нашептывали, убеждали, подсказывали, пока воля правящей семьи не превратилась в волю спящих, и только тогда сюда прилетели чешуйчатые хозяева, сделали кладку и объявили планету собственностью Империи бессмертных. Сейчас, конечно, их здесь нет, но до сих пор Хозяин платит им за право называть планету своей.

Меня покоробило.

— Рептилоиды не бессмертны, и никакой империи у них нет! — тихо возмутилась я. — Ты что, уважаешь чешуйчатых?

— Кэя, детка, — холодно сказал Локен, — я буду так добр, что промолчу и забуду о том, что ты сказала только что.

— Я поступлю так же и забуду, что ляпнул ты! Империя!..

Возможно, мы бы стали препираться дальше; возможно, мы бы поссорились – не знаю, в общем, что было бы дальше, если бы к нам не подошла девушка, одетая по-мужски: брюки, куртка, сапоги, к поясу прикреплен чехол парализатора, под курткой заметен небольшой бугор – наверняка оружие. Незнакомка оказалась красоткой: высокие скулы, правильный тонкий нос, полные яркие губы, но лучше всего глаза – раскосые, туманно-серые, обрамленные густыми ресницами. Завершающий штрих – толстая светлая коса.

Орионская дева уверенно перешагнула одну ступень-сиденье, наклонилась к Локену и, взяв за плечи, впилась в его губы страстным поцелуем.

Я попросту окаменела от неожиданности.

Что она себе позволяет? И почему Локен ей это позволяет? Кто она вообще такая, зачем подошла?

Закончив поцелуй, эта наглая особа села на колени Локену, задев меня при этом бедром, и поцеловала еще раз, дольше и глубже. Когда это безобразие кончилось, наемник лениво и даже немного сонно улыбнулся, словно этот поцелуй его одурманил.

— Рад тебя видеть, Пи́ва.

— И я рада тебя видеть, — проговорила девушка тягучим голосом. — Давно ты не появлялся на Тайли.

— Давно, — кивнул он.

Я оскорбленно молчала. Эта девушка, Пива, смотрит на Локена так, как недавно на меня проверяющие смотрели – словно он съедобен. Она подняла руку, запустила в его волосы пальцы и с сожалением произнесла:

— Зачем ты обкорнал волосы, Риган?

Риган?

— Пришлось пожертвовать ради дела.