Киберпанковское детство

Я жила в капсульном доме. Это даже не дом, а большое здание. Моя комнатка вмещала встроенную в стену кровать, стул, школьный письменный стол, рядом перегородка, где стоял унитаз, и тут же душ. Мне было 7-8 лет. На мне всегда был одет что-то вроде купальника из серого материала, который не пачкался, не мялся и был вечным. Если нужно было выходить, я надевала короткую школьную юбку. Сзади на одежде были цифры и буквы. Я была ребёнком на заказ, искусственно выращенным, и пока жила тут.

Окон не было, но воздух оставался свежим — вентиляция работала отлично. Раз в неделю из пола выезжала лампа-облучатель, и я в очках стояла перед ней, обнажённая. Однажды, проснувшись, я увидела в зеркале, что у меня на лице высыпал герпес. Капец, вовремя. Я подошла к зеркалу и включила видеофон. Запросила, чтобы мне приносили еду в номер в течение недели. Получив одобрение, видеофон погас.

Рядом с входной дверью было углубление в стене. Там стоял робот-опекун — квадратный, блестящий, с угловатым видом, но двигался он легко и проворно. Когда я выходила из своего номера, он брал меня за руку и шёл рядом. Мне не нужно было с ним говорить — его голос звучал у меня в голове, какая-то связь была настроена между нами. В целях безопасности у меня был маячок, и робот всегда знал, где я нахожусь.

Мы шли в парикмахерскую. Робот крепко держал мою руку, но мне не было больно. Его сталь нагревалась, и я ощущала приятное тепло. Остановившись перед пешеходным переходом, он объяснил, что дальше идти опасно. Он всегда был на чеку, рассказывал про погоду, здания, мимо которых мы проходили, и дозированно — новости, адаптированные под мой возраст.

Солнышко приятно грело, пока мы шли. В салоне нам сказали немного подождать. Робот сел, усадив меня к себе на колени. Я устроилась поудобнее и смотрела на маленький экран, который выдвинулся у него из руки.

После стрижки мы пошли гулять. Вдруг в моей голове раздалось предупреждение: «Повстанцы». Затем — очередь крупнокалиберного пулемёта. Я даже не поняла, откуда стреляли. Робот заслонил меня полностью — большинство пуль отскакивали, но некоторые пробивали его корпус. Он полулежал, прикрывая меня. В асфальте вокруг образовывались дыры от пуль.

Робот подтолкнул меня в выбоину. Я скатилась в темноту. Последнее, что я услышала: «Беги». И я побежала. Я верила ему. Он никогда не обманывал меня, не давил, не льстил, не наказывал. Его линзы горели жёлтым светом. Когда они погасли, он успел раздавить стальными пальцами мой маячок. Связь со мной оборвалась навсегда.

Бежав, я наконец осмотрелась. Это был огромный тоннель из бетонных блоков для водостока. Вода доходила до щиколоток, пахло сыростью и немного канализацией. Над головой тускло светили лампы. Я шла долго. Впереди увидела темнокожего мальчика, чуть старше меня. Подойдя вплотную, он заговорил, указывая в сторону, откуда я пришла. Я ничего не понимала. Он недовольно вздохнул, взял меня за руку и повёл за собой. Я не чувствовала угрозы, поэтому покорно пошла рядом.

Мы свернули в боковое ответвление тоннеля. Перед нами открылось пространство, где располагались улицы и дома на колёсах, только вместо колёс у них были подпорки. Над головой горели лампы, создавая иллюзию ночного города.

Мальчик подвёл меня к одному из домов, открыл дверь и подтолкнул внутрь. Нас встретила афроамериканка лет 30-35 — возможно, его мать. Они заговорили. Иногда бросали на меня взгляды. Мальчик пытался что-то объяснить, но женщина остановила его и взяла телефон. Быстро переговорив, она повела нас умываться, а затем накормила. Устав, я легла. Мальчик крепко обнял меня сзади. Я уснула.

Утром его уже не было. Потянувшись, я вышла в гостиную. Женщина сидела на диване и смотрела телевизор. Молча подойдя к ней, я прилегла рядом, положив голову ей на грудь. От неё исходили тепло и запах, который меня успокаивал. Она легонько прижала меня к себе. Мы молчали, и это устраивало нас обеих. Я дремала, иногда просыпаясь от громких звуков телевизора.

Дверь открылась. Вошёл вчерашний мальчик, настороженно оглядываясь. Женщина выглянула за дверь. Подозвав меня, взяла за руку, и мы вышли. Возле дороги стояла полицейская машина, рядом с ней — высокий, коренастый коп. Все вокруг были афроамериканцами. Кроме меня.

Передав меня мужчине, она получила 100 долларов. Коп усадил меня на заднее сиденье, убедился, что я в порядке, завёл мотор, и мы поехали.

Мама с мальчиком махали мне на прощание. Я, задержавшись взглядом, помахала им в ответ.