Клевер на удачу

Часть 1. Глава 1

Смоленск, май 1878 года

Женни Алфимова в десятый раз перечитывала письмо жениха. И никак не могла поверить, что написанное в нем – правда. Вчера, когда она получила это письмо, у нее мелькнула отчаянная надежда, что его мог писать вовсе не Вася, что это чей-то жестокий, отвратительный розыгрыш. Но потом они с матерью поехали к Пушкевичам, и все сомнения рассеялись. Он раздумал жениться на ней и сбежал из города – за неделю до свадьбы, к которой уже были закончены все приготовления!

И так поступил тот самый Вася Пушкевич, которого Женни целый год ждала с турецкой войны, за которого так тревожилась и молилась. Ради него она отказала двум состоятельным претендентам на свою руку, испортила отношения с матерью и сестрой. И вот она – награда!

«Милая Женни! Ради всего святого, прости меня и не проклинай! Там, на Балканах, я встретил другую женщину, которую глубоко полюбил. Мне не стоило возвращаться в Смоленск и готовиться к свадьбе. Но так вышло… Мы с нею поссорились, и я полагал, что между нами все кончено. И вдруг она шлет мне письмо… Прости меня, милая Женни! Ты не заслужила, чтобы с тобой поступили так ужасно. Прощай, не поминай лихом! Да пошлет Господь тебе счастья и достойного жениха! Василий Пушкевич».

Бросив письмо на стол, Женни угрюмо нахмурилась. Как могло получиться, что она ничего не заметила, не почувствовала перемену в отношении любимого? Или Вася искусно притворялся, а она верила, потому что не ждала подвоха? Конечно, она видела, что Вася невесел и задумчив, но это казалось естественным для побывавшего на войне человека. А оказывается, причина была иной. Ее жених полюбил другую женщину и терзался из-за размолвки с нею. Готовился, как ни в чем не бывало, к свадьбе, а сам только и думал о своей новой возлюбленной.

Женни посмотрела на подвенечный наряд, аккуратно разложенный на софе. Вспомнила радостную суету с выбором фасона, примерками, и ее сердце болезненно сжалось. Платье, сшитое из белоснежного атласа, тюля и кружев, было дорогим и красивым. Как и ажурная кружевная фата с венчиком искусственных цветов померанца. И куда все это теперь девать? Запихнуть в печку и сжечь? Пусть вспыхнет ярким пламенем и сгорит, как сгорели ее надежды на счастье с любимым человеком…

– Евгения Петровна, маменька зовут вас в гостиную, – известила заглянувшая в комнату горничная.

Женни тяжко вздохнула и поморщилась, однако вниз поспешила: иначе мать сама бы примчалась в ее комнату. Раиса Андреевна Алфимова не отличалась повышенным тактом и никак не желала понимать, что дочери хочется остаться наедине со своим горем.

– Ну, моя дорогая, все идет согласно моим предсказаниям, – с мрачным торжеством объявила она Евгении. – Пушкевичи отказываются возместить нам затраты на свадьбу. У них, изволите видеть, денег нет… Как будто в моих глазах это может служить оправданием! Пусть влезут в долги, а мне возместят все-все, до последней копейки. А не возместят, так я на них в суд подам да еще и за бесчестье сдеру, а не только за напрасные траты!

– Мамочка, ради бога, не надо так волноваться! – В комнату вбежала младшая сестра Женни, девятнадцатилетняя Зина. – Вы убьете себя из-за этой проклятой несостоявшейся свадьбы!

Раиса Андреевна страдальчески вздохнула.

– Да как же тут можно оставаться спокойной? Столько расходов, хлопот – и все псу под хвост! А позор-то какой, господи помилуй! От гордецов Алфимовых сбежал жених. Наверное, уже весь город о нас судачит. И, конечно, все смеются над нами и радуются нашему несчастью!

Женни посмотрела на мать с улыбкой грустной иронии.

– Так вот что вас беспокоит? Толки и пересуды? А я думала, вы из-за меня так переживаете…

– Ты не стоишь маменькиных переживаний, эгоистка! – запальчиво крикнула Зина. – Тебе следовало самой бросить этого бедняка Пушкевича и выйти за приличного человека! К тебе сваталось двое таких женихов, и обоим ты отказала. А теперь… Так тебе и надо! Ты получила по заслугам и не жди, что мы будем тебя утешать и жалеть!

– Перестань, Зиночка, не трави еще больше мое сердце! – с театральным надрывом воскликнула Раиса Андреевна. – Как вспомню князя Еропкина, так мне умереть хочется. Особняк в Москве, прекрасное имение, пятьдесят тысяч годового дохода… И все это досталось не нам, а противной кривляке Волчковой!

– Надо было сосватать за него нашу Зиночку, – язвительно бросила Женни. – Ей ведь все равно, что жениху уже за полтинник и с него труха сыплется, был бы богат.

– Да, я бы пошла за него, с превеликой радостью! – со злостью крикнула Зина. – Хотя бы ради матери, чтобы она жила на старости лет в довольстве. Я не такая эгоистка, как ты и наша старшая сестра. К несчастью, я не так красива, как вы, и богатые женихи не сватаются ко мне.

– Ну что ты, мой ангел, зачем ты на себя наговариваешь?

Раиса Андреевна бросилась утешать Зинаиду, а Женни поспешила уйти. На душе было горько и тяжко. Никогда еще Женни не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Никто не хотел понимать, как ей плохо, никто не сочувствовал. И мать, и сестра жалели только себя, сокрушались о том, что теперь над ними будут смеяться да о потраченных напрасно деньгах.

Но этого следовало ожидать. Ведь женихи, которым отказала Женни минувшей зимой, считалась выгодными по меркам провинции. Первый – преуспевающий местный чиновник, второй – богатый старик князь Еропкин из Москвы. Женни была официально помолвлена с Пушкевичем, но ее мать не считала, что эта помолвка накладывает на дочь обязательства. И когда Женни отказала Еропкину, мать с сестрой ополчились на нее. Но любовь к Васе Пушкевичу и уверенность в его чувствах давали ей силы держаться. В конце концов, Раиса Андреевна смирилась и утешилась возможностью козырять перед обществом широтой своих взглядов. Мол, да, жених ее средней дочери небогат, но зато молод и хорош собой, а она не какая-нибудь тиранка, чтобы заставлять дочерей жить с богатыми стариками, как делают иные родители. А тут, наконец, и Василий вернулся из армии, начали готовиться к свадьбе. Не обошлось без скандалов с будущей родней. Раиса Андреевна желала закатить шикарную свадьбу, а небогатые Пушкевичи не могли позволить себе больших трат. Так что пришлось Раисе Андреевне, скрепя зубы, раскошеливаться на банкет.

Глава 2

Неделю спустя Женни обвенчалась с Ипполитом Вадимовичем и стала графиней Турновской. Венчание проходило в большом Успенском соборе, в присутствии полусотни гостей и толпы зевак. Раиса Андреевна прямо раздувалась от гордости. Еще бы! Ведь все ее недоброжелатели были посрамлены. Ее дочь Евгения не просто нашла замену сбежавшему жениху, но составила завидную партию. Мало кто из знакомых мадам Алфимовой мог похвастаться титулованным зятем, а вот она теперь может. И как неожиданно все случилось, просто волшебство! Воистину, жизнь – непредсказуемая штука, никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

После банкета в ресторане новобрачные отправились в гостиницу. А на другое утро поезд мчал Евгению в чужие края. Прощай, надоевшая провинция, прощайте, несносные родственники! Приникнув к окну с голубыми шелковыми занавесками, Женни всматривалась в проплававшие мимо знакомые пейзажи, не чувствуя ни малейшего сожаления при мысли, что теперь увидит их нескоро. Потом пейзажи сделались незнакомыми, и Женни отвернулась от окна. Ее взгляд скользнул по роскошно отделанному купе, и она рассмеялась довольным, беззаботным смехом. Милосердный боже, неужели теперь это будет «ее жизнь»?! Путешествия в вагонах первого класса, богато обставленные апартаменты, сверкающие витрины столичных магазинов, свобода, которую никто не ограничивает? И все это – задаром, без каких-то заслуг и усилий с ее стороны. Она всего лишь оказалась в нужное время в нужном месте. Везение? А почему бы и нет, собственно! Другим же везет, так почему же и ей не должно хоть однажды серьезно повезти? Не все получают то, что заслужили, увы, далеко не все! Кому-то достаются одни синяки и шишки, а кому-то – всевозможные радости и удовольствия. До сих пор Женни была в числе первых, но вот судьба сжалилась над ней.

– Как вы преобразились, – игриво промолвил Турновский. – Я вас просто не узнаю, ma chere… Вы не будете возражать, если я стану называть вас «ma chere» и «Женни», без всяких церемоний?

– Отчего же? Не вижу причин возражать, – с улыбкой ответила Женни. – Хоть у нас и фиктивный брак, но посторонним это знать незачем.

– Абсолютно незачем, – согласился Турновский. – Напротив, мы должны делать вид, будто поженились по страстной любви. А потом, как это часто бывает с теми, кто скоропалительно женится по любви, наши пылкие чувства угаснут, и выяснится, что мы совершенно чужие друг другу.

Женни иронично прищурилась.

– Я смотрю, Ипполит, вы большой знаток мужской и женской натуры!

– Полагаю, что да, – ответил он с долей самоуверенности. – А еще я большой любитель флирта и любовных интрижек. Поэтому никто не удивится, узнав, что наши отношения «разладились». Все будет выглядеть естественно, и наш развод никого не шокирует. Впрочем, – прибавил он с циничной усмешкой, – с каждым годом число разводов в дворянских кругах все множится, и они становятся привычным явлением.

«А что же Вася? – подумала Женни. – Обвенчался ли он уже с той женщиной? И почему он написал, что полюбил женщину, а не девушку? Она что, вдова или разведенная? А может, вообще несвободна?!»

На нее нахлынула боль, а затем она ощутила прилив жгучей досады. В самом деле, ну сколько же можно! Пора перестать постоянно думать о неверном женихе и его новой пассии. Жизнь Васи Пушкевича больше не касается ее, он остался в прошлом – пусть пока недалеком, но невозвратимом. И нужно не переживать о прошлом, а жить настоящим. Тем более что оно, это настоящее, определенно имеет кучу привлекательных сторон. Возможно, найденный листок клевера с четырьмя лепестками и впрямь оказался на удачу, хорошо она все-таки сделала, что не уничтожила его сгоряча.

– О чем вы задумались? – спросил Ипполит. – Вспоминаете неверного жениха? М-да… А представьте, если бы вы сейчас были не здесь, в этом поезде, а дома!

– Мне даже подумать об этом страшно, – с содроганием призналась Женни. – Это… это был бы просто кошмар!

– Стало быть, не все так плохо, а? – в синих глазах Ипполита появились дразнящие огоньки. – Выше нос, ma chere! Скоро все пройдет, вот увидите. Как только вы окажетесь в Петербурге, ваше горе начнет стремительно таять, и через месяц от него не останется даже следа.

Женни бросила на него признательный взгляд.

– Спасибо, Ипполит. Надеюсь, ваше пророчество оправдается.

– Оправдается, даже не сомневайтесь! – Он открыл дорожный несессер и достал из него новенькую колоду карт. – Давайте во что-нибудь сыграем, чтобы скоротать время. Даже если вы не любительница азартных игр, это все-таки лучше, чем тосковать о мужчине, который совершенно того не заслуживает.

– Вы правы, – Женни улыбнулась ему теплой, открытой улыбкой. И не в силах сдерживать эмоции, горячо воскликнула: – Ах, какое все-таки счастье, что вы именно сейчас приехали в Смоленск!

Ипполит посмотрел на нее лукаво сощуренными глазами.

– Счастье? Ну что же, ma chere, вот вы и начинаете выздоравливать. И это просто чудесно. А теперь забудем о постороннем и сосредоточимся на игре, – он начал раздавать карты.

Поезд прогрохотал по длинному мосту через реку, и у Женни возникло ощущение, что ее прошлая жизнь окончательно и бесповоротно отделилась от нынешней. Скромная провинциальная барышня Алфимова осталась на том берегу. А на этом находилась совсем другая женщина. Какая – Женни и сама пока что не знала. Она только чувствовала, что становится другой, и сознание этого факта окрыляло.

Глава 3

Однажды Ипполит рано ушел по делам. Позавтракав в одиночестве, Женни начала собираться на прогулку. День был теплым, и она решила надеть свой новый летний костюм. Он был сшит из двух тканей: жемчужно-серого атласа и черного шелка в мелкий белый горошек. Ткани причудливо переплетались в драпировках турнюра, украшенного белыми кружевами и черными бантами. В этом сезоне турнюр стал совсем маленьким, а юбки – очень узкими. Это нравилось Женни: такой покрой платья в сочетании с высокими каблуками зрительно увеличивал ее небольшой рост.

Перебрав коллекцию шляпок, Женни остановилась на маленькой черной, с жемчужными лентами, белым пером и небольшой элегантной вуалеткой. Женни была сероглазой блондинкой, и эта шляпка ей шла. Рассмотрев себя с головы до ног в зеркало, новоиспеченная графиня Турновская осталась довольна. Ее всегда считали хорошенькой, но сама Женни никогда не казалась себе такой привлекательной, как в последние дни. Воистину, красивые платья творят с женщинами чудеса!

«А может, дело не только в нарядах и возможности сорить деньгами? – лукаво спросил Женни внутренний голос. – Ведь рядом с тобой уже три недели находится такой красивый и галантный мужчина»…

Встряхнув головой, Женни задорно рассмеялась. Да, в Ипполита Турновского было несложно влюбиться. К счастью, ей это не грозило: ведь ее сердце до сих пор было занято Пушкевичем. Впрочем, если бы она и впрямь немного увлеклась Ипполитом, ничего ужасного не случилось бы. И фиктивный брак может стать настоящим…

«А потом снова стать фиктивным», – со смехом прибавила про себя Женни. Какие фривольные мысли бродят у нее в голове! Но, пожалуй, это хорошо. Это значит, что она понемногу излечивается от прошлой любви. И рана, нанесенная ее сердцу предателем Васей, потихоньку затягивается.

Она уже собиралась уходить, когда в дверь постучался посыльный с запиской.

«Дорогая Евгения! Появилось одно важное дело, требующее твоего присутствия. Поезжай, пожалуйста, прямо сейчас по указанному адресу. Там отпусти экипаж и жди: я тебя встречу. Ипполит».

Спрятав записку в сумочку, Женни вышла из гостиницы и села в пролетку. Они выехали на Невский, потом свернули на Литейный, затем еще на какую-то улицу. В этих местах Женни никогда не бывала и теперь с любопытством осматривалась. Сначала вдоль улицы тянулись особняки, большей частью построенные в новомодном стиле эклектики, и доходные дома с магазинами на первых этажах. Затем картина сделалась скучнее: магазины да торговые склады, спрятанные за высокими заборами.

– Приехали, сударыня, – объявил извозчик, соскакивая с козел и открывая дверцу экипажа.

– Это и есть то самое место? – удивилась Женни.

– Да, тот самый перекресток, – ответил возница.

Расплатившись с извозчиком, Женни огляделась. Место не казалось слишком глухим, но все-таки было странно, что Ипполит назначил ей встречу здесь. Она полагала, что ее зовут в адвокатскую контору, подписать бумаги, без которых ее фиктивный муж не может чего-то там получить. А здесь находились лишь одни магазины да склады. В глаза Женни бросилась крупная вывеска: «Мебельный дом Березнева». Может, Ипполит занялся приобретением мебели для особняка на Фонтанке и хочет с ней посоветоваться? Или вот напротив другой магазин: «Обойные и портьерные ткани на любой вкус, цвет и цену от компании Самохвалова».

Однако время шло, а Ипполит все не появлялся. Видимо, она приехала слишком быстро, быстрее, чем он рассчитывал. Чтобы скоротать время, Женни зашла в мебельный магазин, высокое каменное крыльцо которого было в нескольких шагах от нее.

Пройдя через массивные двери и спустившись по широким ступеням с ажурными перилами, Женни восхищенно застыла. Перед ней словно предстал не магазин, а анфилада богатого особняка. Огромное помещение было разделено на «комнаты», и каждая из них была оформлена в определенном стиле и цветовой гамме. Женни бросились в глаза малиновая гостиная с вычурной мебелью в стиле нового рококо и прелестная спаленка, оформленная в белых, золотистых и розовато-сиреневых тонах. В ней стояла просторная кровать с низкими резными спинками, крытыми белым лаком с позолотой. Стеганое атласное покрывало с белыми кружевами, вызывавшими в памяти морозные узоры на стекле, так и манило погладить его рукой.

– Нет, все-таки надо повесить больше зеркал, – донесся до слуха Женни приятный мужской баритон. Обернувшись, она увидела высокого темноволосого мужчину с элегантной бородкой, в добротном сером костюме. – С ними помещение всегда делается просторней и светлей. Да и покупателям будет легче представить себя в этих интерьерах, когда они увидят себя в них через зеркала.

– Повесим, Михаил Павлович, непременно, – отозвался другой мужчина, по виду – магазинный приказчик. – Да ведь вы заказывали Потапову десяток больших зеркал в золоченых рамах, что ж он не везет?

– Я заеду к нему сегодня, потороплю, – ответил брюнет. – Раз открыли новый магазин, надобно сразу все делать по уму…

Тут он заметил Женни, смотревшую на него с любопытством, и поспешил ей навстречу.

– Добрый день, сударыня, – произнес он с легким поклоном. – Рад видеть вас в нашем магазине. Ищете что-то определенное или просто зашли посмотреть, что тут продается?

– Просто посмотреть, – ответила Женни. И непонятно зачем спросила: – А вы – тот самый Березнев, чье имя указано на вывеске?

– Он самый и есть, – улыбнулся брюнет.

Глава 4

Весь следующий день Женни с Ипполитом отсыпались после кутежа в ресторане. Банкет затянулся до рассвета, и в гостиницу Женни вернулась едва держась на ногах. Она проспала часов десять, но ее голова все равно побаливала и была тяжелой – ничего удивительного, учитывая количество выпитого! Однако другие дамы пили гораздо больше, а казались трезвее. Наблюдая за ними, Женни не переставала дивиться. Вроде бы приличные светские дамы – и так лихо пьют! Про мужчин же и говорить нечего. Похоже, все приятели Ипполита были изрядными кутилами.

Отдохнув, Турновские двинулись в имение. До Гатчины ехали поездом, потом минут тридцать – в коляске. День выдался теплым, и Женни от души наслаждалась поездкой по очаровательной местности. Вдоль дороги тянулись сосновые и еловые леса, чередующиеся с лугами и тихими речками. Местами попадались огромные валуны, придававшие пейзажу мрачно-романтический вид. Не верилось, что они находятся совсем недалеко от шумного Петербурга.

Экипаж свернул на боковую дорогу. Деревья расступились, и перед взором Евгении предстало изящное здание с колоннами в центре фасада и узкими круглыми башнями по углам. Оно было выкрашено в розовый цвет, гармонирующий с окружающей зеленью. Перед домом находился большой круглый газон. Справа от него простирались заросли шиповника, слева – высились деревья, скрывавшие хозяйственные постройки. Позади дома изгибался живописный ручей с мостиками. Кое-где маячили потемневшие мраморные статуи и деревянные скамейки. А вот цветов Женни не увидела, за исключением неприхотливых луговых.

– Когда-то здесь было много цветников, – пояснил Ипполит на ее вопрос. – Но чтобы за ними ухаживать, нужно держать садовников, а мне это было не по карману в последние годы.

– Здесь и без цветников красиво, – с улыбкой сказала Женни. – Безумно романтичное место! А эти башенки делают дом похожим на французский ренессансный замок.

– Да, башенки весьма живописны, – кивнул Ипполит. – Очень удачная находка архитектора, надобно заметить.

Не разочаровала Евгению и обстановка особняка. Убранство парадной анфилады, хоть и не блистало новизной, но было роскошным. А еще ей безумно понравилась дубовая лестница с резными перилами, ведущая из вестибюля на второй этаж. Женни всегда мечтала жить в доме с красивой широкой лестницей, а не с такой тесной и простенькой, как была в ее доме. Лестницу покрывал темно-красный ковер с пестрыми бордюрами, изрядно потертый, но все равно симпатичный.

Комната Евгении на втором этаже была затянута светло-голубым штофом. Занавески на окнах, обивка мебели и покрывало кровати были из нежно-бирюзового шелка с тканым рисунком. В одном углу комнаты стояло высокое зеркало в резной ореховой раме. В другом помещался туалетный столик с небольшим овальным зеркалом, крытый белой кисейной тканью с кружевной окантовкой. Пол устилал светлый ковер с рисунком из голубых и сиреневых цветов. Женни сразу почувствовала, что в этой комнате легко дышится, а мысли непроизвольно настраиваются на мечтательный лад. К тому же из окна открывался чудесный вид на ручей и поднимавшийся за ним хвойный лес. В некоторых местах ручей расширялся, образуя запруды, усыпанные белыми водяными лилиями.

– Ах, это просто какая-то сказка! – с восторгом воскликнула Женни. – Думала ли я еще месяц назад, что окажусь в таком месте?

Внезапно ей вспомнился Вася, и ее приподнятое настроение исчезло, сменившись тоской и чувством горького сожаления. Вот бы оказаться здесь с ним – человеком, которого она так горячо и нежно любила целых два года! И он был первым мужчиной, с которым она целовалась… Вспомнив об этом, Женни почувствовала стыд, досаду и даже легкое отвращение. Последнее показалось ей странным. Как можно испытывать отвращение при воспоминаниях о ласках человека, которого до сих пор любишь? Ведь ее любовь не прошла: как она могла пройти за такой малый срок? Так быстро любовь не угасает, это долгий, мучительный процесс…

Послышался легкий стук в дверь. Женни рассеянно откликнулась, и в комнату вошел Ипполит. Он был в белом прогулочном костюме. Вокруг его шеи обвивался голубой шелковый платок, в руках была соломенная шляпа с низкой круглой тульей и маленькими полями.

– Ну вот, она еще даже не переоделась! – шутливо попенял он Евгении. – А я-то торопился, думая, что тебе не терпится пойти осматривать парк.

– Я… слегка замечталась, – смущенно ответила Женни. – Но ты не волнуйся, я быстро соберусь.

– Надень что-нибудь легкое, например, свое белое платье с розовыми бантами. По-моему, становится не просто тепло, а жарко. Вот было бы дивненько, если бы весь июнь простояла такая жара! Раз уж нам приходится сидеть в этой глуши, пусть хотя бы получится гулять и купаться. Ты умеешь плавать, Женни?

– Да, и весьма неплохо.

– А купальный костюм ты себе купила?

Женни растерянно хлопнула ресницами.

– Нет. Я об этом даже не подумала.

– Ничего, – улыбнулся Ипполит. – Денька через три я поеду в город и куплю тебе. Впрочем, без меня ты ведь можешь купаться и в сорочке. Просто я подумал, что вдвоем нам будет веселее плескаться в ручье, – он игриво подмигнул ей и вышел.

Платье, о котором говорил Ипполит, было пошито из воздушного белого фуляра в тонкую розово-алую полоску и украшено шелковыми бантами. Надевая его, Женни вспоминала свои девичьи летние платья. Они были светлых тонов, как и полагается летним нарядам, но белого среди них не было. Слишком маркий цвет, может испачкаться о траву и не отстираться, и тогда получится, что деньги были потрачены зря… Вспомнив извечные опасения матери, Женни почувствовала, как к ней возвращается ощущение праздника жизни. Неужели она теперь принадлежит к тем счастливцам, которые могут позволить себе швырять деньги на ветер? Невероятно, просто невозможно поверить!

Глава 5

На четвертый день Ипполит уехал в Петербург. Вернулся он через сутки. Женни успела соскучиться по нему и когда увидела подъезжающую к дому коляску, с трудом подавила желание побежать навстречу.

Ипполит привез с собой большую корзину с вином и деликатесами.

– Хочу устроить банкет, – пояснил он Евгении, – по случаю подписания договора с архитектором. Мы с ним все обсудили, он нанял людей, и уже с завтрашнего дня бабушкин особняк начнут заново отделывать.

– Хорошая новость, – улыбнулась Женни. – И когда должны закончить работы?

– Месяца через полтора. Хотя может и затянуться. Но это неважно: все равно в разгар лета в Петербурге нечего делать.

– Да, это верно, – кивнула Женни. – Не знаю, как тебе, а мне совершенно не хочется уезжать из этого райского местечка.

Ипполит снисходительно улыбнулся.

– Ты здесь в первый раз и поэтому так очарована. А для меня здесь все знакомое и привычное. Признаться, мне всегда было немного досадно, что усадьба расположена в такой глуши. Иметь бы такой домишко под Петергофом, куда на лето обычно переезжает двор!

– А разве царская семья не приезжает в Гатчину?

– Бывает, что приезжает. Тогда, конечно, и здесь наступает веселье. Я очень надеюсь, что скоро сюда приедет кто-нибудь из великих князей. Ну а пока будем развлекаться своими силами. – Он лукаво взглянул на Женни. – Оденься понаряднее, я хочу чувствовать атмосферу праздника. Будем пировать при свечах и болтать до рассвета о всяких приятных пустяках.

Они разошлись по своим комнатам, договорившись встретиться через полтора часа, в десять вечера. Женни тотчас прошла в примыкавшую к спальне гардеробную и распахнула шкафы. Ее взгляд упал на одно из недавно сшитых платьев и, чуть поколебавшись, она достала его.

Платье было бальным и не очень подходило для маленького семейного пиршества. Но когда еще дождешься этих балов! И потом, у нее было еще два бальных наряда, сшитых на деньги Турновского. И целых три она привезла из Смоленска, включая одно ненадеванное. Мода меняется быстро, через полгода в этих платьях уже будет неловко показаться в обществе.

Призвав на помощь горничную, нанятую для нее Ипполитом, Женни начала собираться. И вскоре с восторгом рассматривала свое отражение в зеркале. Платье из светло-зеленого шелка, украшенное белыми кружевами и розовыми цветами, идеально шло к ее внешности. Под пару ему были и розовые атласные туфельки с бантами на высоких изогнутых каблучках. Шлейф платья слегка волочился по полу, словно русалочий хвост. Высокая прическа из локонов, с волнистой челкой и двумя падавшими на спину трубчатыми локонами, повторяла силуэт платья.

Оглядев свою коллекцию вееров, Женни выбрала зеленоватый веер с шелковым экраном, расписанным пикантными сценками из восемнадцатого века. Потом вдела в уши небольшие жемчужные сережки, натянула белые перчатки и, довольная собой, направилась к лестнице.

Стол был накрыт не в столовой, а в небольшой гостиной, отделанной под французский ренессанс, с резным деревянным потолком и гобеленами. В центре белоснежной скатерти высился золоченый подсвечник, по бокам стояли два бронзовых канделябра. Сервиз из белого фарфора, с коричневыми полосами по краям предметов и витиеватой позолотой, был под стиль окружающей обстановке.

Ипполит стоял у приоткрытого окна с приспущенными шторами и курил папиросу. Услышав шаги, он обернулся и на мгновение замер в немом восторге. Потом быстро затушил папиросу и подошел к Женни.

– Добрый вечер, сударыня, – произнес он, склоняясь к ее руке. – Мне только что доложили, что на бал приехала какая-то неизвестная, важная принцесса. Это, конечно же, вы, не правда ли?

– Вероятно, речь действительно шла обо мне, – в тон ему ответила Женни. – Но только я не такая уж важная. Мое королевство совсем маленькое, а мой родовой замок кажется жалкой лачугой по сравнению с вашим роскошным дворцом.

– Зато я не знаю, что может сравниться с вашей красотой, – в том же серьезно-игривом тоне продолжал Ипполит. – Пожалуй, лишь благоухающие нежные лилии в королевском саду. Или занимающаяся заря в летний безоблачный день. Вы пленили мое сердце с первого взгляда, теперь оно принадлежит вам!

– И ваше чудесное королевство тоже? – лукаво спросила Женни.

– О, разумеется! – пылко вскричал Ипполит. – Со всеми его замками, дворцами и богатыми охотничьими угодьями!

Тут выдержка изменила им обоим, и они дружно рассмеялись.

– Ох, Ипполит, ну вы и артист, – сказала Женни, поглядывая на него с насмешливым восхищением. – Целый спектакль придумали!

– А вы очень славно мне подыграли, – он взял ее за руку и повел к столу. – Кстати, почему мы опять на «вы»? Мы ведь уже давно говорим друг другу «ты», разве ты забыла?

– Нет, просто увлеклась своей ролью, – улыбнулась Женни, присаживаясь на обитый золотистым атласом стул.

Ипполит отошел в сторонку и внимательно посмотрел на нее.

– Но ты и впрямь похожа сейчас на прекрасную сказочную принцессу, – с волнением произнес он. – Это платье невероятно идет тебе. Вообще, поразительно, что я до сих пор не разглядел, как ты хороша.

– Перестань, Ипполит, ты меня смущаешь, – отмахнулась Женни. – И вовсе я никакая не красавица, а обычная девушка. Просто такой наряд кого угодно превратит в красавицу.

Глава 6

Проснувшись наутро в своей спальне, Женни поначалу подумала, что ночные события ей приснились. И лишь ощутив, как немного болят мышцы ног, окончательно уверилась в том, что все произошло наяву.

Ее брак перестал быть фиктивным, теперь она – настоящая графиня Турновская. И настоящая жена обаятельного красавца Ипполита! На какое-то время Женни охватила тревога. Слишком уж быстро произошла счастливая перемена в ее судьбе. К тому же она походила на сказку, а Женни не верила сказкам. Нет ли здесь подвоха? Хотя какой может быть подвох, если она даже по документам – графиня Евгения Петровна Турновская, а вовсе не мадемуазель Алфимова. И нигде не написано, что ее брак фиктивный! Провинциальной барышни Алфимовой больше нет. И даже если она разведется с Ипполитом, все равно останется мадам Турновской. Прошлое невозвратимо. А значит, нужно не оглядываться на него, а жить настоящим, как разумно говорит Ипполит.

Облачившись в нарядное голубое платье с белыми кружевами, Женни спустилась вниз. Ипполит еще спал, и Женни решила не завтракать без него, а пойти прогуляться. Небо затянули легкие облака, поэтому Женни не стала брать зонтика и надевать шляпку. Ей хотелось, чтобы ничто не сковывало движений, не мешало теплому ветру играть ее распущенными волосами, перевитыми наподобие обруча искусственной косой. Она чувствовала небывалую легкость на сердце, как бывало лишь в далеком отрочестве, когда душу переполняли светлые ожидания и надежды.

«Похоже, Ипполит сумел заразить меня своим беззаботным отношением к жизни», – с улыбкой подумала Женни.

Наслаждаясь прогулкой, она незаметно дошла до окраины парка. Здесь ручей нырял под мостик и, падая с другой стороны небольшим водопадом, устремлялся в соседние владения. Женни любила это место, окруженное высокими елями и соснами, но сейчас оно показалось ей слишком мрачным, не соответствующим ее настроению. Поэтому она поспешила уйти. К тому же от начала ее прогулки прошло много времени, Ипполит мог уже проснуться.

Однако не успела Женни сойти с мостика и ступить на тропинку, как дорогу ей преградила незнакомая дама: высокая худая брюнетка в сиреневом платье в черную полоску и черной шляпке с вуалью.

– Мадам Турновская? – обратилась она к Женни.

– Да, это я, – ответила Женни, вопросительно глядя на незнакомку.

Какое-то время женщина молча, пристально рассматривала ее. Потом рассмеялась неприятным, язвительным смехом.

– Какое невинное, ангельское личико!.. И совсем не яркая внешность! На таких женщин мужчины не оборачиваются на улице, их появление на балу не производит фурора. И, однако, именно этому блеклому цветку удалось затянуть в брачные сети свободолюбивого Ипполита Турновского! – Незнакомка недоуменно пожала плечами и подошла ближе. – Ну же, дорогая, откройте секрет: как вам удалось его заарканить? На приданое он бы сейчас не польстился, потому что получил наследство. Тогда чем же вы его прельстили? Уступили его домогательствам, а затем натравили на него свою родню? У вас нашлись братья, пригрозившие прихлопнуть его на дуэли в случае отказа жениться? Что же вы молчите, отвечайте! Все было примерно так, не правда ли?

– Нет, не так. – Женни, наконец, оправилась от изумления и обрела способность говорить. – Ипполит женился на мне, потому что я красива, неглупа и порядочна. По-моему, достаточно достоинств, чтобы привлечь хорошего жениха. – Она отступила от незнакомки и слегка вызывающе улыбнулась. – Конечно, я не из числа блистательных женщин. Не было нужды напоминать мне об этом: я и сама знаю. Однако если мужчины любят развлекаться с блистательными женщинами, это не означает, что они горят желанием видеть их своими женами.

Не дожидаясь ответного выпада злобной фурии, опешившей от нежданной отповеди, Женни быстро зашагала в сторону дома.

– Самовлюбленная дурочка, не надейся, что твой брак с Турновским будет безоблачным! – крикнула ей вслед незнакомка. – Не пройдет и полгода, как он охладеет к тебе и пустится во все тяжкие! А возможно, это случится быстрее!

Женни не стала оборачиваться и отвечать, сочтя это ниже своего достоинства. Вскоре она услышала стук копыт и, посмотрев вправо, увидела, как экипаж незнакомки удаляется по направлению к дороге.

Ипполит был в гостиной. После нежных приветствий Женни рассказала ему о встрече со злобной фурией. Ипполит попросил подробно описать ее и, когда Женни сделала это, облегченно вздохнул.

– Не стоит беспокойства, ma chere, – сказал он, ободряюще улыбаясь ей. – Это всего-навсего баронесса Лидия Ферзен. Лидия – побочная дочь мужа моей двоюродной бабушки, той самой, что оставила мне наследство. Собственно, из-за этого наследства Лидия ненавидит меня. Она надеялась, что хотя бы половина достанется ей, но бабушка обошла ее в завещании.

– Почему?

– Из-за безнравственного поведения Лидии. Она изменяла своему мужу направо и налево, и, когда ему надоело носить рога, он отделался от нее. Выследил, застукал с любовником при свидетелях и подал на развод. Естественно, бабушка не могла этого одобрить и лишила Лидию своего расположения и наследства.

– А ты… ты в этой истории ни при чем?

Ипполит вспыхнул, и Женни тотчас раскаялась в своем неосторожном вопросе. Что за несносная привычка сперва говорить, а лишь потом думать! Не хватало им с Ипполитом поссориться, когда у них только-только начались романтические отношения.

– Если ты имеешь в виду, настраивал ли я бабушку против Лидии, то нет, – ответил Ипполит. – Но кое-что плохое я все-таки сделал. Вернее, не плохое, а глупое, но суть одна. – Он немного помолчал, прохаживаясь по комнате. – Закрутил с Лидией интрижку, еще до ее развода. Наша связь длилась недолго, и застукали Лидию уже не со мной. Однако она считает, что я остался ей должен за «минуты неземного блаженства». Например, поделиться наследством, – Ипполит усмехнулся, а затем с беспокойством взглянул на Женни. – Понимаю, что тебе неприятно все это слышать. Но лучше уж услышать это от меня, чем в изложении баронессы Ферзен или кого-то еще. А я не сомневаюсь, что Лидия попытается рассказать тебе о нашей связи.

Глава 7

Неделю спустя Женни с Ипполитом поехали в Гатчину. Им удалось осмотреть не только парк с павильонами, но и часть дворца, отчего Женни пришла в полный восторг. Когда они выезжали из города, им повстречалась большая дорожная карета. Из нее высунулся полноватый блондин лет сорока и громко окликнул Ипполита. Экипажи остановились. Турновский и окликнувший его мужчина выскочили наружу, обнялись и завели оживленный разговор. Потом Ипполит представил своего знакомого Женни. Оказалось, что это его бывший полковой командир, князь Колычев, вышедший ныне в отставку и ведущий, по его собственным словам, сибаритствующий образ жизни.

Когда экипажи разъехались, Ипполит повернулся к Евгении и радостно объявил:

– Колычев целый год провел за границей и теперь ненадолго заехал в свое имение. Послезавтра он дает бал, на котором будет куча моих знакомых. Мы с тобою приглашены, так что готовься хорошо повеселиться, ma chere.

– Чудесная новость, – улыбнулась Женни. – А далеко его имение от нас?

– Двенадцать верст, при хорошей погоде за час можно доехать. Выедем пораньше, чтобы поспеть к обеду: на него мы тоже приглашены. Ночевать будем у Колычева, а утром не спеша соберемся и поедем домой.

– Ну что ж, это замечательно. А этот Колычев женат?

– Женат. Но сюда он приехал один, потому что они с женой надоели друг другу за время путешествия. Жена поехала в Петергоф, а он сюда.

– Странно!

– Ничего странного, учитывая, что они женаты почти десять лет. После такого срока не только мужу, но и жене позволительно заводить любовников.

Женни так и подмывало возразить, но она сдержалась, опасаясь выказать себя моралисткой. По крайней мере, Ипполит оставляет за обманутыми женами право на «маленькие радости жизни». Не то как другие мужчины: себе не отказывают ни в чем, а от жен требуют верности и благонравия.

На другой день Женни с самого утра начала готовиться к празднику. Для обеда она выбрала костюм из соломенно-желтого крепа с лазурными бантами. Он шел к ее внешности и казался неброским, а Женни не хотелось привлекать к себе внимание в незнакомом обществе. Зато бальное платье, сшитое из нежно-розового атласа, выглядело шикарно. Гладкий лиф мыском заходил на живот, а узкая юбка была покрыта пышным облаком тюля. Он был собран небольшими «волнами» и отделан белыми розочками с крохотными листочками. Глубокое декольте, низ юбки и турнюр украшали рельефные кружева. Платье было очень сложной работы и стоило дорого. По-хорошему, его следовало приберечь для более важного случая, но Женни уж слишком не терпелось его обновить.

Ипполит одобрил ее выбор и не счел отложенные наряды излишне роскошными для провинциального бала.

– К этому бальному платью не хватает лишь бриллиантового колье, – сказал он. – Это мое упущение, я должен был позаботиться, чтобы у тебя были драгоценности. Впрочем, для деревенского бала сгодится и скромная бархотка с камеей.

Женни возмущенно фыркнула. Брошка и серьги с камеями – белая женская головка на бледно-розовом перламутре, в ажурном золотом ободке – казались ей воплощением хорошего вкуса и, по ее мнению, подходили к розовому платью лучше всяких бриллиантов. Но мысль о покупке драгоценностей, конечно, приятно волновала сердце.

***

В день отъезда снова засветило яркое солнце и стало жарко. Однако жара была умеренной, и путешествовать при такой погоде оказалось совсем ненакладно. За веселыми разговорами и созерцанием окрестных красот час пути пролетел незаметно, и Женни даже стало досадно, что они так быстро доехали. Ипполиту же, напротив, не терпелось поскорей оказаться в кругу давних знакомых. Последние месяцы он мало с кем общался и сейчас испытывал душевный подъем.

Имение Колычева, носившее название Озерки, показалось Женни восхитительным. В центре огромного парадного двора высился двухэтажный классический особняк желтого цвета с колоннами. От него расходились открытые полукруглые колоннады, соединявшие дом с двухэтажными флигелями для гостей. Парк был изрядно запущен, как и в Сосновке, но выглядел живописно.

Отдохнув в своей комнате и переодевшись, Турновские перешли в главный дом. Вопреки ожиданиям Евгении, гостей оказалось немного, около тридцати человек. Остальные, как выяснилось, должны были приехать лишь к балу. Среди собравшихся было больше мужчин, чем женщин, а все женщины были молодыми и, как показалось Женни при беглом осмотре, либо замужними, либо побывавшими замужем. Женни знала только одну из них – хорошенькую двадцатитрехлетнюю Кэтти Маркович, жену бывшего сослуживца Ипполита. Они познакомились две недели назад, на памятном банкете в ресторане. Между ними сразу вспыхнула симпатия, и теперь они были рады встретиться снова.

– Пойдем к озеру, – предложила Кэтти. – Я здесь первый раз и еще не видала парка. Кстати, пикник будет не в доме, а в павильоне на берегу. Предупреди мужа, чтоб не искал тебя. Мы увидим, как все пойдут в павильон, и присоединимся.

Женни с радостью согласилась прогуляться. По правде говоря, ей совсем не понравилось собравшееся здесь дамское общество. Да еще многие дамы рассматривали ее с назойливым и недобрым любопытством. Видимо, они, как и баронесса Ферзен, тоже пытались понять, что такого особенного нашел в ней блистательный Ипполит Турновский.

Весело болтая, подружки спустились к озеру. На тропинке у самой воды стояли двое мужчин, попыхивая сигарами и беседуя. При появлении дам они обернулись, и Женни ощутила прилив радостного волнения: в одном из мужчин она узнала Березнева.

Глава 8

В девять вечера Женни разбудила горничная, которую Турновские взяли с собой в Озерки. Заставив себя встать с кровати, Женни закуталась в пеньюар и уселась в кресло перед открытым окошком. Она чувствовала себя вполне сносно, хотя, по ее ощущениям, поспать бы еще часок не мешало.

– Что граф? Он уже встал? – спросила она служанку.

– Недавно оделись и куда-то ушли, – ответила та. – Просили передать, что вернутся за вами ближе к десяти.

– Прекрасно, – кивнула Женни. – Принеси мне крепкого кофе.

Кофе помог ей взбодриться. Встав с кресла, Женни подошла к окну, но из него была видна только небольшая часть парка. Издалека доносились шум подъезжающих экипажей и голоса. Такие же голоса вперемешку с топотом ног раздавались из коридора, куда выходили двери десяти гостевых комнат. Похоже, приготовления к балу шли полным ходом.

«Интересно, а где разместился Березнев? – подумала Женни. – Сдается мне, в нашем флигеле его нет. Наверное, он остановился в главном доме».

Она почувствовала, как лицо делается горячим. Ох, Березнев! Ее давешнее поведение с ним нельзя было назвать иначе, как неприличным. Так отчаянно флиртовать с малознакомым мужчиной! Фамильярно называть его по фамилии, стоить глазки, иронизировать, осыпать шутливыми упреками, дуться за непонравившиеся высказывания – вспомнив все это теперь, на трезвую голову, Женни ужаснулась. Было страшно представить, что этот мужчина теперь о ней думает. Должно быть, считает ее легкомысленной кокеткой и искательницей пикантных приключений. Оправданием ей может служить лишь то, что она была порядком пьяна и держалась ничуть не развязней остальных женщин в компании. Однако в глазах самой Женни это оправдание выглядело жалким. Приличная женщина в любой компании должна держаться достойно! А напиваться до положения риз прекрасным дамам и вовсе негоже.

Но больше всего Женни смущало даже не это, а то, что она разом выложила Березневу все свои тайны. Разболтала и про сбежавшего жениха, и про фиктивный брак, не преминув при этом похвастаться, что теперь ее брак с Турновским перестал быть фиктивным. Будто Березневу должно быть интересно, спит она со своим мужем или нет!

И как это неприлично – говорить с посторонним мужчиной на такие темы. Пусть даже Березнев для нее не совсем посторонний, все равно. Есть вещи, о которых не говорят даже с мужчинами-родственниками, и интимная сторона супружества как раз к ним относится. А она не просто заговорила об этом, но и принялась развивать тему. Еще и про физиологию ввернула… Какой стыд! Нашлась, понимаете ли, эмансипированная дамочка.

Но что делать! Теперь ничего не исправишь. Оставалось смириться с тем, что она упала во мнении Березнева, и взять с него обещание хранить ее секреты. Впрочем, он и так наверняка будет молчать. Не такой это человек, чтобы трезвонить по всему свету пикантные подробности чужой жизни.

Женни была полностью одета и причесана, когда пришел Ипполит. Он одобрительно посмотрел на жену и нежно поцеловал ее в щеку.

– Прекрасно выглядишь, дорогая. Не сомневаюсь, что все женщины сейчас лопнут от зависти к твоей красоте и наряду.

– Они и так уже лопаются от зависти, – ехидно заметила Женни. – К тому, что у меня такой муж. Признаться, мне не по себе от их назойливого внимания. Еще сглазят меня, чего доброго!

– Не сглазят, – возразил Ипполит. – Потому что они все равно не могли претендовать на роль моей жены. Ты, наверное, заметила, что здесь нет молодых незамужних девушек.

– Заметила. И, признаться, меня это удивило. Первый раз встречаю большую компанию светских людей, где все дамы либо замужние, либо побывавшие замужем.

Ипполит лукаво усмехнулся.

– Просто незамужним девицам здесь нечего делать. И тем более, нечего делать их несносным мамашам и тетушкам. Они бы только стесняли наше веселье, поэтому Колычев, разумеется, не стал их приглашать.

– Я смотрю, твой бывший командир еще тот повеса.

– О да! И, я думаю, не исправится даже в глубокой старости…

В комнату заглянул Илья Маркович, муж Кэтти. Он вызвал Ипполита в коридор и, когда тот вернулся, его лицо выглядело озабоченным.

– Женни, у нашего товарища случилась неприятность, – сказал он. – Нам нужно поехать в Гатчину: он остановился там в гостинице. Часа через два-три мы вернемся.

– А как же…

– Не волнуйся: вас с Кэтти будет опекать Бурдуков, – Ипполит осторожно обнял жену и поцеловал в губы. – Пожалуйста, не сердись, ma chere, но я должен поехать.

– За что мне сердиться? – с улыбкой возразила она. – Нельзя требовать от мужа, чтобы он все время сидел возле твоей юбки. Не беспокойся: мне не будет скучно.

– Спасибо, дорогая, – Ипполит признательно посмотрел ей в глаза. – Смотри, не флиртуй слишком сильно в мое отсутствие! – предупредил он с шутливой строгостью и, прихватив шляпу и плащ, ушел.

Минуту спустя в комнату вошла Кэтти.

– О, ты тоже в розовом! – весело вскричала она. – Бурдуков будет смотреться рядом с нами, как старый пень в окружении цветущих роз.

– Тогда хотя бы не пень, а дуб, – возразила Женни. – Могучий почтенный дуб, обвитый побегами роз.

– Ладно, пусть будет так, – согласилась Кэтти. – Польстим его самолюбию. Но, однако, пойдем, бал уже начался!