Кляпа 2

Глава 1

Глава 1

Утро взорвалось в комнате с интенсивностью, которой бы позавидовал взвод солдат на кофеине. Сначала пискнул вибромолот. Потом что—то заскрипело. Затем Валя, вцепившись ногами в простыню, резко подскочила — и тут же рухнула обратно. Голова гудела, как колокол в дурдоме, сердце билось по рёбрам с напором барабанщика, уволенного за гиперактивность.

Рядом на тумбочке лежал вибромолот. Инструмент усердно мигал, словно посылая сигналы в эфир, дышал еле заметно, как домашний питомец в спячке, а потом — кажется — слегка шевельнулся, будто собирался продолжить начатое без разрешения хозяйки.

— Просыпайся, моя миниатюрная геополитическая катастрофа! — заорал голос внутри с таким вдохновением, будто объявлял победителя вселенского конкурса по непотребству. — Мы начинаем! День первый! Курс молодого бойца! От гусеницы до шалавы — в три дня, без перерыва на жалость!

— Я умерла? — прохрипела Валя, не открывая глаз. — Скажите честно. Это чистилище?

— Это хорошо, что не сразу! — не унималась Кляпа, а в голове заиграла мелодия фанфар, как будто где—то в мозжечке развернули парад.

Валя попыталась повернуть голову. Щёлкнуло в шее. Она застыла. Медленно опустила глаза — правая рука всё ещё сжимала вибромолот. Лампочка на нём мерцала. Оранжевым. Как будто подавал сигнал SOS прямо в космос: «Заберите нас отсюда. Она не выдержит ещё одного свидания с поэтом в лисьих трусах».

— Могу я хотя бы попрощаться с собой прежней? — пробормотала она. — Ну там... помянуть, зажечь свечу, выпить валерьянки?

— Нет! — отрезала Кляпа. — Ты уже другой человек. Ты больше не Валя. Ты — Валентиниана Завоевательница! Богиня разврата! Грандмастер тиндера! Мисс вселенский оргазм две тыщи двадцать пять!

— А можно мне хотя бы остаться женщиной? — тихо спросила Валя.

— Нет. Теперь ты фембот. Полуреальность, полупошлость — сто процентов соблазнительный крах! Сделаем из тебя сладкий гримуар, который мужчины будут читать, потея лбом и душой!

Валя встала. Очень медленно. Как будто боялась, что, если сделает резкое движение, мозг просто сдастся и выкатится через ухо. Халат уже был наполовину съехавшим, тапки — враждебно настроены, а один из них вообще сбежал под шкаф.

— Я не готова, — сказала она. — У меня тут всё ещё внутри...

Разруха, отвращение и флешбеки, которые прорывались сквозь сознание как кадры плохо смонтированного фильма с её участием в главной — и крайне нежелательной — роли.

— Ты — фрегат похоти! — кричала Кляпа. — Сломанная, но с парусами из кружев и желания! У тебя есть тело! У тебя есть лицо! У тебя есть минимум два органа, которым аплодируют в тишине!

Валя дошла до ванной, посмотрела на своё отражение и зарычала. На себя. На жизнь. На трещину в потолке. На чёрта, который подписал контракт с Кляпой и назначил её тренером.

— Я похожа на налоговую после смены, — выдохнула она. — Только хуже.

— Ты похожа на легенду, которую ещё не написали! — возразила Кляпа. — Дай мне десять минут и доступ к гардеробу — и ты станешь половым кошмаром для всех, кто боится сильных женщин!

— Я даже трусы не могу выбрать без ощущения стыда, — сказала Валя, с тоской перебирая засаленные хлопковые. — У меня тут надпись "Be you", и всё, что осталось от неё — буква "B". Всё остальное — вытерлось. Как моя самооценка.

— Это не трусы! — заорала Кляпа. — Это плащ скромности, который мы сегодня снять! Раз и навсегда!

Валя плюхнулась обратно в кровать и натянула на себя одеяло. До подбородка. Потом — до ушей. Потом — поверх головы.

— Я не выйду. Я отказываюсь. Я заперлась. Меня нет. Я ушла в спячку до конца эпохи половых отношений.

— Не-е-ет! — завыла Кляпа. — Не сейчас! У нас расписание! Смотри: 9:00 — встреча с зеркалом. 10:00 — теория соблазна. 11:30 — падение с подворотом. 12:00 — кашель из ада. 13:00 — обед из позора! 14:00 — тренировка по ползанию в колготках!

— Где ужин? — мрачно спросила Валя.

— Он тебе не понадобится, если мы всё сделаем правильно, — прошипела Кляпа.

— Я так жить не могу, — простонала Валя. — Я ещё вчера думала, что моё главное достижение — отчёт за квартал. А теперь я, видимо, сексуальная пугало.

— Правильно! — возликовала Кляпа. — Сексуальное пугало! Плавно переходящее в сладкую кару! Ты — месть, закрученная в чёрный лифчик! Ты — причина, по которой у мужчин начинается сон и бессонница одновременно!

Валя посмотрела в потолок. Трещина теперь напоминала логотип страховки от безумия.

— Мастер—класс, — пробормотала она. — Как стать развратницей за три дня, даже если три дня назад ты подавала документы в монастырь.

— Принято! — крикнула Кляпа. — Это будет твой лозунг! Мы напечатаем его на кружках! На штанах! На презервативах!

— На моём надгробии, — уточнила Валя. — Шрифтом Comic Sans.

Тренировка началась внезапно. Без завтрака, без утренней молитвы, без шансов на побег.

— Вперёд! — скомандовала Кляпа в голове. — Наш первый урок — «Контактное приближение через потерю равновесия». Или, говоря проще, падение — но не просто шлёпнуться, а сделать это с артистизмом, с нарочитой лёгкостью и с таким выражением лица, будто за этой неуклюжестью скрывается тщательно выстроенный эротический подтекст. С посылом: «Ой, извините, это моё бедро прижалось к вашему, вы не против?»

Валя, закутавшись в одеяло, сидела посреди комнаты и смотрела на табурет. На табурете стояла подушка. На подушке — вырезанная из офисного фото морда Вани—айтишника, криво приклеенная к куску картона. Сверху — бумажный стаканчик с надписью «САМЕЦ». Рубашка, обмотанная вокруг спинки, напоминала дежурного в спячке. Если бы кто—нибудь сейчас заглянул в комнату — он бы, вероятно, решил, что в квартире проводят шаманский ритуал вызывания отношений.

— Я не могу, — прошептала Валя, глядя в глаза Ване. Точнее, в его правый глаз. Левый отклеился и свернулся в трубочку.

— Ты обязана, — сказала Кляпа. — Сомнение — это роскошь, которую мы оставим беременным философам. У нас работа. Движение. Стратегия.

Глава 2

Глава 2

Валя шла к офису, как приговорённый — с прямой спиной, напряжённой шеей и взглядом в асфальт. Каблуки стучали с такой уверенностью, словно под ногами был не весенний тротуар, а сцена филармонии. Воздух пах чем—то новым — или это просто духи с ванилью и дерзостью, которые Кляпа заставила на себя вылить в последний момент. Ключ—карта не сработала с первого раза, и Валя подумала, что это знак: вселенная не готова к её новому виду. Со второго раза турникет сдался. Лифт ехал дольше обычного, успел несколько раз дёрнуться, как будто переваривал её внешний вид, и только потом нехотя открыл двери на нужном этаже.

Когда Валя шагнула в офис, время пошло вспять. Коллеги замерли. Кто—то, возможно, даже начал заново свою жизнь — с той самой секунды, когда взгляд упал на неё. Компьютеры шумели, но никто не печатал. Принтер издал полстраницы и затих. Даже кофемашина, обычно плотно занятая утренними потребностями бухгалтерии, вдруг остановилась, испустив лёгкое сопение, словно застыдилась.

Валя остановилась у порога, будто вышла на парад. Не нарочно — просто шпилька слегка увязла в ковролине, и чтобы не споткнуться, она замерла на долю секунды. Но этого хватило, чтобы весь офис принял это за позу. Позу женщины, уверенной в себе, в своей груди, в своём декольте и в красной помаде, от которой тошнило всех Люсь сразу. С головы до пят — она была новой. Даже не женщиной — манифестом. В ней не осталось ничего от прежней Валентины, которую путали с архивным шкафом и один раз нечаянно приняли за декоративное растение.

Иванович, уткнувшийся в телефон у кофемашины, поднял глаза, увидел Валю и… застыл. Его стакан с кофе остался в руке, но жидкость начала медленно перебираться через край. Кофе стекал по его пальцам, капал на пол, растекался по плитке, собираясь в лужу, подозрительно напоминающую карту Австралии. Он не шелохнулся. Только через пару секунд пробормотал:

— Кофе сегодня какой—то горячий, чуть не обварился от вида Валентины.

Коллеги начали очухиваться, словно после гипноза. Кто—то кашлянул, кто—то повернул голову, кто—то пытался продолжить печатать, но пальцы не слушались. Один из сотрудников сделал вид, что ищет что—то на полу, лишь бы избежать зрительного контакта. Другой уронил степлер.

Валя прошла сквозь этот затихший муравейник как гость из будущего. В голове пульсировала мысль: «Я сделала это. Я пришла. Теперь или уволят, или обогреют». Её сердце билось быстро, но не от страха. От адреналина. От того странного состояния, когда тебя вдруг начинают видеть. Всерьёз. Как женщину. Как загадку. Как проблему, которую хочется решить руками.

Ни одно слово не было сказано. Но всё было ясно по глазам, по жестам, по неловким попыткам вернуться в рутину. Мужчины молчали громче обычного. Женщины молчали так, как будто уже выносят приговор.

Кляпа внутри хихикнула. Не сказала, не прокомментировала, не выдала очередной лозунг — просто затаённо хихикнула. Валя знала этот смех. Он значил только одно: начинается шоу.

Она шла мимо Ивановича. Тот сделал шаг в сторону, наступил себе на шнурок и чуть не упал. Её стул скрипнул, как кресло в зале заседаний, когда кто—то встаёт, чтобы объявить: «Я готова». Но она не вставала. Только села. Спокойно. Неуклюже, но с достоинством. Как садятся те, кто сегодня не принесёт обед, но принесёт катастрофу.

На соседнем столе упала ручка. Следом — калькулятор. Бухгалтерия распалась на молекулы.

Валя открыла ноутбук. Сделала вид, что проверяет отчёты. На экране дрожал курсор, как будто даже техника чувствовала перемены. Внутри бурлило. Но снаружи — полная концентрация. Она чувствовала спины, взгляды, затылки, рты, которые приоткрылись от удивления, и носы, что дрожали от смешанных ароматов косметики и опасности.

Кто—то тихо прошептал: «Это точно Валя?». Ответа не последовало. Потому что ответа не было. Это уже не была просто Валя. Это была женщина, которой стали бояться ещё до первого слова.

Первым на подходе оказался Ваня—айтишник. Обычно он появлялся незаметно, как системное обновление, но сегодня возник внезапно, с видом человека, которому срочно нужно обсудить не баг, а багиню. Стоял с кружкой, на которой было написано «Root access only», и таращился в Валю так, будто только что нашёл в коде функцию, отвечающую за эрекцию.

— Слушай, — начал он, приподняв брови над линзами, — я, конечно, не совсем традиционной ориентации… но сегодня у меня почему—то необычно трепещет сердце.

Голос у него был мягкий, как у ассистента в приложении, а взгляд — честный, как у тестировщика перед дедлайном. Валя кивнула, не зная, куда себя деть. Попыталась улыбнуться, но вышло как у человека, который случайно запустил платную подписку и не знает, как её отменить.

— Тебе очень идёт. Ты сегодня как… как «Дарк—мод» в бухгалтерии, — добавил Ваня, немного покраснев.

Валя мысленно умоляла его сменить тему на бэкапы, фаерволы, RAID—массивы, хоть что—то… Но Ваня, довольный собой, удалился к принтеру, оставив после себя лёгкий след восхищения и парфюма с нотами мяты и загадки.

Не прошло и двух минут, как в дверях бухгалтерии застрял Паша. Курьер. Его фигура, как всегда, полностью заполняла проём. В одной руке — пакеты с водой, в другой — ящик с канцелярией, а на лице — выражение любовного помрачения. При виде Вали он остановился, как танк на поле с одуванчиками, уронил ящик, затем пакеты, а следом и ключи.

— Оп-па… — произнёс он, будто комментируя падение экономики. — Ты… м-м-м… ну, офигеть… Слушай, а… хочешь пообедать?

Голос его дрожал, как экран телефона в руке у бухгалтера на пенсии. Валя от неожиданности уронила ручку, потом подняла, потом снова уронила — теперь уже как актёр в любительском театре абсурда. Паша, не дожидаясь ответа, потянулся за накладной, но забыл подписать её и, пятясь, наступил себе на шнурки, чуть не опрокинул шкаф с документами.

— Ну, тогда я… э—э… позвоню? — бросил он, удаляясь с грацией развёрнутого парашюта.

Сразу после него появился Слава. Стажёр. Юный, нервный, с лицом, как у студента, которого вызвали к доске по бухгалтерскому праву после весеннего запоя. Он шёл, глядя в отчёты, и врезался в воздух возле Вали. Бумаги полетели, как голуби в свадебном клипе. Он начал их собирать судорожно, путаясь в листах и собственной влюблённости.