Княжна Тобольская 2

Глава 1

К середине февраля в Екатериноград вторгся Генерал Мороз, в считанные дни захватил его с потрохами и, судя по отметке в минус 38 на термометре, скоро не отдаст. В этом мире — или измерении? — такая температура ни у кого не вызывала вопросов. Всё нормально, как и должно быть. Глобальное потепление на повестке дня не стоит, и вряд ли здешние экологи вообще подозревают о его существовании. Население земли всего около миллиарда, промышленность давно отказалась от сжигания ископаемого топлива в пользу атомной энергетики, леса практически нетронуты. Необычный мир. И люди ему под стать. По крайней мере те, кого называют стихийниками, — практики эссенции стихий.

В прошлой жизни меня звали Ирэн Листьева. Родилась, выросла, работала барменом в ночном клубе «Роза мрака» и умерла в возрасте двадцати четырёх лет от руки фальшивого вампира при попытке защитить незнакомую девушку. А в этой я Василиса Тобольская двадцати одного года от роду, скандально известная дочка губернатора, курсантка престижного института, по официальным данным моно-практик стихии воздуха, а на деле дуо-практик воздуха-псионики. Уже не обнуленная, но всё ещё полная вопросов. И проблем. Особенно проблем! Благо, уже завтра на одну из них станет меньше — я наконец-то получу стихийный клинок.

В час ночи 14 февраля 2037 года все двадцать первокурсников факультета «Логистики и снабжения» (или подсобники, как дразнят нас за глаза) собрались во дворе Столичного Военного института имени Великого Князя Александра Первого. Одеты по форме номер пять: куртка и штаны штормовые защитные с утеплителем и плотной мембраной, шапка с «ушками», сапоги из натуральной кожи и меховые перчатки. За спиной небольшие походные рюкзаки с минимальной поклажей внутри и эмблемой счастливого кролика — нашего «тотемного» животного — снаружи.

В крови гуляло предвкушение дальней, но короткой поездки в маленький городок с интересным названием Танда-ур, затерянный в дебрях Якутской области. Нас, зелёных первокурсников, ожидало приключение на шесть дней — самое важное мероприятие в жизни каждого стихийника, Ритуал Создания Клинка! А для меня, стыдно признаться, ещё и первый выход за пределы институтского комплекса. Не до прогулок было, не до прогулок...

— Готовность десять минут, дамы и господа! — предупредила товарищей громким окриком. — Если кто-то чего-то забыл, скажите мне об этом сейчас или молчите до самого возвращения!

— Сама молчи, командирша нашлась, — откуда-то сбоку фыркнул Иван Ужурский.

— Позубоскалить — это святое, — дежурно отсалютовала ему рукавицей. С тех пор, как меня избрали лидером курса, Ужурский ни разу не упустил возможности вставить недовольный комментарий. Больше из вредности, конечно; мы не сошлись характерами с самой первой встречи. — Всем понятна политика партии? Даю последний шанс!

— Ты слишком суетишься, Вася, — стоявший рядом Надир весело глядел на мою сосредоточенную моську.

— Считаешь, перегибаю?

— Считаю, ты не пастушья колли, а они не овцы.

— Они первокурсники, — ответила я с многозначительным вздохом.

Надиру стало ещё веселее:

— Ты старше их всего на три года.

— На целых три, попрошу! — улыбнулась не без иронии. — А ещё я лидер курса, контроль и организация мои прямые обязанности. Твои, между прочим, тоже. Да-да, друг мой персидский, ты заместитель лидера, так что мы оба колли. Гав! Декан дала задание подготовить поход, мы подготовили. Осталось проследить, чтобы всё прошло идеально.

— В этот раз так оно и будет. Расслабься, — посоветовал он с философским спокойствием.

— У тебя вообще ни тени сомнений?

— А зачем волноваться? — Надир задал встречный вопрос. — Мы с тобой не новички, оба проходили Ритуал Клинка и оба знаем, что из всего сложного в нём только дорога.

Будь я настоящей Василисой, может и согласилась бы, а так без понятия. Сухая справка из пособия для новичков дала только общие представления о грядущем событии.

Приобняв меня за плечи, Самаркандский ободряюще подмигнул. Он мне нравился. Крепкий и мускулистый, с восточными чертами лица, зелёными глазами и мягким арабским акцентом в голосе. Этот парень точно знает, что хочет и как хочет.

Налетевший ветер ударил колючей крупой в лицо, вынудив поёжиться.

— Говори, что угодно, но у меня нехорошее предчувствие, — пробормотала я, оглядывая шеренгу сокурсников. — Не конкретно о Ритуале, а вообще. Будто за спиной стоит кто-то враждебный и пристально наблюдает.

— Это называется недосыпом. Серьёзно, Вась, выдыхай.

— Не раньше, чем стану председателем факультета. Назначение состоится через два с половиной месяца, а мы всё ещё уступаем четвёртому курсу в очках рейтинга. Надо догнать. Если Ритуал Клинка пройдёт без неприятностей, отрыв сократится до минимума, тогда останется всего лишь сдать апрельские экзамены выше среднего по палате, и первая строчка наша. Ребятам привилегии и повышенная стипендия, а мне...

— Должность, красивый значок на форму и допуск уровня «Б», — закончил Надир. Он уже слышал эту речь раз десять или немного больше. — Честолюбивый план, даже очень честолюбивый!

— Я же Тобольская, — заметила беззаботным тоном. — Меня можно вытащить из факультета «Управления», но тягу к управлению из меня никогда!

— А у нас в Самарканде говорят: старую собаку новым трюкам не научишь.

Глава 2

— А давайте спросим у Васи, — рыжая отличница учёбы перевела на меня любопытный взгляд. — Это ведь твой второй Ритуал Клинка, расскажи, что нас ждёт? Говорят, стихийникам с низким потенциалом дорога даётся очень нелегко.

— Откуда ей-то знать? У Васи был шикарный потенциал, — ухмыльнулся Далан. — Она, наверное, и не почувствовала ничего. Готов поспорить, её Ритуал прошёл весело! — добавил он с жирным намёком на мою скандальную репутацию в прошлом. — Рассказывай, насколько?

— Хм... — я задумчиво закусила губу, будто силюсь вспомнить детали.

Придётся сочинять по ходу пьесы. В личном дневнике Василисы записи о том дне отсутствуют напрочь и отнюдь не случайно. На память о Ритуале остались только несколько строк, сделанные месяц спустя. Они сообщали, что институту удалось замять скандал до суда, за что семья Тобольских выложила круглую сумму «на учебные нужды», а сама Вася получила дисциплинарное взыскание и своё первое обнуление рейтинга. Пикантности добавляла таинственная приписка в конце: «Ни о чѣмъ не жалѣю».

— Было бы чего рассказывать, — вместо меня ответил Надир. — Ритуал мероприятие стандартное уже больше века, он у всех одинаковый. Скалистая дорога, эфирный шторм, Пагода и кузница мастера Лау Фонга. Всё. А что вы, кстати, заладили «Вася, Вася»? Я, между прочим, тоже проходил его, не забыли? В прошлом году было дело, когда ещё в Самарканде учился. Правда, мы шли весной, но всё равно! Снега тогда выпало по горло, представляете?

Он так ловко и естественно переключил разговор на себя, что сокурсники даже не обратили внимания на мою заминку.

— По горло это ещё фигня! — засмеялся Далан. — У нас за Колымой юрты по крышу заметает.

— Зачем кому-то там жить? — Вика в ужасе округлила глаза. — В Княжестве полным-полно более удобных мест.

— Ну ты смешная, веснушка! Там наша родина. Мы простор любим, а ваши «удобные» места вместе взятые и половину территории Якутской области не займут.

Они принялись обсуждать плюсы и минусы жизни на краю света, а я повернулась к Надиру.

— Я бы сама ответила про Ритуал, — буркнула в напускном недовольстве.

Хотела бы сказать спасибо, да слишком уж вовремя он вмешался. Как угодно, но всяко не случайно. Сразу вспомнилось, что мне до сих пор неизвестны личности тех, кто заманил Василису на смерть в ритуальном круге.

Пресвятая дичь, только бы Надир не был одним из них!

Парень не рядовой, этого не отнять. Он с самого начала отнёсся ко мне без предубеждения, будто знал, что я не виновата в кровавом ритуале. Единственный во всём институте, смею заметить, когда даже возлюблённый Паша отвернулся, как от чумной. Наверняка для этого есть весомая причина. Не могла же ему понравиться взбалмошная красотка с отвратительным характером сама по себе?

— Прости, — смущённо ответил Надир. — Думал, тебе неприятно вспоминать те события. Я ведь на самом деле прекрасно понимаю, почему у тебя нехорошее предчувствие сегодня. Оно вовсе не из-за погоды и недосыпа, а из-за прошлого.

— Даже так? — я недоверчиво сощурилась. — С моего Ритуала Клинка прошло три года, чего ты можешь о нём знать? Тебя там не было, в то время ты даже в Столичном институте не учился. Скажешь, слухи ходят?

— Не здесь, — его голос стал мрачным. — На пути в Танда-ур наши кураторы рассказывали скверные истории о Ритуале Клинка в назидание первокурсникам или просто хотели напугать, чтобы мы отнеслись серьёзно. Знаешь, такие типичные ужастики, вроде тел замёрзших курсантов недалеко от Пагоды, про нападение йети, потревоженных духов, чёрного выпускника... Но были и правдивые. Самая страшная про алкоголь и последствия его распития в горах.

Та-ак, начинаю понимать. Василиса славилась патологической нелюбовью к дисциплине, и нарушить один из самых важных институтских запретов для неё вызов, а не проблема.

Я молчала, вынудив Надира продолжить:

— За два года до нас к Пагоде шла группа из Столичного института — высокородные мажорики с престижного факультета. Дисциплиной они не отличались настолько, что одна из девушек вместе с подружками умудрилась протащить десяток бутылок какого-то крепкого пойла в рюкзаках. А ночью они устроили вечеринку...

— И она плохо закончилась? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Очень плохо, — неохотно подтвердил Самаркандский. — На группу напали растревоженные стихийные твари, несколько курсантов получили серьёзные травмы, пятеро заблудились. Хорошо хоть, никто не умер по итогу. Имён, само собой, не называли, но на перевалочном тотеме осталась памятная надпись «Тобольскъ».

Паршивая ситуация! Теперь понятно, почему ей не нашлось места в дневнике Василисы.

Мне захотелось ругнуться. Не я провинилась, а всё равно стыдно. Не просто так, получается, декан Рязань-Тульская в подозрении смотрела на меня, когда давала задание подготовить курс к Ритуалу. Постоянно спрашивала, справлюсь ли я? Удивительно, как вообще рискнула допустить с таким-то прошлым! Видимо, и тут денежки моего папочки зарешали.

— Тогда я была пустоголовой первокурсницей, — пришла моя очередь смущаться. — А теперь само благоразумие и больше такого не повторю, будь уверен.

— Ничуть не сомневаюсь. Будущий председатель факультета с синдромом отличницы не станет делать одну и ту же глупость дважды.

Глава 3

В маленьком поселении, затерянном в самом сердце Якутской области, мы оказались не раньше трёх пополудни. Позади остались несколько часовых поясов и два утомительных перелёта: сперва лайнером по маршруту Екатериноград — Якутск, затем грузовым бортом до военного аэропорта. Почти всё население Танда-ура составляли стихийники, их легко отличить от обычных людей по стихийным доспехам с едва заметным сияющим орнаментом. Военные, исследователи, экстремалы и малочисленные паломники, пришедшие сюда за просветлением или новым клинком.

По приземлении нас встретили бодрящая температура в минус двадцать девять, свинцовое небо, порывистый ветер и потрясающая красота — невысокие горные вершины, укутанные пушистым снежным одеялом, на одной из которых стоит Пагода Пяти Стихий.

То, что это место вовсе не случайная дыра на карте, мы поняли сразу, едва ступили на землю. Здесь бурлила эссенция стихий! Она входила в резонанс с нашей внутренней эссенцией и неприятно будоражила чувства, подобно электрическому току.

— Мы словно в эпицентр магнитной бури угодили, — Вика обняла себя за плечи в неосознанном порыве защититься от невидимой силы.

— Что-то такое есть, — согласилась я, точно так же прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Будто за шиворот накидали колючек.

— Это тебе колючек, а нам гвоздей, причём в желудок. Фу, как хреново!

— И не говори, Вик. — Надир втянул носом разреженный горный воздух и выпустил облачко пара изо рта. — Волю подавляет уже сейчас. Час-два выдержим бодрячком, а дальше придётся терпеть через силу.

— Всю дорогу до самой П-пагоды? — голос девушки дрогнул на последнем слове.

— Только до перевалочного камня. Там станет легче, а потом и вовсе пройдёт. Чем выше поднимаешься, тем слабее действие здешней эссенции.

Ужурский, стоявший неподалёку, демонстративно хмыкнул:

— Часть дохляков к тому времени сбежит обратно, — он поочерёдно указал пальцем на некоторых сокурсников, Вику в том числе. — Половина моно-практиков не может дойти до Пагоды с первого раза.

— Эй, я дуо-практик, — огрызнулась Вика.

— Да хоть трио, — издевательски протянул Ваня. — Твой потенциал всё равно на уровне плинтуса. Думали, очки рейтинга за Ритуал Клинка просто так дают? У нас будет две попытки, и кто не справится — того отчислят.

— Никто не сбежит и никого не отчислят! — заявила я с преувеличенной уверенностью. — Не вздумай сеять панику, Ужурский. Дорога изначально рассчитана на зелёных первокурсников, в ней нет ничего сложного, моно-практик ты или выше. Не беспокоимся, народ! — добавила уже гораздо громче, чтобы все слышали. — Мы с Надиром были здесь и знаем, что делать. Просто положитесь на нас, шагайте следом, и все дойдут без проблем.

Лукавлю, конечно, но как ещё поддержать их боевой дух? Только наглядным примером, щедро приправленным способностью псионики вселять веру в собственные силы. Надеюсь, она сработает.

— Пусть попробуют не дойти, — пригрозил Ваня нехорошей интонацией. — Если из-за этих слабаков мне придётся задержаться в Танда-уре хотя бы на один лишний день, я лично превращу им остаток учебного года в ад.

— Умерь яд, Ужурский, — грубо посоветовал Надир.

— Ну прости, что не горю желанием из-за пары дохлятин куковать в гостевом доме с печным отоплением и удобствами на улице. Я не в хлеву вырос.

— Раз так, можешь помочь девчонкам с рюкзаками, — предложила я. — Или нытьё — твой максимум?

— Сама помогай, ты ведь у нас лидер.

— Понадобится — помогу.

— Ну-ну, верю. Посмотрим, как сама запоёшь, когда эссенция стихий доберётся до тебя. Ты больше не одна из самых сильных практиков на потоке, теперь ты вчерашняя обнулённая.

— Без разницы, кто я. Спешу расстроить, но всё, что мне здесь не нравится — это ты и холод.

— Мазохистка, — припечатал Ваня.

На лицах сокурсников проступила солидарность с Ужурским. Эфирный шторм действовал на них гораздо сильнее, чем могло показаться.

Надир пришёл к точно такому же выводу:

— Надо добавить ещё пару привалов по пути, — посоветовал так, чтобы никто не слышал. — Лучше позже прийти, чем в неполном составе.

— Определённо.

Сама я какого-то особого дискомфорта действительно не чувствовала. Скорее всего, после обнуления у тела Василисы сохранилась часть иммунитета к негативному воздействию извне. Хоть в чём-то повезло! Мне хватало другого ощущения — присутствие «человека за спиной» вернулось. На сей раз оно было не эфемерным, а очень даже материальным, поэтому я смогла определить его происхождение. Это псионика. Среди жителей или гостей Танда-ура находятся практики стихии разума. Кто из них, сказать не могу, но вывод не подлежал сомнению точно так же, как зверский мороз, кусающий щёки.

Погодите, получается, в институте я тоже ощущала псионика?..

Нет, вряд ли. Последний псионик выпустился из СВИ в прошлом году, а среди преподавателей их нет. Наверное, дело было в чём-то ещё.

— Для чего вообще нужны такие сложности с восхождением? — ход моих мыслей прервала Лана Каменская. Пока остальные бодрились и пытались шутить, она с подружкой с ужасом таращилась на огромные «ворота» из двух каменных глыб, за которыми начиналась тропа в горы. — Клинок ведь можно выковать в любом месте. В Княжестве полно подходящих кузниц, разве нет?

Глава 4

Ветер немного успокоился, зато усилился снегопад. Начало темнеть. Совсем скоро солнце скроется за горизонтом, и Танда-ур погрузится в февральскую ночь. Сам по себе вояж вдоль ущелья в исполнении группы дилетантов нарушает каждый пункт здравомыслия, а в такое время суток и такую погоду вообще смахивает на узаконенное самоубийство, но в этом мире я уже давненько не удивляюсь. Здесь так принято. Стихийники гораздо сильнее и выносливее обычных людей, нас непросто покалечить, так чего церемониться?

Обрадовав товарищей вестью о скором привале, я заняла место во главе шеренги и двинулась вперёд по хорошо протоптанной дороге с редкими фонарями вдоль пути. На наше счастье, они исправно сияли бледно-жёлтыми маяками. Сразу за мной следовали Ваня и Далан, в середине все девчонки, и замыкали цепочку оставшиеся парни и мой заместитель Надир. Шли медленно. Угол подъёма тропы небольшой, но ветер, снег и эфирный шторм существенно осложняли передвижение.

Зато как тут красиво, аж дух захватывает! Минут через двадцать я практически перестала обращать внимание на неудобства и, пока не село солнце, вовсю разглядывала живописный ландшафт ущелья Каменного Медведя. Виды, открывшиеся взору, стирали тревогу. В сравнении с вековой незыблемостью хребта, мои собственные проблемы казались мелкими, суетными и легко преодолимыми.

По правую сторону тропы зиял крутой обрыв, заросший густым лесом насколько хватает взгляда. Пугающий и восхитительный одновременно. Справа скалистые массивы с редкой порослью, уходящие в горную гряду. Сквозь завывание ветра мы могли слышать, как с вершин периодически срываются небольшие камушки и... далёкий голодный рёв?

Но сколько бы не завораживали пейзажи, все они отошли на второй план в тот же момент, как я разглядела первую стихийную зверушку.

Из всех предметов института стихийная зоология полюбилась мне больше всего, и воочию увидеть животных, о которых только читала, — настоящий восторг! Они гораздо агрессивнее своих «обычных» сородичей, никогда не ложатся в спячку, не боятся низких температур и шагающих мимо людей. Особым разнообразием фауны местный Бродвей похвастаться, конечно, не мог, но я всё равно заметила с десяток мелких зверьков: белок, летяг, бурундучков, кое-каких птиц. Все они низких рангов, это легко определить — до третьего ранга включительно стихия не оставляет характерных следов на внешнем виде животных и на их повадках почти не сказывается.

Очень скоро дорога принялась неприятно петлять, ровное полотно под ногами сменилось неоднородной каменной насыпью. Постоянный подъём начал конкретно утомлять, в мышцах копилась усталость. Тёплые одежды прекрасно защищали от холода, но в то же время жутко сковывали движения, что отнюдь не добавляло радости. Мне-то ладно, а моим товарищам, вынужденным бороться с эфирным штормом, не позавидуешь.

Если первые два часа мы удерживали заданный темп и обошлись всего одним привалом, то затем силы ребят потекли с угрожающей скоростью. Привалы пошли друг за другом, роптания за спиной раздавались чаще и громче, общий настрой скатывался в злой пессимизм, а я всё больше напоминала ту самую колли.

Накал ситуации достиг апогея около восьми вечера. Ваня, дичь его цап за башмак, оказался прав в оценке сокурсников — они изнемогали, и, что самое неприятное, Вика сильнее всех.

До перевалочного камня оставалось чуть меньше половины пути, когда Надир крикнул мне остановиться.

Бросив рюкзак в сторону тощего кустарника, Виктория Саратовская неуклюжим мешком рухнула, где стояла.

— Прости, Вася, но я хочу вернуться, — она достала сигнальную ракету и положила её рядом с собой. — Эссенция меня одолела.

— И нас, — тихо пискнула ещё одна девушка, Нина.

Лана, её подружка, мелко закивала:

— Можно мы останемся с Викой?

Ну, приехали...

Я опёрлась руками о колени напротив девчонок:

— Куда вы собрались возвращаться, красавицы? В Танда-ур, обратно в эпицентр шторма?

— Мы больше не можем...

— Ещё как можете! Спешу напомнить: лучше вам станет только там, — ткнула пальцем в сторону Пагоды и повторила слова Надира: — Чем выше поднимаешься, тем слабее действие эссенции стихий. До перевалочного камня уже недалеко, соберитесь!

Лана открыла рот, чтобы запротестовать, но внезапно передумала. Расправив поникшие плечи, она на удивление легко вняла призыву и потянула успевшую сесть подружку. Разгадкой столь внезапного прилива сил выступили два человека — Надир и Ваня. Самаркандский взирал на девчонок с видом хмурого осуждения, а такое для них пострашнее шторма будет. На моего друга половина сокурсниц заглядывается, они на многое согласятся, лишь бы не показаться слабыми в его глазах. А Ужурский воспользовался короткой паузой и красноречивым жестом провёл пальцем по горлу, напомнив об обещании устроить ад каждому, из-за кого он проведёт в Танда-уре лишний день.

Однако на Вику обаяние Надира не действовало, угрозы Ивана тем более.

— Думаешь, я не стараюсь? — недовольно огрызнулась она. — Извини, Вася, но мы не похожи на тебя. Никто здесь не был практиком шестого ранга, нам физически тяжело переносить атаку эссенции. Ты в самом деле этого не понимаешь или намеренно готова загнать нас, лишь бы не потерять пару очков рейтинга? Знаменитая Василиса Тобольская желает стать председателем любой ценой, чтобы поскорее вернуться на свой факультет к управленцам!

Глава 5

Время потянулось со скоростью безлапой черепахи. Ветер окончательно стих, но деревья в ущелье снизу по-прежнему страшно трещали, а снегопад даже не думал прекращаться. Узорные снежинки мягко опускались на землю, заметали следы и с лёгким шипением таяли в язычках пламени. Я смотрела на них, пока глаза сами собой не начали закрываться. Пришлось резко встряхнуть головой. Начинаю понимать, как непросто часовым в армии!

В попытке взбодриться встала и двинулась вокруг костровища. Помогало слабо, лучше выпить ещё чашечку чая.

И тут дыхание внезапно перехватило от ощущения присутствия «человека за спиной». Всю сонливость в момент сдуло к пресвятой дичи.

Утомлённое подсознание чудит или где-то здесь псионик?

Не став разбираться, сразу потянулась к увесистой палке с обугленным концом, но стоило пальцам схватить древко, как они сами собой разжались. Виски сдавило странной, уже знакомой болью, парализующей сознание. Прежде я испытывала её только в видениях последних минут жизни Василисы.

А теперь наяву.

«Верни мне моё», — в голове прозвучал чужой голос без пола и возраста.

— Что твоё? — язык едва слушался. — Я ничего не брала.

«Верни».

Под действием посторонней воли разум поплыл. Костёр, тотем и вся площадка отошли на второй план, я перестала ощущать не только холод и усталость, но даже время и пространство. Осталось лишь настойчивое желание идти вперёд. Так и поступила.

Понятия не имею, сколько прошагала по тёмной дороге в неком подобии транса. Присутствие псионика сделалось осязаемым, как влияние пяти чашек крепкого кофе на сердце. Стало страшно. А потом вспыхнули глаза — два ярких фиолетовых фонаря, горящих во мраке зимней ночи. Те самые, что являлись мне в «Архиве 04», где убили Васю.

Их вид отчасти отрезвил.

«Верни моё», — голос не унимался.

Очень скоро посреди дороги нарисовалась некрупная фигура, закутанная в чёрную накидку с капюшоном в лучших традициях всех злодеев. Ткань не колыхалась на ветру, хлопья снега не оседали на плечах и голове, а проходили насквозь, выдавая фантомную природу незнакомца.

«Ближе, дикая кошка, ближе».

— Нет! — я запаниковала, поняв, что иду к своей смерти.

Точно таким же мысленным способом предпочитал общаться Зэд, третий участник кровавого уравнения. И да — он был псиоником.

Помнится, Вася сопротивлялась его внушению, хоть и не очень успешно, значит, я тоже смогу.

Изо всех сил напряглась, как делаю всякий раз, когда хочу проснуться от кошмара.

Не помогло.

Оцепенение дрогнуло всего на пару мгновений, а затем ноги снова продолжили вести меня к Зэду. Когда до врага оставалось не более пятнадцати метров, я поняла, что не выиграю эту схватку. Значит, иду ва-банк.

Ещё раз напряглась и в следующую секунду просветления резко дёрнулась влево к обрыву. Фиолетовые глаза метнулись на перехват, но я уже оказалась на самом краю. Сапог скользнул по кромке припорошенного снегом камня, а дальше гравитация с радостью потащила моё тело вниз, на дно поросшего соснами ущелья.

«Не-ет!»

Чужая воля моментально оставила разум. Транс спал, и я смогла сгруппироваться, чтобы не поломать конечности в процессе падения. Пушистые ветви кедровых сосен тормозили полёт, но полностью остановить его не могли. В попытке смягчить посадку, уже перед самой землёй я ударила вниз простеньким приёмом ВЗ-1-1-0 «Дыханием ветра». Воздушная волна сыграла роль подушки безопасности, что окончательно спасло меня от неприятных последствий.

Сомневаюсь, что фантомный Зэд прыгнул следом, да проверять как-то не хочется. Проигнорировав боль в покалеченном теле, без промедлений бросилась подальше от места приземления. Вглубь леса не сунулась, держалась скалистой стены, чтобы не потеряться с концами, и бежала, пока не схлынула волна адреналина. Загонять себя не стала. Остановилась на проплешине возле небольшой пещеры в каменной толще скал и внимательно прислушалась к ощущениям. Погони, вроде бы, нет — присутствие псионика не улавливалось даже в отдалении.

— Отлично, минус одна проблема, — подбодрила себя.

Откуда здесь взялся Зэд? Мы ведь на краю света! Пронюхал о грядущем Ритуале Создания Клинка и увидел шанс восстановить наше знакомство? Похоже на то. Нашёл время, выбрал место, явился проекцией и загипнотизировал.

— Так, ладно, — я потёрла руками в толстых перчатках. — Сейчас есть задача поважнее поисков истины. Нужно дожить до утра.

О немедленном возвращении в лагерь не могло быть и речи. Забираться наверх в непроглядную темень отдаёт лютым маразмом. Придётся ночевать тут. Как удачно, что рядом пещера!

Не успела вознести хвалу счастливому кролику, как послышался глухой рык. Из заманчивой пещеры медленно вышел огромный земляной медведь. Всю его спину и бока закрывали тяжёлые каменные пластины, между которыми пробивались клочья меха, клыки выпирали из пасти, глаза горели злым огнём. Если верить энциклопедии, такие внешние проявления стихии характерны для шестого ранга силы. Шестого, млин!

Я сделала осторожный шаг назад.

— Получается, это ты хозяин ущелья? Симпатичный. Гораздо краше, чем тотем в перевалочном лагере.

Глава 6

< И, не боясь огласки, мы можем без опаски

Красоткам строить глазки...>

Звуки весёлой песенки становились всё тише, гомон нарядно разодетых людей медленно растворялся в вое зимнего шторма, беспощадного и жестокого, как рык инфернального зверя. Яркие огоньки рождественских гирлянд гасли один за другим, мир погружался во тьму ночного леса.

В леденящий душу холод и скорую смерть.

Сейчас бы чиркнуть спичкой, как та девочка из сказки, чтобы погреться в тёплом видении ещё секунду...

К счастью, спички не было. Острая боль в левой лодыжке очень вовремя вырвала моё сознание из призрачного карнавала и вернула в суровую реальность — в скалистое ущелье на краю света к снегу, разбросанным камням, поломанным деревьям и земляному медведю. Раненному, к слову, и уставшему, но по-прежнему голодному и до крайности разозлённому.

Стихийная зверюга шестого ранга не теряла времени даром и покусилась ни много ни мало отгрызть мне ногу.

— Плохой Потапыч, фу, выплюнь!

Прочная кожа сапога держалась на последнем издыхании. Если хочу сберечь стратегически важную часть тела в рабочем состоянии, надо действовать прямо сейчас, а не думать, как я до такого докатилась. И уж точно не ругаться почём зря.

Взгляд уцепился за обломок расколотой глыбы. Схватка вымотала меня почти так же, как косолапого с каменной шкурой, но силы ещё оставались. Особенно те, для которых не нужны мышцы. До скрипа зубов сосредоточилась на обломке, мысленным желанием подняла его в воздух и со всей дури запустила в медведя.

Камень угодил Потапычу по уху, вынудив рефлекторно разжать челюсти и завертеть головой в поисках нового противника.

Я получила своё мгновение и воспользовалась им в полной мере! Резко вскочив на ноги, шустро подбежала к поваленным деревьям, где сразу же вооружилась одной из небольших ёлок. Ещё две разлапистые красавицы зависли в воздухе рядом со мной в полной боевой готовности, а через секунду к ним присоединился булыжник размером с футбольный мяч. На больший вес моих навыков в психокинезе, увы, пока не хватает.

— А-а-а! — грозно заорала во всю глотку. Пусть хозяин леса знает, что перед ним царь природы, вдруг передумает нападать и драпанёт куда подальше?

Надежда не оправдалась на удивление скоро. Медведь поднялся на задние лапы, широко раскинул передние и заорал в ответ. Его бешеный рык разнёсся на многие километры тайги, умудрившись прорвать вой ветра, а с «царя природы» сбить добрую половину оставшейся храбрости.

— Пресвятая дичь, теперь мне точно хана...

Прежде чем Потапыч опустился на землю в коронном номере «Дрожь земли», я бросила своих защитников в атаку. Пушистые ёлки с булыжником во главе моментально устремились к стихийной зверюге и принялись лупить его по черепушке. Пробиться сквозь каменные пластины и причинить реальный вред они, само собой, не смогут, так пусть хотя бы отвлекают.

«Дрожь земли» сорвалась. В ответ медведь взвыл ещё рассерженнее, а дальше, начисто проигнорировав летающие неудобства, бросился на меня с поразительной скоростью для туши в тонну весом. Я встретила врага как подобает хорошему боксёру: открыто и уже зная, что делать. Ещё на подходе сунула ёлку прямо в его раскрытую пасть, а сама шустро нырнула в сторону и, пока косолапый отплёвывался, психокинезом притянула в руки новую ветку.

Следующая атака последовала уже через секунду. Потапыча обуяло животное исступление, он размахивал лапами, одновременно пытаясь избавиться от хлёстких ёлок с булыжником-дятлом и достать строптивую человечку. Раз за разом он кидался на меня, и раз за разом я уклонялась от его когтистых объятий. Но не убегала.

Побег в списке дел перед смертью не значился — мне тупо не выжить. Куртка порвана, шапку потеряла, а зажигалка осталась в прошлой жизни вместе с пачкой сигарет и свободой воли. При таком раскладе шансов спастись в непогоду посреди ночной тайги столько же, сколько уцелеть в битве с земляным медведем. Или даже меньше, ведь холод, как говорил мой сокурсник-якут, положил больше народу, чем медведи.

А ещё где-то там бродит мистер Фиолетовые Глазки...

Вариант выжить только один: дожидаться утра в пещере позади нас — в берлоге Потапыча, куда я нечаянно вломилась полчаса назад.

Бестолковая схватка, бег по глубокому снегу и постоянный мысленный контроль за действиями «помощников» нехило выматывали. Василиса, в чьём теле с недавних пор прописалась моя душа, девушка крепкая, но границы есть у всего. А косолапый всё так же бодр и никак не уймётся! Видимо, одного булыжника слишком мало, чтобы отстучать его каменные мозги.

Первым дал сбой психокинез. Ёлки и камень в момент рухнули за землю, оставив меня без прикрытия к вящей радости клыкастой зверюги. Потапыч тут же замахнулся мощной лапой, собираясь прихлопнуть «царя природы» как назойливую муху, но я успела кувыркнуться к бурелому. К сожалению, неудачно. Нога угодила в капкан из поломанных веток и капитально застряла.

— Стоп, хватит! — в отчаянии закричала я за мгновение до рокового удара. Крепко зажмурилась и... не умерла.

Мишка замер на месте. Настороженно склонил голову набок и уставился на меня маленькими карими глазками, будто в замешательстве. Неужели понял призыв? Или наконец-то устал гоняться за строптивой добычей?

Глава 7

Знаменитая на всё Российское Княжество кузница располагалась непосредственно в здании Пагоды, на самом первом этаже в просторной комнате с огромным горном (плазменной печью), наковальнями, верстаками и всевозможным инструментарием для изготовления клинков. Любопытной особенностью кузницы являлось то, что все наковальни были расположены вокруг столба чистой эссенции — субстанции, искрящейся перламутром.

Прежде чем допустить неопытных курсантов к работе, мастер Лау Фонг взял один из мечей со стенда, силой мысли подвесил его в воздухе для большей наглядности и прочёл короткую лекцию на идеальном русском языке без малейшего акцента:

— Стихийный клинок основное оружие практика, проводник и одновременно усилитель его эссенции, буквально самая важная вещь в вашей дальнейшей жизни. В какой-то мере вы с клинком образуете единое целое, и это вовсе не красивая фраза из репертуара фехтовальщиков. Вам предстоит собственноручно выковать оружие от начала и до конца, непрерывным потоком проводя через него свою стихию на всех основных этапах ковки, тем самым создавая прямую связь лезвия с внутренней эссенцией. Ваш клинок станет уникальным настолько, что какой-либо другой практик стихий не сможет воспользоваться им по назначению, только в качестве обыкновенного ножа.

Парящий меч перевернулся остриём вниз и вонзился в каменный пол с такой силой, что застрял в нём на добрые пять сантиметров. Курсанты по достоинству оценили прочность стали, а я способность мастера к психокинезу. Он умудрился придать мечу колоссальное ускорение всего за полтора метра! Умей я так, первый же булыжник отправил бы Потапыча в жёсткий нокаут.

— Стихийный клинок одна из самых прочных вещей в мире, — продолжил Лау Фонг. — Его способен поцарапать или сломать только другой клинок и когти стихийного зверя не ниже седьмого ранга. Но в мире нет ничего вечного. Ежели повреждений будет слишком много, клинок утратит связь с внутренней эссенцией хозяина и его придётся заменить. Тот меч, что вы сегодня выкуете, будет лишь первым в вашей жизни, а не единственным. Некоторые практики с возрастом собирают целые коллекции оружия, однако я призываю вас к ответственному отношению к своему первому клинку. Не в каждой кузнице получится создать по-настоящему качественное оружие, тем более бесплатно.

— А сколько стоит выковать один стихийный клинок в Пагоде Пяти Стихий?

— Тысячу рублей.

— Йёклмнэ!

Размер месячной зарплаты губернатора. Действительно, йёклмнэ!

— Жёстких требований к форме и размеру клинка нет, и всё же рекомендую вам не проявлять оригинальность. Остановитесь на золотом стандарте, принятом во всём мире.

Золотой стандарт сильно смахивал на типичный цзянь — китайский прямой обоюдоострый меч с простой гардой и навершием на рукояти. Единственное отличие заключалось лишь в длине лезвия — она составляла не больше шестидесяти сантиметров. Как объяснил мастер, это оптимально выверенный параметр для концентрации эссенции, чтобы она не перегружала клинок (если сделать его короче) и не рассеивалась сверх меры (если он будет длиннее). Вес среднего меча 500-600 грамм, что позволяет вести долгий бой на ближней дистанции даже при низкой физической подготовке.

— Создание стихийного клинка процесс сложный и требует высочайшего мастерства, но вы с детства обучены азам кузнечного дела, на зубок помните технологию и последовательность действий. — Выдернув меч из пола, Лау Фонг вернул его на положенное место. — Особенность лишь в «добавлении» эссенции. Его высокоблагородие мастер Асбестовский научил вас концентрировать стихию в кончиках пальцев и удерживать её в стабильном состоянии, вспомните его наставления и примените на практике.

— Но мастер Фонг! На создание клинка уйдёт не меньше двух дней, у нас физически не хватит сил удерживать стихию по восемь-десять часов за раз.

— Вы справитесь, — спокойно ответил китаец. Похлопав себя по карманам, достал папироску и прикурил от ближайшей лампадки. — Видите столб света по центру кузницы? Он есть чистая эссенция стихий. В нашей Пагоде одно из немногих мест её выхода в материальный мир. Вы уже столкнулись с её воздействием по пути сюда. Там она вытягивала ваши силы, здесь же наоборот — даёт их. Нигде во всём Княжестве практик не будет более вынослив! Есть ещё вопросы?

Иван Ужурский бросил на меня кривой взгляд и поднял ладонь:

— А можно узнать, почему в проведении кровавого ритуала клинки используются в обязательном порядке?

Невинный с виду вопрос вызвал волну негодования среди наших сокурсников. Тема кровавых ритуалов табу в большинстве цивилизованных стран этого мира. О них не говорят, а их участников кличут язычниками и проклинают. Знаю, проходила.

В отличие от ребят, на лице мастера Фонга не дрогнул ни единый мускул.

— Стихийный клинок замыкает внутреннюю эссенцию жертвы вне её тела, благодаря чему практики Крови обретают возможность выйти за пределы знакомых материй и творить невероятные, необъяснимые и страшные вещи, о которых не может помыслить даже псионик высоких рангов. Как правило, после успешного ритуала лезвие клинка разрушается, точнее, испаряется до самой рукояти, а жертва либо получает эфирные увечья различной степени тяжести вплоть до полного обнуления рангов силы, либо умирает.

— То есть, жертвам вообще нет никакой выгоды участвовать в ритуале?

— Технически, вы правы, юноша, выгоды нет.