Кодекс Бога

Глава 1 - Таинство Инициации

Инициация — это таинство причастия для всех одаренных. Тысячу лет назад Разделенный принес себя в жертву и передал часть души семерым сыновьям. Так гласит Легенда. В наши дни каждый цветной одаренный получает частицу божьего духа и обретает Дар творения, и это — реальность.

Сжимаю в кулаке висящий на груди Осколок и по очереди разглядываю семь Кристаллов, спрятанных в хрустальных куполах Храма. В отличие от Кристаллов на шпилях высоток, они излучают столбы цветного света не в небо, а в центр Храма, в то место, где стояла реплика Светлого Кристалла, пока я не снес ее с постамента.

Обычно Инициация проводится в алтаре. Главы Великих Родов обращаются к Силе Кристаллов и транслируют ее юному претенденту на Дар Разделенного Бога. Они накачивают энергией Осколок на его груди, который начинает испускать световые волны определенной длины и устанавливает связь с соответствующим Кристаллом. Примерно так объяснял суть Инициации преподаватель физики в Приюте. Но дело не в физике и не в противоречии ее законам. Священный обряд должны выполнять высшие одаренные. Именно их опыт и хранимые втайне древние знания обеспечивают его успех.

Покров, окутывавший мою фигуру, уже исчез, и я ощущаю разлитую в пространстве Силу каждой клеточкой кожи. Ощущаю, но воспользоваться не могу: я потерял сверхспособности столь же быстро, сколь и обрел. Я сосредотачиваюсь и пытаюсь снова взять под контроль эту мощь, но что-то блокирует доступ к ней.

Осколок на моей груди едва теплый, но я не знаю, каким он должен быть. Про Инициацию мне вообще ничего не известно, и информацию получить не у кого: древнее таинство — один из главных государственных секретов Российской Империи. Главы Великих Родов не имеют права открывать его даже собственным детям до тех пор, пока они не окажутся в Храме в качестве претендентов.

На мгновение отвлекаюсь от невеселых мыслей и оглядываюсь. Через разрушенные проемы дверей я вижу серую пелену, защищающую меня от внешнего мира, но не знаю, как долго она просуществует. Когда мерцающий полог исчезнет, по мою душу явится вооруженный до зубов спецназ и подоспевшие ему на помощь маги. Вот только Сила мне уже не подчиняется, а время течет своим обычным чередом.

Бросаю взгляд на мерцающие радужными переливами Врата Силы, отделяющие Алтарь от Наоса, и решительно направляюсь к ним. Створки гостеприимно распахиваются, и я вспоминаю древние легенды о вратах алтарей, открывающихся лишь чистым душой и непорочным юношам и девушкам. Насчет души не знаю, а непорочность — это точно не про меня.

Переступаю порог и оказываюсь в небольшом полукруглом помещении. Прямо напротив входа возвышается беломраморная статуя Разделенного с простертой вперед дланью. Под растопыренной пятерней стоит Престол. Изящное и хрупкое на вид стеклянное кресло — символ власти одаренных над людьми, на которое я должен сесть, чтобы Таинство Инициации свершилось.

Медленно приближаюсь к трону и осознаю, что не чувствую волнения и прилива энергии, которые обычно сопровождают мои контакты с Силой. Нет чудовищных эманаций, разрывающих плоть, нет ощущения единства с непостижимой мощью Вселенной, которое я испытывал в Александровском Дворце. Мои руки, тогда исполненные власти, теперь кажутся слабыми и беспомощными. Я провожу пальцами по креслу, но не ощущаю ничего, кроме гладкого и безжизненного стекла.

Осторожно сажусь на матовое сидение, облокачиваюсь на спинку и рассматриваю семь портретов Основателей Великих Родов, висящих на противоположной стене. Сходство моей физиономии с ними прослеживается, но не столь явное, как с бронзовым лицом Основателя Великого Рода Синих.

Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан. Семь пар глаз и семь цветов радуги. Кажется, что укоризненные взгляды древних магов направлены прямо мне в душу. Могучие мужи на парадных портретах разве что головами не качают, осуждая захват Храма, который я только что совершил.

Закрываю глаза и представляю себе Купола на крыше Храма. Воображаю светящиеся Кристаллы, упрятанные в капсулы из бронированного стекла. Тянусь к Силе, которая в них таится. И снова ничего не чувствую. По коже не пробегают электрические разряды, клетки тела не наполняются Силой, а мысли остаются запертыми в тесных чертогах моего разума.

— Тьма меня забери! — кричу я и вскакиваю с Престола.

Все идет не так, как должно. Чувства и интуиция, которые всегда были моим надежным компасом, кажется, предали меня. Волнение и сомнения нарастают, а страх охватывает меня, словно темная тень. Неужели я совершил фатальную ошибку? Неужели работающая как часы логика дала сбой, первый и последний сбой в моей недолгой жизни?

Опускаю взгляд и рассматриваю истертый тысячами подошв мраморный пол. Он усеян тщательно затертыми подпалинами. Это все, что осталось от аристо, оказавшихся здесь по ошибке. Судя по всему, вскоре на белоснежном полу появится еще одно черное пятно.

Время струится словно песок сквозь пальцы, я чувствую, что его остается все меньше и меньше. Выхожу из Алтаря и в задумчивости оглядываю внутреннее убранство Храма. По окружности помещения расположены семь статуй Разделенного Бога. Фигуры напоминают полуобнаженных атлетов, которые держат на плечах расписанный фресками свод Храма, упершись могучими ногами в пол.

Над каждой статуей расположен купол с Кристаллом внутри, но взгляды каменных истуканов направлены не на светящиеся купола, не на фрески и даже не на чудесные цветные витражи. Семь пар глаз из цветного стекла смотрят вниз, точно в центр, в то место, где еще недавно стояла копия Светлого Кристалла.

Глава 2 - Расплата

Вал фиолетового огня врывается в Храм и катится на меня смертоносной волной. Я не двигаюсь с места и даже не закрываю глаза. Встречая вызов лицом к лицу, стою в огненном вихре, словно в эпицентре бушующего шторма. Уж если умирать, то с высоко поднятой головой.

Фиолетовый шквал обрушивается на меня, Осколок на груди раскаляется, обжигая кожу, а по телу бьют электрические разряды. Световой вихрь, созданный Великим Князем, вырывается из Храма через разрушенный дверной проем за моей спиной, а восстановленные после пожара витражи разлетаются в стеклянную пыль и пропадают в голубом московском небе.

Я живой! Живой и невредимый! Фотонный шторм обогнул меня, не причинив никакого вреда, я его почти не почувствовал. Он рассеялся, и я вижу великолепную семерку Глав Великих Родов, все также стоящих у входа в Храм. Поднимаю руки и с удивлением оглядываю окутавший меня фиолетовый Покров.

Игорь Всеволодович Шувалов срывается с места и бежит ко мне, подпрыгивая на неровных камнях брусчатки. Старик хватает меня за плечи, поднимает над землей и начинает кружить в сюрреалистическом вальсе. Через несколько секунд он останавливается, смущенно кашляет и ставит меня на горячий мрамор.

— Ты цветной, Сашка! — с чувством произносит Великий Князь. — Родовая магия не может причинить вред члену Рода — ты прошел проверку! Добро пожаловать в ряды высших одаренных и в наш Род, теперь уже по-настоящему!

В уголках глаз старика стоят слезы. Он оборачивается к Главам Великих Родов и победно вскидывает правую руку.

— Парень наш! — кричит старик. — Фиолетовый до мозга костей!

Спохватившись, Великий Князь снимает пиджак и накидывает его мне на плечи. Только в этот момент я вспоминаю, что обнажен.

— Пойдем, — говорит Шувалов, не разжимая губ. — Не лучшее время для официального знакомства с Главами Великих Родов, но выбора нет!

Шувалов покровительственно обнимает меня за плечи, и мы выходим из Храма. Аристократы старательно смотрят мне в глаза, не опуская взгляды на мои голые ноги. На их лицах блуждают плохо скрываемые улыбки.

Останавливаюсь перед сильными мира сего и не знаю, как начать разговор.

— С боевым крещением тебя, сынок! — неожиданно тепло произносит Император всея Руси и крепко жмет мою руку. — Еще неделю потерпеть не мог?!

Я глупо улыбаюсь и развожу руками. Государь должен казнить меня на месте, прямо перед парадным фасадом Храма. Казнить прилюдно и жестоко, чтобы другим неповадно было, но он поздравляет меня с обретением Дара. Хочу крикнуть ему в лицо, что разгромил Храм Разделенного, уничтожил два вертолета и покалечил десятки гвардейцев...

— Простите, Ваше Величество! — смиренно произношу я. — Это было не самое умное решение, и я готов понести за него всю меру ответственности!

— Успеешь еще! — он кладет руку мне на плечо и широко улыбается.

— Я хотел доказать, что Тьмы во мне нет! — оправдываюсь я.

— И ты доказал это! Поздравьте парня! — обращается Император к Главам Родов. — Вы же еще помните, как радовались Дару двадцать лет назад?!

Романов задает тон, и остальные послушно его поддерживают. Я погружаюсь в пучину приветствий, неискренних поздравлений и пожеланий дальнейших успехов. Люди, которые пришли меня убивать, улыбаются и жмут руку — теперь я для них свой. С гарантией. Фиолетовое тавро проставлено и одобрено Разделенным Богом.

Я смотрю в красные глаза Юсупова, крепко сжимаю ладонь оранжевоглазого Апраксина, улыбаюсь желтоглазому Нарышкину, внимаю речам голубоглазого Воронцова и выслушиваю елей синеглазого Трубецкого.

Я не хочу их видеть. Никого. Даже Императора. Даже Шувалова, который смотрит на меня, не скрывая гордости и торжества. Он громогласно заявляет, что наш Род полностью оплатит восстановление Храма, профинансирует закупку новой военной техники и медицинскую помощь пострадавшим гвардейцам.

Наконец, тягостная церемония оканчивается, мы прощаемся с сильными мира сего и идем к любезно предоставленному Императором вертолету. Справа от трапа, облокотившись на черный бронированный борт «Сикорского», стоит князь Бестужев. Встречаю его ледяной взгляд и вижу в нем лишь холодное равнодушие.

— Поздравляю, Князь! — сухо произносит он, обращаясь к Шувалову. — Этот раунд за вами!

Великий Князь кивает и, не удостоив собеседника ответа, поднимается по трапу.

— Держись от меня подальше, щенок!

Эти слова адресованы мне — провокация чистой воды. Подавляю детское желание продемонстрировать вновь обретенную Силу и следую примеру Шувалова.

В роскошной, обитой белой кожей кабине мы с Князем садимся друг напротив друга. Глаза Шувалова вспыхивают, и нас окружает светящаяся фиолетовая сфера. Улыбка медленно сползает с лица Великого Князя и проступает другой лик — раздраженный и злой.

— Какого хрена ты творишь? — с нажимом спрашивает старик. — Возомнил себя бессмертным?

Перемена просто разительна. Я начинаю подозревать, что Князю не чуждо искусство актерской игры. Если бы он начал разговор по-другому, спросил бы, чего мне стоила эта Инициация, почему я пошел на чудовищный риск, я бы сам рассыпался в извинениях, но после его упрека...

— Победителей не судят! — с вызовом говорю я и отворачиваюсь, глядя в окно.

Глава 3 - Она уходит

Я в боевом тактическом модуле. В отсутствие достойных соперников выплескиваю агрессию и злобу на создании бездушном, но во всех отношениях совершенном. Лучшего бойца нашей Службы Безопасности я уложил за пару минут, и Бекетов лишь развел руками. Ты молодец, мол. Признал высокий уровень моих боевых навыков и предложил заниматься с виртуальным противником.

Темная фигура передо мной застыла в стойке ожидания с кинжалом в левой руке. На девятом уровне сложности тренировочный манекен одинаково хорошо владеет и правой, и левой. Его атакующее движение я считываю заранее — призрак, сотканный магией Силы, полностью имитирует поведение человека, и напрягшаяся мышца на толчковой правой ноге выдает его с головой. Отбиваю удар его кинжала клинком своего и уклоняюсь от летящего в лицо кулака.

Манекен стоит напротив и перебрасывает кинжал из руки в руку. Если бы у него было лицо, на нем расплылась бы зловещая улыбка. Слежу за манипуляциями с оружием и мелкими шажками пячусь назад — чем больше между нами расстояние, тем больше у меня времени на реакцию.

Соперник атакует стремительно. Он ловит кинжал правой рукой и совершает обманный выпад. Я поворачиваюсь боком, уходя от удара, манекен крутится вокруг собственной оси, и мой правый бок пронзает резкая боль — лезвие оставляет виртуальный порез. Место ранения вспыхивает фиолетовым цветом, и я начинаю контратаку. Серия из нескольких моих выпадов оставляет на фигуре соперника три цветных пятна.

Мы останавливаемся на границе дуэльного круга, тяжело дыша. Во время подобных спаррингов мне кажется, что под черной маской созданного с помощью Силы морока прячется живой человек. Такой же живой, как я, которому не чужды эмоции, слабости и ошибки.

Я чувствую усталость, но упрямо продолжаю бесполезный бой, потому что не хочу выходить из боевого модуля. Не хочу возвращаться в реальность, где меня ждет одиночество и бесконечные мысли о собственной судьбе. Не хочу закапываться в груду пыльных книг, чтобы отыскать жемчуг среди плевел.

Я атакую с максимальной скоростью, на которую только способен. Выдаю максимум ударов в секунду, уклоняюсь от ответных выпадов как заведенная механическая игрушка, но чувствую, что проигрываю. Мне мешают сражаться уже ставшие привычными навязчивые мысли.

Великий Князь снова укатил в Кремль решать проблемы мирового значения, а оба отпрыска Трубецких не выходят на связь. Мне отчаянно хочется поделиться своими проблемами хотя бы с кем-то, но в моем распоряжении лишь безмолвная темная фигура манекена.

Мы снова застыли друг перед другом. Я смотрю в черный овал его лица, а манекен выбирает новую тактику боя. Его задача не просто победить человека, нанеся пару смертельных ранений, а найти мои слабые места и отработать системные ошибки в технике боя.

Черная фигура бросается на меня и наносит серию молниеносных ударов на предельной для человеческого восприятия скорости. Клинок мелькает перед глазами и жалит мою грудь, словно жвала гигантского насекомого. Он оставляет в воздухе темные инверсионные следы, и мне становится скучно.

Мне надоедает размахивать кинжалом, я опускаю руки и сразу получаю два смертельных укола, и оба — в шею. Виртуальный противник останавливается на краю круга, а механический голос сообщает, что я снова проиграл. На этот раз проиграл не по очкам, а фатально. Я не особо расстраиваюсь: мой противник сражается на предтоповом — девятом уровне, который мне недоступен.

Черная фигура тает в воздухе, как и кинжал в моей руке, я включаю экранирование магического воздействия и уже в который раз пытаюсь совершить Акт Творения. Пытаюсь увидеть в пространстве цветные росчерки Силы и создать маленький фиолетовый шарик, но ничего не получается. Я чувствую присутствие Силы, но не могу к ней обратиться, не могу управлять ей, не говоря уже о слиянии, которое ощущал, когда делился ею с Цесаревичем.

Это катастрофа. Крест на моей аристократической карьере. Теперь я официально инициированный одаренный, и любой такой же имеет право вызвать меня на дуэль с применением магии, которая убьет за долю секунды. Я не боюсь смерти, но сдохнуть по глупости не хочу. И пребывание в привилегированной среде аристократов теряет всякий смысл — уж лучше быть бездарем, чем имитировать обладание Даром.

А Шувалов… Шувалов пообещал бесконечные тренировки и уехал в Кремль, в офис Тайной Канцелярии.

Опускаюсь на пол, облокачиваюсь спиной на холодное стекло и вспоминаю, как мы с Цесаревичем сидели в Царском Селе. Он сражался со мной в учебном бою, зная, что я не тот, за кого себя выдаю. И не убил лишь потому, что чувствовал во мне Темный потенциал. Чувствовал и доверял. Он единственный человек, способный ответить на множество терзающих меня вопросов, но сейчас лежит при смерти в своей аскетичной спальне.

И без того обширный список загадок пополнился еще одним пунктом. Почему, будучи неинициированным, я могу управлять серой Силой, магией слабых одаренных, на уровне обладателя полноценного Дара? Почему, стоя на ступенях Храма Разделенного, ощущал мощь, которая могла уничтожить столицу? Почему, получив, наконец, Дар, я стал слабее, чем был?

От невеселых размышлений меня отвлекает телефонный звонок. На экране смарта возникает улыбающаяся физиономия Андрея Трубецкого.

— Привет, террорист! — с сарказмом произносит он, и на душе сразу теплеет. — Что делаешь?

— Привет! — отвечаю я и встаю на ноги. — Получаю тумаки в боевом тактическом модуле!

Глава 4 - Темный авантюризм

Наш лимузин мчит по Камер-Коллежскому валу, и я жадно рассматриваю самый опасный район Москвы сквозь бронированное стекло. Многочисленные сомнительные заведения зазывают гуляк ярко освещенными фасадами, но здесь не стоит появляться даже при свете дня, не говоря уже о темной ночи.

Отворачиваюсь от окна и утопаю в мягком кожаном сидении. Трубецкой развалился рядом, закрыв глаза: обитель разврата столицы его не интересует.

— Ты еще не передумал? — спрашивает он, повернувшись ко мне. — Тьма меня забери, никак не привыкну, что ты на себя непохож!

На себя я, действительно, непохож: серые контактные линзы и волосы, заплетенные в конский хвост, изменили меня до неузнаваемости.

— Я не передумал, но тебе идти со мной необязательно — ты же по борделям не ходок! — я подмигиваю и коварно улыбаюсь.

— Извини, но мне удалось найти лишь одно место в Москве, где ты с гарантией встретишь Темных! — Андрей пожимает плечами. — И то — лишь благодаря Апраксину!

Мой визит в закрытый клуб для мужчин «Белый шум» устроил Олег Апраксин, и за это пришлось простить ему половину карточного долга. Впрочем, большая его часть пошла на оплату услуг этого темного во всех отношениях заведения.

— Я не могу бросить друга в минуту столь тяжкого испытания! — заявляет Андрей с притворным беспокойством. — Придется принести себя в жертву и пойти с тобой!

— Нет! — твердо заявляю я. — Это исключено!

— Ты предлагаешь вздрочнуть в машине, пока тебя будет обрабатывать парочка Темных мастериц?!

— Я предлагаю не вляпываться в то дерьмо, в котором я уже по уши! — гну свою линию я. — Приезжай сюда без меня и кувыркайся хоть с тремя одновременно!

— Ладно, не бери в голову, я пошутил! — Трубецкой улыбается. — В отличие от Апраксина, мне не нужны шлюхи!

— Кстати, как тебе удалось от него отбиться?

— Делов-то: сказал, что со мной идешь ты! — Трубецкой ухмыляется. — Классовая ненависть в классическом ее проявлении, уж извини за каламбур!

На самом деле девицы легкого поведения мне неинтересны. Я хочу выйти на Темного, от которого получил Осколок и амулет. Мне нужны ответы, и дать их может только он. По крайней мере, я надеюсь на это.

План сумасбродный. Появиться в логове Темных и попытаться выйти на загадочного старика. Пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю, что — все как в русской народной сказке.

Руссо-Балт въезжает на пустую неосвещенную парковку и останавливается перед двухэтажным кирпичным зданием с узкими темными окнами и наглухо закрытыми дверями. Фасад без вывески производит мрачное впечатление: он больше походит на заброшенный склад, нежели на элитный бордель, цена за ночь в котором соответствует стоимости апартаментов в пределах садового кольца.

— Интересно, кто назвал его «Белый шум»? — спрашиваю я, разглядывая неосвещенный облупившийся фасад из черного кирпича. — Новое слово в конспирации, не иначе?!

— А как нужно было назвать место, где Темные жрицы любви обслуживают Цветных аристо? — стебется Трубецкой. — «Темный омут»?

— Твой вариант мне нравится больше, — я улыбаюсь и поворачиваюсь к Андрею. — Я погружаюсь в пучину разврата, а ты уезжаешь домой, договорились?

— Да! — охотно соглашается Трубецкой. — С условием, что ты поделишься впечатлениями во всех подробностях!

— С удовольствием! — я подмигиваю, пожимаю руку друга и два раза хлопаю по бронированной перегородке, изолирующей отсек с пассажирами.

Водитель пулей вылетает из-за руля, оббегает машину спереди и открывает широкую дверь. Я выхожу из салона, и в ноздри врывается аромат благовоний. Дурманящий запах проникает даже сквозь закрытые двери, намекая на множество сладких соблазнов, таящихся внутри.

— Думай только о сексе! — приказываю я себе и начинаю распалять воображение.

Темные как минимум считывают мои намерения, а как максимум — мысли, и они должны увидеть во мне накачанного тестостероном, озабоченного юнца. Каким, в сущности, я и являюсь.

Я неспешно иду к черным бронированным дверям, и с каждым шагом в мою кровь поступают новые порции тестостерона и адреналина. Останавливаюсь на крыльце у входа и терпеливо жду. Картинки перед глазами становятся все более и более откровенными, а возбуждение — реальным.

Маленькое окошко со встроенным считывателем кодов открывается лишь через пару минут, когда я начинаю жалеть о том, что отпустил лимузин и ввязался в откровенную авантюру. Закрытый клуб для аристо, ищущих запретных удовольствий — не самое безопасное место в Империи.

Я прикладываю к оптическому датчику смартфон с присланным Апраксиным кодом, и двери открываются. За ними меня встречают два сероглазых парня в черных костюмах с внешностью классических киношных вышибал. У меня возникает стойкое ощущение, что они — Темные.

После формального приветствия парни меня осматривают. Осматривают довольно бегло, не опускаясь до обыска. Сканируют на предмет наличия Осколка и амулетов, догадываюсь я. Как известно, главное оружие одаренного — он сам, но эту опасность они могут купировать, лишь не пустив посетителя в клуб.

— Проходите, сударь! — говорит один из амбалов.

Глава 5 - Несвобода - сладкий плен

Боевой тактический модуль в высотке Трубецких ничем не отличается от приютского. Тот же дуэльный круг, стеклянные стенки и система имитации боя последнего поколения с автоматическим подсчетом очков.

Андрей отрабатывает удары холодно и спокойно, синие глаза потемнели, а лицо приобрело хищное выражение — от привычной насмешливости и легкомысленности не осталось и следа. Синий кинжал в его руках порхает как бабочка, и я едва успеваю уклоняться от точных и стремительных ударов.

Я дразню Андрея, ничего не рассказывая о ночи в заведении Темных, а он вымещает на мне детскую обиду. Парень чувствует себя обманутым: ведь без него поход в логово Темных состояться не мог. Апраксин скорее удавился бы, чем мне помог.

Я отвлекся на пустопорожние размышления, и серия выпадов Андрея достигла цели: он прижал меня к стеклу, навалился всем весом на грудь и приставил лезвие к горлу. Колючий взгляд Трубецкого источает ярость, и я решаю поделиться хотя бы чем-то.

— Семь! — произношу я, сдерживая улыбку.

— Я не буду отвлекаться на табло, ты меня не обманешь! — зло говорит Андрей и сильнее давит локтем на горло.

— Семь раз за ночь, — поясняю я. — Отвечаю на вопрос, который ты задал уже раз двадцать!

— Ты принес жертву всем семи воплощениям Разделенного?! — на лице Андрея появляется саркастическая усмешка, и он вонзает виртуальный клинок мне в шею.

Трубецкой дергается еще до того, как механический голос присуждает ему победу, отпрыгивает от меня и смотрит на свой пах, на котором расплывается синее светящееся пятно.

— Твой противник умер, но яйца тебе отрезать успел! — я не могу удержаться от смеха, глядя на выражение разочарования на лице друга.

— Три — три, ничья, — медленно произносит он. — Еще раз — решающий бой?!

— Ты меня уже загонял, — устало говорю я и наигранно вздыхаю. — Давай остановимся на ничьей?! Или ты хочешь совершить седьмое виртуальное кровопускание во славу Разделенного Бога?

— Система, к бою! — приказывает Андрей, и я вновь захожу в пределы дуэльного круга.

У Трубецкого хорошая техника, недаром его считают лучшим бойцом среди наследников после Цесаревича. Я обязательно поинтересуюсь именами его учителей. Андрей атакует стремительно и с азартом. В отличие от сестры, ему нравится сражаться. Он погружается в бой с головой, а чувство обиды делает его интересным соперником.

Клинок Андрея мелькает у меня перед глазами, я и едва успеваю уклониться вправо, чтобы не проиграть в первые же секунды боя. Отскакиваю назад, уходя от сильного удара ногой и опершись рукой на пол, делаю подсечку. Трубецкой подпрыгивает и обрушивается на меня сверху с занесенным кинжалом.

Перекатываюсь вперед, оказываюсь у него за спиной, вскакиваю на ноги и бью клинком в шею сбоку. Он пригибается, как будто чувствуя направление моего удара, падает на спину и бьет меня обеими ногами в живот. Врезаюсь в них правым боком, обхватываю левой рукой и давлю всем весом.

Мы падаем на пол, и я вонзаю клинок в левое бедро Андрея. Место удара окрашивается синим, и костюм ограничивает подвижность соперника, имитируя последствия ранения. Трубецкой рычит, пробивает меня другой ногой в бок и освобождается от захвата.

Мы поднимаемся на ноги и смотрим друг на друга как злейшие враги. Без тренера в азарте боя можно убить соперника, и я в очередной раз радуюсь, что мы сражаемся в боевом модуле дополненной реальности, а не на настоящем ристалище.

Андрей прищуривает глаза, переносит тяжесть тела на правую ногу и меняет тактику. Он совершает серию быстрых обманных выпадов, которые должны рассеять мое внимание, чтобы я пропустил момент главного удара.

Синий клинок со свистом рассекает воздух и постепенно подчиняет меня асинхронному ритму. Я уклоняюсь, отбиваю удары и контратакую, входя в состояние, напоминающее прострацию. Андрей похож на заклинателя змей, а я — на раздувшую капюшон кобру, выжидающую удобного момента, чтобы ринуться в атаку.

Я увлекаюсь и забываю, что должен поддаться. Закрываюсь от клинка рукой, он вонзается в мою ладонь, а я бросаюсь вперед и наношу смертельный удар в сердце.

Звучит сирена, и система сообщает о моей победе. Андрей недовольно морщится и опускает кинжал. На левой стороне его груди расплывается ярко-синее пятно. Мне приходит в голову, что в боевых модулях Красных ранения окрашиваются в алый цвет, и тренировочные сражения, должно быть, очень похожи на реальные.

— Это было круто! — признается Андрей со все еще кислой миной на физиономии. — Я отыграюсь в следующий раз!

Оружие в наших руках исчезает, виртуальный режим отключается, и стеклянные двери разъезжаются в стороны. Андрей кивает мне, поворачивается спиной и выходит из модуля. У меня на языке вертится множество колкостей, но я молча следую за ним в раздевалку.

— Эй, ну не дуйся! — я кладу руку Андрею на плечо, разворачиваю его к себе и смотрю в синие глаза. — Благодарю за тренировку — следующую предлагаю провести у меня! Спасибо, что помог с логовом Темных — без тебя ничего не вышло бы!

— Ага, если понадобится срочный перепих, обращайся — организую! — желчно отвечает Трубецкой, выныривает из-под моей руки, сбрасывает костюм и заходит в душевую кабину.

— Я же не за сексом туда шел! — кричу я вслед оправдываясь. — Да и секс был обычным — она даже Зов не включала! Просто дурная трата денег — ничего важного я так и не узнал!

Глава 6 - Лик Апостола

Музей Великого Рода Шуваловых занимает добрую половину стилобата высотки и расположен на двух этажах. Хранитель Рода добросовестно провел меня по открытой части экспозиции и показал много интересного. Экскурсия вышла замечательной, и я с удовольствием внимал рассказам старика, терпеливо дожидаясь, когда мы перейдем в хранилище, закрытое от посторонних глаз.

За десять веков Род Фиолетовых накопил огромный объем экспонатов, но на всеобщее обозрение выставлено не более двадцатой их части. Полуистлевшие берестяные свитки, одежда и оружие воинов, ювелирные украшения, макет городища, заложенного Разделенным на берегу Ильмень-озера, картины и фрески, на которых запечатлены знаковые сражения прошлого — все призвано подчеркнуть величие и древность аристократической фамилии.

Настоящие же сокровища спрятаны за несколькими бронированными дверьми, открыть которые можно только с помощью комплекта амулетов. Доступ сюда есть лишь у Великого Князя и Хранителя Рода.

Я видел полную родословную Шуваловых, включающую в себя всех Темных и Светлых, как невинно убиенных, так и казненных или изгнанных из Рода за тысячелетие. Я держал в руках макет первого фиолетового меча, созданного Основателем с помощью Акта Творения. Я разглядывал его Осколок, хранящийся в вакуумной стеклянной капсуле за несколькими листами брони.

Все это было очень познавательно, но эффекта разорвавшейся бомбы на меня не произвело. Я проанализировал полную родословную в попытке вывести зависимость появления Темных и Светлых от родовой принадлежности жен Фиолетовых предков, но в этом не преуспел. Цвет глаз избранниц никак не влиял ни на магические способности детей, ни на их принадлежность к Свету или Тьме.

А вот портрета Разделенного Бога в архиве не нашлось. Его сына, основателя Великого Рода Фиолетовых, каждый художник изобразил по-своему. Сотни лет и сотни изображений Патриарха Рода ясности не добавили. Лица настолько разнились, что узнать в них одного и того же человека не представлялось возможным.

Экскурсия закончилась, мы с Хранителем сидим в его рабочем кабинете, и старик молчит, обозревая бесконечные ряды древних фолиантов у меня за спиной. На столе стоит неизменный самовар, в пузатых чашках плещется травяной чай, а стальной поднос завален всевозможными видами баранок и бубликов.

Хранитель хмурит седые брови и напряженно раздумывает о чем-то, поглаживая бороду. Я с трудом сдерживаю желание обернуться. У меня возникает иррациональное ощущение, что я увижу статую Основателя Рода Фиолетовых и столкнусь со взглядом бронзовых глаз, направленным мне в спину. Воображение рисует лицо Патриарха, похожее на мое до степени смешения.

Я отгоняю бесплодные мысли и обращаю взгляд на собеседника, не проронившего ни слова после окончания осмотра экспонатов. Хранитель Рода все еще не считает меня своим, несмотря на все приказы и объяснения Великого Князя Шувалова. И старик явно чем-то обеспокоен или расстроен — чем-то, имеющим прямое отношение ко мне.

Я молчу и терпеливо жду. Жду, когда он решиться заговорить и задать терзающие его вопросы. Судя по затянувшемуся молчанию, вопросы волнуют старика сильно. Наконец, взгляд темно-серых глаз обращается на меня.

— Как вы могли?! — с упреком спрашивает он, и я догадываюсь, что речь идет о нападении на Храм Разделенного. — Вы понимаете, что поставили на карту безопасность нашего Рода и всей Российской Империи?!

— Я не планировал уничтожать Кристаллы, если вы об этом…

— Специально вы и не смогли бы этого сделать, но окажись вы Светлым…

Я подаюсь вперед, не в силах скрыть свое любопытство. Молча смотрю на старика, прикидывая, как лучше выстроить диалог, чтобы получить максимум столь необходимой мне информации. Намечается тяжелейшая спецоперация по преодолению недоверия.

— Светлые способны навредить Кристаллам?! — удивленно спрашиваю я. — Вы мне этого не говорили! Да и как бы я стал Светлым, не надев на грудь соответствующий Осколок?!

— Юноша, не считайте меня глупее, чем я есть на самом деле! — обиженно заявляет старик, оглаживая седую бороду. — Осколок Светлых висел на вашей груди, когда мы с вами и Великим Князем поднимались к родовому Кристаллу! Чуть позже вы задали мне множество недвусмысленных вопросов, касающихся возможности стать Светлым!

— У меня нет Осколка Светлых, — заявляю я в ответ и пристально смотрю в глаза старику.

Я не вру, и он это чувствует. Сейчас у меня, действительно, нет Осколка, и я ничуть не грешу против истины. В любом разговоре можно не сказать ни слова правды и при этом не быть уличенным во лжи. Меня этому хорошо научили.

— Никто не вправе подвергать опасности главное достояние Империи — цветные Кристаллы, созданные самим Разделенным! — гневно заявляет Хранитель. — Их всего четырнадцать: семь в Храме и по одному в высотках Великих Родов!

— Всего четырнадцать? — удивляюсь я. — На всю Империю? А что же установлено в провинциальных Храмах?

— Муляжи! Именно поэтому Инициации всегда проводятся в Московском Храме! — отвечает старик и замолкает, явно сожалея о сказанном. — Но это секретная информация, ее даже мне знать не положено, и если вы озвучите ее кому-нибудь…

— Тогда не сносить мне буйной головы! — покорно киваю я, иронично улыбаясь. — Вот только голова у меня всего одна, а поводов ее лишиться — уже десяток!

— Если вы не умерите молодецкую дурь… — старик замолкает и закусывает губу, осознав, что перешел границы дозволенного. — Молодецкий пыл, я хотел сказать… Если вы не умерите молодецкий пыл, то лишитесь ее в мгновение ока!

Глава 7 - Щенка бросают в воду

— Да что с тобой происходит, Тьма тебя забери?! — гневно восклицает Великий Князь, наставляя на меня указательный палец. — Сначала Храм, теперь — маска Основателя?! Тебе не пришло в голову, что можно отключить сигнализацию и спокойно изучать ее хоть до второго Пришествия Разделенного?!

Я стою перед Шуваловым в центре его кабинета, опустив взгляд долу, как провинившийся школьник, и терпеливо выслушиваю справедливые обвинения. Я не готов делиться с ним размышлениями по поводу собственной внешности и моем двойнике в Выборгском Сиротском Доме. Пока не готов.

Князь нервно ходит по кабинету и изливает на меня злость вкупе с недоумением.

— Знаешь, какие аристо обычно не доживают даже до средних лет? — цедит сквозь зубы Игорь Всеволодович, подойдя ко мне на расстояние вытянутой руки. — Непредсказуемые! Их пристреливают как бешеных собак! Пушкин и Лермонтов — яркие тому примеры! Ты тоже хочешь сдохнуть, не дожив и до сорока?

— У меня в любом случае нет шансов! — оправдываюсь я и горько усмехаюсь. — Дар мне неподвластен, и рано или поздно меня прикончат на какой-нибудь дуэли!

— Веди себя так, чтобы не прикончили! — приказывает Шувалов, выделяя каждое слово.

— Это был порыв, — признаюсь я. — Мне даже в голову не пришло, что маска подключена к сигнализации…

— Дело не маске, Саша, Тьма ее забери! — устало произносит Игорь Всеволодович. — Дело в тебе! Дело в самоконтроле! Ты не должен вести себя как восемнадцатилетний юнец, хотя им и являешься! Положение обязывает! Бери пример с Андрея Трубецкого, он…

Началось. Процесс воспитания подрастающего поколения во всей красе. Нашкодившему ребенку ставят в пример его друга, который на самом деле ничем от него не отличается. Я бы мог рассказать, как в Царском Селе этот самый друг позволил привязать себя к кровати ради призрачных ласк красивой медсестры, но выслушиваю похвальбы в адрес Трубецкого молча. Не думал — не гадал, что наши отношения с Великим Князем трансформируются в извечный конфликт отцов и детей.

— Расскажите лучше о его сестре! — я прерываю нескончаемый поток славословий Шувалова в адрес Андрея Трубецкого, потому что в моей душе зарождается острое желание прирезать примерного мальчика острым же кинжалом.

Великий Князь замолкает и сразу сдувается, будто проткнутый воздушный шарик. Его отеческий пыл угасает, а душу захлестывает чувство вины, вызванное моей короткой репликой.

Он плюхается в свое любимое кресло за необъятным письменным столом и предлагает сесть. Наполняет ароматным кофе две чашечки и одну протягивает мне. Затем достает сигару и начинает ритуал ее раскуривания. Присоединиться к нему он ни разу не предлагал, потому что осознает пагубность влияния табака на здоровье молодого поколения. А мне еще наследников Рода предстоит зачинать! В мечтах Великого Князя я должен заниматься этим не покладая рук. Пардон муа, не рук, конечно, а совершенно иного органа.

— Со вчерашнего дня Ольга Юрьевна Трубецкая — наследница Рода Синих, — тихо говорит Князь и выпускает в потолок густую струю дыма. — И это ее выбор!

— А помолвка с этим ублюдком Апраксиным — тоже ее выбор?! — горячусь я, переходя в наступление.

— Тоже! — Шувалов кивает. — Как ни горько это признавать!

— Она просто поддалась шантажу!

— Ты тоже ему поддался, сделав выбор в пользу нашего Рода!

Я бью кулаками по приставному столу, выплескиваю горячий кофе на брюки и вскакиваю с кресла. Оно падает. Шувалов невидимой тенью перемещается мне за спину и ловит его в нескольких сантиметрах от пола.

Я оборачиваюсь. Мое лицо горит от прилившей крови, глаза светятся двумя сапфирами, а душу переполняет гнев. Мне хочется убить Великого Князя здесь и сейчас, наплевав на последствия.

Старик делает шаг вперед и заключает меня в медвежьи объятия. Как тогда, на набережной, после смерти Мины. Чертов манипулятор! Простейший же психологический прием, я сам применял его в Приюте, но ведусь на него, как неопытный мальчишка.

Я не вырываюсь, не отталкиваю Князя и не выбегаю из его кабинета, чтобы покинуть Род Фиолетовых навсегда. Я мысленно прощаюсь с Ольгой, вспоминая бессмертные строки: «Я уж другому отдана и буду век ему верна».

Игорь Всеволодович отстраняется от меня, глядя в глаза и продолжая крепко сжимать мои плечи.

— Свободы выбора не существует, — печально произносит он. — И чем больше у тебя возможностей и ресурсов, тем меньше свободы. Поверь мне: самый несвободный человек в России — Император, но ты поймешь и прочувствуешь это, лишь оказавшись на его месте!

Великий Князь кладет свою огромную лапищу мне на плечо и ведет к выходу из кабинета.

— Давай займемся твоим Даром, — говорит он. — И с горячим кофе будь поаккуратнее — я все еще надеюсь понянчить вн… — Князь осекается. — Внеплановых продолжателей нашего Великого Рода!

Я спотыкаюсь от неожиданности. История моей жизни стремительно превращается из боевика в классическую мелодраму. Шувалов чуть было не сказал: «понянчить внуков». Это простая оговорка, или он все же мой отец?! Нет, не может такого быть! Не верю!

В спортивный зал я бреду, словно во сне. Шувалов в несвойственной ему манере трещит без умолку, оживленно жестикулируя и неся какую-то чушь. Кажется, что он пытается нивелировать свою оговорку с помощью словесного мусора, заливая его мне на подкорку.

Я раздеваюсь, захожу в душевую кабину, включаю максимальный напор и каждой клеточкой кожи ощущаю сладкую боль, причиняемую острыми как иглы струями. Мне хочется стоять под ними вечно. Стоять, выбросив проблемы из головы и дожидаясь, когда они сточат мою плоть до костей. До состояния, когда я буду неспособен мыслить.

Я нехотя выключаю воду, обсыхаю под потоками горячего воздуха и натягиваю на себя костюм. Путь к Боевому тактическому модулю похож на короткую прогулку к эшафоту. Модуль активирован лично Князем и окружен мерцающей фиолетовой сферой. Мне предстоит первая тренировка с сильнейшим магом Империи, и я мандражирую. По протоколу Службы Безопасности ее должны лицезреть как минимум четверо серых охранников в активированной броне, но Шувалов отослал всех прочь.

Глава 8 - Месть - смертельно опасное блюдо

Щенок плавать научился. Не прошло и трех дней. Таинственная и жеманная Сила покорилась мне, как площадная девка. Не с первого, правда, раза. Поначалу мои жалкие потуги овладеть энергией Фиолетового Кристалла вызывали у меня скепсис.

Я перепробовал все возможные способы слияния с Кристаллом, даже те, вспоминая которые, буду краснеть до кончиков волос. Все было тщетно. А затем, потеряв счет времени и обессилев от голода и жажды, я лежал на холодном металле и смотрел в бездонную фиолетовую глубину над головой. Смотрел и воображал ночное августовское небо. Представлял себе, как взмываю в недостижимую высоту, распахиваю огромные крылья и лечу под яркими звездами, обретя, наконец, долгожданную свободу.

Я понял, что воображение завело меня очень далеко, когда почувствовал под лопатками посторонние предметы. Это были крылья. Фиолетовые, как и свет, излучаемый Кристаллом. В испуге я вскочил на ноги, попытался их сбросить, и огромные перепончатые полотнища растаяли в воздухе.

Потрясенный, я стоял в фиолетовом сиянии и разглядывал наручники, стягивающие мои запястья. Если у меня получилось воплотить что-то в реальности, то и развоплотить тоже должно получиться?!

К успеху я шел долго. Минуты, часы или дни — сознание отказывалось фиксировать ход времени. Я настойчиво учился управлять силовыми полями, используя щедро разлитую в пространстве Силу.

Поначалу созданные мной фиолетовые конструкты были уродливы и недолговечны: они таяли в воздухе уже через мгновение после появления. Но я был упорен и создавал их вновь и вновь. Сначала простые геометрические формы — линии, плоскости и сферы, затем более сложные, и, наконец — первые мечи и кинжалы. Мои конструкты приобретали стойкость и не исчезали сразу после создания.

А браслеты не поддавались.

Мучаясь от жажды, я представлял себе огромные сосуды с чистой родниковой водой и искал способ уничтожить оковы, созданные Великим Князем. После сотой, тысячной или десятитысячной попытки, браслеты, наконец, сдались. Рассеяв свернутые в форму оков силовые поля на руках и ногах, я сел на железную плиту, отделяющую меня от внешнего мира, и попытался успокоиться.

Несмотря на чудовищную усталость, меня переполнял гнев. Гнев и Сила, щедро транслируемая Кристаллом в Осколок на моей груди. Я снова ощущал невообразимую мощь. Не только чувствовал ее, но контролировал и мог осознано ею управлять.

Гнев не утихал несмотря на попытки успокоиться и воспринять ситуацию разумно. Великий Князь снова окунул меня в дерьмо по самую макушку, но результата добился. А я таю в сердце обиду и, закусив губу, рисую в воображении картины мести, как маленький несмышленый мальчишка.

Месть! Это слово сладко звучит даже в мыслях. Наверное, во мне говорит мое темное начало: в душе снова просыпается неукротимая жажда разрушения. Мной овладевают те же ощущения, что и на ступенях Храма Разделенного. Несколькими этажами ниже горит яркий фиолетовый сгусток — я вижу его сквозь стены и перекрытия. Великий Князь сидит в своем кабинете.

Мощным ударом Силы я выбиваю железную плиту под ногами из пазов, и спускаюсь на ней под скрежет сминаемых ступеней лестницы. Стены окрашиваются в фиолетовый цвет, выгибаются наружу, и сирены сигнализации взрываются истошным воем. Я крушу все, кроме камер — пусть они запишут последние минуты моей непутевой жизни!

Система безопасности останавливает движение скоростных лифтов, но они мне не нужны: я окутываю тело мерцающим фиолетовым Покровом, выламываю железные створки из проема и отбрасываю их за спину.

Прыгаю в шахту лифта, хватаю трос и скольжу вниз с головокружительной скоростью. Достигнув нужного этажа, срываю очередные лифтовые двери с креплений и прыгаю в холл. На меня испуганно таращатся шестеро Имперских Гвардейцев в боевой броне. Они даже шлемы не надели, вояки плюшевые!

Ускорившись, вырубаю парней точными ударами в грудь. Бойцы не успевают достать пистолеты. Бесчувственные тела оседают на мраморный пол, а я иду дальше.

В коридоре мне навстречу бежит еще десяток бойцов Императорской Гвардии — что они все здесь делают? Перегораживаю коридор и методично выбиваю их одного за другим. У двоих последних вырываю из рук автоматические пистолеты и разряжаю их в потолок.

Конибродский выскакивает из Приемной с округлившимися от страха глазами и выставляет перед собой руки, будто хочет от меня защититься.

— Остановитесь, Князь! — истошно вопит он. — Там Им…

Я отбрасываю его в сторону и врываюсь внутрь. Между мной и дверью в кабинет Шувалова стоит Бестужев-старший. Его Зеленый Покров ярко мерцает, а глаза светятся двумя изумрудами. В них нет страха — князь готов к бою. Что ж, умирать — так с музыкой!

Мечу два магошара из-за спины и смещаюсь вправо. Затем — еще два и ухожу влево. Пуляю следующую двойку, отступаю и делаю шаг назад. Отправляю в полет новую пару, пригибаюсь и перекатываюсь вправо, за секретарский стол.

Удар длинной зеленой булавы превращает его в груду щепок, и я едва успеваю уклониться от обрушившегося на меня наконечника. Сжимаю его в ладонях, словно в тисках, и дергаю на себя. Бестужев подается вперед, а затем конструкт тает, и, влекомый инерцией, я падаю на спину.

Князь атакует меня зелеными плетьми в руку толщиной. Они со свистом режут воздух, и я попеременно перекатываюсь вправо и влево, уходя от смертоносных ударов. У меня нет опыта сражений с применением Силы, и я не уверен, что мой Покров защитит от подобных атак.