Кофе со вкусом карамели

Пролог

— Приставать к студентке?!! Неслыханная наглость!

Ирка улыбнулась. Очередной ее план сработал как надо.

Ирина Романова стояла в стороне, скрестив руки на груди. Высокая, стройная, с золотистыми волосами, аккуратно уложенными на плечи, и холодными серыми глазами, она выглядела как сами воплощение коварства. Её белоснежная рубашка подчёркивала хрупкость фигуры, а строгая чёрная юбка и узкий галстук придавали образу деловитости и лёгкой опасности.

Она слушала, как директор колледжа срывался на крик, разнося в пух и прах преподавателя, который ещё пару недель назад едва не завалил Ирину на вступительном экзамене. Мужчина пытался оправдаться, что-то лепетал о недоразумении, но это лишь больше раздражало начальство.

Директор даже не подозревал, что вся сцена — тщательно продуманная ловушка, расставленная самой Ириной Романовой.

Ирина стояла, безразлично наблюдая за происходящим, но в голове у неё яркими вспышками мелькали события последних недель.

Всё началось на вступительном экзамене. Она прекрасно знала билет и уверенно отвечала, но преподаватель — сухой, мрачный тип с вечной усмешкой — хладнокровно завалил её. Прямо в глаза сказал, что «такие, как она», поступают только через постель или взятки. В тот момент Ирина едва сдержалась, но ушла с холодной уверенностью в глазах.

Она продумала план до мелочей. Несколько раз «случайно» оставляла на кафедре свои вещи — тетрадки с нарочно наивными записками, где якобы признавалась ему в симпатии. Один раз подстроила так, что осталась в кабинете после занятий, а когда кто-то входил, бросала на него долгий, многозначительный взгляд. Её серые глаза в такие моменты могли быть и беззащитными, и опасными одновременно.

Последней каплей стала записка, которую она «нашла» в своём столе — с витиеватыми фразами о «тайной встрече». Записка была аккуратно подброшена туда самой Ириной, но препод, конечно, стал главным подозреваемым. Ирина сделала всё, чтобы разговоры разнеслись по колледжу, а потом в нужный момент — прямо перед директором — с наивной обидой рассказала о «неловких попытках сближения».

Теперь весь колледж считал его мерзким извращенцем.

А Ирина? Ирина просто стояла в стороне, тихонько поправляя воротник своей рубашки, и с безупречно невинным лицом наблюдала за падением очередного врага.

Ирина всегда была хладнокровной. Её ровная, ледяная уверенность пугала даже взрослых, хотя сама она оставалась внешне безобидной — стройная девочка с золотистыми волосами и серьёзными серыми глазами, никогда не плачущая на людях.

Манипулировать людьми она начала рано. Сначала это были воспитательницы в детском саду, потом учителя в школе, потом — одноклассники. Для неё это стало чем-то естественным: видеть слабые места, расставлять ловушки и терпеливо ждать, пока жертва сама в них угодит. Ирина добивалась всего, чего хотела — будь то высокая оценка, место в олимпиадной команде или выгодное знакомство.

Наверное, всему виной был отец.

Мать Ирина почти не помнила — только отрывки: запах духов, ласковую улыбку, мягкие руки. Она умерла, когда Ирине едва исполнилось четыре года. А вот отец, Фёдор, стал для неё уроком на всю жизнь.

Фёдор Романов — высокий, красивый, харизматичный — с лёгкостью играл роль безутешного вдовца. Он умел вызывать жалость, привлекать внимание женщин и пользоваться их заботой. Каждые выходные в доме появлялась «новая мама»: молодые или постарше, весёлые или строгие, глупые или слишком заботливые. Ни одна не задерживалась надолго.

Ирина быстро поняла: надеяться можно только на себя. Никто не придёт, чтобы остаться. Никто не защитит.

И потому она училась выстраивать свою жизнь сама — холодно, расчётливо, без лишних эмоций.

Теперь, стоя в коридоре колледжа и наблюдая за падением ещё одного неосторожного человека, Ирина ощущала только лёгкое удовлетворение. Мир был полон слабых — и ей не составляло труда использовать их для достижения своих целей.

Она поправила край чёрной юбки, скользнула взглядом по шепчущимся в стороне студентам — кто-то из них с благоговением, кто-то с тайным страхом смотрел на неё. Всё правильно. Так и должно быть.

Ирина Романова всегда получала то, что хотела.

Преподаватель, совсем потеряв лицо, опустился на колени прямо посреди кабинета. Схватил Ирину за край юбки и жалобно забормотал:

— Пожалуйста... Пожалуйста, скажи им... Скажи, что это ошибка... Что всё не так... СКАЖИ, ЧТО Я НЕ ВИНОВАТ!

Ирина посмотрела на него, как на что-то не особенно интересное, как на пятно на стене. Её серые глаза оставались безразличными и непроницаемыми. Она сделала шаг назад, аккуратно, будто боялась испачкаться.

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — тихо ответила Ирина, глядя директору прямо в глаза. — Мне очень страшно... Я просто хотела учиться...

Директор, крупный мужчина с красным лицом, кипел от возмущения.

— Хватит позориться! — рявкнул он на преподавателя. — Завтра же подпишешь заявление об увольнении по собственному желанию! Или вылетишь с волчьим билетом!

Преподаватель только всхлипнул, покачнувшись на коленях. Директор повернулся к Ирине и, сменив тон на почти отеческий, добавил:

Глава 1

Ирина шла по коридору колледжа с лёгкой, почти рассеянной улыбкой на губах. Белоснежная рубашка подчёркивала её хрупкость, золотистые волосы мягко рассыпались по плечам, а в серых глазах блестело тихое, довольное сияние.

Со стороны она выглядела как само воплощение невинности: утончённая, спокойная, беззаботно прекрасная.

Но те немногие, кто когда-то рискнул перейти Ирине дорогу, знали правду. Знали, каким дьяволом может быть эта хрупкая, милая девушка. Каким холодным, безжалостным огнём горели её глаза, когда она уничтожала своих врагов без лишних слов и жалости.

Перед ней расступались. Одни — потому что уважали. Другие — потому что боялись.

Этот колледж был мечтой для многих. Сюда рвались дети влиятельных родителей, талантливые выпускники со всей страны. Элитное учебное заведение с именем, с возможностями, с обещанием блестящего будущего.

И теперь Ирина шла здесь, среди этих роскошных стен, среди потомков бизнесменов, политиков, звёзд, — и чувствовала, как её сердце переполняется гордостью. Она была частью этой роскоши. Своим трудом, своим умом, своей силой.

Она добилась своего. Как всегда.

И путь её только начинался.

Когда Ирина проходила по коридору, студенты оборачивались. Кто-то прятал взгляды, кто-то, напротив, смотрел открыто, с восхищением. В золотистом сиянии её волос, в лёгкой, но уверенной походке, в точёных чертах лица, будто вырезанных художником, было что-то безупречное. Казалось, она сошла со страницы глянцевого журнала — идеальная, недосягаемая, сияющая.

Для большинства она была не просто студенткой — она была символом. Королева колледжа. Пример для подражания. Отличница, красавица, олицетворение успеха. На неё равнялись, ею восхищались, о ней говорили шёпотом в беседках и мечтали хотя бы на мгновение оказаться рядом.

Мало кто догадывался, что за этой холодной грацией скрывается характер из стали и сердце, которое не знало жалости. Ирина умела быть разной, но всегда оставалась непобедимой.

Покинув колледж, она свернула в сторону маленького, стильного кафе неподалёку. Там всегда пахло свежей выпечкой, а кофе подавали на редкость приличный. Да и бариста — милый, зеленоглазый парень с татуировкой на запястье — казался вполне удобным элементом очередной игры.

Она зашла внутрь, подойдя к стойке с той самой ленивой кошачьей грацией, от которой у юных мужчин перехватывало дыхание. Мягко улыбнулась, поправила прядь волос за ухо и задумчиво склонила голову, глядя на меню.

— Посоветуешь что-нибудь? — спросила она, глядя на него снизу вверх, вкрадчиво, будто между ними уже был какой-то тайный заговор.

Парень чуть запнулся, быстро проговорил названия нескольких напитков.

— Тогда... капучино, — решила Ирина, облизнув губы. — А у тебя красивые глаза. Не часто встретишь такой цвет.

Он покраснел мгновенно. Что-то пробормотал вроде «спасибо» и быстро начал готовить заказ, стараясь не уронить чашку от дрожи в руках.

Когда кофе был готов, он подвёл итог:

— Эм… ничего, я сам… это, за счёт заведения. Ну, то есть… я угощу.

Ирина улыбнулась, взяла чашку, слегка коснулась его пальцев и спокойно вышла на улицу, даже не поблагодарив вслух. Это было излишне. Всё и так шло по её сценарию.

Она сделала первый глоток и позволила себе тихую, довольную усмешку. Всё было именно так, как она любила.

Мир был предсказуем.

А она — единственная, кто умел в нём по-настоящему побеждать.

Кофе был горячим, с лёгкой горчинкой, и оставлял после себя приятное послевкусие — почти как победа. Ирина выпила его неторопливо, наслаждаясь каждым глотком, наблюдая сквозь витрину кафе, как улица полна спешащих людей. У неё было время. И главное — контроль.

Покинув кафе, она направилась домой, не торопясь. Улицы были уже знакомы до мелочей, но Ирина любила идти пешком — это помогало упорядочить мысли и успокоить внутреннюю дрожь, которую она никогда никому не показывала.

Единственное, что до сих пор оставалось занозой — это дом. Дом, где жил отец.

Съехать в общежитие при колледже Ирина пыталась ещё до поступления. Она не хотела возвращаться туда, где воздух пропитан фальшью, духами женщин, сменяющих друг друга чаще, чем зубные щётки, и бесконечным пафосом отцовского «я просто хочу, чтобы у тебя была семья».

На самом деле, Фёдор хотел одного — удобно устроить и себя, и свою репутацию. Для всех он играл заботливого отца, которому больно смотреть, как растёт его единственная дочь без материнской ласки. А на деле устраивал нескончаемые «кастинги», приводя домой женщин, которых Ирина с первого взгляда раскусывала — одни были глупы, другие жаждали денег, третьи просто хотели жить за чужой счёт. Ирина ненавидела всех до одной.

Но Фёдор слушать не хотел.

— Ты просто не даёшь себе шанса, Ирочка. Ей правда не всё равно. — говорил он каждый раз, глядя глазами щенка, будто верил в то, что говорит.

Сегодня не было исключения.

Когда Ирина вошла в дом, она сразу услышала смех с кухни — высокий, приторно-сладкий, как у третьеразрядной телеведущей. Не раздеваясь до конца, она скинула обувь прямо в прихожей, будто намеренно громко, и прошла мимо кухни, даже не взглянув внутрь.

Глава 2

— Она правда хорошая девочка, — вздохнул Фёдор, налив Юле ещё газированного напитка и сделав вид, будто с трудом сдерживает эмоции. — Просто тяжело ей… без матери. Всё на нервах, закрытая. Я стараюсь, правда… но чем заменить ребёнку маму?

Юля понимающе кивала, склонив голову чуть вбок, глядя на него влажными глазами.

— Бедная… Такая молоденькая, и столько боли…

— Именно, — с горечью продолжил Фёдор. — Я ведь всегда думал, что мужчина может справиться, что главное — любовь и внимание. Но… Видите сами. Холодная, отчуждённая. А ведь в душе, я уверен, она такая ранимая…

Он тяжело вздохнул, опустил глаза, провёл рукой по лбу, будто пытаясь скрыть боль. Это был хорошо отрепетированный жест.

— Иногда мне кажется, что она просто боится снова кого-то потерять. Вот и не подпускает никого близко…

Юля уже всерьёз прониклась. Она положила руку ему на плечо:

— Федя, вы… вы потрясающий отец. Я не знаю, как вы справляетесь. Я бы, наверное, уже сдалась…

Фёдор покачал головой, сдержанно улыбаясь, как человек, который несёт свой крест.

— Ради неё я не имею права сдаваться.

А наверху, на втором этаже, в своей комнате, Ирина в это время скинула с себя строгую форму — юбка, блузка с воротничком, аккуратные колготки — всё полетело на кресло. Она шагнула в душ, включила горячую воду и закрыла глаза, позволяя себе несколько минут настоящего покоя. Здесь она могла быть собой. Без масок. Без игры.

Потом, уже в мягких домашних шортах и простой футболке, она села за ноутбук. На экране загорелось знакомое меню её любимой стратегии. Там всё было просто: сила, логика, захват. Никаких фальшивых улыбок, никаких Юль.

Учёба? Учёба была слишком лёгкой.

Во-первых, у Ирины была почти фотографическая память — она запоминала лекции с первого раза, порой дословно.

А во-вторых… зачем тратить время на бессмысленные рефераты, когда есть другие студенты, готовые сделать всё за каплю внимания или тонко сформулированную просьбу?

Она распределяла задания между "помощниками", как полководец войска. Курсовая — одной девочке с неуверенностью в себе. Презентация — парню, который влюблён в неё по уши. Текст — кому-нибудь, кто мечтает попасть в её «ближний круг».

А у неё оставалось время для игр, для планов, для тихих, но точных шагов к следующей цели.

Ирина щёлкала мышкой, быстро и точно наводя курсор — в игре её войска уже подчиняли четвёртую провинцию. Всё шло по плану, как всегда. На экране складывалась чёткая стратегия: просчитать, подождать, ударить. Она любила этот ритм. Он был ей понятен.

Мысли же, несмотря на игру, то и дело ускользали в завтрашний день.

Алгебра.

Молодой преподаватель с аккуратной щетиной и внимательным взглядом. Не заносчивый, как другие, и не слишком опытный, чтобы понимать, с кем имеет дело. Такой тип всегда был самым интересным.

— Его бы затянуть в свои сети… — лениво подумала Ирина, прикусив уголок губ.

Она улыбнулась краем рта, не отрываясь от экрана. Это могло быть забавно.

Минут через десять игра ей наскучила — слишком предсказуемые соперники, слишком медлительные. Победа была очевидной, а потому — скучной.

Ирина свернула окно и, по привычке, зашла на сайт колледжа «ЭЛИТ».

Раздел «Преподаватели». Портреты, должности, степени. Она щёлкала по ним лениво, оценивающе — как будто просматривала каталог. Вот декан. Вот преподаватель по философии, которого лучше не трогать.

Вот тот самый молодой преподаватель по алгебре — да, фото подтверждало: симпатичный, перспективный и, скорее всего, жаждущий признания.

Но потом взгляд Ирины скользнул в сторону, и она переключилась в раздел первокурсников.

Там были простые анкеты: имена, группы, пара строчек о себе и, конечно, фотографии. Она смотрела без особого интереса — большинство лиц были однотипными, ничем не примечательными.

Пока одна фотография не остановила её палец.

Снимок был не особенно качественный — типичное фото для документов, но в чертах лица что-то было до боли знакомое. Угол глаз, линия бровей, лёгкая усмешка, как будто человек на снимке знал о ней что-то, чего не должен был знать.

Ирина прищурилась, наклонилась ближе к экрану.

— Да не может быть… — прошептала она, почти не веря.

Её сердце на мгновение замерло, и в груди возникло странное чувство — смесь тревоги, любопытства и ярости.

Ирина покачала головой, будто надеясь, что это всего лишь игра воображения. Но изображение на экране оставалось прежним.

Дмитрий Барских. Собственной персоной.

Тёмные волосы, чуть взъерошенные, будто он всегда был на полшага от бурного движения; карие глаза — серьёзные, внимательные, те самые, что смотрели в душу и не позволяли легко соврать. Чёткая линия скул, слегка сжатые губы. Даже на фотографии он выглядел так, словно был готов к вызову — к борьбе.

Прежний, занудно правильный Димка.

Глава 3

Дмитрий проснулся на рассвете, едва первые лучи солнца окрасили потолок его комнаты в бледное золото.

Он быстро натянул кроссовки, закинул наушники и выбежал на улицу. Свежий воздух бодрил, а в наушниках тихо звучала аудиокнига по философии — Дима старался использовать каждую минуту с пользой.

Широкими размашистыми шагами он бежал по пустым улицам, ощущая, как сердце отбивает ровный ритм. Мысли текли спокойно, почти медитативно.

Вернувшись домой, он не теряя времени, встал под прохладный душ, смыл пот и остатки сонной вялости. Затем надел джинсы, тёмно-серую футболку и чёрную спортивную куртку — просто и удобно. Сегодня в колледже должны были быть первые важные занятия, и Дима не собирался терять концентрацию.

По дороге он повторял в голове материал: алгебра, философия, основы программирования. Чёткие блоки информации сменяли друг друга, пока он шагал к знакомым воротам колледжа "Элит".

И тут он остановился. Недалеко у ограды стоял его лучший друг — Макс.

Макс выглядел так, словно только что сошёл с постера о беззаботной жизни: светлые, почти золотые волосы слегка растрёпаны, на голове — огромные наушники. Белая толстовка висела на нём свободно, подчеркивая крепкую спортивную фигуру. В руках он вертел джойстик от игровой приставки, словно не мог с ним расстаться ни на минуту.

— Эй, Димон! — весело махнул он рукой, зазывая друга подойти.

Макс всегда был полной противоположностью Димы — шумный, лёгкий на подъём, слегка ветреный, но безумно верный. Рядом с ним даже самые тяжёлые дни казались проще.

Дмитрий, невольно улыбнувшись, ускорил шаг, направляясь к другу.

— Ты вчера рано слился! — с упрёком бросил Макс, по-братски хлопнув Диму по плечу. — Мы с парнями до трёх ночи рубились!

Дмитрий фыркнул и покачал головой.

— В отличие от тебя, я учусь, — спокойно заметил он, поправляя ремешок рюкзака на плече.

Макс театрально закатил глаза.

— Учится он! — протянул он насмешливо. — Жизнь надо жить, а не зубрить, братец! Вот увидишь, потом вспомнишь мои слова!

Они оба рассмеялись, но в этот момент Макс внезапно замолчал, уставившись куда-то за спину Димы. Его губы сложились в одобрительный свист.

— Смотри, какая цыпа! Просто ангел во плоти!

Дима машинально обернулся. На дорожке к колледжу шла девушка — стройная, с ослепительно золотистыми волосами, аккуратно уложенными так, будто сама природа заботилась о её безупречности. Белоснежная рубашка, короткая чёрная юбка, длинные ноги, уверенная походка… Она словно вышла со страниц глянцевого журнала.

Но Дмитрий вдруг резко похолодел, его сердце болезненно сжалось. Он моргнул, словно не веря своим глазам. Ирина Романова. Только теперь — взрослая, ещё красивее, ещё опаснее. Та самая девушка, которая в прошлом сломала ему жизнь, запустив слухи, которые стоили ему друзей, уважения... и почти будущего.

Дмитрий на мгновение замер, забыв, где он находится. Макс что-то весело говорил рядом, но слова будто не доходили до его ушей.

«Ирина... здесь... В этом колледже...» — глухо пронеслось в его голове.

И вместе с этим осознанием в груди у Димы зажглось тяжёлое, упорное чувство — он не даст ей снова разрушить его жизнь.

Ирина, словно почувствовав на себе взгляды, обернулась и кому-то мило улыбнулась — лёгкая, чарующая улыбка, в которой читалась невинность и одновременно тонкий, скрытый вызов. Волосы её блестели на солнце, а походка была лёгкой, почти воздушной.

Макс с восхищением присвистнул снова и локтем толкнул Диму.

— Ты чего завис, а? — усмехнулся он. — Никогда красивых девушек не видел?

Дмитрий медленно отвёл взгляд, хмуро нахмурив брови.

— Помнишь, я рассказывал тебе про ту девушку... — начал он глухо. — Из-за которой уволился наш школьный психолог?

Макс удивлённо вскинул брови.

— Ну... вроде да. Та самая история с фальшивыми обвинениями? — уточнил он, чуть сбавив тон.

Дима кивнул, сжав зубы.

— Так вот, — тихо проговорил он, — это она.

Макс присвистнул уже в третий раз, но теперь без веселья.

— И что ты собираешься делать? — спросил он, внимательно глядя на друга.

Дмитрий опустил глаза на асфальт, стиснув ремешки рюкзака так, что побелели костяшки пальцев.

— Держаться от неё как можно дальше, — холодно ответил он. — Иначе... иначе будет только хуже.

Макс молча кивнул, впервые за долгое время увидев, насколько серьёзным может быть обычно спокойный и рассудительный Дима.

Дмитрий хмуро пересёк двор колледжа, чувствуя, как в груди глухо нарастает раздражение. Он отчаянно надеялся, что больше никогда не пересечётся с Ириной Романовой. Но судьба, похоже, решила сыграть с ним злую шутку.

Прозвенел звонок.

Макс и Дима, переглянувшись, направились в аудиторию. Парни заняли свои места, побросали рюкзаки под парты. В классе шумели, обсуждая вчерашние события, кто-то делился сплетнями. Всё было привычно... пока в дверь не вошла преподавательница по алгебре — строгая, но доброжелательная женщина средних лет.

Глава 4

Прошла почти неделя.

Дмитрий молча наблюдал за Ириной, будто охотник, выслеживающий хищника в овечьей шкуре. Она вела себя безупречно: милая улыбка, вежливые ответы, дружелюбные взгляды. Она успела разговориться почти со всеми в группе, легко и ненавязчиво втираясь в доверие. Никто бы и подумать не мог, что за этой ангельской внешностью скрывается что-то большее.

Макс, наблюдая за угрюмым другом, только посмеивался:

— Ты реально её боишься, Димон? — ухмылялся он, закинув руки за голову. — Да она паинька! Цветочек среди сорняков. Ты её демоном описывал, а она — лапочка.

Дима молча сжал зубы, но не ответил. Он знал — маска идеальной девушки на Ирине держалась мастерски. Так же, как и раньше. Так же, как тогда, в школе, когда никто не верил его рассказам о том, какая она на самом деле.

Ирина в колледже «ЭЛИТ» выглядела безукоризненно. У неё были всегда аккуратно уложенные волосы, безупречная форма, лёгкий аромат дорогого парфюма. Она знала, как повернуть голову, как улыбнуться, как правильно сказать «спасибо» или «пожалуйста», чтобы влюбить в себя любого. Даже преподаватели относились к ней с особой теплотой, не скрывая симпатии.

Иногда Дима ловил её взгляд на себе — мягкий, доверчивый, с лёгкой тенью грусти. И каждый раз внутренне вздрагивал, будто рядом с ним была не девушка, а мастерская актриса, знающая, на какие струны души надавить.

«Не поддавайся», — напоминал он себе.

Но что-то в глубине его души начинало беспокойно шевелиться: страх? Гнев? Или что-то более опасное?

Макс, махнув на прощание рукой, поспешил на дополнительное занятие по физике, весело что-то выкрикивая через плечо. Дмитрий остался стоять на крыльце колледжа, раздумывая, стоит ли ему задерживаться.

Он машинально скользнул взглядом по двору... и увидел Ирину. Она неспешно покидала территорию колледжа, пряча лицо в воротнике лёгкой куртки. Светлые волосы золотистыми прядями ложились на плечи, каждый её шаг был выверен и лёгок, словно она танцевала.

Дима хмуро прищурился. Несколько секунд он колебался, а потом, будто сам не осознавая, зачем это делает, двинулся за ней, стараясь держаться в тени деревьев и припаркованных машин.

Ирина не заметила слежки. Она спокойно пересекла дорогу и вошла в небольшое уютное кафе напротив колледжа — то самое, где часто собирались студенты.

Дмитрий остался снаружи, устроившись за углом так, чтобы видеть через большое витринное окно. Он наблюдал, как Ирина, не спеша, выбрала столик у окна, грациозно сняла куртку и заказала что-то у подошедшего официанта.

Не прошло и минуты, как к ней подсел какой-то студент — судя по всему, старшекурсник. Высокий, уверенный в себе, с нахальной улыбкой на лице. Он, не особенно стесняясь, начал заговаривать с Ириной, то и дело делая вид, будто угадывает её любимый напиток.

— Ммм... Капучино? Нет? Латте? Эспрессо? — смеялся он, присматриваясь к её реакции.

Ирина отвечала ему мягкой улыбкой, чуть опускала взгляд, будто смущалась, время от времени перекидываясь короткими репликами. Она искусно флиртовала — легко, ненавязчиво, почти невинно. Но Дима, наблюдая за ней, видел, как тонкая грань не позволяла парню сблизиться: каждый его попытка пошутить становилась чуть неуклюжей, каждый намёк скользил мимо.

Ирина держала дистанцию, позволяя ему верить, что у него есть шанс... при этом играючи обрывая все попытки перейти границу дозволенного.

Дмитрий почувствовал, как сжимаются кулаки. Он знал этот стиль игры. Он уже видел, к чему приводит её невинность.

Студент, еще пару минут тщетно пытавшийся произвести впечатление, наконец-то сдался. Он неловко попрощался и, пожав плечами, ушёл, оставив Ирину за столиком одну. Девушка, словно и не заметив его ухода, с любопытством уткнулась в меню, пролистывая раздел с десертами.

Дмитрий, наблюдая за этим со стороны, едва заметно поморщился. Всё выглядело до боли знакомо — эта лёгкая, воздушная игра на публику.

Не раздумывая больше, он решительно вошёл в кафе. Дверной колокольчик тихонько звякнул над головой. Ирина чуть подняла взгляд, но её лицо оставалось безмятежным. Он сделал вид, что не замечает её, выбрал столик поближе, сел, будто случайно оказавшись рядом. И в этот момент подошёл официант.

— Что будет заказывать девушка? — вежливо осведомился он, глядя на Ирину.

Ирина, лукаво склонив голову на бок, кокетливо спросила, игриво щурясь:

— А попробуете угадать, какой напиток предпочитает такая импозантная дама?

Официант, явно польщённый вниманием, уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дмитрий устало перебил его, не сводя холодного взгляда с Ирины:

— Кофе с карамелью.

Ирина широко улыбнулась, её серые глаза на мгновение вспыхнули особым светом.

— В точку, — легко сказала она, чуть склонив голову, словно приветствуя удачный ход.

Официант, немного растерявшись, перевёл взгляд на Дмитрия:

— А что будет молодой человек?

— Мне просто кофе, — коротко бросил тот.

Официант кивнул и поспешно удалился, оставив их вдвоём за почти соседними столиками. На несколько секунд между ними повисла странная тишина.

Глава 5

Ирина на секунду отвлеклась, когда официант аккуратно поставил перед ней кружку кофе с карамелью. А перед Дмитрием — простую чёрную чашку без добавок, такую же прямую и строгую, как и он сам.

Девушка поблагодарила официанта, взяла чашку тонкими пальцами и, прищурившись, снова посмотрела на Дмитрия, словно смакуя не только напиток, но и саму ситуацию.

— Удивительно, — протянула она, поднося чашку к губам. — Ты до сих пор меня помнишь.

Дмитрий не ответил сразу. Он молча взял свою чашку, сделал глоток горячего горького кофе и только потом, холодно, почти безэмоционально, бросил:

— Хотел бы забыть. Но ты — главный кошмар моей жизни.

Ирина тихонько рассмеялась, в её смехе сквозила ирония.

— Настолько кошмар, что даже помнишь про кофе с карамелью? — уточнила она, изогнув одну бровь в беззлобной насмешке.

Дима хмуро посмотрел на неё, явно не разделяя её веселья.

— Почему «ЭЛИТ»? — прямо спросил он, желая понять, зачем она снова появилась на его пути.

Ирина легко пожала плечами, сделав вид, что вопрос её не задел.

— Этот колледж соответствует моим требованиям, — ответила она, медленно обводя пальцем край своей чашки. — И, поверь, не только внешним.

Она чуть наклонилась вперёд, её лицо оказалось ближе, в глазах плясали лукавые искорки.

— Расслабься, мальчик, — прошептала она, тихо, почти дружески, — тебя в моём плане нет.

Дмитрий почувствовал, как внутри всё сжалось. Он знал — каждое её слово стоит проверять десять раз. Она слишком хорошо врала. Слишком изящно плела свои сети.

И слишком легко заставляла верить, даже когда разум отчаянно кричал, что ей нельзя доверять ни на секунду.

Дмитрий долго смотрел на Ирину, не отводя взгляда, словно пытаясь увидеть что-то новое под этой привычной маской очарования.

Нет... Она будто не изменилась.

Тонкие черты лица, серые глаза с холодным, лукавым блеском, золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Всё в ней было безупречно и... обманчиво.

Дима отвёл взгляд, тяжело вздохнув. Когда они учились в седьмом классе, он был безнадёжно влюблён в Ирку Романову. Да и как в неё можно было не влюбиться? Она казалась воплощением мечты — красивая, умная, дерзкая, как огонь, и такая манящая. Но теперь, спустя годы, Дмитрий ясно понимал: Ирина использовала его. Хитро, расчетливо, будто играла в свою особую игру.

Она позволяла ему быть рядом, позволяла любить себя на расстоянии. Позволяла делать за неё домашние задания, списывать контрольные, вытаскивать её из неприятностей. А он, ослеплённый ею, не замечал, как всё глубже погружается в её сети.

Только потом, когда случай вскрыл всю правду, когда он с отчаянной болью в груди отступил прочь от неё, он по-настоящему ощутил, насколько пусто стало внутри.

И с той поры поклялся себе: больше никогда.

И всё же... сейчас, глядя на неё, такую живую, улыбающуюся, будто невинную, он чувствовал, как в глубине души снова шевелится старая боль — та, что, казалось, давно уже была похоронена.

Ирина сделала неторопливый глоток кофе и, не отводя взгляда, лениво сказала:

— Не смотри на меня, как на врага народа, Димочка.

Её голос был слишком беспечным, почти игривым, будто всё происходящее не стоило ни капли серьёзности.

Дмитрий покачал головой, чувствуя, как внутри закипает старая злость.

— Я не понимаю... — выдохнул он глухо. — Как ты можешь быть такой ужасной?

Ирина легко пожала плечами, будто такие слова её ни капельки не задевали.

— А ты всё равно любил меня. — Она склонила голову чуть набок, её глаза лукаво сверкнули. — Что это может значить, милый? Либо я не такая уж ужасная... либо ты ещё хуже.

На её губах играла почти нежная, обманчивая улыбка. Дима хотел возразить, хотел оттолкнуть её словами, жестом, хоть как-то вытащить себя из этого странного наваждения. Но слова застряли где-то в горле.

Он сам не понимал, почему когда-то был влюблён в неё. И ещё меньше понимал сейчас, почему сидит напротив неё в этом кафе, слышит её голос, видит эту коварную улыбку — и не встаёт, не уходит.

Что-то удерживало его на месте — упрямство, гордость или то самое проклятое притяжение, против которого он с юных лет оказался бессилен.

Ирина, опершись локтями о стол, чуть наклонилась вперёд, лениво водя пальцем по ободку своей чашки.

— Что же случилось с тобой, Димочка, когда ты ушёл из седьмого класса? — спросила она с нарочитым любопытством.

Дмитрий сжал пальцы на чашке так сильно, что костяшки побелели.

— Из-за тебя, — холодно бросил он. — Из-за тебя мне пришлось сменить школу. Я тогда клялся, что больше никогда тебя не увижу.

Ирина усмехнулась, на её губах появилась лёгкая, почти нежная улыбка.

— Значит, я всё-таки осталась самым ярким твоим воспоминанием, — произнесла она сладким голосом.

— Самым ярким кошмаром, — мрачно уточнил Дима.

Глава 6

Тротуар был пустынен — лишь ветер лениво трепал листья на обочине. Ирина шла чуть впереди, с легкой, почти воздушной походкой. Волосы цвета спелой пшеницы мягко рассыпались по плечам, а на лице сияла та самая улыбка — светлая, милая, беззаботная.

Дмитрий брел рядом, опустив руки в карманы. Он смотрел на неё и повторял про себя, как заклинание: «Я ненавижу её. Ненавижу всей душой.» Но чем настойчивее он пытался себя в этом убедить, тем сильнее ощущал странную пустоту внутри.

Почему? Почему именно она?

Ирина время от времени бросала на него игривые взгляды из-под длинных ресниц, будто читала все его мысли. Будто знала, какую борьбу он ведет сам с собой.

Она действительно была невероятно красива. Нежные черты лица, серые глаза, в которых мог утонуть кто угодно, и эта лёгкая походка, как у модели с обложки. Но за этой идеальной оболочкой скрывался кто-то совсем другой — хищный, расчетливый монстр.

И этот контраст сбивал Дмитрия с толку сильнее всего.

Он шел рядом с ней и чувствовал, как невольно втягивается в её орбиту, будто она сама была магнитом, против которого невозможно бороться. «Неужели я опять попадаюсь на её уловки?»

Ирина вдруг обернулась, её золотистые волосы взметнулись в воздухе.

— Чего молчишь, Димочка? — спросила она с самой невинной улыбкой.

Дима напряг челюсть и отвел взгляд, молча продолжая идти. Он знал — малейшая слабость, и она снова превратит его жизнь в игру.

Из-за угла, словно вынырнув из ниоткуда, выскочил крупный доберман. Пес злобно зарычал и метнулся прямо к Ирине. Девушка на секунду замерла. Со стороны могло показаться, что она испугалась: широко раскрытые глаза, чуть дрогнувшая рука. Но Дмитрий, наблюдавший её внимательно, уловил кое-что другое — в её взгляде не было страха. Там было что-то холодное, расчетливое.

«Она просчитывает, что делать», — понял он.

Но думать было некогда. Почти на автомате Дима резко шагнул вперед, заслоняя Ирину собой. Одним быстрым движением он сорвал с плеча рюкзак и размахнулся им в сторону пса. Доберман замер, коротко взвизгнул и, поскуливая, поспешил вернуться к хозяину, который, кажется, даже не сразу понял, что произошло.

Дмитрий обернулся, тяжело дыша от неожиданного выброса адреналина. И тут же заметил: Ирина, спокойная как всегда, убирала обратно в карман баллончик с перцовым газом.

Он невольно хмыкнул, качнув головой.

— Конечно, Ирка, — тихо сказал он. — Ты всегда ко всему готова.

Ирина лишь невинно улыбнулась, будто ничего и не произошло, а затем весело щёлкнула баллончиком, будто это была безобидная игрушка.

— А ты, — добавила она, глядя на него чуть теплее, — всё такой же рыцарь. Хоть и бубнишь, что ненавидишь меня.

И снова эта улыбка, светлая, почти невинная. Но Дима уже знал цену этой невинности. И всё же, чёрт побери, сердце у него стучало слишком быстро.

— После такого, — весело проговорила Ирина, догоняя его, — мы, может быть, даже сможем остаться друзьями.

Дмитрий ничего не ответил. Он просто плотнее сжал ремешки рюкзака в пальцах и ускорил шаг, сворачивая к своему дому.

Ирина смотрела ему вслед, хмыкнула и, всё ещё улыбаясь, направилась дальше по улице. Поднявшись по знакомой подъездной дорожке, она легко открыла дверь своим ключом и вошла в дом.

Из кухни доносились громкие голоса и фальшивый смех. Отец, как обычно, развлекался с очередной размалёванной куклой. Ирка даже не взглянула туда. Она привычно прошла мимо, словно сквозь стену шума, не обращая внимания на притворно дружелюбный оклик отца:

— Ирочка, познакомься, это Олечка!

Ирина лишь бросила через плечо:

— Очередная «мама года»? Очень мило.

И, не сбавляя шага, поднялась наверх к себе в комнату. За дверью её пространства воцарилась тишина. Ирина скинула кеды, швырнула сумку на кресло и села на кровать, перекинув золотистые волосы через плечо. Она всё ещё чувствовала лёгкую вибрацию в пальцах после недавнего происшествия. Дима. Его взгляд. Его попытка защитить её.

Ирина усмехнулась и, прикрыв глаза, вытянулась на кровати.

— Дружба... — протянула она тихо и усмехнулась ещё шире. — Посмотрим, мальчик, посмотрим...

В её голосе не было ни наивности, ни благодарности. Только тихий, хищный азарт.

Ирина лежала на кровати, глядя в потолок, пока за окном сгущались сумерки.

Внутри нее постепенно поднималась странная, щекочущая нервишки смесь беспокойства и интереса.

Пожалуй, единственный человек, который действительно видел её насквозь, — это был Дмитрий Барских. Не купился на улыбки, не обманулся красивыми словами. Видел. Знал. И что самое странное — всё равно когда-то был влюблён в неё. Без глупых иллюзий, без оправданий — любил такую, какая она есть: жесткую, холодную, коварную.

Ирина усмехнулась краешком губ. Скольких людей она могла обвести вокруг пальца за одну только улыбку? Десятки. Сотни. Но не его.

И, пожалуй, именно поэтому он вызывал в ней нечто... большее, чем раздражение. Он был тем редким человеком, которого стоило бояться. Или, по крайней мере, опасаться.

Глава 7

Дмитрий сидел за своим письменным столом, склонившись над учебником по алгебре. За окном лениво шел мелкий дождь, отстукивая по стеклу размеренный ритм, который обычно помогал ему сосредоточиться. Но сегодня — нет.

Мысли настойчиво возвращались к ней. Ирина Романова. Дерзкая. Наглая. Использующая людей так, словно они были для нее всего лишь ресурсами для достижения своих целей.

Её внешность была обманчива до болезненности: золотистые волосы, серые глаза, милая улыбка... И холодная пустота где-то глубоко внутри.

Дима почти физически ощущал, как под этой ангельской оболочкой скрывается холодный расчет. Он положил ручку, откинулся на спинку стула и уставился в потолок.

«Почему?» — вопрос словно выскочил из глубины сознания.

Что могло сделать человека таким?.. Откуда в ней эта ледяная отрешенность, этот умелый цинизм?..

Может, у каждого монстра когда-то что-то отняли? Может, Ирина просто научилась быть сильной так, как умела?..

Дмитрий стиснул зубы и заставил себя вернуться к учебнику. Учеба всегда стояла для него на первом месте. Всегда. И сейчас он собирался держать курс именно на неё — на учебу, а не на загадочную девушку, которая так беспардонно влезала в его мысли.

Дмитрий дописал последние строчки в тетради, аккуратно подчеркнул заголовок и закрыл учебник с лёгким хлопком. За окном уже сгущались сумерки, лёгкий ветер теребил ветви деревьев, и в воздухе пахло сыростью приближающейся ночи. Комната тонула в мягком свете настольной лампы, отбрасывая длинные, ленивые тени на стены.

Механически потянувшись за смартфоном, Дима провёл пальцем по экрану, открыл социальную сеть и набрал знакомое имя в строке поиска. Ирина Романова. Её профиль, как и она сама, был тщательно выстроен.

Фотографии одна краше другой: золотистые волосы рассыпались по плечам, лёгкая улыбка, полузакрытые глаза, будто девушка и не замечала камеры. И всё же в каждом кадре было что-то выверенное, слишком правильное — неуловимая поза, подобранный свет, фон.

Каждый снимок был словно обложка дорогого журнала — красивого, глянцевого, холодного. Под одной из фотографий аккуратными строчками значилась цитата: «Люди боятся одиночества, а я в нём нашла свободу.»

Дима скользил взглядом по её странице, словно боясь задержаться на одном месте слишком долго. Он видел всю эту искусственную эстетику, знал, что за ней пряталось. И всё равно не мог заставить себя отвести глаза. Внешне — совершенство. Внутри — ледяная пустота, холодный расчёт и умение использовать людей, как ненужные шахматные фигуры.

Дмитрий сжал телефон в руке. В груди поднялось глухое, муторное чувство — смесь гнева, обиды и чего-то более опасного... Того самого, что он столько лет считал похороненным глубоко внутри. Тёплое, глупое, бессмысленное чувство. Влюблённость.

Он резко выдохнул, как будто хотел вытолкнуть её из себя вместе с этим проклятым воздухом.

«Я должен её ненавидеть», — напомнил он себе, устало опуская телефон на стол. — Должен помнить, кто она на самом деле. Кто она всегда была.

Но воспоминания вспыхивали ярче любых слов: Ира, смеющаяся в коридоре, протягивающая руку за его тетрадью, её глаза, полные озорства и скрытой власти...

Тогда он не понял, что именно его привлекло. Теперь — понимал слишком хорошо.

В комнате стало душно. Дмитрий встал, распахнул окно и вдохнул прохладный, ночной воздух. Где-то вдали лаяла собака, трещали колёса проезжавших машин.

Он стоял у окна, глядя на звёздное небо, и думал о том, как несправедливо устроен мир: самая красивая оболочка часто скрывает самую опасную суть.

Но, несмотря ни на что, сердце всё равно продолжало стучать предательски быстро при одном только её имени.

Дмитрий долго стоял у окна, глядя, как ночь окончательно захватывает город. Мысли, как назло, не отпускали. Они копошились в голове, путались, цеплялись друг за друга, как колючки, и мешали сосредоточиться.

Ирина Романова — её образ вспыхивал перед глазами снова и снова, стоило только на секунду ослабить контроль.

— Чёрт, — выругался он сквозь зубы и решительно оттолкнулся от подоконника.

Делать было нечего: сидеть и вариться в собственных мыслях означало окончательно сойти с ума. Нужно было двигаться. Измотать тело, забить дыхание так, чтобы для воспоминаний не осталось ни одной свободной клетки.

Он быстро переоделся: надел старую чёрную футболку, спортивные штаны и кроссовки. Накинул лёгкую куртку — осень уже подбиралась к городу, по вечерам было зябко.

Плеер и наушники — почти ритуал. Дмитрий выбрал в плейлисте тяжёлую, глухую музыку без слов и вышел в ночь.

На улице пахло мокрым асфальтом и увядающими листьями. Город жил своей вечерней жизнью: в окнах домов горел тёплый свет, проносились редкие машины, где-то вдали лаяли собаки.

Дима встал на тротуаре, глубоко вдохнул прохладный воздух и рванул с места, заставляя тело включиться. Первые минуты дыхание было ровным, мысли послушно рассыпались в стороны. Только звук музыки, только удары сердца и монотонный стук подошв по мокрому асфальту.

Шаг за шагом, метр за метром он будто выдавливал из себя каждую ненужную эмоцию.

Глава 8

Дмитрий вернулся домой поздно. В коридоре пахло сырыми стенами и старой краской, лампочки мигали, словно моргали ему устало и лениво. Он поднялся на свой этаж, открыл дверь и первым делом направился в ванную.

Холодный душ — как спасение. Ледяные струи обрушились на кожу, заставляя вздрогнуть, согнуться. Стереть. Смыть. Очистить. Он стоял под потоком воды, пока тело не заныло от холода, а зубы не начали стучать друг о друга. Когда, наконец, вышел из ванной, накинув полотенце на шею, телефон на столе мигал, оповещая о новом сообщении. Дмитрий машинально потянулся к нему, и сердце его сбилось на полудохлый удар, стоило только увидеть имя отправителя. Ирина. Он открыл сообщение.

На экране развернулась фотография: Ирина, полуобернувшись к камере, в короткой майке и шортах, чуть растрёпанные волосы, дерзкая полуулыбка на губах. Она смотрела прямо в объектив, взгляд — одновременно вызывающий и обжигающе притягательный.

Под фотографией простая надпись: «Всё ещё думаешь обо мне?» Дмитрий стиснул телефон в руке так, что пальцы побелели.

— Чёртова Романова... — пробормотал он сквозь зубы.

Он хотел выругаться. Хотел стереть сообщение. Хотел отбросить телефон в сторону и забыть, что видел эту провокацию. Но не сделал ничего из этого. Фотография притягивала взгляд. Ира, красивая до невозможности, с этой своей фирменной наглостью, от которой у любого здравомыслящего человека должно было сработать чувство опасности.

Дима отбросил телефон на край стола, словно тот обжёг ему ладонь, и рухнул на кровать. «Не думай о ней. Не думай. Она ловушка. Она яд.»

Он закрыл глаза, но изображение Иры вспыхивало на внутренней стороне век, как после яркой вспышки фотокамеры.

Мысли путались, цеплялись, снова и снова возвращаясь к ней. Ирина прочно поселилась у него в голове. Будто чертёнок, который ухмылялся, сидя в самом тёмном уголке его сознания. Ночь была длинной. И где-то среди зыбких, тяжёлых снов он видел её — то смеющуюся, то манящую, то исчезающую вдали.

Утро набросилось на Дмитрия тяжёлой, липкой серостью. За окном низко нависли тяжёлые облака, от которых исходила какая-то гнетущая, вязкая тишина.

Он открыл глаза и несколько секунд тупо смотрел в потолок, прежде чем вспомнил про всё. Про ночь, про сон, про неё. Ирина. Опять.

Резко сел на кровати, опуская ноги на холодный пол, словно пытаясь ударить реальностью по нервам. Внутри всё бурлило: злость, раздражение и что-то похожее на стыд. На самого себя. Он выругался вполголоса и, не включая свет, пошёл в ванную. Ледяная вода обожгла кожу, заставляя вздрогнуть, будто выбивая остатки сна. «Хватит. Всё. Пора это заканчивать.»

На кухне стояла прохлада и запах несвежего хлеба. Дима машинально включил чайник и заварил себе чёрный кофе — крепкий, горький, такой, чтобы обжигало горло.

Пока кружка нагревала озябшие ладони, он мысленно репетировал разговор.

«Романова, хватит. Прекрати. Я не твоя игрушка.»

«Ирина, ты не имеешь надо мной власти.»

«Ты больше не войдёшь в мою жизнь.»

Он представлял, как будет стоять перед ней: спокойный, холодный, собранный. Как она замрёт, потеряет всю свою нарочитую лёгкость. Как впервые в её глазах мелькнёт растерянность.

«Глупо.»

Дмитрий усмехнулся самому себе и поставил кружку в раковину с резким стуком. Он знал Иру слишком хорошо. Она не растеряется. Она засмеётся — весело, искристо, легко, так, будто его обвинения — не более чем забавная шутка. Она сведёт всё на нет одним наклоном головы, одной блестящей улыбкой.

«Бессмысленно.»

Дима вытер руки о джинсы и замер у окна. С улицы тянуло сыростью и весенней прохладой. Сквозь мутное стекло он смотрел на мир, и казалось, что всё вокруг тонет в той же вязкой серости, в которой вязнут его мысли.

«Нет разговоров. Нет сцен. Просто отстранение. Просто молчание.»

Единственный способ спастись от Ирины — это не играть в её игру. Но где-то в глубине души он чувствовал, что хочет стать частью этой игры.

Дмитрий натянул на плечи куртку, закинул рюкзак за спину и, хлопнув дверью, вышел из дома. Холодный воздух бодро ударил в лицо. Он сунул руки в карманы и зашагал по тротуару, старательно отключая мысли. Шаг за шагом, серый асфальт мелькал под ногами, и шум города становился только фоном, будто весь мир растворился в приглушённой тишине его усталого разума.

Перед воротами колледжа уже толпились студенты — кто-то смеялся, кто-то оживлённо что-то обсуждал. Среди них — Макс, вечно небрежный, с рюкзаком, свисающим с одного плеча, и в мятой куртке.

— О, братец, новости хуже некуда, — начал он без всяких прелюдий, хлопнув Диму по плечу. — Наш комп-клуб хотят забрать. Отдать этот кабинет клубу модельеров... Представляешь?!

Дима остановился, нахмурился.

— Серьёзно? — медленно переспросил он.

Макс фыркнул и сунул руки в карманы.

— Ага. Говорят, мол, у него там новое оборудование появилось, мастерская нужна. А нам типа и в холле нормально посидеть. Как нищие.

Глава 9

— Нам надо больше людей в клуб, — угрюмо сказал Макс, догоняя Дмитрия, пока они шли по узким коридорам колледжа, увешанным старенькими досками объявлений.

— Не факт, что это спасёт, — хмуро ответил Дима, задумчиво поправляя лямку рюкзака. — Они всё равно скажут, что мастерская важнее.

Шаги отдавались гулкими ударами в тишине утреннего здания. Сквозь окна падал холодный свет, рисуя бледные полосы на плиточном полу. Рядом с кабинетами то и дело мелькали студенты — кто-то спешил на пары, кто-то залипал в телефон.

Макс говорил что-то еще, кидая идеи одну за другой: сбор подписей, обращение к директору, даже флешмоб. Но всё казалось каким-то беспомощным.

Решение ускользало, будто вода сквозь пальцы.

И тогда Дмитрий снова заметил её.

Ирина стояла у автомата с кофе, одной рукой легко придерживая стаканчик, а другой поправляя темный галстук на безупречно выглаженной белой рубашке. Поверх рубашки был надет аккуратный пиджак тёплого бежевого оттенка, подчёркивающий изящество её фигуры. На лацкане поблёскивала брошь в виде звезды, из которой свисала тонкая серебристая цепочка. Короткая чёрная юбка складками ложилась на бедра, создавая образ одновременно строгий и вызывающе лёгкий. Чёрные тонкие колготки придавали её образу изысканную завершённость.

Ира что-то печатала на телефоне, не спеша, с той ленивой грацией, которая всегда выводила Дмитрия из себя.

Он замер, не сводя с неё взгляда.

— Эй, — толкнул его локтем Макс. — Ты чего завис?

Дима не сразу ответил. Он медленно выдохнул, заставляя себя отвести взгляд.

— Есть мысль... — сказал он наконец, тихо, почти нехотя.

— Но, — добавил с кривой ухмылкой, — она не очень хорошая.

Макс прищурился:

— С такими вводными я только больше хочу её услышать.

Дима снова посмотрел в сторону Иры, но звонок сообщил о начале учебного дня.

Первое занятие — алгебра — тянулось, как густой сироп. Дима машинально выводил формулы в тетради, но его мысли ускользали прочь, никак не желая сосредотачиваться. За алгеброй пришла физика, где учитель привычно грузил теорией о волновых процессах. Потом была химия, с запахом реактивов, влажными губками на партах и нудным объяснением свойств кислот.

Дима сидел на своих местах, механически конспектируя, но внутри копилась усталость. Всё раздражало: гул голосов, стук ручек по столам, запах дешёвого кофе из автоматов.

Когда прозвенел звонок на обед, поток студентов хлынул в коридоры — шумный, нетерпеливый. Кто-то спешил в столовую, кто-то пристраивался на подоконниках, доставая бутерброды. А Дима остался стоять у стены, глядя в конец коридора. Ирина. Она стояла в окружении троих старшекурсников, кокетливо улыбаясь. Ее пиджак мягко облегал тонкую талию, галстук чуть сместился набок, создавая нарочито небрежный вид. Она наклонилась ближе к одному из парней, что-то шепнула, и тот рассмеялся.

Макс подошёл ближе и тронул Диму за плечо, возвращая в реальность.

— Погнали? — коротко спросил он.

Дима кивнул. Они вместе двинулись к Ирине. При их приближении девушка быстро оценила их взглядом. Её глаза блеснули интересом. Она кокетливо наклонилась к старшекурсникам и промурлыкала:

— Увидимся позже, мальчики.

Те проводили её разочарованными взглядами, но поспешили отступить, давая дорогу. Ирина повернулась к Максу и Диме с той самой ленивой улыбкой, от которой у большинства учащихся терялся дар речи. Макс мгновенно поплыл — это было видно по его осоловевшему выражению лица.

— О чём разговор, джентльмены? — спросила Ира, склонив голову чуть набок.

Макс, опередив Диму, быстро вбросил:

— Может... пообедаем вместе? В кафе за углом. И всё обсудим. Есть повод, так сказать.

Ира театрально всплеснула руками:

— О, у Димы такой хороший друг! — умилилась она, глядя прямо Максу в глаза.

Макс окончательно растаял, как мороженое в жару. Дима внутренне скривился. Он видел эту игру. Видел, как легко Ирина обволакивала людей, запутывала их в своих сетях. И только подумал с горечью: «И как ей это, чёрт возьми, удаётся?»

Но он заставил себя сохранить спокойствие. Ему нужна была от неё помощь. Личное — в сторону. Пока.

Макс шёл чуть впереди, не скрывая глуповатой улыбки, словно ему только что вручили главный приз в жизни. Ирина, покачивая стаканчиком кофе в руке, лениво повернулась к нему и спросила, сбивая походку на полтона медленнее:

— А как зовут такого замечательного друга Димы?

— Максим, — тут же отозвался Макс, чуть приглаживая волосы.

Ирина тепло, почти по-настоящему, улыбнулась, склонив голову вбок:

— Максим... Ты выглядишь очень спортивным. — Её голос был бархатным, с легкой ноткой восхищения.

Макс засиял ещё ярче, а Дима только тяжело вздохнул.

«Классика. Даже не старается...» — подумал он, но промолчал, не желая устраивать сцен.

Они дошли до небольшого кафе за углом колледжа — уютное место с мягким светом и ароматом свежей выпечки. Макс широким жестом распахнул дверь, пропуская Ирину первой. Та прошла, не забыв одарить его ещё одной чарующей улыбкой.