Кофе в постель, пожалуйста! Ч. 2

Беседа шестнадцатая, соблазнительная

Зайдя в кафе, я нашарила взглядом свой объект, который вел вежливую беседу с каким-то мужчиной, и решительным шагом направилась к соседнему столику. Дождавшись, когда Константин поднимет глаза, я слегка улыбнулась, удерживая его взгляд, и чуть замедлила шаг, красиво покачивая бедрами.

– Тамара, – поздоровался Константин, глядя на меня поверх очков, – рад вас видеть.

– О, Тамара Михайловна, приветствую! – обернулся его спутник, совершенно неожиданно для меня оказавшийся знакомым участковым. – Вы извините, мне уж давно пора бежать. Дела!

Спешно распрощавшись со мной и с журналистом, Павел Ярославович схватил со стойки приготовленный для него кофе на вынос и, перекинувшись напоследок парой фраз с барменом, поспешил к выходу. Константин же, проводив его взглядом, вежливо мне улыбнулся и вернулся к разложенным на столе бумажкам, продолжая работать как ни в чем не бывало. Черт!

Немного раздосадованная провальным блицкригом, я кинула сумочку в кресло, сняла пальто, чуть встряхнула его, чтобы моей жертвы коснулся шлейф духов, и повесила одежду на услужливо поданную барменом вешалку. Благодарно ему кивнув, я села за столик и незаметно ослабила пояс кардигана, чтобы тот немного сполз с одного плеча. Кирилл, засмотревшись на декольте, одобрительно покивал в ответ и отправился варить мне приветственный кофе. Я же закинула ногу на ногу, ожидая свой незаказанный заказ и просчитывая следующий шаг.

Пока я обдумывала план действий, передо мной вырос высокий прозрачный стакан с белоснежным рафом, украшенный кошачьей мордочкой из молотой корицы. Задумчиво погладив пальчиком десертную ложечку с длинной тонкой ручкой, которую Кирилл подал вместе со стаканом, я взяла ее и опустила в кофе. Принося в жертву изображение милой кисы, я сделала несколько вращательных движений, медленно вынула и аккуратно облизнула белую пену, задумчиво глядя в сторону. Затем перевернула ложечку и провела кончиком языка по другому ее краю, усиленно жмурясь от удовольствия. Когда столовый прибор был облизан со всех сторон в самых вызывающих ракурсах, я покосилась на Константина и, к своему разочарованию, не заметила никакой реакции: мужчина сидел, уставившись в монитор, и, слегка хмурясь, над чем-то размышлял. Вздохнув, я отложила вычищенную до блеска ложку и уже без всяких ужимок отхлебнула свой раф, обводя глазами помещение в поисках вдохновения и новых идей. Бариста, оказавшийся на траектории моего взгляда, чуть приподнял брови и кивнул на кофе, как бы прося оценить выбор напитка. Соединив колечком большой и указательный пальцы, дала понять, что клиент в виде меня всем доволен.

Придя к выводу, что для завоевания Константина нужно что-то посерьезнее, я встала и прошествовала мимо него к дальним книжным полкам, аккуратно преодолев злосчастную ступеньку. Выудив там первую попавшуюся книгу и совершенно, вот совершенно случайно уронив ее, я с томным вздохом нагнулась за распахнувшимся при падении томиком. Конечно же, стоя спиной к заветному столику. И, разумеется, не сгибая ног. Когда моя вполне себе приличная юбка длиной по колено задралась до максимально допустимой в общественном месте высоты, я замерла, досчитала до пяти и только потом выпрямилась, чуть было не забыв поднять с пола раскрытую книгу. Делая вид, что читаю, посмотрела через плечо: Константин снова строчил что-то в ноутбуке, не отрывая взгляда от экрана. Р-р-р! Скрипнув зубами, я раздраженно посмотрела на книгу в своих руках, будто это она была виновата в моем провальном пикапе.

«Мужчины влекутся к позорным деяниям многими страстями, а женщин же ко всем злодеяниям влечет одна страсть, – гласили строчки, от которых у меня глаза полезли на лоб, – ведь основа всех женских пороков – это жадность». А? Это ты мне, Вселенная? Даже ты сегодня не на моей стороне!

Сердито захлопнув книгу, я собралась уже модельной походкой вернуться к своему месту, но вдруг увидела то, чего никак не могла здесь увидеть.

На стене, прямо напротив барной стойки, красовалась знакомая картина. С трудом поборов в себе желание как следует протереть глаза, я уставилась на мамину «Танцовщицу», раскинувшую руки на фоне широких огненных мазков. Запрокинув голову, она отставила назад ногу, скрытую длинным подолом красного платья, и не проявляла никакого интереса ко мне – своему прототипу, потратившему на позирование почти пятнадцать часов свободного времени. «Подбородок выше! – тут же раздалось в голове эхо маминых указаний. – И разверни корпус правее, не ломай мне композицию, Тамара!» Невольно попятившись от холста, который еще долго будет являться мне в ночных кошмарах, я забыла об опасной ступеньке и нелепо взмахнула руками, все еще сжимая в одной из них трактат по демонологии.

– Осторожнее, – предупредил меня тихий мужской голос с легкой хрипотцой, в то время как упершаяся в спину ладонь не дала позорно упасть на лопатки. – Здесь приступка.

– С-спасибо… эм… Кирилл. – Во взгляде бармена, впервые услышавшего свое имя в моем исполнении, смешался легкий коктейль из удивления и любопытства. – Засмотрелась на картину. Красивая, да?

– Да, – кратко согласился со мной парень, помогая спуститься с коварного подиума, – очень чувственная.

Ой, а у него сережка в ухе, оказывается. Интересная такая, в виде свернувшегося кольцом Чужого.

– Ммм, наверное…

Краем глаза заметила, что Константин наконец поднял голову и посмотрел в мою сторону, привлеченный тихой беседой. Воодушевленная, я скомканно поблагодарила бармена за помощь и направилась к своему столику, стремясь закрепить неожиданный успех. Проходя мимо Константина, призывно и многообещающе улыбнулась, и он, поймав мой прямой взгляд, ответил улыбкой. Исключительно вежливой улыбкой и не менее вежливым вопросом:

Беседа семнадцатая, хмельная

– Секс, винишко и еда – будешь счастлива всегда! – раздался в трубке бодрый голос жены и матери, получившей короткий отпуск от всего семейства и планирующей использовать его на полную катушку.

– У меня с первым проблема, – мрачно отозвалась я.

– Значит, будем компенсировать вторым пунктом.

– Угу, как бы не скупить половину алкомаркета.

– Ну чего ты киснешь? Жизнь прекрасна, посидим вдвоем, без мужиков, зажжем как раньше!

– Тебе хорошо говорить, у тебя график гибкий, завтра будешь отсыпаться. А еще мужик под боком каждую ночь, можно и отдохнуть от него немного, – пробурчала я, разглядывая свои ногти.

Надо будет заодно воспользоваться Верой в профессиональном смысле.

– А-а, так вот в чем дело! – отозвалась подруга еще более радостным голосом. – А я говорила, что все проблемы в голове от недотраха!

Я поморщилась, вспоминая свой вчерашний провал.

– Увы, единственное, на что я могу рассчитывать, – это секс по переписке.

– Нет-нет, так не пойдет! – возмутилась Верунчик. – Пора распаковывать мой подарок, подруга.

– Какой еще подарок?

– Тот самый. Свадебный.

– О-о-о-о!

На самом деле, Вера была на всех моих свадьбах и на каждой вручала полагающийся случаю презент. Но такой особенный был один – в честь моего второго замужества. Правда, Андрей подарок не оценил и даже куда-то его спрятал, так и не дав мне им ни разу воспользоваться.

– Надеюсь, твой бывший его не выкинул? – с подозрением уточнила подруга, мыслящая в правильном направлении.

– Это ж Андрюша, он слишком хозяйственный, чтобы выкидывать новые дорогие вещи, – ответила я. – Наверняка просто куда-то убрал.

– Андрю-уша? – протянула Верунчик, и я очень ясно представила ее подозрительный взгляд. – Андрюша, значит?

– Андрей, в смысле, – поправилась я, прикусив язык. – Ладно, мне пора собираться, если хочу успеть к тебе до ночи.

Завершив разговор с Верой, я призадумалась. В предложении подруги воспользоваться ее подарком определенно что-то было. Да и тот факт, что от меня спрятали мою вещь в моей же квартире, а я за прошедшие годы ее не нашла, зудел в подкорке и походил на вызов. Покусывая губы, я начала было собираться, но минут через десять обнаружила себя азартно роющейся в шкафу.

Нет…

И тут тоже нет…

Ящики вообще можно исключить, одежда у меня под контролем…

Так, а это что?

Рука, засунутая в ворох вещей на верхней полке, наткнулась на что-то маленькое и бархатистое. Я потянула находку на себя и обнаружила коробочку со своим последним обручальным кольцом. Вера еще смеялась, называя его крайним. Ну и что мне с ним делать? Может, в ломбард сдать и забыть? Колечко серьезное, с довольно крупным бриллиантом: Вадим любил широкие жесты, а еще хотел, чтобы кольцо на моем безымянном пальце было заметно абсолютно всем. Собственно, его ревность и собственнические замашки и послужили толчком к разрушению нашего брака.

Положив найденную коробочку на прикроватную тумбочку, я окинула взглядом спальню и решительно разблокировала телефон. Пусть Андрей сам ищет мое имущество, почему я должна напрягаться?

– Куда ты засунул вибратор? – взяла я быка за рога, как только после двух длинных гудков послышался голос бывшего мужа.

– А?

– Андрей, не тупи! – раздраженно сказала я, нетерпеливо притопывая ножкой. – Помнишь, Вера подарила мне на свадьбу вибратор, а ты его спрятал? Где он, признавайся!

– Том, у тебя все в порядке? – осторожно осведомился Андрей, явно ошарашенный моим напором.

«Агрессивность – это сила, с которой человек выражает свою любовь и ненависть к окружающим или самому себе», – всплыло в памяти определение из учебника по психоанализу. Любовь и ненависть, да? Что ж, в свое время Андрей дал мне повод и для того и для другого.

– Когда у женщины все в порядке, она не носится по квартире в поисках резинового члена, – довела я до сведения экс-супруга.

– Хочешь, я приеду? Прямо сейчас?

– Это ты так собираешься мне возместить убытки? – саркастично осведомилась я. – Спасибо за предложение, но искусственного полового органа без приложения в виде остальных мужских частей тела мне будет вполне достаточно. Так что просто скажи, куда убрал вибратор.

– Э-э, я не помню.

Черт, так и знала, что Андрей обязательно начнет отмазываться.

– Это как? Спрятал и не помнишь куда?

– Ну, понимаешь, я так разозлился тогда… Засунул куда-то и забыл.

– Не туда надо было засовывать потому что!

– Да ладно тебе, Том, как-то и без него справлялись! – произнес Андрей, в голосе которого прорезались нотки некоторого самодовольства.

– Да уж, справлялись, – зловещим тоном проговорила я. – Но теперь, видишь ли, мне необходимо дополнительное оборудование.

Беседа восемнадцатая, забытая

– Тамарра! Тамарра! Царрица Тамаррра! – вопил над ухом попугай, которого прямо сейчас мне хотелось придушить подушкой.

Я застонала и попыталась разлепить глаза. Получилось не сразу, но я справилась.

– Тамарра! Тамарра!

– Заткнись, Рюк, – прохрипела я, ужаснувшись собственному голосу.

– Понял, не дурррак!

Со второй попытки я смогла отключить будильник на фитнес-браслете, все это время вибрировавшем на моем запястье. С трудом попав по крестику на экране, я подвисла, разглядывая свои ногти. Это ж сколько мы вчера с Верой выпили, что она решила сделать мне новый маникюр с наклейками из «Камасутры»? И как теперь идти на работу с этой похабщиной на руках?

– Кто пррришел? – вдруг заорал Рюк самым противным голосом, на какой только был способен.

Я поморщилась, впервые в жизни пожалев о том, что на заре первого брака завела жако, а не рыбок. Какие-нибудь гуппи молча бы плавали в аквариуме, а потом так же молча бы сдохли, не нервируя свою хозяйку, страдающую после буйной попойки.

– Никого нет, Рюк, ты совсем уже…

Из кухни донеслось тихое шебуршание и позвякивание посудой. Замолчав на полуслове, я резко села в постели, будто поднятый из могилы мертвец. Что происходит? Я что, вернулась домой не одна?

– Рюк, кто там? – спросила я попугая страшным шепотом и получила совсем нерадостный ответ:

– Грррабители!

Настороженно прислушиваясь, я сползла с кровати, мимоходом отметив на себе светлое кружевное белье. Что ж, хотя бы на то, чтобы раздеться, у меня вчера хватило мозгов. Или не хватило, чтобы не раздеться, – это как посмотреть.

Кто-то грохнул кухонной дверцей и смачно выругался. С замиранием сердца я разобрала мужской голос и зашарила взглядом по спальне в поисках предмета самообороны. Черт, ни настольной лампы, ни статуэтки… Даже вазы из муранского стекла – и той нет. Покопавшись в прикроватной тумбочке, нашла только с трудом добытый вчера вибратор и, оценивающе взвесив его в руке, отправилась на разведку боем.

– Гррабители! – повторил Рюк и смело рванул вперед, навстречу неизвестной опасности.

Хлопки крыльев сменились дребезгом стекла и отборной бранью. Надежда на то, что меня вдруг решил навестить бывший муж испарилась: он на дух не переносил матерщину и даже меня, бывало, отчитывал за ненароком вылетевшее крепкое словцо. Я сильнее сжала занесенный над головой вибратор и бесшумно скользнула в сторону кухни, гадая, кто, кроме Андрея, мог беспрепятственно проникнуть в квартиру.

– Мара, усмирите уже своего дьявола!

– С-сер… ик… гей? – воскликнула я, икнув от удивления.

– Давайте вы уберете куда-нибудь этого монстра и я сделаю вид, что не заметил, как вы опорочили мое имя? – предложил сосед, неведомо что забывший в моем доме.

– Рюк не монстр! – встала я на защиту своего питомца, который самоотверженно наворачивал круги над головой мужчины, задевая его кончиками серых крыльев. – Он всего… ик… всего лишь попугай!

– Рррюк – орррел! – возразила мне гордая птица, продолжавшая выдавать оплеухи Сергею.

– Скотина ваш Рюк! Я из-за него кружку разбил!

Глаза устремились к полу, где и впрямь покоились с миром две половинки фирменной кружки Старбакс. Моя первая поездка в Вену…

– РРРЮК!!!

– Понял, не дуррак! – на лету выкрикнул попугай, стремительно покидая место преступления.

– И только попробуй высунуться из вольера! – проорала я ему вслед, угрожающе выставив перед собой вибратор. – Ик!

– Стесняюсь спросить, но все же не могу сдержаться. – С ретировкой агрессивного попугая к Сергею явно вернулась прежняя уверенность в себе. – Что вы намерены с ним делать в случае ослушания? Мы с Рюком может и не поладили, но даже я не желаю ему такого бесславного конца.

Взгляд соседа прикипел к средству самообороны, которое я изо всех сил сжимала в руке. Нахмурившись, перенаправила головку вибратора с открытой двери на чересчур любопытного мужчину.

– Это не для Рюка, а… ик… для вас! – заявила я, заслужив еще один недоуменный взгляд. – А, неважно! Что вы здесь делаете? Как вооб… ик… ще попали в мою квартиру?

– Так, для начала поднимите руки.

– А?

– Руки, говорю, вверх вытяните, – повторил Сергей, для наглядности схватив меня за запястья и подняв их над головой. – А теперь дышите…

– Ик!

– Не так, глубоко. Вдох… и выдох. Еще раз вдох… и выдох.

Какой вдох? Я вообще, как дышать, забыла! Стою в одном белье посреди кухни, сжимаю в руке вибратор и почти обнимаюсь с ворчливым соседом, который учит меня технике самавритти. Мамочки, что я вчера пила?

– Вот видите, помогло.

– Что?

– Дыхание, – объяснил Сергей, но, не обнаружив в моих глазах понимания, так же кратко добавил: – От икоты.

– Это она от испуга прошла, – сказала я, будто ненароком приближаясь к подоконнику, где валялся скомканный плед.

Беседа девятнадцатая, пугающая

Начало осенних каникул выдалось серым и противно-промозглым. Почти вся листва уже облетела, и в воздухе чувствовалась близость зимы. Вдыхая ее запах, я шла медленно, ломая шпильками сапог гладкую поверхность луж. «Цок-цок! Цок-цок!» – гулко разносилось по округе эхо моих шагов. В вечерней темноте пустого двора они звучали на редкость зловеще.

На углу дома, дымя вейпами, тусили незнакомые парни. Я быстро скользнула в подъезд, но едва успела подойти к лифту, как сзади хлопнула дверь, заставив вздрогнуть от громкого звука. Не поворачивая головы, нервно застучала пальцем по кнопке вызова, надеясь на то, что двери откроются в ближайшую микросекунду: ненавижу ездить в лифте с незнакомыми людьми. Рядом послышались мужские голоса и смех. Я скосила глаза на шумную компанию, ввалившуюся в дом следом за мной, и тут же получила толчок в спину. Чудом успев выставить вперед плечо, прострелившее болью от удара о стену, я вскрикнула и, резко обернувшись, попятилась от обступившей меня плотным полукругом шпаны.

– Гляньте, какая милашка! – с усмешкой обратился к своим друзьям парень в натянутой по брови бейсболке. – Жаль только, борзая очень!

Его приятели заржали, медленно оттесняя меня в нишу под лестницей. Что происходит? Они меня знают?

– Слышь, это ты тут, такая умная, к брату моему лезешь?

Все тот же парень в бейсболке, стоявший впереди всех, вызывающе задрал подбородок, как бы поторапливая с ответом. В тусклом свете подъезда я разглядела щетину, странно смотрящуюся на молодом лице.

– Какому брату? – произнесла я первое, что пришло на ум, и тут же пожалела о своих словах.

Главарь странной шайки сделал шаг вперед, схватил меня за волосы и больно оттянул их назад. Дыхнув прямо в лицо химическим запахом, претендующий на популярный у вейперов аромат тропических фруктов, парень зло произнес:

– Ты че, тупая? Я сказал, к моему брату, слышь? Не лезь не в свое дело, а то мозги будешь от стенки отскребать, уяснила?

Эта сволочь еще раз дернула меня за волосы, и мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не показать страха. Если я все поняла верно и передо мной сейчас тот самый Леха Горный, который через брата распространяет в школе снюс, дело еще можно решить миром.

– Я просто поговорила с Димой, объяснила, что в школе запрещена продажа любых веществ.

– Мой брат будет делать то, что я ему сказал! Понятно тебе, овца тупая? – прошипел парень, на этот раз хватая меня за пояс пальто и притягивая к себе.

Я дернулась в сторону, но уроды плотно обступили меня со всех сторон, а один, сально ухмыльнувшись, изобразил поцелуй.

– Отойди от меня, – как можно спокойнее сказала я, с тревогой замечая у Горного расширенные зрачки, – я тебя услышала.

Черт, если он под кайфом, мне хана. Я с нариками договариваться не умею!

– Ты мне лапшу тут на уши не вешай, психологиня, мать твою, нашлась! – он засмеялся натужным смехом, и дружки, которых было всего трое, а вовсе не толпа, как мне показалось вначале, его подхватили. – Думаешь, мы просто поболтать к тебе зашли?

Сглотнув, я зашарила взглядом за их спинами в надежде, что кто-то зайдет в подъезд. Увы, в этот час никто из соседей домой не торопился.

– Здесь камеры, – напомнила я отморозкам, надеясь на то, что их мозги еще сохранили зачатки здравого смысла.

В ответ раздались издевательские смешки, а молчавший до этого мелкий паренек в красной толстовке махнул куда-то вверх, заявив:

– Ебали мы твои камеры! Заклеили сегодня заранее!

Я почувствовала подкатывающую панику, противным холодком побежавшую по позвоночнику. Попробовала шагнуть в сторону, но дорогу тут же преградил еще один выродок, самый мощный на вид, и без церемоний впечатал меня в стену. Охнув, я выронила сумку, а громила, проведя носом по моей щеке, шепнул на ухо:

– Думаешь, мы тут с тобой в игры играем?

– Нет, – с трудом заставила себя ответить я, стараясь, чтобы голос не поехал вверх, – не думаю.

– Че вы жметесь, пацаны? – внезапно подал голос тот, что стоял чуть в стороне, с руками, засунутыми в карманы ветровки. – Щас подправим ей личико, сразу по-другому запоет!

Одним быстрым движением он вынул что-то из кармана, и через секунду на меня смотрело острие складного ножа-бабочки. А вот теперь самое время кричать.

Но не успела я раскрыть рот, как мне зажала его чья-то ладонь. Неосознанно заметалась, пытаясь освободиться от крепкой хватки, но добилась лишь того, что мне вывернули за спину руки, а отрезанные пуговицы пальто одна за другой застучали по напольной плитке.

– Будешь еще совать нос не в свое дело, а? Или давай слегка укоротим его?

Парень, наверняка тоже обдолбанный какой-то дурью, медленно поднял нож на уровень моего лица, и меня обволокло таким липким ужасом, что сознание слегка поплыло, будто все это происходило не со мной.

– Эй, Дэн, ты чего?

Не обращая внимания на вопрос мелкого подельника, бандит театрально крутанул в руке нож и приблизил лезвие к моему лицу. Я замерла не в силах пошевелиться.

– Дэн, хорош, давай по плану… – на этот раз подал голос сам Горный.

Беседа двадцатая, игривая

«Поцелуи или обнимашки?»

Ох, сложный выбор.

«Обнимашки, – решилась наконец и отправила встречную задачку: – При свете или в темноте?»

«При свете, – мгновенно ответил мой собеседник, у которого явно не было сомнений в данном вопросе. – На столе или в душе?»

«В кровати».

«Такого варианта не было, хитрюга».

«Но так удобнее!» – выразила я свой протест и крутанулась на хлипком компьютерном кресле, не выпуская из рук телефона.

«Не ты ли всегда выступала борцом за разнообразие? – справедливо напомнил мне гепард, стоя на своем. – Выбирай!»

«Тогда стол, – напечатала я, с улыбкой вспоминая нашу горячую переписку во время планерки. – Ну теперь держись! Боди-арт или шибари?»

«Все хочу!»

«Нельзя, надо выбрать!»

«Ах ты ж…»

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду прямо на рабочем месте, отложив в сторонку план работы на вторую четверть, участвовать в пошленькой игре с неизвестным мужчиной? Но, черт возьми, мне это нравилось!

«Ты думай, а я обедать», – объявила я и невольно хихикнула, получив в ответ гифку с хомяком, набивавшим огромные щеки над подписью «Bon appetite!»

Захватив контейнер с едой, я направилась в учительскую, радуясь пустым коридорам. Скоро каникулы закончатся и здесь снова будет не протолкнуться, а пока можно наслаждаться спокойствием и тишиной.

– Не влезает! – ударил мне по ушам отчаянный крик, как только я открыла дверь учительской. – Не влезает – и все!

Я удрученно вздохнула: тишиной и спокойствием тут и не пахнет.

– Давай я попробую! – азартно произнесла Анна Витальевна, схватив отброшенный в сторону карандаш и склонившись над белым журналом. – Только диктуй, а то я запутаюсь.

– Мария… Антуанетта… – медленно произнесла расстроенная Варенька, пока я, кивком поздоровавшись с присутствующими, ставила в микроволновку свой законный обед. – Томасовна… Вейлер… Ростакович.

– «Вич» не влезает, – объявила Аня, с досадой цокнув языком.

– Да что ж такое!

– Погоди, еще раз попробую. Дай ластик!

– Снова с Машкой проблемы? – обронила я под мерный гул СВЧ. – Не влезает?

– Ничего, впихнем, куда она денется? – объявила Аня, приступив ко второй попытке вместить паспортные данные ученицы в журнал охраны труда. – Томасовна… Что там дальше?

– Вейлер-Ростакович, – напомнила Варя, которой не посчастливилось быть классным руководителем дочери английского дипломата и русской актрисы. – Кто вообще такие имена детям дает?

– Люди, у которых апломба больше, чем здравого смысла, – ответила я, доставая свой рис с мясом по-французски и устраиваясь за соседним столом. В седьмой класс недавно двух братьев перевели. Одного зовут Рональдо, а другого – Роберто. Отец говорит, что вырастит из них звезд футбола.

– Да ладно? – не поверила мне Варя. – А фамилия у них какая?

– Петренко. Про отчество вообще не спрашивай, там все грустно.

– Готово! – торжествующе воскликнула Аня с победной улыбкой. – Давай ручку, обводить буду!

– Анечка, ты чудо! Что бы я без тебя делала?

– Оправдывалась бы перед Евдокимовой, почему нарушена нумерация в документе строгой отчетности, – хмыкнула учительница технологии, приступая к работе.

– Ей сейчас не до меня, – отмахнулась Варя и, понизив голос, добавила: – Слышали про Игоря?

– Да, мутная история, – поддакнула Аня, не отрываясь от письма. – Ясно, что ничего не ясно.

– Вы про Игоря Аркадьевича? – Я замерла, не успев поднести вилку ко рту. – А что случилось?

– Да не знает никто, – пожала плечами Варя. – Но администрация уже третий день на ушах стоит, ходят слухи об увольнении. Я слышала, что даже по статье: триста тридцать шестой, кажется.

– Ерунда какая-то! – резюмировала Аня и откинулась на спинку шаткого стула. – Все, принимай!

Пока две закадычные подружки щебетали в сторонке, я задумчиво ковыряла рис, переваривая информацию. Триста тридцать шестая – это серьезно. Помню, там есть пункт о грубом нарушении устава организации и еще что-то… Что-то, что совсем не вязалось с образом Игоря.

– А помните, как в прошлом году Олега Станиславовича заставили написать заявление по собственному? Может, и с Игорем что-то такое? – вдруг спросила Варя, заливая кипятком чайный пакетик. – Тамар, тебе чай сделать?

– Нет, спасибо. Уже в кабинете напилась так, что внутри булькает. – Я заставила себя съесть кусочек мяса и отодвинула еду: от последних новостей аппетит совсем пропал. – И с Олегом другое было. Товарищи из Роспотребнадзора застукали, как он съел бутерброд с ученического стола, а эти ребята вообще без тормозов.

Аня на мои слова фыркнула и, откусив печеньку, согласилась:

Беседа двадцать первая, переломная

– Ты неделю не отвечала на звонки! Я примчался сразу, как только вернулся!

Бывший муж обвел меня слегка безумным взглядом и внезапно заключил в крепкие объятья. И вот как на него злиться? Совершенно невозможно!

– Андрей, ты чего? – Зажатая в тиски, я неловко похлопала ладошкой по напряженной мужской спине. – Все в порядке, правда. Извини, что заставила поволноваться.

– Я думал, с тобой что-то случилось, – глухо произнес Андрей, зарывшись носом в мои волосы и, по всей видимости, не собираясь отпускать. – Места себе не находил. Хотел уже плюнуть на все и уехать раньше, но билетов не было, совсем. Пришлось ждать.

Сердце затопило чувство вины. Вот что, спрашивается, мне мешало ответить хотя бы на один вызов или просто написать сообщение о том, что жива-здорова? Только собственная глупость, неуместный стыд и эгоизм, заставивший забыть о человеке, который по-настоящему обо мне волнуется. А ведь, если подумать, ближе Андрея у меня никого нет. Мы с ним как были, так и остались одной семьей.

– Прости… – За то, что не перезвонила. За то, что была груба. За то, что так и не забыла обиду. Не могу заставить себя произнести это вслух и просто обнимаю мужчину в ответ, повторяя: – Прости.

Он стиснул меня еще крепче, прижимая к мягкому свитеру с ароматом табака и его любимой туалетной воды. Пачули, фиалка и красное яблоко. Тот же родной запах, что и семь лет назад.

– Не делай так больше, ладно? Я чуть с ума не сошел…

Кивнула, чувствуя, как на голову легла широкая ладонь и погладила меня, будто нашкодившего котенка. Нехотя отстранилась, выбираясь из кольца теплых рук, и неловко предложила:

– Выпьешь со мной чая?

– Я бы и перекусил, если честно. Накормишь?

– Конечно.

В холодильнике нашлись остатки риса и еще один кусок мяса. Подумав, достала из сумки и разогрела свою порцию, не осиленную в школе. Все же надо заставить себя поесть.

– Куда на этот раз ездил? – поинтересовалась я во время нашего позднего ужина, все еще чувствуя вину и смущение от недавней сцены в прихожей. – В очередную командировку? Или тебе наконец дали отпуск?

Андрей как будто смутился от моего вопроса.

– Нет, ты что, какой отпуск... По работе аж на неделю в Калининград отправили.

– Погоди, а кто с Анютой все это время сидел? – спохватилась я, даже замерев с поднятой вилкой. – Почему меня не попросил? В школе как раз каникулы.

Глаза мужчины забегали по столу, и он нервно потеребил челку.

– Ну, понимаешь, Анька так расставаться не хотела. Даже расплакалась, представляешь? – Андрей порывисто отпил из кружки, вновь схватился за приборы и, наконец, признался: – Пришлось вместе ехать.

Я удивленно воззрилась на мужчину.

– И что, ты ее с собой на встречи водил?

– Да нет... выкрутились. – Бывший муж поднял глаза от тарелки и, сжав нож, вдруг спросил: – Том, тебя точно никто… не обидел?

– Да кто меня мог…

Я осеклась, наткнувшись на внимательный взгляд Андрея. Он же не о нападении спрашивает, верно? Да нет, откуда он мог узнать? Разве что от меня самой. В переписке.

– Н-нет, – невпопад закончила я, пораженная своей догадкой, – нет, со мной все хорошо.

– Ну слава богу! – внезапно выпалил мужчина и, кажется, немного расслабился. – А то после твоего звонка я уже всякого себе напридумывал! Даже маму твою озадачил, прости.

Звонок. Он о звонке. Я отправила в рот кусок мяса, одновременно испытывая облегчение от того, что Андрею ничего неизвестно о Горном и его компании, и досаду от необходимости объясниться. Воспоминания о моих ночных эскападах и мамином выговоре не добавили настроения. Что ж, сама виновата.

– Понимаешь, я ночевала у Веры, и мы немного выпили…

– Ты пьешь, когда тебе плохо, я же знаю. Поэтому и переживал, что у тебя стряслось. – Андрей встал, чтобы поставить грязную посуду в раковину. – Спасибо, все очень вкусно.

– На здоровье.

– Почему трубку не брала потом?

Р-р-р-р! Да что ж ты такой непонятливый!

– Сначала голова болела, потом закрутилась, потом стыдно стало, потом разозлилась за то, что ты маму на меня натравил, – честно призналась я и отодвинула от себя почти полную тарелку: аппетита как не было, так и нет.

– Я волновался.

– Да, знаю. – Я провела ладонью по лицу, будто пытаясь смахнуть усталость. – Спасибо тебе за это. Если вдруг скоропостижно скончаюсь, Люцик с Рюком даже не успеют обглодать мой труп.

– Том!

– Извини, не сдержалась. – Вздохнула, напомнив себе, что Андрей никогда не был поклонником черного юмора. – Я ценю твою заботу, правда. Но у меня все хорошо, не переживай.

Я встала из-за стола и двинулась в сторону спальни, на ходу расстегивая верхние пуговички блузки и всем своим видом показывая, что устала после работы и хочу отдохнуть.

– Не похоже. – Андрей последовал за мной, видимо собираясь докопаться до правды. – Твое состояние как-то связано с мужчиной? С Константином?