Когда бедность входит в дверь, любовь уходит в окно

Когда Аня и Максим поженились, у них не было ничего, кроме любви. Она помещалась в однокомнатной хрущёвке с протекающим краном и видавшим виды диваном, но им казалось, что это — целая вселенная. Они ели макароны с кетчупом при свечах, и это был самый изысканный ужин. Они мечтали, разглядывая трещины на потолке: вот появится работа получше, вот они накопят на свою квартиру, вот купят машину, поедут к морю… Любовь была тёплым одеялом, которое укрывало их от всех невзгод.

Первый год был трудным, но романтичным. Второй — просто трудным. Максим работал курьером, Аня — администратором в салоне красоты. Их зарплат хватало ровно на то, чтобы оплатить коммуналку, купить еды и немного отложить на «светлое будущее», которое почему-то всё не наступало.

Любовь начала уходить не сразу. Она уползала по капле, с каждым скандалом из-за мелочей.

Первой крупной ссорой стал сломанный обогреватель. Старый, купленный ещё с рук, он в одну из зимних ночей дымично скончался. В квартире стало зябко и неуютно.
— Надо купить новый, — сказала Аня, ёжась от холода.
— А на что? — угрюмо спросил Максим, листая каталог с ценами. — Хороший стоит как ползарплаты. Будем экономить на еде?
— А я что предлагаю? Мерзнуть?
— Я предлагаю потерпеть! — крикнул он. — Ты вообще понимаешь, сколько денег уходит? Может, тебе ещё и икру на завтрак?

Они купили самый дешёвый обогреватель. Он трещал и плохо грел. Теперь они молча сидели под ним, укутавшись в плед, и избегали взглядов друг друга.

Потом начались проблемы с машиной. Старый «Жигуль», их единственное общее «сокровище», требовал ремонта. Денег снова не было. Максим пропадал в гараже, приходил уставший, злой, пропахший бензином и failure. Аня всё чаще задерживалась на работе, лишь бы не возвращаться в эту холодную, пахнущую безнадёжностью клетку.

Их разговоры свелись к одному:
— Ты не могла попросить аванс?
— А ты не мог найти подработку?
— Ты думаешь, я не пытаюсь?
— А ты думаешь, мне легко?

Любовь уходила через окно, которое они боялись открыть, чтобы не было холодно, но через которое всё равно поддувало ледяным ветром безысходности. Её место занимала усталость. Смертельная, всепоглощающая усталость.

Кульминацией стал день рождения Ани. Максим, желая сделать приятное, купил ей в подарок дорогой крем, который она once обмолвилась, что хотела бы. Он месяц откладывал с обедов и проезда.
Она посмотрела на маленькую коробочку, а потом на счёт за электричество, который лежал на столе с красной строкой «подлежит отключению».
— Ты с ума сошёл? — прошептала она, и в её голосе не было ни капли радости, только ледяной ужас. — Мы свет отключат, а ты… ты на это деньги нашёл?
— Я хотел как лучше… — начал он.
— «Как лучше»? — её голос сорвался на крик. — «Как лучше» — это заплатить за коммуналку! «Как лучше» — это купить нормальные продукты, а не эти тухлятину по скидке! Ты живёшь в каких-то сказках!

Она разрыдалась. Она плакала не из-за крема и не из-за счёта. Она плакала оттого, что поняла: их любовь уже не спасет. Она не греет. Она не кормит. Она не оплачивает счета. Она стала роскошью, которую они больше не могли себе позволить.

Максим молча смотрел на неё. Он видел, как из его весёлой, мечтательной Ани получается это измождённое, вечно уставшее существо с потухшими глазами. И он видел себя в зеркале — озлобленного, затравленного неудачника.

В ту ночь они не мирились. Они легли спать спиной к спину, и между ними лежала целая вселенная из неоплаченных счетов, разбитых надежд и молчаливых упрёков.

Наутро Аня уехала к родителям. «Ненадолго», — сказала она. «Отдохнуть», — сказала она. Но они оба понимали, что это конец.

Максим остался в пустой квартире. Он ходил по комнатам и видел призраков их былого счастья. Вот здесь они танцевали под дождь. Вот здесь смеялись над глупым фильмом. Вот здесь мечтали о будущем.

Он подошёл к окну, тому самому, через которое, как говорится, уходит любовь. Оно было холодным на ощупь. Снаружи шёл снег, засыпая грязный двор их бедности.

Он понял, что пословица врала. Любовь не уходила в окно стремительно и драматично. Она медленно, мучительно выветривалась из этой квартиры, вымораживалась каждым новым кризисом, выбивалась из них с каждой ссорой. Её вытеснила бедность. Она вошла в дверь скрипучим, голодным монстром и вымела своим ледяным дыханием всё тепло, всю нежность, всю веру.

Они не перестали любить друг друга. Нет. Они просто перестали верить, что их любви достаточно, чтобы выжить. И когда исчезает эта вера, исчезает и всё остальное. Остается только пустота, холод и грустное понимание, что некоторые двери бедность открывает с такой лёгкостью, что захлопнуть их уже невозможно.