Когда белый орёл расправит крылья

Пролог

- Жил-был в славном городе Тернополе состоятельный пан. Много у него качеств было достойных, но самое главное из них - смекалка. Весь Тернополь и все окрестности знали, какой умный пан в их городе живёт. И вот однажды…

- Мам,- перебивает женщину пронзительный детский голосок. Девочка смотрит на мать большими серыми глазками и дует полные губки, выражая недовольство.- Мы уже знаем эту историю. Слышали много раз. Пан с Тернополя, умный и богатый, который смог обмануть черта, а когда чёрт начал делать ему пакости, то и вовсе отправил нечистого на луну. Мы знаем эту историю.

Женщина перевела взгляд на сына, который с головой укрывшись одеялом, поглядывал на мать и поддакивал сестре, кивая. Только его носик торчал наружу, выглядывая из одеяла.

Детские кроватки находились совсем рядом, приставленные к стене изголовьями, а между ними лежал цветастый коврик и стояла тумбочка с горящим ночником.

Женщина обречённо вздохнула и закрыла ветхую книгу детских сказок.

- Хорошо, могу рассказать другую сказку,- веселее согласилась она. Она была уставшей после изнуряющего рабочего дня, но всё же каждый вечер находила время для детей. Хотя бы десять минут, чтобы они не ощущали себя брошенными.

- Мам,- снова начала девочка, и её глазки загорелись интересом,- А расскажи кое-что другое.

- Что же,- со смешком спрашивает женщина, поражаясь артистизму дочери.

- Расскажи, как вы с папой познакомились.

Это предложение вводит женщину в ступор. Она предполагала, что однажды дети захотят узнать и историю любви их родителей, и как они появились на свет, но пока было рано. Пять лет дочери, три с половиной года сыну. Женщина искренне полагала, что у неё ещё есть время, чтобы что-то сносное придумать, самой подготовиться.

Как оказалось, времени нет.

Женщина прикусывает губу и по очереди смотрит на дочь и сына.

- От сказки, значит вы отказались, а историю взрослых узнать хотите? Ну уж нет. Начало сказки про пана в таком случае будет засчитываться как целая история. Пора спать.

Дети разом издали возмущённые возгласы.

- Никаких,- громче ответила женщина, грозя им пальцем,- Спать!

Но что-то в её сердце шевельнулось под пристальным вниманием двух пар сверкающих глазок. Женщина мысленно расхохоталась над иронией, которую уловила в этот момент.

Копия их отец. Просто копия. Глядя на него и научились ведь также взглядом в душу пробираться.

С другой стороны, это ведь дети.

- Мам,- протягивает звонким голоском девочка, вырывая женщину из мыслей,- Ну расскажи, а.

Девочка дует губки и складывает перед собой ладошки.

- Пожалуйста,- протягивает она жалобно, делая самые грустные глазки, на которые способна в своём возрасте,- Расскажи, как вы познакомились с папой.

Женщина переводит взгляд на сына, глазки которого так же, как у его сестры, блестят интересом. Он тоже хочет узнать историю знакомства родителей.

Женщина приглаживает волосы и проводит руками по юбке, подбирая ответ детям. Они хотят знать, и имеют право знать, конечно. В конце концов это так же и история их появления на белый свет.

История, да. Непростая это история.

Женщина прикусывает губу и усмехается, хитро поглядев на детей.

- Это очень длинная история,- предупреждает она,- А сейчас уже ночь, и вам давно пора спать. Помните правило - одна история на ночь, и вы от своей сказки отказались.

- Ну, мама,- обидчиво взвизгнула девочка, едва не заплакав.- Так не честно.

Женщина закатила глаза, понимая, что так запросто от неё этим вечером не отстанут. Она очень устала за день, и ей хотелось поскорее оказаться в тёплой постели. Но требование детей всё же было легче исполнить, чем проигнорировать и потратить ещё час, укладывая их спать.

- Ладно,- вздохнула она, под радостный возглас, сдаваясь на милость отпрыскам.- Расскажу я вам, как мы познакомились с вашим отцом.

Глава 1

Много дней в своей жизни я проводила в бесполезном ожидании. Не сказать, чтобы сейчас было что-то в корне новое, но я бы с удовольствием провела это время как-то иначе, занялась бы чем-нибудь полезным для себя, например.

Ну не может, не может человек проживать настолько однообразную жизнь. А жить то хочется, здесь и сейчас, и ощущать каждое мгновение, смакуя его, как самый изумительный вкус.

Провожу кончиком языка по нижней губе, слегка надавливая на неё. Делаю это незаметно, чтобы никто ненароком чего не подумал, увидев меня в таком виде. Я вспоминаю, какой у меня любимый вкус. Что я люблю больше всего? Хмм, может кокос и клубнику. Помню, был в детстве такой коктейль в алюминиевых баночках, вкусный, зараза. Кусочки кокоса и клубники плавали на самом дне, и самое сложное было выловить их оттуда, и при этом не порезаться языком.

Нет, не кокос и клубника. Может апельсин?

Дверь зала заседаний резко хлопает, заставляя меня слегка подпрыгнуть на месте. Резкий звук насильно вырывает из раздумий.

Так о чём это я? Ах да, ожидания. Ожидания, они бывают разные. Бывают ожидания от жизни, ожидания от романтических или деловых отношений, обыкновенное ожидание перемен. Здесь стоит отметить, что я ни в одно из них не верю. Зачем? Ведь это лишняя трата драгоценнейшего человеческого ресурса - времени. Единственное, чего я жду в своей жизни - так это начала грёбаного заседания грёбаного суда, чтобы поскорее взыскать штраф с обидчика своего нерадивого доверителя. Вот не хотела я в суд идти, просила противную сторону пойти на уступки или хотя бы прийти к консенсусу на досудебном разбирательстве... Но нет. Им подавай судиться. Ну ок. Будто я не знаю суд нашей прекрасной страны. Прекрасной будет в кавычках.

Скрежещу зубами, наблюдая, как неспешно, вразвалочку тучный судья выходит из своего зала заседаний, с парой перевязанных томов дел подмышкой. Весь красный, взмокший, умаялся поди, бедняга, пока обвинительную часть с ходатайства прокурора в судейское постановление копировал.

И я снова злюсь.

Нельзя давать гневу вырваться наружу. Лучше от этого никому не будет. Тем более здесь. Тем более мне.

Удивительная особенность нашего прекрасного, южного, приморского городка состоит в том, что в нём всего несколько дворцов справедливости, и конкретно в том, в котором я нахожусь сейчас, поразительным образом залы заседаний по уголовным и гражданским делам находятся на одном этаже. Ну а что, подумали архитекторы, проектируя это здание, почему бы уголовникам не пересекаться с рядовыми гражданами?! С другой стороны, никто не виноват, пока не доказано обратное.

К слову, прекрасный городок - без кавычек, а вот дворцы справедливости точно в кавычках, жирненьких таких, косых, английских.

Я веду гражданское дело, так что нужный мне зал заседания находится по правую руку от меня. Всё ещё закрытый.

Бесполезное ожидание.

Я прикрываю глаза горящими от напряжения веками и начинаю про себя считать.

На двадцать седьмой секунде неспешного счёта про себя, дверь рядом со мной приотворяется, и секретарь сообщает, что можно пройти внутрь.

Наконец-то!

Я быстро заскакиваю внутрь помещения и раскладываю бумаги на столе, несказанно довольная собой, и молюсь всем древнегреческим богам и богиням о том, чтобы заседание прошло быстро и в пользу моего доверителя. Молиться Фемиде не вижу смысла. В наших судах её место давным-давно занял Плутос.

Сажусь на жёсткий стул и нервно постукиваю носком туфли по металлической ножке стола, взглядом просверливая отверстие в циферблате часов на стене. Прямо как Бритни Спирс в одном из её клипов. Ну правда, если всё разрешится в мою пользу сейчас, то точно выскочу в коридор и начну танцевать.

Ах, мечты-мечты. Конечно я так не поступлю, но ликовать от этого меньше не стану.

Невольно мой взгляд сползает на окно, за которым разливается вполне себе погожий летний день.

А ведь я давно не танцевала!

И что за мысли витают в моей голове целый день? Сплошной полёт в облаках. Вообще не о работе думаю.

Дверь снова отворяется, и секретарь объявляет, что нам необходимо встать, чтобы поприветствовать уважаемый суд. Что ж, посмотрим какой он уважаемый. Заседание-то почти на час отложилось.

Мой оппонент слегка на взводе. Стоит по стойке смирно и нервно теребит пуговицы на чистеньком пиджаке. Даже жалко его стало. Не адвоката противной стороны, а пиджак. Все ж пуговицы ему выдерет, пока судья до своего стола дойдёт. А я ведь говорила ему, давайте досудебно всё решим, просила, бумажки писала, в офис приезжала. Упрямец.

Счастлив теперь?

Я кошусь на адвоката с самой злой миной на какую способна, но тот и вовсе на меня внимания не обращает. А жаль. Могла бы - убила бы взглядом.

Судья проплывает по проходу мимо меня, оставляя за собой холодный и острый шлейф своего парфюма, и я отворачиваюсь от адвоката, уставившись в бумажки перед собой. Пусть нервничает, всё равно назад уже не отыграть.

Судья занимает своё место и разрешает присесть. Его низкий голос эхом разносится по полупустому помещению, и я поражаюсь архитектуре зала. Ха, а может сам судья уже настолько привык к командному тембру, что и его голос отвечает всем требованиям профессии, ведь деятельность человека так или иначе накладывает на него свой отпечаток, проникая в подкорку и там накрепко оставаясь.

Глава 2

Парадиос - воистину райское место. Трехъярусный ресторан полностью соответствует своему названию, но люблю я его не только за шикарный интерьер и великолепную кухню. Этот ресторан и вся земля вокруг него, занятая летней террасой и небольшим парком, принадлежит Нестору Юнайксу, отцу моих лучших друзей - Талии и Матиаса.

Свои экзотические имена эти замечательные люди получили на своей исторической родине - в Греции, где прожили первые пять лет жизни. А потом вернулись сюда, в наш городок, в котором ещё до революции жили их предки. Нестор Юнайкс родился здесь, и несмотря на то, что он в совершенстве владеет греческим языком и чтит культуру своего народа, в Греции он не прижился, вернувшись в родные края.

Можно сказать, что у Талии и Матиаса две родины. И в этом мы с моими друзьями очень похожи.

Я появляюсь в Парадиосе ближе к вечеру, когда освободилась от работы. У меня было мало дел, и я в принципе предполагала, что надолго могу задержаться в суде, однако я точно не предполагала, что всё вот так для меня обернётся.

Судья.

Я скрежещу зубами, ощущая в висках обжигающую боль.

Да, этот мерзкий судья заявил, что я несвоевременно заявляют отвод. Как это вообще возможно? Я даже не знала, что именно он будет председательствовать в деле моего доверителя. Мне пришлось смириться с этим, но я ещё почитаю процессуальное право, чтобы проверить верность его решения.

А решение не верно, это я знаю точно.

Дальше больше. После вступительной части, адвокат ответчика начал нести какую-то околесицу, что я поверить не могла в их доводы. Он пытался подкопаться к тому, что мой доверитель ненадёжный партнёр, а также прицепился к пене, набежавшей по неоплаченному налогу. Ну это такая мелочь, что я даже не думала сообщать об этом клиенту. Тем более эта пеня набежала из-за неустойки, в которой виноват ответчик. А защита, которую пытается выстроить его горе-адвокат, никудышная.

Практикую самостоятельно я относительно недавно. Только начинаю набивать руку, поэтому много читаю и порой пропадаю в ворохе бумаг. Но даже моего скромного опыта достаточно, чтобы понять - защита у ответчика шита белыми нитками. И всё же...

И всё же судья отложил заседание. Вот как. Я ждала под дверью зала заседаний час. Ещё полчаса ушло на разбор материалов по существу дела, а что по итогу? По итогу, неуважаемые судом стороны, вернитесь пожалуйста в уважаемый суд, чтобы я ещё два часа проморил вас под дверью зала, и может, так уж и быть, я соизволю вынести решение в чью-то пользу.

Тьфу ты.

И не то, чтобы я прямо-таки редко сталкивалась с такими противными судьями - слишком хорошо знаю их породу, особенно в наших краях. Просто это так обидно. Дело ведь прозрачнее некуда. Тем более можно было всё решить полюбовно, если бы не чьё-то идиотическое упрямство.

А с другой стороны...

Прикусываю губу до боли прокалывая нежную кожу резцами.

Он явно всё помнит. Он помнит всё. Так что может специально откладывать заседание, чтобы персонально меня помучить. Может даже отомстит мне через моего клиента, вынеся решение в пользу ответчика. Да, и такое вполне может быть.

Помимо верному следованию звоночков сверху и наставлений прокуратуры, есть ещё одна вещь, характерная для судий - мстительность.

Я встряхиваю голову, стараясь не думать об этом.

Пусть. Просто пусть.

Пусть мстит. Пусть строит козни. Пусть гадит мне. Иного я от этого человека и не ожидаю.

Я прохожу в Парадиос, и все плохие мысли тут же улетучиваются, а чувствительного обоняния касается яркий запах еды, немного специй и чего-то хорошо прожаренного. Уф, неужто клефтико? Я бы всё сейчас отдала за кусок хорошей баранины под сливочным соусом. Из-за затянувшегося ожидания в здании суда я пропустила обед, а потом было не до того. Когда я нервничаю, то ничего в рот не лезет. О, зато потом аппетит у меня приотменнейший. Так что сейчас я безумно голодна.

Я здороваюсь с девушкой-хостес, которая меня прекрасно знает, и поднимаюсь сразу на третий этаж по изогнутой зигзагом лестнице. Первый этаж ресторана отведён для случайных посетителей, туристов и прочих гостей, которые в принципе неприхотливы и пришли в Парадиос впервые. Второй этаж уже более серьёзен. Здесь проводятся мероприятия для состоятельных посетителей, бизнес-ланчи, какие-либо праздники и всё тому подобное. По иронии этот этаж самый дорогой, но больший доход приносит ресторану именно первый этаж.

А вот третий этаж, куда я сейчас поднимаюсь под аккомпанемент заурчавшего от упоительных запахов желудка, отведён специально для нас. Мы, это я, Талия, Матиас, некоторые наши друзья, в том числе и общие, кое-кто из бывших одноклассников и однокурсников, а также просто наши единомышленники. Здесь всего несколько столиков, отделённых друг от друга перегородками, и превосходный вид на проспект, зелёные кварталы и море. Ох, море. Сверкающей полоской его видно с третьего этажа. Вот только вид не такой впечатляющий, из-за почти плотной гряды отелей, вытянувшейся вдоль берега, так что чтобы рассмотреть море нужно очень постараться.

Я слишком устала и вымоталась за день, чтобы о чём-то думать. Вымоталась больше морально конечно. Но как только оказываюсь в блаженной тишине третьего этажа, усталость как рукой снимает. Я вижу ровную спину своей дорогой подруги с лестницы. Талия всегда держит осанку ровно, и я стараюсь ей равняться. Вот подруга проводит рукой по прямым, чёрным волосам, небрежно убирая их назад, а я улыбаюсь. Улыбаюсь впервые с самого утра. Моя улыбка сползла, едва я увидела имя того человека, но сейчас она на месте, а значит всё не так уж и плохо.

Глава 3

Я сижу перед зеркалом и любуюсь своим отражением, пока бабушка колдует над моими волосами своими хрупкими тонкими, но очень гибкими пальцами. Немного чувствую вину за то, что стала редко её навещать, но она утешает меня и говорит, что понимает, какая на мне лежит ответственность.

- Ты защищаешь людей, Зои. Я очень горжусь тобой.

И я расплываюсь в улыбке и тепло обнимаю её.

Недавно я получила приглашение на церемонию обручения от бывшего одноклассника. Даже не знала, что он ещё меня помнит, и несказанно удивилась этому. Но потом выяснилось, что Филипп нашёл себе невесту, которая просто обожает ресторан Парадиос, и очень хочет провести помолвку именно там. А так как в ресторане сейчас главенствует Талия, из-за болезни отца, заставившей Нестора отойти от дел, то несложно догадаться какая логическая цепочка вывела Филиппа на меня. Да он бы и не вспомнил о моём существовании, если бы не подруга. Ведь со школы так повелось - где Талия, там же и Зои.

Сегодня как раз знаменательный день, и я с утра у бабушки, чтобы она помогла мне подготовиться. Конечно я далеко не гвоздь вечера, да и ни за что не собираюсь перещеголять в красоте наряда невесту, но выглядеть презентабельно всё же стоит.

Бабушка закрепляет на моей голове жемчужный обруч и пытается собрать волосы в причудливую причёску вверх. Она объясняет свои старания тем, что раз мероприятие в греческом ресторане среди греков, то и я должна выглядеть гречанкой.

Ей легко говорить, она у меня настоящая гречанка - Элин Целандайн. Происходит она из того же удивительного греческого народа, что и мои дорогие друзья - Юнайксы, и даже Филипп к которому я иду на праздник,- они все греки Приазовья, умудрившиеся сохранить традиции и быт своего народа, несмотря на революцию, воины, голод и ещё множество бед, свалившихся в двадцатом веке на нашу страну. Я очень уважаю их за это, нужна стойкость духа и искренняя любовь к своему народу, чтобы сберечь его культуру несмотря ни на что, и этим бесконечно восхищаюсь.

И хоть во мне и есть немного греческой крови, себя гречанкой я никогда не ощущала.

И бабушка это знает.

Она ещё недолго пытается бороться с моими волосами, хрупкими пальцами вдевая невесомые локоны под ободок, но в конце концов сдаётся.

Может такова структура волос, они у меня слишком тонкие и редкие, но сделать путную причёску из них никогда не выходит.

Можно было бы конечно пойти в салон, вот только во-первых - это не мой праздник, во вторых - буду я ещё тратиться ради пары часов, в третьих - бабушка, пожалуй, единственный человек, которому я доверяю свои волосы. Терпеть не могу, когда к ним прикасаются. Посторонний ли человек, или давно знакомый, не важно. Меня просто выворачивает от отвращения, как представлю чужие пальцы в своих волосах.

И этому, увы, есть причина...

- Пыталась сделать из тебя гречанку,- вздыхает бабушка, присаживаясь на пуфик рядом со мной,- А ты как была украинкой, так ею и остаёшься.

Я смеюсь её замечанию. По материнской линии я и правда украинка. Куча родственников живёт в Ровенской области. Да и сама мама после развода с отцом туда вернулась, не сумев построить здесь для себя жизнь. Я навещаю её пару раз в году, и приезжаю с Украины заряженная весельем и счастьем.

- Ну, фактически я полька,- упрямо заявляю, и бабушка смеётся и крепко обнимает меня.

- Конечно полька, Зои Ярек,- тепло произносит она,- Только имя я тебе выбрала. Ты знаешь.

Я знаю. Это в честь моей прабабки, которая прожила долгую, но полную страшных событий жизнь. Она потеряла большую часть семьи, но оставалась сильной духом. А умерла она незадолго до моего рождения.

Мне всё детство рассказывали истории о прекрасной Зои Целандайн, в честь которой я ношу своё имя, и истории из жизни дальней родственницы вдохновляли меня, укрепляя моё сердце в горькие моменты жизни.

- А может я ещё смогу стать настоящей гречанкой,- отшучиваюсь я, больше чтобы развеселить бабушку. Я точно знаю, что никакая гречанка из меня не выйдет. Я совсем не знаю ни греческого языка, ни греческого быта. Несмотря на близость к этой культуре, она существовала как бы параллельно мне, и мы с ней всерьёз практически не пересекались.

- Ни к чему гнаться за призраками, Зои,- наставительно произносит бабушка.- Ты такая, какая есть. За это тебя и любят. Самое главное - быть настоящей.

Я гляжу на себя в зеркало и только сейчас замечаю, что жемчужный обруч на голове очень похож на венок. Выглядит даже красиво. Пожалуй, так и отправлюсь в Парадиос, только нужно будет сменить наряд.

- Кстати,- словно что-то вспоминает бабушка, прихлопывая себя по коленям,- Ты же у меня уже взросленькая, верно? На мероприятие в ресторан идёшь?

Я киваю, слабо понимая, к чему она ведёт.

Но Элин Целандайн несмотря на почтенный возраст, остаётся игривой и с живой хитринкой в прозрачных глазах. Она хитро подмигивает мне и склоняется ближе.

- Ну ты там прибери для себя какого-нибудь симпатичного грека.

- Бабушка,- взвизгиваю я, и смеюсь. Не могу не смеяться. Иногда она нет-нет, да и заявит какую-нибудь вещь, от которой меня в краску бросает.

Однако в душе я понимаю, что она просто желает мне счастья. Не обязательно бросаться в омут с головой и сразу заводить семью. Думаю, ей было бы достаточно знания, что рядом со мной надёжный и добрый человек.

Глава 4

Парадиос горит разноцветными огнями, а его вход торжественно открыт. У двери ресторана с двух сторон стоят большие амфоры, полные изумительных букетов белоснежных роз и гипсофил. Я касаюсь кончиками пальцев лепестков, совершенно невесомо, чтобы не испортить композицию, но в то же время, чтобы убедиться, что они настоящие.

Настоящие!

Над дверью арка из лент и шариков. И я вдруг ощущаю себя сказочной принцессой, оказавшейся в замке на балу знатных особ.

В принципе семья Филиппа достаточно состоятельна, насколько я помню, однако сам молодой человек вряд ли занялся бизнесом, как его отец. Я помню, что Филипп всегда тяготел к точным наукам, и после выпуска хотел поступить в университет на техническую специальность.

Что ж, если он захочет со мной говорить, то у меня будет шанс узнать, как сложилась его жизнь за эти годы.

Филипп арендовал зал первого этажа и летнюю террасу. Не знаю, сколько планируется сегодня гостей, но пока людей не очень много. И в основном мне незнакомые.

Я стою в сторонке, рядом с лестницей, и рассматриваю украшения зала. Помимо греческого стиля, подобранного выбором скатертей, посуды и декоративных элементов, пара сохранила некоторую светскость для своего мероприятия.

А я радуюсь, находясь посреди фантасмагории красок и запахов, доносящихся с кухни. Это так прекрасно, когда молодые люди сохраняют традиции своего народа!

По лестнице медленно спускается Талия, придерживаясь за перила. Она смотрит себе под ноги, но едва поднимает голову, встречается со мной взглядом.

- Ты пришла,- произносит она, простирая ко мне руки для объятий, и я тут же притягиваю её к себе.

- Будто могла пропустить,- отвечаю, вдыхая цветочный аромат духов подруги,- Ты же знаешь, как я люблю праздники.

- А то,- Талия отпускает меня и рассматривает с головы до ног.- Обалдеть. Облачилась в платье? Я не видела тебя в таком наряде с самого...

И подруга замолкает, а её весёлые глаза вмиг теряют задорный блеск.

Я знаю, что она хочет сказать. Она не видела меня в платье с самого выпускного. И у этого, увы, тоже есть веская причина.

Мы обе погрустнели, и нужно как-то выкарабкиваться из этого пасмурного состояния, иначе всем гостям настроение испортим.

- Да просто вдруг захотелось,- ответила я.

Хлопковая ткань в пол, с расшитыми разноцветной гладью рукавами, грудиной и подолом. Не сказать, чтобы восторг, но этот наряд мне нравится.

Талия всё ещё молчит, крепко сцепив зубы. Я аж вижу, как её желваки надулись.

Я отворачиваюсь, чтобы не думать об этом. Не думать о том страшном дне, и просто чтобы отвлечься.

В зале появляется больше гостей. Я даже узнаю родителей Филиппа. Они беседуют с другой парой людей, которые облачены в деловые костюмы. Женщина чуть ниже мужчины ростом, и держится слегка надменно.

Может сваты - проскакивает у меня догадка.

А вскоре в зале появляется сам Филипп с невестой, которую ведёт под ручку. Все гости тут же поднимаются со своих мест и шумно аплодируют им. Я тоже хлопаю, с интересом рассматривая наряд наречённой Филиппа. Девушка в белоснежном платье с открытыми руками, а пояс представляет собой тонкий золотой обруч. И несколько золотых обручей в каштановых волосах, заплетённых в причудливую причёску, которую сегодня утром не смогла мне сделать бабушка.

Теперь я понимаю, что это очень хорошо, что у нас с этой девушкой разные причёски, а то получился бы конфуз.

Талия срывается с места, деловито давая указания официантам. Банкет должен начаться сразу после прихода обручающихся, а после него пройдёт официальная часть помолвки, насколько я поняла.

Это так волнительно.

Я много раз была на весіллях[1] - в Ровно, с самого детства. Там всё мне было понятно и знакомо. Много шума, песен, плясок, огромный длинный стол, ломящийся от невероятного количества угощений, и главное праздник не заканчивается одним днём, а длится с неделю. Ты просто просыпаешься на утро после свадьбы и вновь идёшь отмечать.

На тех свадьбах я знала, что нужно говорить, знала, как нужно выглядеть, и никто из гостей ни взглядом, ни словом не выражал какого-либо неудовольствия. Всё было просто и понятно.

Здесь и сейчас ситуация другая.

Я в другом обществе с другими нравами. Здесь почти нет знакомых мне людей, и я боюсь сделать или сказать что-то не то, так что просто стою в сторонке и наблюдаю, наверняка горящими от радости за бывшего одноклассника глазами.

Люди в деловых костюмах, мужчины в пиджаках, женщины в изящных платьях. Ни тебе разноцветных лент, ни монеток в бусах. Всё строго и вычурно. Но кажется Филиппа и его девушку это вполне устраивает.

А мне в голову приходит шальная мысль, что я бы не выдержала на такой помолвке, будь она моя.

Банкет всё ещё не начинается. Видимо Талию попросили отложить вынос блюд. Может ещё кого-то ждём, вот только кого?

Я выкраиваю момент, когда возле наречённых рассеивается толпа поздравляющих, и приближаюсь к ним. Филипп оборачивается ко мне, и в его голове происходит затяжной мыслительный процесс узнавания давно позабытого лица. А потом он улыбается.

Глава 5

В воскресное утро я просыпаюсь позже обычного. Как вернулась прошлым вечером домой, приняла горячий душ, чтобы смыть впечатления от встречи с неприятным прошлым, так и грохнулась почти сразу в нерасправленую постель, а потом ещё несколько часов без сна пролежала, просверливая взглядом тёмный полоток.

И зачем всё это, а?

А потом поняла, что как не старайся, от прошлого всё равно сбежать не получится. Скорость у него иная, догоняет слишком быстро. А всё от того, что постоянно в голове сидит, и ничего ты с этим поделать не можешь.

И чтобы не мучить себя, включила сериал из первых попавшихся. Что-то фоновое, чтобы мысли в голове разбежались, а я смогла за это время уснуть.

Но не тут-то было.

Сериал оказался с детективной линией, а я такое просто так не пропускаю. Смотрела с упоением, завернувшись с головой в одеяло, внимательно следя за развитием сюжета. Так и уснула далеко за полночь, зато понабралась новых впечатлений, что ни вчерашний день, ни всё прошлое в целом вспоминать вовсе не хочется.

Однако, так или иначе, вчера обязательно даст о себе знать сегодня.

Мне позвонила Талия, и между делом рассказала, что после моего ухода, у отца жениха и отца невесты произошёл конфликт. Ничего серьёзного поначалу, вроде какой-то спор, мужчины даже улыбались друг другу, но стоило им выйти на улицу, их еле разняли и увели по сторонам.

Это было супер-странно. Отце Анны с первого взгляда показался мне деловым и презентабельным человеком, больше погружённым в свои дела, чем в досужие разборки. Конечно, это только первое впечатление и внешность обманчива, но тем не менее, тогда в ресторане он вовсе не выглядел конфликтным или истеричным.

А отец Филиппа так и вовсе самый спокойный человек в мире. И этим они похожи с матерью Филиппа. Интеллигентная семья, вырастившая порядочного сына.

Хотя…

После того, что я увидела в полутёмном коридорчике, порядочность Филиппа для меня стоит под очень жирным знаком вопроса.

Как для влюблённого, только что помолвленного молодого человека, недостаточно сильно он отпихивал Голеньку от себя. Мало он ей сопротивлялся. Его губы на её губах – это не совсем тот способ, чтобы сказать: Прости подруга, я почти женат. Адьёс.

Во всяком случае для меня.

А может я просто предвзята, и мне не стоит рубить с плеча. В самом деле, жизнь такая сложная и непредсказуемая штука. Я ведь не знаю, что ждёт меня завтра.

Встряхиваю головой, прогоняя глупые мысли. Это ещё что такое? Да никогда я не опущусь до уровня Ольги. Слишком горячая кровь течёт в моих венах, чтобы я так запросто переступила через свою гордость. Да моя гордость – это вообще монолитная стена из железобетона. Наивысшего уровня прочности!

Но всё равно конфликт сватов – это нехорошо. Может быть, кто-то из родителей Анны, или друзья их семьи, или, что самое неприятное, сама Анна увидели, как Оля и Филипп переглядываются. Или застали их снова целующимися где-нибудь в закутке или на летней террасе. Или слух какой прошёл, который даже сама Оля пустить могла – с неё станется, первая сплетница школы. Я иногда думаю, что одноимённый голливудский сериал по нашей Оле снимали.

Ладно. Опущу это. Не моя война. Самое главное, чтобы при таких разборках рикошетом не зацепило.

Полдня провожу, занимаясь непыльными домашними делами под лаунж-музыку, что меня сильно расслабляет. А потом мне на телефон поступает входящий звонок, на который я спешу ответить, так как может звонить Талия, но едва взглянув на дисплей, уголки губ ползут вниз.

Это не Талия, это клиент. И обычно я дико злюсь, когда мне названивают по работе в мой законный выходной день. Я и так почти шесть дней в неделю с раннего утра до полуночи вязну в бесконечном ворохе постановлений, подзаконных актов и правовых норм. Однако это тот доверитель, суд по делу которого состоялся в председательстве Тарнпольского, который бессовестно перенёс слушание на следующую неделю, поэтому не ответить ему я не могу.

- Слушаю вас.- отвечаю деловитым тоном, привернув музыку.

- Зои Станиславовна,- произносит он взволнованным голосом,- Простите, что отвлекаю вас в выходной, но хотел узнать, что там происходит. Есть ли что-то новое, что я должен знать?

- Пока нет,- отвечаю сухо и кротко,- Следующее слушание назначено на понедельник, в два часа дня. Может отложиться, но не думаю, что его снова перенесут.

Хотя чёрт его знает – добавляю мысленно.

- Завтра,- тянет он, и я отвечаю утвердительно,- Мне нужно там быть? Может что-то спросят?

- Не волнуйтесь,- заверяю его, не представляя, как бы справлялась с собственным волнением перед Тарнпольским, да ещё и с дрожащим клиентом в одном месте, в одно время. Это ужас.- Доверенность действует. Если что-то и спросят, я знаю, что ответить. Вы же мне всё рассказали? Никаких подводных камней нет?

Пожалуй, худшее, что может быть в моей профессии – лгущий клиент. Однажды мне попался такой умник. О, как я краснела перед судьёй – а там ещё такая матёрая судья попалась, жёсткая, нетерпеливая. Вот с того раза у меня характер закалён стал. Так что сама, не хуже государственного обвинителя, с доверителей три шкуры спускаю, пока досконально не разберусь что про что.

Глава 6

В понедельник во второй половине дня я уже стою у здания суда нужного мне района моего чудесного городка. Не факт, что заседание по делу моего доверителя начнётся вовремя, но всё же приехать чуток загодя стоило.

Я стою у здания, сложив перед собой руки, и гляжу на весело развевающийся на шпиле триколор. Он трепещет от ветра, а я от волнения. И всё же ему хорошо там, на флагштоке. Он на своём месте, а я…

- Весело тебе там, да,- спрашиваю в пустоту неодушевлённый предмет.

Мимо меня проходят другие люди. Адвокаты с тяжёлыми портфелями, взволнованные граждане, государственные служащие по форме, административные работники здания суда и судьи в штатском. Последние, кстати, без мантии словно живые люди, а не бездушные винтики в правозакатывательной машине, удушающей гражданское общество.

Смешно.

Я взяла с собой сумку с лэптопом, чтобы зазря не тратить время, на всякий случай, но пока не захожу внутрь здания. Постою, подышу, настроюсь.

Ой, да кого я обманываю! Ни на йоту не успокоюсь, только саму себя перекручивать буду.

Так что я захожу в здание суда, поднимаюсь на второй этаж и смиренно присаживаюсь на скамеечку возле нужной мне двери.

Я знаю, что это чудовище где-то здесь. Вышагивает по паркету в своей чёрной мантии, скрывающей не менее чёрную душу.

Ну ничего. Я сильная, я справлюсь.

Заседание задерживается, и задерживается прилично. Хорошо хоть дополнительную батарею с собой взяла, иначе кранты моему крошечному компьютеру. И хоть день идёт не так, как я планировала, я успела подготовить ходатайство для другого клиента, написала парочку писем и проверила многостраничный договор цессии одной очень кипишующей по малейшему поводу клиентки.

Умею ведь быть продуктивной, даже в этом забытом Фемидой месте.

Я настолько довольна собой, что улыбаюсь экрану лэптопа, не замечая ничего вокруг. Но вот секретарь заседания просит стороны войти в зал заседания, и у меня внутри что-то отрывается и уносится далеко-далеко. Что бы это могло быть? Наверное, моя уверенность в себе.

Ну хоть воля осталась.

Я прохожу в зал заседания, и чувствую, как ноги и руки слегка трясутся.

Соберись, Ярек. Это всё ради доверителя, и того гонорара, который ты получишь после. Если выиграешь.

Я занимаю место, присев на жёсткий и холодный стул. Сердце в груди колотится как бешеное, а кончики пальцев покалывает.

Я уже и забыла, что такое паническая атака, но видимо это она и есть.

Я открываю папку с делом моего доверителя, и печатные строчки расплываются перед глазами.

Вскоре в зал влетает судья. Он так спешит, что мантия поднимается в воздухе. Секретарь объявляет о суде, мы с противной стороной поднимаемся с места, а судья плюхается на стул и с силой бросает том дела на стол.

Кое-кто на взводе. Плохо ли это для меня? А чёрт его знает.

Судья объявляет о продолжении слушания по делу, далее ряд стандартных фраз. На меня не смотрит и это главное, а уж что там у него случилось меня не особо волнует.

Осторожно присаживаюсь на самый краешек стула, и тихонько перелистываю документы.

- Сторона истца,- обращается ко мне суд,- Вы заявили, что есть приложение к договору, в котором расписаны условия оплаты и конечная сумма, заявленная истцом. Вы можете указать, где оно?

И поднимает на меня лютый, серый взгляд.

Он что, проверяет меня на знание материалов собственного иска?

- Двадцать третья страница,- отвечаю, сохраняя спокойствие. Только оно меня сейчас и спасает.

- Нужно отвечать, уважаемый суд,- поправляет он меня сурово, вновь глянув на меня исподлобья,- Вас этому не учили в университете?

Я понимаю, что судьи – особый народ, и у каждого свои собственные тараканы, но очень неприятно, когда к тебе обращаются, как к десятилетней девочке на уроке математики, которая не знает правильный ответ на вопрос учителя.

Шальная мысль – а ведь он видел меня тогда. Ну, когда я в четвёртом классе не смогла ответить на математике. Меня потом как раз и отдали репетитору, чтобы подтянуть точные науки. Правда толку-то от этого было никакого. Я абсолютный гуманитарий по складу ума. Метры текста мне проще усвоить, чем несколько цифр.

Судья продолжает выжидательно на меня смотреть, и я не нахожу ничего лучше, чем извиниться.

- Простите, уважаемый суд.

И опускаю голову, вновь признавая победу за ним.

Мой оппонент смеётся в голос и тихо, но в тишине зала достаточно слышно, произносит:

- Понабирают студенток.

И мне вдруг становится понятно, почему он подбивал ответчика не соглашаться на мировое. Он не воспринимает меня всерьёз.

А зря. Может выгляжу я внешне на двадцать пять, но практикую уже шесть лет, после выпуска из университета, в который попала после колледжа. Несложно подсчитать сколько лет прошло.

Но к моему несказанному удивлению судья переводит на противную сторону пронзительный взгляд, и гневно произносит:

Глава 7

Когда я возвращаюсь к себе домой, чувствую семя морально выжратой. Вот прям не выжатой, а именно выжратой. Даже знаю, кто это со мной сделал. Знаю, но имя колет язык своим ядом, так что даже мысленно произносить не буду.

Шагаю по бетонным ступенькам на свой этаж, вдыхая прохладный воздух, застоявшийся в железобетонной коробке.

Хорошо. Мне здесь хорошо. Когда от касания магнитного ключа толстая металлическая дверь с пружинным скрипом отворилась, пуская меня в безопасные недра дома, мне действительно стало хорошо. Уверенность прям пробудилась, которая полчаса назад куда-то убежала.

Зараза. Быстрей меня удрапала.

Когда захожу в свою квартиру, первым делом не мою руки, по давней привычке, и даже не переодеваюсь, а прохожу в спальню и достаю свой многострадальный лэптоп из сумки.

Бедняжка. Надеюсь он работает. Иначе придётся выставить счёт районному суду за его несносного работничка.

Открываю крышку, нажимаю на серебристую кнопку и держу пальцы крестиком, дожидаясь загрузки программы.

Лишь бы ты жил, мой хороший. Я ж без тебя не смогу.

И вопрос не в железе - его в любом сетевом магазине купить можно. Дело в бесчисленном количестве документов, хранящихся на жёстком диске. От того и берегу ноутбук, как зеницу ока, и на антивирусные программы не скуплюсь, все платные покупаю. Безопасность превыше всего. Как для лэптопа, так и для меня.

Мой милый помощник работает, тихонько гудит вентилятором, и я облегчённо выдыхаю.

Затем включаю вкладку любимого сериала в браузере, и ставлю максимальную громкость. Стены квартиры толстые, соседям не помешаю. Хочу лишь, чтобы голоса любимых героев звучали громче, чем мысли в моей голове.

Оставляю все двери открытыми, когда по пути в ванную комнату сбрасываю с себя одежду, оставаясь обнажённой. Залезаю в ванну, выворачивая краны, и делаю воду горячей, почти кипяточной. Подставляю под парующие струи лицо, руки, грудь. Всю себя, кроме волос. Им и так, бедняжкам, сегодня неслабо досталось. Ни к чему их варить.

А когда моя кожа от горячей воды краснеет и становится чувствительней, я делаю воду холоднее и выбираю жёсткую вехотку. Щедро наливаю на неё гель для душа, и взмыливаю до густой пены. Через открытую дверь ванной комнаты слышу, что происходит на экране ноутбука, по сюжету серии. Голоса героев громкие, и я думаю только о них, будто они живые и существуют взаправду.

Ах, хотела бы я, чтобы они существовали взаправду.

Намыливаюсь несколько раз подряд, чтобы очистить себя от тех прикосновений и запаха. Этого чёртового запаха, который успела вдохнуть, пока лицо того человека находилось в паре дюймов от моего собственного лица.

Морозный, островатый запах одеколона. Думаю, это имбирь, а ещё может что-то цитрусовое, типа лайма или бергамота. Да, вероятно бергамот. Он придаёт духам острые нотки.

Этот запах проник в меня, и сейчас находится так глубоко во мне, что цветочный гель с иланг-илангом едва ли справится с ним. Насколько бы цветки иланг-иланга не были ароматны, имбирь и бергамот сильнее их.

Сплёвываю слюну в пену под ногами, будто в ней всё дело. А после душа, хорошенько чищу зубы и полощу рот ромашковым настоем.

Цветочки, ну помогите же мне вывести из себя эту остро-холодную гадость!

Даже нос промыла - бесполезно.

Обернувшись пушистым полотенчиком, выхожу из ванной комнаты, прикрывая за собой дверь, и иду одеваться в домашнее. Домашнее, оно же моя пижамка, ждёт меня на покрывале кровати. Попутно собираю вещи с пола, и всё кидаю в стирку. Я должна очистить всё, что так или иначе контактировало с тем человеком.

Никогда больше.

НИКОГДА БОЛЬШЕ.

Он сказал, чтобы я не смела его больше касаться. П-ха. А к нему самому будет ли это относиться? Да и касаться можно не только физически. Можно думать о человеке, говорить с ним или о нём, бросаться резкими, даже обидными фразами - и да, всё это будет считаться касанием. Потому что, ну что это к примеру, если не это самое касание?

Есть не хочется. На поесть меня пробьёт через пару часов. Очень сильно так пробьёт. Однако завтра рабочий день - не надо забывать об этом. Мне нужно лечь спать до десяти, чтобы быть бодрой, и не ошибиться в работе. Так что я смиренно иду в кухню, и вынимаю из холодильника ведёрко фруктового йогурта и лепёшку, а затем заваливаюсь на кровать и принимаюсь за свой скромный ужин.

Одна из серий моего любимого сериала «Воздействие», как раз закончилась, и автоматически включилась следующая. Я не придала значения, какая серия началась, так как расправлялась с йогуртом, а когда подняла голову, увидела Софи в шикарном наряде, сидящую в банке.

Ах. Пятая серия самого первого сезона.

И, чёрт, я вспомнила, что в этой серии они облапошивают городского судью - премерзкого типа, погрязшего во взятках.

Вот Нейт заходит в банк вместе с этим Роем, и…

Мать моя женщина, этот судья Рой своими повадками и дурным характером ну точно Тарнпольский лет через двадцать. Один в один, просто копия.

Мне становится смешно и грустно, когда я погружаю очередную ложку холодного йогурта в рот. Смешно - потому что команда Нейта в этой серии виртуозно обведёт мерзкого судью вокруг пальца, а измучившиеся его тиранией горожане, поддержат арест продажного судьи.

Глава 8

Оставшаяся неделя проходит спокойно, и я бы даже сказала, сносно. Мне не нужно появляться в здании районного суда, и это несказанно радует. У меня ещё одна победа - я смогла доказать необоснованность претензий к моему доверителю, и он на радостях одарил меня бутылкой хорошего коньяка. Я конечно приняла подарок, но алкогольные напитки не употребляю, просто не люблю их. Однако в моём окружении много близких людей, для которых подобный подарок к дню рождения или иному празднику будет очень кстати.

В пятницу посреди обеда мне в приложении прилетает сообщение от Талии. Подруга приглашает вечером в Парадиос. Пишет, что будут все свои. Однако кто все, кроме меня, её и Матиаса, я понять не могу. Ну и ладно. Я отвечаю, что приду, хотя могу задержаться. Заодно отправляю много-много смеющихся смайликов, на что Талия отвечает кучей поцелуйчиков.

Я давно не была на празднике. Помолвку Филиппа и Анны за праздник не считаю по многим причинам, главная из которых - я была там чужой. А я на вечеринках люблю говорить, шутить, слушать чужие шутки и рассказы. Люблю танцевать, и не под классику или песни знаменитейшей греческой певицы, а под простую музыку, которая понятна моему телу. А ещё я люблю вечеринки, на которых нет неприятных для меня людей, относящихся ко мне, как ко второму сорту.

И остаток дня проходит на взлёте для меня. Даже задерживаться в офисе не пришлось. У шефа с кем-то важным назначена встреча в офисе, и он попросил не засиживаться на рабочем месте, если нет срочных дел.

У меня не было, так что попрощавшись с ним, а также с Анфисой - нашей бессменной труженицей-пчёлкой и суперским офис-менеджером, я отправилась на встречу с друзьями.

Парадиос вновь сверкал разноцветными огоньками по фасаду, заманивая в свои гостеприимно приоткрытые двери разливающимся запахом еды с кухни.

Ням. Я специально не обедала. Точно знаю, что здесь накормят как надо.

Прохожу внутрь ресторана и поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Людей в залах немного. На первом этаже занято пять столов, на втором всего лишь один столик занят. Его заняла молодая пара, очевидно для свидания. Красная скатерть, приглушённый верхний свет, горящая свеча и лёгкий аккорд саксофона. Мужчина всем телом повёрнут к женщине, и держит в ладонях её ручку. Она смущённо улыбается, но льнёт к нему.

Вау. Это так романтично, что я не сразу смогла оторвать от них взгляда. Но надо подниматься выше. Не хочу отвлекать людей в такой интимный момент.

Я поднимаюсь на третий этаж, и сразу замечаю Талию за нашим столиком. Подруга сидит в одиночестве, что-то рассматривая в смартфоне, спиной к лестнице. Я вновь приближаюсь незаметно для неё и выскакиваю вперёд с радостной улыбкой.

- О, ты уже здесь,- отвечает Талия без особого энтузиазма,- Хорошо, что ты первая.

Я весьма озадачена состоянием подруги. Присаживаюсь на диванчик, напротив неё, и хмурюсь.

- Что-то стряслось?

Талия откладывает телефон на стол, экраном вниз, и складывает перед собой руки.

- Прости, Зои, просто нет настроения. Тяжёлая выдалась неделя, да ещё то мероприятие,- она морщится, видимо вспоминая вечер помолвки Филиппа и Анны,- Будь оно неладно.

- Тали, может тебе взять перерыв,- предлагаю осторожно, так как знаю, какая Талия заводная по теме работы. В толковом словаре, напротив слова - трудоголик, должна находиться фотография Талии Юнайкс.- Ненадолго. Так, пару дней.

- У меня и пары дней нет,- отвечает она безрадостно,- Всё забито, ты не поверишь, всё. До конца лета. Аншлаг полный.

- Ну так это же очень хорошо,- отвечаю, надеясь подарить ей улыбку.

- В принципе да,- тянет подруга,- Просто если это будет с разборками гостей, я чокнусь.

- А как же арт-директор? Карина не может сама разрулить сложные ситуации? Она вроде с опытом?

- Карина может,- отвечает Талия,- Карина у меня всё может. Она вообще незаменима для меня. Просто её тоже одну на растерзание гостям не бросишь, так ведь? К тому же, у меня тут такие клиенты, которые оплату задерживают.

- Это кто это,- искренне удивляюсь, потому что знаю, как строго Талия следит за порядком в делах ресторана.

- Наши помолвленные,- с чувством бросает подруга.

- Абалдеть,- устроить такое представление и не расплатиться с рестораном, это конечно дико неправильно.- Но почему?

- А кто их разберёт,- презрительно фыркает Талия,- Филипп сказал, что Макаровы должны были расплатиться, те уверяют, что расходы за банкет на себя полностью взял жених. Анна так и вовсе смотрела на меня, как на падаль.

- На меня тоже.

Удивительным образом так выходит, что одни и те же люди испытывают к нам с Талией абсолютно одинаковые чувства. Прям мистика какая-то.

- Я, конечно, с этим делом разберусь, но просто сама ситуация мне очень неприятна. Ты понимаешь.

- Понимаю,- киваю я, полностью поддерживая подругу. Никто бы не захотел оказаться между двух огней. Семьи явно не так близки, чтобы спокойно сносить на празднике в честь дочери нагловатую пассию жениха. Такого никто бы не потерпел. Не удивительно, что Макаровы отказываются за такое платить.

- Если Филипп всё ещё такой, каким был в школе, то он сам должен заплатить за банкет,- я в упор гляжу в глаза Талии, сверкнув своими глазами,- Учитывая всё, что было.

Глава 9

Меня настолько убаюкивает вид на горящий огнями город, что я не сразу замечаю движение позади себя. В стекле отражается силуэт, но я не могу разобрать, кто это. Затем слышу тихие шаги в мою сторону. Талия тихо ходить не может, она на работе всегда ходит в туфлях на каблучке с металлическим набалдашником, так что каждый её шаг уверенно разносится ритмичным цокотом по паркету.

Может Филипп решил поддержать? Вроде Оленька ради него пришла. Чувствует ответственность за партнёршу?

А потом чиркает зажигалка, и мои глаза стекленеют, а взгляд примерзает к окну.

Ему-то тут чего понадобилось? Этаж большой. Мог бы в любом углу со своей дурацкой сигаретой уединиться.

Всё ухудшается тем, что я терпеть не могу запах сигаретного дыма, а до меня уже доносится этот въедливый аромат. А ещё я слышу запах его одеколона. Опять.

Он подходит ко мне со спины, отставляет пепельницу на перилах, а другой рукой хватается за раму окна. В поле моего зрения тут же попадают дорогие часы в серебристой оправе. Хотя, о чём это я. Само собой это белое золото. Этот человек нуждается в том, чтобы каждая деталь его одеяния кричала о баснословном состоянии и власти.

Он так и стоит, зажав меня в углу двух окон, и неспешно курит. Сигаретный дым закручивается в спиральки и летит по воздуху. Я смахиваю витающую возле меня спиральку дыма, но она лишь растворяется в воздухе, а не исчезает вовсе, да ещё въедливый запах пропитывает воздух.

Зачем? Тарнпольский, зачем ты здесь? Идея не касаться друг друга была твоей инициативой, но этим вечером именно ты первый сам врываешься в мою зону комфорта снова и снова. Ты, а не я.

И всё удовольствие от панорамы городских огней в один миг исчезает.

Я аккуратно оборачиваюсь, шажочек за шажочком, и оказываюсь лицом к нему. Прямо перед глазами его сомкнутые губы. Он стоит слишком близко для человека, который меньше недели назад требовал от меня не прикасаться к нему.

Я испуганно вздрагиваю, едва не визгнув, и оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на ровно очерченные губы прямо передо мной.

Я придерживаюсь за перила позади себя и слегка отклоняюсь назад. Каждый дюйм, отделяющий меня от этого человека, ценен и важен.

Тарнпольский смотрит на меня долгим взглядом слегка прищуренных глаз, затем делает затяжку и выдыхает струю дыма мне в лицо. Я отворачиваюсь, и меня чуть не выворачивает на его начищенные туфли.

Чёрт. Повадки этого человека с годами не меняются.

Он молчит, я молчу. Просто не о чем говорить с этим человеком. Всё, что он мог, сказал мне уже давным-давно, а больше я от него слушать ничего не хочу.

- Ты меня напугал,- произношу я дрогнувшим голосом.- Тебе что-то нужно?

Какого чёрта тебе от меня нужно, Тарнпольский?

И видимо моё выражение лица очень красноречиво передаёт мысленный вопрос.

Андрей делает очередную затяжку ядовитого дыма в себя, распаляя фитилёк сигареты до ярко-красного цвета, и со сползающим по губам дымом произносит:

- Расстроилась из-за слов Оли? Не принимай близко к сердцу. Она не всегда соображает, что несёт.

Вау. Просто вау.

- А она знает о твоём мнении на свой счёт?

- Если не дура, то знает,- отвечает он, мазнув по моим губам серым взглядом.

Значит точно не знает.

Мне удаётся лишь хмыкнуть в сторону. Но поведение Оли не ответ на мой невербальный вопрос Андрею.

Какого чёрта ты стоишь так близко ко мне?

- Решил утешить,- озвучиваю лишь последнюю часть своего вопроса.

- Отсюда просто вид на море красивее,- отвечает он.

- С крыши отеля ещё красивее,- предлагаю я,- Почему бы тебе не перенести свой вечер туда?

Несколько отелей первой полосы разбили прямо на крышах своих зданий небольшие ресторанчики. Просто красивые столики для романтичного времяпрепровождения. Доступны они для постояльцев, их стоимость входит в оплату номера, а вот человеку с улицы за ужин в таком ресторанчике придётся вывалить кругленькую сумму. Зато вид на море оттуда открывается потрясающий. Я там ещё ни разу не была, мне лишь рассказывали. Однако Тарнпольскому такой досуг вполне по карману. Здоровенные золотые часы на его запястье находятся совсем близко от моей головы. Я аж чувствую волны пафоса от каждого удара тонкой секундной стрелки.

Андрей ухмыляется, в этот раз выдыхая сигаретный дым в сторону.

- Уже поздно,- отвечает он,- А у меня назавтра назначена важная встреча.

Ну конечно.

Я отворачиваюсь в сторону и растягиваю губы в усмешке.

Свидание с Оленькой, само собой. Под мирным предлогом занятий по праву.

П-ха.

- Удачи,- отвечаю я, а Тарнпольский склоняет голову, будто я ляпнула что-то не то.

- У нас в понедельник заседание, знаешь,- огорошивает он меня новостью.

- Нет,- отвечаю чересчур поспешно и яро, что он конечно же замечает и хмурится.- Председательствует судя Котов. Я видела в документах.

Глава 10

В субботу утром меня подрывает с места настойчивый звонок в дверь. В принципе я предполагаю, кто это может быть, но всё равно не верю. Не может она проснуться так рано в выходной день.

А когда распахиваю входную дверь, на меня с объятиями кидается Талия.

- Дорогая,- произносит она слегка запыхавшись,- Я еле пережила эту ночь. Рассказывай всё!

- Как ты прошла? Там же магнитный замок,- удивляюсь я прыткости подруги.

- Какой-то пацан вышел с собакой гулять,- объясняет она,- Вот я и проскочила.

Вспоминаю Максима с первого этажа, который каждое утро выгуливает бигля. Хороший пацан, и пёсик прикольный, я иногда останавливаюсь, чтобы почухать пса за ухом, а Макс с упоением рассказывает о том, что Тобик, так зовут бигля, опять погрыз в их квартире.

Пока Талия снимает с плеч лёгкую курточку с заклёпками, и моет руки в ванной, я успеваю включить чайник и вытащить из буфета печенье и ванильный рулет.

Талия заскакивает на кухню, и мы ещё раз крепко друг друга обнимаем. Опять же со стороны может показаться, что мы не виделись где-то с год, но это просто наша привычка.

- Здорово, а то я даже позавтракать не успела,- протягивает Талия, усаживаясь за стол, пока я вынимаю из холодильника сливочное масло, тарелку сырников и чашу с фруктовым ассорти.

Чайник вскоре закипает, и я заливаю кипяток в пузатый, расписной заварник. Этого заварника нам обычно хватает где-то на час, а потом приходится заваривать по новой. Ставлю две чашки на стол и усаживаюсь в уголок, напротив подруги, пока она разливает нам чай.

- Так спешила,- делится она,- Что чуть в бордюр не въехала.

- Зачем ты так?

- Сама не знаю,- отвечает она, пододвигая ко мне парующую чашку чая,- Ты мне расскажи.

И я рассказываю о том, что видела в прошлую субботу, в полутёмном коридорчике. Короткое, но страстное свидание обручённого Филиппа и Оленьки.

Талия смотрит на меня широко распахнув глаза и напрочь позабыв о чае и угощении.

- Ты серьёзно? Вот прям так в открытую?

- Можешь Тарнпольского спросить. Он их тоже застал в пикантный момент. А ещё проводил Олю очень характерным взглядом.

- Поэтому может пригласил её к себе на сегодня?

- Это ещё что,- и я рассказываю подруге о том, свидетельницей чего стала на парковке здания суда в понедельник. О том, как Оля флиртовала с Тарнпольским, а тот не сказать, чтобы сильно этому сопротивлялся.

- Погоди,- обрывает меня Талия,- То есть он видел, как Оля целовалась с Филиппом в субботу, а уже в понедельник спокойно принимает её внимание.

- Не то, что спокойно, Тали. Он улыбался ей. Не кривился, как умеет, а искренне улыбался.

Мы синхронно отпиваем чай из своих кружек и ставим их на стол.

- Вот дела,- Талия смотрит в сторону и о чём-то размышляет,- Думаешь, она правда сейчас у него дома?

- А чёрт её знает.

- И они сейчас…

- Фу, ну не за столом же!

- Прости, просто всё это так спонтанно,- охает подруга,- Ты помнишь, она ведь со школы увивалась за Филиппом?

- Она по-моему за всеми увивалась. Ходила всегда на высоких каблуках, начиная с седьмого класса, и хоть и получала нагоняй от классной руководительницы, всё равно моталась а-ля модель.

- И эта короткая юбка! Точнее широкий пояс.

- Ну, благодаря это юбке мальчики всегда кидались Оленьке на помощь,- замечаю я, и Талия соглашается со мной.

Мы на некоторое время замолкаем и едим. Затем снова болтаем.

- Ей всегда больше нравился Филипп,- произносит Талия,- Сколько помню, он стоял для неё на первом месте. Тарнпольский недостаточно хорош для неё. Она пользовалась его вниманием, чтобы позлить Филиппа, не более того.

Я хмыкаю над абсурдностью её слов.

- Мне вот вчера так не показалось. Подсядь она ближе к Тарнпольскому, к концу вечера уже сидела бы у него на коленях.

- А разве она не всегда там сидела в девятом классе,- подмечает подруга, и мы обе смеёмся. Действительно, вспоминая то сумасшедшее время, понимаешь, что было много из ряда вон выходящих вещей. Да разве разум подростка способен это понять? Конечно нет.

- Думаешь, свадьба Филиппа состоится,- задаю животрепещущий вопрос,- Ты рассказывала, что у сватов случился конфликт, чуть до драки не дошло.

- А кто ж их разберёт,- отвечает подруга,- Ну Филипп вчера говорил совершенно уверенно о свадьбе, так что думаю, они там разобрались между собой.

Талия лопает малину в прикуску к печенью, я уплетаю сырники, которые сделала по бабушкиному рецепту. Мы беседуем на отвлечённые темы, я расспрашиваю её о работе, Талия отмахивается. Затем она меня спрашивает о работе, настаёт моя очередь отмахиваться, но так или иначе наш разговор неумолимо приближается к главной теме.

- Значит Тарнпольский теперь судья в нашем районном суде,- протягивает подруга,- Боже, нам срочно нужно переехать в другой район и пройти перерегистрацию.