Когда иней обернётся пеплом

Глава 1. Седьмое пробуждение

Где-то вдалеке капала вода. В комнате было темно, и лишь тонкая полоска света пробивалась сквозь занавески, окрашивая деревянный пол в бледное золото.

Она снова проснулась. Тяжёлые веки почти не поднимались, и не было никакого желания заставлять их разомкнуться. Бесчисленные разы она уже проходила через это. Бесчисленные разы она открывала глаза в этот самый день — день, когда ей исполнилось восемнадцать.

Когда-то этот возраст казался ей началом новой жизни. Теперь — лишь напоминание о бесконечной петле, которая всё туже стягивается вокруг её шеи. Она пробовала всё. Она жила в ненависти и жажде мести, в страхе и отчаянии. Она пробовала сбежать — и не смогла.

Теперь ей не хотелось даже вставать.

— Госпожа… — Голос её служанки дрожал от беспокойства. — Пожалуйста, хотя бы немного поешьте…

Тёплая ладонь осторожно коснулась её руки. Она могла бы отдёрнуть её, но зачем? У неё больше не было сил ни на сопротивление, ни на что-либо ещё.

— Я принесу вам суп… — тихо продолжила служанка, явно не ожидая ответа. — Вы совсем ничего не ели со вчерашнего дня…

Какое это имеет значение?

Она не хотела есть. Не хотела пить. Не хотела видеть, слышать, ощущать.

Раньше её тело боролось, цеплялось за жизнь, несмотря на её попытки уйти. Сейчас — всё иначе. Если она просто будет лежать, если перестанет двигаться… Возможно, на этот раз боги сжалятся над ней, и всё закончится?

Служанка медлила.

— Госпожа… — почти шёпотом позвала она, и в её голосе сквозило что-то похожее на страх.

Но страх перед чем? Перед её безразличием? Перед тем, что госпожа, которую она знала, окончательно исчезла?

Ладонь служанки легла ей на лоб.

— Вы горите… — прошептала она, и в её голосе послышалась паника.

Жар.

Она и сама его чувствовала, но он не имел значения.

Пусть.

Если она умрёт от лихорадки, это ведь тоже выход?

Темнота вновь затягивала её в себя, в этот раз глубже, чем прежде. Она слышала, как служанка метнулась прочь из комнаты, вскрикнув что-то о лекаре. Но ей было всё равно. Если бы она могла молиться, она бы попросила лишь об одном.

Пусть это будет конец.

***

Темнота окутывала её, но не полностью. Где-то в глубине сознания она слышала голоса — глухие, далёкие, словно доносившиеся сквозь толщу воды.

— Госпожа… пожалуйста, очнитесь…

Это была Сяо Юнь — 小云 - Маленькое облако — её служанка. Голос срывался на всхлипы, дрожал от отчаяния. Глупая девчонка, зачем ей так переживать? Разве она не понимает, что всё это бесполезно?

Что бы ни случилось, она всё равно снова проснётся в день, когда ей исполнится восемнадцать.

Но в этот раз тело отказывалось повиноваться даже ей самой. Глаза не открывались, руки были словно налиты свинцом, дыхание рваное, прерывистое. В глубине груди бился слабый, болезненный огонь.

— Ты… — голос сорвался, сухие, потрескавшиеся губы едва двигались.

— Госпожа! Вы пришли в себя?! Я сейчас… лекарь сказал… — служанка торопливо поднесла к её губам ложку с горьким, обжигающим отваром. — Вам нужно пить…

Она не хотела. Но тело, словно цепляясь за жизнь вопреки её воле, проглотило жидкость. Горечь резанула язык, но затем тепло разлилось по телу, хоть и не принесло облегчения.

За спиной кто-то тяжело вздохнул.

— Вашей госпоже нужен покой… — глухой мужской голос. Лекарь? — Но, если она не станет есть, её тело не выдержит.

Хорошо бы… Но они не позволят ей умереть так просто, не так ли?

Она слышала, как Сяо Юнь тихо всхлипывает, умоляя её держаться, как лекарь покидает комнату, как кто-то торопливо поправляет одеяло, укутывая её.

А потом — снова темнота.

***

Во снах она всегда возвращалась туда — к тому моменту, когда всё началось.

Залитый луной сад. Цветущие персиковые деревья. Лёгкий ветерок, играющий её волосами.

А затем — боль.

Клинок, что вонзается в её спину.

Она оборачивается, но лица убийцы не видит. Только смутный силуэт, тёмный, словно ночная тень.

Она пыталась изменить этот момент. Пыталась узнать, кто это. Пыталась бороться, кричать, спасаться. Но всегда было одно и то же…

Нож входит глубже. Лёд сковывает грудь. Дыхание прерывается. Смутные очертания сада исчезают, уступая место чёрному мраку.

«Почему?» — вновь и вновь этот беззвучный вопрос раздаётся в её сознании.

Но ответа нет. И не будет.

***

Она не знала, сколько времени прошло.

Лихорадка ослабла, но тело всё ещё было тяжёлым, словно погружённым в вязкую воду. Когда она открыла глаза, в комнате было тихо. Лишь слабый свет сочился сквозь оконные перегородки. Служанка задремала, склонившись рядом с её постелью, всё ещё держа в руках влажную тряпку, которой, должно быть, обтирала её лицо.

Какой смысл во всём этом?

Её рука дёрнулась, но пальцы оказались слишком слабы, чтобы сжаться в кулак.

Она не умерла.

Опять.

А значит, придётся продолжать существовать. Но зачем?

Она повернула голову к окну.

За ним расстилался сад, залитый мягким светом утра. В прошлые жизни, когда она ещё была юной, она любила этот сад. Любила прогуливаться по каменным тропинкам, слушать журчание воды в фонтане, вдыхать сладкий аромат цветов. Теперь всё это казалось чужим, как картинка из жизни, к которой она больше не принадлежит.

В комнате было тихо, но эта тишина не приносила покоя.

И вдруг…

Щебет птицы. Она вздрогнула. Маленький воробей уселся на подоконнике, встряхнул крылышками и весело защебетал.

Это было так… просто. Но почему-то от этого простого звука внутри что-то дрогнуло.

Она зажмурилась.

Нет.

Она не хочет снова привязываться к жизни. Не хочет испытывать никаких эмоций.

Но тело предало её.

Где-то глубоко внутри, где она ещё оставалась человеком, что-то откликнулось на этот звук. Её горло сжалось. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем она прошептала едва слышное:

Глава 2. Мужчины семьи Ли

Звук удаляющихся шагов и всплеск воды в кувшине. Сяо Юнь выбежала из комнаты, чтобы принести воды, оставив её в тишине, наполненной слабым шорохом шелковых занавесей.

Она устало прикрыла глаза.

Зачем она попросила воды? Что изменилось?

Она сама не знала.

В дверь постучали. Один, два, три размеренных удара — не громких, но весомых, как будто сам воздух сгустился в ожидании.

Она не ответила, но дверь и не нуждалась в её разрешении — она медленно скользнула в сторону, открывая тёмную фигуру мужчины в проёме.

В комнату вошёл её отец.

Ли Цзинъян — 敬言 (Цзинъян) - уважаемый — хозяин поместья, строгий и непоколебимый, словно каменная глыба, не подверженная ни ветрам перемен, ни человеческим слабостям. Высокий, в богатых, но сдержанных одеждах, он смотрел на неё холодными, проницательными глазами.

Ли Жусян — 如霜 (Жусян) - похожая на иней — восьмая госпожа поместья Ли. Дочь от второго брака. Ни самая старшая, ни любимая. Просто ещё одна шахматная фигура в игре семьи.

Она не двигалась. Она не хотела разговаривать. Но отец не ждал её воли.

— Ты выглядишь лучше, чем говорили слуги.

В его голосе не было ни тени заботы. Лишь утверждение, как если бы он констатировал факт о погоде или состоянии дел.

Она не ответила.

— Банкет по случаю твоего совершеннолетия перенесён на первое число следующего месяца. — Ли Цзинъян сказал это, как будто объявлял приказ, не подлежащий обсуждению.

Её совершеннолетие. Какая ирония. Она уже пережила его шесть раз.

В прошлых жизнях этот день был разным — один раз он прошёл в пышном великолепии, другой раз окончился несчастьем, ещё в одной жизни она сбежала в ночь перед банкетом…

Но сейчас это было просто очередное событие, которое ей предстояло прожить заново.

Она закрыла глаза.

— Я не хочу банкета.

В комнате повисла гнетущая тишина.

Ли Цзинъян выждал мгновение, затем сухо произнёс:

— Неважно, чего ты хочешь. Это необходимо.

Жусян слабо сдвинула пальцы.

— Зачем?

На этот раз он ответил сразу, без колебаний.

— Твой старший брат, Чжэнъян — 正言 (Чжэнъян) - честный — рекомендован на должность в Академии Ханьлинь. Это может определить будущее нашего рода. На банкете будут представители высших кланов, чиновники из столицы. Всё должно пройти безупречно.

Академия Ханьлинь — место, где готовили будущих советников императора, сановников и великих учёных. Если её брат получит эту должность, семья Ли укрепит своё влияние. По крайней мере на это рассчитывал глава семейства Ли.

И она — восьмая госпожа семьи Ли — должна была сыграть свою роль в этом. Красивый банкет. Достойное поведение. Вероятное сватовство с кем-то из могущественного рода.

Жусян слабо усмехнулась, не открывая глаз.

Это было так похоже на отца. Её здоровье не имело значения. Её желания не имели значения. Она была всего лишь частью большого замысла.

Он повернулся к выходу.

— Не позорь наш род, Жусян.

С этими словами он покинул комнату, даже не взглянув на неё напоследок.

Тяжёлый шаг. Закрытая дверь.

Жусян медленно разжала пальцы, которые до этого неосознанно сжались в слабый кулак. Она не была удивлена. Её отец никогда не проявлял к ней привязанности. И всё же почему-то его слова оставили в груди болезненный след.

…Не позорь наш род…

Сколько раз она уже слышала эти слова! Десять? Двадцать?

Тонкий луч солнца пробился сквозь занавески, скользнув по её руке.

Мир не изменился. Значит, ей предстоит двигаться дальше.

Брат. Ли Чжэнъян. Третий господин и наследник рода Ли, гордость семьи, человек, чья судьба всегда была предопределена. С самого детства его обучали с мыслью, что он станет чиновником, человеком власти, и он всегда оправдывал эти ожидания.

Старший брат был тем, кто шёл к своей цели уверенно, как восходящее солнце. Никогда не спотыкался. Никогда не оглядывался назад. Он был отцовским идеалом.

В прошлых жизнях их пути пересекались по-разному.

В одной жизни он гордился ею, когда она сыграла свою роль на банкете, став достойной сестрой великого Ли Чжэнъяна. В другой — он разочаровался, когда она опозорила семью, отказавшись от навязанного ей брака. В третьей — не проявил ни единой эмоции, когда она умирала, а просто склонился перед гробом, соблюдая долг перед предками.

И вот он снова стоит на грани великого будущего.

А она…

Она даже не могла заставить себя встать с кровати.

Стук в дверь.

На этот раз быстрый, но уверенный, без сомнения в том, что получит ответ.

Сяо Юнь только вернулась с подносом, но, увидев посетителя, поспешно опустила голову.

— Госпожа, это третий господин… — прошептала она, словно предупреждая.

Жусян устало прикрыла глаза.

— Пусть войдёт.

Дверь открылась, и высокий мужчина переступил порог.

Ли Чжэнъян.

Одетый в светлые одежды учёного, с высоко убранными волосами, он выглядел так же безупречно, как всегда. Ровная осанка, спокойный взгляд, в котором читалось превосходство и непоколебимая уверенность.

— Сестра. — Он кивнул ей, не показывая никаких эмоций.

Жусян медленно повернула голову в его сторону.

— Старший Брат.

Несколько мгновений он рассматривал её — осунувшуюся, с бледным лицом, но всё же не сломленную.

— Отец сказал, что ты не хочешь банкета.

Она не ответила.

— Ты же понимаешь, что это невозможно.

Голос был таким же, как всегда. Спокойным, разумным, как у человека, привыкшего объяснять очевидные вещи.

Жусян вздохнула.

— Ты пришёл сюда сказать мне это?

— Я пришёл, чтобы убедиться, что ты не станешь поступать глупо.

Она усмехнулась.

— Например?

— Например, устраивать сцену. — Он чуть прищурился. — Ты понимаешь, насколько важен этот банкет? Представители клана Линь, семьи, близкой к императору, будут там. Если они будут довольны, меня утвердят в Академии Ханьлинь. Если же что-то пойдёт не так…

Глава 3. Прошлые жизни

Сяо Юнь осторожно пригладила тёмные волосы госпожи, пропуская их сквозь пальцы, прежде чем начать расчёсывать.

— Госпожа… Ваши волосы ослабли… — тихо пробормотала она, явно не надеясь на ответ.

Ли Жусян молчала, глядя в своё отражение в медном зеркале.

Худая, с бледной кожей, тёмные круги под глазами. Вид у неё был болезненный, но не только от лихорадки. Словно с каждым перерождением её тело становилось слабее, изнашивалось, как старая ткань.

Сколько жизней оно ещё выдержит?

Мысль мелькнула в её голове, но она тут же отогнала её. Она должна была подготовиться. Банкет был лишь началом. Она уже проживала этот день. Она знала, кто придёт, кто с кем будет разговаривать, кто будет скрывать за улыбками истинные намерения.

Кто-то другой на её месте набрался бы мудрости за семь жизней, но Жусян, с каждым последующим разом, возвращаясь в начало, всё больше теряла смысл происходящего.

Она закрыла глаза, вспоминая…

Первая жизнь.

В первой жизни банкет был праздником. Она смеялась, играла на гуцине, кружилась в танце. Она была счастлива.

И тогда она не поняла, что её счастье было лишь иллюзией. Потому что вскоре после банкета её выдали замуж. Семья Ли укрепила связи с могущественным домом, но её жизнь превратилась в ад.

Она умерла, так и не поняв, что сделала не так.

Вторая жизнь.

Когда она открыла глаза во второй раз, ей казалось, что сам Небесный суд даровал ей этот шанс. Ведь если её убили… значит, её убийцы должны заплатить.

Она была восемнадцатилетней девушкой, но в её сердце горела ненависть, не присущая юному возрасту.

Она училась. Училась манипулировать, убивать, уничтожать. Она разрушала семьи, разоряла врагов, плела заговоры.

Она убила их всех.

А потом… Потом осталась одна. Врагов больше не было, но и друзей тоже. Она жила долго, но эта жизнь стала хуже смерти.

И когда в старости её настиг холодный ужас одиночества… она проснулась снова.

Ей не дали умереть…

Только жить.

Третья жизнь

Она больше не хотела мстить. Она хотела покоя. Но мир не давал ей покоя.

Банкет. Брак. Отец. Брат.

Она пыталась сбежать, но её поймали. Она пыталась отказаться, но её сломали. Она пыталась покончить с собой, но судьба снова засмеялась ей в лицо.

Четвёртая жизнь.

В этой жизни она решила быть умнее. Никакой открытой борьбы, никакой ненависти. Только разум, расчёт и холодное терпение.

Она пыталась управлять ситуацией, влиять на решения отца, угождать брату, вызывать симпатию у знатных гостей.

Но что оказалось её самым большим врагом?

Зависть.

Знатные супруги и барышни ненавидели её.

Одни — за её происхождение, другие — за внимание, что ей уделяли мужчины. Пока она плела интриги, кто-то плёл их против неё.

В конце концов, её репутацию разрушили. Её обвинили в том, чего она не совершала. И когда её имя было опозорено, когда отец изгнал её из семьи, а брат отвёл глаза, она оказалась в монастыре.

Словно нежелательная вещь, которую можно убрать, чтобы не портила общий узор.

Она надеялась, что кто-нибудь из людей, которым она помогала, придёт за ней. Спасёт её. Она ждала три года.

Затем она устроила пожар в монастыре и снова умерла.

Пятая жизнь.

Она попробовала другое.

Любовь.

Она решила, что, если найдёт человека, который её полюбит, то сможет изменить судьбу. Она позволила себе доверять. Она позволила себе влюбиться.

Но любовь — не всегда спасение.

Тот, кого она выбрала, использовал её. Он говорил правильные слова, делал правильные жесты… и использовал её, чтобы подняться выше. Когда он получил то, что хотел, он завёл множество наложниц, одна из которых и отравила Жусян.

Шестая жизнь.

После любви пришло смирение. В этой жизни она решила быть добродеятельной дочерью, сестрой и супругой. Она будет просто жить. Не вмешиваться в политику. Не строить заговоры. Не играть в чужие игры.

Но мир не позволил ей быть посторонним наблюдателем.

Семья Ли знатна, но не настолько, чтобы стоять выше интриг. Они не были последними людьми в столице, но и не первыми. Как и все — они стремились выше. А значит, они всегда были в чьих-то расчётах.

Жусян оказалась жертвой чужого заговора. Она думала, что, если не будет бороться, никто её не тронет. Она ошиблась.

В этот раз она умерла даже раньше, чем ожидала. Прямо во время банкета в честь своего восемнадцатилетия, который организовала её семья.

Седьмая жизнь.

И вот… Снова этот день.

Сколько бы раз она ни пыталась изменить ход событий, все дороги вели её к несчастью.

Всё чего Жусян хотела в этой жизни — умереть. Умереть по-настоящему. Тогда этот кошмар закончится.

Но, если ей всё равно не сбежать… Что, она должна сделать в этот раз?

Банкет приближается. Судьба снова подталкивает её к прежним ошибкам. Но на этот раз…

Жусян открыла глаза.

— Сяо Юнь.

Служанка вздрогнула, не ожидая, что госпожа заговорит.

— Принеси бумаги и тушь.

Сяо Юнь замерла.

— Госпожа, кому вы хотите написать письмо?

Ли Жусян не ответила сразу.

Она знала, что не может позвать его открыто.

Фэн Юаньчжи — 封远之 - запечатанная даль, человек, которого она никогда не знала близко. Человек, чьё имя в прошлых жизнях всплывало в разговорах, письмах, тенях коридоров, но который всегда оставался в стороне. Советник, наблюдатель, игрок, чьи шаги были неслышны, но влияние ощущалось в каждой интриге. Его нельзя было назвать союзником. Но он не был и врагом. Слишком умён, чтобы открыто поддерживать кого-либо. Слишком осторожен, чтобы связывать себя клятвами. Но если кто-то и мог помочь ей, так это он.

Жусян взяла кисть и написала несколько иероглифов.

Глава 4. Встреча, которой не должно быть

Ли Жусян стояла у старого моста, глядя на тёмные воды, в которых отражалась луна. Вокруг царила тишина.

Она не удивилась. Фэн Юаньчжи не был человеком, которого можно просто позвать на встречу. И всё же она ждала.

Секунды текли, сплетаясь в минуты.

Но вместо ожидаемых шагов или голоса, который бы разрезал тишину, было другое. Лезвие у её горла. Острый, холодный металл прижался к её коже, тонкой границей между жизнью и смертью.

Она не дрогнула. Не вскинулась от страха, не отшатнулась, не издала ни звука. Её губы дрогнули в усмешке.

— Вы опоздали.

Тот, кто стоял за её спиной, не двигался.

Молчание тянулось долго, но она знала, кто это, даже не видя лица. Шу Фэн — личный страж Фэн Юаньчжи. В каждой из её прошлых жизней он всегда был рядом с Юаньчжи — тенью, невидимой, но всесильной. Кто-то называл его просто стражем, кто-то — убийцей без имени. Он никогда не задавал лишних вопросов. Никогда не проявлял эмоций. Люди не знали, принадлежит ли он Фэн Юаньчжи или же существует сам по себе, но одно было ясно — тот, кто вставал у него на пути, долго не жил.

Ли Жусян медленно повернула голову, ровно настолько, чтобы краем глаза увидеть его. Высокий, в тёмной одежде без узоров, скрывающей его фигуру. Длинные волосы собраны в низкий узел, но несколько прядей выбились, обрамляя холодное лицо. На нём была маска. Простая, без украшений, скрывающая выражение, но не взгляд. И взгляд этот был острым, как его меч.

Если бы это была её первая жизнь, она бы испугалась. Если бы это была вторая, она бы напала. Но сейчас…

Сейчас она смотрела в эти острые глаза и понимала — он просто исполняет свой долг. Ему всё равно, кем она была в прошлых жизнях. Всё, что он знает — сейчас перед ним барышня, посмевшая позвать Фэн Юаньчжи. И он здесь, чтобы выяснить, зачем.

Жусян чуть склонила голову, позволяя мечу резче прижаться к коже. Капля крови сорвалась с её шеи.

— Если хотите убить меня, прошу сделать это быстро.

Тон её был ровным, почти скучающим. Она улыбнулась.

Всё равно я снова проснусь.

Шу Фэн не шелохнулся. Но что-то в его взгляде изменилось. Может быть, на долю секунды он и вправду задумался над её словами. Но следующее его движение было молниеносным. Он убрал меч и шагнул вперёд. Прежде чем она успела двинуться, его пальцы сомкнулись на её горле. Не сдавливая, не причиняя боли — просто ощущая пульс под кожей.

— Ты меня не боишься.

Голос глухой, ровный. Она медленно моргнула.

— Какой в этом смысл?

Шу Фэн продолжал смотреть на неё. Потом убрал руку и отступил.

— Что тебе нужно?

Жусян поправила воротник, стирая кровь.

— Мне нужен Фэн Юаньчжи.

Шу Фэн стоял перед ней, меч направлен вниз, но взгляд всё ещё холодный и жёсткий. Она знала, что он оценивает её, но Жусян не собиралась отступать.

— Как смеет юная барышня требовать встречи с моим господином под покровом ночи! — его голос был низким, бескомпромиссным. — Ты хочешь разрушить репутацию молодого господина? Не позволю!

Жусян улыбнулась, глядя прямо в глаза стражу.

— Разрушить его репутацию? — её голос был мягким, но в нём звучала тень насмешки. — Ты так низко оцениваешь своего господина? Разве кто-то посмеет обсуждать его имя только потому, что одна барышня осмелилась встретиться с ним ночью?

Шу Фэн не шелохнулся, но в его взгляде мелькнуло напряжение. Она знала, что он не скажет ни слова против Фэн Юаньчжи. Но он и не собирался позволять ей идти дальше.

Жусян чуть склонила голову.

— Если боишься за его честь — отведи меня в укромное место. Если боишься за его безопасность — можешь обыскать меня прямо сейчас.

Её пальцы медленно разжались, показывая пустые ладони.

Шу Фэн не ответил, но его рука крепче сжала рукоять меча.

Жусян знала, что он не отступит просто так. Но прежде чем он успел что-то сказать…

— Довольно.

Глубокий голос прорезал ночную тишину. Шу Фэн тут же убрал меч и отступил назад, опуская голову.

— Господин.

Жусян медленно повернулась на голос.

Фэн Юаньчжи.

Он стоял под раскидистым деревом, чуть поодаль от моста, скрытый в полумраке. Одежды тёмные и невероятно элегантные. Длинные волосы тянутя до самой земли. Глаза — острые, как у шула, наблюдающего за добычей. Он не смотрел на Шу Фэна — тот и без слов знал, что делать.

Юаньчжи поднял на неё взгляд.

Он наблюдал за ней с самого момента её прихода. Он видел, как она стояла у воды, безоружная, без сопровождения, с прической, которая не говорила ни о желании произвести впечатление, ни о беспечности юной барышни. Но больше всего его заинтересовала её реакция на Шу Фэна. Она не испугалась. Не попыталась отстраниться, не выказала слабости. Она приняла опасность так, как будто давно к ней привыкла.

Ей всего восемнадцать.

Но её взгляд…

Юаньчжи чуть прищурился, словно пытаясь разгадать её.

Усталый. Холодный.

Не таким должен быть взгляд юной девушки. Даже в этом тусклом свете её лицо казалось бледным, словно покрытым инеем.

Ли Жусян. Её имя ей подходит.

— Мой господин. — Шу Фэн, хотя и неохотно, сделал шаг назад. — Эта женщина…

— Я знаю.

Юаньчжи жестом остановил его. Шу Фэн замолчал, но его взгляд говорил ясно: он не доверял ей.

Но Юаньчжи не торопился с выводами. Он скрестил руки за спиной и посмотрел на неё, позволяя тишине наполнить пространство между ними.

— Ты хотела встречи, и вот я перед тобой.

Он сделал шаг вперёд слегка наклонившись к ней.

— Теперь скажи — зачем?