Когда мы одни

1. Плен. Из дневника Полины Романовой

Утро. Новое утро. Господи, мне так грустно, мне так одиноко. Я плачу и думаю: за что? Зачем он похитил меня?

Здесь так холодно. Я лежу на боку и кутаюсь в шкуру, только холодные слёзы катятся по щекам.

Нет, серьёзно! В самую настоящую шкуру. Сначала мне было противно, животные – это наши братья. Маленькие братики и сестрички. Их нельзя убивать ради шкур! Но потом мне стало холодно. Я просто завернулась в неё, зажала между ног.

Он похитил меня. Держит взаперти. Нет, может не взаперти, но я слишком слабая, чтобы встать с этой… С этой лежанки. Её и постелью-то не назовёшь. Жёстко, тяжело – очень больно.

Господи, за что? Почему именно я? Если я согрешила, если я была плохой, пожалуйста, Господи, прости. Я пытаюсь вспомнить молитву – но нет. Ни одной. Не идут мне в голову. Только разные песни, весёлые. Но не молитвы. Кровь в висках пульсирует, когда что-нибудь делаю, как мотив попсовой песенки.

Не могу даже сесть. Лежанка очень жёсткая, неудобная. Просто ворочаюсь с боку на бок, чтобы не испортить свою кожу. Господи, неужели этому уроду нужна моя красота?

Мне только и остаётся, что писать ментальный дневник. Не помню, откуда я это знаю. Я психолог? Тут мне становится понятно, что память я потеряла. Страшно. Чувствую бессилие. Ничего не помню и не понимаю.

В какой-то момент отключаюсь… А потом открываю глаза – не могу двигаться! Ноги, руки не слушают меня. Паника! Это продолжается, кажется, вечность. Но потом, к счастью, всё проходит. Сонный паралич – читала о таком.

Не могу встать. Даже сесть. Чем он меня накачал!? Да ладно - сесть или встать. Я не могу вспомнить. Вообще ничего. Ничего! Закрываю глаза – представляю его. Игоря. Его руки, одновременно нежные и сильные. И тогда – как будто лёгкая улыбка. Как будто мурашки по коже. Но кто он?

И кто я? Даже имя своё вспомнить не могу. Что я здесь делаю? Вспомнить бы хоть что-нибудь. Набраться бы сил, чтобы выбраться отсюда. Бежать. С трудом поворачиваю голову в сторону окна.

Кругом – бескрайний лес. Вижу только кроны. Над ними – облака. Уже хорошо, раз помню все эти общие слова. Может, я филолог? Мы в Подмосковье? Или он вывез меня ещё дальше?

Господи, только бы выжить. Только бы не сломаться. Я не знаю, чего он хочет от меня. Выкуп? Моё тело? Видела его всего один раз, как будто в полусне. Видела – но не запомнила. Какой-то смутный силуэт. Крепкий мужчина, словно из верёвки связанный.

Вот и сейчас – его шаги за дверью. Сильные. Нет, он не осторожничает. Наступает на деревянный пол. Чувствует себя хозяином. Ну да, это ведь его дом. Его кровать. Его шкуры. Значит ли это, что и я теперь – тоже его?

А может, сжечь тут всё? Нет, конюх, ты меня так просто не возьмёшь. Ты ещё не знаешь, кто я такая! Я буду твоим последним воспоминанием!

Но кто я?

2. Сладкая боль. Письма Сергея Крутого

Сколько лет прошло, как Ты оставила меня. Моя боль не стала слабее. Каждый день я вспоминаю Тебя. Каждый день печаль острым кинжалом рвёт мою душу. Я вспоминаю наше счастье. Наши планы. Наше будущее. Но не это самое тяжёлое в моих воспоминаниях.

Мне только и остаётся, что писать Тебе письма. Научился рисовать:  Ты была бы довольна. Теперь - художник… На каждой картине – Ты. Вспоминаю мельчайшие подробности Твоего тела. Разрез глаз. Чёлку. Прорисовываю каждый волосок, чтобы добиться безупречного сходства. Снова и снова ныряю в море печали…

Не могу забыть твои бёдра. Твою упругую грудь. Нежную шею, которую ласкал своими губами. Не могу забыть тех минут (или часов?) счастья, что Ты подарила мне. Как Ты называла меня своим, как ласкала нежно-нежно, отчего душа взлетала к небесам.

«У меня такой мужчина… Пусть все завидуют».

Помню сон, который приснился незадолго до того, как всё это случилось. Что лечу на параплане. Что подо мной – горы, лес. И рядом летают такие же точно планеристы – мужчины и женщины, старые и молодые. Разные. Лечу, и мне ни капельки не страшно. Только думаю о том: как буду спускаться?

Кто бы мог подумать, что сон – пророчество. Ведь до сих пор спускаюсь. Когда кажется, что ниже уже некуда… Когда жить не хочется. Просто беру в руки твой дневник, перечитываю страницы. Фотографии мне смотреть больно. Их я оставил там же, где и всё остальное.

Поселился в лесу. Если Ты читаешь мои письма, то знаешь, как далеко забрался от цивилизации. Здесь, в лесу, мне очень спокойно. Нет, я не ушёл в глушь, как святой. Не святой... Хорошо подготовился. Сначала выбрал место. Спокойно продал всё, что мне принадлежало. Квартиру, машину, офис. Мебель и даже телефон. Подарил всё, что не смог продать.

Потому что везде видел Тебя. В гостиной, где расставлены холсты с Твоими картинами. В спальне, где не стало Тебя. На кухне, где готовил нам завтраки. В то утро летел по трассе, обгоняя всех, летел по свежему снегу. Это было безумие.

Видел, как за мной гонятся патрульные машины. Даже рад, что они меня остановили. Или не рад? Иначе бы точно разбился. Мне просто повезло, что никто не выбежал под мою машину, что сам ни в кого не врезался. Меня арестовали, увезли, меня держали в изоляторе. Даже показали в новостях, представляешь?

Плевать.

Потом нашли Тебя. В моей… В нашей квартире. Знаешь, они всё поняли. Задавали мне вопросы… Но в глазах видел сочувствие. Они прятали взгляды. Мои злоключения закончились почти сразу после этого. Не хочу писать Тебе о таком, но мне было очень тяжело на похоронах. Ладно.

Сделал много глупостей тогда. Думаю, любой бы их сделал. Но речь не об этом. Вчера я совершил огромную, огромную ошибку. У неё есть имя, но мне оно неизвестно пока. Она лежит на втором этаже моего дома. Живу странно, и это сказано мягко. Знаешь, у меня нет электричества, интернета.

На этой строчке - улыбаюсь. Помнишь, как нам было трудно обходиться без компьютера, телевизора, смартфона? Без тостера? Без всех этих полезных штук. Сейчас у меня нет ничего. Конечно, я не сам построил этот дом. Мне помогали. Но тут - вообще ничего от цифровой эры. Как в старые, добрые времена.

Эта девушка… Всё не идёт у меня из головы. Может, Ты и не поверишь, но с тех самых пор – у меня не было никого. Ни одна из них даже близко не может сравниться с Тобой! Даже пытаться не хочу сравнивать. И тем труднее мне понять себя. Почему? Зачем? Ничего не помню, всё как в тумане, словно пелена.

Должно быть, она отбивалась – не знаю. Не хочу даже знать. Теперь эта ошибка, вся израненная, лежит на втором этаже. Мне приходится обрабатывать раны. Насколько могу судить, ничего серьёзного. Выживет. И не сбежит – ей просто некуда деться. Что дальше?

Это была огромная, огромная ошибка. А по факту – просто небольшая девушка. Наверно, красивая. После Тебя больше не замечаю в них красоты. Не знаю, зачем это сделал. Не знаю почему. Просто сделал – и всё.

Представляю, как выгляжу со стороны. Сейчас прохладно – ношу толстый свитер. Связал его сам. Бороду отпустил и усы. Смотрюсь лет на 20 старше, чем есть. Чем Ты могла меня запомнить. От образа жизни, питания мышцы стали просто чугунными. Без труда поднимаю дубовое бревно. Представляешь?

Прошло уже почти 5 лет, как я молчу. Никому ни слова не сказал. Было нелегко. Иногда хочется выйти в лес и закричать – но держусь. Только пишу письма Тебе – но Ты не отвечаешь. Я не в обиде. Там, куда Ты ушла, почты нет. Боюсь, что вообще ничего нет.

Мне нужно пересилить себя. Подняться наверх и что-то сделать с ней, с этой ошибкой. Мне нужно снова открыть свой рот. Знаешь, что хотел сказать Тебе? Мне страшно.