Когда небо усыпано звездами

1. Август, 2035 год. Юнги.

— Да, я уже на месте, — я уверен, что мой собеседник услышит, как я набираю код на двери, затем раздастся сигнал открытия, и мне не приходится отвечать на вопрос, вошёл ли я в квартиру. — Всё хорошо, не волнуйся, потом поговорим.

Телефон оповещает о завершении звонка, и квартира погружается в тишину. Оставляю чемодан и коробку у входа и иду навстречу этой тишине. Я захожу в гостиную, и первое, что бросается мне в глаза, — панорамное окно. Кажется, мы купили эту квартиру лишь из-за этого великолепного вида на Сеул.

Когда я ехал из больницы на такси, солнце уже садилось, поэтому сейчас за окном было темно, и повсюду горели маленькие огни. "Это упавшие звезды?" — как-то однажды спросила у меня моя дочь Джеи. Я мог бы придумать сотни историй о том, как звезды, упав на землю, преодолевали много трудностей, чтобы вновь собраться вместе. Но тогда я сказал ей, что это всего лишь фонари и вывески, которые горят по городу, и что люди ещё не спят, поэтому у них дома горит свет. Это, возможно, могло разрушить её волшебство, но она мне ничего не сказала, продолжая сидеть у окна и упрямо утверждая, что я смотрю неправильно. Я ей ничего не ответил. Теперь вижу, ведь правда: огни были похожи на сотни и миллионы звёзд, которые собрались в одном месте. Только я один не спешил зажигать свою звезду и продолжал наблюдать за чужими.

Не знаю, сколько я так простоял, возможно, больше десяти минут, а может быть, и больше часа, но нужно было сообщить всем, что я приехал, и дом, хоть и на этот вечер, перестал бы давить на меня своей тишиной. Но я не хочу уходить, я хочу остаться здесь и не шевелиться, пока дом снова не оживёт сам. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, но не спешу вновь поднимать веки, слишком тяжело.

Я поднимаюсь на второй этаж, и где-то на середине лестница начинает скрипеть. Давно собирался её починить, но всё откладывал, ведь дел поважнее было больше, и о лестнице я вспоминал только тогда, когда кто-то по ней поднимался или спускался. Постояв на месте, слушая скрип, я невольно вспоминаю день, когда впервые мы услышали этот звук. Тогда Джеи спускалась по лестнице и сказала, что лестница плачет, потому что мы на неё не обращаем внимания. Также вспомнилось, что после она часто садилась на ступеньки и сама "чинила" его, читая какую-то новую сказку про волшебную страну, где предметы каким-то образом оживали. Было удивительно, что лестница действительно переставала скрипеть, хотя и не надолго, возможно, по воле случая, но для неё это было волшебство. Я решаю никогда не чинить её, чтобы волшебство оставалось всегда и напоминало о себе, даже если это будет сопровождаться назойливым скрипом.

Я прохожу мимо нескольких дверей и направляюсь прямо к комнате, которая находится в самом конце и где на двери висит табличка "Воспоминания". Дверь всегда оставалась открытой — это было правило номер один. Но когда я был здесь в последний раз, я спешил и, убегая, захлопнул дверь с такой силой, что внутри что-то с грохотом упало. Но я не вернулся, чтобы убрать это что-то — слишком сильно спешил.

Входя в комнату, первым делом включаю свет. Это единственное место, где я хочу, чтобы свет горел вечно, но именно этой звездой я не хочу делиться ни с кем, поэтому я закрываю шторы и только после этого обращаю внимание на коробку, которая лежит на полу с тех пор. Упав на пол, коробка, видимо, раскрылась, и все фотографии, которые были внутри, рассыпались. Я хочу поднять их и убрать, но руки дрожат. Я знаю, чтó на фотографиях, и от этого ещё больнее.

Набравшись смелости и открыв коробку, первым делом я вижу именно ту фотографию у пруда. Я помню тот день – это было тяжёлое время для меня, но я благодарен, что меня туда отправили, ведь именно там мы с ней познакомились.

2. Апрель, 2021 год. Лара.

Я беру свой чемодан и направляюсь к выходу, улыбка не покидает моё лицо с того момента, как я села в самолет. Сейчас кажется, что лицо застыло и больше никогда не вернется к своему прежнему виду. Щёки тянутся от боли, но я улыбаюсь всё шире.

Все наши решения могут вызвать ряд событий, которые не только изменят нашу жизнь, но и коснутся других людей. Я бы никогда не решилась серьезно заняться изучением английского, если бы ко мне не подошёл иностранец, чтобы спросить дорогу. Тогда я с трудом при помощи переводчиков объяснила ему маршрут, но он, кажется, ничего не понял, как и я, но поблагодарил меня за попытку. Улыбнувшись, он ушёл в совершенно другом направлении. В тот же вечер я скачала несколько приложений для изучения английского и, преодолевая лень, начала изучать его. Моя подруга просто улыбнулась. Такие всплески у меня случались часто, и обычно меня хватало на пару месяцев, но на этот раз я решила, что всё будет иначе.

Через месяц я уже могла представиться и рассказать краткую информацию о себе: такую, как место жительства и место рождения. А также заказать кофе и хлеб с маслом, если вдруг понадобится. Однако мои неудачные попытки вызывали лишь смех, и я решила записаться к репетитору.

И вновь всё с самого начала, я думала, что владею английским хотя бы на базовом уровне, но оказалось, что этого недостаточно даже для того, чтобы просто прогуляться по парку в Америке, ни с кем не разговаривая. Было обидно, но честно. У меня впервые возникло острое желание учиться. Это было лето 2020 года.

В тот же год, но уже в начале октября, я решилась отправить мною сделанные фотографии на местный конкурс, где заняла хоть и не первое, но и не последнее место. Я никогда не была профессионалом и фотоаппарат я купила у фотографа, которому срочно нужны были деньги. Я видела, как ему сложно расставаться со своим дорогим другом, и мне стало интересно, будет ли у меня так же. Я до сих пор помню эти глаза, полные боли и сожаления.

Незнакомые мне прохожие стали началом целой серии событий, которые изменили мою жизнь.

Охранник широко улыбается и желает мне хорошо провести время. Он, видимо, подумал, что я приехала, как турист. Послушав интересные места, куда можно отправиться, и поблагодарив его, я выхожу на улицу. Интересно, он со всеми такой общительный или только мне так повезло? Но эта мысль угасает так же быстро, как и появилась.

Великобритания встречает меня ветреной погодой и небом, затянутым тучами. Сквозь облака мелькают лучи тёплого весеннего солнца, но они не задерживаются настолько долго, чтобы успеть согреть. Холод мгновенно проникает под лёгкую кофту, и по телу бегут мурашки. Я никогда не любила холод. Обхватив себя руками, надеясь, что так хоть немного согреюсь, направляюсь к дороге. На парковке стояло множество такси, и водители с улыбками предлагали подвезти меня, но я отказываюсь и иду к остановке.

3. Июль, 2024 год. Юнги.

— Ты в порядке? — Джин задаёт этот вопрос каждый раз, как видит меня.

Хотя я всегда отвечаю одинаково «да», он ни разу не упустил его. Это стало в своем роде неофициальным правилом: «При каждой встрече спрашивайте Юнги о его самочувствии».

В комнате, где только пару секунд назад стоял гомон голосов, становится слишком тихо, подняв голову, я замечаю что все взгляды направлены на меня. Появляется острое желание зарыть свою голову в песок.

— Да, — вздыхаю я, всё та же история. Джин не собирается уходить, топчется на месте, он мне не верит. Краем глаза замечаю, что к нам идет Намджун.

— Если что-то не так, говори, мы рядом и прикроем, — Джун говорит спокойно и уверенно, но в голосе всё равно проскальзывают нотки волнения. Я киваю и возвращаю своё внимание на телефон. Это хорошо помогает отвлечься, но не в этот раз.

Я поднимаюсь и под наблюдением всех присутствующих направляюсь в сторону вешалки. Пока я роюсь в вещах, комната начинает оживать, участники возвращаются к своим занятиям, персонал к работе.

Накинув на себя куртку, я в последний раз смотрю на своё отражение, скорее по привычке, чем по необходимости. Чёрные джинсы и куртка остаются прежними. Так же, как и я.

— Не выключай телефон, — в отражении зеркала я ловлю на себе взгляд Хосока. — Оставайся на связи, — он прекрасно знает, что говорить это не обязательно, но всё равно упрямо ждёт моего ответа.

— Как всегда, — я устал, устал от того, что постоянно приходится повторять одно и то же. — Если примерка окончена, я ухожу, — махнув рукой на прощание и подхватив сумку, выхожу из комнаты.

— Юнги, стой! — за мной выбегает Чимин и что-то протягивает. — Ты забыл кепку.

— Она не моя, — я пожимаю плечами и уже хочу уйти, но Чимин останавливает меня. Я жду, что он что-то скажет, но он молчит. — Если ты хотел что-то сказать, скажи уже, мне надо идти.

— Да, прости, я хотел спросить, — он мнется, я закатываю глаза. Кажется, я знаю, что это за вопрос. — Ты… принял таблетки?

— Чимин, ты отлично знаешь ответ на свой вопрос, зачем спрашиваешь? — эта чрезмерная опека поднадоела. Я не жду ответа, просто разворачиваюсь и ухожу, меня больше не остановят.

Я захожу в свой номер в отеле и бросаю сумку в сторону кровати, но она отлетает дальше и падает на пол. Не обращая на это внимания, я направляюсь к окну. Комната кажется слишком душной, я открываю окна настежь, но воздуха всё равно не хватает. Возможно, всё же стоит выйти на прогулку.

Когда мы ехали на интервью, я заметил парк, который находится недалеко от нашего отеля, так что могу дойти до него пешком. Только ночью я могу вдохнуть полной грудью и не беспокоиться о том, что меня заметят. Здесь нет камер, ярких вспышек, которые ослепляли, никто не обращал на меня внимания и мне не приходилось притворяться, что всё в порядке. Только сейчас я чувствую себя по-настоящему свободным.

За исключением нескольких человек, выгуливающих своих собак, парк практически пуст. Уже начало смеркаться, и только свет фонарей освещал участки дороги. Прохладно, лёгкий ветер гулял вокруг деревьев, подхватывая несколько листьев и унося их в неизвестном мне направлении. Кошка с котятами вышла на вечернюю прогулку, поглядывая на меня с подозрением, проходит мимо и садится у дорожки. Я медленно, чтобы не напугать её с котятами, сажусь на лавочку напротив и начинаю наблюдать. Кошка быстро теряет ко мне интерес и ложится на землю, что не скажешь о её котятах которые резвятся возле неё. Где-то за парком раздаётся громкий сигнал машины, нарушая спокойствие кошки. Она резко вскакивает и начинает оглядываться по сторонам, а её котята с беспокойством прерывают свои игры, взглянув на маму. Кошка встаёт и ведёт за собой детишек вглубь парка.

Я тоже собираюсь уходить, когда замечаю движение со стороны. Среди деревьев, куда не проникал свет, кто-то стоит. Приблизившись, я вижу девушку. Она стоит спиной ко мне и что-то разглядывает на небе. На ней надето легкое летнее платье, которое совсем не подходит для сегодняшней погоды, но она, кажется, совершенно не ощущает холода. То, что там, на небе, для неё интереснее, чем то, что происходит тут, на земле. Я проследил за её взглядом и увидел целый мир, усыпанный звёздами.

— Красиво, правда? — слышу я тихий женский голос. Я вновь взглянул на неё, но она совершенно не смотрит в мою сторону.

4. Июль, 2024 год. Лара.

Когда три года назад мне сообщили, что я прошла отбор в школу искусств, я от радости чуть не разнесла дом. После ещё одного года обучения я получу диплом куратора и смогу работать в любой галерее искусств. Идеально. Я распланировала каждый шаг ещё до приезда, но, как оказалось, очень сложно совмещать нормальную работу с учёбой, и я пошла на подработки.

Где-то слышала, что, чтобы желания исполнились, нужно прилагать усилия. Сейчас же, в пять утра, единственным моим желанием было поспать ещё хотя бы один час, и для этого не надо прилагать никаких усилий. Но будильник упорно продолжает звенеть прямо над моим ухом, пока я, наконец, не кидаю его в стену, он со звоном врезается и разлетается на мелкие кусочки, только после этого я выскакиваю из кровати. Это был шестой будильник за месяц.

Никогда не считала себя нервным человеком, но каждый день ложиться в час ночи и вставать в пять – это уже сверх моей сдержанности. Хотя я уже давно должна была привыкнуть к такому режиму.

На днях у меня назначено очередное собеседование в галерее, если оно пройдёт хорошо и меня возьмут, я знаю, что станет легче. Сейчас же, самая главная задача для меня — это не ложится обратно. Я встаю и первым делом включаю чайник, а потом иду умываться. Чайник с щелчком выключается, и я завариваю себе чай, насыпав на блюдце хлопья, сажусь у окна и наблюдаю, как рассветает. На улице всего около шести утра, но солнце уже греет, и решив, что сегодня будет жарко, я переодеваюсь в платье, проверяю содержимое сумки и выхожу на улицу, закрывая за собой дверь. На самом деле на улице ещё прохладно, я подставляю на первые лучи своё лицо, замерев на секунду, наслаждаюсь моментом. «Сегодня будет ещё один замечательный день» — решаю я и иду на первую подработку.

В это время на улице пустынно, в городе, где жизнь всегда кипит, это выглядит странно. Я подхожу к первому дому и нажимаю на звонок, хозяин квартиры, как всегда сонный, молча протягивает мне поводок с Джеком и закрывает дверь. Джек считается уже стариком среди собак, но он упорно продолжает доказывать мне обратное, играя во все игры, где можно побегать. Во втором доме живёт одинокий старик, он частенько сам гуляет со своей любимой крошкой Сью, но ещё он любитель поспать по утрам, поэтому в такое раннее время малышка Сью предоставлена мне. Третья по счету — Кэти. В молодости с изяществом одерживала победу во многих модных собачих конкурсах, но сейчас любит побольше поспать. Блэк, самый молодой из всех, – любитель поиграть с Кэти, но та мало играет, поэтому он взял на себя самую важную роль: будить её каждый раз, когда та засыпала. Лори, как ценитель всего прекрасного, мог часами наблюдать, как пчела собирает пыльцу. Амон, самая крупная собака, когда-либо встречавшаяся мне, любил просто наблюдать. Он сидит рядом со мной и с важным видом следит за каждым шагом всех, кто находится ближе, чем на сто метров, но заметив движение Блэка в его сторону, он, воспринимая это, как вызов, кидается на него, и они дружно катятся по земле, пока их дыхание не сбивается. С ними никогда не было скучно, тяжело было только в первое время, я очень боюсь незнакомых собак, но они оказались очень добрыми и милыми до тех пор, пока не встречается какая-нибудь кошка по дороге.

Платили мало, но если выходить каждый день и экономить, этих денег хватало на комнату в общежитии с соседкой в придачу и поесть, что не всегда удавалось из-за плотного графика. Зато фигура не портится. Гуляем мы примерно до семи утра и я отвожу их обратно по домам. Учёба начинается только в восемь, поэтому у меня есть целый час, чтобы подготовиться. После восьмичасовых занятий я еду уже в привычный для меня магазин. Как только захожу продавец, тут же узнаёт меня.

— Такими темпами ты побьёшь мировой рекорд убийства будильников по утрам, — шутливо произносит он, вместо приветствия.

— Тэд, ты же знаешь, что такого рекорда нет, — я закатываю глаза и прохожу к прилавку с будильниками. — А есть попроще?

— Твои пробы показали, что нет — смеётся Тэд.

— Тогда беру этот, — из всех выбираю самый дешёвый, всё равно ненадолго.

Тэд пробивает его мне в чек, я молча расплачиваюсь и, поблагодарив его, убираю будильник в сумку.

— До скорой встречи, — кричит мне вслед Тэд, но я, не оборачиваясь, иду к выходу.

Вторая моя подработка начинается в шесть вечера. Как-то моя одногруппница попросила меня, пока её родители ищут хорошего репетитора, заняться с её братишкой русским. Мальчику всего десять лет, но он уже делает успехи в изучении иностранных языков. Я сходила один раз, потом позвали второй, за ним третий, и так вышло, что его репетитором стала я. Деньги, полученные на этой работе, я откладывала на учёбу, за которую надо платить каждый месяц, ведь заплатить сразу всю сумму возможности не было.

— Зыдылабствуте, — ко мне на встречу выходит Стив, мой ученик.

— Ого, практиковался? Выходит уже лучше, — меня всегда умиляло, когда иностранцы говорили на русском.

Занятия обычно проходили четыре раза в неделю по три часа. Мы уже давно разобрали алфавит и учились медленно читать. Слова Стиву давались с трудом: читать по слогам оказалось для него гораздо легче, чем переводить их. Когда ему удавалось самостоятельно перевести хоть половину маленького текста, это было для него победой. В награду на следующий урок я скачивала старые русские мультфильмы, и мы смотрели их, после разбирали некоторые слова и пытались повторить реплики за героями. Как-то Стив сказал, что никто из его репетиторов так не делает, ну а я же видела что такая методика даёт ему как ребёнку мотивацию и хорошо помогает разбирать речь.

К концу занятия я получила сообщение от соседки по комнате с просьбой прийти на два часа позже, так как к ней приехал молодой человек.

Когда я выхожу, на улице ещё светло, но заметно похолодало, и появился несильный ветер.

Я давно собиралась сходить в книжный магазин, но всё времени не было, сейчас я решила, что это отличный шанс. Но магазин оказался закрыт, и я вспомнила что где-то неподалеку должен быть парк. Посмотрев на карте, я пошла в его направлении.

5. Декабрь, 2024 год. Кан Чохи

— Ты как? — ко мне подходит Хана и ставит на стол стаканчик с кофе.

Единственный раз, когда я села примерно в пять утра. Из-за сильного снегопада произошла крупная авария, в результате многих привезли в нашу больницу. Дежурных врачей не хватало, и нас вызвали на работу в наш выходной. Я уже готовилась лечь спать, когда мне позвонили. Одетая в пижаму и тапочки, я выбежала на улицу, взяв с собой лишь телефон и пропуск. Ощутив морозный воздух на улице, я осознала, что забыла надеть пальто.

— Авария, три операции. — коротко отвечаю я, не открывая глаза.

— А это чья? — указывает она мне на что-то за моей спиной.

Я еле разлипаю глаза, оборачиваюсь, и вижу, что на вешалке висит мужская черная куртка, но не могу вспомнить, откуда она.

— Я не помню, — честно отвечаю я, и делаю попытку восстановления памяти.

— Ууу, чувствую, ночью было весело, — смеётся Хана, подмигивая мне.

— Да нет, я помню, как села в такси, — я начала вспоминать. — Но из-за пробки он ехал очень долго, и я подумала, что пешком будет быстрее. Расплатившись, побежала в сторону больницы. Оставалось совсем чуть-чуть.

Голова начала болеть, бессонная ночь давала о себе знать. Я обхватила голову и, глядя на ожидавшую продолжения Хану, опустила голову на стол, я устала, дайте мне поспать. От удара голова заболела сильнее. Резко подняв голову, я снова посмотрела на подругу.

— Кажется, я чуть не попала под машину, — на выдохе призналась я.

Телефон всё время, не переставая, звонил, я пыталась ответить и, не глядя на светофор, выбежала на проезжую часть. Помню сигнал машины и яркий свет фар.

Хана, всё это время сидела расслабленно но, после моего заявления, резко вскочила и начала проверять меня на ранения.

— В порядке я, — улыбнулась, — со мной всё хорошо.

— И всё же, будь осторожна. И ещё, — она указывает на куртку. — Мне жутко интересно, чья она?

Машина меня не задела, водитель успел вовремя нажать на тормоза, и она остановилась всего в нескольких сантиметрах от меня. От страха подкосились ноги, и я упала на асфальт. В это время начался снегопад, автомобили вокруг нас сигналили и проезжали мимо. Из машины вышел мужчина. Он был в кепке, лицо я не смогла разглядеть из-за маски. Он подошел ко мне и начал осматривать на наличие ран.

— Вы в порядке? — спросил он у меня обеспокоенным, но приятным, до боли знакомым голосом.

— Отвезите меня в больницу, — выпалила я. — Вы чуть не сбили меня, и должны отвести в больницу.

Он был, честно говоря, в шоке. Однако помог мне встать, ноги всё ещё не держали, и посадил на пассажирское сиденье.

— Тут рядом в десяти минутах находится больница, мне надо приехать туда, как можно быстрее, — сказала я ему, — пожалуйста.

Незнакомец молча завёл машину и направился в сторону больницы. В машине приятно пахло мужскими духами, и из динамиков доносилась успокаивающая музыка, из-за которой меня клонило в сон. Мы приехали довольно быстро, и я попросила высадить меня за углом. Он кивнул и остановился там, где я просила, но прежде, чем я вышла, отдал мне свою куртку.

— Накиньте, — где-то я уже слышала этот голос. — На улице холодно.

На раздумья времени не было. Поблагодарив его, и всё же накинув куртку, я побежала в сторону входа.

— Её мне дал водитель той машины, — улыбнулась я.

— Симпатичный? — подмигнула мне подруга, она всегда пыталась свести меня с кем-нибудь.

— Не знаю, — пожала я плечами, — он был в маске.

— Ну ладно, расскажи, если ещё что вспомнишь, а мне пора идти, работа не ждёт, — Хана направилась в сторону выхода. — Увидимся. И ещё, — она остановилась у двери, — ложись на диван, не спи за столом. Это вредно.

— Хорошо-о-о. — я взялась за кофе, но он уже остыл, дверь закрылась, и в кабинете я осталась одна.

Проснулась я только к вечеру. Всё же поспать перед ночным дежурством было лучшим решением. Переодевшись и приведя себя в порядок, я уже собиралась выйти, как в кабинет влетела Хана.

— Ты слышала? — ошарашенно спросила она меня.

— Слышала что? — не поняла я.

— Биг Хит сделал официальное заявление, Юнги уходит на больничный, — тараторит она. — Ходят слухи, что это из-за того случая, когда он ушёл прямо во время выступления.

— А что с ним?

— В том то и дело, никто не знает, — Хана достает телефон и начинает листать ленту. — Есть предположения, что он вообще больше не будет выступать.

— Быть такого не может, — не верю я. — Но давай поговорим об этом позже, меня ждут пациенты.

Оставляя её, я выхожу из кабинета. Не хочу заполнять голову недостоверными слухами и бесполезными предположениями. Ребята потом расскажут сами, скоро всё прояснится, нужно лишь подождать. Подбадривая себя, я захожу в палату.

6. Декабрь, 2024 год. Намджун.

— Где Юнги? — ко мне в студию без стука залетает Хосок, он держит в руке телефон, значит, новость уже вышла. — Ты знал?

Я молчу. Когда Юнги сказал мне, что больше так не может, я растерялся. Он не из тех людей, кто бы пожаловался на боль или недомогание, мы никогда не слышали от него, что ему тяжело или что он устал. Как-то Хосок во время концерта, после выхода за сцену, спросил у него всё ли с ним хорошо, так как он был слишком бледным и тяжело дышал, на что Юнги ответил «да» и отключился. Я уже до этого дня заметил, как он пытался держаться во время концертов, но он на все мои вопросы продолжал утверждать, что просто не выспался, а я, как дурак, верил.

— Знал, — я чувствую ком в горле, и он мешает мне говорить спокойно. — Мы встречались сегодня ночью.

— Что он сказал? — Хосок единственный с самого начала понимал, насколько всё серьезно. После того случая только он смог заставить Юнги обратиться к психотерапевту.

Я поднимаю глаза и смотрю на него. Его взгляд полон надежды, он ждёт и в то же время боится того, что я ему скажу. Я опускаю свой взгляд на нашу групповую фотографию, на фото мы счастливо улыбаемся, взгляд останавливается на Юнги.

— Таблетки перестали действовать, — эти слова мне было трудно произнести. — Хо, — я гляжу на него, и у меня рябит в глазах. — Он сказал, что ему трудно. Он давно уже всё решил, и если бы я его остановил, это бы разрушило его жизнь.

— Проклятие, — Хосок не удержался на ногах и присел на кресло, обхватив свою голову, он переваривает всю информацию. Покачав головой, Хоби поднял свой взгляд на меня. — Я должен его найти.

— Напиши, как найдёшь, — прошу я.

Хосок кивает и, поднявшись, направляется к двери. Не оглянувшись на меня, он резко её открывает и застаёт Чимина за ней.

— О, и ты здесь! — беззаботно улыбается Чимин и протягивает Хосоку ладонь для рукопожатия. — Сегодня мы ещё не виделись.

— Ты видел Юнги? — раздражённо спрашивает Хосок у Чимина, на что тот растерялся.

— Нет, — Чимин опускает руку и, видимо, начинает вспоминать, когда видел его в последний раз. — Он ушёл куда-то очень рано, а после мы с ним не пересекались. Я был весь день на съёмке клипа, а что?

Хосок игнорирует вопрос Чимина, пропускает его внутрь и выходит за дверь.

— Что с ним? — спрашивает Чимин, закрывая дверь. — Зачем он искал Юнги? Снова поспорили? — он оборачивается. — Почему глаза красные, ты плакал?

— Ты смотрел сегодняшние новости? — слова произносятся глухим шёпотом.

— Нет, а что случилось? — лицо Чимина вмиг становится озадаченным. Он достаёт телефон и начинает листать свежие новости, и чем больше он читает, тем сильнее бледнеет его лицо. — Вот чёрт, остальные знают? Почему он нам не сказал?

— Чим, успокойся, — я наливаю в стакан немного воды и протягиваю ему. — Ты же знаешь Хосока, он его из-под земли достанет. Всё будет хорошо.

«Всё будет хорошо» — надо бы самому в это поверить. Чимин отказывается от воды, и я сам её выпиваю, в горле пересохло.

— Как думаешь, куда Юнги мог пойти? — спрашиваю я у Чима.

— Понятия не имею, в последнее время мы особо не пересекались, и он никогда при разговорах не упоминал определенные места, — в растерянности качает головой Чимин. — Я даже не помню, когда мы в последний раз выбирались куда-то.

Это было правдой. Нас завалило работой настолько, что мы даже друг с другом не могли встретиться, хотя жили в одном общежитии.

— Хён, — обращается ко мне Чимин,— а где остальные ребята? Они хоть знают?

— Честно говоря, я не уверен, знают они или нет, — закрываю я глаза, столько всего навалилось. — Джин сейчас на съемке дорамы, Чонгук на тренировке, а Тэхен на записи новой песни, я сам только что оттуда пришёл.

— Значит, и ты Юнги не видел?

— Он позвонил утром, сказал, что собирается работать над новой песней и попросил зайти к нему вечером. Я уже собирался к нему пойти, когда вошёл Хосок.

На телефон приходит уведомление о новом сообщении от Хосока.

«Я нашёл его».

7. Декабрь, 2024 год. Хосок.

Сказать «я его найду» легче, чем сделать. Ну вот где он может быть? В общежитии его не было, в его студии тоже, как и в зоне отдыха. Юнги любил гулять у реки Хан, но это место исключается сразу, в последнее время он избегает людных мест. Уже вечер, может быть, лучше поехать к нему в квартиру? Если его и там нет, я просто потеряю время впустую.

Когда-то давно мы с друзьями пообещали друг другу, что всегда будем держаться вместе. Мы купили наши квартиры так, чтобы они находились либо в одном районе, либо в соседних зданиях, а Джин, после свадьбы с Миён, купил квартиру в том же доме, где и Юнги. Он единственный из нас, кто полностью переехал в свой новую квартиру. Я звоню Джину, но у него автоответчик, надеясь, что Миён окажется дома, я позвонил ей.

— Слушаю, — доносится до меня приятный женский голос.

— Миён, привет, ты сейчас дома? — спрашиваю я. — Это срочно.

— Дома. Что-то случилось?

— Пожалуйста, поднимись к Юнги и…

— Его там нет, — перебивает она меня. — Я поднималась после показа новостей, но мне никто не открыл. Что происходит?

— Спасибо, прости, давай позже поговорим, — и не дожидаясь ответа, отключаюсь.

Я делаю глубокий вдох, а потом выдох, нужно успокоиться. Куда он мог пойти ещё? Если его нет дома, а в людные места он не мог пойти, остается только одно место... Я бегу к лифтам. Кабинка приезжает практически сразу, несколько раз нажимаю на самый последний этаж — крышу. Двери закрываются, лифт начинает движение, но, как мне кажется, он специально едет слишком медленно. Я закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание, надежда только на то, что он окажется там.

Я выбегаю на крышу, где меня сразу принимает в свои холодные объятия морозный воздух. На улице минусовая температура, вчера весь день и всю ночь шёл сильный снег, и хотя он уже растаял, холода от этого не убавилось. Но в данный момент это не самое важное. Я начинаю оглядываться по сторонам в поисках Юнги, но его нигде не видно. Подхожу к краю крыши, я замёрз до дрожи. Необдуманно выйти в рубашке на мороз, пожалуй, мог только я. Вид с крыши открывается потрясающий, но мысли занимает только Юнги. Куда он мог пойти ещё?

— Решил закалиться? — ко мне подходит Юнги, он одет гораздо теплее, чем я, и в руках у него тёплое одеяло, которое он накидывает на меня. — Похвально, но так ты только заболеешь, — указывает он на мою рубашку.

Волна облегчения прошлась по мне. Я, плотнее закутавшись в тёплое одеяло, смотрю на своего лучшего друга. Юнги здесь, он живой и невредимый. Какое счастье, и хочется треснуть его за то, что заставил так волноваться за него.

— Почему не сказал? — говорить очень трудно, зуб на зуб не попадает, хочется чего-нибудь тёплого, и желательно тоже в тепле.

Юнги поднимает голову высоко к небу и стоит так, будто увидел там что-то очень важное. Я последовал за его взглядом, но увидел только пустое небо.

— Когда мы были в Великобритании, — говорит Юнги после короткого молчания, — я увидел девушку, — не отрывая взгляда от неба, продолжил он. Я жду, что он будет говорить дальше, но он молчит.

— Когда это было? — хоть одеяло и тёплое, но я все ещё мерзну. Я стараюсь вспомнить хотя бы один момент, когда Юнги разговаривал с кем-то или смотрел на кого-то, но в голову не приходит ни одна из девушек из персонала или проходящих мимо. Куда бы мы ни пошли, он всегда опускал свой взгляд на пол, избегая всякого зрительного контакта, и не поднимал его, пока мы не доходили до места назначения, или всё время сидел в телефоне, где бы мы ни находились.

— Когда небо было усыпано звёздами... — вздыхает Юнги, пар из его рта тёплым воздухом поднимается на небо, и Юнги, опустив голову, пробегает взглядом по городу. — Настоящими звёздами.

Его взгляд кажется очень расстроенным, как будто он не в том месте, где хотел бы быть. Я смотрю на небо в ожидании, что звёзды вдруг появятся, а затем перевожу взгляд на город. Что же он увидел тогда, что вид, который всегда приносил ему покой, вдруг потерял свою ценность? Пока я смотрю на город, вспоминаю, что Джун просил написать, когда я найду Юна. Я достаю из кармана свой телефон, но вынимать руку из-под одеяла совсем не хочется. Тем не менее с трудом, замерзшими руками я всё же набираю короткое сообщение и отправляю его.

— Пойдём, а то точно заболеешь, — зовёт меня Юнги и, развернувшись, направляется к двери.

— Сколько времени прошло? — я оторвал свой взгляд от города и развернулся к нему. Юнги застыл на месте, он казался расслабленным, но я знал, что это ложь, как и всё остальное. — Сколько времени ты скрывал? — мой голос дрожит, как и у Джуна, когда он сообщил мне, что таблетки больше не действуют.

— Полгода, — его голос становится всё тише, — а пару месяцев назад они перестали действовать вообще, — он поворачивается ко мне.

— Почему молчал?

— Потому что это не важно, Хо, — пожимает плечами он. — Что изменится, если я скажу, что как только выхожу на сцену, я не могу дышать? Что произойдёт, если я расскажу о том, как тяжело мне становится, когда в комнату заходит хоть кто-то посторонний? — он тяжело вздыхает и закрывает глаза. — Я не могу выйти из комнаты, не боясь столкнуться с кем-то, я просыпаюсь весь в поту после кошмаров, где меня окружают люди с фотоаппаратами, — он начинает трясти головой. — Хо, зачем вам всё это? У вас уже достаточно своих проблем, зачем вам ещё и мои? — он поднимает свой полный слёз взгляд на меня, он на грани. Я чувствую, что ещё немного, и он сорвётся.

— Потому что ты наш друг! — как я хочу, чтобы это до него, наконец, дошло. — Ты наш друг! Слышишь? Мы обещали заботиться друг о друге, ты помнишь? — и уже кричу я, голос дрожит. — Мы — семья, а семья должна поддерживать друг друга, ты сам это сказал. Когда Джуна чуть не обвинили в домогательстве, кто не спал целую неделю, чтобы доказать, что его подставили? — я хотел напомнить все случаи, когда он был рядом. — Кто был со мной рядом целый месяц, когда я сломал ногу и чуть не впал в депрессию? А когда Чимин чуть не ввязался в пьяную драку с тем мафиози, кто его остановил? — я вздохнул. Он всегда был рядом, когда кому-то из нас было плохо. — Почему ты это не учитываешь, а?