Когда падает Небо

0.

Черный задушенный котенок валялся на сырой земле. Некогда голубые глазки отсутствующе взирали на мир, будто через хрустальную пелену. Рядом лежал еще один со вспоротым брюшком, кровь на его мягкой шерстке уже запеклась. Неподалеку третий, четвертый, пятый… Всего котят было семеро – все черные, умерщвленные в муках, лежат друг за другом, образуя круг. Глазки устремлены к небу, лапки в стороны, словно это не котята вовсе, а распятые Иисуссики. В центре круга начертанная на земле пентаграмма, линии обильно политы кошачьей кровью. А в сердце перевернутой звезды обуглившийся листок бумаги из школьной тетради в клеточку, каких не выпускали уже лет пятьдесят. На листке витиеватым девичьим почерком выведены строки:

«...Вы когда-нибудь видели, как умирают ангелы?

Наверняка вы ответите, что ангелы не умирают, на то они и ангелы. Они живут в Раю и вечно счастливы. Так вам кажется? А если представить себе, что Рая больше нет? Или такого вы тоже не можете себе представить, ведь Рай, в понимании человека – это что-то нереальное, то, что не может быть материальным. А то, что не может быть материальным, не может исчезнуть. Ведь его итак нет.

Но, разумнее всего было бы сначала спросить вас о том, представляете ли вы себе вообще ангелов и Рай... Если этого нет. Сегодня люди не верят в Рай. И ангелов для них не существует.

Поэтому Рай действительно начинает исчезать. То, что никогда не существовало материально, умирает сейчас, когда перестает существовать духовно. Раньше Рай был в воображении людей, были такие люди, которые верили в него. В те времена ангелы не умирали. А сегодня, в эру технологий, человек вычеркивает из своего понимания то, существование чего он не может объяснить научным путем. И Рай пропадает. Он исчезает, как после ядерного взрыва, и ангелы падают на землю. Падают прямо на улицы мегаполисов и умирают здесь, среди асфальта, неона и небоскребов. Они падают, как звезды, как снег, такие же белые и чистые, цепляются крыльями за провода, царапаются о железо и пластик и умирают.

А люди их не видят, их ведь нет, они не существуют...»

Тление усиливается. Листок вдруг вспыхивает синим пламенем, сгорает за секунду и распадается поседевшим пеплом. Запекшаяся на линиях пентаграммы кровь пробуждается, наполняется влагой. Ее становится больше, она свободно течет по артериям перевернутой звезды, питая ее жизнью. Кровь загорается, пентаграмма наполняется силой, мощью, древним, как само время, темным чародейством и вдруг взрывается, посылая Небесам зов.

1. Часть первая. Ангел и некромант

На ладонь упала капля, все подумали вода.

Оказалась эта капля, слезой Ангела была.

Строки из Интернета.

Автор неизвестен.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Ангел и некромант

1.

Она очнулась на бетонной плите, среди серой пыли и обломков кирпичей. Очень сильно болела спина. За те сто с лишним лет, что она не была человеком, Катя забыла ощущение боли. А такой боли, как от удара, которым закончилось ее падение, она даже при жизни никогда не испытывала.

Наверное, странно слышать, что у ангелов тоже есть имена, к тому же такие обычные? А как же иначе? Ведь там, наверху, их зовут так же, как звали и на земле.

Катя встала и с грустью посмотрела на лежащее на плите крыло, серое от пыли. Кругом валялись перья. А второго вообще нигде поблизости не было видно.

«Наверное, оно осталось там, где я запуталась в этом дурацком кабеле, – подумала Ангел. – Интересно, где это я? Куда попала? Я на земле, это ясно. Но где?»

Последнее, что она помнила, как летела высоко в небе под облаками, пронзая их насквозь и кружась в потоках ветра. Неожиданно облака начали темнеть, становясь серыми, будто набираясь дождевой влаги. Раздались первые раскаты грома.

Она сильнее замахала крыльями, стараясь выбраться из грозовой тучи, но это оказалось не так-то просто. Вокруг царила серая пелена, воздух пропитывался влагой, отчего крылья наполнялись тяжестью. Рядом ударила молния. Катя ушла в сторону, но небо вновь пронзил яркий серебряный росчерк, чуть было не угодивший в нее. Крылья заработали быстрее. Мечась из стороны в сторону, Ангел устремилась вперед, а молнии все пронзали и пронзали облака, будто специально целясь по ней, как по мишени.

И вдруг яркая вспышка... и боль... совсем как в ту пору, когда она – Ангел, была человеком. И в следующую секунду Катя ощутила, что падает, камнем устремившись к Земле. К миру живых, облаченных плотью людей, куда ход душам закрыт. Ее тело объяло пламя, крылья, пронзенные молнией, загорелись, а она сама с бешеной скоростью падала вниз... И затем удар!

«...Мало ли, куда я упала, – подумала Ангел. – Это может быть и Токио, и Нью-Йорк...»

Она огляделась. Вдали, на фоне серого неба, вздымались небоскребы, в их стеклянных стенах отражались свинцовые тучи.

«Лучше бы я увидела Эйфелеву башню, – продолжала размышлять Катя. – Всю жизнь мечтала побывать в Париже. А когда, только подумать, уже почти накопила денег на поездку, все так вышло... Хотя, тоже ничего, вместо Парижа попала в Рай», – усмехнулась она.

«Нужно выбираться из этих руин».

Кругом бетон, погнутое железо, битое стекло и серая пыль.

«Интересно все-таки, что здесь произошло?»

Ангел опустила голову и увидела перед собой обуглившуюся куклу с голубыми глазами. Эти глаза словно с надеждой смотрели на девушку.

День был пасмурным, осенним, но пока еще относительно теплым. Откуда-то издали доносился шум машин и одинокий вой сирены. Ангел оторвала взгляд от куклы и побрела по направлению к звукам города.

Выбравшись, наконец, из обломков, Катя поднырнула под полосатую желто-белую ленту, которой было обнесено это место, и оказалась на тротуаре. Она медленно пошла вдоль ленты, и за обломком бетона увидела табличку. Там было написано, сколько человек погибло от теракта, их фамилии, имена и дата взрыва. Рядом лежали цветы и несколько искусственных зеленых венков, оплетенных красными ленточками.

«Да, я определенно не в Раю, – хмуро подумала Ангел, глядя на детскую фотографию около одного из венков. – И тем, кто, судя по всему, совсем недавно попал отсюда туда, там тоже осталось быть недолго... Лучшего места для возвращения на землю и придумать нельзя ... И что мне теперь прикажете делать со всем этим?»

Катя задумчиво посмотрела по сторонам и пошла куда глаза глядят, без особой цели и желания.

«Прежде всего, мне нужно выжить! – решила она. – А чтобы выжить– мне нужно отыскать Рай на земле... Отличная перспектива... Какой тут может быть Рай, если первое, что я увидела, попав сюда, это развалины взорванного здания и список погибших от теракта?..»

2.

Он заметил ее падение задолго до того, как она упала.

Осколок Неба пронзил серые свинцовые облака и лучом света устремился вниз.

«Еще одна», – подумал старый ворон, вглядываясь вдаль, туда, куда горящим метеоритом падал осколок.

Взмахнув крыльями, гордая птица устремилась по его следу...

Оказавшись на месте, ворон опустился на шпиль небоскреба и замер. Здесь, наверху, несмотря на сильные порывы ветра он чувствовал себя весьма комфортно. Его черные бусинки глазки смотрели вниз, на улицу мегаполиса, заполненную куда-то вечно спешащими людьми. Но взгляд птицы не был блуждающим, он приковался к фигуре девушки в белоснежном, но слегка пыльном коротком платье, слившейся с общим потоком серой массы.

«Эта совсем еще юная, – подумал старый ворон. – Свою земную жизнь она окончила, не успев достигнуть и совершеннолетия».

Таких, как она, в последнее время ворон встречал все чаще и чаще. Они были другими. Существами, чуждыми этому миру. Существами, уже давно покинувшими его и более привыкшими летать под облаками, подобно птицам, чем стоять на твердой земле. И вот эти существа вновь пришли в мир, пусть и не по собственной воле, но теперь они вынуждены очутиться здесь, и невидимыми для людского глаза влачить последние дни, без истинного дома. Такова их нынешняя судьба.

Ворон видел, как гаснущими звездами они приходят в мир. Осколки Неба, обреченные пасть на грешную землю. Но там, куда падает Свет, его всегда ждет Тьма, ибо она это умеет. Кому как не ворону было знать это, ведь он сам черен, как ночной сумрак. Много лет вороны ждали и наблюдали. Много лет они питались падалью, дожидаясь истинной добычи. И вот добыча пришла. И теперь наступит их время...

Одинокий ворон расправил черные как ночь крылья и, сорвавшись со шпиля, устремился вдаль, вслед за Ангелом.

3.

Ангел шла по широкой улице. Над ее головой нависали громады небоскребов, их вершины уходили под облака. Мимо спешили люди, с бесстрастными мраморными лицами. По дороге ползли автомобили, большую часть времени проводившие в пробках. Водители постоянно сигналили, будто это хоть как-то могло повлиять на скорость движения. Все это напомнило Кате улей или муравейник с мельтешащими и куда-то вечно спешащими букашками, которых побуждал к действию коллективный разум. Во всей этой суете девушка чувствовала себя песчинкой, по воле судьбы оказавшейся вновь в мире живых.

Посреди улицы стоял странный человек. Он не походил на других, аккуратно одетых горожан и напоминал бродягу. Мужчина размахивал куском картона с какой-то черной надписью и, не переставая, кричал:

– Люди, услышьте меня! Приход Сатаны близок! Мы отреклись от Бога и открыли дорогу Дьяволу! Услышьте меня, люди, Дьявол скоро придет в мир, чтобы навсегда забрать наши души!

Сделав еще несколько шагов, Катя разглядела надпись на картоне: «Дьявол уже близко!!!»

– Ты псих! И никакого ни Дьявола, ни Бога нет! – бросил молодой человек, проходящий мимо.

– Вы заблуждаетесь! – прокричал ему в след оратор. – Все вы заблуждаетесь! Мы совершили самую страшную ошибку, и теперь мы прокляты!.. Вы слышите?.. Все мы прокляты!!!

Но люди продолжали спешить по тротуарам, не обращая внимания на странного бродягу. Катя тоже прошла мимо, потерянно глядя перед собой.

Кое-кто из тех, кого девушка встречала по пути, удивленно смотрели на нее и провожали ошарашенным взглядом. Однако никто не подошел к ней и не спросил, что произошло и нужна ли ей помощь.

«И как я сразу не догадалась, что они все тоже меня видят?.. Наверное, это из-за того, что я потеряла крылья! Да уж, это, безусловно, великая удача!» – с сарказмом подумала бывший Ангел и побрела дальше.

Спустя какое-то время Катя остановилась возле супермаркета, и в блестящем голубоватом стекле увидела собственное отражение. Вся в царапинах, темные волосы спутаны, а белоснежное когда-то платье стало серым от пыли.

«Одно радует: я попала туда, где люди говорят на моем языке. Вот только у меня нет никакого желания с ними разговаривать...»

Она обреченно вздохнула.

«После смерти некоторые люди попадают в Рай. Интересно, а куда попадают после смерти ангелы?»

Катя не знала. Зато она знала, что у нее мало времени. Она потеряла крылья и вновь сделалась человеком, обретя плоть. Но это табу! И Ангел знала это, как и то, что за пределами Рая вновь обретенная плоть вскоре начнет разлагаться. Сколько времени ей отпущено – «дней сорок, кажется», а затем она начнет превращаться в ходячий труп. «Значит, нужно действовать и как можно скорей.Искать на земле то, чего здесь просто не может быть!..» А если она не найдет то, чего здесь нет? «...Ведь его нет!..» Точно так же, как люди не верят в Рай после смерти, ангелы не верят в Рай на земле! «…И что будет тогда?.. Я пропаду, исчезну, сгнию вместе с плотью и растворюсь в воздухе? Такого просто не может быть, ведь душа не может пропасть, исчезнуть, раствориться?! Ведь так?..» Катя прекрасно знала это, но все равно боялась. Боялась так же, как человек боится смерти, потому что не ведает то, что с ним случится после.

4.

Синее-синее небо, теплый, ласкающий кожу бриз, идеально чистое прозрачное море, белый, слепящий глаза песок, яркое солнце... Он лежит на пляже, пьет освежающий коктейль с ярко красным зонтиком. Капли струятся по бокалу, в них переливается золотое солнце. А он потягивает из трубочки ледяной махито и наблюдает за белым пушистым облаком, которое гуляет над пальмами.

Где это он? Макс всегда хотел побывать где-нибудь на Кубе или Ямайке.

«Да, это определенно Рай!» – думает он.

И тут раздается противный электронный звук. Макс с трудом разжимает веки, песок осыпается на кровать и тает, как весенний снег, море испаряется, теряет цвет и превращается в серую стену, яркое солнце гаснет, становясь пожелтевшим абажуром, а синее небо трансформируется в обшарпанный потолок квартиры в многоэтажке на окраине города. Электронный писк нарастает.

Макс накрывается с головой одеялом. Самое большое желание в этот момент бросить будильник в окно или швырнуть об стену. Каждое утро он думает о том, что обязательно нужно купить новый, потому что звук этого монстра когда-нибудь окончательно сведет его с ума.

Добравшись рукой до кнопки, он, наконец, отключает этот кошмар. За окном идет дождь, в квартире холодно, отопление еще не включили.

«Как же не хочется выбираться из-под теплого одеяла».

Собравшись с силами, Макс все же встает и бредет на кухню, до сих пор представляя белый песок и яркое солнце.

«Когда же я, наконец, высплюсь?» – думает он, заглядывая во все кухонные ящики и шкафчики в поисках кофе... Кофе просто необходим, как привычка, чтобы окончательно проснуться и отправиться на работу.

И вот он «заветный нектар пробуждения». Он бросает в стакан ложку растворимого и заливает кипяток. Затем берет с подоконника вейп, глубоко затягивается и выпускает клуб пара, так напоминающий белые облака над золотистым пляжем и безмятежным морем из сна.

«Утренний кофе и пар со вкусом табака, вот и весь мой завтрак, – думает Макс. – Нужно будет что-нибудь купить и перекусить по пути на работу. Блин, как же неохота туда ехать, лучше бы свалить из этого проклятого города и оказаться на каком-нибудь пляже, под теплым солнцем и наконец-то выспаться... Но это всего лишь мечты, и ехать на работу мне все же придется».

Работа не приносила ему больших денег, но хотя бы хоть как-то помогала свести концы с концами... Макс работал курьером в службе доставки пиццы. В принципе, работа не пыльная, а главное, он целый день мог кататься на байке, ощущать скорость и ветер, бьющий в лицо. Это ощущение всегда успокаивало его. Сидя на любимом байке, Макс чувствовал себя свободным. Свободным от всего: проблем, забот и кучи накопившихся у него долгов.

5.

Поднырнув под полосатую желто-белую ленту, две высокие широкоплечие фигуры двинулись к обломкам здания, оставшегося после теракта. Переступая через куски кирпичей и битое стекло, они шли вперед, постоянно оглядываясь, и то и дело, останавливаясь, замечая что-то необычное.

– Алекс, что мы вообще здесь ищем? – остановившись и разглядывая обуглившуюся куклу, спросил один. Каким-то образом огонь не тронул ее голубых глаз, и теперь они, будто с укоризной, смотрели на мужчину.

– Что-нибудь странное... – сухо, тоном главного ответил тот, кого назвали Алексом.

– Здесь все странное. Как-никак теракт был, и теперь здесь все смешалось в кучу.

– Хозяин сказал, что сюда упал Свет, и приказал нам все здесь обыскать и найти что-нибудь необычное.

– Что это, черт возьми, значит: сюда упал «Свет»?

– А я почем знаю! Он сказал искать – значит искать! И пока мы не найдем это, мы отсюда не уйдем! Ты понял?.. Ты ведь знаешь Хозяина, он любит отдавать странные приказы!

– Его вообще никто не знает... а что у него на уме и подавно. Он всегда говорит загадками.

– Это я и имел ввиду, болван! Хозяин сказал, что когда мы это найдем, мы сами поймем, что это и есть, то самое... Так что ищи и кончай нести всякую чушь! Пока мы здесь все не обшарим и не найдем что-нибудь странное, мы отсюда не уйдем! Заруби себе это на носу!

– Пойди туда, незнамо куда, принеси то – незнамо что. Ну, как скажешь, ты же у нас главный, Алекс.

– Вот именно! Так что иди вперед, а я пока обогну эти руины и посмотрю с другой стороны! – наконец сказал Алекс, но так, чтобы никаких пререканий уже не последовало.

В ответ бедолага скорчил покорную мину и, ругаясь себе под нос, огорченный, зашагал к нагромождению бетонных плит. То и дело он спотыкался о погнутые металлические прутья и битые кирпичи, от чего еще громче ругался, но все же шел, ведь последствий невыполнения приказа Хозяина он боялся больше, чем пары синяков и ссадин от непосредственного начальника Алекса.

Алекс же проводил его недовольным взглядом и пошел огибать останки здания. Все здесь казалось совсем обычным, если, конечно, можно считать обычным руины небоскреба, оставшиеся после террористического взрыва. Но он солдат с юных лет и его этим не удивишь. К тому же они ведь должны были найти здесь нечто совсем другое!.. Возможно… даже что-то, не связанное с привычным миром!..

Верный солдат Алекс немного разбирался в тайнах того, кого он называл Хозяином. Ему часто приходилось выполнять необычные поручения и видеть много странного на своем веку, так что он понимал, что все то, что утверждает пропаганда – ложно! Алекс относил себя к числу немногих, кто хоть что-то понимал в ужасных тайнах современного мира.

– Алекс... – раздался вдруг крик товарища, а затем уже тише, – кажется, я нашел то, что мы искали...

Алекс сломя голову бросился к месту, откуда доносился голос. Через минуту он достиг товарища, склонившегося над чем-то, лежащим на бетонной плите.

– Что же это такое, мать твою?.. Что? – лепетал подчиненный.

Алекс подошел ближе и увидел огромное белое крыло, покрытое пылью. Казалось, это крыло могло принадлежать огромной птице, вот только какой? В природе не было ни одной птицы, обладавшей таким размахом. Вокруг оказались разбросаны перья и виднелись следы крови, но самой птицы, потерявшей крыло, нигде поблизости не было.

– Алекс, что же это такое, мать твою?.. – повторил нашедший крыло.

– Не знаю! Но, мне кажется, это именно то, зачем Хозяин послал нас сюда.

– Знаешь, мне кажется, что это...

– Нет!.. Не говори глупостей, ты же знаешь, что этого не бывает! – резко заявил Алекс так, чтобы все дальнейшие разговоры смолкли, хотя ему в голову пришли те же мысли. Он снял с себя куртку, и, бережно подняв крыло, укутал его.

– Все – нам пора, теперь нужно доставить это Хозяину… А с этими глупыми мыслями ты мне брось!.. Понял?!. Ты же знаешь, чего они могут нам стоить…

6.

6.

Рустам и Славка уже давно сидели на игле, и отказаться от Ангельских Слез никак не могли. Период эйфории уже давно прошел, и теперь они кололись только чтобы заглушить боль. Тело жаждало получить очередную порцию наркотика. Деньги на Слезы Ангелов уходили большие, а работать ни Рустам, ни Слава не хотели. Так что промышляли они в основном уличными грабежами.

Ломка уже началась. Рустам ощущал страшный дискомфорт, голова кружилась, костяшки пальцев начинали белеть, когда он с каждым приступом впивался себе в плечи. Все, кроме ломки, казалось ему безразличным, даже то, что он сидел на грязном асфальте возле вонючего мусорного бака в каком-то переулке. Рядом стоял Славка и уже несколько минут что-то ему втолковывал. Что он говорил? Рустам не мог разобрать слов, в его голове жила лишь ноющая боль, боль, которую можно укротить лишь одним способом – вмазаться!.. Все его мысли были только о Слезах Ангелов, если, конечно, это можно назвать мыслями, а не упрямым навязчивым приказом сознания, сверлящем мозг.

Славке пока было легче, но он знал, что вот-вот нахлынет паника, и, в конце концов, поглотит и его.

– Нужно что-то делать, – в который уже раз, как попугай, повторил он. – Можно напасть на кого-нибудь в подворотне или влезть в квартиру, все равно сейчас день и все на работе. Так что дело плевое. Что скажешь, бро?..

Славка посмотрел на товарища. Тот продолжал сидеть на мокром асфальте, прислонившись спиной к мусорному баку, и грыз ногти. Похоже, Рустам совершенно не понимал, что ему говорят. Славку это чертовски злило, отчаяние и ярость все сильнее и сильнее накатывали на него.

– Мразь! – наконец заорал разгоряченный Славка и с яростью пнул мусорный бак.

От неожиданности Рустам вздрогнул и, будто выйдя из транса, поднял на приятеля глаза. Казалось, в его зрачках даже проскользнула искра понимания происходящего. Но, вглядевшись получше, Славка понял, что тот в полной прострации.

– Мудак! – вновь рявкнул Славка. – Тупой мудак! Черт побери, как охота вмазаться... Я бы сейчас хоть душу Дьяволу заложил!

По переулку пробежал легкий ветерок, принесший с собой прохладу.

– Простите, господа, может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? – раздался неожиданно лукавый голос позади Славки.

Тот развернулся и выхватил нож.

– Кто ты такой, мать твою?! – ощетинился и прорычал Славка.

– Я тот, кто может решить вашу главную проблему, господа, – спокойно, с достоинством и легким акцентом ответил незнакомец. Он оказался самый настоящий чернокожий, с дредами. Нож в руке Славки, казалось, его не заботил.

Славка прищурил глаза и начал рассматривать незнакомца. «Весьма необычный фрукт для этих мест, явно иностранец, поскольку негр. Но сразу видно, что не лох, вид представительный, да и держится, словно черная пантера – спокойно и с достоинством». Опытный наркоманский глаз сразу понял, что с таким лучше поостеречься связываться. С такого денег так просто не поимеешь! Хотя деньги, сразу видно, у него водятся. Одет иностранец с иголочки: в черный «на лейбле» костюм-тройку, причем тонкого шелка жилет, надет прямо на голое тело. «Хотя, возможно, у них там в Зимбабве, откуда этот нига явно родом, ходить без рубахи норма, при их то жаре». Из-под хулигански вздернутого воротника пиджака вдоль левого плеча к шее тянутся татуировки, черные, переплетающиеся, будто змеи линии в стиле «трайбл». Из-под отутюженных брюк выглядывают блестящие сапоги. «Интересно, а они у него правда из настоящего питона? – подумал Славка, и сразу автоматически включился холодный наркоманский расчет. – Они ведь целое состояние стоят! Это сколько доз-то купить можно?» Но встретившись глазами с чернокожим, Славка даже вздрогнул. Лукавые, истинно черные, словно два горящих уголька глаза завораживающе взирали на наркомана. Славке показалось, что они видят его насквозь, а их обладатель откуда-то знает все его тайны.

– Да ну? – усмехнулся наркоман, отгоняя морок, явно навеянный ломкой. – И что ты можешь нам предложить?

Вместо ответа иностранец как-то по-особому взмахнул свободной рукой, и в ней появились два шприца.

«Что за гребаные фокусы?» – На лбу у Славки выступил холодный пот. Он догадался, что находилось в этих шприцах. Да и Рустам задергался у мусорного бака, все-таки часть происходящего он осознавал.

– Да, вы правы... это Слезы Ангелов, – улыбнувшись, произнес незнакомец, причем уже без акцента. – Чистейшие из моих личных запасов!

– И что нам надо сделать за это? – настороженно спросил Славка, не сводя глаз со шприцев.

– Почти ничего, – вновь улыбнулся фокусник. – Ну, свою душу уж точно продавать не потребуется... Я чай не Дьявол. – Он рассмеялся, обнажая идеальные белые зубы. – Вам всего лишь надо будет выслушать меня.

– Что?! Поговорить что ли не с кем? – опешил Славка, не отводя глаз от шприцов.

– Я хочу кое-что предложить, – продолжил чернокожий незнакомец, – а согласитесь вы или нет – это уже ваше личное дело. – И, в очередной раз добродушно открыто улыбнувшись, он протянул Славке шприцы.

Парень тут же схватил их, боясь, что странный иностранец передумает. Присев возле Рустама, он вколол дозу наркотика сначала ему, а затем себе. И сразу же почувствовал, как тепло расходится по венам, боль отступает, и волна эйфории накатывает на него… Эйфории, о которой Славка уже давно забыл. Казалось, что это ощущение утеряно навсегда и, сколько ни колись, вернуть его не получится. Но эти Слезы Ангелов творили невозможное. Ради такого «лекарства» Славка был готов на все! От этой мысли его губы растянулись в блаженной улыбке.

7.

Ангел сидела на лавочке в парке и зачарованно наблюдала за детьми, которые со смехом носились по дорожкам туда-сюда. В стороне продавали разноцветные воздушные шары и сладкую вату, в воздухе пахло ягодным сиропом. Окружающие не обращали на Катю никакого внимания. На соседней лавочке сидела в обнимку парочка, парень что-то увлеченно рассказывал девушке, та весело смеялась.

«Интересно, почему никто из них не замечает серого неба и плохой погоды?»

Ангел задумалась. Сегодня она только и делала, что думала. Мыслей было много, они расползались, тянули каждая в свою сторону, и, в конце концов, она совсем запуталась...

В памяти вдруг всплыло человеческое воспоминание…. Такое светлое, цветное, наполненное запахами. Их квартира на небольшой тихой улице. Просторная кухня, уютная спальня и залитый солнечными лучами зал.

«Интересно, – подумала она, – а каким было мое первое детское воспоминание? Самое-самое первое... Наверное, большая кукла. С пушистыми волосами, огромными глазами и длинными загнутыми ресницами...» – Катя улыбнулась.

Она помнила запах маминых духов, сладковатый и мягкий, – запах своего детства... Помнила младшего братишку Кирюшку... и Веронику – лучшую подругу с самых ранних лет...

Катя до сих пор помнила глаза Вероники, когда та стояла у обрыва и смотрела на груду металла внизу, в которую превратилась машина... А в машине были и папа, и мама, и Кирюшка, и она – Катя. Вся семья, на выходные поехавшая к озеру, чтобы отпраздновать Катино совершеннолетие. Совершеннолетие, которому так никогда и не дано было наступить…

Вокруг столько других автомобилей и людей... Все бегают, кричат, пытаются еще что-то сделать.... Вероника смотрит вниз и, кажется, не видит ничего перед собой, ее серые глаза наполнены слезами. А Катя, вдруг, уже почему-то стоит рядом с ней. Она пытается успокоить подругу, говорит ей, что все в порядке, что все будет отлично, но та ее уже не слышит...

«Где, где на этой земле искать Рай, если на каждую светлую и радостную мысль обязательно приходится по грустному и тяжелому воспоминанию? Одни люди сейчас улыбаются, другие плачут, одни счастливы, другим очень тяжело...»

Ангел встала с лавочки и снова побрела куда глаза глядят. Вскоре зажглись фонари, на небе появились звезды. Ночь опустилась на город.

Уже очень долго Ангел шла по улице и чувствовала, что устала. Человеческие потребности вновь возвратились к ней: захотелось есть и даже спать. Вдобавок становилось прохладно, но она все брела. Брела мимо небоскребов и неоновых вывесок, мимо клубов и баров. Город наполнился молодежью. Некоторые из ее представителей выглядели довольно странно, поскольку разобрать кто из них мужчина, а кто женщина казалось невозможно. Катя готова была поклясться, что то и дело ей попадались парни, идущие за руку друг с другом, а один раз она даже увидела целующихся девушек.

«Неужели человеческая нравственность пала так низко, что однополая любовь считается теперь в порядке вещей? – пришла ужасная мысль. – И неужели люди забыли историю городов Содома и Гоморры?»

Но, похоже, так оно все и было, поскольку на странные парочки никто, кроме нее, не обращал внимания, отовсюду доносился смех и веселые крики. От этого Кате стало совсем одиноко, она думала о том, как можно найти Рай, когда человек один в этом впавшем в грех мире, его никто не замечает и не понимает...

Ангел свернула куда-то, чтобы не слышать этого всеобщего веселья.

«А я ведь даже и не человек пока, – размышляла она. – В любую секунду могу пропасть, исчезнуть, раствориться, или что там случается с ангелами, которые не нашли то, чего нет...»

– Здравствуй, малышка, – неожиданно раздался грубый, прокуренный голос.

Ангел вздрогнула, остановилась и только сейчас поняла, что в раздумьях забрела на какую-то пустынную улочку. Она уже давно забыла, что такое страх, но в этом мире можно было ожидать чего угодно.

– Кто вы? – настороженно отозвалась Катя.

Из темноты выступил худощавый парень. В свете фонаря Ангел увидела, что у него впалые щеки и синева под глазами. Катя невольно попятилась и спросила дрожащим голосом:

– Что вам от меня нужно?

Парень не отвечал и, хищно улыбаясь, продолжал идти на нее. В его руке блеснуло лезвие ножа. Ангел сделала еще один шаг назад и уперлась спиной в какое-то препятствие. Неожиданно сильные руки обхватили ее, и на затылке она почувствовала чье-то частое дыхание.

– Куда? Тебе еще рано уходить, – услышала Катя голос того, кто схватил ее сзади. – Мы еще только начали развлекаться.

– Да, Рустамчик, ты прав, мы только начали! – И парень с ножом вновь хищно ухмыльнулся.

Ангел попыталась вырваться, но руки того, кого звали Рустамом, крепко сжимали ее худенькие плечи. Парень с ножом подошел почти вплотную. Катя ощутила даже его зловонное дыхание из орта.

– Что вам нужно? – На глазах у Ангела выступили слезы.

– Как это «что»? – осклабился Славка. Его холодный нож коснулся ее дрожащей шеи, медленно, не раня кожу, скользнул вниз к вороту платья и уже там стал разрезать ткань. – Ты была плохой девочкой, и нас попросили наказать тебя. Видишь ли, мы ангелы, которые, как в древних сказках, карают грешников.

8.

Целый день Макс работал, целый день он мотался по всему городу и доставлял пиццу. Наконец, осталось отвезти последний заказ и его смена закончится.

Он заглушил двигатель мотоцикла перед небоскребом, в окнах которого отражалось свинцовое небо.

«Офис 231», – прочитал он на накладной.

Было без пяти десять и во всем этом огромном многоэтажном здании, казалось, работал только супермаркет на цокольном этаже, и даже оттуда уже выходили последние покупатели.

«Вот черт, – выругался Макс. – Клиенты, наверное, уже ушли?! Ну, знают же что доставка в интервале полтора часа… ну на что надеются?! – закатил глаза парень. – Ладно, пойду и проверю».

И он поспешил к небоскребу.

У входа его остановил уже не молодой бородатый охранник, с удивительно спокойными голубыми глазами. Глазами, похожими на чистое небо или безмятежное море. Впрочем, ни того, ни другого Макс никогда в жизни не видел, а так хотелось.

– Вы куда, молодой человек? – спросил охранник.

Макс прочел на золотистой бляхе охранника имя Гавриил.

– Гавриил, дело в том, что я курьер, и мне нужно попасть в двести тридцать первый офис, – ответил Макс. – У меня для них пицца.

– Молодой человек, офисы у нас работают до девяти часов вечера, – со скучающим видом произнес охранник, было видно, что этот факт ему приходится повторять каждый день. – И все они уже давно закрылись... Хотя!.. Какой вы назвали номер офиса? Двести тридцать первый?

Проблеснул слабый отблеск «надежды».

– Может быть, в двести тридцать первом еще кто-то и остался, они частенько торчат до ночи... – продолжил охранник. – Пройдите, посмотрите. Только не задерживайтесь, в десять я закрываю главный вход, так что советую поторопиться.

– Хорошо. Задерживаться здесь я точно не собираюсь.

Макс быстро дернулся, но охранник остановил его за плечо, довольно сильной, как оказалось, рукой.

– Постойте! Я должен проверить. – С этими словами Гавриил снял с пояса устройство для сканирования и просветил им коробку с пиццей. Затем охранник просветил самого Макса, на нем тоже ничего угрожающего не обнаружилось.

«Черт. Он как будто специально меня задерживает», – мысленно выругался Макс, поглядывая на хромированные настенные часы, но охранник, наконец, закончил.

– Можете идти!

Он кинулся к лифту.

– Кстати, лифт тоже уже не работает, – вслед крикнул охранник.

Еще раз выругавшись на ходу, Макс повернул к лестнице. Минут пять он затратил на подъем и еще десять на поиски нужного офиса, поэтому неудивительно, что когда нашел его, дверь офиса оказалась уже заперта. Да и номер телефона, по которому был сделан заказ, тоже не отвечал.

«Вот черт, – в третий раз помянул сказочную потустороннюю нечисть Макс. – Не везет, так не везет. Заказ профукал, клиенты ушли. И они ведь точно позвонят в контору и нажалуются! И меня обязательно оштрафуют... Будто мне денег девать некуда...»

Когда он спустился в вестибюль, оказалось, что охранник уже запер входные двери.

– Где вас небесные странники носят? – запричитал служащий небоскреба. – Все, кроме вас, уже покинули здание. Мы с вами остались одни, и я уже закрыл главный вход.

– Что, подождать не могли? – раздраженно спросил Макс.

– Молодой человек, мне предписано закрывать в десять вечера, и я всегда закрываю ровно в десять вечера, вот уже почти пятнадцати лет, – нравоучительно произнес Гавриил. – А тех, кто задерживается, выпускаю через аварийный выход, с другой стороны.

– Ну, так выпустите меня, а то это здание уже мне порядком поднадоело!

– Пошлите, – равнодушно кивнул охранник. – Вы, как вижу, не отдали свою пиццу в тур-агентство.

– В какое еще тур-агентство? – не понял Макс.

– Ну, двести тридцать первый офис – это тур-агентство. Знаете, путевки, туры и так далее...

– Да, я знаю, что такое тур-агентство, – с раздражением перебил Макс. – Нет, не отдал!.. А может, вы ее купите?

– А она у вас с чем?

– Салями, чеддер, халапеньо…

– Тогда, увольте. Я вегетарианец, да и острого не люблю. А вот, кстати, и выход.

Охранник достал ключи и начал отпирать металлическую дверь.

– Надеюсь, вы больше ничего не забыли? – поинтересовался он, перед тем как Макс вышел на улицу. – А то я ставлю здание на сигнализацию и отпирать вам уж точно не стану.

– Не волнуйтесь, я ничего не забыл, – с легким раздражением отозвался Макс.

– Ну, тогда обогнете здание, и вы окажетесь на главной улице. Счастливо. – И, не дожидаясь ответа, Гавриил захлопнул дверь.

– И вам того же, – хмуро сказал Макс в закрытую дверь и побрел по маленькому темному переулку.

Фонари горели слабо, вдоль дороги тянулась высокая бетонная ограда, и вокруг ни души.

Вдруг раздался отчаянный женский крик. От неожиданности коробка с пиццей выпала из рук Макса и на лету перевернулась, вдобавок упав в лужу, но он даже не обратил на это внимания, а лишь насторожился и прислушался. Похоже, кто-то звал на помощь. И какой-то древний инстинкт заставил его броситься вперед.

9.

Макс сидел на кухне и задумчиво размешивал сахар в чашке с кофе. В ванной шумела вода, на улице лил дождь.

«Интересно, что с ней делать, куда девать, да и откуда она вообще взялась?» – думал он.

Пока они добирались до дома, много он о ней, конечно же, не узнал. Только то, что ее зовут Катя. Эта девушка напоминала ему маленького запуганного зверька. Макс вспомнил, как в детстве они с другом нашли в подъезде замерзшего голодного котенка. Тот смотрел на него так же, как и она.

«Кстати, она, наверное, голодная?! – подумал он и заглянул в холодильник. – Вот блин, хоть шаром покати, даже захудалого кусочка пиццы и то не завалялось...»

Он открыл шкафчик, но нашел там только забытые шоколадные конфеты.

Тут на кухню вошла Катя в его футболке, которая выглядела ничуть не короче того платьица, что было на ней раньше. Она молча села на стул и посмотрела на Макса. Ее длинные мокрые волосы спадали на плечи. Сейчас девушка выглядела уже намного лучше, хотя нижняя губа немного распухла, зато глаза цвета сапфира уже не блестели от слез.

– Будешь конфеты? – спросил Макс. – Я бы с удовольствием предложил тебе что-нибудь еще, но у меня только конфеты.

Катя улыбнулась:

– Спасибо тебе большое. Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

– Не за что. Как можно не помочь такой милой и симпатичной девушке?! – улыбнулся он, немного помолчал, а потом добавил: – И как же так получилось, что тебе совсем некуда идти?

– Знаешь, если честно, я не могу и не хочу сейчас говорить об этом.

Макс было насторожился, но потом эта мысль показалась ему глупой, и он улыбнулся:

– Ладно, давай не будем, – пожал он плечами. – А будем просто пить чай с конфетами.

«Просто великолепно, – в свою очередь улыбнулась Ангел. – Свалилась бедному парню как снег на голову... А что дальше? Так и шататься по улицам и ждать, пока кто-нибудь второй раз не отправит тебя на тот свет, как чуть не получилось сегодня? А Макс ведь, наверняка, не отстанет с расспросами... Нет, можно, конечно, рассказать ему все, как есть, но тогда место проживания мне обеспечено. Буду обитать в психушке...»

Ангел развернула конфету и принялась рассматривать яркий блестящий фантик.

Катя открыла глаза и увидела потолок, на котором прыгали солнечные зайчики. Дождь кончился, и на улице прояснилось.

Ангел оглядела комнату. Макса не было. Она встала с дивана и направилась в ванную, по дороге заглянув на кухню, но там тоже никого не оказалось.

Выйдя из ванной, Катя услышала, как в двери проворачивается ключ.

– Привет! – крикнул из коридора Макс. – Давно проснулась?

– Если честно, то только что, – ответила Ангел. – А сколько время?

– Ах, да, я же сегодня утром не выдержал и вытащил батарейки из этого монстра... – хохотнул парень. – Знаешь, даже не представляю, сколько сейчас времени, к тому же это, в общем-то, и не так важно... Я тут в супермаркет сгонял. – Макс показал пакеты, которые держал в руках. – Так что давай завтракать, или обедать, или как мы это назовем?

– В общем-то, и не важно, – улыбнулась Катя.

– Ну да. Вот, я там схватил в супермаркете первое, что увидел, – продолжил Макс. – Так, что тут у нас есть: батон, ветчина, сыр, чери, каперсы, салат, масло и почему-то мне пришло в голову взять кефир. Ты пьешь кефир?

Ангел с улыбкой кивнула.

– Ну, тогда давай трапезничать.

И Катя с Максом принялись за изготовление бутербродов.

– Может быть, ты все же расскажешь, почему тебе некуда идти? – неожиданно спросил парень. Эта тема его все еще интересовала, и, подумав, что девушка успокоилась, он решил вернуться к ней вновь.

«Я так и знала, что он снова затронет эту тему, – подумала Катя. – Но, извини меня, Макс, сказать тебе правды я не могу. Мне бы очень хотелось, но, боюсь, ты в нее просто не поверишь. Хотя кое-чем поделиться все же придется...»

– Так получилось, – медленно начала Ангел, – что я осталась совсем одна. Этот город для меня чужой. Мои родители погибли... В автокатастрофе... Денег у меня нет, и идти мне некуда. Возможно, это звучит странно, но...

– Нет, не странно, – неожиданно сказал Макс и взял ее за руку.

В этот момент между Максом и Катей пробежала иска. Нет не та искра, что в любовных романах – иная. Катя поняла, что, словно Ангел Хранитель ведет этого молодого человека, показывает путь или иными словами контролирует.

«Боже, – всуе выдохнула Ангел. – Только этого мне не хватало! – …Хотя с другой стороны, что мне еще остается делать?! – совсем по человечьи подумала она.

– Такое бывает, – вдруг заговорил Макс. – Вот взять хоть мою историю. Отец был шахтером. Когда последнюю шахту закрыли, он собрал нас с мамой, и мы приехали сюда. Мои родители думали, что здесь они найдут новую жизнь, а вместо этого нашли смерть... – Макс сделал паузу, тяжело вздохнул и продолжил:

– У отца были деньги, он всю жизнь копил. Банкам не доверял. Сама ведь понимаешь, как им можно доверять после того кризиса, когда 75% населения в одночасье потеряли все сбережения. Поэтому все деньги у него были в наличке. Вот с этими сбережениями мы и отправились в этот город... Вероятно, о деньгах кто-то узнал... Или просто так получилось... В общем, отца попытались ограбить. Он не захотел расставаться с кровно заработанными и за это получил нож под ребро. Мать кинулась ему на помощь, и ее тоже убили... А я стоял как вкопанный и смотрел, как эти ублюдки забирают деньги. – Парень вздохнул и, опустив глаза, добавил, – Я постоянно виню себя за это, и кошмар той ночи преследует меня даже по сей день.

10.

Маленькая комнатка за номером «13» дешевого мотеля знавала за долгое существование самых различных постояльцев, от проституток и их клиентов до звезд шоу-бизнеса и продажных политиков, но такого странного гостя, который остановился в ней на днях, в своем лоне она принимала впервые.

Обшарпанные стены, рваные обои, следы протечки на потолке, едва задернутое пыльной занавеской грязное окно, это все являлось незабвенной и неотъемлемой частью интерьера комнаты за номером «13». А вот различные бутылки, заполненные жидкостями и порошками, отполированный до блеска череп, какие-то травы и корешки, собранные в пучки, засушенная человеческая рука, являлись утварью, принесенной гостем. Как и внушительный черный фолиант, обшитый человеческой кожей.

Древние, прошедшие через тысячелетия листы, аккуратно перелистывались черным пальцем с острым ногтем. Некромант склонился над книгой, вглядываясь в написанные кровью буквы давно мертвого языка и что-то недовольно шептал.

– Эти дураки упустили ее… И теперь я ее не чувствую… Но ведь ангелы так просто не пропадают из этого мира. – Лист перевернулся. – Где же ее теперь искать? Где? – Еще несколько листов перевернулось, кроваво-красные буквы, казалось, светились изнутри. – Где же этот ритуал? Где?..

Из дальнего угла комнаты, с кровати, кто-то жалобно заскулил. Чернокнижник, склонившийся над древним фолиантом, не подымая головы, отозвался:

– Еще совсем чуть-чуть, милая, совсем чуть-чуть. Мы скоро начнем.

Его черные пальцы перелистнули еще несколько страниц и остановились. На пожелтевших листах кровью были начертаны человеческие глаза.

– Вот оно! – возликовал некромант. – Дорогая, возрадуйся, ты послужишь великой цели! – Чернокожий улыбнулся, взял со столика ритуальный нож с лезвием, напоминающим ползущую змею и двинулся к кровати.

Там связанной лежала молодая девушка: капроновые колготки в широкую сетку, кожаная мини-юбка, современная вульгарная портупея поверх беленького топика, волосы выкрашены в фиолетовый цвет, а рожица размалевана, правда тушь и тени растеклись от слез, а промеж розовых пухленьких губок зажат красный шарик для эротических игр, который, так кстати, эта уличная проститутка принесла с собой. Увидев чернокожего со страшным кинжалом, девушка забилась в истерике, а из напуганных до смерти редких изумрудных глаз вновь потекли слезы.

– Ну что ты, – лукаво улыбнулся чернокнижник, присаживаясь на край кровати, – успокойся. – Он постарался погладить девушку по волосам, но та одернула голову, будто обжегшись о его прикосновение. – Ты послужишь великой цели. И к тому же, я ведь не собираюсь тебя убивать. – Будто в опровержение собственных слов холодное лезвие ритуального кинжала коснулось шеи проститутки. На шее оказалась набита татуировка в виде умывающегося черного кота. От прикосновения ножа девушка сглотнула и кот, казалось, ощетинился, тоже не веря словам чернокожего. – А ведь это правда. От этого просто сейчас нет проку. Хотя я люблю убийства, они приносят удовольствие и это такой сладкий грех, и в моей… так скажем сфере деятельности, убийства нужны, чтобы заполучить души, более того, они необходимы для этого, ведь именно в душах вся Сила. Но к твоему счастью иногда можно обойтись и старой доброй магией крови. – Некромант расхохотался, нож переместился с шеи к лицу, царапнул по щеке и остановился под зажмурившимся в страхе левым глазом. – Я лишь кое-что у тебя возьму, кое-что маленькое и незначительное, к чему ты относишься как к должному и что тебе совсем не нужно в твоей профессии! – И некромант расхохотался, наслаждаясь стонами беззащитной жертвы.

…Какое-то время спустя чернокнижник уже сидел на полу в центре начертанной мелом пентаграммы, на конце каждого луча звезды горело по свече. Перед ним лежал раскрытый черный фолиант и блюдце с вырезанными человеческими глазами. Некромант положил промеж глаз с зелеными зрачками белоснежное перо, довольно большое и явно не принадлежащее птице, а затем вздернул руку и провел искривленным лезвием кинжала по собственной ладони. На перо закапала темно-алая кровь, как у всякого рожденного под этим небом. Решив, что крови достаточно, некромант повернул ладонь к себе и некоторое время взирал на то, как рана сама собой затягивается, и когда та, наконец, затянулась, он зашептал в полголоса на неведомом языке. То был язык, который мир не слышал многие тысячелетия и которому не стоит звучать даже на страницах этой книги.

И вот последнее слово сказано!

Чернокнижник поднял с пола блюдце и зрачки сами собой завертелись, ища то, что должно.

11.

Макс ехал на мотоцикле по мокрой после дождя дороге, брызги летели из-под колес, ударяясь о попутные автомобили. Небо было хмурым и, казалось, вот-вот, вновь, разродится дождем. Мрачные тучи отражались в окнах небоскребов. Осенью город выглядел серым и тоскливым. Хотя для Макса он всегда представлялся таким.

Весь день он думал о новой таинственной знакомой. Девушка вызывала у него доверие; «она не похожа на других, распутных и жаждущих удовольствия фиф современного общества. Нет, она совсем другая: милая, добрая, неиспорченная...» но с чего он такое решил? Наверное, чувствовал. Сердце говорило ему – «она другая». А Макс всегда старался доверять сердцу. Ведь иногда так полезно верить в лучшее. Особенно после того, что он пережил.

Мысли парня то и дело возвращались к ее образу. Длинные темные волосы, не голубые, а именно что синие, цвета сапфира глаза, слегка вздернутый носик и пухленькие губки – «ее лицо напоминает лик ангела, спустившегося с небес. Но ангелы не попадают в неприятности, и их никто не пытается насиловать в подворотнях.

А ее тело, стройное и соблазнительное, гладкие линии, длинные ноги... Да, она красива, но сексуальности напоказ не выставляет. Она другая и очень отличается от тех девушек, с которыми мне доводилось общаться раньше. К тому же, в ней чувствуется какая-то загадка, за ее грустью и одиночеством скрывается что-то еще, помимо потери семьи. Вот интересно, что?»

Но, несмотря на все это, ему хотелось доверять ей. И Макс чувствовал, что все больше и больше тянется к этой загадочной незнакомке.

Неожиданно ему очень захотелось ее увидеть. Это желание оказалось таким сильным, что Макс развернулся на полном ходу посреди дороги, отчего чуть было не попал в аварию. Несколько автомобилей, ехавших рядом, остановились, кто-то, открыв окно, начал что-то выкрикивать лихачу на байке, но нахал не стал его даже и слушать. Вместо этого он прибавил газу и устремился домой.