Когда раскинет сети тьма...

Глава 1. Дом, милый дом

- Чем дольше мы едем, тем больше мне кажется, что мы никогда не доберемся до конечной цели.

- Перестаньте ворчать, дорогой мой Расиньоль! Видите вон ту арку впереди? От нее до города рукой подать. Так что ужинать мы будем уже за столом, а не на придорожном камне.

- Хотелось бы в это верить,- прокряхтел старый дворецкий.

- Вы сомневаетесь в моих словах? Разве я когда-нибудь ошибался?

- Однажды вы приняли зурганского тигра за мегиханскую лань, и это едва не стоило нам жизни,- робко заметил Расиньоль.

- Но лань, на самом деле, была в этих непролазных зарослях!- вспыхнул его собеседник.- Именно на нее охотился тигр, которого я сразу не заметил. И нет моей вины в том, что хищник сменил цель и набросился на вас, в то время как лань поспешила ретироваться. И если бы вы в этот момент соизволили обернуться, то увидели бы, как она удирает в сторону реки.

- Поверьте, мне было не до этого,- вздохнул Расиньоль.

- В таком случае, извольте верить на слово!

- Я вам верю, ваша милость! Просто я очень устал.

-Ну, что вы, это путешествие было одним из самых безмятежных. Вспомните, как мы удирали от пиратов к юго-западу от Таканского архипелага? Вы трое суток не смыкали глаз и не покидали палубы. А эта увлекательная погоня за халсанским вором? Мы провели в седле почти целую неделю, и вы вдохновляли меня своей стойкостью и оптимизмом. И что же я слышу? Вы стареете, мой дорогой Расиньоль.

- Хотел бы я, чтобы вы ошибались, но с природой не поспоришь.

- Именно поэтому вы предпочитаете спорить со мной.

- Я не спорю, я полемизирую… Что же касается безмятежности нашего путешествия… Хм… Двенадцать дней назад какой-то проныра стащил мои часы. Замечу, что к тому моменту мы даже не покинули пределов Ганатены.

- Опять вы за свое! Могу поспорить, что не было никакого проныры. А часы вы оставили на кухонном столе, когда прощались с обожаемой вами Ардиной. Сами увидите, когда вернетесь в столицу! Ваша рассеянность уже давно стала притчей во языцех, и только вы того не замечаете. Наверное, по рассеянности.

- Десять дней назад,- невозмутимо продолжал Расиньоль,- моя лошадь подвернула ногу, и при падении я порвал рукав на локте редингота.

- Что локоть? Вы легко могли свернуть себе шею. Но ведь обошлось же?

- Семь дней назад мы несколько часов мокли под проливным дождем, и с тех пор у меня ломит кости.

- Это лишь подтверждает мои слова, Расиньоль, вы стареете. В прежние времена вы даже спали под ливнем, а на следующее утро выглядели свежим и отдохнувшим.

- Пять дней назад на нас напали волки, и мы едва не загнали лошадей. А вчера нас едва не завалило камнями. И это вы называете безмятежным путешествием?

Немного помолчав, его спутник заметил:

- Бывало и хуже.

Спутника Расиньоля звали Адан Гримар. Мужчина тридцати двух лет, приятной наружности, высоких манер и утонченного вкуса. Природа одарила его силой и ловкостью, а почивший родитель – титулом кавалера, особняком в Ганатене и небольшим имением в ее окрестностях. Расиньоль, служивший Гримару-старшему, был при нем с малых лет и любил Адана, как сына. Потому и заботился о нем, как о собственном отпрыске, чередуя строгость с попустительством.

Всадники не спеша ехали по ущелью, продуваемому сходящими с гор прохладными воздушными потоками, но уже после полудня в теснину заглянуло солнце, пусть и не такое жаркое, как на равнине, но достаточно ласковое для этих мест.

Аркой Адан назвал соответствующей формы горное образование, появившееся в этом ущелье то ли по воле воды, то ли все того же вездесущего ветра. И до нее, на самом деле, было рукой подать, а с ходом времени она становилась все ближе и ближе.

- Отчего вы всю дорогу смотрите вверх, Расиньоль?- заметил Адан, хотя ехал немного впереди и ни разу не обернулся.

- Большая хищная птица. Она кружит над нами с тех пор, как мы въехали в это ущелье.

- Это ягнятник, Расиньоль, он высматривает добычу.

- Всегда восхищался вашей эрудицией, ваша милость… Судя по названию, он охотится на ягнят?

- Не совсем. Он питается исключительно падалью.

- Это недобрый знак,- пробормотал Расиньоль, провожая взглядом стервятника.

- Вы напоминаете мне одну знакомую шарлатанку, которая видела какое-нибудь жуткое предзнаменование даже в невинно вскочившем на носу прыще.

- Если вы имеете в виду госпожу Шардагон, то она, насколько мне известно, ни разу не ошиблась в своих предсказаниях.

- Причина лежит исключительно в ее манере изъясняться. Дама даже об обыденных вещах говорит загадками, а уж когда предсказывает, то плетет такие кружева, что трактовать их можно по-разному, как в одну, так и в другую сторону. К тому же на нее работает целый штат слухачей и осведомителей. Говорят, даже тайная императорская служба иногда подбрасывает ей довольно любопытные, а порой и пикантные, сведения, когда желает скомпрометировать тех, кто угрожает безопасности Его Величества и самой державности. Иными словами, внимая госпоже Шардагон, каждый слышит то, что желает услышать… А что вы думаете, мой дорогой Расиньоль, по поводу сглаза?

- Прошу прощения, ваша милость,- дворецкий не понял, к чему клонит Адан.

- Сглаз – от глагола сглазить. В народе еще говорят «накаркать».

- Никак не могу понять, на что вы намекаете.

- Что вы, не намекаю, прямо говорю о том, что вы, дорогой мой Расиньоль, похоже, своей меланхолией и суеверием накаркали нам неприятности.

Всадники как раз приблизились к арке, но пока что не въехали под нее. Пространство перед аркой было густо завалено валунами, некогда бывшими частью нависавших над ущельем скал. С дороги их убрали, откатив в сторону. Там они и пребывали, символизируя собой бренность даже незыблемых вещей и служа прекрасным укрытием для людей с дурными намерениями.

И такие не преминули появиться, преградив путникам дорогу к городу. Их было не меньше десятка. Правда это были не люди, а…

Глава 2. Немного о живописи и чудовищах

- Осмелюсь заметить, вы забыли забрать вознаграждение за убитых бандитов,- с видимым запозданием напомнил Расиньоль.

- Я ничего не забываю,- ответил Адан, медленно идя по коридору первого этажа и рассматривая картины на стенах.- А деньги я не взял, чтобы не чувствовать себя обязанным этому невеже на должности начальника полиции. Разве мы стеснены в средствах?

- Ни в коем разе, ваша милость.

- Тем более.

Дом был мрачным снаружи, но вполне пристойным внутри.

- Интерьер староват, но, в общем, мне нравится,- заключил Адан, заглянув в одну из комнат, расположенную в левом крыле. Его сопровождал Расиньоль, раздобывший и зажегший масляную лампу, достаточно яркую, чтобы разогнать царивший в доме по причине закрытых ставен сумрак.- Сразу видно заботливую руку человека, желавшего превратить свое жилище в уютное гнездышко. Ничего лишнего, и все на своих местах.

Расиньоль придирчиво провел пальцем по раме одной из картин, украшавших стены коридора, и удивленно хмыкнул, почти не обнаружив пыли.

- Да, я тоже заметил, что в доме чисто и прибрано,- кивнул Адан.- Зная Оскера Гарната, я с уверенностью могу сказать, что он не стал бы утруждать себя уборкой. А значит, это делал кто-то другой.

- Какая проницательность,- не без сарказма отметил Расиньоль и тут же стушевался, вспомнив об уместности подобных высказываний.- Прошу прощения, ваша милость.

- Вы обратили внимание на то, что было на поверхности, но не заметили самой сути моего замечания. А сказать я хотел о том, что, похоже, не все в Сольте боялись входить в этот дом. Я уверен, что уборку здесь делала приходящая прислуга. И было бы неплохо найти этого человека или этих людей. Пусть и дальше присматривают здесь за порядком.

- Полностью с вами согласен, ваша милость, но…

- Но?

- Я думал, мы не станем здесь задерживаться надолго.

- Как получится, Расиньоль, как получится. Вы и сами должны понимать, что продать этот особняк – в связи с его репутацией - будет непросто. Да и не ради него мы прибыли в такую даль и глушь.

- В таком случае, ради чего же?- удивился дворецкий.

- Оскер Гарнат был не самым приятным в общении человеком, но однажды он спас меня, и я просто обязан разобраться в причинах его смерти.

- Мне кажется, совсем недавно вы говорили о том, что это именно он обязан вам жизнью.

- Я солгал, чтобы не нарушать причинно-следственную связь. Если бы я сказал правду, мне трудно было бы объяснить, почему Оскер оставил в наследство свое имущество человеку, который многим ему обязан, а не наоборот.

- Хм… А на самом деле, почему?

- Этого я не знаю. Мы давно с ним не виделись, да и расстались мы, не сказать что большими друзьями. И я был сильно удивлен, когда узнал о наследстве, оставленном им на мое имя. Полагаю, здесь кроится какая-то тайна. И почти не сомневаюсь, что связана она как раз с этим особняком.

- Я восхищаюсь вашей прозорливостью, ваша милость, и на этот раз без малейшего сарказма… Как много картин!- поспешил сменить тему Расиньоль, чтобы не быть обличенным в подобострастии.- Наверное, ваш знакомый был не только большим ценителем живописи, но довольно состоятельным человеком.

- Да, некоторое отношение к искусству мой ныне покойный знакомый, на самом деле, имел. Но картинами он, определенно не интересовался. Да и особым богатством он не мог похвастаться. Я был сильно удивлен, узнав, что он владел целым особняком, пусть и в провинциальном захолустье. Правда, теперь все стало на свои места. Уверен, он взял этот дом с дурной репутацией практически задаром. Я бы не удивился, узнав, что ему еще и доплатили за такое приобретение. Провинциальные жители – они такие суеверные… Что касается картин, то они, как и прочая обстановка, скорее всего, достались Оскеру от прежних владельцев. И они… Я разбираюсь в живописи ничуть не больше, чем вы в ратном деле, но мне кажется, что среди этих картин нет ни одной поистине выдающейся. Не стану спорить, но подозреваю, что настоящих ценителей живописи они бы вряд ли заинтересовали.

Словно желая удостовериться в правоте слов его милости, Расиньоль поднес лампу к ближайшему полотну и тут же отшатнулся, встретившись с пронизывающим взглядом жуткого чудовища, изображенного на картине.

- Какая отвратительная рожа! Бр-р-р! Просто мороз по коже.

И в этом он был прав. Чудовище, на самом деле, было впечатляюще отвратительным. Да и изображено оно было так, как будто художник рисовал его с натуры. В мельчайших подробностях…

Ночное землетрясение до основания разрушило город. Выживших почти не было, а тела погибших так и лежали под руинами, отравляя изумительно чистый горный воздух тошнотворным зловонием разложения. Этот запах отпугивал робкую живность, но притягивал падальщиков всех мастей. Над разрушенным городом кружили стаи воронья, а среди развалин сновали мерзкого вида трупоеды. Они появились из трещин, образовавшихся в скалах после землетрясения. Непривыкшие к солнечному свету, они приходили по ночам, разрывали завалы мощными лапами и пожирали останки горожан, не оставляя даже костей…

Было ли это на самом деле, доподлинно не известно, но именно так представил себе Адан предысторию сюжета, изображенного на картине. Мрачное видение промелькнуло пред глазами и исчезло. Осталось лишь полотно, с которого на Гримара смотрела мерзкая физиономия трупоеда, склонившегося над одной из жертв землетрясения.

- А тут еще одно. И там,- отметил Адан, проходя мимо картин…

Когда дознаватель спрашивал его, зачем он это сделал, он молчал, потому что и сам толком не знал. Просто ему захотелось вдруг кого-нибудь убить. И он убил их всех: и мужчину, и двух женщин – молодую и старую, - и… ребенка. Младенца он не хотел убивать, но тот так истошно кричал… Когда палач вскинул топор над его головой, он увидел перед глазами милое детское личико. Младенец улыбался, а по его подбородку стекали струйки крови…

Глава 3. Ночью по улицам бродит Тьма…

Как только появился таинственный проход, перстень перестал светиться, но и проход при этом не исчез.

Куда он ведет?

Однако прежде чем изучить новую странность, Адан решил позаботиться о Расиньоле. Подумав, что лишние знания - источник головной боли, он не стал приводить дворецкого в чувство, а осторожно взял его на руки и отнес в спальню. Завтра верный Расиньоль проснется и ничего не вспомнит из произошедшего. Останется лишь непонятный осадок и смутные подозрения, которыми тот не станет делиться со своим господином, дабы его не печалить.

Вернувшись в коридор, Адан убедился в том, что проход продолжал светиться, как будто терпеливо дожидался того, кто его открыл. Освещая путь лампой, Адан приблизился к нему, думая о том, что он завтра скажет Расиньолю об исчезновении зеркала и о том, что это за проход? Но оказалось, что зеркало никуда не девалось. Правда, теперь оно было похоже на простое стекло, за которым можно было разглядеть винтовую лестницу. Адан медленно протянул к нему руку, и тут же разгорелся камень в перстне.

- Занятно,- пробормотал Гримар.

Чем ближе он подносил руку с перстнем к стеклу, тем ярче становилось свечение камня. Наконец, пальцы коснулись стекла и… беспрепятственно прошли сквозь него…

Позади протяжно заскрипела дверь, Адан резко отдернул руку и обернулся. Это был всего лишь Расиньоль с лампой в руке, который, придя в себя, первым делом сменил лохмотья на новую пижаму.

- Ваша милость?- удивился дворецкий, увидев Гримара, стоящего в коридоре.- Что вы здесь делаете в столь поздний час?

Он ничего не помнил. И это хорошо.

Адан знал, что лучший способ не ответить на вопрос, это задать свой собственный.

- А вы?

- Я… хм… мне надо…- смутился Расиньоль.

- В таком случае не смею вас задерживать… Хотя нет, постойте! Скажите, Расиньоль, что вы видите… перед собой?

- Зеркало, ваша милость,- сдержанно ответил тот.

- Да? А что вы видите в зеркале?

- Наши отражения.

- Действительно?- удивился Гримар.

- Ваша милость, вам бы тоже не мешало отдохнуть,- в голосе дворецкого слышалось беспокойство.

- Я обязательно последую вашему совету, Расиньоль. Идите!- Так как слуга продолжал стоять на месте, Адану пришлось повторить: - Идите!

- Как вам будет угодно.

Дворецкий послушно зашаркал в направлении уборной, а Адан продолжил исследовать… зеркало.

Тому, что они с Расиньолем по-разному видели зеркало, имелось вполне разумное, хотя и довольно странное объяснение. Желая проверить догадку, Адан снял с пальца перстень и убрал его в кармашек жилетки. Глянул перед собой. Так и есть: теперь и он видел обычное зеркало, а в нем отражение человека с лампой в руках – свое собственное отражение. Протянул руку, прикоснулся к стеклу - пальцы наткнулись на непреодолимое препятствие.

Довольно хмыкнув, Адан надел перстень на палец и повторил эксперимент. Опять с приближением к зеркалу камень в серебряной оправе начал разгораться, а пальцы, коснувшиеся стекла, прошли сквозь него, как сквозь водную гладь.

Теперь все было понятно: стоило только надеть загадочный перстень на палец, и зеркало исчезало, открывая проход…

Куда?

Чтобы узнать об этом, нужно было сделать следующий шаг. И Адан сделал его. Переступив через порог, он оказался на верхней ступени лестницы, ведущей вниз.

Прежде чем продолжить исследования, он обернулся, дабы убедиться в том, что ему удастся вернуться назад. Зеркало не стало чинить препятствий, и Адан так же легко вошел в коридор, как только что вышел на потайную лестницу.

Он снова переступил через порог.

Что будет, если сейчас снять с пальца перстень?

Есть эксперименты, которыми лучше не заниматься, и это был как раз тот самый случай. Может быть, ничего не произойдет. А может, Адан окажется вмурованным в вековую стену особняка. Проверять он не стал. Гораздо интереснее что там, внизу? Куда ведет эта лестница?

Гримар начал медленно спускаться по ступеням.

Лестница оказалась длинной, но не бесконечной, и привела в просторный зал, примечательный несколькими деталями. Как только Адан пересек порог, вспыхнули закрепленные на стене факелы, горевшие мягким синим светом. Они осветили расположенный в самом центре зала колодец и три окружавшие его камня, похожие на указующие в потолок персты. Камни были дикими, необработанными. Лишь на их внутренней, обращенной к колодцу, стороне, были искусно высечены какие-то загадочные изображения. Пытливый взгляд был способен заметить в них некий смысл, но какой именно, Адан так и не уловил. А еще он заметил выемки в камне посреди этих самых изображений. Как будто здесь что-то отсутствовало. Одна была продолговатая, другая круглая, третья многогранная.

Больше в помещении ничего не было. Разве что пыль – она присутствовала повсюду, толстым слоем покрывала пол и была надежным свидетелем того, что сюда сотни лет не ступала нога человека. О том, что подземелье было построено гораздо раньше самого особняка, красноречиво говорили и почерневшие камни, слагавшие стены зала. Знал ли о нем Оскер Гарнат? А если знал, почему сам не спускался сюда ни разу? И зачем ему понадобилось, чтобы однажды сюда попал Адан? Ведь именно поэтому бывший компаньон прислал ему перстень, не так ли? Что это за помещение? Что это за колодец и камни, его окружавшие? И как со всем этим связана смерть Гарната?

Вопросов было много. И, да, Адан любил загадки.

Первым делом он заглянул в колодец. Дна он не увидел, зато почувствовал, как его затягивает царившая в колодце тьма – Адан отшатнулся от каменного кольца и встряхнул головой, прогоняя наваждение.

Потом он немного побродил по залу и, не обнаружив больше ничего примечательного, направился к лестнице. Как только он ступил на первую ступень, факелы за его спиной погасли.

Изумленно хмыкнув, Адан поднялся наверх, прошелся по коридору, разглядывая картины, с которых недавно сошли наполнившие дом чудовища. Сами полотна никуда не делись, но с них исчезли те, кто заставил его милость немного поволноваться.

Глава 4. Тайны, тайны, тайны

- И после всего случившегося вы по-прежнему хотите остаться в этом жутком городе?- вопрошал дворецкий, обрабатывая раны его милости.- Что это вообще было? Такие раны могут оставить разве что длинные когти.

- Не знаю, Расиньоль,- честно ответил Адан.- Понятия не имею.

- Это была Тьма.

Внезапно прозвучавший из темноты голос заставил дворецкого вздрогнуть. Из сумерек коридора в библиотеку вошла Сиона, облаченная в домашний халат приятных тонов и с тазом в руках.

- Вы хотите сделать меня заикой?- заворчал Расиньоль.- Нельзя же так подкрадываться!

- Я не подкрадывалась. Я принесла горячую воду.

- Что значит Тьма?- спросил Адан.- Вряд ли вы подразумеваете под этим словом то же, что и я. Тьма, в привычном понимании – это понятие, такое же абстрактное, как и свет. На меня же напало… Я не знаю, как это описать, но это определенно было нечто живое, во всяком случае, разумное. Что вы на это скажете?

- Ночь – не самое удачное время для прогулок по нашему городу,- спокойно и, вместе с тем, зловеще произнесла кухарка.- В это время на улицах царствует Тьма.

- Нечто подобное я уже слышал, но вы так и не ответили на мой вопрос.

- Очень трудно что-либо объяснить человеку, который воспринимает Тьму исключительно как отсутствие света. Были бы вы эльфом, вы бы с молоком матери впитали древние истории о вечной борьбе этих непримиримых врагов. В последней битве Свет одержал победу и заточил Тьму на дне бездонного колодца…

- Колодца?- напрягся Адан, вспомнив о главной достопримечательности в недавно открытом им тайном подземелье.

- Да. Его еще называют Колодцем Времен. Именно там, в недоступных ни одному смертному глубинах и томится в заточении Тьма. Но рано или поздно она вырвется на свободу, и тогда мир погрузится в беспросветный сумрак и бесконечную зиму как это уже однажды случилось. Потому что Тьма, как и Свет, вечна, и ее невозможно уничтожить.

- Вы такие страсти на ночь глядя рассказываете,- поежился Расиньоль.

- Но если Она находится в заточении, то кто же тогда бродит по улицам вашего города по ночам?- скептически заметил Адан нестыковку.

- У Тьмы много преданных слуг,- ничуть не смутившись, ответила Сиона.- С их помощью она и надеется вернуть себе однажды свободу.

- И вы продолжаете спокойно жить в этом городе?- искренне удивился Расиньоль.

- Местные уже привыкли. Ни один горожанин не выйдет в город ночью без особых на то причин. А те, кому приходится это делать, непременно берут с собой лампу. Яркий свет в состоянии отогнать прислужников повелительницы Мрака. И меня очень удивляет тот факт, что вас об этом не предупредили те люди, в гости к которым вы вчера ходили.

- Кстати, да, почему они вас не предупредили?- отметил Расиньоль.

«Да, почему?»- задумался Адан.

Впрочем, он сам виноват: ушел незаметно, никого не оповестив. А ведь Лу Маньяль предупреждал…

Кстати, о Маньяле…

- Сиона, это, конечно, не мое дело, но вас хотели бы видеть в городской полиции. Это как-то связано со смертью Оскера Гарната… И раз уж мы с вами заговорили на эту тему… Что вы можете мне рассказать о вашем бывшем хозяине?

- Раз он оставил вам в наследство этот дом, то, полагаю, вы были с ним хорошо знакомы?

- Ну-у, не плохо.

- Тогда вы и сами должны знать, каким он был человеком.

- И тем не менее, вы продолжали у него служить до последнего дня.

- А что прикажете делать? Представителям моего народа не так просто найти работу в Сольте. А господин Гарнат, хоть и бывал резок, но платил исправно и никаких вольностей себе не позволял.

- Вы его видели в тот день… перед тем, как…

- Да, конечно.

- Вы не заметили ничего особенного? Может быть, он был взволнован, раздражен… больше обычного, испытывал страх?

- Напротив! Он был бодр и жизнерадостен! Метался по дому, как молния, и все напевал себе что-то под нос. Я еще подумала, что он собирается на свидание к этой своей… потаскухе. А оно вот как все вышло.

- Этим нелицеприятным прозвищем вы называете его подружку… как ее там…

- Миси Грэн,- подсказала Сиона.- Она и есть потаскуха. Тварь падшая.

- А вы… Почему вы сбежали из дома сразу после смерти Оскера?- Адан пристально посмотрел на кухарку.

- Я не сбежала, а ушла. Не сочла приемлемым находиться в чужом доме, оставшемся без хозяина. Да и дом этот… не самое спокойное место для одинокой женщины.

- Что да, то да,- вздохнул Расиньоль.

- Как вы думаете, кто мог убить Оскера Гарната?- спросил Адан.

- Даже не знаю, кто был бы способен совершить такое злодеяние. Может быть, Тьма?

- Очень удобно все злодеяния валить на какую-то там Тьму,- кивнул Гримар.

- Тогда я не знаю,- пожала плечами Сиона.- Это все? Я могу идти? Время уже позднее.

- Последний вопрос. Что касается Тьмы… Она ведь везде, согласитесь? И здесь, и в Ганатене, и даже в далеком Пуджрапархе. Но только в Сольте ее слуги, как вы их называете, охотятся на добропорядочных горожан на ночных улицах. Почему, как вы думаете?

- Может быть, потому, что именно в Сольте находится Колодец Времен, где содержится в заточении их повелительница?

При этом она так пристально посмотрела на Адана, словно о чем-то догадывалась. Впрочем, потом она отвела взгляд и непринужденно добавила:

- По крайней мере, так говорят в нашем народе. Спокойной ночи, ваша милость!

- Какая уж может быть спокойная ночь после всего случившегося?- вздохнул дворецкий.- Так вы, ваша милость, не хотите вернуться в Ганатену?

- Сейчас?! Что вы, дорогой мой Расиньоль! Как раз сейчас начинается самое интересное…

Утром Адана никто не разбудил, поэтому он проспал дольше обычного. На Расиньоля это было непохоже, Адан торопливо оделся и спустился в холл.

Не случилось ли чего за ночь?

Звуки и запахи привели его на кухню. Сиона готовила обед и невольно вздрогнула, когда перед ней появился Гримар.