Когда я выстрелю в "Волкодава"

Пролог

Германия, Тюхерсфельд. Бар "Zum Alten Fels".

На улице дождь, все снаружи мерзко холодное и сырое, только звук паления капель дает успокоение для души. Вместе с этим дождем в это забытое богом место принесло неожиданного гостя.
Жёлтый свет фонарей за окнами пробивается сквозь запотевшие стёкла, растворяясь в тёплом сиянии ламп внутри. Бар "Zum Alten Fels" утопает в янтарных тонах — деревянные балки на потолке, потемнели от времени, впитывают свет, как мёд, а стены, сложенные из грубого камня, отбрасывают шершавые тени. За стойкой, увешанной медными кружками, бармен лениво протирает бокал, его пальцы оставляют разводы на влажном стекле.

В углу, у дальнего столика, сидит девушка. Голова её опущена, длинные, чуть вьющиеся волосы — тёмные, с синеватыми прядями, будто морская вода в ночи — скрывают лицо. Перед ней стоит стакан виски, лёд уже почти растаял, превратив золотистую жидкость в мутноватую воду. Она медленно подносит бокал к губам, не торопясь, будто растягивая момент.
Но рядом голоса. Они такие чёткие, звонкие, режущие монотонный гул бара. Их было не возможно не слышать, однако девушка старалась не вникать в диалог и, словно по данной привычке, закатывала темные глаза, пока в одной из ладоней вертелся рокс с виски.
— ...Говорят, он поселился в старом доме у леса. Странный такой.. — затевает одна из дам, даже не пытается говорить шепотом.
— А имя? Ты помнишь? Какое-то древнее, я даже не выговорила... —
— Фьель. У нас давненько никого так не звали. Назвался Фьелем. Точно запомнила.

Марлен замирает. Пальцы слегка сжимают стакан.
Дверь со скрипом открывается, впуская порцию холодного ночного воздуха. В баре на секунду становится тише — так бывает, когда входит кто-то чужой.
Мужчина. Высокий, в длинном тёмном пальто, с плеч которого ещё не сошёл холод улиц.. Лицо резкое, скулы будто высечены из камня, а глаза... слишком светлые. Почти прозрачно-голубые.
Те самые две немки тут же склоняются друг к другу, шепчутся за ладонями:
— Это он... Фьель...

Тот, кто представился таким именем не спеша проходит между столиками и останавливается рядом с Марлен. Молча смотрит на пустой стул рядом и почти сразу отпускается на него.
— Надеюсь, вы не будете возражать, что я к вам подсел.
Голос у него низкий, ровный, но в нём есть что-то... натянутое. Как струна виолончели перед разрывом. Женщина только усмехается на его слова. Качает головой, и пряди волн скользят по её щекам.
— Интересное имя ты взял себе, Заан. — Ее язык поворачивался так смело назвать его таким именем.

Никто из присутствующих немцев не мог понять, о чем стали говорить эти незнакомцы. Было понятно, что с немецкого те переключились на голландский, который по звучанию хоть и напоминал их родной, но без знаний в разговоре понять их было сложно.
Потом — поворачивается к нему. Свет лампы падает на её лицо: острый подбородок, бледную кожу, губы, тронутые лёгкой насмешкой и с до боли знакомым шрамом, пересекающим края правой стороны и не позволяющим улыбаться очень широко. И глаза... карие. Ядовито-темные, как его горячий шоколад, который он по сей день пьет по утрам.
— Рада вновь тебя видеть, Vogel[1]. — Марлен специально протянула последнее слово, что мужчина точно понял, кто находится перед ним.
Фьель замирает. Его пальцы, лежащие на столе, слегка дёргаются. Взгляд становится острее, темнее.
И наконец, через силу, почти неверяще, он выдавливает:
— Тесса?..

[1] Vogel (с нем.) — птица.

Глава 1: Без жалости

Нидерланды, Амстердам.

Тёмные переулки Амстердама пахнут мокрым асфальтом, дымом и чем-то сладковато-гнилым — то ли от каналов, то ли от разбросанного фастфуда. Где-то в глубине этого лабиринта, за неприметной дверью с граффити, скрывается подпольный клуб "De Schaduw" — он же "Тень". Здесь дерутся без правил, здесь делают ставки, здесь кровь — такая же валюта, как и евро. Порой ценится даже выше, чем сделанная ставка.
"De Schaduw" — клуб, где правила пишутся кровью. Вонь табака, перегара и пота въелась в стены, как старая кровь в деревянный пол. А Тесса Вермюлен — одна из тех, кто эту кровь проливает. Та, чье имя режет некоторым по ушам не хуже острого ножа. И сегодня она вновь покажется в тусклом свете, с перевязанными ладонями и темными волосами, которые уже падали на плечи, если выбивались из тугого хвоста. Вермюлен затягивает бинты на руках туже, чем удавку. Кожа под ними уже в ссадинах с прошлого боя.
— Ты сегодня сдохнешь, кошка. — Хрипит через дверь чей-то голос.
Она не отвечает. В зеркале — её лицо: бледное, с тенью синяка под глазом — щедрый подарок от прошлого противника. Губы облизывает — сухие, потрескавшиеся.
"Не лезь...". Но она уже влезла.

Бой.
Она выходит на импровизированный ринг — просто расчищенное пространство между столиками, огороженное верёвками. Зрители, пропахшие пивом и потом, ревут, тычут пальцами, осыпают её то насмешками, то похабными предложениями. Но Тессе уже привычно это слышать, жаль только, что нельзя в лишний раз разбить пустые бутылки им же об головы. Может тогда они начали бы думать над собственными словами.
— О, смотрите, девочка опять пришла!
— Да она же сейчас пополам сломается, как спичка! — Вновь кто-то смеет крикнуть в стороны молодой девушке.

— Ставлю все на Костолома.
Но Вермюлен лишь скалит зубы. Деньги за этот бой того стоят.
Её противник — здоровый детина с татуировками на шее, явно уверенный в своей победе. Он смеётся, когда они сходятся в центре. Гром музыки режет уши. Свет прожекторов слепит. На ринге — её противник. Йерун де Врис по прозвищу "Костолом".Парень почти под два метра, 90 кг чистой голландской грубости. Лицо — как топором вырубленное, шрамы вместо бровей. На груди тату — Pijn is Plezier[1].
— О, сука, опять ты! — Йерун скалится, обнажая сломанный зуб.
Толпа лишь поднимает возглас, начиная вопить, орать.
— Разнеси ее, Йерун! Я на тебя все поставил! — Кривляется один из всей массовки. Его поддерживают возгласами задние столы.
— Кошка, падай красиво, я против тебя все поставил! — Противный мужской голос захрипел, но нотка этого возбуждения перед началом боя отчетливо была слышна для каждого посетителя клуба.
Весьма толстый мужчина перевалил все внимание на себя — он судья. Прокручивая в мозолистых пальцах дешевую сигару, а после замедленно сует ее в собственные губы и бросает сквозь зубы:
— Никаких правил. Только выживание.
Кулаки соперников бьются.
Йерун шепчет с безумной улыбкой, облизывая верхнюю губу:
— Я сломаю тебя пополам, кошка. Уверена, что не хочешь сбежать, поджав хвост? У тебя последний шанс выбраться отсюда целой.
Но в ответ Тесса только ухмыляется:
— Попробуй, ублюдок.

— Время на разговоры у вас закончилось. Начали! — Вгрызается в эту перепалку судья, махая рукой, прежде чем раздастся сигнал начала борьбы.

Гонг. А за ним — и первый удар.
Йерун сразу бросается, как бык. Его кулак куда крупнее, чем и Вермюлен, и, словно кувалда , сразу обрушивается вниз. Тесса едва увернулась. Но удар пришелся по плечу — боль пронзает, словно поймала бетонный блок.
— Kut[2]! — Она отскакивает, чувствуя, как немеет рука, хочется схватиться за нее, закричать, но вместо этого девушка рычит сквозь зубы.
Йерун злорадственно смеётся, наблюдая за тем, как хорошо прошелся его удар по женскому плечу:
— Первая кровь, сучка! Разве ты не довольна, кошка? — Он абсолютно прав. На полу — капли ее крови. Но, в конце выдыхая, девушка не замерзает от мерзких выражений.
— Это всё?
Резкий выпад — её нога бьёт ему по колену. Хруст хряща. Йерун рычит, но не падает, но грязные выражения посыпались градом:
— Godverdomme[3], она меня достала!
Следующий удар: Дробление костей. Пошла в ход левая рука, а за ней и женский крик. Имя «Костолом» надо оправдывать своими действиями. Этим Йерун и решил заняться. Врис хватает её за шею. Тесса царапает ему лицо, но он не собирается отпускать. Ему нравится выражение лица на девушке, как та болтает ногами в воздухе, как скрипят ее зубы.
— Ты... сдохнешь... — мужчина смеется в чужое лицо, лишь сильнее сжимает пальцы. — СЛАБАЯ, КОШКА!
В моменте Тесса сщуривает темные глаза, сжав зубы. Выворачиваясь, как только сможет, врезает тяжелым ботинком в мощную шею, получая шанс ослабить створки ручного капкана.
Хрип. Хватка ослабевает. Тесса вырывается и, сжав собственное горло, вдыхает воздух, как утопленник.
— Ты... ошибся, Lul[4]…— И тут же, собирая все силы — удар локтем в переносицу. Кровь фонтаном. Йерун неприятно шатнулся, придержав нос ладонью. Однако, Вермюлен не даёт опомниться своему сопернику, а ярость только начинает кипеть в жилах:
— Это за глотку. — Снова, используя ноги по полной, удар отлетает прямиком в колено. — А это тебе за боль. — Рывок - и её нога бьёт в плечо. Йерун болезненно падает на спину, сжав челюсти посильнее.

Но никто не останавливается, не хочет уступать. Мужчина встает, ладони складываются в кулаки, а лицо стало еще более несуразным, чем до этого, но позорной ухмылки уже не было.
— Ты хотел сломать меня? — На лице лишь появились выпученные глаза Тессы, полные желания лицезреть чужую кровь, продолговатая улыбка — украшение.
— НЕТ, ЭТО Я ТЕБЯ. — Хоть и Врис попытался в очередной раз удушить соперницу, но лишь попал в ловушку, которую успела продумать девушка: она присела, когда тот потянул руку к ней, а после — с размаху дала прямо в пах.