Кого ты обнимешь, если на Землю летит астероид?

Глава 1.1

Я буду жить во дворце целых десять дней. Во дворце с башнями, колоннами, узкими окошками. Во дворце с парком и фонтанами, рядом с озером...

Папа свернул на грунтовку, под колесами машины зашуршал щебень. Уже подъезжаем! Я прижалась носом к стеклу, стараясь высмотреть за деревьями стены из красного кирпича. Мама обернулась ко мне и в очередной раз стала перечислять:

— А в боковой карман сумки я положила тебе крекеры, вдруг захочешь перекусить...

— Знаю, ма-а-ам, — я откинулась на спинку сиденья. — Не переживай, не умру я с голода, там четырехразовое питание!

— А вдруг? — мама нахмурилась. — Анюта, я с тобой в первый раз за шестнадцать лет на такой срок расстаюсь!

Это правда. Я домашний цветочек — пока все подружки бегали друг к другу с ночевками и уезжали к бабушкам в деревню, я все время тусила у мамы под боком. Но этим летом все изменится.

В животе шевельнулось что-то колкое. Нет, я, конечно, очень рада свободе... Но все-таки жутковато в первый раз оставаться одной.

— Не волнуешься? — спросил папа, на секунду повернув голову.

— Немножко, — честно призналась я.

— Тогда, может, ну его? — папа широко улыбнулся мне в зеркало заднего вида. — Развернемся и двинем на дачу!

— Вить, ну ты совсем? — мама вытаращила глаза. — Ребенок сдавал отборочный тест, старался, мы столько денег отвалили, а ты — развернемся! У Ани один год до поступления остался, надо использовать все шансы получить знания!

— Мам, папа шутит, — я похлопала ее по плечу. — Конечно, я остаюсь здесь, дело решенное.

А про себя подумала: «Да и вообще, надо же мне, наконец, повзрослеть».

Папа чуть наклонился, как и я, стараясь разглядеть между веток деревьев здание:

— Ничего себе, какой особняк.

— Витя, смотри на дорогу, — строго сказала мама.

— Да приехали уж почти...

Машина притормозила у высокого кованого забора, я торопливо сжала ручку двери — и замерла. Вот и все. Сейчас выйду, и уже через несколько минут родители умчатся, а я... Нет, не думать!

Я выскочила на улицу, дверца оглушительно хлопнула. Папа внутри машины стал возмущаться, но я сделала вид, что ничего не слышу. Зато вижу! На другом конце парка высился тот самый дворец.

Какое же красивое здание! На сайте было написано, что этот стиль архитектуры называется «староанглийский» или «неоготика». Красный кирпич, белые откосы окон, чешуйчатая крыша, башенки с зубцами, а одна из них украшена часами...

Тут меня отвлекли голоса. Чуть впереди от нас стоял рейсовый автобус, из него выгружались ребята. Большинство, видимо, предпочло общий транспорт — это меня родители не смогли оторвать от сердца раньше времени. Что ж. Вот, значит, с кем мне предстоит провести ближайшие десять дней.

Я искоса стала рассматривать прибывших. Какие все разные! Девочек и мальчиков было примерно поровну — это хорошо, я боялась, что в астрономическом лагере окажутся одни парни и не с кем будет нормально пообщаться. На безнадежных ботанов они тоже не походили — ближе всех ко мне стоял крепыш, который явно знал, где в его районе находится спортивный зал. С ним что-то бурно обсуждал красавчик с уложенными кудрями. И девчонки какие стильные! Вон, какая красотка, в темно-фиолетовой мини-юбке, с короткой стрижкой, как у Эммы Уотсон на премьере «Даров смерти» (да, я фанат поттерианы). Надо будет с ней познакомиться.

Тут из автобуса выскочил еще один парень, кажется, последний. Высокий и худой, как борзая. На плече у него болталась гитара. Пф-ф, выпендрежник. Еще бы арфу с собой притащил. Не люблю таких. Вдруг «борзой» обернулся и скользнул по мне взглядом голубых глаз, на долю секунды задержавшись на лице. Я тут же отвернулась. Чего ему надо?

Глава 1.2

Родители вышли из машины — папа доставал из багажника мою сумку, мама взволнованно осматривалась, стараясь оценить все и сразу.

— Ребята вроде нормальные, да? Смотри, с гитарой приехал. Главное, чтобы по ночам не играл, по ночам надо спать. А где столовая? Вить, ты видишь столовую? — обратилась она к папе и, не дожидаясь его ответа, затараторила дальше. — Наверное, в основном здании. А вас за территорию выпускать будут? За территорию одна не ходи, поняла? Нет, так-то здесь красиво, парк ухоженный. А как они топить будут такое здание?

— Мама, август на дворе, — я, наконец, смогла вклиниться в мамину речь. — Все будет хорошо, не пе-ре-жи-вай. Я уже большая. Астролагерь тут не первый год.

— Ну да, — протянула мама с недоверием. И снова разогналась: — Телефон держи при себе, поняла?

— Ну как при себе, Надюш? — папа обхватил маму за плечи одной рукой и легонько встряхнул. — У них тут целый день то лекции, то игры, то «четырехразовое питание». Тем более, что за городом не ловит ничего толком, во, — он показал экран своего смартфона, где светилась только одна черточка связи.

— А как тогда? — всполошилась мама.

— Я буду звонить по вечерам, — заверила я. — Не волнуйся. Мы тут гуляем под присмотром.

Не успела я договорить эту фразу, как к нам быстрым шагом подошла очень серьезная невысокая девушка с выдающимися формами. Закинув голову, она посмотрела мне в лицо:

— Полтавская? — строго спросила она, щурясь от солнца.

— Да, — растерялась я. Девушка тут же сделала пометку в каких-то бумагах. — Быстро к группе! Отстаем от графика!

Мама бросилась к девушке:

— Извините, как вас зовут?

— Оксана Сергеевна, — с достоинством ответила она.

— Вы вожатая? Подскажите, во сколько у них отбой?

— Надюш, хватит, — папа подтянул маму обратно. — Аня тебе потом напишет.

— Напишу, мам, напишу, — я удобнее перехватила сумку и по очереди клюнула родителей в щеки. — Все будет хорошо, будьте спокойны!

— Все будет от-лич-но, — строго сказала Оксана Сергеевна и сунула маме ручку: — Подпишите здесь и здесь.

Мама послушно подписала. Вожатая, махнув мне рукой, чтобы шла за ней, побежала к ребятам у автобуса:

— Строимся в шеренгу!

Рядом стояло еще несколько машин, из которых родители торопливо выпускали своих птенчиков. Я успела заметить крепко сбитую девочку с круглым лицом и хвостиком на макушке и парня в очках. Ну вот, о мальчишках тоже пекутся. Не одна я такая несамостоятельная.

Мы стали вяло строиться, чувствуя себя детсадовцами. Оксана Сергеевна, задирая голову, чтобы разглядеть и запомнить лица мальчишек, дергала всех за руки и заставляла меняться местами — видимо, хотела построить нас красиво, по росту. Получалось так себе, больше было похоже на бессмысленную толкотню. Я обернулась на родителей. Они еще не уехали, по-прежнему стояли у машины и смотрели на меня: мама — печально, папа — с любопытством.

Оксана Сергеевна в очередной раз поменяла меня с кем-то местами, и я очутилась рядом с девчонкой в фиолетовой юбке. Она тут же дружелюбно улыбнулась — ого, помада у нее тоже фиолетовая. Я вежливо растянула губы в ответ. Наверное, надо представиться?.. Но у меня ужасные проблемы с «межличностным общением», как говорит моя мама. Просто ужасные. Я боюсь выглядеть глупой, поэтому предпочитаю сливаться с фоном и не выглядеть никак.

Вожатая вновь кого-то подтолкнула сзади и наконец-то осталась довольна результатом. Окинула всю колонну взглядом, замахала ладонью:

— За мной, за мной!

Все вяло задвигались, щурясь от солнца и шаркая ногами. Я в последний раз глянула на маму с папой и кивнула им: «Пока, мол, можете уезжать!» Мама что-то вытерла с щеки. Я закатила глаза, но веки стало жечь.

— Эта вожатая, похоже, Дева, — вдруг глубоким грудным голосом сказала девчонка в фиолетовой юбке. Я тут же отвлеклась от мамы и обернулась к своей соседке:

— Что, прости?

— Дева, говорю, — девчонка безмятежно улыбалась, подставляя лицо утренним лучам. — Фанат дисциплины и порядка. Но на ее должности это даже хорошо. Такие люди нужны там, где много подростков. Сама понимаешь, какими мы можем быть, — она покрутила у виска пальцем с идеальным маникюром в сиреневых тонах.

Я покосилась на нее. Солнце пекло невыносимо, даже мысли путались. Эта фиолетовая прикалывается или как? Про какую Деву она говорит? Мы же типа астрономией сюда приехали заниматься, молодые ученые. При чем тут эти бабушкины сказки?..

И я сделала то, что сделал бы любой адекватный человек на моем месте, — изобразила абсолютное понимание и вежливо и бессмысленно закивала.

Фиолетовая хихикнула:

— Если тебе кажется, что я несу бред, можешь не стесняться и сказать это, — позволила она. — Я знаю, куда я приехала. Астрологию с астрономией не путаю.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Ну, хотя бы с этим мы разобрались! А астрология... Ну, что астрология. Мало ли, какое у человека хобби... Кто-то вот косплеем увлекается, а этих персонажей тоже в реальности не существует. Нравится ей сказки читать, это не грешно.

Глава 1.3

Тут мы дошли, наконец, до дворца. Уф. Стелла так вскружила мне голову своими воззрениями, что я уже и забыла, ради чего сюда ехала! Ради науки... И дворца, конечно. Дворца!

Оксана Сергеевна притормозила, окинула всех строгим взглядом и открыла высокие дубовые двери.

— Заходим, заходим, не задерживаемся! — командовала она, хотя никто и не задерживался.

Внутри был прохладный полумрак. После солнечного парка я почти ничего не видела и зажмурилась на пару секунд, чтобы быстрее привыкнуть к новому освещению. Распахнула глаза — и сразу встретилась взглядом с тем высоким, с гитарой на плече. Да что ему надо-то?! Я быстро отвернулась.

Оксана Сергеевна достала свои списки, огромную связку ключей и громко, срываясь на фальцет, заговорила:

— Слушаем очень внимательно и запоминаем! Лагерное имущество бережем, порядок поддерживаем самостоятельно, в комнатах не едим, электроприборы, такие как кипятильники и чайники, не включаем. Из комнат после отбоя без уважительной причины не выходим! За это могут исключить без возвращения денежных средств, все прописано в договоре! Теперь запоминаем номер своей комнаты. Аксюта и Авдеева — комната номер один! Держите ключи и значки!

Я встрепенулась. Вот это да, распределение по комнатам! Я-то думала, что нам разрешат поселиться, кто с кем хочет... Хотя что бы мне это дало? Все равно никого не знаю. Девчонки, фамилии которых называли, переглядывались и неуверенно улыбались друг другу, махали руками. Наконец, Оксана Сергеевна объявила.

— Полтавская и Романова — комната номер пять!

Пять! Хорошее число. А где же моя соседка? Я шагнула за ключом, внутренне сжавшись. Волнительно все-таки! И тут второй ключ вытащили из рук Оксаны Сергеевны тонкие пальцы с сиреневым маникюром.

— Ну привет, Полтавская, — Стелла усмехнулась и помахала ключиком с биркой №5. — Судьба, оказывается.

— Звезды сошлись, — не удержалась я от шуточки. Романова серьезно кивнула и стала прикалывать к топу лагерный значок в виде звездочки с веточкой терновника и надписью «Ad astra» — «К звездам».

Оксана Сергеевна прижала к объемной груди картонный планшет с распечатками — листы подогнулись и скомкались:

— Девочки, кто получил ключи — идем по коридору налево! Пятнадцать минут на заселение! Идем в комнаты, оставляем вещи, занимаем кровати. Ключи не терять! Все слышали? Ключи не терять! Сейчас заселяем мальчиков, потом снова общий сбор здесь! Идем на экскурсию и в столовую!

Все разбились на парочки по списку и неуверенно стали расползаться по коридорам, подгоняемые оксансергеевным:

— Девочки, налево! Налево! Не задерживаемся! Жду вас здесь!

Я торопливо шла за Стеллой, которая двигалась уверенно, как будто знала дворец вдоль и поперек. Кстати, изнутри все выглядело далеко не так шикарно, как ожидалось. Никакой Микеланджело и не думал ничего рисовать на потолках, намека на лепнину не было. Под ногами поскрипывал вытертый паркет, мягкий от старости, а под белой штукатуркой на стенах проступали кирпичи со сколами. Казалось, дворец однажды уснул, словно дерево зимой, да так и не проснулся.

— Ты здесь уже была? — спросила я Стеллу, чуть задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Один раз, на экскурсии, — она кивнула, и когда я уже хотела протянуть понимающее «а-а-а», добавила: — И еще пару раз потом отправляла сюда свое астральное тело.

Так. А вот сейчас она шутит или нет? С ней точно безопасно спать в одной комнате?!

Перед нами, наконец, оказалась деревянная дверь с номером «пять» — тоже старая и обшарпанная, вся в щелях. Ну, она хотя бы есть! Стелла все так же уверенно открыла замок, и мы вошли.

Комнатка оказалась аскетичной. Туда влезли две кровати у левой и правой стены, две тумбочки и небольшой гардероб, рядом с которым висело зеркало. Напротив двери, между кроватями, было узкое окошко, в которое безжалостно било яркое солнце, вычерчивая на паркете скошенный прямоугольник света. Тонкие занавески не могли сдержать его августовский напор.

В комнате, в отличие от коридора, были поклеены обои в наивных голубых незабудках — видимо, реставраторы решили, что так будет уютнее. Интересно, кто внушил им эту абсурдную мысль?

Стелла уверенно прошла к левой кровати, куда попадало меньше дерзкого солнца, и уверенно поставила на нее сумку. Матрас печально скрипнул. М-да. Если мы здесь и будем как принцессы, то те, что на горошине.

— Ну что, двигаем назад? Или ты хочешь переодеться? — Стелла достала из сумочки зеркальце с серебряной луной на крышке и, поворачивая голову влево и вправо, оценила свой макияж.

Я почесала глаз и украдкой бросила взгляд в зеркало на стене. Сегодня я одевалась с мыслью, что еду на природу, но все-таки во дворец — выбрала прямые джинсы и голубую рубашку с рукавами-буфф. Нормально выгляжу! Что за вопросы. Зачем переодеваться? Я посмотрела на значок, который все еще сжимала в руке, и быстро приколола его к рубашке:

— Нет, не буду. Идем.

Хотя мы отсутствовали всего минут пять, Оксана Сергеевна уже успела переполошиться и начать посматривать на часы:

— Быстрее! Собираемся! Нам нельзя отставать от графика!

— Почему? — рядом с ней стоял парень с бородой, явно не из наших. Его я не видела у автобуса. Да и выглядел он гораздо старше школьника, хотя был довольно субтильным — белая футболка с надписью «Ad astra» болталась на нем, как на швабре. Рядом с крепенькой и суетливой Оксаной Сергеевной меланхоличный бородач смотрелся забавно.

Глава 1.4

Я прикрыла лицо ладонью, как козырьком, и мучительно впихивала в себя вареную капусту. Просто театр абсурда! Поверить не могу, что они всерьез это обсуждают.

Остальные ребята за столом удивленно на нас поглядывали. Стелла повернулась к качку.

— Красный флаг нас не интересует. А у тебя когда день рождения?

Качок оценивающе на нее посмотрел. Похоже, не мне одной наша странненькая астрологиня показалась красоткой — он снисходительно назвал дату и добавил:

— Я, кстати, Саша Балуев. Это тоже что-то означает?

— Что-то — наверняка! — кивнула она. Я не выдержала:

— Может, лучше обсудим астрономию, а не астрологию?

— Да чем тебе эта наука не угодила-то! — возмутилась Стелла.

— Наука?! — Балуев захохотал. — Ну, красивой девушке позволительно быть чуточку...

— Чуточку что?! — хором рявкнули мы. Эта Романова, конечно, полностью отлетевшая, но все-таки оскорблять ее я не позволю! Привязалась уже к ней как-то.

— Чуточку того, — Сашка покрутил пальцем у виска. Меркурьев тут же влез:

— Ну, об астрономии, так об астрономии! Что думаете о timescape-модели Вселенной, девочки?

Но я уже слишком разогналась и выпалила, взмахнув вилкой:

— Сказки не лучше астрологии!

Меркурьев посмотрел на меня так удивленно, как будто я встала на стол и крутанула три фуэте.

— По-твоему, лямбда-CDM модель все еще состоятельна?

— Разумеется! — я фыркнула. — Она объясняет буквально все, от крупномасштабной структуры Вселенной до реликтового излучения. Что еще нужно?

— А как тогда быть с неоднородным распределением материи? — он скрестил руки на груди и приподнял одну бровь. — В timescape не нужна даже темная материя!

— Да что ты? — во мне поднялось глухое раздражение. Будет он меня еще учить астрофизике! Что вообще эти парни о себе думают? — По-моему, timescape просто заменяет одни свойства темной материи другими! Лямбда-CDM модель прекрасно работала двадцать пять лет и будет работать и дальше, я уверена.

— Пф! — от этого пренебрежительного звука у меня по коже побежали гневные мурашки. — По-твоему, это научный подход? «Работает — пусть и дальше будет»? Спасибо пребольшое, что ты не врач и не айтишник! Так бы и сидели с кровопусканием и без нейросетей.

— Вот как! То есть ты за нейронки?

— Ну конечно! — он засмеялся смехом, достойным конченной дуры, которая верит, что звезды по ночам нужно протирать тряпочкой, чтобы ярче светили. — Ты хоть представляешь, сколько открытий с помощью них мы совершим? Я уверен, что и в проекте Pantheon+, когда анализировали полторы тысячи сверхновых, ими пользовались! Да с помощью одной только ExoMiner открыли триста экзопланет!

— Да, но это инструмент, с которым нужно быть максимально осторожным! Человечество уже позволяет нейросетям слишком многое.

— Они сейчас ведут человечество за собой в новое будущее!

— Тоже мне, нашел мессию! — я так разошлась, что почти кричала.

Тут голос подал Балуев:

— Воу-воу, вы тут не подеритесь, ученые-яблоки моченые. Я вас разнимать не буду.

— Мы и не собирались драться, — процедила я, опуская глаза. В тарелке кисла добрая половина борща, но аппетит совершенно пропал. Я посмотрела по сторонам, пытаясь определить, когда уже закончится этот дурацкий обед.

Стелла похлопала меня по коленке и, когда я посмотрела на нее, улыбнулась:

— Ну, он честно сказал, — «красный флаг».

Я усмехнулась, и тут раздался спасительный голос Оксаны Сергеевны:

— Доели? Встаем, встаем! Сейчас короткая экскурсия, потом первое собрание!

Заскрипели стулья. Из моей груди вырвался тяжелый вздох — мне уже хотелось запереться за дверью с номером «пять» и никуда не выходить как минимум сутки. Но, похоже, ближайшие две недели мне не светит такая роскошь.

— Снова по парам? — Стелла слегка подтолкнула меня плечом.

— Ага, — я невольно ей улыбнулась.

Оксана Сергеевна вела нас за собой, помахивая над головой красным планшетом с распечатками (видимо, искренне считала, что шестнадцатилетние люди не способны сконцентрироваться на фигуре без яркого пятна). Срывающимся от напряжения голосом она комментировала:

— Итак, мы только что покинули столовую! Теперь идем в аудиторию, где у нас будут проходить лекции и общие занятия! Ранее это был бальный зал, самая большая комната дворца!

Мы столпились на пороге просторной комнаты, где были расставлены обычные офисные стулья, а на дальней стене висел экран проектора. Я попыталась представить, как двести лет назад здесь кружились уездные аристократы, но получилось с трудом. Кринолины все время цеплялись за ножки стульев.

— Двигаемся дальше, сюда мы еще вернемся! — встрепенулась Оксана Сергеевна. — Теперь поднимаемся в башню! Там у нас оборудована обсерватория! Обратите внимание на лестницу — высота и ширина ступенек такова, чтобы было удобно подниматься дамам в длинных платьях!

Глава 2.1

Глава вторая

После того, как все получили темы, нас отправили в компьютерный класс — начинать работу над проектами.

— Кому нужно взять из спальни свой ноутбук, можете сходить! — милостиво разрешил Тимур Александрович. Я слышала, как в его сторону тут же полетел дробный шепоток Оксаны Сергеевны:

— Сейчас разбредутся по всему дворцу!..

Но — слишком поздно. Мы со Стеллой, как и половина ребят, уже были в коридоре.

— Как тебе твоя пара? — спросила она с усмешкой.

— Нормальная, — отмахнулась я. — Меня больше волнует тема.

— А что с ней не так? — Стелла приподняла идеально обрисованную бровь.

— Ну, Апофис... Ты что, не слышала про него? Есть шанс, что он реально врежется в Землю, и тогда будет катастрофа. Жутковато, — я закусила губу. В свое время именно страх перед Апофисом заставил меня заняться астрономией. Когда я в первый раз прочитала про него в интернете, то не спала всю ночь. Все лежала и лежала в темной спальне, следила за полосами света от фар на потолке, прислушивалась, как ветер шуршит листьями, а по коже разливался жар от ужасной мысли: этого всего может не стать. Не стать из-за безмолвно мчащегося в бесконечности гигантского камня...

— Да хватит тебе! — Стелла махнула рукой, на ее тонком запястье зазвякали браслетики. — Как он врежется? Мы тебе что, в дешевом кино?

— Стелла, — я глубоко вздохнула, подбирая слова. — Ты не обижайся, пожалуйста... Но как ты, блин, ты оказалась в Астролагере?

Она скосила на меня глаза, в которых плясали смешливые звездочки. И заговорщицки шепнула:

— Если честно, то почти случайно.

— Как это?!

Стелла пожала плечами:

— Мой папа со студенчества дружит с директором лагеря. Пожаловался ему как-то, что я занимаюсь ерундой и никак не могу решить, куда поступать. Тот предложил отправить меня сюда. Мол, раз есть интерес к Космосу. Но, мне кажется, исключительно из жалости к папуле. Хотя... кто его знает? Может, надеется, что сможет переманить меня из астрологии в астрономию. Эти ученые такие наивные! — она с искренним сочувствием покачала головой и, подойдя к нашей двери, стала ковырять ключом в скважине.

— Ты что, даже тестирование не сдавала? — с завистью спросила я, изучая ее спину.

— Почему, сдавала! — Стелла выпрямилась. Похоже, она по-настоящему оскорбилась. — Ты не думай, я не дура и не халявщица. Я вообще на медаль иду!

— Да я не думала... — промямлила я. Нехорошо получилось, конечно...

— Ну, спроси меня что-нибудь по астрономии! Спроси!

Я вздохнула:

— Я тебе верю.

— Нет, спроси.

— Давай уже зайдем.

— Спроси!

— Что такое параллакс? — я сдалась и неохотно вспомнила что-то с первых страниц школьного учебника.

— Искажение видимого положения объекта, — гордо ответила Стелла, а потом вытянула перед собой руку с отставленным большим пальцем и по очереди зажмурила оба глаза, демонстрируя параллакс в действии. Я кивнула.

— Я в тебе не сомневалась.

— Это было легко, — она, наконец, толкнула дверь. Забрав ноуты, мы отправились в компьютерный класс. Там, переглянувшись, разошлись в разные стороны — Меркурьев уже сел за самый дальний стол, а Балуев выбрал парту у окна.

— Ну, привет, — я глубоко вздохнула и разместилась перед Андреем, уложив ноутбук на колени.

— Привет, — он широким жестом показал на стол. — Давай, включай. Надо уже начинать работу.

Я кивнула и суетливо поставила ноут на парту, открыла крышку. Он тяжело загудел, мне пришлось виновато хихикнуть:

— Долго прогревается.

— Ничего, — Меркурьев опустил голову в свой планшет. — Я тут пока зашел на space.com, изучаю материал.

— О, ты так хорошо знаешь английский? — я прокашлялась. С иностранным языком у меня со второго класса были проблемы. Как вообще можно одновременно произносить и полностью игнорировать звук «р»?!

— Гугл-переводчик знает, — Меркурьев взглянул на меня исподлобья и снова уткнулся в экран. Я потерла шею:

— А, ну да. И что там пишут?

— Пишут, что гравитация Земли при ее сближении с Апофисом может вызвать на астероиде толчки и оползни, которые полностью изменят его поверхность, — процитировал Андрей.

— Это не по теме нашего доклада. У нас, наоборот, влияние Апофиса на Землю, — попыталась я пошутить. Он хмыкнул:

— Ну да. Но вообще интересная инфа. Сейчас скину ссылку. Какая у тебя телега?

Я автоматически продиктовала свой телефон и только потом осознала, что можно было отделаться ником. Вот дуреха!

— Сохраняю. Как тебя зовут? — уточнил этот... Гитарист. Ну, знаете!

— Аня, — буркнула я и стала сосредоточенно листать бесконечную страницу выдачи поисковика, куда успела вбить «Апофис». Меркурьев вскинул брови:

— А, точно.

Глава 2.2

В голове заметались тысячи едких фразочек, которые я могла бы ему сказать, я глубоко вдохнула... А потом задержала дыхание, медленно выдохнула и уткнулась в ноут. Ничего-ничего, будет так себя вести — я все расскажу Оксане Сергеевне!

— Что пишешь? — минут через двадцать поинтересовался он.

— Что надо, — буркнула я.

— Получается?

— Отвали, а, — я, наконец, оторвала взгляд от монитора и заметила, что он навел на меня телефон. — Ты что, фоткаешь?!

— Ага, — Меркурьев быстро сделал несколько кадров. — Просто ты отвернулась, ракурс неудачный был, некрасиво.

— А так, можно подумать, красиво, — ляпнула я. Честно говоря, насчет собственной внешности у меня, и правда, были большие сомнения. Мама с папой, разумеется, всегда говорили, что я красавица. Но это их кровный долг! Я-то знаю, что у меня чуть кривой передний зуб. Да, мало кто замечает. Но кривой! И еще пять лишних килограммов. Бабушка говорит, что с моим ростом в сто семьдесят пять сантиметров пяток кэ гэ еще и не хватает, но индекс массы тела врать не будет. Зато волосы хорошие, да.

И тут Андрей заявил:

— Да, очень красиво, — и стал с довольной улыбкой пролистывать фотки.

Внутри меня бились два глагола: «Удали» и «Покажи». Победил второй.

— Покажи, — со вздохом попросила я.

Меркурьев развернул ко мне экран телефона. Хм, и вправду хорошо получилась... Я протянула руку.

— Не дам, — он быстро прижал смартфон к груди. — Еще удалишь!

— Я ты что, собрался пересматривать долгими вечерами?

— Может, и собрался. Мое дело, — он заблокировал телефон и спрятал его в карман. И добавил: — На аватарку твоего контакта поставлю.

Я потерла лоб:

— Ладно... Что писать-то будем?

Обсудить проект нормально мы уже не успели — раздался голос Оксаны Сергеевны:

— Время самостоятельной работы окончено! Встаем, строимся!

Я встала, ища глазами Стеллу. Меркурьев тут же пристроился рядом со мной.

— Ты чего? — смерила я его удивленным взглядом.

— Ну, мы же теперь пара, — он улыбнулся краешком рта.

— Да. Для проекта! — в моем голосе послышался такой наезд, что самой стало страшно. И чего я так завелась? Не давая себе времени на раздумья, я тряхнула волосами и, прижимая ноут к груди, решительно зашагала в сторону Стеллы. Она стояла у самого входа и все еще что-то оживленно обсуждала с Балуевым. Вернее, он настойчиво говорил, играл бровями, улыбался и наклонялся к ней всем телом, а она улыбалась и кивала.

— Идем? — я встала рядом с ними и вклинилась в безудержный поток балуевской речи.

Стелла хлопнула глазами:

— Ой, Анечка! Да, пойдем. Пока, Саша!

Балуев посмотрел на меня так, что по позвоночнику пробежала холодная волна.

— Увидимся еще.

Стелла закинула голову и заливисто засмеялась:

— Конечно, увидимся! Мы теперь в ближайшие десять дней только и будем, что видеться!

Я обернулась. Меркурьев, насвистывая себе под нос, не спеша шел к выходу. Потом приблизился к Ксюше Аксюте и Кате Кулаевой, остановился и, широко улыбаясь, стал им что-то говорить. Стелла дернула меня за рукав:

— Так идем мы или нет?

Я с трудом отвела взгляд.

— Идем, конечно.

В лекционном зале нас ждало первое теоретическое занятие. Перед аудиторией встал мужчина в светлых брюках и поло:

— Дорогие «астровитяне», наконец-то мы с вами познакомились! Прошу прощения, я опоздал — хотел лично привезти нашего дорогого лектора. Сначала представлюсь сам. Я — научный руководитель нашего Астролагеря «Ad astra», Святослав Георгиевич Хомутов. Надеюсь, мы с вами проведем замечательные две недели, узнаем много нового и научимся учиться! А сейчас перед вами выступит доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией радиоастрофизики... — начал он перечислять регалии седого мужчины в серой рубашке с короткими рукавами, которые открывали руки в пигментных пятнах. Доктор и заведующий лабораторией слушал, наклонив голову и вытянув губы трубочкой, как будто проверял, все ли правильно сказано. — Сергей Трофимович! — наконец, торжественно объявил Святослав Георгиевич.

Все вяло захлопали. Я тоже аплодировала, всматриваясь в лицо Хомутова. Нормальный он или так себе? Все-таки десять дней у него будет право нами командовать.

Лектор кивнул Тимуру Александровичу, который сидел за ноутбуком, и на экране проектора появился первый слайд презентации:

— Итак, тема нашей лекции: «Межзвездная пыль». Начать нам следует с начала, с Большого Взрыва, — причмокивая, заговорил он. — Однажды из бесконечно малого состояния наша Вселенная начала расширяться. Сначала она была невероятно раскалена, но постепенно остывала, и появились первые атомы — водорода и гелия. Благодаря этому Вселенная стала прозрачна для света. Именно этот свет, так называемое реликтовое излучение, можно увидеть, если посмотреть в условный супермощный телескоп, как говорит лямбда-CDM теория...

Глава 2.3

***

К вечеру мы были выжаты так, будто кто-то весь день готовил фреш из юных астрофизиков. После перекуса нас ждала еще одна лекция, потом ужин, и, наконец, объявили свободное время, чтобы подготовиться к вечернему костру. Мы со Стеллой ушли в свою комнату и рухнули на жалобно взвывшие кровати.

— У меня. Нет. Сил, — глядя на трещину, пересекающую весь потолок, хрипло сказала я. — Кажется, голова сейчас лопнет от информации.

— Ага, — жалостливо поддакнула Стелла. — Если так будет каждый день, второй Большой Взрыв гарантирую.

Я слабо дернула уголком рта — смеяться было слишком энергозатратно. Кое-как перевернулась на бок и вытащила из кармана телефон. Расписание было таким насыщенным, что я и не смотрела на экран последние несколько часов. И — сюрприз-сюрприз — так уже двенадцать пропущенных от мамы. Из моей груди вырвался вздох.

— Что случилось? — вяло поинтересовалась соседка.

— Да мама вот... Названивает. Сказала же, вечером сама наберу, а она... — я сморщила нос.

— Перезвони, — Стелла дернула плечом.

— Да, надо... Но пока сил все еще нет.

— Я бы позвонила.

— Ну, позвони своей, — предложила я. — Она же тоже ждет, наверное. Волнуется.

— Это вряд ли. У нее сегодня премьера, она занята уже несколько дней, идут репетиции, — Стелла резко села на кровати и полезла в сумку. Оттуда полетели бесчисленные шуршащие пакеты и гремящие банки.

— Премьера? А кем она работает? — перекрикивая раскопки Стеллы, спросила я. Она какое-то время молчала, продолжая усиленно шуршать и греметь, потом вытащила со дна расческу и пробормотала:

— Актрисой.

— Ух ты! А я ее знаю?

— Откуда же я знаю, знаешь ты или нет, — Стелла бледно улыбнулась.

— Ну... В смысле, известная?

— Очень талантливая. Ну так ты что, маме будешь звонить, нет? Уже пора собираться на костер.

Я снова перевела взгляд на телефон. Мама, конечно, у меня настойчивая, даже слишком... Но даже представить не могу, что заставило бы ее не попрощаться со мной перед отъездом в лагерь.

Я вышла из комнаты, сопровождаемая ворчливыми вздохами дворца: скрипнула кровать, скрипнул паркет, скрипнула дверь. В коридоре оперлась о ближайший подоконник с развесистым растением и ткнула в мамину аватарку. Звонок даже не успел толком пройти — тут же раздался встревоженный голос:

— Анечка, наконец-то! Все нормально? Как дела?

На фоне я услышала папин бас:

— Кто там, Надь? Аня, да? Аня?

— Аня, Аня! Анечка, чем кормили?!

Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ох уж это «кормили». Почему бы не спросить, как у меня впечатления, интересно ли мне?

— Борщ, котлеты, пюре, свекольный салат, — вяло перечислила я.

— И все?!

— Нет, еще был перекус. Кефир и булка.

— Это всего три раза, — моя мама оказалась удивительно наблюдательна. — А обещали четыре.

— Это потому, что мы заехали днем. Завтра утром будет еще завтрак, — с трудом сдерживая раздражение, объяснила я.

— А, ну понятно. Анечка, как самочувствие? Не сильно душно в замке? А то там никаких кондиционеров нет, а такая жара...

— Все хорошо, мам. Дворец старинный, тут стены чуть ли не метр. Даже прохладно.

— Если прохладно, надень кофточку, — тут же нашлась мама. — Я положила тебе тонкую трикотажную, ту, голубую. И худи потолще.

— Ага, — я тоскливо посмотрела в окно. — Ладно, мам, пока. У нас сейчас опять общий сбор, надо переодеться.

— Поздно же уже...

— Ну, до отбоя еще далеко. Давай, пока.

— Пока, доченька! Люблю, целую! — зачастила мама.

— Я тоже, — палец нажал кнопку отбоя. Уф. И почему мне с таким трудом даются эти разговоры? Знаю же, что она обо мне заботится, но бесконечно отчитываться о каждом своем шаге все шестнадцать лет жизни просто невыносимо...

Когда я вернулась в комнату, Стелла уже переоделась — в обтягивающее платье-лапшу, кто бы мог подумать, тоже сиреневого цвета. Стояла у зеркала и меняла сережки-гвоздики на длинные цепочки с каскадом звезд.

— Мне кажется, я знаю твой любимый цвет, — я усмехнулась. Она заливисто засмеялась:

— Да, несложно догадаться.

Ее смех меня успокоил. Неловко как-то получилось с этими разговорами про маму. Похоже, у них непростые отношения. Хотя, конечно, интересный вопрос, бывают ли такие отношения вообще простыми. Вечно эти мамы то вздохнуть не дают и контролируют каждый шаг, то... То как у Стеллы вон.

Я подошла к своему месту, достала серое худи. Вечером не помешает. Люблю его, мне кажется, оно побывало со мной во всех передрягах. Когда хотелось спрятаться ото всего мира — я натягивала его капюшон, когда надо было поехать за город — в нем, мягком и безразмерном, было очень удобно... И сейчас вот. В первый раз так далеко от дома, а мы снова вместе.

Глава 2.4

— Лягушка! Лягушка! На меня прыгнула лягушка!

Тьфу ты... Я отпустила Стеллу и сунула руки в карман-кенгурушку на животе. Разверещалась эта Ксюша Асксюта. Ну, прыгнула, и что? Надо внимательнее под ноги смотреть!

— Такая она, живая природа, — довольно смеялся Тимур. Оксана Сергеевна устало вздохнула:

— Если нет никакой опасности жизни и здоровью, продолжаем маршрут!

Маршрут, правда, оказался совсем недлинным — почти сразу мы вышли к обустроенному месту с кострищем и бревнами. Там уже ждал довольный Хомутов, который сам разводил огонь и подталкивал угли длинной палкой. Увидев нашу толпу, он замахал обеими руками, как маленький ребенок:

— «Астровитяне» мои, наконец-то! Я уже заждался! О, и гитара с нами, как здорово. Молодчина! Как зовут?

— Андрей, — представился Меркурьев и протянул Хомутову руку. Тот с чувством ее пожал:

— Очень приятно, Святослав Георгиевич.

— Я уже запомнил, — Меркурьев ухмыльнулся и сел. Все зашевелились в поисках места. Стелла провернула тот же фокус, что за обедом — схватила меня и, расталкивая всех, целеустремленно потащила к выбранной цели.

Мы снова очутились около парней. Мне пришлось тесно прижаться к левому боку Стеллы, чтобы уступить место другим, а вот сама она оказалась притиснута к Балуеву. За ним сидели кудрявый (как его зовут-то?), Меркурьев и, конечно, Аксюта! Как же без нее.

Оксана Сергеевна откуда-то притащила несколько огромных пакетов с маршмеллоу:

— Открываем, разбираем, нанизываем на палочки! Костя, ну что ты, в самом деле, шашлык никогда не ел? — она цокнула и отобрала у кудрявого его веточку: — Вот так, аккуратненько, в самую серединку!

Оказывается, Костя. Отлично.

Костя покорно проткнул зефирку «в самую серединку» и передал пакет Балуеву, а тот — нам со Стеллой. Она хихикнула:

— Спасибо, Саша!

Я подергала ее за рукав и шепотом спросила:

— Ты чего ему глазки строишь? Так замечательно обсудили проект?

Она сложила губы бантиком:

— Ну-у, непло-охо...

Я кивнула. Что ж, наверное, даже хорошо. Лучше уж Балуев, чем этот невнятный Тимур, который к тому же еще и старый.

— «Астровитяне»! — Оксана Сергеевна встала у костра. Но ее лицу и белой футболке прыгал трепещущий свет, отчего казалось, что на ней бесконечной чередой сменяются маски с разными эмоциями. — У нас с вами впереди целых две недели. Надеюсь, многие из вас подружатся. Учитывая, что вы планируете поступать на одни и те же факультеты, кто знает, может быть, эта дружба длиною в жизнь! Так давайте же поближе познакомимся! Пусть каждый расскажет о себе по кругу. Представьтесь и назовите свое любимое занятие. Ксюша, давай! — она указала рукой на Аксюту. Та хихикнула и потерла ладонями сразу обе ноги, как будто ее внезапно искусали комары:

— Ну-у-у... Всем привет, — она снова хихикнула. — Меня зовут Ксюша... А можно я последняя? — оборвав саму себя, жалобно обернулась она к вожатой. Та печально вздохнула:

— Андрей, может быть, ты?

Меркурьев пожал плечами:

— Я Андрей. Увлекаюсь музыкой, — он кивнул на свою гитару. — Планирую поступить в МГУ.

Оксана Сергеевна зааплодировала, как будто он только что сделал колесо и тройной тулуп.

— Спасибо! Давайте дальше. Костя!

— Оксаночка, вы присядьте, — попросил ее Хомутов. — И так целый день на ногах...

— Спасибо! — вожатая деловито уселась рядом с ним и повторила: — Костя, давай!

Кудрявый пятерней разлохматил волосы:

— Ну... Я Костя Кириллов. В компьютерные игры люблю играть, веду стримы.

— А в какие компьютерные игры? — с жаром спросила Оксана Сергеевна. Костя начал перечислять, а я стала судорожно думать, что сказать про себя. Что я люблю? Астрономию я люблю! Но не будешь же всем рассказывать про стихи... Ну, да, я пишу стихи, что в этом такого? Мама называет меня «физиком и лириком». Но все равно как-то стремно про это говорить. А что еще? Читать люблю...

Дошла очередь до Балуева. Он сказал, в какой школе учится, и при этом выразительно посмотрел на Стеллу — видимо, решил разбросать «хлебные крошки» в надежде, что она будет искать его после разлуки. Стелла очаровательно улыбнулась и сама взяла слово:

— Я Стелла Романова, и я люблю...

«Только не астрологию, только не астрологию!», — заметалось в моей голове.

— Астрологию и астрономию одинаково сильно! — жизнерадостно закончила она. Со всех сторон послышались смешки. Тимур сделал демонстративный фейспалм. У Оксаны Сергеевны вытянулось лицо:

— О... Оригинальное хобби для молодого ученого.

Хомутов хмыкнул и потер руки:

— Молодость! Ей все дозволено. Кто у нас дальше?

Я поняла, что, даже если признаюсь, что люблю лакомиться на досуге хомяками, Стеллу мне уже не переплюнуть, и облегченно выдохнула:

— Аня, люблю читать.

Глава 2.5

— Ладно, ладно, давайте дальше, — махнул на нас рукой Тимур. Похоже, он всех нас считал немного поехавшими.

Девочка рядом со мной представилась:

— Я Алиса...

Я вздохнула поглубже и сунула палку с маршмэллоу ближе к костру. Почему-то стало очень грустно и сильно захотелось домой. Эти звезды еще над нами... Бесконечные. С гораздо большим удовольствием я бы сейчас не сидела под открытым небом, а залезла под одеяло с головой. Интересно, что родители делают? Ужинают, наверное. Мама макароны по-флотски, может, приготовила... Ай, блин, об эти маршмэллоу только обжигаться. А по-флотски — значит, их на флоте раньше делали? Кстати, интересно, а почему «Звездный флот» тоже этим словом назвали, а не придумали какой-нибудь отдельный термин? Столько всего навыдумывали неправдоподобного, а слово не смогли подобрать. Путешествия во времени через черную дыру... Хокинг вот в них не верил, а он все-таки не дурак. Для этого ведь нужно столько энергии, контроль над гравитацией и м-м-м... Экзотическая материя, во. Нереально. А если бы все-таки было реально? Если бы мне предложили заглянуть в будущее, я бы согласилась?

Я подняла лицо и посмотрела на Меркурьева. От костра отлетали искры, как крошечные звезды, и мелькали между нами. Аксюта что-то шептала и пыталась заглянуть ему в лицо, но он отрешенно кивал и даже не поворачивал голову. Сидел, засунув руки себе подмышки, и сосредоточенно смотрел в огонь. В зрачках у него плясали язычки пламени. Мне вспомнилось, что у Меркурия такая сложная траектория, что в древности его часто принимали за две разные планеты. Думали, что утром видят на небе одну, а вечером — другую. У многих народов Меркурий носил по два разных названия... И этот... Парень... Тоже в моей голове как будто разный. То Андрей, то Меркурьев, и это абсолютно непохожие личности. То делает комплименты и фотографирует на память, то лезет спорить и не помогает с проектом. Какой он на самом деле?

Я схватила из пакета три зефирки и одновременно сунула их в рот.

Мы, наконец, замкнули круг самопрезентаций. Ксюша Аксюта снова взяла слово и промямлила, что любит стендап. А потом, внезапно решившись, выпалила:

— Кстати, кто знает, почему чёрные дыры не ведут блоги?

Над полянкой повисла тишина. И Ксюша жизнерадостно ответила сама себе:

— Они просто не любят светиться в соцсетях. Поняли, да?

Было слышно, как надрываются лягушки. Кто-то из вежливости хихикнул. Оксана Сергеевна похлопала в ладоши и затеяла игру в слова, но забава быстро заглохла. Вожатая растерянно обернулась на Хомутова:

— А может, споем? Ну-ка, Меркурьев, можем спеть?

— Можем... — он взял в руки гитару, сел, заложив ногу за ногу, обнял инструмент и замер на несколько мгновений, едва перебирая пальцами. Струны тихонько звенели от легких прикосновений, а Андрей все молчал. Я невольно залюбовалась его кистями с длинными пальцами и выступающими венами. Про такие руки и говорят «музыкальные»? Наконец, он взял первый аккорд и запел:

Мы не знали друг друга до этого лета

Мы болтались по свету, земле и воде...

У него был сильный, глубокий голос, вслед за которым я уплывала прочь из самой себя, к самым звездам. С трудом перевела взгляд от летающих рук на его лицо — Андрей смотрел на меня. Или просто в мою сторону?.. Яркие голубые глаза светились сквозь тонкое марево дыма и раскаленного над костром воздуха. С серьезным и спокойным лицом он пел:

И совершенно случайно мы взяли билеты...

— На соседние кресла на большой высоте! — пронзительно взвизгнула Аксюта, и все хором запели:

— Мое се-е-ердце ос-та-но-ви-лось!

Я быстро отвернулась и стала смотреть в огонь. По щекам пробегали волны жара, а пальцы были ледяные и влажные, как будто я держала их в Северном Ледовитом океане. Сердце гулко стучало. Начался второй куплет, все перестали горланить, Андрей снова пел один. Мне стало страшно — вдруг он сейчас запнется, или рука сорвется со струн, или случится что-то еще... Но Андрей пел, и пел, и пел, и мне казалось, что в мире больше нет ничего, кроме его голоса — и огня.

Последние строчки песни снова горланили хором. Стелла слегка подтолкнула меня в плечо и, когда я скосила на нее взгляд, красноречиво округлила глаза. Я шепнула, чуть покачиваясь в ритм музыки:

— Хорошо поет, да?

Ее губы дрогнули в несложившейся улыбке, и Стелла молча кивнула.

— Песня только нафталиновая, — добавила я, подобрала с земли ветку и стала поправлять угли в костре.

— Нормальная песня, — Стелла отобрала у меня палку и тоже стала тыкать головешки. — И парень нормальный.

— Да что ты заладила со своими парнями! — яростно зашептала я. — Я сюда учиться приехала.

— Ой, ну тебя, — Стелла снова бросила ветку к моим ногам и всем телом повернулась к Балуеву: — Саша, а можно тебя на минутку? В голову пришла одна мысль насчет проекта...

Балуев с готовностью распрямил плечи:

— Конечно, давай!

Он первый перелез через бревна и подал ей руку. Стелла выпорхнула из круга следом и, прижав к груди ладонь, обернулась к Хомутову:

— Прошу прощения, мы на минуточку! Надо обсудить проект!

Глава 2.6

***

Отбой был в одиннадцать часов. Дома в это время я еще закатывала глаза и заявляла родителям, что время детское и спать совершенно ни к чему. Но сегодня я так устала, что еле доползла до комнаты с заветной цифрой «пять» и, кое-как переодевшись в футболку и пижамные шорты, рухнула на кровать.

Стелла молча сидела напротив, ожесточенно протирая ватным диском глаз. На диске отпечатывались причудливые черно-фиолетовые разводы.

— Как с Балуевым погуляли? — чувствуя, что сон уже вжимает меня в матрас мягкими душными лапами, спросила я. Нехорошо как-то совсем проигнорировать ее сегодняшний бенефис.

Но она странно дернула головой и промолчала. Сон пришлось отпихнуть. Я растерла ладонями лицо и села.

— Стелла? Что-то случилось?

Она резко повернула ко мне бледное, очень напряженное лицо со сверкающими глазами. Открыла рот, шевельнула губами, но так ничего и не сказала...

— Ты чего такая? Слушай, мне страшно. Он тебя обидел? — я пересела к ней на кровать. Боже, я совсем не умею утешать людей. Что нужно сделать? Обнять ее? А мы уже достаточно близки? Или похлопать по коленке?..

Стелла избавила меня от мучительных раздумий — сама прижалась к моему плечу и судорожно всхлипнула, но не проронила ни одной слезинки. Сидела, вздрагивала и молчала.

Я помолчала тоже.

Потом не выдержала:

— Он... Ну, он же не...

— Нет. Нет, до этого не дошло, — она резко выпрямилась и глубоко вздохнула. — Но... Ох, Аня, он так начал руки распускать! Я ему — «Нет!», а он все лезет, прям вот... — она провела руками по своему телу и содрогнулась. — Нет, он мне, конечно... Но не вот так же сразу! В первый же вечер! И вообще не слышит, что я ему говорю! Нет, все, все, теперь все, — она категорично рубанула рукой воздух. — Больше я его не подпущу!

— И правильно! — горячо поддержала я. — Нет, ты посмотри, какая скотина! Я еще весь из себя такой... Стелла то, Стелла сё!

— Да пошел он, — она схватила расческу и стала так яростно драть свои и без того идеально уложенные волосы, что мне стало страшно. — Видеть его не могу. Только, блин...

— Что? — я участливо наклонилась вперед.

— У нас же проект общий. Ох...

Я промолчала. И правда, отвратительная ситуация. И вожатым это все не вывалить — и работать с ним вместе невозможно...

— Анечка, слушай, принеси воды. Мне кажется, я сейчас умру от жажды, — Стелла потерла шею и посмотрела по сторонам. Как только она это сказала, я почувствовала, что и сама ужасно хочу пить — а в спальне у нас, и правда, ни капли жидкости! Кроме мицеллярки Стеллы, конечно.

— Да, конечно, — я с готовностью встала. — Только... Где вода-то?

— Ну... Может, в столовой кулер есть? Или где-то рядом.

Я кивнула. Звучит логично.

Коридоры дворца ночью казались особенно длинными и гулкими. Мне вспомнилось, как целую вечность назад — сегодня днем — Стелла спросила у Тимура, есть ли тут привидения. И он еще пошутил, что есть, но добрые. Какой же он дурак! Непроходимый.

Я остановилась в конце коридора. У меня наметилась проблемка... Дело в том, что я страдаю топографическим кретинизмом. Прямо очень плохо запоминаю дорогу. И как понять, где сейчас столовая? Был бы день, я бы еще сориентировалась. Но нас столько раз водили туда-сюда по этим коридорам то в обсерваторию, то в лекционный зал, то в комнату отдыха, что у меня уже все спуталось.

Ладно.

Я решительно повернула налево. Я левша, мне нравится все, что слева. Так и решили. В конце концов, я же не в дремучем лесу, всегда смогу вернуться, если что.

О, мне повезло. Что-то знакомое. Кажется, эту пальму в здоровенной кадке я сегодня уже видела. Только по пути в столовую или нет? А, да! В столовую. Вот же дверь!

Я решительно толкнула деревянную дверь с вытертым лаком, и тут же поняла, что оказалась совсем не в столовой.

Это была небольшая, пыльная комната, до которой, судя по всему, еще не дошли реставраторские старания. В центре пола не хватало приличного куска паркета, по стенам ползли трещины, виднелись оголенные кирпичи. На долю секунды мне показалось, что у стены стоит женщина, но я тут же с облегчением выдохнула — это была всего лишь плешь в штукатурке. Да? Ведь да?

Повторяя, как мантру, что приведений не бывает, а Тимур — дурак, я решительно прошла вглубь комнаты и встала перед облупившимся куском. Да! Конечно же, да. Подумаешь. Всего лишь дырка, отдале-е-енно напоминающая женщину. Пф! Призраки, придумают, тоже.

Я приободрилась и осмотрелась внимательнее. В пыльное окно без штор падал свет парковых фонарей, и комната из-за этого казалась полной движущихся теней. Но я-то больше их не боюсь, очевидно же, что привидений не существует... В дальнем углу стоял табурет — видимо, кто-то занес его в надежде начать ремонт, да так и позабыл. А рядом со мной оказалась высокая узкая печь, покрытая изразцами — единственная красивая вещь в этой комнате. Зато какая!

Рука невольно потянулась потрогать расписные плиточки. Узор на каждой был уникален, но подходил по стилю к остальным. Голубые цветы на белом фоне. Пальцы заскользили по пыльной прохладной поверхности. Подумать только, она стоит тут уже двести лет. Пережила столько всего, и революцию, и войну, и... И этих горе-реставраторов.