Колода карт для шарлатанки

Глава 1

В королевстве коневодов, где так много бравых воинов в сверкающих доспехах и еще больше женщин, коим приходилось соперничать за внимание мужчин, было настоящее раздолье для гадалок, обещавших приворожить их избранника, предсказать будущее с возлюбленным и даже изменить судьбу, если та им была не по нраву. Конечно же, гадалки могли лишь обещать да надеяться, что их слова попадут точно в цель, а если же нет - продолжать свой обман до самого конца. Оттого-то они частенько меняли города, дабы не погрязнуть в бедах.

В одном из городков королевства, что расположился ближе всех к замку, возвышающемуся на скалистом холме, и прижилась красавица Люцилия с ее названной сестренкой Элеонор и названным братом Чарльзом. Конечно же, ребята, чьи судьбы были одна хуже другой, мечтали разжиться богатством. В мире, в коем правят лишь деньги, им было бы туго зарабатывать исключительно честным трудом на их главную цель: перебраться в императорскую столицу да открыть там гадальную лавку.

Дела у сестер, промышлявших гаданием, шли замечательно: наивные барышни шли одна за другой, мечтая заполучить своего возлюбленного, да при этом не брезгуя использовать талисманы, зелья и привороты. К удивлению Люцилии, некоторые девушки возвращались, рассыпаясь перед ней в благодарностях, но остальные же вертались лишь для того, чтоб высказать гадалке пару бранных словечек и потребовать обратно уплаченные деньги. Таким приходилось вешать лапшу на уши, мол, они сами вложили недостаточно своих чувств в амулет или же не были достаточно искренними перед самими собой. Конечно же, наивные девушки решались снова и снова пробовать все чудодейственные методы, но опустевшие со временем кошельки возвращали им ясный ум. Только вот к тому времени лавка обычно была закрыта, а две девушки больше никогда не появлялись в их городе.

Люцилия и Элеонор смекнули, что скоро им вновь предстоит очередной переезд, когда три розовощекие разодетые девицы начали колотиться в закрытую дверь лавки, при этом они были не первыми негодующими за этот день.

- Шаралатанка! Верни мне мои деньги! - Кричала одна.

- Ты обманщица! Не помогли мне ни твои амулеты, ни зелья, ни расклады! А ты ведь обещала стопроцентную гарантию! - Поддержала ее вторая.

- Сейчас же открой, а то я тебя...

Люцилия сразу же поняла, что надо как-то выкручиваться, ведь девицы могли и до вечера в дверь колотить, а то и стражу привлечь, что стало бы настоящей проблемой для сестер.

- Элеонор, где афродизиаки?

Младшенькая тут же полезла в уже запакованный в дорогу ящичек на случай срочного побега, достав из него три флакончика со снадобьем. Этот вариант всегда был действенным, поскольку мужчины не могли против него устоять. Конечно же, когда те приходили в себя, девушки частенько оставались брошенными, но зато за это время сестры-шаралатанки могли успеть сбежать или же придумать новые оправдания для себя.

Три девицы заслышав шорох в лавке, тут же прильнули ушами к двери.

- Эй, чего ты там шепчешься?

- Мы все слышим!

- А ну-ка открывай!

Люцилия натерла глаза, чтоб они покраснели и заблестели, и вышла к негодующим девицам. Их розовые щеки от гнева стали красными, как раскаленный на огне металл, а глазками они сверлили едва не плачущую гадалку.

Люди на улице озирались на развернувшуюся сцену. Некоторые смеялись над глупостью барышень, которые тратили деньги на шарлатанок, а другие же проклинали гадалок, считая тех прислужницами дьявола.

- Барышни, прошу, простите, что не смогла вам помочь. Я всю душеньку вложила в эти способы, но судьба не на вашей стороне. - Опустила Люцилия взгляд в пол, но через пару секунд заговорщически сузила глаза и снизила тон голоса. - Однако я могу обмануть саму судьбу. Вот, возьмите! - Протянула Люцилия три флакончика. - Отдаю бесплатно, но будьте предельно аккуратны. Распылите их лишь тогда, когда останетесь наедине с возлюбленными, а то беды не избежать.

- Это еще что? Зубы нам заговариваешь? - С сомнением осмотрели девицы бутыльки.

- Ни в коем случае! Это самый действенный способ.

- Так а чего раньше не предлагала?

- Ох, он же и самый страшный.

Заинтересованные, но все еще подозревающие обман девицы смотрели в искренние глаза гадалки и искренне желали верить в истину ее слов.

- Чем же он так страшен?

- О таком стыдно и говорить во всеуслышанье. - Люцилия подозвала барышень поближе движением ладони. - Мужчина от этого снадобья может обезуметь и в порыве страсти сделать нечто неподобающее! - Девушки в один голос ахнули. - Либо же он станет ласковым и послушным.

Пунцовые от рассказа дамы отстранились, все еще сомневаясь в истине слов.

- Как докажешь?

- Нанесите всего каплю на запястье и разотрите, а затем выберете любого мужчину с улицы, чтоб проверить действенность, - предложила Люцилия, пока Элеонор в лавке втихую паковала оставшиеся вещи по сумкам.

- Ну хорошо, - резво согласилась одна из девушек, нанося каплю средства.

- Вон там, смотри! Явно какой-то богатый господин. Сходи, проверь на нем! - Нашептывали подружки самой храброй и напористой из девиц.

Она и вправду осмелилась подойти к разодетому господину, затеяв с ним беседу. Люцилия разглядела даже издалека похотливый блеск в глазах мужчины и тут же метнулась к барышне, дабы та не навлекла на себя беду прямо возле ее лавки.

Глава 2

Троица отдала уставшего от дороги Жака вполне обычному на вид конюху, за которым ничего странного не приметила. После всех странностей ребята боялись всех и каждого, а оттого пристально пригляделись к мужичку, ведущего Жака в стойло. Конечно, троица забрала все ценные вещи с собой, а только убедившись в безопасности коня, прошла внутрь совершенно обычного постоялого двора, с немного уставшими от времени покрашенными в голубой стенами и потертыми, но очень даже чистыми деревянными полами. Подойдя к хозяйке и попросив комнату на троих, ребята изрядно напугали пожилую женщину, натирающую стаканы.

- Ой, батюшки, я уж никого сегодня и не ожидала.

- Почему же это? Вон у вас как на центральной улице шумно, чай кто-то да придет, - нервно хихикнул Чарльз, вспоминая застывших на месте людей.

Бедная хозяйка аж за сердце схватилась с испугу, благо успела поставить стакан на стол, а то разбила бы.

- Да что ты, юнец, такое говоришь? Шутник что ли? - Буркнула хозяйка, округлив желтоватые глаза.

Троица и сама была готова за сердце схватиться, уставившись на женщину.

- Госпожа, чего это Вы? Мы и впрямь видали наполненную людьми улицу, - непонимающе протянула Люцилия.

- Окстись, красавица. Сегодня же Черная ночь - с десяти вечера никто носу из дома не высунет, а вы аж в самый разгар парада призраков явились! Я уж думала, нечисть забрела.

Бедняжка Элеонор осела бы на пол, не подхвати ее Чарльз.

- Неужто вы их видели? - Недоверчиво покосилась на троицу женщина.

- Получается так, - простонала Люцилия, облокотившись на стол хозяйки.

- Да как же вы выбрались живыми? - Совсем перепугалась старушка. - Да что это я? Ешьте бегом! - Достала она три лепешки. - Это освященные лепешки. Мы здесь каждое утро в преддверии Черной ночи их едим, чтоб нечисть не утащила за собой. Ох, святые боги, - помолилась старушка, пока ребята наспех поедали лепешки.

- Что же вы видели там?

Пока перепуганная хозяйка слушала весь рассказ о пути ребят от леса и до постоялого двора, то и дело становилась все бледнее, но услышав о стражнике, пославшем их сюда, тут же оживилась.

- Ой, да это ж мой муженек! Полгода назад помер от постоянных пьянок. Эх, и все равно же токую по пьянице этакой, - всплакнула хозяйка, вспоминая мужа. - Ох, а вам как повезло, словно боги вас троих уберегли. Никто же прежде призраков своими глазами не видывал, а кто видывал, живым не уходил.

Троица уселась на лавку и вникала в каждое слово, не понимая, как же такая беда обошла их стороной. Люцилия повертела в пальцах красивую подвеску, предполагая, что вещица эта явно непростая, за которую денег можно выручить вперед на год, а то и два. Но стоило ли такую ценную вещицу продавать? Она же дважды уберегла ребят от гибели.

- Хозяйка, а есть что-то на ужин? - Неловко спросил Чарльз плачущую от тоски по мужу старушку.

- Ох, конечно есть. Сейчас принесу.

Троицу, наевшуюся до отвала и похлебки, и картошки с куриными ножками, совсем поклонило в сон. Пожелав хозяйке доброй ночи, они отправились в уютную, но все же подуставшую, комнатку с раздельными кроватями и в миг уснули, даже не смыв грязь с дороги.

Ночью от кошмаров ворочались все, несмотря на мягкие кровати и хорошенько взбитые подушки. Никакой уют не помог бы забыть троице тот ужас, что они пережили за этот день. Теплое свечное освещение отбрасывало на расписанные фресками стены жуткие тени, искажая прекрасные лица изображенных на них людей и искусный фон с волшебным лесом на нем. Тени искажали чарующую работу до безобразия, словно языки пламени поглощали изображенных людей в ад. Как же хорошо, что из-за усталости ребята не увидели игр теней, иначе не уснули бы до самого утра.

Элеонор проснулась первая, как то бывало всегда. Для начала она спустилась к хозяйке за горячей водой и в ванной комнате смыла с себя всю грязь, оставив воды и сестре с братцем, которого ее язык не поворачивался так называть. Пускай Люцилия и прозвала их семьей, но для Элеонор Чарльз был самой первой, чистой и искренней любовью.

Толкнув спящих в бока, она с трудом разбудила обоих, призывая быстрее подниматься, пока вода не остыла.

За завтраком ребята отведали вкуснейшей каши от хозяйки, причем настолько вкусной им не доводилось пробовать никогда прежде. Вся их пища обычно была приготовлена старшей, которая готовить не умела совершенно, а оттого приходилось довольствоваться подгорелыми блюдами без соли и сахара, что уж говорить про специи. По харчевням они не смели расхаживать, ведь откладывали всю выручку на жизнь в центре империи, тратя жалкие гроши на существование.

Болтливая хозяйка, все расспрашивала троицу про их жизнь, откуда прибыли и куда направлялись, но прознав, что ребята держат путь в великую столицу, тут же поменялась в лице и принялась их отговаривать.

- Ой, да вы что, ребятки. Лучше уж в нашей столице оставайтесь. В императорской сейчас совсем беда. Что-то там неладное творится: люди пропадают, а находят их мертвыми с вырезанными на телах неизвестными символами. В нашей столице Его Величество мудр и справедлив, еще и в хороших отношениях с императором, - говорила женщина без капли лжи в словах.

Ребята тут же, как один, вспомнили свое детство. Люди с вырезанными на их телами символами стали предвестниками жуткой хвори, учинившей ад на земле. Лишь силы церкви сумели остановить ту жуткую болезнь, лишающую людей разума, но сколько же было погибших в те времена! Неужто это началось вновь?

Глава 3

Наутро Люцилия долго приходила в себя после хорошей попойки и длительного сна. Мыча нечто нечленораздельное, она пыталась позвать Элеонор себе на помощь. Сестрица прибежала только тогда, когда старшая свалила на пол высокую дорогую вазу из тончайшего фарфора, разбив ее на сотни кусочков.

- Люцилия! Ты в порядке?

- Нет. Голова кругом идет.

- Ляг на кровать. Сейчас принесу средство от похмелья.

Элеонор миром вернулась с веником для разбитой вазы и снадобьем, отлично помогающим от плохого самочувствия. Пока младшенькая прибиралась, Люцилия выпила средство и пролежала еще несколько минут.

- Получше? - Заботливо спросила Элеонор, держа сестру за руку.

- Ага.

- Тогда спускайся. Мы с Чарльзом кушать готовим.

Много сил потратила старшенькая, дабы подняться с теплой кровати и собраться для грядущего ремонта. Натянув легкое платье и завязав непослушные волосы, девушка спустилась вниз. Причудливым вещицам в гостиной она уже не удивилась, хоть те, по ее мнению, появились из ниоткуда. Она просто приняла это, как данное, не желая ломать над этой задачей голову.

От запахов с кухни ее начало подташнивать, поскольку готовить ребят учила она сама, а потому вскоре запах гари разнесся по всему дому, становясь все невыносимее.

- Люци, идем кушать! - Раздался зов Элеонор с кухни.

Уставшая от одного лишь подъема с кровати Люцилия направилась на запах пригоревшей каши, поедая ее с не особым удовольствием, но зато с яркой улыбкой, чтоб не расстраивать брата и сестру. Пища у них выходила еще хуже, чем у старшей, хотя, казалось бы, куда уж еще хуже?

- Я пойду работать, вы вдвоем управитесь? - Спросил Чарльз, поднимаясь из-за стола.

- Конечно.

Паренек проследовал к своему коню, с которым они натерпелись от отца и матери юноши. В те ужасные дни, когда Чарльз был еще совсем ребенком, он подвергался многочисленным побоям, буквально на одном уровне с Жаком. Отец и мать - жестокие люди, раздражительные - не скупились на самые изощрённые наказания. Они часто запирали мальчишку в погребе, в коем было не разогнуться даже малышу; хлыстали его прутьями, морили голодом, пару раз ломали руку в приступе гнева даже за малейшую провинность. Щупленький мальчишка, вечно ходящий в синяках и обносках, не мог найти защиты ни у кого, да и знаться с ним никто особо не хотел. Ребятишки с улицы шарахались от него, как от прокаженного, а оттого у Чарльза был лишь один друг - Жак, - коего он часто спасал от побоев, принимая всю агрессию родителей на себя. Лишь в двенадцать лет, когда его очередной раз прилюдно поколотили в поле, он не выдержал и, вскочив на своего лучшего друга, умчался прочь.

Потрепав Жака по гриве, парнишка улыбнулся ему, ведь был невероятно счастлив оказаться именно здесь - в столице Нордеста - вместе с ним и названными сестрами. Кто знает, как бы сложилась его судьба, не решись он удрать от своих родителей.

Пока Чарльз занимался своей работой, девушки и вправду неплохо управлялись с переделкой гостевой. Темно-синяя, едва ли не черная краска закрыла прежде молочного оттенка стены. На то они потратили весь день, а под вечер с кружащимися головами от парящей летней духоты и вони краски завалились спать. На следующий день им доставили мебель. Круглый стол девушки поставили по центру, накрыв его обветшалой скатертью, сделанной из нескольких слоев старого платья Люцилии. У входа поставили два черных диванчика с вырезанными на подлокотниках воронами, а к столу приставили два кресла с такой же резьбой. В шкаф-витрину они уставили все, взявшиеся из ниоткуда, безделушки, о свойствах которых прознали в процессе их разборки: был и говорящий истину череп, для активации которого нужно было произнести: «Всезнающий, поведай тайны, что скрыты в глубине сознания»; были часы, погружающие человека в транс, после чего он выдавал всю правду - это было проверено на бедной Элеонор, из которой Люцилия извлекла всю правду о ее отношении к Чарльзу. Конечно же, девушка, выйдя из транса, в толк взять не могла, отчего старшенькая так нахально ухмыляется ей, а как узнала, тут же принялась гоняться за Люцилией с полотенцем. Элеонор вскоре утомилась, ведь длинноногую сестрицу догнать было достаточно тяжело, а оттого они быстренько примирились и направились раскладывать прочие вещицы, коих было и вправду много, а потому большую часть девушки даже не изучили, а просто расставили для атмосферы.

Следующим шагом были устелены ковры с изображениями глаз, а также разрисована табличка «Гадальный домик», предназначенная для крепления над входом в дом. Последним же штрихом девушки зажгли множество свечей, благовония и занавесили окна, чтоб оценить финальный результат. Обе остались довольны проделанной работой, но, чтоб повесить табличку, девушки дождались Чарльза, который припозднился и приехал лишь в полночь. Уставший Жак напился воды, немного пощипал травы и уснул без задних копыт. Чарльз же устал не меньше Жака, ведь с новой повозкой и новом наряде он и вправду оказался очень востребован в столице. Однако девушки, которые тоже много трудились в этот день, все же заставили юношу повесить табличку именно сегодня. Он устало вздохнул, но все же взял лестницу и под тщательным руководством повесил доску с надписью «Гадальный домик».

Все трое очень радовались скорому открытию, а потому в этот вечер вновь решили отведать еды в таверне. Там Люцилия без умолку рассказывала всем, даже тем, кому не интересна была мистика, о своем деле и зазывала в «Гадальный домик».

Глава 4

Шли дни, а вот народ в «Гадальный домик» наотрез отказывался идти. В первый день Люцилия полагала, что день-второй и люди позабудут о том недоразумении, но напрасно. Девушка заручилась дурной славой, отчего молва пошла по всей империи, что в столице Нордеста в доме гадалки без следа пропала принцесса, да лишь платье с диадемой от нее остались. Ни на второй, ни на третий, ни даже на четвертый день ни единого посетителя ведь не заглянуло! Девушка совсем отчаялась, но отчаянье не спасло бы ее от краха. Она побежала в министерство, расспрашивая, не нашли ли они того странного человека, но ответ был кратким: «Нет».

Ни принцессы, ни похитителя. Как же такое быть может? Пока преступник не пойман или не найдена принцесса репутация гадалки восстановиться точно не сможет. Так Люцилия и решила с помощью карт - те лишь и остались, остальное же все изъяли - сама найти и принцессу, и преступника.

Элеонор, как неприкаянная, расхаживала по дому взад-вперед, не зная, чем же ей заняться. Влетевшая на всех парах в дом сестра тут же порадовала младшую своим возвращением, но в то же время обеспокоила.

- Сестренка, что-то случилось?

- Они все еще не нашли его! Четыре дня прошло, а толку никакого. Сама найду и отведу за шкирку!

Шумно плюхнувшись в кресло, девушка обратилась к гадальным картам, спрашивая их, где находится тот красивый подлец. Вот же было удивление для девушек, когда колода сообщила им, что искомый мужчина находится в опасности!

- Да и черт бы с ним! Вы мне его еще, может, спасти предложите? - Заругала девушка карты, требуя точного месторасположения.

Теперь же они поведали, что он в постоялом дворе, но в столице их все за день не обойти. Делать нечего - отправились на поиски, попутно Люцилия бросалась грубыми фразочками, мол: «Найду - шкуру спущу с поганца», «Ну попадись мне, гадина», пока Элеонор старалась заставить свою сестру быть потише. Прохожие испуганно смотрели на двух разнаряженных барышень, так грязно выругивающихся. Проходящие мимо девушки ахали от таких бескультурных девиц, а некоторые мужчины даже предлагали свою помощь - им девушки тут же указывали приметы необычного мужчины, чтоб те сообщили в «Гадальный домик», если увидят. Многие тут же отказывались помогать, поняв, что имеют дело с опозоренной на всю империю гадалкой. Некоторые же не отказывались от оказания помощи, но лишь за отдельную плату.

Сестры бегали из одного постоялого двора в другой, расспрашивая посетителей, не видели ли они странного мужчину в причудливом наряде, но все вокруг отрицательно мотали головой. Когда девушки принялись допрашивать прохожих, один путник сказал, что видел похожего мужчину в «Саду света». Барышни чуть ли не бегом помчались в указанное заведение, но оно располагалось в совершенно другой стороне, а ноги за день они порядком истоптали.

- Вот негодник! - Воскликнула Люцилия.

- Кто? - Удивилась Элеонор, испуганно посмотрев на сестру.

- Чарльз, конечно. Его сестру чуть ли на виселицу не отправили, к ней в дом врываются странные мужчины, а он разъезжает где-то!

Элеонор успела остановить проезжающего мимо извозчика и попросила отвезти их в «Сад света». На повозке они добрались побыстрее, но все же день неумолимо шел к концу. В столице начали зажигаться ночные огни, народу заметно поубавилось, но теперь красота крупного города не так прельщала девушек. Все их мысли были заняты проблемами, что свалились на них ни с того, ни с сего.

В очень тихом постоялом дворе с витражными окнами и резными колоннами пребывали поистине высокопоставленные господа. Все, как один, могли похвастаться прекрасной родословной и увесистыми кошельками. Люцилия в их присутствии не посмела расшуметься, осторожно спросив хозяина, не проживает ли причудливый мужчина в этом месте.

- Мы не даем информацию о жильцах. Уходите, если за этим пришли.

Делать нечего - девушки сняли комнатку на ночь, чтоб поймать того подлеца. Усевшись за тонко выполненным столом с резными ножками, они заказали еды, ведь за день так набегались, что животы урчали.

- Чарльз будет переживать и искать нас! - Опомнилась Элеонор, поднимая испуганный и смущенный взгляд на сестру.

Жаркое застряло в горле старшей от нашедшего озарения.

- Вот как, даже не рассказала мне? - Возмутилась Люцилия, тут же поняв, что ребята объяснились друг другу в чувствах, а ей ни слова не сказали.

- Чего не рассказала?

- Я же вижу, что ты в улыбочке бессовестной расплылась, а щеки вон краснее, чем помидор!

- Ничего от тебя не утаишь, - отмахнулась младшая, зайдясь в приступе тихого хохота.

- Так, а для чего утаивать? Я же и сделала из вас двоих пару, а узнаю об этом самой последней?

- Кроме нас двоих этого никто и не знает.

- Я и говорю! Последняя узнала, еще и спустя... Спустя сколько?

- Четыре дня.

Вот уж Люцилия ожидать такого не могла, хотя ничуть не обижалась на ребят. Ей было весело от реакции младшенькой, а потому она продолжила свои шутливые возмущения:

- Вот же какие! Сестру едва головы на гильотине не лишили, а вы миловаться сразу! Бесстыжие.

- Так это ты его сподвигла? - Не скрывая своей благодарности спросила Элеонор.