Колыбель времени. Книга 1

Часть 1. Расцвет пиратства Глава 1. Таверна «Черный Джек»

Мадагаскар, 1682 год

Эверилд сидела в таверне «Черный Джек» и пила пиво со старым пиратом.

— Это божественно, здесь готовят самое вкусное пиво на белом свете! Ну вот скажи мне, Марисан, почему мир так несправедлив? Представляешь, я уже три дня хожу по кораблям и прошусь на борт юнгой, да хоть коком. И слышу в ответ только одно — женщине не место на корабле! Ну вот почему жизнь так несправедлива к нам, женщинам? Ну чем мы хуже мужчин? Я в совершенстве владею шпагой, стреляю из пистоля, из мушкета тоже умею, хотя и не люблю… Они все заладили, девушка на корабле — к несчастью. И везде нас притесняют, в мусульманских странах вообще женщина должна сидеть дома, на своей женской половине, и рожать мужу детей! А если я бесплодна и мне скучно? Я не могу иметь детей, вышивать, вязать мне скучно. Вот прибыла на Мадагаскар попытать счастье, собрать приключения. А меня не берут! Хоть волосы отрезай и переодевайся в мальчика, тогда, может, возьмут. Ну почему мир так несправедлив?!

— Ну, переоденься в мальчика и отправляйся на корабль «Морской дьявол», он, по-моему, отплывает через два часа. Оружие у тебя есть. Там как раз юнги нет, вчера скончался от пьянки или в драке, — помолчали. — Вон и сам Джек Рэкхем. Так что поторопись, думаю, хозяин таверны тебе поможет. Пойдем, я тебе дам вещи юноши, у меня от сына осталось, — старый пират тяжело вздохнул и залпом опрокинул пивную кружку.

— Ой, спасибо тебе, только ты меня и понимаешь! — радостно пропела Эверилд. Она нетерпеливо постучала по столу, и подошла красивая молодая подавальщица с загорелой кожей.

— Сколько я тебе должна за выпивку? — сурово спросила девушка.

— Два серебряных, — пропищала подавальщица. Эверилд поморщилась: не любила она серебро.

— У меня есть только золотой, так что забирай, можно без сдачи. Передашь своему хозяину, чтобы он тебе отдал половину от этой суммы, иначе, скажи ему, Эверилд вас найдет и выпьет всю кровь.

Девушка испуганно уставилась на нее и как болванчик закивала. А Эверилд рассмеялась.

— Шучу, но ты всё равно этому старому пьянчуге это передай, — она бросила золотую монету.

— Да, и за этого пьяницу я тоже плачу. Пойдемте, — обратилась Эверилд к старому пирату.

— Шебутная ты девка. Будь я моложе, взял бы тебя в жены. Нравится мне в твоих глазах этот дьявольский огонек.

— Да чего вы! Зачем вам такая вздорная девчонка? — рассмеялась Эверилд, поднимаясь со стула. — Идемте, время не терпит, — поторопила она.

— Зачем? Да потому что мне за мою жизнь наскучили покорные раболепные женщины, и шлюхи надоели! А ты чистая, невинная и яркая как огонь. Проживешь с мое — поймешь. Я даже сейчас тебя, чертовку, взял бы замуж, да давно уже лишился мужской силы. Ты только никому! Засмеют.

— Честное слово, всё останется между нами, — клятвенно заверила Эверилд и стала пробираться между грубо сколоченных столов, отталкивать людей с дороги. Они прокладывали путь кулаками, локтями, точнее, Эверилд это делала, а ее спутник просто тащился следом.

Они по деревянной лестнице поднялись на второй этаж, прошли в комнату старого пирата. Он с минуту рылся в шкафу, а затем бросил Эверилд парусные штаны, рубаху, кожаный доспех.

— Всё, можешь идти. Обувка у тебя мужская есть. Интересно, кто твой муж, раз позволяет столько вольностей. Ведь ты вообще ничего не рассказываешь.

— Умер мой муж уже как два года, и дочь моя умерла буквально неделю назад. Хватит об этом, — с раздражением сказала Эверилд и в недовольстве прикусила нижнюю губу, лицо ее сразу помрачнело.

— Ты же сказала, что бесплодна, — изумился старик.

— Да, бесплодна, это не родная мне дочь была, я ее маленькую подобрала на улице и приютила. Прожила она недолго. Спасибо за помощь. Я пошла наниматься юнгой на корабль, — сказала Эверилд и стремительно вышла в коридор, затем слетела вниз по ступенькам, перепрыгивая сразу через три. Вообще было желание перемахнуть через всю лестницу разом, но зачем шокировать людей? Она подошла к старому трактирщику — это был мужчина сорока лет, с кустистыми черными бровями и тяжелым мрачным взглядом.

— Эй, Эндрю, я слышала, что Джек Рэкхем ищет юнгу на свой корабль, как успехи?

— Никак, все заняты. Даже не знаю, чем ему помочь, он отплывает через два часа.

— Отлично, — потерла ручки Эверилд.

— Я заплачу тебе сто золотых, если ты меня порекомендуешь Джеку Рэкхему. Представишь мальчиком Эври, пятнадцать лет от роду.

— Триста золотых, и место твое, — хитро прищурился Эндрю.

— Ну это грабеж средь бела дня, хоть постыдились бы так грабить даму! — насупилась Эверилд.

— Триста или катись со своей просьбой к чертям. А если учесть, что Джек меня прирежет, если узнает, что я ему подсунул сопливую девчонку, то все пятьсот, — хмуро ответил старик.

— Хорошо-хорошо, я согласна, только не ворчи.

Она достала бумажник и выписала ему чек на пятьсот золотых.

— Вот и умничка. Иди переодевайся. И обрежь волосы, до выхода корабля осталось полтора часа, если не успеешь, сама будешь виновата, — Эндрю спрятал чек.

— Хорошо, — сказала Эверилд и молнией метнулась наверх. Она вошла в свою комнату, обрезала волосы и переоделась в морскую одежду.

Глава 2. Эври

«Морской Дьявол» покинул гавань.

Эверилд стояла на палубе и смотрела, как из виду исчезает бухта.

«Неужели я на корабле, самом быстроходном? Сбылась мечта идиотки, хотя какая мечта? Я уже разучилась мечтать много лет назад, как и верить в добро. Мне было семнадцать лет, когда мой муж пьяным завалился с друзьями в дом и, хохоча как безумный, сказал раздеваться. Я тогда потрясенно смотрела на него».

— Что ты сказал? — переспросила Эверилд в надежде, что ослышалась.

— Я сказал — раздевайся, ведьма, от тебя всё равно никакого толка. Хоть физическое удовольствие получу! — он снова расхохотался, его друзья, такие же вусмерть пьяные, подхватили смех.

— Делай, что муж говорит! — поддакнул один.

— Александр, ты пьян, — Эверилд отложила вязание. Ее сердце бешено колотилось.

— Ты еще смеешь мне перечить?! — и он рванул на ней одежду, девушка попыталась его отпихнуть, но куда ей, маленькой, хрупкой, справиться с таким кабаном. Одежда затрещала, она осталась обнаженной, все попытки прикрыться обрывками ткани были бесполезны.

— Смотрите, какая у нее фигура! Какая грудь! — он отступил, позволяя своим дружкам полюбоваться вдоволь.

— Саша, пожалуйста, не надо! Выпроводи своих друзей. Саша, ты не можешь это сделать! Саша… — всхлипывала Эверилд, но он лишь рассмеялся.

Эверилд попыталась проскользнуть между мужчинами и скрыться на женской половине. Ей поставили подножку, и она нелепо упала. Муж пнул ее в бок.

— Еще пытаешься бежать? Я тебя уничтожу! — он пнул еще раз.

— Саша, ты пьян, ты не соображаешь! — Александр с ноги пнул по лицу, послышался хруст, и из носа девушки хлынула кровь. Эверилд больше не могла сопротивляться, только плакала.

— Саша, я беременна… — предприняла она последнюю попытку его образумить. Очередной удар заставил ее захлебнуться собственными словами.

— Не ври, ведьма, — он пнул ее по ребрам, и Эверилд сжалась в жалкой попытке себя защитить.

— Александр, ты первый, это всё-таки твоя жена! — хохотнул бородатый мужик, кажется, его звали Владислав.

Муж навалился на нее, и началось… Изнасилование, унижение от мужа она еще могла стерпеть. Но когда место освободилось, и подошел Владислав, Эверилд с новой силой начала брыкаться, царапаться и кусаться. Владислав пнул ее в грудь и выбил весь воздух.

Они просто избили девушку до полусмерти.

Дальше она помнила только одну боль и огонь в венах.

***

— Эври, Эври, иди в каюту! Не видишь, небо темнеет. Сейчас будет буря, — сказал капитан.

Эверилд вздрогнула и посмотрела на небо, оно и правда приобрело свинцовый цвет. Море начало наливаться более густыми красками, переходя из голубоватого сначала в темно-синий, а потом в черный. Волны вздыбились, и на их гребнях зашипела пена. Корабль качнуло, и Эверилд чудом не вылетела за борт, в последний момент ухватившись за фальшборт.

— Опустить паруса! — прогремел голос капитана. Марсовые забегали по палубе, кто-то карабкался на мачту убирать паруса.

— Эй, Эври, ты глухой? Вали в каюту подобру-поздорову. Не мешай команде управляться с кораблем! Сейчас всё равно от тебя толку мало. Кыш с моих глаз!

— Капитан, я могу помочь спустить паруса!

— Ты поможешь, если не будешь путаться под ногами! — рыкнул мужчина, и палуба накренилась. Снова выпрямилась.

Уходить совершенно не хотелось, и Эверилд скрылась на корме. Она стояла и смотрела, как стихия набирала мощь, волны бились о борта, словно желая их пробить. Корабль бросало из стороны в сторону. Всё это было похоже на безумный танец факиров. Почитатели Кали во время своих праздников бегали по раскаленным углям.

Корабль опять накренился в одну сторону, потом в другую, капитан мертвой хваткой вцепился в штурвал, и судно выровнялось. Вот оно взмыло на волну, словно чайка, и резко рухнуло вниз, в пропасть, заливаемое водой. Волны прокатывались по палубе, сбивая матросов с ног, и только Эври твердо стояла на носу и смотрела, как шхуна рассекала волны, словно нож масло.

Корабль поднимало и с головокружительной высоты бросало вниз, волны, будто переступая с ноги на ногу, омывали палубу, унося в пучину всё, до чего могли дотянуться. Хотя за борт смыло всего одного, он сорвался с реи. Все остальные до хруста пальцев сжали ванты, борта или хватались за штурвал, как капитан. Корабль шел относительно ровно, а буря набирала мощь, и Эверилд заметила вдали смерч — темнота ей не была помехой. Она видела, как столбы воды закручивались и неслись в их сторону.

— Капитан, там смерч! — крикнула Эверилд сквозь рев волн и вой ветра.

Глава 3. Красный Бард

Эверилд с ужасом смотрела, как смерч всё больше набирал мощь и разрастался на глазах.

— Эй, юнга, хватит глазеть на море, иди помоги парус заменить! — приказал капитан. Эври отдал честь. — И выброси свои военные замашки, ты не на военном корабле, — с раздражением добавил он.

— Простите, сэр, — смутилась Эверилд и поспешно удалилась, держась за фальшборт.

Корабль качало нещадно, казалось, один мощный крен, и всё — всем конец.

Эверилд подбежала к марсовым, ловко, как обезьяна, забралась по вантам наверх и помогла сменить парус.

Многие спустились на палубу, а Эверилд осталась смотреть вдаль.

— Капитан, земля! — крикнула она и увидела, что матросы не услышали; ветер отнес голос в сторону.

В этот момент очень сильно накренился корабль, и Эверилд чудом удержалась, не ожидая такого коварства, ладно мачта не хрустнула. Как-то страшно лететь вниз с такой высоты.

— К помпам, к помпам, пробило трюм! — заорали внизу, и Эверилд спрыгнула с головокружительной высоты вниз, мягко приземлилась и, не удержавшись от очередного крена, покатилась по палубе.

Слава богам, матросы настолько были заняты, что не видели этого прыжка, иначе у них возникла бы куча неуместных вопросов, например, как она не разбилась в лепешку или не сломала руки и ноги, или вообще всё вместе.

Эври иногда забывала, что живет среди обычных людей. Она быстро вскочила на ноги и подбежала к помпе откачивать воду. Вдруг раздался страшный треск, корабль сел на мель.

— Всё, приплыли, — сказал капитан и, достав трубку, невозмутимо закурил.

Вокруг были рифы, а вдали виднелась бухта. Ветер продолжал реветь, и волны заливали палубу.

— Если дьяволу будет угодно, мы спасемся, — флегматично сказал капитан.

— Капитан, это же пиратский остров! — подал голос боцман, жирный мужик с сальными волосами и выдубленной кожей.

— Отлично, значит, мы можем надеяться на помощь! — радостно сказал капитан. — Чей остров?

— Красного Барда, — ответил боцман, внимательно рассматривая очертания острова.

— Отличный парень. Осталось дождаться, когда утихомирится буря, — заметил капитан и стал расхаживать по палубе.

У Эври по спине пробежали мурашки, она была о нём наслышана — страшный человек. Говорят, что он любит с пленников заживо сдирать кожу, а еще развлекается тем, что подвешивает моряка за ноги на рею и смотрит, сколько он выдержит.

Эверилд передернула плечами, ей-то бояться нечего, откуда только эти страхи лезут? Она же бессмертна, а то, что они жестоко насилуют женщин, ей не грозит.

Вскоре буря утихла, небо посветлело, пираты заметили, что солнце медленно клонится к закату.

— Эй, Эври, прибери палубу, а я пока отправлю шлюпку на остров, — повелел капитан, но шлюпку отправлять не пришлось.

Из бухты вышли два корабля, и они стрелой устремились к потерпевшей крушение шхуне. Пираты смотрели, как они приближаются, кто-то махал руками и что-то кричал — в гвалте не разберешь.

— Поднимите пиратский флаг, — раздался громовой голос капитана. Марсовые подняли черный флаг со скелетом, державшим в руке кинжал, и стали ждать помощи.

Когда корабли приблизились настолько, что можно было дать пушечный залп, люди на корабле забегали.

— Они готовятся к сражению! — заорали на палубе.

— Все к оружию! Оружию! — доносилось со всех сторон.

Эверилд молча смотрела на красивого мужчину, стоящего на носу вражеского корабля. Это был европеец с широкими плечами, его глаза горели холодным мрачным пламенем, он был одет во всё красное, и только пояс был черным.

Мужчина стоял неподвижно, и вдруг грянула песня. Ходят слухи, что эти пираты когда-то были бродячими музыкантами, но, устав от нищеты, отправились пиратствовать в Карибском море. Многие склонны были в это верить. Красным Бардом европейца назвали только за то, что перед тем как напасть, его пираты пели песни.

Залп, и он тут же пробил ватерлинию. Второй залп снес мачту, пираты «Морского дьявола» вяло отстреливались, до последнего надеясь, что это шутка, а затем два корабля подошли вплотную — и полетели крюки, тогда-то все осознали, что это не шутки, и их берут на абордаж. С корабля уже начали перепрыгивать люди, они с саблями бросались в гущу пиратов.

Завязалось сражение, и только Эверилд молча наблюдала, мучаемая жаждой, но бездействовала она недолго, ее окружили три пирата, и первый рубанул саблей. Эверилд уклонилась и голыми руками вырвала оружие, затем молниеносно подскочила и рванула на себя. Она впилась в горло жертвы зубами и жадно, взахлеб, начала пить кровь.

Кругом кипел бой, слышались стоны, крики раненых. Было много трупов. Несколько человек разрядили в нее пистоли, но никакого вреда пули не причинили, отскочив, как от стены.

Она напилась и вышвырнула за борт обмякшее тело, по ее губам текла кровь, и пираты бросились бежать. Эверилд гигантскими прыжками настигла последнего и повалила, впившись в горло и выпивая его до капли.

Корабли стали поспешно отступать, бросив оружие. Эверилд обернулась и увидела, что все ее соратники мертвы, только европеец стоял, скрестив руки, и смотрел на нее с вызовом.

Глава 4. Остров Красного Барда

Эверилд с Красным Бардом спустили на воду единственную уцелевшую шлюпку. Она равномерно покачивалась на воде.

— Дамы вперед, — он галантно пропустил ее. Эверилд легко спрыгнула в шлюпку, Красный Бард спустился по канату, перерубил удерживающий шлюпку трос и оттолкнулся.

Они стрелой плыли, огибая опасные рифы.

— Ваши пираты подумают, что вы меня взяли в плен, — усмехнулась Эверилд.

— Пусть думают, — спокойно ответил Красный Бард.

Шлюпка через полчаса достигла бухты, и они покинули ее. Эверилд с наслаждением вдохнула запах бамбука, трав и соленой воды. Они шли рука об руку.

— Мои пираты уже сталкивались с такими, как ты. Я любил женщину вашей расы, но она меня бросила, променяв на какого-то богатого типа.

— Сочувствую, как звали ту вампиршу?

— Лили, — ответил пират, помрачнев, лоб пересекла морщинка.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости. Лили мертва.

Красный Бард сбился с шага и, остановившись, спросил.

— Как? Вампиры же бессмертны.

— Не все. Любовник закрыл ее в комнате с большими окнами, и, когда взошло солнце, она сгорела заживо.

— Мерзавец! Кто это сделал? Я его убью! — яростно сказал Бард, его черные как омут глаза стали метать молнии.

— Граф Дэвис Дженкинс.

— Я найду его и прикончу! Он не имел права так поступать с ней. Да, она жестока, но так прекрасна. Ты знаешь, как он выглядит и где его найти?

— Я встречалась с ним пару раз. Думаю, смогу помочь. Но она сама виновата — не стоит открываться кому попало.

— Любовь иногда толкает на безрассудные поступки… — не согласился Красный Бард.

— Вампиры зачастую не умеют любить. Жизнь настолько их мотает, что многие из нашей расы превращаются в циников без сердца.

— Ты такая же?

— Увы, нет, став циничной сукой, мне проще было бы уживаться в этом протухшем мире. Но мне свойственна любовь, и я очень люблю детей. Иногда я себя за это ненавижу.

— Да, Лили мне рассказывала, что все вампиры бесплодны, сочувствую, — Красный Бард склонил голову. — Значит, она мертва, — повторил пират и погрузился в свои невеселые думы.

Так они шли с полчаса, продираясь сквозь заросли, когда, наконец, показался поселок пиратов.

— Вот мы и пришли, — сказал Красный Бард. А потом сложил руки рупором и крикнул во всю мощь своего голоса.

— Всем собраться на площади. Камамули, бей в гонг, — повелел он.

Поджарый матрос с черными волосами, одетый в набедренную повязку, бросился к гонгу.

— А я его даже не заметила, — пожаловалась Эверилд.

— Он всегда незаметный. Готовься, я тебя представлю пиратам. Оставишь свое настоящее имя или сменишь?

— Да не вижу смысла скрывать свое имя. Только не раскрывайте мою расу. Скажите, что сам Дьявол послал вам помощницу из преисподней, — губы Эверилд искривились в улыбке.

— Как я тебя представлю, мы сразу отправимся в море, на сегодня запланирован рейд по Индийскому океану. В Англию идет богато груженое судно. Потом мы вернемся сюда, и я в своем замке выделю тебе спальню. Видишь, на горе стоит дворец, над ним развевается черный флаг со скелетом, держащим в руке флейту, — он кивнул в сторону большого белого дома. Тот состоял из нескольких башен, и над одной из них действительно развевался флаг.

— Это тот флаг, который наводит ужас на все моря, — с улыбкой заметила Эверилд. Красный Бард ничего не ответил.

К площади начал лениво стягиваться народ. Стоило пиратам завидеть Эверилд, они почтительно кланялись, уже, видимо, разлетелись слухи, что на корабле находится ужасная богиня смерти. Кто-то назвал ее Кали.

— Кали, это Кали, — несколько индусов упали на колени перед ней.

— Поднимитесь, — Эверилд была наслышана об этой богине.

— Это религиозные фанатики Кали. Они в тебе признали богиню, так что сейчас будут лобызать ноги и приносить жертвы.

— Мне же лучше, будет кому добывать мне пропитание, — Эверилд расхохоталась во всю мощь своих легких. Пираты вздрогнули.

Когда площадь была заполнена пиратами, Красный Бард поднял руку, привлекая внимание.

— Мои дорогие певцы Дьявола, я сегодня вам хочу представить новую королеву острова — Эверилд Тревел. Отныне она будет вместе со мной править и совершать набеги. Это дочь Дьявола пришла к нам на землю, чтобы сеять хаос и ужас.

— Да здравствует новая владычица! — пираты с готовностью подхватили приветствие. Когда все стихли, послышались шепотки с дальних рядов.

— Это та самая богиня, которая голыми руками разорвала нескольких пиратов! Она прекрасна как богиня, и так же ужасна. Скоро все государства склонятся перед нами и только при виде нашего флага упадут замертво.

— А теперь все на корабли, у нас сегодня рейд! Чарсон, — вперед вышел пожилой мужчина в белой одежде и поклонился Красному Барду.

— Я.

Глава 5. Из пиратки в няньки

Эверилд стояла на носу палубы и смотрела вдаль, солнце, подобно лесному пожару, набирало мощь. Оно жгло кожу. Эверилд чувствовала, как оно пощипывает ее — такое легкое зудящее ощущение. Волны равномерно бились о борта корабля. Пираты праздновали захват большой добычи.

— Эверилд, пойдем с нами, выпьешь рома, а то что как не пиратка, — весело позвал ее молодой туг.

— Брюхом я не пиратка, а прекрасная леди, но так и быть, составлю вам компанию, — она молниеносно подошла к пирующим пиратам.

— Залпом! Залпом! — горланили они, подавая Эверилд бутылку.

— Я же вас перепью, вы будете пьяные валяться на корабле, а я всё еще буду как стеклышко трезвая, — заметила Эверилд и залпом опустошила бутылку рома, по пищеводу разошелся огонь.

Как он был похож по свойствам на ту предсмертную агонию или агонию перерождения. Неужели Фениксы с такой болью перерождаются? Она помнила, как лежала на чём-то твердом, а может, ей это показалось. Она помнила то всепожирающее пламя, тело горело заживо, хотелось кричать, но сил на это не было. Она билась об стены темноты, колотила кулаками, моля, прося выпустить. Она рыдала навзрыд, не в состоянии больше выносить эту боль. А организм был глух к ее мольбам, ей с каждым ее беззвучным криком, стоном казалось, что жар усиливается, пламя разгорается всё сильнее, всё яростнее, всё больнее, и вот она — сплошной огонь, нет, она и есть огонь. Огонь смерти.

Она сгорала, как ведьмы в живом пламени, она помнила их душераздирающие крики, они по сей день стояли в ее ушах. Когда-то воистину красивые женщины превращались в слуг Дьявола только потому, что какому-то уроду не дали своей женской силы. Не захотели быть подстилками для графов, королей или вообще священников.

Она помнила тот день в мелочах, она гуляла с подругой, когда к ним на карете подъехал богатый тип с мерзким рыбьим лицом. Он улыбнулся девчонкам и подозвал ее подругу, Кристину:

— Хочешь, я тебя избавлю от нищеты, ты будешь у меня ходить в брильянтах, золоте. Хочешь стать моей содержанкой? Назови свою цену!

Он так нагло смотрел в глаза, что хотелось вмазать по этой роже. А Кристинка была просто загляденье, истинная амазонка: высокая, стройная, с шикарной грудью четвертого размера, ее медовые глаза смотрели всегда с такой нежностью, ее черные волосы, собранные в корону, придавали ей королевское величие, зеленое хлопковое с глубоким декольте платье подчеркивало ее изящность, сексуальность. У мужчин при виде нее горели глаза. Многие готовы были на всё, чтобы заполучить эту пленительную красавицу.

Она вежливо улыбнулась графенышу и сказала спокойно:

— Я уже замужем и приключения на стороне не ищу. Мне не надо ваших богатств, — и гордо удалилась.

***

Вернувшись домой с ночной охоты, Эверилд не обнаружила Кристину дома и всё сразу поняла, увидев погром. Она три дня пыталась выяснить, куда ее дели, и только наутро четвертого дня узнала, что сегодня казнят Кристину Дайлан за неземную красоту — такой роскошной внешностью может обладать только слуга Дьявола. Они обвинили ее в сговоре с Дьяволом, мол, она продала ему душу за свою красоту.

События развивались в Испании, в Мадриде, это было совсем недавно. Тогда Эверилд решила спасти ее любой ценой. Она дождалась вечера, часа казни, и протолкнулась в передние ряды. Эверилд молча наблюдала, как стражники всю избитую, в кровоподтеках Кристину вели на костер.

Кристина едва переставляла ноги. Эверилд уловила запах секса, крови, страха и обреченности.

Она впервые за несколько сот лет потеряла над собой контроль, рванула к стражникам, двумя взмахами рук с когтями перерезала глотки мужчинам, поймала падающую Кристину на руки и бросилась бежать со всех ног. Эверилд бежала до глубокой ночи, пока не оказалась в лесу.

Тогда она сбавила ход, бережно уложила Кристину на траву, прислушалась: сердце билось, она рвано дышала.

— Эверилд, милая, зачем ты меня спасла? Они найдут нас и прикончат обеих. Зачем ты рискуешь собственной жизнью, совет тебя накажет и посадит в тюрьму с серебром, в тюрьму вечного голода и боли! Зачем? Я всё равно не хочу жить, они уничтожили мою честь, я теперь недостойна твоей любви. Они меня насиловали всей толпой, и этот треклятый граф… Лучше бы я тогда согласилась. Теперь мы обе в опасности.

— Всё это глупости, а за то, что они сделали с тобой, они жестоко поплатятся, как однажды поплатился мой первый муж. Они будут умирать в страшных муках. Сейчас я тебя перевяжу, и мы спрячемся в лесу у одной знахарки. Она вылечит тебя. Слышишь, не смей закрывать глаза, не смей умирать, я этого не переживу, я уйду следом! Я похороню себя заживо. Мы уедем далеко-далеко, где нет этих инквизиторов, построим дом и будем жить, как прежде. Будем снова вместе. Слышишь, Кристина? Только не умирай, не оставляй меня одну, — молила Эверилд. Она рвала свое платье на лоскуты, перебинтовывала кровоточащие раны и плакала, плакала.

Немного успокоившись, Эверилд бережно взяла на руки Кристину и понесла прочь от города, вглубь леса, к старой своей знакомой вампирше.

***

— Земля! — раздался голос марсового.

— Ура, мы будем делить добычу! — заорали в сотню глоток.

Эверилд вздрогнула и посмотрела на вусмерть пьяных пиратов.

Перед ними оказался остров, длинный и плоский, коралловые формирования с редкими невысокими округлыми холмами.

Глава 6. Материнский инстинкт

Эверилд ходила по дому и баюкала младенца.

— И что ты собираешься с ним делать?

— Как все матери — растить, — спокойно ответила она.

Красный Бард закатил глаза:

— Вот мне еще ребенка на корабле не хватало. Выбирай: пиратство или этот младенец?

— Младенец, — не колеблясь, ответила Эверилд.

— Ты серьезно? — не поверил своим ушам Красный Бард. — Это даже не твой младенец — убить его и дело с концом.

— Это не простой ребенок, он один из нас, если можно так выразиться, видишь, у него мертвенно-бледная кожа, как у меня.

— Ну и что, это просто слабый ребенок, таких детей в Спарте сбрасывали со скалы, — спокойно ответил Красный Бард, он всё еще надеялся, что Эверилд одумается и бросит эту дурацкую затею с ребенком.

— Нет, ты ошибаешься, у него клыки во рту, а он только что родился.

Эверилд бросила взгляд на мертвую женщину, она лежала изломанной куклой, матка, лоно — всё было разорвано то ли зубами, то ли когтями. Ей стоило проявить милость: просто разрезать Алише живот и извлечь младенца, но она заставила ее рожать. Ее крики всё еще стояли в голове. Если бы Эверилд изначально знала, что ребенок родится не простой, то сразу резала бы живот.

— И что теперь? — недоумевающе спросил Красный Бард, присев на солому, трубка продолжала дымить в его руке.

— Я должна его забрать отсюда или убить. Совет охотится на таких детей. Они их отыскивают и убивают еще в младенчестве. Они плохо приживаются в этом мире. Для нас он слишком слабый, а для людей — слишком опасный. Поэтому они всю жизнь живут между двух миров, не находят признание ни среди людей, ни среди вампиров. Если его бросить умирать, он выживет и… Такие дети очень быстро развиваются и, когда он более-менее окрепнет, начнется страшное, если его ничему не обучить. Как правило, такие дети не знают пощады, они вырезают целые деревни, города в стремлении утолить свою жажду. И если ему никто не объяснит, что так делать нельзя, пострадают многие. Притом убить его почти нереально, он наполовину бессмертен. Совет, когда впервые столкнулся с такой проблемой, сначала одичавшим детям пытался объяснить, что так нельзя. Но когда они оставались глухи, то их убивали. Мужчины до последнего боролись за своих детей, но Совет уничтожил всех сопротивляющихся. Те немногие, которые выжили и выросли среди вампиров, не могли найти свое место в мире. А еще они опасны тем, что, по сути, обращают в вампиров детей, и это истинная катастрофа, в основном, если ребенок был обращен в солнечное или лунное затмение. Понимаешь, мы абсолютно бессмертны, и несколько таких детей по сей день держат в специальных тюрьмах, где они испытывают адские боли. Но мы не можем их отпустить на свободу — они неуправляемы. Я не знаю, где Алиша нагуляла этого ребенка, но я не позволю ему погибнуть. Я поставлю его на ноги, и пиратствовать он будет с нами. Через шесть лет это будет абсолютно взрослая особь. Они очень быстро растут, как любили поговаривать на Руси — растёт не по дням, а по часам. Так вот, это про дампиров. Ты увидишь, наутро он уже будет ползать, словно ему шесть месяцев. В связи с этим вампирам мужского пола запретили иметь отношения со смертными женщинами, а если они переспали с ними, то должны убить в этот же день, иначе Совет придет и казнит вампира, осмелившегося нарушать закон, или посадит в тюрьму. Ну, я тебе и так рассказала много, думаю, нам пора, скоро в поселок явятся мужчины. А мы в очень невыгодном положении. Так что созывай всех пиратов, нам пора сниматься с места. Хотя нет, мы уже опоздали, — сказала Эверилд, заслышав шум, пальбу.

— Опоздали, забирай своего дьяволенка и пошли на подмогу. Хотя сейчас от тебя мало толку с младенцем на руках. Чем ты его кормить будешь?

— Кровью, мой дорогой, кровью, — спокойно заявила вампирша. — Так что я отправляюсь в гущу сражения.

Но стоило ей сделать пару шагов, как двери открылись, и вошли три индуса. Один высокий, с черными волосами до плеч, на лбу у него кровоточила рана. Он был одет только в парусиновые штаны и рубаху навыпуск, порванную в нескольких местах и залитую кровью, в руке он держал окровавленный паранг.

— Мы едва к вам пробились, — сказал он, проведя рукой по ране.

Второй матрос был невысокого роста, одетый в красную рубашку и парусиновые штаны, в руке у него дымился пистоль, на щеке красовался застаревший шрам в виде буквы «о». А третий индус был в одной набедренной повязке, вокруг пояса у него был обмотан шелковый шнурок, кожа блестела на солнце от кокосового масла, также в руках по пистолету.

— Кали, мы принесем тебе пленных, — сказали вошедшие пираты.

— Если богиня решила обзавестись ребенком, значит, так тому и быть. Капитан, мы ее посторожим, а там требуется ваша помощь, — сообщил один из трех мужчин, он был ранен — из головы текла кровь. Эверилд критически осмотрела вошедших: все дьявольские певцы были целы, кроме Брахима.

— Сядь, Брахим, я перевяжу тебе голову. А ты подержи ребенка, хотя нет, он голоден. Так что пусть лучше полежит на полу. А то мы еще не избежим жертв.

— Не надо, божественная, рана смешная.

— Всё равно ее надо обработать, — все индусы были в крови. Слава богине Кали, только один был ранен. Красный Бард покинул дом, и за стенами с новой силой закипело сражение.

Эверилд положила младенца на солому, набрала таз с водой и промыла рану пирату. Затем нашла чистую ткань, перевязала ему голову и снова принялась баюкать малыша. Он кричал, требуя еду.

Глава 7. Пора домой

Красный Бард оторвался от задумчивого созерцания моря и посмотрел на Эверилд, качающую на руках младенца.

— Из тебя бы получилась отличная жена и мать. Но не разбойница. Ты так расцвела, что впору на твоем лице высаживать цветы счастья.

Эверилд засмеялась мелодичным перезвоном колокольчиков.

— Из меня мать, как из тигра балерина, — парировала она.

— Зря ты так, думаю, из тигра получится отличная балерина, — усмехнулся Пират.

Он любовался ее красивыми чертами лица: прямой греческий нос, ярко-голубые глаза, как небо в ясный день. Он, наверно, женился бы на ней. Ее красота и непосредственность поражали, а с этим младенцем на руках она смотрелась по-домашнему, словно с мужем отправилась в плавание. Отважная была бы жена.

— Ты не задумывалась о семье?

— Что тебя потянуло на романтику? Нет, не задумывалась, — и всё-таки он ей импонировал: жесткий властный взгляд, прямая осанка — за этим мужчиной будешь как за каменной стеной, он никому тебя в обиду не даст.

Если бы не все эти правила, Эверилд переспала бы с ним, так ей хотелось на себе ощутить его сильные руки, шершавую от мозолей кожу. Если бы не правила… А так приходится играть в скромницу, хотя кому стесняться? Ей? Пиратке, вампиру, у которого давно не осталось никаких принципов? Да и как он воспримет, если Эверилд возьмет и прямо сейчас затащит его в постель. «И всё-таки какой мужчина!»

— Пленники сильно испугались? — неожиданно спросил Красный Бард.

— Думаю, в штаны наложили от страха. Держу пари, они сейчас сидят, дрожат в трюме и молятся своим богам или духам. Кстати, пора спрашивать об их вере. Знаешь, Красный Бард, я мечтаю написать книгу об обычаях и традициях разных народов. Я столько видела за свою долгую жизнь, что бумаги всего мира не хватит, чтобы пересказать все события, произошедшие со мной, — Эверилд опустила плечи.

— Устала? Давай я подержу ребенка, а ты пока сходишь в каюту и отдохнешь. Ведь ты весь день не расстаешься с младенцем и из рук его не выпускаешь. Не стоит его так баловать. Тем более ты сама говоришь, что они очень быстро растут. Значит, и мир осознают быстрее.

— Да, устала, но, скорее, морально. Знаешь, когда живешь вечно, в один прекрасный день ты теряешь смысл своей жизни. Ты не знаешь, чем себя занять. Ты думаешь: «Я пошла в пираты, потому что наслушалась романтических историй?» Нет, я пошла в корсары от безысходности. Мой муж умер тридцать лет назад, дочь — десять. Да, и не смотри на меня такими глазами. У меня была дочь. Такая же смертная, как ты, она умерла в восемьдесят лет. Знаешь, я иногда жалею, что я не могу на себя наложить руки. Я устала от этого мира, от людей, пьянок, секса. Я устала от всего, как древняя старуха, коей я и являюсь, и этот ребенок, которого ты советовал убить, вдохнул в меня смысл жизни. Понимаешь? Я захотела жить снова, хоть ради этого крохи, увидеть, как он начнет ходить, скажет первые слова, как будет учиться грамоте, знакомиться с мальчишками и играть в разбойников, и я готова жизнь за него отдать, всю себя. Мне даже не страшно, что Совет может меня запереть в казематах. Поверь, он за мной рано или поздно придет, как просочатся слухи, что Эверилд Тревел обзавелась новым ребенком, и он дампир. Знаешь, было время, когда эти дети нас ненавидели, вели охоту на детей ночи — и весьма успешно. Тогда дети ночи испугались и потребовали от Совета уничтожить всех детей, рожденных от вампира и смертной женщины. Дампиры нас ненавидят за наше бессмертие, а мы завидуем им и людям. Они хоть могут уйти из жизни, а мы обречены вечно скитаться в пустом холодном мире. Мы очень одиноки и поэтому время от времени заводим семьи или ненавидим всех. Ну, что-то я разоткровенничалась с тобой. Знаешь, ты первый человек, которому хочется рассказать всю правду, поделиться своей болью, переживаниями. Ты вызываешь доверие, и тебе хочется открыть полностью каждый потаенный уголок души. Хотя я умом понимаю, что это опасно. Потому что ты негодяй, как, впрочем, все на корабле. Думаю, нам пора вернуться на остров, у нас слишком много убитых и еще десять человек ранены. Из восьмидесяти человек осталось сорок боеспособных. Да и корабль не мешало бы подлатать как следует. Хоть мы пробоину закрыли. Нам бы по пути захватить судно с рабами, чтобы пополнить наши ряды. Они нам будут благодарны за подаренную им свободу, и какая-то часть вступит в пираты. И да, еще: можно мою долю серебра мне выдать золотом? Я терпеть не могу серебро.

— Не переживай, этот вопрос мы решим. Я знаю о слабости вампиров. А по поводу захвата торгового судна с рабами — идея хорошая. Часть вступит в наши ряды, а остальных мы продадим в рабство. Сможем кучу денег вручить.

— При таком раскладе все предпочтут стать пиратами, — усмехнулась Эверилд.

— А я не против, вот только пиратами могут стать только мужчины, ты — единственное исключение из правил. А вот женщин можно продать за хорошую цену, — Красный Бард потер руки.

— Ну, тоже правильно. Я, наверно, всё-таки пойду прилягу. Знаешь, чувствую какую-то внутреннюю опустошенность. Хотя это сказывается усталость от жизни. Хочешь, могу ляльку оставить тебе? — она протянула ребенка Красному Барду.

— Боюсь, пираты этого не оценят. Капитан пиратов сюсюкается с младенцем — вот смеху будет! Но ради тебя я готов потешить своих подчиненных. Надеюсь, он кусаться не будет.

— Думаю, нет, максимум, что произойдет, он срыгнет кровь, потому что он сегодня обожрался, а не просто наелся. Надеюсь, ему не холодно в этой шкуре льва. Надо будет раздобыть что-нибудь поприличнее, — заметила Эверилд и передала ребенка пирату.

Глава 8. Заглянуть в бездну

Пират успел выпрямиться наполовину, как столкнулся со взглядом черных как бездна глаз: вампирша смотрела на него, не мигая, у корсара по спине побежали мурашки. На него глядела не Эверилд, а голодный зверь, вот-вот готовый броситься в атаку. Она моргнула, и взгляд снова посветлел, глаза стали ярко-голубыми, словно миновал шторм.

«Они все так просыпаются?» — Красный Бард выпрямился и, освободив одну руку, утер текущий пот с лица. Так страшно ему еще никогда не было, он воистину влюбился в дьяволицу: беспощадную, беспринципную, и вся ее нежность, покорность — лишь наигранные. Он это понял только сейчас. Она убийца, не знающая пощады, страшно рядом с такой женщиной находиться.

Эверилд спокойно сказала:

— Дай мне ребенка.

Пират покорно передал ей малыша и тут же отступил.

— Боишься меня? — усмехнулась вампирша.

— Ему надо придумать имя? — перевел тему Красный Бард, вот ему еще не хватало бабе признаться в своем диком, почти первобытном страхе.

— Я назову его Эрик.

— Почему именно такое имя?

— В честь одного великого воина и короля.

— Я не помню королей с такими именами.

Эта женщина будила в нём неподдельный интерес и любопытство, он совершенно ее не понимал.

— А вы его не знаете. Он правил много тысяч лет назад вампирами. Очевидцы говорят — был великий король, правда, погиб глупо. Его убила женщина, закрыв в светлой комнате, — Эверилд села, и пират снова вздрогнул, так это быстро произошло.

— Хорошо, моя госпожа, мне пора возвращаться к своим обязанностям. Кстати, этот паразит сгрыз твои сережки.

— Не называй его паразитом, — в глазах Эверилд собрались грозовые тучи, они с поразительной скоростью меняли цвет с ярко-голубого до черного, и это выглядело пугающе.

— Хорошо! — поднял руки вверх пират.

— Эх, последняя память о матери. Я не знаю, как они к ней попали, но она их холила и лелеяла, а потом отдала мне. Я слышала от соседей, что моя мать раньше была воровкой, вполне возможно, она их у кого-то украла. Наша семья не могла себе позволить такие дорогие украшения. Отец был обычным ремесленником, значит, он не мог ей их купить. Я помню, тогда знатный скандал разразился между матерью и отцом. Он ее заподозрил в измене, и в итоге ей пришлось признаться, что она опять взялась за старое. Тогда отец сильно расстроился, ведь он делал всё, чтобы обеспечить нашу семью. Но дела шли плохо, товар не покупали, и в итоге мы разорились. Ну это так, ностальгия, а нам и правда пора появиться на палубе, а то так недолго до бунта. Ребенок ребенком, но работу никто не отменял. Я сейчас переоденусь и поднимусь наверх, — сказала Эверилд и положила младенца на свою кровать. Она боялась его оставить хоть на минуту.

Красный Бард вышел, а Эверилд переоделась в красное платье с глубокими разрезами по бокам, чтобы оно не мешало передвигаться и совершать разные пируэты. Потом она достала из шкатулки нитку жемчуга и надела на шею. Теперь пришла очередь сережек, она долго думала, какие выбрать, в итоге остановилась на золотых с гранатом.

Малыш с интересом наблюдал за маминым преображением. Когда Эверилд посмотрела на него, он потянул ручки, будто прося взять его. Она нежно улыбнулась, взяла малыша и босиком вышла на палубу. Небо хмурилось, и лил дождь, опять собиралась буря. Она неслышно подошла к Красному Барду.

— Опять погода портится.

— Угу, — сосредоточенно ответил капитан, рассматривая карту. — Через два дня мы прибудем на мой остров, и можно будет немного отдохнуть. Ты, помнится, мне обещала помочь найти того ублюдка, прикончившего Лилит. Разрази меня карамба, но он за всё заплатит.

— Да, помню. И сдержу свое обещание.

— Ты бы ребенка в каюте оставила, а то еще унесет штормом, — заметил он и, повернувшись, с восхищением посмотрел на Эверилд.

Красное платье ей было к лицу, гранаты подчеркивали ее элегантность.

— Ты выглядишь потрясающе. Вот только это тебе не кажется слишком развратным? Вон все пираты как на тебя смотрят! — в груди Красного Барда взыграла ревность, потому что в свете молний вампирша смотрелась невероятно, словно богиня, сошедшая с небес, а ребенок на руках добавлял ей дополнительное очарование.

— Нет, оно очень удобное, в нём удобно бегать, лазить и прыгать по палубе. Ах, да, что я к тебе подошла! Мне нужна кормилица. Я не могу его кормить только одной кровью — это плохо скажется на его организме. Он наполовину человек и должен питаться обычной едой в том числе. Пока это может быть грудное молоко. Ты, случайно, не помнишь, была ли среди пленных какая-нибудь роженица или мать с младенцем? — спокойно поинтересовалась она.

А Красный Бард не мог от нее оторвать глаз. Как ее ножки смотрелись в этом платье, так и хотелось их зацеловать! Но что-то он совсем размяк.

— Сходи и сама посмотри, у меня есть дела поважнее, — грубо ответил он и сам устыдился своей грубости. Эверилд поджала губы, но ничего не сказала, а просто развернулась и скрылась в люке.

Красный Бард мертвой хваткой вцепился в штурвал. Он понимал, что Эверилд обиделась, но гордыня не позволит ему извиниться перед ней, и, выкинув из головы этот инцидент, он полностью сосредоточился на работе.

Глава 9. Наказание

На палубу выбежала кормилица и, рыдая, бросилась к ногам Эверилд, второй рукой девушка пыталась остановить кровь, текущую по руке.

— Госпожа, смотрите, что ваше дьявольское отродье сделало! Оно чуть не убило меня, я едва унесла ноги! Меня спасло только то, что он еще не умеет ходить…

Девушка показала надкушенную руку с глубокими царапинами.

— Он не мог тебя тронуть, не мог обойти мой запрет. Признавайся, паршивка, что ты ему сделала?!

— Да откуда вам знать? Это ребенок демона!

— Ты пыталась убить моего ребенка?! — взревела Эверилд. — Ты пыталась убить моего ребенка… — вампирша стала наступать, а рабыня — отползать.

— Да ничего я не делала, госпожа, просто играла с ним! — всхлипнула девушка.

— Не ври мне. Я читаю твои мысли. Не смей мне врать, тварь подзаборная! — Эверилд продолжала наступать, а кормилица пятиться. Вампирша ее нагнала и пнула в живот. — Встань, паршивка, — приказала она, смотря властно и холодно. Девушка на дрожащих ногах поднялась, и Эверилд кончиками пальцев нанесла удар по лицу, раздался хруст костей, и хлынула кровь из носа. Вторым ударом кончиком пальца она заставила на скуле девушки расцвести синяк.

Красный Бард смотрел на нее со смесью ужаса и восхищения, ее искаженное яростью лицо пугало до дрожи в костях, но в то же время поражало своей потусторонней, неземной красотой.

— Эй, Джоне, приведи из трюма ребенка! — обратилась Эверилд к поджарому пирату с черной бородой, впавшими глазами и большим носом. Он посмотрел на Красного Барда, и тот кивнул, давая свое дозволение. — Я проучу тебя, мерзавка! Ты на всю оставшуюся жизнь забудешь, что такое трогать сына Дьявола! — Эверилд всё больше распалялась, Миринда пыталась что-то сказать, но от страха слова застревали в горле.

Джоне выволок из трюма десятилетнего пацана.

— Приведите остальных пленных, сейчас будем развлекаться. Хотя нет, достаточно будет трех мужчин и десяти женщин.

Пираты посмотрели на капитана, и тот им кивнул, ему стало интересно, что эта дьяволица задумала. Он молча ждал, когда на палубу выволокут пленных. Мальчик испуганно смотрел на взрослых, не понимая, зачем его вывели.

Джоне держал ребенка за руку, десять пиратов спустились в трюм и вывели тринадцать пленных. Матросы бросали свои дела, чтобы посмотреть, что задумала эта женщина-вамп.

Корабль остался дрейфовать в море, а команда столпилась на палубе.

— А теперь слушайте внимательно: за малейшую попытку побега, поджога или другой диверсии будут страдать ваши дети.

Эверилд рукой указала на Миринду, та еще сильнее сжалась, осознавая, что сейчас что-то произойдет — страшное и по ее вине.

— Карим, подними эту рабыню с колен, пусть смотрит, и дай ей платок, чтобы остановить кровь. Эта женщина попыталась убить моего ребенка. За ее ошибку будет расплачиваться этот пухлый мальчик. — Эверилд посмотрела на пацана, ему было не больше десяти лет: пухлые ручки, ножки и большие испуганные глаза. Будь она не в ярости, наверно, умилилась бы и пощадила ребенка, но эти варвары должны понять, что за любой неверный шаг будут расплачиваться не они, а дети.

— Кит и Раен, — из гущи пиратов выступили два высоких амбала, — я не ошибусь, если скажу, что вы обладаете колоссальным опытом в сдирании кожи. Так вот, снимите с этого ребенка кожу, я себе сошью перчатки, они мне очень подойдут.

Сначала пираты замерли в шоке. Эверилд напряглась — как бы не взбунтовались.

Молчание длилось минуту, и, когда Красный Бард дал отмашку, все отмерли. Полная женщина с пальцами-сосисками, в синяках, одетая в лохмотья, закричала.

— Пожалуйста, не трогайте моего ребенка! Он ни в чём не виноват… Убейте лучше ее! Я готова стать кормилицей вашего ребенка, только не трогайте моего сына! Я обещаю, что буду его холить и лелеять… — она разрыдалась.

Красный Бард невозмутимо закурил, сейчас он готов был удовлетворить ее кровожадное желание, понимая, что мешать ей — это самоубийство. И, похоже, пираты тоже это осознали.

Нельзя дьяволицу доводить до белого каления — это дорого может обойтись, но потом, когда она остынет, он серьезно с ней поговорит. Потому что бунт ему на корабле не нужен. Команда простит одну жертву, но если эта дамочка продолжит кровавый пир, то ничьи нервы и психика этого не выдержат, они, в конце концов, не звери. Только Красный Бард додумал мысль, как раздались пронзительный крик и плач ребенка. Хотелось закрыть уши и не видеть этого ужаса.

Эверилд присела на борт корабля и спокойно наблюдала. Трое мужчин попытались вырваться и броситься на помощь ребенку, но пираты быстро им объяснили, что этого делать не стоит. Женщины плакали, проклинали, молили! Но…

Вопли продолжались минут пять, прежде чем мальчик умер от болевого шока. Остальную кожу пираты сдирали уже с трупа.

— Отлично поработали, — довольно улыбнулась Эверилд. Ее жажда мести была утолена.

— Выкиньте это тело за борт, пусть акулы попируют, а кожу ребенка отдайте матери, пусть она мне сошьет перчатки. Мерки я дам снять. Но если она попытается испортить кожу или плохо сошьет перчатки — еще один ребенок погибнет подобной смертью.

Все закивали.

Глава 10. Наконец дома

Уже к вечеру Эверилд ловко управлялась со штурвалом корабля. Она издалека видела родные берега Острова Красного Барда. «Когда этот остров успел мне стать родным, я даже на нём пару часов не провела?»

Корабль шел ровно, назойливые летали чайки, из вод выглядывали дельфины, Эверилд даже пару раз видела плавник акулы. Вот бы она посоревновалась с ней в скорости, например, кто быстрее доплывет до острова Красного Барда. И всё же она не любила море, она себя на нём чувствовала уязвимой и беззащитной. Как-то суша ей была роднее: там можно охотиться, любоваться манграми, пальмами и многими другими растениями, а главное — можно скрываться среди зарослей бамбука. Почему ее жизнь раз от раза закидывает то на военные корабли, то на войну? И виновата ли в этом жизнь? Скорее, она сама бунтарка, каких стоит только поискать.

Еще пару часов, и они прибудут на остров, можно будет временно расслабиться. Как она мечтала вытянуться на мягкой удобной кроватке, завернуться в плед с чаем и, слушая байки учителя, наслаждаться вечером. Когда-то давно они часто с ним так проводили время, а теперь судьба их раскидала. «Интересно знать, сколько лет моему учителю, две тысячи, три тысячи лет, а может, больше. Может, он жил во времена легендарной Атлантиды». Старые вампиры утверждают, что она существовала, вот только Эверилд не верилось в существование столь могущественного государства со сверхлюдьми. «Если они были такими могучими и сильными, какие события их довели почти до первобытного строя? Что должно было произойти, чтобы люди забыли все свои знания? Только катастрофа, но тогда почему они потеряли в росте, если верить Платону, они были ростом три–четыре метра, а тут вдруг в два раза уменьшились. Бред какой-то, или это не Платон говорил… Надо будет перечитать его труды».

Дул попутный ветер, и корабли очень легко плыли вперед, с каждым узлом набирая скорость. «Сейчас они, по-моему, плывут уже с максимальной скоростью шестьдесят кабельтов». Вскоре очертания острова стали четкими и приобрели форму: знакомые до боли рифы, отмели, сейчас стоило осторожно маневрировать, чтобы не сесть на мель или не насадиться на риф. Только Эверилд об этом подумала, как до ее плеча дотронулись, она настолько погрузилась в свои размышления, что пропустила миг, когда Красный Бард приблизился к ней.

— Подвинься, дальше я корабль поведу сам, здесь слишком опасно, ты влегкую можешь посадить корабль на мель, — сказал Красный Бард и внаглую подвинул ее плечом, но вместо того чтобы сдвинуть эту скалу, он себе заработал синяк. — Как продвигается пошив твоих модных перчаток? — полюбопытствовал он, заняв место у штурвала, когда Эверилд отошла.

— Они почти готовы, думаю, сегодня вечером ты меня в них увидишь, — она кокетливо улыбнулась, слегка склонив голову набок. — Что планируешь делать на острове? — в свою очередь спросила Эверилд и отобрала у Красного Барда трубку.

— Разместить рабов у себя во дворце, потом починить корабли и поделить надо, наконец, добычу. Наши трюмы полны золота, и неправильно будет, если мы не найдем ему применение.

— Значит, первым делом будем делить добычу, — уловила главное Эверилд. Красный Бард ничего ей на это не ответил.

— Через два часа мы войдем в бухту Красного Барда, подготовь своего младенца к выходу в свет. Кстати, он уже ползает? — с любопытством спросил Красный Бард.

— Не знаю, сейчас проверим, — она нежно улыбнулась мужчине и кошкой скользнула в сторону люка, а затем скрылась в своей каюте. Застала достаточно умильную картину: Миринда пыталась Эрика научить рисовать.

— Не рано ему еще? — спокойно поинтересовалась вампирша, забирая ребенка.

— Не знаю, ему нравится, даже что-то получается. Правда, рисует он только когтями, так что ваш стол можно смело выкидывать, — сказала девушка. Она выглядела изможденной.

— Тебе надо отдохнуть, ты очень вымотано выглядишь. У тебя есть пара часов поспать, потом мы высадимся на пиратском острове. Я пока заберу ребенка, — сказала Эверилд и вышла с младенцем на руках на палубу, чтобы он подышал свежим воздухом. За эти несколько часов он ощутимо подрос, он больше не был похож на новорожденного младенца, а вполне имел приличный вес. Эверилд опустила его на палубу, и он пополз смеясь. Катался колобком по палубе, матросы едва успевали отскакивать и только чудом не оказывались за бортом корабля. А он бегал на четвереньках и, что-то лепеча или показывая, приставал к матросу. Одному пирату это надоело.

— Капитан, уберите ребенка, он мешает работать, — крикнул он, смотря на Эверилд.

— Ты пни его хорошенько, и он перестанет к тебе лезть, — посоветовала Эверилд и отвернулась, а малыш продолжал изучать палубу.

Когда они пристали к острову, Эрик уже облазил весь корабль и, сидя на палубе перед Эверилд, грыз золотую монету.

— Что, вкусно? — поинтересовалась Эверилд, поднимая его с палубы. Он что-то пролепетал и продолжил грызть золото.

— Не сломает зубы? — обеспокоился Красный Бард, увидев эту картину.

— Нет, они у него слишком крепкие. Он их просто точит о золото, — улыбнулась Эверилд и первая с ребенком спрыгнула на берег. — Ура, мы дома. Я так устала от моря, — с наслаждением вдохнула запах соленой воды, водорослей, мангров, трав и песка. Потом зашагала к поселению.

Пираты их встречали приветственными криками. Вскоре Красный Бард нагнал Эверилд, и они вмести стали подниматься на гору, чтобы передохнуть в своем дворце. На каждом повороте стояли часовые, они отдавали честь Красному Барду и кланялись Эверилд. Вскоре «пара» поднялась наверх.

Глава 11. Куда подевался младенец

Они провели бурную ночь, а наутро выяснилось, что младенец куда-то подевался. Испугалась ли Эверилд? Очень!

Во-первых, она боялась, что его выкрал Совет, но, поразмыслив немного, поняла, что это невозможно. Не мог Совет за сутки узнать, что Эверилд обзавелась ребенком. Да и со своими собратьями она не встречалась.

Второй ее страх был, что малыш забрался к пленным, и они забили его до смерти, но вампирша быстро эту мысль отбросила, посчитав такие страхи беспочвенными.

Ну, а третий и самый большой страх — что он потерялся на острове и они его не смогут обнаружить. Ребенок маленький, а остров большой.

Что малыш останется голодным, как раз за это она не боялась: новорожденные дампиры еще не в таких условиях выживали, стоило им только научиться ползать. Они по натуре хищники, и инстинкт выживания у них очень мощный. Они где угодно найдут себе пропитание, благо, всеядные. Природа их щедро наградила зубами, когтями и смекалкой — за это она не боялась вообще. А вот что они его не обнаружат — это страшно. То, что он может превратиться в неуправляемого монстра — вдвойне страшно. Ведь их голод не знает границ, если вовремя не научить дампира контролировать себя, он станет самой большой проблемой в жизни.

— Что будем делать? — спросила Эверилд. — Что сидишь зеваешь, пошли созывать вампиров — тьфу ты! — пиратов и организовывать спасательный отряд, — распорядилась Эверилд и первая выскочила из замка, одетая лишь в парусиновые штаны, с грудью на виду.

Она втянула в себя воздух, пытаясь уловить легкий аромат младенца, но всё впустую. Помчалась вниз, перепрыгивая через пять ступенек. Добежав до гонга, отчаянно в него заколотила, созывая всех. Пираты встрепенулись, кто в чём повыскакивал. Кто-то успел только штаны натянуть, кто-то был в мятой одежде, все до одного — они стягивались на площадь, не понимая, что происходит. Вроде, вражеских кораблей не видать, в новую экспедицию они отправятся к полудню, что могло стрястись, раз всех подняли ни свет ни заря. Некоторые пираты отчаянно зевали.

— У меня пропал ребенок. Может, кто-нибудь его видел или приютил? — требовательно посмотрела Эверилд на пиратов. Эта девчонка пиратов начинала уже напрягать, у нее что ни день, то трагедия. Все переглянулись.

Эверилд по их переглядываниям поняла, что никто его не приютил и вообще про него не вспомнил, да и сама хороша — забыла про собственного ребенка!

— Судя по вашим переглядываниям, никто не знает, где он. Имейте в виду, если это чья-то злая шутка, умирать вы будете медленно, как гавиалы на солнце. Я вам это обеспечу. Мы вчера делили добычу, — судя по тому, как мужчины захихикали, они помнили ее фееричное раздевание, но Эверилд на это не обратила внимания, — и ребенок остался здесь, на площади. Я даже примерно не догадываюсь, куда он мог направить свои детские стопы. И не смейте думать, что я спятила, он далеко не ушел. Точнее, не уполз. Спешу вас разочаровать: это ребенок Дьявола, и передвигается он очень быстро, быстрее любого из вас. А если он испугался, думаю, уполз достаточно шустро. Так что я объявляю совместный поиск. Обшарьте все, даже самые немыслимые места, он обладает огромной пластичностью и гибкостью и много куда может забиться. Я знаю одно — с голоду он не погибнет.

Пираты загалдели, кто-то пьяно выругался. А Красный Бард только появился на площади, шел он вразвалочку, словно ничего ужасного не произошло. Да и куда торопиться? Эверилд наверняка уже навела кипеш, пусть приучатся подчиняться ее командам.

— Так, делимся по трое, в девять вечера встречаемся здесь, на площади, с ребенком или без. Поиски будут продолжаться до тех пор, пока мы не найдем его труп. Или самого Эрика, или не отчаемся уже его найти.

— Простите мое неуважение, Кали, но мне кажется, вы паникуете попусту — не мог младенец уползти далеко. Не мог, просто физически не мог. Может, он где-то лежит в поселке или в кустах и дрожит? — заметил пожилой пират.

— Этот младенец через два дня будет ходить на своих ногах, а через месяц — командовать всеми вами. Это не человек. Как вы не разумеете? Это дьявольское отродье, как выражается наша кормилица. Если никуда не свалился, откуда не знает, как выбраться, тогда он, скорее всего, в лесу.

— Хорошо, будь по-вашему, но зачем нам идти всей толпой? Давайте разделимся на две группы, одна ищет в первую половину дня, а другая — во вторую. Во-первых, так будет практичнее, остров не останется голым. А во-вторых, кто-то должен следить за ранеными и пленниками. Ну и в-третьих, мы меньше устанем и, соответственно, больше мест сможем осмотреть.

— Такое разделение мне кажется разумным. Значит, первый сбор в три часа дня, — скомандовала Эверилд, и пираты разделились на две группы: одна осталась в поселке, а вторая пошла искать.

— Может, ты отдохнешь, милый, а то ты мне кажешься изможденным, а я с Салимом поищу Эрика?

— Еще чего, я полон сил! — возмутился Красный Бард.

Салим — это был молодой мужчина лет двадцати девяти, с черными волосами, гладко выбритым подбородком и озорными темно-синими глазами, одетый в чурбан и какую-то индийскую одежду.

— Откуда начнем поиски? — деловито осведомился Салим.

— Пойдем в лес. Что-то мне говорит, мы его найдем именно там, — сказала Эверилд.

Сказано — сделано, они отправились в лес, прихватив с собой оружие. Салим старался обнаружить следы присутствия ребенка, но, увы, ночью дождь всё смыл, и ничего не было видно. Эверилд пыталась уловить запах, но тоже не преуспела. Они обходили все кусты, заглядывали во все овраги, искали норы, хотя это было опасно для жизни. Но всё впустую: ни следа, ни намека, ни запаха, который бы облегчил Эверилд жизнь.

Глава 12. Бунт Капитана

Эверилд с ребенком на руках сидела в своей комнате, на кровати лежал Красный Бард, его грудь была перебинтована. Эверилд баюкала Эрика, напевая колыбельную, когда Красный Бард сказал:

— Я не собираюсь лежать в кровати как баба. Мне надо добраться до этого ублюдка! Я должен его убить прежде, пока это не сделает кто-то другой. Понимаешь?

— Не кричи, ребенка разбудишь, — сурово пригрозила Эверилд.

— Мне плевать, как проснулся, так и уснет снова. Иди созывай команду, отправимся в путь. Мы и так задержались на три дня, — продолжал бушевать капитан пиратов. — Ты меня слышишь, женщина? — грозно спросил он, заметив, что Эверилд его игнорирует.

— Слышу, слышу, не кричи так, а то в забытье опять провалишься и уже точно никуда не пойдешь. Никуда Дэвис не денется, я же сказала, он застрял в Верокруз надолго, тем более, до меня просочились слухи, что он повторно женился. Его первая жена два года назад умерла от лихорадки, оставив его с маленьким сыном на руках. Тогда он решил жениться повторно, чтобы у малыша была мать.

— Она еще крутила роман с женатым мужчиной. Тварь, сука конченая, — яростно выпалил он и потерял сознание. Эверилд с облегчением вздохнула, ее порядком достали его вопли. Ведет себя как маленький ребенок, которому не дали щербет.

Эрик сладко посапывал и сосал палец, словно грудное молоко. Стоило Эверилд попытаться убрать его изо рта, как малыш сонно порыкивал, и вампиршу пробирал смех. Воистину маленький спящий тигренок, который видит сладкий сон, и ему его мешают смотреть.

Эверилд тихо встала с постели пирата и двинулась на кухню. Эрик продолжал во сне причмокивать, даже когда вампирша положила его в кроватку, раздобытую пиратами на соседнем острове. Кроватка стояла на кухне, пока Эверилд готовила еду, найдя мясо, овощи, разные приправы. Девушка поставила котел в камин, чтобы закипела вода. Раненому пирату не помешает куриный бульончик, и всё-таки она намеревалась уговорить его немного потерпеть с местью, пока не затянется рана.

Пока Эверилд готовила еду, произошло две вещи: во-первых, проснулся Эрик и стал бегать и мешаться под ногами, во-вторых, она услышала шум гонга и изумленно выглянула в окно, благо, оно выходило на площадь. Пираты лениво стягивались к центру, а на носилках, которые держали четверо пиратов, лежал Красный Бард. Эверилд в них узнала часовых. Выругавшись на латыни, она бросила нож на стол и крикнула мимо проходящей служанке:

— Присмотри за супом, — служанка кивнула и скользнула на кухню. Эверилд готова была убить Барда голыми руками. Она неслась через коридор, перепрыгивала через пять лесенок, а позади хныкал Эрик, который маленькими ножками не успевал за вампиршей. Она не слышала его, стремясь скорее оказаться на площади. «Что этот безумец задумал? И дня с ранения не прошло…» Эверилд ураганом выбежала на площадь, расталкивая всех пиратов, и остановилась только рядом с носилками, пытаясь отдышаться, несколько прядок отросших волос закрывали ей обзор.

— Что здесь происходит? Что, на нас напали? — властно спросила Эверилд, обведя всех холодным жестким взглядом. Пираты вздрогнули, от нее и так веяло опасностью за несколько миль, а этот взгляд просто всех прибивал к земле. С таким характером надо быть королевой, а не пираткой на корабле. Вперед выступил Салем.

— Ничего, госпожа, не произошло, просто наш капитан решил отправиться в экспедицию за убийцей его бывшей жены, — он смотрел спокойно и твердо в глаза вампирши. Та слегка поежилась, но быстро отбросила свой страх.

— Понятно, значит, наш капитан не утерпел, ну что я могу сказать, снаряжайте корабли, отправимся в путь. С нами поплывут три командира отряда — Брахим, Орфей и Сильмонайк. Берите своих певцов и не забудьте музыкальные инструменты, — она улыбнулась. — Дальше. Чарсон и Кин отправятся на двух других кораблях и повезут рабов на продажу, остальные остаются на острове защищать его от вторжения. Я и Красный Бард поплывем на «Черной чайке», Сильмонайк — на «Грозе морей». Брахим со своими тугами — на «Кали», а Орфей — на своей «Флейте», — распорядилась она и посмотрела на Красного Барда. — А с тобой я еще поговорю.

— Кали, Кали, — позвали туги. — Поплыли на нашем корабле вместе с капитаном, там безопаснее.

— Где я на корабле, там везде безопасно. Мы поплывем на «Черной чайке», — отказалась от предложения Эверилд и улыбнулась пиратам.

— Да здравствует королева! — грянули пираты. Эверилд смутилась, а потом бросила грозный взгляд на капитана. Он блаженно улыбался и смотрел с восхищением.

— Так ты всю власть над пиратами приберешь к рукам.

Эверилд на это ничего не ответила, она только хотела развернуться и пойти обратно в замок, как увидела мелкого, ручонками расталкивавшего пиратов, те смешно падали, и в итоге образовалась куча-мала.

Эверилд едва сдержалась от смеха. Один пират отвесил подзатыльник вконец обнаглевшему мелкому. Тот даже не обиделся, а показал язык и дал деру, чтобы скрыться за надежной спиной матери. Здесь Эверилд не удержалась и разразилась смехом.

— Ой, уморил, не могу, Эрик, ну ты даешь. Откуда в тебе только столько наглости, — Эверилд согнулась пополам от смеха и утирала бегущие слезы. Пираты потихоньку выбирались из кучи-малы, отряхивались и взглядами обещали все муки ада мелкому. Но потом и они загоготали, когда мелкий с опаской выглянул из-за ног Эверилд.

— С твоим ребенком не соскучишься. Что, берем его собой на корабль? Будет новая легенда: морские просторы бороздит мать с ребенком и наводит ужас, — хохотали пираты. Эверилд отсмеялась и выпрямилась, утирая платком всё еще бежавшие слезы.

Глава 13. Новые перчатки Эверилд

Эверилд придирчиво осмотрела то, что собрала с собой.

— Так, шпагу взяла, два пистоля взяла, кинжал за сапог засунула, сменную одежду взяла. Кстати, пленные сшили ребенку вещи. Это бессмысленно — он слишком быстро растет. Проще его одеть в детское кимоно.

— Кимоно, а что это такое? — проснулось любопытство у Миринды.

— Японская одежда, делается из куска ткани. Просто надо уметь правильно себя обматывать, хотя это звучит грубо. Кстати, где мои перчатки из кожи малыша? — внезапно вспомнила Эверилд.

— Я до последнего надеялась, что это ваша злая шутка! Но они готовы, вам надо зайти в комнату матери ребенка, которого вы убили.

— Хорошо, молодец, не ослушалась. Надеюсь, их качество меня не расстроит, — спокойно заметила Эверилд.

— Вы бессердечная женщина, — снова осмелела Миринда, что не могло не позабавить Эверилд.

Она подошла к кормилице и, забрав ребенка, переложила на диван, потом мягко взяла руку кормилицы, та вздрогнула и внутренне сжалась, но шелохнуться не смела.

А Эверилд тем временем приложила ее к сердцу.

— Что, чувствуешь сердцебиение? А для пущей убедительности можешь пощупать пульс, я научу, как это делать, — великодушно сказала Эверилд.

— Нет, не чувствую, вы холодная как труп, — она зябко повела плечами, ее не покидало ощущение, что пиратка смеется над ней.

— Я и есть труп, милочка. Я уже мертва полторы тысячи лет. Я умерла в 538 году, во времена расцвета Византийской империи. Мое сердце остановилось в тот день, когда меня муж изнасиловал вместе с пьяными дружками.

— И правильно сделал, вы другого недостойны! — зло проговорила Миринда и сама испугалась своей реакции. Она ожидала удара, даже зажмурилась, Эверилд замахнулась, но рука ударила в стену, и кормилица в ужасе отпрянула — стена просто раскрошилась, словно ее не было.

— Да что ты знаешь о жизни, гадкая девчонка?! — Эверилд взяла ее за волосы. — Твое дело — сапоги лизать своим господам! А не рот открывать. Что ты знаешь о той маленькой девочке, которая мечтала о счастливом будущем, представляла себя играющей на флейте! Девочке, которая мечтала подарить мужу ребенка, но не могла?! Которая делала всё, чтобы ему угодить!.. Что ты знаешь о ней?! О ее разбитых мечтах и ожиданиях! Что ты вообще можешь знать о жизни, соплюшка? Ты еще краем только коснулась ада, который прошла я за полторы тысячи лет! Ты еще никого не потеряла, кроме своего ребенка и мужа. Ах, да, а где твой муж? Умер, или ты нагуляла ребенка?

Миринда потупилась, щеки запылали от стыда. Эверилд отпустила ее волосы, с удовлетворением отойдя.

— Значит, я права. Так заткнись и не учи меня жизни, блядь малолетняя! — Миранда как рыба открывала рот, а потом разрыдалась, осев на пол.

— Он обманул меня. Предал. А я влюбилась в него, с первого взгляда влюбилась. Думала, он меня возьмет в жены. А он сказал, что я ему нужна была как подстилка! Что мне оставалось делать, как не избавиться от ребенка? Да, Эверилд, я такой же монстр, как вы. Только я убила собственного ребенка, а вы — чужого. Мы очень с вами похожи. Я кормилицей согласилась стать только из-за того, что надеялась искупить свой грех. Я думала, если выращу чужого ребенка, то духи меня простят! — она рыдала и размазывала слезы по щекам.

Было ли Эверилд жалко ее? Нет. В свое время ее никто не пожалел, когда ей так же было плохо. Все ее презирали, считали грязной, никчемной. Она с молчаливым равнодушием смотрела на слезы своей рабыни. Она плакала полчаса, как только Эрик не проснулся?

— Вставай, пойдем за перчатками, — холодно повелела Эверилд.

Кормилица поднялась, у нее дрожали ноги. Эверилд бросила мимолетный взгляд на ребенка. Он спал. Вампирша стремительно вышла из комнаты. Миринда последовала за ней. Они прошли коридор и спустились на нижние этажи, в подземелье, справа и слева находились комнаты. Она зашла в третью по счету, с треском распахнув дубовую дверь, и посмотрела на мертвенно-бледную женщину — под глазами круги, сильно похудела. Она держала готовые перчатки в руках.

— Госпожа, ваши перчатки готовы.

Она их протянула с брезгливой гримасой, но за этой гримасой скрывалась дикая душевная боль. Женщина словно обезумела от горя, столько пустоты и отчаяния было в ее глазах.

— Вы можете делать со мной, что хочется. Я больше не хочу жить. Вы убили моего ребенка, а остальных троих продадите в рабство, я не хочу видеть, как они мучаются, я не хочу на это смотреть.

Только Эверилд забрала перчатки, как несчастная мать извлекла кинжал из складок одежды и вонзила себе в сердце.

Эверилд не обратила на это внимания, примерила перчатки, сидели они хорошо, в них было комфортно, она вертела рукой так и эдак, сжимала пальцы в кулак и разжимала, вращала кистями — они иногда выгибались под неестественным углом. Ничего не жало, рука двигалась свободно. Новые перчатки Эверилд доходили ей до локтя. Она с нежностью поцеловала их, ей казалось, что они еще хранят детское тепло.

Эверилд ощутила рядом движения и резко оглянулась, Миринда бросилась к женщине:

— Нет! Нет! — закричала она. — Ты не можешь умереть, когда победа так близко.

Эверилд напряглась, кажется, среди рабов зреет заговор, надо будет предупредить пиратов.

Глава 14 Морские хищницы

Эверилд, бросившись в море, тут же нырнула на глубину пятидесяти метров, дальше была кромешная тьма. Она давно мечтала погрузиться до середины океана, но у нее всё не хватало смелости, и сейчас ее манила бездна, хотелось в ней скрыться и ощутить привкус соленых вод на губах, познакомиться с ее морскими обитателями. Но, опустившись глубже, она запаниковала: а вдруг не справится с давлением, вдруг расплющит. Не хотелось проверять, насколько бессмертно ее тело. Она, наверно, никогда не решится погрузиться в толщу воды. Вампирша помнила, что как-то поначалу спрашивала учителя — а что будет, если погрузиться на дно океана? Учитель смеялся и, потрепав ее по волосам, говорил: «Попробуй, потом мне расскажешь, если вернешься, даже я, малышка, не знаю пределы нашего бессмертия».

— Я боюсь глубины, — призналась Эверилд.

На что учитель снова рассмеялся и ответил:

— Что ее бояться, разве она тебя съест? — тогда они смеялись, в эти дни вампирша чувствовала себя абсолютно счастливой, ей казалась, что она родилась заново.

В ее голове возникало множество глупых вопросов, но вечерами, когда Эверилд оставалась одна, ее накрывали тоска и боль. Воспоминания о гнусном предательстве мужа не уходили из головы, и тогда она подошла к учителю. Он сидел в библиотеке и читал какую-то книгу.

— Учитель, я могу его убить?

Он оторвался от чтения.

— Кого? — не понял он.

— Своего мужа, может, тогда мне станет легче, — Эверилд опустила взгляд в пол, ей по-прежнему было стыдно. Она чувствовала себя грязной шлюхой, которая, казалось, никогда не отмоется от этих мерзких прикосновений дружков предателя. Вампирша на дню мылась по десять раз, но легче не становилось. — Тех, кто меня изнасиловал, — с трудом заставила она себя заговорить.

Учитель тяжело вздохнул.

— Конечно, можешь, но для начала тебе надо окрепнуть. Я понимаю, тебя жжет жажда мести, как голод жалит твое горло подобно пчелам. Но тебе пока нельзя одной выходить в люди. Я не хочу отвечать перед Советом, если ты сорвешься и выпьешь случайно ребенка. Ты же помнишь, чем чуть не закончился твой самостоятельный поход за едой.

— Да, учитель, вы правы. Я чуть не убила двухлетнего ребенка. Я, наверно, себя никогда не смогла бы простить за это убийство. Ну почему дети так сладко пахнут, что рядом с ними теряешь рассудок?

— А почему поросенок вкуснее старой свиньи? — задал он встречный вопрос.

— Потому что молод и свеж.

— Так и с кровью, кровь младенца более восхитительна, чем кровь человека средних лет. Потому что он питается только молоком матери и не ест всякую дрянь.

— Да, наверно, — Эверилд присела рядом и тяжело вздохнула, если тогда бы ее не остановил учитель, она убила бы ребенка. — Мне будет позволено узнать, что вы читаете? — перевела она тему.

— Историю вампиров, тебе тоже это будет полезно почитать. Только для начала надо освоить письмо, — сказал он и поставил перед ней кружку с кровью, достав ее из-под стола.

— Что, у вас под столом склад крови? Она же несвежая! — сморщила нос Эверилд, принюхавшись.

— Ей всего два часа. Пей, это поможет немного сдержать твою жажду, через два часа пойдем на охоту, видишь, солнце уже уходит за горизонт. Вампирша посмотрела в панорамное окно и заорала от вспышки резкой боли.

Воспоминания о той боли вернули ее в реальность, где уже ждала новая боль. Она в ужасе осмотрелась и была потрясена: ее окружала стая шелковых акул, среди них были тигровые, и одна из них отгрызла Эверилд кисть.

Она не могла поверить своим глазам, какая-то акула ей отцапала руку! Как такое возможно? Ни одному человеку это не удавалось сделать, а какая-то морская хищница реализовала мечту многих. Она потрясенно смотрела на обрубок руки, из которого текла вязкая черная кровь.

«Да чтоб ты сдохла!» — мысленно пожелала Эверилд. Вампирша сжала здоровую руку в кулак и нанесла удар ближайшей акуле, другую тварь она попыталась достать второй рукой, но новая вспышка боли заставила ее вспомнить, что правая ранена. Стая кружила вокруг нее, ища как подобраться. Три акулы достаточно осмелели и бросились в атаку, Эверилд в этот же момент ушла глубже под воду, избегая зубов природных тварей. А затем выплыла уже поодаль от них. Она еще легко отделалась и плыла прочь, гонимая первобытным страхом. Акулы остались где-то далеко.

Эверилд всплыла на поверхность и, перевернувшись на спину, позволила волнам себя баюкать. Течение увлекало ее в непонятном направлении.

Сил грести больше нет, да и кораблей всё равно не было видно на горизонте. И акулы, вроде, уже не кружили рядом. Она устала, хотелось закрыть глаза и уснуть вечным сном, чтобы этого не видеть. Это была, скорее, моральная усталость, нежели физическая.

Эверилд время от времени поглядывала на обрубок своей руки. Хотелось плакать. Что ей теперь делать, неужели она останется калекой на всю оставшуюся жизнь? Она неверяще пощупала травмированную руку и увидела пятна крови на пальцах, словно от мазута.

— Без паники, без паники, ничего страшного не произошло, подумаешь, кисть откусили, с кем не бывает! Новая отрастет, — так успокаивала себя Эверилд, с ужасом смотря на обрубок руки.

Ее трясло, и будь ее воля, она бы впала в истерику. Эверилд втягивала и снова выпускала когти на второй руке, чтобы отвлечься от страха и тупой боли. Она почувствовала себя смертной, той слабой беспомощной девочкой, какой была полторы тысячи лет назад. Это было настолько пугающее чувство, что хотелось спрятаться в песок, чтобы рядом оказались мама или учитель и ее успокоили.

Глава 15. Темный Эрик

Эверилд сидела неподвижно уже с час, не желая ни с кем разговаривать, рука ныла, и это потихоньку начинало приводить ее в бешенство.

— Эверилд, ты случайно не хочешь одеться?! — возмущенно сказал Красный Бард.

— А? — вампирша растерянно посмотрела на капитана.

— Я говорю, ты одеться не хочешь? Пираты на тебя уже смотрят голодными взглядами.

Эверилд осмотрела себя, и правда, она была обнажена. Ее настолько поглотили мысли о своем увечье, что весь мир перестал существовать.

— Да и мелкого ты чему учишь? Он уже, глядя на тебя, раздетый по палубе бегает. Имей совесть, в конце концов.

— Какая совесть у пиратов? Я даже такого слова не знаю.

Эверилд поднялась, и в этот момент раздался крик марсового:

— Корабль на горизонте!

Эверилд вздрогнула и устремила взгляд вдаль, но никакого корабля не видела, хоть убей.

— Плывет с востока, походу дела, это торговое судно! — продолжал докладывать марсовой.

Вампирша посмотрела на восток, действительно, оттуда плыл торговый корабль под французским флагом. А там что еще? Она поставила руку козырьком, чтобы солнце не слепило глаза.

— Там рядом с ним какая-то канонерка плывет! — крикнула она.

— Всем занять свои места! — прозвучал приказ капитана.

Пираты даже не подумали шелохнуться, многие смотрели на Эверилд. Она спокойно сказала:

— Что вылупились? Никогда голой бабы не видели?

Пираты вздрогнули и неохотно отправились по делам. А тем временем вампирша обратилась к Красному Барду.

— А может, ну ее, одежду я имею в виду — голая к ним, и они сразу все сдадутся. Не каждый день увидишь такое зрелище: однорукая женщина с ребенком на руках стоит голая на палубе и нагло на них смотрит. Пока они зевают, другие корабли пойдут на сближение, и мы их возьмем на абордаж. Отделаемся малой кровью.

— А что, идея хороша. Вот только я умру от ревности, — заметил Красный Бард.

— К кому? К этим солдафонам? Не смеши меня! — с каким-то презрением сказала она. — Эрик! Эрик! Иди ко мне, будем торговое судно захватывать!

Эрик вынырнул из-за какой-то бочки.

— А как мы будем его захватывать?

— Я буду тебя держать здоровой рукой, стоя на носу. А дальше увидишь, что будет, — в глазах Эверилд заплясали дьяволята.

— Ты вообще когда-нибудь унываешь? — не удержался от вопроса Красный Бард.

— Нет. Хотя, вон, сидела целый час, унывала, а здесь веселье наметилось. Неужели я его пропущу? Не подразнить мужчин — это грех!

— Однажды эти мужчины тебя изнасилуют.

— Ха, сначала пусть справятся со мной и моим малышом, а потом посмотрим, кто кого изнасилует, — Эверилд скривила губы в злорадной улыбке.

— Не хватает одного штриха, — заметил Красный Бард.

— И какого?

— Накрасить губы кровью. И всё равно я требую, чтобы ты оделась. Мужчины не смогут нормально вести сражение, когда голая баба расхаживает по палубе.

Эверилд покачала головой.

— Сражаться не придется, вон, смотри, корабль приближается, и рядом с ним какая-то канонерка, неужели патруль? — Эверилд нахмурилась.

— Если это так, то нам несдобровать.

Красный Бард поднялся, несмотря на протест Эверилд.

— Вон, канонерка отстала и двинулась в другом направлении, — заметил он и одарил Эверилд ледяным взглядом. — Я приказываю тебе одеться, женщина!

— Приказывать мне может только Совет, — сказала как отрезала Эверилд.

— Значит, мнение твоего мужчины тебя не волнует, — он потемнел лицом и ударил ее, но та легко отклонилась. — Я выкину тебя за борт вместе с твоим дьявольским отродьем! — процедил он сквозь зубы.

— Можешь приступать прямо сейчас, — сказала она холодным повелительным голосом. — Могу тебе помочь. Только пираты тебя разорвут на части, в основном туги.

— Здесь с тобой не поспоришь. Они фанатеют от своей богини.

А дальше стало не до разговоров, корабль приблизился достаточно для бортового залпа.

— Огонь! — приказал капитан.

Когда дым развеялся, Эверилд стояла обнаженная на капитанском мостике с ребенком в одной руке.

Залпа с вражеского корабля не последовало, всё внимание было приковано к вампирше.

Остальные два корабля флотилии пошли на сближение и зажали торговое судно.

— Абордаж! — заорали морские певцы, прыгая на палубу вражеского корабля.

Они рубили саблями направо и налево; как и говорила Эверилд, корабль сдался без боя. Они перебили всех матросов и взяли пленных, среди них были даже знатные дамы.

Пираты грабили судно, перенося золото и серебро на свои корабли. Это дело заняло пару часов, а потом они взорвали торговое судно.

На кораблях начался пир: помимо золота обнаружили несколько бочонков рома. Солнце клонилось к закату, Эверилд сидела в своей каюте и учила мелкого играть в шахматы.