Колыбельная для драконов

Пролог. Темное солнце

Куда я иду? Я не знаю. Но я чувствую себя движимым порывистым дыханием, безумной судьбой.

Виктор Гюго

Пролог

Темное солнце

В этот раз найти что-нибудь совершенно новое, неизведанное и одновременно привлекательное не давали результата. Изучение томиков как в разделе исторических романов, так и художественной литературы оставляли пока одно разочарование. Увлеченная поисками новой литературы, я растерянно брожу между рядами, погруженная в свои мысли.

Если уж не везет, то не везет во всем. Работа задолбала и непонятно даже чем: то ли отсутствием серьезной нагрузки, то ли рутиной всех заданий, которые я умудряюсь получать в последнее время

С вздохом перелистываю новый перевод «Алой королевы». Окунуться в мир дворцовых интриг и средневековых сражений довольно соблазнительно, но мне хочется чего-то другого. А чего именно: я сейчас, кажется, и сама не понимаю.

Может быть, стоит подняться на следующий этаж и для начала порыться в залежах старых пластинок. Мужичок у винтажного проигрывателя знает мои вкусы и, совсем не исключено, удивит меня, вытащив, как фокусник из цилиндра, совершенно чудесную запись Дэйва Брубека или Сонни Роллинза.

Вот только цены у Дяди Васи тоже волшебные, поэтому, скорее всего, останется мне только вдохнуть запах старой бумажной обложки, полюбоваться блеском чистых черных дорожек, едва тронутых иглой проигрывателя, улыбнуться и, покачав головой, удалиться с очередной раной в сердце.

Нет, туда я не пойду. Во всяком случае, до того момента, пока не получу какой-нибудь интересный левый заказ. А вот уйти из книжного магазина без нового томика — это уже какое-то хладнокровно спланированное преступление против завтрашнего пятничного вечера. Ведь планов никаких нет. И не говорите, что их можно придумать, стоит только щелкнуть пальцем, накрасить губы и отправиться... Кстати, куда?

Куда? Разве что в отдел фантастики — последнее прибежище поклонников печатного слова. Иду и шепчу себе под нос:

— Боже, только не ромфант, только не он. Я больше этого не вынесу. Разрыдаюсь. Или умру от смеха. Над собой.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Поднимаю глаза и замираю в удивлении. Сначала мне кажется, что я участвую в неком розыгрыше или косплее. Продавщицы просто не бывают такими. Даже в отделе зарубежного фэнтези сетевого книжного магазина.

И все-таки бейджик на груди девушки изо всех сил пытается убедить меня именно в этом. Пытается, но получается у него очень слабо.

— Саугиль. Старший продавец, — еле заметно читаю я вслух, как в детстве, шевеля губами, и повторяю, стараясь никак не задеть сероглазую девушку, с милой улыбкой ожидающей моего ответа. — Удивительное имя.

— Так меня назвала мама. Она была любительницей старых имен.

Удивительно, как незнакомка произнесла слово «старых». С какой-то необыкновенной интонацией, как будто вкладывала в него какой-то понятный только нам с ней особый смысл.

Немного растерявшись, я выдаю в ответ первое что приходит в голову:

— Старинных?

Кажется, этот вопрос вызвал у нее едва уловимое чувство досады. Но старший продавец Саугиль сразу взяла себя в руки и улыбнулась все той же безмятежной эльфийской улыбкой:

— Старых. Именно старых. Когда-то люди придавали особое внимание значению имен.

— Я знаю. И я знаю, что ваше имя значит. Солнце.

Тут я прикусила язык, испугавшись, не совершаю ли какую-то нелепую ошибку. Ибо представить человека, настолько мало соответствующего значению своего имени. Я не зря упомянула эльфов. Саугиль была фантастически красива — какой-то воздушной и кристально чистой красотой. Вот только ее облик мог ассоциироваться с тайнами ночи, а не ясным сиянием солнечного дня.

Прямые иссиня-черные волосы обрамляли слегка вытянутое лицо с белоснежной кожей, которой совершенно точно никогда не касался загар, тонкие губы бледно-розового цвета и огромные серые глаза. Кажется, в книгах существовала такая необычная раса — темные эльфы. Вот я совсем не удивилась бы, если они в действительности выглядели именно так.

Честно говоря, глядя на свою собеседницу, я испытывала некоторое чувство зависти. Весь ее облик был настолько совершенен... и в то же время как будто не от мира сего. И уж совсем невозможно было представить, что такую девушку можно было встретить здесь, среди пыльных стеллажей. Она должна царить где-нибудь на столичных подиумах, в салонах, где дамы обсуждают последние светские новости в туалетах стоимостью миллион рублей или долларов.

Но сейчас она каким-то образом оказалась здесь, и это само по себе чудо.

Совершенно неожиданно протягиваю руку и произношу:

— Давайте знакомиться. Вы знаете, во всем этом есть какая-то мистика.

Коснувшись ее пальцев, я почувствовала, как в воздухе повисло нечто большее, чем просто приветствие. Саугиль, чуть приподняв бровь, приняла этот, казалось бы, обычный дружеский жест, и в этот момент между нами словно возникла невидимая связь.

— Дело в том, что мое имя тоже связано с солнечным светом.

По мере того, как я произносила эти слова, странное чувство заставило меня замереть, не выпуская руки девушки продавца. Просто совершенно не хотелось отпускать эту маленькую сильную руку. Кровь прилила к лицу, и неизвестно откуда, из каких непознанных до сих пор уголков разума появилось странное понимание, что именно теперь все изменится.

Мы так и стояли, держась за руки несколько минут, пока другая подошедшая продавщица не поинтересовалась, что происходит. С появлением этой, тоже знакомой мне девушки Марины, мир словно попытался перестать вращаться с бешеной скоростью и вернуться к своему обычному состоянию — серой обыденности. Но попытка не удалась от слова «совсем».

И Марина, сообразив, что здесь происходит нечто не совсем обычное, не стала дожидаться ответа, а исчезла, тактично пытаясь ступать на цыпочках.

Наши руки разомкнулись, и это ничего не значащее, казалось бы, движение отразилось такой болью в сердце, что мне показалось, что слезы вот-вот хлынут из глаз. Но я сдержалась. Сдержалась именно благодаря спокойному голосу эльфийки. Да, именно так я внутренне решила называть мою новую знакомую. А вот слово «темная» почему-то незаметно отпало само собой.

Глава 1

Я просыпаюсь как будто от внутреннего толчка, как будто кто-то специально огрел меня палкой, чтобы выбить из странных и, надо сразу отметить, достаточно приятных сновидений. И сразу признаюсь, этот удар еще как чувствуется, виски ломит, голова кружится, словно по ней летают шарики как в рулетке. Бац, по затылку, бац, по лбу. Ой, боженьки, не помню, чтобы вчера у меня были какие-то приключения. А вообще, что я помню?

С трудом раскрываю слипшиеся веки и тупо начинаю рассматривать потолок. Какая-то ерунда. Потемневшие от времени балки пересекают белый или, наверное, уже пора назвать его серым, потолок. Высоко-высоко, может, в трех метрах, а может, и больше. Где я? Неужели в какой-то гостинице, оформленной в стиле ретро? Как же это я? И не помню ничего. Может, меня действительно дубинкой по затылку огрели, и сейчас я лежу в каком-то подвале связанная, убитая и изнасилованная.

Но нет, кажется, кроме головы, больше ничего не болит, да и руки свободны. Только вот, что на мне надето? Одеяло какое-то странное, которое пахнет неприятно. И вообще здесь какой-то необычный запах. Словно несколько яиц уже слишком давно лежат неподалеку.

В голове раздается очередной бух, и я уже не раздумываю, отбрасываю одеяло и спускаю ножки на пол. Еще одно неприятное ощущение — под ступнями холодные каменные плиты. Срочно вновь укрываюсь одеялом и наклоняюсь под кровать в поисках хоть какой-то обувки.

О чудо! Есть! Какие-то кожаные не то босоножки, не то туфельки, что самое интересное, вообще без каблуков! А еще кровать вся деревянная, вообще вся!

Куда я попала?!

Надеваю эти странные кожаные лапти и начинаю исследовать свою не менее странного вида сорочку. Сшита она из неизвестного материала, скрывает все, что только можно, почти до самых пят. Рукава и ворот окантованы цветной тесьмой с какими-то полосками, кубиками и кружочками по всей длине. А может, это не ночная рубашка, а какое-то платье? Но почему тогда на мне нет никакого белья? И что тут происходит? Захотелось внезапно закричать во весь голос так, чтобы по этому каменному мешку прокатилось громкое эхо.

Захотелось и сразу от расхотелось от одной мысли про мешок. Стены комнаты никак не напоминали гостиничный номер, две белые, какие-то неровные, поблекшие как и потолок, а две так вообще, просто собраны из разноцветных валунов. И в одной из них есть окно!

Встаю и, стараясь изо всех сил не реагировать на веселое кружение «шаров» в голове, делаю несколько шагов в сторону окна. Так вот откуда этот странный и соленый запах, неприятный аромат гниющих растений, холодный слабый ветерок. На окне нет стекла! Это что, такая шутка?!

За окном — море. Буквально в десяти-двенадцати шагах от стен серая пелена до самого горизонта. Свинцовые тучи нависают низко-низко, где-то вдали сливаясь с темной морской гладью. Сегодня штиль. Волны с еле слышным плеском едва касаются наваленных по всему берегу каменных глыб. И так повсюду, кромка берега с сглаженными за сотни лет булыганами простирается влево и вправо от моего окна. Этот вид действует на меня успокаивающе, и даже головная боль всего пару раз пробует раскачать мои несчастные мозги и, отчаявшись, ласково машет на прощанье.

А что б тебя! Теперь я чувствую головокружение и слабость во всем теле. Да что со мной такое? Оглядываюсь в поисках какого-нибудь стула или табуретки. Бесполезно и грустно. Вообще ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Сбитая из окрашенных в темный цвет досок входная дверь со страшными на вид металлическими петлями и пластинами. Кровать и все. Как же я дошла до такой жизни?

Возвращаюсь на кровать и, сбросив обувь, осторожно вытягиваю ноги. Да, так гораздо лучше и можно провести подробную инспекцию своей персоны.

Итак, как же ты, Паулина, дошла до жизни такой?! Заперли, замуровали демоны! Или не демоны и не замуровали?! Срываюсь с места и в два прыжка оказываюсь у двери. Заперто. И замка не видно. Дергаю за ручку и тихонько зову: «Эй!»

Сама не понимаю, кто может услышать такой слабый призыв. Вздыхаю и, еле переставляя ноги, буквально ползу в обратном направлении.

Закидываю руки за голову и начинаю внимательно изучать трещины на далеком потолке. Благо туман в голове рассеялся так же неожиданно, как и возник, и теперь самое время вспомнить, как меня зовут. Ну а потом можно даже попытаться восстановить в голове события вчерашнего дня.

Начнем с простого. Хотя для многих история с моим именем и фамилией тоже та еще история. Итак, меня зовут Паулина Новак. Вы уже удивлены? Ха! Спасибо одной смешливой тетеньке в доме малютки. Все дело в том, что этикетки на моей младенческой типа одежде все были «Мэйд ин Поланд» и какой-то загадочной фирмы «Паулина». Вот и готовое имя для девочки, и фамилия классная, раз первая новенькая в этот день, то будешь Новичок, по-польски Новак. Так что теперь должна всем и каждому объяснять, что я — русская от рождения, что это просто так получилось. Случайно. Хотя кто его знает, как было на самом деле.

Так, этот вопрос выяснили. Теперь возраст. Двадцать восемь лет. Хотя что это я?! Ночь проспала, и сегодня мне уже двадцать девять! Ой-ой-ой, девочки, лучшие годы могут быть потеряны в этой страшной дыре!

Что касается семейного положения, то здесь достаточно грустно, но у нас еще все впереди! Какое-нибудь «Бугатти» или на худой случай «Мерседес»... В общем три ха-ха.

Работа, конечно, есть, Некоторые даже считают, что классная. Но мне так не кажется. Переводить однообразные тексты про разные финтифлюшки с зубчиками, колесиками или цементным наполнителем то еще занятие. Правда, пару раз мне приходилось переводить книги — вот это совсем другое дело. Особенно понравилась одна про уход и выездку лошадей. Жаль, что у меня нет лошадки. Мне кажется, мы друг другу понравились бы.

Что еще? Квартирка у меня есть, спасибо государству. А в квартирке книги и пластинки с джазом. Ну и, в общем-то, все. Даже кошки нет. Вот хочу завести на самом деле. Надо. Или лучше кого-нибудь другого? Но с другим как-то не складывается.

Глава 2

В комнату входит девочка лет, может, десяти, не старше. Темные волосы, словно крылья дикой темной и неведомой птицы, разметались по плечам. Несколько огненных прядей пылают как костер в ночи. Немного странно, хотя сейчас чего только не встретишь. В темно-карих внимательных глазах искорки внутреннего света. Милые губы слегка надулись, как будто девчушка чем-то слегка недовольна, но изо всех сил старается не показать своего настроения. Одета девчушка в длинное, совсем не детское, темно-бирюзовое платье до пола.

Некоторое время она наблюдает за мной, стоя у порога, как будто готовая убежать в любой момент. Под этим испытывающем, каком-то совсем не детским взглядом я нахожусь в растерянности, не знаю, что сказать, и, кроме самого простого, ничего не приходит в голову:

— Привет. Э-э-э... Как тебя зовут?

Девочка продолжает молча изучать мой, судя по всему, не самый выразительный облик. Еще бы, с такой головной болью, далекие отзвуки которой еще дают о себе знать время от времени, спросонья, неумытая я вряд ли похожа на королеву. Пускай даже королеву в заключении. Тем более когда королеве достаточно срочно необходимо посетить дамскую комнату.

Но выхода нет. Надо брать инициативу в свои руки.

— Не знаешь, где...

Но девочка перебивает меня, не дожидаясь окончания вопроса.

— Я — Эльза. И здесь я буду твоей берегиней.

Голосок у девочки звонкий, веселый, слова звучат, как будто серебряные молоточки, радостно отбивающие танцевальный ритм.

Но вот само содержание сказанного. И дело не в том, что произнесены слова с легким, почти неуловимым акцентом, характерным, скорее всего, для франкоговорящих. Так как будто человек старается еще сильнее смягчить и так достаточно мягкий русский. Что это еще за «берегиня»? Услышав такое от маленького человечка, ростом, в лучшем случае, мне по грудь удивительно. Да и вообще где можно еще услышать это выражение? В книгах? На фэнтези-конвентах? В кино?

Но никак не в жизни. И вообще «берегини» сейчас совсем не в моде.

Да и стоит ли обращать внимание на то, что говорит ребенок? Нафантазировала что-нибудь. А кстати, она пришла одна?

Встаю и старательно обхожу вдоль стенки девочку. Она смотрит на мои осторожные телодвижения без особого интереса. Только ехидная улыбочка не покидает ее губы.

Мелькает мысль, что это наше знакомство еще может обернуться немалыми слезами. И отнюдь не детскими.

Выглядываю в коридор, там не обнаруживаю никого и ничего. То есть коридор, конечно, на месте, но, кроме ряда одинаковых дверей и странноватого вида металлических светильников на стене, ничего не замечаю.

Чувствую, как моей ладони касается маленькая теплая ладошка, накатывает аромат цветочного шампуня и еще запах каких-то экзотических трав. От всех этих ароматов в голове вновь начинается некое вращение. Как будто я в городском парке катаюсь на карусели с лошадками, раз за разом пролетаю мимо цветущих ветвей деревьев, так близко, что можно коснуться руками этих соцветий, вдохнуть и забыться.

— Эй, ты что?! Не отъезжай, пожалуйста! — детский голос возвращает меня к серой реальности. Вот только цветочный аромат никуда не исчезает. — Пойдем, я тебя провожу. Здесь совсем рядом.

Эльза уже уверенно тащит меня за собой, и я, пытаясь не споткнуться, ковыляю за ней на подгибающихся ногах.

Девочка же, чуть не приплясывая, старается приноровиться к вялым движениям своей подшефной тетки, то и дело оглядывается на меня все также: то хмурясь, то внезапно сменяя сердитый вид на совершенно чудесную улыбку.

Минут пять мы буквально ползем по этому коридору, минуя абсолютно одинаковые безликие двери. Пламя в светильниках время от времени пригасает, чтобы потом снова засверкать какими-то удивительными синими всполохами. Никогда такого не видела, может, это какой-то специально подсвеченный химией газ?

Наконец, девочка останавливается около двери, ничем не отличающейся от тех, которые мы с ней миновали во время нашей недолгой прогулки.

— Здесь есть все! Помоешься, приведешь себя в порядок и позовешь меня. Я сразу приду. Можешь больше не переживать.

— Позвать тебя? Но как? Там что, есть телефон? Или звонок? Или...

— Просто позовешь. Скажешь «Эльза» громко и отчетливо. И я сразу прилечу, как на крыльях.

С удивлением замечаю, как на лице моей маленькой спутницы появляется мечтательное выражение. Она закрывает глаза, и у меня вдруг появляется чувство, что сказанное ею не просто обычная метафора, а нечто совсем иное.

А девочка вздыхает и вновь становится серьезной донельзя:

— И не волнуйся по поводу этих болей. Это совсем не мигрень и не отходняк вовсе.

Не могу удержаться и глупо хихикаю. Услышать слово «отходняк» от ребенка ее возраста довольно забавно.

— А что же? Говори уже, если такая умная.

Она смотрит на меня, как на большую дуру, которая не понимает совершенно обыденных и простых вещей. Или делает вид, что не понимает.

— Так всегда бывает у нас после отравления.

Мне сразу становится не до смеха:

— Ты хочешь сказать, что меня отравили? Кто?

Она все также недоверчиво хмурится, а потом, сморщив прелестную гримаску, выдает уже совершенно безумное:

— Тебя отравили люди. Только они не знали, что на нас это почти не действует.

Я замираю с открытым ртом. А девочка внезапно вновь проказливо улыбается и, повернувшись, не оглядываясь по сторонам, стремглав убегает по коридору.

Что это все может значит? И слово «люди» у Эльзы прозвучало как-то странно, совершенно холодно. Так говорят про неприятных во всех отношениях, чужих тебе созданий. А «нас»? Что это еще за «мы»?

Глава 3

Эта женщина напоминает мне воспитательницу из моей прошлой жизни. А вообще я стараюсь не вспоминать годы, проведенные в Заведении. Хотя, кажется, ничего плохого там со мной не случилось. А хорошего? Хорошего не могло произойти в любом случае.

Наконец, изумительная тетенька строгого вида поднимается из-за стола, выпрямляет спину и обращается ко мне на французском языке. Вот же хитрая бабулька! Выбрать язык который мне знаком хуже, чем английский или польский! Да что там говорить, даже немецким я владею лучше! Молчу, не зная, как должна реагировать, а вредная старушенция аккуратно поправляет на плечах льняной палантин и повторяет вновь:

— Bonjour, jeune élève. Je suis ravie de vous accueillir dans notre maison commune.1

Не могу сдержаться и отвечаю ей, может быть, не грубо, но совсем на другом языке. Посмотрим, какая будет реакция:

— Pani, nie znamy się, więc przepraszam za niedogodności. Ale nie znam francuskiego.2

Моя собеседница неожиданно улыбается кончиками губ, хотя в ее глазах незаметно даже намека на удовольствие или радость.

— Ostry język. Bardzo dobrze, kochanie. Ale do komunikowania się ze mną przydadzą ci się również ostre pazury.3

Мне надоедает эта игра, я отвечаю по-русски и, может быть, нетактично:

— У меня было достаточно времени чтобы как следует наточить их.

Женщина чуть хмурится и медленно окидывает меня взглядом с ног до головы, словно анализируя, достойна ли я продолжения беседы, или строптивицу следует отправить восвояси, изучать тонкости этикета принятые в этом месте.

Мне кажется, что сейчас я прохожу какое-то собеседование. Может быть, меня хотят нанять на какую-то экзотическую работу, и сейчас кто-то, смотря на экран монитора в соседней комнате, раздумывает удастся ли подогнать мой образ под написанную кем-то роль в современном non-fiction романе. Я даже невольно оглядываюсь, пытаясь найти спрятанные где-то объективы камер. Но обнаруживаю только пристальный взгляд девчонки. Впрочем, она сразу отворачивается. А я, словно загипнотизированная, просто некоторое время слежу за ней, слегка побаиваясь новых вопросов бабульки.

Эльза сидит у окна в огромном кресле и время от времени болтает ногой. Я вижу, что ей очень хочется убежать, но, к сожалению, это по какой-то причине невозможно. Она старательно делает вид, что не участвует в нашем обмене мнениями. Но все время так и постреливает глазками то на меня, то на мою самоназначенную учительницу.

Пауза слегка затягивается, и я, собравшись с силами, отвожу взгляд от моей самозванной берегини и принимаюсь разглядывать кабинет. Все здесь такое старинное, я даже сказала бы, музейное. Мебель массивная, из красного дерева. Шкаф, забитый книгами, стол, на котором возвышается только письменный прибор, занимающий чуть не половину поверхности и выглядящий, как произведение кузнечного и столярного искусства. На стене висят несколько женских портретов красавиц в старинных платьях. И эти картины как будто излучают свет даже более яркий, чем тот, который врывается в кабинет через три больших окна.

Здесь шум прибоя и крик чаек звучат сильнее. И дразнящий аромат моря заглушает все другие запахи. В том числе аромат цветущего куста в большой кадке.

— Меня зовут Энхедуанна, — в голосе бабульки невозможно уловить ни малейшего намека на акцент. — И я — маг.

Произнеся эти слова, женщина внимательно посмотрела в мне прямо в глаза, ожидая ответной реакции.

Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Маг? Эта бабулька, конечно, могла внешне претендовать на титул настоящей ведьмы или колдуньи. Но маг? Кажется, так называют колдунов мужского пола. Несколько раз мне встречалось слово «магиня». Магичка, да, тоже слышала где-то или читала в книге.

— Вы понимаете, я готова поверить, что меня смогли в беспамятстве доставить на этот замечательный островок. Или не островок. Но магия? Вы, наверно, просто смеетесь надо мной.

Энхедуанна выслушала мою отповедь совершенно спокойно. Кажется, не дрогнула ни одна складка на ее длинном платье, украшенном затейливой вышивкой. А вот Эльза заерзала еще сильнее и через секунду прыснула в ладошки.

Я уже готова была вторить девочке в этом заразительном веселье, но тут же вспомнила, как несколько минут назад на бегу бросила фразу о «нас». И смеяться мне расхотелось.

«Маг» отвернулась и подошла к Эльзе. Несколько секунд она что-то шептала на ушко девочке, а та слушала, широко раскрыв глаза. Затем колдунья отступила на шаг сложив руки в замок.

Девчонка встала с кресла и, подойдя к вазе с кустом, нахмурилась. Некоторое время она рассматривала растение, словно пыталась увидеть что-то особенное. Морщинка пролегла через лоб, и Эльза нерешительно протянула руку к ветке, полной блестящих зеленых листочков. Почти сейчас же листья начали чернеть, сворачиваться и вянуть, как будто их поразила неизвестная болезнь.

Мне показалось, что я слышу крик отчаянья и плач гибнущего живого существа. Не выдержала и неожиданно для самой себя почти крикнула:

— Довольно! Хватит!

Дрожь пробила как будто сотни ледяных иглы одновременно впились в мое тело. Пространство под рукой Эльзы мерцало и переливалось разными оттенками синего цвета. Я чувствовала, как в комнате становится прохладнее, как будто кто-то распахнул двери в гигантский холодильник.

— Прекратите!

Холодные глаза Эльзы распахнулись, открывая новый странный и безжалостный мир. И все-таки девочка отдернула руку. Теперь я слышала не крик боли, а замирающий стон.

Энхедуанна наклонилась над погибающим растением и некоторое время спокойно рассматривала ущерб, нанесенный бедному кусту непонятной силой, а потом спокойно, один за другим оборвала часть погибших листочков.

Глава 4

Несколько дней проходят по стандартному и скучному расписанию. Даже удивительно, насколько неинтересными могут быть сказки, особенно если ты вынуждена проживать их изо дня в день. Пускай якобы героини первого плана, как тебя пытаются убедить вредная старушенция с лорнетом и девочка, не отходящая ни на шаг, стоит тебе высунуть нос из-за ворот замка.

В этом старом доме ничего не происходит. Люди молча проходят мимо, словно не замечают тебя или хотят, чтобы я не обращала на них внимания. И я их понимаю. Неизвестно, что на уме у бабы, сегодня не способной ни на что важное как минимум в их понимании, ну разве что научившейся парочке безобидных фокусов. И в то же время зажатой, растерянной и тихой как вулкан Везувий накануне своего рокового извержения.

И что же мне делать?! Непонятно! Сидеть и изучать эту никому ненужную анатомию человека? Ну, то есть не совсем никому, врачам она точно нужна, медсестрам разным, может быть, всяким хилерам... Но мне это зачем.

В хилеров я теперь уже почти верю, хотя и не до конца. Так я себя успокаиваю.

И тут же вспоминаю гримасу исказившую лицо Эльзы, куст в горшке с поникшими листьями и меня пронизывает даже не страх, а настоящий ужас. Неужели к этому меня готовят? Нет, этого я совсем не хочу. В чем прелесть такой жизни?

Энхе ничего не рассказывает ни о драконах, ни о колдовстве. А я не задаю вопросы ни ей, ни Эльзе. Впрочем, девочка после того ужасного урока, который я получила в старом кабинете, тоже говорит о «способностях» с явной неохотой. Еще бы, такое способно довести до ночных кошмаров даже взрослого, а уж ребенка и подавно.

Но мне кошмары не снятся. Чуть ли не каждую вторую ночь я, совсем как в детстве, летаю на невообразимой высоте среди облаков. Странно, ветер свистит в ушах, заглушая брошенные кем-то слова. Кем и какие — я не понимаю или просто не могу разобрать. Мне страшно и весело.

Девчонка появляется совсем неожиданно, словно из ниоткуда, и это вновь заставляет невольно вздрагивать. Энхедуанна называет это «перемещение». Разве можно к этому привыкнуть? А Эльзе нравится дразнить меня таким образом. Но не сегодня. К счастью у моей «берегини» в этот раз просто отличное настроение, и она не может устоять на месте от нетерпения.

— Пойдем скорее, Паулина! Пойдем же! Если опоздаем, ты ничего не увидишь!

Она подбегает к столу, вырывает порядком надоевшую энциклопедию из рук, громко захлопывая толстый томище у меня прямо перед носом. Удовольствие, скажем прямо, ниже среднего. Пыль от давно нечитанных страниц попадает в нос, и я принимаюсь чихать все сильнее и сильнее, не пытаясь подняться из-за этого древнего стола.

— Ты специально меня злишь! Идем сейчас же!

Делаю отчаянную попытку вытереть выступившие слезы и отчаянно машу рукой. Сейчас мне, кажется, не до прогулок. Но маленькая упертая негодяйке даже не думает отстать от меня. И вот уже мы в знакомой позе, держась за ручки, как мамочка и дочка, торопимся, спешим по коридорам, перескакивая ступеньки, поднимаемся по лестнице и, наконец, оказываемся на балконе, который по периметру опоясывает весь фасад здания.

Я уже еле дышу, все-таки бегать вместе с подростком по ступенькам не самое приятное занятие и не самое легкое. А ей хоть бы хны, стоит, приложив ладонь ко лбу, и смотрит куда-то вдаль. Непонятно, что она хотела мне показать и почему сейчас так напряжена. Ее буквально бьет дрожь от нетерпения.

Ничего не вижу. Опускаю руку и подхожу к балюстраде. Море далеко внизу пенится и грохочет, раз за разом, посылая свои голубые полупрозрачные волны на штурм каменных валов, преграждающих ему путь, дальше и дальше забирая всю землю вокруг под свое владение. Ветер играет распущенными волосами девочки, и я просто не могу не любоваться ее юной, чистой красотой. Необыкновенное сочетание удивительного, уже не такого детского внутреннего мира и поистине ангельской внешности.

«Мы — драконы, мы должны быть такими». Какая-то глупость. И я ей не верю.

— Летят, летят! — Эльза сложила ладошки вместе и приложила к губам.

— Кто летит?

Оборачиваюсь и начинаю вновь вглядываться в безбрежную голубую пустоту. Со своим неидеальным зрением я вряд ли что-нибудь разгляжу, все-таки не зря мне советовали поставить линзы, но думать сейчас об этом поздно.

А девочка уже подпрыгивает на месте от нетерпения. Что же там приближается к нам, что там в небесах собирается обрушиться на мою несчастную голову?

И все же проходит всего несколько минут, я тоже начинаю различать несколько черных точек высоко-высоко в небе, так что приходится закинуть голову и прикрыться от ярких лучей полуденного светила.

В томительном ожидании проходит минута или две, а потом... Потом мой привычный мир рушится, рассыпается в пыль, в ничто.

Теперь уже невозможно отказаться от нелепых знаний, которые пытается втиснуть мне в мозги старуха, от сказочных историй, которые с придыханием рассказывает каждые пять минут Эльза. Невозможно — это точно. И теперь вдвойне страшно от одной мысли, что может ждать меня в этом доме, если вдруг у меня ничего не получится.

Крылатые тени на секунду скрывают солнечный диск, а порыв ветра чуть не сбивает с ног и девочку с приветственно поднятой рукой, и совершенно обалдевшую от страха меня с открытым от удивления ртом.

Кажется, мне нужно придумать что-нибудь, что будет удерживать на месте мою нижнюю челюсть, иначе я ее вскоре окончательно лишусь. Если только раньше мои мозги не сыграют со мной какую-нибудь нелепую шутку.

Сердце бьется, как в безумной гонке. От себя или к себе.

К той, кого старуха назвала Матерью силы. И еще спящим Драконом.

Глава 5

— И что ты думаешь, Энхе?

Он задал вопрос до неприличия небрежным тоном, стоя к ней спиной, внимательно рассматривая обломок старой вавилонской фрески. Портрет юной девушки в объятиях кого? Ответ погребен под давно разрушенной крепостной стеной. Эта вещь под стеклом хранила воспоминания, понятные только им двоим. Внимание всегда дорого. Пускай даже теперь это гораздо больше боль. Тайная боль. Человеческое молчание часто красноречивее тысячи фраз, пришедших из прошлого. А его слова? Все это было лишь продолжением обычной игры. Игры под названием «Если бы».

Но на самом деле для тех двоих, утонувших в объятиях друг друга, никакого «если бы» не существовало.

Все эмоции, чувства, мысли стража она видела и ощущала, как на ладони. Быть может, за все эти годы, что они были вместе, Энхедуанна изучила стража Эльзы лучше, чем он мог подозревать. И пускай он не приносил клятвы ей, как дракону. Людям не всегда нужна магия, чтобы любить друг друга.

Вот и сейчас она чувствовала, как он волнуется, и это волнение передалось ей по всем невидимым, но от этого не менее сильным. С Рикардо она была близка уже достаточно долго. Все они прошли и увлеченность, и разобщенность, и совместные путешествия, и многолетнюю разлуку. Не менялось одно — понимание.

А у этой девочки Эльзы все впереди. Она еще поймет, как ей повезло, каким сокровищем будет обладать еще долгие годы. Стражи живут долго.

Это Энхедуанна знала очень хорошо. Конечно, в ее жизни случалось всякое, стражи приходили и уходили, жили, сражались и умирали в бою или среди своих родных и близких, вместе с драконами, что случалось невероятно редко, или просто защищая их в бою, но она это переживала с достоинством и хладнокровием.

А сейчас виски его уже коснулось серебро… Странная история связана с ним и Эльзой. Путешествия по времени и ожидание времени. Но кто же поймет судьбу и предназначение?

Зато ей, не дракону, обычной женщине, повезло. Повезло так, как не везет в этом мире никому. Она прожила свою жизнь бок о бок со стражем. Вот только теперь это везение закончилось.

— Когда она призовет стража? Как думаете, госпожа?

Вот же какой нетерпеливый этот новичок. Молодой и красивый парень не желает ждать, хотя и пытается сохранять видимость хороших манер, но до сих пор ветер в голове. И еще кое-что. Но об этом лучше молчать. Сам-то дал клятву совсем недавно, а уже строит из себя невесть кого.

Впрочем, его понять можно. В той карусели, которая сейчас закрутилась, появление еще одной конкурентки его дракону совсем не требуется. Тем более такой неоднозначной особы, как эта совсем взрослая женщина. Вот только не факт, что Паулина выберет кого-то в ближайшее время.

— Она еще не готова. Ее силы спят. Желания касаются обычных вещей, свойственных всем женщинам. Паулина еще не поняла и не осознала свое предназначение, а значит всячески противится всему, что может раскрыть ее сущность.

Блондинчик наполовину обнажил клинок, словно не желая долго терпеть бездействия. О да, этот человек еще доставит им множество забот, остается только надеяться на благоразумие девочки, что сумел привлечь и захватить в свои руки этот бурлящий котел желаний и идей. Вот и сейчас бежит, торопится, спешит. Наверняка уже прикидывает, кто из друзей, оставшихся в Пустыне, станет стражем Паулины, и к чему это приведет.

— Я думаю, стоит помочь ей сделать свой выбор. В конце концов, вот-вот может разразиться война!

Рикардо за спиной у молодого человека выразительно пожал плечами и саркастически усмехнулся.

А она молчала и внимательно разглядывала своего нежданного гостя. Мальчик, что ты на самом деле знаешь о войне? Не передо мной стоит бряцать оружием, Я знаю, что такое война, и знаю, что даже тебе, столь юному и безмозглому, она тоже не понравится.

— Ты видел когда-нибудь, как происходит извержение вулкана под гладью горного озера или моря, окружающего твой прекрасный остров? Поверхность может выглядеть тихой и спокойной день за днем, год за годом. Ты привыкаешь, радуешься теплу, которое согревает твой пляж, твои поля дают хороший урожай, твои стада жиреют не зная недостатка пищи. И вот однажды поверхность воды мутнеет. Совсем чуть-чуть. Ты можешь не обращать на это никакого внимания и продолжать радоваться жизни. Любить свою женщину, радоваться своим подрастающим детям. Вдруг происходит взрыв. И тогда берегись. Не останется ничего.

Рикардо с ней согласен. Он знает, что может произойти, но не должно. А этот «красавчик в активном поиске», за ним следует следить день за днем. Честолюбие переполняет молодого человека. Что же, желание стать лучшим — не самое плохое качество для мужчины, но очень опасное. Временами. А сейчас у нас уже именно такое время.

По лестнице стучат каблучки Эльзы. Девочка врывается в комнату подобно первому порыву ветра, предвестнику урагана, уже закрывшего темными облаками весь горизонт.

Кажется, удары маленького сердечка наполняют грохотом всю комнату. И руки девочка заламывает, как в кино. В голосе обида:

— Она исчезла! Ее нигде нет!

Вот оно и началось. Если решиться нырнуть на дно вулканического озера, то можно даже разглядеть огонь, который невозможно погасить. Но это будет последнее, что ты увидишь.

— Приготовьте ваши мечи, господа.

Кажется, она никогда не была склонна к подобным театральным репликам, но сейчас это особенно неуместно. Три ха-ха.

— Спокойнее, девочка.

Кажется, она вспотела. И платочек куда-то подевался.

Только постановочных сцен им сейчас и не хватает. Но самое смешное, что предназначение припасло именно такую. С фейерверками и каменными гостями. И именно сейчас.

За дверью вновь слышны чьи-то шаги. Только на этот раз это шаги уверенного в себе, спокойного человека. Кто бы это ни был, он не торопится.

Глава 6

Бросаюсь вперед и ударяюсь о внезапно возникшую преграду. Боль страшная. Буквально сползаю на пол и закусываю губу. Как я не убилась? Такое впечатление, что я с разбегу врезалась в стену, но это всего лишь дверь.

Моя дверь. Дверь в мою квартиру. Я дома! Слезы наворачиваются на глаза, и я начинаю плакать вздрагивая каждую минуту. Человек в широкополой шляпе по-прежнему, как живой, стоит у меня перед глазами. Его голос, кажется, до сих пор звучит в ушах, словно он гипнотизирует меня взглядом, стоя у меня в дверях, а не неизвестно где.

Удивительное совпадение. Стоило Эльзе заявить, что один из прилетевших — ее страж, и тем самым окончательно сбить меня с толку, как мысль о том, что меня тоже ожидает встреча с мужчиной, который будет сопровождать меня по жизни, не отступая ни на шаг, начала навязчиво крутиться в голове. Надо было расспросить старуху подробнее, что это за магия, и существует ли способ как-нибудь избежать подобной участи.

Неудивительно, что я метнулась в сторону от этого черного человека. Что он там пытался мне сказать? Ведь что-то пытался. Да только я оказалась быстрее.

Стоп. Он ничего не пытался сказать, а схватил меня за руку и поцеловал. И только потом раскрыл рот. Жаль, что под этой дурацкой шляпой не разглядела лица. Может, зря я испугалась. Руку мне никогда не целовали.

Голова болит. Что за привычка у меня появилась — подставлять свою бедную головушку под всякие неожиданности? Меня то травят, когда я этого не ожидаю, то целуют, когда мне этого совсем не хочется, то страшно пугают, когда я думаю о приятном, и вот теперь я сама себе набиваю шишку, убегая от какого-то маньяка.

В коридоре полумрак, и мне мерещатся какие-то тени таящиеся в углах коридора. Хотя что там может быть? Куртка, упавшая с вешалки, щетка, забытая у двери? Это же мой дом, моя маленькая, но такая дорогая мне крепость. Из комнаты доносится уличный шум, и я некоторое время, сидя на полу, раздумываю, как могло произойти, что ушла из дома, оставив незакрытыми окна. Погода в последние дни была нелетная, дождик портил настроение, да и вообще в мои привычки совсем не входило оставлять свободный доступ к своему жилищу. Все-таки второй этаж.

Ушибленный лоб страшно чешется, и я с содроганием думаю над тем, какой видок смогу обнаружить в зеркале. Ну, крови, кажется, нет, а вот шишка точно растет как на дрожжах.

Как я только умудрилась? Но позвольте! Прикладываю руку к губам. Это что же на самом деле получается, я переместилась? Телепортировалась. Самый первый признак, как объясняла моя училка, или наставница. Короче, мадам Главная по Драконам.

Сглатываю и подношу обе руки поближе к глазам. Плохо видно, но я не хочу вставать и включать лампу. Кажется, почему-то, что кто-то только и ждет, чтобы увидеть свет в моем окошке и сразу же прислать новую партию отравителей-похитителей. Паранойя? А человек в капюшоне?

Нет, это не беспочвенные страхи. Совсем нет. Или наоборот, да. Все так, как говорила старуха. На обеих руках вены очерчены отчетливыми черными линиями, как будто все они разрисованы сумасшедшим мастером тату.

Я отстраненно рассматриваю эти отметины, прислонившись к стене, может быть, всего несколько минут, а может, быть дольше. В коридоре постепенно начинает становиться все темнее и темнее. Вечереет, и я решаю, что пора, наконец, набраться сил и перестать притворяться кашей-малашей.

В конце концов, у меня всего лишь шишка, голова уже почти прошла, а на эту черную паутину я просто не буду обращать внимания. Принципиально. Надо только надеть что-нибудь с длинными рукавами. Становится уже прохладно и сменить мятое летнее платье на что-нибудь более подходящее, домашнее, уютное, кажется совсем неплохой идеей. И именно в этот момент замечаю, как черные нити, обвившиеся вокруг рук, начинают терять четкость, исчезать, гаснуть. И в полумраке коридора, без света они уже почти незаметны.

К счастью, и с этим дракониха не обманула. Мне так и слышится ее скрипучий голос:

— Перемещение — главное благо и главное оружие, которым вас наградил Творец, но оно требует очень много энергии. И поэтому даже твоя кровь меняет цвет, жадно поглощая все вокруг, чтобы возместить потерянное. Нужно помнить об этом и не прибегать к использованию этой способности слишком часто.

Мне тогда очень хотелось возразить старухе, сказать, чтобы она лучше учила свою ненаглядную Эльзу. Девчонка совсем запутала меня своими неожиданными исчезновениями и появлениями. Для нее это просто игра, а для меня еще одно подтверждение. Добро пожаловать в ряды людей Х, Паулинка! Правда, мы не называем себя людьми, но ведь это неважно?

Железным усилием весьма ослабевшей последнее время силы воли поднимаюсь, опираясь на стенку, и направляюсь в комнату. Закрыть окно, надеть что-нибудь потеплее, зажечь свечи. заварить кофе, упасть в кресло, поставить на проигрывать Мирей Матье и представить, что я на Монмартре. Маленькая мечта, но какая красивая!

Если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах.

Даже в темноте, опустившейся на город, в слабом свете уличных фонарей вижу, что мое убежище практически прекратила существование. Слово разгром очень слабо описывает картину случившегося.

Кто-то очень сильно постарался, чтобы превратить мою жилую комнату в совершенно нежилую. Книги сброшены с полок и буквально разорваны в клочья, пластинки разбиты и их обломки разбросаны по углам, одежда выброшена из шкафа и темной кучей валяется на полу.

Осторожно делаю один, второй шаг внутрь, Пытаюсь нащупать выключатель и включить свет. Бесполезно! Под ногами скрипит стекло, От светильника под потолком остались только оборванные провода,

У окна собралась совсем не маленькая лужа. Я не забыла закрыть окно, уходя. Нет. Зато кто-то старательно перебил половину стекол, и теперь осенний промозглый ветер с удовольствием гуляет по моей квартире.