Колыбельная для мишки

Пролог

Маленькие грязные ручки умело завязывали бантик на шейке мягкой игрушки. За пару месяцев она уже привыкла к темноте и даже не плакала.

Она не спрашивала, почему они с ней так поступили. Решения взрослых не обсуждаются. И раз она здесь, значит так надо. Её и раньше здесь закрывали, но потом ведь выпускали, и всё возвращалось на свои места. Да, на этот раз наказание затянулось, но вера не покидала её. Ей с малых лет твердили, что Бог может всё, и ему необходимо молиться день и ночь, чтобы загладить все свои грехи; а ещё целовать Библию, доказывая тем самым свою любовь.

– Когда нас с тобой выпустят, Тоби, я клянусь, что никогда больше не стану пренебрегать Богом. Перед сном я буду читать по главе из Евангелие, а потом долго-долго молиться за каждого человека на земле. Я попрошу, чтобы Бог смягчил каменные сердца грешных и никогда-никогда не позволял верующим страдать. Я ещё не стала полноценной верующей… И ты тоже, Тоби. Поэтому нас здесь заперли. – Она вздохнула, обняла игрушку и легла на грязный потрёпанный матрас. Где-то в углу зашуршали мыши. Сегодня она не оставила им крошек. Бог снова будет злиться на неё, ведь мышки – братья наши меньшие. – Когда я вырасту, – вновь заговорила она, наивно мечтая, – то создам целый приют для всех в мире животных. А ты, Тоби, будешь директором. – И она засмеялась. Потом повернулась на бочок поближе к маленькому отверстию, через который поступал свежий воздух, положила своего медвежонка на подушку и запела:

Соня, закрой глаза,

Мама рядом с тобой.

Я защищу тебя от зла,

Ты проснёшься в моих объятиях.

Ангелы-хранители рядом,

Так что спи, без страха…

Эта незамысловатая колыбельная повторялась из ночи в ночь, из месяца в месяц, из года в год.

Всё на том же матрасе.

Всё для того же мишки.

Глава 1

Устав от городской жизни, Клайв Дэниел вместе со своей горячо любимой женой решил купить домик в тихом живописном месте, где они и проведут свою старость. Как-никак, а оба уже на пенсии, детей вырастили, женили. В городе их ничто не держало. А Молли так мечтала о собственном саде. Клайв решился не сразу, а только после недельных уговоров жены и старшей дочери.

Дом, который они приобрели после длительных поисков, имел большой участок; сад немного запущен, кое-где требовался ремонт – как в доме, так и снаружи, но это даже к лучшему. Клайв, который проработал в строительной компании всю свою жизнь, был только рад заняться любимым делом. Для этого он позвал своего старого друга Дэна. И теперь они шли прогулочным шагом по протоптанной тропе, оценивая степень реализации принимаемых решений.

– А тот сарай ты будешь сносить? – спросил Дэн, ткнув карандашом в сторону небольшой постройки в самом дальнем углу сада. Облезлые стены с облупившейся штукатуркой поросли мхом, а крыша прогнулась. Казалось, что предыдущие жильцы забыли про это место.

Клайв обогнул несколько деревьев, перешагнул через выступающий наружу толстый корень, затем подошёл к углу домика и остановился, вглядываясь в чёрную дыру между стен.

– Есть фонарь? – спросил он. Дэн развёл руками. Какой фонарь среди дня? – Ладно, попробую посветить телефоном.

Мужчины вошли внутрь и тут же закашлялись, вдохнув вековой слой пыли.

– Нет, Дэн, это не сарай. Видишь, там, старые покрышки.

– Гараж?

– Или мастерская.

– Пойдём отсюда. Вернёмся завтра с фонарём. Но если хочешь знать моё мнение, Клайв, то лучше снести это строение, а на его месте построить теплицу или сделать для Молли розарий. Помнишь, ты говорил как-то, что твоя жена мечтает выращивать розы?

– Да-а, – с улыбкой протянул Клайв, одновременно разглядывая деревянный пол. Несколько досок давно сгнили и осыпались трухой, поэтому он не рисковал ходить по полу. – Моя жена превратит это место в рай. Она очень любит возиться в земле. Выдумала целую оранжерею на балконе и не разрешала там курить.

Дэйв хрипло посмеялся.

– Так вот оно в чём дело! Теперь ясно, как ты бросил курить.

– Молли печётся о растениях больше, чем обо мне. И это факт. Она никогда не просила меня бросить курение. Всё вышло само собой.

Клайв всегда тепло отзывался о своей жене, даже если совершаемые ею поступки влекли за собой целый ряд противоречий. Его любовь к ней была настолько велика, что он готов был следовать за ней, как корни растения за водой или листья – за светом.

– Ты, слепой кот, что ты собираешься разглядеть при такой тусклой подсветке? – проворчал Дэн, идя на выход. И он был прав. Без нормальных фонарей здесь делать нечего.

Когда они выходили, Клайв на мгновение остановился, прислушиваясь к необычному шороху.

– Что там ещё? – пробурчал старый Дэн и приподнял шляпу, открыв серебристые волосы.

– А разве ты не слышишь?

– Да. Видимо, здесь полно крыс. Пойдём, у нас ещё уйма дел.

Клайв не стал спорить, потому что им и вправду предстояло оценить состояние дома внутри и снаружи. Молли хочет переехать сюда, как можно скорее, а значит нужно немедленно начинать.

На следующий день Клайв и Дэн вернулись к разваливающейся постройке с фонарями, прихватив с собой бригадира по имени Стефан Брин, который также будет отвечать за соблюдение техники безопасности. Он сам вызвался посмотреть сарай. Клайв не видел препятствий.

На этот раз им удалось разглядеть душное ветхое помещение внутри. Огромное тёмное и грязное пространство, заставленное какими-то ящиками, мешками и старыми предметами мебели. Казалось, что хозяева складывали сюда всё, что становилось ненужным или непригодным к потреблению. Клайва заинтересовал комод, брошенный почти на середине. Наведя на него свет, он увидел продолжение комнаты. Там, в куче, лежали автомобильные покрышки, колёса и некоторые поломанные части велосипедов. В углу стояли пыльные банки с давно засохшей краской.

Под ногами скрипнули гнилые доски. Клайв пошёл вперёд, с осторожностью поглядывая по сторонам.

– Всё это старьё никому не нужно, – раздался за спиной голос Дэна, но он говорил не с ним, а со Стефаном. – И стены сыплются. Гляди!

Клайв поморщился, заметив кое-где нити толстой липкой паутины с коконами запутавшихся в ней насекомых. Он хотел обойти тот самый комод, преграждающий путь к покрышкам, но понял, что сделать это почти не возможно.

– Дэн, Стефан, – позвал он, – помогите сдвинуть этот шкаф. Я хочу посмотреть, что там – в глубине.

– Вряд ли ты найдёшь там что-то новое, – проворчал Дэн.

Комод оказался очень тяжёлым.

– Ух, – кряхтел Стефан, – такие делали в начале двадцатого века.

Они втроём приложили все силы, чтобы хоть немного сдвинуть его в сторону. А потом Клайв почувствовал, как наступил на что-то твёрдое. Уши сразу заломило от гула железа. Он попросил направить все фонари в пол и был крайне удивлён, увидев люк. Дэн присел, чтобы попробовать открыть его, но тот был закрыт на ржавый навесной замок. Стефан вышел, затем вернулся с молотком весом в четыре фунта и одним махом выбил его.

Глава 2

Спустя час перед новым домом Клайва Дэниела стояло несколько полицейских машин и «скорая помощь». А ещё через десять минут к подъездной дорожке подъехал красный немецкий седан, из которого вышла блондинка в строгом сером костюме и тут же подошла к кучке полицейских. У неё было очень милое лицо с правильными чертами лица, и несмотря на серьезное выражение, выглядело оно вполне дружелюбно.

Клайв наблюдал за ними со двора. Он увидел, как один из полицейских, высокий, видный мужчина, снял тёмные очки, сунул их в нагрудный карман пиджака и протянул руку подошедшей женщине. Они обменялись несколькими словами, после чего вдвоём направились к Клайву. А Дэн со Стефаном продолжили беседовать с констеблем – темноволосой женщиной с пышными формами.

– Мистер Клайв Дэниел? – Мужчина протянул руку для пожатия. Клайв кивнул и поднялся со скамейки. – Я – детектив Шейн О’Хэллоран. А это, – он указал на блондинку, – психолог Орла Лири. Вы звонили в полицию?

– Э… нет, я обнаружил девушку. А звонил мой друг Дэн.

– Дом и вся территория принадлежит вам?

– Да, я приобрёл этот участок с коттеджем пару недель назад и собирался заняться ремонтом.

Детектив понимающие кивнул, сделал заметки в своём блокноте, затем посмотрел в ту сторону, где полицейские уже успели оградить место желто-чёрной лентой.

– На несколько дней придётся забыть о строительных работах. Девушка жива?

Клайв сглотнул. В голове вновь всплыл образ маленькой девушки, забившейся в угол, словно испуганный зверёк. Она моргала глазами, но на его голос, на его слова никак не реагировала. А когда он попытался коснуться худой ручки, девушка начала уползать…

– Да, она жива.

– Расскажите мне как можно детальней, каким образом вы её обнаружили.

Детектив и Клайв пошли по тропе к сараю, Орла следовала за ними и внимательно слушала рассказ хозяина дома.

– Когда я покупал этот дом, риэлтор лишь вскользь упомянул, что в саду есть строение под снос. Я его не осматривал при покупке. Подумал, раз под снос, значит, оно не так важно. Мне понравился дом и сад. Сами видите, сколько здесь деревьев. А если обойти вон тот забор, то можно сразу выйти к озеру. – Детектив прокашлялся, подсказывая, что Клайв ушёл от темы. И тот сразу же опомнился: – Да, так вот… Дэн предложил снести этот сарай или гараж или склад для старья, уж не знаю, как называть это строение. На этом месте он предложил построить розарий для моей жены, но я не привык вслепую сносить строения. Поэтому для начала решил его осмотреть.

– Что вам, прежде всего, показалось странным, мистер Дэниел?

– Шум. Как будто кто-то скребётся. Но Дэн заверил меня, что это могли быть крысы.

О’Хэллоран и Орла Лири немедленно записали этот факт.

– А потом мы нашли комод. Он стоял посреди помещения, а как позже оказалось, он закрывал люк в подвал.

– А сам люк был заперт?

– Да, на него повесили замок.

Шейн посмотрел на психолога. Они обменялись немым умозаключением, затем женщина кивнула и снова что-то записала.

– Получается, девушку заперли. А вы спрашивали у риэлтора, куда делись предыдущие хозяева?

– Не интересовался, честно сказать.

К ним подошёл крепко сбитый парень тоже в костюме. Он представился Клайву, затем обратился к детективу.

– Ну, что там? Видели её?

– Нет ещё. Как раз собираемся спуститься в подвал. Эван, есть задание: попроси Фэй достать информацию обо всех предыдущих жильцах этого дома.

– Будет сделано, – ответил напарник и тут же ретировался. А детектив продолжил расспрашивать Клайва. К этому моменту они уже стояли около того самого люка.

– Вы пробовали звать её наружу?

– Пробовали. Дэн рискнул её поймать, но она спряталась под лестницей и мы решили, что без полиции не обойтись.

Клайв нагнулся и, широко расставив ноги, открыл тяжелую крышку люка.

– Внутри есть свет?

– Нет, детектив. Мы проверяли. Раньше был, и лампа там есть, но проводка давным-давно пришла в негодность. Придётся пользоваться фонарями, – ответил Клайв и вручил им строительные каски с фонариками.

Орла надела её без особого желания, так как боялась придавить идеальные кудри, на которые потратила полутра. Шейн пошёл вперёд. Он понятия не имел, что будет делать. По поведению девушки уже можно сделать вывод, что она находится в этом помещении довольно долго. Как же она пережила зиму? Едва он очутился внизу, лёгкая струйка холодного воздуха скользнула по лицу и шее, вызывая желание поёжиться. А уже спустя какие-то мгновения довольно мерзкая прохлада, не соответствующая тёплой апрельской погоде наверху, полностью покрывала тело, пробиралась сквозь одежду, отзываясь в коже неприятным покалыванием.

– Как здесь холодно, – вслух отметила Орла.

Они стояли плечом к плечу, вертели головой, но девушки нигде не видели.

– Хозяин сказал, что она спряталась под лестницей, – вспомнил Шейн и, не дожидаясь слов Орлы, обошёл лестницу слева и заглянул под гнилые ступени. В свете фонаря было трудно разобрать, что предстало перед его взором. Что-то вроде баррикады из грязных мешков, досок, сорвавшихся со своих мест мягких сидений стульев, ещё из каких-то обломков. Торчащие уголки подсказали, что подстилка состоит из картона.

Глава 3

На утро следующего дня детектив О’Хэллоран и доктор Лири прибыли в Клорейн для того, чтобы посмотреть, есть ли изменения в поведении девушки. И первое, что расстроило Орлу – девушка не притронулась к еде. Полицейские, которые остались на посту, сообщили, что ночью слышали шорох в подвале. Одному из них даже показалось, что скрипели ступени. Но на поверхность девушка так и не вышла.

Орла спустилась вниз и сразу же заметила тарелку с булочками, которые купила в пекарне на выезде из города. Невероятно пышные и аппетитные сладкие булочки, посыпанные сахарной пудрой не были даже надкушены. Это встревожило доктора.

– Ты нам не доверяешь, да? – спросила она в пустоту. Девушка вновь сидела под лестницей, считая это место безопасным. Орла подошла к матрасу и посмотрела на него. – Я стою возле твоей кровати. Поверить не могу, что ты живёшь в таком месте. Кто это с тобой сделал? Кто запер тебя здесь?

Внезапно Орла заметила тонкую полоску света на матрасе, боязливо проникающую сквозь узкую щель на стене. Женщина присела. Сегодня она предусмотрительно надела джинсы и лёгкую блузку, не сковывающую движения, поверх которой накинула кожаную куртку. В тишине кожа издавала жалобный треск – явный признак новизны. Орла почти положила своё лицо на подушку из лоскутков ткани. От неё шёл ужасный запах, поэтому доктор брезгливо поморщилась, но продолжила своё исследование.

– Доктор Лири? Вы здесь? – Это был голос Шейна. Он спускался вниз.

– Да, детектив. Идите сюда.

– Отверстие в стене? – сказал он, как только опустился рядом с Орлой на грязный матрас. – Хоть какая-то вентиляция. Но эта дырка не спасает от всех тех зловоний, что накопились здесь, черт знает за какой период времени. – Взгляд вместе с лучом от фонаря переместился в сторону лестницы. Она там. Но выходить не хочет. О’Хэллоран не понимал, откуда возникло это азартное желание, но он хотел увидеть эту девушку – взглянуть хотя бы одним глазком. – Как думаешь, она там ещё живая?

Доктор Лири уже отряхивала свои джинсы от песка.

– Твои люди же слышали её движения.

– Да, но сейчас не слышно ни звука. – И он постучал несколько раз по железным перилам. Неожиданный ответ пришёл с обратной стороны. Глухой стук.

– Постучите ещё раз, Шейн, – шёпотом попросила Орла. – Только считайте. Раз, два, три…

В ответ глухо постучали: раз, два… Орла и Шейн посмотрели друг на друга, улавливая лишь слабые черты лиц в темноте. Тишина и… три.

Они проделали это неоднократно. И каждый раз девушка отвечала глухим стуком столько, сколько простукивал Шейн.

– Из того, что сейчас произошло, смело могу сказать, что она готова к общению, – радостно говорила Орла, пока они с Шейном направлялись к своим машинам. – Она умеет считать, значит, восстанавливать психологическое состояние этой девушки будет гораздо легче. Она осознаёт то, что делает.

– Понятно. Всё это, конечно, замечательно. Я не могу взять в толк, почему она не хочет выходить на свободу. Сколько нужно там просидеть, чтобы отказаться от воли? – Шейн возмущённо тряхнул головой и открыл дверцу, чтобы сесть за руль, когда Орла бросила следующую фразу:

– Почти всю жизнь.

Но пояснять она ничего не стала. Села в свою машину и уехала.

– Психологи иногда ведут себя очень странно, – буркнул себе под нос Шейн и тоже решил уехать из этого места. Тем более, у него в участке осталось немало дел.

В отделении к нему подошёл Эван, как всегда весёлый и неутомимый. Шейн иногда завидовал неукротимой энергии и неисчерпаемой выносливости напарника.

– Внимательно посмотри на эту банку, – сказал Эван, сунув грязную тару, взятую из подвала, детективу под нос. – Как думаешь, что внутри?

Фэй, которая сидела за своим столом, хихикнула, при этом не отрывая глаз от экрана. Шейн одарил её холодным взглядом. Опять решили подурачиться. И почему он всегда на это ведётся?

– Не знаю, – ответил О’Хэллоран, разглядывая банку, – может, грибы?

– Где бы она в подвале нашла грибы? – усмехнулся Эван.

– Ну, бывают же такие грибы, которые в сырости растут.

– Сомневаюсь тогда, что её нашли бы живой, – бросила Фэй.

Фэй О’Киф работала в команде Шейна О’Хэллорана и выполняла чаще всего бумажные поручения. Ей было не больше тридцати лет, но весь её вид прямо кричал, что она устала от жизни. Фэй обременена столькими трудностями: двое маленьких детей, которых иногда не видит, а если видит, то сходит с ума, потому что бабушка совсем их разбаловала; тяжёлый брак, развод, затем Фэй пыталась строить отношения с каким-то полицейским, но и те ни к чему хорошему не привели. Она по званию была выше его, оттуда шли распри и склоки. Однако несмотря на всё перечисленное, Шейн доверял ей и ценил, как хорошего помощника.

– Ну, и что это на ваш взгляд? – тогда спросил старший детектив или как многие привыкли называть Шейна – шеф.

– У меня два варианта: либо это какая-то зелень, либо испорченные соленья. – Эван поставил банку на стол и хлопнул по крышке ладошкой. – Как я понял, подвал предназначался для хранения продуктов.

– Да, я видел справа что-то вроде ящиков для хранения земляных клубней. Но не думаю, что даже через три года еду в банке будет сложно узнать. Здесь же что-то гадкое.

Глава 4

Он не знал, что вообще тут делает. Но назад поворачивать смысла не было, и Шейн остановился у подъездной дорожки дома Клайва Дэниела, заглушил мотор и вышел из машины. На дворе стояла глубокая ночь. Одного взгляда на луну хватило, чтобы почувствовать дрожь. Он приехал сюда не в рабочее время, как какой-то непрошеный гость, как вор.

Пройдя вглубь сада, он заметил свет, а рядом небольшую палатку. Разводить огонь строго настрого запрещалось в целях безопасности, поэтому они установили прожектор маленького размера, чтобы тот мог осветить только место, где ночевали полицейские и дверь в сарай. Шейн сообщил людям о своём появлении, но сидеть с ними не стал, взял фонарь и пошёл осматривать постройку снаружи. При этом он понимал, что лучше это делать днём, но какое-то чувство не давало покоя в душе. Именно оно привело детектива сюда в такое время.

Луч фонаря медленно шарил по траве, по земле, по стенам, однако ничего особенно важного пока что заметно не было. Шейн ступал почти бесшумно, лишь изредка сухая ветка могла хрустнуть под подошвой.

Он думал, для чего эту бедную девушку заперли в подвале и почему хозяева продали дом, забыв о ней. Её хотели убить? А может, её спрятал кто-то другой, а хозяева и мысли не допускали, что в подвале мог кто-то быть? Крысы! Судя по состоянию домика, им никто не пользовался уже много лет – старый, полуразрушенный – кому он нужен? Есть ещё версия, что девушка от кого-то скрывалась, а её совершенно случайно закрыли… Нет, плохая версия. Тогда на железном люке не обнаружили бы комода. Ясно точно – её закрыли. Кто?

Кто?

Он остановился перед узким проходом между старым деревянным забором, за которым был спуск к озеру и задней стеной постройки. Шейну не нужно было напрягать зрение, чтобы понять: полицейские не совали свой нос сюда. Трава достигала груди Шейна, а вьющиеся растения оплетали своими побегами стены, забор и ствол дерева, что стоял посреди прохода, перегораживая путь. С одной стороны, полагал Шейн, всё это можно было бы вычистить и осмотреть, но было очень много но. Девушка вполне могла бы испугаться работающих машин. С другой стороны, Шейн боялся упустить хотя бы одну улику.

Как же трудно, когда руки связаны и сколько ни рассуждай, а без неё ничего не сдвинется с места. Ни одна догадка не подтвердится, ни одна версия не будет рассматриваться. Вздохнув, детектив опёрся рукой о колючий забор и закрыл глаза.

Ветер насвистывал тоскливую мелодию в ветвях деревьев. Шейн вслушивался в необычное звучание, будто природа могла пародировать голос человека. И это было так прекрасно! В душе детектива поселилось спокойствие и на мгновение показалось, что он вернулся в детство, когда мама пела на ночь старую добрую колыбельную. Он поймал этот мотив и начал подпевать, когда вдруг до сознания дошло: это не ветер!

Он выключил фонарь, сам не зная для чего, и стоял не шевелясь несколько секунд. Потом упал на колени и приложил ухо к земле.

Это она!

Та самая девушка из подвала напевала колыбельную. Он слышал лишь мычание, слов разобрать не смог, но в душе зародилась надежда, а за ней и уверенность в том, что никакое заточение не свело девушку с ума. Надо только придумать, как её вызволить наружу – к солнцу.

Шейн вдруг представил светловолосую девушку в цветастом платье, которая ступает босыми ногами по чистому зелёному лугу, на голове её венок из полевых цветов, на лице блаженная улыбка. Она кружится и напевает красивые мелодии, радуясь свободе… А потом детектив открыл глаза, вокруг сырость и чернота.

– Надеюсь, для тебя этот день настанет, – вслух сказал он и ушёл.

Утром Шейн О’Хэллоран позвонил доктору Лири, пока стоял в пробке.

– Она пела! Пела!

– Вы уверены, детектив, что вам не показалось?

– Если вы мне не верите, доктор, можем подежурить этой ночью и сами убедитесь.

В трубке наступило молчание. Шейн решил, что был слишком резок, поэтому заговорил мягче:

– Доктор Лири? Вы ещё слушаете меня?

– Да, детектив. Боюсь, что сейчас положу конец вашим мечтаниям, ибо сегодня я намерена вытащить девочку наружу.

– Угу, – скептически промычал Шейн. – Есть идеи?

– Одна имеется.

– Поделитесь?

– Нет.

Шейн был в бешенстве. Значит, он звонит и делится открытием, хотя ни черта этим докторам не обязан, а она бросает трубку! Он снял тёмные очки и сжал двумя пальцами переносицу. Раздался звонок, и Шейн, подумав, что это Лири передумала и всё же решила поделиться своими соображениями, не глядя ответил:

– Мудро с вашей стороны, – сказал он.

– Э… я не вовремя, шеф? – раздался голос Эвана, и Шейн даже посмотрел на дисплей, потому что не поверил своим ушам. Да, ему позвонил напарник.

– Проклятье, Галлахер! Ты умеешь позвонить, когда надо! – чуть раздражённо бросил детектив.

– Я просто подумал, что вам будет интересно. Пришли результаты экспертизы. Теперь мы знаем, что в банках.

Нескончаемый поток машин двинулся вперёд. Шейн сосредоточился на дороге, но от разговора не отвлекался.

– Надеюсь, ты не ошарашишь меня новостью, что там была крыса.

Глава 5

Молли Дэниел приехала посмотреть коттедж. Прежде она видела его только на фотографиях, которые показывал муж. Теперь же, когда в доме начался ремонт, она хотела принимать в нем участие, ведь её заветная мечта сбылась. Она уже придумала идеальный интерьер, точно знала, какие гардины повесит, как отделает потолки и в какой цвет выкрасит комнаты. И никто её не остановит, даже снующие по их территории полицейские.

Первые полчаса она ходила по дому, разглядывала отделку, говорила с рабочими, давала им указания. Клайв всё это время сидел на кухне за пластиковым столом, разговаривал по телефону.

– Это просто чудесно! – восхищалась Молли, спускаясь по деревянной лестнице, которую в будущем намеревалась покрыть лаком. – Дом очень удобно сконструирован. И кухня такая большая!

– И окна выходят в сад, – добавил Клайв, убирая телефон в задний карман брюк. – Ты уже видела оранжерею?

– Да! Не могу выразить свой восторг, – широко улыбалась женщина, глядя в окно. – Через пару месяцев я уже смогу заниматься садом. О, Клайв, я так долго об этом мечтала!

Она не видела, как кивнул муж. Её внимание приковала палатка и едва просматриваемая из окна кухни крыша постройки. Её выражение лица вдруг стало серьёзным.

– Дорогой, а ту девушку ещё не вывели из подвала?

– Нет ещё. Они не могут её просто взять и куда-то увезти, – объяснял Клайв, – это может повлиять на её психику, так сказала доктор Лири. Девушка должна подняться наверх добровольно. Они предполагают, что она подвергалась насилию. Это всё, конечно, потом расследование и медицинские анализы покажут, но для начала они хотят сделать всё ненавязчиво.

– Интересно, почему она не выходит. Любой человек стремится быть свободным. Ей открыли дверь, но она не спешит на волю. Тебе не кажется это странным, дорогой?

– Для нас для всех эта девушка и её пребывание в том подвале – загадка. Кто знает, что тут произошло.

Женщина обвела взглядом потолки.

– А хозяева этого дома куда делись?

– Я не интересовался у риэлтора. Не думал, что это важно, – виновато ответил мужчина, обращая взор в сторону постройки.

Молли молчала, будто что-то обдумывая. Скулы напряжены, губы поджаты, а взгляд сосредоточен.

– А если мне попробовать? – неожиданно сказала она вслух. – Иногда требуется испытать всё возможное.

– Но, Молли, детективу это не понравится. Джошуа уже добровольно спускался туда и только всё испортил.

Молли взяла мужа за руку, её черты смягчились беспечной улыбкой и она сказала:

– Я проработала почти всю жизнь в начальной школе. Ты думаешь, у меня есть шансы напугать дитя, как Джошуа?

– Я, конечно, тебе доверяю, но что ты можешь сделать?

– Открыть ей своё сердце.

Эти слова сработали лучше любого предлога. Клайв позвонил детективу О’Хэллорану, а после его одобрения Молли направилась к сараю. Полицейские, дежурившие в этот день там, пытались задержать её, но Клайв объяснил, что детектив дал добро и сам едет сюда. Мужчины в форме отступили, давая женщине пройти вперёд. Клайв предпочёл остаться снаружи.

Молли вошла в подвал не сразу. Сначала она долго вслушивалась в звуки, доносившиеся снизу. Уголки губ пожилой женщины дрогнули. Она хорошо знала эту мелодию. Голос льётся волной: начинается тихо, затем повышается и снова вниз. Старая добрая колыбельная. Да она сама пела её Джошуа и Таре, кода они были маленькими.

Ступив на лестницу, она принялась подпевать той мелодии, которую слышала:

– Соня, закрой глаза… Мама с тобой рядом…

Голос снизу притих, но Молли не останавливалась. Она пела ласково:

– Я защищу тебя от зла… Ты проснёшься у меня на руках… Ангелы-хранители рядом…

Последняя ступенька, и она очутилась в тёмном, сыром помещении. Тусклого света, попадавшего внутрь через люк, однако, хватало, чтобы увидеть движение в самом углу. Молли остановилась, глядя на неясную фигуру человека и только потом допела:

– Так что спи без страха.

Воцарилась тишина. Молли думала, как лучше подступиться к бедной девочке, что можно ей сказать, чтобы не напугать. А ещё она старалась не обращать внимания на омерзительный запах гниения, немытого тела и фекалий. Как здесь вообще можно жить?

– Бедняжечка ты моя, – вслух сказала Молли, стараясь обращаться к девочке, но не смотреть на неё. – Кто же это с тобой сотворил? – Она повернулась к девушке и заметила, что та её с любопытством разглядывает. – Тебе нравится этот дом?

Девушка медленно покачала головой из стороны в сторону, что означало «нет».

Молли не хотела радоваться. Для этого ещё слишком рано. Но и не могла игнорировать зародившийся контакт.

– Почему ты не выходишь? – тогда спросила она. Последовала пауза. Девушка продолжала смотреть на Молли в опрятном белом платье, сколотом на груди блестящей брошкой; её светлые волосы были собраны на затылке и уложены в форме ракушки. От Молли исходил какой-то неестественный свет доброты и нежности. Но тон её всё же изменился и стал похож на то, будто она говорит сама с собой. – Тебя кто-то обидел, поэтому ты прячешься. Ты чувствуешь себя здесь защищённой, так ведь? Ты боишься?

Глава 6

Орла Лири поднесла к губам чашку с чаем и, слегка подув, сделала меленький глоток. На столе лежал блокнот с ручкой и телефон. Молли возилась на кухне с пирогом. В доме продолжался ремонт, но женщина пожелала переехать раньше, чем планировалось. А причиной тому была Анжела.

– Значит, говорите, она начала есть? – вернулась к разговору Орла, когда Молли поставила перед ней морковный пирог и села.

– Вчера я принесла ей суп из шпината, – сказала Молли, – и она его съела с большим аппетитом!

С тех пор, как Молли установила с девушкой контакт, было принято решение не подпускать кого-либо ещё к подвалу. Ни детектив О’Хэллоран, ни Орла не появлялись там. Доктор Лири приезжала каждый день, чтобы узнать у Молли, как идут дела. Всю неделю женщина рассказывала, какие изменения происходили с Анжелой. Она позаботилась о чистом матрасе с подушкой и одеялом. Анжела не сразу приняла их, но уже через два дня Молли застала её спящей на своей новой постели.

Что касалось Шейна, то он ждал, когда девушку выведут из подвала, чтобы осмотреть его и провести расследование. Он попросил Молли ничего не менять и, тем более, не выбрасывать. Требовалось установить личность жертвы, ибо она не разговаривала, хотя по словам Молли прекрасно всё понимала. Она отвечала на вопросы кивком головы, а если Анжеле что-то не нравилось или не хотелось, то она просто отворачивалась или уходила.

– Прошло семь дней. Вы пробовали позвать её к себе в дом? – спросила Орла.

Молли указала доктору на пирог, и та любезно кивнула.

– Когда Анжела съела суп из шпината, я сказала, что у меня есть ещё, там, наверху. Но реакции не последовало, и я оставила эту затею. Вы же сами говорили, что настаивать нельзя.

– Разумеется, нельзя. Но с вашей мягкостью, возможно, получится что-то сделать. Анжела вам доверяет. Уже то, что она приняла это имя и ест из вашей тарелки говорит о многом. Она видит в вас защитника.

– Ох… – Молли погрустнела. – Кто же с ней такое сделал? Бедная девочка, жила там неизвестно сколько. Как вы думаете, она когда-нибудь заговорит?

Орла была честна.

– У неё скорее всего афазия.

– Ой, доктор, говорите простым языком. Я в этом ничего не смыслю.

Орла позволила себе улыбнуться, затем взяла десертную ложечку и принялась есть пирог. У Молли превосходные кулинарные навыки, от её выпечки сложно отказаться. Орла была пухленькой в школьные годы. Ей стоило больших трудов похудеть, поэтому она с опаской относилась к сладостям. И сейчас сделала маленькое исключение, чтобы не обидеть хозяйку.

– Афазия – это локальное отсутствие или расстройство уже сформированной речи. В этом случае сохраняется слух, человек всё понимает и даже может писать, но не разговаривает. А причиной тому может быть что угодно. Естественно, требуется обследование. Девушка могла получить травму головы или имеет психическое заболевание, если не… но не будем пока о плохом.

– Она не похожа на больную, – отметила в свою очередь Молли. – Да, она истощена, от неё скверно пахнет, но девушка умная и взгляд у неё такой… э-э-э… осознанный. Она не сумасшедшая, нет.

– Я этого не утверждаю, – вежливо возразила Лири, глядя на крышу постройки. Из оранжереи открывался превосходный вид. Когда сад приведут в порядок, зацветут цветы разными красками, это место покажется раем. Орла снова взяла кружку с чаем. – Чем скорее мы вытащим её оттуда, тем быстрее узнаем, здорова она или нет.

Вечером того же дня Молли приготовила чистую воду, чтобы отнести в подвал Анжеле. Она догадывалась, что девушка пила раньше из-под крана, который был установлен в подвале для того, чтобы можно было помыть ящики или сами овощи. Но когда Шейн попросил стакан, чтобы отдать на экспертизу, Молли принесла жёлтую жидкость. Не очень приятно пахнущую к тому же. Пить такую воду опасно для жизни. В сердце женщины снова поселилась тревога и опасения за здоровье девушки. Она носила чистую фильтрованную воду каждый день и следила, чтобы Анжела выпивала её до последней капли.

– Мам? – Молли услышала голос сына и вышла на крыльцо.

– Джошуа? Не ждала тебя сегодня, – сказала расплывшаяся в улыбке женщина и поцеловала его в обе щеки. – Отец сказал, что у тебя сегодня какое-то мероприятие в городе.

– Оно отменилось, и я решил повидать тебя, мама. – Джошуа вошёл в дом, повесил шляпу на крючок и обвёл взглядом холл. – Красиво отделали панели. Я же говорил, что декоративные панели из гипса – солидный вариант, гармонично сочетающийся с классическим интерьером. Посмотри, как богато смотрятся стены!

– Согласна с тобой, сынок. – Приобняв сына, Молли принялась разглядывать отделку вместе с ним. – Я очень счастлива, что твоя компания обеспечивает нас хорошим материалом. Ты голоден?

– Совсем чуть-чуть.

Молли растерянно посмотрела на бидончик с водой, затем на кухню.

– Ты располагайся, Джошуа. Я сейчас вернусь и накормлю тебя.

Джошуа с подозрением покосился на мать.

– Это для дикой кошечки?

– Не называй её так! – проворчала Молли. – Ты же знаешь, что мы дали ей имя. Теперь она Анжела. – Она сделала шаг, затем остановилась и добавила: – Надеюсь, ты при Софи постесняешься сказать такое. – И вышла.

Глава 7

В воскресенье все нормальные люди спят до обеда. Но на Шейна это правило не распространялось. Наверное, он ненормальный человек, раз в восемь утра уже стоит в туалете и чистит зубы. На минуту он перестал работать щёткой, придвинул лицо ближе к зеркалу и погладил двухдневную щетину. Он не успеет побриться, поэтому весь день будет чувствовать себя так, словно накануне вечером бухал в баре за углом. Шейн любил выглядеть чисто и опрятно, а борода ему не шла. Но делать нечего. Нужно успеть на важную встречу.

На Лондон-стрит было очень уютное бизнес-кафе под названием «Скрытый город», где Фэй О’Киф очень любила устраивать встречи. Там подавали вегетарианские блюда, что её вполне устраивало. Именно в это популярное местечко она позвала Шейна с утра пораньше.

– Прости, что пришлось поднять тебя в такую рань, – извинилась она, как только О’Хэллоран появился перед ней. Ей было непривычно видеть его в джинсах и свитере, да ещё небритым, но комментировать его вид сержант не стала. – Через пару часов уезжаю с друзьями за город. А завтра у меня отгул, сам знаешь. Здоровье тоже нужно поддерживать.

– Я привык, Фэй. У детективов редко бывают выходные. – Он сел. – Так ты поговорила с тем риэлтором?

– Да! Как ты уже знаешь, встречу он несколько раз откладывал…

Фэй прервалась на минуту, так как официант поставил перед Шейном тарелку. Детектив удивлённо посмотрел на официанта, затем на Фей.

– Я заказала тебе сандвичи, – сказала она. – Как ты любишь!

– Предусмотрительно.

– Кушай, кушай. Тебе надо хорошо питаться. А лучше, женись-ка ты уже! Найди себе, наконец, подходящую женщину, которая будет гладить тебе рубашки, убирать в доме, готовить еду и… ну, ты сам понимаешь – здоровье.

– Фэй…

– Помню-помню. Риэлтор. – Она достала свой мобильник из затёртой кожаной сумочки. – В общем, я устала бегать за ним и выпрашивать «свидания», убедила уделить мне время и ответить на вопросы по телефону. Имя риэлтора Джозеф Биг. Вот, слушай, уважаемый главный инспектор.

Беседа по телефону с Джозефом Бигом, агентом по недвижимости риэлторской компании «Лучшие дома»

16 апреля 2025 года, 10.34

Беседу провела детектив-сержант Фэй О’Киф

Ф.О’К.: Мистер Биг, нам нужна информация о бывших хозяевах коттеджа в Клорейн, Майола-стрит, 6.

Дж.Б.: Хорошо, что вы хотите конкретно знать?

Ф.О’К.: Имя хозяина коттеджа. И, если можно, мы хотели бы знать причину, по которой он решил продать дом.

Дж.Б.: Майола-стрит, говорите? [Шуршание бумаг]

Ф.О’К.: Да, мистер Биг. Номер дома – шесть.

Дж.Б.: О, вспомнил! Конечно, человек, который обратился ко мне – Стэн Диллан. Но, к сожалению, он не был владельцем коттеджа.

Ф.О’К.: Кем же он был?

Дж.Б.: Посредником. Он явился ко мне с дарственной.

Ф.О’К.: Но ведь дарственная была с подписью, верно? Вы же заключали договор купли-продажи, и сомневаюсь, что там стояло имя Стэна Диллана.

Дж.Б.: Именно его имя там и стояло. Ему передали этот коттедж. Подарили! А он его продал.

Ф.О’К.: Ясно, мистер Биг. Спасибо за информацию. Если у нас возникнут ещё вопросы, мы с вами свяжемся.

Дж.Б.: Не за что, сержант О’Киф. Всего доброго.

Ф.О’К.: Всего доброго! [Шёпотом] Идиот.

– Думаю, теперь нам предстоит разыскать Стэна Диллана, – заключила Фэй, убирая телефон в сумку.

Шейн допивал кофе.

– Я поручу это дело Галлахеру, – сказал он. – Спасибо, Фэй.

– Для тебя – не жалко!

Шейн вышел из кафе и тяжело вздохнул. Снова тупик. Складывалось ощущение, что это дело никогда не сдвинется с мёртвой точки. Вчера звонил Клайв Дэниел и сообщил, что Анжела снова забилась под лестницей и не желает общаться с Молли. Всё сначала. Замкнутый круг.

Шейну почти сорок лет, у него был отличный послужной список. За долгое время работы в полиции он раскрыл не одно преступление. Но с таким, как дело Анжелы – девушки, таинственно спрятанной под землёй, к тому же выжившей там, он не встречался никогда. Вот, если бы они нашли труп. Его бы давно отвезли на экспертизу, установили бы личность, время и причину смерти, а дальше всё пошло бы как по маслу. Когда инспектор выезжал на вызов, он думал, что дело выеденного яйца не стоит, и он раскроет его в один щелчок. Кто же мог подумать, что ему придётся столкнуться с дикаркой, которая не хочет покидать тот чёртов подвал, к тому же не разговаривает.

В деле есть какая-то прореха. Но Шейн никак не мог нащупать её, он не понимал, что стало причиной такого поведения девушки. Сидя в машине, он смотрел в тетрадь, куда записывал свои наблюдения, с ужасом осознавая, что сейчас там одни вопросы. И к ним добавился ещё один: почему владелец коттеджа решил оформить дарственную на имя Стэна Диллана?

Всё это, конечно, могло бы подождать до завтра, но Шейну не терпелось приступить хоть к каким-то действиям.

Глава 8

Молли не спала всю ночь. Её мучили мысли об Анжеле. Как же так получилось, спрашивала она себя, что она вмиг потеряла доверие девушки? Молли так хотела помочь, и ей казалось, что цель совсем близка. Но последняя соломинка хрустнула. Анжела снова спряталась, и Молли понятия не имела, как быть дальше.

«Всё образуется», – сказал Клайв, когда она рассказала ему обо всём. Но от этих слов легче не стало.

Игрушка для ребёнка не просто забава, это уменьшительная модель окружающего мира, она становится зачастую вместилищем его сильных чувств. Для Анжелы тот грязный мишка – это вселенная, люди, с которыми ей не довелось общаться долгое время, это её свет, которого она не видела на протяжении… скольких дней, месяцев, лет… Любимая игрушка – символ дома, она дарит ощущение безопасности и ассоциируется с родителями, спокойствием, семейным теплом.

Тоби.

У того замызганного мишки было имя. Он много значил для бедной девушки. Но вдруг разум Молли посетил необычный вопрос. Она даже встала с постели и принялась бродить по тёмному дому, рассуждая на эту тему.

– Молодая девушка, – негромко вслух говорила она самой себе. Так ей было легче воспринимать собственные слова, потому что мысли смешивались в густую кашу. – На вид я бы дала ей лет семнадцать-восемнадцать. При условии, что она находится в этом подвале несколько месяцев, может быть, год, то странно видеть такую привязанность к игрушке. Нет, не так. Просидев долгое время в подвале, она, конечно же, могла привязаться к игрушке и сделать её частью своего мира от безысходности. Меня смущает другое… – Молли приложила пальцы к вискам, желая выжать из себя правильный ответ. – Откуда у неё этот мишка? Нашла в подвале? Или… пришла с ним?

– Дорогая, какое это имеет значение!

Молли вскрикнула и обернулась. Сердце бешено стучало, она приложила руку к груди, а увидев мужа, принялась бранить его за то, что так тихо подкрался.

– Прости, – Клайв обнял жену. – Я стоял и слушал твои рассуждения. Не понимаю, почему тебя волнует какая-то замызганная игрушка. Иди-ка ты лучше спать.

– Ты не понимаешь. Это очень важно, и я собираюсь сказать об этом детективу. У мишки вышито имя на одёжке. Это её игрушка. Я не верю, что она его нашла в подвале. Да и откуда там взяться детской игрушке?

– Значит, девушку кинули в подвал вместе с ней. Ничего сложного, Молли, пошли спать.

Клайв уже было довёл жену до спальни, но она вдруг резко остановилась.

– В таком возрасте? Сомневаюсь, что она стала бы гулять с игрушкой в шестнадцать или семнадцать лет.

– Что ты этим хочешь сказать? – устало спросил Клайв.

– Анжела попала в этот подвал ребёнком, вот что!

Всё воскресенье Молли думала об этом. Она не раз брала в руки телефон, чтобы позвонить О’Хэллорану или Орле Лири. Не терпелось рассказать о своих догадках. Её охватила удивительная гордость, и она не пыталась её скрыть. Останавливало лишь чувство стыда и смущения от того, что у этих людей тоже есть своя личная жизнь. Она не могла их побеспокоить в выходной день. Нужно было просто набраться терпения, понедельник уже завтра.

Вычистив дом до блеска и приготовив еду, Молли вышла в сад. Растения должны были привести её в чувство. Но сердце было не на месте, её тянуло в подвал к Анжеле.

Терпения надолго не хватило. Она накормила дежуривших полицейских, затем взяла тарелку сырного супа и пошла вниз. Сначала она хотела оставить суп и уйти, но какой-то внутренний голос просил её остаться.

Молли села на предпоследнюю ступеньку. Свет едва попадал внутрь, а глаза ещё не привыкли к темноте, поэтому она предпочла закрыть их.

– Знаю, ты злишься на меня, – заговорила Молли, веря, что Анжела слышит её, сидя под лестницей. – Я не собиралась отбирать у тебя Тоби. Просто хотела посмотреть на него. Это твой самый лучший друг, да? А у меня тоже в детстве был друг. Его звали Тихоня. Маленькая лошадка, которую папа привёз мне из поездки. У меня больше не было других игрушек. Только Тихоня. И я любила его, никому не позволяла прикасаться к нему. Я любила чесать его длинную гриву, разговаривала с ним, как с живым существом… И даже мечтала, чтобы он однажды ожил и оказался моим принцем, – Молли грустно усмехнулась. – Спала с ним, никогда не выпускала из рук. Но однажды, – голос старой женщины дрогнул, по щеке скатилась слеза, – я проснулась утром, а Тихони нет. Исчез. Мама сказала, что он ушёл, потому что я выросла. И только спустя года до меня дошло, что мама избавилась от Тихони, потому что девочка в тринадцать лет уже должна перестать играть в игрушки. Ни за что и никогда, слышишь Анжела, я не поступлю так с тобой.

Внезапно женщина вздрогнула, почувствовав лёгкое прикосновение к своему лицу. И она заплакала. Запах от девушки шёл омерзительный, но это не волновало Молли. Важнее того, что сейчас произошло не было ничего.

Всё вернулось на свои места. Спустя час Молли пришла за тарелкой и обнаружила, что Анжела съела суп. У девочки хороший аппетит, сделала вывод женщина, а это символизирует здоровье; с каждым днём в этой хрупкой девочке растёт жизненная сила. Молли не верила Орле, когда та предполагала, что Анжела может оказаться больной. Она подвижна и умна. Одно только не укладывалось в голове: если Анжела попала в подвал ребёнком, то как она выжила?

Вечером позвонил Клайв и сказал, что останется в Лондондерри в доме Джошуа, потому что возникли важные дела. Полицейские поменялись, но незнакомых лиц не было. Молли подружилась уже со всеми дежурившими ребятами. Но несмотря на чувство безопасности, Молли не могла уснуть. В конечном итоге, набросив на плечи тёплую шаль, спустилась вниз.