Конфета

По широкому проспекту неслась карета скорой помощи, скрывая в своем чреве едва тлеющую жизнь. Очень важные показатели отчаянно балансировали на критической отметке. Из-под колес летели брызги жидкой грязи вперемешку с талым снегом. Сирена надрывно завывала – дайте дорогу, освободите путь…
Пшшш…
Этот тихий шипящий звук вывел Катю из оцепенения, в котором она находилась последние несколько минут. Утро начиналось, как всегда: ранний подъем, сборы детей в школу, собственный марафет и пара торопливых глотков кофе. Но сегодня, присев на кухне, Катя вдруг выпала из реальности. Вся ее скучная, серая жизнь сжалась до одного единственного матерного слова и застыла на языке… Выругаться она не могла себе позволить. Да, одна дома. Да, никто не услышит. Но слова так и не сорвались с губ. Впрочем, думать об этом уже некогда. Как и о кофе…
Пшшш… Она с досадой закрутила кран, из которого вместо воды вырывалось злое шипение. В голове тут же возникла напоминалка: узнать, почему отключили воду. И - бегом на работу. Утренний ступор грозил обернуться выговором за опоздание.
Утро выдалось морозным. Старенькое пальто почти не грело, и Катя быстро замерзла. Она прятала покрасневший нос в объемный вязаный шарф и нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая автобуса. Подъехавшему транспорту она обрадовалась, как чуду. Устроившись на свободном сидении, из-под которого тянуло теплом, Катя замечталась о горячем кофе. Тридцать минут пути отделяли ее от момента, когда она сможет погреться в удобном кресле с ароматной чашкой в руках. В сумке завибрировал телефон.
– Зайка, привет! Как дела? – звонила подруга Ирина.
– Нормально, - буркнула Катя. – Ты как? Уже в аэропорту?
– Да, жду вылета. Отправила своих орлов грызть гранит науки?
– Угу. С боем, – Катя улыбалась, все еще прячась в шарф. Ей вдруг померещилось, что она так же прячется от своей жизни, обматывая вокруг шеи петли самообмана. Но по привычке отогнала эти мысли. Сейчас ей точно не нужно грузить Иру своими откровениями.
– Не кисни! Ладно, прилечу – наберу. Зайка, мне пора. Посадку объявили.
– Да, Ира. Беги. Созвонимся…
Гудки резанули по сердцу. Катя с привычным хладнокровием задвинула в дальний угол подсознания странную тревогу.
Своих тараканов хватало. Желудок привычно заныл. Нужна таблетка обезбола и кофе.
Телефон снова ожил. На этот раз звонил Слава.
– Катюш, с добрым утром, – привычно приторно-сладко начал муженек.
– И тебе, – желудок откликнулся еще сильнее, предчувствуя недоброе.
– Слушай, тут такое дело… Мне придется задержаться в командировке еще на пару дней. Котенок, я как только смогу – сразу приеду…
– Слав, ты же обещал! – у Кати слезы подступили к горлу.
– Ну, только не надо ныть, – тон Славы мгновенно изменился. – Пара дней, и я дома. Не драматизируй.
Гневный тон мужа заставил Катю съежиться. Спорить расхотелось.
– Ладно. Ждем тебя…
– Вот и славно. Как пацаны?
– Нормально.
Желание общаться тут же испарилось, и гудки вызвали облегчение.
В офисе бумажная волокита навалилась на Катю, отодвинув долгожданный кофе на неопределенный срок. Она выпила еще одну таблетку. Что-то они в последнее время плохо помогали, и живот болел все чаще. Надо бы к врачу. Но теперь только на следующей неделе. Пока не вернулся Слава, Кате приходилось крутиться словно белке в колесе. Выкроить время на поликлинику было нереально.
Долгожданный кофе Катя выпила на ходу. Телефон разрывался от звонков. Ей приходилось как-то успевать отвечать и заполнять заявки в этой логистической конторе, где она уже 10 лет перекладывала бумажки. Обед пришлось заменить таким же кофе-на-скорую-руку.
К пяти вечера Катя вспомнила, что так и не позвонила в ЖЭК узнать про воду. А вечером нужно готовить ужин. Вероятно, придется забежать в магазин купить бутыль питьевой воды.
– Ну и денек сегодня, пойдем перекурим, – к Кате заглянула Лера, коллега из бухгалтерии.
– Да, я бросать собралась.
– Да, ну, Кать. Сегодня сумасшедший дом, а не день. Завтра бросишь, – Лера поманила пачкой ментоловых сигарет.
Катя, борясь с подступающей тошнотой, решила, что хуже не будет. Может, мутить перестанет.
В курилке Лера привычно щебетала ни о чем. Катя смотрела в одну точку, а потом, сделав глубокую затяжку, на одном дыхании с выпущенной струей дыма выпалила:
– Лер, я, наверное, на развод подам.
Лера растерялась. Они с Катей не были близкими подругами. Просто сослуживицы – в курилке поболтать или кофе на обеде выпить. На откровения Лера не рассчитывала.
– А что случилось? – только и смогла спросить она.
А Катя больше не могла держать в себе ни мысли, ни боль, ни слезы.
– Я так устала, Лера. Вроде, и муж есть, и у мамы со здоровьем все в порядке, а помощи от них никакой. Что есть они, что нет. Слава чуть что сразу кричит. Я уже и не спорю с ним. Все больше молчу. Иначе мне же хуже будет. Я уже и не помню, когда жизни радовалась. То пацаны, то Слава, то мама… Все время что-нибудь надо… А я просто конфет хочу!
– Конфет? – Лера совсем растерялась. А потом, порывшись в кармане, словно фокусник достала карамельку в золотистом фантике и протянула Кате.
Обе рассмеялись, разряжая обстановку.
– Может, к психологу для начала сходите? – предложила Лера.
– Я тебя умоляю. Мне, чтобы Славку к психологу затащить, нужна волшебная палочка. У меня и так куча дел, которые мне Слава организовывает. И работа еще эта! На бачату вот записаться некогда, – нервно хватаясь за живот, ответила Катя.
– Ты чего за живот держишься? – забеспокоилась Лера.
– Да что-то болит…
– Кать? Ты чего?
…
Катя приходила в себя несколько раз. Лицо незнакомой женщины расплывалось. Та что-то спрашивала, а Катя пыталась отвечать. Получалось плохо.
– Ела? Что?
– Когда был последний прием пищи?
– Вчера, кажется…
Резкая, сводящая с ума боль резала Катю на части. Она приходила в себя и снова проваливалась в беспамятство, пока боль не отступила, и ее затопил теплый живой свет… Свет заливал все вокруг, растворяя тревоги и страхи. Впервые за долгие годы Катя чувствовала умиротворение, словно освобождаясь от непосильной ноши. Но что это? Конец или только начало?