Конспиративная квартира

День Неприятных Открытий начался с невинной шутки. Гарри Поттер, верный муж, счастливый семьянин, отец троих детей, Глава Аврората и сопредседатель Визенгамота, повертел в руках мантию-невидимку, которую нынче утром забрал из своего сейфа в Гринготтсе, и решил устроить сюрприз родне и подчиненным. Прогуляться по коридорам Министерства Магии, посмотреть, чем занимается народ в обеденное время, послушать разговоры, крикнуть у Рона под ухом «Бу!», и, возможно, навести беспорядок на рабочем столе секретаря министра Шеклболта — зачаровать перо, или промокательную бумагу... да мало ли что в голову придет?

Такого острого, жгучего желания по-мальчишески развлечься Поттер не испытывал уже давно. И порадовался возвращению чувств — в последнее время он погряз в обывательской трясине, стал вялым, скучным, неповоротливым. Впрочем, не только он. Утихли, угомонились друзья и родня. Рон с Гермионой перестали приходить на субботние посиделки в кондитерскую — мол, дома, у камина, спокойнее и уютнее. Гарри с Джинни образовавшуюся после Победы традицию старались не нарушать, и в выходные, оставив детей на Молли, выходили в свет. Но поболтать по душам и посмеяться было не с кем. Без увиливаний там появлялся только Перси. И сладострастно отчитывался о проведенной рабочей неделе — с придыханием рассказывал о мудрых решениях министра Шеклболта, вожделел новый письменный набор и чувственно описывал плоды союза пера с чернильницей. Секретарь министра, что вы от него хотите?

Невилл Лонгботтом практически каждые выходные пропадал в хогвартских теплицах — то скрещивал магические растения, то надзирал за отработками. Билл, Флёр, Луна Лавгуд... у всех находились заботы и дела. Гарри как-то с тоски даже Хорька на чай пригласил. Встретил колдомедика Малфоя в Мунго, полюбовался на строгую салатную мантию, решил отринуть школьные обиды, и позвал. А в ответ получил прохладное: «Я реаниматолог, аврор Поттер. И по выходным у нас особенно напряженные дежурства».

Тьфу!

Сбросив воспоминания, Гарри накинул мантию-невидимку и неслышно вышел в коридор. Двери в аврорские кабинеты были закрыты, и ничего интересного ему услышать не удалось. Мягко ступая по ковровой дорожке, Гарри дошел до отдела Борьбы с Темномагическими Проявлениями и заглянул в дверную щель.

— А что это за банки? — спросил у коллеги Рон, копавшийся в бумагах на стеллаже.

— Джем. Помните, тетка приходила, жаловалась, что ей соседка на консервы порчу наводит?

— Угум. Как ты дело закрыл, кстати?

— Дал ей рулон фольги, сказал, что зачарованная. Велел банки заворачивать. Она так благодарила... а джем оставила. Мы вчера банку съели. Хороший джем, апельсиновый. Никакой порчи, ясное дело, нет.

— Я, пожалуй, вишневый возьму, — сообщил Рон, снимая банку со стеллажа. — И пойду обедать. Если кто спросит — я домой на обед ушел. А! А хлеба у нас тут нет?

— Нет, — ответил коллега.

— Ну, ладно.

Главный Аврор едва успел отпрянуть от двери — Рон пролетел мимо, как золотисто-алая комета, схватил горсть Летучего Пороха из плошки, буркнул «конспиративная квартира» и исчез в камине.

Удивившись незнакомому адресу — «что это за конспиративная квартира?» — Гарри открыл секретный зачарованный проход, и вышел в коридор соседнего крыла министерского здания. Аккурат рядом с приемной министра Шеклболта. В открытую дверь был виден Перси, сосредоточенно слюнявящий кончик пера. Крик Кингсли: «Персиваль!» заставил родственника то ли поперхнуться, то ли прикусить язык, и, гримасничая, выдавить ответ:

— Что вам угодно, господин министр?

— Слушай, а у нас тут хлеб или булочки... нигде ничего не завалялось?

— Нет, господин министр.

— Жалко... — Кингсли вышел в приемную, осмотрелся по сторонам, вздохнул и распорядился. — Всем говори, что я на заседании Визенгамота. Когда вернусь — не знаешь.

— Дело сложное, возможны дополнительные слушания, — кивнул Перси. — А Гарри что сказать, если он вдруг явится? Он же в Визенгамот пойдет — просто из любопытства, узнать, что за дело такое.

— Гарри... Гарри по секрету скажешь, что я к магглам пошел.

Перси еще раз кивнул и вернулся к обсасыванию пера. Шеклболт подошел к камину, бросил в него Летучий Порох, и пропал со словами «конспиративная квартира».

Обдумав и отбросив возможность, что министр встречается с магглами в квартире Рона и Гермионы, Гарри предпринял частное расследование. Он спустился на второй этаж, подошел к камину, поплотнее закутался в мантию-невидимку, наложил на себя дополнительное маскировочное заклятье и взял палочку на изготовку. Адрес «конспиративная квартира» он произнес шепотом. И смело шагнул в темный зев каминной сети.

Оказавшись в большой, сильно захламленной гостиной — по счастью, собравшиеся в ней волшебники громко разговаривали, и не обратили внимания на сработавший камин — Гарри с интересом огляделся по сторонам. Помещение чем-то напомнило ему одну из комнат дома Сириуса. В военные годы, разумеется. Обои удручали остатками былой роскоши, на лепнине потолка клочьями висела паутина, а в пыльных шторах наверняка гнездились докси. На одной из стен висела белесая классная доска. Доской явно пользовались — на бортике лежали мелок и губка без налета пыли.

Гарри посмотрел на Рона — тот сидел на потертом диванчике, ел вишневый джем ложкой из банки и спорил с Шеклболтом относительно шансов «Пушек Педдл» в следующем матче. Потом посмотрел на самого Шеклболта, который выкладывал стратегическое расположение игроков апельсинами на журнальном столике, и подошел к стене рядом с камином. На ней висел огромный лист пергамента с каллиграфически выполненной надписью: «Десять правил новой жизни».

Прочитать документ Гарри не успел. Вздрогнул, услышав крик: «Северус! Ну где ты там застрял?». Тут же раздался шорох и грохот. Камин изрыгнул в гостиную вечно занятого Невилла Лонгботтома, окутанного облаком пепла. Профессор травологии громко чихнул, потряс полотняным мешочком, и сообщил:

— Стебли драконохвостника принес. Кто будет сок давить, пока они свежие?