Коптский ужас

Часть первая

Ночь на «Алкмене», за два дня до прибытия в Коптское царство

Луна висела над морем, как потускневшая серебряная монета, бросая дрожащие блики на чёрную воду. Корабль покачивался на ленивых волнах, мачты поскрипывали, а паруса, убранные на ночь, напоминали спящих гигантов.

Дориан лежал на палубе, подложив под голову свёрнутый плащ. Спать в душном трюме было невозможно — там пахло солёной рыбой и потом дюжины матросов. Лучше уж здесь, под открытым небом, даже если ветер пробирает до костей.

Рядом угасал котелок с углями, вокруг которого собрались ночные сторожа. Их голоса доносились вполголоса, смешиваясь с плеском волн.

— ...и вот, говорю тебе, видел своими глазами, — хрипел Марк, поправляя грязную повязку на колене. — В джунглях деревья шевелятся. А если прислушаться — они тебе имя твоё прошепчут.

Молодой матрос по имени Элиас сглотнул.

— Брешешь.

— Да? — Марк усмехнулся и снял сапог. — А это что?

Он выставил ногу в свет костра. На икре виднелись четыре тонких шрама, будто от когтей.

Шрамы выглядели свежими, хотя Марк утверждал, что получил их год назад. Что-то не даёт этим ранам зажить, - мелькнуло у Дориана. Отец рассказывал о подобных вещах - ранах, которые не затягиваются, оставленные нечистыми клинками или... чем-то похуже.

— Это... немёртвый?

— Джунгар, но не простой. — Марк понизил голос. — Глаза, как у зверя, светятся. А кожа... будто дерево, только твёрже. Еле унёс ноги.

Дориан приподнялся на локте. Он слышал байки о немёртвых, но Марк не был болтуном.

— И что, они правда не умирают?

— Умирают, — вмешался другой матрос, старый Гарт, обжигая губы крепким чаем. — Только не от меча. Нужно либо огнём, либо...

Он не договорил.

В этот момент из темноты раздался голос капитана Леонта:

— Хватит пугать юнцов.

Капитан стоял у руля, его лицо скрывала тень, но голос звучал твёрдо:

— Настоящие монстры не в джунглях. Они в человеческих сердцах.

Слова капитана отозвались странным эхом в памяти. Дориан вспомнил последний вечер в Гефестополе, когда сосед-корабел предал отца, украв его чертежи. Вот они какие, настоящие чудовища, - подумал он, глядя на звёзды. - Без когтей и жёлтых глаз, но куда опаснее

Наступила тишина. Даже волны будто притихли.

Марк сплюнул за борт:

— Ну ладно, ладно... Всё равно скоро в Коптском царстве будем. Там хоть немёртвых нет.

Гарт хмыкнул:

— Зато там свои твари.

Дориан снова лёг, глядя в звёздное небо. На его запястье холодом отдавал медный диск отца.

"Море не прощает ошибок..."

Но что, если ошибётся не он, а те, кто его окружает?

***

Ветер трепал паруса торгового судна, а солёные брызги хлестали в лицо. За бортом простиралось бескрайнее Подгорное море — синее, как сапфир в лучах полуденного солнца, с редкими белыми барашками волн. Вдали, на горизонте, темнела цепочка островов, окутанных утренним туманом. Деревянные снасти «Алкмены» поскрипывали под напором ветра, а паруса, туго натянутые, как барабанная кожа, гудели, наполненные свежим морским бризом.

— Эй, щенок! — раздался снизу хриплый окрик. — Опять по снастям скачешь, будто обезьяна в банановой роще! Спускайся, проверь бочки — пресная уходит, как песок сквозь пальцы!

Дориан оскалился в ухмылке и одним движением соскользнул по канату на палубу. Перед ним стоял Марк — самый старший из матросов, бородатый здоровяк с носом, переломанным в трёх местах.

Палуба «Алкмены» была выскоблена до блеска — капитан Леонт не терпел беспорядка. Вдоль бортов громоздились бочки с пресной водой и мешки с провизией, прикрытые промасленным брезентом. В носовой части судна, у основания мачты, лежали свернутые запасные паруса, перевязанные толстыми канатами. Воздух был пропитан запахом смолы, морской соли и вяленой рыбы, которую матросы жевали во время работы

Дориан, соскальзывая по канату, шлепнулся на палубу и стряхнул с рук смолу:

— Твоя собственная бочка течёт, Марк. Под койкой лужа — я ещё вчера носом ткнул.

Старый моряк хмыкнул, почесал бороду:

Марк заворчал, но в его глазах мелькнуло уважение.

— Чтоб тебя... Весь в отца. Тот тоже каждую щель на судне знал, будто его собственной кожей сшито.

Дориан потрогал медный диск на запястье — подарок отца, навигационную карту звёздного неба. Он помнил, как старый корабел вручал его ему перед первым плаванием: «Море не прощает ошибок, но и не забывает тех, кто его уважает».

— Эй, Гефестополец! — раздался голос капитана.

Дориан обернулся. Капитан «Алкмены», суровый ахеец по имени Леонт, стоял у руля, прищурившись на горизонт.

Капитан стоял у руля, его загорелое лицо, изрезанное морщинами, напоминало старую карту. Его руки, покрытые татуировками-оберегами ахейских моряков, крепко держали штурвал. На груди болтался медный амулет с изображением бога морей — подарок жрицы из Гефестополя, якобы защищавший корабль от штормов

— Сколько, по-твоему, ещё до Коптского берега?

Дориан взглянул на диск, затем на солнце, на воду, и, наконец, на едва заметную полоску земли вдали.

— Если ветер не сдует нас к скалам — к завтрашнему полудню.

Капитан хмыкнул.

— Неплохо. Жаль, отец твой не увидел, каким моряком ты стал.

Дориан стиснул зубы. Отец умер прошлой зимой, продав перед этим свою рыбацкую лодку, чтобы сын мог наняться на настоящее судно.

— Он и так знал, — тихо ответил Дориан.

Капитан бросил на него оценивающий взгляд.