Корни бетона

Глава 1

Запах влажной земли, сладковатой гнили и чего-то химически-резкого висел в воздухе «Зеленой Капли» густым, почти осязаемым одеялом. Лиор Атертон, сгорбившись над столом, тыкал тонкой кисточкой в невзрачный цветок *Lathyrus odoratus*. Душистый горошек. Название звучало как насмешка. Его магия, слабая струйка тепла в груди, едва ощутимо пульсировала в кончиках пальцев, касавшихся стебля. Он концентрировался, представляя, как жизненная сила течет по сосудам растения, ускоряя деление клеток, направляя энергию в бутон.

*Раскройся,* — мысленно приказывал он. *Просто раскройся, черт возьми.*

Бутон дрогнул, лепестки чуть разошлись, показав бархатистую внутренность бледно-лилового цвета, и… замер. Никакого взрыва аромата, никакого пышного цветения. Только едва уловимый, чуть сладковатый запах. Как всегда.

— Ну что, Лиорчик, твоя супер-клубника уже съела кого-нибудь? — раздался громкий, нарочито-веселый голос с порога.

Лиор вздрогнул, чуть не сломав кисточку. В дверях, залитый тусклым светом уличного фонаря (подпитываемого эфирным кристаллом, конечно), стоял Маркус Брэйзен. Высокий, широкоплечий, в модной куртке из кожи синтетического дракона, излучающей слабое тепло. Его рыжая шевелюра казалась неестественно яркой в полумраке магазина. За спиной маячили двое «приятелей» — типичные «Факелы», с наколками элементалей на шеях и пустыми глазами.

— Маркус, — пробормотал Лиор, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Он снял очки, протер их краем потертого свитера. Без них мир превращался в мутное пятно, но хоть лица Маркуса не было видно четко. — Клубника… она в стадии покоя. Стратификация нужна. Холод.

— Страти-что? — Маркус фальшиво рассмеялся, шагнул внутрь, грубо отодвинув горшок с папоротником. Растение качнулось, будто вздохнуло. — Слышал, Костик? Стратификация! Это у них, у ботаников-неудачников, вместо магии. Мороженое для семечек!

«Костик», тощий парень с впалыми щеками и выбритым виском, хрипло хихикнул. Второй, здоровяк с шеей быка, молчал, уставившись пустым взглядом куда-то за Лиора.

— Дань, Лиорчик, — Маркус положил ладонь на стойку, где лежали пакетики с семенами. Его пальцы были украшены массивными перстнями с крошечными рубинами — фокусами для пирокинеза. Лиор почувствовал, как воздух вокруг руки Маркуса стал чуть теплее. — Месяц прошел. Тыжмаг. Пусть и… специфический. Платишь за защиту. От грязи, от хаоса, от таких же, как ты, но менее сознательных. — Он ухмыльнулся, обнажив белые, слишком ровные зубы.

Лиор сглотнул комок унижения. «Защита». От кого? От самого Маркуса и его шаек? «Зеленая Капля» едва сводила концы с концами. Продажа усиленных витаминами традесканций и устойчивых к смогу кактусов жильцам близлежащих башен не приносила золотых гор. Деньги за «защиту» означали бы голод. Или долги.

— Маркус, — начал он снова, глядя куда-то в район пуговиц на куртке пирокинетика, — этот месяц… магазин почти не работал. Трубы лопнули в подвале, все затопило, половина рассады погибла… Я… Я пока не могу.

Тепло от руки Маркуса усилилось. Лиор почувствовал, как на лбу выступил липкий пот.

— Не можешь? — Голос Маркуса потерял всю показную веселость. Он стал низким, опасным. — Значит, ты не ценишь наш труд, Лиорчик? Значит, думаешь, твои цветочки тебя защитят?

Он резко провел рукой над стойкой. Воздух завибрировал, и край пакетика с семенами огурцов вспыхнул синим пламенем, моментально почернел и рассыпался пеплом. Запах гари смешался с запахом земли и растений.

Лиор вжал голову в плечи. Сердце колотилось где-то в горле. Он ненавидел этот страх. Ненавидел свою беспомощность. Ненавидел Маркуса.

— Завтра, — прошипел Маркус, наклоняясь так близко, что Лиор почувствовал запах дорогого одеколона и чего-то паленого, исходящий от него. — К вечеру. Полная сумма. Или мы поможем тебе… перепланировать. Освободить место для чего-то более полезного. Понял, корнеплод?

Он с силой хлопнул ладонью по прилавку. Горшок с молодым фикусом подпрыгнул и грохнулся на пол. Глина разбилась, земля рассыпалась темным веером. Фикус безвольно завалился на бок, обнажив белые, нежные, как детские пальчики, корни.

— Понял, — выдавил из себя Лиор, глядя на изуродованное растение. Голос звучал чужим.

— Умница, — Маркус бодро хлопнул его по плечу. Удар был сильным, заставил Лиора пошатнуться. — Не провожай, мы сами найдем дорогу. И прибери тут, а то запах… как в помойке.

«Факелы» вывалились из магазина, громко хлопнув дверью. Колокольчик над ней задергался в истерике и затих.

Тишина, наступившая после их ухода, была гулкой, давящей. Лиор стоял, не двигаясь, глядя на хаос: черный пепел на стойке, разбитый горшок, бессильно распластанный фикус. Унижение жгло щеки. Страх сжимал горло ледяными пальцами. *Корнеплод*. *Помойка*.

Он медленно опустился на корточки возле фикуса. Дрожащими руками попытался собрать землю, поднять растение. Корни были повреждены. Шансов мало. Тупое бешенство, холодное и тяжелое, подкатило к горлу. Он не мог метать огненные шары. Не мог гнуть сталь взглядом. Не мог даже защитить свой жалкий кусочек мира от придурка с зажигалкой вместо таланта!

Его пальцы сами собой нашли в кармане халата маленький пакетик. Без этикетки. Семена. Его тайный проект. Не клубника. Не горошек. *Lathyrus sativus*. Горох посевной, сорт «Особый». В литературе упоминались его… необычные свойства при определенном магическом воздействии. Лиор называл их «Костоломом». Не изящно, но точно.

Он сжал пакетик в кулаке. Тепло магии, слабое, но упрямое, отозвалось в груди. Оно текло не ярким пламенем, как у Маркуса, а тихой, глубокой рекой, уходящей корнями в землю, в камень, в самую основу этого безумного города.

*Завтра,* — подумал он, глядя на сломанный фикус. — *Они придут завтра.*

Он аккуратно поставил уцелевший горшок с душистым горошком на подоконник. Тот самый, чей бутон он не смог заставить раскрыться. Лиор прикоснулся к нему пальцем. Не для магии. Просто так.

— Цветы или зубы, да? — прошептал он растению, глядя в мутное, затянутое смогом небо за окном. Огни небоскребов, где жили настоящие маги, мерцали холодными, далекими звездами. — Кажется, пора выбирать.

Глава 2

Рассвет пробивался сквозь закопченное окно «Зеленой Капли» не светом, а серой мутью, подчеркивая мерзость запустения внутри. Лиор не спал. Он сидел на полу среди осколков глины и рассыпанной земли, спиной к уцелевшему стеллажу с удобрениями. В руках он сжимал все тот же пакетик с семенами «Костолома». Глаза, покрасневшие от бессонницы и пыли, были сухими и слишком яркими за стеклами очков. Страх, бушевавший в нем ночью, выгорел, оставив после себя странное, ледяное спокойствие и фокусировку, как перед сложным экспериментом.

*Они придут вечером. За деньгами, которых у меня нет. Или за кровью. Моей.* Мысль звучала не как приговор, а как констатация факта. Как данные о кислотности почвы.

Он поднял голову, окидывая взглядом руины своего микрокосма. Разбитые горшки, помятые листья, земля, втоптанная в трещины деревянного пола. Унижение все еще тлело где-то глубоко, но теперь оно было лишь топливом для холодного расчета. Маркус считал его беспомощным корнеплодом? Пусть. Но даже картофелина, загнанная в угол, может прорасти сквозь асфальт. Или выделить яд.

Лиор встал, костяшки пальцев побелели от силы, с которой он сжимал пакетик. Первым делом – безопасность. Его «оружие» требовало времени и специфических условий. Он не мог позволить Маркусу или его «Факелам» ворваться сюда раньше срока.

Он двинулся к задней стене магазина, к темному углу, где на полках стояли банки с химикатами для борьбы с вредителями (магически усиленными тлей и паутинным клещом – еще один бич городских садоводов) и его скромные запасы семян редких или… экспериментальных растений. Его пальцы скользнули по пыльным банкам, пока не нашли то, что искал: небольшую емкость с сероватым порошком. Этикетка гласила: «Микоризный инокулянт. Ускоритель роста корней. Формула №7». Формула №7 была его собственной разработкой. Основа – обычный микоризный грибок, симбионт растений. Но Лиор добавил кое-что: споры *Aspergillus fumigatus*, обычной плесени, но прошедшей несколько циклов магической селекции. Он называл этот симбиоз «Серым Шепотом». Его первоначальная цель была проста – ускорить укоренение черенков в самых неблагоприятных условиях. Побочный эффект: грибок становился гиперчувствительным к вибрациям и… определенным химическим сигналам стресса, выделяемым самим Лиором.

Он насыпал щепотку порошка в небольшую миску, добавил несколько капель воды из лейки и каплю собственной крови, уколов палец шипом кактуса. *Пусть знают, кто хозяин.* Смесь превратилась в серую пасту, издающую слабый, затхлый запах. Лиор взял кисть и тонким слоем нанес пасту на нижнюю часть деревянной двери магазина, на порог, на рамы окон – во все возможные точки входа. Паста быстро впиталась в пористую древесину и камень, став почти невидимой.

— Чужим вход воспрещен, — пробормотал он, прикладывая ладонь к обработанному участку двери. Магия потекла из него слабым, но целенаправленным ручейком. Не ускорение роста, а *пробуждение*. Активация симбиотической связи. *Чужая вибрация – тревога. Моя кровь – знак.*

Он почувствовал, как под пальцами что-то едва заметно шевельнулось в древесине. Микроскопические гифы грибка проснулись. Теперь любой, кто попытается войти без его «ключа» (его присутствия или спокойного состояния), вызовет микровибрацию. «Серый Шепот» воспримет это как угрозу и начнет выделять облачко спор. Не смертельных. Даже не ядовитых в обычном понимании. Но вызывающих сильнейшее раздражение слизистых – неукротимый кашель, слезотечение, чихание. Достаточно, чтобы задержать, ослепить, вывести из строя на минуту-другую. Ценное время.

Следующий шаг – «Костолом». Лиор перешел к своему импровизированному рабочему столу (ящик, поставленный на уцелевшие кирпичи). Он аккуратно высыпал семена из пакетика. Они были невзрачные, серо-коричневые, чуть крупнее обычного гороха. *Lathyrus sativus*. Горох травянистый. В обычных условиях его бобы могли вызвать латиризм – неврологическое заболевание при длительном употреблении. Но Лиор работал не с бобами. И не с длительным сроком.

Его исследования (часы в библиотеке Ботанического института, слив данных с закрытых алхимических форумов) показали: при *очень* специфическом магическом воздействии на ранней стадии прорастания, определенные алкалоиды в семени и молодом ростке мутируют. Они становятся необычайно летучими и приобретают свойства мощного нейротоксина – быстродействующего, но нестабильного. Эффект: мгновенная, но обратимая мышечная блокада. Жертва падает, обездвиженная, как мешок с костями – отсюда и название «Костолом». Проблема: токсин разлагался за считанные минуты на свету и воздухе. И требовалась точная доставка. Не шар огня, который можно швырнуть, а облачко пара, которое нужно поднести к лицу врага.

Лиор взял несколько семян и поместил их в маленькую чашку Петри с питательным гелем. Его пальцы снова коснулись семян. На этот раз магия лилась из него не ручейком, а тонкой, сфокусированной иглой. Он представлял не рост, не цветение, а *распад*. Распад определенных связей в алкалоидах, их трансформацию под действием направленного стресса магии. Тепло в груди сменилось холодной, почти механической концентрацией. Капля пота скатилась по его виску. Это было сложнее, чем заставить горошек цвести. Это было… насилием над природой. Но иначе – Маркус надругается над ним самим.

Семена в чашке дрогнули. Поверхность одного из них чуть потемнела, покрылась микротрещинами. Лиор резко убрал руку, почувствовав головокружение. Перебор. Одно неверное усилие – и семя станет просто ядовитой горошиной, бесполезной в бою. Он глубоко вдохнул, снял очки, протер глаза. *Точность, а не сила. Точность.*

Его прервал резкий стук в дверь.

Лиор вздрогнул, сердце бешено колотилось. *Уже?! Но еще день…* Он схватил чашку Петри с семенами и сунул ее в карман халата. Ладонь потянулась к горшку с кактусом, чьи колючки он уже мысленно представлял импровизированным оружием. Но стук повторился – не грубый, как у «Факелов», а настойчивый, но… осторожный.

— Открыто! – крикнул Лиор, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Он не отключил «Серый Шепот». Пусть работает.

Глава 3

Запах гари и влажной земли в «Зеленой Капле» сменился тяжелым духом отчаяния и пыли. Лиор стоял посреди руин своего мира. Пол был усыпан осколками горшков, комьями земли, измятыми и растоптанными растениями. Стеллажи покосились, некоторые сломаны пополам. Яркие пятна – раздавленные пеларгонии, орхидеи, суккуленты – выглядели как кровавые брызги на сером линолеуме. Маркус и его «Факелы» постарались на славу. Они не просто требовали денег – они уничтожали. Уничтожали то немногое, что Лиор считал своим, что он умел делать лучше всего.

Он не плакал. Слезы высохли где-то между первым опрокинутым стеллажом и пинком, отправляющим его любимый десятилетний бонсай в стену. Теперь внутри была только холодная, пустая ярость и адреналиновый озноб. Они пришли утром, едва он открыл ставни. Маркус был весел, как на празднике.

*«Ну что, корнеплод? Готов к переезду?»*

Денег, конечно, не было. Было только его тело, пытавшееся заслонить хотя бы один стеллаж, и его слабая магия, беспомощно пульсировавшая в кончиках пальцев, когда Костик с хохотом поджигал занавеску. Огонь погас быстро – слишком влажно в магазине, но тлеющая дыра и черная копоть на потолке были как печать. Лиор отчаянно пытался направить свою силу на лианы монстеры – чтобы опутали, задержали. Но лианы лишь слегка пошевелились, как сонные змеи, прежде чем Маркус одним резким жестом с хрустом ломающейся ветки *срезал* их потоком сжатого раскаленного воздуха. Боль, острая и чужая, пронзила Лиора – будто отрезали часть его самого.

*«Запомни, Атертон, – бросил Маркус на прощание, переступая через разбитый фикус, – твоя магия – мусор. Ты – мусор. И место твое – на помойке. Освобождай помещение. К вечеру.»*

Они ушли, оставив его одного посреди разрухи и тихого шипения умирающих растений. Теперь он стоял, сжимая в кулаке тот самый пакетик с семенами *Lathyrus sativus*. «Костолом». Граната. Его единственный шанс.

Мысль родилась сразу, как только дверь захлопнулась за «Факелами». Ясная, холодная, как лезвие. *Они придут вечером выкидывать меня окончательно. Придут не все. Маркус пошлет кого-то одного – прихвостня. Костика или Быка. Чтобы удостовериться, что «мусор» вынесен.*

И этот кто-то станет его мишенью.

Лиор оглядел руины. Нельзя было оставаться здесь. И нельзя было бежать – куда? Нет денег, нет друзей, только насмешки и страх перед «Факелами» у соседей. Нет. Бегство – это проигрыш. Это признание, что Маркус прав. Он должен был ударить. Тихо, незаметно, так, чтобы враг даже не понял, откуда пришла беда. Ударом разума, а не кулака или молнии.

Он быстро, почти машинально, собрал самое необходимое в старый рюкзак: несколько пакетиков семян (включая «Костолом»), баночки с его экспериментальными культурами плесени, блокнот с чертежами и формулами, немного денег из потайной щели под прилавком, бутылку воды. Оделся теплее – в подвале и тоннелях было сыро и холодно. Последний раз оглядел свой разгромленный магазин. Боль снова сжала сердце, но теперь она гнала его вперед.

*Ты не мусор,* – мысленно сказал он погибающим растениям. – *Они – мусор. И я это докажу.*

***

Вход в старую канализационную ветку находился в двух кварталах от «Зеленой Капли», за запертой решеткой в ничем не примечательном дворе-колодце. Замок был старый, ржавый. Лиор не стал его взламывать – слишком заметно. Вместо этого он нашел трещину в асфальте рядом с решеткой, где пробивались жалкие травинки. Он опустился на колени, снял перчатку и прижал ладонь к холодной, грязной земле.

Магия потекла из него, неярким, но упорным ручьем. Он концентрировался не на силе, а на *информации*, на *приказе*. Он знал этот вид травы – неприхотливый пырей. Его корни могли быть невероятно цепкими и сильными. Лиор представил их, тонкие, белые, упругие нити жизни, тянущиеся вглубь, к бетонному основанию решетки. Он *попросил* их. Не приказал, а именно попросил – найти слабину, щель, рычаг. И *тянуть*. Медленно, неуклонно.

Минуты шли. Потея от напряжения, Лиор чувствовал, как его собственная энергия истощается, как кружится голова. Но под пальцами земля шевелилась. Травинки росли, их стебли грубели на глазах. И вдруг – тихий, но отчетливый скрежет металла. Один из уголков бетонного основания, подточенный временем и водой, сдвинулся под напором десятков невидимых корней, работающих как микроскопические домкраты! Решетка отошла ровно настолько, чтобы худой человек мог протиснуться.

Лиор вполз в зияющую черноту, держа перед собой фонарик на телефоне. Запах – спертый, гнилостный, с примесью химической горечи – ударил в нос. Он спустился по скользким металлическим скобам вниз. Под ногами хлюпала липкая жижа. Тоннель был низким, кирпичным, местами обвалившимся. Текущая по центру зловонная жижа была ручьем по сравнению с тем мощным коллектором, куда он впадал дальше. Но для Лиора это был идеальный лабиринт. Он знал его по старым картам городских коммуникаций, которые изучал из праздного любопытства. Теперь это знание спасало жизнь.

Он нашел то, что искал: небольшое ответвление, технический коридорчик, давно заброшенный. Там было относительно сухо, и главное – там была старая чугунная труба большого диаметра, шедшая вдоль стены. Идеальная опора. Идеальная ловушка.

Лиор снял рюкзак. Руки дрожали от усталости и напряжения. Но останавливаться было нельзя. Он достал пакетик с «Костоломом». Семена были некрупные, серо-коричневые, ничем не примечательные. Но в них таилась разрушительная сила, которую Лиор научился *перенаправлять*. Обычно *Lathyrus sativus* при неправильном выращивании мог вызвать необратимое поражение нервной системы – латиризм. Но Лиор, благодаря своим экспериментам, мог ускорить и *сфокусировать* рост растения так, чтобы оно в момент прорастания и стремительного вытягивания выделяло невероятное количество механической энергии – как порох, но тихий и целенаправленный.

Он выбрал участок трубы, где на стыке двух секций была видна ржавая, ослабленная точка. Тщательно, с хирургической точностью, он пальцем сделал углубления в слое вековой грязи и плесени, покрывавшей трубу у основания. В каждое углубление он положил по три семени «Костолома». Затем достал маленькую бутылочку с мутноватой жидкостью – его коктейль из ускорителей роста и симбиотических грибков, помогающих растению мгновенно мобилизовать ресурсы.

Глава 4

Тьма тоннеля казалась теперь не убежищем, а гробом. Лиор вылез наружу через ту же решетку, которую подняли корни пырея, и едва удержался на ногах. Адреналин отступил, оставив после себя пустоту и дрожь в коленях. Он был мокрый, грязный, пропахший канализацией и страхом. В рюкзаке жалобно звенела пустая бутылка из-под воды и баночки с остатками его "арсенала". Но в кармане, как трофей, лежал телефон с записью. Имя "Сириус" горело в его сознании.

Он огляделся. Двор-колодец был пуст. Серый рассвет только начинал размывать очертания мусорных баков и пожарных лестниц. Город еще спал, или делал вид, что спит. Лиор знал, что у него мало времени. Маркус уже знал о провале Костика. Скоро начнется охота.

Ему нужно было укрытие. Безопасное место. И союзник.

В памяти всплыло имя и лицо – Алиса Велен. Репортерша из местной газетенки "Голос Низин". Настойчивая, с острым взглядом и вечным блокнотом в руках. Она несколько раз заходила в "Зеленую Каплю", расспрашивала о странных "провалах" магической энергии в районе старых заводов и о пропавших без вести – бомжах, мелких воришках, тех, кого город не заметит. Лиор отмахивался, боясь внимания. Теперь он сам был тем, кого город не заметит. И у него было что ей показать.

Его пристанищем на ближайшие часы стал заброшенный зимний сад на крыше старого доходного дома в паре кварталов от парка. Когда-то это было модно, но магия поддержания микроклимата оказалась дорогой, и сад зачах. Теперь это был скелет из ржавых металлоконструкций, битого стекла и горстки выживших, самых стойких растений, цепляющихся за жизнь в трещинах бетона. Лиор нашел угол, относительно защищенный от ветра и посторонних глаз, где под полуразрушенным куполом еще теплилась влажность и тень. Здесь он мог перевести дух.

Первым делом он проверил телефон. Запись была цела. Голос Костика, хриплый от кашля и страха, звучал жутковато в тишине рассвета: *"Маркус Брэйзен послал!.. К какому-то Сириусу... Алхимику, кажись..."*

Сириус. Алхимик. Завод. Пазл начинал складываться в угрожающую картину. Лиор вспомнил публикации Алисы. Она писала о серии исчезновений именно в промзоне, о странных энергетических аномалиях, фиксируемых уличными датчиками Совета Магов (которые обычно "глушились" по чьему-то приказу). Она копалась в этом, несмотря на насмешки коллег и, вероятно, давление. Она была его шансом.

Солнце поднялось выше, окрасив дымку над городом в грязно-оранжевый цвет. Лиор, дрожа от холода и остаточного шока, достал свой блокнот. Дрожащей рукой он начал записывать все, что помнил: детали нападения на магазин, схему тоннеля, точное место прорыва трубы, свойства "Костолома" и "кашляющей" плесени, имя Сириуса. Он делал пометки о возможных связях: Маркус -> "Факелы" -> Сириус. Исчезновения -> Промзона -> Энергетические аномалии. Он чувствовал себя ученым, собирающим данные перед опасным экспериментом. Только ставка была не на открытие, а на выживание.

Он рискнул включить телефон (предварительно отключив геолокацию и все ненужные приложения) и нашел номер редакции "Голоса Низин". Его пальцы замерли над экраном. Звонить? Слишком опасно. Телефоны прослушиваются. Он вспомнил, что Алиса упоминала свое любимое кафе "Старая Мельница" недалеко от редакции. Она завтракала там почти каждый день. Это был риск, но шанс.

Лиор сменил одежду на чуть менее грязную из рюкзака, натянул капюшон, стараясь скрыть лицо. Он вышел на улицу, чувствуя себя голым. Каждый прохожий казался возможным "Факелом", каждый звук – шагами погони. Он шел переулками, избегая основных улиц, его глаза метались, ища слежку. Город, обычно недружелюбный, сегодня казался откровенно враждебным.

"Старая Мельница" оказалась крошечной забегаловкой с липкими столиками и запахом подгоревшего кофе. Лиор забился в самый дальний угол, спиной к стене, лицом к входу. Он заказал самый дешевый кофе и пялился в пустую чашку, пытаясь не выглядеть подозрительно. Минуты тянулись мучительно. Он уже начал думать, что ошибся днем или местом, когда дверь распахнулась.

Алиса Велен ворвалась, как мини-торнадо. Невысокая, с короткими, выгоревшими на солнце рыжими волосами, в помятой кожаной куртке и с огромной сумкой через плечо. Ее лицо было сосредоточенным, а глаза – острыми, сканирующими пространство. Она бросила быстрый взгляд на зал, кивнула бармену и направилась к своему привычному столику у окна. Она достала блокнот и телефон, явно погружаясь в мысли, даже не прикоснувшись к кофе, который ей сразу поставили.

Лиор глубоко вдохнул. *Пора.* Он поднялся и подошел к ее столику. Алиса взглянула на него вначале рассеянно, потом с легким раздражением – очередной проситель или сумасшедший. Но затем ее взгляд задержался. Она узнала его, сквозь грязь, капюшон и усталость. Удивление сменилось настороженностью.

— Лиор? Атертон? Что с тобой? Ты выглядишь... — она не закончила, оглядывая его потрепанный вид.

— Как будто меня вынесли с помойки? — горько усмехнулся он. — Почти так и было. Маркус Брэйзен и его «Факелы» разнесли «Зеленую Каплю» в щепки. Мне чудом удалось уйти.

Алиса нахмурилась. Ее журналистское чутье мгновенно среагировало.
— Маркус? Пирокинетик? За что? Ты не платил за «крышу»?
— Отказался платить. А потом... потом я нашел кое-что. Или кое-кого. — Лиор оглянулся, убедившись, что их никто не слушает. Он достал телефон. — Мне нужно показать тебе кое-что. И рассказать. Но не здесь. Слишком опасно.

Интерес в глазах Алисы вспыхнул ярче. Она отложила блокнот.
— Опасность – моя средняя фамилия, Атертон. Показывай. Кратко.

Лиор включил запись. Он видел, как меняется выражение лица Алисы по мере того, как звучал хриплый голос Костика: «*Маркус Брэйзен послал!.. К какому-то Сириусу... Алхимику, кажись... Завод...*» Когда запись закончилась, в кафе повисло напряженное молчание. Алиса медленно выдохнула.

— Сириус Вольт, — прошептала она. — Так его зовут. Бывший звездный алхимик Совета. Работал с эфирными концентратами. Его уволили лет пять назад за... "неэтичные эксперименты". Потом он исчез. И теперь он здесь. И связан с Маркусом и пропавшими. — Она посмотрела на Лиора с новым, оценивающим взглядом. — И ты, Лиор Атертон, маг-ботаник, умудрился выбить это признание у «Факела»? Как? Твои растения его... запугали?

Глава 5

Подвал Алисы оказался неожиданно просторным и… сухим. Пару дней, проведенных здесь, позволили Лиору немного прийти в себя, отмыться от канализационной вони и подготовиться. Аптекарь-алхимик Алисы, бородатый ворчун по имени Барни, оказался кладезем. За туманное обещание «сенсационной истории» он снабдил Лиора редкими минеральными добавками, концентрированными растворами для ускоренного роста и, главное – пакетиком спор *Pholiota luminaris*, светящегося гриба. «Для подсветки в темноте, парень. Не благодари».

Лиор превратил подвал в импровизированную лабораторию. На старых архивных стеллажах выстроились ряды баночек и горшочков с его «спецназом»:
1. **«Шепчущие Лианы»:** Обычный плющ, пропитанный симбиотическими грибками. Лиор мог на расстоянии чувствовать вибрации, передаваемые по их стеблям – шаги, голоса, гул механизмов.
2. **«Тенецветы» (модифицированные):** Теперь не только усыпляющая пыльца, но и быстродействующий раздражитель слизистых – «слезоточивые петунии».
3. **«Кашляющая» плесень (версия 2.0):** Теперь более стойкая и с увеличенным радиусом действия.
4. **«Костолом»:** Семена *Lathyrus sativus*, готовые к мгновенной активации. Лиор модифицировал раствор-активатор для большей управляемости.
5. **Светящиеся грибы:** *Pholiota luminaris* – для подсветки и… неожиданных эффектов.
6. **И главное – «Сенсорная Сеть»:** Смесь спор быстрорастущих плесневых грибов (*Aspergillus* и *Penicillium*) с микроскопическими водорослями. Лиор мог «вживлять» их в трещины, металл, пыль и чувствовать малейшие изменения температуры, влажности и… магических эманаций в радиусе десятков метров.

Теперь они стояли у подножия завода «Эфирные Сплавы». Гигант из ржавого металла и битого бетона возвышался, как мертвый великан. Ветер гулял в пустых глазницах окон, звеня обрывками жести. Запах ржавчины, старого масла и чего-то кислого, химического висел в воздухе. Алиса нервно поправила сумку с камерой и диктофоном.

— Готов, Зеленый Алхимик? — спросила она, стараясь шутить, но голос выдавал напряжение.

Лиор кивнул, сжимая в кармане баночку со «Сенсорной Сетью». Он был сосредоточен.
— По плану. Ты – глаза и уши снаружи, через рацию. Я – внутрь, через воздуховоды. Как только «Сеть» покажет безопасный путь или тревогу – сигнализируешь.

Он подошел к массивной, полуразрушенной вентиляционной решетке у основания одной из труб. Замок давно сгнил. Лиор приложил руку к холодному, шершавому металлу. Магия потекла тонкой струйкой. Он искал не слабину в решетке, а… жизнь. В трещинах бетона у основания пробивались жалкие былинки. Он *попросил* их, направив крохи силы – найти опору для корней, тянуть вниз, ослабляя крепления. Минутное напряжение – и решетка с тихим скрежетом отошла, открыв черный зев шахты.

— Удачи, — прошептала Алиса, передавая ему миниатюрную рацию-вкладыш. — Не геройствуй.

Лиор вполз в темноту. Воздух внутри был спертым, пахнущим пылью веков и чем-то металлическим. Он включил налобный фонарик (с красным фильтром, чтобы меньше светить) и двинулся вперед по узкому металлическому коробу. Сразу же достал баночку и нанес щедрую порцию «Сенсорной Сети» на стену вентиляции. Споры, невидимые глазу, начали прорастать, создавая незримое паутинное поле его восприятия.

Первые метры были тихими. Только скрежет его шагов по металлу и далекий вой ветра. Но «Сеть» уже работала, передавая ему ощущение пустоты вокруг, холод металла, слабые вибрации откуда-то сверху – вероятно, ветер. Он двигался медленно, как тень, прислушиваясь и к рации, и к внутренним ощущениям.

Внезапно – толчок по «Сети». Не вибрация, а… волна. Теплая, пульсирующая, *живая*. Магическая эманация. Где-то близко. И не одна. Слабая, но отчетливая. Как едва бьющийся пульс. Лиор замер. Это не машины. Это… люди? Источники магии?

Он свернул в ответвление вентиляции, откуда шла волна. «Сеть» тянулась за ним, покрывая новые участки. Ощущение усиливалось. Тепло. Влажность. И… боль. Смутная, разлитая в воздухе тоска. Лиор почувствовал тошноту. Он подкрался к решетке в полу вентиляционного короба. Осторожно заглянул вниз.

Его дыхание перехватило.

Внизу был огромный цех, частично освещенный тусклыми аварийными лампами. Но светили не они. Светились… люди. Вернее, то, что от них осталось. Они были прикованы к странным аппаратам, напоминающим гибрид стоматологического кресла и трансформаторной будки. Провода и трубки впивались в их руки, ноги, груди, головы. От каждого тянулись толстые кабели к центральному сооружению – массивному цилиндру из темного металла, покрытому мерцающими рунами. Цилиндр гудел низким, угрожающим гудением, и при каждом его усилении тела прикованных людей вздрагивали, а их тусклое свечение – биомагическая аура – вспыхивало ярче, вытягиваясь по кабелям к цилиндру.

Это были те самые пропавшие. Бомжи, бродяги, мелкие воришки. Теперь они были живыми батареями. Истощенными, полумертвыми, их жизненная сила и крохи магии высасывались для питания… чего? Центрального резонатора? Лиор узнал старика «Реагента» – его седые волосы слиплись от пота, лицо было искажено немой мукой.

— Алиса… — прошептал он в рацию, голос сорвался. — Я нашел… нашел пропавших. Они… они здесь. Живые. Но… — Он не мог подобрать слов.

— Лиор? Что там? Ты в порядке? — голос Алисы был полон тревоги.

— Лаборатория Сириуса… Это кошмар. Он использует их как… как топливо. Для какого-то устройства. Центральный цилиндр… — Лиор пытался описать увиденное, но его прервал новый импульс по «Сети». Резкий, холодный. Не тепло жизни, а сталь и агрессия. Шаги. Голоса. Приближаются к вентиляции!

— Тревога! — шикнул он в рацию. — Кто-то идет! По коридору подо мной!

— Уходи! Немедленно! — закричала Алиса.

Но уходить было некуда. Шаги уже слышались внизу, прямо под решеткой. Двое охранников в грубой форме без опознавательных знаков, с магическими шокерами на поясах. Они остановились, осматривая цех.

— Слышал? — сказал один, коренастый, с шрамом через глаз. — Как будто царапанье сверху.

Глава 6

Ослепляющий свет грибов гас, оставляя в глазах Лиора пляшущие пятна. Шипение пара и кашель охранников смешивались с яростными криками Сириуса где-то позади. Лиор не оглядывался. Он мчался вдоль темной галереи, ноги подкашивались от усталости и страха, но инстинкт самосохранения гнал вперед. Его «Сеть» здесь была мертва – выжжена чистой магией Сириуса. Он был слеп и глух в этом металлическом чреве.

Но тот импульс... тот мощный, чистый и знакомый резонанс, который он почувствовал перед световой атакой! Он шел сверху. И теперь, без «Сети», Лиор ощущал его кожей. Как зов. Как магнит. Это не было магией Сириуса – холодной и режущей. Это было... теплое. Живое. И в то же время пронизанное такой глубокой, нечеловеческой болью, что по спине Лиора пробежали мурашки. Это напоминало ауру тех «батареек» внизу, но в тысячу раз сильнее и чище.

Дверь. В конце галереи была тяжелая, обитая металлом дверь, слегка приоткрытая. Оттуда и лился этот странный свет – не электрический, а мягкий, переливчатый, как светлячки в тумане. И запах... не ржавчина и химия, а влажная земля, гниющий лес и что-то сладко-приторное, от чего сводило желудок.

Лиор ворвался внутрь, захлопнув дверь за собой и нащупав массивную задвижку. Он прислонился к холодному металлу, переводя дух. Сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди.

Он огляделся. И замер.

Это была оранжерея. Огромное помещение под прозрачной, но сильно загрязненной крышей. Когда-то здесь, видимо, выращивали растения для нужд завода – возможно, редкие алхимические компоненты. Но сейчас это место было кошмарным садом.

Всюду, на грядках, в подвесных кашпо, на стеллажах, росли растения. Но какие! Они были неестественно большими, перекрученными, мутировавшими. Гигантские папоротники с листьями, похожими на рваные лоскутья кожи. Кактусы, из которых сочилась липкая, темная жидкость. Цветы с лепестками, напоминавшими застывшие крики. И все они... светились. Тот самый мягкий, переливчатый свет исходил от них. Но не от листьев или цветов, а от странных, полупрозрачных кристаллов, вживленных в их стебли, словно плоды или опухоли. Кристаллы пульсировали тем же ритмом, что и центральный цилиндр внизу.

И источник того знакомого резонанса... Лиор понял его с ужасающей ясностью. Это была магия. Магия таких же, как он. «Бесполезных» магов. Фрагменты их душ, их силы, их *памяти*, вплетенные в эти растения и заключенные в кристаллы.

— Эхо... — прошептал он, вспомнив старые легенды о растениях, способных хранить отпечатки сознания. Сириус не просто высасывал силу из людей внизу. Он экспериментировал с их самой сутью, пытаясь, вероятно, создать идеальный биологический накопитель или... фильтр для «чистой» магии. Эти мутанты были не просто растениями. Они были могилами. Могилами с голосами.

Он подошел к ближайшему растению – чудовищно разросшейся герани. Кристалл в ее стебле мерцал тускло. Лиор, дрожа, коснулся его пальцем. Не магией, просто прикоснулся.

В мозгу взорвался вихрь образов и чувств:
*Детская комната. Солнечный зайчик на стене. Мамин голос: "Не бойся, солнышко, твой дар – он особенный..."*
*Смех одноклассников. "Фонарщик! Он только фонари может чинить своей жалкой магией света!"*
*Темный подвал. Укол. Холодный голос Сириуса: "Интересный образец. Магия фотосинтеза в человеке... Приступим к экстракции."*
*Невыносимая боль. Чувство, как что-то живое, светлое, вырывают из самого нутра. Темнота.*

Лиор отдернул руку, как от огня. Его стошнило. Это был не просто сенсор. Это была пытка. Вечная пытка сознания, запертого в растении. «Батарейки» внизу казались милосердием по сравнению с этим.

— Нет... — простонал он. — Это безумие...

Вдруг его рация тихо щелкнула. Голос Алисы, прерывистый, полный статики:
— Лиор!.. Слышишь?.. Я вижу... вихри магии сверху... Сильные... Ты там?.. Осторожно!.. К заводу подъехали машины... Маркус!.. Я вижу Маркуса и его «Факелов»! Они штурмуют главный вход! Кажется, Сириус их... не ждал?.. Драка!..

Маркус! Он пришел мстить не только Лиору, но и Сириусу за провал с «Зеленой Каплей»? Или Сириус просто не заплатил за «крышу»? Хаос работал на Лиора, но делал его положение еще опаснее.

В этот момент тяжелая дверь в оранжерею задрожала от мощного удара! Металл прогнулся. Еще удар! Задвижка трещала по швам.

— Открой, ботанический мусор! — проревел знакомый голос Маркуса, заглушаемый грохотом боя снизу. — Я знаю, ты там! Сириус занят, так что мы с тобой разберемся по-свойски!

Лиор отпрянул от двери. Огляделся в панике. Выхода не было! Только эта кошмарная оранжерея и хрупкая крыша высоко над головой. Он был в ловушке между разъяренным пирокинетиком и безумным алхимиком.

Его взгляд упал на пульсирующие кристаллы в растениях. Эхо магии. Эхо боли. И тут его осенило. Безумная, отчаянная идея. Он не мог победить Маркуса силой. Но он мог использовать то, что создал Сириус. Оружие из ужаса.

Лиор бросился не к двери, а вглубь оранжереи, к самым большим, самым перекошенным растениям с ярче всего светящимися кристаллами. Он высыпал из рюкзака остатки спор светящихся грибов, «Слезоточивых петуний» и, главное, всю оставшуюся «Сенсорную Сеть». Он не стал их активировать. Вместо этого он прижал ладони к влажной, мертвой земле у корней самого большого мутанта – древовидного папоротника, в стебле которого пульсировал кристалл размером с кулак.

Он закрыл глаза. Отбросил страх. И *прислушался*. Не к магии растений, а к тому, что было внутри кристаллов. К Эху. К тем обрывкам сознаний, к той невыносимой боли, страху, отчаянию. Он не пытался их контролировать. Он... *соединился*. Пропустил их через себя. Стал проводником.

— Вы не одиноки, — прошептал он в землю, в корни. — Я слышу вас. Ваша боль... ваша ярость... она не напрасна. Помогите мне. Отдайте ее. ВСЮ! Чтобы остановить их! Чтобы НИКТО больше не страдал!

Он направил всю эту лавину чужой агонии, весь этот накопленный ужас не в рост растений, а... в кристаллы. В их способность резонировать, усиливать и проецировать.

Глава 7

Идея была безумной. Защитить мегаполис размером с небольшое государство, используя траву в трещинах асфальта и плесень в вентиляционных шахтах. Но Лиор Атертон больше не сомневался. Он чувствовал город. Его слабая магия, когда-то предмет насмешек, стала нервной системой Новоарка, раскинувшейся на сотни квадратных километров.

Работа кипела день и ночь, превращая подвал Алисы в штаб партизанской войны нового типа.

Рен – Сканер: Его изможденное тело сидело на коробках с архивами, глаза закрыты, лоб покрыт испариной. Он медитировал, раскинув руки, пальцы слегка подрагивали. Его телепатический дар, искалеченный Сириусом, но не сломленный, был настроен на поиск специфической «метки» – вибраций боли и насилия, запечатанных в новые Эхо-кристаллы. Он был человеческим радаром, сканирующим магический эфир города на предмет вспышек немыслимой агонии. Каждое обнаруженное эхо он тут же передавал Алисе – координаты, силу, «оттенок» страдания.
Алиса – Центр Управления: Ее ноутбук гудел, экраны мигали картами, схемами коммуникаций, взломанными потоками данных с городских магических сенсоров. Она сверяла данные Рена с аномалиями в энергосетях, сообщениями о странных происшествиях, кадрами уличных камер. Каждое совпадение – потенциальная Эхо-мина Сириуса или место подготовки ритуала. Ее рация трещала без остановки: шифрованные сообщения первым отрядам «Зеленых Теней» – обычных горожан, «бесполезных» магов, подростков с балконов, где росли герань и алоэ. Они были глазами и руками на местах.
Лиор – Сеятель: Он редко был в подвале. Он был городом. С рюкзаком, набитым банками со спорами, флаконами активаторов и мешочками специально подготовленных семян, он исчезал в переулках, на крышах, в теплотрассах. Его магия текла тонкими, экономными ручейками:
Сенсорная Сеть 2.0:Усиленная симбиотическими бактериями, способными не только чувствовать, но и нейтрализовывать слабые магические токсины. Ее споры разносились ветром, оседали в трещинах, впитывались мхом на стенах. Город покрывался невидимой паутиной чувствительности.
«Живые Щиты»: Мхи (*Bryum urbanum*), генетически (магически) усиленные Лиором для поглощения и рассеивания направленных энергетических импульсов. Их высаживали тайком у критической инфраструктуры – трансформаторных будок, узлов связи, больниц.
«Сигнальщики»: Светящиеся грибы (*Pholiota luminaris*) в темных углах парков, под мостами. Их тусклый свет менял оттенок при приближении сильной негативной магии или Эхо-вибраций – от спокойного зеленого к тревожному синему или красному.
«Тихие Стражи»:Семена «Костолома» и споры «кашляющей» плесени, спрятанные в стратегических точках – у вентиляционных шахт «Вершины», у входов в подземные коллекторы. Оружие последнего шанса.

Первая «мина» сработала в старом парке аттракционов. Рен вздрогнул, вскрикнув от боли:
— Огонь! В голове! Детский смех... превращается в визг... Западный сектор, парк «Карусель»... Сильная! Очень сильная!

Алиса мгновенно вывела карту. Камеры показали – ничего. Но датчики магии зашкаливали в одном из заброшенных павильонов.
— «Тени» на месте подтверждают: пусто, но... воздух колет глаза. И запах... как горелая вата.

Лиор был рядом. Он подошел к павильону, но не вошел. Вместо этого он прижал ладони к земле у корней старого вяза, росшего у входа. Магия потекла. Он спросил. Дерево, его корни, подземная микрофлора – они чувствовали аномалию. Лиору передался образ: маленький, тускло мерцающий камушек, засунутый в щель фундамента. Исходящая от него волна сжатой, нечеловеческой паники.

— Эхо-мина, — прошептал Лиор. — Примитивная. Сработает на приближение или по таймеру. — Он достал флакон с прозрачной жидкостью – симбиотическую культуру, созданную на основе его «Сети» и бактерий, питающихся простейшими магическими эманациями. — Нам нужно не обезвредить, а... скормить ее.

Он аккуратно впрыснул жидкость в трещину у фундамента, направляя слабым импульсом магии бактерии к источнику Эхо. Это был риск. Если мина сработает от его магии...
Но бактерии сработали быстрее. Мерцание в щели погасло. Волна паники сменилась... тишиной. Потом – слабым, теплым ощущением покоя, как будто замученная душа наконец нашла сон. Бактерии не уничтожили Эхо. Они переварили его разрушительную энергию, превратив в безвредное тепло.

— Первая победа, — выдохнула Алиса в рацию, наблюдая, как исчезают показания датчиков. — Метод работает.

Но Сириус не дремал. Эхо-мины начали «всплывать» по всему городу: в подвале старой библиотеки, в вентиляции метро, даже в цветочном горшке в кабинке общественного туалета. Каждая требовала ювелирной работы Лиора или его обученных «Теней». Это был изматывающий бег на опережение. Рен таял на глазах, его дар высасывал последние силы. Алиса не спала сутками, ее глаза горели лихорадочным блеском. Лиор чувствовал, как его собственная магия, раскинутая на весь город, истончается, как паутина перед бурей.

А буря приближалась. Данные Алисы слились в единую картину: все аномалии, все перемещения остатков «Факелов» (теперь явно работавших на Сириуса), все сливы энергии указывали на «Вершину». Сириус был внутри. И ритуал «Очищения» был вопросом часов.

— Он использует главный зал Совета, — Рен говорил с трудом, его голос был хриплым шепотом. Он только что вышел из глубокого транса, лицо серое, как пепел. — Там... геомагический узел. Он устанавливает резонатор. Больше... мощнее того, что был на заводе. И он не один... С ним Советники. Вейл... и другие. Они не жертвы. Они... соучастники. Или заложники его силы. — Рен содрогнулся. — И он принес... «семена». Эхо-кристаллы. Очень мощные. Для усиления ритуала. Они будут... катализаторами.

Лиор посмотрел на карту «Вершины», на схему ее вентиляции, энергоснабжения. Прямой штурм? Самоубийство. Силы Совета, даже если часть против Сириуса, будут бить по всем чужакам. А Эхо-кристаллы в зале Совета... их взрыв во время ритуала мог не просто убить всех внутри, но и создать волну «Очищения», неконтролируемую, сметающую все на километры вокруг.

Глава 8

Тишина в подвале Алисы была оглушительной после рева Эхо-кристаллов, передаваемого Реном. Теперь ее нарушали лишь прерывистые хрипы самого телепата и яростный стук клавиш Алисы. На экранах бушевал цифровой шторм: энергетические показатели «Вершины» скакали от нуля до запредельных величин, датчики сейсмики фиксировали микросотрясения, а камеры наружного наблюдения показывали, как из окон верхних этажей небоскреба пышным цветом рвутся не огонь и дым, а… свет. Ослепительные, хаотичные вспышки – белые, кроваво-красные, ядовито-зеленые – как судороги раненого гиганта.

— Коллапс, — прошептала Алиса, ее лицо в холодном поту отражало мерцание мониторов. — Резонатор вышел из-под контроля. Эхо-кристаллы нестабильны… Они не взорвутся. Они… *растворяются*. Выпускают всю накопленную боль в чистом виде. Волнами.

Лиор стоял, прислонившись к стене, ладонь на холодном бетоне. Его «Сеть», истерзанная первыми волнами ритуала, но не сломленная, передавала ему картину города, охваченного энергетическим цунами.

В парке «Карусель»: Дети, только что смеявшиеся на качелях, вдруг замерли, зарыдали без видимой причины. Старый вяз, который Лиор «кормил» симбионтами, содрогнулся, сбрасывая листву, но устоял, поглотив часть удара.
У ТЭЦ-4 Дежурный инженер-гидрокинетик упал на колени, схватившись за голову – его накрыл приступ панических воспоминаний о погибшем брате. Усиленные мхи на стенах задымились, нейтрализуя часть энергии, но не всю.
В квартале «Зеленой Капли»: Люди выбегали на улицы, растерянные, плачущие. Некоторые бились в истерике, другие застывали, как статуи, с пустыми глазами. Растения на балконах – герань, фиалки, высаженные «Тенями» – чернели и рассыпались в пыль, приняв первый удар на себя.

Это был не взрыв. Это был Плач. Плач тысячи замученных душ, вырвавшийся на свободу и разносимый энергетическими вихрями по всему городу. Волны чистой, нефильтрованной психо-магической боли. Они не разрушали здания – они разрушали души. Вытаскивали на поверхность самое потаенное, самое страшное, самое забытое горе и страх каждого, кто попадал под их влияние.

— Рен! — закричала Алиса, видя, как тело телепата бьется в конвульсиях. Он был подключен к Эхо сильнее всех. Он не просто чувствовал волны – он был их мишенью. Его собственное Эхо, частично созданное Сириусом и заблокированное им же, рвалось наружу под резонанс.

Лиор бросился к нему. Не думая, он схватил руки Рена. Его магия, слабая, зеленая, теплая, потекла навстречу ледяной буре боли, терзавшей телепата. Это было как пытаться остановить лавину травинкой. Боль ударила в Лиора, ослепив его видениями: темная комната, иглы, впивающиеся в мозг, голос Сириуса, холодный и безжалостный: «Интересно, сколько сознания может вместить кристалл до распада?» Лиор застонал, но не отпустил. Он не пытался подавить боль Рена. Он… принял ее часть. Как губка. Как корни дерева, принимающие ядовитый дождь, чтобы спасти листья.

— Алиса! — хрипел он. — Координаты! Где эпицентр?! Где Сириус?!

— Главный зал! — Алиса тыкала пальцем в схему «Вершины», где датчики зашкаливали. — Но туда не пробиться! Там ад! И… — она побледнела, глядя на отдельный экран, — …Маркус. Я вижу его на камерах у служебного входа. Он… он кажется не затронут. Идет. С пирокинезом на полную. Он рвется наверх!

Маркус. Обезумевший от унижения, жаждущий мести и Лиору, и Сириусу. Дикий огонь в эпицентре энергетического хаоса. Он мог все испортить. Или… стать невольным союзником.

— Рен, — Лиор тряхнул телепата, глядя в его мутные глаза. — Последний рывок. Найди Сириуса в этом хаосе. Только его. И… передай Маркусу. Один образ. Одно чувство. Местонахождение Сириуса. И ярость. Всю ярость, что у тебя есть.

Рен застонал, но кивнул. Его взгляд стал острым, как игла. Он собрал последние силы, сконцентрировавшись не на боли, а на ненависти к тому, кто превратил его в инструмент страдания. И… отпустил эту ненависть, как стрелу, в бушующее магическое поле «Вершины», нацелив ее на знакомую ауру Маркуса.

Где-то на сороковом этаже Маркус Брэйзен, пробивавшийся сквозь обезумевших от Плача охранников и сотрудников, вдруг замер. Его лицо, искаженное бессмысленной яростью, на миг стало пустым. Потом в глазах вспыхнуло осознание. Там. Он там. В главном зале. И ярость… не его собственная, а чужая, ледяная и хищная, влилась в его огонь, сделав его ярче, целенаправленнее. Он рванул вперед, сметая все на пути огненным бичом.

— Пошел, — прошептал Рен и рухнул без сознания. Его задача была выполнена.

— Теперь мы, — сказал Лиор, поднимаясь. Он чувствовал, как его собственная «Сеть» стонет под ударами Плача, но держится. Растения гибли тысячами, принимая удар, но каждое погибшее растение передавало эстафету защиты соседу, микробу в почве, споре в воздухе. Городская экосистема, которую он пробудил, начинала самоорганизовываться. Рождался Зеленый Пульс – коллективный разум травинок, мхов, плесеней и деревьев, объединенный одной целью: выжить.

— Как?! — Алиса схватила камеру. — «Вершина» на замке! Хаос! Маркус устроит там пожарище!

— Не ворвемся. Прорастем, — повторил Лиор свой принцип. Он подошел к своему главному детищу – огромной кадке с «Матерью Лианой». Это был гибрид всех его «Шепчущих Лиан», выращенный до невероятных размеров в подвале, опутавший стены и потолок живой сетью. Ее корни уходили глубоко в грунт, ее усики тянулись к вентиляционным шахтам. Она была сердцем его «Сети». И его громкоговорителем. — Она связана с «Зеленым Пульсом». Через нее… через него… я могу говорить. Со всеми. Кто еще может слышать.

Он прижал ладони к толстому, прохладному стволу Лианы. Закрыл глаза. Отбросил остатки страха, боли, усталости. Нашел внутри себя тихое место – сад, где росла первая традесканция в «Зеленой Капле». И начал говорить. Не словами. Образами. Чувствами. Памятью о земле под бетоном. О воде в трубах. О солнце на листьях. О силе маленького ростка, ломающего асфальт. О боли, которую нужно не умножать, а лечить. О том, что город – это не камни и провода. Это их дом. Общий. Он посылал не приказ, а просьбу. Не силу, а надежду. Через «Мать Лиану», через грибницы «Сети», через пыльцу на ветру – это послание понеслось по Новоарку, вливаясь в зарождающееся сознание «Зеленого Пульса».