Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле

Глава 1

В тот день погода была как нельзя подходящей, чтобы наведаться на кладбище. Пасмурно, ветрено и холодно. Одним словом, противно. Сторож, проводив меня взглядом, покачал головой. Не верил, что кому–то приспичило навестить родную могилку в грозу. Но мне нужно было появиться здесь именно в этот день.

Дождь колотил по зонту с такой силой, словно задался целью проковырять в нем дыру. Что поделать, весна. Хотя в нашем Винтершире круглый год дожди.

Я стояла у могилы мужа, на которую положила букетик фиалок. Лорд Грей ушел в самом расцвете сил. Его сердце не выдержало напряжения, когда он поставил на кон мое приданое и проиграл. Сердце – это основная версия, предназначенная для общества, чтобы я могла похоронить мужа с почестями и в пределах кладбища, а не за его оградой. На самом деле...

На самом деле он застрелился. Но деньги, имеющаяся в наличии фотография улыбающегося мужа и умелая работа похоронщиков, загримировавших лицо и утопивших труп в белоснежных лилиях, скрыли, что у Генри отсутствовала чуть ли не половина головы.

Мы совсем недавно поженились и не успели обзавестись детьми. Я думать не думала, что выхожу замуж за картежника. Генри умел себя подать. А уж обаять сироту, не так давно покинувшую пансион, ему было раз плюнуть.

Я бы не выходила замуж так рано, но в английском обществе не принято, чтобы девушка распоряжалась деньгами сама. Это обязательно должен делать муж или кто–то из родственников мужского пола. За неимением последних мне пришлось вручить свой немалый капитал в руки красивого мужчины – обладателя хороших манер и старинного особняка.

Особняк остался, поэтому мне есть где жить, а вот с остальным... Я не нашла ничего лучшего, как заняться проведением спиритических сеансов и гаданием, чтобы мало–мальски продержаться на плаву. В мой дом поначалу захаживали свахи, чтобы пристроить «бедную вдовушку» в хорошие руки, но я отвадила их ложью, что дала обет держать траур по супругу не меньше трех лет. Хватит с меня экспериментов с замужеством. Так я вообще останусь на улице.

Но леди не пристало работать, если только не пойти в гувернантки к людям, с которыми раньше мы с супругом раскланивались на балах, поэтому я скрывала, чем занимаюсь. Каждое утро я отправлялась на окраину города, где снимала комнату. Превратив ее в салон, я могла спокойно принимать клиентов, давая объявления в газете.

Я вздохнула, читая эпитафию на могиле супруга. «Был любим и почитаем». И тут вранье, но иначе нельзя. Общество хочет видеть скорбящую супругу, а не девицу, зло топчущую на могиле цветы.

Дождавшись, когда отгремит гром, я приступила к тому, зачем пришла на кладбище в годовщину смерти мужа. Конечно, месть моя запоздала, но лучше сейчас, чем никогда.

– Генри, – я сделал небольшую паузу, чтобы собраться с духом и выложить всю правду. – Я завела любовника. Он старше меня на триста семьдесят пять лет, но старцем не выглядит. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. И... кажется, я в него влюблена. Ты захочешь возразить, что рано или поздно моя красота увянет, а он так и будет выглядеть молодым. Знаю. Но что толку, что мы с тобой были ровесниками? В итоге я все равно осталась одна. Надеюсь, от такого известия ты не перевернешься в гробу.

Я сделал шаг назад, собираясь уйти, но оступилась и попала ногой в глубокую лужу. Почувствовав, как холодная жижа просачивается в ботинок, я зашипела. Как бы не заболеть, пока доберусь до дома.

– Твоя работа, Генри? – спросила я, перекрикивая очередной разряд грома. – Делай что хочешь: злись, ругайся, но я все равно буду спать с ним.

Я подняла подол, чтобы не замочить, сражаясь попутно с зонтом, который так и норовил вырвать из рук ветер. И в этот момент меня ударило молнией.

***

Глубоко за полночь в дверь постучали. По тому, как требовательно стучали еще и еще, я поняла, что ночной визитер ломится давно. Я соскочила с кровати, совсем забыв, что больна. Прошел лишь день после удара молнией, и я не вполне пришла в себя. Схватившись за спинку кровати, чтобы голова перестала кружиться, а стены вернулись на место, я потянулась к халату. Накинув его на тонкую ночную сорочку, поплелась вниз.

– Кого еще черти принесли? – ворчала я, ступая по скрипучим ступеням. Свеча освещала лишь небольшой пятачок впереди меня, и я рисковала свернуть на старой лестнице шею.

После смерти Генри я перебралась из супружеской спальни в гостевую. Она была меньше и находилась прямо над парадным входом. Если бы не каменный козырек, я могла бы выглянуть в окно и узнать, кто пришел. А так приходилось открывать двери самой.

О мертвых нельзя говорить плохо, но мой Генри стоил того, чтобы я ругала его на все лады. Я не могла позволить себе служанку. Мне пришлось сделать выбор: или она, или секретарь в спиритическом салоне.

Пока я доплелась до двери, ее едва не выломали.

– И кто такой буйный? – спросила я, не открывая ее. Мало ли кто бродит по ночам?

– Ох, Чарли, ты жива! Я боялся, что не успею.

Услышав голос своего любовника, я выдохнула.

Чего он боялся не успеть сделать? Глотнуть на прощание свежей крови? Сделать из меня свое подобие? Или произнести, стоя над остывающим телом, «Прости, любимая»? Последнее я бы послушала. Мой любовник предпочитал не говорить о чувствах. Его запал признаваться женщинам в любви кончился еще лет двести назад, когда он похоронил очередную горячо любимую пассию. Такова доля вампиров.

Глава 2

Я принимала подарки от Бенедикта, понимая, что однажды любовь вампира закончится, и мне придется выкручиваться самой. А я уже не буду так молода и спела. Да, я прагматична. Все его роскошные подарки – это задел на мою немощную старость. Только поэтому я не отказалась от салона, хотя Бенедикт уговаривал бросить пустое занятие. Я хотела сохранить хоть какую–то независимость от мужчин. Пусть последний и был великодушен.

Я рассмеялась над собственными словами, но вспомнив события, преследовавшие меня в последнее время, закусила губу. Я не впервые едва не погибла.

– Да–да, – понял, о чем я думаю, Бенедикт. – Вспомни кирпич, вдруг сорвавшийся с парапета моста, под которым ты проходишь в одно и то же время, когда направляешься в салон.

– И не только это, – я смотрела на Бенедикта во все глаза. – Еще меня пытались утопить. Кто–то толкнул меня, когда я шла по набережной, возвращаясь домой. Если бы не посыльный, поймавший меня за руку, я бы уже кормила рыб. Я не умею плавать. И убийца об этом знает.

– Все, – Бенедикт вернулся в «свою» комнату и достал из шкафа пальто. Он на самом деле собирался пойти на кладбище. – Больше в салон ты пешком не ходишь. Я куплю тебе автомобиль и запишу на курсы водителей.

– Но это же очень дорого... – я опять склонялась к мысли, что от меня хочет избавиться кто–то из потомков Бенедикта. Мобили стоили баснословно дорого.

– Деньги – тлен, жизнь – это все. Поверь мне.

– Подожди, я с тобой. Я на месте покажу, как стояла у могилы и куда упала.

Пока я одевалась и заново вертела на голове чалму, Бенедикт уже ждал меня у двери. В одной руке он держал лопату, в другой лампу.

– А лопата зачем?

– У тебя более подходящего оружия в доме нет.

Уф, а я уж решила, он собирается выкопать моего мужа и дать ему взбучку.

– Думаешь, на нас нападут?

– По улицам ночью шляется полно всякого отребья. Не хотелось бы марать руки. Лучше орудовать лопатой. А то я увлекусь и оторву негодяю голову.

О, да! Я знала, какая силища спит в руках Бенедикта. Однажды мы прогуливались по набережной, и из кустов выскочила бешенная собака. Морда в пене, взгляд безумный. Она кинулась на девочку, которую вела за руку мама. Мой возлюбленный оказался в мгновение ока рядом и разорвал больное животное еще до того, как оно напало на ребенка.

Все были в шоке. А он брезгливо скинул дорогущие перчатки на труп, взял меня под руку и увел. Это ночь была полна страстной любви. Опасность заставляла вампира чувствовать себя живым. И полезным.

Выйдя, мы поймали кэб. Бенедикт не хотел возвращаться в замок и поднимать на ноги благородное семейство, забирая автомобиль, который купил совсем недавно. Рокот его мотора разбудил бы весь город, и тогда даже убийца узнал бы, что мы ночью наведались на кладбище.

– Держи, – Бенедикт сунул извозчику золотой. – Получишь еще столько же, если дождешься нас. И еще один, если будешь держать язык за зубами.

– Я – могила, – поклялся кэбмен.

Бенедикт легко перебрался через забор и, повозившись с замком, распахнул створку ворот, пропуская меня. У него были свои секреты, как открывать замки. Долгая жизнь чему только не научила. И на все случаи у него были свои истории.

Пока мы шли к могиле, он поведал, как справился с замком на поясе верности на одной из леди в период крестовых походов. Ее страшно ревновал муж, иначе откуда такое зверство? Закрыли любовники этот «замочек» за день до возвращения ревнивца, и женщина продолжила строить из себя праведницу.

– И тебе не было стыдно? – у меня свои принципы. Я против того, чтобы иметь связь с женатым мужчиной. А в случае с Бенедиктом – я против его «дружбы» с замужними дамами.

– Она была невероятно красива, – говоря это, он мечтательно поднял глаза к звездам. Сегодняшняя ночь подарила нам чистое небо. Заметив, как я скривилась, тут же поправился. – Но Лоренца не шла ни в какое сравнение с тобой.

Я рассмеялась.

– Ладно, можешь не перечислять, насколько лучше мои глаза–озера и губы–вишни.

Дойдя до могилы Генри, я встала перед ямкой, которая и сейчас выглядела обманчиво мелкой. Дневной дождь смыл все следы крови.

– Вот здесь в меня попала молния, – я показала, как балансировала на одной ноге и сражалась с зонтом.

– Замри, – сказал Бенедикт, обходя меня по кругу. Сняв с меня чалму, повертел головой туда–сюда, определяя траекторию полета предполагаемой пули. Пройдя к могильным камням, поводил носом, будто гончий пес. Найдя что–то, позвал меня.

– Смотри.

Я подошла ближе и увидела на памятнике, который находился за могилой мужа, свежий скол. У ангела, стоящего на коленях, отсутствовало ухо. Проведя мысленную линию, я вполне уверовала, что след оставила пуля. Чиркнув меня по голове, она практически не потеряла скорость, поэтому досталось и ангелу.

– При желании мы могли бы найти пулю.

Бенедикт покрутился, но чавкающая, напитавшаяся влагой земля, едва поросшая молодой травой, не сподвигла его на поиски. Мой любовник только купил новые замшевые перчатки и не захотел их пачкать. И упаси боже, копаться в земле голыми руками.

Глава 3

Я отметила, какими глазами проводила Дженни нашего нового сотрудника. Ее цепкий взгляд скользнул от затылка вниз и остановился на крепких ягодицах мужчины. Щеки секретарши заметно порозовели. Когда я поравнялась с ней, Дженни шепнула, скосив рот на бок:

– Откуда такое чудо?

– Наняла. Не смей его трогать, он мой, – таким же манером ответила я.

Знаю я этих феминисток. Только и горазды кричать о своей независимости, а как красивый мужчина окажется рядом, тут же вспоминают, что они женщины и им тоже свойственны плотские утехи.

Я никогда не афишировала связь с вампиром. И уж тем более, что была его любовницей. Упаси боже, если кто–то выяснит, что я попираю строгие моральные устои нашего общества и получаю удовольствие от секса. Встречались мы с Бенджамином в темное время суток или вовсе у меня дома.

Мало кто из простых горожан знал графа в лицо и, уж тем более, не мог представить, что он будет разгуливать с молодой девушкой под ручку. Днем он практически никогда не выходил, подтверждая непреложную истину, что вампиры боятся солнца. Поэтому сейчас графа и водителя автомобильной новинки господина Бенца никак нельзя было связать.

Мне интересно было наблюдать, как он осматривает мой салон. Бенджи двигался, как зверь, пытающийся выследить жертву по едва заметному следу.

– Стол от окна придется отодвинуть, – он встал за моим стулом. – Здесь легко выстрелить тебе в затылок, а ты даже не заметишь, что к тебе подкрался убийца.

– Но мне надо, чтобы мое лицо пряталось в тени, – возразила я, поежившись от перспективы быть убитой. Я так и видела, как падаю носом на окровавленные карты, а клиентка, забрызганная кровью, заходится в крике.

– Тогда задвинь занавески и поставь на стол больше свечей. Отгородись ими, как защитой, от клиента.

Дженни тут же кинулась к шкафу за свечами, а как только расставила их, прислушиваясь к инструкциям Бенджи, задвинула занавески. Комната погрузилась в таинственную темноту.

Вампир повел носом.

– Я чувствую в комнате постороннюю эманацию.

– Ах! – секретарша восхищенно вскрикнула и прижала руки к груди.

Мне не нравилось, какими глазами она смотрит на Бенджи. Если так будет продолжаться, придется одному из них указать на дверь. Конечно, взвесив предварительно полезность каждого.

– Что за эманация? – сухо спросила я.

Трудно человеку, который не верит в духов, а лишь притворяется, что видит их, поддаться на уловку произвести впечатление.

– Я чувствую след, оставленный душой. Она была здесь, как только мы вошли, но, стоило мне показать, что я ощущаю ее, растворилась в воздухе.

– Бенджи, хватит пугать моего секретаря. Нам еще целый день принимать клиентов.

Я взялась обустраивать свое рабочее место за круглым столом. Отодвинула «говорящую» доску Уиджа в сторону, чтобы освободить пространство для манипуляций. Вытащила из ящика бюро новую колоду карт, но не стала снимать рубашку. Пусть клиент видит, что все честно.

Поставила по правую руку от себя мешочек с костями, а стеклянный череп, что купила в лавке древностей – по левую. И повернула его лицом к двери. Хрустальный шар закрыла бархатной тканью и зажгла рядом свечу, чтобы согрелся.

Ну, вроде, все. Я была готова к приему клиентов. Никогда не знаешь, что из реквизита придется использовать, чтобы доказать, что люди, заплатившие целых пятьдесят пенсов, попали к правильному медиуму.

– Я останусь? – неожиданно спросил Бенджамин.

Я закусила губу. Мы не договаривались, что он будет присутствовать при сеансах, пусть даже незримо. Он на раз раскусил бы все мои фокусы и ту чушь, которую я вынуждена нести, чтобы заработать лишний пенни. Но ему явно не хотелось провести день запертым в машине. Правда, он мог отправиться домой, выспаться в гробу, а вечером забрать меня. Но он так требовательно посмотрел, что я не рискнула отказать.

Конечно, вампиру в салоне было куда спрятаться, он это сразу понял, поэтому изъявил желание поприсутствовать. Часть комнаты отделялась ширмой, за которой стоял рояль. Хозяйка не захотела вытаскивать музыкальный инструмент. Подписывая договор аренды, мы сошлись на том, что она поставит ширму, а за утраченную часть помещения нам платить не придется.

Но мы иногда использовали «чужую» территорию. По пятницам. В день проведения спиритических сеансов. Там, за ширмой, пряталась Дженни, которая и издавала «потусторонние» звуки. Впечатлительные спиритуалисты даже иногда лишались чувств, так натурально у нее получалось.

– Хорошо, – согласилась я. – Только ни звука.

– Я – могила, – Бенджамин повторил слова ночного кэбмена.

– А как же я? – встрепенулась Дженни.

В огороженную часть комнаты можно было проскользнуть и выскользнуть через вторую неприметную дверь, ведущую во дворик. Чем во время спиритических сеансов секретарша и пользовалась, чтобы пошуршать бумагой – на рояле стояли ноты, или подвигать стулом, а иногда и завыть, но вовремя убраться, чтобы клиенты убедились, что за ширмой никого нет.

– Приглашай первого клиента, – распорядилась я, не собираясь прогибаться еще и под секретаршу. Я не глупая, чтобы не понять, что Дженни захотелось потереться рядом с Бенджи.

Глава 4

Мы занимались любовью прямо в воде. Она была теплой, поэтому и Бенджи, на котором я сидела, точно амазонка, казался живым. Пена выплескивалась из ванны при каждом нашем движении. Я выгибалась навстречу его губам. Бесстыдно подставляла грудь, прижимала его голову к себе, чтобы он не прерывал череду поцелуев. Мне нравилось носить на теле их следы. Порочная связь доставляла мне удовольствие.

Когда мы оба были удовлетворены, Бенджамин вынес меня из ванной комнаты закутанной в простыню и уложил в постель.

– Я лягу рядом? Не загоняй меня в гроб, мне так не хватает человеческого тепла.

Я улыбнулась и поцеловала его в холодные губы. Вода остыла, а вместе с ней остыл и мой вампир.

Я проснулась, когда за окном стояла темень. Меня разбудил голод. Бенджи рядом не оказалось. Я не нашла его ни в гробу, ни где–либо в доме. Теперь, когда мы круглосуточно находились рядом, я узнала еще одну причину, почему вампиры ночью не спят. Они охотятся.

Он вернулся под утро страшно довольный. Я всегда отгоняла от себя мысли, как и где питаются вампиры. Считала это их личным делом. Бенджамин тоже никогда не интересовался, что я ела на завтрак: эмбрионы цыплят или превращенных в колбаски поросят. Но сегодня я не удержалась.

– Скажи, ты пьешь кровь животных или...

Я прямо посмотрела вампиру в глаза.

Он ухмыльнулся и медленно начал расстегивать рубашку. Денди лондонский. Он даже на охоту вырядился в белую рубашку. Ничего не боится. Меня передернуло, когда я заметила на груди маленькую каплю крови.

– Или.

– Ты их убиваешь?

– Нет. Я дарю наслаждение и две небольшие, почти незаметные, ранки.

– Ты никогда не показывал мне клыки.

– А ты хочешь увидеть?

– Нет, воздержусь, – я опустила взгляд в тарелку. Ткнула вилкой в желток, и он медленно расплылся солнечным пятном. – Мне хватает других наслаждений.

– Те, что я дарю при укусе, гораздо ярче, – голос вампира зачаровывал.

– Не соблазняй меня.

Он опять пустил в ход свою неотразимость. Именно через нее мы и познакомились. Я задержалась в салоне, но за неимением денег на кэб, пустилась домой пешком. Торопливо, умирая от страха, я пересекала темноту под мостом, когда кто–то окликнул меня бархатным голосом. Я обернулась и попала в объятия Бенджамина. Тогда я узнала, что вкусно пахну. Особенно сильно, когда боюсь.

Он проводил меня до порога. Красивый, галантный и такой притягательный. А я была измучена полицейским расследованием, похоронами, денежными претензиями людей, которым задолжал Генри, и... одиночеством. Мне нисколько не было стыдно, что я провела эту ночь в объятиях незнакомого мужчины. Умелого, ласкового, доводящего до исступления.

Он исчез под утро, но прислал мне корзину цветов и визитку, из которой я узнала, что заснула в объятиях вампира. Побежала к зеркалу, но нигде не нашла следов укуса. Пятна от поцелуев вогнали меня в краску. Я погладила каждое, заставляя разум погрузиться в трепетные воспоминания. Моя рука, следуя красным отметинам, опускалась все ниже...

Бенджамин – мой лаунум. Оказывается, к любви вампира можно привязаться. И меня страшило, что однажды придется отвыкать. Тогда я позволю себя укусить, чтобы на все оставшиеся дни одиночества запомнить, насколько ярким может быть чувство, когда вампир впрыскивает тебе в кровь чистое блаженство.

– Но есть один побочный эффект, – Бенджи снял, наконец, с себя рубашку, позволив полюбоваться его красивым и сильным телом.

– Какой? – я отодвинула в сторону тарелку с размазанной по ней яичницей.

– Испытав наслаждение, ты забудешь, что между нами было. Даже то, что в эту ночь я был рядом. Поэтому никто в городе не жалуется на визит вампира. Даже обнаружив след укуса, у них нет повода обратиться к доктору, настолько я аккуратен в выборе жертвы и количестве выпитого.

– Я забуду тебя? Хм, хороший вариант для завершения нашего романа, – потянувшись за салфеткой, я прижала ее к губам.

– Для завершения романа? – переспросил он, замерев на расстегивании ремня.

– Пожалуйста, любимый, запомни: когда я попрошу тебя подарить мне ЭТО наслаждение, значит, я готова расстаться с тобой.

– Надеюсь, расставание случится нескоро? – из голоса Бенджамина исчезли чарующие нотки.

Я улыбнулась. Он не был готов к разрыву отношений. Приятно.

– Иди купаться. Ты, кажется, собирался в ванную комнату? – я ушла от ответа. Незачем мужчине знать, что женщина горит от любви.

– Да, искупаюсь и в гроб. Если появится желание, приходи поваляться рядом.

– А как же салон?

– Тебя отвезет мой пра–пра. Не помню его имени. Я позаботился, чтобы ты безопасно добралась до салона. Вечером заеду сам.

Я помахала любовнику пальчиками. Ну вот, я потихоньку начинаю знакомиться с его родственниками. Так, глядишь, войду в семью и переселюсь в его замок.

Я фыркнула, представив, как граф начнет от меня прятаться, таскаясь по углам со своим гробом. «Вампиры устают от людей», – пришли на память слова Бенджамина. А я не хочу, чтобы от меня устали. Надо будет вовремя уйти, чтобы не сделаться обузой.

Глава 5

Я долго смотрела на карты, делая умное лицо. По всему выходило, что зятя моей клиентки ждет казенный дом. Племянница с двумя детьми на руках никак не справится с долгом. Ей бы выжить без супруга. Не видать посетительнице своих денег.

– Что там? – осторожно поинтересовалась она.

И тут, наконец, появился туман. До того я несколько раз поднимала глаза, ожидая подсказки, но его не было. Из тумана выпросталась рука и... надела на шею клиентки автомобильные очки. Точно такие, какие были у Лео.

– Я думаю, вашей племяннице придется продать мобиль.

Я так трактовала эту непонятную подсказку тумана. Раз очки на шее веснушчатой дамы, то мобиль или средства за него пойдут к ней.

– О, спасибо, – обрадовалась женщина. – Это будет самый разумный выход из создавшейся ситуации. Я буду настаивать, чтобы они поторопились.

Я улыбнулась ей на прощание.

Третьими в этот день были две молоденькие курсистки. Они все время переглядывались и прыскали в кулачки. Понятное дело, подружки мне не верили. Пришли из чистого любопытства. Я хотела нагадать им чего–нибудь эдакого, но туман за их спинами так и не появился, что стало для меня неожиданностью.

Не было ли его отсутствие свидетельством того, что с этими двумя хорошенькими хохотушками ничего не случится? Или туман предупреждал людей избирательно? Кто–то из моих посетителей ему нравится, а кто–то нет?

В итоге я нагадала обеим большую любовь и богатство, а потом попросила Дженни принести пятичасовой чай на четверых. У одной из курсисток в сумочке оказалось печенье, и мы, весело болтая, приятно провели время. Пока на пороге не вырос Бенджамин.

Он смутил курсисток и расстроил Дженни. Девушки поторопились распрощаться.

– А где утренний водитель? – спросила секретарша, отодвигая занавеску, чтобы убедиться, что Лео у автомобиля нет.

Я подергала бровями, давая знак вампиру быть аккуратнее в словах, но он не понял сигнала и выложил, что у Лео свидание с подружкой, поэтому мадам Мелинду будет обслуживать старый водитель. «Обслуживать» было произнесено так мягко и соблазнительно, что мое сердце пропустило удар.

– Как прошел день? – спросил Бенджи, выруливая из переулка на основную дорогу. – Туман больше не пугал тебя?

– Нет, не пугал, я к нему уже привыкла. Но появлялся он дважды.

Я подробно рассказала, что видела и что говорила.

– Знаешь, когда я вошел в салон, вновь почувствовал чужую эманацию. Но я не решился пугать твоих гостей. Предлагаю завтра взять блокнот Дженни и выписать имена тех клиентов, за спинами которых ты видела туман. Нужно начать вести дневник, куда заносить мельчайшие подробности происходящего. Что–то этот туман значит. И мы не разгадаем его тайну, пока не увидим картину целиком.

– Я так понимаю, видения приходят ко мне из загробного мира? Медиумы обычно тесно связаны с ним.

– Ты уже поверила, что стала медиумом? – Бенджамин покосился на меня.

– Ну никто же, кроме меня, этот туман не видит? И все началось с кладбища. О, а вдруг именно там я и подцепила чью–то неупокоенную душу, и теперь она терзает меня?

Дома я обнаружила в своей комнате коробку с шикарным вечерним платьем нежного персикового цвета с кружевным оперным манто и полным набором аксессуаров к нему: от чулок до диадемы.

– Что это?

– Мы идем в «Голиаф» на оперу.

Название оперного театра соответствовало зданию, находящемуся в центре города. Оно было гигантским и сверкало золотом и огнями. Я точно не знала, но поговаривали, что его построили на деньги графа.

– Ты решился показать меня миру? – шепотом спросила я.

В зеркало заметила, как влажно блестят мои глаза. Я готова была расплакаться от щемящего момента – я достойная пара графу, раз он выходит со мной в свет. Это не прогулка по набережной или романтическое блуждание по темным аллеям городского парка. Это представление меня, вдовы, которая довела мужа до сердечного приступа, местной знати.

– Невежливо будет жить в твоем доме и ходить в театр с кем–то другим.

Я скрипнула зубами. Ну почему Бенджамин такой упертый? Нет, чтобы сказать: «Я люблю тебя и хочу, чтобы весь город знал об этом», он найдет самое простое и даже чуточку обидное объяснение любому своему поступку.

– Сколько у меня времени, чтобы подготовиться?

Бенджи вытащил из кармашка жилета новомодный брегет – часы на цепочке. Щелкнув крышкой, изволил сказать:

– Мы должны быть там в десять.

– Неужели спектакль так поздно начинается?

– Нет. Мы пойдем к третьему акту. Так положено.

– А что дают?

Я ни разу не была в нашей опере. Родители умерли рано, в пансионе не практиковали выход воспитанниц за ворота в вечернее время, а в замужестве... Оно окончилось полной катастрофой. Мне было не до развлечений.

– Какая разница? – Бенджи пожал плечами.

На самом деле, какая разница? Ему просто приспичило выйти в свет с хорошенькой девушкой.

Оказывается, давали «Ромео и Джульетта» Шарля Гунно. Из пяти актов мне удалось увидеть три последних. Самые печальные. Я поклялась себе, что приду в «Голиаф» и в одиночестве наслажусь полным спектаклем. Пусть среди знати являться к началу оперы и считается моветоном.

Глава 6

Я помогла Дженни. Задернула плотно занавески на окнах, придвинула ширму ближе к роялю, чтобы освободить больше места. Приготовила пачку свечей: неизвестно, как долго мы будем пытать Шекспира. Комната была оснащена электричеством, но для создания нужной атмосферы мы им во время сеансов не пользовались.

– Давайте приоткроем одно из окон? – предложила Дженни. В комнате было душно, а по карнизу неутомимо стучал весенний дождь. Молнии прошивали низкое небо, и им лениво вторил гром.

Я кивнула. Под окнами рос колючий шиповник, и мало кто отважился бы подобраться так близко, не рискуя пораниться.

– Забыла сказать, в полдень приходил джентльмен и принес вам цветы, – Дженни зашла за ширму и вернулась оттуда с вазой с тюльпанами.

Я напряглась, думая, что джентльменом Дженни назвала вампира или посыльного, принесшего от него букет, но заметив, что цветы не из дорогих, в удивлении задрала брови.

– Что за джентльмен?

– Вчерашний клиент. Имени не помню, а записей нет. Невысокий такой. Лысенький. В клетчатом сюртуке. Распинался в благодарности. Говорил, что вы спасли ему жизнь.

– Ах, этот...

Я была удивлена. Неужели на скачках произошла замена лошадей, и человечек поставил на незаявленную и выиграл? Но я же, наоборот, советовала ему близко не подходить к ипподрому, так за что меня благодарить?

– Выиграл на ставках?

– Ничего не знаю про ставки. Он сказал, что на подъезде к ипподрому произошел несчастный случай. Он едва не погиб, хотя в толпе оказались покалеченные. Какой–то всадник не смог справиться с испуганной лошадью. Она понесла, и джентльмена в шотландке спасло только то, что стоящий рядом кэбмен хлестнул его плетью, чем заставил оглянуться и отскочить. Иначе он был бы раздавлен. Он восхищен вашими способностями предвидеть.

– Хорошо, что все обошлось, – выдохнула я с облегчением.

Мне определенно следовало подумать о пророческих свойствах тумана, который вчера за спиной клиента показал плеть. Она обвивалась вокруг горла, что можно было трактовать, как намек на смерть, но именно плеть спасла человечка от гибели.

Но вот вопрос, стоило ли верить туману в остальных случаях?

– Дженни, заведи себе новый блокнот и носи его всегда с собой. Больше не оставляй здесь. Его могли похитить конкуренты, чтобы выведать имена клиентов. Завтра же позови мастера, чтобы сменил замок. Сегодня повесь амбарный. Я видела такой в кладовой на полке. И еще. Купи с утра все газеты, какие только найдешь. Мне нужно кое–что проверить.

Я решила просмотреть колонки происшествий, чтобы удостовериться, что в них нет напророченных туманом случаев.

– Хотите убедиться, дала ли я наши объявления?

– А ты разве размещаешь рекламу не только в Пэл–мэл? – удивилась я.

– Ну да. Раньше так и было. Но Бенджамин сунул мне деньги, чтобы я разослала во все остальные газеты, где есть подходящая колонка.

– Когда сунул?

– Еще вчера.

– Зачем ему? – я нахмурилась. – Хочет завалить меня работой, чтобы я головы не поднимала? Или...

Я прикусила язычок. Было похоже, что Бенджамин расставлял силки для моего убийцы. Ведь если медиум дает объявления, не считаясь с затратами, значит, у него дела идут хорошо. А тут еще личный водитель с последним автомобилем марки «Бенц». Да Бенджи откровенно дразнил убийцу! Чем больше в убийце ненависти ко мне, тем вероятнее, что он допустит ошибку и явит себя.

Я встала и нервно заходила вокруг стола.

Только вот в чем беда: Бенджамин раздразнил убийцу, а я, такая умница, выгнала из дома единственного мужчину, кто мог защитить. А сегодня еще и показала нос его внуку.

От бега вокруг стола меня отвлекли пришедшие на сеанс спиритуалисты: седой джентльмен и две дамы. Наш постоянный состав.

– Кого сегодня ждем в гости? – спросил сэр Персивальд, снимая цилиндр.

Сэр Персивальд был сухоньким, но невероятно прямым, как его трость, старичком с вечно задранным подбородком. Умный взгляд из–под кустистых бровей, нос, напоминающий клюв орла, и благородная бледность кожи. Вот кто запросто мог быть признан вампиром. Бенджамин и здесь отличался смуглой кожей, которая все еще хранила загар последних крестовых походов.

– Пусть это будет для всех нас сюрпризом, – с улыбкой ответила я, мысленно добавляя, что таковыми безымянные гости будут являться и для меня.

– Интересно–интересно, – произнес Перси (так мы звали его между собой) и занял привычное место по левую руку от меня.

Передав пальто Дженни, в комнате появились закадычные подружки – леди Сайрус и мадам Афродита. Они познакомились в моем салоне, сдружились и теперь вместе ездили отдыхать, с легкостью оставляя домашних на собственное попечение.

Леди Сайрус – рыжеватая курносая пышечка с вечной извиняющейся улыбкой на лице, тоже являлась вдовой. Она потеряла мужа в пятьдесят и вот уже года три праздновала свободу от занудливого и прижимистого барона, который был намного старше ее. Супруг оставил ей приличное состояние и ни одного ребенка, поэтому она не скупилась в тратах на себя и на подарочки для Афродиты.

При ней жила восемнадцатилетняя племянница со стороны мужа, надеющаяся, что однажды все имущество Сайрусов перейдет к ней. И конечно же, она люто ненавидела Афродиту, видя, как та помогает тетке разбазаривать состояние.

Глава 7

Рвения Беатрис хватило, чтобы она сама кинулась искать кошку.

– Да помогите же мне поднять крышку рояля! – позвала Бенджамина любовница.

Вампир помог. Никакой кошки внутри инструмента не обнаружилось.

– Ну что? Убедились? – Персивальд подошел ближе, чтобы осветить струнное нутро. На лице старика читался восторг. – Мы честное сообщество спиритуалистов. Вот вам и доказательство, что дух Шекспира снизошел до нас. Нам всем пора вернуться к столу и задать, наконец, вопросы величайшему поэту и драматургу...

Пока Перси вещал, я стояла, окаменев. На стульчике перед роялем сидел призрачный мальчик лет десяти. Смотрел на меня, улыбаясь. Его руки лежали на клавиатуре. Я повертела головой, чтобы понять, видит ли его кто–то, кроме меня, но присутствующие смотрели куда угодно, только не на сотканного из лунного света ребенка.

Я улыбнулась малышу, понимая, что моя связь с таинственным туманом вышла на новый уровень. Да, фантом по–прежнему был виден только мне, но сегодня он обрел четкую форму и смог извлечь звук на рояле. А это уже достижение! Нематериальный дух заставил звучать материальный предмет.

А значит, появилась возможность установить с ним более тесный контакт. Я уже устала разгадывать ребусы: то плетку на шее игрока с ипподрома, то автомобильные очки на женщине, близко не умеющей водить мобиль. Пусть бы он выражался яснее. Умеет же вздыхать, значит, мог бы и поговорить со мной.

Я закусила губу, подавляя в себе желание обратиться к ребенку при всех. Мы же вызвали дух Уильяма Шекспира, и звучало бы нелепо, если бы я вдруг спросила у него: «Мальчик, ты откуда?»

Между тем мальчишка, подмигнув мне, взмыл в воздух и, обернувшись туманом, завис за спиной Беатрис. Уже знакомая мне рука опустилась на ее плечо: как раз там, где был след от укуса вампира.

Я закрыла ладонью рот, понимая, что значит этот жест. Над леди Шелди нависла беда. Но какая? Туман, так и не оставив подсказку, растворился в воздухе.

– Ой, что–то мне не по себе, – прошептала Беатрис и изволила потерять сознание. И конечно же так ловко, чтобы в итоге оказаться в руках вампира. Я ни на секунду не усомнилась, что она притворяется, поняв, что проиграла. Вывести меня на чистую воду не удалось, а спектакль заканчивать эффектно надо.

Расторопная Дженни попыталась привести гостью в чувства. Она выбросила из вазочки тюльпаны и окатила нежную Беатрис водой. Мутной жидкости хватило, чтобы паклей повисли шелковые локоны, а ткань декольте потеряла цвет и набрякла от влаги.

Досталось и Бенджамину. Теперь его белоснежную рубашку трудно было назвать свежей. Балморалы больше не блестели дорогой кожей, а со штанин стекала вода. Под приглашенными гостями набралась приличная лужа. Никогда не думала, что наша ваза настолько вместительная.

Водные процедуры не помогли. Беатрис не пожелала возвращаться к нам.

– Я отвезу ее домой, – поняв, что болтовня со старым приятелем из шестнадцатого века откладывается, граф подхватил любовницу на руки и направился к входной двери. Открыл ее пинком, окончательно сломав замок. Дженни, спохватившись, полетела следом с верхней одеждой гостей.

– Ваша Светлость, будьте осторожны! Туман не шутит! – крикнула я, чтобы предупредить вампира. Пусть я и обиделась на него, но зла не желала. Бенджамин поднял на меня глаза и коротко кивнул. Остальные, конечно, ничего не поняли.

– В ветреную погоду тумана ждать не следует, хотя дождь вряд ли прекратится, – наставительно произнес Перси и поднял воротник сюртука.

Мы все вышли на крыльцо и наблюдали, как граф устраивает моментально пришедшую в себя леди Шелди на сиденье рядом с водительским. Заведя мобиль, граф резко развернулся и укатил в ночь.

– Потащил к себе кровь сосать, – Дженни выразительно сплюнула. – Видно же, что не здесь познакомились. Она весь вечер глаз с него не спускала.

Я крепко стиснула зубы, чтобы не высказаться более резко. Дженни права. Вампиру не впервой раздевать Беатрис и доставлять ей «особое» наслаждение.

– Как вы думаете, кто играл на рояле? – спросила леди Сайрус, зябко потирая плечи скрещенными руками. На улице ощутимо похолодало.

– Уильям Шекспир. Кто же еще? – ответил ей Перси. – Эх, какой сеанс испортили!

Спиритуалисты, понимая, что вечер не удался, потихоньку разъехались.

Я так и осталась стоять на крыльце, дожидаясь, пока Дженни приведет салон в порядок и погасит свечи. Я не знала, что больше ввергло меня в уныние: тот факт, что призраком оказался ребенок, безвременно покинувший наш мир, или злость на вампира, укатившего с любовницей. Ясно был одно – я всю ночь буду плакать.

Дженни вышла на крыльцо и сунула мне в руки пальто, которое я тут же накинула на плечи. Секретарша принялась закрывать дверь. Амбарный замок был огромным и еле пролез в поржавевшие ушки.

– Вот такой у вас водитель, – буркнула секретарша, понимая, почему у меня нет настроения. – Повез эту мокрую курицу, нет чтобы позаботиться о хозяйке. Поссорились, что ли?

Справившись с замком, она раскрыла над моей головой зонт. Дождь припустился с новой силой. На лужах лопались пузыри.

– Да. Я разорвала с ним все отношения...

– Когда узнали, что ваш водитель вампир?

Глава 8

Я медленно осмотрелась, подняв свечу над головой. Тени ломанными линиями прыгали по стенам и пузатым комодам Чиппендейла. Дженни не выдержала первая. Взвизгнула и понеслась из дома вон. Я, ощутив тот же прилив ужаса, кинулась следом и только на улице поняла, что поддалась стадному чувству.

Разве мне следует бояться Бенджамина?

Подняв голову, я окинула взглядом закрытые окна бывшей спальни.

– К–куда мог деться вампир из запертой комнаты? Ведь его там не было? Не было? – Дженни трясло, как осенний лист на ветру.

– Вампиру замки не помеха.

– И м–мобиля нет...

Я обернулась на ограду. «Бенца» на месте не оказалось. Выходило, что Бенджамин уже укатил. Я знала, что у вампиров тонкий слух, иначе они не прятались бы от шумных родственников в подземельях. Он услышал наш с Дженни разговор, понял, в чем его обвиняют, и тут же скрылся. Наверное, чтобы не подставить меня.

Но я уже подставилась по полной. Полиция неминуемо придет ко мне и к остальным спиритуалистам с допросом.

– Раз убежал, значит, виновен? – секретарша смотрела на меня, точно я могла развеять ее сомнения.

Я вздохнула. Как же трудно будет графу выкрутиться! Слишком много было свидетелей, что он укатил с «вечеринки» с убиенной девицей. Кто знает, чем вампир с ней занимался?

– Вы не боитесь остаться в одиночестве в таком большом доме? – Дженни окинула взглядом фасад особняка.

– До сих пор никто не пытался меня убить, – рассеянно ответила я и тут же поймала себя на мысли, что неправа. Убить пытались. А Бенджамин обещал защиту. Но теперь он сам вынужден скрываться, чтобы его не обвинили в убийстве поклонницы. Или любовницы? Что из того, о чем рассказывал мне вампир, правда?

Ну вот, я опять в нем сомневалась. Какой–то негодяй пытается выбить у меня почву из–под ног, а я и рада покачнуться. Конечно, в чем–то секретарша права. Мне стоило бояться, но вовсе не Бенджамина. А неизвестного, что уже трижды покушался на меня.

Взвесив все за и против, я решилась сделать секретарше заманчивое предложение.

– Дженни, если хочешь, можешь остаться у меня.

– О, с удовольствием! – радостно согласилась она и тут же поспешила вернуться в дом. Я поплелась следом, не забыв запереть дверь на ключ. Теперь следует быть осторожнее.

Дженни хоть и была чрезмерно болтлива (оно и понятно, попала в самый эпицентр событий, как не возбудиться?), но быстро организовала завтрак и накрыла на стол. Оглядев творение ее рук: овсянку с печеным яблоком, корицей и орехами, тосты с маслом и мягким сыром и горячий шоколад, я подумала, а почему бы не попросить ее помочь мне по дому? За дополнительную плату, конечно.

В свете произошедших событий, вряд ли я отправлюсь в салон в ближайшие дни, а держать секретаршу без работы не имело смысла. О чем я ей и сообщила, пообещав повысить жалование, если она справится с прибавившимися обязанностями по дому.

– Не пойдем в салон? – Дженни задрала рыжие бровки. – А как же наша реклама в газетах? К нам повалит народ и увидит амбарный замок на дверях?

– Как–то я об этом не подумала, – я постучала пальцами по столу, соображая, как поступить лучше. – Придется тебе сбегать и повесить на двери объявление, что мы принимаем только в будние дни. Думаю, к понедельнику будет ясно, что Бенджамин невиновен. И не забудь вызвать мастера, чтобы он сменил оба замка. Так нам будет спокойнее.

– А деньги? В кассе осталось совсем немного.

– Я что–нибудь придумаю.

Я мысленно перебрала свои драгоценности и вспомнила о небольшой броши, подаренной Бенджамином еще на заре наших отношений. Все камни были на месте, а вот застежка сломалась. Если даже не чинить, можно выручить хорошие деньги. А они нам понадобятся. Сначала нужно разобраться со свалившимися на голову проблемами, а потом уже думать о работе. Бенджи в беде.

Дженни, помыв посуду, торопливо развязала фартук. Не женщина, а клад.

– Я сбегаю в салон, а заодно принесу свои вещи, раз уж мы решили жить вместе. И вам хорошо – вы будете не одна в большом доме, и мне не придется платить за съемное жилье.

Я принесла кошелек и дала Дженни пару шиллингов мелочью на расходы: на кэб, на мастера, на новые замки. Она пересчитала. Подняв глаза к потолку, зашептала, попутно загибая пальцы. До меня доносились обрывки фраз: «Семь пенсов на хлеб... а если еще пенни, то... но как без молока...».

Когда все умственные подсчеты были сделаны, Дженни прямо посмотрела на меня.

– Если поторговаться с мастером, то денег хватит еще и на рынок. У вас запаса продуктов совсем нет. А нас теперь двое.

Я вздохнула и добавила еще шиллинг. Нас же теперь двое.

Пока секретарь улаживала срочные дела, я вернулась в гостиную и собрала рассыпанные по полу газеты. Сложила их в аккуратную стопку и принялась изучать. Нет, ничего нового о бедняжке Беатрис я не надеялась узнать, но вспомнила, для чего, собственно, попросила купить сегодняшние газеты.

Меня интересовали несчастные случаи, произошедшие с момента появления в моем салоне загадочного тумана. А ведь и вчера он, приняв образ мальчишки, предупредил, что над моей клиенткой нависла беда.