Король разбитых сердец

Глава 1

Мне немного тошно. От обилия дыма для создания мистического эффекта в клубе адски слезятся глаза. Хочется сбежать куда-нибудь в тишину, закрывшись на тысячу замков, однако сегодня у меня есть дело, ради которого я целый час торчу баре рядом с пьяным в хлам имбецилом. Целых шестьдесят минут моей жизни, бесполезно потраченной впустую. Блеск.

Клуб «Райское блаженство» не самый престижный, но здесь никому ни до кого нет дела. Никто не станет проверять твои документы, внешний вид, спрашивать возраст или влезать в пьяную драку. Место, наполненное первобытным хаосом, среди заштукатуренных разукрашенных граффити стен с местами прожжёнными сигаретами диванчиками, сломанными стульями, неустойчивыми столиками и дрянной выпивкой

- И вот чего ей не хватало, а? – стонет Вася, а может Дмитрий. Не помню, лишь делаю очередной глоток виски, в котором давно растаял лед, и он стал отвратительно теплым. Мой взгляд скучающе скользит по барной стойке, разглядывая многообразие алкогольных напитков, представленных за спиной бармена в ярко-красной жилетке. У него на голове дурацкая шапка Санта-Клауса с мигающими звездочками, приделанными к ткани и идиотская привычка флиртовать с молодыми красивыми девушками, игнорируя потребности других клиентов.

Не толерантно, парень. Где твоя мужская солидарность? Выруби самца гамадрила, мы не на шоу «Лучший пикапер уходящего года». Но он из кожи вон лезет, чтобы показать парочке чрезмерно раскрашенных малолеток, какой весь из себя крутой. Давай, удачи, 134 статью УК РФ никто не отменял.

- Все ради нее делал! Даже с мамой поругался из-за этой суки, а она что? Взяла и уперла к богатенькому мачо, пока я вкалывал на северах здоровье свое убивая, - рыжая борода спуталась, взгляд совершенно мутный. Отвратительные крошки, оставшиеся на усах после поедания годового запаса вредных углеводов в виде сухариков, отталкивают еще больше. Да уж, ничего удивительно, Вася (или все же Дима?), что от тебя баба ушла. Вонюч, волосат и могуч – это старый пережиток, купи хотя дезодорант, глядишь обломиться чего.

- Пиздануть ей надо было, - от щедрости души рыжий бородач, в испачканной клетчатой рубашке, замахивается огромным кулаком, будто готовясь разнести весь бар к чертовой матери.

Стоп, брат.

Я тебя понимаю.

Хреновая ситуация, но держи себя в штанах, ведь мужик же.

- Хочешь докажу, что ее любовь ничего не стоило? – будто черт из табакерки, задаю вопрос, ставящий парня в совершенный тупик. Ничего удивительного, такая реакция у большинства на подобное заявление. Тихо усмехаюсь, взбалтывая остатки виски на дне бокала, выпивая залпом и со стуком ставлю его на гладкую деревянную поверхность, наклоняясь к новому знакомому с улыбкой.

- Она всего лишь маленькая лгунья, чьи слова – пустой звук. Ей будет также больно, как сейчас, тебе. Итак, дружище, - вынимаю идеально гладкую глянцевую черную визитку с алым теснением, вкладывая ее прямо в раскрытую ладонь удивленного рыжего громилы. Спрыгнув с барного стула, салютирую пальцами, говоря напоследок:

- Решишься – звони.

Он сжимает пальцами пластик, неаккуратно сминая его, крикнув мне вслед:

- Тебя как зовут?! Эй, чувак!

Мне совершенно некогда тебя слушать. В удушливой жаре, без спасительного кондиционера у бара, находиться в середине зала совершенно невозможно. Пересекаю танцпол, наполненный мокрыми от пота телами. Тысячи запахов давно смешались в неприятный коктейль: мужские одеколоны, ядрёные женские духи, конфликтующие ароматы дезодорантов и туалетной воды. Хочется поскорее сбежать, но яркий образ заставляет двигаться вперед.

Я видел, как она вошла, оглянувшись ненадолго. Прикусила полную губу, покрытую винной помадой, спустившись на пару ступеней вниз, держась за шатающиеся перила довольно крутой лестницы. Шагнула неуверенно в темноту на своих невероятно высоких каблуках в безобразно коротком платье для зимних морозов. Наверное, хорошо, что погода нынче расщедрилась на тепло, иначе здоровой домой бы точно не дошла.

Шаг, другой, продираюсь сквозь толпу, улавливая игривые взгляды и порочные намеки в паре касаний. Несколько девушек пытаются завлечь в танец, но лишь качаю головой, крикнув одной из них рядом с ухом, ибо музыка невероятно долбит, не давая нормально разговаривать:

- Я не танцую после двенадцати!

- Ты – Золушка? – смеется в ответ, озорно глядя из-под густо накрашенных ресниц немного пьяным взором. Мой взор скользит по ее стройному телу, а губы искривляются в усмешке. Интересно, ты чья-то девушка? Невеста, жена, может подруга?

- Скорее Злая Фея Крестная, - мрачно смеюсь, уходя, пока не вздумала задавать вопросы. Моя цель все еще там, расположилась на одном из дальних диванчиков, чудом поймав замученную официантку и заказав мартини. Из высокого бокала делает глоток, а небольшая оливка на шпажке исчезая между приоткрытых губ, безжалостно перемолотая белыми зубами.

Точно также она перемолола сердце одного наивного дурака, забыв о нем в ту секунду, когда нашла игрушку поинтереснее. Парень рыдал, недоумевая, что же он сделал не так. Ничего такого, Денис, просто тебе не повезло. Статистика говорит нам, что процент изменяющих женщин меньше в разы. Но будем честны, цифры тоже могут врать. Причем не менее успешно, чем это делают представительницы прекрасного пола.

- Я уж думала ты обо мне забыл, - притворно надувшись, Ксения, благодушно позволяя коснуться своей щеки. Эдакое показное приличие при довольно-таки распутной натуре. Привычно улыбаюсь, пряча любые посторонние эмоции за восхищенным взглядом. Посмотреть ведь есть на что. Ноги длинные, талия тонкая, чуть полноватые бедра, но зато роскошная грудь. Платье без бретелей отлично демонстрирует прекрасную фигуру девушки в выгодном свете, особенно его цвет – черный, подчеркивающий светлые локоны и белизну кожи.

Глава 2

Первое, что вижу, заходя внутрь здания – спящий охранник за столик, рядом с которым какой-то бульварный романчик. Вот никогда бы не подумал, что мужик на заре лет начнем бабское чтиво читать. Хотя, судя по его состоянию, он уснул где-то на первых десяти страницах. На обложке великолепный образчик мужественности – полуголый пират, обнимающий хрупкую деву посреди прекрасного сада. Буйство красок и цветов, весь антураж данных произведений построен на том, чтобы привлекать взгляды наивных дев своим внешним видом.

Снаружи прекрасный похититель, внутри гад, превращающийся в рыцаря для одной единственной. Самая лучшая сказка, в которую верит каждая вторая, а то и вовсе первая представительница прекрасного пола. Бомба с часовым механизмом, потому что какими бы ни были сладко-ватными ваши отношения, после наступает суровая реальность. И она вовсе не такая, какой вы ее себе представляете.

Прохожу мимо стола, стараясь не шуметь. В этом здании четыре этажа: три переделаны под офисы, и только верхний под зал для занятий йогой. Внутри довольно скудный ремонт – потертый, местами ободранный, линолеум, серо-зеленая краска на стенах и бетонные лестницы, давным-давно потерявшие вид с черными полосами от обуви. Снаружи серая кладка, а стены завешаны баннерами: реклама, консалтинг, похорон, мелких кредитов, парикмахерских, массажного салона и, внимание, социальные услуги.

Да-да, код классификации моей деятельности для налоговой службы включает в себя бюро знакомств, брачные агентства, социальные услуги и даже эскорт. Иногда я себя ощущаю последним. Мальчик по вызову.

Роман Сташенко - тридцатилетний разведенный холостяк – эскортник по оказанию услуг для выведения на чистую воду изменщиц. Мама бы упала в обморок, если бы она у меня была. Взгляд падает на часы – время почти десять утра, надеюсь, что моя помощница в этот раз не опоздала. В ином случае просто ее уволю или убью, причем за последнее совсем не раскаюсь.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, слыша музыкальное сопровождения. В конце коридора из приоткрытой железной двери моего офиса играет на весь коридор «Сеньорита». Мне кажется я уже выучил наизусть всю песню, потому что Аня кроме нее ничего не слушает. Зато хотя бы на месте, оттого быстрым шагом пересекаю коридор с дверьми, на которых висят опознавательные таблички. Половина офисов тут пустует, так что можно не волноваться насчет жалоб соседей. Едва нога ступает на светлый линолеум в цвет светлого мрамора, постеленный после недавнего ремонта, хмурюсь. Ани на ее привычном месте нет, ее кресло пустует, а на рабочем месте все навалено в кучу. Полный бардак и хаос, от которого внутри все перекручивает от злости. Папки, списки, тетради, отчеты, рядом початая кружка остывающего кофе уже оставила неприятный коричневый след на одном из договоров. Ручки, которые она вечно теряет, карандаши, линейки в количестве двух штук. Хилый кактус почти засох от отсутствия воды, а за ее рабочим столом, там, где располагается шкаф под документы, валяется большая спортивная сумка.

Господи, у меня клиент через сорок минут, а эта мартышка решила переселиться жить в офис? Какого черта, ее уже выгнали из комнаты в общаге, которую ей предоставило щедро государство? Матерюсь про себя, сжимая зеленый стаканчик из Старбакс, врываясь в собственный кабинет, откуда доносится мелодия.

- Вот же, - выдыхаю все эмоции разом. Прямо в моем большом кожаном кресле свернувшись калачиком дрыхнет моя собственная секретарша. Или помощница. А если еще точнее – головная боль, взятая на работу из жалости. Не удивительно, что она нигде толком не могла задержаться после выпуска из детского дома.

Шторы задернуты, не давая свету проникнуть внутрь, на себя девчонка накинула мой запасной пиджак, который взяла из шкафа рядом с тем, где храню важные документы и личную информацию на клиентов, помимо той, что в компьютере. Сейчас он закрыт, впрочем, для нее эти файлы не представляют интереса. Зато она уже успела использовать мою дорогую кофемашину, стащить бразильский кофе, залезть в маленький холодильник – вижу упаковку в мусорке из-под дорогого швейцарского шоколада – и сейчас пуская слюни спит на рабочем месте.

Моем, кстати говоря.

Ставлю осторожно стаканчик на стол, подойдя к своему столу и положив аккуратно ладони поверх кожаной папки с почтой, небрежно брошенной мне на просмотр, громко рявкаю:

- Рота подъем!

Видели когда-нибудь енотов? Или может сурикатов? Такие большие, перепуганные глазки, когда их застают на месте преступления. Вот такого зверька я сейчас наблюдаю в своем кресле. Анька подскакивает в ужасе. Ее короткие волосы, едва закрывающие мочки ушей, всколочены после сна. Глаза заспанные, большие, рот приоткрыт, тощее тельце сжимается всего на секунду. Затем она моргает раз, другой своими серо-голубыми глазами, трет их ладонями и еще больше растрепав без того испорченную прическу, выдает:

- Ааа, Роман Алексеевич, драсте. Я тут эта, прикорнула, - зевает в кулак, кутаясь в мой пиджак, игнорируя возмущенный взор, направленный в ее сторону. – Похозяйничала немного. Кофе хотите?

Скриплю зубами, и Анька мигом настораживается, понимая, что переборщила. Подскакивает точно кошка, быстро вешает мой пиджак на спинку кресла, разглаживая все складки и одергивая свою безразмерную рубашку, коих у нее тысячи, в которых ее без того хилое тельце вовсе теряется, выдает:

- Доброе утро, Роман Алексеевич. Солнышко светит, трава зеленеет…

- На улице минуса, - мрачно перебиваю, провожая взором из-под хмурых бровей, а Анька бочком пятится к двери.

Глава 3

Ирина Давыдова – девушка видная во всех смыслах. Кудри рыжие, непокорной волной спускаются ниже плеч. Талия тонкая, ноги длинные, все выпуклости в нужных местах и на лицо вовсе не уродина. Немного не в моем вкусе, лицо сердечком, да нос большеват, но ведь красивая. По современным меркам – настоящий алмаз. Ухоженная, холеная, привыкшая к вниманию мужчин, судя по тему, как капризно поджимает чуть подкаченные губы на знаки внимания какого-то парня рядом.

Делаю глоток кофе, задумчиво разглядывая красный зимний безразмерный пуховик, которые сейчас на пике моды. Подхваченный ремешком, он нисколько ее не уродует за счет высокого роста и каблуков. Такая девушка всегда в эпицентре внимания, даже если рядом будет более красивая соперница. Она просто яркая, в ней всего слишком. Цвета, громкий голос, пестрые наряды. Мимо таких не пройдешь с равнодушием, оглянешься в любом случае.

Да, Дима, я понимаю, почему ты выбрал ее. Но не понимаю, почему она выбрала тебя.

Моя система мира отношений проста: люди стремятся мысленно к лучшему, но чаще выбирают усредненное. Попроще, понеказистей, дабы сильно не отсвечивали и были примерно на одном уровне. Здесь была колоссальная разница не только во внешности – социальный статус. Ира из избалованных деточек. Не то чтобы ее родители большие люди по словам моего клиента, но для своей единственной дочери делали все. Кружки, репетиторы, университет – после такого разве поверишь, что Ира выбрала простого рабочего парня с одной фазанкой? Ей банально с ним было не интересно, однако расчет верный – парень боготворил свою женщину. Частый случай при таких неравных браках. Один любит, второй позволяет.

- Суровая штука жизнь, - цокая, делаю еще один глоток, наблюдая за тем, как Ира шагает прямо к почтовому отделению. По ее же словам после нашей переписки, она просто обожает романтичные бумажные письма. Конверт и легкий аромат туалетной воды, исходящий от бумаги. Милые записочки, цветы, стихи, конфеты, рестораны и обязательное боготворение, причесывающее женское эго.

Женщины, блин, романтика романтикой, но мужик, который впахивает банально не думает о таких вещах. Это распространенная ситуация в стране: любовь никуда не уходит, мы сами давим ее под грудой бытовых проблем, мечтая о чем-то прекрасном, что бывает только в рыцарских романах.

Хотя у мужчин все приземлённее, но как уж научили.

Рядом хлопает дверь, и по салону разносится аромат печеного картофеля со специями. Поворачиваю голову, глядя на отсалютировавшую мне Аньку, протянувшую пакет с едой из ресторана с логотипом какой-то птицы. Понятия не имею что за конторка, мне совершенно наплевать. За несколько часов работы в офисе и операции по передачи «романтического» письма от поклонника из чата я просто хочу есть.

- Кетчуп, - протягивает мне маленький контейнер с четкой надписью: «Хайнс». Вздыхаю, ворча недовольно, открывая пенопластовую коробочку, от которой идет божественный аромат, пока Аня разворачивает свой ролл-цезарь из лаваша с какой-то начинкой.

- Не заляпай салон, - окидываю строгим взором кожаные кресла своей Вольво ХС60, совсем новенькой, купленной в кредит, вновь возвращая строгий взгляд на Чучундру, которая замирает с роллом у раскрытого рта. – Я серьезно. Хоть крошка упадет, заставлю выдраить весь салон.

- Да чего начали, Роман Алексеевич? – насупилась точно еж, откусывая первый кос и не пережевывая, бурчит невнятно:

- Фуфто ф фафыфой фофо фуфися!

- Прожуй, потом говори, - одергиваю раз, наверное, в сотый, а она только глаза закатывает в ответ. – Подавишься, или того хуже. Изгадишь все, - наставительно заявляю, вновь поворачиваясь лицом к двери почты, глядя на время. Ее там в ящик засосало? В приложении пришло уведомление, что письмо ожидает выдачи адресату. Видимо в очереди стоит.

- Между прочим, я не грязь какая-то, - обиженно заявляет Чучундра, окончательно отворачиваясь. Вот вроде бы ничего такого не сказал, на что, спрашивается, обижаться. С другой стороны, на душе кошки заскребли. Она мелкая еще, дурная. Из нас двоих я взрослый человек и должен быть осмотрительнее в выражениях.

Но, епть, как же ненавижу извиняться.

- Письмо надушила? – спрашиваю будто невзначай, отправляя дольку картошки в рот, тщательно пережевывая и Аня фыркает громко.

- Конечно, полбутылька этого Том Форд бахнула, на почте бабы чуть в обморок не упали.

- От счастья?

- От возбуждения!

Хмыкаю, замечая Ирину на крыльце. Она судорожно расправляется с конвертом, прижимая к носу бумагу и блаженно улыбается. Затем тянется к сумке, доставая смартфон, что-то быстро печатая на экране, зажав пальцами бумагу и смяв немного.

- Ты что, засунула письмо в розовый конверт? – возмущаюсь, глядя на жуткий поросячий цвет послания. Аня пожимает плечами, задирая нос к потолку.

- Ню, - тянет недовольно, кося на меня глазом. – Сказали романтичное: я и выбрала, самое романтичное!

- Да, блин, ни один мужик розовый конверт не возьмет, - рыкаю, стискивая руль, слыша оповещение о прибытии сообщения. Касаюсь подставки, на которой сейчас мой НТС установлен. На экране всплывает сообщение от Иры:

«Ты такой милый, это мои любимые духи. Хочу скорее прочесть дома в ванной, наполненной пеной и розовыми лепестками. Надеюсь на скорую встречу лично»

Глава 4

Внутри темно и пахнет пылью. Едва мы перешагиваем порог квартиры, а Аня находит выключатель, как меня охватывают воспоминания, сдавливая в своих тисках без всякого сожаления. Гораздо сильнее. Чем было в подъезде. Здесь повсюду частички моей прошлой счастливой жизни, разбросанные по углам. Смешавшись с клочками пыли, они витали в воздухе, отчего каждый вдох становился настоящей пыткой, и я едва не задохнулся, на секунду прикрыв глаза.

- Надо будет прикупить моющих средств. Какой свинарник, - ворчливо произнесла Филатова.

От ее голоса будто просыпаюсь, выныривая из кошмара. Резко открываю глаза, привыкая к яркому свету. По-хорошему, надо было все отключить и продать эту квартиру к едриной матери. Только все никак не хватало духу решиться – теперь тем более никаких шансов, раз уж поселил сюда Аню на ближайший месяц, два.

- Фу, да тут картошку выращивать можно на полках, - кричит она откуда-то из комнат и у меня сердце переворачивается в груди, когда понимаю, что она зашла в нашу с Лерой спальню. Не глядя, бросаюсь вперед, поднимая столп пыли и разгоняя комки по углам, спеша попасть в эту чертову комнату, где все закончилось. А затем удивленно застываю на пороге, увидев, как Филатова бесцеремонно сдирает светло-голубое покрывало, поднимая такое облако и громко чихает.

Снова, опять и еще раз.

- Будь здорова, - зажимаю невольно нос, отходя подальше. Почему-то сейчас тяжелые мысли отступают в свои темные закоулки, прячась по углам. Девушка вытирает ладони о свой джинсовый комбинезон, покосившись в мою сторону и морща нос, чихнув напоследок.

- Господи, да тут уборки на неделю!

- Здесь неподалеку круглосуточный супермаркет, - вдруг заявляю, ощущая першение в горле, сглатывая с трудом. – Сейчас схожу, заодно куплю тебе продуктов. Надеюсь к моменту моего прихода дом еще будет стоять на месте, а ты не съешь соседей.

- Ха-ха, - с сарказмом издает звуки, отдаленно похожие на смех, крутя у виска пальцем. – У вас чувство юмора, Роман Алексеевич, на три ноги хромает.

- Насчет поедания соседей, я не пошутил, - хмыкаю напоследок, спеша сбежать из этого места, пряча раздрай в душе, слыша вслед какое-то бурчание и ощущаю странную теплоту внутри себя.

Черт возьми, что со мной происходит?

На улицу из подъезда буквально выпал, пытаясь дышать точно астматик при сильнейшем приступе нехватки воздуха. Меня словно кто-то пытался задушить, а сейчас я впервые ощутил первый живительный глоток кислорода, заполонивший легкие. Вокруг еще бродили люди, однако соседки видно не было – прекрасно. Меньше всего сейчас хотелось бы слушать очередную порцию сожалений или извинений за бестактные слова, сказанные впопыхах. Люди часто не думают о том, что говорят или делают. Они просто поступают как им нравится, опираются на свой опыт, считая себя центром вселенной.

Лезут в чужую жизнь, обсуждают ее, вываливая напоказ ваше грязное белье. Я их не ненавижу, но и любит мне тоже не за что.

От одного взора на детские качели и горки становится дурно. Неужели люди не понимают, как опасны? Сколько должно погибнуть детей, чтобы родители, наконец, начали задумываться о безопасности своих отпрысков? Сейчас там пара подростков, они резвятся, толкая друг друга прямо на одной из небольших горок. Не осознавая, что творю, пересекаю площадку, рявкнув так громко, что они испуганно замирают под деревянной крышей, выглядывая из домика, перевешиваясь слишком сильно, грозя вылететь и рухнуть на одну из металлических балок, удерживающих эту конструкцию.

- Эй! Слезайте живо!

Они вздрогнули, ошарашенно смотря на меня. Мальчик лет тринадцати насупился, сдвигая шапку на бок, вытирая рукавом красного пуховика, раскрасневшийся от холода нос.

- Отвали, дядя, че пристал ваще? – несмело выдал, отталкивая за спину худенькую девочку может на год или два младше.

- Я сказал: слезайте, – прорычал, сжимая кулаки, с ненавистью глядя на них. Если быть точным, я ненавидел сейчас эту горку. Они испуганно скатились вниз друг за дружкой, отбегая в сторону и мальчишка напоследок крикнул:

- Придурок старый!

Выдохнул с трудом, подходя ближе, обхватывая холодный метал пальцами. Кожа начала примерзать, но мне было все равно. Прислонившись лбом, прикрыл глаза, выдохнув пар изо рта и чувствуя сгораю изнутри. Сколько нужно пережить все заново, чтобы оно ушло навсегда? Бесконечное множество маленьких смертей человека, потерявшего самое дорогое. Покрывшая металл ледовая корочка оцарапала руку, стоило провести ладонью и крепко сжать ее, ощущая кровь.

Из тумана вырвал оповещающий звук сообщения. Шмыгнул носом, выдохнув шумно воздух из легких и достал айфон из кармана, открывая чат.

Ира Давыдова: «Не хочешь встретиться сегодня?»

Моргнул удивленно, вначале не понимая, о чем она ведет речь, а затем усмехнулся. Удивительно, как быстро она сдалась. Интересно, что такого нашла в обычных сопливых строчках эта девица, отчего растаяла, забыв напрочь о предосторожности. Негромко усмехнулся, печатая ответ.

Роман Сташенко: «Ресторан «Золотая Лилия» на Копылова 17. Через два часа, устроит?»

Ирина Давыдова: «Буду готова через час»

А, намек, чтобы я ее забрал. Как интересно. Совершенно бесстрашная девушка, ни капли не думающая о своей безопасности. Если бы был маньяком, шансы выжить у нее стали бы по нулям. Тем более, спустя пару сообщений со смайликами, посылающими поцелуй, пришел адрес. Ехать туда минут сорок, потому поспешил к машине, напрочь забыв про Аню и свое обещание. Уже выезжая вспомнил, прикрыв глаза. Черт возьми, у девчонки ведь телефона нет. Может, догадается сама?

Глава 5

На часах стрелка едва достигает семи утра, а я уже на ногах вдыхаю морозный воздух и курю сигарету, стоя под уличным фонарем. Ромочка Сташенко – бродящий по ночам психопат. Именно так меня обозвала какая-то старушка с трясущимся пинчером в руках, пучившим на меня глазки. Вокруг только снег, пустой двор и горящий свет лампы фонаря возле подъезда Ирины. Вроде смысла стоять нет, но почему-то не ухожу.

- Мужик, прикурить есть? – интересуется у меня вдрызг пропитый голос. Неликвидного вида бомж, обросший, вонючий и грязный, пошатывая смотрит расфокусированным взглядом. Тянусь к пачке сигарет в кармане, доставая одну, отдавая несчастному и прикуриваю от своей зажигалки, прикрыв от ветра ладонью.

- Спасибо, братан, - кивает, ежась на холоде, поглядывая на меня с любопытном. – Совсем не холодно шоль? – кивает на расстегнутую куртку, пока я делаю очередную затяжку.

Мотаю головой – мне не интересно тебя слушать. И знать твою историю тоже не хочу. После хорошей ночи, где мы на влажных простынях три часа занимались бешеным сексом, вообще наплевать на все вокруг. Я даже успел забыть, кто она и зачем к ней явился. Может, сложись все иначе, позволил бы себе окунуться в эти отношения. Так что стою, пока не чувствую, как начинаю замерзать руки и пальцы ног в ботинках. Пора домой или в офис. Но в начале нужно заехать в одно единственное место, где меня еще ждут.

Машина, припаркованная чуть дальше во дворе рядом с чьим-то Ниссан Кашкай. Козел водитель поставил свою колымагу так, что выехать будет трудновато. Пинаю колесо, и двор оглашает истеричный звук сигнализации. В паре окон загорается свет, отчего невольно усмехаюсь, отрывая двери, беспощадно задев крыло чужой машины, оставляя царапины. Будет знать, как ставить тачки вкривь.

Взгляд падает на пару косых горок и старые качели – это обычная панельная ленинская пятиэтажка, ремонт делали, да Боже, еще лет тридцать назад. Если вообще делали. Судя по благосостоянию двора – типичный дом под снос для постройки новенького жилого комплекса по программе развития жилья в Москве. Рядом есть парк, садик, школа, значит обязательно все снесут. Нынче за внешним видом столицы следят особо тщательно – не удивлюсь, если хотя бы местное домоуправление возьмется.

В голове пустота, в душе – тоска серая. Где-то настойчиво долбит совесть из-за Ани, едва выезжаю из арки, уступая дорогу синему Жуку. Спать совсем не хочется, что не удивительно. Для меня это обычное состояние – три-четыре часа, бодрый и свежий. Мой психолог Гриша считает подобное ненормальным, а мне плевать. Если я не сплю, не вижу снов и не посыпаюсь разбитым.

Мне не стоило ехать к Ирине.

Мне надо было помочь Ане с покупками.

Рома Сташенко – мудак, козел и скотина. Не удивлюсь, если после всего опять кто-то напишет сие на лобовом стекле. В последний раз отмывали стойкую красную помаду каким-то масленым средством. Аня предложила взять псевдоним и вообще собой не светить. Иногда ее мозг выдает хорошие идеи, жаль я ими почти не пользуюсь.

Центр психологической помощи имени А. Адлера находится на Малом Каретном переулке. Трехэтажный дом, серый кирпич и крыльцо с навесом да синей табличкой. Парковка совсем неподалёку, оставляю там машину и спешу скорее на свой еженедельный сеанс. Время ранее, работники еще даже не приступили к делам, но едва дергаю ручку железной двери, она со скрипом распахивается, впуская меня внутрь. Это наша с Григорием договоренность – все сеансы до начала рабочего дня. Никаких людей, никакого персонала.

Внутри тишина. На полах серый ковролин, зато в других комнатах он различается по цветам – зеленый, оранжевый, комната с кожаными диванами и ковром. Небольшая стойка регистрации рядом со стендом пустует, никого за ней нет, хоть бери сейчас и открывай дела пациентов, аккуратно разложенные по ящичкам позади администратора. Пара орхидей на тумбах, столик с двумя плетенными креслами для ожидания, аккуратно сложенные чашки для угощения посетителей чаем.

- Пришел? – Гриша сурово смотрит из-под очков, отмечая каждую деталь во мне. Растрёпанные темные волосы, круги под глазами, щетина, мятая одежда и откровенно паршивенький драного уличного кота. Красавчик. Соблазнитель года. Алло, спасите Ромочку, он умирает.

- Выглядишь еще хуже, чем на прошлой неделе, - хмурится, потирая подбородок, приглаживая свитер на уже заметном пивном животе – сытая жизнь женатого счастливого мужчины приводит к первой стадии ожирения, ага.

«А еще хреново сплю», - мелькает в голове очередная мысль, пока в очередной раз пробегаю взглядом по светлым стенам и жалюзам с пылью.

- Вы здесь ремонт делать собираетесь? Выглядит, как советская клиника времен бати Ленина. – говорю недовольно, шагая следом по коридору в сторону комнаты с мягким оранжевым диваном и светло-зеленым ковролином. Моя любимая, там можно ноги на книжный столик устроить и долго смотреть в панорамное окно с видом во двор.

Едва бросаю одежду на одно из кресел и падаю на диван, Гриша садится, тарабаня по подлокотнику кресла, разглядывая меня с интересом.

- У нас ценник не кусается. Но ради тебя могу задрать, как в элитной и сделаем ремонт, - ехидно отвечает, однако в ответ только машу рукой, тянясь к готовому кофе на столе, делая первый глоток.

- Марокканское? – прогоняю по языку приятный горьковатый вкус, приподнимая чашку в руке и улыбаюсь. – Прикольно.

- Дурить прекращай, разговор серьезный будет, - мрачно изрекает Соболев, поглаживая пальцами скулу, пристально глядя своими серыми глазами. Будто разбирает по косточкам, находя ответы на невысказанные вопросы. – Ты не справляешься.

Глава 6

Аня

Мне сразу очень понравились его руки. Такие холеные мужские запястья с едва заметными темными волосками и длинные музыкальные пальцы. С такими руками Роман Сташенко мог бы запросто играть на рояле, создавая мировые шедевры, претендующие стать в будущем классикой.

Затем голос – мягкий, спокойный с многообразием оттенков, особенно, когда он смеялся, или пытался меня за что-то ругать. Он никогда не кричит, только чуть-чуть меняется интонация. Поразительное терпение – оно точно надежная стена скрывает бурю эмоций, едва заметную в синих глазах. Под длинными густыми ресницами она скрыта от невнимательного человека. Я научилась угадывать его настроение по языку тела – именно он выдает Романа. Напряженные плечи, сжатые в кулак пальцы, подергивающаяся бровь, наклон головы и самое важное – интонация. По ней с хирургической точностью угадывается настрой. Это не магия – опыт, накопленный за годы в детском доме, где без таких качеств можно попасть в серьезные неприятности

Одни люди думают, что сиротам живется неплохо. Другие нас жалеют и считают несчастными. Смотрят, точно на зверят в контактном зоопарке, тянут ручки в жажде погладить по голове и сунуть конфетку за развлечения. Вот только если бы еноты из клеток умели говорить, вы бы не услышали в свой адрес ни одного приличного слова. Точно также и мы – сироты. Нам не нужна ваша забота, не нужно точно игрушек таскать туда-сюда, показательно жалея. На фоне этого показательная брезгливость и опасения выглядят лучше лицемерной доброты.

- Боже, Чучундра, когда тебе надоест эта песня? – широко улыбаюсь на сотый вопрос за день на тему моего музыкального вкуса. Мы в торговом центре в магазине бытовой техники – раз уж владелец здания заменой двери, где мы сниманием ту ужасную клетку по соседству с парикмахерскими и кредитными компаниями.

- Она классная, романтичная и очень музыкальная, - подпрыгиваю с пятки на носок, принявшись подпевать негромко Камилле Кобейо. Не попадая в ноты, не чувствуя ритма, зато с какой душой, что все посетители в нашу сторону оборачиваются. Кружусь между огромными плазмами, завыв «сеньорита-а-а», пока Рома закатывает глаза – вечно так делает, уставая от моих выходок. Думает, у меня совесть проснется, и я стану послушной овцой, подающей кофе из кофемашины, почту да бумаги.

Ща, ага. Дай только поглажу шнурки, повесив на шею каблуки.

Между рядами бродит парочка полусонных ленивых консультантов в зеленых жилетах с беджами. Их взгляд зорко следует по залу, отмечая наиболее выгодных клиентов, пропуская тех, кто «только посмотреть». Они не составят процент продажи, а вот мы с Ромой можем. Точнее, Сташенко может, с меня только анализы.

- Чем могу помочь? – прыщавый вчерашний студент филфака улыбается кривой улыбкой. В сером взгляде минимум интереса, максимум готовности навешать лапшу на уши, однако он пока молчит. Еще бы, девушкам они обычно чушь всякую говорят – моя подруга так купила китайский гаджет по цене двигателя Боинга.

- Нам нужен смартфон для молодой девушки, - подталкивает меня вперед сильной рукой, будто сама стесняюсь и морщится от ударившего в нос запаха чеснока, едва перебиваемого стойким одеколоном. Я просто дышу ртом, стараясь лишний не вдыхать кислород, исследуя взглядом стеклянные двери на входе и лениво прогуливающегося администратора рядом с кассиром в зеленой футболке.

- О, прекрасно, у нас есть отличные модели для школьников! – радостно оповещает, и я вскидываю брови, не удержавшись от фырканья:

- Я похожа на мелочь?

На лице сто тысяч подходящих фраз для извинения от банального «простите» до «да ты себя в зеркало видела, тощая мышь?».

- Простите, - поправляется парень по имени Борис, судя по бейджу, неловко оглядываясь и потирая носом горбинку на переносице. Нервничает, боится, что кто-то из старших заметил прокол лопоухого рыжего балбеса продавца. – Мы сейчас подберем что-нибудь для вашей сестры.

- Звучит также ужасно, в качестве твоего старшего брата я бы повесился, - мятное дыхание обжигает ухо, шевелит мои волосы и заставляет мурашки пройтись по телу. Поднимаю глаза на Романа, а у него на лице довольное выражение. Думает, меня поставили в тупик.

П-ф-ф, не на ту напали, Роман Алексеевич.

- Сразу чувствуется старческое занудство, господин Сташенко, - отвечаю невозмутимо, следуя через ряд с планшетами с дикими ценами следом за петляющим по огромному торговому залу Борисом. – Это после тридцати все такие противные или только вы брюзга?

Скрипит зубами – раздражен. Намеки на возраст ущемляют самооценку, вон как руки к моей шее потянул, пришлось ускориться и начать доставать парня-консультанта совершенно идиотскими вопросами.

Какая там камера? Селфи будет хорошим? Ой, я так люблю видеосъемочки себя в туалетах кино, там же с этим все гуд? Красненькие есть? Нет? А розовенькие?

Рома чуть отстал, зависнув у ноутбуков. Приглядывается к одному из них, махнув на меня рукой. На самом деле я лукавлю. Мужчина в тридцать – это самый сок. Для любой девчонки в детдоме, да и не только там, отношения с такими считали круче, чем если твой закоренелый бандит с тремя отсидками. Мгновенное повышения уровня твоей значимости в глазах сверстниц, пусть там пивной живот, продавленный диван и денег только пиво.

Роман Сташенко – класс уровня А. Элита. Красив, умен, хорошо одет, заботится о фигуре и у него классная тачка. Все многочисленные плюсы, кроме одного – такой как Рома, никогда не посмотрит на мелкую сопливую девчонку. И дело не только во внешности, его специфической работе или семье. Я знаю, он что-то потерял. Гораздо большее, чем большинство людей, бродящих по свету. Оно не дает ему покоя, давит изнутри, грызет и мучает, не давая спать. Несколько раз видела, как он устало засыпает в кабинете и зовет какую-то Леру, а затем и Катю.

Глава 7

Я должен что-то чувствовать. Хотя бы от этого поцелуя, в котором какое-то девичье отчаяние – Анина попытка отвлечь меня, заставить забыть. Она не работает. Не на мне, не сейчас и не в этой ситуации, хоть стою совершенно не двигаясь, позволяя ей осторожно целовать себя.

Сколько пройдет лет прежде, чем я смогу хоть раз по-настоящему ответить? Хочу лишь понять, сколько она будет мне сниться? Прекратит поглощать вокруг весь мир, оставляя после себя пустоту, в которой задыхаюсь от нехватки кислорода.

Мы не раз обговаривали на сеансах один важный вопрос: Гриша настаивал на переносе моего чувства вины и требовал прекратить заниматься ерундой. Просил переосмыслить себя, отпустить Леру, закрыв эти двери.

Хочется броситься за Лерой, хотя бы еще раз взглянуть на нее, может, спросить счастлива ли не со мной и стоило оно того. Ведь я обвинял ее во всех грех, кричал точно ненормальный, пугая до полусмерти. Бросив бумаги на развод, она ушла, ничего не забрав с собой, и я едва не разнес квартиру. Слово в слово помню то, что сказала мне уходя: «Я больше не могу. Глядя на тебя, мне становится больно».

Так из безумно влюбленных мы стали врагами. Ненависть, брошенные злые слова друг другу – они никогда не уйдут из памяти. Наша любовь оказалась не готова к тому, чтобы справиться с настоящей трагедией. Я не сумел сдержать клятвы всегда заботиться о ней, а она в свою очередь устала терпеть и ждать. Возможно, это было ожидаемо.

Кажется, из всех людей, кто был рад такому исходу была лишь Лерина мать. Ольга Георгиевна с садистским наслаждением говорила, что я убил нашу дочь и что ничего хорошего от меня ждать не приходилось.

Интересно, а Илья ее устраивает? Вряд ли, по-моему, эту желчную гадину не может устроить никто.

- Знаешь, это стремно так-то. Целовать, когда тебе не отвечают, - выдыхает Аня, отрываясь от моих губ, осторожно поглаживая щеки подушечками больших пальцев. Ее взгляд затуманен, но где-то в их глубине я вижу гораздо больше, чем могу дать.

- Спасибо, - хриплю, отстраняя за плечи, отчего она вздрагивает и отводит взор. – Я уже в порядке.

Не знаю, что говорить. Взгляд Филатовой бесцельно скользит по многочисленным рекламным вывескам и названиям магазинов. От яркого света вокруг, белых плит, софитов и ярких красок рябит в глазах. Хочется спрятаться в темноте с бутылкой, в сотый раз жалея себя.

- Мне надо… - открываю рот, но Аня перебивает меня, махнув рукой и кивая.

- Катитесь, Роман Алексеевич, - делает независимый вид, а у самой по щеке катится слеза. Нет, не влюбляйся в меня, дурочка. Со мной ты не будешь счастлива никогда.

- Тебе надо еще сим-карту купить, - кашляю, делая вид, что не виду, как она вытирает уголок глаза, недовольно морща нос. Достаю из кармана пальто черный портмоне, замечая невдалеке заветный зеленый банкомат Сбербанка. – Пойдем, сниму деньги, купишь заодно в квартиру все необходимое.

Из торгового центра на парковку убегал точно ужаленный. Торопливо шагая мимо десятков машин, вспоминал Анин отчаянный взгляд, пока снимал деньги. По глазам видел, что она хочет попросить меня остаться, задержаться еще ненадолго, однако молчала. Болтала о всякой ерунде, как потратит все на еду и потому будет меня шантажировать, а вечером позвонит с новенького Айфона, дабы убедится в том, что он рабочий. Взгляд точно у потерянного щенка – ее снова бросают и мне неприятно, вот только находится рядом не могу. Меньше всего она сейчас подходит в качестве сестры милосердия для тридцатилетнего неудачника с развалинами счастливого брака, скелетами в шкафах и по-прежнему влюбленный в свою бывшую жену. Мой удел – изменщицы, а хорошие девочки достойны милых добрых ровесников с их трепетной первой любовью.

Возле машины некоторое время медитирую, разглядывая бегающих с тележками людей. Где-то среди них Лера, потому жду дольше обычного, не торопясь сесть в салон и оглядываю стоянку. Ничего, сегодня видимо судьба решила дать мне передых после нокаута, мол, выдохни Ром, она ушла раньше. Может хорошо, так хотя бы есть шанс прийти в себя.

Закуриваю сигарету, заводя двигатель, осторожно выезжая с парковки. Кнопка радио – чертыхаюсь, слыша из динамика уже опостылевшую до печенок «Сеньориту». Эта песня – ангел осуждения моему поведению с Аней. Не нужно было бросать ее снова, убегая от себя самого и личных проблем. Мужики так не поступают. Они вообще не должны развозить сопли по стеклу, занимаясь самокопанием. В книжках мы дарим цветы и вешаем на уши комплименты – в жизни можем не заметить ваш новый маникюр и не знаем, чем цвет «мокко» отличается от «ванильной карамели». Такие дела, мужчины думают проще, женщины – глубже.

На дурацком перекрестке отвлекаюсь на звук пришедшего сообщения. Ира интересуется моими делами и жаждет общения. Не уверен, что готов сейчас к работе, однако не смею игнорировать, ибо «правильный» мужчина всегда для своей дамы время найдет. Даже если у него совещание по многомиллионному контракту. Делай что хочешь, но дама на первом месте, ага.

Жму отправить сообщение – экран зависает. Чертыхаюсь, роняю айфон под ноги вместе с сигаретой. Воняет паленой резиной в месте, где сигарета оставила ожог. Слышу звуки клаксонов, достаю окурок с телефоном и открыв окно, ору нетерпеливому придурку на Короне:

- Дуделку себе в жопу засунь!

Он в ответ посылает меня по известному адресу и на наше счастье загорается зеленый. Жму на газ, отвлекаясь на мгновение и это стоит роковых секунд. Прямо перед капотом невесть откуда холеная дамочка в дорогой шубе, шагая прямо под колеса. Едва успеваю вжать педаль в пол, выворачивая руль. Чувствую удар уже на развороте, ибо машину занесло. Крики людей, звуки автомобилей, ровно один оборот вокруг по накатанному еще нечищеному асфальту и секундная тишина. В ушах звенит от пережитого страха вперемешку с волнением. Забыв о едва не столкнувшейся с мелким Жуком машине, вылетаю из салона, замечая сбитую женщину, которая с трудом приподнимается.

Глава 8

- И я ей говорю: цветы совсем перемерзли, что я по-вашему должна с ними делать? Розы никуда не годятся! – возмущалась Ирочка, крута пальцами тонкую ножку бокала. На часах двенадцать дня, а она позволяла себе алкоголь несмотря на время, место и середину рабочей недели.

В моих руках вилка, и я не знаю, чего хочу больше: воткнуть ее себе в глаз или шею. На лице максимум заинтересованности, в голове пустота, уши пропустили половину тирады о неблаговидных поставщиках. Кажется, что-то там связанное с ее деятельностью флориста на свадьбе. Господи, почему женщинам так нравится зацикливаться на ерунде? Видимо поэтому многие из них не способны построить успешный бизнес – концентрации не хватает, распыляются на все подряд.

До того, как стать врагом, мой бывший лучший друг Илья называл состояние близкое к моему – внутреннее самоубийство. Это когда пустить себе в лоб пулю не решаешься, зато страдаешь от души. Вот Ира болтает, я страдаю. Все закономерно.

На скатерти белые кружева по краю, а в чашке болтаются остатки зеленого чая. Эту хрень взял ради Давыдовой – она большая любительница всяческих диет и поддерживать ее начинания мой долг, пока продолжается игра. Может, стоило бы завязать уже эти отношения, однако пока идет выяснение и сбор информации о личности Елены Воронцовой, все равно делать нечего. Без работы я схожу с ума, потому продолжаю спектакль, придерживая подбородок рукой и улыбаясь говорящей Ире.

Жесть какая, убейте меня.

-…Маша такая дурочка, знала ведь, какой козел, но все равно вышла замуж…

А, она уже о подруге. Неужели столько времени прошло? Или сменила тему? Глядя на активную мимику ее лица, краем глаза замечаю пробегающего мимо официанта и жажду выпросить у него яблоко, чтобы заткнуть свою собеседницу. В уютном небольшом ресторанчике, располагающимся под крышей одного из небоскребов, народу немного. В основном работники офисов, пришедшие на ланч да редкие посетители вроде нас с Ириной. Через огромные панорамные окна помещения со столиками залито ярким солнечным светом – большая редкость в зимнем месяце. На улице морозно, безветренно, а недавно выпавший снег превратился в сверкающее стекло, заставляющее людей опасливо передвигаться по тротуарам и через дороги. С большим удовольствием сейчас бы прошелся по проспекту, но дела такие дела.

- Рома?

- А? – поворачиваю голову, по нахмуренным бровям видя, что мою невнимательность засекли. – Прости, задумался, - улыбаюсь как можно печальнее, напуская загадочный вид человека, которого мучают великие думы.

Ирочка на секунду обижается, приготовившись надуть губы, но не выдерживает и тянется ко мне ладонью, кладя поверх моей руки. Чуть не отпрыгнул в ужасе, едва сдержавшись. Поднимаю взгляд и натыкаюсь на жалостливый взор больших глаз. Ирочка поправляет рыжие локоны, сжимает мои пальцы другой рукой, затем вздыхает трагично. Клево, сейчас Рома, тебя будут жалеть и купать в любви.

- Милый, что бы тебя не мучило, ты можешь мне рассказать, - уверенно заявляет она, хлопая ресницами. Желание отодвинуться на стуле и взглянуть на нее точно на дуру. Сдерживаюсь, изображая на лице маску благодушия.

- Все в порядке, Ир. Просто некоторые проблемы на работу, - снова улыбаюсь, мысленно вздохнув.

«Ты – моя проблема. И подобные тебе», - мрачно думаю, пока она отпускает мою руку, допивая вино и откидывая на спинку стула, обитого бархатом.

- Так, о чем ты говорила? – оживаю быстрее, чем она открывает рот. Давыдова вновь хмурится, между бровей залегает складка, но затем ее осеняет.

- А, хотела тебя позвать на эти выходные покататься на лыжах, - радостно хлопает в ладони, совершенно не замечая, как меня будто примораживает к стулу. – Там будут мои друзья, вы сможете познакомиться, шашлык, все удобства. Можно даже взять выходной на понедельник и…

- Нет! – Давыдова вздрагивает, ошарашенная моей реакцией. Сам не заметил, как подскочил, перепугав половину посетителей. Кашляю, разгоняя в горле противный осадок, будто надышался гари и теперь никак не могу сглотнуть. Осторожно сажусь обратно, качая головой, пока люди за столиками поворачиваются обратно, возвращаясь к своим тарелкам и прерванным разговорам.

- Не могу.

- Почему? – осторожно интересно, все еще с опаской погладывая на меня. Мне лишь остается выдавить с трудом:

- Просто… в эти входные - праздник. День рождения одного важного для меня человека.

Катя родилась в январе. Зимой, в лютый холод и сумасшедшую метель. Когда ты молод, полон сил да планов, тебе кажется, что все по плечу. Главное – мотивация. Так говорят знаменитые коучи и прочие псевдопсихологи, рассказывающим нам со сцены о том, как правильно строить свою жизнь. Для меня она заключалась в семье. Не в работе, не в большой зарплате, а именно в той самой ячейке общества, от которой многие сейчас отрекаются ради собственной свободы. Я их не виню – каждый волен жить по своему усмотрению. Более того, всегда поддерживал людей, стремящихся к своим мечтам.

Моей мечтой была семья, которой я лишился довольно рано: мама сгинула в пучине пьянства, отец отправился следом, едва сумев дотянуть до моего совершеннолетия. Не обязательно большая – одного, двух детей было бы достаточно. Так что, когда появилась Катя, моему счастью не было предела. Довольно иронично, ведь и этой мечты я лишился. Не думаю, что в этом есть какая-то карма – скорее просто жизнь. Моя вот неудачная, кому-то повезло больше.

Глава 9

Если человек страдал, значит ему это было нужно. Во всяком случае, мне это было необходимо – страдать, лажать и снова страдать, потому что знатно так налажал.

Поцелуй с Аней – это апофеоз моей глупости, как личности взрослой, самостоятельной и, вроде бы, готовой к жизни. Хотя какой жизни, Господи? Мне тридцать, а я не сумел удержать собственный брак, из-за меня погибла дочь, а моя жена ушла к лучшему другу. Неудачник Рома – дважды два равно четыре в кубе.

Именно поэтому разглядывая обстановку пафосного модного ресторана, имеющего кучу звезд и рейтингов, я старался прикинуть, как теперь себя вести. К примеру, сделать вид, что ничего не было. Или заявить Ане, чтобы не питала никаких надежд. Можно еще было бы сказать, мол, сорвался, прости. Бес в ребро, кризис среднего возраста заиграл по бубенцам.

Представил, как она мне нос ломает за одну только попытку ляпнуть нечто подобное, и приуныл. Она будет права. Я сбежал трусливо, подхватив папку, спешно попрощавшись и не дав вставить ни слова. Не взял трубку, не ответил на кучу смс и теперь прятался от нее в одном из модных районов Москвы, дожидаясь Елену. Я ведь ей все-таки позвонил, вопреки своим убеждениям в самом начале. Подобраться, придумать план, разработать стратегию или, может, убедится в правильности сделанных выводов.

Однако, когда до разума дошла вся суть бредовости моей спешки – Воронцова уже входила в двери. Все в той же шубе, с очками на пол лица, вежливо улыбнувшись администратору на входе. Он чуть поклонился. Помог снять шубу, кивая на столик. Где я уже дожидался ее, сидя прямо лицом ко входу, окруженный бессмысленной роскошью и обилием деталей, давящих на сознание. В расписных интерьерах с обилием лепнины, рисунков и смеси стилей, выдающих жажду дизайнеров создать место, как можно более пафосное – совершенно неуютно. Не только мне, судя по беглому взгляду Елены – ей тоже не все нравилось.

- Роман, – она выглядела гораздо лучше, чем в нашу первую встречу. Светлый брючный костюм подчеркивал хрупкость фигуры. Такая женщина могла и умела носить не только дизайнерские вещи, но также золотые украшения, никогда не перебарщивая с их количеством.

- Елена, очень приятно видеть вас в добром здравии, - отвечаю, касаясь губами прохладной, холеной нежной кожи ее руки.

Одного моего беглого взгляда достаточно: Лена была женщиной, знающей себе цену. На ногтях маникюр, волосы идеально уложены в салоне и улыбка светит ровным рядом белых зубов так, что хочется отправить ее на кастинг рекламы зубной пасты.

На ее лице, наверняка, нанесен профессионально макияж, и лишь одно выбивается из картины – затаенная настороженность во взгляде. Такая, скрытая, будто она сама не знает, чего от меня можно ждать. Едва рассаживаемся по местам, покончив с приветствиями и любезностями. Пытаюсь проследить за сменой эмоций на красивом лице, однако меня постигает разочарование – Елена абсолютно закрыта для считывания по первому взгляду. Прямая осанка да напряженные плечи выдают в ней нервозность, а еще она изредка постукивает пальцами гладкой поверхности стола. Покрытого темной скатертью.

- Едва не забыл про него, но нашел вашу визитку и решил, что стоит вернуть пропажу, - едва перед ее глазами оказывается обручальное кольцо, в миг проносятся тысячи эмоций. Смеются друг друга страх, разочарование, печаль, боль и какой-то легкий ужас. Я не понимаю, разве обручальные кольца, пуст даже при неудачном браке, должны вызывать такие чувства у человека? Это всего лишь драгоценная безделушка.

- Спасибо, - она неловко улыбается, сгребая колечко. Всего на секунду, кажется. Что она вот-вот бросит его в небольшую сумочку, висящую рядом на спинке стула. Но в последний момент надевает на палец и снова улыбается.

Натянуто и совершенно искусственно. Ладно, Лена, что ты скрываешь? Нравится играть в игры. Давай попробуем сделать первую ставку.

- Раз уж мы здесь, почему бы не попробовать что-то из меню? – улыбаюсь, как можно обаятельнее. Лена бегло оглядывает почти пустое помещение – середина дня, конские цены и обилие бархата с позолотой отлично отпугивают посетителей. С сомнением косится на меню, затем поднимает взор карих глаз, встречаясь с моим.

- Знаете, Роман, - кладет руки поверх кожаной обложки с золотым теснением, подбирая слова для отказа. - Я вам очень благодарна за находку, однако вынуждена извиниться и уйти. У меня еще есть дела личного характера, - подскакивает со стула раньше, чем успеваю даже встать и помочь.

Ха, вот тебе и пробный раунд. Бой проигран, не начавшись.

- Лена, подождите! – спешно зову. Заставляя прикусить полноватую нижнюю губу. Сегодня помада не такая вызывающая, как в прошлый раз. Мечется взглядом от меня до выхода, заставляя меня вздохнуть разочарованно.

Очнись, Сташенко, куда дел свое наработанное обаяние?

«Спустил в унитаз, целуясь с малолетками, дундук», - ехидно отозвался противный внутренний голос.

Совесть, пошла вон, тебя никто не спрашивал.

- Знаете, вы мне сразу понравились, - хлопает длинными ресницами, приоткрыв рот. А мне себя стукнуть хочется за идиотский метод подката. Так уже даже малолетки в ВКонтакте не делают, не то что взрослые парни. – Не в смысле, ну… я хотел… правильно извиниться…  за аварию… вот… - запинаюсь, давая ей возможность додумать собой.

Воронцова хлопает глазами, после чего улыбается вдруг уже мягче и дружелюбнее, оттаивая на глазах.

Глава 10

Аня

- Тебе стоит отвлечься, подруга, - крик в ухо заставил поморщиться.

Без того громкая музыка окружала повсюду в небольшом пространстве однокомнатной квартиры. Народу внутри больше, чем способны были вместить квадратные метры Марины. Никого из них не знаю, но разве это имеет сейчас значение? Она права, мне стоило отдохнуть. Отпустить всю ситуацию с Романом, моей бестолковой любовью и просто хорошо провести время. 

Моя подруга получила квартиру в довольно приличном месте: кругом супермаркеты, торговый центр, хорошая детская площадка во дворе, дом полный молодых семей и рядом практически вся инфраструктура. Можно сказать, из нас всех, ей повезло по-настоящему дождаться своей очереди и получить хорошую квартиру в благополучном районе. Не повезло скорее соседям, вынужденным мириться с тягой моей подруги к домашним вечеринкам на подобии сегодняшней.

Взгляд скользит по немного ободранным светлым обоям в узком коридоре. У нее нет кошки, зато гости не стесняются вести совершенно по-хамски. Прямо сейчас один парень блюет в туалете, беззастенчиво открыв двери, а другой тушит окурок о стену. Внутри дымно, аж глаза слезяться, пахнет гарью от чьей-то неудачной попытки приготовить макароны – о, боги, они спалили кастрюлю! – и играет какой-то трэш из колонок. Стены будто дрожат от басов, народ пьяно передвигается из комнаты в комнату, пачкая грязными ботинками пол, усеянный таким количеством песка, что можно смело открывать тут пляж.

Бросаю взгляд на экран своего Айфона, ощущая непонятную тоску при взгляде на этот подарок, и вздыхаю. На часах почти 11 вечера – еще немного и у соседей не выдержат нервы. Интересно, кто-нибудь уже вызвал участкового? От едкого сигаретного дыма вперемешку с травкой першит в горле, потому пробираюсь на небольшую кухню, ища среди горы грязной посуди хоть один чистый стакан. Едва подношу к губам чудом найденный бокал, предварительно сполоснув его холодной водой, как взгляд натыкается на целующуюся у ванной комнаты парочку. Наверное, я бы не обратила на них внимания, если бы парень, чью шею старательно вылизывала пьяная девчонка. Она хихикала глупо, не замечая, сколь безразличен и пассивен в ее отношении партнер.

Взгляд карих глаз столкнулся с моим, едва он повернул голову в бок. Мне хватило нескольких минут пройтись холеному личику – мажор, случайно забредший на эту пьяную вечеринку с теми, с кем срать бы не сел на один горшок. Одежда, манера держаться, выражение лица – все это выдает в человеке его сущность. Все сироты похожи на дворняжек, все мажоры – клубные пудели с эффектной стрижкой. Правда с этим парнем было что-то странное. Он как-то весело улыбнулся, будто вся ситуация сейчас казалась шуткой и фальшиво застонал. Настолько, что не удержалась и закатила глаза.

Блин, Казанова, играй лучше. Мой внутренний Станиславский не верит тебе.

Взгляд стал еще более насмешливым, словно он прочел мои мысли в этот момент Дурацкая ситуация, стоит сбежать отсюда. Тем более, скоро соседи точно взбесятся и нагрянут мусора. За травку можно дружно схлопотать коллективный штраф, который мне был совершенно ни нужен.

Едва ставлю стакан с недопитой водой и делаю шаг в сторону выхода, мажор оживает. Блондинка пытается в порыве страсти рухнуть на колени, потянувшись к пряжке темных джинсов, пока, успешно исследуя его руками под черным свитером. Наверное, разыскивает потерянные кубики или что там еще можно найти. Наркоту – они же явно под кайфом оба.

- Вот ты где, - не обращая внимания на парочку в коридоре, Марина улыбается. Она подбегает ко мне, точно волшебный джин, появившийся после натирания лампы и хватает за руку, бросая заинтересованный взор на богатенького плейбойчика. Сразу видно, что ее ревнивого бойфренда в городе нет, потому подруга позволяет себе вольности.

Боже, надеюсь это просто взгляды.

- Шикарный правда? – шепчет, а я с трудом ее слышу из-за грохота басов и долбежа рэпа.

«Я натяну тебя за магазином. Мы будем тусоваться в лимузине. Хэй-хоу, шампанское и лед – огонь в глазах твоих, меня сожжет».

Кто-то должен запретить русский рэп на законодательном уровне. Это же слушать невозможно.

 - Кто? – удивленно оглядываю переполненную гостиную.

Перетащенный с кухни столик завален пакетами из-под чипсов, роллами в коробках, залит соусом, закидан имбирем, уставлен бокалами с пивом и водкой. Под ним бутылки, на большом диване парочки вперемешку с одиночками. Кто-то целуется, кто-то едва ли не занимается сексом. Один парень раскачивается на подоконнике с самокруткой, подозрительно блестя красными глазами.

Отлично, хиппи-вечеринка в самом разгаре.

- Никита, - выдыхает Марина, отчего вздрагиваю, открывая взор от картины с рыбками на стене и кошусь в сторону подруги. На полных губах улыбка, в глазах, по меньшей мере, литр спиртного. Вновь оборачиваюсь, но парочки не видно. Пожимаю плечами, задавая резонный вопрос:

- Какого он тут вообще рожна? Не наш же птенчик по полету, - хмурюсь, снова поворачиваясь к Соболевой. Один плюс сегодняшнего вечера: еще час в этом дыму с кошмарным рэпом, и все мысли о Роме с бабами у меня из головы выдавит мигрень.

- Он крутой и все оплатил, - глупо улыбается Марина, махнув рукой в сторону выпивки, еды и пачки травки, за которую сейчас дерется парочка парней. – Пришел с Лесей, но она ему не нравится. Мы с ним в клубе познакомились, кажется, он на меня запал, - мечтательно закатывает глаза.

Глава 11

Настроение с самого утра болталось где-то на дне между сожалением и раздражением. Боль от прикосновения к лицу в очередной раз заставила зашипеть, едва кончики пальцев коснулись полученной вчера гематомы. Подумать только: рост у Ольги метр в прыжке, зато удар сумочкой очень сильный. Хорошо глаз остался цел, хотя царапины характерно выделялись, рядом с фиолетовым синяком. Посмотрел в зеркало – скривился. Красавец.

«Это тебе за все хорошее и не очень. Радуйся, что перегорела уже!», - вспомнил ее слова, тяжело вздохнув, задумчиво разглядывая красно-белую коробочку «Синяк-Off». В офисе было тихо, солнечный свет пробивался сквозь закрытые шторы. Ани на месте еще не было, хотя время близилось к десяти утра, и она должна была быть на работе.

К собственному удивлению, ощутил, как возрос градус раздражения на девчонку. Где ее носят черти? Опоздает – вычту из зарплаты, честно слово. Хватит уже ей потакать. Совсем от рук отбилась. Поэтому сел в приемной, принявшись ждать, периодически бросая взгляд на экран айфона каждую минуту.

Влетела в офис Аня на полном ходу, лихорадочно блестя взглядом, ровно за одну минуту до начала рабочего дня. Наткнувшись на мрачного меня за своим столом, в начале притормозила. Затем удивленно покосившись на экран айфона, вскинула брови.

- Роман Алексеевич?

Глаза стали больше, стоило приметить мой «фонарь». Да, хорош, светит прямо в темноте фиолетово-синим светом.

- Где тебя носило? На работу теперь можно не ходить, если меня пару дней не было в офисе? – прозвучало гораздо грубее, чем я собирался сказать. Аня опешила, явно не ожидая такого приема и мне стало стыдно. Она же не виновата в том, что у меня кошмарное настроение после встречи с Ольгой. И в целом вина давит на совесть, когда вижу ее. А еще хочется вновь коснуться этих раскрытых губ, почувствовать вкус, узнать…

Фу, Рома, спрячь свои пошлые мысли обратно в чулан. Ей всего девятнадцать, она не для тебя.

Филатова открыла рот, закрыла, а после с шумом втянула воздух, сбросив с плеча рюкзак и мрачно прищурилась.

- Роман Алексеевич, вам вместе с глазом голову пробили? – шипит точно кошка, агрессивно сжимая пальцы в кулаки. По-хорошему, кто-то сейчас должен поступить по-взрослому и отступить. Спустить на тормоза развивающийся неуклонно конфликт, достойно выйдя из шаткого положения.

Кто-то, кто я. Но сегодня по гороскопу Луна в Стрельце, Меркурий в Марсе, а у тельцов трудный день с быстро разрастающимися проблемами в личной жизни. По радио слушал всю эту чушь, пока стоял в пробке. Именно поэтому поднявшись, тычу пальцем в экран своего айфона, рявкнув в ответ:

- Ты опоздала!

- Еще было тридцать секунд! – заводится в ответ Аня. Глаза стали совсем огромными, мне даже показалось, что она сейчас расплачется, но это же глупо. Она никогда не плачет, ведь это для дурочек, по ее же словам.

- Неважно, ты, как секретарь, должна приходить минимум за полчаса до начала рабочего дня! В идеале – за час, - гаркнул так, что она вздрогнула, прижав к груди руки, молча смотря мне в глаза, пока я обходил стол. – Я твой начальник. Когда прихожу, рабочее место должно быть подготовлено, компьютер включен, кофе сварен, кабинет проветрен, а почта лежать на моем столе. Именно поэтому с сегодня дня каждое твое подобное появление будет засчитываться, как опоздание. Соответственно, будешь получать штрафы. Ты меня поняла? – сузил глаза, пока Аня ловила ртом воздух, пытаясь дышать.

Самого от злости буквально перекручивало. С чего завелся и почему вылил все это на нее непонятно, но пора бы уже правда пресечь ее самовольства, без того давал слишком много свободы. Тем более, она у меня едва ли не на полном финансовом обеспечении, как жена, прости Господи. Только, что без секса.

Дернулся от последней мысли, выдыхая, стараясь привести расшатанные нервы в порядок.

- В общем, - уже более нормальным тоном продолжил кашлянув. – Пора тебя воспитывать, как секретаря.

- Воспитывать? - с трудом проговорила свистяще Аня, чуть трясясь, явно не от радости. Теперь я точно видел блеснувшие слезинки, которые она утерла рукавом. – А не пошли бы вы Роман… - начала, но я перебил ее, подняв руку вверх.

- Стоп! – от громкости голоса она вздрогнула. – Сейчас сама пожалеешь о своих словах.

- Да щас! – рявкнула мне в ответ, хватая рюкзак, бросая его на стол. – Кофе вам? Будет кофе! И почта будет! И пыль вытру, и кабинет проветрю, смотрите, чтоб не сдуло! – огрызнулась, отшатнувшись, стоило попытаться ее коснуться.

Не знаю почему, но мне правда стыдно. Не стоило орать, можно было объяснить доходчиво. Однако она же упрямая до безобразия. Совершенно не желает прислушиваться, даже сейчас мечется по приемной, разбрасывая бумаги, хлопая папками, пиная кресло и рявкая на компьютер, чтобы грузился быстрее. Нужно просто уйти и дать нам обоим остыть. Уверен, в конце концов, мы придем к разрешению проблем. Тем более, я прав.

Мысленно досчитал до десяти, а после шагнул к своему кабинету, услышав в спину, услышав жуткий грохот:

- Ох, - притворно пискнула она, глядя на осколки моей личной кружки у своих ног. Похлопала ресницами, прижала к груди руки и нисколько не смущаясь, ядовито произнесла:

- Мне так жаль. Разбилась.

- Отлично, ее тоже вычту из твоей зарплаты, - огрызнулся в ответ, хлопая дверью. Нет, конфликт продолжается.